Его побег сразу не обнаружили ещё и потому, что в одиннадцатом часу вечера над базой завыли турбины военного штурмового вертолёта и все, кто в это время был на территории, уставились в тёмное, облачное небо. Однако крутой изгиб Пижмы, почти замкнутый в кольцо, и ночная акустика над водным простором сыграли злую шутку. Вместо таинственной «Чёрной акулы» над головами появился громоздкий и неподъёмный трактор «Кировец», дизель которого был с турбонадувом и свистел, как боевой вертолёт. Причём ехал без света, чем ещё больше вводил в заблуждение, и только яркий, жёлтый окрас ползущей по дороге техники выдавал её земное происхождение. Трактор резко остановился возле воротной арки, чуть не уперевшись в стену воеводской башни, и дежурный по базе заметил некую гигантскую человеческую тень, метнувшуюся из кабины на гульбище. Несколько секунд видел, даже ознобило, парализовало, однако вспомнил резиновую куклу, решил, что почудилось, ибо у егерей ещё не прошёл страх, навеянный появлением снежного человека.
Да и смотрел он сквозь щёлку в воротах.
Такая техника была только в фермерском хозяйстве покойного Дракони, тем паче дежурный разглядел прицеп — самодельную, ещё колхозных времён скотовозку эдак голов на тридцать, весьма знакомую и из-за железной обшивки более похожую на вагон бронепоезда. В начале голодных девяностых на дорогах бандиты грабили транспорт, перевозивший скот, мясо было в цене, поэтому Драконя сварил чуть ли не бронированный прицеп с бойницами, где вместе с коровами сидели мужики с ружьями. Автоматная пуля пробивала лишь первый слой защиты и увязала в дереве, коим было заполнено пространство между двумя обшивками. Поэтому скотовозка была изрядно исстреляна, впрочем, как и сам трактор, но ни разу не остановлена лиходеями, и ни одна крупнорогатая голова не пострадала. Зато этот бронепоезд, как яичную скорлупу, давил бандитские легковушки, выставляемые на его пути.
Кто сейчас пожаловал на «Кировце», было непонятно, прожектор зажгли с опозданием, но обнаружили пустую кабину, и в ворота никто не стучал. Охрана заняла оборону и пустила дежурного по базе, проверить, кто пожаловал и по какой нужде. Офицер-конвойник приоткрыл глухую железную калитку — смотрового волчка не было — и никого не обнаружил. Только показалось, в бойницах прицепа сияют зелёно-жёлтые звериные глаза. Всё начальство тем часом находилось в егерской избе, решали вопрос виновности организаторов охоты, обсуждали версии исчезновения принцессы и гадали: Костыль и впрямь заболел или косит под дурака?
Дежурный егерь оказался единственным, кто видел, как Дива Никитична оказалась в башне, перепрыгнув из кабины трактора на гульбище, и как потом спустилась по лестнице уже на территорию базы. Все остальные, охранявшие Его Величество, потом уверяли, будто перелетела частокол, причём скорее всего, на метле. Только почему-то ворота распахнулись сами во всю ширь, поднялась пыль, затряслись прожектора, и все увидели вдову уже на земле. Не в привычном белом или синем рабочем халате, косынке и резиновых сапогах — в длинном платье из какого-то льющегося материала, в туфлях на высоких каблуках и с волосами наотлёт, заколотых на темени золотистой, как корона, гребёнкой. На обнажённых плечах лежало нечто вроде пелерины, отороченной горностаевым мехом, однако с кистями, напоминающими цыганскую шаль. Прямо сказать, вырядилась не по сезону, поскольку накрапывал дождь и порывистый ветер облеплял тканью тело, выказывая его формы.
— Где охотовед? — спросила вдова, осматриваясь.
Дежурный завертел головой, не зная, что ответить:
запрет на разглашение любой информации, связанной с охотой короля, был усилен. Охрана тоже безмолвствовала, выстроившись полукругом, дабы не пропустить непрошеную гостью вглубь территории. Дива Никитична знала всех егерей, поэтому с дежурным не церемонилась.
— Ты что носом завертел? — спросила грубо и настороженно. — Ну-ка позови Костыля!
— Он занят, — по-военному доложил бывший конвойный офицер. — Выйти не может.
— С кем это занят? — возмутилась вдова. — Если с королём, то скажи, я приехала! Зови или пропусти!
— Могу позвать Кухналёва! — заявил дежурный.
— На что мне Кухналёв? Давай охотоведа! Сначала с ним разберусь.
— Не может он! — почти взмолился тот. — Никак нельзя!
— Опять с бабой, что ли?
— Да не с бабой! Помилуй, Дива Никитична. Он теперь сам как баба!
— Тогда почему?
Ответить егерь не успел. Из пыточной камеры, в которую превратилась егерская изба, вышел Кухналёв.
— Родионыч! — окликнула вдова. — Это что происходит? Где Костыль? Ну-ка иди сюда!
Полковник подошёл, мгновенно оценил обстановку, огладил припухшую челюсть и стал ласковым.
— Дива Никитична, чем обязан? Готов содействовать...
В скотовозке угрожающе откинулась решётка на бойнице, и сразу проявились смутные лица Дракошей.
— Мамка, чего это они? — спросил один из них, высовывая голову боком, как это делают кони. — Может, помочь?
— Сама справлюсь, — откликнулась вдова и надвинулась на Кухналёва, заставив его отступить. — Почему Костыль не идёт? Ловлю его по всей Пижме! Как это понимать, Родионыч? Мне что теперь, штурмом базу брать? Если вы с ним заодно и не выдаёте?
— Дело в том, Дива Никитична, — дипломатично заговорил полковник и покосился на скотовозку, видимую через распахнутые ворота. — У нас охота была, и пошло не всё гладко...
— Ещё как гладко! — со злой насмешкой перебила она. — Охота удалась на славу — охотоведа изловили и сострунили! Его же в наручниках привезли?
Начальник охраны огляделся и заговорил полушёпотом:
— Ну вот, сама всё знаешь. Скажу прямо. Есть подозрения, совершил преступление...
— Какое ещё преступление, Родионыч? Не крутись, говори!
— Вменяют убийство и похищение человека, — признался тот. — Понимаешь, да?..
— Понимаю, опять что-то с бабами наблудил? С принцессой, поди? На лабазе он с ней был. Я сразу-то её не признала. Для особы королевских кровей так слишком уж распущенная показалась, титьками трясла...
— Ты же могла испортить охоту!
— Не могла, а испортила! А как ещё до него достучаться? Поймать на месте преступления и шантажировать.
— Шантаж — мерзкое дело...
— Мерзкое, Родионыч! — уже гневно усмехнулась Дива Никитична. — Костыль драпает от меня, поймать нигде не могу! Потому и на лабаз пришла. И он, дерьмо собачье, рот на меня раскрыл! С бабой там застала, помешала, видите ли. Вся охота пропала...
— Тебе-то он зачем, Дива Никитична?
— Да вздрючить хотела! — возмутилась вдова. — Королевские охоты проводит, а волков развёл — житья нет. Вчера ещё одну телку порезали, седьмую. Терпенье моё лопнуло. Я ему такой счёт выкачу! Давай его сюда. Пока не заплатит — в подземельях запру! Он там уже сидел...
Кухналёв засуетился, стараясь прикинуться несведущим простаком.
— Да где же его взять, душа моя? Должно быть, на охоте, с клиентами...
Пронять вдову ласковостью оказалось невозможно.
— А ну-ка позови губернатора! Или проведи к нему, коль у вас тут королевская стража командует...
— Губернатора нет на базе.
— Интересно! Король здесь, а нашего губера нет? Зачем ты мне врёшь, Родионыч?
Полковник уже явно придуривался, бесконечно шмыгал распухшим носом, чихал в комок туалетной бумаги вместо платка, кашлял и от всего этого явно страдал:
— Какой король? О чём ты говоришь, Дива Никитична?..
— Да кто его знает какой. Зови губернатора!
— Дива Никитична! При всём уважении к тебе и покойному Алфею...
— Ну и жук ты, Родионыч! Ладно, плевать я хотела на них. Если женщины испугались и носа не кажут, какие это мужики? Ты лучше мне скажи, где учёный? Жил в этой башне? Забралась, проверила — нет...
— Какой учёный?
— Да этот, специалист по снежным человекам? От Фефелова приехал?
— Зарубин?
— Фамилию не спросила, приятный такой дяденька. Нос ещё поломанный? Боксом занимался...
Кухналёв потрогал свой нос и промолвил гундосо:
— Он тоже под подозрением.
— С ума сошёл, Родионыч?
— Извини, Дива Никитична, — развёл руками полковник. — Факты — вещь упрямая.
— Да мне твои факты!.. Где он? В клетку посадили? В рефрижераторе заперли?
— Место содержания — тайна следствия...
— Зови губернатора! — вдруг потребовала она. — Если сам ничего сказать не можешь, всё вокруг да около...
— Сейчас губернатор занят государственными делами! Приезжай завтра.
— Вам что, принцессу не надо?
— Какую принцессу?
— Родионыч, не прикидывайся. Дочь короля!
Кухналёв ещё темнил, но уже неуверенно и нервно.
— Дива Никитична, о чём ты говоришь? Не понимаю...
— Ну хватит! Зачем тогда вертолёт с утра кружит, машины МЧС туда-сюда? Людей гоняют по лесу? Вы же её потеряли!
— Ты знаешь, где принцесса? — шёпотом спросил полковник.
— Конечно знаю!
— Я сейчас вернусь! — внезапно пообещал тот и тяжело потрусил в егерскую избу докладывать своему шефу.
— И дяденьку учёного с собой приведи! — Вслед крикнула вдова. — Без него разговаривать не стану!
Через несколько минут появился губернатор, как всегда, без головного убора, прикрывающего лысину: на том месте, где она поблёскивала многие годы, густо взошли волосы, стоящие ёжиком. Однако растительность не омолаживала, напротив, старила его, особенно кустисто и наотлёт отросшие брови, сделавшие похожим на филина. Тем паче он, видимо, участвовал в допросе, был возмущён, рассержен, и с этой гримасой вышел из егерской избы.
— Дива Никитична, что случилось? — однако спросил участливо, пытаясь стереть маску с лица. — Кто тебя так взволновал?
И приложился к руке.
— Это не у меня случилось, — отпарировала вдова, отнимая руку. — Это у вас тут что-то стряслось. Приехала — дальше ворот не пускают!
— Охрана перестраховалась, прими мои извинения...
Она умела быть язвительной, даже желчной.
— Костыля не выдаёт тоже охрана? Принцессу на него списали?
Соврать он не посмел, но и правды сказать тоже. Галантно взял под руку и, будто бы прогуливаясь, вывел за распахнутые ворота — выпроваживал или хотел посмотреть, с какой силой явилась царственная хозяйка Пижмы. Голос был уставший, речь иссякающая, простоватая — видно, много говорил. Заметив наряды, от комплимента не удержался, но произнёс его тускло:
— Какая ты сегодня красивая.
И тут же испортил впечатление, поторопился, выдавая истинное настроение и чувства:
— Ты что-то знаешь о принцессе?
— Знаю, — интригующе усмехнулась вдова. — Вы куда Костыля дели?
— Уверяю тебя, во всём разберёмся, — он внутренне трепетал от напряжения и потому речь была нелогичной, рваной. — У тебя есть предложение?
— Есть, и даже не одно! У меня много предложений: знаешь ведь, я женщина щедрая.
— Говори, то есть называй, обозначь, — совсем уж косноязычно произнёс губернатор.
— Лучше покажу!
Дива Никитична молча подала знак Дракошам, боковая дверь скотовозки открылась, и оттуда чуть ли не под ноги губернатору полетели битые волки — матёрый самец, крупная, с рыжим подпалом, самка и два переярка. Губернатор ничего подобного не ожидал, отшатнулся.
— Это что такое?..
— Подарки Костылю везла! Можешь поздравить с полем.
— Поздравляю, — озабоченно проговорил он, рассматривая чужую добычу. — Откуда?.. Каким образом?.. Летом?
— Мои ребята стаю обложили... говорю же: порезали тёлку!
— Где? В каком месте?
— Какая разница где... В угодьях у Костыля бардак повсюду. Бумагу выдал: волков на пижменской территории нет! Кто добудет хотя бы одного — премия тысячу долларов. Я ему четырёх привезла. Только не за премию, а чтоб носом ткнуть. Алфей не отнял угодья — я отниму, тогда все запоёте!
Угрозы пролетели мимо ушей губернатора.
— Дива Никитична, а этих... где обложили и взяли?
— На вырубах за старой дойкой, — нехотя отозвалась та.
Губернатор склонился над волчицей.
— Дива Никитична... А ты уверена, это волки?
Она не придала вопросу никакого значения.
— Ну не собаки же... Пусть Костыль заплатит за три телёнка и четыре стельных тёлки импортной породы. Это первое предложение. Или условие, считай, как хочешь.
— Заплатит! — клятвенно заверил губернатор. И как- то несолидно забормотал: — Действительно, за угодьями района не следит... Занят сбором грибов! Местное население страдает от самоуправства... Если ты настаиваешь, прикажу, чтобы уволили!
Вдова этого слушать не захотела.
— Я ничьей крови нынче не желаю — справедливости хочу. И вообще, на переговоры приехала!
Губернатор насторожился, забегал взглядом, искал подсказки и не находил.
— На какие? — с надеждой спросил он. — По поводу чего?
— Предлагаю обмен!
— Какой обмен, Дива Никитична?
— Меняю принцессу на двух мужиков.
— Принцессу? — губернатор погладил себя по голове, не избавившись от старой привычки вытирать потеющую лысину.
— Ну да, вы же её потеряли?..
— А не много тебе будет — двух? — с пугливой и одновременно шутливой ревностью спросил он, осмысливая услышанное.
— Думаю, одна заморская дива стоит этого.
— Понятно. Костыля хочешь взять?
— И заточить в подземелья. Пока не заплатит. Не судиться же мне с ним! Драконя научил, как долги вышибать...
— Мой тебе совет, Дива Никитична, — губернатор за- озирался. — Не надо криминала! Начнёт жалобы писать: незаконное лишение свободы... Тебе это нужно? Тем более он не совсем здоров...
— Что это с ним?
— Или прикидывается, или в самом деле что-то с головой, — обтекаемо вымолвил тот. — В общем, никого не узнаёт. И как бы это сказать... Возомнил себя женщиной. Считает, его ведьмы заколдовали...
— Женщиной?! — рассмеялась она. — Дурака валяет Костыль!
Губернатор был удручён и обескуражен.
— Королевский доктор осматривал. И мужских половых признаков не обнаружил...
— Да глупость всё это! Про Деда Мороза то же говорили, а у него всё на месте.
— А ты откуда знаешь? — слабо встрепенулся губернатор.
— Давай ближе к делу! И что мне теперь делать?
— Пока не знаю... Но денег с него ты не получишь.
— Кто же мне заплатит? — возмутилась вдова. — Может, король? Или с принцессы взять? Отступные?
Губернатор старался усмирить её прыть и одновременно сам сгорал от нетерпения.
— Слово даю: компенсация будет! Тебе же всё равно, из какого источника?.. Где принцесса?
— Почему ты не спрашиваешь, кто второй?
— Кто второй?
Дива Никитична выдержала паузу.
— Учёный из Москвы, симпатичный такой дяденька.
— Его тоже в подвал?
Дива Никитична рассмеялась с мечтательным прищуром.
— Дяденьку для души. В свою избушку поселяю, молочком стану поить. Он же мне единственный ничего не должен!
Новоотрощенный ёжик на голове губернатора обвял, как осенняя трава, и лицо посерело. Вдова решила, это от волнения, от мужского переживания и расстройства, что его только что отвергли, предпочли другого.
— Ну, понравился мне этот дяденька. — виновато проговорила она. — Ничего поделать с собой не могу...
Оказалось, губернатора терзает совсем иной вопрос.
— Принцесса... она тоже в подземельях?
— Да у меня в скотовозке. Оба там сидят...
— В скотовозке?!
— А на чём ещё везти, если сбежать норовят? Струнить, что ли?.. В бокс для телят посадила, ребята соломы подстелили. Так угомонились и спят всю дорогу...
От волнения голос у губернатора почти иссяк.
— Я должен убедиться... Дива Никитична, скажи мне... Она в каком облике? Как выглядит?
— Счастлива и безумна, как все влюблённые, — с затаённой тоской и завистью проговорила вдова. — Вот уж не думала, чтоб такая тварь, и влюбилась...
— Нет, я имею ввиду внешность, образ?
— В образе Снегурочки...
— Почему Снегурочки?
— Потому что на руках у Деда Мороза!
Губернатор потряс головой.
— Какого... деда? Ты о чём, Дива Никитична?
— Да у артиста, которого ты когда-то привёз!
— Покажи!
— Сначала предъяви учёного!
— Зачем учёный-то тебе? — как-то рассеяно и заискивающе заговорил губернатор. — Как выяснилось, он тут всё и устроил с куклой...
— Я спрашиваю, где дяденька учёный? — жёстко спросила вдова.
Губернатор ещё пытался выправить положение, разубедить её.
— Ты ещё не знаешь... Фефелов его уволил. За профнепригодность...
— Это мне на руку!
— Мамка, ну что? — закричали из скотовозки Дракоши. — Тебе помощь нужна? Чего они канителятся? Отдадут тебе мужиков? Или мы сами возьмём?
— Никуда не денутся, отдадут, — уверенно заявила вдова. — Не гоношитесь там... В общем, я тебе передаю принцессу вместе с артистом, а ты отдаёшь одного учёного. Так и быть, без Костыля и всяких условий.
Губернатор силился что-то рассмотреть в узком и длинном окне скотовозки, расположенном под самым потолком. Однако в этой щели маячили только сосредоточенные лица Дракошей.
— Как вообще всё это?.. Почему принцесса у тебя?.. — он всё ещё не мог справиться с волнением и своей рваной речью. — Со вчерашнего вечера ищем... И на тебе! Откуда?!
— Из загона.
— Из какого загона?
— Мои ребята волков обложили, — походя объяснила вдова. — Вон видишь матёрого? Всё семейство взяли. Заодно и эту пару выгнали на номера. Хорошо, артист на горбу её нёс...
— Кого... нёс?
— Принцессу... Погляжу, жалко мне Деда Мороза: такая стервозная дама...
— Мамка, ну чего? — спросили Дракоши. — Меняем? Выводить или ещё рано?
— Выводите! — отозвался губернатор. — Мы тут решили...
— Мы ещё ничего не решили! — виолончельным голосом запела вдова. — Что ты тут командуешь?.. Сначала предъяви учёного!
— Надо же согласовать со следственными органами...
Она царственно взмахнула рукой.
— Лепет твой слушать не желаю! Где он? Я с тобой переговоры веду. Иду на уступки! Ты хозяин здесь или нет?
Губернатор подал знак полковнику, ожидающему в отдалении, приманил, процедил сквозь зубы:
— Приведи учёного...
Дива Никитична топнула каблучком.
— Нет, сама пойду к нему! Сама вытащу из ваших застенков. Куда вы его заточили?
Кухналёв повёл её к мясному складу, но по дороге, поправляя свои раздутые ветром наряды, она вдруг спохватилась:
— Ой!.. Совсем памяти нет. С этими волками... Я же ему парного налила... И на дойке бидончик забыла!
Обходительность губернатора будто корова языком слизнула, и речь тотчас же поправилась, стала резкой и грубоватой. Два губернаторских срока, двое выигранных выборов своё дело сделали, он сам чуял цинизм своей речи и пустые клетки мозга, где когда-то помещались чувства. Он покосился на глубокий вырез платья, сказал с мстительной усмешкой:
— Ничего, у тебя есть чем угостить...
Договорить не успел, поскольку Кухналёв осветил
двери рефрижератора фонарём и громко позвал:
— Цыганов?! Ты где? Мать твою... Это что за служба? Тебе что было приказано? Ни на шаг!..
За дверью послышался утомлённый и ленивый стук. Полковник откинул шпингалет. Потянул створку на себя и в руки ему вывалился охранник.
— Родионыч...
Кухналёв его выронил, однако тот устоял, согнувшись пополам, сделал несколько шагов враскоряку.
— Цыганов, где задержанный? — просипел полковник, освещая фонарём мрачное пространство с крючьями под потолком.
— Ушёл, — выдохнул охранник. — Запонтярил и сбежал...
Кухналёв покосился на губернатора и вдруг схватил стражника за шиворот, затолкал в склад и закрыл дверь.
— Посиди, вологодский конвой...
— Сбежал твой учёный! — произнёс губернатор, не скрывая торжества. — Не дождался, когда молоком попотчуешь. Значит, рыло в пуху.
Вдова вынула золотистый гребень, распустила волосы, почти заслонившие лицо. И больше ничем не выдала своего состояния. Она пошла к воротам базы, полковник и губернатор потянулись за ней.
— Как же обмен? — тревожно спросил последний. — Может, тебе одного Костыля хватит? Может, он прикидывается?..
Она шла молча и отчего-то часто спотыкалась, верно, не умея ходить на высоких каблуках.
— Дива Никитична... — не отставал губернатор. — Ты же понимаешь важность проблемы... это международный скандал. Принцессу всё равно придётся передавать, в любом случае...
Вдова шла как слепая, иногда уходя с тропы и натыкаясь на деревья, и никто из шедших позади мужчин не смел предложить ей руку. Вместо этого один пожаловался:
— Мне утром президенту докладывать...
Второй громко высморкался на землю и не извинился.
А Дива Никитична вышла за ворота, сняла туфлю и постучала каблуком по броне скотовозки.
— Эй, ребята! — бодро позвала она. — Выводите принцессу!
Лица Дракошей в узких полутёмных бойницах теперь напоминали рожицы любопытных совят, зрящих из древесного дупла.
— А как же обмен? — спросили из прицепа. — Условились же двух на двух поменять?
— На что нам Костыль, ребята? — будто размышляя, спросила вдова. — К тому же бабой прикинулся. Одни хлопоты с ним...
— Мамка, но компенсация! Семь голов скота!..
— Костыль заплатит, — торопливо вмешался губернатор. — Я дал гарантию!
Дракоши высовывали головы в узкие бойницы.
— А учёный где? Учёного-то отдадут? Где этот дяденька?
Вдова царственно взмахнула рукой.
— Да не было его, ребята! Привиделось нам. Выводите принцессу...
— Как не было? Мы его с болота привезли!..
— Выводите, — повторила Дива Никитична уже совсем тихо. — Только не разлучайте их.
Последние слова были сказаны губернатору.
Дракоши откинули задний пандус скотовозки и вывели Деда Мороза с принцессой на руках. Эта поднятая с соломенной постели и полусонная пара была занята друг другом и вряд ли понимала, что происходит вокруг. Они сошли на землю, и королевская охрана тут же оказалась рядом — легкомысленно выгадывала мгновение, чтобы выхватить принцессу из рук артиста. Но тот проснулся, смёл солому с лица.
— Всех заморожу, мать вашу! — предупредительно заревел он и топнул ногой. — Прочь, нечистая сила!
В воздухе и впрямь запахло снегом: Пижма, край северный. Через мгновение густо посыпала крупа, сбивая ещё зелёные листья с берёз — верный признак будущего тепла и грядущего бабьего лета...
ПАВЛА 2017 год