Девять дней. Эта цифра вертелась у меня в мозгу: девять дней я провалялась в коме. Это было уму непостижимо. Девять дней я была потеряна для всего мира. Я разбирала по полочкам подслушанный мной разговор, и мне становилось страшно. Больше всего меня пугала неизвестность, незнание того, что они хотят со мной сделать. Мой мозг решил надо мной поиздеваться, вырисовывая страшные картины насилия и извращенных пыток.

Не знаю, в какой момент, но я поняла, что не собираюсь оставаться здесь и выяснять, сбудутся ли мои худшие предположения. Я осторожно приподнялась и отлепила от своей головы присоски, сняла с руки браслет с датчиками и, вытащив из своей вены на левом запястье иглу с мигающим огоньком на конце, брезгливо откинула ее в сторону. На прикроватном столике я нашла графин, дрожащими руками схватила его и стала жадно пить. От долгого лежания руки и ноги плохо слушались. Я понимала, что, по хорошему, мне стоило пару дней отлежаться, но я понимала, что такой роскоши у меня нет. Я не знала, как скоро вернётся Велиар, и мне нужно было действовать быстро и решительно.

Осторожно добравшись до ванной, я умылась холодной водой, причесала сальные волосы, собрала их в хвост и переоделась в чистую одежду. На улице было еще темно, но погода была спокойная. Страшная буря давно закончилась, и это было мне на руку. Открыв окно, я, чертыхаясь, перелезла через подоконник и оказалась на небольшом скользком козырьке. Крепко держась за карниз, я стала потихоньку пробираться правее, туда, где располагалась крыша веранды.

Я услышала, что по тропинке к дому кто-то направляется, и по цокоту каблучков поняла, что это Лилит. Я испугалась, что она меня заметит, присела и затаилась, желая слиться с шершавой стеной и молясь всем богам, чтобы Лилит ненароком не подняла голову. Эти несколько секунд я буквально не дышала.

Сестра Велиара шла не спеша, неся в руке небольшой мягкий мешочек, а другой рукой перехватывала небольшой, уже хорошо знакомый мне сундучок.

'О, похоже, ведьма опять пошла готовить свое мерзкое зелье'

Когда опасность в лице девушки миновала, я облегченно выдохнула и продолжила карабкаться до спасительной крыши. Голова немного кружилась, меня подташнивало, но это было мелочью: чувство безграничной свободы меня подстегивало, и я, стиснув зубы, все увереннее делала каждый последующий шаг. Спуститься с крыши мне не составило труда: помогла витиеватая конструкция, по которой вились зеленые растения.

Присев на корточки, я перевела дыхание и огляделась по сторонам, надеясь ненароком не нарваться на хозяев дома. Решив, что уйти отсюда пешком у меня нет шансов, я короткими перебежками добралась до конюшни. Ее обитатели крепко спали, кроме коня Велиара: он настороженно на меня смотрел с молчаливым вопросом – мол, что я здесь забыла.

– Дружище Наир, мне нужна твоя помощь. – Я помнила предупреждение Велиара, что конь своенравен и никого к себе не подпускает, но это меня не остановило. Мне так сильно хотелось напоследок насолить парню, что я не смогла удержаться и не рискнуть. Тем более я всю свою недолгую жизнь общалась с этими милыми животными, и моя уверенность меня не подвела: конь оказался на редкость умным и сговорчивым.

Я побежала в амуничную комнату. Вот чего я не ожидала, так это того, что амуничная окажется заперта, и открыть ее не представлялось возможным. Безуспешно подёргав дверь, я не стала больше терять время и открыла денник, в котором, переминаясь с ноги на ногу, стоял Наир.

– Спокойно, мальчик, спокойно… Прошу, отвези меня в поселение.

Конь смирно вышел, удивляя меня послушанием, и остановился, ожидая моих дальнейших действий и команд. Быстро выглянув из конюшни и убедившись, что меня еще не хватились, я вывела коня на улицу и направила к тропе, скрывающейся в зарослях.

Если бы я себя чувствовала лучше, я бы без труда забралась на коня, но сейчас это казалось мне невыполнимым. Поэтому, воспользовавшись сломанным деревом как ступенькой, я с горем пополам оказалась на спине животного.

Скорость, с которой мы передвигались, была небольшой. Наир как будто чувствовал мое состояние и не хотел подвергать меня риску, за что я была ему очень признательна.

– Наир, ты самое умное животное, с которым мне приходилось иметь дело. – Я чуть пришпорила коня, чувствуя себя более уверенно. Мои дремлющие чувства, особенно рассеянное внимание, стали приходить в норму. Мозг стал продумывать план моих дальнейших действий. Я планировала укрыться у Ланэтрины и Ревая, либо попросить убежища в их секретной организации.

Вскоре мы с Наиром стояли возле входа в поселение. Геодезические шары, подсвеченные мягким светом, обозначали его границы. По памяти восстанавливая маршрут, я держалась в тени и осторожно пробиралась по пустынным улицам. Лишь приглушённый цокот копыт нарушал тишину этих лабиринтов. Почему-то сейчас я не боялась ненароком попасться на глаза одному или нескольким обитателям здешних мест: страшнее было попасть в руки Велиара и его сумасшедшего отца.

Я удивительно быстро и безошибочно нашла нужный дом. Света нигде не было, так что заглядывать в окна было бесполезно.

– Наир, я надеюсь, ты меня дождешься. – Я погладила коня по загривку и оставила на заднем дворе, надеясь, что его никто не обнаружит. – Ланэтрина! Ревай!

Я тихонько постучала. Пару секунд подождав, постучала громче. Никто не откликнулся. Я толкнула дверь, надеясь встретить сопротивление, и очень удивилась, когда такового не почувствовала.

– Что за…

Слова застряли у меня в горле. Я увидела хаос из вещей, мебели и разбитой посуды. Осторожно ступая и перешагивая через весь этот хлам, я неуверенно позвала хозяев дома. Но ответом мне была тишина.

– Что здесь произошло? – Одна за другой догадки приходили на ум, и каждая была страшнее предыдущей. Я сначала хотела включить свет, чтобы получше все рассмотреть, но сообразила, что это может привлечь постороннее внимание, и быстро отказалась от этой идеи. Мне хватало лунного света, пробивавшегося через отверстие в потолке.

Во всех комнатах всё было перевернуто вверх дном, как будто здесь что-то искали, а пустынная пыль, успевшая пробраться сюда и улечься на некоторые вещи, говорила о том, что погром был совершён далеко не вчера.

– Неужели Ланэтрину и Ревая схватили?! – Мой мозг наотрез отказывался в это верить. – Может, они просто собрали все необходимое и ушли? Не смогли со мной связаться и решили всё бросить?… Нет, нет, они не могли так со мной поступить! Они были не меньше, чем я, заинтересованы в моей безопасности!

От обиды и отчаяния тяжело сдавило грудь. Не зная, что предпринять, я решила сделать небольшой привал и побрела на кухню. Всё-таки организм требовал свое. Я внимательно осмотрела полки и шкафы, обшарила практически все закоулки и нашла лишь пару контейнеров с сублимированной пищей, корку чего-то, отдаленно напоминавшего хлебную лепешку, и глиняный горшок, наполненный вонючей водой.

– Великолепно! И где, интересно, я найду преобразователь, который как по волшебству превратит серую жижу в пикантный завтрак?!

Я со злости швырнула контейнер в стену. Пить воду не рискнула – она явно давно испортилась. Ко всем проблемам мне не хватало еще отравления. Я прошла в одну из комнат, разгребла мусор с кровати, уселась на постель, подогнув под себя ноги, и в полной тоске и одиночестве стала грызть засохший хлеб.

После того, как с лепешкой было покончено, я задремала. Всё-таки дороге я отдала последние силы, которые еще не успели восстановиться.

Мне приснилась мама. Я лежала в своей теплой постели, а она ходила вокруг, прибирая мою комнату, и напевала какую-то песню себе под нос. Потом я услышала, как за стенкой раздались басы Лидкиной бешеной музыки. Мама тут же среагировала: громко пригрозила, что выкинет ее сабвуфер в окно, если сестра сейчас же не сбавит громкость. И надо же, это подействовало: музыка действительно стала тише.

– Вот видишь, Мира, стоит только попросить, – мама хитро мне подмигнула. Я закатила глаза, натянула одеяло до подбородка и сонно пробурчала:

– Она просто знает, что ты не бросаешь слов на ветер. Со мной такой номер не прокатит.

Мама лишь ухмыльнулась.

– Девочки, почему у вас все так сложно?

– Не знаю, ты же нас родила, с тебя и спрос.

– С твоей логикой не поспоришь, – улыбнулась мама. – Мира, не пора ли тебе вставать? Ты не опоздаешь на тренировку?

– Нет, сегодня приезжает ветеринар, лошадей будут прививать. Хозяйка Марина попросила приехать на час позже.

– Хм, – нахмурилась мама, – тогда почему я убираю твою комнату? А ну-ка, вставай, засоня, и – вперед, уборка не ждёт! – И она, весело смеясь, стала щекотать меня через одеяло.

Мне было так хорошо и легко, что я не понимала, что этот сон был воспоминанием из прошлого. Но вскоре через веселье и хохот, блуждающий в моей голове, стал настойчиво пробиваться неприятный гул. Он повторялся, становясь все громче и громче. Поморщившись, я нехотя открыла глаза и направилась к источнику звука. Долго блуждать в его поисках мне не пришлось: я зашла в пустую комнату с рамкой, в центре которой горел красный огонек. Я опасливо приблизилась к ней и дотронулась пальцем до огонька. Тут же звук прекратился, и в центре комнаты появилась голограмма Велиара в полный рост. От четкости и реалистичности изображения у меня перехватило дух. Я так испугалась, что он меня увидит, что просто приросла к полу. Тем временем умная машина, понимая, где я нахожусь, развернула изображение ко мне лицом, и в полутемном помещении я встретилась с яркими сапфирами, метающими молнии. Челюсти парня была плотно сжаты, что говорило о еле сдерживаемой ярости. Голосом, который был холоднее, чем лед в Арктике, он проговорил:

– Сектор тридцать пять А, это не учебная тревога. Я объявляю полную мобилизацию для поимки одной очень важной особи… – Велиар сделал многозначительную паузу. – Девушка, рост метр семьдесят три, вес пятьдесят пять килограммов, биологический возраст – шестнадцать лет и одиннадцать месяцев. Особые приметы: глаза зеленые, волосы светлые.

От услышанного мой рот непроизвольно открылся. Но на этом парень не закончил. Он взял откуда-то сбоку, может, со стола – это не попадало в кадр – оставленную мной фотографию. На ней ровным красным кружочком была обведена моя персона. И сейчас Велиар всем ее продемонстрировал.

– Прошу внимательно ознакомиться с данной фотографией. Для более четкой детализации она отправлена вам на коммуникаторы. – Он опять замолчал, давая время на ознакомление. Я в это время протянула руку и попыталась дотронуться до голограммы, но моя рука прошла сквозь парня, создав небольшую рябь. Хоть я и ненавидела мужчину, стоящего напротив, но не смогла подавить вздох восхищения. Он был прекрасен. Сейчас он был одет просто, как, впрочем, все воины на этой планете. Кожаные темно-коричневые штаны, заправленные в высокие ботинки. Поверх обнаженного торса – кожаный жилет, перевязанный множеством ремней. На бедрах низко сидел широкий пояс, к которому с одной стороны крепилось не известное мне оружие, а с другой – устрашающего вида меч. Если бы не ситуация, в которой я оказалась, я бы никогда не сбежала от этого мужчины.

Когда парень заговорил вновь, я резко отдернула руку.

– Обыщите каждый дом, каждый уголок – не важно, может там укрыться человек или нет. И самое главное, – низким, почти рычащим голосом проговорил парень, – при поимке не покалечьте девушку, она нужна мне живой и невредимой. Ни одной царапины не должно быть на ней. Тот, кто осмелится ослушаться, может попрощаться с жизнью.

На этом трансляция резко оборвалась, погрузив комнату в задумчивую тишину.

Я стояла как громом пораженная. Мое сердце бешено ускоряло ритм. Пока я таращилась на то место, где только что был Велиар, на улице раздался оглушительный рев сирены. В окно пробрался яркий свет. Не теряя больше времени, я выскочила на улицу. Все небесное пространство осветилось застывшими огнями, как будто, падая сверху, они замерли, передумав опускаться на землю.

Конь спокойно дожидался меня. Его нисколько не смущала резкая перемена обстановки.

– Мне нужно как можно скорее выбраться из города! И как мне это сделать, не привлекая к себе внимания? Вряд ли я смогу загримироваться под одного из воинов-великанов, даже если найду одежду Ревая. А притвориться одной из анок вообще не получится: меня с головой выдаст цвет волос и отсутствие татуировок… Все, дружище, наверное, мне придётся сдаться.

Но коню не был интересен мой словесный поток: он отошёл от меня и направился в сторону изгороди.

– Погоди, куда ты?

Я догнала животное и внимательно на него посмотрела.

– Наир, ты гений! – От радости я чмокнула коня в бархатный нос, на что он недовольно фыркнул.

Подведя его вплотную к изгороди, я проговорила:

– Стой смирно. – Конь охотно повиновался. Я забралась ему на спину и буквально на носочках дотянулась до края изгороди. Оставалось дело за малым: подтянуться на руках. Наверное, любому другому человеку после девятидневной комы сделать это было бы нелегко, но мое тело еще не забыло тренировок, проводимых по шесть, а то и по восемь часов в день в гимнастическом классе. Поэтому не без труда, но я забралась на изгородь, перелезла на другую сторону и повисла, немного страшась разжать руки. Но когда сил практически не осталось, я их разжала. Упала я неудачно: приземлившись, не смогла вовремя сгруппироваться и теперь постанывала от пронзающей меня боли.

Поблагодарив коня, я ускоряющимся шагом направилась прочь от злосчастного города в погибельную пустыню. За Наира я не переживала: он умный, и либо сам найдет дорогу обратно, либо его в скором времени отыщут и передадут Велиару.

Я шла очень быстро, потом побежала, напрочь забыв о том, что может сделать пустыня с одинокими путниками. Я не знала, на что мне надеяться и чего ожидать, и полностью доверилась судьбе. Если мне суждено умереть, то пусть это случится там, где я выберу, а не там, где мне уготовили.

Я бежала так долго, как только могла, насколько мне хватило сил. Потом, перейдя на шаг, я обернулась и вдалеке увидела расплывчатые очертания сектора тридцать пять А, как обозначил его Велиар. Звуки перестали до меня долетать, а отблески города практически погасли. Теперь лишь одна луна освещала мой путь.

Идти было сложно: песок забивался в сандалии и причинял жуткий дискомфорт. Мне пришлось снять их и идти босиком. После бега мое тело стало остывать, и я явственно ощутила ночную прохладу. Она прошибала меня насквозь: мой наряд хоть и состоял из длинной юбки и блузки с длинными рукавами, но он нисколько не согревал мое тело, так как был сделан из тонкого хлопка. Я надеялась, что в скором времени взойдет солнце, но понимала, что тогда меня начнет убивать жара.

Я преодолевала один бархан за другим, не позволяя себе дать слабину и повернуть назад. Пейзаж здесь не отличался разнообразием: бескрайняя пустыня повсюду, насколько хватало взора. Но, преодолев очередную возвышенность, я остановилась на самой ее верхушке, увидев, что за ней находится конструкция, похожая на смотровую башню, с множеством антенн и проводов на самой верхушке, назначение которых мне не было известно. Я обрадовалась, что смогу на нее забраться и с такой высоты окинуть взглядом окружающее меня пространство, и в предвкушении буквально кубарем скатилась к подножию этой конструкции. Каково же было мое разочарование, когда я не обнаружила ничего похожего на лестницу. Забраться на башню не было никакой возможности.

От досады я села на землю возле одной из 'ног', на которой держалась башня, и устроила себе небольшой привал. Теперь протухшая вода не казалась мне такой уж противной. Мой скептицизм по этому поводу быстро улетучился.

После небольшого отдыха я продолжила путь, надеясь поскорее оказаться как можно дальше от ненавистного города и от его сумасшедших жителей.

– Интересно, а какие на этой планете водятся животные? Надеюсь, никаких гигантских червей-людоедов здесь нет… или чего-то в этом роде.

Этот вопрос пришёл мне на ум, когда стало светать и из маленьких норок показались небольшие зверьки, какая-то помесь мыши и крота. Они спешили поприветствовать начало нового дня, но при виде меня проворно прятались обратно, быстро закапываясь в песок. Это было так забавно, что на некоторое время отвлекло меня от тяжелых дум. Когда солнце оказалось в зените, зверьки перестали вылезать, и моим спутником опять стало одиночество.

Жара была неимоверная. Чтобы хоть как-то уберечь голову, я оторвала подкладку от юбки и обмотала ее вокруг головы, завидуя маленьким обитателям пустыни, которые могли спокойно прятаться в песке. Невероятно, но за прошедший день я преодолела огромный путь и была очень собой горда. Буквально падая от обезвоживания и усталости, я сделала очередной привал, и, как только моя голова коснулась поверхности Трезура, я уснула. Конечно, кто-то может сказать: мол, зачем себя мучить и идти днем? Но я боялась, что если останусь на одном месте, пережидая солнцепёк, меня могут схватить. Повторно допустить такое я не могла.

Проснулась я тогда, когда мои конечности начали прозябать. Глубокая ночь раскрыла мне свои объятья. Я открыла глаза и увидела сказочное мерцание огромных звезд. Я не понимала, они за мной наблюдали или я за ними, но знала, что хоть их и много и они кажутся скоплениями неведомых мне созвездий, но они так же, как и я, одиноки в своем странствии по Вселенной.

Непередаваемо сильно хотелось пить. Сколько там человек может прожить без воды? Кажется, три дня. Хорошо, у меня оставалось без малого двое суток в запасе, хотя я не верила, что на третьи сутки вообще смогу идти. Смерть в пустыне теперь не казалась мне такой привлекательной. У Велиара я хотя бы до последнего была бы сыта и не страдала бы от жажды… но тогда я бы не оставила шансов Земле. Я хотела заплакать от безысходности своего положения, но у меня не было слез: организм ни в какую не хотел расставаться с последними каплями влаги.

– Жадина! – в сердцах крикнула я сама на себя и, успокоившись, продолжила свой путь.

Я прошагала целую ночь. Теперь прохлада меня успокаивала, а не раздражала. Когда ночь сменилась днем, поднялся небольшой ветерок. Сначала я радостно его приветствовала, но после, когда ветер стал усиливаться, я стала мрачнее тучи. Буря в пустыне – что может быть хуже? Один только плюс был во всем этом: ветер дул мне в спину и помогал продвигаться все дальше и дальше.

Небо практически скрылось от поднятого в воздух черного песка и пыли. Я уже не разбирала дороги: ветер поменял направление и, казалось, дул со всех сторон сразу, не позволяя мне ступить и шагу. Я упала на колени, щурясь, сняла с головы импровизированный тюрбан, улеглась на песок и накрыла голову развернувшейся тканью. Но это мало помогло; тогда, сняв с себя длинную юбку, я накрылась ею. В принципе, получилось неплохое укрытие для головы: по крайней мере, я смогла беспрепятственно дышать, в остальное же тело безжалостно впивались тысячи маленьких песчинок, заставляя меня болезненно морщиться, когда порывы ветра были особенно сильными.

В полубессознательном состоянии я пролежала, как мне показалось, целую вечность, время от времени стряхивая с себя песок, который вознамерился заживо меня похоронить.

Отряхнувшись в очередной раз, я на секунду выглянула из-под своего укрытия и не поверила своим глазам. Там, вдалеке, прокладывая путь сквозь завывающий ветер и песок, ко мне что-то приближалось. 'Это мираж, на самом деле ничего там нет, просто ослабленный организм выдает желаемое за действительное'. Попробовав стряхнуть наваждение, я через несколько секунд опять выглянула и сфокусировалась на быстро приближающемся объекте. Из-за порывов ветра он то показывался, то снова скрывался в песчаном вихре, но я успела заметить, он направляется прямо на меня.

Внутри у меня все похолодело. Вдруг это один из страшных обитателей пустыни, который любит полакомиться человечиной? Леденея от ужаса, я снова накрыла голову юбкой и стала с бешено колотящимся сердцем ждать свою погибель…