Томиться в ожидании было для меня самым большим наказанием. Я ненавидела две вещи: опаздывать и кого-то ждать. Чем я занималась в полном одиночестве? Да ничем. Сначала покончила со скудным то ли завтраком, то ли обедом, а потом подошла к компьютеру и попыталась его включить. Но он каждый раз он противно пищал, запрашивал пароль и не давал мне доступа.

Потом я долго смотрела в маленькое оконце, вид из которого был настолько удручающим, что наводил глубокую тоску. Кругом пустошь: насколько хватало взгляда, ни дороги, ни растительности, кроме пожухлой травы и голой земли, слегка припорошенной снегом.

В комнате было уже достаточно темно, когда я услышала, что дверь потихоньку отворяется. Путаясь в синем покрывале, я быстро придала своему телу сидячее положение и, нервно покусывая губу, замерла в ожидании.

Если честно, то мне уже надоело быть запертой в полном одиночестве, и я была безумно рада хоть на какое-то время увидеть человека.

В комнату кто-то вошёл, но распугивать темноту светом не стал. Я сразу поняла, что это Чиж, так как за ним тянулись клубы густого дыма, который неприятно ощущался в воздухе.

Пару утомительных минут он просто молчал, усевшись в кресло, запрокинув голову и выпуская колечки дыма. Света, льющегося из окна, хватало, чтобы их рассмотреть.

— Как ты себя чувствуешь, Мирослава? — негромко поинтересовался мужчина.

Привыкшая к тишине, я вздрогнула.

— Смогла отдохнуть?

Я подумала, что он спрашивает больше из вежливости, чем из беспокойства о моем благополучии, поэтому не стала утруждать себя ответом. Но Чиж даже не обратил на это внимания.

— Хорошо, очень хорошо. — Еще один клуб дыма устремился в потолок. — Значит, в скором времени мы сможем отправиться в путь.

— В какой еще путь? — настороженно поинтересовалась я.

— В весьма далекий. Мирослава. — Он серьезно взглянул на меня сквозь облако дыма. — Мы отправляемся на Трезур.

От удивления я открыла рот.

— Вы хотите мне помочь и помешать вторжению?

— Ты правильно уловила суть. Не зря ты мне показалась очень умной, — усмехнулся мужчина.

— Нет, нет, нет! — Я покачала головой. — Вы надо мной издеваетесь?

— Почему? — удивленно произнес мужчина. — Если бы мы с тобой были знакомы чуть дольше, ты бы поняла, что я не располагаю такой роскошью, как чувство юмора.

— Это невозможно!

— Ты о чем? О том, что у меня нет чувства юмора?

— Нет, — поспешно ответила я. — Я о том, что перемещение невозможно.

— Почему? — искренне удивился мужчина. Его глаза при этом озорно сверкнули.

— Вам же известно, что пересечь границу могут только те, кому передался измененный генотип по наследству, или те, кто ввел его искусственно.

— Мирослава, я смотрю, ты нас считаешь полными профанами в этой области. Так вот, поведаю тебе маленькую тайну: у нас есть несколько стабильных образцов, это подтверждают последние испытания, и они, возможно, помогут нам переместиться в нужное время и нужное место… ну, конечно, не без твоей помощи. Что ты на это скажешь? — улыбаясь еще шире, проговорил мужчина. — Ты рада?

Я сидела, сбитая с толку, не зная, что ответить. С одной стороны, я должна была действительно обрадоваться тому, что в моем полку по спасению Земли прибыло. Но, с другой, я была не уверена, что полностью могу доверять этим людям, ну, по крайней мере, Чижу. Мне показалось, что он не такой простой, каким хочет казаться. Стойкое чувство, что он что-то недоговаривает или скрывает, не покидало меня.

Я утвердительно кивнула, но поняла, что мужчина этого не увидел, и как-то сухо прокаркала:

— Да.

— Хорошо, тогда ступай за мной. — Он докурил сигарету и потушил окурок в консервной банке, которая на всякий случай была пристроена на подоконнике и доверху была заполнена бычками. А потом встал и вышел в освещенный коридор.

В коридоре свет был не сильный, но по глазам резанул больно.

— Подождите, я забыла куртку! — Я было рванула обратно в кабинет, но Чиж не дал мне этого сделать, схватив за рукав кофты:

— Оставь ее, она тебе больше не понадобится.

— Ладно. Только прежде, чем мы начнем приготовления, я хочу увидеться с Велиаром.

Не оборачиваясь, мужчина проговорил:

— Сейчас для этого не самое лучшее время.

Я остановилась и непонимающе уставилась на его широкую спину.

— Почему вы так говорите? Время как время… Какое значение для нас вообще имеет время, если в каком-то смысле оно нам подвластно?

Я заметила, что мужчина из доброго самаритянина стал превращаться в напряжённого сухаря. Он обернулся ко мне, достал из кармана еще одну сигарету и нервно затянулся. Тяга к никотину у него была явно нездоровая.

— Это невозможно, потому что он невменяем настолько, насколько может быть неадекватен дикий зверь, пойманный в клетку.

— Что-о-о?

Мужчина чертыхнулся себе под нос, понимая, что сказал лишнее.

— Немедленно отведите меня к нему! — Я встала в позу и бросила на мужчину испепеляющий взгляд.

— Мирослава, я понимаю твои переживания, но если бы ты его видела, то тебе бы самой стало не по себе.

— Слушайте, — проговорила я медленно, с расстановкой, — вы абсолютно не знаете ни меня, ни Велиара. Вам даже невдомек, что мы вместе пережили, и поэтому я вам очень не советую брать на себя ответственность за решения, которые вам не осмыслить.

Пожевав во рту сигарету, а потом выбросив ее недокуренной, мужчина вздохнул:

— Хорошо, следуй за мной.

И, засунув руки в карманы, он свернул в другую часть здания.

С каждым шагом мое сердце билось учащеннее, а мысли начали рисовать одну картину страшнее другой. Может, его пытали? Или над ним издевались? Чушь. Я тряхнула головой, отгоняя излишне буйную фантазию.

Мы подошли к камере, чем-то напоминающей мою, за одним исключением. Здесь, вместо железной двери, была решётка, через которую было удобно наблюдать за заключенным.

Еще на подходе к ней я почувствовала очень слабый импульс, исходящий от Велиара. Но меня это больше насторожило, чем обрадовало, так как обычно его энергия, мощная и разрушающая, ощущалась могучими потоками, а в данный момент она казалась тлеющим угольком.

— Велиар! — воскликнула я, когда увидела его. По прошествии двух дней он больше походил на тень человека, которого я знала, чем на самого человека. Его лицо осунулось, в цвете кожи появилась нездоровая серость. Только его глаза оставались настороженными и внимательными, и сейчас они наблюдали за незваными гостями. Сколько бы я ни обижалась на Велиара и ни желала ему зла, в эту секунду в груди у меня болезненно сжалось.

— Мира, — сухими потрескавшимися губами произнёс парень, — я рад узнать, что с тобой все в порядке.

Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

— Что вы с ним сделали? — Я перевела полный ярости взгляд на Чижа.

— Не надо, девочка, так со мной разговаривать. — Чиж опять схватился за сигарету. — Если бы он вел себя адекватно, он бы сейчас находился в больничном крыле, а не здесь.

Мой яростный пыл немного поутих.

— Что вы имеете в виду?

— То, — Чиж безмятежно выпустил клуб дыма, — что он не дает оценить сложность своего ранения и его подлатать.

— Закрой свой грязный рот, червяк! — тут же донеслось злобное шипение из камеры.

Я перевела взгляд на Велиара:

— О чем он говорит? Что за ранение?

Но Велиар молчал. Он даже вроде перестал замечать нас. Включил свой обычный невозмутимый игнор.

Тогда я снова обратилась к мужчине:

— Откройте мне камеру.

Непонятная эмоция, похожая на страх, скользнула по его лицу, но быстро исчезла.

— Я не могу.

— Что? Почему?

— Я же говорю, он неадекватный! — ответил мужчина, взвинчиваясь еще больше.

— Вы, что идиот? — Моя злость вновь стала набирать обороты. — Вы видите, в каком он состоянии? Вы что, думаете, он на вас набросится и искромсает на куски?

— Да, я так думаю.

Тогда я не выдержала и низким голосом прорычала, тыкая в него пальцем:

— Если вы сейчас же не откроете дверь, вы увидите, какой я бываю в гневе! Тогда нападки Велиара покажутся вам детской шалостью. Поверьте, я встречала людей намного страшнее, чем тот, кто стоит передо мной и пытается бросаться ничем не подкрепленными понтами. Так что не сомневайтесь: если будет нужно, я смогу встать на защиту не только себя самой, но и дорогого мне человека!

Тяжело дыша, я мельком взглянула на Велиара. Мне показалось, или он мимолетно улыбнулся?

— Ой, забыла еще одну немаловажную деталь: если бы Велиар действительно хотел причинить кому-нибудь из вас вред, то поверьте моему опыту, он бы сделал это, не задумываясь, и вы бы даже не успели моргнуть.

Мужчина ошарашенно смотрел на меня, наверное, с минуту, а потом, прокашлявшись, примирительным тоном проговорил:

— Мне нравится, что у такой хрупкой девушки сильный и волевой характер. — Чиж загадочно улыбнулся. — Этим ты очень напоминаешь мне Айвену. На секунду мне даже показалось, что она стоит передо мной.

Он полез в карман своих коричневых брюк и вытащил массивную связку ключей, но не спешил отворять решётку. Из другого кармана он вытащил наручники и первым делом отдал мне. Я с интересом на них уставилась.

— Когда уговоришь этого дурня с нами сотрудничать, прошу, в целях нашей безопасности, надень их на него, чтобы мы могли его нормально осмотреть. Возможно, он уже подхватил инфекцию. — И, больше не имея желания со мной спорить или вести бесполезную дискуссию, он ловко отворил камеру и практически впихнул меня внутрь.

— Я вас оставлю на некоторое время. — Чиж запер дверь и куда-то ушел.

Не имея больше препятствий, я кинулась к Велиару, но когда он бросил на меня резкий и отталкивающий взгляд, я в нерешительности остановилась в паре шагов от него. Заглянула в его глаза, которые вмиг превратились в холодные и отстраненные.

— Велиар, — осторожно позвала я и наклонилась к нему, чтобы убрать с его глаз пряди отросших волос. — Прошу, не смотри на меня так. Я ведь тебе не враг.

От моего прикосновения парень поморщился, как будто ему было неприятно, и тихо произнес:

— Мира, не припомню момента, когда мы стали друзьями.

Я опешила от его насмешливо-издевательского тона.

— Я не понимаю, что случилось?

Велиар фыркнул и попытался поменять позу, но рана ему помешала.

— Подожди, я тебе помогу.

Но не успела я дотронуться до него, как Велиар глухим предупреждающим голосом остановил меня:

— Не смей. Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи или жалости.

— Да что с тобой такое?! Тебя что, в голову ранили?! — Его поведение начало меня раздражать.

— А разве не ясно? — Велиар всё-таки на меня взглянул. — Ты оказалась дома, вокруг тебя люди, которые могут помочь тебе в достижении твоих, казалось бы, несбыточных целей. Все, как ты хотела. Так зачем я тебе? Я все равно не стану твоим союзником, мы с тобой по разные стороны баррикад, как ты не раз упоминала, и так оно и останется. Ничто на свете не сможет изменить мое мировоззрение, я тот, кто я есть, и если ты все еще питаешь какие-то иллюзии насчет меня, то забудь. Забудь… пока еще не поздно. А самое главное, с моей смертью твоя самая большая дилемма под названием «Велиар» разрешится сама собой. Твоим сердцу и уму не придётся больше конфликтовать, ты сможешь четко настроиться на важную для тебя задачу и беспристрастно ее выполнить.

Я долго стояла, открывая и закрывая рот, как контуженная рыба, и не могла ничего сказать в ответ, так как одна мысль тут же перебивала другую.

— Я не понимаю… что изменилось за последние два дня?

Велиар молчал.

Обида размером с Ниагарский водопад стала потихоньку меня затапливать. Я действительно не понимала перемену настроения парня и поток негатива в мой адрес. Ведь еще пару дней назад он меня неистово целовал, нуждаясь во мне, как в воздухе, а сегодня разговаривал так, как будто мы только сейчас познакомились и были не ближе, чем люди с разных планет.

Я с досадой поморщилась. Проглотив все обидные замечания и слова, которые в бессильной злобе готовы были вырваться наружу, я спокойно произнесла:

— Кто дал тебе право решать, что для меня лучше, а что нет? На Трезуре будешь командовать, а сейчас дай мне осмотреть твою рану. — Я вся кипела от возмущения. — Видите ли, умирать он собрался! — пробурчала я себе под нос. — Не получится, пока ты не проживёшь свою законную тысячу лет. — И, не дожидаясь согласия или новой порции негатива, я оторвала его руку с пропитанной кровью тряпкой, которую он прижимал к ране на боку.

— Что за…?! — Велиар сквозь зубы втянул воздух.

— Больно, да? Извини.

Я осмотрела воспаленную кожу вокруг круглого пулевого отверстия, расположенного, по моим ощущениям, в районе нижнего ребра.

— Тебе срочно нужно обработать рану и вытащить пулю. Смотри, начинается заражение. — Я осторожно вернула тряпку на место. Но Велиар никак не отреагировал на мои слова.

— Хорошо, можешь и дальше строить из себя замороченного козла, простите мой французский… но я не дам тебе здесь сдохнуть, и не мечтай! И если сомневаешься в правдивости моих слов, то вот, убедись! — Я протянула ему свою руку, давая возможность меня прочитать.

В эту секунду парень посмотрел на меня так, как будто увидел первый раз жизни. Калейдоскоп мрачных эмоций отразился в его глазах.

— Не могу.

Я удивленно приподняла брови.

— Не хочешь?

— Нет, не могу! — выкрикнул Велиар.

Теперь я посмотрела на него так, словно у него вырос третий глаз.

— Объясни, я не понимаю.

— Тут нечего понимать. Все просто: медальон меня исчерпал.

— Исчерпал так быстро?!

— Я не контролировал себя и истратил огромный пласт энергии на этих идиотов. — Он кинул злобный взгляд куда-то за границу решётки. — Думаешь, почему меня ранили?

Я молчала, понимая очевидное.

— Ты потерял свою силу… — прошептала я, сбитая с толку.

— Да, — невесело усмехнулся он, — я потерял силу, переоценив свои возможности. Я был слишком взбешён из-за того, что эти твари посмели нам угрожать. И я не осознавал, что я на пределе.

Теперь до меня дошла причина такого поведения Велиара. Под тенью благородства он хотел скрыть собственную слабость. То, что было с ним всю жизнь, было частью его души, его покинуло. Испарилось как дым. Хоть и не навсегда, но все же. Теперь он не представлял, как без этого жить, практически став обычным человеком. Самое страшное, что я не знала, чем ему помочь: если с физической травмой я могла справиться, то с душевной — не представляла, как.

Единственное, что я знала, это то, что в жалости Велиар нуждается меньше всего, поэтому, приняв невозмутимый вид, я решила сыграть на его самолюбии:

— Хорошо, я отстану от тебя, только… только ответь мне, пожалуйста, на пару вопросов. — Велиар недовольно скривился, всем своим видом показывая, что он от меня устал. — Куда делся тот, кто готов был постоянно сражаться, неистово защищая свои интересы, даже если они ему не очень нравились, а? Вот скажи, куда исчез самый взвешенный и во всех смыслах невозмутимый человек, который знал цену своей жизни? Не знаешь, нет? — Я хладнокровно смотрела прямо в глаза Велиара, без тени сожаления. — Неужели тебя так легко сломать? Одна неудача — и все, прощай жизнь, здравствуй тихое затухание? Мне очень печально признавать это, но сейчас я вижу только слизняка, который, встретившись с проблемой, не готов ее решать!

Я резко от него отвернулась. Смотреть в его глаза, полные боли, было выше моих сил.

— Хочешь — пожалуйста, сиди и дальше занимайся самобичеванием, которое ни к чему хорошему не приведёт. И твоя жизнь прекратится, едва начавшись, а в моем сердце ты так и останешься бесславным ублюдком.