— Влá слав, зачем нам в «нору»? Нам нужно на поверхность, выведи меня, прошу.

Мужчина закатил глаза. Трудная ночь давала о себе знать, и теперь его давила усталость. И откуда у этой девчонки столько бодрости? С ней явно что-то не так.

— Влá слав. Влá слав! Да стой ты! — Эва схватила его за предплечье, но он не отреагировал.

— Да что с тобой! — крикнула она, обгоняя и преграждая путь. — Куда мы идем? Зачем нам в «нору»?

— А разве ты еще не поняла?

— Нет!

— А я был большего мнения о твоих умственных способностях.

Эва скривилась и выжидающе скрестила руки на груди.

— «Нора» — это единственное место, где я могу найти тех тварей, что лишили меня всего…

— И узнать где мой отец?

«О боже, за что мне это?» — Он отмахнулся от девушки как от назойливой букашки.

— Да. И узнать, где твой чертов отец!

Он обошёл Эву, не намереваясь с ней больше разговаривать. От ее голоса, помимо мигрени, у него начинался зуд.

* * *

Весь остальной путь прошёл в тягостном молчании. По крайней мере для Эвы оно было угнетающим, так как она не могла расспросить больше, чем собиралась, понимая, что мужчина либо не ответит, либо придушит. Его нервная возбудимость бросалась в глаза.

Наконец, лабиринт туннелей вытащил их на свет, обозначивший приход нового дня, и привел к одному из неказистых зданий, расположенных на окраине древнего города. Эва едва верила своим глазам — возле этой рухляди толпились люди, причем они мечтали попасть внутрь. Сначала она было подумала, что это оборванцы. Но, присмотревшись, поняла — местные, в основном мужчины. Они кидались друг в друга, оскорбляли и умоляли их впустить. Три амбала, таких здоровых, что Эве пришлось задрать голову, разглядывая их рожи, всем отказывали, отпугивая угрожающим рыком, уродскими масками и корявыми дубинами.

— Закрыто! Я кому сказал — закрыто! Теперь только ночью. Девочкам тоже нужен отдых.

Один из них пихнул самого настырного, и тот отлетел на приличное расстояние.

Ого, вот это силище. Эва испуганно взглянула на Влá слава и вцепилась в его руку, как клещ.

— Это что, «нора»? — шёпотом спросила она, боясь привлечь к себе внимание.

Влá слав, до этого не намеревавшийся отвечать на глупые вопросы, сжалился:

— Нет, это всего лишь бордель.

Такого понятия Эва не знала. А уточнять — не решилась, так как они нырнули в толпу обезумевших мужчин. Увидев Эву, многие притихли, провожая ее маслянистыми взглядами, другие начали осыпать сомнительными комплиментами, третьи пытались пощупать. Самый безмозглый попробовал преградить им путь, но, встретив убийственный взгляд Влá слава, обещающий долгую и мучительную смерть, тут же убрался с дороги. Когда они оказались возле входа, трое амбалов преградили путь.

Под устрашающими масками недобро загорелись их глаза. Эву пробрала дрожь.

Толпа за спинами притихла. Влá слав деловито откашлялся.

— Я привел свежее мясо, — небрежно сообщил он, как будто Эва не была чем-то большем. — Мне нужна Венера, чтобы договориться о цене.

Двое из охраны в предвкушении оскалились, один подозрительно прищурился.

— Она точно твоя? Ты ее хозяин? А то был у нас неприятный случай…

Влá слав фыркнул:

— Слушай сюда, я не собираюсь перед тобой отчитываться и что-либо доказывать. Или ты впускаешь, или я ухожу. Как и прежде, буду сам развлекаться с этой прекрасной крошкой.

И выдал такую жуткую улыбку, что Эве стало не по себе. Конечно, ей стало не по себе, когда они сюда шли, но она надеялась, что это необходимо, какой бы план он ни задумал. Не верилось, что после всего произошедшего он решил от нее избавиться.

— Ладно, стой!

Влá слав, который демонстративно развернулся, чтобы уйти, вновь обернулся.

— Я знал, что она вам понравится. Заметили, какая аппетитная попка? — и внезапно для Эвы шлепнул ее по упомянутому месту.

От неожиданности она испуганно вскрикнула. В толпе раздались мерзкие смешки.

— Проходите.

Амбал открыл дверь, наклонившись, чтобы Эва услышала:

— До скорой встречи, пупсик. Жди меня вечером, я буду первый, — издав отвратительный чмок, он попытался ущипнуть ее за грудь, но не успел, так как Влá слав втащил ошарашенную Эву за собой и резко хлопнул дверью.

Пребывая чуть ли не в обморочном состоянии, она накинулась на Влá слава, как только почувствовала безопасность. Весьма условную, но безопасность.

— Ты волчье отродье! Помет бобра! Тухлые потроха! Да как ты посмел… Да ты, ты… чудовище!

Левый кулачок нашёл цель и болезненно прошелся по мужской скуле. Влá слав взревел. Не найдя лучшего метода остудить ее пыл, он хорошенько ее встряхнул.

— Слушай, ты мне уже надоела! Твои капризы смешны. Если сейчас же не успокоишься, я сделаю с тобой то, что пообещал тем озабоченным уродам, оставлю им на растерзание. И тогда ты навсегда похоронишь не только глупые мечты, но и свое неугомонное тело, — Влá слав ослабил захват и постучал пальцем по ее голове. — Я так и думал, ты слишком тупа, чтобы с благодарностью принимать мою помощь.

От напряжения, которое повисло между ними, можно было подзарядить ни одного принципала. Это напряжение было настолько мощным, что, казалось, искриться воздух. Эва сдалась и первая опустила взгляд.

Принимая это за покорность, мужчина понизил тон:

— Если хочешь выбраться на поверхность, сейчас ты не издашь ни звука и будешь беспрекословно выполнять то, что я прошу.

Эва насупилась.

— Но вдруг для меня это будут слишком дорогие просьбы?

— Не дороже твоей жизни, — оскалился мужчина и небрежно оттолкнул от себя. Эва покачнулась, но устояла.

— Надменный осел!

— И что за крики в такой ранний час? Кто посмел меня потревожить?

Мимо Эвы пронесся вихрь из цветных кусков полупрозрачной ткани, отбрасывающий терпкий цветочный аромат, забивающий нос. И привносящий новый поток изумления.

— Влá слав! О, Влá слав, как я рада тебя видеть!

Незнакомка с очаровательной мордашкой, огромными серыми глазами в обрамлении невероятных розовых ресниц и распущенными светлыми волосами кинулась на мужчину. Ловко запрыгнув на него, она обхватили его стройными ножками, губы нашли измазанное сажаю лицо.

— Влá слав, как же я рада тебя видеть!

Эва от изумления забыла о недавней ярости, с недоумением и непонятным водоворотом чувств наблюдала, как женщина и мужчина слились в невероятном поцелуе. Таком безудержном, что Эва покраснела до кончиков пальцев. Но отвернуться не смогла. Эта картина заставила в душе шевельнуться недовольству. Ей не нравилось, как его руки легко удерживали на весу незнакомку, сквозь обрезки материи дотрагиваясь до ее оголенной кожи. Не нравилось, как он награждал ее чувствами, будто она для него целый мир. Злило, что эта женщина относилась к нему по-собственнически. А самым противным пришло осознание, что незнакомку не тошнило от его поцелуев.

Не имея желания больше на это смотреть, Эва выразительно откашлялась, напоминая о своем присутствии. Уговор, что она будет безропотно молчать, забылся.

«Еще не дай небывалое, начнут сношаться у меня на глазах. Фу, мерзость».

Эву передернуло от отвращения. Она быстро прогнала из своей головы ненавистные картинки.

— М-м-м, Влá слав, такой же, каким я тебя запомнила. Только немного грязноват, — женщина засмеялась и опустила ноги на пол.

— Жизнь потрепала.

— Значит, ты не пришёл навестить меня? — наиграно обиделась незнакомка. — А я так обрадовалась. Но хоть время развлечься у нас будет? — подмигнула нахалка.

— Венера, моя прекрасная богиня. Если ты не заметила, я не один.

— Ох, Влá слав, даже не даешь с тобой пофлиртовать? И куда мир катится…

Женщина по имени Венера соизволила обратить свое царственное внимание на Эву, выгнув аккуратно выщипанную бровь.

— О, ты привел ко мне новую девочку? Очень мило. Хорошенькая, молоденькая, — начала перечислять она, загибая длинные пальчики. — Девственница?

Эва, задохнувшаяся от наглости, не ответила. Влá слав безразлично пожал плечами.

— Ну ладно, это и неважно. Хотя если бы ты была девственницей, ты бы стала украшением нашего клуба. Чем меньше мужчин прошло через тебя, тем ты привлекательнее. Ну да ладно. Влá слав, сколько за нее хочешь?

Эва скрипнула зубами, непроизвольно сжимая пальцы в кулаки, в уме примеряя, как они ломают слишком длинный нос.

А повеселевший мужчина проговорил:

— Мне очень жаль, Венера, но она не продается, это мой друг.

Венера прыснула от возмущения.

— Твой друг! Влá слав, у тебя не могут быть друзья, особенно такие сомнительные! — с презрением проговорила женщина, теряя к Эве интерес.

— Скажи прямо: «Это моя новая подстилка».

Эванжелина взорвалась:

— Влá слав, передай этой выдре, что если еще раз меня оскорбит или скажет похожую чушь, я ей вмажу! И ее лицо станет таким же цветным как ее тряпки. А хотя, что меня останавливает. Я вмажу ей просто так, чтоб не вела себя как последняя засранка!

Намереваясь выполнить угрозу, она шагнула к женщине.

Венера громко заверещала и спряталась за широкой мужской спиной.

— Влá слав!

— Тихо, тихо… Девочки, успокойтесь.

Ему эта ситуации казалась забавной.

Эва уперла руки в бока, прямо посмотрела в глаза цвета стали.

— Что мы здесь забыли?

— Да, Влá слав, что вы здесь забыли? — язвительно переспросила Венера, теряя терпение.

Растянув губы в самой очаровательной улыбке, на какую был способен, он проигнорировал Эву и обернулся к женщине. Его рот опустился к ушку, увешанному маленькими колечками. Что-то интимно зашептал, при этом его уста двигались так быстро, что, казалось, он ее ласкал.

Женщина, секунду назад колючая, расслабилась, ее тело плотнее прижалось к мужской груди. Она прикрыла глаза, затрепетав ресничками.

— Влá слав… — томно выдохнула женщина, бесстыдно ерзая телом.

У Эвы отвисла челюсть. Чтобы в сотый раз не сгореть со стыда, она отвернулась, теперь уже борясь и стесняясь своих новых и неожиданных эмоций, эмоций, которые что-то внутри подпалили, заставляя приливать кровь не только к щекам.

— А девочка, оказывается, очень чувственная, — через несколько томительно длинных секунд за спиной Эвы раздался глумливый смешок. — Да, безусловно, ты была бы украшением моего клуба. Ну, ладно, мечты мечтами, вернемся к насущному. Пойдемте, я провожу в вашу комнату.

Эва не сдвинулась с места и даже не обернулась.

— Эванжелина, с тобой все в порядке?

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Тогда пойдем, — неожиданно мягко сказал Влá слав, будто сжалившись. Он взял ее горячую ладошку в свою, заставив вздрогнуть. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Эва будто на деревянных ногах пошла следом, пытаясь вернуть свою руку, но мужчина держал крепко, не давая шанса на побег. Ему действительно стало не по себе. Она практически ничего не видела, а уже растеряла всю свою браваду и храбрость. Ее слабость в ее невинности. Если бы она знала, что ее ждало в «норе»… Ох, и тяжело им придётся. Вернее ему, когда придет время поделиться своим планом.

— Ваша комната.

Женщина свернула в одно из небольших помещений, расположившихся в трехэтажном кирпичном здании. В здании, в котором только три этажа не тронули разрушения. Пестрая замызганная ткань висела на месте дверей. Она ниспадала легкими складками до пола так же, как и в других комнатах, которые они проходили. С единственным отличием — эта придавала уединенности.

— Через несколько минут мои девочки принесут тебе еду, воду, — она оценивающе прошлась по ладной фигуре, — одежду. Мужские рубашки тебе не к лицу.

Венера, понимая, что ее дал Влá слав, завистливо поморщилась, зацепила ноготком одну из верхних пуговок. Эва сжала в кулак разошедшиеся края и с неимоверным усилием выдавила из себя:

— Спасибо… Но почему вы говорите только обо мне, разве Влá слава вы не накормите?

Она действительно не понимала, почему та так странно с ней изъясняется, как будто кроме нее тут никого не было.

— Хм, накормлю, обязательно накормлю… — и многозначительно подмигнув, скрылась в коридорах.

— Влá слав, я не понимаю.

— Потому что слишком маленькая.

— Что?

— Не бери в голову. Девочки Венеры о тебе позаботятся, не переживай и доверься, хуже они точно не сделают. И постарайся выспаться, ночью мы уйдем.

— В «нору»?

— Да. Нам нужно найти тех трапперов.

— А потом?

— А после их убить. Я не намерен прощать им поджог моего дома. Единственное, что было дорого мне в этом чертовом мире.

От его изменившегося тембра Эва вздрогнула. Уточнять что-либо не имело никакого смысла. Лишь сказала: «Хорошо» — и обернулась, чтобы рассмотреть комнатку. Но когда повернулась обратно, Влá слава уже не было.

* * *

— Если еще пять минут я не выпью, я кого-нибудь убью.

Он схватил со столика бутылку и залпом осушил на треть.

— Лучше? — полюбопытствовала женщина, облизывая мужчину взглядом.

— Что это за дрянь? — он поставил бутылку на место, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— То, что и всегда: разбавленная чагма.

— Ага, разбавленная моча, называй вещи своими именами, — выплюнул мужчина. — Надеюсь, ты сохранила мои вещи?

Женщина, уже возлежавшая на серых простынях, томно выдохнула, по-кошачьи потянулась.

— Влá слав, нетерпеливый, как всегда. Припомни, пожалуйста, сколько мы с тобой не виделись? Месяц, два?

— Полгода!

— О-о… неужели так быстро летит время? Хотя за нашей работой сложно уследить за такими мелочами. Но знаешь?.. — женщина быстро поднялась и подошла к мужчине, — я очень по тебе тосковала. Ни один самец после тебя не был со мной нежен и внимателен, не выказывал элементарного уважения.

— Печально слышать, — произнес он, с любопытством заглядывая в зеркало. Он даже не вспомнил, когда последний раз на себя смотрел. И то, что он видел, его удручало. Заросшее чудовище в копоти и грязи. И как девчонка от него не шарахалась.

В зеркале появился женский силуэт, обнявший за талию.

— Как всегда, прекрасен.

— Венера, ты верно ослепла, — усмехнулся он, разглядываю жуткую подпаленную бороду.

— Влá слав, — глаза Венеры загорелись ярче. Она нырнула под его руку и оказалась перед лицом, пленяя его голову своими ладонями.

— Я правда рада, что ты жив, и, хоть и ради своей выгоды, меня навестил, — она поднялась на носочки, медленно целуя, наслаждаясь.

Мужчина был не против. Переняв инициативу, он уложил Венеру на кровать, на некоторое время забывая об остальном мире.

* * *

Оставшись одна, Эва обошла небольшую и на удивление чистую комнату, улеглась на кровать. Она думала, что и при большом желании не сможет уснуть, но ошиблась: как только голова коснулась подушки, глаза сами собой закрылись.

Разбудили ее аромат горячей пищи и громкое перешёптывание нескольких женских голосков.

— Ого, смотрите, какая загорелая у нее кожа… как думаете, это красиво?

Одна из девушек положила свою руку рядом для сравнения.

— И веснушек многовато, особенно на носу.

— Чудная, но мне почему-то нравится. Интересно, как давно она была на поверхности?

Эва резко открыла глаза, спугнув тех, кто осматривал ее, будто диковинку.

— Ой, прости, мы тебя разбудили?

— А? — Эва тряхнула головой, не сразу поняв, что происходит и почему на нее пялятся три таких разных женских лица. Лишь когда одна из них — в коротеньком одеянии — вышла вперед и улыбнулась, она вспомнила, что уснула в месте, где женщины ублажали всяких уродов.

— Привет… — скромно помахала незнакомка. — Меня зовут Тэя, мы пришли тебе помочь.

Прибывая все еще в шоке, Эва перевела взгляд на ее подруг. Те, будто ожив, начали представляться:

— Элья, — тихо сказала бледная блондинка, которая сравнивала степень загара.

— Назрин, — представилась брюнетка, которая выглядела намного старше и опытнее своих подруг. И которой веснушки показались уродством.

— Эванжелина, — представилась Эва, чувствуя смущение.

— Очень приятно, — та, что была смелее всех, уселась на кровать, подогнув под себя ногу.

— Ты правда с поверхности? Как давно ты там была? У тебя такая красивая кожа, а твои глаза невообразимо яркие! — с завистью произнесла она, чьи радужки, как и у других девушек, были поблеклыми, а кожа настолько белой, что, очевидно, солнечные лучи ее никогда не касались.

— Тэя, перестань тараторить, — брюнетка с множеством заколок, протиснулась вперед и поставила перед Эвой небольшой поднос, на котором дымилась еще горячая похлебка и перекатывалось полузелёное яблоко.

— Дай ей сначала поесть, а потом задавай глупые вопросы, — похоже, что ей единственной было неинтересно знать, кто такая Эва, откуда появилась и что здесь забыла.

— Назрин, ты такая противная, неужели тебе не любопытно?

— Ни сколечко, — вихляя бедрами, она покинула комнату.

Скромная Элья разрывалась между желанием уйти следом за своей старшей подругой и послушать все, что расскажет такая редкая гостья. Чей цвет кожи ей тоже приглянулся.

— Скажи, правда, что солнце огромное? — задала Тэя самый мучивший ее вопрос.

Эва сильно удивилась, но ответила:

— Да.

— А правда, что оно очень яркое и может тебя поджечь?

— На счет поджечь не знаю, но вот хорошенько тебя прожарить вполне способно. Потом неделю будешь ходить и облазить. — Эва принялась за еду.

— О-о, — Элья, девушка с пепельными волосами, издала испуганный возглас, все еще не решаясь сесть.

— В этом нет ничего страшного, — между пережёвыванием насмешливо проговорила Эва. — Через неделю будешь, как новенькая. А вы девочки, разве сами не знаете?

Обе неловко переглянулись, но ответила вернувшаяся Назрин и уже державшая в руках кувшин с водой.

— Куда уж нам? Мы же серые, рожденные в похороненном городе.

— Правда?

— А чему ты удивляешься? Разве по нам не видно, что мы отличаемся от людей сверху? Даже рядом с тобой мы кажемся постаревшими уродинами, отравленные подземными испарениями и постоянной полутьмой. А ведь по возрасту мы не старше тебя. Ну по крайней мере эти две мышки.

Эва не верила своим ушам.

— Назрин, ну что ты такое говоришь? Эванжелина, не слушай ее, она всегда всем недовольна. Наш мир по-своему прекрасен, — Сказала Тэя

— Пыф… прекрасен, еще скажи, что идеален! — пробурчала Назрин.

— Да, прекрасен, — стояла на своем Тэя, уперев руки в бока, Эля ее скромно поддерживала молчаливыми кивками.

— Не зря наши предки когда-то сюда спустились, они защитили нас от богов, — гневалась она.

— Не слишком ли велика цена?

— Я тоже считаю, что Тэя права, — не удержалась Эля.

— Ага, благодарить за то, что решили за нас, как будет лучше? Не спросив и не оставив выбора.

— Зато мы живем…

— Как шлюхи! Для каждого, кто больше заплатит, с малых лет, — сотрясаясь от злости, выплюнула девушка. — Или как живые мумии, которые не проживут больше сорока! Ты знала, Эванжелина, что сорок это предел? Если тебе повезло больше остальных и тебя не прирезали за стакан воды, ты счастливица. Если тебя не сожрал крысяр, ты счастливица. А если твой возраст перевалил за тридцать, как мой, тебя благословили подземные духи.

Эва была шокирована откровением Назрин. В ее голове не укладывалось, что люди могут не видеть солнца или родиться под землёй. До этого она считала, что здешние обитатели — просто сбежавшие с поверхности. Но, оказалось, это совсем не так.

— Назрин, ну зачем глупостями ты пугаешь нашу гостью? Вот если бы мне дали выбор, где жить, я бы ни за что не променяла свой дом на место под солнцем, — гордо произнесла Тэя. — У нас есть крыша над головой, еда, вода, практически все, что нужно.

— Ну-ну. Продолжай и дальше себя в этом убеждать, — беспощадно произнесла темноволосая. — Посмотрела бы я на тебя, если бы ты тут не работала. Если бы покровительство Венеры не дало нам чуть больше, чем остальным голодающим оборванцам, ведущим бессмысленное существование.

Видя, что в комнате повисло напряжение, Элья громко хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Девочки перестаньте ругаться, — она забрала кувшин из рук Назрин и перелила воду в таз. — Если в ближайшее время Эва не будет готова, Венера нас накажет или лишит выходного. А я этого не хочу. Поэтому собрались и делаем то, что получается у нас лучше всего: преображение.

* * *

После того, как вымылась в тазу с мочалкой, Эва плотнее закуталась в одеяло и с опаской поглядела на девочек.

— Что это?

Странные приборы, которые они подоставали из шкафчиков, напрягали.

— О, это наши сокровища. Их с поверхности достает Гоблин, Венерин покровитель. Он очень любит ее иметь, поэтому и балует. Здесь под землей они бесценны.

— Бесценны только для нас, — вмешалась Назрин. — Ведь обычным серым эти вещи бесполезны. Каждый день они думает, как бы дожить до следующего утра, а не о том, ухожены ли у них волосы.

Эле и Тэе нечем было возразить, поэтому они промолчали.

Чтобы сбросить повисшую неловкость, Эва полюбопытствовала, что у Тэи в руках.

— О, эта машинка, она избавит тебя от лишних волосков, твоя кожа станет идеально гладкой. — Вы что, сумасшедшие? — Эва выпучила глаза, а после скривилась.

— Да, брось, Эванжелина, не будь маленькой. Давай свою ногу сюда.

— Нет, — Эва резко покачала головой, изворачиваясь. — Вы чокнутые!

Смотря на этот цирк, Назрин закатила глаза, забрала из рук Тэи прибор и подсела к Эве.

— Ты хочешь быть красивой?

Та замотала головой.

— А хочешь, чтобы Влá слав обратил на тебя внимание?

— Не-е-ет! — Эва замахала сильнее, до головокружения.

— А я полагаю, ты лукавишь, я видела, какое впечатление произвело на тебя его заигрывание с нашей хозяйкой. Я думала, от ревности ты ее убьешь.

— Вовсе нет! Не было такого. Тухлые бобры, да мне вообще плевать на него! — пылко выкрикнула Эва, покраснев.

— Видите? — Назрин победоносно улыбнулась, — я говорила, что он ей нравится.

— Неправда. Ни в кого я не втюрилась, — Эва была переполнена праведным гневом. — В этого урода, никогда в жизни!

Девчонки засмеялись.

— А вот и зря, Влá слав это мечта любой из нас, — показательно вздохнула Назрин. — Единственный, кто не похож на этих похотливых животных.

— И такой красивый, — выдохнула Элья.

— Жаль, что Венера не умеет делиться. Если бы не она, я бы давно его соблазнила.

— Ага, мечтай, Тэя, мечтай. Твой предел — беззубый Эд.

В комнате вновь раздался дружный смех. Назрин обернулась к Эве.

— Ну что, сдаешься по-хорошему или для помощи позвать Влá слава? — ее брови игриво запрыгали.

— Нет! — смиряясь, она с опаской вытащила из под одеяла одну ногу, откинулась на подушку. — Довольны?

— Вполне. Не переживай, Эванжелина, хуже уж точно не будет. Просто пойми, девушка должна быть прекрасна от кончиков пальцев до макушки. И с этим не поспоришь.

Эва думала, что ее ногу никогда не вернут. Она честно не понимала, зачем они это делают. Ведь сама себя она очень даже устраивала. Возможно, если бы ее растили не как мальчишку-сорванца, она бы была больше сведущей в подобных девчачьих делах и с благодарностью приняла бы их помощь. Но благодарность ушла ровно тогда, когда Элья случайно проболталась, что это Влá слав: он попросил об этом Венеру, а она приказала им. Раздувать по этому поводу недовольство Эва поленилась, себе дороже лаять на ручей, который не повернёт вспять. Она найдет время позлорадствовать по этому поводу и вынести мужчине мозг при удобном случае. Он еще пожалеет, что не посвящает в свои планы и решает за нее. Мысли о месте помогли скоротать время и не заметить, как уже вторую ногу вернули в ее расположение.

— Ну вот, теперь твои ножки на долго останутся невероятно привлекательными.

— Они и так были хороши, — угрюмо произнесла Эва, правда не ощущая большой разницы.

— А теперь причёска, — позади Эвы материализовалась флегматичная Элья.

— О нет, волосы я расчешу сама.

— Конечно, сама, — перебила Тэя, — мы их только слегка затонируем и удлиним. Как насчет розового?

— Нет, только не розовый!

Все дружно захихикали. Тэя же взяла в руки прибор, похожий на щипцы.

— Так какой? — ее пальчики замерли над цветными картриджами. — Не выберешь ты, придется мне.

— Зачем это нужно? — страдальчески протянула Эва.

— Без понятия, спросишь у Влá слава. Так, какой?

Эва рассеянно провела рукой по растрепанной голове. С едкой улыбкой указала на синий.

— Синий? Может, теплые оттенки?

— Нет, темно-синий. Надеюсь, этот цвет он оценит по достоинству.

Злорадство в девичьем голосе уловили все. И, переглянувшись, загадочно улыбнулись.

— Что?

— Нет, ничего, — Тэя быстро вставила картридж и передала щипцы Элье.

— Просто Эльичка самая аккуратная, она точно не сожжёт твои волосы. К сожалению, я этим похвастаться не могу. Моя страсть макияж, в этом мне нет равных.

— Не льсти себе, — фыркнула Назрин, разглядывая Эвины ноготки. — Какой ужас, они все обгрызаны!

— Угу, — произнесла Эва, пытаясь в поле зрение поймать руку с щипцами.

— Нет, девочки, это полное безобразие, — в руках Назрин из кармана возникла небольшая коробочка с полостью. Не спрашивая разрешения, она сунула в полость Эвин указательный пальчик. — Сейчас немного пощиплет, но быстро пройдет.

— Ну вот, смотри!

Эва поднесла руку к глазам, в удивлении заморгав. Ее ноготок был идеально закруглен и отполирован.

— Если хочешь, можем еще покрасить.

— Конечно, хочет, — Тэя подала окрашиватель. — Я думаю, тоже синий, он будет классно сочетаться с ее локонами.

— Да, ты права, — задумчиво кивнула Назрин, с энтузиазмом приступая к работе.

Спорить или влезать в диалог было бесполезно. Смирившись со своей участью, Эванжелина попыталась расслабиться. Ведь за окном замаячили сумерки, быстро перетекающие в ночь, значит, скоро им выходить. А жаль. Несмотря на статус заведения, Эве здесь понравилось. Это единственное место, где она чувствовала себя защищенной.

Особенно ей приглянулись девочки, серые, невзрачные и больные, внутренне оказались живыми и яркими. Как бабочки, которым не хватило тепла и света, чтобы расправить свои крылышки. В душе ей было жаль, что им никогда не увидеть солнца и не вдохнуть порыв свежего ветра. И тут Эве пришла на ум мысль, о которой раньше не задумывалась, о Влаславе. Вернее, о том, какому миру принадлежит он.

— Тэя?

— М-м-м?

— Вы давно знаете Влá слава?

Девчонки дружно переглянулись и захихикали. Кроме Назрин, не поднявшей взгляда.

— Не так хорошо, как хотелось бы…

Дружное хихиканье повторилось. И слово взяла Элья.

— Его мы знаем очень хорошо лишь со слов Венеры, и то, когда она расхваливает его…кхм… достоинства.

— Ага, особенно то, что находится между ног, — вставила Тэя, заливаясь смехом.

Эва пропустила фразу мимо ушей.

— Нет, я серьезно, кто он и откуда? Он такой же, как и вы, с подземного города? Или пришлый сверху?

Девочки нахмурились. Было видно, что вопрос их озадачил. Лишь Назрин хитро усмехнулась под нос, как будто хранила особенную тайну на его счет.