— Вы Антигус? Хозяин Эсфиры?

— Да, — принципал с прилизанной причёской поспешил подняться и протянуть руку в знак приветствия мужчине в медицинской робе.

— Прошу, проследуйте за мной.

— Если вы видите в этом необходимость… — недоумение Антигуса можно было легко прочесть по лицу.

Он робко прошёл за доктором в просторный кабинет, где не было ничего лишнего и все казалось подчеркнуто строгим: в бело-сером исполнении.

— Прошу, присядем.

— Ваше приглашение настораживает, доктор, я не понимаю, для чего я здесь, — оставаясь на ногах, сказал Антигус.

Но доктор не ответил. Он неспешно, с вычурной небрежностью прошествовал за широкий стол и чинно уселся в черное кресло, которое вносило в светлый интерьер диссонанс, как, впрочем, и его алая форма врача.

— Прошу, угощайтесь… — доктор указал на полусферическую вазу, доверху наполненную цветными энерго-кристаллами.

Устоять перед соблазном было невозможно. Алчно блеснули глаза, и Антигус в небрежной манере подошёл к столу.

— Позволите, я возьму два?

— Да, да, пожалуйста.

Но жадная рука не удержалась и зачерпнула горстку, быстро спрятала в кармане. Не заботясь больше о приличиях, Антигус отправил один кристаллик, размером с ноготок, себе под язык. Пару секунд ушло на то, чтобы он растворился и передал телу заряд энергии. При этом лицо принципала конвульсивно дернулось, а глаза прикрылись, легкая эйфория ненадолго сменила напряжение.

Уже пребывая в лучшем расположении духа Антигус под пристальным и немного нетерпеливом взглядом уселся в белоснежное кресло напротив.

— Что-то с Эсфирой, да? Говорите правду, доктор…

— Нет.

— Нет?

— Нет, у нее не все хорошо, — доктор сложил пальцы домиком и чуть наклонился вперед. — Мне сообщили, что вам пришлось буквально силой тащить ее к нам, это правда?

Поерзав на месте, Антигус произнес:

— Да, да, вы правы. Я не знаю, что случилось, она обычно робкая и покорная, но сегодня, когда я ей сообщил, что поведу на плановую стерилизацию, ее как будто подменили.

— Ох уж эти безродные примитивки, с ними столько проблем… — доктор протяжно вздохнул и жестом велел продолжить.

— Она стала подавленной, агрессивной. Вы не поверите, пыталась от меня сбежать! — удрученно воскликнул Антигус, понимая, что если его примитивка сломалась, другую он вряд ли сможет себе позволить, да и лишних денег на усыпление у него нет. — Мне ничего не оставалось, как ограничить ее движения, надеть намордник и притащить силой.

— Я правильно понимаю, вы не выявили причину ее поведения? — доктор, на лице которого еще при создании умерли все эмоции, кажется, искренне удивился.

Неужели Антигус настолько глуп и наивен? Хотя, если судить по обшарпанному виду и тому, что он проживает на окраине Церебрума, все возможно. У людей этого квадранта уже можно наблюдать психические отклонения от недостатка питания.

— Нет, доктор, я надеюсь, стерилизация приведет все в норму. И она станет прежней.

— Хорошо, — доктор резко выпрямился и направился к выходу.

— Что хорошего? — тут же подскочил с места и Антигус. — Когда отдадут мне примитивку?

— Точно не сегодня, — доктор открыл дверь, но Антигус загородил собой проход. неоднозначный ответ ему не нравился.

— Что вы от меня хотите? — проницательный взгляд доктора остановился на недовольном Антигусе.

— Я хочу, чтобы вы вернули мне Эсфиру немедленно. Мы воспользуемся услугами другого социального учреждения.

— Это невозможно, — спокойно произнес доктор, все еще буравя мужчину пронизывающим взглядом.

— Но почему? — отчаянно протянул Антигус и сам удивился тому, как здорово у него получилась эта эмоция.

— Да потому, что поздно ее стерилизовать, она беременна! Вы понимаете, чем это грозит?

— Огромный штраф, — глаза принципала расширились от страха. — Если она произведет на свет себе подобного, мне светит огромный штраф, я должен буду в течении десяти лет выплачивать Архии неустойку, что для меня равносильно смерти. Мои скудные доходы лишат меня возможности вовремя питаться. А это недопустимо и приведет…

— Вот именно, поэтому готовьтесь к неприятным последствиям, — оттеснив Антигуса в коридор, доктор закрыл дверь и попытался скрыться за ближайшим поворотом.

— Стойте, вы не можете! — теряя себя от безысходности, Антигус засеменил за доктором, но поймал на себе пару любопытных взглядов и понизил голос до шёпота: — Прошу, не наказывайте меня за мою беспечность. Я, правда, никогда не подозревал за своей Эсфирой ничего противозаконного. Я даже не могу предположить, с кем она могла спариться.

Доктора признания Антигуса не впечатлили, он изломил бровь.

— Когда вы приручили примитивку, вы должны были осознавать ответственность и понимать, что подобные эпизоды имеют место быть, поэтому и следить за девчонкой нужно было тщательнее либо приводить раньше, а не тянуть до крайности.

— Да, моя вина, безусловно, присутствует, и я сожалею об этом… Но как мне быть? Ребенок мне не нужен, он слишком мал, да и продать в таком возрасте его не получится, тем более без племенного клейма. Прошу, вытащите из нее выродка и утилизируйте, а Эсфиру верните мне.

Мольбу, перерождающуюся в истерику, доктор проигнорировал. Ведь не первый раз он сталкивался с подобным, и ему просто уже надоели типы, подобные Антигусу. Сначала они делают глупость, ну а потом подбивают его на должностное преступление.

— А я безусловно убежден, что нельзя привязываться к своим питомцам. Как видите, это не приводит ни к чему хорошему.

— Доктор, вы срочно нужны на первом уровне, — молодая медсестричка пронеслась вихрем, звонко отстукивая ритм каблучками.

— Простите, я не могу и не хочу больше уделять вам время, мне нужно идти.

Понуро опустив голову, мужчина отступил, от обиды спрятав лицо в ладонях. По крайней мере ему казалось, это правильная реакция в подобном случае. Так всегда делала его Эсфира, когда была расстроена. Врач же, резко поменяв направление, отправился за хорошенькой медсестрой. Но, прежде чем скрыться окончательно, обернулся, на секунду замер, явно, что-то обдумывая.

— Единственное, что я могу для вас сделать, это забыть о вашем с ней существовании. Она в третьей полате. Убирайтесь прочь.

* * *

— Антигус, нет! Прошу, что ты делаешь! — Эсфира пыталась избавиться от пут, крепко приковывающих ее хрупкие лодыжки и запястья к дужкам кровати.

— Эсфира, если ты не прекратишь кричать, мне придётся воспользоваться кляпом, а я знаю, что он тебе не по нраву.

Но девушка как будто не слышала размеренной и успокаивающей речи. Она яростней заелозила в попытке освободиться, не переставая умолять:

— Антигус, прошу, не делай того, о чем потом пожалеешь! Оставь ребенка! Я обещаю, он тебе не помешает, ты его даже не будешь видеть. В любом случае, ты его можешь продать или кому-нибудь подарить. Я уверена, ребенка заберут.

— Эсфира, я устал тебе объяснять, почему неразумно его оставлять. Сейчас я не в состоянии тратиться на энергию для поддержания твоей жизни больше, чем планирую, мне самому едва хватает…

— Но новорожденному не нужна еда, только молоко…

— Он будет отнимать твое время, которое полностью принадлежит мне.

— Анти-и-и-и-гус!..

— И вообще, примитив без родословной никому не нужен даже даром, и тебе это хорошо известно.

Категоричность в бездушном голосе заставила девушку разрыдаться сильнее.

Она никак не ожидала подобного исхода, до последнего надеялась, что ее принципал не такой, как другие, что в нем по крайней мере есть частичка души. Но Эсфира ошиблась и теперь должна дорого за это заплатить. Ее вера в справедливость сыграла с ней злую шутку, она доверилась тому, кого знала с рождения, кого считала больше, чем просто хозяином. И этим предала не только Иринарха, но и малыша внутри себя.

Антигус присел на краешек кровати и стал медленно водить ладошкой по спутанным волосам.

— Не бойся, Эсфира, я нашёл человека, который нам поможет. Он пообещал вытащить из тебя плод практически безболезненно, для этого даже не придётся тебя усыплять. А что самое главное, об этом никто не узнает, и нам не придётся платить штраф. Хотя признаю, моя вина очевидна. Я пренебрег правилами, которые красным шрифтом проходят во всех учебных фильмах: «Не давай примитивам свободы больше, чем нужно для выполнения возложенных на них функций. Не доверяй примитивам! Лгать и изворачиваться это в их природе. И самое главное, никогда не позволяй примитивам общаться с себе подобными, если за ними не стоит принципал».

Рваные рыдания усилились, тело начала бить крупная дрожь.

— Не надо! Это мой ребенок, это мой малыш! Не трогай его, он ни в чем не виноват…

— Сказать честно, Эсфира, ты меня очень обязала, — как ни в чем не бывало, продолжал Антигус, будто не слыша яростных криков и стенаний обреченной девушки, у которой от пут стала проступать кровь. — Из-за твоего эгоизма сегодняшнюю встречу с Ганджи пришлось отменить, а ведь мы каждую среду играем с ним в шахматы. Вот если бы я тебя не знал, то подумал, что ты сделала это нарочно, чтобы досадить мне. Но ты ведь не такая?!

Антигус попытался заглянуть в глаза девушки, но та не находила покоя, дико вопя, голова металась по подушке. Ее руки не переставали стирать кожу в кровь, а тело без остановки извивалось. Но это нисколько не смущало принципала, вызывая у него лишь праздное любопытство.

— Какое варварство…

Он не был знатоком в психологии примитивок, но всегда считал Эсфиру самой уравновешенной из всех. Он даже предположить не мог, что освобождение ее тела от выродка может вызвать такую бурную реакцию. И из-за чего? Из-за того, что она даже никогда не видела. Хм… глупость, да и только.

«Надеюсь, после избавления Эсфира станет прежней?»

В любом другом случае, если примитивка становится непросчитываемой, ее усыпляют. Нет, о таком раскладе Антигу не хотелось думать, так как его примитивка не выработала даже треть своих ресурсов в качестве его дочери. Да и утратив примитивку, Антигус резко потеряет в своем статусе. А в глазах знакомых и окружающих станет неудачником.

Громкий звонок оповестил о госте. Эсфира тут же замерла и настороженно посмотрела на входную дверь. Из ее горло выходило только рваное дыхание.

— Не бойся, это всего-навсего доктор. Он пришёл помочь.

— Нет! Нет! Нет!

— Эсфира, будь хорошей девочкой, и после я тебя поощрю, — Антигус понизил голос до театрального шёпота. — Ты ведь любишь те маленькие кексики, с белым кремом… — принципал натянул на лицо загадочную улыбку, надеясь, что уловка удалась.

— Я тебя ненавижу! — совсем севшим и осипшим голосом выкрикнула девушка.

Антигус выпрямился.

— Хм, по мне так это равноценная замена. Все примитивы любят еду. А если она еще и вкусная, так рады вдвойне.

И Эсфира не была исключением, раньше она никогда не отказывалась от подобного. Она обычно радовалась, как ребенок, и не могла дождаться конца месяца, когда Антигус со своей щедростью приносил ей шоколадный кекс. Тогда девушка казалась самым счастливым примитивом из всех живущих на Земле. Что поменялось сейчас? Непонятно.

— Еще раз здравствуйте, мы говорили с вами по телефону, — мужчина — принципал среднего возраста с посеребренными волосами, вошёл в комнату, протянул в знак приветствия руку: — Я Хионн, простите, что без приглашения, но я долго стучался, а мне никто не открывал.

— Ничего страшного, доктор, прошу, проходите.

У мужчины в руках было два ящика, один хранил инструменты, другой продолговатый объемный контейнер, как пояснил Хионн, для плода.

— Спасибо, доктор, спасибо еще раз, что так скоро откликнулись на мою просьбу! Проходите.

Хионн ничего не ответил, лишь вежливо кивнул.

— Здравствуй, милая, меня зовут доктор Хионн, я пришёл тебе помочь. Не бойся, больнее, чем нужно, не будет.

Эсфира, как будто отойдя от первого шока, с ненавистью во взгляде уставилась на мужчину, который начал прослушивать ее пульс.

— Вы ведь не доктор, вы палач!

— Эсфира, не стоит так грубо разговаривать с нашим гостем.

— На вас даже форма черного цвета, вы утилизатор? Ваша профессия, скажите!

— Да, Эсфира, ты права, — доктор открыл чемоданчик, — но это не помешает мне провести операцию, ведь моих знаний должно хватить, что бы избавить тебя от этого выродка.

Хионн положил широкую ладонь ей на живот. Но Эсфира попыталась отстраниться.

— Это не выродок! — сквозь зубы зарычала девушка. — Это ребенок, мой ребенок! Убери от меня свои руки. Иначе… иначе… Я убью вас!!! Я убью вас всех!

Антигус удрученно покачал головой, похоже, его примитивка окончательно сломалась. Жаль, если из-за этого ее придётся утилизировать, как и то, чем она заразилась.

Холодный металл ножниц заскользил по нежной коже.

— Нет… пожалуйста… пожалуйста. Отпустите.

— Эсфира, я был бы очень тебе признателен, если бы ты не шевелилась. Не хочу тебе навредить, — с мнимой заботой произнес доктор, продолжая разрезать материю ее платья, которое было невозможно снять не отвязав руки.

— Ха-ха! Навредить! Да вы демоническое отродья! Дарвин покарает вас, а пекло поглотит! Всех! Ненавижу! Ненавижу вас! — брюзжала девушка, задыхаясь от агонии, в которой пребывала ее душа.

Доктором с Антигусом, красноречиво переглядываясь, непонятно чему забавлялись.

— Ну что, думаю, можно приступать.

Принципал в черной форме достал жуткие и не самые стерильные инструменты, от вида которых хотелось умереть на месте. Но Эсфире стало все равно. Она пыталась бороться до тех пор, пока не получила болезненный укол в шею. Тело тут же расслабилось, превратившись в желе, а рассудок был готов навсегда покинуть юную примитивку. В последний раз, черпая в себе остатки силы, девушка как пророчество выплюнула:

— Придет конец скверне под названием принципалы, пекло поглотит вас. И боги, какими вы себя считаете, сгинут, даже «небывалое» вас отвергнет, скинув в пучину забвения! — и перед тем, как окончательно потеряться в темноте, прошептала: — Иринарх, прости!