Келлья Свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря

На уединенном холме близ дороги, ведущей из Руссика в Карею и Ватопед, расположена келлья Свт. Иоанна Златоуста. Как и многие другие афонские келльи, она была основана в глубокой древности, предположительно при св. Савве Сербском. В древности эта келлья была одним из 150 маленьких монастырей, наполнявших Сад Богородицы. С начала XVIII в. она навсегда стала общежительной, так что обвинения о. Кирилла в нововведениях безосновательны. При разборке старой церкви была найдена мраморная плита, на которой был указан год построения церкви – 1702. Известны имена русских старцев, населявших в XVIII в. эту келлью: иеромонахи Матфей, Нектарий и Анфим, монахи Никифор и Рафаил. В келлье спасались русские иноки вместе с сербами и болгарами. До переселения в 1883 г. в обитель иеросхимонаха Кирилла в ней никого не было в течение 18 лет. Когда келлью заняли русские, то пришедшая в запустение обитель могла вместить только 25 человек, и помещения скоро оказались слишком малы для умножающегося русского братства. О. Кириллу удалось устроить в этом глухом месте обитель с 90 насельниками. В обители было 9 иеромонахов и 6 иеродиаконов.

В начале XX в. там было два чтимых образа: Божией Матери Испанской и свт. Иоанна Златоуста. При о. Кирилле прославился своими чудесами образ «Утоли моя печали». Был странноприимный дом для паломников на 150 мест. С разрешения Хиландарской Лавры о. Кирилл всего за три года выстроил великолепный двухэтажный храм во имя свт. Иоанна Златоуста с приделами Александра Невского и Марии Магдалины, в память чудесного спасения царской семьи в Борках по своему проекту, ставший украшением Святой Горы. Освящен храм был 13 января 1894 г. архиепископом Елиферопольским Агафангелом, а лично знавший о. Кирилла и посещавший келлью митрополит Сербский Михаил прислал настоятелю письмо, где выразил сожаление, что не смог принять участие в освящении. Митрополит ранее приезжал на Афон, причем специально, чтобы посетить почитаемого им старца Кирилла. В 1890 г. в Константинополе было устроено подворье для паломников, следующих на Святую Гору. А в 1902 г. там же было освящено здание русского училища для детей младшего возраста. Создание этого училища было согласовано с российским послом Зиновьевым. В келлье имелись иконописная мастерская и фотомастерская. Славилась келлья и своей маслобойней, в которой производилось регальное, шалфейное, лавровое, мелиссовое и самое важное – оливковое (деревянное) масло. Дело в том, что это масло употреблялось не только в пищу, но и как лампадное. Организация собственного производства масла была важна еще и потому, что сначала в Константинополе, а потом и в России нечистые на руку дельцы под видом натурального благовонного масла стали торговать маслом, смешанным со значительным количеством керосина, бензина, спирта. Производство безукоризненно чистого натурального масла стало главным средством обеспечения обители.

За короткий срок своего существования обитель получила в свою библиотеку несколько редких рукописей, среди которых служебник, написанный преп. Феодосием Мироточивым, – и, трудно поверить, несколько эфиопских книг на пергаменте.

Настоятель – иеросхимонах Кирилл, в миру Капитон, родился 26 февраля 1845 г. в станице Мелиховской области Войска Донского в семье урядника Илариона Абрамова. Образование получил в Новочеркасском окружном училище, полный курс которого блестяще окончил в 1860 году. С детства он был воспитан в христианском благочестии своим глубоко религиозным родителем. Больше всего интересовался он чтением житий святых, Пролога и, конечно, книг Святогорца, которые немало русских юношей привели на Афон. И Капитон уже с детства мечтал быть монахом, и мечта его скоро осуществилась: в пятнадцатилетнем возрасте он вместе со своим отцом прибыл на Афон. Прежде всего отец и сын обошли все обители афонские: не только монастыри и скиты, но и келльи, каливы и даже пещеры. Капитона, как и всякого юношу, горящего любовью к Богу, влекла пустынническая жизнь, многие лишения которой укрепляли братскую любовь и не оставляли места для межплеменной ненависти. Но уже юношей о. Кирилл имел дар рассуждения и понял, что вести такую суровую жизнь опасно для новоначального, тем более молодого монаха. И оба – отец и сын, – послушавшись совета опытных подвижников и уразумев великую пользу общежития, поступили в Русский Пантелеймонов монастырь под надежную защиту многоопытного духовника Иеронима. Великий русский духовник определил Капитона, помимо прочих послушаний, на клирос, а Илариона – на хозяйственное послушание. Но из-за притеснений греков в монастыре скоро сложилась невыносимая обстановка, и две души, чающие покоя и молитвы, с благословения духовника переходят в келлью Василия Великого, где подвизается другой ученик великого Арсения и духовный собрат пантелеймоновского старца Иеронима – о. Митрофан. Многоопытный келлиот Митрофан отговаривает отца и сына покидать монастырь, открывая им все трудности пустынножительства. Но ни труды, ни опасности не пугают новых келлиотов. И скоро Капитон становится о. Кириллом, а Иларион – о. Иринархом. С большим усердием проходили они послушание у опытного старца, причем последний, прозревая великие дарования молодого монаха, уделял особое внимание его духовному воспитанию. 30 июня 1865 г. о. Кирилла рукополагают во иереи. Отец же его по плоти стремится к большему уединению и усиленно подвизается в молитве. О. Иринарх прославился кротостью и снискал среди братства любовь за свое смирение. Боясь похвал, весьма опасных для подвижников, он уходит в уединенную маленькую и тесную келлью поблизости и хранит молчание около 20 лет. Отошел к Господу о. Иринарх в 1880 г.

В 1882 г. почил престарелый настоятель келльи о. Митрофан, и иеромонах Кирилл занял его место. Для молодого настоятеля наступила пора искушений. В то время пантократоровцы поссорились с монахами Ильинского скита и дали волю своей ненависти к русским. В связи с этим братству келльи приходится переселиться в келлью Свт. Иоанна Златоуста, принадлежащую Хиландарскому монастырю. Примечательно, каким оружием пытался защищаться прославленный русский келлиот от своих ожесточившихся преследователей: «…о. Кирилл, помня советы своих богомудрых старцев, смиренно преклонился пред коварными ухищрениями властелинов, терпел и молился, причем пытался и убеждать их; но они оставались в своем ожесточении». И по воле Божией о. Кирилл вместе с братством численностью в 12 человек изгоняется из келльи. Причем монастырь не вернул ему покупной цены за келлью и, тем более, не возместил расходов на постройки и на насаждение виноградников. Убыток составил 53000 руб. Русское братство переселяется в келлью Свт. Иоанна Златоуста на территории Хиландарского монастыря. Здесь ему приходится пережить немалые искушения, исходящие уже от соотечественников. В России в конце XIX в., как мы помним, была развернута беспрецедентная кампания по борьбе с русскими афонскими келлиотами. Их изображали жуликами, грабящими свой народ. К сожалению, на поводу этих клеветников пошло и правительство. О. Кирилл, как самая заметная личность среди русских келлиотов, был поставлен первым в списке неблагонадежных лиц. Но страшнее всего, что и среди братии нашлись завистники, которые немало пытались повредить своему настоятелю. «„Вблизи своих ищи врагов”, – говорит мудрость народная; так было и с о. Кириллом. Не издалека он нашел завистников и нарекателей, но среди насельников, а чрез них уже и извне», – так скупо говорит нам об этих невзгодах книга, посвященная златоустовской обители.

Один паломник, посетивший келлью, подчеркивает торжественность и благообразность богослужения. На Литургии прочитываются синодики, во время субботней панихиды, которую совершал сам настоятель, поминались все ктиторы келльи и вновь прочитывались все синодики. Так что нелепы обвинения, что келлиоты будто бы только собирают пожертвования, а богослужения редки и благодетелей никто не поминает. Возможно, такие случаи и были, но никак нельзя это назвать системой. «Среднего роста, стройный, он стоял неподвижно во всем величии своего иеромонашеского облачения, с сияющим крестом на груди (30 лет в священноиночестве, имеет набедренник, крест и палицу) и с молитвою на устах; глубокий пламенный взор его устремлен был на святой алтарь. Вокруг него в благоговейном порядке стояли иеромонахи, иеродиаконы и певчие – монахи, будучи похожи скорее на ангелов, нежели на людей».

Келлья о. Кирилла названа в «Церковном Вестнике» «памятником русского патриотизма на Св. Горе. Обладая хорошо организованной школой иконописания, она во множестве распространяет плоды своего труда по России и, близко приняв к сердцу потребность Сибири в благоустроении ее церковной жизни по линии великого железнодорожного пути, пожертвовала несколько ценных икон для устрояющихся там церквей и школ, за что получила высочайшую благодарность чрез посредство сибирского комитета…»

Келлья Свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

Отцы обители получили высочайшую благодарность за поздравление братией келльи Свт. Иоанна Златоуста их величеств по случаю годовщины св. коронования. «Государь император повелел благодарить „Братство русской обители” и Вас [о. Кирилла] за выраженные по случаю коронования благопожелания», – было передано из России о. Кириллу.

Но теперь слово одному из паломников: «Златоустовская киновия по благоустройству своему и числу братства (около 50 иноков) только не достает наименования скита. И лишь только по неуступчивости и несогласию греков, кои неосновательно подозревают русских в намерении заселить Св. Гору славянскими племенами, она носит название Пустынной келльи. Не свободна она и от разного рода нареканий и, по-видимому, за то только, что эта келлья оказывает видное и довольно сильное влияние на другие обители – лучше сравнительно с нею обставленные, которые перенимают ее порядки и руководящие ее начала, что может относиться, конечно, только к ее похвале и чести». Вот причина особенно недружелюбного отношения к келлье: она стала своего рода русским центром на Афоне. Но и это еще не все.

Внутренний вид храма келльи Свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря. современный вид

Келлиоты активно занимаются и проблемами славянского единства. Одна из причин избрания о. Кирилла на должность председателя «Братства» – то, что он – «самый деятельный и убежденный сторонник необходимости братского соединения афонских монахов всех славянских национальностей, который горячо верит в благотворность этого начинания».

Российская церковная печать писала еще в 1899 г. о том, что Синод Сербской Церкви готовил проект для подачи в Скупщину о передаче Райновацкого монастыря русским келлиотам из келльи Свт. Иоанна Златоуста. В монастыре предполагалось ввести типик св. Саввы Сербского. Хиландарский монастырь в то время занимали болгары и македонцы, и не было возможности решить этот вопрос внутренними силами. На помощь пришли русские монахи. Неизвестно, было ли принято тогда это решение. Но мы знаем о занятии русскими монахами Дечанского монастыря. Сербский митрополит Михаил вновь посещает его афонскую обитель и делает ему предложение взять под свою опеку знаменитую Высоко-Дечанскую Лавру. Митрополит Михаил был известным русофилом, по преданию именно он хоронил героя Турецкой кампании – полковника Раевского, павшего смертью храбрых около г. Алексинаца в августе 1876 года и ставшего прототипом Вронского, героя романа Л. Толстого «Анна Каренина». Митрополит Михаил понимал, что только русское афонское братство, переживавшее невиданный расцвет, способно возродить знаменитую сербскую Лавру. Высоко-Дечанская Лавра Св. Стефана находится в Старой Сербии и в те времена пришла в запустение из-за непрестанных нападений разбойников-арнаутов, которых ныне принято именовать албанцами, а часть земель, принадлежавших Лавре, была уже отобрана враждебно настроенным местным населением. Для о. Кирилла настало время на деле показать силу славянского единства, и он принял это нелегкое послушание. Предполагалось установить в Лавре общежительный афонский устав, действующий в Златоустовской келлье, и населить сербский монастырь русской братией. Сербский митрополит получил согласие на переселение русского посланника в Константинополе, и 14 января 1903 года митрополит Рашке-Призренский Никифор и иеросхимонах Кирилл выполнили все необходимые формальности по передаче Дечанской Лавры. Новое братство монастыря какое-то время возглавлял сам о. Кирилл. Затем в Лавру отправился наместник Златоустовской келльи иеромонах Арсений с двадцатью восемью представителями афонской братии. Конечно же, профессор Дмитриевский, непримиримый критик о. Кирилла, пишет о недовольстве и сопротивлении со стороны местного населения. Но на Афоне в эти годы было мало монахов-сербов, Хиландарский монастырь был фактически болгарским, и возрождать сербские обители было просто некому. В Лавре проживало 2–3 человека. Чтобы возродить этот древний монастырь, сербское правительство решило установить в нем общежительный афонский устав и для этого при участии российского посольства пригласила в Лавру игумена Кирилла. В 1903 г., выполнив все формальности, братство русской келльи Иоанна Златоуста вступило во владение Лаврой.

Восстановление Лавры шло за счет афонской обители. По мнению некоторых исследователей Афона, именно возрождение Дечанской Лавры привело иеросхимонаха Кирилла к мысли о необходимости монашеской школы в Константинополе. Школа должна была готовить богословски грамотных монахов и для Сербии.

В XX в. начинается национальное возрождение в Сербии, и у сербского митрополита находится много оппонентов, которые ругают его «за сделку». Даже Сербский Патриарх Гавриил (Дожич) (1937–1950), в отличие от своего предшественника – выпускника Петербургской духовной академии Патриарха Варнавы (Росича) (1930–1937) – относившийся к русским достаточно сдержанно, разделял подобные мнения. Но надо отдать должное опытному русскому братству: через короткое время монастырь начал процветать. Усилиями игумена Арсения был построен новый корпус келлий, названный «руски конак». Но вот новый поворот истории: начинается Первая мировая война, и после отступления сербских войск на остров Корфу австрийские власти интернируют всех русских монахов монастыря. После окончания войны и образования Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, вернувшихся из плена монахов рассылают по разным монастырям. Так оканчивается краткая история русского правления в Дечанах, но русским монахам предстоит еще раз спасти Высоко-Дечанскую Лавру от упадка и даже уничтожения.

К началу Второй мировой войны в монастыре проживало в общей сложности до двухсот монахов, из них – тридцать пять в священном сане. Кроме того, тогда в Лавре размещалась семинария, в которой обучалось сто двадцать человек. А возглавлял эту семинарию перешедший в Сербскую Церковь русский епископ Митрофан.

После смерти митрополита Антония (Храповицкого) в монастыре находит убежище архимандрит Феодосий (Мельник), долгие годы бывший келейником митрополита. Родился будущий архимандрит 8 февраля 1890 года на юге России в благочестивой семье. Уже в юности поступил в Киево-Печерскую Лавру. Но послушник не успел принять постриг – началась Первая мировая война. За исключительную храбрость он был награжден Георгиевскими крестами второй, третьей и четвертой степени и георгиевскими медалями. После войны вернулся обратно в Лавру, а когда митрополит Антоний (Храповицкий) был назначен в Киев, о. Феодосий стал его келейником и с тех пор сопровождал митрополита во всех его скитаниях, которые закончились в Сербии.

С апреля 1941 г. монастырь стал убежищем для многочисленных жителей окрестных сел, которые спасаются в древней обители от бесчинств албанских разбойников. На Пасху мимо монастыря без остановки проходит большой немецкий отряд, в монастыре же ожидали прибытия итальянских войск, что должно было обеспечить обители безопасность.

Но ожидание затянулось, а шайки албанцев стали угрожать монастырю. На всем Косовом поле в то время воцарился хаос. Семинаристы вместе со своим ректором и большая часть монахов покинули Дечаны. Осталось всего несколько монахов и среди них двое русских: архимандрит Феодосий и престарелый инок Герасим. Казалось, что монахи обречены на гибель, ведь монастырь осаждало несколько сотен разбойников, а все вооруженные силы древней Лавры представляли собой отряд в 18 человек защитников-добровольцев. Но одному из монахов чудом удалось пробраться в соседний населенный пункт, находившийся в 18 км от монастыря, где разместился итальянский отряд карабинеров. И в тот момент, когда разбойники уже ворвались в монастырь и всем монахам и защитникам, казалось, уже грозила неизбежная гибель, вдруг раздался шум моторов и на территорию Лавры ворвался итальянский отряд, который обратил албанцев в бегство. Но и после освобождения положение монастыря оставалось шатким. Итальянская военная администрация вознамерилась передать всю гражданскую власть албанским активистам, добивавшимся уничтожения главных сербских монастырей, первым в списке которых шла Высоко-Дечанская Лавра. Албанские активисты регулярно доносили на монахов, что те помогают партизанам и укрывают их. После этого карабинеры, разумеется, отправлялись в монастырь, где их встречал русский архимандрит, умевший убедить, как могло показаться, любого человека.

Однажды Лавру посетил вице-король Албании Джакомини. Высокий итальянский сановник прибыл в сопровождении многочисленной свиты. Будучи католиком, вице-король терпеливо выстоял долгий монастырский молебен, после чего был приглашен в трапезную, стены которой украшали портреты русских первоиерархов и очень большого размера портрет св. прав. Иоанна Кронштадтского. Ясно, что после этого визита должна была решиться судьба Лавры. Джакомини провел некоторое время в Петербурге в качестве офицера военной миссии своей страны и знал русский язык. О. Феодосий не упустил возможности познакомить итальянца не только с историей монастыря, но и с историей Косова, конечно, упомянув и о том, что истинными хозяевами этой земли являются сербы и только во времена турецкого владычества началось заселение турками и албанцами. Выслушав все внимательно, расчувствовавшийся вице-король сказал: «Вот где не ожидал я встретить русских! Верю вам и во всем этом вижу промысел Божий. Косовские святыни были в большой опасности, но теперь не беспокойтесь и живите спокойно. Если же местные албанцы посягнут на ваше имущество или жизни, я прикажу карабинерам выжечь все их окрестные села!»

На смену итальянцам пришли солдаты вермахта, которые скоро были выбиты титовскими партизанами. Увы, эти партизаны хоть и не разрушили Лавры, но уже тогда вели себя вызывающе. С горечью сказал о. Феодосий: «Монастырь этот я спас от итальянцев, албанцев, немцев, но от вас, сербов и черногорцев, истинных хозяев земли этой и древней святыни, этого сделать не могу, но и не хочу». Один из монахов, переживший оккупацию вместе с о. Феодосием, архидиакон Гавриил, погиб в титовском застенке, другой монах эмигрировал в США, третий монах, пробравшийся во время осады монастыря через кольцо албанцев, архимандрит Макарий, отсидев три года в тюрьме, вернулся в разоренный монастырь и стал его игуменом. О. Феодосий же был настоятелем монастыря до самой своей смерти в 1957 г. По его завещанию он был похоронен в Белграде в гробнице Иверской часовни рядом со своим учителем – митрополитом Антонием (Храповицким).

Ныне обе эти обители – и на Афоне, и в Косово – пришли в запустение. С началом Первой мировой войны начались трудные времена для афонской келльи. Строитель келльи иеросхимонах Кирилл умер 15 января 1915 г., и в обители пошли распри. После войны началось тихое умирание обители. В докладе собору епископов РПЦЗ в 1962 г. архиепископ Аверкий (Таушев) сообщил, что в обители Св. Иоанна Златоуста на тот момент проживал один «иеромонах 72 лет, еще могущий служить». Ныне келлья Свт. Иоанна Златоуста находится в удручающем состоянии. Обитель, расположенную рядом со старой Ватопедской дорогой, ныне даже нелегко заметить, несмотря на то, что ее храм был весьма внушительных размеров. Вся местность вокруг келльи сильно заросла за последние годы, и кроны афонского леса стыдливо скрыли униженное положение некогда славной афонской обители. Не сохранилось ни одной иконы, ни одной принадлежности храма, не осталось ни одной оконной рамы и ни одной двери. Лестница трехэтажного здания храма уже утратила ступеньки и готова обвалиться. Первый этаж здания какое-то время был прибежищем для мулов, о чем сохранились досадные отметины. Только с полок костницы строго смотрят пустыми глазницами черепа – останки русских монахов. Кажется, что эти немые сторожа удивляются нынешнему запустению обители и ждут общего Воскресения, чтобы свидетельствовать о нашем безразличии к святыне. Пол храма устлан полусгнившими останками русских книг. Вывозить с Афона их категорически запрещено, но гнить им, очевидно, дозволяется. Хотелось бы, чтобы в этом разрушенном храме когда-нибудь раздалось: «Слава Святей, Единосущней и Нераздельней Троице…», – и всенощная далее пошла бы своим чередом. Хотелось бы…

Келлья Игнатия Богоносца Хиландарского монастыря

Недалеко от Андреевского скита над Кареей возвышается келлья Сщмч. Игнатия Богоносца. Принадлежит Хиландарской Лавре. Основана отцом свт. Саввы – сербским царем Стефаном Немани в конце XI в.

Возобновитель келльи иеросхимонах Моисей в России служил в должности волостного писаря. На Афон пришел вместе с престарелым отцом в 1882 г. Несмотря на преклонный возраст, его отец (монашеское имя Иаков) был строгим постником: в первую и седьмую недели Великого поста воздерживался от всякой пищи. В скором времени на Святую Гору пришел и его взрослый сын, который после трехлетнего искуса принял постриг с именем Антонин, а позже был рукоположен в иеромонаха и стал наместником обители. Таким образом, представители трех поколений этой семьи стали афонскими монахами. Первоначально о. Моисей поселился в келлье Рождества Богородицы Пантократорского монастыря. Но после обострения отношений монастыря и Ильинского скита усилилась неприязнь и к русским келлиотам. Пришлось избрать для жизни заброшенную сербскую келлью на Карее. Скоро здесь появился просторный новый храм Игнатия Богоносца. Старая же церковь, посвященная этому святому, была переименована в храм Рождества Богородицы, в память их прежней келльи.

Купол храма Сщмч. Игнатия Богоносца из-за притеснений со стороны Протата пришлось строить за фальшивыми стенами, но, когда все уже было построено и водружен крест, стены разрушили. После этого уже нельзя было потребовать сломать купол, так как сверху уже был водружен крест. В числе святынь, кроме частиц мощей святых угодников, находилась старинная чудотворная икона Божией Матери, по гласу которой открылся святой источник.

Обитель состояла из двух больших трехэтажных корпусов. В главном корпусе внизу располагались обширная трапезная, кладовая и подвал для хозяйственных запасов. На втором этаже находились старинная церковь Св. Игнатия Богоносца, переименованная во имя Рождества Пресвятой Богородицы, братские келльи и большая приемная. На третьем этаже располагался архондарик, келльи и новый храм, светлый и просторный.

Во втором корпусе были обительские кладовые, хлебопекарня и канцелярия. В обители же располагалась и канцелярия «Братства русских обителей (келлий) на Святой Горе Афонской».

Келлья Сщмч. Игнатия Богоносца Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

Кроме того, по просьбе Хиландаря о. Моисеем на пристани Иванница была построена келлья с храмом во имя Всех Святых. Была устроена хорошая пристань с большим корпусом и церковью во имя святых Симеона и Саввы Сербских. На Иванице проживало 12 человек под руководством эконома, назначаемого настоятелем келльи. В этой-то келлье и погиб о. Моисей 9 марта 1908 г. от руки неизвестного убийцы. Он провел на Афоне 26 лет. После смерти о. Моисея настоятелем келльи стал его сын, иеромонах Антонин. На 1913 г. в келлье подвизалось около 50 человек, среди которых было 12 священников.

Обитель имела немного земли, разбросанной участками по разным местам. На них выращивали маслины, орехи и овощи. На афонской пристани Дафни, близ русской почты, обитель имела помещение для приема паломников.

Келлья Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова Хиландарского монастыря

Келья расположена рядом с Кареей, неподалеку от Златоустовской. Основана святыми Симеоном и Саввой Сербскими, которые выкупили ее у Протата на собственные средства. До перехода в руки русских келлья имела весьма плачевный вид. Ее пришлось практически строить заново. В 1877 г. на Афон прибыл Н. Д. Кашин, принявший монашество с именем Никанор. В 1882 г. он приобрел у Хиландаря келлью Иоанна Предтечи, которую хорошо обустроил. В том же году на Афон прибыл Г. П. Попов, поступивший в обитель отца Никанора и скоро принявший монашество с именем Герасим. О. Герасим в 1886 г. был рукоположен во иереи архиепископом Парфением. После смерти о. Никанора он стал настоятелем келльи. Иеросхимонах Герасим (Глеб Петрович Попов) родился 6/19 августа 1859 г. в селе Рожковец Орловской губернии. Вскоре после его рождения Поповы переехали на жительство в село Правокумское Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии. На гору Афон Глеб Попов пришел в возрасте двадцати трех лет.

Келлья Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

Когда братство келльи сильно увеличилось, он приобрел у Хиландарского монастыря келлью Иоанна Богослова, куда и переселился с братией 9 ноября 1896 г. В 1897 г. он приступил к восстановлению старого храма. Храм был освящен уже в 1902 г. Обитель очень нуждалась в воде, которую пришлось подводить с помощью свинцовых труб. Так как обитель была расположена на горе, чтобы сделать площадку для строительства, пришлось срывать землю и укреплять склон. В 1903 г. о. Герасим заложил новый четырехэтажный корпус, в котором была даже размещена больница, необходимая для больных и престарелых иноков. Этот корпус был освящен на храмовый праздник 8 мая 1904 г. Рядом был построен еще один корпус с трапезной на 250 человек, братскими помещениями и архондариком. Но восстановленный старый храм стал тесен для умножившейся братии, и 8 мая 1911 г. был заложен архиепископом Нилом новый. Этот храм устраивался в память 300-летия дома Романовых. Храм предполагалось построить 40 аршин высотой, 40 аршин длиной и 30 шириной. О. Герасиму принадлежит также инициатива устройства в Пятигорске у подножья горы Бештау Второ-Афонского Успенского монастыря. Там о. Герасим был игуменом несколько лет, но из-за каких-то недоразумений с местным духовенством ему пришлось вернуться обратно на Афон. Идея отца Герасима осуществилась лишь наполовину. Монастырь действительно был устроен, но ни житницей, ни подворьем Иоанно-Богословской пустыни он не стал, а начал свою самостоятельную жизнь. Приписная келлья Иоанна Предтечи находится в получасе ходьбы от главной обители и также была устроена св. Саввой в 1195 г.

На Иваннице, на своем участке земли, обитель построила двухэтажный корпус для монахов, работавших на винограднике и выращивающих маслины.

На Дафни обитель также имела помещение для паломников. Иеросхимонах Макарий Канадский, подвизавшийся одно время на Каруле, в своих воспоминаниях писал о нем так: «То был очень строгий монах, как в отношении себя самого, так и к другим, без всяких поблажек и уступок. Любил служить Литургию и служил от дня своего рукоположения и до последнего дня. По большим праздникам служил собором в главном храме, а в прочие дни непопустительно в маленькой трапезной церковке. Молчаливый, сосредоточенный, сгорбленный физически, никуда не отлучавшийся из своей келльи, редко-редко кого принимал к себе… Келлья была бедная материально, редко посещаемая паломниками. Братство было маленькое. Я дружил с о. Герасимом и уважал его как очень верного монаха, последователя святоотеческим наставлениям». Это описание относится примерно к 30-м гг. XX века. Примерно в это время, по воспоминаниям иеросхимонаха Макария, о. Герасим и почил. О. Макарий упоминает и другого насельника этой келльи, ученика о. Герасима иеросхимонаха Серафима, и даже называет его «подвижником духа».

Братия келльи Иоанна Богослова. Фотография 50-х гг. XX в.

Некоторые келльи поддерживали весьма тесные отношения с Россией. Многие из них писали иконы на заказ. Например, в Троицком храме в селе Донском Труновского района Ставропольского края сохранилось сразу несколько таких икон: икона свт. Николая Чудотворца, написанная и освященная в обители святого Иоанна Богослова Хиландарского монастыря в июле 1900 г.; икона Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» – благословение Святой Горы Афон, келлии Свт. Иоанна Златоуста 1895 г.; икона Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» 1900 г. из Хиландарского монастыря.

Святынями обители были древние иконы св. Саввы и преп. Симеона, древняя чудотворная мироточивая икона Иоанна Предтечи, чудотворная наместная икона Божией Матери, древняя, написанная более 700 лет назад икона св. апостола Иоанна Богослова, частица Животворящего Креста и множество частиц святых мощей.

Благовещенская Келлья Хиландарского монастыря

В Карее находится и знаменитая Благовещенская келлья. Построена она тоже в XI в., предположительно св. Саввой. Известна тем, что в начале XX в. там пребывало братство, возглавляемое схимонахом Парфением – учеником знаменитого Хаджи-Георгия. О. Парфений (Петр Константинович Гвоздев) родился в 1840 г. в Петергофе. Двадцати трех лет поступил в Сергиеву пустынь, оттуда через 7 лет прибыл на Афон. Старец Сергиевой пустыни о. Макарий не пускал своего послушника на Афон. Но через некоторое время он умер, и разрушилась преграда на пути к Афону. Но долгое время о. Парфения смущала мысль, что он ушел на Святую Гору без благословения игумена Игнатия (Малышева), настоятеля Троице-Сергиевой пустыни и брата о. Макария. Послушник Петр прибыл сначала в Руссик и хотел остаться там, но волей Божией старцы не приняли его сразу, а благословили посмотреть другие афонские обители. В это время иеромонах русского монастыря Пантелеймон (Сапожников), оставивший записки, которые легли в основу книги иеромонаха Антония Святогорца «Афонские подвижники благочестия XIX века», по благословению старца Иеронима обходил афонских пустынников. Русский старец поручил ему собрать сведения о грузине иеросхимонахе Иларионе, афонском духовнике. В качестве помощника о. Пантелеймон выпросил у молдаванина о. Феофана, жившего на Керашах, его ученика – монаха Виссариона, хорошо говорившего по-гречески и к тому же знакомого со многими здешними старцами. Место ученика о. Феофана и занял на время Петр. Но вскоре старец узнал, что живущий неподалеку русский монах Макарий тяжело заболел, и отправил Петра к нему в помощь. О. Макарий лежал в постели. Наступило время трапезы. Петр, прочитав в своей жизни много книг о подвижниках, знал, что многие из них питались травой. Увидев много зеленой травы, незадачливый послушник решил приобщиться подвигам отцов и сварил себе кушанье из травы, которую нарвал около келльи. Но лишь только проглотил он несколько ложек, как перед ним предстало какое-то страшилище. По бесовскому прельщению показалось Петру, что стоит чудище около двери келльи, хотя в действительности это было окно, за которым была пропасть. Испугавшись страшилища, он бросился бежать в «дверь» и, разбив стекла, упал в пропасть. Как он летел, он не помнил: не чувствовал уже ничего. Но удивительно, что он, упав в пропасть, не разбился, а только повредил себе ноги, оставшись на всю жизнь хромым. Живший высоко на горе русский монах Павел заметил в глубине пропасти лежавшего человека и сказал об этом о. Макарию, который уже недоумевал, куда девался его послушник. Тут они увидели упомянутое варево, и им стало все понятно. Спустившись в пропасть, они принесли на руках Петра окружным путем к Хаджи-Георгию. Опытный старец дал Петру выпить сразу три стакана оливкового масла, чтобы остановить действие ядовитого зелья. Но больной сильно ослаб. Старец совершил над ним таинство елеосвящения, но улучшения не было. Тогда с разрешения о. Феофана, у которого Петр был в тот момент послушником, постриг его в великую схиму с именем Парфения. Над ним прочитали отходную, и старец Хаджи-Георгий положил на лицо Парфения икону «Скоропослушницы», которую взял из своего храма. Великая схима, принятая на Афоне, подразумевает, что тело монаха должна принять святогорская земля. Произошло чудо: схимонах Парфений не умер и через 2 месяца был абсолютно здоров. Икона была передана новому схимонаху, и он до конца своей жизни хранил ее и почитал как чудотворную.

Благовещенская келлья Хиландарского монастыря. Начало XX в.

Отныне и до самой смерти место схимонаха Парфения здесь, на афонской земле. Не он выбрал себе дорогу, а Сам Господь поставил его на афонскую стезю. Но вот приходит новое искушение: тот, кого впоследствии обвиняли в чрезмерной тяге к келлиотской жизни, по извращенному мнению не знавших ее, дающую благоденствие старцу в сравнении с пребыванием в киновии, решил переселиться в Пантелеймонов монастырь (потому что там и пение хорошее, еда обильнее и братство русское). Но старец Иероним кратко ответил русскому монаху: «Где постригся, там должен и умереть». И пришлось монаху вернуться обратно к старцу Георгию, у которого было уже большое братство из 40 человек греков. И он стал единственным русским послушником этого великого старца. Пришлось выучить греческий язык. Постепенно стали приходить и другие русские, которые искали старцев, подобных о. Георгию. Здесь следует отметить, что в этой келлье был самый суровый устав на Афоне. Масло, вино, рыбу, сыр, яйца здесь не вкушали даже на Пасху. Не обходилось и без искушений: некоторые старцы обвиняли о. Георгия в том, что многие его молодые послушники умирают, не вынося подобного сверхтяжелого устава. После смерти Хаджи-Георгия в 1886 г. его место занял схимонах Парфений. К тому времени братство Хаджи-Георгия, сменив несколько мест, поселилось в Благовещенской келлье около Кареи. Келлья была известна своим книгоиздательством и благотворительностью. Раскрываем известную книгу «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского» и читаем, что издана эта книга Благовещенской келльей старца Парфения на Афоне. Впервые русский читатель увидел эту книгу благодаря афонскому старцу. Жизнеописание старца Хаджи-Георгия было также составлено и издано его учеником Парфением, его можно прочесть в упоминавшейся уже книге иеромонаха Антония. Кстати, и после смерти старца о. Парфений со своей многочисленной братией держался его устава – самого строгого на Афоне. Большевик Семёнов, посетивший Афонскую Гору до революции, возмущался в своих записках, изданных в России с целью нанести удар по авторитету чтимого в народе святого места, что никто из молодых не может удержаться в келлье у о. Парфения, что подобные мучения голодом могут вынести только старики. Как и во многих других афонских келльях, здесь занимались иконописанием, и обитель прославилась своими иконами не только в России, но и за рубежом. Иконы, написанные братией Благовещенской обители, можно было встретить и в Берлине, и даже в Америке. Рижский архипастырь в свое время благодарил о. Парфения за иконы, присланные для Задвинской Троицкой церкви.

Благовещенская келлья Хиландарского монастыря. Современное состояние

Благотворительность же о. Парфения стала легендарной. Мало того, что никто из афонских сиромахов и бедняков не уходил без «благословения» – так на Афоне называется дар, о. Парфений получал по тридцать писем в день от российских бедняков. «На широком дворе кучка нищих монахов пандахусов, болгар, греков – все ждали милостыни от старца схимонаха Парфения… С особой наивностью, которая бывает только лишь у невинных детей, да чистых сердцем и помыслом людей, он тщетно изыскивает способы накормить и напоить алчущих и жаждущих», – пишет один из посетителей келльи. «Не забывайте бедных и помните, что дающему Господь воздаст вдвое; помните, что мы, бедные келлиоты, зависим от всего, от всяких случайностей, а вы – человек, пишущий в газетах. Не пишите в них неправды», – эти слова, сказанные схимонахом при прощании, врезались в память паломнику. Схимонаха Парфения знали далеко за пределами Афона. Не оставил о. Парфений без внимания даже японскую миссию и отправил в Страну восходящего солнца четыре иконы с частицами мощей, за что была получена от свт. Николая письменная благодарность. Некоторые считали, как мы узнаем из последующего материала, о. Парфения, как и других келлиотов, чуть ли не жуликом, наживавшимся на бедных и темных жителях России. Но другого мнения был святой праведный Иоанн Кронштадтский, который «с сердечным приветом прислал при двух письмах о. Парфению 600 р.». Значит, о. Иоанн считал, что деньги будут употреблены в должных целях, ведь не стал бы о. Иоанн присылать деньги святотатцам. Многочисленные враги схимонаха Парфения думали по-другому. «Но печаль о благополучии ближнего – зависть – стала подтачивать сердца благочестивых почитателей иноческого жития, посылалась наглая клевета на о. Парфения, якобы он сборами по России набивает себе карманы, и смиренного, ревностного подвижника о. Парфения публично назвали недобросовестным настоятелем, запретив посылать на его имя жертвы». Бог им судья.

Мало кто знает о другой стороне деятельности русских келлиотов: просветительской и миссионерской. Как истинные русские монахи, о. Парфений и его сподвижники немало потрудились на ниве евангельской проповеди. В Благовещенской келлье были два монаха – отец и сын, по рождению татары. О. Парфений разглядел в младшем из них, Иоакиме Красильникове, ревность по Бозе и отправил его в Палестину для изучения арабского языка, чтобы сделать его миссионером среди арабских народов. Но Господь распорядился несколько иначе. Иоаким поступил на Казанские миссионерские курсы и остался в России для проповеди среди своего народа. Скоро иеромонахом Иоанном (таково было его монашеское имя) был организован Крещенно-татарский скит в пределах Казанской епархии. О. Иоанну было суждено немало потрудиться для просвещения татар. Не нужно говорить о тесной связи проповедника со своим афонским старцем. Так, усилиями о. Парфения было напечатано 20 тысяч экземпляров брошюр религиозного содержания на татарском языке. Православное братство св. равноапостольного князя Владимира в Берлине избрало схимонаха Парфения своим почетным членом.

Сейчас Благовещенская келлья стала подворьем сербского монастыря Хиландарь. Большое здание, в котором легко бы разместились все нынешние монахи-сербы, недавно отреставрировано.

Келлья Святой Троицы Хиландарского монастыря

Рядом с Трехсвятительской келльей расположена еще одна русская келлья – Святой Троицы. Она была возрождена иеросхимонахом Нифонтом (Красновым), также упоминающимся в черном списке. Хиландарский монастырь попросил о. Нифонта возродить эту келлью после того, как увидели, что усилиями русского монаха восстала буквально из праха древняя келлья тоже Святой Троицы в 30 минутах ходьбы от Хиландарского монастыря. Эта келлья была основана еще в XII в. свт. Саввой. Никаких письменных свидетельств по истории этой келльи не существует, но сохранилось предание: «Когда во время своей земной жизни свт. Савва Сербский проживал на Хиландарской Лавре (которую он возобновил), к нему поступили два брата, родом купцы, но ради спасения своей души оставившие богатство, почести и удалившиеся на Афон. Прожив несколько лет в Лавре, они стали тяготиться многолюдством, так как время от времени скит наполнялся монахами. Тогда свт. Савва благословил их на отшельническую жизнь, и они поселились в глухой пустыни, на расстоянии получасового хода от Лавры. Здесь они провели много лет самой строгой жизни, почти до конца своих дней. По благословению того же свт. Саввы был сооружен соборный храм во имя Святой Троицы, который существует и поныне». Затем эта келлья даже стала скитом, но со временем пришла в полное запустение. В скиту было три храма: 1-й – Святой Троицы, 2-й – Рождества Богородицы, и 3-й – Вмч. Димитрия Солунского. Близ скита, между двумя обломками огромного камня, была пещера, где любил уединяться для молитвы сам великий сербский святитель. «Тут же есть одна пещера близ самого скита, на расстоянии приблизительно ста саженей, между двумя огромнейшими камнями, в которую, как гласит устное предание, удалялся для созерцательной молитвы свт. Савва Сербский, когда жил в Хиландарской Лавре».

Древняя келлья Святой Троицы близ Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

Во времена Барского обитель уже была в запустении, а во время событий 1821–1830 гг. опустела окончательно. Скит несколько раз разорялся разбойниками и к 1850 г. находился в абсолютно разрушенном состоянии. Шайки мародеров и бандитов оставили на стенах его храмов свои кощунственные следы: выкололи глаза изображенным на фресках святым каким-то острым орудием, не то ножом, не то саблей. После последнего разорения скита во время Севастопольской кампании он был превращен в овечий хлев и пристанище для пастухов. После Русско-Турецкой войны 1877 г. обитель пытался возродить русский архимандрит Мельхиседек, но безуспешно. Ему удалось очистить келлью от следов овечьего пребывания и освятить главный храм. Прожив в обители несколько лет, он удалился в Хиландарь. Вот в такое место пришел русский подвижник о. Нифонт. Кто же он такой? Искатель легкой жизни, сбежавший из России, или, может, бывший военный, ищущий куда бы понадежнее вложить накопленные средства?

Древняя келлья Святой Троицы близ Хиландарского монастыря. Современное состояние

Иеромонах Нифонт (в миру Краснов Павел Васильевич) – уроженец области Войска Донского (по другим данным – Воронежской губернии). Когда ему исполнилось 10 лет, он поступил послушником в один из российских монастырей. Был келейником у архимандрита. После 6 лет монастырской жизни будущий афонский монах сильно заболел, провел в постели два года и был уже при смерти. Но дал клятву посетить Иерусалим, помолиться у Гроба Господня, а затем идти на Афон. И свершилось чудо – юноша выздоровел, был пострижен в рясофор, а через 5 месяцев умер его настоятель, и о. Нифонту открылась волей Божией дорога на Афон. 30 октября 1872 г. молодой инок поступает в Ильинский скит. Но русскому послушнику нелегко было ужиться в малороссийском скиту, имевшем братство, состоящее в основном из запорожских казаков. И о. Нифонт, тогда уже имевший некоторый духовный опыт, обратился за помощью туда, где ее искали почти все русские монахи в то время. Он идет в Русский Пантелеймонов монастырь к о. Иерониму. И тот благословляет его на Карулю к одному русскому старцу. Оказывается, вот где вскармливались любители наживы и красивой жизни. Тот, кто когда-нибудь видел Карулю, хоть на фотографии, может представить себе легкую жизнь тамошних монахов. Земли нет, летом некуда скрыться от палящего солнца. Монахи живут практически как затворники, ибо каждый шаг за пределы келльи требует больших трудов. «О. Нифонт избирает себе строгого старца-пустынника, с тайной мыслью остаться у него до самой смерти». У о. Нифонта было рукоделие – изготовление кипарисовых крестов. Главной трудностью карульской жизни была необходимость частых путешествий в Пантелеймонов монастырь, где в то время можно было получить скудную еду отшельника. Для того, чтобы попасть в русский монастырь, нужно было пройти пешком почти половину афонского полуострова по его нелегким дорогам. «Но ничто его так не убивало, как хождение за провизией в Пантелеймонов и другие монастыри, где он целую торбу пшена и сухарей – более двух пудов – взваливал на себя и нес по крутым и скалистым горам, которыми усеян весь Афон; это его окончательно изнуряло, и он почти падал без чувств, особенно в летнее знойное время. Ко всему этому строгий старец начнет упрекать, что, мол, провизии принес на два рубля, а башмаков избил на три, совершенно забывая, какие дороги на Афоне. В конце концов он приучил его ходить босым и в летний зной, и в холодную зиму. Все это отозвалось на почтенном иеромонахе Нифонте. И в настоящее время он страдает, перенося адские мучения, от ревматизма. Живя у строгого старца, они оба работали из кипариса кресты и этим питались». Но самыми тяжелыми для молодого послушника были муки совести, что не исполнен обет посетить Иерусалим для поклонения Святому Гробу. И духовник Иероним, выслушав сомнения инока, благословил его исполнить обет. Чтобы выполнить обет, юноша нанялся писцом, работал три месяца днем и ночью и заработал 800 пиастров, то есть 64 рубля. О. Нифонт посещает Святой Град, обходит все тамошние обители, прикладывается ко всем святыням и возвращается на Афон. Но он уже не застает своего старца в живых. По благословению духовника он поступает в келлью Свт. Николая Иверского монастыря. В 1881 г. его рукополагают сначала в диаконы, а на другой день, 3 августа, – в иеромонахи. Старец келльи схимонах Николай, провидя большие дарования молодого иеромонаха, благословляет его идти в русский скит. Отец же Нифонт хочет умереть в келлье своего старца, но тот напоминает ему, что Иверский монастырь сильно притесняет русских и здесь он не сможет выполнить то, для чего предназначен, и напоминает ему притчу о талантах. И как истинный послушник, о. Нифонт отправляется выполнять новое послушание. Он вспоминает, что видел разрушенный скит близ сербского монастыря. И вот, 30 июля 1883 г. с благословения старца и разрешения монастыря он переселяется в скит Святой Троицы. Жизнь в этом скиту также была тяжела. Главная трудность была в недостатке воды, которую можно было брать только в большом источнике, берущем начало около скита. Кроме того, почва вокруг скита была каменистая и неровная. Но Бог не оставляет без помощи труженика, и скоро вокруг него начинает собираться братство. Возрождать скит вместе с о. Нифонтом приходит русский монах Геннадий. Скоро в братство вступает о. Афанасий, 43 года прослуживший священником в России и в конце своего жизненного пути пришедший на Афон. Настоятель сразу увидел в старом священнике опытного духовника. И не ошибся. Этот подвижник в течение своего 8-летнего пребывания на Афоне ежедневно служил Божественную Литургию. В 83 года он выполнял послушания так же, как молодые. К нему как к духовнику обращались все пустынники, жившие в окрестностях скита. Почил этот подвижник в 1902 г. Вот такие это были «жулики» и «тунеядцы»!

Карейская келлья Святой Троицы Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

Древняя келлья Святой Троицы близ Хиландарского монастыря. Современное состояние

В подобных условиях возродить скит можно было, только надеясь на Божию помощь, и она не замедлила. Афонский иеромонах Агафангел пожертвовал 2 тыс. рублей, и в течение восьми лет скит был приведен в порядок. Кроме того, братия дает Богу обет соорудить на иждивение русских благодетелей более обширный храм во имя свт. Николая Чудотворца, в память чудесного спасения государя императора Николая Александровича от угрожавшей опасности в г. Отсу в Японии. К сожалению, нам неизвестно, удалось ли братии выполнить свой обет, но надо отметить, что здесь, на Афоне, подобное строительство не может преследовать какие-то корыстные цели. Здесь не получишь за это ни наград, ни какого-либо высочайшего внимания.

Вскоре хиландарские отцы нашли еще одно приложение сил русского иеромонаха: о. Нифонт перешел в 1893 г. в карейскую келлью. Четырнадцать отцов осталось в древнем скиту, а двадцать поселилось в келлье, также основанной святым Саввой. В новой келлье был устроен красивый Троицкий храм. Снизу был построен храм в честь свт. Николая Чудотворца, освященный в память о спасении царской семьи 17 октября 1888 г. во время крушения поезда в Борках. Чтобы возродить келлью в Карее, русским монахам пришлось пойти даже на хитрость. Для изготовления купола в одном из подвалов организовали кузницу. Когда все было готово, то в одну ночь над келльей вырос купол с крестом наверху. Иначе действовать было невозможно – не позволили бы те, для которых все русское всегда сочеталось со словом «нельзя». Келлья расположена в очень красивом месте, ее часто посещал Патриарх Иоаким П. Келлья имела три двухэтажных корпуса. Братии в начале XX в. обитало около 50 человек.

О. Нифонт активное участие принимал в «Братстве русских обителей» и сначала был товарищем председателя «Братства русских келлий», а затем и самим председателем.

Хиландарский монастырь выдал о. Нифонту, впрочем, как и всем русским келлиотам, омологию, по которой обитель всегда должна находится в русских руках. Относительность слова стала очевидна уже во второй половине XX в. По данным на 1962 г., в обители Св. Троицы было 2 иеромонаха и оба не служащие: одному 79 лет, а другому – 73.

Сегодня в бывшем скиту Святой Троицы около Хиландарского монастыря сохранилось здание двухэтажного храма, вокруг же одни развалины. Место поражает своей тишиной и уединенностью, хотя находится невдалеке от автомобильной дороги, соединяющей сербский монастырь с пристанью на западной части полуострова, именуемой Иваница. Только гиганты-кипарисы, охраняющие обитель, помнят о ее былом величии. От Хиландаря до келльи 30 минут хода по тропинке, вьющейся по руслу небольшой речки. Вдоль тропинки идет древний водопровод, снабжающий сербский монастырь водой.

Келлья Свт. Николая (Белозёрка) Хиландарского монастыря

Рядом с Ильинском скитом находится знаменитая келлья Св. Николая Чудотворца, прозванная Белозёркой. Это одна из немногих келлий, которую сегодня легко найти. От Кареи вас доведут многочисленные указатели с надписью «Burazeri». В это слово преобразовалась Белозёрка. По преданию, свт. Савва вскоре после основания Хиландарского монастыря отправился в Иерусалим. Возвращаясь обратно, он высадился на восточной стороне полуострова, по дороге в Карею заблудился, и ночью ему попалась на пути келлья, в которой он и заночевал. Потом оказалось, что пустующая келлья принадлежала Проту. Утром Савва поблагодарил Прота, а тот в свою очередь подарил будущему святителю свою келлью. Тот перестроил ее и любил приходить туда, когда искал уединения.

Во второй половине XIX в. в келлье жил русский старец Паисий и его ученик о. Серафим. Но они не имели средств возобновить келлью.

Келлья Свт. Николая (Белозёрка) Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

В 1882 г. в ней поселился ученик известного уже нам Хаджи-Георгия – русский иеросхимонах Антоний – с благословения русского игумена Макария (Сушкина) и духовника Иеронима. О. Антоний в 1872 г. отправился из России в паломничество по святым местам и после Иерусалима прибыл на Афон. Здесь он познакомился со старцем Хаджи-Георгием и какое-то время был у него послушником, а затем отправился в Россию. В это время скончалась его жена. Двух младших детей он оставил на попечение родных, а старшего взял с собою на Афон. Его сын впоследствии принял постриг на Афоне с именем Петр – старший сын о. Антония, который впоследствии стал настоятелем келльи. Вместе с сыном он вернулся в 1878 г. в братство Хаджи-Георгия. С о. Антонием перешло в эту келлью 12 русских послушников старца. На его плечи легли основные труды по возрождению обители. О. Петру пришлось обращаться за помощью в Россию и писать множество просительных писем, за что он, как и многие другие келлиоты, подвергался уничтожающей критике. Разумеется, он попал в список неблагонадежных лиц, попросту говоря, жуликов, но обитель все-таки воздвиг.

Келлья Свт. Николая (Белозёрка) Хиландарского монастыря

Келлья имела два храма: верхний в честь свт. Николая, нижний во имя Покрова Божией Матери. Келлья все время увеличивалась, и перед самой войной настоятель имел намерение заложить новый соборный храм в память восшествия на престол родоначальника дома Романовых царя Михаила. Удалось ли ему построить собор, сведений нет.

Пожалуй, это одна из самых известных келлий на Афоне. Собственно, это даже не келлья, а маленький монастырек, в котором, несмотря на недавнюю греческую реставрацию, отчетливо прослеживается русский стиль. Келлья эта славится своими иконописцами. Да и славилась раньше, о чем свидетельствуют старые русские иконы, среди которых выделяется икона Божьей Матери – Игуменьи Афонской Горы. Описание келльи сообщает, что в ней была частица Честного Креста и разные частицы мощей святых. Келлья имела 7 десятин земли. В этой келлье в 1909 г. было братство из 50 человек. Посредством монастыря Есфигмен братство келльи должно было образовать новый скит, для чего предполагалось перейти в келлью Бессребренников Косьмы и Дамиана этого монастыря, но из-за противодействия Протата и Константинопольской Патриархии этим планам не суждено было сбыться, и в 1913 году в келлье проживало уже 85 человек, в том числе 17 священнослужителей (13 иеромонахов и четыре иеродиакона).

Келлья Свт. Николая (Белозёрка) Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.

В 1904 г. вследствие большого наплыва паломников иеромонах Петр приобрел место для подворья в Константинополе для приема паломников и для проживания приезжавших по делам обительских насельников. Святейший Патриарх Иоаким III часто посещал Белозёрку и неоднократно служил в ней.

Можно ли обвинять о. Петра в том, что он просил жертвовать на келлью? С уверенностью можно сказать, что ни одна копейка не могла пройти мимо, не превратившись в кирпичи или другие строительные материалы. Думаю, и русские жертвователи ничуть не были бы в обиде, если бы увидели келлью с колокольней в русском стиле. Теперь греки, гордящиеся своей келльей, вряд ли поминают русского строителя келльи дурным словом, и ничуть не мешают им размеры келльи, не соответствующие, по мнению их предков, каким-то неведомым стандартам.

В начале XX в. в келлье начинал свою монашескую жизнь русский старец Тихон (Тихон Голенков), получивший известность в Греции как старец Паисий. Родился старец Тихон в 1884 г. в Сибири в деревне Новая Михайловка. Родители его, Павел и Елена, были глубоко верующими людьми и воспитали своего сына в вере и благочестии. Тимофей научился петь на клиросе, стал певчим, а затем и регентом в церковном хоре. С ранних лет Тимофей любил посещать монастыри. Когда ему исполнилось 17 лет, он отправился в паломничество по святым местам. За три года Тимофей посетил более двухсот обителей. После этого он решил отправится в паломничество по святым местам Востока. С группой паломников он прибыл в Константинополь, где встретил эконома русской келльи Белозёрка. После беседы с экономом Тимофей принял решение вступить в братство келльи, но закончил паломничество, посетив Иерусалим и Синай. После этого Тимофей начал монашескую жизнь в Белозёрке, приняв через год после поступления постриг с именем Тихон в честь Тихона Задонского. Затем через 5 лет он перешел на Карулю, где подвизался в течение 15 лет. На Каруле он занимался чтением святых отцов и молитвой. Затем поселился на Капсале в Крестовоздвиженской каливе близ монастыря Ставроникита, где построил храм в честь Воздвиженья Креста. В этой келлье он и жил со своим учеником схимонахом Паисием Святогорцем. Почил старец 23 сентября 1968 г. Кроме того, в этой келлье начал свой монашеский путь на Афоне карульский старец иеросхимонах Феодосий. Он поступил в келлью в 1901 г. и прожил здесь три года.

В 1915 г. иеромонах Петр возглавил «Братство русских обителей» и впоследствии действовал вразрез с линией русского генерального консульства.

О последних днях русских келлиотов в этой келлье можно прочитать в предыдущей главе.

Келлья Свт. Иоанна Златоуста Иверского монастыря

На земле Иверского монастыря, рядом с келльей Свт. Николая, названной «Белозёрка», находится келлья Свт. Иоанна Златоуста. Эта обитель считается одной из древних. Год основания ее неизвестен, но, по некоторым данным, она имела более чем шестисотлетнюю историю. До печальных событий 1821 г. принадлежала грекам. После запустения Афона перешла в русские руки. Путеводитель Павловского сообщает, что первым настоятелем был русский духовник иеросхимонах Арсений. В жизнеописании этого великого старца говорится: «И оставили скит и келлью, и взяли келлью уединенную, от скита один час ходьбы и от Иверского монастыря один час, на холме, в самой непроходимой пустыне, во имя Святого Иоанна Златоуста. Прежде это была великая келлья, но во время смущения до основания почти разорена. Они ее устроили только в малом виде, и церковь освятили, и две келльи приделали». И в другом месте: «…но русские братия, жившие близ Кареи и на Капсале, весьма скорбели, что удалился от них отец их». Речь идет о том времени, когда старец перешел в скит Лак по смерти своего ученика – о. Николая. Это косвенно подтверждается в новой книге Пантелеймонова монастыря «Великая стража». Таким образом, можно с уверенностью сказать, что в этой келлье совершал свои подвиги великий старец. В ней подвизалось братство из 26 человек, возглавляемое схимонахом Константином Семерниковым, который был четвертым русским старцем этой келльи и также упоминался в списке неблагонадежных монахов. О. Константин происходил из донских казаков, родился в 1842 г. Двадцать лет, с 1861 по 1881 г., провел на военной службе, участвовал в усмирении польского восстания и в Русско-Турецкой войне. Он был среди храбрецов, переплывших на лошадях разлившийся на 14 верст Дунай и занявших турецкий берег около Мошка. После взятия Плевны ему было поручено в составе конвоя сопровождать прославившегося своей храбростью плененного Осман-пашу. О. Константин был награжден несколькими орденами и медалями и свидетельством, выданным по высочайшему повелению, что давало ему особые привилегии на государственной и военной службе. Но война окончилась, а государственная служба не привлекала о. Константина. Он едет на Афон и принимает постриг в келлье преподобных Петра и Онуфрия Иверского монастыря. В 1887 г. он становится настоятелем келльи Свт. Иоанна Златоуста. Все свои денежные средства он употребил на устройство этой обители. Но на этом не оканчивается славный путь бывшего солдата. Начинается Русско-Японская война, о. Константин организует из монахов санитарный отряд количеством 53 человека и с разрешения Красного Креста помогает русским воинам на поле брани. Его заслуги высоко оценивает царь. Его награждают медалью на Георгиевской ленте. Впоследствии он удостаивается быть принятым его величеством. Государь император награждает о. Константина золотым наперсным крестом из своего кабинета. Интересно, что и Священный Синод, относивший не так давно о. Константина к неблагонадежным лицам, награждает его благословенной грамотой.

Братство келльи Свт. Иоанна Златоуста Иверского монастыря. Фотография начала XX в.

Келлья Свт. Иоанна Златоуста Иверского монастыря. Фотография начала XX в.

Келлья Свт. Иоанна Златоуста Иверского монастыря. Современное состояние

Вот что пишет газета «Русское государство» (№ 84 от 22 апреля 1906 года): «Их величествам государю императору и государыне императрице Александре Феодоровне в Царском Селе, в Александровском дворце, имел счастие представляться настоятель обители Св. Иоанна Златоуста на Св. Горе Афоне, действительный пожизненный член российского общества Красного Креста, схимонах Константин Семерников, организатор афонской монашеской охотничей санитарной дружины.

Схимонах Константин действовал со своим отрядом иноков при отряде имени ее величества государыни императрицы Марии Феодоровны Георгиевской общины сестер милосердия. При приеме государь император изволил благодарить в лице схимонаха Константина и всех остальных монахов обители, отправившихся в минувшую войну на театр военных действий в качестве санитаров. Схимонах Константин удостоился счастия лицезреть августейших детей их императорских величеств: наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича и великих княжон Ольгу Николаевну, Татьяну Николаевну, Марию Николаевну и Анастасию Николаевну».

Но даже это вызывает насмешку со стороны церковных либералов, чувствуется презрительное отношение к верноподданническим чувствам русских келлиотов. Поэтому профессор Дмитриевский называет посещение о. Константином царской семьи «приключениями в Царском селе», которые безусловно дадут новые возможности для составления просительных писем.

В 1909 г. он участвует в первом иноческом съезде в России. Обстановка в келлье более соответствовала идеалу монашеской жизни, чем во многих других прославленных обителях. Вот что сообщает паломник, посетивший келлью в 1909 г. и написавший статью в журнал «Монастырь» под псевдонимом «Россиянин»: «…Жизнь в афонских обителях неизмеримо лучше, чем в российских монастырях. Лучше не материальным или роскошью, но сплоченнее, братски душевней, без обид, без подозрений, а именно, как живут люди одушевленные одной и той же идеею, не стараясь приносить друг другу вред, а наоборот, принося пользу и себе и друг другу, и всему братству келльи». Такие строки пишет автор именно после посещения этой келльи и беседы с наместником – иеромонахом Симеоном (сам о. Константин в этот момент находился на иноческом съезде). Упоминается о. Константин в описании этого съезда среди депутатов с правом совещательного голоса, и его можно найти на фотографии участников съезда. О. Константин фактически был единственным представителем афонского монашества на этом съезде, если не считать архимандрита Иерона, настоятеля Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря. Но в дебатах ни на съезде, ни вокруг съезда, в которых часто принимали участие люди, плохо знающие истинную монашескую часть или, по крайней мере, не прошедшие высшую школу афонского монашества, о. Константин не участвовал. В 1913 г. о. Константин переселился в обители вечные. По его смерти настоятелем келльи стал иеромонах Симеон, который в 1914 году во время мировой войны был избран доверенным лицом в Одессе от «Братства русских келлий».

Ныне прямо рядом с келльей пролегла автомобильная дорога из Кареи в Иверский монастырь. От Кареи идти до келльи не более 15 минут. С дороги хорошо видны развалины храма. Храм и один корпус келльи погибли во время пожара, то ли в период Второй мировой войны, то ли позже – при одном из последних хозяев келльи. Не сохранился также колокол, подаренный наследником престола. Но нынешний хозяин, о. Михаил, сохранил оставшиеся от русских монахов книги и иконы. Стены келльи украшают портреты русского старца Константина, к которому о. Михаил относится с великим почтением и благоговением. Он сохранил также главу старца – все, что осталось от костницы. На втором этаже уцелевшего корпуса им создан небольшой домовой храм. В иконостасе русские иконы, которые удалось спасти от огня. С террасы открывается замечательный вид на вершину Афона, которым раньше восхищались многие русские паломники, посещавшие келлью. Старец все ремонтирует за счет собственных средств и отказывается от европейской помощи.

Келлья Преподобных Онуфрия Египетского и Петра Афонского Иверского монастыря

Старые путеводители указывают, что эта келлья находится на дороге из Иверского в Филофеевский монастырь. Сегодня удобнее всего пройти прямо из Кареи: сначала, не доходя до монастыря Кутлумуш, повернуть направо, пройти сначала тропинкой, а затем довольно приятной верхней дорогой. Идти, не торопясь, около трех с половиной часов. Местность, в которой расположена келлья, весьма примечательна. Называется она Магула и знаменита тем, что там находилась пещера, в которой жил старец Гавриил, принявший в свои руки Иверскую икону Божией Матери. Сама же обитель имеет замечательную историю. Основана она была в XIV в. Саввой Халдом, названным так по Халдейской области в Грузии. Первоначально обитель была весьма значительным скитом. В этом ските подвизались прп. Григорий Синаит, свт. Григорий Фессалоникийский, свт. Каллист I и многие другие подвижники. По мнению нынешнего старца келльи о. Христодула и его послушника Серафима, там одно время жил и прп. Максим Кавсокаливит, что, правда, является только преданием и не подтверждается в историческом описании келльи. Представляется, что выбор этого места столь известными подвижниками не случаен. Расположена келлья на высоте нескольких сот метров в чрезвычайно тихом и уединенном месте, и из нее открывается великолепный вид на море. Значимость скита весьма упала из-за политических перемен на Востоке и падения Константинополя, и к началу XIX века он уменьшился до размеров одной келльи, которая к тому же находилась еще и в упадке. В 40-е гг. XIX столетия в келлье поселился русский иеромонах Савва, затем, в 1868 г., она была приобретена русским схимонахом Николаем. После этого келлья была восстановлена и приобрела благолепный вид. В 1872 г. были воздвигнуты два больших здания, а в 1880 г. – новый храм. На нижнем этаже также планировалось устроить храм в память о короновании императора Николая II. После о. Николая келльей управлял иеросхимонах Феофан, скончавшийся в 1900 г. А последним из известных старцев келльи был иеромонах Макарий. В келлье имелось много частиц святых мощей и часть Животворящего Креста Господня. К началу Первой мировой войны отцу Макарию так и не удалось закончить иконостас нижнего храма. Трехъярусный иконостас верхнего храма был выполнен в одной из лучших иконописных мастерских Москвы. В то время в келлье оставалось еще четыре древние иконы, сохранившиеся со времени ее основания: Спасителя, Богородицы, Иоанна Предтечи и преподобных Онуфрия и Петра. Икона Спасителя по просьбе Ф. И. Успенского была передана в Археологический институт в Петербурге.

Русская обитель преподобных Онуфрия Египетского и Петра Афонского. Царские врата. Фотография XXI в.

Серьезной проблемой для насельников келльи было отсутствие воды, столь необходимой для огорода. По этому поводу у келлиотов возникали проблемы с Иверским монастырем, который не давал разрешения на строительство водопровода.

В настоящее время в келлье живут старец Христодул и послушник Серафим, по нашим сведениям прибывший на Афон из далекой Австралии. В келлье сохранилось два храма: нижний – Свт. Николая и верхний – Преподобных Петра и Онуфрия. В нижнем проводятся службы, верхний нуждается в ремонте. Но в обоих храмах сохранились великолепные русские иконостасы, наглядно показывающие, что и синодальный стиль способен открывать молящемуся горние вершины.

Георгиевская келлья на Керашах Великой Лавры

Эта келлья находится у самой Афонской Горы, и все поднимающиеся на гору обязательно проходили через нее, а некоторые ночевали перед подъемом. Обитель была основана около 800 лет назад. Во времена русских насельников еще была омология, подтверждающая возраст келльи. Сохранилось одно любопытное описание келльи, оставленное русским паломником в 1860 г. «Все отшельники керасийские – греки. Они, видимо, рады своему месту, которое в летнее время может поспорить в удобствах с наилучшими местностями земли. Но зимой здесь могут жить только привыкшие к глубокому северу. Впрочем, несмотря на это, ни один русский не идет сюда. При Барском, в 1725 г., тут было пять или шесть келлий. Теперь я не видел иной, кроме той, в которой мы остановились (Св. Георгия). При ней есть и церковь. Есть при келлии и большой огород со всеми овощами севера». Это описание было сделано в 60-х гг. прошлого столетия, а по сообщению современников, в 70-х гг. здесь, в келлии, жил один русский старец – о. Игнатий.

Не имея возможности и средств заботиться о благоустройстве обители, он в 1883 г. передал ее другому старцу – о. Вениамину, переселившемуся сюда со своим учеником о. Георгием и несколькими иноками из обители Саввы Освященного.

В 1886 г. был построен новый корпус для братии, а через несколько лет – и новый храм, который был прекрасно расписан в византийском стиле. В 1895 г. келлья проложила дорогу к морю и выстроила там арсану. Слева от арсаны есть остров, называемый остров Св. Христофора, на котором были развалины монастыря, разрушенного землетрясением. А справа от арсаны расположена большая подводная пещера до 50 сажен в длину. Там сохранились остатки какого-то небольшого здания, в котором жил подвизавшийся когда-то на этом месте подвижник именем Вениамин.

Старец Хаджи-Георгий, положивший начало своим подвигам на Керашах

Сама обитель в начале XX в. имела четыре корпуса и большой вместительный храм. В числе святынь келлии, кроме частиц мощей, была очень древняя икона вмч. Георгия, которой более 700 лет. Об этой иконе сохранилось предание: до поступления в обитель русских она была в плохом состоянии, и один старец, живший неподалеку в каливе, захотел взять ее себе, но икона троекратно чудесным образом возвращалась на место. В обители была летопись, в которой были описаны некоторые чудеса от этой иконы. С правой стороны от келльи расположена высокая гора под названием Кармил с храмом Ильи Пророка, слева – гора поменьше, называемая Сидирокастрон, с остатками старинного города, бывшего еще в языческое время, упоминаемого Страбоном. По преданию, здесь было прорицалище Аполлона, следы которого сохранились и поныне.

Георгиевская келлья на Керашах Великой Лавры. Фотография начала XX в.

Несмотря на то, что греки чинили всякие препятствия для строительства келльи, о. Георгий, ставший настоятелем после смерти своего старца, сумел придать ей весьма благолепный вид. Иеросхимонах Георгий прибыл на Афон в 1873 г. Он сначала жил в Пантелеймоновом монастыре, а затем был послан старцами Макарием и Иеронимом на Капсалу в пустынную обитель. Оттуда он уже со своим старцем перебрался в Георгиевскую келлью. 7 мая 1915 г. он отошел в обители вечные. Дореволюционный путеводитель сообщает, что обитель неоднократно была посещаема высокопоставленными лицами. Это было видно из записей в журнале для паломников, который тщательно велся в те годы.

Около ста лет назад в обители было 40 насельников.

Артемьевская келлья великой Лавры

Рядом с келльей Честного Креста Каракальского монастыря расположена также очень известная в дореволюционный период в России Артемьевская келлья. Основана она в XIV в., к русским перешла в виде развалин в 1863 г. Ее первый старец, схимонах Игнатий, восстановил ее почти полностью. И келлья имела два храма: Вмч. Артемия и Покрова Божией Матери. В келлье находились древние иконы Божией Матери и вмч. Артемия и множество частиц мощей. В начале века был написан новый иконостас. В 1877 г. ее старцем становится иеромонах Парфений, происходивший из Ставропольской губернии. На Афон он прибыл в молодости и провел там 38 лет. Отошел в вечность в 1905 г. После него келлью возглавлял иеромонах Афанасий, с 16 лет посвятивший себя иноческой жизни и проведший на Афоне 26 лет до того, как стать старцем келльи. В келлье жило около 30 человек русской братии. На территории находился также древний разрушенный храм Св. Архангелов. Келлья принадлежала Лавре, и хорошее отношение к ней кириархиального монастыря было одним из немногих счастливых исключений. Келлья имела относительно большой участок земли. «Землицы у нас, слава Богу, довольно, пожалуй поболе будет, чем у андреевских», – рассказывал о. Парфений паломникам. Вот какую характеристику оставили старцу пользовавшиеся гостеприимством его келльи: «Сам отец Парфений, говорят, значительно содействовал процветанию Артемьевской келльи, и действительно, стоит вглядеться в его умное, типичное лицо, чтобы понять, какою энергией обладает этот человек. Родом он из Ставрополья, а братия его все более из тех же краев.

– Строгий старец, – говорил про него отец Валентин, – и странно было слышать слово „старец” в применении к молодому еще отцу Парфению.

– Всю братию держит, как в киновии. Вот кабы у нас все такие келлиоты были…».

Артемьевская келлья Великой Лавры. Современное состояние

После о. Парфения настоятелем келльи был иеромонах Афанасий. В 1914 г. он был избран одним из уполномоченных от «Братства русских келлий на Афоне» в Одессе. В 1916 г… он был избран председателем «Братства». Дальнейшие сведения о келлье теряются. Третье тысячелетие келлья встретила в полном запустенье. Хотя формально у келльи есть хозяин, но они почти все время отсутствуют. Многие постройки разрушены. Сохранился прекрасный пруд, который может быть хорошим подспорьем в хозяйстве.

Крестовоздвиженская келлья Каракальского монастыря

Вблизи монастыря Каракал находится знаменитая русская келлья – Крестовоздвиженская. Расположена келлья на холме между Каракальским монастырем и Артемьевской келльей. Основана в XX веке, сразу после образования Каракальского монастыря. В XIX веке при русском старце Серапионе келлья стала скитом, о чем даже имелись документы, но из-за вмешательства Протата это преобразование не было подтверждено. Основная реставрация келльи русскими иноками была проведена уже в середине XIX в. Келлья имела 4 десятины земли. В ней были кузнечная, столярная, сапожная, портняжная, переплетная и даже фотомастерские. В храме имелось несколько частиц Животворящего Креста Господня, до 30 частиц мощей, большая часть главы вмч. Пантелеймона.

В 1894 г. Крестовозвиженскую келлью возглавил известный иеросхимонах Пантелеймон, в миру Петр Иванович Важенко, уроженец Курской губернии. Он прибыл на Афон в 1878 г. и так же, как другой Петр, впоследствии настоятель Благовещенской келльи о. Парфений, стал учеником знаменитого старца Хаджи-Георгия, известного всему Афону своей строгостью. Уже сам выбор этой строгой афонской обители не согласуется с образом человека, охотнее живущего в миру (Константинополе), чем на Святой Горе, что пытались приписать о. Пантелеймону его недруги. Да, о. Пантелеймон много времени проводил в Константинополе и создал там в 1900 г. подворье своей келльи. Да, он приобрел в 1903 г. в 8 верстах от Иерусалима Фаранскую обитель Преп. Харитона Исповедника, которую в свое время не удалось приобрести даже самому архимандриту Антонину (Капустину), и населил ее русским братством из 7 человек. Но критики и обвинители старца забывают добавить, что делалось это при участии русского консульства, с благословения Иерусалимского Патриарха Дамиана. Также, как забывают сообщить, что в конце XIX и в начале XX в. многие русские афонские монахи готовили себе обители вдали от Афона, зная, что вспышка национализма может обернуться бедой для монахов другой национальности. Кроме того, приобретение этого участка земли было важным делом для противодействия католикам, активизировавшимся в тот период на Святой земле. Иеромонах Пантелеймон был действительным членом Императорского Православного Палестинского общества. Но это еще не все.

Крестовоздвиженская келлья Каракальского монастыря. Фотография начала XX в.

Русские афонцы из этой келльи принимаются за возрождение монастыря Св. Пророка Илии под Бейрутом, близ того места, где вмч. Георгий победил змия. Монастырь в скором времени населяется 40 русскими монахами. Планировалось расширить эту обитель. Так русское монашество двигалось на Восток. Целью организации этих подворий была помощь русским паломникам. В самой же Крестовоздвиженской келлье, по данным 1913 г., размещалось около 70 человек.

Крестовоздвиженская келлья Каракальского монастыря. Литография, вторая половина XIX в.

Крестовоздвиженская келлья Каракальского монастыря. Внутренний вид храма. Современное состояние

Пожалуй, из всех келлий этой досталось неприятностей больше всех. Монастырь выдал документ, в котором кроме трех лиц, по афонским обычаям приемствующих друг другу, значилось еще 12 человек непоименованных и сколько угодно иноков-послушников. Монастырь выдал подобный документ, поддавшись корыстолюбию. Затем спохватился и желал правдами и неправдами получить его обратно. Русское братство быстро умножалось и достигло 55 человек. Монастырь запрещал любое строительство и даже ремонт келльи, так что насельникам приходилось жить в землянках. Но после, не выдержав, русские братья, не ожидая больше никаких разрешений, сделали необходимые постройки. Ответом было уже известное побоище, учиненное в 1905 г. под праздник Святой Троицы. О нем было рассказано в журнале «Сообщения Императорского Православного Палестинского общества» за 1906 г. и подробно говорилось в предыдущей главе. Один из монахов келльи потом выразил это событие в поэтической форме:

Крестовоздвиженская келлья Каракальского монастыря. Внешний вид храма. Современная фотография

У этих событий была богатая предыстория. Иеромонах Пантелеймон с братством численностью в 20 человек приобрел келлью, находящуюся в запустении, где проживало 6 человек престарелых монахов. Уступая обитель за 3000 турецких лир, монастырь обязал о. Пантелеймона принять этих 6 человек в число своей братии и содержать до смерти. Когда братство уже заняло келлью, вдруг оказалось, что в акте на владение число братьев определено не в 26, а только в 3 человека. Вследствие протеста настоятеля был выдан дополнительный акт, в котором число братии определено в 12 человек, и сверх этих 12 могут жить еще 12 русских иноков, но под видом рабочих. За все эти услуги братство должно уплатить монастырю по 25 турецких лир, якобы за дрова. Не видя другого выхода, братство вынуждено было принять дополнительный акт и, разумеется, оплатить «дрова». С благословения монастыря братья приступили к ремонту и перестройке своей обители, вскоре был устроен водопровод с водохранилищем. На все это было израсходовано около 3000 турецких лир. Но мирное сосуществование с монастырем продолжалось недолго – всего 6 месяцев, после этого начальство Каракальского монастыря одумалось, решило, что продешевило с дополнительным актом и потребовало его назад. Братство, разумеется, отказалось отдать документ, дело поступило в афонский суд, который, конечно же, признал дополнительный документ недействительным, о. Пантелеймону был дан трехмесячный срок, чтобы наладить отношения с монастырем. В противном случае братству угрожало выселение. Дело было передано турецкой полиции, которая ничего предпринимать не стала. Видимо, это побоище – одна из попыток решить вопрос собственными силами.

Мы знаем о двух причинах национальной розни, посеянной греками: опасение «панславянизма» и корыстолюбие греков, ставшее легендарным.

О. Пантелеймон был одним из учредителей «Братства русских келлий» и действительным членом правления миссионерского общества. В конце концов греческие националисты затеяли целое дело против о. Пантелеймона и требовали запрещения русского старца. Ему предъявлялись следующие обвинения:

1. Клирику нельзя служить сразу в двух местах – принадлежать Вселенской Церкви и быть игуменом Лавры.

2. Что он не подчиняется ни монастырю, ни Протату, ни Патриархии.

3. В торговле святынями и несоответствующем монашескому званию поведении.

4. Что под отлучением продолжает священнодействовать.

На эти заявления о. Пантелеймон давал простые и точные ответы, которые, впрочем, нигде особенно не прозвучали (в отличие от обвинений). Старец писал, что Лавры он не приобретал, а при посредстве русского консульства русский мирянин приобрел пустой участок земли у турецко-подданных. Неподчинение же его заключалось в том, что он не хотел вернуть упомянутый выше дополнительный акт на келлью по очень простой и знакомой каждому русскому келлиоту причине: не хотел быть выгнанным из келльи вместе со своим братством. О притеснении со стороны Каракальского монастыря о. Пантелеймон докладывал Патриарху Иоакиму. Но, покинув Афон и заняв во второй раз Патриарший престол, Иоаким III тут же забыл о своей дружбе с русскими келлиотами во время пребывания на Святой Горе. Видимо, такие воспоминания грозили новой ссылкой. И никакого ответа о. Пантелеймон не получил. Замечателен ответ о. Пантелеймона на третье обвинение. Старец не знает, что в нем подразумевается. Единственное, что он может сказать: никто не видел его пьяным, дерущимся, присваивающим чужое, а также курящим табак и евшим мясо. Старец добавляет, что и вне Афона он ведет себя так же. Интересно, что, как мы знаем, многие «преуспевающие» греческие монахи из идиоритмов и курили, и пили, и ели скоромное даже в постные дни. И кто же обвиняет о. Пантелеймона? Греческие монастыри, среди которых в то время было много идиоритмов, то есть обвиняют как раз те, кто часто и ведет себя неподобающим образом. Кто отличался торговлей святынями, нам хорошо известно. Старец же говорит, что вынужден иногда приобретать для своей келльи ладан, иконы, свечи, масло и др. О запрещении или извержении из сана о. Пантелеймон ничего не знает. Правда, во время его отсутствия приходили два афонских стражника и приклеили на заборе какую-то бумагу. От Патриарха же не получал о. Пантелеймон никакого указа. Мы уже знаем о смутах в келлье после смерти о. Пантелеймона, во время Первой мировой войны эти нестроения потребовали приезда даже консула Кохмановского. После смерти о. Пантелеймона (8 января 1915 г.) старцем келльи стал о. Лот, а его преемниками иеромонахи Филарет и Серафим. Назначение иеромонаха Лота старцем келльи вызвало неудовольствие среди братии, особенно среди тех, кто жил вне Афона.

Иеросхимонах Макарий так пишет о Крестовской келлье в 30-е гг. XX в.: «Келлья отличалась уютностью своих построек и имела маленькую церковку во имя Воздвиженья Честного и Животворящего Креста Господня. В отдельном маленьком домике была небольшая, хорошо подобранная библиотека, в которой я и проводил время в книжных занятиях. Моими друзьями были иеросхимонахи: о. Константин, о. Мелитон и о. Филарет». В 1962 г. в келлье еще проживали иеромонах Афанасий, который тогда еще служил, и 2 монаха, которым обоим было по 80 лет.

Есть другое небольшое, но емкое свидетельство о жизни в келлье послереволюционного времени: «Каждая общежительная келлья – это своего рода жемчужина в громадном и великолепном венце православной веры, каковым является весь Афон. Иначе и назвать нельзя эти келльи, ибо от каждой из них исходят незримые, но явно ощутимые лучи живительного духовного света – света Христовой истины и спасительной красоты Ее учения.

Келлья Св. Артемия и Воздвижения Креста Господня, келлья Вознесения и преподобного Евфимия, келлья Св. Николая Чудотворца, которую издали трудно и рассмотреть в кущах густой растительности, – какой неизгладимый след оставили вы все в моей скитальческой душе!»

«В толпе же „гостей” Крестовской обители можно было теперь наблюдать разнообразных монахов-странников, едва прикрытых обветшавшими от времени ветхими рясками, обутых в самодельную, сильно поношенную обувь и чуть ли не по самые глаза обросших густыми волосами. Это и были „странники-сиромахи”, которые десятками лет ведут на Афоне скитальческую жизнь, вечно паломничая от одной обители к другой, живя подаянием и не принадлежа ни к какому определенному братству».

Келлья Введения во Храм Пресвятой Богородицы Ставроникитского монастыря

Келья расположена близ Ставроникитского монастыря в очень живописном месте на высоком берегу моря. По преданию, около 900 лет назад на этом месте находился сам Ставроникитский монастырь, позднее перенесенный ниже. В этой келлье на покое проживали в разное время три Патриарха. В русские руки келлья перешла очень давно: около 1830 г. Первыми русскими старцами были Иоанникий, затем – Севастиан, Виссарион, Митрофан и иеромонах Матвей. Исторические сведения сохранились только о последнем. Он прибыл на Афон в 1888 году, во главе обители стал в 1891 г. и был известным не только на Афоне, но и в России библиофилом: в келлье имелась неплохая библиотека в 1000 томов, в которой были и редкие книги. В Отделе рукописей РГБ есть письмо о. Матфея к заведующему редакцией «Богословского вестника» г. Тихомирову от 7 декабря 1909 г., в котором он просит выслать ему на Афон 7 и 8 тома собрания трудов свт. Кирилла Александрийского, третью часть Иосифа Флавия «Иудейские древности». Он указывает, что у него есть уже 10 томов собрания трудов свт. Кирилла, но не хватает 7 и 8 томов. Деньги у него на эти книги имеются: 5 рублей 50 копеек. Кроме того, просит выслать ему 12 томов собрания трудов свт. Иоанна Златоуста.

Келлья Введения во храм Пресвятой Богородицы Ставроникитского монастыря

В обители было несколько древних икон: пяти апостолов, архангела Гавриила, Божией Матери и 32 частицы мощей святых угодников.

Обитель состояла из трех корпусов, в который проживало 20 человек братии, из которых шесть были священнослужителями.

Благовещенская келлья Симоно-Петровского монастыря

Келья расположена недалеко от беседки, которая находится на пути из Карей в Ильинский скит. Обитель была создана более 550 лет назад. Точных сведений об основании келльи нет, но известно, что она ранее принадлежала Протату и на этом месте была протатская мельница. Основные постройки келльи были сделаны уже после завоевания Византии и делались так, чтобы келлья была незаметна. Этому способствовало хорошее месторасположение под горой. Около 250 лет назад келлью приобрел духовник Лавры Св. Афанасия, после чего она переходила из рук в руки, пока не подверглась почти полному разрушению. В 1862 г. она была приобретена русским монахом о. Захарией, жившим неподалеку от Кутлумушского монастыря. О. Захария построил новый храм во имя Благовещения Пресвятой Богородицы примерно в ста метрах от прежнего. Это было вызвано тем, что старый находился слишком низко и в нем постоянно была сырость. После смерти о. Захарии настоятелем келльи стал о. Артемий. О. Артемий происходил родом из кубанских казаков, прослужил на военной службе около 25 лет, участвовал в усмирении Кавказа и Русско-Турецкой войне и имел пять отличий. Умер о. Артемий в 1896 году. Обитель при нем была значительно перестроена. Затем настоятелем келльи был о. Иоанникий, который прибыл на Афон в 1887 г. и принял постриг в Ильинском скиту. По благословению архимандрита Ильинского скита о. Гавриила и по просьбе о. Артемия он перешел в обитель и стал ее наместником. К тому времени храм, перестроенный о. Захарией, из-за частых землетрясений был почти разрушен, и о. Иоанникию пришлось перестраивать его практически заново. Затем были построены три корпуса и колокольня в русском стиле. В одном из корпусов была построена церковь во имя св. Харлампия, Власия и Мины.

В начале XX в. в келлье жили два прекрасных каллиграфа: о. Виссарион и о. Гервасий. Они создавали художественные славянские рукописи и сборники нот церковного пения. Ими был составлен Осьмогласник, нотный Ирмологион, нотная праздничная минея и Литургия киевского распева. Они занимались этими работами много лет и создали несколько очень ценных работ. В келлье была собрана библиотека рукописей числом около 600, среди которых были и весьма древние, и имелась иконописная мастерская. В обители была часть Честного Креста и 17 частиц мощей святых. Число братии в начале XX в. достигало 40 человек, среди которых было 5 священнослужителей.

В конце XX в. келлья перешла в греческие руки, но в скором времени разразился сильный пожар и почти все сгорело. Келлья была довольно быстро восстановлена, и в 1996 г. в ней было уже 9 послушников. В библиотеке сохранились древние книги на церковнославянском языке. Была отреставрирована весьма обширная трапезная. Среди греческих насельников существует предание, что ктитором келльи был св. царь-мученик Николай II.

В келлье два храма. Один посвящен свт. Иоанну Златоусту, другой – Благовещению. Реставрация Благовещенского храма в 1996 г. еще не была закончена. В обители находится привезенный из России кусочек камня, на котором молился великий русский подвижник – преп. Серафим Саровский.

К сожалению, нынешнему братству келльи приходится играть весьма неблаговидную роль в жизни Афона. На Святой Горе существует монастырь Есфигмен, в котором живут монахи-зилоты, не поминающие Константинопольского Патриарха из-за его экуменической и другой деятельности, осуществляющейся в ущерб мировому православию. Патриарх Варфоломей ищет разные способы убрать неугодное братство из монастыря. Несколько лет назад братство келльи вызвалось помочь ему весьма своеобразным способом: объявило себя истинным есфигменским братством и ныне претендует на монастырь. В последние годы это братство предприняло две скандальные попытки захватить подворье Есфигменского монастыря в Карее. Обе попытки осуществлялись с применением грубой физической силы. Во время последнего нападения в 2007 г. имелись пострадавшие с обеих сторон. Обе стороны за учиненное побоище были строго наказаны Протатом: высланы с Афона. Надо отметить, что монастырь Симона-Петра, на территории которого находится келлья, после того как ее насельники объявили себя монашеским братством монастыря Есфигмен, попросил их освободить келлью.

Рядом находится келлья Трех святителей, основанная сербами в XI в. В 50-х годах XIX в. она была приобретена иеромонахом Сисоем из Петербурга. Он построил храм Трех святителей и братский корпус, но впал в долги и передал келлью схимонаху Варлааму, живущему на Афоне с 1864 г. безвыездно.

Вот рассказ только о нескольких русских келльях, которых насчитывалось в начале XX в. около 92.