ПСКОВСКАЯ ПРОВОСЛАВНАЯ МИССИЯ
Часть 2
Как только войска Вермахта вступили на территорию СССР, сотрудниками НКВД, начался массовый отстрел действующих и катакомбных священников, а также сочувствующие иосифлянскому движу. Пагубность такого курса на уничтожение религии, особо зримо проявилась в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Под раздачу попали, также мусульманские муфтии и буддисты, которые находились в 5000 км от театра военных действия. Злой участи избежали, лишь особо приближённые к протодиакону Иакову Абакумову — родному брату начальника СМЕРШа! Иллюзии об успешном и повсеместном «преодолении» религии, победа «безбожного движения» рассеивалась, уступали место правде жизни — миллионы верующих, уставшие от административного диктата, надеялись, что уж сейчас-то их внутренние убеждения оставят в покое, дадут возможность молиться и верить так, как жаждет их душа, измученная горем и бедой. Тем самым в условиях войны резко обострилось противоречие между возросшей потребностью в удовлетворении религиозных чувств и возможностями для этого.
С первых дней вторжения Немцы откровенно готовились обратить Церковь против советов. У себя дома фюрер не жаловал католических священников, и приравнивал их к паразитам и мошенникам. Но, на захваченных землях России, он по тактическим соображениям приказал религиозные чувства верующих не оскорблять. Сами гитлеровцы храмов не открывали, но когда в Управы с такой просьбой обращались верующие, разрешения давались немедленно. В Харькове при Областной Управе оккупанты создали даже Комиссию по делам религии, дико благосклонную к русскому православному духовенству. В Пскове начала действовать «Псковская Православная Миссия», которая открывала церкви, печатала богослужебные книги и вела религиозное обучение детей. На Украине, в захваченных русских областях число вновь открытых храмов исчислялось сотнями. Нашлись готовые служить священники, а вскоре обнаружились и архиереи.
Именно благодаря вторжению немцев в Россию, мы обязаны значительными послаблениями, предоставленными большевиками Церкви — фактически, восстановлением церковной структуры Московского Патриархата. Главная причина была в том, что гитлеровцы открывали на оккупированных территориях закрытые большевиками храмы. Увы, советский Савл не стал Павлом, и безбожники остались безбожниками: Церковь им была нужна лишь как пропагандистский инструмент, мобилизующий русских людей на борьбу с мифическими оккупантами и создающий у союзников иллюзию восстановления гражданских свобод в СССР.
В первые дни вторжения группа прибалтийских архиереев, во главе с митрополитом Литовским Сергием Воскресенским — прибалтийского экзарха Московской Патриархии, который в 1940 году приехал из Москвы, тут же послала приветственную телеграмму Гитлеру. Фюрер его тут же наделил полномочиями и разрешил открывать любые церкви, в том числе и ацкова БУДУ
Митрополит Сергий (в миру — Дмитрий Николаевич Воскресенский) родился 26 октября 1897 г. В 1907—1917 гг. учился в Московском Духовном училище, окончил Духовную семинарию и Духовную академию. В 1923 г. учился в Московском университете, но был исключен как «чуждый элемент» и арестован за антисоветскую пропаганду. В 1925 г. принял монашество. С 1933 г. он епископ Коломенский, с марта 1941 г. — митрополит Виленский и Литовский.
Так как во время войны, вся религия находилась в ведении не тылового, а военного немецкого командования, которое не занималось проведением Розенберговской политики по отношению к населению, то в середине августа 1941 г. экзарху Сергию удалось установить контакт с командованием группы армий «Север». Вскоре он получил разрешение направить православных миссионеров в занятые российские области для создания «Православной Миссии в освобожденных областях России». Организация миссионерской работы на Северо-западе России стала теперь главной заботой митрополита Сергия. Центром миссии стал Псков. Вскоре на оккупированную немцами Псковщину, прибыла целая миссия из 15 священников-эмигрантов из Прибалтики и выпускники парижского «евлогианского» Богословского института. Миссию возглавляли поочередно проторей Сергий Ефимов, затем прот. Николай Коливерский и прот. Кирилл Зайц. Хотя все храмы на этой территории были ранее закрыты или разрушены большевиками, религиозный подъем народа был столь огромным и неожиданным для Парижских эмигрантов, что один из них сохранил такое впечатление о первом богослужении:
— «...Нам показалось, что не священники приехали укреплять народ, а народ укрепляет священников»...
Владыка Сергий также взял на себя окормление православного населения областей, прилегавших к его экзархату и занятых немцами, которые относились к юрисдикции Лиенинградского митрополита. Это было законно с точки зрения канонического права, так как митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) оказался в блокированном Ленинграде. В итоге, Псковская миссия охватила Псковскую, Новгородскою, отчасти Ленинградскую и Тверскую область — то есть, те территории, откуда шла — «РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ и ЯЗЫЧЕСКАЯ».
Первый храм открытый Псковской миссией в Ленинградской области, состоялся 19 сентября 1941 г. в посёлке Тайцы, в местной церкви святого Алексия. Храм был закрыт в 1939 г. и превращен в клуб, а уже в сентябре 1941 г. местные жители добились разрешения германской администрации открыть любимую церковь. Вскоре рядом с ней запылал огромный костер — прихожане выносили из храма подшивки советских газет, портреты Ленина, Сталина и т. п. и бросали все это в огонь. Военнослужащие Вермахта находившихся в Тайцах, помогли побелить стены храма и изготовить для него кресты. Из соседней Александро-Невской церкви в Алексеевскую были перенесены чудом сохранившиеся там иконостас и утварь. На первую службу вместе с местными жителями пришли немецкие солдаты, а церковный хор часто приглашали для выступления в германский санаторий, разместившийся в бывшей усадьбе Демидова.
Интересный случай был в Вырице, которая в годы войны, стала крупнейшим церковным центром Гатчинского благочиния, Ленинградской епархии, на которой действовали пять храмов и два монастыря. Накануне войны все вырицкие церкви были закрыты, и первые богослужения возобновились в конце августа 1941 г. в храме Казанской иконы Божией Матери. Эта высокая деревянная церковь чуть не погибла при отступлении советских войск. Была послана специальная команда для ее подрыва, как возможной цели для наводки немецкой артиллерии, но офицера, которому было поручено руководство акцией, войдя в церковь, ударило молнией, он умер, а солдаты в панике разбежались. Успех миссии превзошел все ожидания. Во всей Псковской области после богоборческого режима советской власти к 1941 году из 1200 осталось всего 2 действующих храма и церковная жизнь фактически умерла. За время существования миссии в огромной области, было открыто больше 400 приходов. Кроме чисто религиозной деятельности, велась просветительная и социальная благотворительная работа, которая является основой для продвижения миссионерской работы. В конечном итоге на оккупированных территориях СССР фашисты открыли 10 тысяч церквей, 99% которых, были закрыты наступившей Советской армии.
Тайное правительство Рокфелера реально осознавало, что у Советов возникла серьезная опасность, что Гитлер сделает мученичество Русской Православной Церкви своим политическим козырем — то была сильная карта! Поэтому, чтоб отнять эти козыри и успокоить западную общественность, что типа «Антанта помогает антихристам», союзники потребовали обеспечить свободу религии в СССР.
Осенью 1941-го, оставшись один на один с германской военной мощью, Сталин дико метался и не знал, что делать. Требовалось время, чтобы перестроить промышленность на военные рельсы. Жизненно важно было получить помощь от Штатов и Англии. Президент Рузвельт готов был эту помощь оказать, но общественность Америки помнила предательство Сталина по отношению к европейским демократиям, его массовый политический террор внутри страны и удушение церкви. Президент США получил сотни писем от католических и православных приходов Америки, которые предостерегали его от помощи безбожной России. Когда в августе 1941 года США и Англия подписали первый союзнический документ, так называемую Атлантическую хартию, американские изоляционисты резко критиковали ее за то, что документ этот предусматривал защиту только трех свобод и не принимал в расчет четвертой: свободы религии. Сторонники изоляционистов заявили, что Рузвельт и Черчилль капитулируют перед безбожной страной большевиков. Рузвельт не скрыл от Сталина своих трудностей. В демократической стране власти не могут притворяться глухими, если большая группа населения выражает неудовольствие государственной политикой. Прибывший в Москву в конце сентября 1941 года личный секретарь президента — А.Гарриман, сказал Сталину, что общественность США обеспокоена судьбой Церкви в СССР. Сталин сделал вид, что этому вопросу серьезного значения не придает, но телега Гарримана его насторожило. Не такие были у СССР тогда дела, чтобы плевать на общественное мнение США.
Таким образом с двух сторон — из Европы и Америки — напирала на Сталина проблема российского православия. Напирала тогда, когда сам он совсем еще не готов был потакать церковникам и благодетельствовать верующим, тем более, когда в октябре 1941 года немцы подошли к окраинам Москвы и возникла реальная опасность падения столицы. В верхах НКВД врубились, что глава православных — митрополит Сергий, может оказаться для гитлеровцев жирным трофеем. По логике Сталина, в таких случаях предполагаемый «вражеский трофей» надо либо уничтожить, либо вывезти. Расстрелять было проще, но тогда могли поднять вой западные союзники.
Митрополит Сергий (Страгородский) — патриарший местоблюститель, впоследствии ставший с разрешения Сталина Патриархом, одна из самых одиозных фигур Православной церкви, которого одни восхваляют за спосение церкви, а другие призирают, за то, что он — НЕ ПРИЗВАЛ ВЕРУЮЩИХ на борьбу с Большевистскими антихристами! Белые эмигранты и воевавшие в составе частей РОЛ, особо вменяют ему лживую книгу «Религия в СССР», которую он написал под диктовку Сталинского Гебельса — Ильи Эренбурга и Декларации 1927 года, в которой утверждалось, что «... мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Советским Правительством».
В 1930 году он, в интервью иностранным СМИ, он утверждатл, что Русская Церковь имеет около 30 тысяч приходов и 163 епископа, а закрытие храмов объясняется распространением атеизма!!! В реальности, как свидетельствуют историки, если к 1928 году Русская Православная Церковь и имела более 30 тысяч приходов, то в 1928 году закрыто было 534 церкви, а в 1929 — уже 1119 храмов. В 1930 году упразднение православных общин продолжалось с нарастающим темпом. В Москве из 500 храмов, к 1 января 1930 года оставалось 224, а через два года — только 87, в Рязанской епархии в 1929 году было закрыто 192 прихода, в Орле в 1930 году не осталось ни одной православной церкви!
Как говорят адвокаты Сергия, все подобные заявления делались под давлением безбожного режима и ради сохранения тех крупиц церковной жизни, которые еще теплились в стране. Подобной риторики от митрополита Сергия требовали и в связи с началом Великой Отечественной войны, и снова на весь мир прозвучали не соответствовавшие действительности слова о том, что в СССР религия не притесняется, а фашисты, якобы, на занятой территории разрушают Церковь, уничтожают православные святыни и преследуют верующих. Но если предыдущие сообщения такого рода вызывали громкие возражения лишь в среде эмигрантов и чад Зарубежной Церкви, то теперь весь мир увидел, что это лож, так как немцы снимали на чб-камеры репортажи об открытие церквей Псковской Миссией!...
Вообщем, когда Вермахт подошёл к МСК, Сергия решили срочно вывозить. В НКВД изготовили официальную бумагу — распоряжение Московского городского Совета депутатов трудящихся N 3/331 от 7 октября 1941 года, в которой митрополиту Сергию и его патриархии предписывалось покинуть Москву и направиться на жительство в город Оренбург. В дороге Сергий разболелся и товарный вагон, в котором он ехал, повернули на Ульяновск, родину Ильича — Ленина!
...Вопрос «О РЕЛИГИИ» снова всплыл в декабре 1941 года, когда Президент составлял проект декларации «Объединившихся держав» (будущих объединенных Наций). В Америке и Англии документу этому придавали большое значение. Каждый пункт обсуждался со всех сторон. В декабре 1941г, в Белом Доме за обедом Рузвельта с Литвиновым, президент США сказал так:
— Вы получите очередную помощь, только тогда, когда включите в декларацию Атлантической хартии — упоминания о свободе религии.
— Мы можем согласиться лишь с одной фразой «свобода совести»!
— Ок! Свобода совести — это хорошо! Но слово «религия» — лучше! Поймите, ЭТО всего лишь декларация на бумаге! У нас в США провозглашается четыре свободы и одна из них — религия. Кстати! Наш традиционный джефферсоновский принцип свободы религии, имеет столь широко демократический характер, что включает право не придерживаться вовсе никакой религии!
Вскоре Советы подписались под словом «РЕЛИГИЯ», а также замутили несколько пиар акций для западных корреспондентов: облёт икон на кукурузниках вокруг Москвы, а также молебен в Елоховском соборе, на котором, Протодиакон Иаков Абакумов (родной брат начальника СМЕРШа) добавил молитву за «первоверховного вождя Иосифа». Хотя до этого печального дня — «первоверховными» православная церковь именовала только апостолов Петра и Павла....
Как только Рузвельт увидел фотки с кукурузниками и распечатки речи брат начальника СМЕРШа, то сразу распорядился выдать Советскому Союзу беспроцентный заем на сумму в десять миллиард долларов для закупки вооружения и сырья. Прагматик и циник из Кремля знал: в этом мире за все надо платить. В конце концов Берлин стоил ЦЕРКОВНОЙ обедни! В последствие, пиар акция с кукурузниками, стало представлятца — как ЧУДО спасшие Москву от захвата немцами...
Важно отметить, что никаких дополнительных инструкций или требований о сотрудничестве от Вермахта Псковская Миссия не когда не получала. Один из участников миссии, архимандрит Кирилл, рассказывал в интервью газете «Вера»:
«—... Если говорить честно, я с немцами почти и не виделся: Служили в храмах. Как сто лет назад служили, так и сейчас служим. В оккупации были такие же русские люди, как и по другую сторону фронта, — и кому-то надо причащать живых, отпевать мертвых. Если были нужны дровами, то обращались к муниципальной администрации. Она хоть и подчинялась германской власти, но состояла из местных — латышей и русских. Все эти годы мы не имели прописки, так что и продуктовых карточек не получали. Немцев я не видел и не слышал».
Вот как проходила первая служба во Пскове после изгнания коммунистов: «Мы прибыли в Псков к вечеру 18 августа 1941 года, в канун праздника Преображения. В Троицком соборе только что окончилась служба; ее совершал, на неделю раньше нас приехавший из Латвии протоиерей. Народ, переполнявший громадный храм, молча, уже в полной темноте (все светильники гаснут от порывов ветра в разбитые окна собора) подходит к амвону...Подошли к амвону и мы... Светлый праздник Преображения встречали мы уже на Русской Земле, на родине своих отцов и прадедов, но в темноте... В этом было что-то символическое. Катакомбы все еще оставались катакомбами. Троицкий собор — вчера еще антирелигиозный музей, как бы мог сразу преобразиться, «прийти в себя», просветиться. Такие контрасты! Вчера — насмешки, хула и поругание. Сегодня — чудные церковные песнопения, веками звучавшие в этих стенах. Лики святых — предмет вчерашних иронических замечаний руководителей антирелигиозных экскурсий, а сегодня перед ними благоговейно стоит коленопреклоненная толпа. Кто видел оскверненные храмы, тот знает, как трудно сразу "войти в себя", забыть то, что было, сосредоточиться. На следующий день — Божественная литургия. «Опять многотысячная толпа наполняла Свято-Троицкий собор, но сейчас он весь залит солнечным светом. Праздник Преображения — радостный праздник, и все лица молящихся просветленные. Первая встреча с русским народом. И эта встреча — в храме. Перед Богом, Который всё видит, всё знает и может многое простить!»
Если в самом начале войны Сталин делал церковный ПИАР, только для Западных СМИ в виде полётоф КУКУРУЗНИКОФ, то к концу 1942, он реально осознал, что с ЭТИМ ПИАРОМ допустил МАХУ. ПИАР нужно было делать, не для Запада, а для Совка. В это время генерал Власов, уже попал в очередной плен и стал организовывать Русскую Освободительную Армию против Краснопёрых. Сталин дико боялся, что РОА обьединитца с церковниками, поднимет весь верующий народ, а Коменский из Брянска завербует прогрессивную националистическую молодёжь, и вся это орава попрёт на его сатанинскую ВЛАСТЬ ЗЛА!
На заседаниях ПАРТИЗАНСКИХ движений выяснилось, что в Брянской и Псковской области, вообще отсутствуют какие-либо серьёзные формирования Вермахта. Вместе с тем, сами местные жители всячески препятствуют партизанскому движению и не хотят воевать против модных сил Вермахта, а наоборот записываются в Хиви, РОА, а некоторые даже в СС.
По предложению Ильи Эренбурга в эти и другие области были отправлены крупные десанты провокаторов — сотрудников НКВД и Уголовников. Практика была токова: после ацких пыток некоторых лидеров криминального мира, а за тем и за блага, вынуждали формировать моб палачей из беспредельщиков, который совместно с сотрудниками НКВД забрасывались в тыл немцев. Эти банды переодевались в немецкую форму, врывались в деревни, после чего всех убивали, грабили и жгли. Не убивали, только мужчин. Таким образом, НКВД пыталось побудить людей к мщению, то есть за дорма служить САТАНИНСКОМУ режиму!
Вскоре, эта тема вскрылась, народ был оповещён, а группа армии СЕВЕР, выпустила директиву о создании совместных комендатур Вермахта и местной самообороны. Жестокости происходили, с той и другой стороны, а особенно они ужасающи, когда идёт Гражданская война, смешанная с партизанской. В один из налётов на крупное Псковское село — КАПОТНЮ, переодетые в немецкую форму сотрудники НКВД и уголовники расстреляли 57 пенсионеров, 11 женщин и 25 детей. На этом они не успокоились и принялись заниматца грабежами. С крупной добычей нищенских ценностей и конфискованным самагоном, они вскоре отправились отдыхать в деревню Вышняки, где сразу стали дико кутить с местными бабами, которые работали плечевыми шлюхами у немецких дальнобойщиков трассы М-9(Москва-Рига). Один пацан, у которого убили мать, выследил убийц в лесу, распознал их, что это русские и сразу доложил Копотевскому старосте. Местные мужики захватили комендатуру немцев, связали их, конфисковали два допотопных чешский бронетранспортёра и одно орудие, после чего отправились в Вишняки. Стоить заметить, что в деревнях Псковской области, было полно бывших красноармейцев, которых освободила Псковская Миссия. Им было дико в кайф трудитца, в новых кулацких хозяйствах без всякого гнёта и унижения! Когда бабы развязали немцев, те позвонили в рай-центр и вызвали подмогу. Охранная рота прибывшая в Вишняки, уже издалека почуяла запах жаренного человеческого МЯСА. Копотневкие, согнали всех местных (кроме детей) с пьяными НКВДЭшНИКАМИ и шлюхами в коровник и ацки зажарила всех живьём, с помощью бензина из Чешского бронетранспортёра. В ацком аду, даже сгорел высокопоставленный представитель Советской ставки, случайно заночевавший в Вишняках. Когда его обливали Румынским бензином, он предлагал мужикам 1500 Американских долларов, но так как они в валюте не разбирались, а ближайший обменник был в Берлине, то его забили вилами, а потом ацки запалили. Всех Вышняковских детей разобрали в семьи, а партизанщина в этих краях прекратилась до наступления Красной армии...
Сенсационные допросы немецкими генералами — Я. И. Джугашвили, сына И. В. Сталина, вскоре стали известны и самому ХОЗЯИНУ! Докладную записку генерала В.Штрик-Штрикфельда, выкрал Штирлиц и передал в МСК:
«Сталин, по мнению Якова Джугашвили, сына Сталина, боится русского национального движения. Создание оппозиционного Сталину национального русского правительства могло бы подготовить путь к победе — такова была основная мысль доклада, который фельдмаршал фон Бок переслал в ставку фюрера».
Вскоре генерал Штрик-Штрикфельд выдвинул проект о создании РОА («Русской Освободительной Армии») из военнопленных добровольцев: к апрелю 1942 г. планировалось сформировать 200-тысячную русскую армию...
Естественно Сталин узнал об этом и приказал немедленно, а именно с 1 января 1943 года ввести царские погоны, а для офицеров и генералов — золотые. 17 января — новые мундиры для армии. 5 сентября — мундиры для чиновников железнодорожного ведомства. 25 — для юристов. 9 октября — для дипломатической службы. Люди старшего поколения вспомнили о давно забытом: двенадцать разрядов статских и военных чинов. Не к тому ли идет? Другим пришла на память старая гимназия: на улицах появились школьники в форменных кителях и школьницы в одинаковых коричневых платьях. 1 сентября 1943 года, как известила пресса, началось раздельное обучение мальчиков и девочек. На год раньше был возвращен к жизни некогда прославленный орден Александра Невского. По вечерам — еще одна дань ушедшей эпохе — артиллерийские салюты. К пушечному гулу добавился вскоре другой, тоже изрядно забытый в России звук. 8 сентября малиновый колокольный звон оповестил жителей столицы об избрании Патриарха всея Руси.
Как мы уже говорили, с началом войны немецкие оккупационные власти после захвата новых территорий не препятствовали открытию на них православных храмов, чем вызвали определенные симпатии местного населения. Этот факт вынудил Сталина, пойти также на открытие храмов в пропагандистско-политических целях. Учитывая религиозный подъем русского народа во время войны и понимая, что он будет способствовать победе над врагом, Сталин решил рулить верующими, с помощью «карманной» Московской патриархии «Обновленцев». В процессе перехода от политики интернациональной, к национально шовинистической, Церковь, по замыслу Сталина, должна играть роль катализатора и цементирующего компонента, фасад которого, должны были выполнить — «обновленцы» из консервативной Московской Патриархии.
Кроме этого, Сталин, находясь в мании ВЕЛИЧИЯ и МЕССИАНСТВА, ощущал неудовлетворенность от «пресных» славословий его личности — партаппаратчиками и советско-государственными чиновниками. Для полноценного прославления «некоронованному императору» не хватало «кадильного фимиама», той самой Православной Церкви, которая в течение 16 веков давала Божественную Санкцию, сакральное помазание православным императорам, — сначала византийским, а затем и Российским; не хватало Церкви, которая и прославлению Сталина, дала бы авторитетную санкцию!
Поэтому 4 сентября Сталин пригласил к себе на дачу Л.П.Берию, Г.М.Маленкова и Г.Г.Карпова, работника НКВД. Последний в течение ряда лет занимался «церковными вопросами», то есть репрессиями попов, а потому был рекомендован на место посредника между правительством и церковью. Сталин предложил, самым срочным образом занятца церковным вопросом. Карпов тут же позвонил митрополиту Сергию в Ульяновск. Поздно вечером митрополиты Сергий, Алексий и Николай прибыли в Кремль, где и были приняты Сталиным, в компании Молотова и Карпова.
«...Когда митрополит Сергий высказал предположение, что собор может быть созван через месяц, Сталин спросил: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?» После обмена мнениями сошлись на том, что заседание собора откроется 8 сентября, где Сергия — товарищ Берия назначил Патриархом. Некоторые наивные люди полагают, что сразу после этого события, все попы восстали из Сталинского ада, стали махать кадилом и торговать свечками. Это было совсем не так. Наоборот, именно в этот период, лишились жизни множество наиболее алдовых деятелей Русской Православной Церкви. Сталину не нужны были церковники с дореволюционными ценностями, которые могли симпатизировать РОА и Каменскому, поэтому их стали нещадно истреблять, а на НОВЫЕ ОБНОВЛЕЧЕНСКИЕ ЦЕРКОВНЫЕ курсы стали отправлять сотрудников НКВД, особенно тех, кто особенно усердствовал в пытках!
До войны в Ленинграде активно действовали тайные иосифлянские общины. В период блокады они расценивались как вражеские, активно выявлялись и уничтожались органами НКВД. В справке Управления НКВД по Ленинградской области от 1 октября 1942 г. указывалось, что в городе с начала войны вскрыто и ликвидировано 625 контрреволюционных групп, из них 7 церковно-сектантских. «Истинно-православных» власти называли сектантами. В 1942 г. в пригороде Ленинграда вскрыта и ликвидирована антисоветская организация церковников. В состав этой организации входили бывшие кулаки, церковники, монахини, лица без определенных занятий, приверженцы так называемого иосифлянского церковного течения... Показаниями арестованных установлено, что Савинский и его активные сообщники, создав в местечке Коломяги нелегальную церковь, на протяжении ряда лет совершали тайные религиозные обряды, привлекали через обряды к церковной деятельности чуждые и антисоветские элементы, молодежь и вели среди них антисоветскую агитацию... «. Аресты членов общины продолжались с 17 июня по 14 июля 1942 г. Всего по делу проходило 18 человек. 3 августа Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского округа приговорил 3 человек — архимандрита Клавдия, монахиню Евдокию (Дешкину) и А.Ф. Чистякова к смертной казни, а остальных 15 к различным срокам заключения. Хотя страшная блокадная зима 1941-1942 гг. и массовая эвакуация многократно сократили иосифлянскую паству в Ленинграде, известны случаи разгрома тайных общин в городе и после октября 1942 г. Так, известный стрельнинский протоиерей Михаил Рождественский, освободившись из Беломорбалтлага, в 1938 г. нелегально поселился в Ленинграде, скрывался у знакомых и служил по ночам. Арестован он был только 19 января 1943 г. на Крещение Господне во время Божественной литургии вместе с другими членами тайной общины. 13 марта Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского округа приговорил о. Михаила к 10 годам лагерей...
А вот как происходил арест и убийства из группы подмосковных «катакомбных» священников и их последователей весной 1943г. Из воспоминаний В.Я. Василевской о Серафиме:
— «Домик, где жил батюшка, выглядел заброшенным и необитаемым. Внутри же он был полон людей, собравшихся встретить светлый праздник, как прежде встречали его в храме. Батюшка был занят устройством алтаря и иконостаса. Маленькая комната должна была превратиться в храм. Я не знала никого из присутствующих ... Батюшка позвал меня к себе:
«Чувствуйте себя как среди самых близких людей», — и я почувствовала вскоре, что все эти люди, приехавшие сюда в эту пасхальную ночь, действительно являются близкими мне людьми, с которыми связывают меня самые глубокие, еще не совсем понятные мне нити. Прежде чем начать богослужение, батюшка послал меня убедиться в том, что пение не слышно на улице. Началась пасхальная заутреня и маленький домик превратился в светлый храм, в котором всех соединяло одно, ни с чем несравнимое чувство — радость Воскресения! Крестный ход совершался внутри дома, в сенях и коридоре.
— «Здесь катакомбы, — говорил о.Серафим, — я здесь не потому, что желаю кому-нибудь делать зло или хочу с кем-то бороться. Я здесь только для того, чтобы сохранить чистоту православия». ...Батюшка говорил, что война эта не случайно началась в день всех русских святых и значение ее в истории России будет очень велико! — Через два часа, после начала таинства, к дому подъехал грузовик НКВД, я успела выпрыгнуть из окна и скрыться во мгле. Оттуда я видела, что происходило дальше. Под руководством человека похожего на еврея, из дома вынесли все иконы, сложили кучу и зажгли костёр. Потом всех, кто не убежал, толкали в костёр, люди дико орали от страшных ожогов. Потом, человек похожий на еврея, ударил лопатой о. Серафима, после чего бросили в костёр. Я не могла больше смотреть на этот АД и убежала в сторону станции Марфино. Несмотря на дикие вопли, ни в одном соседнем доме не загорелись окна, и никто не вышел!..............................................................................
6 ноября в Москве состоятся арест о.Иеракса (Бочарова). Он был пострижеником Троице-Сергиевой Лавры, духовным чадом известного московского чудотворца старца схиархимандрита Зосимы, в Лавре исполнял послушание регента. Отец Иеракс после закрытия Лавры до 1932 года служил в церкви Кира и Иоанна на Солянке (Сербское подворье). С 1932 года после закрытия храма жил на нелегальном положении у своей духовной дочери Нины Владимировны Трапани у станции Лосиноостровская под Москвой. Наконец его выследили. Дело прошло очень тщательную и долгую агентурную подготовку. В круг знакомых о. Иеракса, была внедрена женщина, которую вывезли из Ленинграда, и где у неё осталось двое детей. Женщине пригрозили, что если она не внедритца в секту ЦЕРКОВНИКОВ, то её детей отдадут на съедение Ленинградским каннибалам. Полученные сведения она передавала в органы госбезопасности. И вот, наконец о. Иеракса арестовали, а саму Ленинградскую женщину убили при аресте. Под пытками, Иеромонах Иеракс признал себя виновным и, что интересно, его ответы на предъявленное обвинение являлся слово в слово точным повторением обвинения в формулировке следователя. Воистину следователь не перегружал себя необходимостью разнообразить протокол, где ответы были написаны им самим. Вместе с иеромонахом Иераксом была арестована его духовная дочь Нина Владимировна Трапани, которую избивали и насиловали 13 дней подрят. В обвинение указывалось, что она была "активной участницей антисоветского подполья церковников, не признаёт легально существующую церковь, в связи с тем, что легальная церковь заняла в Отечественной войне патриотическую позицию". Это были особенности новой фазы отношений между властью и церковью. Усугубление раскола и искусственное противопоставление легальной церкви и тайных церковных групп — признак изменившейся ситуации. Она обвинялась за укрывание «крупного нелегала иеросхимонаха Иеракса. Обвинение также было предъявлено и Ксении Ивановне Гришановой, "укрывавшей крупного нелегала архимандрита Серафима". При аресте 6 ноября 1943 года, сотрудники органов безопасности обнаружили в подполе дома гроб с телом умершего в 1942 году архимандрита Серафима (Битюкова). В деле сохранились фотографии рослых молодых и жизнерадостных чекистов с папиросками во рту, весело вытаскивающих гроб с телом архимандрита из деревянного дома. Ксения призналась в том, что 10 лет укрывала у себя архимандрита Серафима.
Ещё один неоднозначный факт против «ОБНОВЛЕНЦЕВ», это пляска под дудку пропаганды СТАЛИНА — Ильи ЭРиНБУРГА! У меня на даче висят часы, из редакции газеты «ПРАВДА» с чекухой — 1936год. Когда я их вешал, как раритет на фасад дачи, то за задней стенкой обнаружил пачку машинописных рукописей для речей «ОБНОВЛЕНЦЕВ», исправленных и за подписью ОРИНБУРГА. Если Гебельс, был гением ПИАРА, то Эринбург лишь умелым компелятором идей СТАЛИНА-РОКФЕЛЕРА, в модной журналисткой обработке. Если его статьи, для Американских газет, и представляли какой либо формат, то заготовки для церковников, даже наоборот, служили против Сталина, формируя потенциальных сторонников Каминского из числа прогрессивной молодёжи:
«...Вместо храмов в несть Христа им хочется воздвигать алтари более близким им по духу древним языческим национальным героям Зигфриду и Вотану. Они... не хотят уже больше верить во Христа, что хотят быть «христами» сами. Это уже самообожествление нацистов, нечто вроде древних римских цезарей. Отсюда идет прямая дорога к тому, чтобы венчать Гитлера в заместители Христу, чтобы объявить его «сверхчеловеком» Ницше.
«...Вместо Христа — фюрер! Вместо креста — языческая свастика; вместо вечной книги жизни Библии — фашистская книжонка «Моя борьба»; вместо воскресенья — вечер субботы; вместо священников -лектораы; вместо крещения и причащения, покаяния, венчания — произнесение фашистской клятвы с прикосновением правой руки к мечу и т.п. С такими новыми обрядами фашисты и вознамерились создать в Германии новую национальную церковь, которая должна, по их замыслам, служить только одной доктрине: «Народ и раса»...Германский же фашизм хочет насильно, путем террора, навязать миру языческое богопочитание, нравоучение, обряды и нацистскую идеологию...»
Особенно меня посмешила телега про генерала Людендорфа:
«...Глубоко ошибаются те, кто думает, что теперешний враг не касается наших святынь и ничьей веры не трогает. Известный немецкий полководец Людендорф, посылавший своих солдат на смерть сотнями тысяч, с летами пришел к убеждению, что для завоевателя христианство не годится. Оно своим учением о любви ко врагам, неизбежно расслабляет животную жестокость, которую Людендорф признавал в человеке за естественное качество. По убеждению этого зоологического генерала, для борьбы за существование жестокость необходима, прежде всего, только она и побеждает. Поэтому генерал призывает своих германцев бросить Христа и кланяться лучше древне-германскому идолу — Вотану, которому он со своей супругой, устраивал поклонение. Не подумайте, что Людендорф от самомнения и гордости, под старость сошел с ума и начал чудить. Нет, это безумие распространено среди фашистов и они даже стремится заразить другие народы, попадающие под германское влияние или владычество. В свое время германцы в Латвии организовали общину язычников, поклоняющихся древне-латышским идолам. Ученый проповедник этой новой, совсем неученой религии... Соблазнил даже одного православного священника(намёк на Воскресенского). Тот долго колебался, не рискнуть ли ему своим будущим, променяв православный приход на языческую общину. И, кажется, рискнул и теперь ушел от нас...
29 апреля 1944 года, лидера Псковской Миссии — Митрополита Сергия Воскресенского ждали в Ковно(Вильнюс), владыка задерживался. Представитель русского населения в Литве А. Ставровский выехал ему навстречу в район, где орудовали партизаны. Там он обнаружил автомобиль Экзарха с четырьмя расстрелянными людьми: это были сам митрополит Сергий, его шофер из советских военнопленных — Герой Советского Союза майор Кулаков (которого он спас из концлагеря), и протодиакон Иннокентий Ридикюльцев с супругой. Недалеко от машины нашли убитую девушку и ребёнка — случайных свидетелей преступления. В последствие выяснилось, что убийцами Сергия были сотрудники НКВД переодетые в немецкую форму. Псковская Миссия просуществовала до апреля 1944 г., открыв около 400 храмов, в которых служили примерно 274 священников. Многим из них, оставшимся в СССР, пришлось за это заплатить лагерями, а то и жизнью...
В заключение лектор примерно сказал так:
— Существуют разные мифы и сказки, что особый отдел Вермахта содействовал именно Псковскойй Миссии! Даже только по чисто военным и Геополитическим мотивам, а ещё по каким-то другим соображениям. Было бы здорова, еслиб в течение нашей экспедиции, вы более тесно общались с местным населением — о разном фольклоре, о колдунах ведьмах или типо того. А в конце экспидиции, каждый может сделать, какой-нибудь доклад, если обнаружит, что-либо необычное и заслуживающие нашего внимания!: — из аудитории посыпались смешки:
— Колдуны, ведьмы?! Ой, как смешно!
— Интервью с русалками надо сделать!
— И со Змей Горынычем! — но в этот момент соло взял местный рок фанат «Бочка»:
— А чё вы ржёте! У нас в каждой деревне своя ведьма имеетца!
— Да все бабы ведьмы! — лектор заулыбался
— Нет! Нет! У нас я не вижу никаких ведьм! Все студентки хорошие! А вот «Бочка» говорит правду, это было всегда у нас на Руси! — послышались новые коменты:
— Как так?! А церковь? А православие?
— Дубина, у нас инквизиции не было, а только МРАКОБЕСИЕ. — я тут же вскочил, чтоб прекратить подьёбки в сторону «Бочки»:
— Тащемта, я лично верю «Бочки» и готов завтра отправитца с ним хоть на разговор с Дьяволом!
— Отлично! Троицкий назначаетца старшим куратором по «Бочкинским ведьмам»!
— А у него уже есть, две такие — местная Света и Наташа! — все дико ржали, краем глаза я увидел как Лили, частично передёрнуло. Я успокоил себя, что её просто укусил комар. Но она неожиданно вскочила и тут же ломаналусь прочь. Все были в изумление и пялились на Лили...за ней побежал Хадорковский...
