ЯЩЕР

Ебашил я в то время в «Черном Кофе», и тут Димка Варшавский, который заведует ныне всеми бензоколонками в Нью-Йорке, мне и говорит: «Ну, старичок, надо расставаться. У тебя бочки нормальной нет — не в кайф. Да и вообще, что-то ты неровно бацаешь. Но ты не грусти, есть такая группа хорошая — «Коррозия Металла» называется. Телефон Паука такой-то…» Дальше начались перезвоны. И вот — первая репетиция. Паук сказал, что у них база на «Новослободской», на фабрике «Салют» (по пошиву лыжных костюмов). Мы зашли в комнату профсоюзного комитета фабрики, где должна была состояться репетиция. Из какого-то шкафа были извлечены барабаны «Энгельс» в полусгнившем состоянии, три колонки и два усилка типа «Родина-Радуга». Пока все это подключалось и тут же на ходу ремонтировалось, между нами бегала какая-то тетка и умоляла не начинать играть, пока в соседнем кабинете — у директора — идет совещание по выпуску лыжных костюмов. Мы мало обращали на нее внимание, периодически издавая икающие звуки, плюясь и куря. Когда совещание у директора закончилось, мы врубили аппаратуру на всю, так что у директора со стола свалилась пепельница. Пошло рубилово. Сначала сыграли «Черный Корабль», потом «Люцифера». Я ошалел, конечно. Я ж по тем временам в hard rock мелодический врубался, а они какой-то оголтелый металл играют. Я подумал, что мне, наверное, не в кайф в этой группе играть будет… Это было все в 1986 году, месяц теплый был — лето (июль или август). Затем у меня был сольный проект под названием «Рок-Гвардия», в котором я был вокалистом. Но у меня постоянно была засада с вокалистами — один в Липецке живет, а другой у Игоря Гранова играет. И в конце-концов я им заявил: «Ребята, я пойду играть в «Коррозию». На что мне ответили: «Ты — сумасшедший». Я говорю: «Да!» И здесь мистическая фишка произошла. Только я хотел набрать номер Паука, а Паук в это время мне сам звонил: — Але, Шура? — ну? — Ну чего? Может все-таки поиграем, там это? — Давай. — А у тебя база есть? — Есть. И пошло дело, поехало — начали хуярить. А было это уже в апреле 1987 года. Затем я отыграл первый концерт, и меня впервые повезли на флэт — на тусовку. Там бухали портвейн, курили всякие штуки, голые девки опять же. Я охуел просто — во люди чем занимаются! Но к утру я уже воткнулся во все штуки и начал гнать, что пришли люди в телогрейках с приколотыми булавками лейбаками Adidas, вырезанными из картонных коробок. Лысый дико испугался, что пришли урела и будут всех пиздить. Но я его успокоил — сказал, что это шутка. Вслед за этим Лысый сам отчебучил уматной прикол. В 5 часов утра он объявил, что фашистская Германия напала на нашу страну и попутно устроил легкое землетрясение — ронял торшеры, столы, стулья. Хозяин квартиры просто охуел. С тех пор пошел угар недетский. В «Коррозии» я провел отличные годы, ни о чем не думал, кроме как о концертах, барабанах, палочках, педалях, девках и бухле…

КОСТЫЛЬ

Я тогда недавно вернулся из психиатрической лечебницы, отлежав там второй срок. Затем меня направили в Институт Психиатрии на Каширке. После всего этого в армию я уже, соответственно, не пошел, а потому с чистой совестью играл на гитаре в группе «Прокатный Стан». У нас была репетиционная база в Раменках — в гигантском актовом зале на пятом этаже УПК. С нами тусовался еще Серега Лысый, который был учащимся Московского Государственного Университета. Он был таким пай-мальчиком-тихушей, но уже любил приложиться к рюмочке. Была лютая зима — начало января 1985 года. С моим приятелем Мишей — барабанщиком «Прокатного Стана» — и Серегой Лысым мы отправились в «Ладью», где по слухам собирались отбросы общества: металлисты, панки, хиппи. Первый наш поход в «Ладью» (еще до Нового Года) не увенчался успехом, потому что в тот день умер какой-то маршал и все было закрыто. Мой прикид в тот день состоял из черного свитера «Олимпиада-80» и напульсника из синего кожезаменителя, на котором красовались 8 клепок. Каждый имел с собой по три рубля, сэкономленных за неделю. В то время на три рубля можно было нормально обделаться в любом месте, а там и подавно. Пока мы стояли в очереди за креветками и осматривали местность и присутствующих, больше всего наше внимание привлек к себе Боров. Он стоял к нам спиной где-то в центре зала и казалось, что у него волосы по пояс. Это привело нас в шок. (Хотя на самом деле волосы у него были обычной длины. Да и у меня у самого волосы были ничуть не короче…) Заняв место за столиком, мы начали распитие пива. Первым, кто к нам подошел, был некий персонаж по прозвищу Круглый (пару лет назад он скончался от передозировки героином). Он задал какой-то наводящий вопрос, а я ответил, что уважаю AC/DC. Он решил проверить меня на «гнилого» и спросил, какие песни я знаю. Песни я знал все. Причем неважно с какого альбома и с какого места я их слышал. Он тут же проникся доверием и сообщил: «Сейчас Паук должен прийти». Ожидая Паука мы продолжили распитие пива, подливая в него сухое вино. Вскоре появился Паук в длинном кожаном плаще, шапке как у членов правительства (типа «пирожок»), майке Iron Maiden, напульсниках и ремне, проклепанных пылесосными клепками. По тем временам казалось, что он просто весь в клепках! Пауку доложили о том, что в «Ладье» присутствуют такие мощные люди как мы, и минут через 10 он подошел к нам и сообщил, что он из группы «Коррозия Металла». А затем он высказал идею-пожелание о сотрудничестве: «Давайте зарядим убойный концерт». Мы вроде как согласились и Паук с Боровом пригласили нас потусоваться на флэт и обсудить предстоящий концерт. У нас с Мишей это сразу вызвало неадекватную реакцию («Смотри какие типы. А не стремно? Они не заманят нас в какой-нибудь притон?»), но в конце-концов мы решили, что в случае чего — отобьемся и поехали. Лысого с собой не взяли. По дороге приобрели «чекушку» водки, бутылку «Амбарной-Имбирной» и пару сухого. Так как все были уже в угаре, то по общим подсчетам этого должно было хватить. Пришли на дворнический флэт, который был закрыт на несколько ломов и в котором было дикое количество комнат, а на кухне горел газ. Присутствующие уселись за круглый стол. Ими оказались Боров, Slade (этот тип должен мне 300 руб. с 87 года, кстати, сейчас он работает с «Арией»), Натаха (сестра Паука), сам Паук и я с Мишей. Только было начали распивать спиртные напитки, как я предложил это все сварить. (Это была первая наша варка. Затем они продолжались постоянно.) Мы залили все в кастрюлю и вскипятили. Каждому досталось по две чашки, после чего у всех начали дико заплетаться языки. Боров предложил разрисовывать стены, чем все и занялись в диком угаре… Наступил день намеченного сейшена. Идея концерта состояла в том, что в определенный день к нам («Прокатному Стану») на базу приедет «Коррозия» и еще несколько человек. Все должно было проходить в обстановке глубокой конспирации, но многим сейчас этого не понять… И вот в день концерта, в семь часов я с гитарой оказался у входа в УПК, где уже тусовалась толпа непонятных подростков. Зайдя в УПК мы обнаружили, что у самого входа стоит стол, за которым сидит участковый, а рядом — еще двое в штатском. Участковый спросил: «Вы куда направляетесь, молодые люди?» Мы ответили: «На репетицию». Он говорит: «Отлично, хотя что-то вас много. Как ваши фамилии?» Мы назвали свои фамилии, участковый записал их. Затем мы поднялись в зал, подключили убогую аппаратуру и сейшен начался выступлением группы «Прокатный Стан». Мы отыграли несколько вещей, среди которых была и «Дьявол В Полете». В зале находилось человек 20, в том числе и «Коррозия Металла», а также в дверном проеме периодически мелькали фигуры участкового и двух типов в штатском. Затем на сцену была приглашена «Коррозия Металла». Морг — за барабанами, Паук — на гитаре, Боров — на гитаре и Сакс — на басу. Они начали исполнять композиции в духе ранних Black Sabbath, причем пел барабанщик и таким рычащим голосом, что это на всех произвело жуткое впечатление. По тем временам за такое и расстрелять могли… После исполнения композиций концерт, как обычно, был прерван участковым, который в ужасе вбежал и приказал прекратить «репетицию». Но все обошлось без особых потерь, если не считать, что директора УПК исключили из КПСС и выгнали с работы, а мы лишились репетиционной базы. На этом существование группы «Прокатный Стан» закончилось, а я по приглашению Паука перешел в «Коррозию». И через месяц мы уже записывали первое демо в ДК «Серп И Молот». Лысого в очередной раз исключили из МГУ и он по нашим многочиленным просьбам лег в «Кащенко», но это уже другая история.

БОРОВ

Когда я закончил школу, мы с Саксом организовали свою команду, в которой постоянно менялись музыканты. Но мы не обламывались и находили новых. Находили мы их на разных тусовках (на площади Ногина, на «Пушкинской» и в других центровых местах). Одно время мы играли на улице, причем я — на акустической гитаре, а Сакс — на саксофоне (за что и получил свое прозвище). И однажды в 1984 году, тусуясь на площади Ногина, мы увидели дикое количество хиппарей. Мы сидели в сквере на лавочке, у меня был магнитофон, и мы слушали старые записи Scorpions. Один из этой толпы хиппарей подошел к нам и сказал: «Можно я тоже послушаю?» Мы познакомились. Это был как раз Паук. У нас оказались общие музыкальные интересы и общие проблемы. У Паука был свой проект — Коррозия Металла, который пока не приобрел конкретные формы, и ему требовались музыканты. У Паука уже был барабанщик Морг, мы с Саксом к ним присоединились, и после первых репетиций поняли, что у нас что-то получится. Таким образом я попал в группу Коррозия Металла. Мы репетировали раз в неделю в различных ДК и подвалах, которые нам предоставляли по 5 руб. за репетицию. И мы как-то сразу организовали свою тусовку, и не принадлежали ни к тогдашним хиппи, ни к тогдашним металлистам. А затем в таком месте, как «Яма», где происходили зимние тусовки металлистов, распивая пиво, мы познакомились с Костылем, который играл тогда в группе Прокатный Стан. В тот же вечер мы отправились ко мне в дворницкую, где устроили мощнейший угар.