Глава 1

Сон дракона

Нельзя сказать, что Леонид принадлежал к числу людей, планирующих жизнь в соответствии с гороскопом. Да, гороскопы он любил и частенько составлял их сам, пользуясь библиотекой матери, где книги на эту тему были представлены на удивление полно. Но вся информация, получаемая по итогам вычислений, шла под грифом «принять к сведению», но никак не «обязательно для исполнения».

Правда, за последнюю неделю получить сколько-нибудь значимую информацию не получалось. То и дело предрекалось нечто тревожное, но так туманно, что ничего нельзя было понять, как в пророчествах Нострадамуса.

Леонид называл такое положение вещей «сном Дракона», по аналогии с апокрифическими мифами. Будто бы сон Дракона становится тем беспокойней, чем ближе пробуждение. Этот момент легко предсказать по учащающимся аномалиям во всем мире, ведущим к катаклизмам. Правда, в астрологической аналогии сна Дракона все неприятности касаются исключительно человека, составляющего гороскоп.

Когда астрологическая программа благополучно приняла все настройки и начала обрабатывать информацию, Леонид решил не заморачиваться и просто свернул окошко. Пусть сама выдаст разъяснение и трактовку будущих событий, а то расшифровывать уже невмоготу. Конец рабочего дня все-таки, голова почти не варит.

Он снял и с осторожностью протер линзы очков дополненной реальности, точнее – их особой, сверхзащищенной и модифицированной версии, созданной специально для Интерпола. Потом вернул очки на переносицу и метнул взгляд на циферблат часов: осталось немного до той блаженной минуты, когда он позволит себе расслабиться. Может быть, сегодня даже заглянет к Луи, закажет фирменное блюдо: устрицы на льду в сопровождении лимона и винного соуса с кусочками порубленного лука и крутонами. Луи обязательно принесет бутылку хорошего белого вина с приятным цветочным запахом, которое оставит на языке чудный, нежный привкус белого хлеба и сливочного масла…

Да уж, чего тут рассказывать – Леонид поесть любит. Возможно, поэтому он в свои тридцать шесть, несмотря на занятия борьбой и отсутствие вредных привычек, имеет приличных размеров животик.

А ведь когда-то…

Почему-то, совершенно не в тему, вспомнились его первые дни работы в Интерполе. Только окончивший юридический и полицейскую академию, Леонид битый час дожидался свободной минутки тогдашнего начальника Отдела по борьбе с киберпреступностью, чтобы с гордостью продемонстрировать назначение к нему в команду. Эх, как он стремился сюда!..

И что пришлось пережить на первом приеме!

Он изо всех сил удерживал на лице маску вежливости, когда начальник Отдела, едва не морщась от старательного, показного отвращения, задавал обрыдлые еще со времен колледжа вопросы:

– Леонид аль-Дагит… Русский, что ли?

– Француз, – отвечал Леонид кротко и тут же мягко, чтобы не показалось, будто умничает, добавлял: – Леонид – это древнегреческое имя.

– Древнегреческое? Значит, не в честь католического святого? И что оно значит?

– Подобный льву.

Начальник, красномордый нахальный тип, сочно хмыкнул.

– А что за фамилия такая: «аль-Дагит»? Тоже греческая?

– Арабская.

– Так ты мусульманин?

– Отец был мусульманином. Меня воспитывала мать – христианка.

– Ну да, – пробормотал начальник, – на муслима ты не очень похож, хоть и черно-смуглый, но бороды и тюрбана не хватает.

На эту тираду Леонид решил не отвечать, больше заботясь о том, как бы погасить огонь злости в крови.

К счастью, коллектив его принял более радушно, если не сказать дружески. А через пару месяцев того начальника, уже и не вспомнить его имени, уволили к чертовой матери за какой-то совершенно нелепый проступок…

Хотя… чего ж перед собой-то лукавить? Помнил Леонид и имя урода, и что отправили в отставку того за сексизм. Помнит, потому что испытал тогда сладкую мстительную радость, хоть и до сих пор стыдно за это чувство. Стыдно, ведь современный европеец не должен опускаться до подобных низменных чувств. Даже его психолог говорит, что «месть – проявление инфантильности, компенсирующей комплекс неполноценности». Хотя сам Леонид считал, что это взыграла тогда папина кровь. Так сказать – этническая черта…

Воспоминания оборвала резкая трель. Где-то справа, на периферии зрения, вдруг вспыхнуло. Лучик света от проектора очков дополненной реальности сформировал на хрусталике глаза изображение: пиктограмму телефонной трубки с именем адресата. Легкое движение головой – кодовый жест для принятия звонка – и тут же транслируемый сквозь стенки черепа и слышимый только ему голос произнес:

– Леонид, зайди ко мне.

– Да, месье Бенуа.

– Не медли, дело срочное!

– Понял, – ответил Леонид четко и ровно, хотя под ложечкой неприятно засосало.

Он вскочил, привычным движением сорвал со спинки стула пиджак, и тут его взгляд упал на экран монитора. Там как раз астрологическая программа закончила расчеты.

Преодолев секундное замешательство, он все-таки взглянул на результат. Взглянул, чтобы в очередной раз убедиться в своей правоте…

Расшифровка гороскопа опять ничего толком не содержала – лишь тревожные намеки. И в них Леонид явственно ощутил тяжелое, горячее дыхание пробуждающегося Дракона…

 

Глава 2

«Люгер»

Комары…

Для любого копателя это слово наполнено большей ненавистью, чем для инквизитора – «еретик»! Проклятый гнус становится неотъемлемой частью жизни, несмотря на защиту умудряясь проникать всюду! Жужжит, жалится, щекочет крохотными лапками, с тупой инстинктивностью пытается впиться в тело…

Мыслей почти не было. Разморенное трудом и влажной жарой сознание просто фиксировало факты в такт резким, размеренным тычкам финской лопаты.

«Что-то Гофман задерживается…»

Шлеп! Кишки еще одного презирающего репеллент комара размазались по щеке.

«Надо бы осторожней копать, настрела в земле много: гильзы, осколки. Как бы на фугас неразорвавшийся не наткнуться».

От вертикальных тычков лопаты земля в накопе отламывалась тонкими ломтиками и опадала на дно. Не отрываясь от работы, Андрей обшаривал взглядом красноватую от обилия металла почву, рыхлил носком сапога. Но пока попадалась сплошная мелочь.

«Нет, а ведь правда, – подумал Андрей отстраненно, – Гофман уже должен был вернуться с выпивкой и продуктами. Где застряла эта гнида?»

Несмотря на задержку камрада, Андрей пока не волновался. За время совместной работы тот практически ни разу не облажался, старательно отрабатывая свою долю. Хотя, нужно признать, человек он сложный. Из тех, кому напрочь сносит крышу при любом упоминании Советского Союза. От Гофмана можно часто услышать фразочки типа: «жидовский заговор», «Эх, Сталина на вас нет» и, коронная, «а вот раньше Россия была могучей Империей».

Обычно Андрей старался не ввязываться в спор. Вообще что-то доказывать фанатику – пустое дело. Тем более что Андрей был втайне уверен: большинство скучавших по Советскому Союзу или Сталину на самом деле не хотели возврата коммунизма. Уже слишком привыкли жить при капитализме, стремясь к достатку и удобствам. А о Сталине вспоминали из жажды революционного, кардинального и «единственно верного решения». Такое случается с людьми, у которых нет пороха в душе, которые не хотят бороться за свои права, а справедливости все равно хочется. Они жаждут фанатичного правителя-тирана, ждут, когда он одним приказом сокрушит всех врагов. Это людская природа. Слабые люди хотят, чтобы виновных наказали, бандитов повесили, а их самих защитили и ими управляли. Но сами предпочитают только стонать и потрясать кулаками, трусливо отворачиваться, когда политики демонстрируют в очередной раз, что за людей их не считают. А всего-то и нужно – просто, даже банально, уважать себя и свое право.

Конечно, Андрей думал так лишь о новых поколениях, а не о стариках, оставшихся после громоподобного развала Союза в одиночестве и с чувством опустошенности.

Резкий скрежет металла о металл вывел из навеянных зноем размышлений. Лопата, наткнувшись на преграду, ушла вбок, отчего связки в плечевом суставе отозвались болью.

Ругнувшись, Андрей склонился, рассматривая находку, – торчащий из земли серо-зеленый ящик. В том месте, куда угодил удар лопаты, белела свежая царапина.

Подобные ящики находились относительно часто – обыкновенный комплект летучек.

Андрей перехватил лопату поудобней, чувствуя, как в крови разгорается знакомый с детства огонек кладоискательского азарта. Короткими движениями обкопал ящик, пока целиком не показалась боковая сторона с ручкой для переноса.

Теперь стало видно, что ящик не похож на минный комплект. Он гораздо выше и объемней. В таком можно перевозить документы или боезапас. Или командирские карты с наградами…

«Или ленд-лизовскую тушенку», – пронеслось у Андрея в голове, но он старательно отогнал эту мысль.

Андрей облизал губы, тут же сплюнул от горького привкуса репеллента. С осторожностью человека, привыкшего ценить орудие труда, отложил лопату и взялся за находку. Под пальцами возник сырой холод отлежавшегося в земле металла, и – рывок! – в ворохе опадающей на дно раскопа почвы ящик появился целиком.

– Ох!

Не удержав тяжести, Андрей едва успел ноги убрать, и стальной сундук с гулким стуком обрушился на землю. Сердце противно екнуло и застыло. Перед глазами во всех красках промелькнула картина гуро-фейерверка, где шестиметровый грибок развешивает на окрестных деревьях его кишки…

Однако, кажется, обошлось. Находка не собиралась взрываться.

Андрей медленно выдохнул:

– Ну, что тут у нас?

Он очистил поверхность ящика, но, кроме выбитого клейма инвентарного номера, там больше ничего не было. Зато старый навесной замок прогнил настолько, что не выдержал даже легкого рывка и буквально развалился в ладони.

Секунду Андрей ждал, наслаждаясь предвкушением, потом с легкостью отбросил крышку. И сразу же почувствовал, как губы растянула довольная улыбка.

Сколько бы раньше артефактов ни находил, а всегда одно и то же: радость, адреналин, счастье первооткрывателя!

Андрей торопливо сорвал измазанные в земле перчатки, не отводя взгляда от содержимого ящика. Под его пальцами захрустела пожелтевшая, шершавая, грубая бумага. Он переложил на крышку ящика карты, огрызок почерневшего карандаша, перетянутые задубевшей, потрескавшейся резинкой документы, свернутые треугольником письма. И вновь, как ребенок на празднике, полез за находками.

Кажется, содержимое ящика принадлежало кому-то из старшего офицерского состава. И это очень хорошо. Во-первых, после изучения полевых документов можно узнать то, о чем в учебниках и мемуарах не напишут, и, соответственно, следующий раскоп делать уже в незасвеченном месте. А во-вторых, многое он сдаст государственным музеям и комиссиям, чтобы письма нашли адресатов. К такого рода вещам он привык относиться с уважением.

Сердце екнуло повторно, когда пальцы ушиблись о рифленую косую рукоять. Не замечая ничего вокруг, Андрей извлек на свет невероятно хорошо сохранившийся…

«Люгер»!

Андрей повертел оружие в руках, чувствуя, как от восхищения перехватило дыхание.

Конечно, состояние было далеко от идеального, но все же это не проржавевшая насквозь болванка, давно слившаяся с землей, какими обычно находят вооружение времен Второй МИРОВОЙ.

Вороненая сталь, резная рукоять из коричневого дерева. На корпусе не слишком разборчивая гравировка. Присмотревшись, Андрей прочел:

– Gott mit uns.

Пистолет лежал в ладони как влитой, от его приятной тяжести по мышцам проносились электрические разряды. Хотелось прямо сейчас найти банки из-под вчерашнего ужина и опробовать оружие.

Только усилием воли Андрей сдержал порыв и сначала все же проверил возвратную пружину, ствол и затвор. Внимательно осмотрел полностью снаряженную обойму, найденную тут же. И только потом с удовольствием вогнал ее в рукоять.

– На хабарок наткнулся, а?

Несмотря на пронзительный холод, скользнувший по венам, Андрей не вздрогнул.

«Черт!»

Как он мог так опростоволоситься?! Увлеченно копаясь в ящике, не заметить тень наверху, перегородившую солнце.

– Что, Галл, уснул?

Насмешливый, глумливый голос хорошо знаком. Он принадлежал Тесаку, не самому удачливому, не самому сообразительному, но зато чрезвычайно злопамятному копателю. Кажется, год… нет, два года назад Андрей и Гофман здорово отметелили его где-то под Выборгом. Худосочный мерзавец просто не обратил внимания на все их метки, как в Сети, так и в рилайфе; притащил на их раскоп пятерых таджиков, едва варварски не погубил артефакты…

– Э, баклан! Рожу поверни, я сказал!

Все так же, не поднимаясь, Андрей, осторожно сунул «люгер» за ремень джинсов, оправил рубашку поверх и только тогда медленно выпрямился и позволил себе обернуться.

Ага, так и есть. Худощавый до неприличия, прямо дистрофик, Тесак напоминал нервного героинового наркомана и жаренного на солнце глиста одновременно. Камуфляжная форма висела мешком, на ремне тусклая пряга с молниями.

Рядом пыжились незнакомые парни, судя по внешнему виду – узкие лбы, выдающиеся скулы, массивные челюсти и вздутые бицепсы, – наемники. У копателей иная конституция мышц. В руках у парней готовые к действию телескопические дубинки. Тесак, оправдывая кличку, поигрывал устрашающего вида «медвежатником».

– Ладошки покажи! – резко приказал Тесак. – И от фискаря отойди!

Послушное движение руками, шаг в сторону. Сердце против воли ускорило бой, инстинкты требовали опустить руки и либо бежать, либо принимать бой. Только бы не оставаться в таком уязвимом положении!

Андрей поджал губы. Внимательно обшарил взглядом ремни незваных гостей, но, кажется, вопреки обычаям таких вот отморозков, обрезов или короткоствола они не притащили.

«Что это значит? – пронеслись лихорадочные мысли. – Тупая самоуверенность или они следили за мной, знали, что я здесь один?»

– Ну, Галл, – осклабился Тесак глумливо, – пока твой камрад за водкой ездит, поговорим по душам? Так сказать, былое вспомним. А потом и его очередь настанет, ага?

– Ага, – на автомате ответил Андрей и решился.

Время будто замедлилось.

Скупые на эмоции улыбки наемников вдруг оплыли, оттянули уголки губ книзу, словно у плавящихся восковых масок. Тесак судорожно стал ловить ртом воздух, кожа мгновенно побелела.

«Выстрелит не выстрелит?! – мелькнуло в голове Андрея, когда он вытащил „люгер“. – Как бы мне самому череп не раскроил! Все-таки сколько лет в земле пролежал…»

Палец утопил спусковой крючок в корпусе – очень мягкий спуск, как на спортивном оружии, – и сразу в запястье толкнула отдача. За хлопком выстрела не было слышно короткого вскрика Тесака, когда его правую штанину рвануло, а на зелень травы плеснуло красным. В дымном облачке пороховых газов кувыркнулась стреляная гильза.

Наемники, не будь дураками, мгновенно исчезли. Теперь из раскопа виднелись лишь голубое в паутинке белых облаков небо и верхушки сосен.

Секунду помедлив, Андрей перевел дух и подхватил лопату. «Люгером» теперь лучше не пользоваться: один раз не подвел – удача; второй раз искушать судьбу не стоит. И в два прыжка взлетел наверх.

– Что ты наделал, сволочь?! Что наделал?!

Обливаясь слезами, пуская слюни, Тесак катался по траве, обхватив раскуроченное выстрелом колено. Сейчас он напоминал тощего болотного гада, насаженного на прут.

Носком сапога Андрей отбросил нож Тесака в сторону, быстро огляделся. Наемники и вправду сбежали.

– Что ж тебе так «везет» на напарников, а? – усмехнулся Андрей мрачно. – Не ценят тебя, козла.

– П-п-шел ты!!!

Андрей хмыкнул. Не нагибаясь, приставил лезвие фискаря к горлу Тесака и уронил задумчиво:

– Кончить тебя, что ли, прямо здесь, выродка? Чтоб больше мне кровь не портил. А потом швырнуть в накоп к тебе колотуху для компании? И тишком все будет, ведь никому ты, урод, не нужен. Скажут, что сам, дурак, подорвался…

На дне глаз неудачливого копателя образовался лед. Тесак даже выть перестал, вытаращился, захлопал губами по-рыбьи.

– Что? – спросил Андрей.

– Галл, да ты что?! Н-не надо! Богом клянусь – не увидишь меня б-больше! Мы просто пошутить хотели!

Секунду Андрей размышлял, потом сказал, словно выплюнул:

– Ползи отсюда, мразь болотная.

Ошалев, Тесак пару метров действительно прополз, как лежал – на спине, отталкиваясь локтями. Потом, со стоном поднявшись, Тесак запрыгал на одной ноге в направлении проселочной дороги. На примятой траве остался кровяной след.

* * *

Когда послышался рев мотора гофмановского «УАЗа», Андрей почти успокоился. Адреналин окончательно выкипел из крови, оставив под языком горький привкус испорченного настроения.

«Чертов Тесак! – подумал Андрей со злостью. – Вроде бы и не касался его, а все равно будто в дерьме измазался!»

«Уазик» свернул с дороги, запрыгал на кочках в густой траве, взвизгнули вечно барахлящие тормоза. Брови Андрея столкнулись на переносице, когда он заметил второй автомобиль – прожорливый американский внедорожник цвета космической ночи. Вслед за «УАЗом» он вырулил на место их стоянки.

«Это еще кто?»

Прекратив крутить цепочку на пальце, Андрей привычным движением вернул ее на шею. Поправил кулон из почерневшего серебра: тонко, мастерски отлитый череп между скрещенных лопаты и металлоискателя, вписанных в круг. Этот талисман когда-то ему презентовала Ольга – эх, как давно это было! – узнав о его хобби. С тех пор Андрей с ним не расставался.

– Че тут у вас, Галл?!

Из «буханки» Гофман буквально выпал, бросился к Андрею. Тот лишь усмехнулся, глядя на его взволнованное лицо.

– А что не так?

Гофман на полпути ощутил, что тревога напрасна, опасности уже нет, и замедлил шаг. Но на круглом, типично хохольском лице глаза блестели все еще настороженно.

– Я на подъезде видел группу Тесака!

– И что с ними?

Рот Гофмана исказила злая усмешка. Андрей услышал довольное:

– Так ты их не видел? Ох, тебе бы понравилась картинка! Наверное, ур-р-роды, на других копарей наткнулись. Вид у них такой, словно лопатами всю ночь обхаживали!

Андрей пожал плечами. Кивнул на машину:

– Ты кого за собой привез?

Гофман обернулся, заговорил хитро:

– Да тут, камрад, дело к тебе. Оказывается, мля, ты персона знаменитая!

Андрей перебил:

– Что за дело?

– Пес его знает! Он не сказал. Зато бабками светанул – сотку баксов только за то, чтобы я его привез к тебе!

От неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Андрей буркнул зло:

– Ох, Гофман-Гофман, доведет тебя эта жадность… Правду говорят: где прошел хохол – жиду делать нечего…

– Галл…

– Цыц! На лучше делом займись, – он сунул обалдевшему Гофману «люгер». Добавил: – Почисть, погляди, что к чему. Хорошее оружие.

– Вау! Где взял?

– В раскопе, – отозвался Андрей меланхолично. – Тут, как я и говорил, бойник был.

И, уже не слушая восхищенных серенад Гофмана, двинулся к машинам. Тем более что из внедорожника как раз стали выбираться нежданные гости. И их вид Андрею совершенно не понравился.

 

Глава 3

Навстречу солнцу

Десятичасовой перелет Москва – Токио завершался. Через полтора часа Данил будет на родине самураев, суси и Resident Evil.

По салону авиалайнера парили рассветные тени, каждая деталь в золотом ореоле была удивительно четкой, контрастной. Звук двигателей давно приелся, воспринимался как нечто естественное, словно пульс. Большинство пассажиров коротало перелет во сне, кто-то наяривал на карманной консоли, один сидел в Интернете, кажется, в довольно скандальной, но стремительно набирающей популярность социально-исторической сети «Слепки».

Несмотря на тишину, Данил все же чувствовал себя скверно. Для социопата оказаться запертым в алюминиевой капсуле вместе с толпой – ад. Единственное, что утешало, это присутствие Дали.

Он перевел взгляд на соседнее кресло, где спала Даля, и окружающий мир сразу куда-то исчез. Осталась лишь теплота в груди и ее образ – спящий ангел. Образ ангела усиливался еще и видом за иллюминатором, где плыли подсвеченные розово-золотым рассветом облака.

Если бы Данила спросили о том, как он воспринял последние изменения в своей жизни, тот бы, не задумываясь, ответил:

– Замечательно!

Далино появление в его замкнутом мире было подобно исцелению слепца. Каждая деталь, любая мелочь вдруг обрела значение. Так, например, его свободный режим бодрствования, не зависящий от времени суток, теперь канул в Лету. Оказалось, что ночью гораздо лучше засыпать, ощущая кожей очень нежное, теплое женское тело, нежели работать; а просыпаясь на рассвете, под аркой серебристой зари, видя на заспанном личике Дали первую улыбку, поневоле улыбаешься в ответ. И тогда уже ничто не способно испортить день.

Данил задумался.

Если забыть об общеупотребительных штампах и клише любовного словаря, как бы он описал Далю? Если бы она вдруг исчезла, разве вспомнил бы он пушистые ресницы и легкую походку?

Пришлось закрыть глаза. Очистить голову от мыслей, сосредоточившись на ощущениях…

На сердце потеплело, когда в памяти замелькали картинки.

Мягкая ямочка на сгибе локтя… уфф! Губы даже складываются трубочкой при одном воспоминании, как приятно там целовать.

Запах волос, кружащий голову… очень женственный животик, где, несмотря на постоянные тренировки, все-таки есть типично материнская прослойка жирка, призванная защитить ребенка от холода внешнего мира… хитрые искорки на дне умных, понимающих глаз… заразительный смех…

Данил открыл глаза и совсем не удивился, почувствовав, что губы сами собой растягивает улыбка. Странно и удивительно все это. И дело даже не в сексуальном влечении. Тут что-то совсем иного порядка. Некое мироощущение, столь же отличное от общепринятого канона «любовь», как сверхскоростная мировая информационная Сеть от древнегреческих гонцов.

Даля – пока единственный человек из его окружения, от общения с которым он не устает. Наоборот! Два года вместе, а их по-прежнему тянет друг к другу. Вопреки пародиям на семьи, где муж уходит выпить пива и поболтать с друзьями о футболе, а жена тупит в зомбоящик, им нравится все делать вместе. Начиная от просмотра веб-сериалов и новинок киноиндустрии, заканчивая прогулками или онлайн-играми. И всегда, без исключений, им хорошо вдвоем. Даже когда они в молчании погружаются в собственные мысли… Нет – особенно когда они в молчании погружаются в собственные мысли. Зато потом – сколько тем для бесед, сколько жарких дискуссий!

Когда в его жизни появилась Даля, Данилу не пришлось что-то ломать в себе в угоду чьим-то желаниям. Так же абсолютно, как он принимает Далю, так приняла и она его: Данила и его сетевое альтер-эго Neo Dolphin’а.

Правда, с последним загвоздка вышла…

После внеплановых ветвей развития проекта «Зазеркалье» его личность излишне засветилась в определенных кругах. Как и облик Далии Верниковой. И тот факт, что теперь они вместе, только усугублял проблему, ведь информационные потоки стали пересекаться. Слишком много электронных следов, ярлыков, ссылок и слухов стало вокруг Internet Hate Machine и Neo Dolphin’а. Опасно много.

Пришлось исчезать, стирать о себе хотя бы тот слой информации, что доступен каждому. И в завершение – обрывать контакты.

Потеря связи с верными соратниками ранила не меньше, чем потеря руки или ноги. Данил даже испытывал некое чувство, напоминающее фантомные боли, уйдя из закрытого сообщества. Но он понимал, что, если бы Neo Dolphin продолжил существование в системе Internet Hate Machine, рано или поздно это все и всех погубило бы.

В памяти промелькнули события двухгодовой давности: смерть Торомышева, послужившая неожиданным триггером и внеплановым путем развития проекта «Зазеркалье». Первые шаги в отношениях с Далей, улаживание проблем.

Данил усмехнулся, когда вспомнил, как волновалась и переживала Даля, ведь на прежней работе ее восстанавливать в должности не стали, а новую не предлагали. Далин бывший шеф даже на телефонные звонки не отвечал. Боялся, что ли, повторить судьбу другого известного политика, лишившегося сына-наркомана? Вполне возможно, у нас все бывает…

Данил с трудом смог уговорить Далю расслабиться, на некоторое время забыть о работе, ведь страшные времена ее одиночества уже прошли. Ася, ее младшая сестра, теперь не требовала заботы и сиюминутной поддержки. Она стала востребованной и довольно обеспеченной художницей – правда, по мнению Данила, с весьма странным и экстравагантным, если не сказать жестче, художественным видением. Да и на банковском счету кой-какие деньги имелись, а у Данила, привыкшего к спартанским условиям, так вообще со средствами проблем не было.

И все же Даля с превеликим трудом согласилась кардинально сменить образ жизни. Neo Dolphin всерьез подозревал, что виной всему тот странный разговор перед отлетом в Японию. Речь зашла об официальной регистрации отношений, ведь семейной паре намного легче получить визу или вид на жительство.

– Фигня, – тогда сказал Данил, не замечая, как угас огонек в глазах Дали. – Регистрация брака нужна только двум системам: банковской и государственной, чтобы в случае финансовых долгов прижать к ногтю поручителя и иметь доступ к твоему жизненному листу контактов. Да и мошенники обрадуются.

– Чему? – осведомилась Даля мрачно.

– Ты не представляешь, – заверил Данил горячо, – сколько следов мы оставим в мировой бюрократической истории, просто зайдя в ЗАГС. Это все равно, что самому повесить на грудь табличку с динамическими координатами твоего местоположения.

– Но ведь нас уже никто не ищет!

В ответ Данил наградил ее красноречивым, чуть снисходительным взглядом:

– Нас всегда кто-нибудь ищет. И вообще, разве любовь нуждается в нотариально заверенной печати?

Даля не ответила, и больше к этому вопросу они не возвращались.

«Да нет, вряд ли, – подумал Данил с сомнением, – не из-за такого пустяка ее охватили сомнения перед поездкой. Она же современная девушка, на фига ей ЗАГС? Просто боялась перемен!»

Тут же вспомнилось, что Даля как-то обронила с улыбкой:

– Neo Dolphin, ты ничего не понимаешь в женщинах!

Может быть, она права?

Он покосился на спящую возлюбленную, улыбка вернулась на его губы! И чего он сомневался? К черту все! Они с Далей в состоянии выстоять перед любой бедой, так неужели у них не хватит терпения, чтобы достичь, наконец, полного взаимопонимания?!

– Да, определенно, – это любовь! – прошептал Данил.

И тут же поморщился: настолько изгадили это слово массмедиа. Нет, лучше он помолчит.

 

Глава 4

Бумажный шторм

«Гороскопы не врут, – подумал Леонид. – Что-то затевается».

Кабина лифта из бронированного стекла возносила его почти на вершину здания штаб-квартиры Интерпола.

По мере того как лифт скользил по желобам с наружной стены офисов, внизу открывался вид на внутренний двор: облицовочные плиты цвета кофе с молоком, обилие оконного стекла. Сердцевина выстроенного кольцом здания могла служить иллюстрацией к космической фантастике: античный стиль оформления – везде мрамор, даже пол покрыт широкими плитами, фонтаны, зелень и колонны. Но Леонид знал, что под этим стилизованным под римский интерьером скрыты системы высоких технологий, опережающие самые смелые ожидания… В центре небольшой площади со скамейками был голубой с золотом герб Интерпола: изображение глобуса, где на заднем фоне весы Фемиды и недвусмысленно намекающий меч.

Капсула мягко затормозила, под мелодичный сигнал отворились двери лифта. Леонид шагнул наружу, буквально ощущая запах внештатной ситуации.

Этаж, куда его вызвал месье Бенуа, отвели почти полностью под конференц-зал. Однако сейчас почти никого из сотрудников не было – лишь напряженно удерживающая осанку секретарша начальника и несколько человек охраны.

– Месье Аль-Дагит, – проговорил один из охранников, распахивая двери, – вас уже ждут. Прошу.

Задержав дыхание, – проклятый озноб неприятного предчувствия уже шевелил волоски на спине! – Леонид проскользнул в конференц-зал.

– …Если ваша догадка верна, – услышал он густой, мужественный голос месье Бенуа, – это полностью изменит существующее положение вещей в мире. Вы понимаете это? Кардинальная перестройка функционала спецслужб и общественного порядка, смена и поиск новой стратегии, невероятные затраты на реструктуризацию! Я уже не говорю о панике, которую мгновенно раздуют СМИ!

– Понимаю, но…

Никогда еще Леонид не слышал подобной тревоги в голосе начальника, а ведь тот прошел несладкую школу жизни: и войны с мигрантами, и последующую смену политического курса руководства, что немедленно сказалось на вчерашних героях, сегодня ставших «преступниками». Потом амнистия, возвращение должности; теракты…

– Леонид! Проходи, садись!

Оправив галстук, Леонид прошел к указанному месту. На столе уже ждал аккуратный зиккурат из шести разноцветных пухлых папок. Каждая помечена грифом «Допуск уровня 3-Альфа», что равно абсолютной секретности.

«Дракон просыпается, – промелькнуло в голове Леонида. – Недаром в гороскопе было все так туманно».

Месье Бенуа, седовласый, представительный мужчина, сделал знак троим собеседникам – чернокожему карлику, смирному японцу и нагловатому с виду европеоиду – занять свои места и сел во главе сорокаместного антрацитового стола.

– Господа, – проговорил начальник, – позвольте представить вам моего лучшего специалиста по расследованиям преступлений в киберпространстве – Леонид аль-Дагит. Он будет представлять Интерпол в этом задании.

Троица незнакомых Леониду мужчин скрестила на нем взгляды.

– Леонид, – продолжил месье Бенуа, – для меня честь представить господина Бартоломью Феста из Отдела Европола по расследованию киберпреступлений.

Чернокожий карлик с лицом интроверта сухо кивнул, словно ему в который раз показали давно обрыдлое зрелище.

– Сугимото, Интерпол Японии, – представился японец самостоятельно. – Рад знакомству.

Его примеру последовал третий, блондин, как оказалось американец. Со вкусом, словно репетировал перед зеркалом, сочно произнес:

– Джон Беннет. Контрразведка США.

«Контрразведка?! – Перед глазами Леонида предстал огнедышащий Дракон, опалил жаром сердце. – Война началась, что ли?»

– Очень приятно, – кивнул он вежливо, старательно сдерживая дрожь.

– Хорошо, – прервал начальник, – не будем терять время. Начнем, пожалуй?

Возражений не последовало.

– Леонид, ты слышал что-нибудь о группе, называющей себя Internet Hate Machine?

 

Глава 5

Особые навыки

– Широкоплечий, среднего роста, похож на самбиста, – проговорил незнакомец. – Именно так мне вас описали, Галл. Кстати, теперь я понимаю, откуда у вас такое прозвище – вы действительно подходите на роль галла.

Андрей не ответил. Обстоятельства встречи и сам собеседник ему не нравились. Что-то подозрительное и неприятное есть в людях, с легкостью демонстрирующих деньги. Хотя этот хлыщ может быть и обычным перекупщиком хабара…

«Нет, – подумал Андрей спокойно, – не может. Рожей не вышел».

И правда, для торговца гость себя держал слишком достойно. На нем хороший костюм, кажется, ничего особенного, но качество не скроешь; спокойствие в глазах, излучающих силу, морщинки в углах рта, говорящие, что их обладатель имеет крутой и жесткий нрав. Вдобавок эти трое сзади: не качки, но сразу видна особая пластика, присущая только постоянно тренирующимся в боях людям.

Что могло привести сюда богатого человека в компании бодигардов? Вспоминать что-то плохое Андрей и не пытался, даже в своем незаконном бизнесе он предпочитал вести дела честно, поэтому серьезных врагов, в отличие от Тесака, так и не нажил. И все же почему от всего этого так веет неприятностями?

– Кто вы?

Человек огляделся, звонко прихлопнул комара на шее, с неприязнью вытер ладонь носовым платком.

– Может быть, поговорим в менее… э-э… живописных условиях?

Андрей с радостью послал бы гостя обратно, откуда бы тот ни приехал, но все же, подумав, кивнул на палатку. Точнее – на здоровенный шатер с тремя «комнатами» за полиэстеровыми перегородками: спальней, общим холлом и так называемой кладовой. Телохранители остались снаружи.

Пока они с гостем шли к палатке, тот успел три-четыре раза размазать по коже одуревших комаров. Наконец под пальцами Андрея прожужжала молния москитной сетки, он отбросил полог и нырнул следом за гостем в обманчивую, не охлаждающую тень и недвижимый воздух. На коже моментально выступили мутные капли пота, едкие и токсичные от репеллента.

– Впечатляющий улов, – сказал гость, заметив аккуратно разложенный на брезенте хабар. – Есть спрос?

– Спрос всегда есть.

Они расселись на карематах, стилизованных под татами. Даже в такой обстановке и в таком положении незнакомец выглядел вполне достойно. Костюм сидел как влитой, что говорило о статусе гостя. В отличие от «офисной живой мебели» – менеджеров, псевдоспециалистов и прочих, – на которой костюм смотрится как на болонке пижама, гость явно привык носить одежду с непринужденностью человека, свободного от обязательств и мод. И это наблюдение только закрепило лед у Андрея под сердцем.

– Кто вы?

– Меня зовут Илья Новиков, – представился гость дружелюбно. – Имя вполне обычное, ничем не примечательное. На громких тусовках не бываю, в политической жизни не участвую. В общем, обычный скромный деловой человек.

За свои тридцать шесть лет Андрей повидал всякого, о чем с удовольствием бы забыл. И развал могучей империи, и рождение в митинговых кровавых родовых муках новой страны; безработицу и отчаянное безумие дикого рынка. В свое время, когда родители пытались выжить в условиях внезапно свалившейся демократии, он вдоволь насмотрелся на наглых жлобов в малиновых пиджаках, с глазами бешеных животных, готовых и идущих на любое преступление ради наживы. Теперь таких почти не осталось. Зато пришло новое поколение: вот такие «обычные скромные деловые люди». Те же самые малиновые пиджаки, но остепенившиеся. Утерли чужую кровь с губ, сменили наряд и назвались «деловыми людьми». Андрей знал, что менее опасными они от этого ребрендинга не стали, наоборот – набрались опыта, зачастую вросли в государственные структуры, затаились, хреновы серые кардиналы!

– Очень приятно, – ответил Андрей сухо. – Но по-прежнему не понимаю, чем обязан? Медальку хотите купить, рарик какой?

В улыбке Ильи странным образом сплелись вежливость и ядовитые змеи.

– Не могу сказать, что мы совсем откажемся от некоторых ваших находок, но все же в процессе понадобится кое-что другое. Ваши особые навыки.

– В процессе чего?

– Выполнения заказа.

– Что…

– Секундочку, – прервал его Илья. – Оставим вопросы на потом. Давайте кое-что проясним.

Андреево молчание Илья посчитал согласием.

– Итак, Галл, ваше настоящее имя Андрей Панков. Тридцать шесть лет. Вы родились в столице отечественной химии – в городе Дзержинске Нижегородской области. Образование высшее. Закончили политехнический университет по специальности «инженер-механик» с красным дипломом, что, кстати, мало объясняет вашу противозаконную деятельность с черной археологией. Вашу обаятельную супругу зовут Ольга… Что еще? В молодости сочиняли стихи, но кто из нас не был замечен в этом порочном увлечении?.. Гм… Что ж, адреса и контакты называть не стану, верно? Думаю и так достаточно?

И вновь в вежливой улыбке проскользнули чешуйчатые плети змеиных тел.

– Это я не хвастаюсь нашими возможностями, если что, – пояснил Илья. – Просто сообщаю, что мы вас очень тщательно отбирали и проверяли. Нам нужны только специалисты, что отчасти объясняет высокий гонорар, который мы готовы предложить.

Слов было сказано много, но Андрей верно уловил намек в неслучайной фразе про «противозаконную деятельность». Внезапно в его голосе прорезалась хрипотца, кулаки сами собой сжались:

– Вы мне угрожаете?

Илья притворно удивился:

– Разве в этом есть нужда?

– Тогда, я считаю, разговор окончен. У меня уже есть работа.

Андрей собрался было подняться, когда наткнулся на все такой же добродушный взгляд гостя.

– Конгруэнтность никогда не шла на пользу переговорщикам, – произнес тот наставительно. – Я все понимаю, Галл, но теперь уже ничего не изменить. Выбрали именно вас. И уберусь я лишь тогда, когда мы все решим. Разве не обрадуется ваша супруга лишней сотне тысяч долларов? Нет? Тогда я точно знаю, чему она не обрадуется.

Ситуация странная, если не сказать хуже. Андрею пришлось напрячь волю, чтобы не взорваться. В голове загудело от множества мыслей, среди которых ярко выделялись две: нежелание работать на вот таких людей и беспокойство. Слишком много неизвестных в данной цепи. Для чего его выбрали? В порядке ли Ольга? Что именно стало известно этому хлыщу? И…

Андрей вдруг отчетливо понял – выхода нет. Вот почему его камрад Гофман…

«Все зубы выбью!!»

…так долго ездил за продуктами. Ну не мог он просто взять и притащить незнакомого человека в лагерь, пусть и за сто баксов. Эх… а ведь правду сказал Новиков, кажись, его действительно тщательно выбирали.

Наконец, Андрей спросил:

– Чего вы хотите?

Илья Новиков улыбнулся:

– Я же сказал – нам нужны ваши особые навыки. Вы ведь уже бывали в Японии?

 

Глава 6

Когда утопающих слишком много

Едва получив номер в отеле, еще не успев разобрать вещи, Даля приняла душ, переоделась и тут же сбежала. Даже не выслушала все пункты Даниловых наставлений о нужном поведении в этой загадочной стране (по его мнению, кстати, очень важных наставлений). Жаль, конечно, но и ее можно было понять: не до нравоучений Дале, устала после перелета, ее даже подташнивало.

Пришлось самому хозяйничать в номере, мысленно пожелав Дале удачи на предстоявшем собеседовании.

Арубайто ей предложили, не без ходатайства Данила, в одном из модных японских домов развлечений, занимающихся практически тем же самым, что и приснопамятный «Синий джинн». Единственное отличие – масштаб. Корпорацию под названием «MYM» («Mugen-Yume-Muchu») знали во всем мире благодаря исключительной вежливости, точности и дотошного внимания к деталям заказов. Если верить весьма солидному списку на их сайте, исполнение желаний заказывали чуть ли не все политики и кинозвезды Европы и США. И вот теперь «MYM» решили открыть представительство в России, для чего и пригласили Далю на собеседование.

Данил ни секунды не сомневался, что, с Далиным послужным списком и ответственным подходом к работе, ей не составит труда получить должность.

Когда Даля ушла, Данил отправился в душ. Стоя под массажными прохладными струями, несколько минут приходил в себя. Пережитое нервное напряжение нехотя отпускало. Оказалось, что перелет в алюминиевой капсуле с сотней людишек внутри – цветочки! Ягодки начались, когда они с Далей выгрузились в токийском международном аэропорту «Нарита»…

О, этот пережитый ужас!

Толпы, толпы, бесконечные толпы галдящих человеков! Фотографирование и снятие отпечатков пальцев на паспортном контроле, вооруженные полицейские с собаками, рекламная яркость. После многолетнего затворничества в квартире с черными окнами Данилом овладела натуральная паника! Еще бы чуть-чуть – и социопат бросился с криками прочь! И вновь спасла Даля. Отвела в туалет, заставила умыться, нашла в чемоданах успокоительное…

Кошмар, да и только! Вспомнить страшно.

Наконец Данил выключил воду, лениво обтерся полотенцем и вышел. Со всегдашней тщательностью разложил вещи в шкафах и ящиках комода строго по назначению и ровными горками. Потом безалаберно задвинул чемоданы под кровать и, не выдержав, уселся за пауэрбук.

* * *

Блог «Записки выжившего после зомби-апокалипсиса», запись номер одна тысяча двести тринадцать:

«Многие считают, что информационная сингулярность – коллапс и хаос, взгляд в бездну.

Фигня! Я придерживаюсь иного мнения.

Как и любая масштабная война, особенно – мировая, научно-технологический прогресс нуждается в стимулах, аки утро менеджера в чашке кофе. НТР никогда не случается просто так, как и ничто в этом мире. Техно-революцию порождает новая информация. Достаточно одному ученому сделать открытие, как оно тут же порождает новое. Так происходит до тех пор, пока открытий не становится слишком много для жадного человека. И тогда наступает эра потребительства. Говоря образно – люди отдыхают и наслаждаются плодами интеллектуальных трудов. При этом удивительно много недовольных, которые кричат о „потреблядстве“, пошлой человеческой натуре, которой свойственно лишь покупать, покупать и покупать.

Эти крикуны почему-то не задумываются, что точно так же, как организму нужно время на сон, на то, чтобы привести в порядок мысли и восстановить силы, так и людскому сообществу нужно время, чтобы наиграться в айпэды, забить шкафы новыми шмотками. Людям требуется насытить демона внутри и заново ощутить голос совести и всепожирающий голод любопытства. При этом, потребляя, общество образует необозримо огромный вал новой информации. Это фотки из путешествий, сетевые сообщества и проекты, мечты, новое искусство и субкультуры, отчеты об использовании новых гаджетов. Именно этот вал информации, полезной и бесполезной, достигнув критической массы, рано или поздно столкнет лавину новой научно-технической революции.

Как говорится в одной хитрой пословице: „Когда утопающих становится слишком много, вода начинает сама выталкивать их на поверхность“.

Так что – потребляйте, дети мои, читайте инструкции, предохраняйтесь и ловите скидки. Вы все участвуете в будущей НТР, вы все – тестеры!

Аминь!»

– Опубликовать.

В ответ на шепот Neo Dolphin’а запись тут же возглавила полотно его постов.

Данил откинулся на спинку кресла, запустил пятерню в гриву черных, недавно остриженных по плечи волос. Скучающий взгляд скользнул по необычно пустому столу, по комнате.

Гостиничный номер, несмотря на солидную цену, выглядел пособием по эргономике – все на своих местах. Все-таки это почти вторая религия японцев.

Бежевые стены, строгие геометрические формы во всем, начиная от мебели и техники, заканчивая кафельной плиткой, джакузи и офуро. В номере стерильная чистота, чуть увлажненный и ионизированный кондиционерами свежий воздух. Только из-за этого Данил согласился терпеть такое количество незакрашенных окон и света. В таком отеле, как этот, ежедневно менялись накрахмаленные простыни, каждый раз появлялось удостоверение, что постельное белье абсолютно соответствует японским стандартам охраны природы.

Словно догадываясь о социопатии клиента, персонал отеля сделал все возможное, чтобы в номере можно было жить автономно. Герметично оградившись от мира, делать вылазки в «общий» мир только через средства коммуникаций, ведь в Японии телевидение, несмотря на глобальный расцвет Сети, все еще пользуется громадным влиянием.

В целом отель в Синдзюку, одном из районов Токио, ему понравился, хотя Данил хотел остановиться в знаменитой гостинице с номерами-капсулами. Столько читал об этом сооружении, выстроенном еще в конце семидесятых в Осаке. Но Даля категорически отказалась.

– Если так хочешь, можешь снять капсулу на ночь в Москве. Они сейчас везде есть.

– Это ж совсем не то! – возразил было Данил, но под взглядом Дали замолчал.

Ладно, в конце концов, это же она мечтала о путешествиях, значит – ей и выбирать отель.

Данил вздохнул и вернулся к пауэрбуку. От нечего делать полез в местную Сеть, настолько запутанную и яркую, как если бы пьяные цыгане решили выстроить лабиринт на обломках Диснейленда.

Соединение почти мгновенное, скорость Интернета в шесть – восемь раз превышала московскую… Это стоило отметить как несомненный плюс нового незнакомого и пугающего мира. Как и то, что Neo Dolphin со своим ростом, и для европейца высоким, здесь настоящий великан. Обычно Данил сутулился, опускал голову на улице, чтобы унять панику от присутствия людей, а здесь… Здесь он вдруг ощутил себя действительно иным, человеком, шагающим сквозь толпы раскосых карликов. Правда, эти карлики даже из-под колена умудрялись глядеть как бы сверху-вниз на гайдзинов. Как это у них получалось – настоящая загадка.

В общем, это пока то немногое, кроме Дали, что держало его в Ниппонии. Многие туристы, поддавшись медиавирусам Голливуда и не имея своей головы на плечах, прилетают сюда, чтобы, так сказать, «причаститься» к «Восточной мудрости» и «Гармонии». Пытаются изучить японскую культуру и язык, обычаи и нравы. А потом очень расстраиваются (или не очень, если мозгов нет совсем), что гордые жители Страны восходящего солнца так по-прежнему не принимают их за полноценных людей. Данила же это не расстраивало. Наоборот. Он и дома привык чувствовать себя иным, не принадлежащим к человечной общности, к ее массовым вкусам и желаниям, к миру, где всем на все плевать. Здесь сущность мегаполисной жизни, когда еще и сами японцы показывали твою чуждость по поводу и без оного, – обнажалась до основания. Чтобы это понять, Данилу хватило тех нескольких часов, что он пребывал в аэропорту, а потом добирался до отеля. Мизантроп в мире, который не поймет никогда, и этот мир ни за что его не примет… гармония саморазрушения, как укоризненно острила Даля.

Пошарив немного в местной иероглифической Сети, он все-таки вернулся к англоязычному сегменту. Осмотрелся, потом привычно «закрыл» от ненужных «взглядов» пауэрбук и набрал адрес.

Пара секунд загрузки…

И Токио обрушился мгновенной вспышкой. Возникло очень правдивое ощущение, что это он, Данил, оказался на улицах. На экране изображение сфокусировано так, что кажется – ты сейчас на улице и все это видишь собственными глазами. Джинглы, рекламные вывески, разноголосый хор автомобильных гудков, трели мобильников и говор, говор, говор. Японское чириканье проникало под своды черепа, пробуждая в сознании панику.

«Не понимаю, – пронеслось у Данила у голове, – как это выдерживает Далька?!»

На экране пауэрбука цветастое полотно прохожих, почти полностью скрывающее тротуар. В бурном потоке совсем не чувствуется, что обладатель очков дополненной реальности движется. Создается впечатление, будто его несет потоком бурной реки.

Взгляд гугл-очков – еще одного подарка науки и корпораций для эскапистов, любящих подглядывать, – на миг метнулся вверх. Данил сообразил, что человек взглянул на грязно-полосатое небо: синюю даль и рваные облака.

Человек в гугл-очках свернул. Изображение улицы сменилось городским парком, напоминающим по невероятной чистоте и ухоженности зимний сад олигарха. В прудах колыхались лилии, сверкали плавники карпов. Везде невероятный порядок и четкое ощущение практичной структурированности. Так бывает в доме людей, живущих в очень тесных условиях и привыкших ценить каждый сантиметр площади.

Обладатель очков с интересом проводил взглядом парочку японских подростков: мальчик с нежностью обнимал девочку, при этом длинные кошачьи хвосты у них прилипали к спинам от удовольствия.

Данил усмехнулся. Нейро-хвост получает все большее распространение, словно люди разучились распознавать чужие эмоции, и им теперь нужен своеобразный костыль для этого. Или, возможно, это просто дань фурри? Японцы их любят. В любом случае, гаджет интересен не тем, что повторяет искренние эмоции хозяина, а тем, что подключается к нервной системе носителя без сложных хирургических операций, напрямую считывая импульсы через кожу. А уж проявление для каждого свое: если любишь собак и купил собачий хвост, при радости он будет вилять, а не топорщиться по-кошачьи.

Компания-разработчик уже пообещала довести гаджет до ума и на его базе создать девайс, позволяющий путешествовать по Сети. У нердов и хикки от такой новости взволнованно потеют ладошки.

«Как обычно бывает, – подумал Neo Dolphin мельком, – виртуальность окажется совсем другой, чем ее представляли. Не визуализированный мир, а мир ощущений…»

Парк окончился искусно выполненным ледником из зеркал. В одном на миг появилось отражение обладателя гугл-очков – девушки, настоящей красавицы. Легкая полуспортивная одежда подчеркивала стройную подтянутую фигурку. Каштановые волосы подстрижены в каре с сильно удлиненной челкой. И лицо у девушки особенное. Лицо человека открытого, доброго и умного. Такое сочетание восхищало.

«Взгляд» гугл-очков метнулся из стороны в сторону, сосредоточился на банковском терминале в стороне; тот стал быстро приближаться.

Черт!

Neo-Dolphin в поспешности включил микрофон, шепнул:

– Нет-нет! Туда не нужно совать карточку, это богомерзкий терминал, там комиссия большая. Лучше попробуй через матричный платеж, электронные боги примут твою денежную жертву без комиссионного налога!

Изображение на экране пауэрбука вздрогнуло, динамики ожили голосом Дали, полным возмущения:

– Данил! Ты меня напугал.

– Прости, – сладко улыбнулся Данил, – я не хотел, моя красавица.

– Я же просила не следить за мной.

– Да кто ж следит? Я так…

– Что «так»?

– Только для помощи! Ты же не дослушала мои советы!

– Мне не нужна…

– Не торопись, – перебил Neo Dolphin поспешно. – Вот ты знаешь, что у японцев по статистике самый маленький половой член в мире? И что во время эрекции приток крови, в силу маленьких размеров мужского достоинства, происходит еще и к их носу?

После секунды растерянного молчания Даля осведомилась с подозрением:

– Ты это к чему, вообще?

– К тому, чтобы ты знала, если увидишь японца с красным носом, то…

– Не заговаривай мне зубы! Я опаздываю на собеседование.

– Тебе не интересно? Ведь любопытный же факт!

– Все, Данил! Мне нужно идти.

Пришлось отключаться, монитор пауэрбука вышколенно погас.

В гостиничном номере сразу стало уныло и скучно. Чтобы хоть как-то развлечься, Neo Dolphin решил заказать у гостиничной обслуги здоровенный гамбургер и кофе, пока Даля не видит. Ей очень не нравится его бутербродно-фастфудный рацион.

Читая меню, найденное на столике в гостиной, Данил не мог видеть, как его пауэрбук неожиданно беззвучно перезагрузился сам собой.

Так же, как и смартфон, лежащий рядом.

 

Глава 7

Аннигилятор

При словах «Internet Hate Machine» Леонид едва не вздрогнул. Даже посчитал на миг, что ему послышалось. Однако требовательный взгляд месье Бенуа тут же опроверг его догадки. Так же, как и немного снисходительный вид американца Джона Беннета. Леонида это напрягло, ведь сразу стало ясно, что основной пакет информации принадлежит Беннету, и все, что известно Леониду, американца точно не впечатлит. На этом фоне симпатии к вежливо-холодному японцу возросли.

Но все-таки, несмотря на неожиданный вопрос, Леонид ответил четко, тщательно взвешивая слова:

– Конечно, слышал о них. Internet Hate Machine – транснациональное Интернет-сообщество чрезвычайно закрытого типа. Предположительно это группа высококлассных специалистов, поддерживающая связь через пиринговые Сети или через любой иной вид связи, но только в зашифрованном виде. Возможно, тесно сотрудничают с организациями, де-факто не входящими в состав основной группы. В пользу этого предположения говорят их акции, проходящие каждый раз на высоком уровне подготовки. Держать под постоянным присмотром отделы дизайна, продавцов техники и других было бы слишком затратно и трудоемко. Нам пока ни разу не удалось отследить или установить связь между какими-либо финансовыми операциями, что делает это сообщество в глазах государственной системы практически призраками.

Месье Бенуа осведомился мрачно:

– Что-то еще?

Леонид пожал плечами:

– Считается, что нашумевшее обновление политической элиты в России, произошедшее два года назад, их рук дело.

– Хорошо, – кивнул начальник. – Точнее – ужасно. Ужасно, что мы до сих пор практически ничего не знаем о террористической группе такого масштаба.

Вот сейчас месье Бенуа лукавил. Леонид хорошо знал, что разработкой Internet Hate Machine пока не занимались вплотную из-за того, что считали эту группу подконтрольной структурой спецслужб США.

Еще аль-Дагит был не согласен с обозначением «террористы». Он не любил, когда заранее навешивали ярлыки, еще не успев даже начать разработку объекта.

Однако Леонид предпочел свои ремарки пока оставить при себе. Вообще-то, ему даже не пришлось делать над собой каких-либо волевых усилий для этого, любопытство было настолько велико, что он с радостью промолчал. Не исключено, что сейчас раскроют нечто новое о сетевой легенде. Как-никак, но Internet Hate Machine, несмотря на грозное название, закрепилось в умах людей в образе виртуального Робин Гуда. Конечно, их цели неизвестны, более того, Леонид даже не видел в их действиях определенной логики действий, но каждая их акция носила особый шарм. С одной стороны, законопослушный налогоплательщик в душе зябко ежился при мысли, что есть некая группа, в любой момент способная лишить его обычной жизни; с другой стороны, там же, в душе, кто-то очень древний, буквально первобытный, мстительно радовался, когда наказанию подвергались преступники и коррумпированные системы. Это как с супергероями американских блокбастеров, где муссировался вечный вопрос: довериться государственной системе правосудия или не ждать, а восстановить справедливость своими руками.

На миг Леониду даже показалось, что он близок к вопросу, откуда взялась Internet Hate Machine. Ведь только в американских комиксах гражданин, желая порядка и закона, надевает маску, при этом не желая власти. В Европе или Азии подобной логики в менталитете нет. Там партизанский отряд, если в состоянии превозмочь власть имущих, тут же занимает их место, обрекая себя на судьбу предшественника. А Internet Hate Machine пока все еще оставались только группой призраков…

– Перед вами, господин аль-Дагит, – проговорил Джон Беннет с какой-то едва заметной важной ленцой, – материалы по делу об Internet Hate Machine. К сожалению, это пока все, что нам удалось разузнать. Будьте добры, внимательно ознакомьтесь.

Теперь Леонид не смог сдержать удивления. Шесть папок по сетевым призракам?! Как?! Откуда столько данных?! Неужели неприглядная жизнь вмешалась и в электронную легенду, вписав Иуду в Internet Hate Machine?

Он едва удержался, чтобы тут же не раскрыть верхнюю папку, только усилием воли заставил себя просто кивнуть. Как оказалось – не зря. Совещание только начиналось.

– Итак, – продолжил американец, – вроде бы все критерии ясны, начальная информация дана. Настало время, пожалуй, продолжить ввод господина аль-Дагита в курс дела.

Месье Бенуа кивнул, его пальцы почти незаметно мазнули по антрацитовой столешнице. В глубине ее космической тьмы тут же вспыхнули синие звезды сенсорных клавиш пульта управления. В ответ на команды начальника конференц-зал погрузился в полумрак, с легким жужжанием опал по боковой стене белоснежный экран для проектора.

Судя по заставке – на экране запись новостного ролика. Невероятно четкое изображение заставляло поверить в происходящее. Леонид услышал голос диктора:

– А теперь к зарубежным новостям. Сегодня глава СБВрП Сергей Геннадьев выступил с речью относительно хода расследования виртуальных преступлений. Он заявил, что добровольно подаст в отставку, если в течение месяца не сможет предоставить суду виновных. Напомним, что в последнее время участились случаи мошенничества в Интернете, а именно: похищение частной информации с целью шантажа и вымогательств; нарушение прав человека; тотальное уничтожение компьютеров и комплектующих с помощью вредоносных программ. В ходе почти двухчасовой пресс-конференции было официально объявлено, что недавние громкие банкротства трех европейских банков, считавшихся самыми надежными в мире, связаны с деятельностью российских хакеров. Однако каких-либо доказательств о причастности к преступлениям виртуального сообщества Internet Hate Machine предоставлено не было… Расследование продолжается…

– Он так и не подал в отставку, – быстро вставил Беннет, – хотя Internet Hate Machine к ответственности так и не призвали…

Остальные слова американца утонули в джингле новостной заставки. Тот же дикторский голос произнес:

– Мировые новости! Сегодняшний день для многих жителей планеты начался с потрясения. Впервые за всю историю функционирования Сети Интернет было утрачено соединение у девяносто девяти процентов американских провайдеров. Причиной послужила анонимная рассылка электронных писем практически по всем почтовым службам, вызвавшая панику. В сообщении анонимы поздравляли получателя с тем, что он «с блеском прошел отбор в солдаты Третьей мировой войны». Прочитав письмо, напуганный пользователь тут же делал соответствующий запрос в поисковых службах. Постепенно количество запросов превысило возможности соединения, и связь была утрачена. И люди, лишившись связи, восприняли ситуацию как начало атомной войны, или, как и говорилось в письме, – Третьей мировой.

На экране кадры с улиц американских городов: разъяренная толпа врывалась в супермаркеты, переворачивала автомобили, у многих в руках было оружие. Следующие кадры демонстрировали стычки с полицией, работники правопорядка пытались успокоить людей.

– В течение трех часов оказались полностью парализованы вокзалы, аэропорты, магазины и больницы. В США, где паника достигла максимума, ввели комендантский час и на улицы страны вышли военные. На сегодняшний момент порядок восстановлен. Размер ущерба пока не выяснен, но специалисты говорят о миллиардах долларов. Эксперты, проанализировав текст сообщения и участившиеся виртуальные преступления, пришли к выводу, что анонимные хулиганы извещали таким образом о начале информационной войны…

Новостной ролик оборвался. На весь экран появилась картинка смайлика с улыбкой, смазанной кровью. Прозвучала хоровая речёвка: «We hate love! We love hate!..»

Леонид поежился от жуткого послевкусия роликов.

– Эти события двухгодичной давности связывают с переворотом в России, – услышал он голос Беннета. – Хотя ответственность за беспорядки взяли на себя аж шестнадцать хакерских групп, специалисты уверены, что к делу причастны наши друзья.

Уточнять, что «специалисты» по сути являются такими же хакерами, как Internet Hate Machine, Беннет, понятное дело, не стал. У каждой страны, а у США в особенности, есть свои либо прикормленные, либо прижатые к ногтю компьютерные ковбои. В связи с повальной мировой интернетизацией, такие спецы используются если не чаще армии, то гораздо продуктивней и незаметней. Как было правильно сказано в ролике: «солдаты Третьей мировой».

Да что тут о США говорить? Даже Леонид несколько раз использовал тайные ресурсы Интерпола, раскручивая особо деликатные дела…

– Собственное расследование мы, конечно, начали, – продолжал Беннет, как-то очень неприятно смакуя собственное выступление, словно обжора сливочное мороженое. – Да только толку от него мало. Сплошь оборванные нити да веревочки, ведущие в никуда.

Леонид кивнул. У него было то же самое. Один из его самых болезненных незавершенных гештальтов.

– Однако, – Леонид внутренне подобрался, предчувствуя сенсацию, – месяц назад к нам в руки угодил один из хакеров Internet Hate Machine – Нейл Джексон.

– Не может быть!

И только по укоряющему взгляду месье Бенуа Леонид осознал, что произнес это вслух.

– Мы тоже сначала не поверили, – улыбнулся Беннет понимающе. – Мало ли кто может чего наговорить про труп…

– Труп?

Беннет нахмурился, потом его лицо прояснилось, и он сказал:

– Ах да, забыл сообщить, Джексон к нам попал уже мертвым.

Леониду показалось, что Беннет врет. Не про хакера, а про то, что «забыл сообщить». Больше походило на то, что он намеренно эпатировал слушателей.

– В общем, к нам в отдел поступило сообщение от анонимного источника с очень подробным досье, – Беннет кивнул на стопку папок перед Леонидом. – Часть из него вы найдете там. Источник нам слил Джексона с потрохами. Доказательств, прямо указывающих на Internet Hate Machine или их сообщников, не было, но все детали сходились. Нейл Джексон действительно подходил на эту роль. Мы, конечно, начали расследование, но личность анонимного источника установить не удалось. Зато обнаружили следующее… Вы готовы?

Леонид быстро сглотнул, кивнул. Беннет довольно усмехнулся.

– Сначала мы не нашли в национальной базе данных никакого Нейла Джексона, подходящего под наше описание. Представляете? Вот он, труп, и тут же нас уверяют, что его нет! Так бы все и осталось, но наши специалисты вдруг забили тревогу. Уж очень им не понравился вид насильственной смерти Джексона.

Снова очень красноречивая пауза. Леонид едва не выругался.

– Ему прокипятили мозг, – четко, по слогам произнес Беннет. – Прямо посреди нью-йоркской улицы!

* * *

– Как?! – не выдержал Леонид. – Чем?!

– Внезапно взбесившейся гарнитурой хендс-фри мобильного телефона!

Синхронно с его словами экран прожектора «порадовал» фотографиями, надо полагать, Нейла Джексона. Тело на вскрытии в анатомическом театре.

– Мы, конечно, полностью не исключали версию с провокацией и несчастным случаем, но скоро подоспел отчет техников. Очень трудно поверить в случайность, когда телефонная гарнитура вдруг начинает жечь кому-то мозги ультрачастотными импульсами…

Картинка на экране сменилась. Теперь Леонид увидел технические данные, графики, анимированную схему работы необычного орудия убийства.

Как сквозь пенопластовую стену, донесся голос Беннета:

– Не успели мы начать прорабатывать материал, как…

Беннет сделал паузу, чернокожий карлик перехватил его взгляд, кивнул. Поднявшись, он прочистил горло и проговорил неожиданно низким басом:

– Две недели назад в центре Лондона было совершено покушение. Детали повторяют историю мистера Беннета: полиция находит труп; к нам попадает досье на жертву.

Тихий щелчок известил о смене слайдов в проекторе; на экране появилось место преступления…

– Спальня? – удивился Леонид.

Обыкновенная кровать, спящий мужчина лет пятидесяти. Ничего необычного.

– В отличие от нью-йоркского преступления, – прогудел негр, – это чрезвычайно незрелищное. Убийца остановил жертве кардиостимулятор. Через беспроводную сеть Wi-Fi.

«Прямо конкурс на самое необычное убийство! – пронеслось в голове Леонида. – Что же будет дальше?»

– Мы узнали об этом, – продолжал чернокожий карлик, – только из сообщения Аннигилятора. Полиция уже собиралась предавать тело потерпевшего земле…

– Кого? – перебил Леонид. – Аннигилятора?

Негр открыл было рот, но его опередил Беннет:

– Так называет себя убийца в своих письмах к нам – Аннигилятор. Специалисты говорят, что это, скорее всего, относится к особому типу программ – уничтожителей информационных баз данных. На сленге компьютерщиков они называются аннигиляторами.

Леонид только кивнул, боясь упустить хоть слово. Тем более что карлик продолжал:

– В присланном анонимно досье Аннигилятор утверждал, что имя его жертвы Хью Чайковски, и что он постоянный член сообщества Internet Hate Machine. Понятное дело, что доказательств нам обнаружить не удалось. Как и не удалось найти в государственных базах данных гражданина с таким именем.

– Два призрака, – опять встрял Беннет. – И два сообщения об Internet Hate Machine. Более игнорировать Аннигилятора мы не могли. На особом совете было решено собрать группу из лучших специалистов отделов по борьбе с киберпреступностью и выследить Аннигилятора.

– Уже есть зацепки? – с жаром спросил Леонид.

– Нет, – блеснул безупречными зубами Беннет. – Но мы работаем над этим.

– Ситуация такова, – уронил месье Бенуа, – что мы можем использовать текущее положение дел в свою пользу. Так сказать, убить сразу двух зайцев: собирать данные об Аннигиляторе, пока он уничтожает членов Internet Hate Machine, а потом взять и его самого.

«Но ведь это противозаконно!» – едва не ляпнул Леонид.

Но успел вовремя опомниться, осознал, где и с кем разговаривает. Ведь действительно речь идет не о жестокости, с какой они будут наблюдать за смертями от рук неизвестного маньяка; речь идет о необходимости – иным способом им информацию просто не собрать.

Словно прочитав его мысли, месье Бенуа отозвался мрачно:

– Естественно, Леонид, вы понимаете, что операция будет проходить в строжайшей секретности?

Леонид кивнул. Ничего другого он и не ожидал.

– Ну что же, – подвел черту Беннет, – вроде бы пока все. Если возникнут вопросы по ходу ознакомления с документами – отвечу в самолете.

Собравшийся было уходить Леонид застыл, переспросил в удивлении:

– В самолете?

Вот теперь Леонид мог поклясться, что растерянность американца не была наигранна. Она же подарила образу Беннета и толику человечности. Он кивнул в сторону японца:

– Прошу прощения. Забылся. Опять, знаете ли, погрузился в расследование. Если вкратце – мы летим первым же рейсом в Японию. Отдел японского Интерпола и лично Сугимото-сан сообщили, что там сейчас находится одна из возможных жертв Аннигилятора – русский хакер Данил Суворов. Мы за ним давно следим, еще со времен печально известных событий в России двухгодичной давности, но пока, к сожалению, не можем доказать его связь с Internet Hate Machine.

– Данил Суворов? – Леонид старательно выговорил непривычное имя.

– Именно. Нам он больше известен под сетевым ником Neo Dolphin.

 

Глава 8

Атмта

Спящий город, сопки в утреннем тумане, просоленный воздух, пронизывающий ветер, дождь.

С десяток грузовых судов застыли в море, в моросящей серости они напоминали сумеречных призраков. Порт вокруг, от обилия железа и грузов, пах чем-то тревожным и будоражащим.

Более мелкие детали окружающего мира проскальзывали мимо, словно пейзажные мазки за окном скоростного поезда.

Привычно структурируя информацию, Андрей не сомневался в верности принятого решения. К чему? То пусть интели вечно ноют, зарабатывают нервные язвы, переживают. А у него не было особого выбора. Он должен был согласиться на предложение Новикова. А теперь и вовсе сожалеть о выборе поздно. Нужно думать только о том, как выполнить задание максимально хорошо.

– Эй! – громыхнуло за спиной.

Андрей обернулся. В желтом дождевике, точно в таком же, что и Андрей, махнул рукой бородач. Ларионов, кажется, помощник кого-то там. Подробней Андрею не рассказали. И плевать.

С неторопливой уверенностью Андрей приблизился к бородачу.

– Твое барахло в трюме, – голос Ларионова очень сиплый, буквально свистящий. – Пора на борт.

Видя, что Ларионов пожирал взглядом его лицо, требуя хоть какого-то ответа, Андрей все-таки кивнул:

– Понял. Пойдем.

На территории портового склада они быстро потерялись среди небоскребов из промышленных контейнеров. У Андрея проскользнула неуместная аналогия с блоками египетских пирамид.

«Наверное, – думал он, – перед постройкой фараоновых мавзолеев те места также напоминали лабиринт. Только каменные глыбы были кирпичиками стены между миром живых и загробным, а контейнеры – кирпичи в твердынях корпоративных и финансовых замков. Где-то далеко обычный клерк подмахивает бумажку, и тут же выходят из порта корабли с контейнерами. И плевать, что в них везут: китайские игрушки, импортные автомобили или Андрееву контрабанду. Они все равно часть бесконечной и незримой стены корпоративного могущества».

– Из порта выйдешь с нами, – сипел Ларионов нудно. – Пройдем опасные места, и в нейтральных водах нас скинут вместе с грузом на южнокорейский транспортник. Япошки им сейчас больше доверяют, чем нам. А дальше – прямиком в порт Хоккайдо… Ну ты знаешь, тебе видней.

Андрей слушал молча. Заказчик схему в подробностях объяснил еще под Питером. Теперь же нужно было просто следить за четкостью исполнения.

Когда показался российский контейнеровоз «SPL Pavel», Андрей рефлекторно ощупал бок. Там, под плащом, на поясе, была придающая уверенности тяжесть отремонтированного «люгера».

 

Глава 9

Закон вовлеченности

На экране ноутбука плавно сменялись картинки видеозаставки. От ее вида шевелились волоски на коже, создавая иллюзию касания морозного ветра. Сознание с легкостью вовлекалось в этот танец цвета сепии, и уже было не оторвать взгляда.

Монитор демонстрировал непрерывный распад плоти.

Вот лежит человек, потом его кожа бледнеет, сереет, черты лица заостряются. Возникают темные коричневые круги под глазами и вокруг губ, щеки вваливаются, обнажаются зубы…

Тошнотворная заставка. Но не этим она пугала.

Как человек, не имеющий медицинского образования, Neo Dolphin всегда считал плоть чем-то романтическим, пристанищем души. Поэтому его коробило и выворачивало наизнанку от вида эксгумации, изувеченных трупов или вот такой картины разложения. Как это так?! Ведь человек жил, любил, страдал, сочинял и пел песни, и вот – это уже всего лишь черная зловонная жижа на дне деревянного ящика!

Даля говорит, что это ошибка – считать тело чем-то отдельным от души. Она считает душу и тело единым целым, а тело нужно любить и ухаживать за ним.

«Но, – всегда добавляет она, – при этом нужно помнить, что жизнь рано или поздно заканчивается, пока не изобретено бессмертие, человек освобождает место другим на этой планете. Цикличная гармония существования, и ты должен это понять и принять».

Вспомнив о Дале, Neo Dolphin ощутил теплую волну спокойствия и позитива. Никогда он не думал, что любовь выражается не страстью, а таким вот умиротворением и осознанием непреложной истины: именно так все и должно быть.

Жаль, что Далька опять в «MYM». Третий день как убегает ранним утром, вникает в работу. Одно радует – она счастлива, ей все нравится. Да и начальству, кажется, она пришлась по нраву.

А Данилу только и оставалось, что сидеть в номере отеля. Вот и сегодня он проснулся поздно, поискал интересные статьи в Интернете на тему «власти скрывают» или «свобода информационного пространства под угрозой», почитал, поругался, позавтракал… и вновь полез в Сеть.

Процесс разложения на экране почти завершился, но уже сейчас на так непохожих на человека плацентных остатках плоти зарождалась новая жизнь. Если не вдаваться в мерзкие подробности вроде червей и личинок, отчетливо было видно, как набухали и становились сильней корни растений. Они с жадностью впитывали животворящий сок, со скрипом прорывали землю, тянули молодые и сильные стволы к солнцу.

Жизнь, взращенная на смерти…

Как много подобных примеров в человеческой истории?

Все еще под впечатлением от видеозаставки, Данил коснулся пальцами клавиш. Выскользнуло окно с анимированной темой блога «Записки выжившего после зомби-апокалипсиса»: осколки городов, серость бетона, мятущиеся зомби, дымные артерии от пожаров между небом и землей.

Новая запись номер одна тысяча двести восемнадцать:

«Если хочешь жить и приносить человечеству пользу, ты должен быть тесно связан со всеми аспектами существования. В том числе и со смертью. Только чистое понимание существующих законов и правил, только это может быть критерием адекватной оценки. Любое отклонение от нормы – бездна. Бесконечная и жадная пропасть из эмоций и тайных страхов, начиная от сочувствия, заканчивая религиозными сказками. Недаром человечество уже давно стремится создать сверхразум ИИ, чистый субстрат из логики, практичности и прагматизма, коктейль по имени Справедливость.

Кстати, забавно будет, если в один момент осознавшие свою личность машины станут желать противоположного – человеческих эмоций. Начнут писать первую во вселенной компьютерную Библию, рассыпая в машинном коде описания чудес кибер-Иисуса. Благо в них недостатка не будет: телеприсутствие, „чтение мыслей“ и передача знаний на расстоянии, миражи и фантомы голограмм, телекинез, магическая нумерология и аналоги чисел дьявола в программировании, обмен телами и воскрешение… Даже место для Ока Саурона найдется – вездесущие веб-камеры и очки дополненной реальности. Технологическая магия. Людские мечты и мифы, нашедшие воплощение в другой жизни. Средневековье в стиле киберфэнтези. Для кого-то инфантильность и способ разгрузить сознание от повседневности, для кого-то – реальность настоящего…»

На секунду Данил задумался, пальцы зависли над клавиатурой, как когти хищной птицы над пойманной жертвой. Но… продолжения поста не последовало. Мысли были сумбурными и путались, проскальзывали лишь их очертания в эмоциональном тумане, навеянном видеозаставкой. К какому же выводу он хотел подвести?..

Нужно перечитать пост…

– Что за?! – воскликнул Данил, упершись взглядом в монитор.

Мерцающая черта в текстовом редакторе сама по себе пожирала буквы одну за другой, постепенно возвращая страницу в первозданную чистоту.

Сердце предательски заколотилось. Данил быстро кликнул по клавише удаления, но она была упругой, как и всегда, не залипла. Да и не проливал он ничего на клавиатуру! Убил бы за такое!

Текст уже полностью исчез с экрана, чтобы через секунду возродиться в новой, чужой смысловой инкарнации:

«Ты прав, Neo Dolphin, нужно воспринимать мир единой системой, где все друг с другом, так или иначе, взаимодействуют. Только, вот беда, ты сам об этом не помнишь. Иначе тебя бы уже здесь не было».

– Что происходит?!

Словно в ответ, текст расширился новой фразой:

«Закон вовлеченности, Neo Dolphin. На каждое действие есть противодействие. Однажды вмешавшись в чьи-то дела, ты должен был знать, что рано или поздно эти дела вмешаются в тебя!

Мы должны были встретиться, ибо ты – зло! Теперь время пришло, и зло должно быть уничтожено.

Прощай!»

Не успел Данил отреагировать, как монитор пауэрбука вспыхнул ослепительно-белым светом. Настолько ярким, что жар опалил брови.

Вскрикнув, Данил отшатнулся.

Под его ошарашенным взглядом пауэрбук заискрил, пахнуло жженым пластиком. А, когда экран потек от жара, на клавиатуре заплясали зелено-оранжевые язычки пламени.

 

Глава 10

Псы правопорядка

– Что? – переспросил Леонид, вынимая капельки наушников.

Чарующий цветок меланхолии в образе Милен Фармер сразу истончился и исчез, зато на Леонида обрушился во всей банальности окружающий мир. Салон авиалайнера наполнился шорохами и бормотанием, сквозь которые практически не слышно гула двигателей; где-то плакал ребенок, родители смущенно уговаривали его заткнуться. В воздухе – запахи пыли и пластика, алкоголя и туалетной воды.

– Говорю: ты сидишь в «Слепках»? – переспросил Джон Беннет.

Место Леонид выбрал так, чтобы оказаться в центре салона, избавившись от необходимости глядеть в иллюминатор и вместе с тем отгородиться от коллег случайными пассажирами. Нужно было время подумать, вникнуть в суть предстоящего дела. Но вот американец, наплевав на чьи-то желания, облокотившись на подлокотник кресла, перегнулся через проход и требовательно ожидал ответа. От него сильно пахло пивом и соленым арахисом.

Леонид перевел взгляд на экран лэптопа на коленях, где полоса загрузки извещала о завершении расчетов дневного гороскопа. Вздохнул:

– В «Слепках»? Нет, не сижу.

– А-а, – разочарованно протянул Беннет. – А вообще, слышал о них?

– Социальная Сеть?

– Нет, точнее – не совсем.

– Так ты что, вообще туда не заглядывал?

Кажется, Беннету просто хотелось поговорить. Жаль, но это не взаимно. Леониду требуется время, чтобы структурировать полученную из папок информацию. А потом еще и перечитать заново, вдруг что-нибудь упустил.

– Пока руки не дошли, – соврал Леонид бессовестно.

Рассказывать правду о его нелюбви к социальным сетям он не стал. Как-то это не очень сочеталось с его должностью в Отделе по расследованию киберпреступлений, ведь именно из соцсетей при расследованиях поступает море информации. Может быть, это профессиональная деформация такая. Подсознательно прячешь любые данные о себе, зная, с какой легкостью их можно заполучить и использовать во вред.

– Это ты зря, – прошептал Беннет, театрально озираясь. – Любопытный проект.

Неожиданно Леонид ощутил подобие интереса. Джон каким-то мистическим образом это понял, сказал со вновь появившейся смачностью:

– Официально проект «Слепки» не закреплен ни за кем. То есть у него нет постоянного места. Оплачены тысячи адресов и доменов, как-то хитро переплетающихся между собой и постоянно запутывающих след. Кем оплачены? Да кто его знает! Написано, что живут на средства от благотворительности, но вот денег там чертовски много! Охренеть как много, это видно из самого процесса работы – все сделано на высшем уровне.

Беннет поймал губами соломинку в высоком стакане, уровень коктейля из пива и колы скользнул вверх, потом вниз.

– Создатели говорят, что проект «Слепки» запущен с целью закрепления информации, понимаешь? С фактов делают слепки. Чтобы навсегда. Создатели говорят, что сегодня мы можем наблюдать первые проявления информационной сингулярности, а это значит, что пора готовить пути к отступлению.

Память услужливо подсунула Леониду расшифровку. Кажется, информационная сингулярность – процесс накопления и создания информации по экспоненте. Причем большая часть мировой информации будет порождать самое себя, когда люди станут перевирать факты, по-своему трактовать события или попросту недопонимать. И вот, когда информации будет поступать так много, что человек перестанет успевать ее обрабатывать, – наступит нечто страшное… что именно, Леонид не знал, но что-то подобное уничтожению истории. Опять же, что значило всплывшее из глубин памяти словосочетание «гибель истории», Леонид сказать не мог.

– Чтобы не допустить искажения исторических фактов политиками или бизнесменами, и созданы «Слепки», – продолжал Беннет. – Создатели говорят, что это будет единственным оружием в скором времени и что нужно успеть создать неприкосновенную базу данных, что поможет удержать мироздание на плаву. Иначе – бездна… кстати, ты знаешь, что большинство японцев уже свято верит, будто атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили не мы, американцы, а русские? Хе-хе, забавно, да?

– Нет, – машинально ответил Леонид, – не знал.

– А, – продолжал Беннет, – в некоторых отсталых странах уверены, что СССР выступал на стороне Гитлера, а не союзников.

– И что?

– Это все осколки тех, старых, давно разорвавшихся информационных бомб времен холодной войны.

Он помолчал, потом ухмыльнулся:

– Я постоянно сижу в «Слепках». Затягивает почище наркотика! И знаешь что?

– Что?

– Когда ты сам участвуешь в многократном обсуждении и в споре, выбивая пыль из лжецов, ты по-настоящему начинаешь ценить правду. Чувствуешь себя верным псом правопорядка, защищая историю!

Кажется, Леонид начал кое-что припоминать. Вроде бы в СМИ долгое время муссировали скандал с какой-то социальной Сетью, где плевать хотели на общечеловеческие ценности. Вроде бы негров там называли неграми, по испанскому первоисточнику «negro», что значит – черный, а вовсе не расовое оскорбление. И что-то еще было про «отряд семьсот тридцать один» и про холодную войну, а затем и космическую. Кажется, всплывало в «Слепках» такое, о чем правительство в принципе не желало разговаривать. Ага, и символ додекаэдра вспоминается, это вроде знак их Сети…

– Ты женат?

Ну что это за манера задавать вопросы невпопад?!

– Нет, – еще раз соврал Леонид.

Впрочем, осталось лишь подписать документы на развод. Так что можно считать, что он сказал правду. Тем более что с Марго он уже год как не живет. «Ненавижу тебя и твои гороскопы!» Так она сказала. После трех лет брака… нет, она так сказала после той безумной сцены в их спальне, когда Леонид вернулся из командировки чуть-чуть раньше. Лучшее оружие – нападение.

– Вот и хорошо! – обрадовался Беннет, ничего не замечая. – Значит, свободного времени у тебя полно. Нужно зарегистрироваться в «Слепках»! Не пожалеешь.

Пришлось кивнуть. Хотя, честно признаться, любопытство все же взыграло.

– А знаешь, – вклинился в мысли Леонида Джон, – мне тут покоя не дают две мыслишки.

И, не дожидаясь вопроса, тут же стал рассказывать:

– Тем в «Слепках» поднято – не счесть! Война бушует ежедневно. А вот нет такой, казалось бы, злободневной.

– Какой?

– Об Internet Hate Machine, – проговорил Беннет со значением. – Ни одного упоминания.

– Может, – предположил Леонид, – еще очередь не подошла?

– Может, – легко согласился Джон. – Только вот святая троица покою не дает…

– Что не дает покою?

Беннет взглянул так, словно Леонид только что пустил газы. Сказал наставительно:

– У каждого уважающего себя детектива должно быть понятие о святой троице.

– Не понимаю…

– Стол, унитаз, кровать – триединство человеческой жизни. Нажраться, облегчиться и – спать. Эти три места мы должны осматривать всегда, в обязательном порядке, даже не задумываясь, ибо так сказано в каждом апокрифе детектива. Уяснил?

Леонид кивнул, чувствуя, что начинает ненавидеть этого красующегося человека. Даже не стал пояснять, что оперативной работой практически не занимался.

– Так вот, – продолжал Беннет, – в квартире Хью Чайковски, бедняги с кардиостимулятором, мы обнаружили кое-что интересное. Видимо, человек он был неугомонного нрава. Даже в туалете высидеть спокойно не мог. От нечего делать рисовал на туалетной бумаге. Правда, все странные картинки на геометрические темы, понимаешь, о чем я говорю?

– Додекаэдр? – спросил Леонид наугад.

Беннет только улыбнулся. А Леонид вдруг подумал не в тему, что с такой богатой мимикой Беннет явно не в свое время родился. В начале двадцатого века он бы стал звездой немого кино!

Пару минут Леонид сидел, обдумывая слова американца, но так ни к какому выводу и не пришел. К чему блуждать в потемках? Пододвинул лэптоп, развернул программу гороскопа. И уставился в монитор…

Сегодня компьютер выдал что-то невероятное: факты и трактовки буквально наползали друг на друга, теснили, перевирали. В их хаосе невозможно ничего разобрать.

«Дракон проснулся, – подумал Леонид отрешенно. – Теперь все зависит не от Судьбы, а только от нас. Выдержим ли?..»

 

Глава 11

Игра теней

Не в первый раз Андрей прибыл в Страну восходящего солнца. Лет пять назад, как сказал неожиданный наниматель Илья Новиков, «особые навыки» Галла заставили его изучить географию Востока в подробностях. Чаще всего – в очень неприглядных подробностях. И каждый раз, после прибытия в Японию, Андрея посещало одно и то же чувство – потустороннее дыхание какой-то особо чуждой природы. Словно оказался в водовороте жизни инопланетного мегаполиса.

Впрочем, это субъективное восприятие. Многим его тогдашним камрадам здесь понравилось. И местная пища, и отношение к жизни, и ранговость общества, и японки… Последние – вообще что-то особенное. Каждая японка напоминала шкатулку с секретом. Внешне тихие и покорные, в спальне они превращались в нечто фантастическое, способное на такие вещи, какие невозможно вспоминать не краснея.

– О, брат! – добавляли его камрады загадочно.

И масленый блеск их глаз напрочь отбивал желание продолжать беседу. Хотя, как считал Андрей, и здесь не обошлось без подсознательной любви к экзотике. В сексе с японками он не нашел ничего столь притягательного и особенного. Да и менталитет японок резко менялся в зависимости от места проживания. Женщины из пригородов очень напоминали взрывным темпераментом фурий, а уровень «умелости» резко снижался по сравнению с красотками из Токио. Та же самая картина, что и в любой другой стране, если сравнивать жительниц столицы и деревни.

«Или, – думал Андрей, – все дело только в Ольге? Ну не могу я себя представить с кем-нибудь еще…»

Ларионов тем временем договорился с японкой, занимавшейся известной в порту профессией, и исчез из поля зрения. Видимо, эта сцена и навеяла размышления о темпераменте местных женщин. Теперь же за окном небольшого трактира, идзакаи, только порт и море, обожженные закатным пламенем.

Вздохнув, Андрей вернулся к сасими из ставриды, вяло поковырял палочками, с кислым видом отодвинул саке. В очень шумном помещении практически нечем дышать из-за сигаретного дыма, плотным облаком затянувшего потолок. Портовые служащие и моряки соревновались в громкости: гудел русский бас, плелась английская словесная вязь, взвивался корейский и японский визг. В кутерьме невозможно сосредоточиться, все казалось театральными перформансами кабуки, где вместо актеров играли тени. Приходилось опускать взгляд к дрянному сасими.

Норэн качнулась, в идзакаю проскользнул мужчина-европеец с характерными славянскими скулами. Он коротко огляделся, их с Андреем взгляды пересеклись. Показалось, что в глазах незнакомца, при осмотре фигуры Андрея, промелькнуло нечто вроде уважительного опасения. Потом, больше не обращая ни на кого внимания, гость быстро приблизился.

– Галл? – спросил он по-русски.

Говор у него странный, с сильным акцентом на гласных.

Андрей кивнул, рассматривая мужчину. Тому лет тридцать пять на вид, в одежде и прическе легкая неряшливость привыкшего к спартанским условиям человека, но фигура принадлежит тренированному бойцу.

– Меня зовут Ицхак, – представился он. – Вы уже поели?

Так и не ответив, Андрей в молчании отодвинул сасими.

– Хорошо, – теперь кивнул уже Ицхак. – Нас уже ждут.

Когда Андрей поднялся, его впервые посетила мысль, что все не так просто, как показалось вначале. Слишком много ходов в партии, которую ему навязал Новиков. Пробираясь к выходу, он вновь ощутил театральность окружающего мира. Показалось с непривычки, что он и сам участвует в этой игре теней.

 

Глава 12

Электрический дождь

С пластмассовым хрустом взорвалась фирменная иконка на крышке пауэрбука, не выдержав температуры. От неожиданности Данил так и застыл, упершись взглядом в пылающий пауэрбук. В голове сменяли друг друга всего две мысли, словно на зацикленном CD: «Что происходит?!» и «Осталось ли на харде что-нибудь ценное?»

Но нет, кажется, въевшаяся в душу педантичность спасла и на этот раз. Важное и ценное успел скопировать в виртуальные пещеры Аладдина. Не зря же столько сил потратил на синхронизацию с облачным сервером…

На почти квадратном столике, в строгом соответствии белой и черной керамики догорал пауэрбук. Несмотря на обманчивую лень язычков пламени, горел невероятно быстро! Тридцать секунд прошло после вспышки на экране, а корпуса уже не было – только вспыхивающее огненными гейзерами озерцо кипящего пластика.

Данил медленно поднялся с кресла, перевел взгляд на электрический кабель. Вместо него на полу теперь черная и зловонная черта прорезиненного пепла, ведущая к чадящей розетке.

Данил вновь скользнул взглядом по столу, растерянно подумал: «Почему не обесточивается сеть? Где предохранители?!»

Пытаться подручными средствами погасить пожар – глупо. Наверняка там высокое напряжение, ведь от простого перегрева так шустро не горит. Швырнешь на пламя пайту или покрывало – и вены почернеют за секунду от электрического разряда.

«Нужно сообщить администрации отеля!»

Но в тот момент, когда Neo Dolphin обернулся, чтобы метнуться к телефону, его смартфон неожиданно включился. Гостиничный номер заполнил искаженный синтезатором голос, выкрикивающий на манер Гитлера:

– Вам не спастись!! Вам не спастись!!

Спина покрылась холодным потом, когда прозвучало слово «Хайль!», смикшированное на автоповторе до того плотно, что воспринималось параноидальным смехом.

– Хайль-хайль-хайль! Не спастись!

Данил не мог бы в тот момент сказать, что именно изменилось, но всей шкурой ощутил – все вокруг пришло в движение. Сработал какой-то невидимый механизм, запускающий страшный процесс.

– Предателям и космополитам, электронщикам и гражданам мира, приверженцам культа Электронного Тельца и богомерзким еретикам – смерть вам! Смерть вам!

В номере вдруг потемнело. Данил крутанулся на пятках, успел заметить, как смыкаются у подоконников раковины опущенных жалюзи. Сзади щелкнуло. Оказалось, что это захлопнулся электронный замок на входной двери.

– Neo Dolphin! – взревели динамики гостиничной стереосистемы. – Именем истинного Бога, я приговариваю тебя к смертной казни! И пусть дар небес – дождь – будет изменен по твоим симпатиям на дождь электрический. Почувствуй на своей шкуре суровую бездушность Идола-из-Машины!!

Впервые Данил ощутил, как паника заполняет все его существо! Он заметался по комнате, словно зверь в лесном пожаре. Не чувствуя ни сердцебиения, ни страха. Только панику. Путающую мысли, заставляющую совершать лишние рывки и движения, бессмысленную и беспощадную панику!

Теперь голос фюрера сменился визгом экзальтированного инквизитора. Еще больше внося сумбур, ему вторили церковный хор и колокола:

– Умри, поганая тварь! Боже, прими душу грешника! Проведи заблудшую овцу по всем кругам ада, нанизав его душу на огненный язык Люцифера! Умри, Neo Dolphin! Умри, ибо так предначертано было!

Над головой что-то сухо взорвалось, плечи царапнуло. Инстинктивно пригнувшись, Данил захлопал по волосам, стряхивая осколки стекла на паркет. Тут же, одна за другой, стали рваться и остальные лампочки, коротко и ярко вспыхивая напоследок.

Данил рванулся зигзагом, вскрикнул, босой пяткой все-таки угодив в битое стекло. Бежать сразу стало тяжело и скользко.

В каждой комнате его встречала одинаковая картина: закрытые окна, взорванные лампы, оголенные провода, торчащие из обугленных провалов розеток. Бежать некуда, кто-то перекрыл все пути к отступлению.

«А дальше что?! – пронеслось в голове Данила. – Я не коснусь ни одного электроприбора! Хрен тебе».

Не успел он додумать, как мозг обожгла догадка. Ведь этот – кто это вообще?!! – кричал об «электрическом дожде»!! А значит…

Словно в ответ на его мысли, сработала пожарная сигнализация. Под потолком замигали красные диоды, из гипсокартонных плит выдвинулись соски водометных огнетушителей. Прямо в ошарашенное лицо Данила ударили тугие и острые струйки воды, пахнущей химией.

– Твою же!..

Прикрывая голову руками, Данил бросился в гостиную. Оттуда – к входной двери. Налетел всем весом, от удара плечо пронзила резкая боль, но дверь не поддалась.

Вода постепенно заполняла гостиничный номер. Очень быстро стены заблестели от влаги, водопады устремились к розеткам. Там заискрило. Сразу стало тяжело дышать, а легкие оцарапала резкая, пронзительная вонь кипяченной на токе воды.

На низкой тумбочке у двери, рядом с деревянной фигуркой самурая, вдруг прозвонил телефон. Сразу же сработал автоответчик, и после сигнала нервы Данила царапнул голос. Это все тот же проповедник-в-бешенстве:

– Мой голос будет последним твоим даром перед смертью! Слушай меня! Я проникну в прокисшие от гордыни недра твоей души!

«Как он узнает, где я нахожусь?! – поразился Данил. – Здесь же нет камер! Я все проверил еще в первый день!»

– Я посланник богини мести. Современной Немезиды, принявшей облик кровавой и беспощадной богини киберпространства – Неомезиды! Но даже она всего лишь пешка в судьбоносной партии Бога! Он – истинный Лорд Всего Сущего!..

Голос оборвался, когда в глубине телефона что-то ярко взорвалось. В белом пластиковом корпусе осталась черная с желтой каймой дыра.

– Черт!

Данил швырнул тело на дверь. Стиснул зубы, ударил плечом еще раз. В мозгу словно запустился таймер обратного отсчета перед моментом, когда Данила поджарит в гостиничном номере. И этот таймер палил нервы не хуже искры, пожирающей бикфордов шнур!

Проклятая дверь не поддавалась. Показалось, будто пуховой подушкой лупишь по железобетону. Электронный замок насмешливо мерцал красным огоньком, так и манил вставить ключ-карту.

«Наверняка и она под напряжением. Вставлю карту – и мне тут же конец! Котлету из Neo Dolphin’а заказывали?!»

– Да чтоб тебя!!!

Данил бросился в гостиную, в страхе отмечая, что вода уже покрыла пол практически сплошным слоем. Минуты не пройдет – и здесь будет идеальная среда для электрических скатов.

Нужно что-нибудь, чем можно выбить дверь или замок…

Осторожно, но все же поспешно ступая среди осколков стекла, Данил огляделся. Массивная ваза на столе – хорошо, но на один раз, зато осколков на полу станет больше; настольная лампа с вырванной электрическим взрывом вилкой из розетки – вообще не оружие… все не то!

«Думай! – заорал Neo Dolphin мысленно. – Ты постоянно работаешь над загадками!! Думай!!!»

Так, что собой представляет гостиничный замок? Энкодер ключ-карт, автономный энергосберегающий карман, работающий даже без сети питания, собственно – дверной замок и карта… все…

Думать с «включенным» в мозгу таймером невероятно тяжело. Мысли возвращались к воображаемой картине глупой смерти. Вдобавок от пропитанной химией воды началась аллергия, глаза защипало, смотреть стало больно, в горле запершило.

«Автономный источник энергии!!»

Данил едва не вскрикнул. Вприпрыжку бросился к столу, схватил настольную лампу. На всякий случай подобрал обрывок кабеля, чтоб не волочился по полу. Потом захватил упакованные в бумажный пакетик палочки для еды. И, прихрамывая, рванулся обратно к двери.

«Карта, карта… где ключ-карта?!»

Искомое обнаружилось на тумбочке, около пробитого разрядом телефона. Теперь, щуря больные глаза и матерясь вполголоса, Данил выдрал провод из лампы. Обмотал обугленными медными усиками карту, и…

Сзади оглушительно взорвался телевизор, Данил от неожиданности дернулся, медные проводки сразу сорвались с корпуса карты, пришлось перевязывать заново.

«Черт! Как же трясутся руки!»

Так, все! Теперь главное – не оплошать. Второго шанса не будет.

Разодрав непослушными пальцами бумажный пакетик, Neo Dolphin поудобнее взял пока еще сухие палочки, старательно закрывая полой кенгурушки от потока воды с потолка. Стиснул ими ключ-карту…

Очень короткая, в пол-удара сердца, пауза.

«Очистить голову, вдохнуть-выдохнуть».

…И швырнул второй конец провода в черный кратер телефонного корпуса. Тут же вспыхнуло, провод рвануло, но, к счастью, не отбросило! Кажется, медные кончики мгновенно прикипели к корпусу аппарата.

Теперь провод под напряжением! Одна капля воды, соединяющая пластиковую ключ-карту, палочки для еды и пальцы…

«Нет! Об этом не думать! Лучше следить за тем, чтобы закрывать собой карту и при этом не коснуться провода».

Данил осторожно поднес карту к щели энкодера, резко толкнул…

Вспыхнуло так ярко, что Данил на пару секунд утратил зрение. Вдобавок что-то больно ударило в грудь, он даже согнулся, захрипел. Зато, когда он поднял взгляд, сердце заколотилось от радости. На месте электронного замка в двери зияла дыра! А сам замок валялся в стороне. Видимо, это его взрывом швырнуло Данилу в грудь.

Все это Neo Dolphin отметил автоматически за ту секунду, пока пальцы ложились на дверную ручку. Потом резко крутанул ее, рванул дверь на себя и сразу, как боец, уходящий от взрывной волны, плашмя швырнул тело на пол коридора, подальше от устремившейся следом воды.

В номере позади что-то рвануло, громко затрещали разряды, и сразу – новый взрыв.

Данил продолжал лежать, не в силах перевести дух. Сердце кололо, будто в предынфарктном состоянии. Из горла рвался истерический смех, сумасшедшая улыбка корежила губы.

Резкий приступ кашля заставил Данила свернуться калачиком. Казалось, что никак не избавиться от озоновой вони, проще выплюнуть раненые легкие.

– Данил Суворов?

Neo Dolphin с трудом задрал голову, пытаясь увидеть источник голоса.

В коридоре, оказывается, собралась целая толпа. Местная полиция, все с оружием наготове, лица взволнованные; обслуга отеля и выглядывающие из номеров постояльцы. Но внимание Данила привлекла четверка в костюмах: два европейца, японец и какой-то смешной, совершенно карликовый негр с комически серьезным лицом.

– Данил Суворов, – с сильным акцентом повторил японец на русском. – Интерпол. Вы арестованы! Пожалуйста, не сопротивляйтесь, иначе мы будем вынуждены применить силу.

Так и не отдышавшись, не в силах произнести хотя бы слово, Данил машинально кивнул. Потом перевел взгляд на изувеченную дверь их с Далей номера.

Будто по заказу, ровное шипение из номера стихло, огнетушители перестали источать воду. В наступившей тишине отчетливо был слышен негромкий треск электрических разрядов.