Глава 29

Безрадостные перспективы

Сероватое небо висело так низко, что нельзя было разобрать: то ли давит гробовой доской, то ли зовет, просит коснуться пальцами. В его дымке не видно ни солнца, ни лоскутка голубой выси – сплошь однообразная муть. От нее веет тоской, рыбой и водорослями.

Чтобы хоть где-то увидеть краски, Андрей опустил взгляд на расползшийся, как ряска по воде, порт. Из офиса портового управляющего, расположенного на вышке, хорошо было видно заставленный тысячами транспортных контейнеров склад. Он напоминал конструктор Лего для взрослых, где кубики выкрашены одинаково – в красно-коричневый цвет, под ржавчину.

Андрей поискал взглядом место разгрузки, порылся в памяти, но так и не вспомнил особых примет «своего» контейнера.

Всюду была одна и та же картина: краны, погрузчики, работяги в желтых жилетках поверх одежды. Это, большей частью, корейские или китайские нелегалы. Хотя среди них можно было заметить и низеньких японцев. Те обособлены и все на одно лицо: короткая стрижка, темные одежды или костюмы, кожаные куртки. Эти – представители «уничтоженного под корень», как вещают местные СМИ, синдиката якудза. Под их контролем контейнеры с наркотиками, «черной» наличностью и оружием. Они же курируют и груз Андрея как практически официальные представители власти.

Обычное дело. Любая организованная преступность имеет всего две перспективы развития: стать легальной или быть уничтоженной другой группировкой, успевшей легализоваться. Так стало с дзайбацу Митсубиси, так стало с якудза, так было со всеми…

Где-то там, внизу, в лабиринтах портового Лего, сейчас разгружали третью партию оружия. Камрад Гофман исправно слал пушки по наработанным Андреем каналам. В этот раз, как пообещал заказчик – в последний, посылка получилась разнокалиберная. Охотское море пересекли пулеметы, гирлянды, несколько яиц и простеньких гансовых пистолетов. Только оружие, ничего лишнего. Почти ничего…

На секунду Андрей отвлекся, вспомнив последний инцидент.

Срывая пломбу с «груза номер два», Андрей успел заметить упаковки, которые он не заказывал Гофману. Рассмотреть и понять, что это, не успел. В памяти запечатлелись только небольшие коробки, словно для мобильных телефонов или планшетных компов, запаянные в пластик.

Тут же подоспели стриженные под ежик япошки из якудза, объявился Ицхак с какими-то людьми. Пришлось улаживать проблемы, отвлекаться. А, когда отмечали по смете составляющие части груза, коробок в них не оказалось.

– Все просто замечательно, – тогда сказал Ицхак с улыбкой. Потом вручил Андрею кредитную карточку и пояснил: – Здесь столько же, сколько и в первый раз: двадцать пять кусков. Остальные пятьдесят штук получишь после доставки третьей партии.

Пальцы нащупали в кармане бушлата две пластиковые карточки, скользнули по выдавленным прессом буквам и цифрам.

Ицхак объяснял, что с этими кредитками гораздо проще, чем с наличкой. Они выписаны на чужое имя (то ли давно умершего, то ли несуществующего человека). Все, что нужно сделать после завершения работы: снять бабки в нужной точке, уничтожить карты и уйти. И все, следов не останется.

Андрею не впервой было слышать о подобных схемах. Он знал, что есть десятки банков, созданных только с этой целью – прикрывать чужие темные делишки. При первой же возможности из них выкачивают все соки, а потом бросают на милость государственной системы или банков-поручителей, которые, в свою очередь, под предлогом погашения чужих долгов, отмывают деньги. И всем удобно: заказчику польза, а получатель не возится с перевозом крупных сумм.

Андрей вытащил руку из кармана, оправил бушлат, который все время перекашивало от тяжести «люгера», смазанного, почищенного и отремонтированного. Но это было хорошее неудобство. Оно успокаивало.

Между кубиков контейнеров Андрей заметил голубой фургон «тойоту». Первые две партии они увозили в таких же автомобилях, если и не в том же самом. Значит, разгрузка уже закончилась.

«Все, – подумал Андрей с облегчением, – пора забирать бабки и сматываться!»

При этой мысли мир вдруг окрасился кроваво-золотистым светом. Андрей поднял глаза. В самом эпицентре бетонной серости облаков проглянуло закатное солнце, распушив плазменные лучи так ярко, словно это была картинка в брошюре Свидетелей Иеговы. Правда, ожидаемого улучшения настроения Андрею это не принесло, хотя он посчитал это хорошим знаком.

Он уже собрался отойти от окна, когда заметил сине-красные отблески внизу.

«Что за?!.»

Через лабиринты Лего, с визгом сирен и воем громкоговорителей, мчались с десяток полицейских машин. В том числе – дьявол! – и пара узнаваемых броневиков «кидотай»!

Спину Андрея заморозило, а в желудке воцарился вакуум.

Голубую «тойоту» окружили полицейские машины, застопорили в кольце. Фараоны тут же облепили ее, словно муравьи поверженного жука, швырнули лицом вниз на асфальт водителя и пару сопровождающих-якудза.

Андрей на миг закрыл глаза, стараясь унять тошноту. Все его ожидания беды и свинцовые подозрения обрушились на холодный панцирь сознания одновременно. Еще немного – и начнется паника. И вот эта-то скверная истеричная дамочка и уничтожит его…

«Спокойно, Галл! – прикрикнул он мысленно, но в ушах был слышен только гул стучащей крови. – Спокойно!»

Нужно…

«Да! Нужно позвонить Ицхаку! Где он сейчас, сукин сын?! Неужели не видит, что на его территории творится?!»

Андрей захлопал по карманам бушлата в судорожных поисках телефона. Этой спешке он был рад – так незаметна дрожь в пальцах.

Мобильник обнаружился в кармане джинсов. Андрей задержал дыхание, поднес телефон к лицу. И в это время заметил в его экране отражение комнаты портового управляющего за спиной.

Там, сзади, держал его на мушке пистолета Ицхак.

Андрей даже не успел удивиться этому, казалось бы, абсурдному факту. Потом отражение сверкнуло, и с грохотом выстрела пришла резкая обжигающая боль.

Почему-то в этот момент Андрей подумал об Ольге…

 

Глава 30

Сточные трубы

Если бы Дикарь не предупредил ее заранее, Даля никогда бы не догадалась, что шагать они будут по канализации.

– Там полно датчиков слежения, как и везде, но все-таки на порядок меньше, чем на улицах.

Даля в ответ только пожала плечами. Ему виднее. Надо – значит, надо. В конце концов, она до сих пор еще не понимала всей сути происходящего. Но на «отлично» усвоив урок двухгодичной давности, что с Internet Hate Machine спорить не стоит, лишних вопросов задавать не стала.

В довольно грязном и вонючем тупичке, оказавшемся прямо за углом пышной и красочной забегаловки, Дикарь склонился над канализационным люком. С помощью хитрой штуковины, которую вручил ему Таро-кун, подковырнул люк, с кряхтеньем сдвинул.

Японец перевел взгляд с хакера на нее, пробасил из-под респиратора:

– Можана идти.

И первым скользнул в провал, стараясь не касаться покрытого испариной конденсата асфальта. Дикарь склонился над люком, с трудом, из-за ватных шариков в носу, принюхался. В смущенной улыбке блеснули золотые коронки:

– Ну вроде нормально, почти не пахнет.

Даля в этот момент ему позавидовала. Что бы японка-гримерша ему в ноздри ни вставила, это явно мешало хакеру адекватно воспринимать запахи. Из люка воняло так, что голова закружилась.

Или это так беременность обострила чувства?

Поправив корсет с пентаграммами, Даля шагнула к люку. Отмахнулась от руки Дикаря, с осторожностью стала спускаться, практически не ощущая под мощными подошвами ботинок-сапог лестничных перекладин.

«Вот что я буду ребенку рассказывать? – подумала Даля невпопад. – Что во время беременности по канализации Токио бродяжничала? Или что его отец в это время в Интерполе сидел?»

Спуск показался невероятно долгим. Наконец, ее лодыжек коснулись чьи-то пальцы, в замкнутом пространстве и от респиратора голос Таро-куна прозвучал зловеще:

– Осторожена, вода тут!

Даля чинно ступила на бордюр, за которым бурлила вода в пенной окантовке, оправила юбку и… замерла.

Почему-то канализацию она себе представляла по-другому. Не такой вот чистенькой, будто ежедневно очищаемой дворниками. Ровный бетонный пол, какие-то иероглифы на стенах. Аккуратная паутина проводов под потолком. От сточных труб здесь только тяжелый запах.

Сверху послышался металлический скрежет. Фигура Дикаря перекрыла лаз, он приспустился в колодец. На фоне сине-белого круга неонового света от уличных огней хакер напомнил ей огромного черного и мохнатого паука. Проскрежетало, и канализационный люк встал на место, скрыв свет.

Пару секунд внизу торжествовала темнота, потом ее прорубил луч фонаря.

– Можана идти, – проухал филином Таро-кун. – Времени маро. Нужена идти.

 

Глава 31

Тени подо льдом

Леонид перенял страсть к астрологии от матери. Он с детства привык относиться к любым предостережениям с должным вниманием. Объяснить научным методом или статистическими уловками все «совпадения» или «правдивые предсказания» гороскопов он не мог, но чувствовал, что нужно уметь иногда просто принимать факты такими, какие они есть.

Леонид был уверен, что есть некая сила, движущая людскими судьбами. И астрология – всего лишь метод заглянуть немного вперед и остеречься, ведь судьба не статична, ее можно изменить.

Еще мать говорила, что, пока звезды плетут судьбу, человек должен спать. Так завещало мироздание. Нельзя увидеть правдивый ответ в гороскопе, если по ночам бодрствуешь.

Однако сегодняшней ночью, кажется, спать ему не придется. И, возможно, это к лучшему, он успеет многое сделать. А составить новый гороскоп… что ж, придется обойтись без него. Да и слишком низка вероятность его правдивости во времена бодрствования Дракона. Тот умеет запутывать правду в паутины полунамеков и недоговоренностей так, что начинать в них разбираться – себе дороже.

Звонок Дикаря вовремя напомнил Леониду о времени Дракона. При виде злополучного автомобиля, почерневшего и искореженного взрывом, Леонид поверил заверениям Беннета, что расследование вот-вот закроют, передав под юрисдикцию национальных служб. У Леонида опустились руки…

Но, как оказалось, – успеет он еще внести свою лепту в это дело. Пусть это и не самое благоразумное решение – влезать в гущу событий.

Беннет решил не покидать место преступления, оставшись у взорванного автомобиля дожидаться экспертов. Леонид рассудил, что от него самого больше толку будет в офисе.

Покачиваясь на заднем сиденье в такт движению служебного «ровера», он через очки дополненной реальности просматривал те крупицы сведений, что были известны о Дикаре. К сожалению, это действительно были крупицы.

Внешность неизвестна. Национальность – тоже. На связь с кем-нибудь из правительственных агентов он не выходил, чтобы можно было провести хотя бы психологический анализ личности; а доверять статьям в Интернете, байкам, слухам и предположениям нельзя. Проще не знать ничего. Этот урок Neo Dolphin’а Леонид выучил назубок: не стоит позволять манипулировать своим мнением. Да и хорошо запомнилось знаменитое изречение легендарного компьютерного ковбоя: «Доверять можно только Господу Богу. Остальные под подозрением».

Леонид отключил очки и закрыл глаза.

Нужно было решить: говорить о звонке Беннету и месье Бенуа или отправляться на встречу самостоятельно?

Дикарь назвал время и место, поставил четкое условие: явиться в одиночку. Но… можно ли ему доверять? Статус «терроризм» еще никто не отменял, и плевать, что Аннигилятор наделал больше шуму. И, кстати, как Internet Hate Machine вообще узнали о Леониде?

В душе боролись две силы, одинаково наполняя кровь адреналином. Одна требовала созвать совещание, собрать силы и организовать прикрытие, педантично напоминая, что оперативник из него никакой. Вторая убеждала, что ничего страшного не произойдет, а награда, ожидающая после выполнения задания в одиночку, с лихвой искупит любые траты. Может быть, даже медаль дадут.

И все это приправлялось жгучей паприкой подозрений. Леонид печенкой чувствовал, что это лишь верхний пласт, поверхность, а где-то в глубине, подо льдом отвлекающих маневров, мельтешат загадочные тени, ведут свою игру. И это незнание раздражало, запутывая мысли.

«Монетку, что ли, бросить?» – подумал Леонид с унынием.

Даже позвенел мелочью в кармане, но соблазн показался слишком призрачным. Все-таки полагаться на случай не в его природе, иначе зачем ему гороскопы?..

В мутной пелене под опущенными веками что-то мигнуло ярко. Леонид распахнул глаза. Проектор очков дополненной реальности сообщил, что его вызывает абонент «Джон Беннет» по служебному каналу.

– Аль-Дагит слушает.

– Ты в офисе?!

– На пути…

– Отлично, дуй туда. Я сейчас подъеду.

– Что случилось?

– Мне только что сообщили… готов к хорошей новости?

Леонид едва не выругался, но, кажется, Беннет слишком возбужден, чтобы продолжать разыгрывать важность.

– Мы его нашли!

– Что? Кого?

– Аннигилятора, святой Боже, Аннигилятора! Леонид, мы нашли его!

 

Глава 32

Алое безумие

Ему показалось, что пуля пронзила тело не мгновенно, а пробивала себе дорогу мучительно долго, как раскаленная неторопливая игла египетского жреца во время процесса мумификации. Она с дьявольской тщательностью наматывала на себя волокна плоти, сея боль от гидродинамического удара.

Андрей чувствовал в полной мере судорогу, сковавшую мышцы в отчаянной попытке сдержать свинцовый плевок. Слышал хлопки рвущихся сосудов и скрежет металла о ребра.

Зная, что в полной мере донесенная в мозг информация о повреждениях тела его попросту убьет, организм блокировал цепочку нервных сигналов, давая шанс на спасение. Впрыснул в кровь адреналин и тестостерон, и внутри будто что-то взорвалось, заставляя двигаться в десятки раз быстрей.

Андрей развернулся круто, машинально уходя в сторону. Мельком отметил разорванный на левом боку бушлат, брызги крови, крошечное отверстие в оконном стекле. Но не разобрать, насколько серьезно ранение, и возможные последствия не просчитать.

За долю секунды мозг оценил обстановку: за спиной окно, а между письменным столом и входной дверью – Ицхак. Держит двумя руками пистолет, готов добить раненую цель.

Решение пришло само, на уровне инстинктов. Это потом Андрей поймет, что шансов выжить под прицелом у него почти не было, и выход был найден верно. А сейчас он просто оттолкнулся обеими ногами и швырнул тело назад, проламывая спиной окно.

В глазах Ицхака мелькнуло удивление, он замешкался. Поэтому второй выстрел Андрей услышал уже после того, как раздался звонкий хруст оконного стекла. Вылетая наружу спиной вперед, в слюдяных брызгах осколков, он заметил, как что-то рвануло левую штанину, царапнуло кожу, но набросившийся влажный ветер тут же унес все мысли.

Сердце, всхлипнув, замерло.

Кувыркнувшись, Андрей полетел головой вниз.

 

Глава 33

И грянет хор…

Ровные бетонные стены, дорожка возле русла сливного канала, сносное освещение. Только мутная вода несла шапки грязной пены и обрывки бумаги. В остальном очень приличное место для канализации. Даже к тяжелому запаху вроде бы привыкаешь.

Таро Ямада шагал впереди. От его яркого галогенового фонаря, стилизованного под старинную керосиновую лампу, плясали на стенах рваные тени. Они ужасно мешали, постоянно создавалась иллюзия скользкого и опасного движения на периферии зрения. И хотя Даля не боялась ни крыс, ни иных представителей земной фауны, это все же напрягало.

Дикарь нагнал ее, зашагал вровень. В его улыбке жутко сверкали золотые коронки, на фоне теней и коричневой кожи казавшиеся реквизитом из фильмов ужасов.

– Ну как ты? Никогда не хотела стать диггером?

В голосе Дикаря Даля изо всех сил пыталась услышать издевку, но, кажется, в интонациях звучали только извинительные нотки. Наверное, мука от здешнего воздуха слишком хорошо читалась на ее лице.

– Мне когда-то предлагали попробовать, – вспомнила она. – Еще в Москве. Я отказалась.

– Почему?

Даля пожала плечами, не желая вдаваться в подробности, а хакер переспрашивать не решился. Пару минут шагали в тишине, слушая только плеск воды.

– Данил знал?

Дикарь вздрогнул:

– Что?

– Данил знал, что за вами идет охота? Как там его зовут?

– Аннигилятор…

– Так что? Neo Dolphin был в курсе?

Дикарь покачал головой:

– Нет. После того, что случилось в Москве, когда он «засветился» во всей этой канители, мы не могли допустить, чтобы через него вышли на нас. Он сделал правильный выбор, и мы исключили его из системы. Полностью и абсолютно, вплоть до создания для него новой истории и документов.

Мысленно Даля вздохнула с облегчением. Все-таки Данил ничего не скрывал от нее, не вел тайную игру и не обманывал. Но тут же, с женской непоследовательностью, обвинила:

– А вы что? Не могли предупредить его?

Дикарь опустил голову. Высокий, плотный, на полторы головы выше Дали и в плечах втрое шире, он производил комическое впечатление, закрываясь от нападок маленькой женщины.

– Чтобы сделать выводы, – сказал он, – нужно обладать достаточной информацией. Мы выключили Neo Dolphin’а из системы Internet Hate Machine, но полностью не элиминировали. Продолжали анализировать и этот фактор в связях с внешним миром, контролировать процессы. А потому, когда началась охота на наших, сразу…

– Прямо сразу?

– Ну… почти… Понимаешь, вокруг Internet Hate Machine постоянно возникают слухи и легенды, никак от нас не зависящие. Чтобы потешить самолюбие, люди идут на все: одни говорят, что овладели магией, другие – что их предки были князьями, третьи – будто что-то знают о нас. Это легкий способ подняться в чужих глазах, при этом не нужно трудиться, потом и кровью зарабатывать авторитет. Это неизбежные колебания и деформации информационных структур. Поэтому мы обязаны были убедиться, что история Аннигилятора правдива, а не просто какой-то чудак грамотно сыграл на обыкновенном несчастном случае.

– И все-таки, – засомневалась Даля, – мы оказались там же, где и вы, – в Японии.

– Это случайность, – поспешил убедить хакер. – Neo Dolphin не знал обо мне.

– А вы?

– Мы знали, – с неохотой признал Дикарь. – И, как только поняли, что Аннигилятор взял его в прицел, сразу сообщили в Интерпол.

– Что?!!

От неожиданности Дикарь отпрянул, а, судя по обезумевшим теням, Таро-кун едва не выронил фонарь.

– Вы сдали Данила властям?! Я правильно поняла?!

– Мы не успевали, вмешиваться было поздно! – сказал Дикарь быстро. – А отдать его в руки Интерпола показалось тогда лучшим решением! Или он станет новым фрагом Аннигилятора, или посидит в безопасности. Инкриминировать ему они все равно ничего не могут. Ты бы что выбрала?

Хоть в словах хакера и была определенная логика: все-таки люди его склада привыкли все рассчитывать, – но глаза у Дали защипало. Она отвернулась, стараясь не шмыгнуть носом. Тайком вытерла слезы, удивляясь сама себе. Что это на нее нашло? Такая чувствительная стала, чуть что – сразу в слезы.

«Господи, как не вовремя этот Аннигилятор объявился…»

* * *

«Интересно, сколько мы уже здесь шагаем?» – думала Даля устало.

Хотелось залезть в душ, расслабиться, а потом, выпив чашку теплого молока, отправиться спать.

Видимо, хакеру тоже наскучила однообразная прогулка. От нечего делать он рассказывал вразнобой факты из истории Японии, в самых неудобных местах понижая голос, чтобы Таро-кун не слышал.

– Когда-то Япония была законсервированным государством, – рассказывал Дикарь хрипло. – Теперь официально называется мультикультурной страной. Все дело в том, что Ниппония массово стареет. Продолжительность жизни и средний возраст неуклонно повышаются, а рождаемость – нет. Совсем недавно, – он обвел рукой коридор, – здесь массово трудились китайские нелегалы, подчищая за японцами дерьмо и получая за это гроши, на которые мечтали когда-нибудь купить у «черных» барыг гражданство. Полицейские облавы были жестокими. Нередкие столкновения с якудза заканчивались для соотечественников Мао плачевно. Самураи никогда особо не задумывались о гуманизме по отношению к другим народам, в Японии даже сегодня полно заведений, куда гайдзинам вход заказан, а уж китайцев они исторически любили поистреблять.

Он замолчал, когда пришлось помочь Таро-куну вскрыть навесной замок на двери из металлической сетки. А когда они вошли в точно такой же коридор, как и десятки предыдущих, продолжил:

– Но теперь лафа кончилась. Преуспевающие страны могут похвастаться высоким уровнем жизни и ее продолжительностью, но не бессмертием. Человечеству все еще нужна свежая кровь, иначе в будущем такие государства обречены. Вот и Япония оказалась вынуждена открыть границы для эмигрантов. Массово строятся учебные заведения по обучению языку и профессиям, готовятся госпрограммы.

Дикарь вздохнул.

– Это отражение более глобального процесса, – сказал он. – В мире творится нечто лавинообразное, что несведущие люди обозвали бы информационным хаосом. Сейчас всем доступны потоки данных, узкоспециализированных и профессиональных сведений, даже улики с мест преступлений – все это может найти практически каждый. И может использовать в своих интересах, как Аннигилятор.

Даля слушала вполуха, но все равно рассказ Дикаря ее захватил. Вся эта масштабность одновременно пугала и притягивала ее. Вроде бы дело касалось только их, а послушаешь – выходит, что участвуют в ключевых исторических событиях!

– Мир уже не может существовать по вчерашней схеме, – говорил Дикарь. – И мы собираемся довести информационный хаос до абсурда. Мы надеемся, что именно этот вал данных столкнет, наконец, глиняный колосс современных империй с постамента. Нам нужен единый мир, единые законы и права для всех. Все существующие на сегодняшний день адские котлы по переплавке наций – неизбежное будущее каждого государства на Земле! Но если дать информационной сингулярности развиваться постепенно, общество может быть втянуто в нежелательные процессы в виде националистических или экономических войн. Сейчас политика вторична, роль первой скрипки исполняет экономика.

– И как этого избежать?

– Потреблять и развиваться, – сказал Дикарь жестко. – Порождая вал информации, мы движем прогресс. Как достижения военной промышленности неизбежно катализируют медицину, так и сингулярность информационная приближает сингулярность технологическую. Рынок уже не сможет принадлежать только одной стране, все будут повязаны. Таким образом, технологии, пусть и с запозданием, становятся доступными и другим странам. Сегодня неразвитый абориген позирует международному репортеру в набедренной повязке и с «калашниковым» наперевес, а завтра его дети уже будут пользователями Интернета и не захотят воевать, познавая и другие грани этого мира.

– А что потом?

Дикарь некоторое время шел молча, его взгляд блуждал где-то в другом мире, в другом времени.

– Трудно оценить наш мир и общество сколь-нибудь объективно, – произнес он глухо. – Слишком многое остается неизвестным. Вот, например, у Neo Dolphin’а существует теория о критическом объеме общества. Считается, что когда общество малочисленно и живет обособленно, тогда люди заботятся друг о друге. Эта забота воспринимается некой константой, даже о чужих детях, если с их собственными родителями случается беда. А вот уже в больших городах эта забота пропадает. Очень редко когда, независимо от пола или социального положения, можно встретить человека, небезразличного к чужим проблемам и, более того, который желает помочь и помогает. Синдром «мертвой матки» в мегаполисах – так он это называет. Но общество видоизменяется неотвратимо. Это только на первый взгляд кажется, что люди остались точно такими же, какими были всегда.

– Что, меняются и моральные качества?

– Что-то вроде того… Понимаешь, стремительная урбанизация изменит мир категорически. Мир будущего – это мир, где наша зона комфорта будет лишь в структурированных ячейках пространства, в квартирах. По-настоящему человек будет взаимодействовать с миром и обществом не на улице, не на работе, а только в Интернете. Социальные связи под влиянием информационных технологий будут распадаться, как нейронные цепи в мозгу коматозника, и видоизменяться, когда будет найден способ ускорить обмен информацией и сделать его более продуктивным. Мы и сейчас уже точно знаем, что и где искать: сексуальное удовлетворение, работу, развлечения. Все строго разграничено и доступно.

Даля поежилась.

– В твоей интерпретации это звучит как апокалиптические откровения.

– Это и есть апокалипсис. Закат человечества. Весь вопрос в том, когда грянет хор. Как скоро на смену человеку придет постчеловек? Существо иного порядка. Бессмертная и практически идеальная Сущность, рожденная глобализацией и технологическим прогрессом.

При последних словах в глазах Дикаря воспылал не огонек, но пламя. Чтобы как-то избавиться от его заразительного эффекта, от которого мороз по коже, Даля подумала с саркастичным изумлением: «Как удивительны бывают разговоры в канализациях…»

 

Глава 34

Дележ добычи

Странно, но Леонид приехал в офис позже Беннета. «Ровер» американца уже ждал на специальной парковке у здания. Это немного напрягло, словно Джон заранее знал о грядущем срочном возвращении и выбрал другой путь, избавившись от Леонида. Впрочем, эту мысль Леонид отмел, сочтя глупостью. Наверняка все объясняется простой Беннетовой бесцеремонностью, когда дело касалось работы. Наверное, заставил шофера гнать выставив мигалку.

Махнув удостоверением на входе в здание японского Интерпола, Леонид чуть задержался у арки металлодетектора. Низенький японец, принимавший у него горсть мелочи, значок и ключи с банковскими картами, ничем не выдал своего удивления, убедившись, что оперативник не носит с собой оружия. Почему-то этого Леонид всегда стеснялся, но заставить себя таскать тяжеленую штуковину, которую вечно забывал то дома, то на работе, не мог. Не любил он оружие. Возможно, даже боялся… хотя в этом он уж точно никому не признается!

Забирая ключи и значок, Леонид вдруг заметил знакомый символ на служебном компьютере охранника. Вращающийся додекаэдр, где каждая грань отсвечивала малахитом. Уже в который раз здесь, в Японии, он встречал завсегдатаев этой сети, «Слепки» кажется. Видимо, к медиавирусам японцы более восприимчивы, чем европейцы…

Едва двери лифта распахнулись на нужном этаже, Леонид ощутил перемены. Откуда-то появились новые лица: группа европейцев, все в штатском, при оружии. Местный персонал, рангом пониже, таскал из кабинета в кабинет коробки с бумагами, компьютерную технику.

«Готовят приезжим рабочие места? – догадался Леонид. – Уж не эти ли счастливчики навели Беннета на Аннигилятора?»

Додумать и познакомиться с новоприбывшими ему не дали. Высунувшийся из своего кабинета Беннет крикнул зычно:

– Аль-Дагит! Ну где же ты так долго? В Кабуки-те заезжал?

Судя по вернувшейся в его голос сочности, все шло прекрасно. Неужто он и впрямь схватил неуловимого компьютерного убийцу?

В кабинете Беннета совещание было в разгаре. Здесь были и Бартоломью Фест, и Сугимото, и японские сотрудники. И, кажется, один из новоприбывших – странного образа человек, чья внешность каким-то особым свойством скрадывалась.

Леонид удивился. Вроде бы и рассмотрел гостя – высокий, подтянутый, поджарый, словно бойцовский пес, – а запомнить черты лица все равно не удалось. В памяти осталось лишь смутное ощущение от его взгляда: ударная точность рапиры и пронзительность лазера, будто это и не человек вовсе, а система наведения машины уничтожения…

Причем, как заметил Леонид, вновь ощутив холодок, все собравшиеся были вооружены, что могло означать только одно – будет силовой захват.

Из небольшой комнатки вынесли всю мебель, за исключением стульев, рабочего стола американца и стола для совещаний. Леонид вдруг подумал, что Беннет специально так поступает. Так, чтобы у всех присутствующих возникла мысль, будто он тут главный, что к нему «на ковер» они пришли. В ЦРУ так всех, что ли, учат или это лидерские амбиции Беннета?

– Господа, – проговорил американец важно, – представляю вам нашего специалиста по киберпреступлениям из Лиона – Леонид аль-Дагит, прошу любить и жаловать.

Леонид кивнул смущенно, а Беннет тут же воспользовался паузой и под локоток выволок его из кабинета.

– Так, – прошептал он торопливо, – вкратце введу тебя в курс дела. Значит, вчера, оказывается, в Токио прибыли наши русские коллеги из Интерпола. Оказалось, что разработку дела Аннигилятора они ведут уже с полгода. Они же рассказали, что этот малый начал свою деятельность не сразу с уничтожения Internet Hate Machine, но с мелких заказных убийств. Вот тогда-то они им и заинтересовались.

– Заказных убийств?

Леонид не поверил своим ушам. Как-то это совсем не вязалось с образом Аннигилятора!

«Или опять вступило в действие правило Neo Dolphin’а о брендах?..»

– Ты так удивляешься, будто до этого мы школьницу ловили за то, что она уроки прогуливала! – скривился Беннет. – И вообще, держи себя в руках. Когда ты удивляешься или нервничаешь, у тебя французский акцент прорезается.

Замешательство Леонида было настолько велико, что он пропустил мимо ушей последнее, если говорить откровенно, довольно хамское замечание американца. Слишком его сбило с толку новое «амплуа» Аннигилятора – киллер. Обыкновенный фрик от гиков, убивающий за деньги!

Что-то не сходится. И плевать на несоответствие образов, тут нечто другое, нельзя сказать что, но интуитивно чувствуется – есть другая причина для такой охоты по всему миру. Тут пахнет не деньгами, а идейностью…

– В общем, – продолжал Беннет, – эти ребята вышли на Аннигилятора. Повезло, засранцам!

– Но как?

– Что-то связанное с таможенными перевозками и контрабандой, – сказал Беннет, пожимая плечами. – Я не вдавался в подробности. Главное то, что они засекли и пометили последний груз. Он только что прибыл на остров Хоккайдо транзитом через Корею из России! Причем это не обыкновенная контрабанда, которую и мы, как ты помнишь, недавно перехватили. Русские говорят, что теперь груз сопровождает Аннигилятор!

Леонид спросил одними губами:

– И?!!

Тут американец вскричал торжествующим шепотом:

– Я уже отправил туда подразделение спецназа, а Сугимото заручился поддержкой местной полиции. Мы возьмем гада! Теперь наша очередь выезжать. Точнее – вылетать. Вертолет сейчас готовят.

– Так, подожди, – лихорадочно соображал Леонид. – Мне нужно пять минут на сборы, и я…

– Не торопись, – Беннет вдруг поскучнел. – Ты остаешься.

– Что?!!

– Нельзя распыляться, ты мне нужен здесь.

– Но как же…

– Русские вышли и на Дикаря, хакера из Internet Hate Machine…

Коридор вдруг поплыл перед глазами. Леонид ощутил нехватку воздуха. Такого стремительного развития событий он никак не ожидал.

– Решили действовать врозь. Моя группа берет Аннигилятора, – говорил Беннет, – а команда русских отправится за Дикарем. Пойми, Леонид, мне нужен свой человек здесь, в офисе. Нельзя сейчас распылять усилия и людей. Мне без тебя не справиться!..

Неожиданно, будто пелена с глаз, все встало на свои места.

«Хищники поделили добычу! – догадался Леонид. – Крупную рыбу забирает ЦРУ, а русские, в обмен на информацию, довольствуются малой долей – хакером Internet Hate Machine. Все просто…»

Причем Беннет в любом случае не останется внакладе. Когда – или «если»? – он возьмет Аннигилятора, тот по-любому сольет ему всю информацию по Internet Hate Machine, ведь не зря он отсылает досье на каждого их убитого члена. Так что захват Дикаря уже не будет играть никакой роли…

Вот такой обмен: или ЦРУ забирает все, или остальным удастся загрести хоть крохи. Хотя, конечно, фигуру Дикаря никак нельзя назвать «крохой».

Но… что же остается ему? Что Леонид напишет в докладе месье Бенуа?

– Мне нужно связаться с начальством, – проговорил Леонид деревянным голосом. – Без его разрешения я…

– Конечно, – температура в голосе Беннета опустилась ниже нуля, – я понимаю. А пока – извините, господин Аль-Дагит, мне нужно работать.

И развернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Подождите! – вспомнил Леонид неожиданно. – По поводу Суворова…

– Что?

– Вы уже выяснили, кто отдал приказ его освободить?

– Конечно. Это сделал ваш русский коллега из Интерпола, – Беннет проговорил, тщательно выговаривая иностранную фамилию: – Волошин. Да-да, точно, господин Дмитрий Волошин.

 

Глава 35

Беглый огонь

На короткое мгновение время остановилось. Или, может быть, это всего лишь капризы и свойства памяти? В любом случае, тот миг Андрей запомнил именно таким, будто отлитым в янтаре.

Спиной вперед он выпрыгнул из окна офиса портового смотрителя. В ушах еще стоял тяжелый звон разбитого стекла, вокруг сверкали в солнечных лучах осколки. На остроугольных, как изображение скал на картинках или как зубья пилы, кусках стекла в оконной раме остались клочья бушлата.

Это был тот момент, когда стало ясно – все кончено. Больше не действовали никакие законы и правила. Теперь ты либо бьешься за жизнь всеми возможными способами, доступными средствами, либо дохнешь, согласно чужим планам.

Иных вариантов не было.

Это момент, когда разрушается моральная оболочка личности, терпимость, привитая гуманизмом демократического сообщества. И если под ней не скрывается обладающий достоинством хищник – станешь безвольной жертвой, которая не в силах перебороть этику. И будут тебя изучать хладнокровные патологоанатомы, как копари обсуждают выкопанных жмуров, собирая их по частям из арматурной россыпи…

Все эти мысли, словно дожидаясь своей очереди, явились и исчезли в глубинах разума за один миг. Будто Андрей был подсознательно готов к такому повороту событий и ждал только триггера.

Потом сработал вестибулярный аппарат.

Андрей рывком перевернулся лицом вниз, въевшиеся в подкорку уроки и тренировки самбо заставили инстинктивно выставить руки. Так первый, самый мощный удар придется на руки, сильно повышая шансы уцелеть. Правда, на уроках речь шла о падениях после броска или силового приема, а не с высоты третьего этажа.

Красно-синие огни мигалки ослепили, а в следующую секунду Андрей с хрустящим стеклянно-металлическим грохотом рухнул на крышу полицейского автомобиля. Показалось, что по рукам и левому плечу пропустили электрический ток. От удара лицо занемело, в глазах полыхнул фейерверк.

Еще не сориентировавшись, Андрей заработал локтями, попытался встать. Получалось с трудом, перед глазами плыло, в ушах стоял гул. Грудная клетка горела огнем от оглушающего удара.

Сквозь багровый туман он разглядел кровь на руках, но, к счастью, обломки пластиковой оболочки сигнального фонаря на крыше машины под кожу не вошли. Хоть в этом повезло.

Во рту было солоно, дышать получалось с трудом. Андрей скривился от боли в разбитых губах, сплюнул кровью.

Где-то рядом заверещали по-японски, чьи-то руки схватили за шиворот бушлата, стянули с автомобиля. Андрей кулем брякнулся на асфальт, взвыл от боли в локтях и боку. Его тут же вновь вздернули.

Мир воспринимался киношной «рваной» съемкой, фрагментами. Вот мелькнуло перекошенное адреналиновой злобой лицо под забралом шлема, фрагмент бронежилета со светоотражающей полицейской лентой. Андрея встряхнули, он разобрал английскую речь с сильным японским акцентом:

– Кто ты? Что случилось? Твое имя? Ты ранен? Кто стрелял?

Позади полицейского рванулись к офису портового управляющего несколько спецназовцев, их подкованные ботинки загрохотали по металлической лестнице. Другие заняли тактические позиции с оружием наготове, озирались. Ошалевший от происходящего водитель фургона «тойоты» распростерся на асфальте, руками прикрывал затылок. Двое сопровождающих якудза, как и полиция, вертели головами, пытались осознать: на чьей стороне удача и сила.

– Эй! – продолжал орать в лицо Андрею полицейский. – Ты понимаешь английский? Кто ты? Можешь…

Договорить ему не дали. Забрало из плексигласа неожиданно взорвалось, смешалось с кашей из мяса и костей внутри шлема. Андрей зажмурился, когда на лицо плеснуло веером брызг чужой крови.

– Атака! Кто стреляет?! Откуда?!

– Всем бросить оружие, полиция!

– В укрытие!!

Впервые Андрей потерял ясность рассудка. Вперив взгляд в убитого полицейского, он следил, как медленно опадало уже мертвое тело. Когда оно коснулось асфальта, разбрызгав кровь, разум Андрея обожгла мысль: «Снайпер!»

Только выпущенная из снайперской винтовки пуля могла настолько изуродовать человека!

Где-то рядом закричали. В ответ застрекотали выстрелы, потом еще и еще. Андрей бросился на землю, попытался заползти под автомобиль, скрючиваясь и прикрывая голову.

Вокруг творился сущий ад. Неведомый снайпер, казалось, был в нескольких местах одновременно. За каким бы укрытием ни прятался полицейский, своя пуля его находила гарантированно. А они, в свою очередь, только и могли, что кричать и беспорядочно стрелять во все стороны, сея настрел на асфальт.

Паника все больше овладевала полицейским отрядом. С каждым новым убитым становилось ясно – тут бойня. Тупая, беспощадная бойня. На секунду Андрею даже показалось, что он перенесся в реальность одного из своих раскопов. Именно такими он часто находил мертвых бойцов: в беспорядочных позах, в окружении сотен гильз настрела. Только сейчас он понял весь тот ужас, в котором жили и гибли безымянные герои…

Когда все-таки удалось втиснуться под днище автомобиля, ужас немного спал, как и пропала безумная аллюзия на Вторую мировую. Окружающая действительность стала восприниматься четче.

Андрей пригнулся от вжикнувшей рядом шальной пули. В мозгу хаотично сталкивались и налезали одна на другую лихорадочные мысли. Во всей этой кутерьме понятно только одно: кто бы ни был снайпером, он заодно с Ицхаком. А значит, когда закончатся вспомогательные цели – настанет его черед.

Нужно было спасаться.

Он попытался оглядеться.

Один из грузовиков спецназа остался на открытом пространстве, для снайпера он был как на ладони. Зато второй, кажется, оказался для стрелка недосягаемым, встав почти вплотную задом к стене промышленных контейнеров. Несколько полицейских укрылись в его чреве, что-то кричали, изредка отстреливаясь.

Пули снайпера в бессилии вышибли ветровое стекло броневика, распотрошили салон, побили стенки кузова. Но, даже осевший на спущенных колесах, автомобиль не поддавался.

«Метнуться бы туда…»

Но грузовик от Андрея отделяло слишком большое пятно свободного пространства. Не очень-то хотелось присоединиться к жмурам в лужах крови. Да и не факт, что неожиданное появление Андрея не спровоцирует спрятавшихся спецназовцев на выстрелы. Нет, нужно искать другое укрытие.

Одному из якудза надоело прятаться за трупом водителя «тойоты», он вскочил, бросился в сторону контейнеров. Но кожаную куртку на его спине прорвало, грянул выстрел, на асфальт хлынул водопад из крови и ошметков внутренних органов. Беднягу практически разодрало напополам и выпотрошило!

Андрей отвернулся в поспешности, чувствуя, как от дурного запаха крови и вида искалеченных тел подкатила тошнота. Точно так же, как и тогда, когда они с камрадом Гофманом наткнулись на «электрика», чье тело слишком хорошо сохранилось в синей глине и разлагалось все эти годы чрезвычайно медленно.

Дельных мыслей так и не появилось. Только глаза то и дело возвращались к спецназовцам, засевшим в недосягаемом для него фургоне.

И тут он заметил резкое движение на одной из вышек освещения, в огромном количестве расставленных в порту.

Пригляделся…

«Дудка?!»

Замаскированную под антенну связи, на вышке кто-то присобачил снайперскую винтовку. Она легонько водила стволом, выискивая цель, иногда огрызалась сгустком почти невидимого при сиянии ламп дневного света пламени. Сама по себе! Стрелка на вышке не было!

«Что за бред?! – пронеслось у Андрея в голове. – Черт!»

Сразу вспомнились всевозможные модификации ружейных комплексов для удаленной стрельбы. Точно так же винтовка крепилась на вращающихся шарнирах, у ее основания два здоровенных ящика, судя по всему блок управления и запас патронов. По крайней мере такие штуки Андрей видел в фильмах. Жаль – или к счастью?! – сталкиваться с ними в жизни раньше не приходилось.

Осторожно, чтобы не показываться из-под машины, он вытянул шею. Тут же спрятался обратно, но успел заметить еще одну огневую точку чуть поодаль.

Сколько же их здесь? По крайней мере осветительных вышек столько, что создается ощущение, будто это такелаж какого-то бесконечно огромного парусника! На каждой может притаиться смерть!

Но зато теперь Андрей знал, как снайперу удавалось обходить препятствия. Он просто бил из разных точек, полностью сосредоточенный на выстрелах, не думая о безопасности. Да и, черт возьми, может быть, снайперов несколько! Тогда вообще все плохо…

Постепенно выстрелы становились реже. Под беглым огнем еще нескольким полицейским удалось забиться в недра бронированного фургона. Уж там-то стрелку их не достать. Так же, как не достать Андрея. Для снайпера он банально вне поля зрения…

Оказывается, уже стемнело, хотя под вышками дневного освещения этого не было заметно. Немногие уцелевшие мигалки озаряли побоище, красно-синие отблески вспыхивали, только сильнее нагнетая напряжение. В наступившей тишине доносились отголоски портовой жизни, словно из другой реальности. Не было стонов раненых, хрипов умирающих. Маньяк-стрелок исполнил свою задачу с тщательностью Смерти.

«Дальше что? – подумал Андрей. Ясность сознания возвращалась с каждой секундой, паническое напряжение схлынуло, позволяя трезво оценить обстановку. – Наверное, лучше всего пока ждать… наверняка скоро сюда прибудет целая армия. Кто-нибудь обязательно услышит выстрелы, вызовет полицию. Уж они-то смогут разобраться…»

Только… сможет ли он ждать? Неизвестно, насколько опасна рана в боку. Под проклятым бушлатом, в тесноте и под машиной хрен поймешь. Чувствовался только ток крови, ткань одежды постепенно набухала. Пройдет еще немного времени, и он потеряет сознание от кровопотери. А потом и…

В мрачной тишине оглушительно взревел двигатель одного из полицейских автомобилей. Андрей с осторожностью выглянул и обомлел…

Побитую и искореженную пулями машину было хорошо видно, как и то, что ее салон пуст, благо двери нараспашку. Но все же, как в страшном сне, автомобиль самостоятельно завелся, а потом неторопливо откатился к дальнему концу площадки. Послышался сухой треск, когда машина, не рассчитав расстояния, врезалась задним бампером в один из грузовых контейнеров.

Забыв об осторожности, Андрей с ужасом наблюдал, как машина, словно ее игрушечный аналог под управлением озорного мальчишки, разворачивается носом к броневику спецназа. Газует на месте. Под визг покрышек из колесных арок валит белый дым.

И вот она срывается с места…

Спину сковал мороз, когда автомобиль на полной скорости врезался в фургон спецназа. Уши заложило от грохота и металлического скрежета. Фургон под ударом накренился, в кузове закричали в испуге, но броневик вновь встал на четыре колеса.

Снова взвизгнули покрышки, со звоном осыпались осколки стекла, обломки бампера и фар. Полицейская машина вернулась задним ходом на исходную позицию. Пустая, под управлением невидимого убийцы, который вполне мог быть за тысячи миль отсюда, она выглядела жутко.

«Что ж ты за маньяк чертов?!! – успел подумать Андрей. – Он же хочет добить их во что бы то ни стало!»

Но мысль оборвалась, когда один за другим завелись двигатели остальных автомобилей. В том числе заурчал и тот, под днищем которого прятался Андрей…

 

Глава 36

Злая белая женщина

Коридоры сменялись коллекторами, а те – новыми коридорами. Таро-кун в нимбе иссиня-белого света от лампы шагал впереди с уверенностью, непонятно каким образом ориентируясь в сером однообразии.

Дикарь думал о чем-то своем, Даля тоже молчала. Постепенно в голову стали лезть коварные и неприятные мысли о завтрашнем дне, о будущей жизни. И от этого настроение, и без того не летное, вообще обрело массу свинца.

О новой работе можно уже забыть. Ведь она не успела предупредить сотрудников «MYM», что не явится на работу, да и сможет ли сделать это в ближайшее время? И вообще, сможет ли теперь работать? Надолго ли затянется вся эта канализационная возня?

Мысли о работе, точнее, теперь уже, наверное, о потерянной работе, поселили в душе какую-то особую и мрачную грусть в смеси с разочарованием и злостью. Ну вот почему у нее не получается просто жить и радоваться? Разве мало она перенесла? За что ей это?

Глаза опять защипало, на этот раз от жалости к себе. Сложив ладони на животике, она подумала, а как изменится ситуация, когда родится ребенок? Что будет делать Данил? Защитит ли? Сбережет ли?

Тайком от Дикаря вытирая слезы, она шла, не замечая дороги. В горле застыл комок, а под сердцем образовалась тоскливая пустота. Впервые в жизни захотелось зарыдать в голос и чтобы все вокруг носились, утешали, жалели. Разве она этого не заслужила? Совсем чуть-чуть внимания и заботы, чуткости, мужской защиты – это ведь так мало!

Размякнув от подобных мечтаний, Даля уже всерьез подумывала закатить истерику. Все-таки это здорово сбросит напряжение, с ней будут нянчиться, обещать, сюсюкаться, говорить розовые глупости…

Но… вместо этого она глубоко вздохнула. Раз, потом другой. Украдкой вытерла слезы и приказала себе собраться. Сказалась суровая школа жизни, через которую ей пришлось пройти в юности, когда они с Асей лишились родителей.

Не время раскисать. Да и, в конце концов, разве она забыла, с кем идет рядом? Даже сильные мужчины теряются, увидев женские слезы, а гики просто в ужас придут! Еще неизвестно, кого придется утешать…

«Нет! – подумала Даля, стиснув зубы. – Сначала мы выберемся отсюда, надаем пинков этому Аннигилятору, а уж потом… ну-у, Данил, держись!! Одним кольцом не отделаешься!»

Подумала и опять расстроилась. Вспомнила, как однажды они с Данилом оказались на выставке ювелирных украшений. Даля сразу положила глаз на умопомрачительный серебряный браслет с красиво обработанными камнями. Указала на него с игривым намеком Данилу, а тот… фыркнул и язвительно рассмеялся! Выдал нечто в духе: «Кошмар! Какой дурак такое покупает? Геологи, чтобы дикарям обменивать бусы на шкуры?» Даля надулась, а он все никак понять не мог, что такого сказал…

«Ну уж нет! Теперь все будет по-другому!»

* * *

– Что ты знаешь об Аннигиляторе? – спросила Даля, когда молчать стало невмоготу.

Дикарь вздрогнул, сказал, покосившись:

– К сожалению, – немногое. О его личности ничего не известно, все запросы упираются в глухую стену. Был бы с нами Neo Dolphin, тот бы разобрался, а пока мы можем лишь гадать и наблюдать, вдруг эта сволочь погорит на информации!

– В каком смысле?

– Мы пока нашли только один источник его информации. Два месяца назад на один из наших дата-центров в Казахстане было совершено нападение. Обставили это так, будто целью были серверы одной не слишком крупной фармацевтической компании. Однако, когда наши ребята стали гибнуть, стала понятна истинная цель нападения. Мы, конечно, быстро заткнули эту крысиную нору, но дальше не продвинулись. Кто мог – исчез. Но и Аннигилятор ходит только скрытосетями. Без информации засечь его просто невозможно. И самое худшее в том, что теперь мы вообще не знаем, откуда он берет новую инфу для атак. Нам не известны ни его осведомители, каким-то волшебным образом знающие о нас все, ни спонсоры. Каждая его новая акция все масштабней, требует серьезной подготовки и вложений, словно он намеренно играет на публику. Да и атака на дата-центр была осуществлена не компьютерным гением, а – военными. Возможно, наемниками.

– М-да… негусто. Хотя, как обычно, вы сами виноваты.

Дикарь сощурился с подозрением:

– Это в чем же?

– Это ж вы, хикки, кричите на каждом углу, что информация должна быть бесплатной. Вот кто-то ею и пользуется.

Хакер надулся. Буркнул:

– Свободной.

– Что?

– Не бесплатной, а – свободной.

– А в чем разница?

Дикарь от такого даже вскинулся:

– Разница есть! Бесплатно – free as free beer, а свободно – as free speech. Первое для пиратов и любителей халявы, второе для людей идейных, трудолюбивых, часто самих разрабатывающих программное обеспечение и его распространяющих. Вторые, между прочим, понимают, что лицензии и копирайт, когда дело касается экономики, вещь необходимая. А вот первым на это попросту плевать, то жадные и беспринципные юзвери.

Даля пожала плечами, но хакер не успокаивался:

– Разница заключается в том, что люди требуют доступной каждому, свободно распространяемой информации. Не бесплатной для каждого вора, бомжа и алкоголика, которые почему-то все еще живут среди хороших людей, а – свободной. Будь то политика, данные о новой болезни, способах защиты или просто новый продукт. Пусть, говорит эта фраза, пусть каждый человек на планете получит доступ к ней, все равно, купит или нет, главное, чтобы получил доступ.

– Что-то я не очень понимаю… разве сейчас не так?

– Не всегда. А вообще, впервые фраза стала использоваться в конце двадцатого века, когда полным ходом шло противостояние сверхдержав. Тогда все новейшие разработки электроники, техники, компьютерной инженерии и интеллектуальный труд тщательно цензурировались. Часто люди в других странах просто не имели ни доступа, ни даже понятия о новинках, как было в Советском Союзе, Америке, Индии или Китае. Информация была все еще оружием в первую очередь.

– Оружием для чего?

– Для начала Третьей мировой войны. Интеллект тогда стремились использовать, в первую очередь, в военной промышленности, придумывали все новые и новые способы уничтожения друг друга. Но первым, как и всегда, идея всеобщего мира и свободы информации пришла в голову именно создателям первой сети, которая еще не имела привычного нам всем названия Интернет.

По лицу его бродили тени, брови сшиблись. Он сказал:

– Теперь чувствуешь разницу между человеколюбивым, благородным и честным «информация должна быть свободной», чтобы мир был всюду единым и честным; и тварным, паразитическим «информация должна быть бесплатной»?

Немного подумав, Даля уронила с внезапно прорезавшимся раздражением:

– И все-таки от некоторых людей нужно скрывать определенную информацию.

Прислушивающийся к разговору Таро-кун осведомился вежливо:

– Вы имеете в виду Аннигирятора?

– И Аннигилятора, – отрезала Даля, – и вас! Лезете вечно… гики!

И зашагала дальше, оставив пораженных парней позади.

– Берые женщины такие зрые, – сказал Таро-кун укоризненно. – Японки не такие.

Даля уже хотела как следует выругаться, что с ней случалось исчезающе редко, когда, обернувшись, заметила жесты хакера.

Дикарь, выпучив глаза и кривляясь, изо всех пытался донести непутевому японцу сигнал немедленно заткнуться.

«Иначе, – кривлялся он, – капут!»

И красноречиво чиркнул пальцем по горлу.

– Дураки! – фыркнула Даля.

 

Глава 37

Каждый сам за себя

Леонид остро распознал в голосе месье Бенуа усталость. И дело было отнюдь не во временной разнице. Кажется, он заранее знал, чем закончится именно для ЕГО человека это задание. Знал, что все надежды на удачу разобьются о будничную реальность ковровых обещаний и истинных суботношений между специальными Бюро. Дипломатия по своей сути родственна шантажу, вымогательству и чему-то вроде древнего правила «самый сочный кусок – сильнейшему». И эта же дипломатия сейчас вынуждала его сказать:

– Не лезь, не мешай, не встревай не в свое дело и не провоцируй конфликт.

– Осознал, – ответил Леонид в темноту кабинета.

Видеосвязь гугл-очки сейчас не транслировали, что и понятно, в Лионе, наверное, раннее утро, месье Бенуа в спальне или только выскочил из постели.

Сидя с закрытыми глазами в кресле в своем кабинете, погруженном в ночной мрак из-за опущенных жалюзи, Леонид казался сам себе средневековым алхимиком или магом. И сейчас происходящая беседа – нечто вроде сеанса телепатической связи. Звук никому не слышен, из динамиков в дужках очков он транслировался через стенки черепа прямиком во внутренне ухо. Слышны только ответы Леонида, ответы человека, словно погруженного в транс или разговаривающего сам с собой.

– Продолжай работать, – говорил месье Бенуа. – В любом случае, мы узнали уже достаточно много, и этот опыт, как ты понимаешь, бесценен.

– Понимаю.

– Хорошо. И, Леонид, запомни, – голос шефа приобрел легкий оттенок двусмысленности, – если что-то пойдет не так, если возникнет необходимость – мы своих не бросаем. Я тебя моментально вытащу, понял?

Ага, а вот последняя ремарка означала нечто вроде: «Работать-то ты работай, но если что-нибудь узнаешь или добудешь, как говорят репортеры – эксклюзив, то я против не буду».

Приободренный, Леонид зачем-то кивнул:

– Все ясно, месье Бенуа, благодарю вас.

* * *

Некоторое время он продолжал полулежать в кресле. Попытался представить, как поочередно расслаблялись мышцы всего тела, как уходило жжение из натруженных стоп. Получалось, мягко говоря, никак. Сколько он ни пытался в жизни освоить йогу или прочую тантрическую чушь, ничего лучше не помогало для релаксации, чем старая добрая чашка глинтвейна.

Жаль, что ни глинтвейна, ни расслабления ему пока не светило. А нужно ему…

Леонид придавил клавишу на панели интеркома, попросил:

– Черный кофе, пожалуйста.

Ответа не последовало.

Леонид попробовал еще раз.

Результат был тот же.

Проверил подключение – вроде все работало. Значит, вся обслуга то ли разошлась по домам, то ли занята подготовкой кабинетов для русских. Придется идти за кофе самому.

Вздохнув, Леонид поднялся. Пока включал свет, набрасывал на плечи пиджак и выходил, мозг пытался определить вектор дальнейших действий.

Беннет вплотную занялся Аннигилятором. Туда лезть не стоит, если сам не попросит. Теперь это запретная тема. Табу.

Зато с Дикарем дела обстоят иначе. С одной стороны, это теперь негласная юрисдикция неприятного типа по фамилии Волошин, а с другой – хакер позвонил именно Леониду. Никому другому, только ему. Назначил время и место…

Леонид мазнул взглядом по циферблату часов на запястье: до назначенного часа еще уйма времени.

…и сам предложил побеседовать. Видимо, Аннигилятор их всех там прижал. Хотя еще неизвестно, кто больше прижал: Аннигилятор или Интерпол. Но это все мелочи. Главное остается под вопросом.

– Ехать или нет? – пробормотал Леонид.

– Вы это мне?

Леонид вздрогнул, поднял глаза. Оказывается, он уже идет по коридору и, кажется, попал в неудобное положение, разговаривая сам с собой. Волошин, этот новоприбывший русский – ну что за взгляд такой?! – глядит так, что мороз по коже.

Леонид отвел взгляд.

– Нет-нет, – сказал он поспешно, желая поскорей закончить разговор. – Это я сам с собой.

– Бывает, – отозвался Волошин холодно.

Не зная, что сказать, Леонид уже хотел с облегчением проскользнуть мимо, испытывая странный дискомфорт рядом с этим человеком, когда в коридор вывалились остальные русские.

– Мы готовы, шеф!

– От-тлично. Тогда – по машинам.

Группа Волошина – все здоровенные, как один, головорезы – дружно рванула к лифту. А их главарь, напоминающий Леониду ледяного великана из скандинавского эпоса, неожиданно улыбнулся.

– Наконец-то и на нашей улице праздник, – проговорил он. – Это большая удача, что мы смогли засечь Дикаря. За этим п-персонажем давно бегаем. А тут – не просто нашли, но еще и заперли в одной клетке с п-подельниками.

Чувствуя, как немеют скулы от холодного призрака улыбки Волошина, Леонид переспросил:

– Заперли?

– Большая удача, – повторил Волошин. – Извините, но п-подробности я бы не хотел афишировать. Надеюсь, вы п-понимаете.

– Понимаю, – Леонид кивнул и, неожиданно для себя спросил: – А можно мне с вами?

Ледяной великан даже на миг не смутился, но тон его убил всякую надежду на пререкания:

– Лучше не нужно. Мои ребята п-профессионалы. Мы разберемся сами. А вы, если захотите, побеседуете с задержанными здесь. Мы их непременно д-доставим в офис.

«Что-то я сомневаюсь», – едва не брякнул Леонид. Но тут же отвесил себе мысленную оплеуху. Не говорит ли в нем банальная зависть?! Такое поведение просто недостойно! Пусть этот тип и странный, даже слишком, пусть он не вызывает симпатии, но это не повод относиться к нему как к врагу.

– Ни пуха, – пожелал Леонид почти искренне.

– К черту.

Но, когда Волошин уже вошел в распахнувший двери лифт, Леонид неожиданно вспомнил:

– Господин Волошин!

– Да?

– Позвольте узнать, – и после вскинутой с раздражением брови Леонид спросил: – Зачем вы велели отпустить Суворова?

– От-тпустить? – с невероятной ледяной бездной в глазах переспросил тот.

– Да. Ведь вы же знали, что на него шла охота.

– Знал, – согласился Волошин. – Но, месье Аль-Дагит, не я ее начал. У этих п-парней изначально были терки с Аннигилятором, а последний – главная цель. Нам нужна была п-приманка, и это был слишком удобный случай. Все сошлось: мы следили за Суворовым, Аннигилятор – тоже. Пришлось идти на г-гамбит. В конце концов, Internet Hate Machine с самого н-начала знали, что никто поблажки им не даст. В этом мире только один Господь Бог за всех, а люди – каждый сам за себя.

Двери лифта сомкнулись, скрывая страшного человека.

Леонид вновь поймал себя на мысли, что у него от Волошина мороз по коже. А после этой беседы так вообще волосы дыбом!

Еще Леониду показалось, что произнося фразу «каждый сам за себя», Волошин стал чуть более откровенным. Но вот только это Леонида не обрадовало. Ему привиделось, будто в глубине души Волошин еще холодней, чем снаружи.

«Да, черт возьми, в его сердце натуральный ледяной ад!»

 

Глава 38

Машинный вальс

Рев двигателя напомнил Андрею рык разъяренного льва, готового в любую секунду сожрать жертву. Дрожь автомобиля передалась и ему, словно в крови так же воспылал бензин. Андрей изо всех сил рванулся из-под днища машины. И если минуту назад низость клиренса казалась удачным качеством для скрытной позиции, то теперь Галл его проклинал!

Обдирая кожу об асфальт, напрягая мышцы, Андрей, извиваясь, пытался протиснуться наружу. Каждый сантиметр давался невыносимо тяжело, бушлат не только увеличил и без того широкую грудную клетку, но и, разодранный оконным стеклом, теперь цеплялся за каждую шероховатость. Вдобавок что-то больно упиралось в бок, что-то твердое. Все это тормозило движение, отбирало необходимые мгновения.

Гул двигателя только нагнетал обстановку. Удаленный водитель сыграл с педалью газа, потом еще. И каждый раз сердце Андрея обрывалось.

Молясь, чтобы автомобиль не сорвался с места именно в этот момент, Андрей протащил тело мимо вращающегося колеса. В лицо ударила удушливая вонь плавящейся резины.

Рванувшись изо всех сил, едва не порвав от напряжения мышцы, он выполз наконец из-под машины, быстро подтянул ноги. Рядом, красноречиво показывая, что стрелок не спит, душераздирающе взвизгнула пуля, кожу царапнули мельчайшие брызги осколков асфальта.

«Снайпер!»

Из огня да в полымя.

Машины, одна за другой, сорвались с места. Воздух наполнился дымом, но теперь и он маскировал слабо. Андрей лишился последнего укрытия.

На миг он растерялся. Слишком много опасностей вокруг: стрельба полицейских из кузова броневика, вышки с плетками, мчащиеся в дьявольском вальсе автомобили. Движения и звуков так много, что в один момент Андрей попросту перестал их воспринимать. Словно в бреду, он, пригибаясь, бросился к промышленным контейнерам. Едва не угодил под колеса патрульной машины, что, будто одержимая бесами, подпрыгивала на ухабах из мертвых тел, гнала по кругу, забрызганная кровью.

Андрей шмыгнул в проем между контейнерами, ощущая себя мышью, в панике спасающейся от одуревших от крови котов. Мышцы на спине были сведены судорогой в бесплодной попытке защититься от беспощадной пули. И, только пробежав метров десять, он с недоумением понял, что за ним никто не гонится. Никто не стрелял вслед. Даже автомобили прекратили безумную гонку.

Ноги подломились, Андрей опустился на корточки, ловя ртом воздух. Взглядом пошарил по сторонам, выискивая огневые точки. Но, кажется, ему опять повезло.

И тут он различил рокот вертолетных лопастей. Что-то скрыло на миг ночное небо, а в следующую секунду мелькнуло брюхо полицейского вертолета.

Вот на что отвлекся снайпер! Появились приоритетные цели.

Андрей сплюнул тягучую слюну, поднялся. Пока есть шанс, нужно бежать. Потом будет поздно. Еще немного – и в порту соберется вся полиция Японии.

Была только одна сложность: куда бежать? Все контакты у Ицхака, а пластиковые карты, судя по всему, уже не обналичить.

«Все равно, – подумал Андрей решительно, – надо сваливать, а все остальное – позже!»

Со стороны офиса портового управляющего донеслась отрывистая стрельба, к ней присоединились хлопки пистолетов-пулеметов спецназа. Многократно усиленный мегафоном голос заговорил монотонно:

– Бросайте оружие! Сопротивление бесполезно. Полиция Японии.

– Ага, – сказал Андрей язвительно, – так они и бросили…

С отвращением он содрал остатки бушлата, остался в джинсах и футболке. С металлическим лязгом из кармана бушлата вывалился «люгер». Вот, оказывается, что ему мешало выбраться из-под машины.

Андрей подхватил вычищенное и смазанное оружие, сунул за ремень джинсов. Потом задрал футболку. Рана оказалась не то чтобы пустяковая, кровища хлестала из-под рассеченной кожи, но пуля, кажется, просто скользнула по ребрам. Правда, это не слишком утешало. Края раны уже посинели, а к утру будет еще хуже. Уже сейчас дышать трудно, видимо какой-то накол или, не дай бог, вообще пара ребер сломана.

С ногой дела обстояли еще хуже. Лодыжка прострелена насквозь, удивительно, как он вообще смог двигаться. Не иначе как адреналин обезболил. Или тестостерон. Уже и не вспомнишь школьный курс биологии, благодаря чему там мужчины резкую боль переносят легче…

Сквозь выстрелы внезапно пробился новый голос. Заговорил по-английски:

– Аннигилятор! Говорит Джон Беннет, ЦРУ. Я уполномочен доставить вас в безопасное место. Если вы немедленно прекратите сопротивление и сдадитесь, обещаю…

Что хотел пообещать этому выродку Джон Беннет из – ну ни фига себе! – ЦРУ, Андрей не узнал.

Рокот вертолетных винтов неожиданно сменил тональность, стал надсадным. Над головой промелькнул вращающийся летательный аппарат, оставив в воздухе зловеще черный след. А через секунду послышался металлический скрежет, будто вертолет налетел на одну из осветительных вышек. Что-то сверкнуло, земля содрогнулась от грохота и страшного удара. Андрей машинально пригнулся, когда его накрыл гром взрыва.

– Твою мать! – не выдержав, заорал он. – Это война, что ли?!!

Подтверждая его предположение о том, во что врезался вертолет, с той стороны с протяжным стоном рухнула осветительная вышка. Звонко посыпались осколки прожекторов, сыпанули брызги искр.

Когда Андрей поднял голову, с ужасом увидел, что рухнувшая вышка перегородила ему пути к отступлению.

– Да чтоб тебя!..

Остатки его ругательств потонули в повторном взрыве, уже со стороны офиса портового управляющего. Кажется, «приземлилась» и вторая вертушка.

Андрей рванулся туда, едва не упал, чудом удержав равновесие. Сцепив зубы от боли в лодыжке, запрыгал на одной ноге. Заглушая боль в груди, разрасталось тоскливое отчаяние. Кажется, судьба делала все, только бы он сегодня не выпутался из передряги!

Он огляделся: место побоища предстало в еще более адовом виде, чем он себе представлял. Вдобавок к трупам, расстрелянным автомобилям и крови на асфальте теперь появился и рухнувший вертолет. Падая, он еще и смял офис портового управляющего. Теперь все это подсвечивалось водопадами пылающего топлива.

Патрульные автомобили вновь пришли в движение. Уже действуя по какой-то непонятной схеме, разгонялись, со страшной силой сминались о броневик спецназа, аж зады к небу взлетали. Стрелок-водитель словно пытался завалить броневик грудой металлолома.

Андрей смотрел на это с недоумением. Было такое ощущение, будто невидимый маньяк пытается забаррикадировать фургон. Или…

Внезапную догадку подтвердил выстрел снайперской винтовки. Патрульная машина дрогнула, из-под днища что-то потекло.

«Или пытается устроить громадный костер!» – догадался Андрей с ужасом.

Снайперу требовался для каждого бензобака только один выстрел, и на асфальт тут же плескалось топливо. И как он только видел, куда нужно стрелять, сквозь корпус-то?!

Вторая пуля угодила в асфальт, но ничего не произошло. Зато третья высекла желаемую искру. Вспыхнуло мгновенно, пламя взвилось так высоко, что на миг скрыло броневик.

Оттуда послышались первые неуверенные крики…

 

Глава 39

Картонная крепость

За одним из неожиданных поворотов вместо чистеньких и ухоженных коридоров вдруг обнаружилось кое-что, что вполне привычно считать канализацией.

Даля спрятала нос в рукаве:

– Цивилизация кончилась?

Дикарь, кажется, теперь с какой-то завистью глядел на респиратор Таро-куна. Бесцеремонно вычихав уже не-нужные ватные шарики из носа, он прикрылся платком.

– Это более древняя часть канала, – пробубнил он. – Сейчас забыта. С помощью товарищей Таро-куна, кстати. Кажется, у него один из друзей работал в городской префектуре. Он смог забрать планы этой части канализации, остальное стерли компьютерные ковбои. А то ее сносить хотели.

Даля фыркнула:

– Ну и пусть бы сносили!

– Зря ты так, – не согласился Дикарь, но по тону нельзя было с уверенностью сказать – верит ли он сам себе. – Нам ведь пригодилось это место.

Даля с сомнением протянула:

– Разве?

В мрачных коридорах из зацветшего мхом красного кирпича теперь остался только один источник света – фонарь японца. И это не могло не радовать Далю, ибо под ногами что-то отвратительно чавкало. По ощущениям напоминало ходьбу по вязкой, жадно всасывающей подошвы глине. К счастью, судя по вони, это вряд ли были экскременты. По крайней мере пахло жабами, плесенью и гнилой водой.

– Потерпи, – пробурчал Дикарь. – Это ненадолго. Идти осталось чуть-чуть.

Продираться через самые настоящие развалины было тяжело. Под ногами часто попадались обломки кирпичей, проржавевшие трубы, груды мусора. Из темноты доносился крысиный писк. С кирпичного свода (точь-в-точь как в компьютерных играх) непрерывно капало.

Однажды стены опасно задрожали. Даля вскрикнула, когда капель участилась, а к ней добавилась и кирпичная крошка. Вспомнилось, что в Японии землетрясения едва ли не обыденность. А под землей ощущение ее дрожи в тысячу раз страшней! Кажется, что вот-вот хлипкая кирпичная кладка не выдержит, стены обвалятся, и навсегда похоронят в этой зловонной норе! Но дрожь через пару секунд пропала, оставив лишь послевкусие клаустрофобии.

– Метро рядом, – отозвался Дикарь с неуверенностью, обшаривая взглядом потолок. – Это безопасно. Наверное…

– Наверное?!

– Эмм… – Дикарь осознал, что допустил промах. Добавил поспешно: – Кстати, именно к системе связи и электроснабжения метро подключены ребята из Картонной крепости.

– Из чего?

– Из Картонной крепости. Так они называют свое обиталище.

– Замечательно, – сказала Даля с сомнением. – Они и живут тут, что ли?

– Причем многие – всю жизнь, – проронил хакер со значением. – Слишком многих здесь разыскивают по всему миру. Если ты живешь в Картонной крепости, это своего рода статус. Значит – когда-то ты наворотил делов.

Даля спросила, леденея:

– Уголовники, что ли?

Пожалуй, это единственный класс людей, которых она не переносила даже при всей своей терпимости и позитиве. Бывший заключенный, честно работающий, – еще куда ни шло. Но те, слушающие ностальгический русский шансон, ботающие по фене и гордящиеся «боевыми заслугами», – вне ее понимания. Как можно с гордостью говорить о себе, жалеть себя и лицемерно петь о «старой матери» или «золотых куполах», когда сам – паразит и ленивая свинья, когда живешь за счет того, что несешь другим людям, причем невиновным, горе?!

Дикарь удивился:

– Почему уголовники?

– А разве не преследуют по всему миру вооруженных террористов?

– Так и мы тоже террористы, – Дикарь хмыкнул. – Internet Hate Machine по всем сводкам проходит как террористическая организация, хотя мы сроду оружия в руках не держали.

Он помолчал, перебираясь через лопнувшую от времени железную трубу. Подал Дале руку. Та, в темноте и на огромной платформе сапог-ботинок, с трудом вскарабкалась. Потом хакер сказал:

– Сейчас вооружения уже не так боятся, как раньше. Теперь это лишь предлог. Вот, например, Россию до сих пор боятся. Не из-за вооружения, оно сейчас если не хуже, то на равных с существующими образцами в мире. Нас боятся из-за людей. Есть в нашей европеоидно-азиатской крови нечто, заставляющее пугаться бонов и денди. Только мы в слово «патриотизм» вкладываем смысл «до последней капли крови». Только мы способны на самые жестокие и невозможные революции. А так как совершаем их исключительно чтобы людям жилось лучше, то не щадим ни себя, ни других. Напишет какой-нибудь Маркс «Капитал», а в России сразу вырастает продажа броневиков и кепок. – Он вздохнул: – И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство – выполнение практически любой работы у нас… эмм… так сказать: per rectum. Но я отвлекся, по поводу вооружения. Даля, сейчас лучшее оружие – информация и…

Голос Таро-куна оборвал Дикаря:

– Винимание! Мы пришри!

* * *

В конце коридора стало ощутимо светлее. Не только от того, что Таро-кун с фонарем остановился. Даля, пригнувшись, скользнула под упавшей поперек прохода прогнившей стальной балкой. Встала рядом с японцем.

Раньше коридор упирался в глухую стену все из того же бурого и покрытого конденсатом кирпича. Теперь кто-то проломил дыру, достаточную, чтобы пролез человек. А там, по ту сторону, тьму разгоняли галогеновые фонари, дрожали тени от колеблющегося пламени костерка.

С помощью хакера Даля пролезла в дыру. Они очутились на хлипком балкончике, метрах в пяти над землей.

Огромное помещение напоминало кирпичную бочку. Стены глухие, по ним уходили к теряющемуся во тьме потолку плети кабелей. А внизу…

Теперь Даля поняла, почему это место называется Картонной крепостью.

На покрытой щебнем земле расставлено множество картонных коробок из-под бытовой техники. Иногда это была просто коробка, но чаще – скрепленные липкой лентой, они образовывали чудовищные архитектурные мутации, целые коридоры-норы упаковок из-под холодильников. Были картонные башенки с изображением допотопных ламповых телевизоров, нагромождения «кирпичиков» из боксов для принтеров, системных блоков и сканеров, купола, когда-то хранившие в себе телевизионные спутниковые тарелки. Прямо по земле тянулись силовые кабели и провода. Через равные промежутки стояли низкие стойки для осветительных приборов, напомнивших Дале дачные фонарики, которые обычно расставляют вдоль садовой дорожки.

Во всем этом прослеживалась какая-то система, структурированность, но она ускользала от Далиного восприятия. Картонная – да. А вот на крепость это место не походило. Хотя, зная компьютерный народ, Даля предположила, что истинная крепость где-то в глубине кремниевых процессоров их машин.

– Когда-то в этом коллекторе жили китайские нелегалы, – прошептал Дикарь. В его голосе Даля уловила восторг. Кажется, хакер здесь раньше не был. – Они выполняли за японцев самую грязную работу, чистили от мусора канализации, свалки, водостоки. А, так как неподалеку шла стройка, где они и работали, а жилье не всем удавалось найти, тут и ночевали. Место это тщательно скрывали, ведь большинству японцев не по нраву были нелегалы, они жаловались властям, а полиция устраивала жесточайшие рейды. Пойманных моментально арестовывали и высылали на родину. Когда границы открыли официально, это место забросили. Тогда-то на него и вышли местные диггеры, которые мгновенно слили инфу в Сеть. Ну а остальное ты знаешь. Потом этим местом заинтересовались компьютерные ковбои, которые и «стерли» его изо всех архивов.

– Ну цто? – обернулся Таро-кун. – Добро позаровать!

 

Глава 40

Дракон рычит

До назначенного Дикарем времени оставалось чуть больше трех часов. И Леонид начал нервничать. Несмотря на уже начавшуюся ночь, сна не было. И не кофе тому виной. Не от кофе дрожали пальцы, не от избытка кофеина Леонид не находил себе места.

Пальцы то и дело хватали со стола первые попавшиеся предметы, чтобы тут же швырнуть обратно. Чувствуя, что сидеть нет больше сил, Леонид вскочил, зашагал по кабинету.

«А что, если Беннет схватит Аннигилятора? – подумал он, но сам скривился. Не о том он думал. Вот что тревожило его на самом деле: – А что, если Дикаря первым схватит Волошин?! Сильно сомневаюсь, что он привезет хакера для допроса. Когда началась такая игра и дележ добычи, слова не имеют значения!»

Леонид взглянул на часы, фыркнул и упал в кресло. Пошарил невидящим взглядом по опущенным жалюзи, за ними Токио раскрывал свои возможности для ночной жизни, как танцовщица в кабаре игриво демонстрирует обтянутую чулком ножку. И там, среди веселья казино, игровых залов и кварталов красных фонарей, где-то там сейчас пытались свестись воедино людские жизни – ниточки его дела. Там шла борьба, гонка за первенство в самом разгаре. Облеченные властью без жалости жертвовали пешками, чтобы выторговать лишний ход.

Леонид судорожно выдохнул. Он и сам не понимал, почему именно это дело так захватило его. Что в нем было особенного? Или так его тронула гибель русского хакера? Или, может быть, заразившись от Беннета, сыграли карьерные амбиции? А возможно, он просто не мог принять интуитивного вывода, что после операции Волошина ему не удастся поговорить с Дикарем… Что-то слишком хищное, опасное было в Дмитрии Волошине. Разум отметал чувства, но сердце говорило: бойся!

Неожиданно для себя Леонид подчинился порыву, и в ладони оказался служебный блэкберри. На экране высветился номер оператора, значок соединения. Когда гудок оборвался профессионально-нейтральным «алло», Леонид наговорил имя и фамилию, по памяти назвал номер своего удостоверения.

– Я слушаю вас, месье Аль-Дагит, – оператор перешел на французский.

– Соедините меня с Дмитрием Волошиным из Интерпола Российской Федерации, – сказал Леонид. – Или с любым из его группы. Срочно!

Несколько мгновений в трубке были слышны только щелчки. Потом оператор со смущением в голосе сообщил, что вся группа Волошина не выходит на связь.

– Это невозможно! Попробуйте аварийный канал!

Но даже внутренние коммуникаторы не отвечали.

И тогда Леонид понял, что Волошин попросту решил изолироваться. Сейчас он вершил чьи-то судьбы и не хочет, чтобы ему мешали!

Безжизненным голосом Леонид поблагодарил и оборвал связь. Но не успел спрятать блэкберри, как тот зазвонил вновь.

Ожили и очки дополненной реальности.

И каждый гаджет транслировал сигнал чрезвычайного положения!

– Время Дракона, – прошептал Леонид беззвучно, – время Дракона пришло!..

 

Глава 41

Локальный филиал ада

Стены транспортных контейнеров создавали иллюзию замкнутого пространства. И казалось, что бушующее внутри этих стен пламя повсюду. Оно расползлось по всей земле, к чертовой матери пожирая все, к чему могло прикоснуться. Это же пламя как нельзя лучше подходило и к мироощущению Андрея. Все рухнуло в один миг, ловушка захлопнулась, выхода не было.

Крики из кузова броневика стали громче.

Андрей смотрел на груду разбитых автомобилей, на бензиновый пожар и не знал, чем можно помочь. Стоит ему только высунуть нос из своей щели, как его тут же отстрелят. А если и не отстрелят, в одиночку растащить завал и помочь полицейским он точно не смог бы.

Андрей поморщился, ребра болели невыносимо. С великой осторожностью положил туда руку, надеясь пережать рану и остановить кровь. Но новый приступ боли был таким острым, что он зарычал сквозь зубы, в глазах помутилось, грудную клетку стиснуло клещами.

Нет, кажется, он не так-то просто и отделался, все-таки ребра сломаны. Будь проклят Ицхак!

Знать бы хоть, за что его убить хотели? Ради чего кинули? За кого подставили?

Черт!..

Он прислонился спиной к стене контейнера, запрокинул голову. Слушать крики полицейских невозможно, сердце разрывалось! Хоть бери и беги туда, пусть снайпер и его прикончит, но слушать, как страдают и умирают другие… нет, для мужчины это выше всех его сил!!

Сцепив зубы, он рванулся к обрушенной упавшим вертолетом осветительной вышке. Цепляясь руками за стены, допрыгал на одной ноге. Быстро оценил обстановку: поджариться на оголенных проводах – верх глупости! И стал карабкаться наверх.

От первой же попытки подтянуться в глазах поплыло так, что Андрей замер, скрутившись калачиком. Боль в боку была адской!

«Терпи, казак! – прорычал Андрей, уже не понимая, мысленно или вслух. – Или сдохнешь здесь, как того и хотят эти ублюдки, или вернешься к Ольге!»

Окрик немного помог. Когда в глазах прояснилось, Андрей обнаружил себя уже преодолевшим половину препятствия. Правда, он буквально полз, перекосившись на левый бок, волочил тело наверх, но все же хоть как-то двигался.

Когда его пальцы вцепились в последнюю, самую верхнюю перекладину переломленной вышки, он вдруг сообразил, что теперь предстоит еще и спускаться! Смертельный холод заморозил позвоночник. Никогда раньше он не думал, что какие-то три метра будут такими чудовищно длинными! А какой приступ боли его будет ждать, когда он спрыгнет… Подумать страшно!

Андрей скривился, решил зло:

«К дьяволу! Главное – быстрей!»

И, набрав в легкие побольше воздуха, рывком швырнул тело на ту сторону. В полете весь сжался, подобрал ноги и выставил руки, но удар все равно оказался таким мощным, что с легкостью вышиб сознание…

* * *

– Дохлый, кажись…

Кто-то наградил его пинком по ребрам. От резкой обжигающей боли Андрей мгновенно пришел в себя. Взревел, выматерился люто.

– Чтоб меня… – впечатлился Ицхак. – Живой, сука!

Андрей поднял голову. Что-то в его лице заставило Ицхака отшатнуться. Хотя получилось это у него с трудом – и ему досталось в этой бойне. Одна рука повисла плетью, кровь часто капала с кончиков пальцев. Одежда изорвана в клочья, края обуглены. Лицо Ицхака превратилось в сплошную рану, и как только он слова выговаривает с такими разбитыми губами?

– Что ж ты никак не сдохнешь?! – выплюнул Ицхак с отвращением. – Живучий, сука, что та собака!

Ицхак совершил неуловимое движение здоровой рукой, что-то щелкнуло. Отраженный свет прожекторов заиграл бликами на лезвии выкидного ножа.

Отупевший от потери крови Андрей не успел толком среагировать на выпад, только рукой прикрылся. Правое плечо обожгло, по коже вяло заструилась кровь. А Ицхак уже вновь занес руку с ножом.

Боль отрезвила.

На этот раз Галл успел выбросить ногу, оттолкнул изо всех сил. Ицхака отбросило ударом в грудь. Свалившись на изувеченную руку, он завизжал как зверь. С побитых, окровавленных губ потекла пузырящаяся тягучая слюна, прилипла к подбородку. Ничего не замечая, Ицхак вскочил. Его лицо перекосила чудовищная гримаса, в глазах была черная, ядовитая ненависть, зубы оскалены.

– Как свинью, выпотрошу!! Сука! И жене твоей брюхо вскрою! Мразь!!

Андрей попытался встать, но ослабленные кровопотерей пальцы сорвались с перекладины осветительной вышки, и он опять рухнул на спину. В поясницу что-то больно впилось, твердое и угловатое.

«Люгер!»

– Убью!!

Так быстро Андрей еще никогда не двигался.

Вот Ицхак сорвался с места, вот занес для последнего, смертельного удара нож. Андрей на миг залюбовался тем, как страшно блестело стальное лезвие!! Еще секунда – и оно вонзится в него, с треском разорвет кожу и выпьет жизнь…

Грохот выстрела прозвучал неожиданно для обоих. В облачке отработанных газов кувыркнулась гильза.

Распахнув глаза, Андрей вцепился взглядом в пистолет в своей руке. Когда достать-то успел?!!

Ицхак, запрокинув голову, некоторое время держался на ногах. Потом его уже мертвое тело стало медленно заваливаться назад. Предсмертным спазмом сковало все мышцы, и труп не грохнулся кулем, а, как робот, вытянувшись в струнку, обрушился на асфальт. Правая нога дернулась противно, еще раз и затихла.

«Сдохни, сука!» – хотел сказать Андрей, но передумал. Не только киношных красивых фразочек произносить не хотелось, но вообще и говорить сил не было.

Тем более что он заметил одинаково резкие и точные движения на ближайших осветительных вышках. Снайперские комплексы развернули короткие, бесприкладные винтовки в его сторону, давая возможность заглянуть в черноту стволов. Там, как и всегда, была только Смерть.

– Черт… – прохрипел Андрей и закрыл глаза.

Видимо, сегодня удача все-таки не на его стороне. Обидно было до слез. Ведь он уже почти что выбрался…

 

Глава 42

Лимб

Навстречу гостям вышел только один человек – преклонных уже лет женщина. Словно замшелый дендроид или крот в обрамлении корней деревьев, она, опутанная проводами, проковыляла через поселок. На груди позвякивало ожерелье вуду из флешек, пластин с группой крови и наушников.

Женщина была худой, сутулой. Ее кожа в свете галогеновых ламп казалось пожамканной серой бумагой. Жидкие волосы были перетянуты вервием, который при ближайшем рассмотрении оказался обручем нейроинтерфейса.

Но Даля поразилась другому.

Насколько же разнились образ ее внешности и свет, буквально выплескивающийся из глаз. Там были юность, острый интеллект и яркая, искренняя вера в собственные силы и желание немедленно их продемонстрировать!

Завороженная внезапным открытием, Даля засмотрелась.

Сразу вспомнились слова Данила, что разум – это единственное, что делает человека особенным. Если его нет, ценность индивидуума резко падает, куда-то на один уровень с крупным рогатым скотом. В ответ на протесты Дали, считающей, что любой человек ценен сам по себе, Данил отвечал резко:

– Человек, потративший собственную жизнь на развлечения и отдых, неспособен воспитать сколь-нибудь социально адекватное потомство. В чем его ценность? В искалеченных судьбах детей, которые будут, как и родители, пить и курить, возможно, совершать преступления?

Обычно Даля после таких слов замолкала. Не соглашалась, нет. Искалеченный человек достоин сочувствия и помощи, но не новой агрессии. Просто она знала, что Данил, который хоть и резок в суждениях, но, прошедший через ад в детстве, оставался добрым и отзывчивым. Когда родители-алкоголики бросили его на произвол судьбы, Данил угодил в детский дом. Его жизнь балансировала на грани, но ему посчастливилось увидеть Интернет. И Сеть захлестнула его своими возможностями. Данил сделал себя сам, в этом только его заслуга… но…

Сложив руки на животе, Даля вдруг подумала, что из Данила получится замечательный отец. Он никогда не позволит своим детям пройти через то, через что прошел сам. На него можно положиться. А все проблемы, аннигиляторы, интерполы… Даля вдруг ощутила уверенность в том, что вместе с Данилом они преодолеют все невзгоды опять, и потом все будет прекрасно! Как в сказке!

Женщина приблизилась, спросила о чем-то по-японски. Таро-кун ответил. Обитательница Картонной крепости кивнула, знаком приказала следовать за ней. Даля проводила взглядом ее фигуру. В сером платье до пят, она выглядела намного старше своего возраста.

– Что это за хиппи? – шепнула Даля.

– Сама ты хиппи, – огрызнулся Дикарь обиженно. Однако все-таки признался: – Черт ее знает…

Они спустились по лестнице, под ногами зашуршал влажный от конденсата гравий. У Дали вдруг перехватило дыхание. От Картонной крепости шел такой «аромат», что в горле запершило! Размокшая бумага, раскаленный пластик, амбре немытых тел. Все это смешивалось с сильной влажностью, канализационной вонью и запахами готовящейся пищи. Даля постаралась не кривиться, но, видимо, и так было все понятно, ибо Дикарь при взгляде на нее густо покраснел.

Они миновали кольцо опутывающих крепость проводов, зашагали между картонных вигвамов. Их стены были оклеены стикерами фирм-производителей компьютерного «железа», групп, защищающих свободу информации и права человека. Где-то слышался сухой, неприятный кашель, где-то отрывистый, будто лающий, мужской голос. В небольших проулках стояли разобранные системные блоки и прочий инженерный хлам. Все это очень напоминало секту. Группу эскапистов, поклоняющуюся никому не известным богам…

Женщина подвела их к поставленным стоймя коробкам из-под холодильников, указала на вырезанный внизу проход. Таро-кун первым разулся, отставил кроссовки и на карачках заполз внутрь.

– Ну что? – смутился Дикарь. – Женщины вперед, что ли?

Даля усмехнулась криво:

– Ну спасибо…

Она села, неуклюже расстегнула длиннющую молнию на сапогах-ботинках, с наслаждением потерла стопы. Кажется, обувь оказалась на полразмера меньше. Японка-гримерша действительно не любила иностранцев.

Оправив юбку, Даля повернулась к лазу. Оттуда несло затхлостью, кофе и полуфабрикатами.

«Гики…» – вздохнула она мысленно и мужественно двинулась вслед за японцем.

* * *

– Таро-кун не принадлежит к числу жителей Картонной крепости, – перевел Дикарь. – Он доверенное лицо: помогает с продуктами и лекарствами, организовывает доставку всего необходимого, включая предметы гигиены и комплектующие компьютеров. Он один из немногих, кому известно о существовании этого места. И он прекрасно понимает всю его важность, чтобы сохранить свое знание в тайне.

Говорила та самая женщина, которая встретила их первой. Таро-кун переводил на английский, а Дикарь – уже на русский, ибо произношение японца было примерно одинаково для русского и английского. Вдобавок он еще тараторил и глотал слова, а не просто коверкал, как в случае с падежами или буквой «л», которой нет в японском языке.

Внутри картонное сооружение оказалось неожиданно уютным. Здесь царил полумрак, создаваемый лишь фонарем Таро-куна. Воздух теплый, может быть, слишком влажный, но, в общем-то, было терпимо. Даже к запаху удалось привыкнуть. Или же это просто сказывалась усталость после тяжелого дня.

Вообще, помещение напоминало гостиную или какую-то особую Коробку-Для-Заседаний. Пол укрывали расползшиеся от времени татами из когда-то влагоустойчивой пены, кое-где валялись затасканные подушки. И больше – ничего.

Даля грела руки о приятную на ощупь деревянную чашку с травяным чаем. Она впервые почувствовала укол любопытства. Очень интересная выдалась поездка, ничего не скажешь. Если бы только Данил был рядом…

Неожиданно она поняла, как соскучилась по его неожиданным комментариям и ремаркам, по его заботливости и поддержке. Все-таки насколько она, оказывается, сильно его любит! Чрезвычайно умный, харизматичный и обаятельный, уверенный и целеустремленный. Эти качества делали его сильным мужчиной, идеальным кандидатом, какого может себе представить современная женщина! А как сладко засыпать, когда его ладонь покоится на ее бедре, как спокойно в душе, когда слышишь его дыхание, как легко, когда он любые сложные задачи щелкает, как орешки!!

Даля вдруг заметила, что мир перед глазами расплылся. Да что ж такое – опять расплакалась! Так, глядишь, и женское фэнтези начнет читать…

– Вы… мы можем оставаться здесь столько, сколько потребуется, – переводил Дикарь. – Единственное условие – не выходить за пределы Картонной крепости.

– Почему? – спросила Даля заинтересованно.

Женщина улыбнулась и двинулась к выходу. Таро-кун ушел следом.

– Кажется, – сказал Дикарь с неуверенностью, когда они остались одни, – она имела в виду какую-то защитную систему. Вроде минного поля.

– Понятно.

– Странно, – задумался Дикарь. – Я вроде бы ничего не заметил.

– Что ж тут странного? – удивилась Даля. – Разве вы сами не мастера невидимые стены возводить?

Польщенный, Дикарь улыбнулся:

– И то правда.

Через несколько минут вернулся Таро-кун, поставил перед ними пластиковые судочки с мисо и опять ушел.

– Приятного аппетита, – пожелал Дикарь, передавая Дале ее порцию. – Кажется, кулинарных изысков мы здесь не увидим.

Даля с сомнением оглядела довольно массивную фигуру хакера. Видно, что бывал в спортзале, но на диету он явно никогда не садился. А было бы полезно. Впрочем, эти мысли она решила оставить при себе. Обижать зря человека, даже невинными подколами, не в ее правилах.

Мисо, как и любой полуфабрикат или готовый обед, приправленный специальными добавками, оказалось неожиданно вкусным. В подземной тишине, с чашкой травяного чаю и горячим ужином, все стало умиротворенным, расслабляющим. Поэтому следующий вопрос Даля произнесла легко, как уже решенное дело:

– Теперь ты сможешь найти?.. Гм…

– Аннигилятора.

– Да, Аннигилятора. Найдешь? Теперь, когда мы в безопасности?

Дикарь неуклюже пожал плечами, трудясь над мисо. Буркнул неразборчиво:

– К сожалению, это сделать не так-то просто. Слишком много у него возможностей. Денег у сукина сына куры не клюют. Да и в Сети копаться придется долго. С появлением новых типов информации увеличивается и число уравнений, которые применяются для обработки этих данных. Тут уже лямбдой Лиспа не отделаешься… На это нужно очень много времени. Намного больше, чем есть у нас.

– Тогда что вы планируете делать?

– Вызволить и притащить сюда Neo Dolphin’а. Только он сможет определить личность Аннигилятора.

– А эти ребята, – Даля качнула головой, имея в виду обитателей Картонной крепости. – Они не могут помочь?

– Только если захотят. Думаю, здешние спецы и аппаратное обеспечение позволяют это, но они и так уже много сделали, укрыв нас здесь. Даже не знаю, как это Таро-куну удалось провернуть.

– Кстати, – улыбнулась Даля, – а как так получилось, что легендарную группу Internet Hate Machine раньше не приглашали в подобные места. Ты же здесь впервые?

Дикарь болезненно скривился, но все же выкрутился:

– Картонная крепость – последний оплот. Сюда уходят те, кто официально перестал существовать. Я много слышал об этом месте, в основном – слухи. Но все согласны в одном: Картонная крепость – это нечто вроде лимба, физического посмертия для лучших из нас. Для тех, у кого больше нет возможности жить в рилайфе среди людей, но кто все равно не сдался и кто не желает покоя. При этом они уже не ведут активных действий, больше уходят в разработку математических моделей, в наблюдение… В любом случае, Internet Hate Machine не попадает в эти категории. Мы молоды, сильны, самодостаточны и можем себя защитить.

Вот теперь Даля все же не сдержала сарказма:

– Оно и видно…

– Аннигилятор – нонсенс, – вздохнул Дикарь, вяло ковыряясь в мисо. – Поверь, я не преувеличиваю наших возможностей, но факт появления Аннигилятора для меня пока уравнение нерешенное. Откуда он взялся? Да еще с такими возможностями. Почему он нас преследует? Я не могу ответить… и знаешь, мне кажется, что, если я смогу найти ответ на этот вопрос, мы найдем и Аннигилятора… только мне позарез нужен Neo Dolphin…

«И мне тоже, – подумала Даля. – Даже больше, чем ты можешь себе представить!»

 

Глава 43

Дракон расправляет крылья

Символ чрезвычайного положения мерцал красным треугольником на экране блэкберри. При этом никаких подробностей, никаких всплывающих окон. Гаджет будто и не знал, отчего включилась тревога!

Леонид подхватил гугл-очки, нацепил на переносицу.

Судорожно вспоминая условные движения, чтобы вызвать внутренний интерфейс, Леонид начал паниковать. Слишком уж последовательно случались все эти неприятности, будто по чьему-то плану. Это просто не могло не нервировать.

Только с третьего раза Леониду удалось подключиться к служебному каналу. Голос ассистентской программы прошептал негромко, странно глотая и растягивая:

«Проникновение в систему!»

Леонид не сразу понял смысл – ведь у Интерпола защита на таком уровне, что никому не удастся ее взломать!

Но реальность все поставила на свои места.

«Внимание! Несанкционированное проникновение в систему! Обнаружены вредоносные программы! Внимание!»

Он бросился к компьютеру. От толчка по мышке скринсейвер отключился, Леонид увидел мириады распахнутых окон. Они по всему экрану. За секунду открывались десятки новых, служебная защитная система была отключена. Ни на какие команды компьютер не реагировал.

Это показалось невозможным! Чужие пробрались в святая святых!

«Внимание! Несанкционированное проникновение в систему!»

И в этот момент Леонид заметил, что новые окна не просто открывались. Папки в них бесследно исчезали, а в текстовых строках менялась кодировка на вырвиглазную белиберду!

Леонид застыл, пораженный. Наверное, такая же паника была в Александрии, когда христиане вносили пылающие факелы в знаменитую библиотеку…

 

Глава 44

Ироникон

После ужина хотелось спать, но что-то не позволяло расслабиться окончательно. То ли экстравагантность места, то ли все напряжение сегодняшнего дня. Душу точил крохотный червячок сомнения, интуитивно порождая тревогу.

Поэтому, когда Дикарь предложил прогуляться, Даля согласилась без раздумий. Может быть, хоть так получится унять некстати возникшие предчувствия?

Они вылезли наружу, немного побродили по картонному поселку. Он оказался немного больше, чем показалось вначале. Здесь, наверное, лепилось около полусотни хлипких домиков и комнат, а уж сколько километров липкой ленты ушло на то, чтобы все это соединить…

Пока Даля пробиралась среди коричневых стен, в голову пришла мысль, что это место стоило бы назвать картонным лабиринтом, а не крепостью. Какой-то определенной системы в постройках она не видела. По крайней мере минимум дважды они с хакером забредали в тупик.

Иногда они слышали щелчки клавиатур и приглушенные голоса из-за картонных стен, иногда – тихую музыку, но чаще всего вокруг была тишина. Заглядывать внутрь коробок они не решились, но теперь Даля поняла, почему Дикарь назвал Картонную крепость именно лимбом. Тайное убежище хакеров производило удручающее впечатление, словно это не коробки, мусор урбанизированной культуры, а саркофаги или гробы. Будто внутри, в потусторонней тишине, и вправду лежали мертвецы и занимались своими инфернальными делами…

– Что-то Таро-куна не видать, – нахмурился Дикарь. – Вроде бы везде посмотрели…

Даля пожала плечами. Все еще под впечатлением от увиденного, она спросила потрясенно:

– Как тут можно жить?

Дикарь отозвался с подозрением:

– В Крепости? А что?

– То есть как «а что»? Это же какая-то добровольная мумификация! Самоположение в могилу!

Дикарь выслушал очень внимательно, огляделся. Причем на его лице отчетливо угадывалось желание взглянуть на Картонную крепость с другой стороны.

– Ну-у…

– По-твоему, все нормально?

– Если ты говоришь про этих людей, у них просто нет выбора. И вообще, каждый из них – герой по-своему.

– Я не об этом, – Даля фыркнула. – Можно же было хоть немного условий создать человеческих, удобств.

Дикарь хмыкнул, сказал:

– У нас, компьютерного народа, немного другое восприятие общества и социальных условностей. Мы видим окружающий мир таким же, как и сложнейшие цепи или софтверные системы. Мир для нас – еще одна программа. И, функционируя в ней, мы желаем ее улучшить. Таков, я считаю, моральный долг каждого нормального человека. Сделать нечто полезное, в историческом контексте. И мы не можем жить иначе. Для кого-то общество – это эмоции, интуиция, отношения; для нас – математическая модель со всеми фундаментальными закономерностями. А этические законы слишком часто делают людей слепцами, тогда они идут за популярным, а не за эффективным.

– Но…

– Удобства – мелочь, манипуляция сознанием, призванная заставить человека жить в системе. Все люди в той или иной степени манипуляторы. Кто-то манипулирует семьей для удовлетворения эго, другие проводят махинации в бизнесе или политике. Само взаимодействие человека с миром можно назвать манипуляцией. Это нормально. Но здесь нет системы.

– Разве удобства не облегчают жизнь?

– Облегчают, – легко согласился Дикарь. – Но могу поспорить, что большинство людей здесь и не вспоминают о них. Каждый житель Картонной крепости когда-то сталкивался с математическими моделями, что своей сложностью сражают наповал. Когда ты работаешь с ними, понимаешь, что они влияют на мир. И это не просто слова. Представь только – твои действия что-то меняют на Земле! О каких удобствах может идти речь? Пожрать, отлить и – вновь туда, в жар битвы, к системе! Плести все новые и новые строчки программного кода!

Даля помолчала. Спросила задумчиво:

– Так и вы работаете?

– Стараемся… Понимаешь, когда-то, в конце двадцатого века, когда рушились империи и объединялись страны под флагом Интернета, нам обещали единый мир. Мы придумывали единые языки, вроде эсперанто, чтобы назвать его общеземным, чтобы никому не было обидно. Мы мечтали о том моменте, когда исчезнут границы и люди, наконец, осознают себя человечеством, а не племенами-народами. Но… этого пока не произошло. Нас обманули. Со времен Уотергейтского инцидента многое изменилось. Большинство политиков уже не боятся законов и гласности, ибо Сеть, а значит и информацию, смогли приручить. Корпорации зарабатывают миллионы на рекламе в Сети, они следят за пользователями, обучая, что Интернет – всего лишь массмедиа, а не новая эпоха в жизни человека. Мы выкладываем в общий доступ информацию об их преступлениях, а они получают премии мира; мы пытаемся восстановить закон – нас объявляют предателями…

На скулах хакера заиграли желваки. Он выдавил глухо:

– Мы не желаем жить в таком мире. Мы решили, что, функционируя, Internet Hate Machine будет определять векторы развития общества и, самое главное, – законодательства и морали.

– И будут вас и дальше называть террористами и преступниками.

Дикарь, похоже, разгорячился. Воскликнул пылко:

– И пускай! Мы отдаем долг истории. Веками люди гибли за то, что обычные жители называли глупостью, смеялись и презирали наивных, двигающих общество к новому, развитому. По сути, мир похож на троицу из русской поговорки: лебедь тянет в небо, щука – в воду, а рак просто пятится. И все они повязаны. Так и государства связанны между собой обязательствами, шантажом, угрозами или бизнесом. Развивающиеся неизбежно тянут на себе ярмо из мигрантов, отстающие – подтягиваются вынужденно. При современных технологиях эти процессы ускорены в тысячи раз, иногда люди даже не успевают свыкнуться со сменой моральных приоритетов, а конфликты поколений теперь, согласно социологам, не через два колена, а с каждым новым! А мы всего лишь помогаем направить рака, лебедя и щуку в нужную сторону. Все. Никаких преступлений, никакого шантажа, и, дай бог, никогда не будет у Internet Hate Machine такого метода, как террор!

Даля рассмеялась грустно.

– Беда с вами, – сказала она. – Ну как вас одних оставлять? Вы ж словно не от мира сего.

– И хорошо. Те, кто от мира сего, предпочитают либо не влезать в его разборки, либо самим стоять у руля, – отрезал Дикарь. И резко сменил тему: – Черт, куда же запропастился Таро-кун?!

Внезапно Даля ощутила, что мучивший ее полчаса назад призрак волнения вновь явился. Да с такой силой, что Далю затошнило. Желудок словно набили талым снегом, а ноги стали ватными.

– Слушай, – прошептала она, – Аннигилятор нас здесь найти не сможет?

Дикарь с возмущением дернул головой так, что чуть очки с переносицы не слетели.

– Мы здесь под защитой жителей Картонной крепости! Никакой хакер не предаст своих!

Ощущение беды не покидало. Даля усомнилась:

– А если этим хакером будет Аннигилятор?

Дикарь подавился готовым ответом. Помолчал, а, когда ответил, в голосе уже не ощущалось прежней уверенности:

– Это было бы величайшей иронией – прийти к нему в логово. Но ты не волнуйся, об этом месте никто не может узнать, даже мы не знали!

– Только если Аннигилятор…

– Послушай, это бред! – отрезал Дикарь. – Даже не думай…

Его прервал резкий звук.

Недоумевая, Дикарь огляделся. У Дали засосало под ложечкой.

Как потревоженные термиты или земляные осы, из картонных домов выскакивали один за другим люди. Не многим отличаясь по внешнему виду от призраков или мертвецов, хакеры озирались, щурясь на яркий для них свет галогеновых фонарей. Над Картонной крепостью взвился ветерок взволнованного шепотка.

– Что происходит? – одними губами спросила Даля. – Дикарь! Что случилось?!

– Кажется, – с неуверенностью проговорил тот, – кто-то действительно решил потревожить местных жителей. Как бы это не из-за нас…

В толпе они вдруг увидели женщину, встретившую их тут впервые. Она замахала руками, сильно коверкая слова, закричала по-английски:

– Спрячьтесь! Опасность! Сюда идут люди с оружием!

Дикарь крикнул:

– Как они вас нашли?

Женщина поджала губы, покачала головой. С великой неохотой, будто еще сама не до конца верила в это, произнесла:

– Нас предали!

 

Глава 45

Дракон изрыгает пламя

Несколько звонков помогли приостановить внезапное бедствие. Но самое главное – Леонид теперь знал, что не один противостоит угрозе. Слыша взволнованные голоса в коридоре, видя на мониторе попытки системщиков прекратить безобразие, он быстро успокоился. Все-таки человек животное стадное. Вместе гораздо легче выстоять перед любой бедой.

Он встал, подошел к окну. Мысли перескакивали с одной на другую, не удавалось ни за что уцепиться.

Леонид пытался структурировать методы атаковавшего их хакера, вспомнить наиболее эффективные алгоритмы защиты, обдумать вероятный ущерб и способы восстановления утраченных данных. Мешало странное волнение, порожденное внезапно проснувшейся интуицией. Леониду все еще казалось… нет, черт возьми! Не казалось! Он был почти уверен, что все происходящее – часть плана. Сухого, выверенного до миллиметра плана! А они просто вынуждены идти по кем-то проложенным рельсам. Как бараны на веревочке!

Все это было неправильно. Нервы были напряжены в ожидании новых бед. Настолько, что хотелось, несмотря на всю ненависть к оружию, взять автомат и… кого? Кого он будет останавливать? В мире анонимности-то. Это уже не детективы сэра Артура Конан Дойла. Уже не бродят по улицам гениальные бандиты, примитивно загримированные и с поддельными документами. Теперь внешность – что-то расплывчатое, в чем никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Словно это и не внешность вовсе, а аватарки и ники в Сети. Сегодня человеку превратиться в призрака почти ничего не стоит, если есть деньги, национальность, внешность, легенда, кредитная история, – все можно подделать или создать десятки новых личностей.

Леонид покачал головой, вздохнул тяжко.

«А я еще и жалел, что поспать не смогу, – усмехнулся Леонид мысленно. – Черт! Ну как тут уснешь?!»

Заиграла мелодия вызова блэкберри.

Леонид успел подумать, что это, наверное, Беннет звонит. Или похвастаться успехами хочет, или о помощи попросить. Такие как он из любой ситуации умеют извлечь выгоду…

Но к рингтону добавился сигнал вызова гугл-очков. Обернувшись, Леонид смотрел на оживший проектор на правой линзе, мерцающий маленькой синей звездочкой.

Все его попытки успокоиться и привести себя в норму оказались тщетны.

Снова гаджеты транслировали сигнал чрезвычайного положения.

Плохо слушающейся, будто чужой рукой Леонид взял телефон, надавил кнопку вызова. Услышал напряженный до предела голос оператора:

– Внимание! Всем группам быть готовыми к выезду. Чрезвычайная ситуация! Погибли сотрудники Интерпола и ЦРУ, полицейский отряд подвергли обстрелу. Множество убитых и раненых. Внимание! Всем группам!..

«ЦРУ? – пронеслось в голове Леонида. – Беннет мертв?!»

 

Глава 46

Звонок с того света

Видимо, на некоторое время он отключился. Сказывалась кровопотеря.

Андрей пришел в себя, минуту лежал с закрытыми глазами, пытаясь раскочегарить одеревеневшее сознание. Мыслей было на удивление мало, а в душе поселилась странная апатия.

Он открыл глаза. Взгляд лениво скользнул по контейнерам, асфальту, вышкам, черному небу, нигде подолгу не задерживаясь. Потом в памяти что-то сработало, и Андрей сфокусировал внимание на осветительной вышке.

Плетка по-прежнему была там. Более того, ее ствол все еще смотрел в его сторону. Но почему-то выстрелов не было.

Понимая, что все кончено, но не испытывая ни малейшего волнения по этому поводу, Андрей нащупал в кармане джинсов мобильник. Неотрывно глядя в адский провал винтовочного дула, достал гаджет. Нашел в быстром наборе знакомый номер и надавил клавишу вызова. После нескольких гудков он услышал родной голос:

– Алло?

Качество связи заставило сердце больно заныть. Словно она рядом стоит!

– Оля, привет…

– Андрей? Ты где?

Галл прошептал:

– Пока все еще в Японии.

Видимо, она чем-то занималась, слышен был звук работающего телевизора, шорох, словно трубку прижали к уху и динамик терся об одежду. Андрей попытался сосчитать разницу во времени, но так и не понял, который час сейчас дома.

– Ты когда вернешься?

– Скоро, малыш, скоро. Уже скоро.

– Я соскучилась.

– И я тоже, – ответил Андрей. Сказал, пытаясь зажать рану ладонью, но сквозь пальцы продолжала течь кровь: – Слушай, а не хочешь взять детей и прокатиться к бабушке? Они, наверное, соскучились?

– Зачем?

Ему показалось сквозь туман в голове или в ее голосе действительно теперь была настороженность? Проклятая женская интуиция! Представительниц слабого пола просто невозможно обмануть, а если это и удается, то лишь когда они сами захотят поверить.

Так, нужно передохнуть немного. Что-то и перед глазами уже плывет, воздуха не хватает, невозможно надышаться. А еще нужно убедить Ольгу, чтобы уехала из дому с детьми! Вдруг Новиков и его шестерки вздумают нанести визит…

– Я же говорю, – произнес Андрей, – просто проведать. Лето же. Пусть отдохнут, побегают на природе…

– Андрюша, у тебя все хорошо?

Голос теперь будто из колодца. Тяжело, ох, как тяжело сосредоточиться. Стараясь не поддаваться слабости, что, как черная вода омута, пытается утянуть его разум куда-то в глубину, он проговорил:

– Все хорошо, Оль. Не переживай…

– Ладно…

– Оль, мне нужно идти. Созвонимся еще, ладно?

Секунду она сомневалась, но все-таки теперь решилась поверить в то, что все будет нормально.

– Я люблю тебя! Звони чаще.

– Пока, любимая…

Телефон неожиданно выскользнул из пальцев, с пластмассовым стуком упал на асфальт. Но, судя по изменившейся на экране картинке, связь уже прервали, и Оля ничего не заметила.

Андрей глубоко вдохнул. Правильно ли он поступил? Не лучше было бы сказать, что больше они не увидятся никогда, чтобы она не ждала, не…

Мысли наглым образом прервал своим появлением незнакомец. Высокий, худой, с длинными черными патлами. Настороженно оглядываясь, он подбежал к Андрею. Губы перекосила нервная усмешка:

– Отдыхаешь, сволочь?

Несмотря на сильную слабость, Андрей лениво удивился: этого долговязого хлюпика он видел впервые в жизни. Зато он, кажется, его знает. Или, вернее, думает, что знает.

Человек приблизился, склонился над ним. Быстро подобрал с асфальта «люгер» и телефон, похлопал по карманам Андрея. При этом гаденыш задел рану на боку, Андрей скривился.

– Терпи, козлина, – отозвался на стон незнакомец. – Другим хуже пришлось, когда вы капканы расставляли! Уроды.

Андрей по-прежнему ничего не понимал. Может, это у него галлюцинации от потери крови начались? Он хотел спросить имя незнакомца, но его вновь прервали.

Грохнуло, потом еще раз. С металлическим стоном завалилась осветительная вышка, сыпанули искры от оборванных проводов. Через секунду алый бутон нового взрыва поглотил и тот снайперский комплекс, что нацелен был на Андрея.

– Твой хозяин заметает следы? – обернулся на шум человек. – Кажется, сработал таймер, настроенный на длительность отключения от общего пульта управления, и включился механизм самоуничтожения… сволочь хитрая!

– Какой хозяин? – прохрипел Андрей едва слышно.

– Еще спрашиваешь, гнида? – ощерился патлатый. – Аннигилятор, босс твой.

– Я не понимаю…

– Все ты понимаешь! Только время тянешь, чтобы успеть трусливо окочуриться. Так вот, дружище, я не дам тебе сдохнуть! Хоть ты и здоровый, как бабкин сарай, я тебя вытащу. Но ты потом мне все расскажешь! Выложишь, как на Страшном суде! Иначе я заставлю тебя пожалеть, что ты на свет появился… понял?! Отвечай, сука!!

Андрей облизал губы. Прошептал с тенью удивления:

– Ты, вообще, кто такой?

Незнакомец дернул головой, отбрасывая с лица черные волосы. Сощурился, глядя ему прямо в глаза:

– Я тот, за которым тебе было приказано охотиться. Мое имя – Neo Dolphin!