ГЛАВА 1. Мессия

1

На месте Нижнего рынка чадила выжженная проплешина. Скупой подземный ветерок и раньше ленился исполнять свою работу, а теперь и подавно словно лишился сил. Облака дыма не спешили рассеиваться, удушливая гарь пополам с пеплом оседала неохотно, серые хлопья кружились, как радиоактивный снег во время атомной войны.

Где-то вдали суматошно били в гонг, звонили в колокола. Но здесь царила ошеломленная тишина, словно пробужденная мною магия вырвала это место из плоти бытия, переместив в другую вселенную.

Потрескивание огня, покашливание немногочисленных раненых стражников, тихие стоны. Больше ничего.

Бесшумной тенью приблизился Рауль. Одного короткого взгляда на него хватило, чтобы понять — дозорный медленно возвращает свой истинный облик. В его внешности еще много демонического, проклятого существа, но волшебство Падшего уже начало работу. Уши Рауля заострились и вытянулись, кожа посветлела, лишилась красноты. В желтых глазах появились зрачки.

— Что дальше? — спросил он хрипло. Мне в его тоне почудилось недоверие, словно он до сих пор не может воспринять то, что произошло.

Я выпрямился, обвел взглядом площадь. Яркими звездами сверкали два Жезла силы. Я почти чувствовал кожей исходящее от них тепло. Черт побери, необычное чувство! Словно в любой момент можешь зачерпнуть силы, стоит лишь протянуть руку.

Но я подавил соблазн.

— Нужно возвращаться, — ответил я. — Уходим в Блошиные норы.

Рауль вскинул взгляд, в глазах недоверчивое выражение.

— Сейчас?! После такой победы?!

— А что предлагаешь ты?

Рауль горячо воскликнул:

— Нужно развивать триумф, Дарк! Сейчас у нас достаточно сил, чтобы штурмовать Дворец! Темный лорд падет, а мы…

— А мы прольем еще больше крови.

— Но это необходимая кровь! Мы восстановим…

Я покачал головой. Рауль осекся.

— Мы не боремся за власть, командор. Мы спасаем Ночной народ. Ты еще не понял, что сейчас мы не победили?

Рауль выглядел ошеломленным.

— О чем ты, Дарк? По голове тебя сильно били? Посмотри вокруг! Мы одержали эпическую победу, о которой будут слагать песни! Разве ты сам не перешагнул сразу через несколько ступеней? Демоны, даже я все еще не могу понять — КЕМ ты теперь стал!

Я ощутил, как мои губы кривит усмешка.

— Это капля в море, когда речь идет о войне со всем миром.

— Я не…

— Что мы противопоставим тем, кто придет с поверхности? Двух прокачанных магов? Или надеешься, что враг со смеху перемрет? Нет, Рауль, мы больше не станем плясать под их дудку.

Осторожно, все еще недоверчиво поглядывая на Жезлы, нас обступили выжившие дозорные. Я ощутил, что даже у них победа вызывает противоречивые чувства. А потому заговорил откровенно:

— Нас провели, поймав на том, что лишили выбора. Мы не могли ни отступить, оставив казнь Сирены без внимания, но не могли и победить, ибо все было предрешено ими заранее. А потому я думаю, что тем, кто затеял все это, кровопролитие было просто необходимо.

— Зачем?

— Они хотят, чтобы Ночной народ истребили.

Рауль покачал головой, спросил с сомнением:

— Разве недостаточно было просто дать ведьме передать доклад?

— Видимо нет. Видимо…

— Но Темный лорд…

— Темный лорд — пешка в этой игре, — перебил я. — Он был на том же крючке, что и мы. Соглашаясь на казнь Сирены, он спасал собственную шкуру, не зная, что подписывает смертный приговор. Кому-то выгодно, чтобы Ночной народ исчез. И… и я не верю, что все упирается в одну только ненависть.

Рауль нахмурился.

— О чем ты?

— Большинство народов наверху вас ненавидит, но… я чувствую, где-то в глубине души верю, что Калхуном двигала иная причина. Он сам признался, что действовал не в одиночку, а значит, что вся их команда работала по каком-то дьявольскому плану.

Рауль предостерег:

— Вера — опасная штука, Дарк.

Вместо ответа я попросил:

— Отведи меня еще раз в ту башню, где был ваш раскоп.

Рауль открыл было рот, но я выставил руку.

— Не спорь. Так надо. Я чувствую.

Капитан нищих взглянул в ту сторону, откуда доносился судорожный бой гонга. Я понимал предводителя дозорных. Да, сейчас обезумевший от страха Темный лорд спешно собирает у Дворца все силы. Он тоже думает, что мы пойдем на штурм. И, возможно, так нам и нужно было поступить, медля, мы теряли драгоценные мгновения. Но…

Рауль выругался.

— Хорошо! — Он махнул в сторону Жезлов: — А с этим что делать?

— Пусть стоят. Отныне это знак пробуждения, символ спасения Ночного народа. Те, кто захочет — увидят без посторонней помощи. И тогда они придут к нам.

2

Отряд дозорных шагал сквозь Обитель проклятых и улицы вымирали при звуках нашей поступи. Как цветы, что сминают свои бутоны на заходе солнца, захлопываются двери, в окнах гаснет свет, смыкаются створки ставень и гаснут разговоры. Но я чувствовал жадные взгляды. Они провожали нас, и почти наяву звучали возгласы удивления — желающие увидеть армию грозных дозорных, которые разнесли к чертовой матери городскую стражу и почти целый квартал, видели лишь горстку бойцов, среди которых (о, ужас!) двое первородных Ночных! Те самые существа, какими были они сами до страшного мига проклятия! И в тот момент позади нас вновь наступал «рассвет»: распахивались ставни, приоткрывались двери, жители обреченного города провожали нас взглядами, полными божественного трепета и ужаса.

— Как они поступят? — спросил я вполголоса, стараясь не ежится.

Разжевывать не пришлось, Рауль уловил суть сразу. Ответил так же шепотом:

— А ты взгляни на наших ребят.

Я перевел взгляд на дозорных. Те держаться на расстоянии, лица каменные, напряжен каждый мускул, но плечи предательски сведены. Чувствуется, что известие о пробуждении Падшего оглушило, растоптало их. Много времени пройдет, прежде чем они придут в себя и сделают по-настоящему самостоятельные выводы, а пока двигаются механически, не думая.

— То-то же, — кивнул Рауль, видя, как мои брови сшиблись на переносице. — Никто еще не поверил до конца, никто еще не понимает, что происходит. И я… и я тоже… Мы уже в самую кровь впитали страх, что нарушение Договора повлечет гибель всех нас. И вот этот день настал… А ты думал, все сразу тебе на шею бросятся?

— Ничего я не думал! — огрызнулся я. — Просто нужно просчитывать ходы.

Рауль взглянул с интересом:

— Получается?

— С вами получится… — проворчал я. — Вы столько всего наплели, навертели за долгие годы. Заговоры, предательства, Совет наблюдателей и отступники… черт ногу сломит!

В глазах Рауля блеснул острый огонек. Он понизил тон:

— И вновь это «вы».

— Что?

— Ты словно не принадлежишь к Ночному народу. Вновь говоришь: «вы наплели», «ваши дела», но сам… будто не от мира сего. Не рожденный Ночным, а ставший им. Временно.

Я ощутил холодок. Черт подери! Вот сейчас только разборок с Капитаном нищих не хватает!

Уже почти человеческое лицо Рауля приблизилось, он выдохнул, останавливая торопливо:

— Не надо! Вижу, что уже подыскиваешь ответы. Но не надо. Сейчас не стану спрашивать о том, кто же ты на самом деле, странник Дарк, сейчас еще не пришло то время. Молю, только одно скажи: ты и вправду за нас?

Я замедлил шаг.

Вопрос на миллион долларов. Знал бы я сам…

Подумав, решил отвечать честно:

— Я на твоей стороне, Рауль. С тобой, но до тех пор, пока наши цели совпадают. А моя цель — не допустить истребления Ночного народа.

Рауль набычился. Я видел, что такой ответ не удовлетворил дозорного. Он пробурчал:

— И как ты намерен помешать бойне? Совет наблюдателей и все расы верхнего мира о ней мечтают десятки лет. Никто от грез так просто не отказывается.

Я пожал плечами.

— Мне во что бы то ни стало нужна возможность поговорить с Советом наблюдателей.

— Так тебе и позволят.

— Тогда придется их заставить меня выслушать. Уверен, что мне удастся их переубедить.

— А если нет?

— МНЕ — удастся.

Рауль покачал головой. Долгое время шел молча, глядя себе под ноги. Он, как и я, давно сбросил неудобные сапоги. Те хорошо обволакивали лапищу проклятого существа, но для человекоподобного Ночного просто невыносимы. Как и рубаха (сейчас расстегнута до пупа). Хорошо хоть портки снимать не пришлось.

— Хорошо, — наконец, очнулся от дум Рауль, — но ты мне должен пообещать…

Впереди с грохотом перевернулся мусорный бак!

— Именем Темного короля: стоять!

Из-за угла выскочили пятеро стражников, громыхая оружием и броней, перегородили дорогу.

— Сверху!

Но я и сам уже заметил тени стрелков, перевешивающихся через парапет. Рванул посох мага из петли рюкзака, ударил древком в мостовую. Заклинание отозвалось легко, словно я с рождения умел колдовать! Электрический треск ударил по ушам. Сбивая штукатурку, по каменным стенам взметнулся зеленый защитный купол.

— Залп!!!

Но — поздно! Арбалетные болты бессильно вязли едва ли не сразу, как срывались с ложа. Стрелки разочарованно опускали бесполезное оружие.

Из шеренги солдат выступил один, взмахнул мечом, метя острием в меня.

— Убить предателей! — взревел стражник. — Никого не щадить!

Дозорные и бровью не успели повести. Я рухнул на одно колено, выбросил руку. С плеча, обвивая бицепсы, как белая змея, скользнула по спирали молния, защипало кончики пальцев, а затем руку тряхнуло.

Вспышка!

Резкий треск, сноп искр! И бросившегося в атаку стражника отшвырнуло, словно великан отбросил котенка. Хлопок заставил всех пригнуться, переулок наполнился вонючей смесью жженной кожи и озона.

Солдаты отшатнулись, некоторые попадали навзничь.

— Вперед! — заорал Рауль.

Дозорные аниматрониками рванулись в атаку…

— Стоять!!!

Рауль отшатнулся, не ожидая от меня такого крика. Дозорные словно споткнулись, теперь озирались с недоумением.

— Отставить драку! — рявкнул я. — Наш бой еще впереди, но не между собой. Опустить мечи!

Мне понравилось, что в этот момент команде подчинились и дозорные, и городские стражники.

Я повел рукой, зеленый пузырь защитного купола пропал. Сделав знак Раулю, чтобы был наготове в случае чего, я шагнул вперед. Заговорил громко, стараясь казаться уверенным:

— Верные сыны Ночного народа! Мы не желаем крови! Запомните вы, и передайте всем вокруг! То, что произошло на площади Нижнего рынка — чудовищная ошибка. Однако, в том не наша вина. Кто-то, возможно по незнанию, а, может быть, и по тайному умыслу, захотел стравить Ночных между собой. И частично ему это удалось, но больше мы не попадемся в этот капкан! Слышите?

Я обвел взглядом улицу. Солдаты и стрелки слушали молча, не в силах оторвать от меня глаз, вдобавок, в переулок дрожа от страха и любопытства, выходили мирные жители.

— Услышьте меня! — воззвал я. — Ибо грядет новая эра! Я не несу вам весть о новой войне, Ночному народу не придется вновь хоронить павших, потому что моя цель — мир и искупление! Нам не нужна бойня, мы не жаждем власти, мы не станем сеять хаос и претендовать на Темный трон. Мы здесь для того, чтобы вернуть Ночному народу право жить свободно! Вы слышите? Все, кто хочет жить спокойно, без крови братьев и сестер на своих руках, — все! — приходите в Блошиные норы! Я расскажу вам, что нужно делать.

Я обернулся к Раулю.

— Пойдем, Капитан нищих. Мы возвращаемся.

Солдаты молча расступились, пропуская дозорных. Мне показалось, что никто, ни воины Рауля, ни бойцы Темного лорда, не смогли поднять глаз. Мне это не понравилось. Даже очень. Оставалось только надеяться, что я смогу найти нужные слова и не спровоцировать еще и междоусобную резню…

3

Больше нас никто не задерживал до самых Блошиных нор. А вот там, на самом входе, ждала весьма многолюдная толпа. Ночные с тревогой вглядывались в дымное зарево далекого пожара. В центральном районе Обители проклятых словно вулкан образовался.

При нашем приближении разговоры стихли.

Мы снизили темп, перешли на шаг. Я тревожно отметил, что среди обычных нищих слишком много дозорных, а они все при оружии, что значит — такие ребята обычно не слишком-то и медлят вступать в бой.

«Как бы не было беды…»

Но Рауль все понял, шепнул:

— Погоди, я сам разберусь.

Он сделал шаг навстречу толпе, открыл рот…

И не произнес ни слова.

Один за другим жители Блошиных нор с благоговением падали на колени. Над толпой предвестником кровавого пожара порхало одно и то же слово:

«Мессия!»

 

ГЛАВА 2. Дух града проклятых

1

Блошиные норы напоминали сжавшегося при порывах бури тигра. Вроде бы и боится, но боится до такой степени, что готов немедленно швырнуть могучее тело в самоубийственную атаку.

Напряжено не просто витало в воздухе, он едва не выплескивалось, как молнии в сильно наэлектризованном воздухе.

— Мессия! — звучало в толпе. — Он пришел!

Я беспомощно оглянулся на Рауля. Тот стоял, ошарашенный не менее моего.

Что за черт?!

Не видя иного выхода, быстро полез в профиль. И сделал первое открытие…

Все изменилось!

Исчезли яркие вырвиглазные цвета, «дизайн» компьютерной игры, показатели и статистика. Я словно не в профиль лез, а нырял в воспоминания. Моя воля открывала невидимую никому дверцу, и разум насыщался знаниями. Вспыхивали картинки, лезли навязчивые образы.

Я поморгал, пытаясь усвоить, разозлился. Все вроде доступно, но слишком размыто. Возникают непонятные слова, странные ощущения, вроде крепости кожи или данных, сколько могу сожрать, чтобы не разжиреть, но и мышцу прокачать. Ну его к дьяволу!

Усилием мысли попытался вернуть хоть что-то знакомое. Вначале не получалось, а затем перед мысленным взором вспыхнуло далекое:

Калибровка параметров…

Усреднение…

Примитивизация…

Вывод данных…

Имя: Дарк [24]

Раса: Ночной охотник

Класс: Ассасин

Классовое умение: Боевой маг

Профессия: — -

Ранг: Мессия (1/1)

Опыт: 63425/85000

Здоровье: 6485/6485

Выносливость: 1865/1865

Выживаемость: 91 (III)

Мана: 7620/7620

Воля к жизни: 14

Урон: 415-702

Сила магии: 1/63 (III)

Стихии: — -

Покровительство: — -

Слабость: — -

«Черт побери! — ахнул я. — И вправду Мессия! Что за шуточки?! Что все это значит?!»

Но в остальном обрадовался — прогресс налицо. Вырос серьезно, появилось множество новых параметров, все окрепло. Жаль, до сих пор толком не удосужился понять детали и вдумчиво оценить перспективы. Теперь вот профессии нет, то ладно, но как работать со Стихиями? Чем вызвать Покровительство? Где у меня слабое место?

«Черт, — повторил я. — Дикая спешка просто убивает…»

Но изменения коснулись не только основных параметров.

— Базовые характеристики -

Сила: 28;

Ловкость: 39;

Интеллект: 56;

Телосложение: 24;

Дух: 19;

— Дополнительные характеристики -

Харизма: 11;

Лидерство: 5;

Карма: -8;

Спецификация: —

Магическая спецификация: — -

Я почти выбился из минусов! Карма по-прежнему тревожит, но Харизма вон какой стала! Загляденье! Связано ли с обретением настоящего облика? Наверняка.

И Лидерство тоже… А вот Спецификации… И нет ведь времени, чтобы внятно выбрать и научиться!

Времени действительно не было.

Нас окружили плотной толпой, каждый норовил коснуться меня. Женщины плакали, а мужчины сжимали кулак и дважды били по левому плечу. Несколько раз звучало имя «Аухэнн».

— Рауль! — взмолился я. — Останови это безумие! У нас просто нет времени.

Командор держался с трудом, его теснили, тоже тормошили, расспрашивали, что произошло и «Рауль ли это вообще»?! Наконец, я не выдержал:

— Остановитесь!

Прозвучало громко, но эффект возымело такой, что я немедленно пожалел о крике. Ночные отхлынули, словно в стайку рыбешек ворвалась акула.

— Я не Аухэнн! — зло сказал я. — Пророчество не сбылось… еще не сбылось! — Поспешно добавил, увидев, как ахнули Ночные. — Но черта пройдена. Скажите всем, кто может слышать и ходить, чтобы пришли к Виселицам. Через три часа я буду говорить. Но не сейчас.

Мотнув головой, я быстро зашагал прочь.

Сердце озлобленно билось. Умом я понимал, что Ночные много чего пережили, но, чтобы вот так показывать… словно покорные овцы: слезы на глазах, ладонями зажимают рты, сдерживая крики…

«Или не это тебя взбесило? — прозвучал в моей голове трезвый и ядовитый голос. — Уж не боишься ли ответственности? Особенно после того, что случилось на площади. После того, как ты узнал, что вокруг не виртуальный мир…»

Нет!

Еще не узнал! Еще не уверовал!

С тоской оглянувшись на таверну «Кровавая пена», я отвернулся. С той стороны исходил отчетливый след могучей силы, которую я пробудил. И, говоря по совести, пес ее знает, чего мне теперь от нее ждать. Вновь некогда разбираться…

— Отпусти бойцов, — приказал я Раулю. — И отведи меня к башне.

Капитан нищих кивнул. Дозорные по его команде ушли, не оглядываясь.

— Пойдем… странник Дарк.

Голос командора был хриплым и… напуганным!

2

Топали к памятному леску из черных кустов в глубоком молчании. Лишь однажды его прервали, когда миновали дом старейшины.

Старец-висельник стоял на крыльце. Я издалека заметил сгорбленную, трясущуюся фигуру. Уже не узнать было гордого Ночного. Забитый, испуганный так, что душа в пятки, он пошатывался. Губы беззвучно шевелились, из глаз ручьями текли слезы. Старик то и дело задирал голову, грозил кому-то скрюченным пальцем.

Когда мы приблизились, он развернулся. Завидев нас, взвизгнул дико, залился дребезжащим хохотом, как зверь, показывая желтые клыки.

— Гонцы смерти! Вы нас погубите! Навсегда! Они умеют убивать навечно, даже тени не останется! Мы все умрем, умрем, а вы будете вечно гореть в горне лютого Хагга!!!

Затем испугавшись чего-то, ринулся в дом. Дверь захлопнулась так, что с потолочных балок посыпалась щепа.

— Хагг — это кто? — спросил я.

Рауль сделал странный знак, будто отгораживаясь от дурных предзнаменований. Ответил с почтением:

— Последний из Старых богов, кому удалось уцелеть в битве Предтеч. Даже Новые боги, когда очищали сгоревший мир, не смогли его изгнать из тайного логова в недрах земли. Там его горн: никогда не гаснущий, в котором одинаково легко плавятся камни, металлы и само время.

«Ядро планеты?»

Я махнул рукой.

— С Хаггом потом разберемся. Сейчас есть дела поважнее.

Рауль молча согласился, но по пути к башне еще дважды оглядывался. Видимо, он только сейчас в полной мере стал ощущать последствия нашей с ним затеи. Привычный мир уже не трещал по швам, он рушился. И черт его знает, кого придавит обломками, а кому посчастливиться сбежать через образовавшиеся щели.

3

В подземной башне было прохладно. Не так, как в крипте Падшего, но все же. Здесь прохлада была сухой, пахло древностью и пылью.

— Что было в вашем раскопе? — спросил я.

Рауль спрыгнул на площадку, минуя разрушенный участок лестницы. Отозвался хрипло:

— Сам увидишь. Искали все, что могло пригодиться.

— Оружие?

— Его тоже, но больше… больше всего хотели найти знаний.

— Каких… — начал было я, но осекся. Произнес догадливо: — Пытались найти то оружие, которое позволило Аухэнну стать тем, кем он стал?

Рауль промолчал, но ответ и не требовался. А я спрашивать не стал, нашли ли. Если бы удачно покопались, — черт с два сидели смирно.

Уже как два лестничных пролета назад мы миновали ту площадку, где была темница Сирены. Чем ниже спускались, тем воздух становился отравленней. Затхлый, недвижимый, медленно наполняющийся странными миазмами, словно древний город, который похоронен внизу, уничтожали ядерным оружием.

Еще через пару минут проход стал заметно грязней, тут и там чернели проплешины затвердевшей глины. Струпья грязи покрывали стены. А через один пролет — и стены вовсе исчезли. Теперь ход явно расчищали уже не так старательно, лаз сократился, пройти могли только двое рядом, не больше. Я вначале не слишком понял, что за ерунда, ведь времени для работ у Ночных было больше, чем надо, но ответ скоро нашелся сам собой. В глине мне то и дело чудились какие-то очертания, словно жуки в янтаре. Только в этой глубине были не жуки, а давно погибшие Ночные!

«Вот оно! — догадался я, вздрогнув. — Дозорные просто не хотят раскапывать новые и новые могилы!»

Да, городу сильно не повезло. Даже страшно представить, сколько десятков или даже тысяч Ночных похоронено внизу. Женщины, дети, старики… мороз по коже!

Наконец, мы вышли на относительно широкую площадку. Больше всего она напоминала пещеру, выдолбленную в глине. Рауль склонился над чем-то, дважды ударило, свернули тусклые искры. А через мгновение пещеру наполнил дрожащий и слабый от спертого воздуха огонек. Бережно прикрывая пламя, Капитан нищих от лампады одну за другой зажег другие.

Я увидел сложенный в углу рабочий инструмент, несколько сломанных лопат, треснувшее древко кирки, мешки для мусора.

— Вы хранили добро из раскопа прямо тут? — огляделся я.

Рауль указал вбок. Там чернела ржавая решетчатая дверь с налипшими чирьями грязи.

— Нет, конечно. Вы было там.

— Было?

Рауль напомнил мрачно:

— Стража Темного лорда узнала про ведьму в клетке, но тот, кто сообщил им об этом, знал и о раскопе.

Калхун! Это ведь он выслеживал меня! Неужели…

— Забрал не все, — предупредительно ответил Рауль. — Только то, что имело хоть какую-то ценность.

— Артефакты?

Командор скорчил лицо в страдальческой гримасе.

— Увидишь сам. Я… мы до сих пор не знаем, что искали, все наудачу. И тем паче не понимали того, что находили. Пойдем, покажу.

Мы приблизились к решетке, я сразу увидел выпотрошенный, словно взорванный изнутри замок, потеки расплавленного металла.

«Калхун, — только больше утвердился я. — Кто еще обладал свитками с заклинаниями? А без магии тут явно не обошлось…»

Решетчатая дверь громко и протяжно скрипнула, мы ступили на узкую лестницу.

— Осторожно, — предупредил Рауль. — Ступеней много, и они давно не чистились.

М-да, проблем доставляло еще и то, что с правой стороны не было перил. А высота… высота была приличная, по крайней мере свет от лампады не добивал вниз.

Пару минут мы шагали. Я придерживался за глиняную стену слева, ощущая, как из-под кончиков пальцев сыплется крошка. Потом тьма отступила, я увидел провал в стене. Создавалось ощущение, будто его проломили каким-то осадным орудием.

Рауль прыгнул туда, я последовал за командором. В ноги ударил камень, я удивлением отметил, что глины вокруг больше нет. Похоже, мы оказались внутри чего-то вроде донжона.

— Вот там, — кивком указал Рауль. — Все, что осталось.

Я взял у него лампаду. Удивился, что масла в ней полно, фитиль свежий, но огонек слабенький, едва подрагивает на кончике. И вправду, воздух просто отвратительный, полной грудью не дышится, словно давление не позволяет. Да и запах… тяжелый запах застарелых могил.

Место, куда указал Рауль, оказалось красивым широким столом с коваными медными ножками. Все в завитушках, богато украшено. Наверху таких вещей точно не было. Вновь вспомнилось, что до великого Низвержения Ночной народ процветал. Пусть не пользовался всеобщими любовью и уважением, но бойцы-наемники из Ночных были идеальными, так что в контрактах на службу недостатка не было.

С некоторой опаской я приблизился к столу, поднял лампаду повыше. И сердце учащенно забилось!

Рауль взглянул остро, жадно спросил:

— Тебе что-то из этого знакомо?!

Я кивнул.

Ну как мне было не узнать вычурный, с ручкой из слоновой кости, но такой знакомый по тысячам фильмов дореволюционный телефонный аппарат?!

4

Поставив на край стола лампаду, принялся торопливо перебирать предметы. Пальцы подрагивали, потому что до последнего мига не хотел верить, что отыщу здесь частицы совершенного другого мира, чуждого этому и одновременно столь родные мне!

Некоторые вещи грязные, с налипшей глиной, разбитые. Мне попадались разные предметы. От совершенно незнакомых, явно сломанных и лишь запчастей, до чубуков и осколков грампластинок! Однажды увидел даже алюминиевый портсигар со… со звездой и надписью: «За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с империалистической гидрой!»

Но по большей части мне этот грязный хлам не был знаком. Только частично, какими-то штрихами. Вот рукоятка меча с кожаной оплеткой, цвета потускнели, но все равно отдает чем-то китайским народным. А вот что-то, напоминающее свастику на уголке пластиковой пластины. Но разве во времена Третьего рейха существовал пластик?..

— Дарк, — в тревоге позвал Рауль. — Что с тобой? Ты словно какую-то загадку решаешь!

Так и есть… Загадка: какого хрена все это значит?

Не отвечая, поднял комок глины, растер в кулаке. Ойкнул, уколовшись. И совсем без удивления обнаружил, что в земле находились два коротких сгнивших проводка.

— Дарк!

Рауль явно терял терпение. Но что я могу ему рассказать? Как объяснить, когда ни хрена не понимаешь?

— Это… — начал я. — Это все бесполезный хлам. Все эти коробочки, проводки… я знаю, где и как они применялись, но сейчас они мертвы, как никогда.

— Ты уверен? Подумай, вдруг…

Я обернулся к нему. Спросил прямо:

— Сможешь использовать отрубленный приклад арбалета?

Взгляд Капитана нищих потускнел.

— Настолько все плохо?

— Не так уж и плохо, если…

— Если?!

Я указал пальцем за его спину.

— Если и там тоже сможем что-нибудь отыскать.

Рауль оглянулся на темный провал выхода из донжона. Света хватало, чтобы заметить засыпанную каменной крошкой лестницу, уводящую еще ниже.

— Нет! — категорически заявил Рауль. — Туда нельзя.

— Почему?

— Нельзя спускаться ниже!

— Какого демона? Вы же спускались.

— Пробовали, — подчеркнул Рауль. — Но именно туда не спускались. Все это мы отыскали большей частью здесь. Тут раньше был рабочий кабинет. Видимо, Аухэнн здесь осматривал и систематизировал свои находки. Мы нашли и книги на незнакомых языках, библионы, но разгадать не успели. А теперь уже и не сможем — вор не оставил шанса.

Я сообразил, что Рауль уводит разговор в сторону. Раздраженно перебил:

— Хватит юлить! Почему вы не спускались?

Рауль отвел взгляд.

— Рассказывают… всякое.

— Например?

— Твари там поселились. Кто и откуда — неизвестно. Но големы на пляже с ними не сравнятся.

— А сами проверяли? — спросил я весело. — Или просто поверили?

Рауль вспыхнул, зубы скрипнули. Пролаял отрывисто:

— Ты нас за дураков держишь? Те, кто спускались, назад не вернулись. И сейчас я тебе не позволю уйти туда! У нас не то положение, чтобы рисковать понапрасну, потому что…

Я положил руку ему на плечо. Глядя в глаза, сказал уверенно:

— Разве у вас раньше были силы, чтобы бороться со злыми чарами?

— Нет, — вынужден был признать Рауль. — Но и у тебя таких сил нет. Сколько заклинаний ты знаешь?

— Достаточно, чтобы попытаться. Если не выгорит… Что ж, жди меня у Знака реинкарнации.

Секунду Рауль сопротивлялся, а потом выругался и шагнул в сторону, давая проход.

Из провала тянуло мерзким холодком. Не сквозняком, а просто холодом. Могильным, смертельным, который жалит душу, а не тело. Но сомневаться было уже поздно.

5

Лестница показалась опасной. И дело не только в глубоких трещинах, мусоре и провалах. Что-то было внизу такое, отчего легко верилось в слова Рауля про неведомых тварей.

— Возьми. — Рауль протянул лампаду.

Я смерил взглядом блюдечко. Здесь, на лестнице, огонек практически исчез, превратившись в искру.

— Обойдусь.

— Но без света…

— Надо будет, — с упором ответил, — освещу дорогу пожаром. Лучше скажи, где я сейчас нахожусь, и куда идти.

Рауль кивнул. Я видел в его глазах тревогу, он то и дело косился куда-то за мою спину. Речь стала торопливей.

— Мы намерено выбрали это место. Для раскопок, имею в виду. Это Сизая башня, третья из пяти башен Аухэнна. Все окружают донжон, мы на самом его верху. Не знаю, был ли у нашего властелина склад, сокровищница или схрон… но, если и был, значит, — он в самом низу.

— Ободряюще.

— Откажешься? — Рауль взглянул с надеждой.

— Держи карман шире… а теперь уходи.

Рауль сглотнул. Отступил в кабинет.

— Буду ждать тебя у выхода из башни. Возвращайся, Дарк.

Не дождавшись ответа, командор развернулся. Свет лампады исчез намного раньше, чем растворился звук его шагов.

«Ну, что ж… поехали!»

Медленно, практически наощупь, двинулся вниз. Звук шагов казался просто оглушающим, да и бой сердца словно мог услышать каждый в такой тишине. Никогда раньше не бывал в такой… как в космосе! Ни звука!

Спуск занял минут десять. За это время десять раз успел облиться потом, вытирал лоб. Душно, но при этом холодно. Взор никак не привыкнет к темноте, что и не темнота вовсе, а нечто зловещее.

Босая ступня повисла над пустотой. Я покачнулся, схватился за стену. Согнулся, нащупывая пол. Сошел. И понял, что лестница закончилась. Вновь пожалел, что отказался от света, но почему-то уверен, что все равно лампада не помогла бы.

Я повертел головой, словно намереваясь учуять, куда идти дальше.

Меня всего осыпало морозом. Темнота не была преградой для Ночного, но эта тьма особенная. Липкая, как смола, она напоминала черную болотную воду, где в глубине ворочает туловищем опасный спрут.

Молчание и полная потеря ориентации в пространстве действовали угнетающе.

Где-то неподалеку скрипнула дверь.

Я ощутил, как волосы на затылке начинают шевелится. Чужой, явно нечеловеческий взгляд был так же явственен, как укол ледяной иглой!

— Кто здесь? — позвал я.

И устыдился, насколько слабым и дрожащим прозвучал голос.

Тишина.

На меня смотрели из глубокой, непроницаемой тьмы, смотрели и видели, изучали брезгливо, а я беспомощно топтался на месте. Спина задеревенела от напряжения, в желудке словно оказалась глыба талого снега. Впервые в жизни я чувствовал животный страх, и он обессиливал!

— Кто здесь?! — прорычал я, стремясь не напугать врага, а хотя бы частично вернуть себе смелость.

Рывком выдернул меч из ножен, перехватил двумя руками.

Медленно, словно ленясь, со стороны невидимой мне двери послышались шаги!

Спина взмокла, сердце затарахтело!

Кто-то шагал неторопливо, подволакивая ноги. Затем…

«Боги!!!»

Вторая пара ног! Третья!!!

Я отступил, держа перед собой меч. А ко мне направлялись не меньше десятка таинственных существ! Обходили по кругу, схватывая в клещи. И кроме шагов — ни звука!

— Именем… — начал было, и слова застряли в глотке.

Шестым чувством ощутил, что навстречу рванулись. Я истово ударил, вкладывая куда больше сил, чем надо. Лезвие рубануло что-то, напоминающее кусок мороженной туши, завернутую в жестяную пленку.

С ужасом понял, что клинок застрял. Волосы на руках вздыбились, из глотки вырвался полу-стон, полу-крик. Я ударил ногой, уперся во что-то, рванул клинок. Тут же саданул вправо. Заскрежетало железо, но врага отбросило.

Инстинктивно я понимал, что переходить в режим невидимости нельзя, я у врагов как на ладони. А потому метался на месте, используя всю скорость Ночных, описывал клинком такие зигзаги, что ежесекундно рисковал выронить его.

Полоса моей стали с жутким свистом пронизывала воздух. Я рубил, кромсал, протыкал, бил ногами, когда меч в ком-то застревал. Слышался треск гнилых костей, чавканье рвущейся ткани, от скрежета железа закладывало уши.

Быстро появился дурной запах, от которого вскружилась голова. Это была вонь гниющей плоти. Я старался не думать, что это чавкает, отчего босым стопам так сколько на камне: гнилая кровь ли, или гной вперемешку с трупными соками?!

Вокруг падали, вновь поднимались. Под ногами попадались куски отрубленной плоти. На лицо из-под ударов часто брызгало влажным и дурно пахнущим, царапало кожу осколками кости.

Рукоятка меча стала липкой и скользкой, пот заливал глаза. Меня теснили, я чувствовал, что не справляюсь. Принялся отступать. По затылку что-то ударило, аж искры из глаз брызнули. Я упал на одно колено. Сверху навалилось тяжелое, жаркое, в лицо дохнуло гнилью. Чьи-то крепкие, как камень, пальцы вцепились в плечо. От тупой боли я зарычал. Отмахнулся мечом, показалось, что лезвие вонзилось копьем в чей-то рот, с хрустом кроша зубы и раздирая плоть. На меня плеснуло одуряющей вонью, и отвращение было столь сильно, что я одним прыжком вырвался, опрокидывая того, кто пытался добраться жадной пастью до моей шеи, отступил, молотя мечом.

Но круг врагов сомкнулся до предела. Меня хватали, пытались повалить, дергали за одежду, словно черти тащили грешника в пекло ада.

И все молча! Без криков! В кромешной тьме!!!

Давление усилилось, за волосы рванули так, что из глаз брызнули слезы. Могучим ударом едва не сломали ключицу, чьи-то челюсти вонзились в голень, пытаясь прокусить штанину и перемолоть кость.

Я ударил уже из последних сил. Меч застрял, а враг отшатнулся. Я с ужасом ощутил, как из ослабевших пальцев выскальзывает рукоять, даже оплетка не могла, а меч исчезает где-то во тьме. С тем же успехом мой клинок мог отправиться в другую вселенную!

— А-а-а-а!!!

Я и сам не узнал своего рыка!

Оттолкнувшись обеими ногами, прыгнул назад. В спину ударила стена, я услышал, как хрустнули кости того, кто повис на шее. Давление спало. Извернувшись молниеносно, рванул магический посох.

— Нахрен!!! — заорал, уже не думая о том, что именно ору.

Тупая сила, не облаченная в форму заклинания, тугой волной выплеснулась из груди, пульсацией рванула наружу. Как слепой, у которого обостряются все чувства, за неимением зрения, я почувствовал, что врагов разметало.

Ударив посохом в камень, вцепился в древко так, что из-под ногтей от напряжения брызнула кровь.

Попытался вызвать в сознании интерфейс Книги заклинаний, но паника напрочь вычистила память. Зато образ чего-то горячего и сминающего пульсировал ярче желания жить.

Лицо обожгло, сжигая брови. Нестерпимый жар взвился прямо из ниоткуда. Выламывая из пола квадратные пластины камня, разнеслась по кругу волна гудящего пламени, освещая адски багровым.

Врагов я так и не увидел. Лишь переломанные очертания кого-то человекообразного, кто в мгновение ока сгорал до пепла в лютом огне.

Пол затрясся от могущества сорвавшейся с поводка силы. Стены вспыхнули, выгнулись наружу, грозя обрушить потолок. Сверху посыпались горящие потолочные переборки, обломки и раскаленная труха.

Ваш уровень Интеллекта позволяет распознать заклинание «Огненный шторм».

Его формула сохранена в Книгу заклинаний.

Мои руки словно прикипели к посоху! Сердце сжалось в смертельном страхе, ибо теперь я боялся сам себя! Волшба высасывала последние силы, и заклинание получилось настолько лютым, что могло погубить меня в два счета!

С трудом подняв голову, я увидел, что по широкому залу, изувеченному взрывной волной, прокатываются, выгибаясь в талии, огненные смерчи. Гудящие потоки воздуха разгоняют раскаленный пепел, здание подрагивает, стены, словно из намокшего картона, с лютым грохотом расползаются, трещины становятся шире.

«Как это остановить?!!»

Взревев, как погибающий зверь, я попытался вскочить, понял, что если не смогу разжать пальцы, — попросту порву руки в локтях! Сухожилия уже трещат от натуги, мышцы до звона напряжены.

Я рванулся сильнее…

Резкий хлопок!

Я отлетел от посоха, брякнулся на спину. Обожженные ладони саднило. Но пламя в мгновение ока исчезло, словно из помещения откачали весь кислород. Только навершие магического посоха светилось вишневым, потрескивало, быстро теряя дьявольский жар…

Я лежал на спине и не мог пошевелить даже пальцем. Грудная клетка так быстро вздымалась и опадала, что я испугался, а выдержит ли сердце.

«Магия… — вдруг прошелестел далекий голос в глубоком удивлении. — Неужто магия вернулась в Проклятый град?! Кто ты, носящий метку благословения Падшего?»

Я попытался ответить, но не смог разжать зубы. Челюсти ломило от напряжения.

Могучий и страшный голос вновь ворвался в мысли, наполняя душу смятением:

«Зачем ты пришел?! Как смел погубить моих слуг? Это место отныне принадлежит мне! И только мне!»

Голос заставлял сжиматься, такой лютой силы и представить невозможно! Я ощущал себя даже не соринкой, а кем-то вроде атома на фоне звезды! Масштаб чужой сущности подавлял, и… бесил!

— Я пришел… чтобы забрать то, что принадлежит не тебе, неведомый, а Ночному народу! Мне нужно то, что хранил Аухэнн! И я пришел сюда с его разрешения…

Казалось, сущность опешила от такой наглости. Я почувствовал, что она отодвинулась, невидимые путы ослабли, я смог выпрямиться.

«Аухэнн мертв, — задумчиво проговорила сущность. — Неужели он нашел способ вернуться?»

— Я… помог…

Теперь пауза длилась несколько дольше. И тем неожиданней был выпад.

Я вскрикнул, ощутив, как на меня набросилось что-то бесплотное, попыталось вонзить черные щупальца в разум, выкачивая информацию. Обхватив ладонями виски, я застонал, изо всех сил пытаясь отодвинуть мародера!

Черные щупальца отдернулись. Как мне показалось, с удивлением. Подумав, ушли вглубь тьмы.

«Ты говоришь правду, пришелец… Что же, в память о моем договоре с тем, кого ты зовешь Аухэнн, я покажу тебе кое-что. Но потом ты уйдешь. Навсегда. Потому что это место теперь принадлежит мне…»

Я успел подумать, что все рассказы Старца-висельника про страшную войну Аухэнна не стоят и гроша, потому что представить себе такое в полной мере просто невозможно! Если Падший заручился поддержкой ЭТОГО существа… война была и вправду ужасающей! А ведь говорили, что Ночной в придачу обладал каким-то божественным оружием.

Как его вообще смогли победить?!!

И — какой ценой?!

— Покажи… — хрипло согласился я. — И тогда…

Сущность в великом презрении дослушивать не стала.

6

Это не было видением. Скорее — я смог увидеть чьи-то воспоминания.

Город Лейнхолд, который скоро разрушат окончательно, низвергнут в пучины земли, и нарекут Обителью проклятых, напоминал разворошенное кострище.

Осада длилась много месяцев. Армии Верхних рас бомбардировали его гранитными глыбами, взрывными снарядами, драконы поливали улицы с небес негаснущим огнем. Я видел городскую стену, высотой в десятки метров. В ней не было живого места: трещины, проломы в сотню шагов, обрушенные лестницы, выжженные гурдиции. А под стенами многометровый вал из гниющих тел защитников и захватчиков вперемешку!

Улицы некогда могучего и прекрасного Лейнхолда чадили огненными ранами пожаров, с мостовых не успевали убирать трупы. Целые кварталы превратились в руины.

Даже замок Виерн, оплот Аухэнна, лишился нескольких башен. Обвалы, как баррикады, перегородили проходы. Солнце не пробивалось сквозь черные облака сажи, создавая над городом осажденных вечную ночь.

Я каким-то образом знал, что главная битва уже позади, Аухэнн предательски убит. Но войска победителей в город так и не вошли, словно священники нарекли его Пеклом.

Разбитая армия Ночных обратилась в тысячи одиноких воинов, которые, побросав оружие, потеряно бродили в руинах. Звучал плач, то и дело раздавались полные боли голоса — это выжившие искали родных.

Обезумевший от горя воин, который вместо дома обнаружил пожарище, голыми руками разгребал завалы, не замечая, как обугливается и трескается его кожа. Обезображенные губы двигались, Ночной беззвучно повторял имена потерянного сына и жены.

Слепая старуха звала внуков, просила, чтобы они помогли отыскать ее мужа, но она не видела, что его раздавленное обрушившейся стеной тело лежит в метре от нее.

Между развалин ходил грязный мальчишка, протягивал каждому встречному плошку, умолял поделиться водой, потому что его мать тяжело ранена и все время просит пить. Но колодцы разрушены и завалены, и мальчик вынужден идти дальше. За ним попятам трусила псица, поджимая искалеченную заднюю лапу.

На чудом уцелевшем крыльце обрушенного дома женщина кормит грудью чужого младенца. Она отыскала малютку, когда была занята поисками собственного ребенка. Ее опухшие от слез глаза продолжают шарить вокруг с отчаянием и болью. Но она сдерживает рыдания, чтобы не разбудить сонно чавкающий комок у ее груди.

Никто и ничего не понимает.

Мир рухнул. Все раздавлены горем.

Везде полно мертвых птиц.

Скорбь пахнет гарью и запекшейся кровью.

«Так пахнет не скорбь, — возражает бесплотный голос. — Это вонь борьбы за власть. Те, кто начал войну против Аухэнна, хотели отобрать его силу и могущество. Им плевать на впавшего в маразм короля, которого прикончил Аухэнн. Но когда делегаты от победителей пришли сюда, им досталось лишь это…»

Я стою в огромном шестиугольном зале. Его стены высоки. Нигде нет окон, но света от сотен факелов достаточно.

Я вижу широкий колодец в центре зала. Даже не колодец, а дыру метров пятнадцати в диаметре.

Медленно приближаюсь. Почему-то я догадываюсь о том, что могу увидеть в этом колодце. Слишком много знаков я встречал на своем пути. И предчувствие не обманывает меня.

Глубина колодца огромна, дна не видно. Этого и не требуется, чтобы понять — главная его ценность, жемчужина, исчезла. Колодец мертв и пуст.

И я вижу то, что ожидал увидеть: по стенам колодца вьются толстые змеи черных проводов, гнутся стальные трубы, поблескивают монтажные переборки. Напоминает либо пусковую шахту, либо колодец реактора. Но что бы то ни было — оно не принадлежит этой эпохе…

7

Поток воспоминаний оборвался.

Я захлопал глазами, возвращая контроль над собственным телом. Обожженное горло саднило, я дышал с хрипами. Чувствовал, что воздух отравлен гарью, на лицо оседают крупные хлопья пепла. Просто чудо, что я не обрушил здание к чертовой матери!

«Передай Аухэнну, — прозвучал в моем сознании могучий голос, — я считаю честью то, что мы сражались рука об руку. Но мы проиграли. И настало время прах оставить праху. То, что он вновь ищет — исчезло давным-давно…»

— Передам…

А сам подумал устало:

«Похоже, что вы слишком торопитесь уйти на покой. Кому-то очень надо, просто позарез необходимо, чтобы из этого „праха“ вновь разгорелось пламя!»

Голос сущности окреп:

«Теперь уходи, чужак. И больше не возвращайся. Это место принадлежит мне!»

Я кивнул. Едва смог подняться. Развернулся, с трудом добрался до лестницы. На четвереньках, страшась сорваться или потерять сознание, стал подниматься. Позади тьма густела, заполняя собой все…

8

В лицо дохнуло прохладой. От свежего воздуха закружилась голова! Хотя какой он там свежий?! В подземном-то гроте?

Со стоном я вывалился из узкой бойницы Сизой башни. Распластался на земле, широко раскинув руки и ноги. Тело напоминало выжатый лимон.

— Дарк! — вскричал Рауль. Он подскочил, в глазах смесь радости и тревоги. — Боги, ты вернулся! Как тебе удалось выбраться, демоны тебя забери?!

Видя, что сил у меня не осталось, Рауль быстро сорвал с пояса фляжку, дал напиться. Потом выдернул пробку из горлышка крохотного пузырька.

— Пей, — приказал он. — Тебе нужны силы.

Я покорно проглотил что-то горькое, отдающее полынью. Скривился. Но по пищеводу действительно прокатилась теплая волна, я ощутил покалывание в мышцах. Кровь наполнялась энергией.

— Ты нашел? — одними губами спросил Капитан нищих. — Смог отыскать?

Я лишь покачал головой.

Рауль обессилено опустился на землю. Рот искривился, лицо потемнело.

— Не нашел, но… — прохрипел я. — Нашлись ответы… правильные ответы, Рауль.

Командор скривился, сказал горько:

— Ответы нам сейчас не помогут, брат. — Видя, мое удивление, он уронил: — Беда, Дарк. Мы не успели…

Только сейчас я услышал далекий колокольный звон.

 

ГЛАВА 3. Черный ящик

1

Я вскочил, пошатнулся от слабости. Упал бы, если бы Рауль не придержал.

— Что происходит?!

Командор отвел взгляд, его рот искривила гримаса ненависти:

— Они здесь.

И так было сказано это «они», что объяснять не пришлось.

— Совет наблюдателей?! — не поверил я. — Здесь?!

— Армия карателей!

— Где они?! Отведи меня к ним, быстрее!

Пока бежали, Капитан нищих вкратце поведал, что меня, оказывается, не было около двух часов. Я ахнул, ведь для меня прошло не более пятнадцати минут! И теперь командор быстро пересказывал последние новости.

Когда Рауль выбрался наружу, поджидая меня, его моментально нашел патруль дозорных. Сообщили новость, что явились могущественные маги из Совета наблюдателей. И не просто пустились с поверхности, а распахнули портал! Магические завихрения от сильнейшего заклинания едва не разметали половину складского квартала и Блошиных нор, хотя портал открыли на пустоши где-то между.

— И чего они хотят?

Взгляд Рауля вильнул в сторону. Я потребовал:

— Говори! Не до церемоний!

— Им нужна твоя голова, — нехотя сообщил Рауль. — Уверен, Темный лорд пляшет от этой новости.

— И он уже там?

— Насколько я знаю — да.

Хреновое известие. Не пришлось бы устраивать дебаты, кто прав, а кто виноват. Особенно учитывая тот факт, что все это гребаное низвержение — та еще пакостная штука.

— Как общее настроение?

И в этот раз взгляд Рауля попытался ускользнуть. Голос его звучал с неискренней бодростью:

— Пока держимся. Многих остудила драка на площади, других вывела из строя паника, но Доэль быстро исправляет положение.

Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить обладателя этого имени.

«Ночной из Лавки оружейника? Точно, я видел его в лагере Дозора!»

Ага, широкоплечий Ночной, весь иссеченный шрамами. Кажется, мне еще в первую нашу с ним встречу показалось, что он для командора кто-то вроде наставника.

— Ты ему доверяешь? — больше для проформы спросил я.

Рауль кивнул без паузы.

— Ему — в особенности. Это благородный воин и надежный мужчина. По совести, ему я сейчас доверяю больше всех остальных.

Что ж, обижаться не будем, это заслужено.

— Ему сейчас нелегко приходится, — продолжал Рауль. — Он фактически заново собирает Дозор. Он первым поклонился Жезлу силы, показывая остальным, что магия Аухэнна — это наше родное.

— Его магические способности проснулись?

— Еще как! Словно того и ждали. До тебя ему далеко, но он уже маг приличной ступени.

Наверное, это повышает наши шансы. Да, молодец Рауль, времени даром не терял. Я спросил быстро:

— И сколько нас сейчас?

— Где-то полторы сотни бойцов. Будет больше, куда больше, когда придут Переродившиеся.

— Кто?!

Рауль оскалился в довольной усмешке.

— Это наш козырь, Дарк. Или ты думал, что Ночные будут все это время сидеть сложа руки?

— Ты доказал, что это не так.

— Верно. Но Переродившиеся — это сюрприз для всех, включая Темного лорда. Здесь неподалеку Рудник, не забыл? Это страшное место. Иной раз я думаю, что оно страшнее Обители проклятых. Те, кто туда попадает, буквально за пару месяцев опускаются до состояния животного. Жизнь на каторге перемалывает быстро, а ЭТА каторга страшней всех остальных! За все время существования Рудника на поверхность удалось выбраться двум или трем счастливцам. Не больше. Правда, говорят, что всех быстро нашли и прикончили в страшных пытках. Так что каторжники вынуждены ежедневно трудиться, ибо любая провинность слишком дорого обходится. Особенно в месте, где из еды только скудная баланда из хлеба и воды, из отдыха лишь мучительный сон на пять часов, а вместо «доброго утра» — беспощадные побои. И так до самого конца. Не до смерти, Дарк, нет. До мига, когда сознание полностью растворяется в боли и отчаянии, когда смерть становится привлекательнее материнских объятий. Но и тогда каторжников отпускают в Сумрачные чертоги не сразу.

Я покачал головой.

— Если все так плохо, почему пленники не умирают намерено?

Рауль усмехнулся мертвецкой улыбкой, от которой кровь похолодела.

— Этот Рудник — хуже пекла. И с него так легко не убежать, поверь, даже через могилу. Чтобы надсмотрщики сами уничтожили Знак реинкарнации каторжника, он должен доказать, что больше ни на что не годен. А экзаменаторы из надсмотрщиков умелые, они знают свою работу на «отлично». Когда видят, что каторжник отлынивает от работы и хочет переродиться, они утаскивают его на пытки. Снимают кожу целиком, начиная с пяток, заклинаниями удерживают жизнь, чтобы раньше времени не отдал концы. Прижигают, режут, выдергивают ногти и пилят зубы, а в конце вонзают раскаленный прут в живот, и, медленно вращая, накручивают весь ливер, пока…

— Хватит! — не выдержал я.

Рауль кивнул. Добавил сдержано:

— И такие проверки ждут каторжника каждый раз, едва у надсмотрщиков только возникают подозрения. А на пытках, как только пленник произносит слова, как разумное существо, его убивают, возвращая в камеру. И тогда желание вновь очутиться на экзамене пропадает надолго. Убивают навсегда, отправляя на Перерождение, только тех, кто уже бесповоротно стал зверем, сойдя с ума от страданий.

Меня передернуло. Господи, насколько страшная картина! Оказывается, и в бессмертии людской разум может отыскать столь дьявольское, что…

Но «Перерождение», от кого я слышал это выражение? Что-то знакомое…

Черт, точно!

То ли стражник на Руднике, то ли маг предупреждал, что меня тащат в такое лютое место, что отправится к Ночным на перерождение — не самое худшее решение.

— Значит, — пробормотал я задумчиво, — находятся все же беглецы? И у нас скоро будут люди?

— И много, — подтвердил Рауль со значением. — Тайно от Темного лорда мы встречали тех, кому в пекле бесчисленных бунтов удавалось все же уничтожить свой Знак реинкарнации. Несчастный шел к нам за страшной гибелью. И тут его ждало открытие. Оказывается, Ночной народ не маньяки поголовно, как бают про нас на поверхности. Мы такие же существа, как и они сами. Мы не видим во снах, как убиваем людей и пьем кровь младенцев.

— И вы позволяли беглым каторжникам жить в городе?

— Верно. Только не в городе, а в пещерах на востоке от Рудника. Конечно, к нам редко, но отправляют карательные рейды. Охрана Рудника ищет беглецов или просто желает пощекотать себе нервы, прикончив парочку Ночных. Потому в тех местах есть постоянный пост Дозора. Для защиты поселения беглецов.

Я хмыкнул. Что ж, вполне объяснимо, почему я со своим везением в свое время не встретил этот пост — Карма в лютом минусе.

— Мы не просто позволяли беглецам жить, — продолжал Рауль, — мы помогали им наладить быт, снабжали оружием. И все в обмен…

— На клятву верности.

— В яблочко! И сегодня мы отправили к ним гонца. Все их воины должны явиться в распоряжение Дозора. Доэль проследит.

Я кивнул. Не уверен, что это поможет, но все же приятно осознавать, что за спиной есть силы.

Промелькнула шильда с предупреждением, что мы покидаем квартал Блошиные норы, под ноги бросилась усеянная мелкими грибами почва пустоши.

Магов с поверхности увидал издалека.

Огромный шатер высоток в пять или шесть метров охраняли несколько десятков рыцарей. Воины напоминали танки, столь же бронированные. Не люди, а горы железа. Каждая пластина на своем месте, нет ни единого незащищенного участка. Красивые бело-золотые плащи свисают только с одного плеча, да и те легко сбросить, чтобы не мешали в сече, достаточно лишь рвануть фибулу.

На почтительном расстоянии от кордона людей держалась внушительная делегация Темного лорда. Около сотни гвардейцев, огромных Ночных, вооруженных с ног до головы. Над ними колышутся штандарты Темного короля — крылатая тень и три звезды, — фыркают ездовые животные, нечто вроде покрытого короткой серой шерстью жука.

С другой стороны, словно иной фронт, застыл сумрачный отряд дозорных. И если в лагере Темного короля царят возбуждение и триумф, пусть и густо замешанные на страхе, то лица дозорных угрюмые и усталые. Они застыли изваяниями, будто приговоренные, что ждут оглашения приговора. Мельком я отметил, что дар Падшего дает ростки и в них — кожа многих дозорных посветлела, демонический облик смазался.

И вовсе уж далеко, вот так любопытство, собиралась внушительная толпа зевак. Пока народу относительно немного, но их все прибывает. Вот там уже в полной мере правит бал тревога и обреченность. Слышались крики и плач, звучали пророчества, что сегодняшний день — День скорби и окончательной смерти.

При моем приближении зеваки заткнулись, как один. Стали указывать пальцами, перешептываться. Наконец, какая-то старуха не выдержала, широко разевая рот и хвастая гнилыми зубами, завопила:

— Вот он, предатель! Убейте его! Это он во всем виновен!

И я без удивления отметил, что ее призыв нашел отклик в толпе. В нас с Раулем полетели огрызки плодов, наполовину обглоданные кости. Послышались визгливые ругательства и крики:

— Проклятые псы! Сдохните!

— Мало мы выстрадали?! Теперь и вы свалились на наши головы?!

— Отправляйтесь в бездну, твари!

Я постарался не реагировать. В конце концов, зевак еще мало, так что их кольцо мы прорвали легко. Более того, несмотря на агрессию, от нас сторонились, как от зачумленных.

Дозорные встрепенулись, кто-то скомандовал немедленно бежать и составить хотя бы видимость почетного караула, ведь командор идет, но почти все остались на месте. Однако при нашем приближении все же сложили кулаки в ритуальном приветствии.

Я покосился на Рауля, тот держался хорошо, ни один мускул в лице не дрогнул. Остается только предполагать, насколько ему сейчас хреново, когда в такой час даже собственные воины не спешат исполнять свой долг.

Глазеть на Темного лорда в этот раз я не стал, хотя очень хотелось. Да и вряд ли мне бы позволили — едва увидали нас, как гвардейцы сомкнули ряды, ощетинились мечами, защищая карету сюзерена. Мельком я отметил, что и памятный пес конт Оргунт тоже там. Даже умудрился поймать его полный ненависти взгляд.

— Кто такие?! — взревел человек у шатра, завидев нас.

Воины напоминали крестоносцев. Вышитые рубахи на панцирях, золотые треугольники везде, где можно оставить чеканку или вышивку.

Я остановился, видя, что мечи воинов немедленно покинули ножны. Чувствовал, что еще шаг без ответа, и начнется резня.

Прочистив обожженное горло, я заявил громко:

— Мое имя Дарк. Мессия Падшего.

Даже подготовленные к такой встрече стражники на миг опешили.

2

Услышав мой намерено громкий крик, отшвырнув полог шатра, наружу пушечным ядром вырвался эльф!

— Ты?! — взревел он. — Поганая тварь! Взять его!

Его благородно-утонченное лицо искажено такой ненавистью, что вся красота обращается в уродство.

Людская стража рванулась мигом, как ждущие команды псы!

Рауля бесцеремонно отшвырнули щитами, от дружного удара командор отлетел, как мяч от стены. Бронированная стена окружила меня, кто-то крепко ударил древком копья в спину. Вскрикнув от боли, я рухнул. Мне тут же вывернули руки, рискуя выдрать их с корнем.

Эльф приблизился быстрым шагом. Теперь он был в очень красивом доспехе, богато и искусно украшенном вензелями и рюшечками. Из оружия один кинжал на поясе, но в руке массивный посох, на котором свободного места нет, сплошь драгоценные камни. Да и сам эльф по-прежнему заряжен артефактами по самое не хочу: холеные пальцы в перстнях и кольцах, на запястьях браслеты. Даже в ушах серьги из темного камня, а уж сколько амулетов на шее и груди не сосчитаться вовсе!

— Безродный пес! — прошипел эльф, кривя рот. — И у тебя хватило наглости прийти сюда?! Я ожидал, что придется выкорчевывать тебя из тайного логова, как гнилой зуб! Что же, так даже проще.

За волосы больно рванули, оттягивая мою голову назад. К обнаженной шее приставили бритвенно острое лезвие меча.

— Ты готов сдохнуть, мразь? — осведомился эльф, от гримасы злобы едва выговаривая слова. — Потому что лучше тебе приготовиться, ибо легкой смерти не будет…

— Я не ищу смерти, — с трудом выговорил я по-русски. — Я пришел, чтобы говорить.

Тонкая бровь эльфа чуть вздернулась. В голосе добавилось презрения:

— Говорить с подлым ублюдком? Где ты выучился языку Сирены, падаль? Она научила под пытками? И этой хитростью ты хотел спасти себе жизнь, тупой скот?

Лезвие меча прокололо кожу, я ощутил, как в выемку на груди сбежала крупная капля.

— Это мой родной язык, длинноухий ты тормоз. Или назвать тебя по-другому? Я из Питера, а никто не знает ругательств больше, чем обычный питерский интеллигент.

Вот теперь его проняло, даже прошибло!

Эльф отшатнулся, лицо вытянулось.

— Н-но… как?! Откуда ты…

Но замешательство длилось меньше секунды. Зеленые глаза эльфа сверкнули, сощурились. Он протянул, шипя:

— Я славлю Новых богов за такой дар! Неужто мне попался Отступник?! Тогда твоя участь будет…

— Да что ж вы за дебилы такие? — в сердцах простонал я. — Включи голову! Разве пришел бы я, будь Отступником? Вас обманули! И Сирену обманули тоже! Вот она, кстати, пала как раз от рук Отступника, которого здесь знали под именем Калхун. Я не успел спасти, пытался, но не успел.

Эльф покачал головой. В глазах ненависть и недоверие, но, должен признать, соображал он быстро.

— Я дам тебе минуту, — уронил он. — Если не сумеешь меня убедить…

По его знаку, меч убрали от моего горла. Вздернули на ноги, и потащили в шатер.

3

Поначалу сбивчиво, стараясь не упустить ни одной детали, я рассказывал эльфу свою историю. В минуту не уложился точно, но даже спустя полчаса он то и дело матерился, отнюдь не по-эльфийски, заставлял возвращаться к началу истории, пересказывать, проверяя детали. Я повторял покорно, ибо сейчас жизни всех Ночных из Обители проклятых повисли на волоске. Имя тому волоску — доверие эльфа.

И радости моей не было предела, когда я заметил, что сомнение медленно уходит из взгляда остроухого, лицо его вытягивается, челюсть совсем не благородно отвисает, а брови, напротив, ползут на середину лба.

— Не понимаю… — бормотал он. — Кто разрешил?! Какого черта он тебя сюда отправил?!

— В благодарность, — пожал я плечами.

— В благо… — не поверил эльф. — В БЛАГОДАРНОСТЬ?!! Черт тебя дери, малолетний дебил, ты хоть понимаешь, ЧТО здесь в действительности происходит?!

Пришлось вновь пожать плечами.

— Я вначале думал, что это игра виртуаль…

Эльф вытаращился, я даже как-то стеснительно умолк от ярчайшего недоумения на его морде лица. А этот подонок просто взорвался! Удивляюсь, как от его истеричного хохота не рухнул шатер?!

— Игра?!! ИГРА?!! Боги, это какой-то звидец! Игра!

Я обидчиво показал ему средний палец. Эльф подскочил, заорал в лицо:

— Да ты хоть представляешь, что сам президент ни уха, ни рыла в том, что мы делаем?! Ты можешь подумать, что…

Он резко отшатнулся и устало махнул рукой.

— Я не могу поверить!.. Были и раньше случайные гости, но они вели себя по-другому! Похоже, твое вывихнутое сознание, как и всех современных малолеток, просто спасло тебе жизнь. Черт подери! Никогда не пытался взглянуть на происходящее с позиции виртуальной игры… Но зато это многое объясняет в твоих успехах здесь: ты не пытался укрепиться, найти дом, ты тупо работал на опыт и рейтинг… Н-но… Случайный пацан с улицы, и — сюда?!!

— Куда? — спросил я невинно, перебивая его страстный монолог.

Эльф взглянул дико.

— Ты и правда до сих пор не понял? — спросил он совершенно спокойно. Подтащил стул, упал задом наперед, сложив локти на спинке. Не отрывая взгляда от меня, он проникновенно спросил: — А ты поверишь, если я скажу тебе, что этот мир… черт побери… что вся эта реальность, эльфы, гномы, Ночные охотники, маги… голова кругом, от бестиария! Ты поверишь, что все это — просто один из ВОЗМОЖНЫХ сценариев развития человечества?

На всякий случай я одновременно кивнул и ответил:

— Нет.

Эльф вздохнул сокрушенно…

4

Его рассказ был не менее сбивчивым, чем мой. Спокойно, будто обсуждал новый холодильник в супермаркете, эльф рассказывал:

— Мы здесь давно, Илья. Очень давно. Если подсчитать только время существования Совета наблюдателей, то выходит, что несколько столетий точно. Хотя первое документальное свидетельство о Разломе датируется в нашем мире лишь восемьдесят девятым годом.

Эльф, беззастенчиво наслаждаясь моим недоумением, привычно извлек из сумки на поясе трубку и кисет, принялся набивать. Тон стал задумчивым:

— Не утруждая себя счетом. Время в этом мире течет иначе. Ты говорил, что пробыл здесь около двух недель, верно? Тогда будь уверен, что в НАШЕМ мире факт твоей переброски через Разлом еще даже не успели внести в журнал, хотя эта процедура выполняется в течение первой минуты после начала операции.

Он щелкнул пальцами, один из стражников поднес канделябр, эльф прикурил от свечи. Стражник почтительно отодвинулся. Говорили мы на русском, но воины не подавали виду, что их это тревожит.

— Наша организация много лет изучает феномен Разломов, Илья. И мы так и не пришли к единому мнению. Что это: разрыв в ткани вселенной, параллельный мир или все же Черный ящик истории?

— Черный ящик?

Выпустив кольцо дыма, эльф кивнул.

— Ну, знаешь, по типу бортового самописца?

— Знаю, но… не понимаю, как…

— Мы и сами не до конца понимаем, но самая вероятная теория такова, что этот мир нечто вроде склада или письменного ящика, в который откладывают неудачный черновик. Каждый раз, когда в нашем настоящем мире человечество в очередной раз приближается к глобальному катаклизму, образуется Разлом.

Ты никогда не задумывался, Илья, почему ни одна самая лютая и беспощадная война не может стереть нашу расу с лица планеты? Почему мы всегда останавливаемся за миг ДО? Отчего ни падающие астероиды, ни извержения супервулканов, ни, мать его, гребаный Всемирный потоп не убивает человечество?

— Почему? — тупо спросил я.

— А пес его знает. И никто из нас не знает. Однако факт остается фактом. Когда люди вновь готовы развязать лютейшую резню, образуется Разлом. Это не просто дыра между мирами. Это нечто более масштабное. Наши физики-теоретики что-то говорят про четырехмерное пространство, в котором время реальности течет иначе, и потому действительность трехмерного пространства в нем проявляется раньше, чем воплощается на самом деле. Знаешь, как свет из трехмерного мира образует двумерную тень, только здесь происходит наоборот, в обратную сторону.

Я попросил торопливо:

— Эй, полегче! Я не физик, я гантели продавал!

Эльф скривился:

— А говорил, что интеллигент… — Он глубоко затянулся. — Давай тогда проще попробую. Разломы реальность можно сравнить с деревом. У него четко виден ствол, из которого растут десятки ветвей, так?

Я кивнул. Эльф приободренно продолжил:

— Тогда представь, что наш мир и есть ствол того дерева. И вот когда у нас созревает нечто действительно страшное, гибельное, от ствола дерева нашей реальности отпочковывается новая ветвь. Эта ветвь прорастает, — да простят меня физики за такое выражение, — она прорастает в этом мире. Часть людей из нашей реальности исчезают, поглощенные Разломом, другие по-тихому умирают, а здесь… сюда переходит то самое гибельное зло… Слышал уже про войны Предтеч?

Мигом вспомнился квест «Прах истории»: войны древних, от которых горело небо и плавилась земля.

Я кивнул.

— Вот это и есть, Илья, мякотка. То, что уготовано нам, прорастает здесь. Атомные войны, химические апокалипсисы, Серая слизь взбесившихся нанороботов… все это происходит здесь. Черный ящик истории, друг мой. Нас спасают, выдергивая из плоти реальности опухоль глобальной гибели и отправляя ее сюда. И здесь все это дерьмо буйствует по полной программе. Такой вот карантин для возможных апокалипсисов.

Понадобилось некоторое время, чтобы в полной мере осмыслить услышанное. Выходило что-то запредельно сложное и страшное даже для меня, человека, который успел повидать тысячи разнокалиберных сценариев от фабрики Голливуд. А ведь они все красочные, одних спецэффектов на миллиарды.

— Но… — пробормотал я, — как это происходит?! Кто создал все это, как запустил?!

Эльф глянул с жалостливым снисхождением, но в нем чувствовалось понимание.

— Дерьмово звучит, да? К сожалению, парень, мы, даже потратив столько времени на изучение, еще и тысячной доли не узнали. Понимаешь, все экспедиции, опыты, караваны с образцами и лаборатории, все это стоит денег. А просто так выйти на главную площадь и сказать, дескать, хлопцы, мы из другой реальности, сверху, и мы там гадим изо всех сил, а вы расхлебываете, будто в канализации живете…

— Вас моментально порвут, — согласился я.

— Верно. Потому мы вынуждены тратить время и силы на политику, дипломатию, торговлю, повседневные дела. А это не пара дней, случается, что и сами воюем, когда другого выхода не остается. И мы держим все в глубочайшей тайне, чтобы…

Я перебил едко:

— Это такое длинное предисловие выражения: на самом деле мы еще сами нифига не знаем?

— Не умничай, геймер, — фыркнул эльф. — У самого-то много ума? Виртуальность, понимаешь.

— А что я должен был подумать?! — возмутился я. — Мне показывали профиль, квесты давали! Даже искусственные воспоминания были с ролевой историей!

— Видимо, этот мир понял, что такой вариант единственный, чтобы сохранить твое сознание в целостности. — Тон эльфа сочился презрением. — Все твои квесты и ложные воспоминания — это просто способ амортизировать твою гиперреакцию на внедрение в новую среду. Значит, что для тебя РПГ-система, — это самый продуктивный и действенный способ движения и развития в обществе. Вот и все.

Ничего себе предположеньице!

Эльф, похоже, понял, что перегнул палку. Сказал миролюбиво:

— Пойми, Илья, этот чертов мир — невероятно сложная система! Технологии настолько высокого уровня, что даже мы, современные люди, не можем объяснить всего, едва волшебством не называем! И, черт подери, никто не исключает возможности, что так на самом деле и есть.

Повисла неуклюжая пауза.

Вместо ответа я хитро перевел тему, задав новый вопрос:

— А эти Разломы? Типа порталов, да?

— Скорее — внезапный провал под ногами во время сильнейшего землетрясения. Когда они происходят, то засасывают не только назревающий апокалипсис, но и людей, технику, иногда даже небольшие территории.

Немедленно вспомнились найденные вещи в Сизой башне. Я кивнул.

— Понимаю.

Эльф взглянул недоверчиво, но спорить не стал.

— В любом случае, Разломы быстро схлопываются. Часто на ткани реальности даже шрама не остается. Правда, не всегда. В тот момент, когда я отправлялся сюда, мы знали всего о двух действующих Разломах на целый мир. Чахлых, крошечных, но не заживших до конца.

Похоже, теперь и я могу похвастаться таким секретным знанием. Один Разлом, правда не сам, а место, где он находился, видал лично.

— Хорошо, — сказал я. — Но пока не очень понятно, кто такие эти ваши ренегаты…

Эльф скривился, даже отвернулся, чтобы сплюнуть.

— А ренегаты — ублюдки! — Впрочем, эльф быстро взял себя в руки. — Илья, мы все люди… даже самые подготовленные из нас допускают ошибки. А Отступники… это секта, Илья. Горста маргиналов, пораженных одним и тем же психическим заболеванием, которому пока еще не придумали название. Изначально они были в наших рядах, но со временем слишком вжились в свои роли. Понимаешь, Илья? Они не просто изучают, как мы, этот мир. Они стали его частью! И за много столетий существования среди жителей этого мира они забыли себя. Забыли, к какой реальности на самом деле принадлежат… Но самое страшное не это. Хуже всего то, что все они совершенно искренне убеждены, что люди на Земле, на нашей родной планете, — не заслуживают того, чтобы жить спокойно. Так же, как существа этого мира не заслуживают того, чтобы страдать и умирать от НАШИХ бед.

Эльф пожевал мундштук трубки. Произнес задумчиво:

— Определённая логика в этом есть. Разве справедливо, когда яму копает один, а другой в нее падает и ломает ногу? Согласен, это просто в высшей степени несправедливо. Но… — Тут произошло странное. Эльф привстал, закричал в исступлении: — Но разве это начали МЫ?! Разве жители НАШЕЙ планеты придумали чертовы сдвиги Разломов?!

Он сжал кулаки с такой силой, что натянутая кожа заскрипела.

— Мы даже не понимаем, черт подери, КАК все это работает! Сотни лет вдумчивого изучения, а мы до сих пор строим догадки! Кто стоит во главе всего? Что такое эти Девять башен?! Какой-то древний механизм, который пропитал всю планету нанороботами? Это ведь они нам позволяют оживать после смерти! Ведь мы знаем, что здесь существует глобальная информационная сеть, в которой хранятся данные каждого гребаного микроба! КТО?!! КТО все это создал?! Где отыскать механизм? Как работает эта техномагия? Искусственный интеллект, равный по мощности богу?! Или весь этот мир — всего лишь разумный рой нанитов? Мы…

Эльф сокрушенно покачал головой, устало падая на стул.

— Правда в том, Илья, — прошептал он. — Что мы до сих пор ничего не знаем.

Пораженный потоком информации, я сидел молча, боясь рот раскрыть.

— К сожалению, — грустно усмехнулся эльф, — теперь ты наравне со всеми, Илья. Ты, говоря современным языком, попал. Ибо несмотря на все старания Отступников, отсюда выхода нет.

— Нет?

— Нет, — подтвердил он. — Каждый, кто попал в Черный ящик истории, остается здесь навечно без права на возвращения. Эта дверца открывается только в одну сторону. Выйти через Разлом в другую сторону невозможно.

Что ж, примерно об этом мне когда-то уже говорили. И ладно. Не страшно.

Куда больше меня интересовало другое.

— Все равно не понимаю. Чего добиваются Отступники? Просто суют вам палки в колеса?

Эльф хмыкнул.

— Они ищут то же, что и мы — пресловутые Девять башен. Миф это или нет, но есть информация, что главных… главных чего: сверхкомпьютеров, генераторов, реакторов?!. В общем, этих всемогущих Башен ровно девять. Если отыскать их, научиться контролировать, мы получим бесценную информацию. Для всех. А вот Отступники верят, что не только информацию можно получить, но и кое-что покруче — могущество, которое в силах сломать одностороннюю заслонку между мирами.

— Они… — пробормотал я пораженно. — Они хотят все ЭТО впустить в наш мир?!

— В десятку, парень! Именно поэтому выходка наемника по имени Аухэнн, который каким-то чудом нашел один из артефактов Предтеч, им была на руку. Если бы только мы знали, что и где нашел Аухэнн, никакой войны бы не было. Но Отступники решили иначе. Всеми правдами и неправдами они подогревали напряжение. Подсылали к Ночному убийц, разогревая его ненависть, устраивали от его имени диверсии и покушения, поднимали на войну королевство за королевством. Все это затрудняло нашу задачу. Чтобы прорваться к Аухэнну, обезвредить эту бомбу замедленного действия, нам сами приходилось наращивать военную силу. Однако с той стороны в ответ происходило то же самое… И ты знаешь, во что это вылилось. Война с Ночным народом — битва не за справедливость, а коварное и ублюдочное соперничество за власть. Мы должны были успеть первыми, чтобы не допустить беды, но…

— Когда вы все же победили, выяснилось, что оружие пропало.

Эльф кивнул. Его глаза подернулись пеленой не самых радужных воспоминаний. Голос стал глухим и тоскливым:

— Оружие пропало, как и знание Аухэнна о том, как и где он умудрился отыскать ключ к Девяти башням. Отступники убили его, а нашего влияния не хватило на то, чтобы остановить Верхние расы от расправы над проигравшими. В конце концов, мы лишь Совет наблюдателей, а не мировой лидер. Однако мы знаем, что Отступники умудрились спрятать артефакт Предтеч здесь, среди Ночных.

— Но зачем им ломать заслонку Разломов?!

— Затем, мой юный сталкер, чтобы жители Земли с полна ощутили последствия всего, что придумали или могли придумать; чтобы разделили с…

— Сталкер? — перебил я.

Эльф недовольно спросил:

— Тебе надо объяснять смысл этого слова?

— Сталкер! — вскричал я.

Эльф отшатнулся.

— Парень, ты спятил?!

— Сталкер! — повторил я. — Именно так меня называли!

— Кто? — нахмурился эльф.

Захлебываясь от избытка слов, я принялся торопливо рассказывать о своих видениях. Про горы, красавицу-ведьму и нечто, спрятанное далеко от несчастной Обители проклятых, которая находится в центре всеобщего внимания.

По мере моего рассказа эльф бледнел, а черты его лица заострялись.

Когда я закончил, он смог лишь прошептать:

— Боги…

— Мне кажется, — сказал я убежденно, — что вы не там искали. Артефакт Аухэнна давно похищен. И вся эта возня с Обителью проклятых…

— Прикрытие! — вскричал эльф.

Он подскочил, отшвырнув стул. Указал на меня, рявканул:

— Сидеть и не рыпаться! Охрана! Глаз с него не спускать!

— Но…

Эльф отрезал ядовито:

— Ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово?! Мне нужно доложить Совету, перепроверить все данные. Возможно, что ты на самом деле прав…

— А что делать мне?! Что делать всем нам?!

— Ждать! Пойми, дурак, цена слишком высока! Если Отступникам удастся то, что они за…

Его слова заглушили крики снаружи. Эльф обернулся с недоумением, открыл было рот для вопроса, но снаружи что-то взорвалось, земля дрогнула.

Не удержавшись, я рухнул на пол. Снаружи рвануло второй раз, теперь ближе. Сквозь ткань шатра проступило зарево. По полотну крыши с шорохом посыпалась земляная крошка, потянуло дымом. Снаружи послышались крики ужаса и боли, зазвенело железо.

— Какого… — начал было эльф, поднимаясь с пола.

В шатер кубарем влетел человек, закричал истошно:

— Мессир, нас предали! Армия Ночных идет в атаку!

 

ГЛАВА 4. Мятеж (I)

1

Наверное, у меня на лице было написано все мое удивление, потому что вопль эльфа «какого хрена?!» оказался единственным обращением ко мне.

— Твою мать!

Поняв, что мы в одной лодке, он рванулся наружу, отпихивая солдата. Я дернулся следом, но схлопотал такой удар в грудь, что опрокинулся.

— Еще раз дернешься, и я отрублю тебе ногу, — пригрозил солдат ледяным тоном. — Понял?

Я кивнул, а потом, конечно, дернулся.

С пальцев сорвалась огненная струя, потоки плазменного огня, мгновенно растапливающего металл, ударили солдату в грудь. Шатер полыхнул изнутри адским заревом, воздух задрожал…

— Я тебя предупреждал? — спросил солдат насмешливо, когда температура спала.

На его сверкающем доспехе даже пятнышка не осталось.

— Мы хорошо защищены от таких, как вы.

Он шагнул ко мне угрожающе. Я хватанул рукой меч… опомнился в ужасе, кажется, меч забыл в Сизой башне!

Прошипела сталь, когда меч стражника покинул ножны. Его широкое лезвие словно из синего льда, покрыто красивыми узорами и на вид острее бритвы. Я сжался на стуле.

— Ты правша? — участливо спросил воин.

— Он — Мессия!

Полог шатра откинулся, внутрь влетел Рауль. Лицо перекошено, покрыто сажей. Люто зазвенела сталь. Стражник отмахнулся сперва неумело, явно не ожидал такого, потом озлобился, принялся рубить и кромсать, постепенно наседая на командора. Тот, несмотря на всю хваленую ловкость Ночных, уступал.

— Дарк! — вскричал Рауль. — Убей его!

— Их не берет магия! — закричал я отчаянно. — Уходи!

Рауль едва не пропустил коварный удар, чудом уклонился. От лютой сечи лицо покрылось капельками пота, раскраснелось.

— А ты?! — с напряжением крикнул он.

— Уходи, сказал!!!

Рауль одним движением шуганулся в сторону, меч стражника бессильно вспорол почву. Я вскинул руки, человек даже не оглянулся, уверенный в превосходстве. Но, когда вместо очередного боевого заклинания полыхнул защитный купол, он залип, как муха в сиропе.

— Тебе это не поможет, мразь! — прорычал он. — Мы все равно вас прикончим!

Я и сам видел, что не поможет: солдат наседал грудью на зеленый купол защитной волшбы, медленно продавливал. Видимо, у него какой-то хитрый артефакт, который не только защищает от боевых молний, но и позволяет быстро распознать прочие виды волшебства, а затем ломает, как вирус.

— Уходим!

Мы рванулись к выходу. Солдат заорал люто:

— На помощь! Ночная тварь пытается сбежать!

Странно, но в диком грохоте сражения его услышали. Едва мы выскочили, как нам наперерез рвануло стразу трое бойцов. Даже Рауль побледнел.

— Стоять! — послышался окрик. — Этих не трогать!

Из едкого облака дыма вынырнул эльф, как волшебное виденье, весь в нарядный и сверкающий богатством.

— Стоять! — завопил эльф уже мне. — Куда ты, дурак, собрался?!

Я в свою очередь заорал взволнованно:

— Что происходит?!

Эльф подскочил, глянул на Рауля так, что тот задрожал от гнева, он буквально облил дозорного презрением.

— Это кто? Неужто…

— Он самый! — рявкнул Рауль с вызовом.

Я поспешно вмешался:

— Сейчас он на нашей стороне! Он помогал вызволить ведь… Сирену!

Эльф перебил едко:

— Тогда не подскажешь, любезный, чья армия устроила все это, если он на нашей стороне?

С гулом пронесся огненный снаряд, бахнулся куда-то в толпу зевак. Я с ужасом увидел, как вместе с землей взметнулись обрывки тел. Со стороны Блошиных нор донесся призыв сотен глоток:

— Вперед, дозор!

У Рауля вытянулось лицо.

— Этого… не…

Через холм метрах в пятистах от нас перевалила серо-черная волна со стальными проблесками. Ночные мчались рука об руку с людьми, даже эльф отшатнулся от неожиданности. А впереди бежал Доэль собственной персоной. Я издали узнал этого широкоплечего Ночного. По-моему, других таких здоровяков в Обители проклятых просто нет. В черных кожаных одеждах, одноглазый, наголо выбритый, Доэль напоминал чем-то каменный топор: столь же примитивный, но тем не менее действенный и несущий смерть.

— Этого не… — тупо повторил Рауль. — Как?! Кто приказал?!

— Отступники! — воскликнул я. — Твою мать! Как это раньше мне не пришло в голову! Ведь Калхун говорил, что не был единственным шпионом здесь. А Рауль признавался, что никого ближе у него в Блошиных норах нет!

— О чем ты?! — не выдержал эльф.

— Доэль — второй Отступник Обители проклятых! Его задачей было следить за дозором Блошиных нор.

Командор замотал головой.

— Это какая-то ошибка! Он не может…

Левое крыло мятежного «цунами» настигло отряд королевской гвардии. Края двух толп вспучились, выбрасывая кверху раздавленных передних воинов, раздался оглушительный лязг. Первые ряды гвардейцев смяли, растоптали, мятежники проделали широкую просеку во втором, а третий побежал, угнетенный могущественной силой.

Я видел, как армия дозора опрокинула карету Темного лорда, не глядя внутрь, зарубили, полетела щепа. Но слишком поздно догадались, что владыка Обители проклятых бежал еще раньше, чем два силы столкнулись.

Обезумев от гнева и обиды, мятежники набросились на оставшихся воинов. Те уже не пытались сопротивляться по всем правилам, каждый спасался сам. Одни дрались до последнего, другие отшвыривали мечи и сдавались, но их всех изрубили в секунду. Это была не благородная война, котел с бурлящим безумием, густо приправленный яростью и долголетними взаимными обидами.

С жалкой горсткой королевских гвардейцев расправились быстро, а тех, кто сопротивлялся особенно сильно, испепелили молодые маги. И тогда армада мятежников стала поворачиваться в нашу сторону.

— Ты дал им силу! — прошипел эльф. — Что ты наделал, Илья?! Теперь их не остановить!

Да, я и сам видел, что не остановить. То, ради чего долгие годы затевали свару в Обители проклятых, сорвалось с поводка.

Простые жители обезумели, помчались в разные стороны. Войско Ночных не обратило внимания, а вот люди настигли их в мгновение ока, как псы бросились на спины. Замелькали мечи и кинжалы. Безоружных рубили и кололи с тем же остервенением, с каким упиваются кровью давнего врага.

— Дам им силу… — пробормотал я.

Падший!

Я ринулся вперед, эльф стальными пальцами вцепился мне в плечи.

— Куда?! Убьют ведь!

Я заорал люто:

— А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать?!

Эльф рывком развернул меня, встряхнул.

— Очнись! У нас стража, они задержат Ночных! А скоро откроется портал! Уходи с нами!

— А что с Ночным народом?

— Мы разберемся с этим.

— Как?! Сбежав?!

Совсем близко от нас разорвался метеор. От взрыва вспучилась земля, встала на дыбы. Стражники эльфа слаженной боевой машиной собрались вокруг шатра, приготовились. К мечам добавились глухие щиты и копья, стрелки торопливо натягивали тетивы луков.

— Идиот! — срывая голос, завопил эльф. — У нас на случай восстания Ночных давно готов ответ. Рядом с Рудником постоянное расположения пяти орочьих полков. У этих ребят к Ночным особые счеты. Мне стоит лишь отдать команду, и они войдут сюда в полной боевой…

— Еще одно истребление? Только не в мою смену!

— Что-о-о?..

Я разозлился.

— Ты еще не понял? Все это — отвлечение! Вы ДОЛЖНЫ заострить все внимание на Ночном народе! А Отступники в это время…

— Договор! — взъярился в ответ эльф. — Не в моих силах приказывать Верхним расам. Они все равно придут сюда, чтобы…

— Тогда я постараюсь успеть!

— Ты просто чокнутый!

Но Рауль вмешался. Одним прыжком оказался рядом, крутанул меч. Эльф машинально отшатнулся, но командор могучим ударом вонзил клинок в землю и упал на одно колено.

— Он прав, наблюдатель! Доверься ему! Честью клянусь, мы приложим все силы для того, чтобы остановить бойню! Я лично убью Доэля, если он предатель!

Эльф недоверчиво скривился.

— Если твой Доэль Отступник, он прикончит тебя в один миг!

— Пусть попробует! Но, прошу тебя, дай нам последний шанс!

За нашими спинами нарастал страшный вой. Земля подрагивала от приближающегося топота. Стрелки по команде вскинули луки, прозвучала первая команда и стрелы осиным роем взвились в воздух.

— Что вы задумали?! — рявкнул эльф.

— Задержи армию дозора здесь! — крикнул я. — У тебя хватит воинов.

— На полчаса!

— Этого достаточно! Главное, не подавай сигнала наверх! Иначе все рухнет, тогда неизбежна новая война.

— А ты?!

— Я найду Падшего! Только он сейчас может что-то сделать.

Последние слова приходилось выкрикивать, срывая голос. Рев приближающейся армады гремел так, что вибрировал воздух. Стрелки отсылали в толпу залп за залпом.

— Да вы тут все больные на голову! — наконец, заорал эльф. — У тебя полчаса, Илья! А потом сюда придут орки!

2

Эльф занял место за спинами собственной стражи. Вскинув усыпанный самоцветами посох, ломал неумелую защиту магов Ночных, отражал заклинания, придавал стрелам своих лучников ускорение, отправлял в толпу болиды. Похоже, его одного можно было выставлять против целой армии.

А, когда пришло время, две бронированные толпы сшиблись.

Я запомнил не бой, а месиво из железа, перерубленных тел и страшно оскаленных лиц. По всему полю чадили огненные нарывы, вздымались черные и сизые дымки, ветер был наполнен пеплом. Грохотал гром ударов, сверкали искры от ударов железа о железо. Дико кричали погибающие существа.

Уйти незаметно нам не удалось, очень быстро волна схватки захлестнула. Я успел только крикнуть:

— Прорываемся к Блошиным норам!

Не знаю, услышал ли меня Капитан нищих, но времени проверять не было. Подлетел здоровенный мужик — человек. Как дикарь, он сражался в одной кольчужной юбке, люто размахивая дубиной, лупил направо и налево. Завидев меня, торжествующе оскалил покрытые кровавой пеной зубы, бросился навстречу.

Испытывать судьбу не стал, я сразу швырнул ему в лицо огненный шар. Человек выронил дубину и завизжал страшно, прижимая ладони к лицу. Пламя в мгновение ока сожгло все до самой кости, а, когда затихшее тело упало, мой желудок дрогнул: из опустевших глазниц выходили струйки дыма, запекшаяся корочка на обугленном мясе трескалась, сочилась кипящая кровь.

Отвернувшись поспешно, заметил срубленного Раулем воина. Склонился, быстро подобрав его меч. Не успел выпрямиться, как подскочил второй человек. На меня обрушился град ударов. Я едва успевал подставлять клинок, в ушах звенело, волна онемения от бешеных ударов холодила мышцы.

Внезапно рядом очутился боец эльфа. Сверкнул его меч, оставляя в воздухе золотистое сияние, доспех врага прорубило, как китайскую подделку, из щелей брызнула дымящаяся кровь, выползли еще пульсирующие внутренности.

— Не медли! — взревел воин. — Делайте свою работу, выродки!

Я заметил, что несмотря на магию, нарядный доспех человека иссечен, будто грызли промышленными пилами, он весь в глубоких зарубках. На кольчуге две глубокие дыры, а по обнаженному участку кожи стекает кровь.

К нам прорвался второй мятежник, страшно взмахнул мечом. Рыцарь уклонился, тут же встретил новый выпад, а затем ударил сам, так быстро, что лезвие исчезло из виду, превратившись в призрачную полоску.

Мятежник еще стоял, а рыцарь уже шагнул дальше, рубанул второго врага, сшибся с третьим. Лишь тогда я услышал влажный «чавк!»: голова мятежника отделилась от туловища, сползла, разбрызгивая горячие красные струи, упала на землю. Я увидал еще живые, но быстро стекленеющие глаза, жутко оскаленный рот. Желудок скрутило, я поспешно отвернулся.

— Рауль!

Ночного нигде не было видно. Пришлось прорываться в одиночку.

Передо мной выросла затянутая в тугой кожаный панцирь фигура. Огромный каторжник, похожий скорее на велета, чем на человека, радостно зарычал. Толстые, как бревна, руки обнажены, покрыты густыми рыжими волосами, под ними сотни сизых шрамов, но под кожей тугие мышцы, перекатывают, как валуны.

Я ударил первым. Вкладывал столько сил, чтобы одним махом перерубить великана надвое, но лезвие оставило на его панцире лишь глубокую царапину! Такой доспех явно многослойный, и арбалетным болтом не пробить. Однако я рубанул вторично, на этот раз царапина была совсем крошечной.

Великан заулыбался, отвел правую руку с мечом, а левая вдруг стала ужасающе быстро подниматься…

Страшный удар сбил меня с ног, будто пивную банку лупанули бейсбольной битой. Небо дважды поменялось местами с землей, я перевернулся, брякнулся на грудь, ударом вышибло воздух из легких. Перед глазами поплыло.

Даже в дикой тряске земли шестым чувством уловил могучий топот — здоровяк торопится, чтобы добить!

Я вскочил с трудом, едва смог, в ногах ватная слабость, рукоять меча скользкая от крови. Каким же чудом ухитрился его не выронить — ума не приложу!

Человек подлетел, как поезд, зарычал, нагнетая лютую силу. Я смотрел в лютую звериную морду, и понимал, что вот с этим не справлюсь точно. Меч гиганта обрушился, я успел подставить свой, из груди вырвался какой-то жалкий всхлип. Уши заложило от звона, я ощутил, как падаю на одно колено. Руки болят от кончиков пальцев до плеч, а в животе вязко и холодно.

Мохнатые брови гиганта поползли вверх, когда он сообразил, что я не только не подыхаю, но еще и продолжаю сопротивление. Взъярился, роняя с губ пену.

На меня обрушился град лютых ударов. Все вокруг исчезло. Осталась лишь широкая полоска стали, которая методично взлетает и опускается. От каждого удара мои кости трещат, в мышцах уже не осталось крови. Боль пульсирует в каждой клеточке моего тела. Отступать не получается, вокруг трупы, части тел, а каждый выпад великана заставляет приседать, едва не падать.

Я попытался отпрыгнуть, едва не упал навзничь, споткнувшись о мертвеца. Меч гиганта обрушился на труп, перерубил, ушел глубже, до середины погрузившись в землю. Здоровяк замычал озлобленно, его мышцы страшно вздулись, он с трудом потянул оружие наверх.

«Это мой шанс!»

Издав какой-то нечеловеческий крик, я вложил в прыжок все оставшиеся силы. Перехватив меч на манер копья, ударил!

Великан обратил в мою сторону звериную харю, глаза расширились. А в следующий миг лезвие погрузилось в его глазницу, с хрустом пробило перегородку, углубилось в мягкое, затем бессильно ткнулось в затылок черепа.

Гигант еще дышал, шумно раздувая ноздри. Я с ужасом ждал, что сейчас последует ответный удар, а его отражать уже не осталось сил, но здоровяк покачнулся, его туша медленно завалилась. Я торопливо ухватился за рукоять меча, но тот застрял в черепе громилы крепко, намертво, пальцы бессильно соскользнули с мокрой от крови рукояти.

Тяжело и с хрипами дыша, я упал рядом с поверженным врагом, с удивлением увидел, что в моей руке уже новый меч. Когда успел подхватить — пес его знает. Но, видимо, инстинкт обладать оружием уже глубоко в крови.

Трясущейся рукой я стер с лица пот, оказалось, что ладонь вся в крови, а из глаз пропала красная пелена.

— Дарк!

Я приподнялся на лотке, обернулся на далекий крик. Перед глазами только намертво схватившиеся воины, ошалелое сознание уже почти не отличает одних от других. Везде смертоубийство и реки крови. Подо мной хлюпает, хрустит, чавкает.

С трудом поднявшись, я бросился в ту сторону, откуда раздался крик командора. Налетающих торопливо рубил, не различая, мысленно смирился, что атаковать меня добропорядочное существо не будет, а если лезет — пусть получает, бог разберется сам.

Я шагал вперед, рубил, кромсал, колол. Когда правая рука превращалась в плеть от бессилия, на минуту перекидывал клинок в левую, тогда больше защищался, ибо не обоерукий.

По мне стучали кулаками, дубинами, несколько раз глубоко рассекали кожу. Однажды чудом спасся от арбалетного болта. Я не останавливался, прокладывая путь и убивая безостановочно.

Когда понял, что вместо щита использую неизвестно когда извлеченный из заплечной сумы посох, быстро перебросил тот в правую руку. Теперь передо мной сверкало, жгло, давило. Магическое пламя проделывало широкие просеки, под ногами трещало, от жара на голове закручивались волосы, обгорели брови и ресницы.

Я вырвался на свободное место. По инерции пробежал метров десять. Когда же понял, что врагов нет, развернулся, бросился обратно. Сердце наполнилось какой-то безумной жаждой крови. В груди жгло, пульсировало. Я чувствовал, что с губ срывается рык, хотелось, как и остальные, рубить и кромсать, зубами рвать глотки.

В плечи вцепилось. Кто-то заорал в ухо. Не глядя, я саданул локтем, преграда исчезла. Но через миг путь вновь преградил Рауль, зажимая окровавленный нос, замахал свободной рукой. Сквозь ватную пелену с трудом пробился его сорванный голос:

— Дарк! Это же я! Остановись!

Кровавое безумие медленно отступало. Меня затрясло при мысли, что едва не рассек боевого товарища, это надо же так озвереть! Рука с мечом дрожала, с лезвия непрерывно срывались тяжелые алые капли…

Черт! Да я с ног до головы забрызган кровью!

— Дарк! — взмолился Рауль. — У нас мало времени! С минуты на минуту подойдут войска Темного лорда.

Не в силах говорить, я махнул рукой, и побежал прочь от поля, надеясь, что хватит сил, что найдется время, что не иссякнет дыхание…

3

Кровь застывала от увиденного! Обитель проклятых охватило нечто куда большее, нежели безумие.

Мы мчались по дороге к Блошиным норам, а нам навстречу бежали разрозненные группки: по одному, по трое, десятками. Каждый вооружен тем, чем богат, и любой был готов к последнему бою!

Мы встречали всех! Старики желали драки не меньше молодых, а за ними, прихватив вилы или кухонную утварь, следовали старухи! Всеми двигала жажда крови, у каждого в глазах плавилось безумие. Это какой-то сраный зомби-апокалипсис, а не мятеж.

Да и сам подземный грот изменился. Впервые за время моего пребывания здесь я увидел какой-то мистический свет, полярным сиянием расцветающий над городом.

— Что происходит? — воскликнул я, указывая пальцем.

Синие, зеленые, алые и желтые полосы гофрированного сияния прорежались молниями, грозовыми всполохами. Их подсвечивало снизу заревом пожаров.

Рауль споткнулся, увидев сияние. Замедлил шаг. Глаза расширились, он забормотал что-то вроде «я не понимаю». Я хотел переспросить, но навстречу вдруг бросился незнакомый Ночной.

— Враги Истинного лорда! — завопил он, бросаясь с дротиком.

Рауль вытаращился. Я поспешно толкнул его, мечом подбил дротик кверху, замахнулся…

— Стой! — На моей руке повис Рауль. — Не надо, он ошибся!

Парень перехватил дротик, бросился в новую атаку. Теперь уже сам Капитан нищих провел контрприем, горе-боец полетел в дорожную пыль лицом, лишившись оружия.

— Ты ослеп?! — закричал Рауль. — Перед тобой…

— Враги!!!

Мы обернулись синхронно.

Размахивая кто топорами, кто дубинами, к нам рванулось не меньше десятка Ночных.

— Эти тоже ошиблись? — выкрикнул я зло.

— Не убивай! — отрезал Рауль. — Уходим!

Мы бросились в кусты, помчались, ломая колючие черные ветки. Рауль сопел, бубнил что-то под нос. Наконец, не выдержал, воскликнул с досадой:

— Не понимаю! Не могли же они забыть меня!

— А Доэль?

— Думаешь, он убедил их, что мы предатели?

Да, прав Рауль со своим сомнением, мне тоже не верилось в такой вариант. Подобные заговоры плетут годами, чтобы получилось по-настоящему правдоподобно. Ложь нужно повторить много раз, чтобы ее стали воспринимать как правду. А тут все за один день: преданность сменилась ненавистью. Одними уговорами такого не добьешься.

— Не знаю, — отрезал я. — Да только мы понапрасну тратим время, обходя прямые дороги.

К счастью, Рауль спорить не стал. У меня сердце сжалось, когда я попытался представить, каково ему. Убивать своих, чтобы не допустить поголовного истребления. И ведь это не забудется, останется навсегда…

— Вперед!

Слава богам, роща колючего кустарника быстро кончилась. Некоторое время попетляв под гигантскими шляпками грибов, мы вышли к ограде Блошиных нор, перемахнули легко. Держались чуть в стороне от главной улицы, но все равно пришлось минимум дважды позвенеть мечами. Оба раза все закончилось быстро: пара ударов, разоружение и побег. Но во рту становилось гадко, появилась горечь тяжелого предчувствия.

Что-то было не так, основательно не так.

Магическое сияние над Блошиными норами становилось ярче. Теперь оно заливало неоновым ядовитым светом каждый уголок, создавая болезненную четкость.

Еще поворот, и мы выбежали к таверне «Кровавая пена».

— Боги… — с трудом выдавил Рауль, сбиваясь с шага.

В его голосе я впервые услышал дрожь страха…

4

Земля вокруг таверны вспучилась, от здания змеились широкие трещины. А сама таверна, как исполинское подземное чудовище, выползала из-под земли.

С хрустом обрывая корни растений, обнажая широкие ходы гигантских червей, здание, как живое, медленно поднималось. С глухим стуком отпадали целые пласты глины и чернозема, с чавканьем отползали слизни, лопались грибницы. Нестерпимо воняло могилой.

Меня поразило, что вокруг не было народа. По идее, это ведь нечто вроде чуда — возрождение древнего божества, но все, похоже, подчинялись неслышимому зову и бросались к пустоши. Там шел главный бой.

Кривой нарост таверны прорезал сине-зеленый луч, ударил вверх. С оглушительным треском здание стало разваливаться на части, как отжившая свое скорлупа.

Рауль вскрикнул, прикрывая глаза. Магическое сияние над Блошиными норами полыхнуло тысячами молний. Крипта Падшего, избавившись от обломков таверны, полностью выбралась наружу.

Черное здание было строгих форм, напоминая арену, вокруг которой вместо колонн выстроили пятиконечные щиты. Изнутри каждый «щит» соединяла спиральная лестница, уходящая наверх, где вместо потолка было только пустое кольцо — словно портал.

— Постой, Дарк! — крикнул Рауль. — Это опасно, он…

Не слушая, я побежал навстречу магическим вихрям. В ушах гудело от ветра, передо мной плясами призрачные вихри, земля содрогалась. Я чувствовал, что крипта с каждой секундой наполняется все большей силой, она пульсировала, здание распирало изнутри.

Сердце колотилось в мистическом страхе. Я пробежал мимо «щитов»-стен, под ноги бросилась лесенка. Стала быстро приближаться идеально круглая платформа внизу. Я увидел знакомые кирпичные стены с сотнями каменным лиц, книгами в нишах, пустующий ранее постамент. Теперь из него била прямо в небо тугая струя призрачного пламени, будто исполинское сердце упругими толчками перекачивало магическую кровь.

Я сбежал вниз, бросился к постаменту…

И замер!

Неведомая сила подхватила, оторвала от земли! Я ощутил, как нечто вроде ледяных оков схватывает по рукам и ногам. Посох вырвали, он отлетел, безвольно стукнулся о пол.

Крипта ожила! Каждый камень дышал силой, невидимый ветер перелистывал страницы каменных книг, бетонные лики заморгали, хмурились в гневе, разевали беззубые пасти.

Оглушая, на меня, как лавина, обрушился могучий рев, в котором отчетливо звучали насмешливые ноты:

— А вот и мой верный Мессия…

 

ГЛАВА 5. Мятеж (II)

1

Я дернулся, пытаясь вырваться, но, похоже, на этот раз меня переиграли окончательно.

Из пульсирующего столпа света вышагнул Падший. Точнее, теперь уже Аухэнн собственной персоной.

Высокий, атлетически сложенный Ночной сочетал в себе грацию и красоту эльфа и, одновременно, в нем чувствовалась некая первобытная сила, решимость действовать, которая во все времена обеспечивала человеку путь на вершину.

Фигура Ночного еще не завершила воплощение. С каждой пульсацией луча внутри Аухэнна что-то сверкало, сквозь морщинки кожи просвечивалось сияние, а зрачки светились.

— Почему?! — вскричал я отчаянно. — Я же был на твоей стороне! Вспомни, именно я пробудил тебя!

Губы Аухэнна расползлись в снисходительной улыбке.

— О, нет, мой дорогой Дарк. Я не стану убивать тебя. Не тревожься. В конце концов, я действительно видел твое прошлое, что когда-то явил тебе в коротком видении. Твои помыслы были открыты мне, и я не увидел зла. А Ночной народ никогда не творит бесчинств понапрасну.

Ледяные путы немного ослабли, я ощутил, что пятки коснулись пола крипты. Он подрагивал, как запуганный пес, на загривок которого медленно опускается рука злобного хозяина.

— Это лишь демонстрация силы, — продолжал Падший, приближаясь. — На тот случай, если решишь использовать мою силу против меня.

Я бросил взгляд на Жезл силы. Его навершие погасло. Я вдруг понял, что полностью лишился магического дара. Заемная сила ушла.

Аухэнн вновь обнажил в улыбке зубы.

— Так было нужно, Дарк. Не обессудь.

— Что произошло, Аухэнн? — спросил я прямо. — Где то, что было в Сизой башне?

Падший сощурился.

— Ты смог и там побывать? Видят боги, твои стремления открывают перед тобой многочисленные двери… Но ты зря подозреваешь меня. Давным-давно, Дарк, я лишился не только жизни. Меня ограбили, унесли все, что имело ценность и силу.

— Темный король? Артефакты у него? Это он тебя напитывает силой?

Падший презрительно фыркнул:

— Тот, кого вы все называете Темным лордом, что так же смешно, как свинью короновать, всего лишь пешка. Трус и глупец.

— Тогда откуда эти силы?! Разве не…

Падший повел рукой. Воздух плавился от его движения. Он на миг подернулся маревом, проступила нечеткая картина: армия мятежников сражалась на пустоши с остатками стражи эльфа. Крипту наполнили крики боли и звон железа.

— Вслушайся в эти звуки, Дарк. Слушай внимательно, постарайся ничего не упустить…

Секунду я не мог ничего различить, а затем с ужасом услышал знакомую формулу:

«Во имя Падшего! Аухэнн, прими эту жертву!!!»

— Они…

— Мятеж жителей Блошиных нор наполняет меня силой, — прошелестел голос Падшего. — Я не мог ждать, пока ты завершишь миссию.

Я скрипнул зубами. Черт побери, здесь и вправду воюют все против всех! Они буквально раздирают на части малейшую возможность мира!

Видение растворилось. Я успел заметить, с каким отчаянием сражались воины эльфа. Но их осталось слишком мало. Нужно было спешить.

— Кто ограбил тебя, Аухэнн? Реликвии забрали члены Совета наблюдателей?

И вновь он отрицательно покачал головой.

— Если бы реликвии Предтеч достались им, Ночной народ жил бы спокойно, ибо Совету нужны только они, а не наши страдания. Мы бы жили там, на поверхности. Но ценности унес кто-то другой, кто-то… с вашей стороны.

Смертельный холод пронзил мою душу.

— С на… с НАШЕЙ стороны?

Аухэнн приблизился на расстояние вытянутой руки. По его призрачному лицу блуждала саркастичная улыбка.

— Ты думаешь, что я настолько слеп, Дарк? Уж не я ли тебе во время нашей первой встречи показал тебе ТУ сторону, откуда ты прибыл?

— Значит… — прошептал я, — ты знал это с самого начала? Н-но… почему тогда ответил на мой призыв? Зачем дал силу? Зачем тогда ты дал силу еще и Доэлю… он же Отступник!

Падший усмехнулся. В глазах били фиолетовые молнии.

— Разве?

— Н-но…

— Доэль — Ночной до мозга костей. Он не настолько запутался, как Рауль. Мальчик поверил тебе, забыл, что для нас вы все враги. Да и не знает Капитан нищих, что Низвержение Ночного народа — это не наказание за войну. Не ведает, что Совету плевать на жертвы той войны. Ему важна пытка! Именно для этого они обрушили нас сюда, чтобы пытать каждое мгновение, пока кто-либо не признается, куда пропало наследие Предтеч. Они потеряли его, и не могут этого простить.

Ноздри Падшего раздувались, на скулах заиграли желваки. Он приблизился вплотную, едва сдерживая ярость. Голос напоминал грохот землетрясения:

— Виной всему — раскол в ваших рядах, Дарк! Не моя война, а ВАША ошибка послужили истинной причиной проклятья Ночного народа! Вы разожгли пожар! Предатели были в ваших рядах!

Я отшатнулся, ибо гнев Падшего обжигал.

— Я воевал честно, за правое дело! — кричал Аухэнн, и бетонные лики крипты вторили ему. — Но вы все испортили! Одни пытались остановить меня, чтобы не допустить гибели мира… глупцы! Будто я сам к этому стремился! А другие использовали моих сородичей, чтобы выкрасть реликвии и развязать кровопролитную бойню!

Лазурный луч за спиной Падшего становился толще с каждой секундой. Его сияние достигло такой интенсивности, что невозможно было смотреть!

— Но теперь все будет иначе, Дарк, — прорычал Аухэнн. — Я верну долг сторицей! И войско Доэля, которого я призвал ЛИЧНО, наделил его силой и назначил новым Мессией, — это лишь начало.

Я не мог говорить, пораженный ужасным известием. В ушах гудел ветер, в крипте зарождался ураган.

Падший приблизился, спросил вкрадчиво, вроде бы тихо, но я отчетливо слышал каждый звук:

— Тебе не кажется это ироничным?

— Что именно?

— Твои сородичи использовали моих людей, чтобы запереть нас здесь, а теперь я использую тебя, чтобы выбраться наверх.

— Тебе не позволят! Совет приготовился…

— Ты думаешь, что меня остановят орочьи полки? Или маги Совета? О, прошу тебя, не будь таким наивным! Отныне они все на стороне проигравших. Вы сами меня научили этой Игре, когда заперли мой народ здесь, гнить до тех пор, пока сама память о Предтечах не умрет вместе с нами. Никакой мести, Дарк, лишь голый расчет. В большой Игре нет места чувствам.

— Нет!!! — заорал я, слишком поздно осознав, что именно он собирается делать. — Не надо!

— Уже все решено, Дарк. Я сделаю так, что вы погубите сами себя…

Забыв, что утратил силу, что во мне больше нет и капли волшебства, я рванул вперед. Одним прыжком сорвал дистанцию, замахнулся…

А потом все потонуло в нестерпимо белой вспышке…

2

…Рудник с высоты птичьего полета напоминал жерло вулкана. Откуда-то из недр земли пробивала себе дорогу могучая сила. Почва раскалывалась, в небо били лучи и молнии. На стенах Рудника обрушивались этажи, магическое пламя выплескивалось из «нор»-уровней, убивая всех, кого могло настигнуть.

Раскопки молодого наемника Аухэнна много столетий назад превратились в проклятое место, в дьявольский Рудник, который неизменно связывали с именем Ночного. И теперь его пробужденная сила стирала все.

Надсмотрщики и стража разбегались, но земля взрывалась у них под ногами. С дикими криками одни падали в глубочайшие трещины, что ветвистыми молниями расползались по всему лагерю; другие заживо сгорали в потоках лавы, фонтанами бьющей из-под ног. С шипением вырывались кипящие гейзеры, клубы отравленного пара скрывали лагерь ядовитым туманом.

Палатки сгорали, словно они были из папиросной бумаги. В пропасть срывались клети и лебедки, подъемники и рабочие, страты обрушивались вниз гибельными лавинами.

Орочьи полки окружили уничтожаемую каторгу, но были вынуждены переминаться с ноги на ногу — путь вниз был закрыт. Огромные когорты матерых воинов, закованных в броню и кожу, вооруженных до зубов, падали в ужасе. Даже они, нечувствительные к боли, полные решимости в любой миг сразиться насмерть, ощущали мистический страх, рвущийся на поверхность.

Теперь нужда в докладе эльфа, который так и не удосужился назвать мне свое имя, отпала. Такой всплеск магической силы замечен был всеми, не только Советом.

Анклавы магов спешно трубили боевую тревогу, собирая волшебников изо всех гильдий, призывая из самых дальних башен, отправляя депеши даже сельским знахарям!

Скоро к Руднику и Обители проклятых окажутся стянуты ВСЕ силы окрестных королевств. Явятся орды наемников, придут добровольцы и искатели славы и богатства. Даже боги отзовутся, явят свой лютый гнев, разламывая небеса и поливая многострадальную землю серой.

План сработал.

На все двести процентов!

Подавлять мятеж Падшего и Ночного народа придут все. Их взоры обращены в эту точку, все силы брошены на подготовку массированного, сминающего любую оборону удара. Так, чтобы здесь на тысячи лет не осталось ничего живого…

И никто не обернулся.

Никто не увидел сгущающиеся тучи на северо-западе. Там, где тянется на сотни лиг многоголовая гряда. Древние, покрытые лугами горы, молодые, высокие, пронизывающие облака скалы — все это скрылось от ненужных взоров.

Именно там двое главных заговорщиков прятали то, что когда-то чудом удалось украсть буквально из-под носа Совета наблюдателей. Это потребовало зашкаливающих сумм, сотен жизней и истощающих усилий. Но у них все получилось.

Много столетий они скрывали украденные реликвии Предтеч. Но больше удач не было. Бывшая собственность Падшего — лишь частичка. И знание, где хранится остальное, Аухэнн унес в могилу.

Теперь же все изменилось.

— Вот она — ирония, Дарк, — прошелестел голос Падшего. Он был радостен, но отчего я слышал в нем боль и горечь? — Я им пообещал, что расскажу все, что знаю о древнем Храме. И они все сделали сами. Глупцы… Я отомщу ВАМ, Дарк, ВАШИМИ же руками…

Кошмарное видение Аухэнна медленно теряло силу. Краски темнели, словно надвигалась лютая беда.

Последнее, что я запомнил, была огромная, тянущаяся на много лиг воронка из грозовых туч. Она быстро закручивалась над горными шпилями, из нее хлестко били молнии. И прямо в воздухе медленно проступали пока еще призрачные очертания другого мира.

Новый, самый большой, самый страшный Разлом безжалостно раздирал ткань реальности…

 

ЭПИЛОГ

…Мне казалось, что все это снится: ветер, колышущий мои волосы, промышленный запах, привкус резины на языке, озон.

Что-то было в этом воздухе иное, чуждое тому, к чему привык за последнее время. Он был свежим и холодным, но в то же время с гадким привкусом бензина и выхлопных газов.

Так пахнуть мог только мой дом. Настоящий, родной дом, в котором у меня и не было-то ничего по-настоящему родного.

Мой мир!

Эта мысль вдруг породила противный, мелочный липкий страх. Он расползся в животе куском талого снега, протянул холодные щупальца к сердцу.

«Если я дома… — пронеслась страшная мысль. — Мои ноги… все… все по-старому?!»

Я очнулся окончательно! Сжался, стиснул челюсти до хруста!

Но глаза не открывал.

Если все вернется к прежнему, если все…

— Дарк!

Знакомый хриплый голос в родном мире?!

Кто-то подбежал, присел рядом, затормошил. Взволнованный голос позвал:

— Дарк! Дарк, очнись! Ты живой?

Медленно, еще страшась, я поднял веки. Перепачканное сажей и кровью лицо Рауля осветилось улыбкой. Он воскликнул:

— Боги! Я думал, что Аухэнн прикончит тебя. Так рвануло… я думал, что он нас всех…

— Он обещал меня не убивать, — пробормотал я рассеяно. — Что случилось? Этот запах…

— О, демоны, ты просто не поверишь! — Рауля просто распирало от радости. — Мы на поверхности, Дарк! Ночной народ освобожден!

Каюсь, в тот миг на судьбу Ночного народа мне было малодушно наплевать. Думая только о себе, я сел… и протяжно выдохнул.

— Что с тобой?

— Ничего… — прохрипел с облегчением. — Уже ничего.

— У тебя такой вид, будто твои ноги тебя удивляют.

«Так и есть… так и есть…»

Я поднялся, хотя энергии столько, что хотелось подпрыгнуть и заорать дурным голосом. Я все еще…

И тут я увидел то, чему так обрадовался Рауль. И моя собственная радость улетучилась.

Мы были все еще в Блошиных норах. Только вместо потолка грота — серое пасмурное небо, а вместо крипты Падшего…

— Что это за магия? — спросил Рауль, проследив за моим взглядом.

На месте крипты Аухэнна чадили сожженные дотла развалины. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы узнать в них те самые секретные ангары, куда давным-давно, в прошлой жизни, меня привезли с повязкой на глазах.

В жадном пламени пожара угадывались черные остовы механизмов, каких-то генераторов. Догорали провода на столбах, змеилась по земле оборванная колючая проволока. Неподалеку лежала искореженная вышка с расколоченными прожекторами, погнутый знак с предупреждением, что это территория правительственного объекта.

Я не мог ошибиться! Это было именно тем местом, куда меня когда-то привез отец спасенной девочки! Но…

Я быстро задрал голову.

В ненастном северном небе едва угадывалась крошечная серебристая пуля. Оставляя четкий белый след, пассажирский самолет нес людей в аэропорт Питера. И я смотрел на машину так, как ни на что никогда раньше! В груди нарастала радость, граничащая с истерикой.

Я обернулся, закрутился на месте.

Блошиные норы, но… и не они вовсе. Словно одна реальность проступила сквозь другую! Могучие сосны растут между нищенских землянок Ночных, великанские грибы и черный кустарник мешаются с местными зарослями. На сухой каменистой почве подземелья песок и мшистые шапки.

Из-за горящих развалил, пошатываясь, показалась тонкая фигура. Я с трудом узнал в этом израненном, обожженном существе когда-то богато одетого эльфа. Он медленно приблизился, зажимая рану на плече. На его закопченном, покрытом кровью лице читалась странная смесь ужаса и радости. Зеленые глаза распахнуты, челюсть отвисает.

Впрочем, я его понимал! Несмотря на пугающие последствия, меня тоже радовало возвращение. Господи, как же приятен, как сладок родной отравленный воздух! Как же я ненавижу подземелья и…

Над головой взревело!

Мы пригнулись в испуге, а, когда я поднял взгляд, сердце и вовсе ушло в пятки.

Там, где недавно летел самолет (вон, до сих пор виден белый след!), пронесся, широко раскинув крылья, могучий дракон! Несмотря на размеры и силу, животное казалось перепуганным до смерти.

— Это и есть то загадочное место, откуда ты пришел? — спросил Рауль, зябко ежась.

— Не нравится?

— Холодно.

Не знаю почему, но меня рассмешила эта жалоба. Похохатывая нервно, я обернулся к эльфу, помог ему перевязать чистой тряпицей рану. О том, что из мира Ночных охотников вырвался дракон я как-то не особо переживал. Надеюсь, парочка боевых вертолетов с ним справится. Вон уже, кажется, слышен грозный гул их винтов.

— Что теперь? — спросил я эльфа.

Тот раздраженно пожал плечами, но из взгляда до сих пор не ушла растерянность потрясения.

То, против чего он долгие годы боролся, свершилось. Два мира соприкоснулись, отравив друг друга. Вот мои соотечественники удивятся, когда обнаружат в себе способности к магии! А что начнется, когда увидят орков и гномов?.. Сбылась мечта ролевиков…

Эльф что-то пробормотал. Я обернулся, он повторил мрачно.

— Не ругайся, — укорил я.

— Ты не понимаешь… — Он вздохнул тяжело. В голосе была горечь и тоска: — Не чувствуешь разве, что это только начало?

— Начало чего?

Словно кощун, эльф заговорил, роняя слова, будто они под тонну весили:

— Грянет страшная война, Илья. Война, которая смоет с человечества коросту довольства. Сам подумай, кто мы сейчас? Мы привыкли к легкой жизни, довольны спокойным существованием. Телевизоры в каждом доме, Интернет, мобильники, экзотические яства… наши желания, какими бы странными они ни были, удовлетворяются по первому требованию.

— И что в этом плохого?

Эльф прикрикнул раздраженно:

— То, что эта легкость удовлетворения простейших животных потребностей убивает нас больше самых жестоких войн! Вроде мы и нищие здесь, но чуть ли не половина страдает излишним весом, а то и ожирением. Здоровые мужчины воюют только в Интернете, превращаются в бездумных скотов, сидя на диване. Нам НЕ СРАВНИТЬСЯ с тем, ЧТО пришло в наш мир! Эта эпидемия застала нас врасплох. Грянет буря, Илья. И я боюсь того, насколько жестокой она будет…

Рауля передернуло то ли от слов эльфа, то ли от холода. Он мрачно озирался. А я сказал ободряюще:

— Не так уж все и плохо. Поверь, если буря и грянет, — мы выстоим. Мы всегда справляемся.

Эльф не ответил, горько качая головой.

Где-то вдали страшно взревел дракон. В ответ слаженно заработали авиационные крупнокалиберные пулеметы.

2017–2018 гг.