Финіасу было пріятно пользоваться довѣріемъ Монка. Пребываніе въ Лофлинтерѣ было назначено десять дней, а потомъ всѣ должны были разъѣзжаться. Съ перваго дня онъ мало видѣлъ Кеннеди, по очень часто сходился съ лэди Лорой. Потомъ зашла рѣчь объ его поѣздкѣ въ Парижъ съ лордомъ Чильтерномъ. Онъ получилъ письмо отъ лорда Чильтерна.

«Любезный Финнъ,

«Вы ѣдете въ Парижъ со мною?

«Вашъ Ч.»

Прежде чѣмъ Финіасъ отвѣтилъ на это письмо, онъ рѣшился сказать лэди Лорѣ правду. Онъ не могъ ѣхать въ Парижъ, потому что у него не было денегъ.

— Вотъ что я получилъ отъ вашего брата, сказалъ онъ.

— Какъ это похоже на Освальда! Онъ пишетъ ко мнѣ, можетъ быть, три раза въ годъ, и письма его совершенно такія же. Вы поѣдете, я надѣюсь.

— Нѣтъ.

— Мнѣ очень жаль.

— Я не знаю, могу ли я сказать вамъ настоящую причину, лэди Лора.

— За это я поручиться не могу; но если это не какая-нибудь политическая тайна между вами и мистеромъ Монкомъ, я думаю, вы можете сказать.

— Мои средства не позволяютъ мнѣ ѣхать въ Парижъ нынѣшнюю осень. Въ этомъ очень непріятно признаваться — хотя я не знаю почему.

— И я также; — но, мистеръ Финнъ, я еще болѣе уважаю васъ за это признаніе. Я очень жалѣю за Освальда. Такъ трудно найти для него товарища, который нравился бы ему и котораго мы — то-есть я — сочли бы вполнѣ… вы знаете что я хочу сказать, мистеръ Финнъ.

— Ваше желаніе, чтобы я ѣхалъ съ нимъ, очень для меня лестно и я очень жалѣю, что не могу сдѣлать этого; но я долженъ ѣхать въ Киллало и усилить мои финансы. Навѣрно, лэди Лора, вы не знаете, какъ бѣденъ я.

Въ голосѣ его былъ грустный тонъ, заставившій лэди Лору подумать, хорошо ли сдѣлалъ онъ, вступивъ въ Парламентъ, и хорошо ли сдѣлала она, подстрекая его къ этому; но теперь было слишкомъ поздно возвращаться къ этому вопросу.

— Вы должны рано занять казенное мѣсто и пренебречь удовольствіями оппозиціи, которыя такъ дороги мистеру Монку, сказала она, улыбаясь. — Впрочемъ, деньги такая случайность, которая считается не такъ высоко, какъ нѣкоторыя другія вещи. Вы и мистеръ Кеннеди наслаждаетесь одинаково всѣмъ окружающимъ васъ здѣсь.

— Да, пока это продолжается.

— А лэди Гленкора и я стоимъ почти на одной ногѣ, несмотря на ея богатство — кромѣ того, что она замужняя женщина. Я не знаю, какъ велико ея состояніе — что-то несметное; а я имѣю только то, что папа даетъ мнѣ. Десятифунтовый билетъ въ настоящую минуту я сочла бы большимъ богатствомъ.

Въ первый разъ заговорила она съ нимъ о своихъ денежныхъ средствахъ; но онъ слышалъ, что ей было оставлено состояніе совершенно независимое отъ ея отца.

Насталъ послѣдній десятый день, а Финіасъ былъ недоволенъ, почти несчастливъ. Чѣмъ болѣе онъ видѣлъ лэди Лору, тѣмъ болѣе онъ боялся, что ей невозможно сдѣлаться его женой. А между тѣмъ его короткость съ нею дѣлалась день отъ дня тѣснѣе. Онъ никогда не обнаруживалъ ей своей любви и думалъ, что онъ не можетъ этого сдѣлать. Она казалась такой женщиной, для которой всѣ степени ухаживанія казались неудобны. Разумѣется, онъ могъ объясниться ей въ любви и сдѣлать ей предложеніе, какъ только останется съ ней наединѣ. Въ это утро онъ рѣшилъ сдѣлать это въ тотъ же день. Можетъ быть, она не захочетъ болѣе никогда говорить съ нимъ — что всѣ удовольствія и честолюбивыя надежды, къ которымъ она привела его, кончатся тотчасъ, какъ только будетъ сказано опрометчивое слово. Но все-таки онъ скажетъ его.

Въ этотъ день была большая охота на тетеревовъ и охотники должны были уѣхать рано. Объ этомъ говорили уже два дня, и Финіасъ зналъ, что онъ не можетъ избавиться отъ этого. Между нимъ и Бонтиномъ было нѣкоторое состязаніе и они держали между собой пари, кто убьетъ больше птицъ передъ завтракомъ. Но лэди Лора почти обѣщала ему, что она пойдетъ съ нимъ пѣшкомъ къ озеру.

— Но вы будете охотиться цѣлый день, сказала она.

— Я ворочусь во-время для этой прогулки, если вамъ не кажется слишкомъ жарко. Я вѣдь не увижу васъ до-тѣхъ-поръ пока мы встрѣтимся съ вами въ Лондонѣ въ будущемъ году.

— Такъ я непремѣнно пойду съ вами, то-есть если вы будете здѣсь. Но вы не можете воротиться одинъ, такъ какъ вы ѣдете такъ далеко.

— Я ворочусь какъ-нибудь, сказалъ Финіасъ, рѣшившій, что нѣсколько лишнихъ миль по горамъ не удержатъ его отъ прогулки столь важной для него. — Вѣдь мы отправимся не раньше, какъ въ шесть часовъ.

— Конечно не раньше, сказала лэди Лора.

Финіасъ поѣхалъ на горы, стрѣлялъ, выигралъ пари, позавтракалъ. Бонтинъ, будучи побѣжденъ, былъ не въ духѣ.

— Вотъ что я теперь сдѣлаю, сказалъ Бонтинъ: — я буду теперь держать пари на десять фунтовъ.

Первое пари было вовсе безъ денегъ — и было только пробою искусства, кто убьетъ больше птицъ въ извѣстное время. И испытаніе это предложилъ самъ Бонтинъ.

— Я не стану стрѣлять за деньги, сказалъ Финіасъ.

— Почему же? Только одно пари можетъ рѣшать такія вещи.

— Оттого что у меня нѣтъ денегъ, отвѣтилъ Финіасъ.

— Я терпѣть не могу пари, сказалъ ему послѣ Кеннеди: — мнѣ было непріятно, когда Бонтинъ предложилъ пари. Я былъ увѣренъ однако, что вы его не примете.

— Я полагаю, что подобныя пари очень обыкновенны.

— Можетъ быть я ошибаюсь, но мнѣ кажется странно, что мужчины не могутъ забавляться, не соперничествуя другъ съ другомъ. Когда кто-нибудь скажетъ мнѣ, что онъ умѣетъ стрѣлять лучше меня, я говорю ему, что мой егерь умѣетъ стрѣлять лучше чѣмъ онъ.

— Все-таки пріятно превосходить другихъ, сказалъ Финіасъ.

— Я не увѣренъ въ этомъ, сказалъ Кеннеди. — Человѣкъ, который можетъ убивать рыбъ больше другого, рѣдко можетъ дѣлать что-нибудь другое. Вы будете продолжать ваше пари?

— Нѣтъ, я возвращаюсь въ Лофлинтеръ.

— Неужели одинъ?

— Да, одинъ.

— Это больше девяти миль. Вы не можете идти пѣшкомъ.

Финіасъ взглянулъ на часы и увидалъ, что было только два часа. Былъ жаркій августовскій день и возвратный путь въ Лофлинтеръ шелъ но большой дорогѣ.

— Я долженъ идти, сказалъ онъ: — я далъ слово лэди Лорѣ Стэндишъ; а такъ какъ это послѣдній день, въ который я ее увижу, я конечно не имѣю намѣренія не сдержать моего слова.

— Вы дали слово лэди Лорѣ, сказалъ Кеннеди. — Зачѣмъ вы не сказали мнѣ, я приготовилъ бы пони. Впрочемъ, пойдемте, у Дональда Бина есть пони. Онъ не больше собаки, но довезетъ васъ до Лофлинтера.

— Я могу идти пѣшкомъ, мистеръ Кеннеди.

— Подумайте, въ какомъ положеніи вы дойдете до Лофлинтера! Пойдемте со мною.

— Но я не могу увести васъ съ горы, сказалъ Финіасъ.

— Такъ позвольте мнѣ увести васъ.

Кеннеди повелъ Финіаса къ коттэджу Дональда Бина и Финнъ очутился верхомъ на косматомъ пони, который дѣйствительно былъ не больше большой собаки.

«Право Кеннеди мой соперникъ, сказалъ себѣ Финіасъ: «и мнѣ почти кажется, что я поступаю нехорошо, взявъ пони.»

Въ пять часовъ онъ стоялъ передъ парадной дверью, гдѣ лэди Лора ждала его, или по-крайней-мѣрѣ была готова. На ней была шляпа, перчатки и легкая шаль, а въ рукѣ зонтикъ. Финіасъ подумалъ, что онъ никогда не видалъ ее такой молоденькой, хорошенькой и готовой принять признаніе влюбленнаго. Но въ ту же минуту ему пришло въ голову, что она лэди Лора Стэндишъ, дочь графа, потомка цѣлой линіи графовъ, — а онъ сынъ провинціальнаго ирландскаго доктора. Прилично ли ему дѣлать предложеніе такой женщинѣ? Но вѣдь Кеннеди былъ сыномъ человѣка, пришедшаго въ Глазго съ полкроною въ карманѣ. Дѣдъ Кеннеди былъ, какъ Финіасъ слышалъ, шотландскій подгонщикъ, между тѣмъ какъ его дѣдъ былъ сквайромъ въ графствѣ Клэръ, а его двоюродный братъ еще теперь владѣлъ отцовскими десятинами въ Финн-Грэвѣ. Въ той части Ирландіи его фамилія считалась происходящею отъ королей. Конечно ему нечего было бояться лэди Лору въ этомъ отношеніи, если онъ не боялся Кеннеди. А относительно состоянія лэди Лора уже говорила ему, что она не богаче его. Онъ готовъ былъ работать для нихъ обоихъ. Если она боится рисковать, пусть скажетъ.

Такимъ образомъ разсуждалъ онъ самъ съ собой, а между тѣмъ онъ зналъ — зналъ такъ хорошо, какъ знаетъ читатель — что онъ рѣшается сдѣлать то, на что онъ не имѣетъ права. Онъ могъ ждать очень хорошо — предполагая, что онъ будетъ имѣть успѣхъ въ своей любви — но такое ожиданіе могло быть не по вкусу лэди Лорѣ Стэндишъ. Ей едва-ли могло быть пріятно ожидать, когда онъ будетъ сдѣланъ помощникомъ секретаря, прежде чѣмъ она можетъ поселиться въ его домѣ. Такъ онъ говорилъ себѣ. Однако онъ говорилъ себѣ въ то же время, что онъ обязанъ настаивать.

— Я совсѣмъ не ожидала васъ, сказала лэди Лора.

— Однако я очень положительно вамъ обѣщалъ.

— Но есть вещи, которыя человѣкъ можетъ обѣщать положительно, которыя однако сдержать нельзя. Во-первыхъ, какъ вы воротились?

— Мистеръ Кеннеди далъ мнѣ пони — пони Дональда Бина.

— Такъ вы ему сказали?

— Да, я сказалъ ему, почему я долженъ быть здѣсь. Тогда онъ побезпокоился сойти съ горы уговорить Дональда дать мнѣ своего пони. Я долженъ сознаться, что мистеръ Кеннеди наконецъ побѣдилъ меня.

— Я очень этому рада, сказала лэди Лора. — Я знала, что это будетъ — или вина была бы на вашей сторонѣ.

Они пошли по тропинкѣ къ ручью, отъ мостика до мостика, пока не достигли вершины открытой горы. Финіасъ рѣшилъ, что онъ не выскажется прежде, чѣмъ дойдетъ до этого мѣста, что потомъ онъ попроситъ ее сѣсть, и когда она сядетъ, онъ скажетъ ей все. Въ настоящую минуту у него на головѣ была шотландская шапочка съ перомъ тетерева, бархатная охотничья жакетка, черные панталоны, и въ этомъ костюмѣ онъ былъ такой красавецъ, какого только могла пожелать видѣть женщина. Но онъ еще отличался особенной граціей — совершенно не сознавать своихъ личныхъ выгодъ. Онъ никогда не льстилъ себя надеждой, что лэди Лора выйдетъ за него за то, что онъ красавецъ.

— Послѣ этого восшествія на горы, сказалъ онъ: — не присядите ли вы на минуту?

Она взглянула на него и сказала себѣ, что онъ красивъ какъ миѳологическій богъ.

— Сядьте на минуту, продолжалъ онъ: — я хочу сказать вамъ кое-что, и сказать здѣсь.

— Сяду, сказала она: — но и я также должна сказать вамъ кое-что, и скажу пока стою. Вчера я приняла предложеніе мистера Кеннеди сдѣлаться его женой.

— Стало быть я опоздалъ, сказалъ Финіасъ, и засунувъ руки въ карманъ, повернулся спиной къ лэди Лорѣ и пошелъ по горѣ.

Какъ онъ былъ глупъ, что высказалъ ей свою тайну, когда это не могло уже послужить ему ни къ чему — когда это могло только сдѣлать его сумасброднымъ въ ея глазахъ! Но еслибъ дѣло шло о его жизни, онъ не могъ бы скрыть своей тайны. Онъ не могъ даже теперь сказать нѣсколько вѣжливыхъ словъ, а продолжалъ идти, какъ будто могъ оставить ее здѣсь и никогда не видѣться съ нею. Какой онъ былъ оселъ, предполагая, что она любитъ его! Какой онъ былъ глупецъ, воображая, что его бѣдность можетъ имѣть перевѣсъ передъ Лофлинтерскимъ богатствомъ! Но зачѣмъ она привлекала его? Какъ онъ жалѣлъ теперь, что не трудился съ Ло или не сидѣлъ въ Киллало, держа за руку эту хорошенькую ирландку!

Вдругъ онъ услыхалъ голосъ позади себя — тихо звавшій его. Онъ повернулся и увидалъ, что лэди Лора стоитъ очень близко къ нему.

— Мистеръ Финнъ, сказала она.

— Что такое?

Онъ повернулся и старался улыбнуться.

— Развѣ вы не пожелаете мнѣ счастья ила не поздравите меня? Еслибы я не такъ много думала о вашей дружбѣ, я не поспѣшила бы сказать вамъ о моей судьбѣ. Я не сказала еще никому кромѣ папа.

— Разумѣется, я надѣюсь, что вы будете счастливы. Разумѣется. Неудивительно, что онъ далъ мнѣ пони.

— Вы должны забыть все это.

— Забыть что?

— Такъ — ничего. Вамъ ничего не надо забывать, потому что ничего не было сказано такого, о чемъ слѣдовало бы жалѣть. Только пожелайте мнѣ счастья и все будетъ пріятно.

— Лэди Лора, я желаю вамъ счастья отъ всего моего сердца — но это не сдѣлаетъ все пріятнымъ. Я пришелъ сюда просить васъ быть моей женой.

— Нѣтъ — нѣтъ, нѣтъ! не говорите этого.

— Но я сказалъ и скажу опять. Я, бѣдный простофиля, былъ такъ глупъ, что полюбилъ васъ, лэди Лора Стэндишъ, и привелъ васъ сюда сегодня, чтобы просить васъ раздѣлить со мною — мое ничтожество. И я сдѣлалъ это на той землѣ, которая будетъ вамъ принадлежать. Скажите, что вы считаете меня самонадѣяннымъ дуракомъ — или полнѣйшимъ идіотомъ.

— Я желаю считать васъ дорогимъ другомъ и моимъ и моего мужа, сказала она, протягивая ему руку.

— Желалъ бы я знать, имѣлъ ли бы я удачу, еслибъ высказался недѣлю тому назадъ?

Какъ я могу отвѣчать на подобный вопросъ, мистеръ Финнъ?

Или лучше я буду отвѣчать па него вполнѣ. Нѣтъ еще и недѣли какъ мы сказали другъ другу, вы мнѣ, а я вамъ, что мы оба бѣдны оба не имѣемъ никакихъ средствъ кромѣ тѣхъ, какія мы получаемъ отъ нашихъ родителей. Вы проложите себѣ дорогу — проложите непремѣнно; но теперь какъ можете вы жениться на какой бы то ни было женщинѣ, если у нея нѣтъ своего состоянія. Я же — какъ многія другія дѣвушки — должна по необходимости или остаться дома, или выйти за такою богатаго человѣка, который могъ бы обойтись безъ приданаго. Человѣкъ, котораго я считаю самымъ лучшимъ во всемъ свѣтѣ, просилъ меня раздѣлить съ нимъ все — и я сочла благоразумнымъ принять его предложеніе.

— А я имѣлъ сумасбродство думать, что вы любите меня.

На это она не отвѣчала.

— Да, имѣлъ. Я чувствую, что обязанъ сказать вамъ, какъ сумасброденъ я былъ. Я думалъ, что вы любите меня. Я былъ похожъ на ребенка, желающаго схватить луну; неправдали?

— Почему же мнѣ было и не полюбить васъ? медленно сказала она, положивъ свою руку на его руку.

— Почему? Лофлинтеръ мѣшалъ…

— Остановитесь, мистеръ Финнъ, остановитесь! Не говорите мнѣ жестокихъ словъ, которыхъ я не заслужила и которыя дѣлаютъ между нами разрывъ. Я приняла предложеніе лофлинтерскаго владѣльца потому, что искренно вѣрю, что я такимъ образомъ буду исполнять мой долгъ въ той сферѣ жизни, въ которой Богу было угодно поставить меня. Онъ всегда мнѣ нравился и я полюблю его. Вы же — могу я откровенно говорить с вами?

— Вы можете положиться на меня во всемъ.

— Когда такъ, я скажу, что и вы всегда мнѣ нравились съ тѣхъ-поръ, какъ я узнала васъ; что я любила васъ какъ друга и могла бы полюбить иначе, еслибы обстоятельства не показали мнѣ прямо, что это было бы неблагоразумно.

— О, лэди Лора!

— Слушайте и помните, что слова мои никогда никому не слѣдуетъ повторять. Этого не знаетъ никто, кромѣ моего отца, моего брата и мистера Кеннеди. Въ началѣ весны я заплатила долги моего брата. Привязанность его ко мнѣ служитъ мнѣ достаточнымъ вознагражденіемъ за это. Но когда я это сдѣлала, когда я рѣшилась это сдѣлать, я рѣшила также, что я не могу позволить себѣ той свободы выбора, которая иначе принадлежала бы мнѣ. Достаточно ли этого, мистеръ Финнъ?

— Какъ могу я отвѣчать вамъ, лэди Лора? Достаточно ли? И вы не сердитесь на меня за то, что я вамъ сказалъ?

— Нѣтъ, я не сержусь. Но разумѣется это рѣшено, что вы ничего не повторите, даже мнѣ?

— О, да! Я никогда не буду говорить объ этомъ.

— А теперь вы пожелаете мнѣ счастья?

— Я уже желалъ вамъ, лэди Лора, и пожелаю опять. Я желаю вамъ всевозможнаго счастья, какого только можетъ дать вамъ спѣтъ. Вы не можете ожидать, чтобы я былъ очень веселъ, но никто не будетъ видѣть моей меланхоліи. Я спрячусь въ Ирландіи. Когда будетъ ваша свадьба?

— Объ этомъ ничего не было говорено. Я сдѣлаю, какъ желаетъ онъ; но разумѣется не скоро. Будетъ составляться брачный контрактъ и мало ли еще что тамъ! Можетъ быть, это будетъ весной, а можетъ быть и лѣтомъ. Я сдѣлаю такъ, какъ мнѣ велятъ старшіе.

Финіасъ сѣлъ теперь на тотъ камень, на который просилъ ее сѣсть, когда намѣревался сдѣлать признаніе, и глядѣлъ на озеро. Ему казалось, что все перемѣнилось для него, пока онъ былъ на этой горѣ, и что перемѣна была чудесна въ своемъ родѣ. Когда онъ поднимался на эту гору, передъ нимъ были двѣ перспективы: успѣтая любовь — что впрочемъ казалось ему самымъ невѣроятнымъ результатомъ наступающаго свиданія — и отчаяніе и совершенное изгнаніе, какъ слѣдствіе презрительнаго отказа; но положеніе его вовсе не согласовалось съ этими двумя перспективами. Лэди Лора почти сказала ему, что опа полюбила бы его, еслибъ не была бѣдна — что она начинала любить его и потушила свою любовь, потому что она не могла выйти за бѣднаго человѣка. При подобныхъ обстоятельствахъ онъ не могъ сердиться на нее — онъ не могъ съ нею ссориться, онъ могъ только клясться себѣ, что онъ будетъ ея другомъ. А между тѣмъ онъ любилъ ее больше прежняго — а она была невѣста его соперника! Зачѣмъ пони Дональда Бина не сломалъ ему шею!

Не сойти ли намъ теперь внизъ? спросила она.

— О, да!

— Вы не пойдете къ озеру?

— Къ чему? Теперь все-равно. Вы вѣрно захотите быть дома, чтобы принять его, когда онъ пріѣдетъ съ охоты?

— Нѣтъ, не думаю. Онъ выше этихъ маленькихъ угожденій. Но лучше будетъ идти ближайшею дорогою, потому что мы провели здѣсь уже довольно много времени. Я скажу мистеру Кеннеди, что я вамъ сказала — если вамъ все-равно.

— Скажите ему что хотите, отвѣчалъ Финіасъ.

— Но я не хочу, чтобы вы принимали это такимъ образомъ, мистеръ Финнъ. Вашу рѣзкую невѣжливость ко мнѣ я простила, но я надѣюсь, что вы ее загладите, поздравивъ какъ можно скорѣе его. Я не хочу, чтобы вы были невѣжливы къ мистеру Кеннеди.

— Если я былъ невѣжливъ, я прошу у васъ извиненія.

— Вамъ не нужно дѣлать этого; мы старые друзья и можемъ позволить себѣ говорить откровенно другъ съ другомъ — но вы обязаны быть любезны съ мистеромъ Кеннеди. Подумайте о пони.

Они вмѣстѣ пошли домой, и сходя внизъ но тропинкѣ, говорили очень мало. Когда они выходили на открытый лугъ, но еще оставались подъ прикрытіемъ скалъ и кустовъ, Финіасъ остановилъ свою спутницу, самъ остановившись передъ нею, а потомъ сказалъ ей прощальную рѣчь.

— Я долженъ проститься съ вами. Я уѣду рано утромъ.

— Прощайте и Богъ да благословитъ васъ! сказала лэди Лора.

— Дайте мнѣ вашу руку, сказалъ Финнъ.

Она подала ему свою руку.

— Мнѣ кажется, что вы не знаете, что значитъ любить нѣжно.

— Надѣюсь, что я знаю.

— Не думаю, чтобы вы знали, каково влюбиться и не быть любимымъ взаимно. Я думаю — я долженъ думать — что вы никогда не испытывали подобныхъ мученій. Это очень грустно — но я употреблю всѣ силы, какъ мужчина, чтобы это преодолѣть.

— Постарайтесь, другъ мой, постарайтесь. Такія ничтожныя непріятности никогда не должны быть тяжелы для такихъ плечъ какъ ваши.

— Онѣ будутъ очень тяжелы, но я стану сильно бороться, чтобы онѣ не раздавили меня. Я такъ нѣжно васъ любилъ! Такъ какъ мы разстаемся, подарите мнѣ одинъ поцѣлуй, чтобы я могъ хранить его какъ сокровище въ моемъ воспоминаніи.

Какимъ шепотомъ выразила она спой отказъ на эту просьбу, я говорить не стану, но поцѣлуй былъ взятъ прежде, чѣмъ отказъ былъ данъ, а потомъ они пошли вмѣстѣ молча и мирно домой.

На слѣдующее утро шестеро или семеро мужчинъ уѣхали и потому завтракъ былъ ранній. Дамъ не было, но хозяинъ былъ. Большой экипажъ четверней долженъ былъ отвезти путешественниковъ и ихъ вещи на станцію желѣзной дороги, и натурально у парадной двери было много шума передъ отъѣздомъ. Среди этой суматохи Кеннеди отвелъ въ сторону нашего героя.

— Лора сказала мнѣ, сказалъ онъ: — что она сообщила вамъ о моемъ счастьѣ.

— И я искренно васъ поздравляю, отвѣчалъ Финіасъ, сжимая руку жениха. — Вы дѣйствительно счастливый человѣкъ.

— Я самъ это чувствую, сказалъ Кеннеди: — мнѣ только и недоставало такой жены, а такую жену найти очень трудно. Помните, Финнъ, что въ Лофлинтерѣ всегда найдется для васъ комната и что вы всегда здѣсь будете пріятнымъ гостемъ. Я говорю это отъ имени лэди Лоры и отъ моего.

Когда Финіаса везли къ желѣзной дорогѣ, онъ не могъ удержаться, чтобы не спрашивать себя, сколько Кеннеди зналъ о томъ, что случилось во время прогулки около Линтера. Онъ былъ совершенно увѣренъ, что объ одномъ маленькомъ обстоятельствѣ Кеннеди не зналъ ничего.