— Пріѣзжайте и посмотрите, говорилъ Финіасъ.

— Мнѣ очень бы этого хотѣлось, отвѣчалъ Монкъ.

— Мнѣ часто казалось, что члены парламента менѣе знаютъ Ирландію, чѣмъ внутренность Африки, сказалъ Финіасъ.

— Мы рѣдко знаемъ подробно то, чего старательно не изучили, сказалъ Монкъ: — и очень часто не знаемъ даже и того. Мы думаемъ, что мужчины и женщины понимаютъ другъ друга, но вѣроятнѣе всего, что мы не знаемъ даже образа мыслей нашего ближайшаго сосѣда.

— Я полагаю такъ.

Финіасъ обѣдалъ у Монка. Монку немножко надоѣло мѣсто въ министерствѣ, хотя онъ не говорилъ этого никому. Онъ разсуждалъ о политической добросовѣстности съ Финіасомъ, который очень любилъ разсуждать о подобныхъ вещахъ съ Монкомъ.

— Но вы поѣдете въ Ирландію? спросилъ Финіасъ.

— Я былъ бы очень радъ.

— Вамъ должно быть извѣстно, что я живу не въ замкѣ.

— А я думалъ, что всѣ въ Ирландіи живутъ въ замкахъ, сказалъ Монкъ. — Но я предпочитаю жить въ коттэджѣ.

Эта поѣздка въ Ирландію была предложена вслѣдствіе какихъ-то мнѣній о правахъ арендаторовъ, которые начинали волновать умы политиковъ. Въ это время репутація Финіаса въ Киллало стояла очень высоко. Какъ могъ отецъ дурно думать о сынѣ, который до тридцатилѣтняго возраста получалъ уже двѣ тысячи фунтовъ въ годъ? И какъ отецъ могъ дурно мать о сынѣ, который воротилъ въ отцовскій сундукъ деньги взятыя изъ него? Извѣстіе о пріѣздѣ Монка распространилось по всему городу и по всему графству, и всѣ начали осыпать похвалами единственнаго сына стараго доктора. Мистриссъ Финнъ давно была увѣрена, что изъ ея гнѣзда вышелъ настоящій черный лебедь. А сестры Финна чувствовали съ нѣкотораго времени, что онѣ въ обществѣ стоятъ совершенно на другой ногѣ по милости брата. Какъ же отцу, матери и сестрамъ не быть признательными такому сыну, такому брату, такому черному лебедю? А глаза милой Мэри Флудъ Джонсъ наполнялись слезами, когда она думала, какъ далеко отъ нея улеталъ этотъ черный лебедь. А между тѣмъ опа радовалась его успѣху я клялась, что будетъ любить его всегда. Когда мистриссъ Финнъ услыхала, что сынъ ея привезетъ министра, она готова была употребить всѣ усилія для того, чтобы угостить приличнымъ образомъ такого августѣйшаго гостя.

Финіасъ, разумѣется, весной встрѣчался часто съ Кеннеди въ парламентѣ и примѣчалъ, что мужъ лэди Лоры время отъ времени старался выказывать къ нему вѣжливую предупредительность — бралъ его за петлицу фрака, шелъ съ нимъ домой, пока дорога была одна, и раза два приглашалъ его обѣдать. Финіасъ отказывался, считая себя обязаннымъ повиноваться приказанію лэди Лоры. При отказѣ его Кеннеди принималь недовольный видъ и оставлялъ его. Въ половинѣ мая Финіасъ получилъ отъ Кеннеди слѣдующую записку:

«Любезный Финнъ, хотите обѣдать у насъ въ среду 28? Я заранѣе приглашаю васъ, такъ какъ у васъ, повидимому, такъ много приглашеній.

«Всегда вамъ преданный

«РОБЕРТЪ КЕННЕДИ.»

Финіасу не оставалось другого выбора, какъ отказать. Онъ написалъ:

«Любезный Кеннеди, съ сожалѣніемъ долженъ сказать, что я уже приглашенъ 28.

«Всегда вамъ преданный

«ФИНІАСЪ ФИННЪ.»

Въ это время Финіасъ старался удаляться отъ Кеннеди и употреблялъ большія хитрости, чтобъ не остаться съ нимъ наединѣ. Это было трудно, потому что они видѣлись каждый день въ парламентѣ. Но когда Кеннеди пришелъ къ нему въ канцелярію на другой день послѣ полученія вышеприведенной записки, онъ никакъ не могъ избавиться.

— Я очень жалѣю, что вы не можете быть у насъ 28, сказалъ Кеннеди, какъ только сѣлъ.

Финіасъ такъ былъ удивленъ, что вся его хитрость оставила его.

— И я очень сожалѣю, отвѣчалъ онъ.

— Мнѣ кажется, Финнъ, что послѣднее время вы имѣете какую-нибудь причину избѣгать меня. Сколько мнѣ извѣстно, я ничѣмъ васъ не оскорбилъ.

— Рѣшительно ничѣмъ.

Стало быть, я ошибочно предполагалъ, что не одна случайность мѣшала вамъ бывать у меня?

Финіасъ чувствовалъ, что онъ находится въ ужасномъ затрудненіи, и счелъ за обиду этотъ допросъ. Онъ думалъ, что всякій имѣетъ право бывать или не бывать тамъ гдѣ хочетъ и что подобные вопросы очень странны. Кеннеди сидѣлъ напротивъ него серьезнѣе и угрюмѣе обыкновеннаго — а теперь его физіономія сдѣлалась торжественна. Финіасъ не могъ сослаться на лэди Лору, а между тѣмъ надо же было какимъ-нибудь образомъ дать знать своему гонителю, что всѣ приглашенія его будутъ безполезны, что не одна случайность не позволяетъ ему бывать на Гросвенорской площади. Но какъ онъ долженъ это сдѣлать? Затрудненіе было такъ велико, что Финіасъ не могъ придумать, какъ ему выпутаться, и сидѣлъ съ торжественнымъ выраженіемъ въ лицѣ. Тутъ Кеннеди сдѣлалъ ему другой вопросъ, отъ котораго затрудненіе сдѣлалось больше въ десять разъ.

— Не просила ли васъ моя жена не бывать у насъ?

— Сказать по правдѣ, Кеннеди, мнѣ кажется, она не желаетъ видѣть меня…

— Это не отвѣтъ на мой вопросъ. Она просила васъ не бывать?

— Она сказала то, что заставило меня подумать, что она желаетъ этого.

— Что она сказала?

— Какъ я могу отвѣчать на такой вопросъ, Кеннеди? Справедливо ли дѣлать его?

— Я думаю, что совершенно справедливо.

— А я считаю несправедливымъ и отказываюсь отвѣчать. Я не могу понять, чего вы намѣрены достигнуть, допрашивая меня такимъ образомъ. Разумѣется, человѣку не можетъ быть пріятно бывать въ такомъ домѣ, гдѣ не всѣмъ пріятно видѣть его.

— Вы съ лэди Лорой были прежде большіе друзья.

— Надѣюсь, что мы и теперь не враги. Но случаются такія вещи, которыя охлаждаютъ дружбу.

— Не поссорились ли вы съ ея отцомъ?

— Съ лордомъ Брентфордомъ? — нѣтъ.

— Или съ ея братомъ — то-есть послѣ дуэли?

— Честное слово, я не могу выдержать этого допроса и не хочу. Я не поссорился ни съ кѣмъ, по я долженъ буду поссориться съ вами, если вы станете продолжать такимъ образомъ. Я долженъ просить васъ прекратить этотъ допросъ.

— Тогда я долженъ спросить лэди Лору.

— Разумѣется, вы можете говорить что хотите вашей женѣ, я этому помѣшать не могу.

Тутъ Кеннеди церемонно пожалъ руку Финіасу въ знакъ того, что между ними не было положительнаго разрыва — какъ двѣ націи могутъ еще поддерживать свой союзъ, хотя рѣшились ненавидѣть другъ друга и при всякомъ удобномъ случаѣ идти другъ другу наперекоръ — и простился. Финіасъ, сидя у окна, глядя въ паркъ и думая о томъ, что случилось, не могъ не размышлять, что какъ ни непріятно поступилъ съ нимъ Кеннеди, онъ вѣроятно еще непріятнѣе поступитъ съ женой. А о себѣ онъ думалъ, что онъ очень хорошо выпутался изъ бѣды, выказавъ притворный гнѣвъ.