Глава 1

13 августа

9:30

Митрич был человеком простым и компанейским. Дожив до шестидесяти лет, лихо закладывая виражи на всех лукавых зигзагах российской истории, начиная с Великой Отечественной, он взрастил свою собственную философию, базирующуюся на принципах взаимопомощи и бесхитростных товарищеских отношениях. Поэтому он с неприязнью проводил взглядом светлую льняную спину Флина Лара, заносчивого и вредного америкашку, с месяц назад свалившегося в их компанию, как снег на голову. Проводя значительную часть времени в «шоферской», где дверь принципиально не закрывалась, Митрич был в курсе всех дел этого относительно небольшого, но весьма эффективного банка. Он знал все и обо всех. Каждый сотрудник банка имел закатанный в плотный пластик ярлык с мнением Митрича, навешанный раз и навсегда. А, будучи мужиком обстоятельным, Митрич не менял своего мнения семь раз на дню, Скажем честно, он его вообще никогда не менял, будучи также мужиком и весьма упертым. Поэтому характеристика у любого сотрудника в глазах Митрича была только одна единственная и поменяться в любую сторону, ну решительно не имела ни малейшего шанса.

Вредный америкашка Лара, совершенно не подозревая о том, какую волну негодования вызывало каждое его появление в душе водителя генерального, скрылся в своем небольшом уютном кабинете. Хлопнула дверь с медной табличкой, извещавшей, помянутый недобрым словом Митрича Флин Лара несет груз ответственности в роли менеджера по обеспечению партнерских отношений и экономической безопасности. Весьма туманная формулировочка, как нельзя лучше, однако, характеризующая скрытного американца.

Будучи лет сорока пяти — сорока семи лет от роду, он взирал на мир с высоты ста восьмидесяти сантиметров глазами мрачными и цвета вовсе неприятного — белесо-голубого. А, глядя на его морковные ресницы и того же колера волнистые локоны до плеч, невольно начинаешь принимать сторону привередливого шофера. Дополняли же этот ненавидимый всеми фибрами чуткой митричевской души облик пышные усы, сосулистыми кончиками скорбно свисающие от крыльев мясистого носа вниз, и бородка, которую человек непредвзятый назовет а-ля Ришелье. Митрич же охарактеризовал ее более жестко — козлиная.

Таким образом, при встрече с Ларой даже человек, не имеющий и понятия о легендарном Буффале Биле, невольно понимает, столкнулся с личностью весьма неординарной, на ком удачно смотрится как версачевский летний костюм, так и синяя кавалерийская форма времен войны Севера и Юга в Штатах.

— Можно, господин Лара? — по-английски прощебетала секретарша Лары Зиночка, просовывая свою головку в приоткрытую ею дверь.

— Входи! — буркнул Лара и откинулся в огромном кресле.

На лице Зиночки, красивом, но вместе с тем несущем на себе отпечаток определенной степени недалекости и даже некоторой тупости, умело скрываемой безудержной разговорчивостью и необычайной многозначительностью при обсуждении самых простых тем, моментально расцвела улыбка. Она с достоинством продемонстрировала великолепную фигуру, в меру колыхая спеленатыми юбкой бедрами, пару раз взмахнула пушистыми ресницами, сверкнула карими очами и только после этого, слегка нагнувшись сбоку от шефа, упредительно раскрыла перед ним пластиковую папку с документами, почти полностью скрыв ее под водопадом каштановых волос.

Стараясь не отвлекаться на ее готовую выпрыгнуть из низкого выреза блузки грудь, Лара начал просматривать новое штатное расписание банка.

— Это кто? — он ткнул ручкой в одну из фамилий в бухгалтерии.

— А это Савушкин Григорий. — охотно откликнулась Зиночка, по обыкновению владеющая наиболее полной информацией о сотрудниках, как давно работающих в банке, так и о тех, кто еще даже и не подозревает о такой перспективе, и склонилась еще ниже, позволяя пытливому уму без труда определить, нижнее белье она сегодня не одела. — Он — племянник начальника дилерского отдела. Вот закончил Финансовую академию и к нам! Имеет очень хорошие рекомендации от ректора академии. Наш Фицке, кстати, очень тепло отзывается о нем, как очень перспективном юноше…

— Фицке о ком угодно отзовется с теплотой, лишь бы водка была холодной! — буркнул Буффало-Лара и поставил размашистую визирующую подпись. — Болван он, твой Фицке…

Зиночка хихикнула, чувствуя себя приобщенной к руководящим тайным войнам. Закрывая папку, кокетливо поинтересовалась:

— Неужели ж Вы, господин Лара, ни словечка не знаете по-русски?

Лара снова поднял на нее свои бесцветные, слегка слезящиеся глаза.

— А на кой черт, мне это нужно, мисс? — с добродушной грубостью изумился он. — Разве у меня за этот месяц возникали проблемы? Нет! Да у вас же русского ничего не осталось! Последний дворник старается непременно пообщаться по-английски, да еще вдобавок предложить обменять пару двухсотдолларовых купюр! Попробовал бы кто-нибудь работая в Штатах не уметь говорить на нашем языке!

Зиночка уж было собралась ответить что-нибудь эдакое, но ее прервали:

— А я Вас искала, Зина!

Этот новый голос с весьма ощутимой прохладцей принадлежал Ксении Владиславовне Кузнецовой, заместителю огнегривого Лары. В отличие от Зиночки, Ксения Владиславовна была роста невысокого, на изящной фигурке ладно сидели деловые костюмчики, а короткая стрижка обрамляла классически красивое, но уж очень серьезное лицо. И хотя она была всего на четыре года старше секретарши, никто не взялся бы сравнивать их, а большинство доблестных представителей мужского пола ради ее серых глаз без тени сомнения оставили бы Зиночку наедине с маньяком-живодером.

Зиночка гордо вскинула головку и демонстративно, словно по подиуму, прошагала к выходу. Обернулась, подчеркнуто вежливо:

— Я зайду к Вам, Ксения Владиславовна, когда Вы освободитесь. — дверь закрылась.

Лара расхохотался, шевеля при этом усами, словно рак клешнями.

— Создается впечатление, Вы ее недолюбливаете, мисс Кузнецова!

Кузнецова пожала плечами и расположилась в мягком кресле рядом со стеклянным журнальным столиком, заваленном грудой рекламной печатной продукции, прославляющей банк. Сверкнула своими огромными глазищами:

— У нее все мозги в ноги перетекли! Никакой работы!

— Поэтому моим заместителем являетесь Вы, а не мисс Зина! — улыбнулся Лара, вставая со своего места и присаживаясь на соседнее со своей помощницей кресло. — И кроме того, если бы меня окружали одни умные женщины, то боюсь, отпала бы надобность платить мне зарплату. Что там у Вас?

— Некоторые материалы по завтрашней встрече с представителями Департамента экономической безопасности ФСБ. Здесь тезисы Вашего выступления, информационные сводки нашей штаб-квартиры во Франкфурте и материал по «ЮКОСУ»…

Кузнецова непринужденно смахнула часть рекламной печатной продукции на пол и выложила стопку отпечатанных на компьютере листков. Лару нисколько не шокировало ее поведение. Они давно пришли к тому негласному соглашению, по которому каждый знал, что можно и чего нельзя было делать по отношению друг к другу. У них сложилась действительно команда, живущая общими интересами, и все действия диктовались целесообразностью дела и определенной долей свободы, которую Лара признавал за своей незаменимой помощницей.

…А узнали друг друга как следует они буквально через день после его приезда. Тогда Ксения, новая помощница нового менеджера Флина Лары, зашла к нему с сообщением, некий надоедливый молодой человек, классической наружности мелкого мафиози ищет общения с руководством банка. Фицке перевел рельсы на вновь прибывшего Лару с комментарием, человек уже несколько дней надоедает с предложением «крыши». В противном случае грозится всяческими безобразиями. Лара выслушал свою помощницу и предложил ввести молодого человека в стильном легком плаще с ниспадающими набриолиненными локонами, держащегося и в самом деле чересчур уж по-хозяйски и хамовато. Заодно Лара попросил Зиночку приготовить три чашечки кофе. Когда Зиночка, выполнив просьбу, прикрыла за собой дверь, банк замер… Никто до сих пор не знает, в каком русле протекала беседа нового шефа экономической безопасности, но через десять минут молодой человек, чуть более взлохмаченный, вышел, вполне независимо и даже непринужденно одергивая плащик, стараясь, чтобы не так было заметно кофейное пятно на ширинке идеально отутюженных брюк, извинился за беспокойство перед администраторшей на входе, вежливо попрощался и тихонько щелкнул замком входной двери…

— …Скажите, мисс Кузнецова… — внезапно прервал ее Лара, — Вам ведь уже двадцать пять, и Вы не замужем… Можно полюбопытствовать — почему? Ведь русские рано выходят замуж…

Ксения вскинула на него глаза, в которых человек проницательный сразу же заметил почти осязаемую работу мозга по поиску возможной причины для этого неожиданного вопроса. Лара был проницательным человеком, и прежде чем она успела ответить, поинтересовался:

— Вы ведь не можете просто ответить, да? Вам просто необходимо в эти короткие мгновенья попытаться найти причину вопроса, да? И моментально предугадать следующий вопрос?

— Позволяет сэкономить время на размышлениях на следующий ответ, знаете ли!

Лара улыбнулся:

— Знаете, чем дольше мы работаем вместе, тем больше я убеждаюсь, как мне повезло с помощницей!

Кузнецова улыбнулась в ответ:

— Ну вот! Прикажете ли увязать эту Вашу реплику с Вашим вопросом?

— Ни в коем случае! — Лара, словно защищаясь, поднял руки. — Просто хочется немного расслабиться от этих скучных дел и поболтать…

— А сами-то Вы тоже не женаты?

— С Вами просто невозможно общаться, мисс Ксения! — воскликнул Лара, взъерошивая свою шевелюру. — У Вас невыносимая привычка отвечать вопросом на вопрос! Ладно, давайте тогда пройдемся по тезисам! Меня лично не интересует позиция Международного Валютного Фонда, но она интересует наших коллег из экономической контрразведки, в связи с чем я попросил бы Вас…

— Я была замужем… — задумчиво проговорила Ксения, неожиданно возвращаясь к предыдущей теме разговора и при этом рассеянно перебирая рукой листки с графиками финансовых показателей. — Давно, несмотря на мои двадцать пять. Его…

Лара выпятил нижнюю челюсть и пробормотал:

— Извините, ради Бога!

— Время прошло. — печально улыбнулась Ксения. — Время прошло. А к современным молодым людям у меня несколько завышены требования! Все еще и несмотря на. И дальше больше. — прозвучали совсем уж непонятные для иностранца слова.

Тот помолчал, подвигал усами

— Но ведь есть еще мужчины! — улыбнулся в ответ Лара, пытаясь вывести девушку из грусти. Более того, я знаю одного человек, совершенно точно отвечающего всем Вашим чаяниям!

Ксеня подозрительно на него уставилась, а затем хитро сощурилась и промурлыкала:

— И кто же это, господин Лара?

— Я! — Лара подкрутил пышный ус и подбоченился. — Я не юнец, я патриот великой державы, мое сердце трепещет при раскатах национального гимна и… И по секрету Вам сообщу, не одна красотка питает вздорные надежды относительно моей партии…

Несколько секунд Ксения глазела на него широко открытыми глазами, а потом оба расхохотались. Промокая слезы уголком душистого платочка, Лара грузно шагнул к столу и заказал по телефону две чашки кофе. Через несколько секунд Зиночка вплыла Снежной Королевой в кабинет, сориентировалась, поставила поднос с двумя изящными чашечками кофе (оба пили черный) и россыпью печенья в вазочке и, ни на кого не глядя, растворилась в пространстве приемной за дверью. Лару с помощницей поразил новый приступ смеха. И лишь спустя определенное время, Лара смог вернуться к нормальному тону — без всхлипываний и стонов:

— А собственно, чем Вам, мисс Ксения не подходит моя кандидатура?

— Мне придется тогда забросить свою карьеру!

Ответ прозвучал вполне серьезно, но Лара усмотрел в ее глазах веселеньких чертят и поэтому спросил с величайшей осторожностью:

— А, позвольте узнать, почему? Я не собираюсь требовать Вашего круглосуточного присутствия на кухне…

— Дело в другом! — также серьезно пояснила Ксения, а Лара с ужасом осознал, вот сейчас и получит все сполна. — Просто Ваши великолепные усы при всей своей пышности обладают одним существенным недостатком, а именно, необычайно высокой впитываемостью! — Лара содрогнулся. — И когда половина содержимого суповой тарелки… а Вы постоянно промокать их… короче мне придется не отходить от стиральной машины, бесконечно наполняемой Вашими носовыми платками, салфетками и полотенцами. А если взять простудные заболевания… — она многозначительно взглянула на его свисающий красный шнобель.

Сам виноват. Знал же, его острой на язык помощнице нельзя давать ни малейшего повода. Съест. Словно барракуда. Даже с усами.

Он так долго сидел, сжав голову руками, и Ксения всерьез забеспокоилась, уж не переборщила ли она? Лара был потрясающим человеком, умным и веселым, но он был все-таки американцем и ее шефом. И где-то ведь должна же проходить та самая пресловутая грань даже в их непринужденных отношениях (при этом на людях они всегда соблюдали официальную субординацию).

— А если я сбрею усы? — послышалось невнятное бурчанье из-под низко опущенной головы, и на Ксению глянули два хохочущих глаза под косматыми бровями.

— Но уж свои лохм… свои косм… свою великолепную шевелюру сами будете расчесывать! — автоматически поставила следующее условие Ксения, не успев даже толком осознать — фраза была произнесена на русском.

Он громко застонал и вскинул в ее направлении руку, будто выхватил с бедра револьвер и взвел курок.

— Давайте лучше об «Инкомбанке»! — сдался он.

— А Вы, оказывается, понимаете… — вскользь бросила Ксения, подавая ему аналитический отчет их штаб-квартиры относительно все ухудшающегося положения «Инкомбанка». — А говорили, по-русски — ни слова!

— Ну, дорогая, если все обо мне все будут знать, то какой же я шеф безопасности!

— Да Вы коварный человек, мистер Лара! — воскликнула Ксения, указывая ему на то место в отчете, где делались прогнозы серьезных проблем на российском финансовом рынке к сентябрю.

— Ага! Вы уже начинаете замечать мои положительные стороны! — возликовал Лара. — Вы считаете, этот прогноз заслуживает серьезного анализа?

— У меня не сложилось мнения, будто в нашем аналитическом центре работают идиоты! — серьезно ответила Ксения. — Конечно, они могут не знать всех перипетий российской экономики, основанной исключительно на межличностных отношениях, но нюх у них, безусловно, есть! Мне кажется, они во многом правы…

— Я тоже был женат, Ксения. — прошептал Лара, глядя сквозь доклад. — Как и Вы давно…

— Простите! — тихо сказал Ксения, кляня себя за зашедший слишком далеко разговор.

— Все в порядке… — Лара печально улыбнулся. — Мы же действительно никогда не говорили об этом. И пережить такое второй раз я не хочу!

— А что произошло, Флин?

— Обычный бандитизм, мисс… — уклончиво ответил Лара. — Обычный бандитизм со случайными жертвами. Мне не хотелось бы вспоминать подробности…

Ксения наклонила голову, давая понять, тема прочувствована и закрыта, а затем совсем тихо и тщательно подбирая слова, добавила:

— Если быть откровенной, Флинн, я бы никогда не смогла бы выйти за Вас замуж, уж извините…

Внутренне скукожившись — не его боль и светлая грусть стали центром всеобщего сочувствия, Лара, тем не менее, вежливо взметнул бровь, давая понять — он готов к новым испытаниям.

— Просто Вы — американец, а значит… значит Вы — враг. Враг, чтобы ни говорили политики! И даже работая в России, Вы работаете для пользы Америки, а не нашей страны.

Лара комично округлил глаза, но перед этим Ксения с изумлением заметила промелькнувшую тень боли. А может, ей показалось? Во всяком случае, Лара с искренним удивлением поинтересовался:

— А как же Вы со мной работаете?

— Надо же кому-то Вас взять под контроль. — невозмутимо ответила Кузнецова.

— Вы из КГБ?! — аж привстал Лара и с испугом обшарил глазами свой кабинет, словно ожидая увидеть в каждом углу по агенту КГБ с вставленными в зубы микрофонами и щелкающими пуговицами-фотоаппаратами..

— Да нет. — расхохоталась Ксения. — Я еще мала по возрасту для прожженного чекиста. А уж следить за Вами!

Лара с деланным облегчением вздохнул и вытер несуществующую испарину со лба:

— Давайте ж, наконец, займемся делами! — он сжал голову руками, пытаясь настроиться на деловую волну, но не удержался и вполне серьезно заметил, — Вы совершенно правы, Ксения! Во всем. И я полностью разделяю Ваши убеждения. Враг всегда остается врагом, как бы его ни представляли…

И после этого на протяжении двух с половиной часов маскирующиеся под офисную мебель агенты КГБ могли слышать лишь маловразумительные финансовые термины, ничего не значащие для них цифры и теоретические предпосылки ожидаемой аналитиками всего мира предстоящей повторной девальвации рубля.

 

Глава 2

13 августа

18:30

При выходе из банка, морщегося в предвкушении духоты Большой Ордынки, Лару окликнули. Клич исходил из мощной глотки начальника дилерского отдела, того самого, чей племянник со следующей недели наденет черные бухгалтерские нарукавники. Василий Иванович Савушкин был человеком видным: около метра девяносто, свои сто десять килограмм нес довольно легко и даже весело, обладая хорошим чувством юмора и даже стиля, чего уж нельзя было предположить, глядя на его традиционную нуворишескую внешность с кашемировыми пиджаками, перстнями и стрижкой-ежиком «смерть комарам». И его «Гранд Чероки» очень органично и естественно дополнял образ. Но недаром его с руками отрывали все «охотники за головами», поставляющие кадры в коммерческие структуры — профессионалом он был великолепным, сочетая необычайное чутье с расписанным буквально по нотам разумным риском. Благодаря его отделу, банк уже свой второй год существования смог закончить с положительными показателями, тогда как каждый начинающий финансист знает — вновь созданной финансовой структуре требуется минимум года три, прежде чем она начнет работать на прибыль.

Лара с симпатией относился к великану, поэтому остановился и широко ухмыльнулся.

— Привет, Флин! — гаркнул Савушкин, перемалывая руку Лары в муку. — Совсем не было времени заскочить к тебе, старый цэрэушник! Давай я тебя подвезу…

Пока они преодолевали десять метров до джипа Василия Ивановича, Лара, моментально взмокнув, потек ручьями. Судорожно сдергивая галстук, прохрипел:

— Почему если американец, то сразу цэрэушник?

— Так все вы, американцы, шпионы! — гоготнул Савушкин, пикая сигнализацией и, словно, коршун ринулся настраивать кондиционер.

— Может я из ФБР! — пробурчал Лара быстренько захлопывая за собой дверь. — А может вообще техасский рейнджер. По поручению лучшего друга русского народа старины Чака.

— Не сечешь ты в современной политике, Флин! — прогремел Савушкин, нагло вливаясь в автомобильный поток в сторону Серпуховской площади. — Лучший друг на настоящий момент — французский президент…

— Не кани тюффтю! — попытался возразить на языке Пушкина Лара. — А друг Билл, а друг Шредер?

Однако Савушкина не так-то легко было смутить:

— Помяни мое слово, Флин, друг у нас один — друг Жак. Все очень просто — вскорости сентябре друг Билл будет окучивать розы. Совершенно очевидно, его не переизберут. Вашим тупым бюргерам, видите ли, надоела стабильность и хочется перемен! Идиоты… — Лара не совсем понял, к кому относилось последнее определение — то ли к электорату Клинтона, то ли к водителям, запрудившим Люсиновскую улицу. Вполне может статься, он вообще имел в виду российский кабинет министров. — А другу Шредеру со своими профсоюзами бы разобраться…

…Мягко притормозив возле трехэтажного дома на Остоженке, в котором банк снимал для Лары огромную квартиру, Савушкин втиснул свой танк между двумя «жигуленками» и закурил.

— Слушай, Флин! Я тут с друзьями собрался в субботу на охоту… — он скосился в сторону Лары, внимательно его слушающего. — Утиную… Собачкам нашим немного порезвиться… водки попить… Если хочешь, присоединяйся?

Лара продолжал недоверчиво на него смотреть. Затем некоторое время жевал губы, морщил лоб и закатывал глаза. Наконец неуверенно произнес:

— Спасибо, конечно. Но у меня и собаки-то нет! Да и ружья тоже…

Савушкин рассмеялся:

— Ну насчет ружья не беспокойся — у меня целый шкаф завален! Да и из своей пушки можешь пострелять…

Лара потерся поясницей по порядком надоевшей рукоятке пистолета в кобуре, прикрепленной к брюкам сзади. Спросил недовольно и чуточку смущенно:

— А что, очень заметно?

— Непосвященному человеку — нет! — пожал плечами Савушкин. — Отличный заказной костюмчик. А так, твои движения, в общем-то, могут многое сказать человеку знающему.

— Что за черт! — в сердцах воскликнул Лара. — Каждый банкир — спец по оружию, каждый второй русский — лелеет имперские замыслы. И это — сидя в дерьме! Да какие вам, к дьяволу, кредиты?! Зачем они вам нужны?

— Чтобы не тратить собственные деньги! — спокойно пояснил Савушкин и затем ехидно поинтересовался. — А что же делает каждый другой второй русский?

— Претворяет эти замыслы в жизнь! — отрезал Лара. — А на пистолет у меня, кстати, официальное разрешение есть!

— Да ладно тебе! — удивился Савушкин. — Чего ты так взъелся! Мне вообще нет никакого дела до твоего пистолета. Я просто приглашаю тебя на охоту и все! Хоть расслабишься немножко.

Лара некоторое время сидел задумавшись.

— Вы куда-то далеко собираетесь? До понедельника-то вернемся? — наконец стал сдаваться он.

— Да что ты! — воскликнул Савушкин. — Не в тайгу мы тебя повезем! Пятьдесят четвертый километр по Киевскому шоссе. Места сказочные! Каждый год езжу, и каждый раз — словно в первый!

Глаза Савушкина затянулись мечтательной пленкой, на пару секунд выдернув его из окружающей действительности, поэтому он не заметил расширившихся в удивлении глаз Лары.

— Так это ж, почти в Москве! — разочарованно протянул он. — Ты б меня еще в зоопарк повел! Я-то думал — леса… Дикие свирепые животные…

— Ты, парень, не был в тех краях, вот и болтаешь ерунду! — горячо заступился за облюбованные места Савушкин. — Там такая глухомань! Кстати, есть такой, как это по-вашему, юмористический рассказ, «анекдот» по-русски. Напомни мне, как будем в тех краях, обязательно расскажу. Мог бы и сейчас, но извини, времени нет.

Он с ненавистью вдохнул месиво из выхлопных газов и паров плавящегося асфальта, ворвавшееся в распахнутую Ларой дверцу.

— Так заезжать мне за тобой? — завопил он, врубая на полную катушку холодный воздух и окуная в струю лицо. — Мы выезжаем в пятницу, тьфу ты, это же завтра… вечером. Часов в восемь. Ружье я тебе сам подберу…

— Ладно. — решился Лара. — Развеемся немного…

14 августа

21:15

Все было так, как рассказывал Савушкин. Был пятьдесят четвертый километр Киевского шоссе, давно заброшенная деревенька Донкино, выработанные песчаные карьеры и сказочные леса. Савушкин обещал, с утра он более подробно покажет местность. А пока же они, заскочив к леснику и распив с ним бутылку водки, получили его «добро» на охоту и пригласили на костерок в воскресенье. Тот обещал заглянуть, сделал запись в потрепанном журнале, выписал путевку и на этом с бюрократической волокитой было покончено.

По глухой, заросшей травой дороге они стали пробираться по вечернему лесу куда-то к черту на рога. Но Лара полностью доверился Савушкину, глядя, как тот уверенно управляется с автомобилем в чащобе. Пришлось, правда, пережить несколько неприятных минут, когда джип вполз на ветхий мосток, нижней своей плоскостью касающегося поверхности веселой лесной речушки. Мост протяжно застонал, но Савушкин ничуть не смутился. Он почти полностью снял ногу с педали газа, давая возможность «автомату» самому аккуратненько вытянуть «Чероки» на другой берег. Во время этой переправы притих даже ушастый и веселый спаниель Савушкина, распластавшись в ногах Лары и прикрыв глаза.

— Желающие могут просушить штаны! — вдохнул наконец полной грудью Савушкин, когда другой берег принял на себя тяжесть его «танка».

Лара же с любопытством оглянулся и стал наблюдать, как переползает второй «Чероки», принадлежащий другу Савушкина, сколотившего состояние, кажется, на торговле цветными металлами. По словам руководителя дилерского отдела, эти пять лет напряженной работы стоили его другу пряди седых волос, трех застреленных партнеров, расшатанных нервов. Зато теперь в свои тридцать семь лет он «на пенсии», заслуженно слывя одним из крупнейших экспертов в этой сфере и позволив, наконец, себе отдых после дьявольских лет «вкалывания». В той машине, помимо самого друга по имени Слава, находился еще его тесть. Личного шофера тот оставил дома, как объяснил Савушкин, мол, не холопское это дело — охота.

Таким образом, когда были разбиты комфортные палатки, а в центре полянки, облюбованной для ночлега, запылал трескучий огонь, картина стала напоминать повсеместно известную репродукцию «Привал на охоте».

Лара же маялся без дела. На призывы использовать его в качестве помощника, все только отмахивались — какой от новичка, тем более от американца, толк! Ни костра развести, ни водки как следует охладить! Поэтому, покружив без цели по поляне, Лара с разрешения Савушкина выволок на свет божий его арсенал и присвистнул от восторга. Сердце обмирало! Пара ошеломительно красивых кеттнеровских двустволок «Бергамо Спешл», полуавтоматическая помповушка «Бенели М3 Супер90 MV», две изящные винтовки «Зауэр 202» с цейсовской оптикой. И никакого тебе пластика — сплошное полированное дерево, позолоченные спусковые крючки и искусные гравюры на ложе! Ликующий стон души.

— Ладно тебе, Флин! — окликнули его от костра с вкусно пахнущими шипящими на решетке кусками стейка. — Завтра настреляешься. Иди, сейчас начинается самая важная часть охоты — ночные посиделки! Столько баек наслушаешься — уши обвиснут! — и недвусмысленно забулькала, о чудо, заиндевевшая «Столичная».

— Слушай, а зачем тебе столько оружия? — искренне удивился Лара, подсаживаясь к костру и с благодарностью принимая от Савушкина подносик с кусками мяса и в другую руку полный потный фужер из небьющегося стекла. — Ты же ведь только на нас двоих брал!

— Да так, на всякий случай! — беззаботно ответил Савушкин, вливая в рот содержимое своего бокала. — Мало ли чего захочется!

И вцепился зубами в мясо. И не было в его словах никакого наигрыша. Просто человек искренне не хотел себя ограничивать — чтобы и уток пострелять, а то и еще кто попадется! Места-то ведь действительно глухие. Да, кстати…

— А что там насчет «анекдота»? Помнишь вчера… — напомнил Лара, не отставая от компании и уписывая за обе щеки. Не забывая и про «горючее».

Слава с тестем только диву давались, глядя, как иностранец лихо опрокидывает по сто грамм. Савушкин же тихонько посмеивался. Он-то знал, Лара по этой части ничуть не уступает «россиянам».

— А-а, не забыл! — улыбнулся Савушкин, давая стечь последним каплям второй бутылки себе в стакан. — Про глухомань-то? Айн момент, сейчас я его перекатаю в мыслях на английский… — Савушкин несколько секунд комично двигал губами, словно огромная золотая рыбка в аквариуме. — Примерно так. Едет как-то добрый рыцарь Иван, герой наших многочисленных сказок, по чащобе. Туманы, паутина клочьями, сквозь мохнатые лапы ельника света солнечного не видно. Как здесь, короче. Вдруг, смотрит ведьма, Баба Яга, грэнма Яга, по-вашему, поперек туловища расселиной дерева зажата. «Что это ты, старушка, в таком положении, крайне неудобном, делаешь?» спрашивает ее благородный Айвэн. «Да понимаешь, добрый человек…» начала объяснять старая карга, «шла себе, никого не трогала, вдруг дракон как налетит! Как дерево расщепит! Впихнул меня сюда, ну и поимел, супостат! А кругом никого, на помощь не позовешь! Глухомань!» «Глухомань говоришь…» похотливо усмехнулся принц Иван, быстренько соскакивая с коня…

Савушкин захохотал, расплескивая стакан. Взглянул затем на Лару, мякотью большого пальца промокнул уголки глаз, кашлянул и проговорил:

— Извини, Флин, не стоило мне …

— Да понял я! — аж взвизгнул Лара, блестя глазками. — Все я понял! Просто не показалось мне это чересчур уж смешным. Ну, освободит он старуху, и дальше? Чему тут радоваться?! — и не обращая внимания на дико на него воззрившуюся компанию, продолжал бушевать. — Почему вы все считаете, если американец, то обязательно идиот?!

— Не только американец! Любой иностранец, но американец в особенности! — ввернул Савушкин, все еще пребывая в некоем ступоре.

На это существенное замечание Лара ответил злобным рыком и уставился полыхающими от бешенства глазами на своего друга.

— Ты не обижайся, Флин. — Савушкин успокоительно похлопал его по плечу. — Ну не повезло тебе с рождением, ну что поделаешь! Прими это с покорностью и всего делов-то!

— Да наша страна… — выпучился Лара.

— Самая технологически развитая страна в мире! — охотно подхватил и закончил мысль Слава. — Все верно. Ну и что из того?

В своем легоньком презрении он был великолепен.

— Что это вам дает? Точнее, что это дает остальному миру? — подхватил тему Савушкин. — Вы живете для себя и исключительно ради себя! И считаете, эта ваша технологическая мощь дает вам право вести себя на планете, словно на завоеванной территории, вмешиваясь в дела других стран и диктовать им исключительно свою волю. Но… — от жалостливой снисходительности Савушкина Лару трясло от бешенства. — Но на самом-то деле, Флин, ведь ничего не получается, а? В активе — ни одной выигранной войны из всех ведомых США, ненависть и презрение остальных народов…

— Обычная злобная зависть слаборазвитых народов! — прошипел Лара, с трудом удерживая себя в руках.

— Да что ты? — искренне удивился Савушкин. — То-то из всех наших миллионерови миллиардеров никто не хочет уезжать отсюда! А те, кто вынужден был уехать по каким-то причинам, так и не вжились…

— Не только русские, все нации в Америке держатся общинами! — возликовал Лара, полагая, очевидно, уел Савушкина.

— Ну, так об этом и речь… — улыбнулся тот. — У вас чертовски скучно! И все те, кто рванул отсюда после поднятия «железного занавеса», еще быстрее рванул обратно, как только разобрался в чем там дело. Мы… точнее они просто пользуются вашей мощью. Пользуют-с, так сказать. А как люди… Извини, Флин, ты — классный парень, но высокомерно заявлять повсюду и по всякому поводу, что ты американец, право не стоит! Вы сами вбили себе в голову, вас нешуточно уважают, но на деле-то вы проигрываете по всем «человеческим» показателям — по доброте, любви, даже жестокости! Ваши Аль Капоне с Диллинджером сидят у параши, как только в игру вступил новый бич свободного мира — «русская мафия»! Уступаете во всем, Флин! И если не станете с пеной у рта цепляться за свой звездно-полосатый, то увидите — больше-то вам и ухватиться не за что! Завидовать вам?! Да вас жалеют во всем мире, Флин!

Лара уже «перегорел» и совсем загрустил, слегка всхлипывая и бормоча под нос. Время от времени прикладывался к фужеру, но удовольствия, судя по всему, не получал. Савушкину даже стало его жаль. И он тут же поймал себя на мысли, именно об этом только что и говорил.

— Но технический прогресс… — поднял было голову Лара, озираясь и сонно моргая набрякшими веками.

— Флин, дорогой! Дело не в техническом прогрессе, а в генофонде. — Савушкин обнял его своей лапищей и потеплее укутал пледом. — Если в нас заложено нечто непобедимое, та самая загадка русской души, то никакими перестройками и идиотскими реформами ее не извести. Потому как есть генофонд нации. Мы — единое целое. И были им на протяжении тысячелетий, храня свою кровь и с бо-ольшой разборчивостью подходя к многочисленным заморским женишкам, со слюной взиравших на русских невест. И далеко не каждому народу была оказана честь влить в себя капельку русской крови. У вас же нет того стержня, внутреннего единства, и древко знамени не подходит на эту роль, даже если змеей обвиться вокруг него! Ты что же думаешь, мы в заднице? Ошибаешься, дорогой друг! Когда русский народ оказывается в заднице, тогда словно кегли разлетаются ханы, николашки, адольфы и прочие крестоносцы хреновы. И если сегодняшние заправилы еще здравствуют, значит еще видно синее небо из смрадного отверстия. Значит есть еще шанс у власть предержащих! Это они стоят раком перед вами, а не народ. И вопрос заключается в том, сумеют ли ОНИ разогнуться! Все это наносное, друг Флин, финансы, кризисы, реформы, ваши потуги подиктовать нам что-то. Ладно, поиграем в ваши игры, посмотрим, может мир поумнел и может действительно есть чему поучиться? Хотя я лично сомневаюсь, Флин…

Стояла глубокая и довольно прохладная ночь. А из-за яркого пламени костра мрак вокруг него казался и вовсе уж непроницаемым. Лес уснул. Только таинственные похрустывания да поскрипывания, заглушаемые днем, но явственно слышимые по ночам, разносились в прозрачном воздухе. Пару раз стукнул одолеваемый бессонницей дятел — то ли находясь прямо над охотниками, то ли в нескольких километрах от них. Ему вторила трещотка и вовсе уж непонятного животного…

Лара же клевал носом, иногда взбрыкивая головой, словно петух перед рассветом. Остальные охотники потягивали водяру словно ликер, задумчиво взирали на огонь, и в глазах читалось полнейшее согласие со словами Савушкина. Гигант же словно не замечал квелого состояния американца, продолжая втолковывать ему нехитрые истины. Те самые, которые каждый русский всасывает с молоком матери, но которые являются полной неожиданностью для иностранцев. Но только не для тех светлых умных голов, кто сумел прозреть, кто испокон веков приходил в Россию не с гордынею, а с уважением, не спесиво, а поклоняясь. И если он понимал Россию, если допускали его в самые тайные глубины славянской души, то не сопротивляясь более, отдавал он свое сердце этой великой стране, склоняясь перед ее божественным предначертанием.

 

Глава 3

15 августа

4:00

А утром на Лару обрушилась новая напасть. Спасаясь от огромного бурого медведя, шею которого почему-то охватывал широкий кожаный ошейник, американец спотыкнулся о высохший корень могучего дуба и нелепо распластался, пребольно клацнув зубами о вороненый ствол ружья. Он в панике оглянулся: гора шерсти уже нависла над ним, обнажились в оскале страшные клыки, и от рыка зашелестела трава. Пена, словно хлопья снега, опадала, утяжеленная слюнями, на одежду, насквозь промочив куртку. Послышался противный треск рвущейся под напором острых когтей материи. То ли для того, чтобы еще больше разозлить себя, то ли, чтобы поиграть с жертвой, чудовище мощными ударами лап стало лупить по бокам Лары, швыряя его тело, словно куклу.

Со стоном американец взмахнул руками и сел. Глаза раскрылись, но пелена сна еще мешала осознать себя в этом мире. Еще толчок. Он моргнул и уставился на Савушкина, довольно бесцеремонно его расталкивающего.

— Вставай, вставай, Флин! — приговаривал Савушкин, посмеиваясь и подмигивая. — А то все утки улетят. Да вставай же, говорю тебе!

Он встал на ноги, наклонился, сграбастал камуфляжную куртку американца за меховой воротник и вырвал американца из невесомого тумана дремы, решительно поставив его на ноги.

— Ну вот, хорошую водку пролил на бушлат! — посетовал Савушкин, глядя на темное пятно и застрявший в «молнии» смятый пластиковый стаканчик.. — Ну ничего, у меня запасная есть…

Он буквально поволок взъерошенного и продрогшего от утренней прохлады Лару к автомобилю и распахнул багажный отсек.

— На, одевай, шпион фигов! — добродушно усмехнулся Савушкин, протягивая совершенно новый пятнистый бушлат с теплым капюшоном.

— Какой я тебе, к такой-то матери, шпион! — проклацал Лара, с удовольствием облачаясь в теплую и, главное, сухую одежду.

— Ну нет, так нет. — покладисто согласился Савушкин, выгребая пачки патронов и пахнущие ни с чем не сравнимым запахом кожи патронташи и подсумки. — А ты по-русски совсем ни бум-бум?

Он протянул амуницию американцу и показал, как обращаться с застежками и многочисленными ремешками.

— Я многое понимаю, но говорить не могу! — пробурчал Лара, с удивлением ощущая нежелание распухшего и шершавого языка поддерживать беседу. Его поддержал желудок, настоятельно рекомендовавший освободить его от всякой гадости и наполнить чем-нибудь более питательным.

— Как, совсем ничего не можешь? — продолжил любопытствовать Савушкин, тоже зябко поеживаясь.

Лара, с большим трудом нащупав молнию на ширинке, обрадовано навострился в ближайшие заросли орешника.

— Могу, но совсем немного: «зд'астуи х'ен мо'дасты'!»

После этого, шебурша листвой и разматывающейся с пугающей быстротой туалетной бумагой, скрылся в кустарной чащобе.

— Мда! — почесал затылок Савушкин, услышав эти изыски великого и могучего. — Не все сферы жизни охватывают знания товарища…

15 августа

5:30

…Пробираясь по лесу вслед за Савушкиным, который ориентировался на местности, словно индейский вождь Виниту, Лара попытался применить свои познания в ориентировании, но без особого успеха. Остальные члены их охотничьего клуба растворились в лесу, по словам Савушкина, задолго до того, как ленивый американец продрал глаза, и готовили нечто из ряда вон выходящее.

Глушь поражала. Серое, еще не разогревшееся утро делало проходимые ими места действительно сказочными. Могучие ели, совсем не напоминающие те жалкие кусточки, которыми народ украшает свои квартиры в канун Нового Года, покрывали своими нижними ветвями десятки квадратных метров, и плотно переплетались в вышине — небо виднелось лишь рваными клочками. Зачастую приходилось разрывать руками широкие сети паутины, покрытые шариками росы. Кое-где проснулись первые, самые ранние лесные обитатели и устроили перекличку. Снова тихо. Стукнул вчерашний дятел. А может его родственник. Что-то квакнуло и где-то чирикнуло. А вот раздавшийся невдалеке жуткий хруст сухих веток заставил Лару с ужасом вспомнить свой последний сон.

Бежавший до этого совершенно беззаботно спаниель словно врос в землю. Они замерли. Шум удалился и постепенно затих вдали. Савушкин поднял руку и дал отмашку вперед.

— Кто это был? — громким шепотом спросил Лара, невольно сравнивая свое состояние с пребыванием в храме. Там тоже не тянет громко говорить.

— Да Бог его знает! — на ходу пожал плечами Савушкин. — Может медведь, хотя, по-моему, их тут поперевели всех. А может леший…

— Кто? — послышался удивленный голос американца.

— Леший. Лесной житель. — пояснил Савушкин. — Но говорят, он добрый.

— Слушай, а чего ты вчера напал на мою страну? — поинтересовался Лара, передвигая свой «Кеттнер» из-за спины на грудь после упоминания про медведя.

— А черт! — воскликнул Савушкин, хлюпнув ногой, и вслед за этим проваливаясь почти по колено. Но на них были высокие сапоги, и обошлось без заливания водички внутрь. — Да далась мне твоя страна! Просто ты мне нравишься… Стоп!

Он к чему-то прислушался, чего Лара совершенно не уловил, и сделал знак топать дальше. Тропика значительно расширилась. Точнее говоря, это была и не тропинка, а просто открытое место позволило идти рядом, чем Лара и воспользовался.

— Ты не такой, как остальные иностранцы, с которыми я работал. — стал развивать Савушкин свою мысль, продолжая внимательно смотреть по сторонам. — И я хочу оказать тебе услугу и попытаться показать, в какой же стране ты работаешь, а главное, среди каких людей… А, проникнувшись этими знаниями и понятиями, ты станешь ценным специалистом по России, тебе выделят средства, откроешь ты свою фирму при полной поддержке государства, возьмешь меня к себе, и станем мы с тобой зарабатывать настоящие деньги! — мечтательно бормотал Савушкин.

Голос его все понижался, пока окончательно не сошел на нет. Они сделали резкий поворот, и у Лары перехватило дух. Раскинувшееся перед ними озеро было достойно увековечивания его на холсте. Редкие клочки тумана еще висели над поверхностью, но показавшееся с востока солнце уже окрасило червонным золотом идеальную водную гладь. Изменили свой цвет и подступающие к самой воде леса — порыжела хвоя, там и сям вспыхивала роса. И Лара подумал, за возможность вот так вот встречать рассвет он готов был пожертвовать многим.

Они забрали немного левее, туда, где взметнулась шелестящая живая камышовая стена. Осторожно разгребая высокие стебли, Савушкин стал пробираться по воде. Через пару минут они вышли из мелководья на небольшой островок суши, невидимый ни с берега, ни со стороны озера. Они со всего маху вогнали в мягкую землю свои трости-посохи и, приведя в действие нехитрый механизм, трансформировали верхние их части в веерообразные седалища. С удобством поспать, конечно, не получится, но частично разгрузить ноги, очень даже запросто. Лара впихнул в оба ствола патроны, вложил запасные в маленький патронташик на запястье правой руки, развинтил свой термос и налил горячего кофе. Оставалось ждать. На охоте он был в первый раз и не представлял себе, сколько времени нужно просидеть вот так, прежде чем начнется собственно пальба.

— И давно ты в этих местах промышляешь? — Лара даже не чертыхнулся, обжегшись кофе, настолько хорошо было на душе.

— Достаточно. — подтвердил Савушкин. — Это «динамовские» охотничьи угодья, а у меня раньше много друзей из… в общем, которые имели сюда доступ.

Стоя спиной к Ларе и не видя его внимательного и изучающего взгляда, Савушкин достал манок…

15 августа

13:15

…Обратно они возвращались уже под палящим солнцем, приторочив теплые и ненужные теперь бушлаты за спиной вместе с ружьями. Лара так и не подстрелил ни одной птицы. Они вспархивали совершенно неожиданно, с треском вспарывая воздух, но всегда, поймав в прорезь своего прицела буроватое птичье тельце, ружье Лары замирало в бездействии. И каждый раз оба ствола безмолвствовали. Лара с удивлением понял, не сможет он просто взять и убить. Без причины. Не видел в этом СМЫСЛА. Не проникся он охотничьим азартом. Не смог. Вынужденный за свою бурную жизнь не раз убивать людей, он опустил изумительно прекрасную охотничью модель «Бергамо» перед беззащитной птицей.

Савушкин вначале на него недоуменно косился, а затем плюнул и погрузился в тот самый азарт. Птицы продолжали кружить, привлеченные звуком его манка, в воздухе пахло порохом, от буханья выстрелов закладывало уши. И спаниель, после каждого всплеска, радостно повизгивая, бросался в воду и скрывался в том направлении. Благодаря ему, ни одной тушки не пропало.

Он и теперь весело бежал впереди, сжимая в зубах мертвого селезня. Его длинные уши взметались в такт его прыжкам. Жизнь для него была и впрямь прекрасна. Лара тоже был благодарен Савушкину за эти выходные. Он действительно очень давно не отдыхал по-настоящему. А когда до места их ночлега оставалось километра два, Савушкин сделал крутой поворот и попер напролом через заросли чудовищного папоротника. Лара не отставал от него скорее из-за того, чтобы не затеряться в этих травяных дебрях, о чем прямо и заявил.

Через сто метров мучений, связанных с необходимостью выдергивания сапог из оплетавшей их высокой травы, миновав по пути ту самую дорогу, по которой вчера прикатили, Савушкин остановился и поманил Лару. Собака уже пребывала в классической стойке «смерть суркам». Лара заглянул через плечо спутника.

— Лисья нора. — шепотом поделился Савушкин. — Когда я две недели назад проезжал по этим местам, Бимка выследил. Если повезет, увидим. Ты, небось, настоящую лису-то и не встречал?

Савушкин замолчал, и они присели на упругую, прогретую солнцем прогалину, не упуская из виду нору. Спаниель Бимка сменил позицию на более удобную — улегся в ногах, тоже не спуская очень внимательного взгляда с темного отверстия под вывернутым, очевидно, грозой корневищем. Солнце разогрелось не на шутку. В лесу же жизнь текла чинно и несуетливо. Кто-то посвистывал, кто-то ухал, а громко стрекотало-то уж и вовсе рядом в траве. И бесконечно прекрасно пахло природой…

Рев мощного двигателя они услышали издалека. И несколько минут растерянно глазели друг на друга. Бимка дернулся ввысь, но шлепнулся обратно на землю, схваченный за ошейник крепкой рукой хозяина.

— Сидеть! — шикнул Савушкин, напряженно вслушиваясь в возрастающий гул. — Что за твою мать! Сказал же Ильич, нет никаких заявок на эти дни!

Голос становился все глуше, по мере того, как в глазах возрастало нешуточное удивление. В чем-то даже тревожное. Было видно, Лара не понял ничего из его бормотания, но тревожное ожидание передалось и ему. Чисто автоматически он зарядил ружье не встретив, против обыкновения, чуточку насмешливого взгляда компаньона.

Подобие дороги было им прекрасно видно, сами же они надежно укрыты густой массой папоротника. И вот прямо на них выскочила белая легковушка. Старенькая «БМВ» с затемненными стеклами, ревущая словно атакующий танк. Да и не мудрено было потерять глушитель по такой дороге и на такой-то скорости! Бедную жестянку так трясло и подбрасывало, и Лару невольно замутило, глядя на нее.

Не доезжая до них метров десять, водитель свирепо ударил по тормозам, и автомобиль ткнулся изрядно покореженным «фартуком» в землю. Судорожно распахнулась водительская дверца, мелькнули руки, и в заросли папоротника полетел черный тюк, сбивая и обламывая лопухообразные листья. Бросок был мощный — тюк упал всего в трех метрах от друзей, вогнав в ступор бедного Бимку. Тотчас машина взревела, из-под колес брызнули сухие комья земли, сизое облако вытравило все живое в радиусе трех метров, и «Боевая Машина Вора» юркнула в березняк, на окраине которого с другой стороны и расположился лагерь охотников.

Савушкин озадаченно почесал в голове, поднялся, но новый рев заставил Лару дернуть его обратно к земле. На этот раз не снижая скорости, мимо пронеслось нечто темное, горообразное, способное в иных условиях вызвать аплодисменты автомобильной мысли Америки. Но друзья испытали новый приступ необоснованной тревоги. Этот джипяра явно гнался за первым автомобилем. И не похоже было, будто парни играли в салочки. Не слышно задорного веселья и игристого смеха… Но даже в этой ситуации у Лары промелькнуло недоумение, как на таких-то скоростях, помятуя о хлипком мосте, ребята не продолжили свой дальнейший путь, сплавляясь по речке. Видно, мост все-таки оказался крепче, чем можно было предположить поначалу…

Лес так же стремительно проглотил и джип, потушив его урчанье — в чаще звуки исчезают очень быстро. Некоторое время охотники просидели, ожидая продолжения программы. Но птицы по-прежнему чирикали, лисы, натурально, не было и в помине, Бимка немного пришел в себя и неуверенно нацепил на зуб доверенную ему мертвую тушку, словно приглашая всех плюнуть на лису и отправиться лучше домой.

— Идем, идем, мой маленький… — пробормотал Савушкин, тоже явно не собираясь дожидаться лисьего носа.

Как обычно и бывает, именно в ту же секунду они замерли, услышав сухой продолжительный треск. Оба были слишком искушенными, предполагать, будто это сумасшедший дятел, либо лось продирается сквозь сухой кустарник. Нет, черт возьми, это были натуральные автоматные очереди. Трудно было назвать марку, из какого оружия они происходят, но это были именно автоматные очереди. Охотники не могли точно определить, с какой стороны света доносятся, но шизофрения не являлась отличительной чертой обоих, и они ни на секунду не усомнились — стрельба ведется с «их» поляны.

Переглянулись, и выброшенный из автомобиля тюк пока оставался на месте до лучших времен. А оба действовали теперь совершенно профессионально, обнажая свои истинные натуры. Сброшены лишние сумки, патронташи передвинуты патронами вперед, бесшумной стал поступь, а глаза внимательно прочесывали лес, предварительно деля его на сектора. Шли вдоль дороги, стараясь, по возможности, быть постоянно укрытыми кустарником. Оба знали, иной дороги с поляны нет, и следовательно, кто-то да должен будет поехать обратно. Савушкин замер.

— Славка… — прошептал он, полуобернувшись к Ларе.

— Замирая, словно пни, мы ничем не сможем им помочь! — зло прошипел Лара.

Все-таки Савушкин был НЕпрофессионалом. Крутым любителем, не более. И совершенно неизвестно, как он себя поведет в с и т у а ц и и. Лара тронул его за плечо и по-кошачьи переместился в авангард. Савушкин не возражал, сам почувствовав, надо заметить, с немалым облегчением лидерство Лары. Взметнувшаяся рука, отмашка, и оба рухнули в высокую траву.

Урча, показался из-за поворота джип. Он двигался медленно, словно выслеживая кого-то. Прошелестел чудовищными шинами в паре метров от них.

Савушкин тронул Лару за штанину и указал на ружье, а затем на автомобиль. Лара яростно постучал пальцем по голове и резанул ребром ладони себе по шее. Савушкин намек понял и угомонился.

«Командос хренов!» прошептал Лара, выплевывая забившиеся в рот намокшие пышные усы. Он тщетно пытался проникнуть посредством бинокля внутрь автомобиля — стекла были совершенно непроницаемыми. Ровно гуденье стихло. Они осторожно поднялись и ускоренным шагом продолжили путь.

…Они действительно слышали автоматные очереди. Поляна усыпана отработанными гильзами. В воздухе еще носится кисловатый запах пороха. И ужасающе нереальная картина. Белая «БМВ» на отшибе, почти скрылась в орешнике. Оставив ее на потом, охотники бросились к груде камуфляжа за толстым стволом дуба.

Автоматная очередь почти разрезала Славу поперек туловища. Обширная лужа крови под ним и остекленевшие глаза делали излишней процедуру проверки пульса. Они поискали тестя Савушкина. Тот скрючился на водительском сиденье своего «Чероки», пытаясь, наверное, скрыться. Бок залит кровью. На левом виске пригорел порох от выстрела в упор. Контрольного. Смотреть на другую сторону головы не хотелось. Оба джипа тоже изрешечены на совесть — пробитые колеса, осыпавшиеся стекла, бульканье бензина и чего-то еще из двигателя. «Хоть не вспыхнуло!» удивился Лара.

Савушкин соляным столпом стоял посередине поляны. Часто моргал, с каким-то недоумением вертя головой. Прицепленные утиные тушки смотрелись довольно дико на общем фоне его растерянности. Бимка, поскуливая, наоборот метался от тела к телу, поджав хвост. Лара направился к чужому автомобилю. Проходя мимо Савушкина, остановился, внимательно на него посмотрел и, резко взмахнув рукой, хлестнул его рукой по лицу. После второго удара Савушкин опрокинулся на землю. Лара стремительно присел и схватил его за отворот пятнистой куртки.

— Достаточно?

Его голос был непривычно злым. Савушкин утвердительно закивал головой, что-то пробормотав. Не говоря ни слова, Лара отвесил еще одну звонкую оплеуху. Подскочивший Бимка с ходу вступился за своего хозяина, наскакивая на Лару и оглушая лесных обитателей своим лаем.

— Молчать! — Савушкин протянул руку к собаке. Та успокоилась и подставила свою голову. — Это действительно было излишним.

Он потер горевшую щеку, но Лара заметил:

— Когда я спрашиваю, то надо отвечать, а не мычать! Идем…

Парень лет двадцати пяти раскинулся возле распахнутой дверцы автомобиля. Шелковая фиолетовая рубашка вспорота на груди, и в прорехах виднелись страшные порезы. В глазах — застывшая боль. Закончил он свою жизнь традиционно — верхняя часть черепа снесена пулей очень крупного калибра. «Значит преследователей было минимум двое…» отметил Лара, «А резали, чтобы…» Он отскочил в сторону — Савушкина вырвало прямо на то место, где минуту назад находился Лара.

Лара обошел автомобиль с другой стороны и наткнулся еще на один труп. Этот пытался убежать. Не смог. Срезали из автомата. Перевернув его на спину, Лара некоторое время смотрел в юное, ни разу не бреющееся лицо с кучерявыми мягкими волосами на подбородке. «Идиоты… Господи, какие идиоты…»

Савушкин все клокотал горлом, но худшее, казалось, было позади. Правда, лицо еще бледное, да волосы слиплись от пота. Но от этого еще никто не умирал.

— Нам с тобой конец!

Голос у него был пока хриплым. Моментально распространилось зловоние. Поморщившись, он достал из бокового кармана плоскую флягу с коньяком и прочно вставил ее себе в рот, словно бензозаправочный пистолет. Чуть нахмурившись, Лара ждал. Бульканье прекратилось. Щеки слегка порозовели. Лара ждал. Савушкин исподлобья глянул на него и отвел глаза. Понимал — подобная фраза требует продолжения. Долго собирался с духом. Наконец, словно нехотя, выдавил:

— Такие же номера у контрразведки. Не то, чтобы я их наизусть знаю, но это их комбинация.

— Ты имеешь в виду, конечно, джип. — на всякий случай уточнил Лара, хотя и так было понятно, в белое дерьмо перед ними постесняется сесть самый распоследний младший опер. Не та категория, в каком бы состоянии ни находилась страна. Это немецкое старье как раз и ассоциировалось с такими вот юношами в шелковых цветных рубахах со стоечками и дешевеньким золотишком на обгрызенных пальцах. Кладбища полны такими вот «крутенькими», посчитавшими себя достаточно взрослыми, чтобы влезть в чью-нибудь серьезную игру, весьма далекую от привычной им обычной уголовщины. Влезли, что-то урвали и бежать! Да не та лига, братишки! И не те возможности…

— Используешь банк как прикрытие? — жестко спросил Лара, направляясь в сторону своей палатки.

— Да ты что, Флин! — округлил было глаза окончательно пришедший в себя Савушкин, но Лара резко развернулся и ткнул ему в нос свою двустволку.

— Слушай меня очень внимательно, сукин сын! — он шипел словно кобра, таккаждое его слово проникало в мозг Савушкина. — Я не собираюсь телеграфировать американскому президенту о наличии в моем банке русского шпиона. У него и так дел полон рот! — цинично усмехнулся. — Точнее, традиционно — у его персонала! Но ты работаешь в нашем банке, только что твою машину расстреляли из автоматов люди одной из мощных спецслужб, убиты твои родственники, и, наконец, моя жизнь тоже в опасности! Поэтому, чудила, мне нужно знать о тебе все, что может вывести их на тебя и на меня. Ну и, конечно, на банк. Но это в последнюю очередь, как ты понимаешь! И я клянусь семенным запасом Америки, если ты будешь строить из меня дурака, то очень органично впишешься в местные декорации!

— Да ничего я не знаю! — воскликнул Савушкин. — Да! Я работаю в ФСБ, но в «экономической безопасности». А там, знаешь ли, подобные сцены — не банальная рутина! Мое дело — банки, биржи, акции и прочие скучные реалии. И в Центре-то я бываю раз в год: когда пишу отчет за прошедший год и план на следующий… А номера… ну просто знаю, также как знаю еще кучу вещей в этой жизни!

Он закурил, и Лара обратил внимание на мелко дрожащие руки банковского коллеги. «Да, не оперативник…»

— Утечкой капитала занимаешься?

— Этим все занимаются! — Савушкин закашлялся. Глубоко вдохнул и выдохнул. — Одно из приоритетных направлений нашего управления. Этим занимаются все и всегда, но каждый в своей области. Я же не следователь. Мое дело — информация, если есть. И все.

Лара нырнул в свою палатку. Вспомнил, ничего здесь не оставлял. Снова вышел.

— Флин, я только что государственную тайну…

— Да заткнись ты! — в сердцах прервал его Лара. — Тоже мне Джеймс Бонд нашелся! Давай лучше карту!

— Зачем? — непроизвольно вырвалось у Савушкина.

— А добираться ты как будешь?!

Савушкин с тоской оглядел оба джипа. Восстановлению явно не подлежат.

— На кого оформлены машины? — спросил Лара, тоже глядя на них.

— Один — Славкин, а второй — тестя! Я по доверенности…

— Врешь!

— Нет! — почти заорал Савушкин. — Тесть его по каким-то там льготам оформлял, а сам водить не умеет… На фига мне еще одна машина нужна, если эта есть!

«Господи, неужели, хоть в этом повезло?» изумился Лара. Даже если те, другие и догадываются об оставшихся в живых охотниках, то по автомобилям вычислить их не смогут. Кроме того, Савушкин действительно здесь совершенно ни при чем. Не его епархия! Просто дикое совпадение. Балансировал на грани фола, идиот, выпендриваясь перед другом-американцем — в «динамовские» угодья повез! А в это время некие ребята здесь какие-то дела обделывали… Те-то, чудилы «бмвушные», по-видимому случайно зацепились за них в столице, проследили, провернули собственный блицкриг, а вот с отходом не получилось. Заплутали-с. Дилетанты, одним словом! Тоже мне Буч Кесседи и Санденс Кид! От лесника-то если вовремя не свернуть, дорожка только одна и петляет — к этой самой поляне… Твою мать!

— Дмитрий! Ты что там писал? У лесника? — холодея, Лара ждал ответа.

Савушкин снова побледнел. Чуть не вскрикнул.

— П-пу-путевку выписывал… — еле слышно прошептал он.

— Сколько отсюда до лесника?

— Километров десять.

— Другая какая-нибудь дорога есть?

— Через Яковлево, но тогда придется крюк после карьеров делать.

Лара напряженно думал. Приблизился к джипам и раскрыл задние дверцы. Пусто. Ни ружей, ни амуниции. И признался себе, попадись ему великолепная коллекция Савушкина, тоже не прошел бы мимо. Значит, в активу — одни «кеттнеровские» двустволки и россыпь патронов с дробью на водоплавающую птицу. А там автоматы!

— Бегом в машину!

— В какую! — опешил Савушкин.

— В действующую…

Лара откатил ногой в сторону труп водителя и уселся в «БМВ». Зло посмотрел в сторону Савушкина.

— Ты что медлишь, идиот?! Боишься, к тебе призрак этого парня по ночам являться будет? «Ты зачем угнал мою машину! Моя душа висит теперь между небом и землей! И нет мне покоя!!» — завыл Лара, шевеля усами-сосульками.

Стараясь не смотреть на трупы, Савушкин приблизился к автомобилю и втиснул себя на пассажирское место. Кивнул на приказ Лары показывать дорогу в город.

— Это не город, а поселок! — буркнул Савушкин.

— Один черт, там сменим машину и к леснику. Меньше подозрений вызовем, если эти еще там! Где лисья нора?

Проехали еще метров километр, прежде чем Савушкин указал место. Лара юркнул в папоротник, оставив Савушкина присматривать за спаниелем и мотором. В две секунды отыскал тюк, оказавшийся при ближайшем рассмотрении черной спортивной сумкой, подхватил ее с земли и вернулся в автомобиль. Рывком расстегнул «молнию» и остолбенел. Сумка была набита банальными пачками американских долларов. Толстые пачки, крепко схваченные бухгалтерскими резинками. Достоинства меньше чем «100» не было. Во всяком случае среди верхних купюр. Савушкин с присвистом задышал.

— Если бы у меня уволокли э т о, я бы тоже всех порезал! — глухо пробормотал он.

Лара взглянул на него и усмехнулся:

— Надеюсь обойдемся без всяких штучек в духе Стивенсона?

— Да что ты? — округлил глаза Савушкин. — Мне и в голову…

— Да ладно, расслабься! — Лара поставил сумку ему на колени. — Пока едем, постарайся пересчитать…

15 августа

15:40

Лара вписался в проем покосившегося прогнившего забора, который окружал такой же прогнивший сарай. Вокруг не было ни души, так как этот заброшенный и почти разрушенный дом стоял на отшибе. Заглушил мотор, вылез и машины и с удовольствием потянулся после тряской дороги.

— Сколько? — поинтересовался он, видя, что Савушкин закрывает сумку.

— Пятьдесят пачек. Стодолларовые купюры. Проверил три. По сто купюр в каждой. Дает основание предполагать — с остальными дела обстоят также. Значит… пятьсот тысяч. Предварительно. — скучным профессиональном тоном банкира четко доложил Савушкин. И добавил совсем уж не профессионально. — Однако…

— Ну и прекрасно! — ухмыльнулся Лара. — Возьмешь на себя тяжкий труд потаскать их?

— Но… — Савушкина явно беспокоила какая-то мысль.

— Думаешь, это везли честно заработанную зарплату твоим коллегам? — ухмыльнулся Лара. — Ну, такой вот я беспринципный. Не могу упустить своего шанса! А ты можешь свою долю перевести в фонд помощи своего управления… А теперь дай подумать несколько минут.

Он бродил по заросшему сорной травой двору, предаваясь традиционному занятию всех думающих людей — сшибал ногой головки чертополоха. Савушкину не было видно, шевелил ли Лара губами, но усы его определенно жили своей активной жизнью, делая его похожим на пребывающего в глубоком раздумье рака. Сам он от нечего делать снова расстегнул сумку и уставился на деньги. Надо сказать, будучи человеком небедным, такую сумму наличными он держал в руках впервые. И при этом следует учитывать, половина этих баксов — его! Вдруг прошиб пот, а если они — фальшивые?! Тогда никуда с…

Громкий вопль боли прервал его мрачные размышления. Он швырнул сумку на соседнее сиденье и вылез из автомобиля. Лара стоял на одной ноге метрах в пятнадцати от него, уставясь в землю и, не стесняясь, изыскивал все новые недостатки у какой-то матери. Савушкин тревожно приблизился к нему, стараясь отогнать бредовое видение, как его друга укусила змея, как он отсасывает яд из ноги Лары. Картина заставила содрогнуться.

Но причиной переполоха оказалось вделанное зачем-то в землю здоровое чугунное кольцо, по которому, не заметив, и саданул ногой Лара. Они озадаченно смотрели на него, затем взглянули друг на друга.

— На черта здесь кольцо? — озвучил общие мысли Савушкин.

Лара воровато оглянулся по сторонам, нагнулся, потянул, крякнул, распрямился, взглянул на Савушкина.

— Может там огурчики какие… — задумчиво промолвил Савушкин, отогнал Бимку, старающегося оказать посильное содействие, и двумя руками также обхватил загадочное кольцо.

Рывок, звучный выдох организма, и тщательно замаскированный люк открыл их взору самый настоящий тайник. Равносторонний квадрат, углубленный в землю сантиметров на пятьдесят, был выложен внутри тщательно скрепленным между собой листовым железом. А на это железе валялся автомат «Калашникова» и пистолет «Макарова». Савушкин выпучил глаза на арсенал, затем на Лару. Но было видно, всех ответов тот не знал. Не всеми тонкостями владел, так сказать…

Савушкин встал на колени, лег на пузо и свесился в яму. Достал по очереди оружие и поднялся на ноги. Вдвоем обнюхали его и пришли к выводу, из него не то что недавно не стреляли, а они очень удивились бы, если бы им сказали, что оружием вообще когда-либо пользовались.

— Ситуация. — подвел итог Лара и ухмыльнулся почти весело. — Кто-то оказался очень запасливым — такой тайничок славный заделал! — Он протянул автомат Савушкину. — Положи это в сумку к деньгам — все уверенней будем себя чувствовать, а если не понадобится, то избавимся позже. А пистолет пристрой куда-нибудь за брючный ремень. Только не вздумай совать его штаны, ради Иисуса!

Он осторожным пинком закрыл люк и посмотрел на Савушкина:

— Может теперь, друг сердечный, рискнем на нашем «Феррари»? А?

Савушкин почесал затылок. Пожал плечами.

— А мысль дельная. Все лучше, чем тащиться в город и угонять посреди бела дня новый кар. — согласился Савушкин. — Провинция, конечно, но морду все равно могут набить! Да и быстрей выйдет…

Судя по голосу, Савушкин пришел в себя после гибели тестя и своего друга. А может просто не до конца все осознал…

— Значит решено! — Лара снова прошагал к «БМВ». — Только ты теперь поведешь. А метров за двадцать до избушки высадишь…

…Лара прильнул к основательной стене из бруса в то время, когда Савушкин отчаянно сигналил во дворе лесника и пьяным голосом орал «Ильич! Ильич!» Лара прошмыгнул под довольно высоким окном и высунул голову из-за угла. Савушкин, хоть и заметил его, но вида не подал, а продолжил вопить. Скользнул обратно к задней двери. Попробовал. По старинному деревенскому обычаю, дверь была незаперта, но оставался риск отчаянного скрипа. Поэтому, молитвенно прошептав «Вашу мать!», надавил плечом и кувырком влетел в избушку. Встал на одно колено поводя охваченным двумя руками собственным пистолетом, на который у него было разрешение. В ту же секунду распахнулась передняя дверь, и в проеме во всем блеске солнечного света нарисовался Савушкин-богатырь. Правда, автомат он держал довольно воинственно.

Лара вздохнул, встал на обе ноги, подошел к своему другу и показал на предохранитель:

— Эта штука должна быть опущена вниз… Но пусть остается, как есть… — он указал через плечо на тахту.

Лесник Ильич сидел на ней вполне естественно. Впечатление портила лишь дыра во лбу, как раз там, где волосы уже начали отступать под натиском времени. Больше никаких ран. И в самом деле, зачем зря уродовать человека всякими дурацкими вопросами, типа «Как их имена?!» если можно спокойно и вдумчиво полистать журнал регистрации охотничьих путевок. Сам журнал как раз и лежал на столе, наглядно демонстрируя рваные остатки нескольких страниц. Правило номер два: зачем напрягать память, если можно взять с собой.

— Что там обычно пишется? — поинтересовался Лара, чертыхнулся и пролистал целые листки. — Дьявол! О тебе там тоже краткая автобиография имеется?

Савушкин замотал головой:

— Не! Мы ж с Ильичом уже пятнадцать лет знакомы. Были. Там только мой рабочий телефон. И то, только для проформы!

— Так, — задумчиво протянул Лара. — Некоторая фора у нас имеется. Хотя сложить два и два… Вот так-то, господа!

Они вышли во двор. День был изумительный — жаркий, безветренный, умиротворенно колыхались верхушки огромных елей, на все лады пели птицы, которых Ильич, наверняка, прикармливал. Проплыть бы сейчас километра два в прохладной и чистой водичке! А ведь Савушкин еще не отделался от подозрений в отношении меня! улыбнулся Лара, глядя на зеленое великолепие леса. Думает, небось, сейчас уложу его, спишу все на налет и обеспечу себе, любимому, таким вот образом, совершенно безопасное дальнейшее существование — меня-то ни в какой путевке нет! Трое было охотничков-то! Да и денежки себе все прихвачу…

Лара улыбнулся еще слаще, словно кот, перед которым после полной глубокой миски со сметаной, поставили бидон сливок, предложив откушать в свое удовольствие. Скосился в сторону своего друга. Савушкин был напряжен, ковыряя огроменным ножом деревянные ступеньки. Точно, так и думает! Вполне логичный ход мыслей для насквозь криминальной страны. А вот, возьму вот и порешу, вона какой я крутой — углядел, автомат на предохранителе, да и усы под стать!

Лара расхохотался, может несколько нервно, своим мыслям. А может, подсознательно радовался возможности избежать перестрелки. Все откладывается на неопределенный срок, и вообще поедут они сейчас домой.

— Послушайте, сэр! — Лара подсел к Савушкину на прогретую солнцем ступеньку. — Вот на месте наших друзей, ты где бы стал нас отлавливать? Ну, в том случае, если ты такой нетерпеливый…

— На шоссе! — Савушкин думал не долее секунды. — Они, правда, могут и разделиться, и послать одного на железнодорожную станцию, но машину они в любом случае не бросят.

— Значит итог таков: на шоссе они будут точно, а вот насчет вокзала — это как повезет. — согласился Лара

— До станции километров пять будет. — поделился Савушкин.

— Значит, там где-нибудь и бросим наш танк!

 

Глава 4

15 августа

17:20

До вокзала они добрались без происшествий, вкратце поблагодарив Бога за отсутствие завтрака, ибо еда, определенно, не удержалась бы в желудках при такой тряске. Поименованное столичным жителем Савушкиным как «станция», местечко это представляло собой обычную глухую российскую железнодорожную платформу, с пробившимися сквозь закатанный при царе Горохе асфальт пучками выгоревшей на солнце травы. Согласно выработанному ими плану, Савушкин побрел к будке «станции», а Лара стал пробираться туда же окольными путями. Метрах в пятидесяти расположился. Достал бинокль.

Так, вот Савушкин. Вышагивает вполне гордо, и не изображает скорби по погибшим родственникам. Зачехленное ружье, конечно, выдает его с головой, но на то Лара и остался валяться в кустах, чтобы посмотреть, кого это ружьишко взбудоражит. Старикан, с пьяной независимостью прислонившийся к некрашеным железным перилам, не тянет на убивца пятерых человек, даже если он после этого и напился. Не тот типаж… Многочисленная цыганская семья. Пропустим их. Даже если парни замаскировались под чумазых и крикливых ребятишек или состоящую при них дородную тетку с золотыми челюстями, то от рук таких актеров и погибнуть не обидно. Юная парочка. Приобнявшись, как и положено, и в полном соответствии с безбожным временем, курят наравне. Причем… папиросы? Ну да, самые настоящие, без фильтров, толстые, с серенькими кончиками. Обоим так после двадцати пяти, расположились прямо под навесом, возле расписания движения поездов. Случайно? Да запросто, вон солнце как печет! Савушкин прет прямо на них. Ах да, он же не знает расписания. Но мог бы сообразить, в таких глухоманях люди задолго до прибытия электропоездов, как правило, не приходят!

Юная пара скользнула по нему равнодушным взглядом и, продолжая разговаривать, повернулись к Ларе джинсовыми спинами, синхронно поставив ноги в промежутки между решетками ограды. Савушкин посмотрел расписание, прошел в конец платформы. Остановился, вытер пот тыльной стороной руки, взглянул в сторону Лары и прикрыв правую руку от будущих пассажиров своим телом, растопырил ладонь. Молодец! Значит, пять минут…

Лара еще раз внимательно обшарил биноклем окрестности. Больше прятаться и негде, кроме как в этих же кустиках, но их он прочесал еще на подходе. Значит, единственные подходящие кандидатуры — это молодые. А может и не они, может, вообще никого и нет. Но если есть, то только они. Правильно, на черта в такую жару напяливать на себя толстые джинсовые куртки, проанализировал Холмс-Лара. Не иначе, как пистоли прячут!

Бегом преодолел расстояние до платформы. Отдышался, прошел к расписанию. Стоят. Словно часовые у Мавзолея. Равнодушно повертел головой. В этом своеобразном зальчике больше никого не было — все постепенно протянулись к месту остановки первого вагона. На сельской дороге, ведущей к станции, тоже никого. Показался и истошно взревел поезд. Лара резко взмахнул рукой и обрушил удар на затылок девушки. Рухнула как сноп под серпом в умелых руках. Парень моментально развернулся и получил свой прямой удар в лоб. Голова вмазалась в стену, что только прибавило глубины сну. Простите, ребята, может вы и не те, но рисковать никак не можем. Через банк — ищите, а так, уж чтобы прямо к дому выйти, извините, не лохи! А очухаетесь вы, ребята, очень скоро — минут так через двадцать — тридцать.

В два прыжка оказался рядом с Савушкиным и просипел:

— Билеты взял?

Судя по вытаращенным глазам Савушкина, билетов он не взял. Лара только устало вздохнул, вскарабкиваясь на несоразмеримую по высоте с платформой железную ступеньку тамбура. Оставалась надежда на жару и ленность контролеров. А если и пойдут, то не будут ругаться, привлекая, таким образом, ненужное внимание к их персонам. Они миновали прокуренный тамбур, в котором расположились цыгане. Двое мужичков с детской непосредственностью оглядели их с ног до головы и вновь извлекли на свет божий бутылку «Привета», спрятанную под полу при появлении посторонних. Традиционно одна створка ведущих в вагон дверей перекособочилась и намертво заклинилась. Пришлось Савушкину протискивать грузное тело в направлении деревянных сидений, довольствуясь одной.

— Сколько, черт возьми, нам до цивилизации переться? — шепотом поинтересовался Лара, устраивая сумку с деньгами, автоматом и своим разобранным ружьем под жестким сиденьем.

— Минут пятьдесят, час… — неуверенно пробормотал Савушкин. — Я, знаешь ли, не привык на подобных поездах разъезжать!

— Ближе к народу надобно быть! — наставительно изрек Лара.

Он сделал страшные глаза Бимке, и тот обречено залег на полу в ногах. Сам же Лара незаметно передвинул свою кобуру из-за спины на левый бок, прислонился им к вагонной стене и закрыл глаза, напрочь скрыв их от окружающих мохнатыми бровями. Однако, долго поспать ему не удалось. Савушкин потряс его плечо:

— Слушай, Флин! А ты куда сейчас едешь?

Лара уловил плохо скрытое беспокойство в его голосе. Догадываясь о причине вопроса, ответил, мол, домой. Помыться, поспать и подумать. И он искренне благодарен Савушкину за увлекательное путешествие. Но на начальника дилерского отдела ироничный тон не произвел никакого впечатления. Он окончательно растормошил Лару и так просительно:

— А может, поедем ко мне?

Он склонился к самому уху американца и горячо зашептал с присвистом:

— Страшно мне, Флин! Первый раз я в такой ситуации! А трупы я только утиные и видел! Меня вон знобит всего…

Лара и впрямь чувствовал крупную дрожь, прижатых к нему мощей друга.

— Ах, как это мило! — нежно произнес Лара. — Чисто два голубка на жердочке!

Савушкин скривился в кислой улыбке и несколько отстранился.

— Ну так-то лучше! — Лара повращал головой, с хрустом разминая шейные позвонки. Сел прямо. Развернул усы в сторону гиганта. — Ладно, черт с моей репутацией! Поедешь ко мне.

Савушкин отрицательно помотал головой и промычал.

— Что-что? — не понял Лара.

— А как же Верунчик?

— А что такое «верунчик»? — Лара недоуменно взирал на банкира

— Верунчик — это моя жена. — угрюмо ответил тот.

— И каковы твои предложения? — американец уставился на него, нагнетая своими усами-сосульками тоскливую безысходность.

— Поехали ко мне! — обрадовался Савушкин возможности протолкнуть свою идею. — У меня дом. Большой. Места хватит. А потом, когда все это…

— Хочешь, я тебя огорчу? — Лара чувствовал себя премерзко, но иного выхода действительно не было. Этот зашифрованный агент должен до конца уяснить ситуацию. Боевую. Страшную. — У нас пятьсот тысяч баксов. Это приличная сумма. Я знаю случаи, когда убивали и за меньшее. И это кончится только в одном случае. Когда одна из сторон перестанет существовать в природе. Поэтому-то «все это» само собой не рассосется, как ты хотел сказать!

Он сделал паузу, давая возможность Савушкину покрыться испариной.

— Нет нужды объяснять, почему ребятки станут до мокроты в штанах искать пропавшие деньжата? — веско спросил Лара. Савушкин снова обречено замотал головой. — Конечно, кому охота отвечать за такое… Это, во-первых. А во-вторых, мы с тобой банальные «нежелательные свидетели»…

— Так я же номер запомнил! — просветлел ликом Савушкин. — Анонимный звоночек в милицию…

— Ага, — хмыкнул Лара. — И милиция на белых конях помчится в атаку на госбезопасность! Хотя, надо признать, вариант неплохой. Не в плане, что он нас спасает, а… просто мы можем это сделать так… между прочим. Пролетая, так сказать, над вашей территорией. Но нашу проблему этот шаг не решает, а даже наоборот… Теперь они будут уверены, некто не только выжил, но еще и гадит! И гадит, прошу заметить, прицельно.

— А если вернуть им деньги? — вдохновенно предложил Савушкин план «Б». — Вот, мол, ничего-то мы и не взяли…

— Угу! — одобрительно закивал головой Лара. — Мол, ребята, мы не только знаем, чем вы занимаетесь в лесу, но нам также доподлинно известно и кто вы такие!

Он покачал головой и сверкнул красноватыми с прожилками глазами:

— Боюсь, тогда от нашего банка просто ничего не останется! Они и не станут выяснять, кто это такой пронырливый, а просто взорвут его к чертовой бабушке со всем содержимым! А меня, как шефа безопасности, тогда уж точно уволят. — он заметно погрустнел. — Нет уж! Деньги, раз такое дело, оставим себе. Нашу с тобой судьбу они точно уже не испортят. Улучшить — могут, а вот испортить — некуда дальше! А чем целый банк мочить, пусть уж лучше тебя одного!

Он расхохотался своей несколько жестокой шутке, видя, как Савушкина снова пронзила дрожь.

— Да ладно тебе! Успокойся… Ты где живешь-то?

— Да на территории нового коттеджного поселка в Бутово. Южном. Недавно вот переехал…

Лара закрыл глаза. Долго не открывал. Выгнул спину, разминая на этот раз позвоночник. Посмотрел в окно.

— И где ж это такое понастроено? — спокойно, но как-то глухо спросил он, продолжая смотреть в окно на действительно бескрайние поля, в силу сегодняшней бесхозяйственности, заросшие густой травой и цветами.

— На юге Москвы. Кстати, очень хороший район. Все под рукой, великолепная инфраструктура. Говорят, Лужков весьма пристально следит за этим райончиком. Имеет большие планы…

— Он вообще большие планы имеет. — рассеяно вставил Лара. — И не только в отношении этого района… Я только не могу припомнить никакого Бутово в твоей банковской анкете — ни Южного, ни Северного, ни Западного, ни, даже Южного! А, голубь?

Савушкин виновато покосился.

— Я прописан по адресу тестя. Его же адрес и указал в анкете. А дом купил и живу.

— Понятно. И что же, целую комнату выделишь?

Савушкин даже подпрыгнул от радости:

— Весь дом отдам! — воскликнул он.

Лара нашел в себе силы ухмыльнуться:

— Нет, уж, спасибо! Не хочу, чтобы они меня за тебя приняли! А тебя обязательно выманят на Лубянку через твое непосредственное руководство, где ты и сгинешь по старой доброй русской традиции! — не упустил возможности подколоть американец. — И вообще, Дмитрий, в случае стрельбы и прочих осложнений я буду отчаянно отстреливаться, а не прикрывать тебя своим телом.

Савушкин молчал. Он переживал. Он и сам понимал, присутствие Лары в его доме способно поддержать его, Савушкина, дух, но не более. Ну, смогут они отразить лобовую атаку, хотя он тоже не верил, те, другие пойдут на такой примитив. Если это действительно его «коллеги», то у них масса возможностей, как заметил Лара, устранить его по-тихому. И, находясь в его доме, Лара только подставляет себя под удар. Савушкин видел, американец осознает это, и был благодарен за поддержку.

Лара же сидел, задумчиво подперев левой рукой подбородок, правая спрятана под отворотом бушлата, и наверняка, поглаживает пистолет. Смотрит в окно, только зрачки иногда убегают в сторону, зацепившись за мелькнувший за грязным стеклом крупный предмет. Брови насуплены на переносице, мешки под глазами, усы скорбно свесились к центру Земли. Грустные глаза, в которых отражаются чужие рощицы, неухоженные деревеньки, вдрызг разбитые дороги, нарезанные кривые квадратики огородов вдоль железнодорожного полотна, хмурые лица, враждебный народ…

15 августа

19:15

На Киевском вокзале, шагая среди толпы, мешков, тычков, ругани и вони, Лара еле убедил своего друга прежде заехать к нему на Остоженку. Дома американец с наслаждением принял душ. Переоделся. Затем они провели заседание оперативного штаба и приняли решение, деньги целесообразнее оставить в тайнике здесь же. Долго мусолили идею, а не запереть ли их пока в сейфе в банке. Но с сожалением отказались от этой мысли, рассудив, когда те, другие, возьмут это дело в разработку, то приезд в выходной день одного ли Лары или же вместе с Савушкиным в банк, непременно вызовет ненужные подозрения и измышления. Оружие же было решено взять с собой. Ловко и сноровисто собрав небольшую сумку с личными вещами, Лара звякнул ключами взятого для него банком автомобиля. Он редко им пользовался, потому как до места работы от его квартиры было десять прекрасных минут прогулки утром и вечером, а вот сегодня самое время…

Сорок минут удалой езды по московским улицам и проспектам протекли в полнейшей тишине. Лишь однажды, слегка увязнув в «пробке» при выезде с Ленинского на кольцевую, Лара пробормотал вроде:

— А, может и впрямь купить там домик по соседству? Природа, говоришь… Как думаешь, хватит моей половины клада, а, господин дилер?..

…— Ты неплохо ориентируешься в Москве! — удивился Савушкин, изображая штурмана при подъезде к своему дому. — Не ожидал

— Я же работаю в этом городе! — буркнул Лара, отчего-то все больше мрачнея.

Они остановились возле двухэтажного красного кирпичного дома, спрятанного за высоким, в два ряда лакированных досок, забором с кровельным козырьком по верху. Пока Савушкин возился с массивными воротами, Лара вышел из автомобиля и огляделся. Тихая зеленая улочка с утопленными в глубине деревьев домиками, которые мог позволить себе не каждый «россиянин». Изредка прошелестит шинами «Мерседес» или фордовский «Таурус». Никакого намека на уродливые коммерческие ларьки, шум или грязь. Промелькнула стайка ребятишек на роликовых коньках. Не опасаясь попасть под колеса какого-нибудь дебила на «девятке» с непременными затемненными стеклами. В таких районах не бывает ни «девяток» с задранной на недосягаемую высоту «задницей», ни вообще машин старше двух лет. В таком районе не принято превышать скорость. В таком районе принято притормаживать, чтобы пропустить старушку через дорогу или детей в школу, не брызгая при этом слюной от негодования, не принято объезжает очередь на светофоре по тротуару. В такой район приятно возвращаться после работы. Правда, если ты работаешь начальником дилерского отдела…

Лара явно заинтересовался домом напротив савушкинского. Он просто-таки не мог оторвать от него глаз, неразборчиво бормоча при этом.

Дом действительно выгодно отличался от своих краснокирпичных соседей белой дорогой штукатуркой, большими окнами, открывающими свободный доступ солнцу. А то, что они были, вопреки, традиции, не забраны решетками, позволяло допустить использование в оконных конструкциях противоударных стекол. Дом был одноэтажным, но словно растекшимся своей большой площадью по изумрудному скверу, орошаемому в данную минуту сверкающей на солнце водой. Невысокий забор, сложенный в своем основании из больших булыжников и заканчивающийся ажурным металлическим плетением, открывал взору красивые цветочные клумбы, окаймляющие выложенную брусчаткой дорожку от калитки с козырьком и камерой к дому. Такая же, но шире, дорога вела от опять же невысоких ворот вдоль живой изгороди с соседями к гаражу на два автомобиля. Расположившись по всей ширине участка, дом как бы преграждал доступ к внутреннему саду, из которого ввысь устремились замершие в безветрии сосны.

Вообще, надо заметить, это жилище создавало иллюзию открытости, желания наслаждаться жизнью, не отравляемой «Московским комсомольцем»… Но опытным взглядом Лара отметил, за этой видимой открытостью, дом, в принципе, защищен от незваных или нежданных гостей получше иных новорусских крепостей за заборами с колючей проволокой и бойницами вместо окон. Пара видеокамер в саду, малюсенький огонек кодовой сигнализации рядом с обшитой буком снаружи, но явно металлической внутри дверью, подтверждали его правоту. И в случае ее срабатывания к дому вместо милиции, наверняка, подъедут, взвизгнув тормозами, крепкие молодцы в какой-нибудь синей униформе с красивыми эмблемами на рукавах, бляхами на груди и двенадцатым калибром в руках. И не через полчаса, а минуты, эдак, через две…

Все это мелькнуло, отозвавшись болью в сознании Лары за те три-четыре минуты, в течение которых Савушкин раздвигал ворота и садился за руль автомобиля, чтобы загнать его в гараж. После этого американец зашел на территорию банкира и помог закрыть створки.

— Красивый дом. Там, напротив. — скривил рот американец, поднимаясь вслед за хозяином по ступенькам к входной двери.

Савушкин вздохнул:

— Прозевал я его. Когда затеялся с переездом сюда, все ждал, когда его хозяин выставит на продажу, а когда тот это сделал, так в первый же по невероятному везению день мимо проезжал какой-то шустрик и с ходу внес треть стоимости…

— Ну и… — Лара явно заинтересовался захватывающим сказом про то, как удалец Савушкин дом прощелкал.

— А что, «ну»? Купил он этот дом. — Взгляд Савушкин стал скорбен. — Да только не успел въехать… Умер. — он еще больше погрустнел, явно примеряя эту аллегорию на себя.

Лара почесал затылок, скрыв, таким образом, невольную дрожь в руках.

— Что-то становится неспокойно в тихом районе Бутара. — заметил он.

— Бутово. — все также печально поправил друга Савушкин. Затем вздохнул. — Но все безобразия происходят обычно за его пределами! И то, слава Богу!

Лара еще раз оглянулся на такой таинственный дом, и ему почудилось колыхание вертикальных жалюзи в одном из окон. Тронул за плечо банкира.

— В нем разве кто-то живет?

— Так жена того парня с дочкой и живут.

Последние слова Савушкин выговорил уже не совсем внятно, сжимая в объятиях хрупкого вида девушку, встретившую их на пороге. Дополнял картину Бимка, суетно мелькавший под ногами, стараясь изо всех сил быть в центре внимания.

Однако, после последних слов банкира Лара уже ни на что не обращал внимания. Будучи на несколько минут предоставленным самому себе, стоял каменным изваянием, выпучив свои рачьи глаза и поводя усами. Сумка шмякнулась об пол, глухо звякнув частями разобранных ружей, и на него обратили внимание.

— Тысячу извинений, Флин! — воскликнул Савушкин, подводя девушку к американцу. Лара очнулся. На мгновенье показалось, в ее глазах мелькнул то ли испуг, то ли непонятная обеспокоенность. Но когда Савушкин разжал свои руки, то лицо хозяйки не выражало ничего, кроме радушия — Это — Вера, моя жена! Верунчик, это — Флин Лара! — представил он их друг другу, причем вторую часть произнес по-русски.

— Очень приятно! — улыбнулась Вера и протянула руку.

— И мне отшен! — напыжился Лара, отвечая на рукопожатие, стараясь придать своему лицу улыбчивое выражение.

— Он поживет у нас некоторое время! — продолжал ликовать Савушкин, выделывая пируэты вокруг. — Ты не возражаешь?

Она покачала головой, что должно было означать «нет» и, не желая утруждать американца излишествами русского языка, жестом предложила следовать за собой. Лара поднял с пола свою сумку и кивнул. Она повела его на второй этаж в гостевую комнату.

Она была высокого для женщины роста, примерно метр семьдесят пять, светлые подкрашенные волосы собраны в узел на затылке, открывая изящную шею. Шорты носили явно символический характер, неплохо смотрясь вместе с неким подобием джинсового топа, сшитым тоже с разумной экономией дорогого материала. Если бы Лара был в хорошем настроении, он непременно обратил бы внимание и на стройные загорелые ноги, развитые мышцы икр, напрягающиеся на каждой ступеньке, и на золотую цепочку, окаймлявшую тонкую открытую талию, и на изящные, хорошо развитые руки, также в меру украшенные золотом.

Но, пребывавший в глубокой задумчивости Лара, явно не отдавал должного красоте хозяйки дома. Он кивнул в благодарность, когда она приоткрыла дверь его временного жилища, отрицательно ответил на предложенную помощь и, оставшись наконец один, захлопнул дверь, бросился на огромную деревянную кровать и накрыл голову подушкой. В таком положении он находился примерно минут пятнадцать, пока голос Савушкина из холла не предложил ему спуститься перекусить.

Лара медленно встал, крепко зажмурил глаза, сделал два неуверенных шага к окну, выходящему на крыльцо дома. Остановился. Вернулся вглубь комнаты, порылся в глубине сумки и извлек нательную кобуру с вложенным пистолетом. Прицепил ее на пояс под широкой пестрой рубашкой, помотал головой, словно конь, и решительно вышел в коридор.

…За накрытым столом они болтали о всякой ерунде, согласовав между собой взглядами не посвящать Веру в подробности охоты.

— А папа тоже вернулся? — поинтересовалась Вера, откусывая огромный кусок хрустящей булки с ветчиной и традиционными листами китайской капусты.

Савушкин побледнел. Лара оказался более собранным. Он не стал замирать с поднятым стаканом или давиться куском. Предполагал, рано или поздно, но такой вопрос будет обязательно задан. А может, просто он был погружен в свои мысли и не среагировал должным образом на каверзный вопрос, заданный к тому же на русском языке. Савушкин, не дождавшись поддержки от американского друга, пролепетал:

— Они со Славкой остались до завтра, как и хотели. — его голос окреп. — Это Флину приспичило вернуться в столицу!

Вот теперь Лара поперхнулся и уставился на Савушкина. В его глазах явно читался вопрос, какого это хрена ему приспичило возвращаться в Москву. Но Савушкин уже закусил удила:

— Звонили из банка. У них возникли какие-то проблемы со съемом его квартиры… То ли ремонт всего дома грядет, то ли еще что… — он вполне убедительно пожал плечами. — И мы решили, пока он поживет у нас. А там и основные вещи перетащим!

Он широко и искренне улыбнулся и победно взглянул на Лару, полагая, теперь американцу отрезаны все пути к отходу. Но Лара, отрешившись от всех проблем, снова витал в астрале, что Савушкин принял за свою окончательную победу.

Спустя некоторое время Лара встал из-за стола.

— Пройдусь. Прогуляюсь. Посмотрю, как тут у вас, что и где…

Хозяева кивнули. На вопрос банкира, не сопроводить ли его, американец лишь отрицательно мотнул головой.

Выйдя за ворота, он некоторое время неуверенно мялся, не в состоянии определить, куда же ему направиться. Он не знал. Просто он не мог дольше оставаться в доме с людьми…

Шагнул было к поразившему его дому через дорогу, но крупная дрожь свела судорогой правую ногу. «Да нет! Ерунда все это…» пробормотал американец, мотая головой.

Затем принял окончательное решение и побрел вдоль дороги в направлении пешеходного перехода. Воспользовавшись им, оказался на углу владений, примыкавших к вызвавшему его неподдельный интерес дому. Низко опустил голову и продолжил свой путь, углубившись в хитросплетения зеленых извилистых улочек.

Мыслей не было никаких, только печаль. Вышел к открытому пространству, которое запросто могло претендовать на центральную площадь этого элитного поселка. Пара открытых кафе. Лара нащупал бумажник и прошагал к укрытому в тени пластиковому столику.

15 августа

21:15

— Вы желаете?..

Молодой парнишка в безупречно белом переднике возник ниоткуда, словно джин.

— Апельсиновый сок. Кофе. Черный, без сахара и очень крепкий. — бесцветным голосом произнес Лара. По-русски.

Поймав себя на этом, он отрешенно подумал, в жизни каждого оперативника, в какой бы спецслужбе он ни работал, и если он действительно работал на износ, наступает момент смертельной усталости. Когда внутренний ресурс выработался полностью. Тот самый момент, когда пренебрегаешь всеми правилами конспирации и здравого смысла, с отчаянной лихостью гадая, случится с ним что-нибудь или нет. А если вот так? Опять ничего? Ну, значит судьба… Для многих эта балансировка на грани срыва заканчивалась весьма плачевно. Кто-то спивался, находясь дома, кто-то навсегда пропадал во тьме контрразведки чужой страны. А кто-то ложился виском на ствол, и вовсе независимо от местонахождения.

Лара полагал, такой момент уже миновал некоторое время назад. Но вот сейчас, заговорив на языке, которым, согласно своей легенде, владел весьма посредственно, он понял — нет! Оказывается, есть у него еще тот самый мерзкий шанс «провалиться» по-глупому…

Отметив возросшее оживление на площади, посмотрел на часы. Оказывается, прошло всего восемь часов с того момента, когда на поляне в далеком лесу раздались автоматные очереди. Восемь часов, которые можно было бы ужать до сюжета неплохого боевичка. Категории «В». Можно на досуге обдумать. Пока же все мысли он гнал прочь, старась сохранять голову пустой. Иначе он просто сойдет с ума…

Улицы заполнялись возвратившимися с работы людьми, за каких-то десять минут не осталось ни одного свободного столика на площадке. Официанты бесшумно засновали, принимая заказы. Лара смотрел на лица присутствующих. Обычные веселые лица, с печатью легкой усталости после рабочего дня. Галстуки подраспущены, верхние пуговицы рубашек расстегнуты. Ну да, конечно, в этом мирке вряд ли попадется человек, снимающий после работы рабочую робу или монтажную каску! И нет здесь вынутых из-под полы бутылок «Колесника» с пластиковыми стаканчиками, никто во весь голос не повествует миру о том, что он, б…, сделает с этим е… правительством, б…, если не отдадут, б…, его прое… зарплату за прошлый май, б…!

Окружающие его люди были чертовски далеко от подобных забот. Их зарплаты, конечно, не зависят от правительства. Они чаще всего, вообще ни от кого не зависят.

А это что за… Лара врос в легкое кресло взмокшим пиджаком. Глаза свело резью, по коже головы пробежала легкая рябь. Джип, как две капли воды похожий на виденный ими в лесу. Мелькнул бесшумным темным видением в направлении главного въезда в городок и скрылся за стеной зеленой изгороди. Лара попытался вскочить, но впервые в жизни, прочувствовал на своей шкуре выражение «ватные ноги». Они подломились в коленях, сладостно онемев щиколотками.

Он плюхнулся обратно, жестом показав озабоченным его поведением соседям, все в порядке. Да нет, не могут быть это те же самые. Даже если оперативность и достигла фантастических результатов! Не могут же они спокойно разъезжать на «засвеченном» автомобиле по столице, ни в грош не ставя свидетельские возможности оставшихся в живых охотников!

А если могут? Это для него восемь часов назад словно началась другая жизнь. Криминальная. А для них восемь часов — это восемь часов оперативного времени. Почти рабочий день! Связаться с координирующим центром, прогнать по учетам автомобильные номера охотников, параллельно сделать соответствующий спецзапрос в центральный адресный стол насчет телефонного номерка из регистра лесника. И через некоторое время они построят ось «Х» — банк и чуть позже — ось «У» — родственники владельца одного из автомобилей. Того самого, у которого нет собственных водительских прав, но есть красивый «Гранд Чероки»! И на пересечении…

…Лара что есть духу мчался к коттеджу Савушкина, чертыхаясь, когда попадал в очередной безумно романтический, но такой ненужный теперь зеленый тупиковый проулочек. Ага знакомый переход. Вроде бы… Да, точно, вон и белый дом… Значит, напротив — дом банкира. Последний рывок до ворот.

Стоп! Чтобы из «бесшумки» в окне полоснули? Нет-нет! Спокойным, прогулочным шагом пройтись по этой стороне улицы, лениво поглядывая по сторонам. Главное, теперь он держит дом под контролем, а его никто не знает и ни с какими событиями не связывает. Еще метров десять и можно будет перейти. Он вытащил бумажник, извлек оттуда какой-то клочок и задумчиво огляделся, спрашивая себя, а поверил бы он сам, доведись ему наблюдать за собой со стороны? Наверное, да: человек явно ищет нужный ему дом. Не станут же они «мочить» всех, кто звонит в дверь.

Перед воротами Лара еще раз демонстративно «сверил» номер дома, убрал бумажку в карман и вжал кнопку наружного звонка. Никакой реакции. Может, гулять пошли? Он позвонил еще раз. А может, электричество отключили? Постучал в калитку, с ужасом глядя, как открывается незапертая створка. Чтобы Савушкин в своем состоянии оставил ее открытой? Опять съежилась кожа на затылке. Через силу заставил себя принять беззаботный вид, просунуть голову в проем и крикнуть «Эй!». Ничего. Изображая заблудившегося идиота с бестолковой улыбкой на лице, готовом моментально изобразить извинение за вторжение, но знаете, дверь была открыта, а мне нужно узнать, как пройти, я ведь звонил, но никто…

Перед входной дверь, находясь вне видимости окна, Лара сжал пистолет, почувствовав себя не в пример увереннее, и пнул ногой. Он и не ожидал, дверь окажется закрытой — не снабженная защелкой, она закрывалась только ключом. Но если бы она была заперта на ключ, то это противоречило бы открытой калитке. И он уже почти был уверен в том, что так боялся увидеть.

Вера все еще сидела за столом. Только голова была неестественно запрокинута. Савушкина не было видно, так же как и Бимки. Он обшарил глазами гостиную. Все шкафы были распахнуты, вещи выброшены на пол, короче, классическая сцена жесткого обыска. Слава Богу, хоть стены не стали вскрывать, вспарывать обивку и заниматься прочими излишествами. Вероятно, посчитали, у Савушкина не хватило бы времени так надежно упрятать сумку. Но «по верхам» прошлись весьма даже основательно и качественно. Лара прокрался к внутренней лестнице. Ступени не скрипят, и то, спасибо! Никого. Его вещи, кстати, тоже вытряхнуты из сумки. Рысью пробежал по остальным помещениям в доме, не особо и таясь. Понял уже, никого не найдет.

Кубарем скатился вниз. Убрал пистолет и подошел к Вере. Осмотрел ожоговые язвы на гладкой коже. «Пытали, догадался Штирлиц!» Да и пистолет «Макарова» раньше на полу не валялся!

Лара присел на корточки, пытаясь определить тот ли это пистолет, который они нашли в «тайнике». Если, да, то он хранит чертову уйму его, Лариных, отпечатков!

Лара хмыкнул и поднялся на ноги. Почесал красный нос, подергал ус. Задумался. И еще раз оглядел место происшествия, видимо, пытаясь восстановить картину налета.

Судя по пыткам, Савушкин какое-то время держался. Лара спросил себя, как он поступил бы в подобной ситуации, и признался, если бы подобное проделывали с его женой… А может, и тоже держался бы, догадываясь, чем дольше держишься, тем дольше живешь. Значит, увеличиваешь шансы освободиться. Но не ради жизни, как таковой, а чтобы мстить. Ведь, очевидно — в конце всех всегда убивают. Шанс на мщение. Так поступил бы Лара. Но отсутствия в доме трупа банкира отнюдь не говорит о его решительности. Может он в данную секунду прямиком ведет их в квартиру американца.

Он очень глубоко вздохнул. Жизнь делает очередной виток. В принципе, в глубине души был готов и к такому повороту. В бумажнике были абсолютно все его личные бумаги, в квартире на Остоженке — ни одной фотографии, ни одного дневника и прочей идентификационной ерунды. С собой имеется кое-какая одежда. Деньги… Денег было, признаемся честно, жаль. Не каждый день удается подержать в руках полмиллиона.

Лара закрыл Вере глаза, запачкав при этом руку ее кровью. Несколько секунд смотрел, как капля ползет по среднему пальцу к ладони, оставляя за собой густой след. «Где же вы, когда так нужны!» невнятно пробормотал он. Встрепенулся, вытер руку скатертью и пошел собирать свои вещи. Все было напрасно. Абсолютно все…

… Прежде чем навсегда покинуть этот маленький городок, он, снова перейдя улицу, долго стоял перед воротами белого дома. «Да нет! Сболтнул Савушкин, сам не зная, что…»

— Я могу Вам чем-нибудь помочь?

Вежливый женский голос ударил по его мозгам добротной кувалдой. Мертвящий холодок пронзил позвоночник, моментально затекла шея, и разжались руки.

Он скосил глаза. Молодая женщина с распущенными светлыми волосами, держала за руку мальчишку годиков двух. В другой руке свисал обычный полиэтиленовый пакет с продуктами. Паренек старался не уронить огромную для его роста двухлитровую бутылку Кока-колы.

— Господи всемогущий! — прошептал Лара с широко раскрытыми глазами.

— Папа? — удивленно произнес мальчик.

Женщина одернула ее за руку.

— Сашка, не приставай! Извините. — обратилась она уже к Ларе.

— О, ничего! — невероятным, просто чудовищным усилием воли Лара овладел собой, присел на корточки и посмотрел прямо в глаза парнишке. — Разве твой папа похож на Бармалея, как я?

— Папа! — упрямо повторил малыш и топнул ножкой. Но видно все-таки не настолько уверенно, чтобы решиться еще на какое-нибудь действие. Например дернуть американца за ус.

Лара пружинисто распрямился, по пути смахивая слезу со своих красноватых глаз.

— Извините! — повторила женщина. — Ничего общего. Не знаю, с чего ему взбрело в голову. И, конечно, он еще слишком маленькая, не замечает Ваш акцент. Вы американец?

— Неужели я так плохо говорю по-русски? — деланно ужаснулся Лара. — Я был в гостях у Вашего соседа через дорогу. Проездом. И теперь возвращаюсь домой.

— У Димы? — оживилась женщина. — Они дома? Я должна занести им велосипедный насос…

— Их нет! — воскликнул Лара. — Они ушли…

— Гулять? — подсказала женщина, видя заминку американца.

— Да, по райским местам. — печально улыбнулся в усы Лара.

— Места здесь действительно красивые! — буквально восприняла женщина его слова. — Ну, позже тогда. Брала, думали у Сашки колесо спустилось, а там во-от такая дырища! Теперь как-то колесо менять нужно.

— Позвольте мне помочь Вам! — Лара замер в ожидании ответа.

— Мама, пусть папа сделает мне колесо, а то снова уедет, а мне кататься будет не на чем.

— Заходите. — просто сказала женщина.

Она порылась в сумочке, достала ключи и открыла калитку.

— Проходите, — повторила она. — Я только что забрала сына из студии, поэтому прошу прощения за бардак в доме.

— Какой студии? — не понял Лара.

— Танцевальной. — женщина вопросительно на него смотрела, не понимая, отчего иностранец не проходит в сад.

Между тем мальчишка прошмыгнул мимо них и мчался к дому. Женщина грустно посмотрела вслед, как тот, весело напевая, скачет по лестнице, и подняла на Лару наполненные слезами глаза.

— Его отец… — она шмыгнула носом, но взяла себя в руки. — …а я так и не смогла сказать ему все… он…

— Он вернется! — тихо проговорил Лара.

Сказал он это без малейшего акцента, своим н а с т о я щ и м голосом. Не скрипучим и приглушенным, а молодым и звучным, какой бывает у людей в тридцать лет.

Женщина резко обернулась и зажала рукой рот. В широко раскрытых глазах слезы моментально высохли.

— Этот голос… — прошептала она. — Он мне знаком! Кто Вы?!

— Я скоро вернусь, и мы обо всем поговорим. — Лара пятился назад.

— Но Вы вернетесь? — крикнула вдогонку ошарашенная женщина.

— Тридцать минут! — крикнул он и опрометью бросился к дому Савушкина.

Влетел в дом, захлопнул дверь и запер ее на все возможные замки, хоть и не ожидал в и з и т а. Не обращая внимание на труп, прошел в ванную комнату на первом этаже и положил на призеркальной полочке пистолет.

Включил горячую воду, очень горячую — до пара. Достал из сумки несколько жестянок и тюбиков с мазями, пару флаконов. Посмотрел в зеркало на отражение «вредного америкашки Лары», скроил в последний раз грустную спаниелью рожу с печальными, украшенными красноватыми прожилками, глазами, вздыбил пышные холеные буффаловские усы и счастливо засмеялся.

Затем густо намазал рожу содержимым одного из тюбиков с изображением безумной физиономии Эйнштейна, выдавил на макушку вонючую мазь и распределил ее по всей голове. Скинул одежду и вылил на тело розоватое масло. Основательно втер.

Пока подсыхало, покрасовался перед зеркалом, поигрывая пузом. Раскрыл рот, вынул накладные резцы, и полез в душевую кабинку.

После десяти минут в густых облаках пара на пол шмякнулись усы, сосульками обрушились лохмы волос. А если бы водитель Митрич имел возможность сейчас лицезреть глубоко им презираемого америкашку, то был бы потрясен до глубины души. Кожа Лары клочьями повисла на теле, оползая жировыми складками вниз к сливному отверстию.

Лара не боялся засорить слив, зная, «кожа», «жир» и прочие ухищрения, созданные лучшими мозгами ЦРУ США через пару минут растворятся в воде без остатка. Сложнее было с глазами. Он помнил, как долго вживлялись специальные линзы с пресловутыми прожилками. И вот теперь с такой же болью он крайне осторожно извлекал их из глаз.

Через полчаса отчищенный мочалкой, смывший любое присутствие химии на своем теле из душевой кабинки вылез Сергей Стоцкий. Будто заново родившийся. Уже в который раз за свою недолгую жизнь. Спросил себя, а правильно ли он поступает, не посвятив Лену в свою тайну, но решил не забивать ей голову.

Ухмыльнулся своему отражению в зеркале и напялил на себя чистую одежду из сумки. Мешковато, но все равно образ приличного человека не терялся. После этого достал из нагрудного кармана пиджака нечто, напоминающее спичечный коробок, положил его на пол и с размаху наступил на него ногой. Пискнув, «коробок» сплющился, и миниатюрный передатчик, послав свой первый и единственный сигнал, перестал существовать, уже уничтоженный кислотой внутри герметичного эластичного корпуса.

Принявшие сигнал, узнали, американец по имени Лара приказал долго жить. Через несколько минут группа экспертов из американского Посольства срочно начнут «подчищать» следы его пребывания — будет составлена нота о пропаже американского гражданина, перерегистрированы его платежные средства, а его куратор, молодой негр из Нью-Йорка, будет круглосуточно находиться в режиме ожидания нового пароля от Сержа Стоцкого. И все это ради весьма призрачной надежды на успех операции «Вепрь»…

Она стала оседать на подломленных ногах, Сергей подхватил ее и подвел к глубокому креслу.

— Сережка…

— Посиди, милая, я налью нам обоим воды!

 

Глава 5

15 августа

22:30

— Папка! Папка! Папка вернулся!

Сашка носился вокруг развалившегося на диване Сергея, то заскакивая на него и нещадно топча ногами, то кубарем скатываясь на пушистый ковер и прыгая на четвереньках. Лена хохотала, удобно устроившись на его животе.

В этой шумной куче-мале он забыл на время о доме напротив, все разговоры были оставлены на потом, верх одержали эмоции, как только он появился на пороге дома, все еще красный и распаренный после своего чудесного превращения.

Через несколько минут они с удивлением услышали истошные завывания красно-синих сирен. «Какого черта!» подумал, обернувшись на всполохи за окном. Теперь этот дом его больше не волновал. Он вычеркнул его из жизни вместе со всеми его обитателями — мертвыми и еще, возможно, живыми.

Им было столько рассказать друг другу, и Сергей горел желаньем поскорее оказаться один на один с женой. Но в ближайшие часы это явно не удастся. По крайней мере, пока сынишка не угомонится и не пойдет спать.

Поужинали наскоро приготовленным тушеным мясом в горшочках, после чего Сашка потащил показывать «как они обставили дом». Хорошо обставили. Добротно. Ничего не упустив. Но на то и деньги, чтобы обставлять, философски подумалось ему. И в ту же минуту он ощутил себя д о м а. У себя дома, в кругу своей семьи. Любящей семьи…

16 августа

00:15

— …ты лучше скажи, как вам удалось спастись из пожара? — задал Сергей давно мучавший его вопрос.

— Из какого пожара? — непонимающе уставилась на него Лена.

— Прости? — в свою очередь вылупился Сергей. — Что значит «какого»?!

Они лежали в новой для него кровати, в их новой для него спальни. За окном — глубокая ночь. Двадцать минут назад Сашка наконец угомонился в своей комнате и перестал петь песни. Сходивший посмотреть Сергей не мог сдержаться, чтобы не подойти и не поцеловать сына. Тот беспокойно зашевелил во сне ручкой, но нащупав его ладонь, вновь успокоился и мирно засопел в свете ночничка. Сергей выключил свет и вернулся в спальню.

…— Наша старая квартира выгорела дотла! И я собственными глазами видел, как пожарные вынесли два завернутых в брезент тела. И твое кольцо… то самое, помнишь из белого металла с рисунком?

Лена побледнела.

— Когда ты не вернулся после вечеринки на следующее утро, я решила заняться переездом, тем более, прикатила огромная заказанная машина, и носильщики недвусмысленно стали намекать, мол, неплохо бы и мебель потаскать. У них, видите ли все оплачено, и возвращать деньги они совсем не хотят. Управились часам к двум. А тебя все нет. — Лена, посмеиваясь, рассказывала о событиях более, чем месячной давности, словно это было только вчера. Сергей тоже помнил каждую минуту этого кошмара. — Ух, если бы ты знал, как я бесилась, представляя, что с тобой сделаю, когда ты появишься! Мы еще одну ночь провели в квартире, расположившись буквально на полу. Но мы не могли продолжать жить в пустой квартире! — она возмущенно пихнула его в бок. — А тут моя подруга Наташ…, а-а, ты ее все равно не знаешь, она недавно замуж выскочила и, узнав о нашем переезде, попросила пока не продавать квартиру, месяц, не больше, а дать возможность им пожить, пока его родители не переедут к бабке. Короче, все это совершенно неинтересно…

— Да уж. — вставил Сергей, любуясь ее взволнованным лицом.

— Господи, бедная Наташка! Я оставила ей свой телефон, на случай, когда ты соизволишь вернуться из загула. А кольцо она, наверное, где-нибудь нашла под плинтусом… Сама-то я его ужу год не видела… А через три дня заявила в милицию о твоей пропаже. И стала ждать. Деньги, твои, у нас были, наши координаты у всех кому нужно… И… — она запнулась. — И через неделю или что-то вроде, к нам заявились из милиции и, ни слова не говоря ни о каком пожаре, известили о твоей гибели!

Как он и рассчитывал. Только не предполагал, эта информация дойдет до жены. Ведь и он считал, их нет в живых!

— Опознать труп не представилось возможным, так как вспыхнул автомобиль… с тобой… и… там сгорело все практически до тла… А иных следов своего пребывания ты не оставил… ну, у зубного или где там еще… — Лена умолкла, и было видно, она все еще переживает страшные события месячной давности. — Но что с тобой-то случилось? — она устроилась поудобнее, так удобнее целовать его. — На самом деле ушел в запой?

Он рассмеялся и рассказал о своих приключениях вплоть до того момента, когда он взорвал свою машину.

— А после? — ее глаза загадочно мерцали в свете ночника.

Сергею же показалось, ее тело напряглось, когда он рассказывал о парнях в черных кожаных куртках, устроивших за ним погоню по ночному городку. А когда он упомянул про подвал, куда его пытались завести, Лена ощутимо вздрогнула. Приписав это сопереживаниям, продолжил:

— А после передо мной открылись два пути. Один из них, чрезвычайно романтический — затеряться среди бомжей, стать странником, размышляя над бренностью жизни, безропотно снося удары судьбы и уповая на милость людскую, как сказал бы один мой знакомый. А второй путь заключался в том, чтобы снова вернуть смысл существования, но без погружения в нищенскую нирвану. Взять свое, почувствовать себя человеком, самим определяющим свое житие-бытие. Вот так-то… Истина проста, как российский рубль — бороться за счастье-то надобно!

— Ты вернулся в разведку?

«Для начала я вернулся в ЦРУ» чуть было не ляпнул он, но не стал говорить на эту тему, помня, как лихо Лена ставит ярлыки, типа «предатель». А объяснять пришлось бы слишком многое. Всю свою жизнь. И время для объяснений явно не самое подходящее. Поэтому ответил предельно уклончиво:

— Нет, конечно! — «Вот и снова началось вранье в супружеской жизни!» — Я стал готовиться для возвращения в Штаты.

— Зачем! — от удивления она даже перестала касаться губами его лица.

— Как зачем? — искренне удивился он. — А здесь-то мне фиг делать? Вас я считал погибшими, уладил бы кое-какие дела и вперед! Раз эта страна отобрала у меня семью, то на фига мне тут оставаться!

— И ты бы так просто покинул свою Родину? — с деланным возмущением воскликнула она.

— Тише, Сашку разбудишь! — усмехнулся он. — Патриотка ты моя! Знаешь, за этот месяц я многое передумал! И это было не очень-то и просто, принимать какие-то решения, делать выводы, а самое главное — переосмысливать! В Штатах у меня был цель!

— Ты мог бы и здесь поработать «во благо»!

— Здесь? Здесь я работал бы во имя интересов! И прошу заметить, весьма далеких от государственных! Знаешь, за этот месяц утерял связь с этой страной! Пуповина оборвалась. А хищно-ласковые уговоры о великой России перестали действовать!

— А как же твои романтические рассуждения на тему природных российских разухабистых далей, хоть и имеющих зачастую вид дикий и неприглядный совершенно или внутреннего истинного раздолья русской души. — насмешливо передразнила она его, сверкнув из-под полуприкрытых ресниц.

— Гиблая, безнадежная страна с ее глупостью, грубостью, хамской щедростью, тупой и пошлой удалью! А разухабистые дали хлопцы забросали пустыми бутылками и пластиковыми стаканчиками!

— Ничего себе! — присвистнула она. — Тебе бы на «Радио свободы» в советские времена работать!

— В советские времена у меня была Родина… — грустно проговорил он. — А относиться к числу «россиян» нет никакого желания. Ребячество, конечно, но… Они… попытались отнять у меня мечту…

Лена пристально посмотрела ему в глаза и тихо спросила:

— Но ведь ты всю свою жизнь мечтал стать шпионом, не так ли?

Он покачал головой и втянул губы, подыскивая подходящие слова.

— В детстве — да, мечтал, а когда стал взрослее, то поставил перед собой такую цель. А это разные вещи — мечта и цель…

— Да?

— Цель или достигается, или — нет. Мечта же в принципе не может быть достигнута. На то она и мечта… На место одной мечте приходит другая. Мечта — это нечто возвышенное, это то прекрасное, «питающее» нашу душу, и в конечном итоге определяет сущность человека…

Она прижалась к нему всем телом, от близости которого его уже давно бросало в жар и дохнула в ухо:

— А тебе не кажется, мы слишком болтливы?

— Я люблю тебя! — прошептал он в ответ, утыкаясь лицом в ее шею.

— Я тоже люблю тебя, Сережка! — ответила она. — Хоть и чувствую себя героиней сериала что-то вроде «И у кактуса тоже бывают шипы!»

— Или «Жестокие иглы розы…»

— В заднице!

— В зад…

Его организм все-таки не был железным. Он уснул, убаюканный ее ароматной кожей. Лена, удивленно взглянула на его макушку, улыбнулась и слегка отстранясь, стараясь не потревожить, долго смотрела на человека, с которым жизнь, казалось, разлучила навеки, но они вновь упрямо возвращаются друг к другу…

* * *

…Надо признать, для обоих посещение подобного закрытого, да еще «элитного» клуба было впервой. Но отказаться от приглашения было просто невозможно, поэтому немного посомневавшись по поводу выбора одежды, Сергей остановился на традиционном смокинге, решив, лучше перебрать и казаться франтом, нежели швейцар ледяным тоном процедит, сегодня, мол, не подают. Лена втиснулась в умопомрачительную юбчонку, которую Сергей по наивности принял поначалу за одежонку сына. Свободного покроя контрастная блузка оголила ее плечи, держась на теле уж и вовсе диковинным, на его мужской взгляд, образом. Но он промолчал. Во-первых, она и в самом деле выглядела потрясающе — эдакая высокая, стройная, сверкающая леди. А, во-вторых, рассудил, именно так, наверное, и следует одеваться в клуб с эротической шоу-программой. В самом деле, ведь не на оперу же собрались! Конечно, несколько смущало отсутствие на ней нижнего белья. Но, сжав зубы, был вынужден согласиться, такая обливная юбка начисто исключает наличие чего-либо еще.

Как и было обещано по телефону, самый настоящий лимузин поджидал их перед домом строго в назначенное время. Предупредительный шофер услужливо распахнул перед ними заднюю дверь, и они оказались в однокомнатной малогабаритной квартире со всеми удобствами. Это был, вероятно, самый огромный лимузин, в котором ему приходилось ездить. Лена одобрительно хмыкнула и нажала на панель перед ними. С мелодичным перезвоном дверца отъехала в сторону, открыв их взорам небольшой, но богатый бар. А еще через минуту они наслаждались холодным «Мартини Астор». Жизнь, в общем-то, текла в нужном направлении.

Столик в первом ряду небольшого и уютного зала позволял в полной мере наслаждаться происходящим на сцене, чуть возвышавшейся в паре метров. Извинившись, приглашающая сторона обещала присоединиться к ним позже, после того, как уладит несколько неотложных дел. Напомнив, все — за счет заведения, человек пожелал им приятного времяпрепровождения и растворился в полумраке зала. Сделав заказ, Сергей оглядел этот самый зал. Он был совсем небольшой, столиков на пятнадцать, невысокие ярусные уступы служили для того, чтобы сидящим в задних рядах не приходилось вытягивать шеи. Помимо ночничков на каждом круглом столике, зал освещался мягким, словно исходящим от стен, светом. Улыбнувшись своим соседям, также с интересом озиравшимся по сторонам, Сергей повернулся к Лене.

— Неплохо. И публика вроде приличная. — констатировал он, вылавливая из истинно шпионского коктейля «водка-мартини» лимонную дольку.

— Приличная публика по стриптизам не ходит! — с пуританской жеманностью произнесла Лена. — И я предпочитаю оливку…

— Дело вкуса. — покладисто согласился Сергей. — Но все же не стриптиз, а эротика… — и кивнул головой на небольшую полукруглую сцену, на которой явно разворачивалось действо.

Две мулатки, наряженные с максимальной скромностью, под звуки латиноамериканского танго энергично перемещались по ярко освещенной сцене, лавируя между расположенными довольно близко друг от друга традиционными для подобных шоу блестящими металлическими шестами и выделывали такие па, за которые их моментально дисквалифицировали бы на любом конкурсе бальных танцев. Сергей вынужден был признать, эти загорелые и гибкие девчонки свое дело знают. Он начал подтопывать ногой в такт музыке, не забывая, правда, при этом подкрепляться. С интересом скосил глаза на Лену — она довольно долго занималась этими самыми танцами и как раз с латиноамериканским уклоном. Глаза широко раскрыты, нижняя губа прикушена, пальцы постукивают по столу. Она даже наклонилась вперед, так ее захватило это зажигательное танго.

От танцовщиц не укрылось неподдельное восхищение ими белокурой красавицы в первом ряду. Они синхронно поклонились ей, а затем одна из них легко спорхнула со сцены и приблизилась к ним. На Сергея накатило облако парфюмерии, разбавленной потом — девчонки выкладывались на совесть! Продолжая покачивать обнаженными бедрами и зазывающе изгибаться талией, танцовщица неожиданно протянула руки к Лена и подняла ее на ноги. Сделала движение в сторону сцены, словно приглашая с собой. Лена засмеялась и отрицательно покачала головой.

— Нет, нет! Спасибо!

Но танцовщица, что-то лопоча на, черт возьми! испанском, явно не хотела ее отпускать, приглашая ее с собой.

— Та-та-та, сеньорита, та-та-та-та!

Ни черта не поняв, Сергей с интересом ждал, как скоро Лена «сломается». Он-то знал, танцы были ее страстью. Довольно скоро. Буквально секунд через десять она задорно посмотрела на него, словно спрашивая его одобрения. Улыбаясь, он пожал плечами. Под восторженный гром аплодисментов она поднялась вслед за мулаткой на сцену, где сразу же попала в объятия другой танцовщицы…

Она ни в чем не уступала своей партнерше. Также синхронно изгибалась, вместес притопывая ногами. Ззал стонал. Поначалу Сергей опасался, высокие «шпильки» будут ей мешать, но понял, подобные опасения излишни. Эти высоченные каблучищи словно являлись продолжением ног. Она контролировала не только каждую клеточку своего тела, но сцену, одежду, освещение, партнершу. Та ни разу не запуталась руками в порхающей шелковой блузке, их руки всегда встречались там и в ту секунду, когда это было необходимо, не было отдавленных ног или прочих несуразностей.

Переход этой же музыкальной темы в более спокойное и мелодичное звучание… Тела двух женщин словно слились, переплелись, руки, ноги. Перед зрителями мелькало то извивающееся обнаженное тело танцовщицы, то шелковая спина его жены. И он подумал, если жюри раньше их дисквалифицировало, то теперь просто все упали бы в обморок. Бешено раскручиваясь в разные стороны, они затем вновь сходились, все убыстряя свои движения. Сергей обомлел: партнерши так и льнули друг к другу, демонстрируя откровенное, грубое и плохо замаскированное желание…

Снова переход. На этот раз к африканским мотивам. Освещение сцены стало более резки, импульсивным, на контрасте цветов. Общий свет в зале погас совсем. Даже ночнички на столиках еле тлели. И только сцена будто горела закатным пламенем. Резкие, ритмичные такты с преобладанием ударных снова материализовали на сцене вторую танцовщицу. Они втроем закружились в неистовом цветовом вихре, и в какой-то момент обе обнаженные девушки оказались по обе стороны Лены, держа ее за руки. Миг, и веревочные петли, живыми змеями протянувшись от двух шестов, охватили ее запястья, разводя их в стороны. На щиколотках, блестя никелем сомкнулись тонкие прочные браслеты, натягиваясь цепочками к тем же шестам. Моментально ее стретчевая юбка, съежившись, скользнула вверх по бедрам, обнажая их почти до середины.

Сергей замер. Не зная, то ли перестрелять всех к чертовой матери, то ли это обычное дело — так заигрывать с гостями заведения, он ждал реакции Лены. Стоя лицом к залу, она сверкающими глазами, в которых совершенно не было испуга, взглянула на него, и он остался на месте. В следующую секунду позади нее мелькнули женские руки, взвилась словно пиратский флаг черная материя, и ее горящие любопытством и возбуждением глаза, скрылись за непроницаемым шелковым мраком, а обе мулатки словно растворились.

Публика затаила дыхание. Из зала не доносилось ни единого звука. Жила только клубящаяся красным паром сцена. Ритмы стали жестче, и если танго изливалось утонченной испанской страстью, то теперь зал окутывала первобытная дикая страсть Черного Континента. На сцену выскочили шесть чернокожих танцоров, гибких и блестящих от втертого в тела масла. Набедренные повязки искрились серебром, мерцали белки глаз. Ничего не видя, Лена будто все воспринимала посредством музыки и атмосферы. В блуждающей улыбке сверкнули ее зубы, талия и бедра слегка извивались под музыку, приняв правила игры. Мелькающие руки танцовщиков в строгой синхронности имитировали ласкающие движения, иногда так близко от ее тела, что при неверном свете Сергею казалось, будто они дотрагиваются до его жены. Почти через силу ему приходилось одергивать себя, убеждая, мол, это всего лишь шоу…

Музыка все яростнее. Окончательно погасли ночники, и в окружающем мраке адским пламенем горела сцена. Танцоры черными призраками носились по сцене, совершая немыслимо красивые пируэты на маленьком освещенном пятачке. «Тоже мне, „Белая девушка в ожидании Кинг-Конга“!» натужно усмехнулся про себя Сергей и вздрогнул.

За спиной у Лены оказался один из танцовщиков, вращая руками в бешеном темпе. Второй встал перед ней, застыв на мгновенье черным изваянием. Затем их руки с двух сторон устремились к ней, вцепились в блузку и рванули. С треском, слышным даже сквозь грохочущую музыку, материя разошлась по шву и, распавшись на два лоскута, скользнули по обнаженной теперь верхней части тела, утонув в дыму. Сергей вскочил на ноги, но две очень крепкие и сильные пары рук швырнули его обратно в глубокое кресло, а в горло уткнулись два же чрезвычайно острых тускло мерцающих прямых клинка.

Точно такой же или похожий клинок сверкнул и на сцене, вспарывая натянувшуюся на разведенных бедрах девушки юбку. Теперь она была совершенно обнажена, отливая казавшимся бронзовым в этом освещении загаром, словно настоящая путешественница, попавшая в плен дикарей.

Бешенный и страстный барабанный ритм стучал разгоряченной кровью в висках, рубашка облепила тело, а во рту пересохло, словно он никогда в жизни и не пил. Страстно молясь, чтобы все оказалось розыгрышем, чуть дернулся, но клинок надавил, и на воротник брызнула тончайшая струйка крови. Одновременно, помимо своей воли, он чувствовал к тому же и противоестественное первобытное яростное возбуждение, глядя, как, смотревшиеся диким, немыслимым контрастом черные руки ласкали светлое, трепещущее женское тело, на этот раз по-настоящему, умело и с захватывающей жесткостью, мельтеша, будто демонические молнии. Как они следуют очертаниям ее груди, безудержно скользят вниз по красивому впалому животу, обтекают темными струями ее бедра.

В какой-то миг разгоряченным взором он ухватил, как спорхнули серебристые набедренные повязки танцовщиков. Все это больше и больше напоминало ад, и четыре дьявола кружили вокруг, сливаясь с красно-черной игрой светотени. Еще один вдруг оказался позади девушки, одной рукой обхватив и сжав ее грудь, а второй резко запрокинув назад ее голову. Мелькавший вокруг ее шеи белый оскал зубов впился в ее рот.

Шестой же демон прыгнул перед ней, спиной к залу, слегка присел вплотную к ней и, опираясь на ее бедра, медленно распрямился. В мерцающем свете ритмично заходили словно высеченные из опала мышцы его ягодиц.

Отчаявшись проснуться и чувствуя, от безумия его отделяет очень маленький шаг, Сергей с ужасом ждал ее крика, зная, после него он бросится на кинжал. Ждал своего последнего мига… Но его не было. Тело ее выгнулось навстречу, встречая завоевателя, а предательски прорезавшееся зрение выхватило из красного мерцанья ее оскаленный в сладострастном стоне рот, все еще запрокинутую назад голову, влажный кончик языка на верхней губе. Глаза были по-прежнему спрятаны за повязкой, но услужливая память подсказала, как именно они закрываются в истоме, оставляя видимые сквозь пушистые ресницы узкие белые щелочки…

Казалось, черное мускулистое тело само создавало музыку, а не следовало ей, изгибаясь и переливаясь, словно струи водопада…

Сколько времени это продолжалось, Сергей не знал. Просто наступил миг, когда тело негра выгнулось, будто натянутый до предела лук, замерло и обрушилось куда-то вниз, в клубящийся туман. Но сразу же на его месте очутились двое других, закручиваясь в спирали, падая на колени и обвиваясь лианами вокруг ее напряженных голых ног, а Сергей скорее почувствовал, чем увидел, как вздулись мускулы на бедрах, напряглись икры, и побелели на ее животе костяшки пальцев того, кто был сзади…

Блестевшее от пота тело девушки извивалось, словно прекрасная кобра в своем смертоносном танце, но Сергей ясно понимал — она не пыталась вырваться, а была полностью во власти невиданного и не испытанного до сих пор наслаждения…

Тот, сзади, замер в мелкой дрожи и испарился также стремительно, словно его и не было вовсе, ее же тело будто вспыхивало, окруженное со всех сторон четырьмя черными и блестящими мужскими телами, среди мечущихся рук, переплетенных ног, напряженных лиц и пульсирующих в такт бешенной дьявольской музыки мышц…

…Он вскочил, презрев нож, и сел в кровати, дико озираясь в ночной комнате. Руки свело судорогой, и они стали «отходить», покалывая миллионами иголок. Во взмокшую от пота шею, словно в попытке удушить, впилась цепочка.

Лена мирно посапывала рядом, просунув руку под его подушку. И никаких негров поблизости… Но он еще долго с ужасом смотрел на нее, прежде чем до него стало доходить, они — дома, в своей спальне, все это — приснилось, часы на прикроватной тумбочке высвечивают красным 2:45 Р.М., и он в жизни не был ни в каком элитном стрип-клубе на эротическом экзотик-шоу. Не посещал он подобные заведения не из-за каких-то высоких моральных принципов, а просто не было ни желания, ни необходимости.

«Видать, появилась необходимость!» мелькнула четко сформулированная среди разноцветного, искрометного клубка в пылающей голове мысль. «Доходился по лесам, странник хренов!» прошептал он, «Эдак еще…» Заглянул под свое одеяло. «Да ладно тебе, не до такой же степени!» одернул сам себя.

Стоцкий осторожно слез с кровати и прошлепал босыми ногами в гостиную. Не включая света, бухнулся в кресло и налил коньяка. Вытер обильный пот подвернувшейся под руку своей же вчерашней рубашкой, тем не менее, облегченно убедившись, рубашка — самая обычная, а не фрачная, со стоечкой.

«Интересно, в таких случаях к психоаналитику или сексопатологу бежать надо?» успокаиваясь, продолжил он внутренний монолог. «А если попытаться истолковать этот сон, то к чему бы это?.. Или половое созревание в последнюю фазу вступило… Или наоборот вызревание…» Он кощунственным залпом влил в глотку превосходный «Хеннеси» и зажмурился от неожиданного яркого света. В дверном проеме стояла Лена, кутаясь в махровый халат.

— Ах, как это возбуждающе смотрится — голый Серж с коньяком! — оценила она мизансцену.

Он зыркнул налившимися кровью глазами, еще не в силах принять слова, хоть отдаленно связанные с эротикой.

— Кошмар приснился! — буркнул он, предлагая принять это в виде объяснения.

— Ага… — протянула насмешливо девушка. — Кошмар, да? Однако…

Она неотрывно смотрела куда-то в область его живота. Он проследил ее взгляд и, вспыхнув, попытался безуспешно прикрыться скомканной рубашкой.

«Точно — впал в детство! Капут агенту!» еще успел подумать он, прежде чем мозги заблокировались при виде сбрасываемого на пол женского халатика и хищного взгляда его супруги…

 

Глава 6

19 августа

11:00

Витек Головнин «оттягивался» «Клинским», цвет которого вызывал в памяти видения маленькой тележки на резиновых колесиках, уставленную баночками в окошке двери с надписью «Лаборатория». Но после довольно сумбурного новоселья… этой… ну как ее… ну… в общем, даже «Клинское» было в кайф…

Трель дверного звонка начисто вышибла уже нарождающееся имя счастливой обладательницы новой квартиры в местном престижном краснокирпичном доме.

— …то та, Вть… — невнятно донеслось из его спальни, чутко отреагировав на перемены в шумовом фоне квартиры.

— Откуда я знаю? — искренне удивился Витек.

Взглянул на часы. «Точно, в чухало кто-то захотел!» совсем озлобился он, сопоставив комбинацию стрелок на стенных часах и выведя восемь часов утра. Среда. Восемь часов! С утра в среду! Прямо в восемь часов! Он даже не стал смотреть в глазок, решив сделать себе сюрприз, «воткнув в хлебало» незнакомцу.

Правда, красиво распахнуть металлическую дверь не удалось по двум причинам: тяжело, да и открывалась она наружу. Поэтому он просто наддал ее плечом, вывалившись на загаженную окурками, плевками и сексуальными измышлениями на стенах лестничную клетку.

— Ну что, му…

Страшный прямой удар в нос отбросил назад его голову, тело помимо воли попятилось обратно в квартиру и осело на пол под рогатой вешалкой с одеждой. Голова гудела, глаза залило слезами, неспособными, тем не менее, погасить жуткий фейерверк. Рот наполнился кровью то ли из разбитых губ и зубов, то ли из носа. Но не этот вопрос заботил Витька. Говоря откровенно, его вообще ничто не заботило, ибо от удара голова была пуста.

Сильный рывок в небо, мгновенная пауза и жутчайший контакт чего-то с грудной клеткой. Ноги отрываются от паркетного пола и устремляются по траектории вслед за остальным телом. Композиция приземляется почти в центре неухоженной комнаты, пребольно ударившись по пути затылком о журнальный столик. Но на эту боль уже никто не обращал внимания.

— Эт шо…

Оглушительный звон пощечины, вскрик, бормотание, захлопывающаяся дверь в спальню.

Тишина.

Старомодное тиканье часов.

Совсем близко от глаз полированная ножка стола. Пыльный ворс ковра. Какой-то пух на нем осел. Откуда в квартире пух? А вот щека в какой-то луже… Совершенно цементная голова…

С неба протянулись руки, вцепились в сальный, с темными разводами воротничок рубашки, дернули.

Сел.

Прислонили к столику.

Спасибо.

А теперь поднять глаза. Хоть и страшно. Страшно так, что все свело внутри. А так, может и пощадят, если не смотреть. Я же не видел их… Нет, уже поздно. Мама…

Чужая рука приподняла за подбородок его лицо. Сергей участливо рассматривал распухшую за пару минут физиономию бывшего Лениного одноклассника.

— Че, Сер, охерел?!

Прикушенный язык совсем не повиновался, в горле хрипело, но мысль ему, кажется, удалось донести.

— Есть немного. — охотно согласился Сергей.

Поднапрягся, оторвал от пола Витькину тушу и толкнул ее в направлении кресла, где тот так наслаждался прекрасным утром пять тысяч лет назад. Витек несколько подсобрался в кресле, но еще не пришел в себя. Давно его так не били. Лет пятнадцать, наверное.

Сергей приблизился, взял бутылку с недопитым пивом и стал лить его на голову Головнина. Тот зафыркал.

— Да я те…

И дернулся от молниеносного и точного удара в скулу.

— Сразу хочу задать направление нашей беседе. — пояснил Сергей, даже не дуя на костяшки.

«Из железа они что ли?» мелькнуло в витьковской голове.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь, ясно? — выдвинул новое условие Сергей.

Витек кивнул, не конца веря в происходящее. Но мыслей о восстановлении справедливости или попранном достоинстве не было. Он просто тупо ждал вопросов.

— Кто организовал «вечер одноклассников»?

Витек широко распахнул глаза.

— Как кто… — прошамкал он. — Од… одноклассники, мать их!

Сергей хищно усмехнулся и сунул руку в карман светлого пиджака. Через мгновенье на свет божий показался устрашающего вида кастет, сверкающий мелкими шипами. Сергей ловко нацепил его на пальцы.

— Я был тогда в стельку, позвонили, сказали, такого-то числа будет этот долбанный вечер… — заторопился Витек, мимоходом подумав, кресло нужно будет потом промокнуть тряпочкой. — Тогда у нас с братвой «запарка» прошла. Мы контракт двинули. Впарили одному лоху…

— Вечер! — оборвал его Сергей.

— Не знаю! — возопил Витек. — Женский голос в телефоне. Сказала, вы оба в городе. Хорошо бы и вас притащить, если вы не в курсе!

— Чей голос?

— А хрен ее знает! — честно округлил глаза Витек. — Я знаю что ли? Я не телефонист, по голосам в трубке всех узнавать. Может из бывших кто, может ваша знакомая какая-нибудь! Хрен знает!

Сергей задумчиво смотрел на бывшего одноклассника.

— Знаешь, Вить, я тебя сейчас так от… — пообещал Сергей. — Что та…

— Да не знаю я!! — в отчаянии вскричал Витек. И горячо зашептал. — Была одна. Не знаю, кто. Звонила каждый день, все спрашивала, позвал ли я вас или тебя. Достала, стерва!

Витек пугливо заозирался, словно боясь, стерва подкарауливает за диваном с телефонной трубкой в руках.

— А потом?

— А что потом? — продолжал шептать Витек. — Потом я вас увидел на лавочке. И она больше не звонила…

— Никогда?

Витек отрицательно помотал головой. Поморщился, но по-прежнему не обращал ни малейшего внимания на кровяные струи из носа.

— Где у тебя телефон? — все также задумчиво поинтересовался Сергей, пряча кастет, к величайшему ликованию хозяина квартиры.

— Отключили мне телефон. — хрипло ответил Витек. — Месяц назад, козлы, вырубили. За неуплату. А какая, к чертям, неуплата, когда вона у меня все квитанции долбанные в органайзере зашиты. Я же не лох какой-нибудь! Я бизнес веду…

Сергей терпеливо выслушал стенания Витька. Подошел с другой стороны:

— Мобильник есть?

— Та же фигня! — горестно развел руками Витек. И снова оглянувшись, прошептал. — Это она все устроила! Точно тебе говорю!

— Ладно, ты пока сопли вытри и мокрую вату в нос вставь. — В «молочном» автомат остался?

Витька кивнул.

— Тогда я добегу туда и мигом обратно. А ты сиди и не вздумай испаряться! Еще потолкуем…

…Магнитная карта, купленная здесь же в кассе, втянулась в щель телефона-автомата, Сергей набрал свой домашний номер. Длинные гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Отбой. Побарабанил пальцами по корпусу аппарата. Набрал новый номер.

— Да?

— Омега двадцать. Звезды по периметру. Номер — икс тридцать один двадцать.

— Минуту. Идет проверка.

Голос на другом конце трубки стих. Какой-то мужичок с веселой перебранкой взвалил на плечи два огромных целлофановых мешка кукурузных палочек и стал бороться с тяжелой дверью. Маленький мальчик упрямо тянул женщину к витрине со сладостями. Женщина же, как могла, тянула время, болтая со скучающей продавщицей за стойкой. Мальчик вырвал свою руку и комично топнул ножкой…

— Алло, икс тридцать один двадцать! — отчеканила трубка.

— Слушаю Вас! — Сергей отвлекся от детской трагедии.

— Идентификация произведена. Подтверждаем прежние инструкции. Условия те же. Контроль — Ваш. Контакт устраивает?

— Полностью. — Сергей нетерпеливо ждал, пока голос-бюрократ в трубке пройдет нудную, но необходимую процедуру координации задания. — Информацию принял. Готов мой запрос о «друге детей»?

— Ответ отрицательный.

— «Семья»?

— Прорабатывается. Ваше время вышло.

Сергей нажал отбой. Мальчик счастливо разрывал обертку «Сникерса», ведя маму к выходу. На лице продавщицы — смертельная скука.

Сергей одним махом преодолел два этажа до знакомой бронированной двери. Открыта. «Совсем парень, струхнул!» мелькнула мысль. «Уу, какой я грозный, упаси Боже, разозлить меня или заставить ждать на лестнице!»

Мысли оборвались, скрутились в спираль, стрельнули в висок и сосущей сладостью осели под ложечкой. Витек как-то бесформенно развалился на своем грязном ковре. Разбитое лицо по-прежнему в крови. Красная от крови футболка. В ней — три дырки. Н полу под грузным телом — тоже лужа крови. Значит… Сергей представил себе примерную траекторию пули, исходя из положения трупа. В стене обнаружил три выбоины. Глубокие, прошу заметить! Это из чего ж, пуляли?! Самих пуль, кстати, и след простыл! Вот черти чистоплотные…

Он заглянул в соседнюю комнату. Девушка разметалась на неприбранной кровати лицом вниз. Халат задрался, оголяя толстые, целюлитные бедра. Простыня промокла от крови и поблескивала лужицами. От всего этого зрелища Сергей с трудом подавил позывы в горле и вернулся в гостиную.

Визг тормозов. Хлопанье автомобильных дверей. Торопливые шаги под окнами. «Ах, что б вас!» Сергей метнулся к двери, но по лестнице уже грохотала казенная обувь. Обратно. «Как глупо!» Заскрипела приоткрываясь дверь. Он бесшумно скользнул в спальню и закатился под кровать. Сразу дохнуло тухлостью, мышами, въевшимся куревом и «железным» запахом крови. С трудом перевернулся на спину и чуть не выпрыгнул обратно — прямо ему на живот сквозь пружинные переплетения сочилось из набрякшего матраца.

— Ну, на хрена, мне, спрашивается, такая неделя! — в сердцах воскликнули в комнате по соседству.

Топот, гомон. Треск и шипение раций, подтверждение наличия трупа. Шаги рядом. Нет, двух трупов! Натужное кашлянье.

— Бригаду вызвали?

— Конечно, Санек! Пусть они теперь валтузятся с этим!

— А может, осмотримся, товарищ сержант? — новое робкое звучание.

— Ты, Клименко, извращенец долбанный! Иди, осмотрись в спальне. И повози носом по ее ляжкам.

Скрип двери. Тяжелое сглатывание. Дверь прикрылась обратно. Голоса приглушились, но остались разборчивыми.

— Небось, сам же, паскуда, и вызвал, …! — злобно матюгнулся один из наряда.

— А хрен его знает! — поддержал разговор другой. — Пойдем-ка на улицу. Покурим, пока эти … докатят!

— Пошли! А ты, сыщик, пока осмотрись! — расхохотался кто-то. — И никого не пускать!

— Ясно, товарищ сержант!

Голоса стихли.

Сергей аккуратно выполз из-под кровати и рывком стянул с себя пиджак и рубашку. Подкрался к двери и встал сбоку. В щелку от неплотно прикрытой двери ему было видно юное безусое лицо, серьезное и явно озадаченное одновременно. «Наверное, первый серьезный выезд». Таращится на труп и, как пить дать, пытается вычислить убийцу. «Время уходит!» напомнил он себе. Оглянулся, взял небольшую шкатулку с комода и несильно бросил его в угол.

Эффект ошеломляющий. Молодой милиционер подпрыгнул, дико озираясь и судорожно пытаясь справиться с клапаном кобуры. «Неужели там действительно пистолет лежит?» удивился Сергей. Наконец «Макаров» был извлечен и даже снят с предохранителя. «Молодец, владеет собой!» мысленно похвалил Сергей. «Круты стали менты!» и напрягся. Милиционер крадучись приблизился к двери в спальню. «Ах, какой я молодец! Мимо проскочил …!» срифмовал Сергей, после того как дверь от удара ногой впечаталась в стену по другую сторону проема. Показалась рука с пистолетом. «Когда же вы научитесь!» Сергей нанес сверху удар по запястью милиционера. «ПМ» грохнулся на пол. Вскрик. «Да у меня самого разрыв задницы бы приключился!» посочувствовал Сергей, выпрыгнул из-за косяка и провел показательный нокаут. «Сыщик» затих на полу.

Сергей добежал до платяного шкафа. Слава Богу, хоть чистые рубашки водились в избытке. Сергей напялил на себя одну из безразмерных витьковских сорочек и выбрал легкую летнюю куртку, в карманы которой распихал свои пожитки из испорченного пиджака.

Пора уходить! Мысль не отличалась оригинальностью, но была весьма своевременна. Оглядываться не стал, незачем. Выскользнул на лестничную клетку и насвистывая, стал спускаться вниз. Уверенно раскрыл подъездную дверь и нахально вылупился на курящих милиционеров.

— Че, за Пашкой снова прикатили? — посмеиваясь, поинтересовался он.

— А ты сам-то кто? — подозрительно уставились на него три пары хмурых глаз.

— Из двенадцатой квартиры! — лихо соврал Сергей. — Вона балкон застекленный!

Он неопределенно ткнул рукой вверх, уверенный, хоть один балкон, да окажется застекленным. Все трое, как по команде задрали головы.

— С четвертого этажа, что ли?

— Нет! В подвале мы живем! — съязвил Сергей. — Ладно, пошел я.

— Постой, шустрик. Ты слышал что-нибудь подозрительное или просто необычное? — проявил служебное рвение один из сержантов.

— Вообще или по вашей линии? — охотно поддержал разговор Сергей.

— Не дури, брателло, а то и так настроение хреновое! Разобью чавку к чертовой матери! — зло огрызнулся второй.

— Не слышал. Не видел. Не сидел. — смиренно ответил Сергей. — Ребят, действительно идти надо. Опоздаю с обеда, уволят к ядрене фене!

— Где пашешь-то? — поинтересовались более миролюбиво.

— В радиомагазине «в стекляшке». — Сергей указал рукой через площадь. — А что произошло-то?

— Ничего. — отрезали. — Нужно будет — узнаешь! А нужно будет — вызовем!

— Ладно! — пожал он плечами. — Пока!

Придав себе подозрительный вид, оглянулся на дом, почесал грудь, покачал головой и побрел к проезжей части. Пережидая автомобильный поток, боковым зрением заметил, как к подъезду подкатил «Рафик» и несколько человек в штатском сосредоточенно направились в подъезд. Вслед за ними испарились и те, в форме.

Сергей перебежал через шоссе и юркнул в спасительную тень зеленых дворов. Он шагал по утрамбованным десятками тысяч подошв тропинками, извивающимися среди травы и никогда не совпадающими с пешеходными дорожками, проложенными городскими властями и размышлял. Даже за тот короткий промежуток времени, который он находился на улице, волосы сильно нагрелись под солнцем, невыносимо хотелось снять куртку, оказавшуюся довольно теплой для лета, но прохожие могли впасть в панику от его поясной кобуры. Все это, вместе с двумя трупами позади него навевало тягостные мысли. Причем мысли эти прекрасно укладывались в некую «теорию заговора».

А уж, если сюда на секундочку самым фантастическим образом приплюсовать печальную судьбу Савушкина и его супруги, то получался просто совершенно тоскливый круговорот трупов в природе. Вокруг Сергея. А уж в этом-то сомнений не осталось вовсе, ибо никак не были связаны между собой Головнин и Савушкин. Наверное, черт бы их побрал! Не должны!

Но размышления сверкнули и испарились, а факты в виде трупов остались. И работать ему надобно теперь по двум направлениям: деньги — банкир, Головнин — бомжи, точнее, «школьный вечер». А во главе угла — его основное задание. «Вепрь» — контрабанда российского оружия, и не какой-то мелочью, а последними секретными разработками в этой области. И если «школьные» разборки еще можно было бы как-то, хоть теоретически притянуть за уши к этой операции, сославшись на утечку у американцев, то гибель Савушкина не увязывается с американской специальной службой никоим образом. Зато с российской — прямее некуда. Ах, черт!..

Он некоторое время рассматривал простенькую вывеску, приглашающую посетить юношескую спортивную школу № 3 при НИИ по таким-то дням и обязательно в такое-то время. Он посмотрел в небо. Не прояснилось. В себе он еще не разуверился, поэтому не стал дико озираться по сторонам и сверять номер дома. Он точно знал, это тот самый дом и тот самый подвал, где он некогда чуть было не сгинул.

Подергал ручку вполне приличной металлической двери вместо той, старой, способной выдержать прямое попадание атомной бомбы. Она подалась. Испытывая некоторый трепет, Сергей зашел в залитый искусственным светом коридор. И внутри все изменилось также сильно: вместо окошка дежурного охранника взгляду явилась неповрежденная монолитная стена, выкрашенная в белый цвет. Различные стенды с фотографиями свидетельствовали о несомненных спортивных успехах членов команды этой школы. Причем за довольно долгий период, начиная с лихого начала горбачевской перестройки. Расписания спортивных секций. Ряд дверей с табличками.

Сергей прошел вдоль дверей, внимательно читая эти таблички, хотя был заранее уверен, ни на одной не будет написано что-то вроде «Бандитская». В конце располагался довольно уютный актовый зальчик с десятком рядов стульев. Со всех сторон в стенах зала были окна, располагающиеся ниже уровня земли, мимо пробегали, проходили, семенили ботинки, кроссовки, туфельки и сапоги.

— Вы кого-то ищете?

Сергей обернулся на голос. Милая девушка, на вид двадцати-двадцати пяти лет. Короткая простая стрижка, белая навыпуск футболка с вычурным логотипом на левой стороне, блестящие обтягивающие штаны для велоспорта, на сильных, но изящных ногах белеет «Найк». На загорелом лице застыла вежливая улыбка. Спокойные карие глаза, с легкой «спортивной» горбинкой нос.

— Вам только традиционного секундомера не хватает. — постарался потянуть время Сергей.

Не говоря ни слова, она извлекла откуда-то сзади красивый отчаянно-желтой неоновой окраски секундомер и продемонстрировала его.

— Браво! — прокомментировал Сергей.

Она по-прежнему молчала, полагая, наверное, всякий вопрос требует ясного ответа. Сергей развел руками:

— Да вот думаю подзаняться собой и подбираю, куда бы записаться.

Она критически оглядела его.

— А не поздно ли? Сердечко не прихватит?

— Мадемуазель! — негодующе воскликнул Сергей. — Мне всего тридцать!

— Мы принимаем до пятнадцати лет! — усмехнулась она.

— А что же остальным делать? — спросил он, вовлекаясь совсем уж в ненужный и бестолковый разговор.

— Как что? — цинично улыбнулась девушка. — От жены получку прятать, распивать в подъезде, колоться… Развлечений, если творчески подойти, хоть пруд пруди!

— Как Вы жестоки! — ужаснулся Сергей. — Вам нельзя заниматься преподавательской деятельностью! И уж, конечно, тренерской работой тоже.

— Не Вам решать! — резко ответила она, давая понять — разговор окончен.

— А где же снующие маленькие спортсмены. Те, которым до пятнадцати лет? — поинтересовался он, демонстративно оглядывая пустой коридор.

— Каникулы у них. — ответила девушка и не менее демонстративно взглянула на часы.

Сергей прикинулся идиотом и уставился на очередной стенд с фотографиями.

— А на этом месте всегда существовала эта школа? — задал он новый вопрос, настраиваясь на долгий и содержательный разговор.

— А Вам-то какое дело? — откровенно холодно парировала она.

— А просто интересно. — простецки заявил Сергей.

— Интересно, когда в бане тесно! — заставила она вспомнить старые прибаутки еще по школе в Вашингтоне. — И может Вы все-таки пойдете прогуляетесь?!

— Если бы не мое трепетное отношение к женщинам… — процедил Сергей, проходя мимо и задевая ее локтем.

Она дернула плечом и, навалившись, прижала его к стене.

— А что тогда? — дерзко поинтересовалась она.

— Тогда я с огромным удовольствием надрал бы твою маленькую упругую задницу! — прошипел Сергей, всегда свирепея от любого вида хамства, не упустив, однако, случая критикнуть себя за откровенный американизм.

— Мысль, в принципе, неплохая… — задумчиво произнесла она.

Не меняя позы, ткнула сложенными пальцами в его пресс, скользнула вниз. Хмыкнула, отвела плечо. Сергей отлепился от стены, проклиная рукоять пистолета, процарапавшую ему спину.

— Тут у нас борцовский зальчик имеется! — призывно-хищно сверкнула она глазами. — Если продержишься пару раундов, может и дам поупражняться с моей задницей…

— Старшего массажиста попроси! — огрызнулся он, делая пару шагов к выходу.

— Трепло вонючее! — хлестнуло по ушам. — Петух долбанный!

Он зарычал и развернулся к ней. Она посмеивалась.

— Ах, какие мы обидчивые! Уж девушке и слова не скажи! Зал справа от тебя.

Бледный от бешенства, он нажал нужную ручку и оказался в небольшом устланном татами зале. Прошел вглубь. У противоположной стены снял куртку и рубашку, одновременно незаметно освобождаясь от кобуры и завертывая ее в одежду. Скинул «мокасы» надетые на босу ногу.

Она с улыбочкой наблюдала за его приготовлениями.

— Ну прямо Брюс Ли! — одобрила она. — Ах, какие мы мускулистые и грозные! Угроза девичьей невинности! — продолжала она издеваться, одной рукой запирая в двери замок.

— Давай, давай! Когда мне страшно, я тоже болтаю — не остановишь! — осклабился он.

С криком она неожиданно бросилась вперед, обрушивая каскад ударов обеими ногами. Сергей еле успел увернуться от первого, а потом дело пошло по наезженной колее. Уйдя в активную оборону, он позволял себе иногда выпад, чтобы проверить способности и умение агрессорши. Защищалась она толково, а вот в нападении не смогла до конца избавиться от голливудских эталонов. Видны были следы серьезных соревнований — не больше.

Ух ты! Это было лихо! У самого-то так никогда и не получалось, думал, только в фильмах и бывает…

Черт! Словил-таки скользящий в бок. Девочка настырная, ишь, машет, словно мельница.

Ну, ни черта себе! Захватив в блок его руки и глядя прямо в глаза, она попыталась достать ногой в голову через свое плечо. Словно скорпион! А он-то полагал, все это чистой воды трюки на экранах…

И не устает, зараза! Пыхтит, кричит, наскакивает, словно вошь на рыцарский панцырь, но встречает лишь глухую оборону. И это ее злит. Ей, видите ли драчки хочется! Ну ладно, пора заканчивать, а то уж и припотел…

Поймал в захват ее правую ногу, ощутив гладкую и влажную кожу, в падении ушел от удара второй, одновременно делая подсечку в воздухе. Дальнейшие действия развернулись уже в партере. Оказавшись на ее спине, попытался пойти на болевой на захваченной ноге, но девушка так извивалась, пришлось отбросить эту затею. Метнулся к ее голове и успел схватить за руки. Со стуком прижал их к полу.

— Вот так-то! — Выдохнул он. — Классика! На лопатки называется!

Отпустил ее руки и поднялся на ноги. Надо будет заняться дыхалкой… Неожиданная подсечка свалила его обратно на татами, а противница словно ящерица скользнула на его грудь, не без удобств там устроившись.

— А как же моя задница! — хрипло спросила она, наклонившись и слизывая капельки пота с его виска.

— Прощаю!

Но она уже не слушала. Склонившись над его лицом, она захватила своим ртом его губы, забирая весь воздух. Он резким движением свалил ее с себя и вновь прижал ее к полу.

— Я же сказал — прощаю! — прохрипел он и, приподняв ее туловище, одним махом стянул с нее футболку.

Застонав, она откинулась назад и перевернулась на живот. Прогнулась. Он рванул ее обтягивающие шорты. Чувствуя головокружение, навалился, захватывая в ладони внутренние стороны ее бедер.

— Ваши моральные устои, мадемуазель, просто пугают! — прокаркал он непослушной глоткой.

Горячая волна захлестнула его с головой, пронзив дрожью до самых кончиков волос. Она почти кричала, тяжело дыша в такт пульсирующей крови. Невыносимо душно… Даже никакого сквозняка из-под двери… Фейерверк в голове… Издав протяжный стон, девушка попыталась вырваться, змейкой выскальзывая из его крепких объятий и отползая, царапая ногтями разноцветную поверхность татами. Но мощным рывком он снова настиг ее, обхватил за талию и почти швырнул на сложенные горкой гимнастические маты. Развернул лицом к себе, чтобы видеть полуприкрытые мерцающие глаза, вжал ее руки в мягкую пыльную поверхность…

19 августа

10:15

…Он скосился на распростертую рядом с ним девушку. Она была совершенно измождена, по загорелой, со следами купальника коже ручьями стекал пот. Глаза все еще закрыты, изо рта с хрипом вырывается горячий воздух. Руки обессилено вытянуты вдоль тела. «Крут, сил нет!» он хмыкнул. «Джеймс Бонд, блин!» На мгновенье перед ним мелькнуло видение их дома на юге Москвы, но он быстро справился с робкими возгласами совести, выстроив цепь обоснований происшедшего, базирующуюся на мощной и логически безупречной основе из понятий «национальная безопасность», «вынужденная необходимость», «все средства…» и так далее в том же духе. А затем вынужден был признаться себе, десятилетняя работа в ЦРУ существенно видоизменила его взгляды на некоторые так называемые общечеловеческие ценности. Снова улыбнулся. «Ну же, давай, шпион хренов, вытягивай информацию из бедной девушки!»

— Ну, так ответишь ты мне на вопрос… — бойко начал он, поворачиваясь к ней и осекся.

В принципе, любой бы на его месте осекся, увидев направленный на него пистолет. Правда, конструкция была ему неизвестна, но он поверил в реальность происходящего сразу.

— Если ты думаешь, я стану шантажировать теб…

— Заткнись!

Ее голос звучал бесцветно и как-то опустошенно. Она не делала попыток одеться. Может, просто сил хватало лишь на то, чтобы удерживать пистолет. Громко щелкнул дверной замок, и в освещенном дверном проеме возникли два молодца со смертоносными орудиями убийства в руках, которые Сергей классифицировал как пистолеты-пулеметы.

— Мда… — протянул один из визитеров. — Я понимаю, если бы тебя Надюшка с улицы позвала. За ней кто хошь, побежит! Но ты же ведь не знал, что здесь такое чудо обитает!

— У меня, кстати, еще в прошлый раз возникли подозрения, он — шизоид! — охотно подхватил тему второй. — Но ускользнул, зараза. Ну, думаю, ловок парень! Ан нет! Решил исправиться! — он загоготал. — Вернулся, сокол! Это ж надо!

— Я признаться не поверил, когда Димыч на пейджер скинул информацию. — снова вступил первый. — Думал, разыгрывает! А он все — иди, да иди! Приказ, мол! Ну, пришел, смотрю и глазам не верю! Ты, Надюшка, молодец!

— А куда ж он денется, котяра! — криво усмехнулась Надюшка. — Но дерется, гад, не пробьешь!

— А нам это без надобности! — осклабился один из пришедших. — У нас вон пулялок — все руки забиты! Вставай что ли, трахарь-террорист…

Мысли в голове вращались в убыстренном темпе. Желательно, пока надеваются штаны, найти выход из этой не просто опасной, но и оскорбительной ситуации. «Угу, и для прикрытия десяток морпеха из охраны Посольства!» Натянул рубашку, мельком пожалев, что не успел принять душ. Небрежно взял в руки скомканную куртку с упрятанной в нее кобурой.

— А ну-ка, молодец, кинь-ка куртяшку к нам. Ничего, мы не гордые, нагнемся и поднимем.

Сергей похолодел. Откуда, ко всем чертям, они могли узнать про пистолет?! Он помедлил, чем сразу же спровоцировал ласковое:

— А пулю в колено?

Он подкинул к ним сверток. Один из них вытряхнул из складок куртки кобуру и равнодушно сунул ее себе за ремень.

— Ребят, а не боитесь огрести? — с отчаянным нахальством поинтересовался Сергей.

— От начальства? — охотно продолжил тот самый, с кобурой Сергея. — Ты, конечно, сверхзасекреченный агент! У тебя — спецзадание и все такое прочее…

— Я думаю, мы возьмем этот риск на себя. — согласился второй. — И позволим себе не возвращать пугач. А то в прошлый раз вон ты сколько народу ухлопал зазря. Коллег, так сказать…

Сергей нахмурился.

— Ведите меня к Вашему идиоту-начальнику! — высокомерно обронил он.

— А я тебя уж было хотел к своей сестре отвести! — разочарованно проговорил первый. — Вон ты как с дамочками управляешься — любо-дорого смотреть!

Он усмехнулся в сторону девушки, та в ответ высунула язык. Он продолжил совсем другим тоном, злым и холодным:

— И за это я с тобой, парень, знатно повеселюсь. Дабы неповадно было на чужих девок глаз, так сказать, класть!

Сергей снова, вот уже в который раз, покрылся мурашками.

— Так ведь она…

— Понимаю! — процедил тот. — Мол, сама все начала. Понимаю… Только распаляться не надо было… Ну, ничего, посмотрим, как я распалюсь с твоей женой!

Второй заржал. Сергей дернулся в сторону, но неожиданный удар под коленку, заставил его согнуться, чтобы не упасть. За разговором он совсем упустил из виду девушку. Один из парней бросил сверкнувшие наручники. Девушка поймала их на лету, за волосы разогнула Сергея.

— Руки на затылок!

Находясь под бдительным наблюдением двух автоматов, он исполнил приказ. Она защелкнула на запястьях металл. Извлекла из-под матов пояс штангиста, затянула его на талии Сергея, рывком опустила его руки, протянула цепочку между его ног и пристегнула к ремню на спине. Он пошевелил руками. Маневра хватало только на исполнение фигуры «стенка у футбольных ворот»!

Девушка тем временем скользнула обратно в свою одежду и пошарила за «шведской стенкой». Словно громкий выдох, пневматическое шипение, и в стене отъехала незаметная для глаза дверь. За ней, сколько хватало глаз, тянулся, освещаемый коридор. Цементные пол и стены нагоняли чувство холода и отчаяния. Двое охранников подошли к нему. Проходя мимо девушки, один из них размахнулся и отвесил ей оглушительную пощечину. Она вскрикнула, схватившись за щеку и глядя испуганными глазами. Он скривился:

— Вот и мне тоже показалось, ей нравилось…

 

Глава 7

19 августа

11:20

Сколько времени они тащились по бесконечным подземным переходам, Сергей не имел ни малейшего понятия. Он даже и не помышлял ни о побеге, ни о том, чтобы угостить пинком впереди идущую коварную соблазнительницу Надюшку. Он просто размышлял. О неоправданно многочисленных трупах вокруг его персоны. Причем безо всякого его личного вмешательства. А уж происшедшее с Головниным просто шокировало своей стремительностью и необъяснимостью. Не говоря уж о том, что о его визите к бывшему школьному товарищу не знал никто.

Бред собачий! Конечно же, кто-то знал! Вот только кто? Или все списать на ошеломляющую случайность?.. И на кой черт, его вообще понадобилось убирать?! Да еще с такой жестокостью. А главное, кто, черт побери, все время так любезно приглашает милицию!!

Словом, у него были дела поважнее, нежели пытаться прикованным к телу руками раскидывать двух автоматчиков и неплохо владеющую ногами стерву. Тоже, кстати, с пистолетом…

— Девушка, а можно вопросик? — любезно начал Сергей.

Напрягся, ожидая или окрика, или тычка в спину. Ничего не последовало. Возможно, балагуры-конвоиры тоже соскучились в тишине цементных лабиринтов.

— А что за пистолетик держит Ваша атлетическая ручка? — осмелел Сергей.

— Тебе-то что? — огрызнулась девушка и машинально потерла щеку, видимо, опасаясь, для нее чреват любой контакт с Сергеем.

— Откуда же она, любезный, знает, какой пистолет у нее в руке? — весело удивился сзади тот самый, что проводил с Надюшей воспитательную работу. — Вот початок твой она просечет сразу, а в отношении оружия…

Девушка что-то буркнула, но даже не обернулась.

— Ась? Что? — живо заинтересовались сзади.

— Ничего! — огрызнулась она, вышагивая прямо и зло.

— А то мне что-то там такое показалось… — пояснил парень и вернулся к теме разговора. — А это, любезный — «Вул».

— Как-как? — не понял Сергей.

— Пистолет, несмышленыш! Имя у него такое. — ласково ответил парень. — Бог его знает, что оно означает. Бесшумный такой, миляга. Вишь, без глушителя? А все-равно без звука любой «броник» прошьет! Наши умельцы россейские постарались!

— Откуда же у вас, козлов, такая техника оказалась? — начал хамить Сергей.

— Вишь ты, на «Вы» и по фамилии! — хохотнул собеседник, припоминая анекдот.

Затем пара убыстренных шагов, и дыханье перехватило от несильного, но ощутимого удара ногой по ребрам.

— Были бы у меня руки свободны! — восстановив, дыханье помечтал Сергей.

— Да что ты! — заверещал парень. — Я ж только с безоружными и беззащитными обращаться и умею! Руки свободны! Скажешь тоже! — продолжал он под заливистый хохот второго.

— Может еще! — подзадорил тот.

— Хватит! — сурово одернул первый. — А то сам будешь перед его адвокатом оправдываться!

— Чт… адвокатом?! Ха-ха — продолжал по-детски заливаться его товарищ. — Не, ну ты даешь!!

— А вот это ты не по адресу! — ласково поправили его. — Это вон к ней обращайся!

От дальнейшей перепалки Сергей абстрагировался, уйдя в свои мысли по поводу своего печального будущего. Он отдавал себе отчет, дважды от таких людей не уходят, и проклинал себя за идиотизм!

Попался, как распоследний лох! Вывеску он, видите ли, заметил иную! Нет, кретин, они оставят все на прежнем месте, чтобы ты, чудила, с ментами подвалил! И еще местоположение трупа мелком обозначили! А он полез фотографии рассматривать, справочки наводить, как долго здесь все это существует… из девушек информацию вытягивать! А что вы хотите! Вдумчивый и обстоятельный подход! В ЦРУ идиотов не держат!

Примерно через час девушка остановилась перед бронированной дверью с кодовым замком. Она не стала тыкать код, а просто вжала кнопку обычного звонка. Зажглась красная лампочка над кодовой панелью. Сергей понял, их внимательно изучают невидимой для него камерой и, возможно, под прицелом.

Секунд через тридцать красный свет сменился зеленым, что-то присвистнуло, и дверь медленно стала раскрываться наружу. Такую толщину Сергей видел только в банковских хранилищах. Да и то в фильмах…

— Би-бип! Включай передачу, чайник! — подтолкнули его сзади.

Вслед за девушкой Сергей вошел внутрь маленькой глухой комнатенки, и все вместе переждали, пока дверь за ними закроется. Шлюзовая система. Таким образом отсекалась возможная засада за поворотом, держащая под прицелом звонившего. Только потом стена разъехалась в разные стороны, открывая дальнейший проход. Прежде чем выйти, Сергей оглянулся и заметил, как с потолка стала спускаться целая паутина нитей, сверкнувших в свете прохода. Он прекрасно знал, эту систему. «Растяжки», соединяют несколько гранат, вся конструкция убирается механически оператором, и никакого просвета, чтобы попытаться как-то проскользнуть сквозь них. И судя по несметному количеству нитей, от жертвы, запутавшейся в них, останется только пыль…

Они миновали длинный склад, забитый до высокого потолка контейнерами. Не обращая на них совершенно никакого внимания, сновал самый разнообразный люд. Рабочие в синих спецовках, озабоченные парни в кожаных куртках и, как правило, с короткоствольными автоматами, серьезные мужчины в дорогих и не очень костюмах. Вдоль одной из стен припаркованы автомобили — значит где-то есть иной путь, причем гораздо больший, нежели тот, которым его доставили сюда. Лихо разъезжали электрокары, развозя по углам металлические ящики и с грохотом укладывая их в штабеля. Но, в общем, шума не много, учитывая количество народа и закрытость помещения.

К одной из стен приклеилась лестница — весьма шаткое и хлипкое на вид сооружение, представив себя на котором, Сергей вздрогнул. Но именно туда и его и подтолкнули. Подойдя вплотную, он задрал вверх голову и буркнул:

— По этой штуке я не полезу… Можете пристрелить меня прямо здесь!

Позади громко взвелся курок.

— Ладно, ладно, я пошутил! Сейчас только зубами поудобнее прилажусь…

Щелкнул отстегиваемый карабинчик, и Сергей с наслаждением отодрал руки от своей ширинки. Наручники, правда, остались, но определенная свобода движений появилась. Поэтому его конвоиры и сделали пару шагов назад. Девушка уже была на середине лестницы, чтобы, вероятно, встретить его наверху.

Он полез. Было не совсем удобно, но терпимо. Правда на верхней площадке его поджидала не спортсменка Надюша, а целый приветственный комитет из недружелюбно настроенных автоматчиков и широко улыбающегося начальника дилерского отдела некоего банка господина Савушкина…

19 августа

13:30

— Ну что же… — пробормотал Сергей. — Как вариант…

— Аа, вот он, наш шпион! — возликовал Савушкин. — Наш Мотя Харя! Прямой и открытый представитель дружественной ФБР!

Сергей взметнул бровь.

— Не ожидал, братец, что тебя так быстро «раскусят»? — Савушкин заколыхался счастливым смехом. — Рад, рад наконец-то познакомиться с бесстрашным агентом! Прямо — Леми Коушен…

Сергея поразила догадка, настолько неожиданная, что он сглотнул. Вернее, его поразили одновременно два подозрения, но проверить он решил пока одно, а над вторым основательно подумать на досуге, если не пустят в расход прямо здесь. Хотя, чего ради тогда его тащить половину Московской области под землей?

— А мы разве не знакомы? — буднично поинтересовался он.

— Пока нет. Возымел я месяц назад страстное желание с тобой познакомиться, но скрылся ты, голуба моя, в неизвестном направлении! — ответил Савушкин и охотно представился. — Савушкин. Дмитрий.

— Аа, тот самый Димыч, который на пейджер сбрасывает? — догадался Сергей. — Он же — банкир?

Савушкин словно поперхнулся и зло уставился на Сергея.

— Это какой еще за «банкир»? — он медленно приблизился к пленнику и навис над ним своей тушей.

— Дилер в маленьком иностранном банчке в Москве. — пояснил Сергей.

Савушкин помрачнел еще больше.

— Значит тот янкис действительно шпион… — пробормотал он и охнул.

Это, воспользовавшись его задумчивостью, Сергей сцепленными руками нанес сильный удар в солнечное сплетение банкира. На большее его не хватило. Когда он собирался добавить коленом в склоненное лицо, бдительные охранники отшвырнули его и уперли в лицо толстый ствол автоматного глушителя.

Савушкин тем временем пришел в себя и довольно ловко подскочил к лежащему на полу Сергею.

— Ты чо, паскуда! — хрипел он, тяжело, с присвистом дыша, и пнул ногой ему в живот.

Удар был несильным и непрофессиональным — Сергей даже не стал притворяться. Просто после расслабил пресс и улыбнулся:

— За утраченные надежды, зараза банкирская!

А вот чтобы сдержать следующий ударчик, потребовался бы прессик гораздо более мощный. Рыцарские латы, например! Инициативный охранник отлепил ногу от тела на полу, по-прежнему равнодушно держа его под прицелом. Савушкин скривился и жестом приказал поднять Сергея.

— К бабе его! После поговорим… Савельев, со мной!

Тычок автомата, указующего дальнейшее направление движения. Они ушли с площадки именно в тот момент, когда Савушкин поднес к уху мобильный телефон.

— А можно послушать? — попросил Сергей.

Сопровождающий его автоматчик усмехнулся:

— Давай, давай, шпион, топай!

Они преодолели в общей сложности метров триста всевозможных кабинетов, складских комнат, коридоров. В одном из залов ему приказали остановиться. Он начал было осматриваться, но крик сковал холодом внутренности:

— Сережа!

Голова сама повернулась в том направлении и он увидел Лену, буквально распятую на каком-то устрашающего вида верстаке, напоминающего огромную букву «Х». Руки зажаты на верхних «ответвлениях» стальными полосами, подол легкого платья слегка задрался, обнажая бедра. Он скрипнул зубами.

— Заходи!

Его втолкнули в подобие клетки, забранное решеткой со всех четырех сторон. Щелкнул магнитный сейфовый замок.

— Поворкуйте пока! — охранник спрятал кусок пластика в карман и скрылся за матовой дверью.

— Ты как здесь оказалась?! — в отчаянии воскликнул Сергей. — Где Сашка?

— Отвезла к бабушке до выходных. А на обратном пути меня и сцапали. — Лена с трудом приподняла голову на своем неудобном ложе. — Кто эти люди, Сереж!!

— Если бы я знал! — он притопывал ногой от возбуждения в поисках выхода из незавидного положения. — Что им от тебя-то надо?

— А я откуда знаю! — Лена, похоже, была на грани истерики. — А от тебя?! Ты им зачем ну…

В комнату вошли новые действующие лица. Коварная Надюша и ее ангел-хранитель. Окинули хищным взглядом комнату, оценили прочность тюрьмы Сергея, привлекательность положения Лены. Побледнев, Сергей увидел, как она вздрогнула.

Его недавний попутчик по подземным коридорам по-кошачьи приблизился к клетке. Остановился в трех шагах, склонил на правое плечо голову, насмешливо рассматривая Сергея.

— Вот так-то…

Сергей хотел ответить. Резкое, чтобы попытаться вывести его из себя, но замер, не веря своим глазам. Плотоядно скалясь, к верстаку приблизилась Надюша. Несколько секунд рассматривала Лену, затем легонько коснулась ее руки. Ту передернуло. Лицо искривилось от ужаса.

— Да, она у нас такая выдумщица! — заметил парень, проследив направление взгляда Сергея.

Между тем выдумщица, явно осмелев, провела длинным ярко-алым ногтем по внутренней стороне руки Лены до бретельки платья. Всхлипнула, продолжила путь уже всей ладонью вдоль распростертого тела вниз. Коснулась кожи бедра. Медленной улиткой перетекла на внутреннюю сторону и, скрывшись под оборкой платья, начала путь обратно вверх. Замерла. В глазах восторженное ликование. Бугор ее кисти под тонкой тканью платья шевелился, словно живущий своей жизнью маленький зверек. Лена хотела крикнуть, но вторая рука девушки зажала ей рот, проникая безымянным пальцем сквозь приоткрытые губы внутрь.

Сергея швырнуло на решетку под взрыв хохота парня. Глаза у того тоже разгорелись, и было непонятно, что доставляет ему большее удовольствие — наблюдать за Надюшей или за мечущимся в своей клетке Сергеем. Он вразвалочку подошел к верстаку и положил руку на Ленину лодыжку. Сжал.

— Ща я тебя буду иметь! — доложил он и широко улыбнулся. — В виду, так сказать!

— Введеныш не дорос! — совершенно неожиданно для всех раздался голос Лены. Бесстрастный. Холодный. Чужой.

Зверек под платьем, до этого живо копошащийся, испуганно замер.

— Пароль «Снежана». Код 33-ММ-20. — ее голос по-прежнему остужал накалившуюся было атмосферу до приемлемого уровня.

— Никит! Что она говорит? — удивленно и чуточку испуганно от непонимания происходящего спросила Надюша.

— Она говорит «Убери руку!» — мрачно ответил Никита.

Перемены, произошедшие с ним, поразили Сергея. Не осталось и следа от хамского тона. Он подобрался, нахмурился, и Сергей мог бы поклясться, в глазах у того застыло чувство вины. Надюша же пока явно не уяснила сути.

— Что, что? — переспросила она.

— Убери от нее свою чертову руку, мать твою! — в сердцах воскликнул Никита.

Девушка отпрянула от верстака, как черт от холодильника, и замерла, широко раскрыв глаза.

— Отвяжи меня от этого чертового стола! — сердито проговорила Лена.

— Не могу, — все так же виновато возразил Никита. — Не я Вас сюда укладывал…

— Ты знаешь, с кем говоришь? — угрожающе процедила совершенно незнакомая Лена.

— Догадываюсь. — обреченно вздохнул Никита. — Но не могу!

— Да я те…

— Не стоит! — вступил в игру новый голос.

— Так-так… — пробормотал Сергей, как только увидел, кто вошел. Он влип в решетку, стараясь ничего не пропустить. — Зер интересант!

— Савушкин! — выдохнула Лена.

— Привет, соседка! Рад видеть, так сказать, семью в сборе. — он потирая руки подошел к решетке, подмигнул Сергею, прошагал к столу, на котором все еще лежала Лена. — Я слышал, кто-то здесь кодиками разбрасывался! Моих подчиненных пугал!

Он хохотнул и взглянул на Надюшу, тупо взирающую на события, просто следуя по течению.

— А Вы, мадемуазель, это самое… — он лукаво погрозил ей пальцем. — Очень и очень даже…

Он снова обернулся к Лене.

— В общем так, мы здесь играем совершенно в другие игры! — его голос зазвучал твердо, безо всякой шутливой дурацкой интонации. — Ваши коды здесь не действуют. Нашего друга… — он кивнул в сторону понурившегося Никиты. — еще смущают Ваши официальные полномочия. Но это по молодости. Не привык еще, так сказать к своей, простите за пошлость, двойной сущности! Личине! — он позволил себе растянуть рот в слабой улыбке. — Запомни, Никита! Это наверху ты — опер, она — старлей и прочее. А здесь, под землей свои законы! И здесь ее полномочия не имеют никакой силы!

Закончив проповедь, Савушкин вновь обратился ко всем присутствующим сразу:

— Вот у меня выдалась свободная минутка. И захотелось мне, братцы, разобраться, что это ты, Лена, стала совать свой носик туда, где по нему могут щелкнуть! И муженек твой тоже несвоевременно вмешался!

Он неспешно подошел к решетке и внезапно саданул по ней ботинком.

— Ты зачем Вествуда хлопнул, дебил! — совершенно неожиданно психанул он.

— Потому как он был «тройным». — спокойно соврал Сергей и не думая отходить от решетки. — Потому что помимо вас, его взяла в разработку российская разведка, и к моменту нашего с ним последнего разговора он созрел для того, чтобы в деталях красочно расписать весь ваш кордебалет… точнее — наш… — Он зевнул и насмешливо взглянул на Савушкина. — Скучно с вами, ребята.

— Дим, что к такой-то матери творится?! — не вытерпел Никита.

Но Савушкин уже справился с собой и сладко улыбнулся в ответ Сергею:

— Да просто наш супермен пытается выкрутиться из ситуевины! Вот и достает крапленых тузов из рукава!

— Ага, — поддакнул Сергей. — а вот и Джоккер — «Когда все аргументы исчерпаны, последним доводом остается…»

— Вера… — прошелестел враз побледневший Савушкин.

— Ultima… — подбодрил Сергей.

— …Ratio. — выдохнул пересохшими губами банкир.

Он вяло кивнул Никите и указал на решетку. Совершенно опешивший и решивший не расходовать зря мозговые клетки охранник тупо прошагал к клетке и вставил магнитную карточку. А еще через несколько секунд Сергей потирал освобожденные от наручников запястья. Весело улыбнувшись, вынул свою кобуру с пистолетом у Никиты из-за ремня и навесил себе.

— Вот так-то!

Пораженная не меньше всех остальных, Лена широко раскрытыми глазами наблюдала за чудесным избавлением своего супруга. И изумление ее было настолько велико, ей даже в голову не пришло напомнить о себе. Но Сергей сам вспомнил о жене.

— Что ты там базарил о кодах и прочей ерунде? — спросил он у Савушкина, подмигнув Лене.

— Боюсь, что…

— А ты не бойся! — веско перебил его Сергей, достал из-под рубашки медальон, сжал его, отчего тот мигнул зеленым огоньком и раскрылся. На его внутренней стороне зажглось красными кристалликами «SergeS» — M-0-X3-ZED.

На Савушкина жалко было смотреть.

— Господи Всевышний! — пробормотал он, шатаясь из стороны в сторону, словно камыш на ветру. — Эмиссар…

Сергей продолжал холодно щурить глаза, ожидая ответа на свой вопрос.

— Она… — запинаясь начал Савушкин. — По нашим сведениям… она, в общем, и есть тот человек, который… Короче, это она из отдела «внутренних расследований»… и, по нашей информации, разработывала нашу организацию, с целью…

— Что? — он недоуменно повернулся к Лене. — Ты в «органах» работаешь?!

Она молча кивнула.

— Может все-таки освободишь меня? — поинтересовалась она, вновь обретая самообладание.

— Да, конечно, извини… — он рассеяно подошел к ней и протянул руку к креплениям на ее руках. Замер. — Интересно, а почему все-время милиция буквально сидела у меня на хвосте? Ведь никто…

— Мы давно «ведем» ее, господин Стоцкий. — Савушкина было не узнать. Он торопливо говорил, словно извиняясь за нелепое недоразумение с эмиссаром. — Она очень изворотлива и опасна. Преград для нее не существует! Одного из наших она смогла раскрутить и подобралась к нашей структуре близко. Почти вплотную. Чтобы постоянно держать ее в поле зрения, нами был приобретен дом на юге Москвы… Мы же не знали, Вы… — продолжал изливать Савушкин, словно переваливая ответственность на чужие плечи. — Но она сумела разгадать и это и организовала налет на мой дом. Жену застрелила…

— Ложь! — в отчаянии вскричала Лена, извиваясь на верстаке.

Сергей в это время делал какие-то подсчеты, шевелил губами. Вдруг он округлил глаза и с удивлением воскликнул:

— Я же как раз в тот день вернулся домой из… командировки! И меня чуть не «замели»! Так это твой дом был? Один американец, мой московский связной, назначил встречу по тому адресу…

— Лара?! — воскликнул, побледнев Савушкин.

— А ты с ним знаком? — удивился Сергей.

— Да мы с ним работаем вместе! — пробормотал банкир. — И вернувшись с охоты, поехали ко мне… Он — наш человек?

— Я-то с ним так и не встретился. — задумчиво проговорил Сергей, нарочно оставляя без ответа последний вопрос Савушкина, отчего тот еще больше сник. — И никаких известий с тех пор… В посольстве он числится пропавшим без вести…

— Меня предупредили о налете, и я успел вовремя скрыться! — зло продолжил Савушкин, явно воспрянув духом после известия о пропавшем американце. — Я же не думал, она жену грохнет… просто так. Ведь та и не знала ничего. Да, точно… — Савушкин смачно стукнул себя по лбу. — Вспомнил! Лара уходил куда-то «прогуляться»! Наверное, на встречу с Вами… Менты, небось, и «загребли» его, когда вернулся… Уу, стерва!

Он осекся и виновато посмотрел на Сергея. Но тот не сводил холодного взгляда с жены.

— Когда вы ее взяли?

— Пару часов назад. — с готовностью ответил банкир. — Мы ее «довели» до этого городка, недоумевая, чего это она поперлась сама к нам… Одна… И когда она выходила из какого-то дома на центральной площади, решили брать.

— Уж не того ли дома, где Головнин жил? — оскалился Сергей. Он взглянул на часто моргавшего Савушкина и пояснил. — Я как раз навещал своего «источника», выскочил буквально на секунду, возвращаюсь — в квартире два трупа, и милиция топает по лестнице. Еле ушел!

— Во-во! — возликовал Савушкин. — Точно так же… — он замер, явно озаренный какой-то мыслью. — А… может… она именно Вас и хотела подставить?…

— А мы это и выясним! — медленно проговорил Сергей. — Какие интересные зигзаги делает жизнь. Я раскрылся, чтобы спасти тебя… Ты попыталась сделать тоже самое… Попытка была неплохая, девочка! — Он посмотрел на Никиту и забившуюся в угол Надюшу. — Вы неплохо начали… — прищурился он. — Можете продолжать… пока не выложит все…

Теперь замерли все. Савушкин распахнул рот, Никита недоверчиво смотрел на Сергея, у Надюши-спортсменки в глазах вообще не было никаких мыслей, все эти события тяжким грузом легли на ее мировосприятие.

— Но она же… — жалобно выдавил Никита.

— Моя жена? — закончил Сергей. — Так представляешь, как мне обидно узнавать такое! — обратился он к рассказам Савушкина.

Никита посмотрел на Савушкина. Тот ответил кивком и добавил:

— Забыл представить вас друг другу, хоть это и не столь важно для тебя, Никита, но все же… Это, — он положил руку на плечо Сергея. — Сергей Стоцкий… Как, слава Богу, выяснилось, совсем не тот человек, за которого мы его поначалу принимали! Видно наши американские друзья что-то напутали… — он виновато улыбнулся и пояснил для Сергея. — Нам было поручено обезвредить Вас и содержать под замком до особого распоряжения… Представляете, нам-то сказали, мол, вы работаете на российскую внешнюю разведку! Господи Всемогущий!

После этих слов Сергей недоверчиво взглянул на Савушкина и громко расхохотался. Банкир присоединился к нему, промокая глаза уголком носового платка. Затем Савушкин продолжил:

— Слава Богу, теперь и весьма своевременно, надо заметить, выяснилось, господин Стоцкий как раз и является представителем американской стороны. Кроме того, и это самое главное, он и есть эмиссар, обладающий практически неограниченной властью по обе стороны океана! Поэтому, если он мне предложит спрыгнуть с крыши дома, мне останется только попросить указать, с какого именно! А уж ты-то получил и вовсе исчерпывающие инструкции, не требующие дополнительных разъяснений!

Он снова кратко хохотнул, и они с Сергеем отошли в дальний угол, где увлеклись тихим разговором.

— Сереж!! — раздался истошный голос Лены.

Сергей повернул в ее направлении голову.

— Ты же не можешь позволить…

— Головнина убила ты? — перебил ее Сергей.

— Я была там, но…

— Достаточно! — он махнул рукой, словно показывая, чего же, мол, еще требуется? и снова отвернулся к банкиру.

Больше членораздельных звуков слышно не было. Это воспряла духом Надюша, получив действительно четкие, а главное понятные и полностью ею одобряемые инструкции. Она вновь завладела Лениным ртом, но зажала его уже не рукой, а прильнула своими губами, с такой жадностью, словно измученный переходом по пустыне путник к благодатному источнику.

Не прерывая разговора, Сергей чуть скосил глаза в ту сторону. Лена извивалась, не в силах ничего поделать. Никита же пребывал все еще в каком-то ступоре. Не обладая особыми моральными сдерживающими барьерами, тем не менее был поражен еще большей беспринципностью Сергея.

Он отставил в сторону автомат, неуверенно подошел к распростертой девушке. Некоторое время стоял, просто наблюдая за соло Надюши. Ее же усилия по вытягиванию информации были просто титаническими. Пугающе быстро орудуя языком, одной рука она намертво притягивала голову Лены за волосы к «верстаку», вторая же рука уже проникла в вырез платья, судорожно пытаясь победить бюстгальтер.

Глядючи на эдакое действо «дозрел» и Никита. Усмешечка вновь заиграла на его искривленных губах. Он занял место между пристегнутыми ногами девушки и второй раз за день возложил на них ладони. Медленно провел от лодыжек до колена и обратно. Повинуясь каким-то своим мыслям, молниеносным движением расстегнул ремешки на ее босоножках и скинул их на пол. Закрыв глаза, замер, коснувшись подъема ступни. Продвинулся вперед между «ответвлениями» стола, продолжая гладить загорелую кожу ног. Явно тянул время…

Потеряв всякий интерес к происходящему, Сергей увлеченно полемизировал с Савушкиным, бросающим время от времени быстрые и жадные взгляды к «верстаку».

Никита потеребил пальцами подол платья, прижал его к бедрам девушки и стал медленно закатывать материю от себя. Добравшись до белых узких трусиков облизнулся, двумя пальцами коснулся кружевной ткани, оттянул ее, снова вернул на место. Внезапно, словно рассвирепев, с треском рванул одной рукой, в то время как второй дергал ремень на своих джинсах…

Чуть поодаль неистовала Надюша, покрывая жадными поцелуями шею и открытую часть груди обессилившей от бесполезного сопротивления девушки…

Ремень поддался, хлестнув массивной пряжкой по дереву. Вжикнула «молния». Вцепившись в женское бедро, Никита шуровал в своих расстегнутых штанах, нетерпеливо приседая и извиваясь…

И когда, издав ликующий рык, Никита вплотную придвинулся к девушке, кусок его головы хрустнул о прутья решетки. Тело стражника, завалившись поначалу боком на «верстак», скользнуло вниз, разливаясь темной лужей на цементном шершавом полу.

Надюша недоуменно застыла, оторвав голову от Лениной шеи, но забыв убрать свой розовый язычок. От тела своего друга она провела визуальную линию до Сергея и целую долю мгновенья наблюдала за легкой отдачей блестящего пистолета, слегка изуродованного глушителем. А потом пуля крупного калибра откинула ее голову назад, тело было отброшено к стене и после нескольких конвульсий обмякло кучкой тренированных и красивых, но теперь абсолютно бесполезных мышц.

Савушкин ошарашено наблюдал за эмиссаром с самого первого мига, когда тот выхватил свой пистолет и до тех пор, пока не увидел направленное на себя дымящееся отверстие глушителя.

— Ты… ты что?! — шепотом крикнул он, от ужаса не в силах двинуться с места.

— Где спрятаны деньги?

Савушкин словно прирос к полу.

— Какие деньги… Откуда ты…

— Еще одно слово не по теме и… — Сергей многозначительно повел пистолетом.

— В банке, где я работаю, девятый депозитный сейф, код 734905-И… но… — забормотал Савушкин.

— А это тебе привет от Лары и от хорошего человека Веры, твоей убитой тобой же жены, паскуда… — улыбнулся Сергей, и пистолет выплюнул три пули.

Банкир обрушился на пол. Сергей подбежал к Лене и крутанул зажимы на руках, затем на ногах. Она села на столе, пока ничего не понимая, но машинально поправляя платье на плечах.

— Никто не смеет безнаказанно касаться моей жены! — улыбнулся Сергей, схватил ее за руку и сдернул с деревянного ложа. — Как, обойдемся без профилактических пощечин, или…?

Она быстро надела туфли, одернула платье, окончательно приведя его в порядок и в негодовании уставилась на него:

— Касаться?! Да этот псих чуть до смерти меня не за…

Он ласково зажал ей рот рукой и крепко прижал к себе.

— Прости. Прости, милая! — шептал он ей на ухо. — Не мог я раньше… Этот жирный дурак все никак не мог разговориться — все таращился на тебя…

— А если бы он не «разговорился»?! До каких пор ты бы ждал?!!

Вместо ответа он все гладил ее голову.

— Пора!

Он взял ее за руку, и они подбежали к выходу. Пока пшикала, раскрываясь, дверь, он шепнул:

— Не дольше, чем все произошло на самом деле! Просто тогда я не располагал бы всей информацией…

Совершенно непринужденно они шагали по залам со снующим взад-вперед народом. На них никто не обращал никакого внимания. По-прежнему грузились и перевозились ящики, за стеклянными перегородками мерцали компьютеры.

— Когда твоя группа поддержки подоспеет? — спросил Сергей, притормаживая, чтобы пропустить электрокар.

— А ты откуда знаешь?! — Лена удивленно смотрела на него. — Кто ты вообще такой на самом деле?

— Потом… — он нахмурился, заметив в конце зала небольшую группу охранников. — Я знаю практически все, так как сам разрабатывал эту операцию в течении последних лет. — он улыбнулся ей и приобнял. — Единственное, чего я не знал, так это — кто будет контактным лицом со стороны российской контраразведки.

— Так ты еще и на ФСБ работаешь?! — продолжала путаться Лена.

Вместо ответа Сергей улыбнулся, считая время неподходящим для раскрытия всех карт.

— А почему ты думаешь, я — контактное лицо? — Лена тоже старалась взять себя в руки, хоть это удавалось ей не так хорошо, как мужу.

— А иначе бы ты не оказалась в нашем маленьком городке сегодня… Заранее договорившись пристроить Сашку…

— Может, я просто следила за тобой? Из ревности…

Сергей хмыкнул. И тут перед ними снова возникла преграда в виде закодированной и традиционно бронированной двери. Не задумываясь набрал код, и они зашли внутрь замкнутой комнаты. Дверь мягко встала на свое место. Что-то зажужжало, и пол стал медленно подниматься кверху.

— Коды вводились по моему же поручению еще из Пакистана! — усмехнулся он. — Где твой маячок?

— Где, где.. — огрызнулась она, устав от постоянных тайн и личностей своего мужа. — В каблучках, которые этот извращенец зачем-то стащил! — она снова передернулась от отвращения, вспомнив Никиту, и сплюнув, прошипела. — И зря ты убил эту стерву! С какой радостью…

— Так это ты Головнина шлепнула? — спросил Сергей, не дожидаясь описания того, что его женушка сотворила бы с Надей-спортсменкой.

— Нет, конечно! — с негодованием ответила Лена. — И я не следила за тобой. Просто у нас, как ты видишь, на сегодня запланирована операция… Теперь-то я понимаю, почему и ты здесь оказался! А пару часов назад я с удивлением вижу тебя на площади, ну и… проследовала за тобой, а когда ты выскочил из квартиры…

— У него телефон сломан был… — пояснил Сергей.

— И когда ты выскочил звонить… — продолжила Лена, учитывая его дополнения, — Головнин в свою очередь позвонил по своему «сломанному» телефону… я подслушивала сквозь его приоткрытую входную дверь, спрятавшись за шахтой лифта… и через некоторое время подвалили хлопцы в черных кожанках. — она бесстрастно смотрела на проплывающие удрученно-медленно вниз гладкие стены. — И один из них, наверное, заметил мою тень. Дура! И уже в их машине я поняла, они убили Головнина. Как мне кажется, по чьему-то приказу…

— С чего ты взяла? — быстро спросил Сергей.

— Я не могу объяснить… — задумчиво проговорила Лена. — Просто такой вывод напрашивался из их общего разговора. Меня-то они совсем перестали стесняться! — с горечью добавила она, все еще переживая.

— А тебе приходилось убивать? — спросил Сергей без видимой связью с предыдущим рассказом.

— Да… — прошептала Лена. — Всегда есть что-то, выбивающее течение жизни из привычного русла. Живешь, ходишь на работу, по вечерам иногда заскакиваешь с сыном в кафе поесть мороженного. И ничего не подозреваешь до самого последнего мгновенья. А потом… потом это уже произошло. Без всякой подготовки, без малейшего предупреждения. Ты оказываешься совершенно в ином качестве. И начинаешь делать то, чего раньше никогда не делал и чего от тебя никто и не ожидал. Даже если считаешь себя самым крутым. Даже если ты живешь напряженной, полной каждодневной опасности жизнью. Когда, кажется, тебя уже ничто не может застать врасплох, вдруг — бац, и привычный ритм все равно нарушен! Появилось нечто, к чему ты не был готов! Оно есть всегда…

А Сергей вспомнил, как убил своего ПЕРВОГО…

…Случилось более восьми лет назад. Тогда ЦРУ в очередной раз, вопреки закону, вмешалось во внутренние дела своего же правительства, но произошла утечка информации, и сенатский комитет под председательством некоего борца за права нацменьшинств вцепился в дело мертвой хваткой. И довольно лихо начали раскручивать, так как, уверившись в своей безнаказанности, ЦРУ сильно облегчило следователям задачу, не приняв должных мер безопасности.

Этот председатель комитета стал сильно мешать. Настолько сильно, что Вествуд отправил Сергея на его ликвидацию. А тот не нашел причины отказаться от этого поручения своего шефа…

…Вдали показалась фигура сенатора. По своей привычке, известной всей Америке, он всегда возвращался домой пешком. На этот раз Сергею показалось, сенатор выглядел более сутулым, нежели обычно. Возможно, груз взятой на себя ответственности в Конгрессе давил на этого обычно высокого и мощного старика.

Сергей достал пистолет с длинным глушителем, и мгновенно покрылся испариной. Это было его первое убийство человека. Не на войне. Он должен был убить не в целях защиты своей жизни, он должен был убить не врага. Он должен был убить соотечественника во имя интересов его же коллег. И к этому надо было привыкнуть. Ладони взмокли, сильно сжимая полированную ореховую рукоять «Беретты». Ни капли слюны во рту, зато обильно течет пот по лицу.

А нужно ли ему все это?!

Он поднял пистолет, но мушка ходила ходуном, и он был вынужден снова опустить оружие. Напряженные мышцы ног противно дрожали. Словно закостенелые руки. Слизнул соль с губ.

Снова рука вытянулась в направлении неспешно идущей по вечерней улице фигуры. Зажмурил глаза, чтобы сморгнуть застрявшие на ресницах капли.

Дрожь никак не хотела униматься. Да и влага в глазах все скапливалась. И сквозь эту пелену он еле различал серую в сумерках фигуру. «Это не человек…» горячо пульсировало, стучало в висках. «Это не человек… Это — объект… Объект и ничего больше… Он не имеет для меня никакого значения… Это просто работа… Просто не смотреть в глаза… не видеть их… Это — просто мишень…»

В тот самый противный миг, когда упрямая фигура попала в прицел, он дернул спусковой крючок. Дернул грубо, как новичок… Как девственник, первый раз занимающийся сексом… Это не в тире класть все пули в «десятку». Это было совсем другое… Убийство…

Не привыкший к такому обращению пистолет в ответ дернулся обидчивым живым существом. Отдача от выстрела током прошла через локтевой сустав, чуть не заставив выронить оружие.

Фигуры в прицеле уже не было. Он поводил пистолетом, отгоняя бредовую мысль, сенатор убежал. Заметил бугор на земле.

Он или нет? Контрольный выстрел… Это — азбука… Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону человеческой фигуры, с удивлением осознавая не такое уж и великое расстояние. Не более двадцати метров…

А вдруг он сейчас вскочит и побежит?! Или запомнит его… Как горячо внутри… А может изжога?..

Лежит, глаза открыты. Открыты широко. Сергей с трепетом присел на корточки и приставил пистолет к голове сенатора…

Черт его дернул обратить внимание на эту родинку рядом с ухом. Такую маленькую и беззащитную. Там, рядом с небольшим еле заметным порезом… наверное, от бритья… Точно, от бритья… на шее даже остались следы пены… Это же надо, за целый рабочий день не стерлись!.. На воротнике пальто несколько волосков… Наверное, в том возрасте перестаешь обращать внимания на подобные мелочи…

И с ужасом осознал, позволив присмотреться к этим самым мелочам, он уже не сможет изуродовать это… Он знает о человеке больше чем нужно, он проник в его внутренний мир… эти мелочи сблизил их… убийцу и жертву…

Он убрал пистолет и стал всматриваться в глаза. Они еще мерцали… Нет, слишком широко открыты… Человек может, конечно, так открыть глаза, но не сможет так долго не моргать…

А если он снова потерял ориентацию во времени?.. Если на самом деле прошло всего несколько секунд…

Он продолжал вглядываться в глаза, моля кого только можно, чтобы они не сморгнули… Он просто не сможет выстрелить в голову…

В тот самый первый раз…

…Лифт щелкнул, замер на площадке, окруженной со всех сторон кирпичными стенами. Несколько фигурок удивленно обернулись, но пистолет Сергея уже посылал смерть. Они перебежали к обвалившемуся оконному проему. Он свесился наружу, с упоением вдыхая свежий ночной воздух. Заметил фигурки еще двоих часовых. Прицелился, плавно потянул спуск…

Подозвал Лену и жестом указал в проем. Поняв без слов, Лена скинула туфли, зажала их в руке и нырнула в темноту. До земли было не больше трех метров, земля на вид была мягкая, поросшая сочной травой, искрилась ночной росой. Приземлилась Лена вполне профессионально — ноги полусогнуты, колени вместе, и сразу ушла в перекат, только сверкнули голые ноги. Спустя несколько секунд Сергей стоял рядом, поводя пистолетом по сторонам.

— Ну, террористка! Куда теперь?

— Честно говоря, не знаю! — шепотом ответила Лена. — Если сигнал шел нормально, то группа должна быть где-то поблизости и ждать моего сигнала.

— Самое время… — пробормотал Сергей, вертя головой в разные стороны. — А где это мы, черт возьми, находимся?!

— По моим расчетам на заброшенной станции переработки. — ответила Лена, также пытаясь сориентироваться.

— Это которая в нашем лесу?! — воскликнул Сергей.

— Нет, в экваториальной Африке! — огрызнулась Лена. — Ребята могут быть только за прудом… там…

Она вытянула руку куда-то в темноту, и оба, не тратя лишних слов, юркнули в овраг, зигзагами спускавшийся к лесному пруду, на берегу которого Сергей не так давно расставался со своей бомжатской жизнью, оплакивая, погибшую, как он думал, семью…

 

Глава 8

19 августа

22:00

Дав жене возможность бежать впереди, Сергей любовался ее стройными ногами, уверенно отмеряющими метры по влажной травянистой поверхности, ее спиной и гордой посадкой головы. Бежала она тоже отнюдь не как большинство представительниц «слабого» пола — виляя задницей и бестолково размахивая руками, а размашисто, пружинисто отталкиваясь от земли. Почувствовав в какой-то момент, платье ей мешает, Лена остановилась и рывком стянула его через голову. Сергей охнул, до чего прекрасна она была — в одном лифчике на фоне темных ночных деревьев. Она оскалилась и снова побежала, играя светотенью отточенных мышц.

За свою жизнь Сергей слишком часто сталкивался с самыми причудливыми перевоплощениями, поэтому мысль, его жена является офицером контрразведки и наравне участвует в одной из опаснейших операций, хоть и повергла в шок, но он быстро свыкся с этой мыслью. Слишком давно приучился давить в себе всяческие ненужные, а подчас и просто опасные для жизни переживания, охи-ахи, «не может быть» и прочую ерунду. Это было, значит нужно приспосабливаться к этому, а не размышлять, как это могло случиться…

…Не было ни грозных окриков «стой», ни каких-нибудь других попыток остановить их. Просто однажды их легкий бег по ночному лесу прервался самым примитивным способом — от деревьев метнулись две тени, свалили их на землю, а перед глазами блеснули толстые автоматные «глушаки». Ни одного лишнего шума.

— «Колумбия»! — выдохнул Сергей.

— «Звездное небо»! — отозвался кто-то сбоку.

— «Темное подземелье»… — внесла свою лепту Лена, прижатая к земле бесформенной массой.

— … «завалено». — подвел черту невидимый собеседник.

После этого они оказались свободными. Встали и огляделись. Их окружали человек двадцать, одетые в черно-зеленые лохматые маскировочные костюмы. Молодые вроде лица, запачканные устрашающим гримом. А вот отделившийся от группы человек вплотную приблизился к пятому десятку. Отточенные и суровые черты лица — лица солдата.

— Мы сразу же взяли под контроль твой маячок, Лен. — доложил он. — Ждали сигнала. А вот дождались вас…

— А Вы, я полагаю, «Змей»? — обратился он к Сергею.

— Совершенно верно. — скромно отозвался Сергей. — Не мог отказать себе в удовольствии взять грозный псевдоним…

У человека чуть дрогнули желваки. Он критически оглядел Лену.

— Видно ваша встреча произошла при весьма драматических условиях…

Он сделал два знака руками и к ним приблизились еще двое, неся в руках два комплекта маскировочных костюмов. Не было вылупленных на женщину глаз, вытянутых пальцев, причмокиваний. Их окружали профессионалы, быть может и ценители женской красоты в обычных условиях, но сейчас ради дела готовые живьем кожу сдирать с любой женщины… Также как Лена не спешила доводить до бойцов новость, «Змей» помимо всего прочего является еще и ее мужем. Каждый знал ровно столько, сколько требовалось для точного и успешного выполнения миссии.

— Весьма дальновидно с твоей стороны, капитан! — похвалил он.

Сергей не сразу понял, что обращение было адресовано его жене. Савушкин-то обозвал ее старлеем. Он усмехнулся. Савушкин вообще многое сделал не так… Прежде всего стал играть не на той стороне. А не надо бы Родину предавать…

— Пока дожидались сигнала, наша разведгруппа составила примерную схему «завода»…

Предводитель присел, светя карандашем-фонариком на эту схему.

— Но прежде всего, пока вы одеваетесь, позвольте познакомить вас с представителем контактной группы немецкой контрразведки. — Он указал рукой на одного из бойцов, которые расположились метрах в трех. — Со своей стороны он отслеживал «германский след». И вот в подосковном лесу сошлись все участники шоу.

Темень мешала Сергею подробно рассмотреть лицо немца, но может это было и к лучшему — тот тоже не запомнит Сергея.

— Это — Томас Бьянко. — представил командир отряда. И добавил тише для Сергея. — Не правда ли странно, у немца такое нетипичное имя?

Действительно странно… И будто что-то толкнуло Сергея под ребро, настолько неожиданно знакомым показалось ему это имя. Но Сергей был твердо уверен, что ни разу не сталкивался ни с этим человеком, ни с этим именем… Скорее похоже на предчувствие, ощущение нереальности и небытия. Он будто ухватился за кончик чего-то, уже протянувшегося в будущее и готового втащить и его.

Почувствовав пристальное наблюдение, я мазнул небрежным взглядом по лицу Сергея, махнув в ответ рукой и нахлобучил вязанную маску.

А через мгновенье и сам Сергей уже взирал на мир сквозь прорези. И словно обрубилась некая нить, протянувшаяся было между нами. Чары развеялись. Мы не знали, всего через несколько недель снова встретимся, чтобы пережить, наверное, самые незабываемые и опасные приключения в своей жизни…

Пока же мы просто слились с другими «спецами». Всего лишь совместная операция…

19 августа

22:15

— Командир! — Сергей подошел к руководителю группы. — Мне нужна ручка, бумага и очень надежный боец.

— Я не могу отрывать людей от проведения…

— Подполковник, у Вас какие инструкции? — ледяным голосом поинтересовался Сергей.

— Выполнять Ваши распоряжения. — неохотно согласился командир группы, доставая необходимые предметы и передавая их Сергею.

Тот начал быстро писать, используя шифр. Поднял глаза на своего собеседника.

— Илья! — подозвал тот.

К ним подбежал один из черно-зеленых в маске. Сергей передал ему лист бумаги.

— За этот листочек Вы отвечаете своей жизнью, Илья! — просто сообщил Сергей. — В этом городе по такому-то адресу Вас уже ждут. Пароль — «Вепрь». Отзыв — «три восьмерки». Простенько, но эффективно. Пусть приступают сразу же и одновременно по всем указанным адресам! Как только все скажите и передадите, Вас посадят в автомобиль. Со спецсигналом и прочими «прибамбасами». Сразу же дуйте в «чащу». Центральный подъезд, второй этаж, первая дверь слева от лифтов. Для них предназначается нижняя половина листка. Пароль и отзыв — те же. Инструкции те же. Есть необходимость повторять?

Боец отрицательно покачал головой и бесшумно растворился в зарослях кустарника.

— Вы — страшный человек, «Змей». — внимательно посмотрел на него командир группы.

— Просто змеюка! — поддакнул Сергей. — И несколько десятков человек, пока еще в полной мере наслаждающиеся жизнью через несколько часов испытают на себе мое коварство в полной мере.

Заметив покачивающего головой командира, Сергей приблизил к нему лицо и прошипел:

— Послушайте, подполковник Агапов, эти люди — изменники Родины и предатели. — Сергей продолжил, совершенно не обратив внимания на обалдевший вид подполковника — его имя известно «Змею». Самого Агапова предупредили об операции за шесть часов до ее начала. — Вступив на этот путь, они организовали коридор для контрабандных поставок за рубеж российского оружия. В частности, продукцию местного завода. Ваши ребята ведь вооружены «Валами» и «Винторезами»?

Подполковник кивнул.

— Вот о них как раз и идет речь. И здесь — их первый склад. Прямо под боком у завода. А система подземных коридоров очень способствует успеху. В операции участвуют обе стороны океана, причем очень мощные силы! Люди гибнут ни за грош. Несколько лет мне понадобилось для внедрения в систему. Мне пришлось переступить через шефа, уничтожив его морально и устранив физически. Я не помню точно, кто я такой на самом деле, моя жена оказалась вовлеченной в самую гущу этих событий! И мне совершенно не хочется потерпеть провал из-за Ваших сомнений и возможных терзаний! Вы упомянули о моих полномочиях? Да Вам даже в страшном сне не может присниться их реальные размеры в случае провала! И еще, подполковник. Пленных не брать. Вся необходимая информация у нас имеется и так…

Лицо Агапова застыло каменной маской. Даже в темноте было видно смертельную бледность военного. Сергей сделал пару шагов назад:

— Ну что же, командир, пусть трубят трубы! — вновь забалагурил он. — Эту операцию Вы должны провести с присущим Вам блеском, о котором мне все уши прожужжали! Объявляю сорок минут до выступления!

Командир дал отмашку и бойцы рассредоточились в радиусе нескольких метров. В ожидании часа «Ч», Сергей с Леной прилегли под огромной сосной, стараясь не обращать внимания на заунывный писк комаров.

— Я не убивала его жену! — прошептала Лена.

Видно не давали ей покоя трагические события последних дней.

— Савушкина-то? — так же шепотом переспросил Сергей. — Я знаю. Он сам ее убил, по-моему, я уже ляпнул об этом. Точнее кто-то из его команды, он-то — слизняк! Он даже на трупы равнодушно смотреть не может — тошнит-с! К тому же, он еще и обычный вор. Жалко, пришлось вырываться оттуда из подземелья, а то мне было бы очень занятно послушать, как он пыхтел бы передо мной, «списывая» мои же пятьсот тысяч долларов, переправленные через наш банк! Я потом номера на банкнотах сверил. — посмеиваясь, Сергей поведал Лене историю их «охоты». — А через пару дней я дополнительно получил информацию о подписанном Савушкиным «липовом» кредитном соглашении с фирмой, в которой его тесть является генеральным директором. Он знал, ожидаемый грядущий кризис спишет все потери. Но неожиданно для них обоих, ребята из Департамента экономической безопасности вашего ФСБ стали раскручивать фирмешку гораздо раньше — в июле. Пришлось срочно подчищать бухгалтерию, не дожидаясь кризиса. И тут от своих информаторов в департаменте Савушкин узнает, на какое число намечен арест его тестя. А, зная о болезненном отношении последнего к различного рода допросам, тем более с пристрастием, пришлось организовывать «охоту». А за тестем увязался его друг — Славка, ставший тем самым элементом случайности, но весьма неплохо вписавшимся в план Савушкина. Больше трупов — меньше подозрений по отношению к нему самому. А я должен был обеспечить ему алиби в деле об убийствах. Мол, охотились и оказались на пути…

— Почему ты… — начала было Лена и замерла с раскрытым ртом. — Тот американец…

Он широко улыбнулся и кивнул.

— Но это была первая часть его плана. — продолжил Сергей. — Вторая же часть предусматривала похищение пятисот тысяч долларов, которые ему переправила американская сторона. То есть, по моему личному указанию… — Сергей взглянул на часы. — Кстати, полчаса назад Министерство юстиции США приступило к аналогичной операции в Северной Каролине. Так что мы уничтожим их все — одним махом! — его глаза сверкнули торжеством.

— Деньги… — напомнила Лена, с интересом слушающая своего неугомонного муженька.

— А… деньги… — Сергей поморщился. — Дело было примерно так. Савушкин заприметил двух начинающих лохов. Специально для них сделали «утечку» информации о переправке крупной суммы денег. И ребятки решили нагреть ручоки… Нападение, ограбление, погоня, трупы… а денег нет… успели, так сказать, спрятать и унесли секрет в могилу. Примерно так, наверное, Савушкин и «впаривал» своему руководству… А я-то в лесу тоже хорош — уши развесил, в индейцев играть стал… — улыбнулся. — Двух влюбленных чуть не укокошил — мне, видите ли, показалось чрезвычайно подозрительным, ходить в джинсовых куртках в жару!

Постепенно улыбка его перешла в тихий издевательский смех:

— Чего не смог Савушкин предвидеть, так это великолепного броска сумки с деньгами прямо нам под ноги, когда юнцы попытались избавиться от них. Так вот и Лара оказался причастным к этому делу. И пришлось вносить коррективы, с целью избавиться от американца, но так, чтобы выгородиться и самому… Отсюда — внезапный приезд милиции к нему домой, помнишь?

— Но зачем понадобилось убивать свою жену? — задала Лена последний неясный вопрос.

— Во-первых, она была главным акционером фирмы своего отца, но, не зная об их совместных «операциях» и видя, как активы фирмы стремительно уменьшаются, стала проводить свое собственное расследование. Втайне от всех, как ей казалось… И подлец Савушкин убил сразу двух зайцев — избавился от опасной жены и от американца, оставив на месте преступления «ПМ» с прекрасными отпечатками Лары… К счастью, я успел избавиться от личины Лары, вместе с его «пальчиками»…

— Господи! — вздохнула Лена. — У меня уже кружится голова от всех твоих превращений!

— Я сильно сомневаюсь в этом! — критически осмотрел ее Сергей — сейчас его жена ничем практически не отличаясь от боевиков — та же бесформенная маскировочная лохматая форма, черная вязанная шапочка, правда, еще не спущенная на лицо в виде маски. — Подверженные головокружениям барышни обычно не участвуют в боевых операциях…

Лена о чем-то некоторое время думала и вдруг выдала с усмешкой:

— А где в итоге эти деньги теперь?

— Я позже займусь этим вопросом! — тоже усмехнулся Сергей. — А как ты, кстати, вышла на их след?

— Чисто случайно! — до намеченного выступления группы оставалось еще десять минут. — Живя в нашем городке, всегда услышишь что-нибудь интересное! Ну и пару лет назад стала тихонько расследовать рядовое хищение пороха с нашего завода. А потом раскрутилось… А ты?

— В принципе, так же. — пожал плечами Сергей. — В одной из сводок увидел знакомое географическое название…

— А «эмиссар»? И с чем это ты услал солдата? С полученное от гадюки Савушкина информацией? И как же ты с нами оказался связанным? Ведь ты работал в разведке!

— Оо! — он легко щелкнул ее по носу. — Ты пытаешься выведать сразу все тайны двух стран! А вот скажи-ка мне честно, тебе понравилось, когда та спортсменка…

Лена взвизгнула и весьма чувствительно пихнула его кулаком в бок.

— Не, а серьезно, очень темпераментная и в то же время нежная барышня, как мне показалось… — и еле успел откатиться от толстого каблука солдатского ботинка.

Повозившись в траве под улыбки некоторых, находившихся поблизости бойцов, они снова обнялись в знак примирения. Она устроила голову у него на плече — между микрофоном рации и торчащей над плечом рукояткой диверсионного ножа. Довольно долго смотрели на разрисованное узорами веток звездное небо.

— Ты все еще работаешь на американцев? — довольно неожиданно. Видно не все еще уяснила, что, в принципе, было немудрено.

— Я работаю на человечество, милая! — прошептал он, слегка прижимая ее к себе. — Основные приказы получаю от «Старца». А кто это такой — не знаю даже я… Знаю только, он не работает ни на одну спецслужбу, лишь используя их мощь по своему усмотрению…

Он прижал палец к губам и натянул на ее лицо маску.

— Пора, милая…

19 августа

23:10

…Разведгруппа обеспечила безопасный подступ к считавшемуся заброшенным заводу по переработке канализационных вод. В оконный проем, из которого совсем недавно бежали супруги, полетели крючья с тонкими и прочными канатами. Еще через минуту внутри скрылась первая группа спецназовцев.

Сергей с самого начала упустил из виду немца (меня, то есть!), одному черту известно, какими путями оказавшемуся в подмосковных лесах.

Он ловко вскарабкался по канату, с удовлетворением отметив, Лена мало чем ему уступает. Приземлился на заваленный обломками кирпича, осколками стекла и прочей гадостью пол и повел вокруг автоматом. Рядом выдохнула Лена. Они устремились к знакомому лифту, отыскали кодовую панель, и Сергей набрал код. Лифт плавно зажужжал, готовый вновь спускаться вниз — им до сих пор так никто и не воспользовался!

Молча разделились на две группы. Первая группа начинала спускаться на лифте, вторая же в течение десяти минут ищет иной путь для проникновения.

Сергей с Леной незаметно для себя оказались в центре лифтовой площадки, окруженные растопыренными в разные стороны автоматами группы. Сергей понял, несмотря на все свои сомнения, подполковник тоже имел свои инструкции. И эти инструкции, наверняка, недвусмысленно имели в виду — потеря «Змея» приравнивается к провалу всей операции…

Заметили их сразу, как только внизу разъехалась пневматическая лифтовая дверь, и четверо охранников в ужасе уставились на черно-зеленое лохматое чудище, ощеренное стволами. Бесшумный, но ураганный огонь сдул их, оставив валяться на полу грудой истерзанного в клочья тряпья. Почти сразу же вокруг завжикали пули. Огонь велся с офисных стеклянных навесов, прилепленных к стене. Все происходило без традиционной шумной стрельбы — обе стороны оказались вооружены совершенно одинаково…

Положение было чертовски неудобное — долго находиться внизу под шквальным огнем сверху просто невозможно. Группа сразу же ввязалась в бой, рассыпавшись и используя в качестве прикрытия железные контейнеры. Сергей бросил обеспокоенный взгляд на жену. Она лихо поливала огнем, сметая мечущиеся по огромному залу фигурки. С облегчением заметил, как два бойца их группы прилипли к ней тенями, надежно прикрывая, но вместе с тем, не стесняя ее оперативных действий.

Он перестал волноваться и целиком отдался во власть боя. А игра шла на тотальное уничтожение всего живого…

В ход пошли компактные гранатометы, в две минуты обрушившие все надстройки и превращающие в требуху оргтехнику…

Содержимым контейнеров займемся позже…

А ты куда?! Плавный спуск, и кувыркнувшись, фигурка замерла.

Где-то здесь… Где-то здесь…

Сменить магазин! Раз, два, три и веером…

Где-то здесь по правой стене должна была находиться дверь, на которую он обратил внимание, направляясь с Леной к лифту в прошлый раз. Вот она! Он метнулся к ней и набрал код. Никакого результата. Он нахмурился, зажмурил глаза, встряхнул головой, чтобы сбить пот с бровей и ресниц. Попробовал еще раз. Ничего. Оглянулся в поисках кого-нибудь с гранатометом.

В ту же секунду рядом оказалась его жена со своими телохранителями. Один из них выхватил из-за спины оружие. Выстрел, шипение и оглушительный в замкнутом пространстве разрыв.

Они ворвались внутрь. Ничего. Лишь в кресле, напоминающем зубопротезный кабинет, развалился некто весьма бандитской наружности. Черная водолазка, синие от наколок руки, жидкая бородка и полуприкрытые глаза, в которых давно угасла всякая мысль. Парень, похоже, пребывал в астрале, хорошенько «ширнувшись»! Опьяненный боем, Сергей с отвращением поднял пистолет…

— Не надо! — воскликнула рядом Лена, опуская его руку с оружием. — Он же человек!

— Это — не человек! — угрюмо возразил ее муж. — Уж не знаю, как, но мне кажется, еще встречусь с ним! Вот и хочу предотвратить это свидание…

— Но ты не имеешь права просто так убивать, лишь из-за того, что тебе кто-то не понравился!

Его лицо вспыхнуло, но он смолчал. Лена сделал знак своим сопровождающим, и те защелкнули наручники на запястьях пребывающего под кайфом человека. Тело принципиально позиции не сменило. Только глаза закрылись окончательно.

Сергей осмотрелся, отмечая, наличие в комнате одного единственного выхода. Того самого, через который они и проникли. Непонятного назначения аппаратура мигала всеми цветами радуги, напоминая дешевые фантастические фильмы. Не хватало только астронавтов в серебристых обтягивающих костюмах! Они с Леной честно целых две минуты угробили на попытки разобраться в этих огоньках и тысячах кнопочек.

— Не могу отделаться от мысли, будто контрабанда оружия, все же здесь не самое главное! — озабоченно пробормотал Сергей, отчаявшись справиться с техникой.

Они с Леной переглянулись и вскинули автоматы…

19 августа

23:50

С базой было покончено в течение тридцати минут. Последний очаг сопротивления в лабиринтах подземных переходов был подавлен, когда на отчаянно отстреливающихся контрабандистов из какого-то отверстия, вероятно вентиляционного, вывалились бойцы второй группы…

Все проходы были взорваны и завалены. В залах установлены термитные мины. Десять человек оставались внизу — ожидать специальную рабочую группу для вывоза контейнеров. Остальные, тщательно прочесав напоследок все помещения и произведя последние подчистки, устремились к земной поверхности, где подполковник Агапов расставил засады на самый непредвиденный случай до полного окончания операции.

Сергей с Леной подошли к нему, утирая пот вязанными шапочками.

— Какие потери, подполковник? — поинтересовался Сергей, все еще тяжело дыша.

— Нулевые. — спокойно ответил офицер, видимо, и не ожидая иного результата.

Он долго смотрел на эту супружескую пару, такую необычную, и такую простую с виду. Протянул руку.

— Мне было приятно работать с Вами, «Змей»! — улыбнулся Агапов.

— Со мной вообще легко! — весело согласился Сергей. — Вон, спросите у Елены!

Она рассмеялась, пытаясь укрепиться в мысли, самая крупная пока в ее жизни операция завершена. Двухлетняя оперативная разработка, в которой принимали участие российская ФСБ, амеркианское ФБР и немецкий МАД. Разработка, во главе которой стоял ее муж, невесть каким образом затесавшийся в эту компанию.

Все, кончено! Так сказал Сергей. Так сказал «Змей».

Глаза же Сергея на мгновенье омрачились — для него операция «Вепрь» еще далеко не завершена. Оставался еще Крис, специальный агент ФБР, не ведавший, на самом деле он «пашет» на ЦРУ. Он обеспечивал Сергею все необходимые выходы, отвечал за техническую поддержку операции с американской стороны, предварительно прорабатывал возможности вербовок, то есть, делал все необходимое, чтобы приехав, «Змей» не отвлекался на мелочи, а успешно завершил начатую им же операцию. Официально Стоцкий прорабатывал пути постановки этого «оружейного» канала под контроль ЦРУ… Втайне от своих коллег из ФБР.

Для Сергея это было всего лишь межведомственной войной. Уже в который раз показательно громя врагов национальной безопасности Америки, другой рукой ЦРУ дает им деньги на лечение. Но уже в госпитале их ведомства… Это была просто политика, не имеющая ничего общего с государственными интересами… И дело было не в каком-то особом коварстве американцев… Так она выглядела во все времена и у всех народов. А он использовал…

21 августа

12:30

Криса Сергей увидел еще от двери ресторана. Сергей небрежно отмахнулся от распорядителя и прямиком зашагал к столику в затемненном уютном углу. Американец, специальный агент Федерального Бюро Расследований США, вот уже два года находившийся в Москве под прикрытием атташе по культуре, оторвал взгляд от «Геральд Трибьюн» и уставился на подошедшего к нему элегантного мужчину в темном деловом костюме. Черные, блестящие волосы того были собраны на затылке в хвост, тонкая нитка усов переходила в аккуратную бородку, придавая подошедшему вид переодевшегося средневекового гранда.

Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем под этим гримом Крис распознал своего коллегу по шпионскому ремеслу, а именно, самого «Змея», человека, насколько он знал, опасного, коварного и фанатически преданного делу. Будучи наполовину русским по происхождению, «Змей» отдавал звездно-полосатому флагу гораздо больше, чем многие американцы — он отдал служению их великой державы свою душу. И он был тем самым человеком, который «провернул» не просто очередную операцию по вытеснению России с международного рынка вооружений, а сумел повернуть этот канал на службу Штатам.

Силы воли у Криса хватило, не раскрывать широко глаза. Постарался придать себе вид несколько удивленный, но предупредительный. Ждал.

— «Вепрь». — со стороны должно было казаться, будто подошедший представился.

— «Рогатина уже давно пылится»! — выговорил свою часть паролевой чуши американец и жестом пригласил подошедшего Сергея занять место за столиком.

Для любопытствующих, если они и были в этом шикарном ресторане «Метрополя», представление закончилось.

— Я еле узнал тебя, Серж! — усмехнулся Крис, жестом подзывая официанта.

Пока делали заказ, болтали о всякой чепухе, связанной с биржевыми играми, прогнозируемым банковским кризисом в России. И лишь, когда были принесены коктейли, и они остались одни, Сергей достал из своего небольшого портфеля совсем уж маленькую папку.

— Первой же диппочтой — в Вашингтон! В этом конверте среди рекламной чепухи находится компакт-диск, на котором вся полученная в ходе операции информация. — Сергей передал через стол тонкий пластиковый конверт с защелкой. — Все использованные и используемые коды и шифры, абсолютно все имена в России и Штатах, все банковские реквизиты, корсчета, депозитные счета, номера и коды банковских депозитарных сейфов, посредники, «владельцы», курьеры, графики перевозок и денежных переводов и так далее… При несанкционированном вскрытии — самоликвидируется! Мы победили в этой маленькой войне, Крис!

— Изумительно! — потирая руки, воскликнул Крис. — И все благодаря тебе, Серж!

Он бережно принял конверт и достал из кармана мобильный телефон. Откинул панельку и набрал номер.

— Алло! — на довольно чистом русском затараторил американец. — Это — племянник. Встретил. Все в порядке, старушка доехала благополучно. — он взглянул на Сергея. — Дядя передает пламенный. Говорит, как только освободится, сразу заскочит…

Сергей кивнул. Американец прокричал еще несколько ничего уже не значащих фраз и отключился. Он четко следовал инструкциям.

— Операция «Вепрь», я полагаю завершена? — улыбнулся американец. — И довольно успешно!

Он спрятал телефон в карман и достал из-под стола кейс. Раскрыл его и спрятал в отсек под «молнией» переданный Сергеем конверт.

— Представляю, с каким нетерпением Вашингтон ждет диппочты! И как будут «приятно» удивлены русские через некоторое время! — уже не сдерживаясь более, он громко расхохотался, чем невольно привлек внимание остальных посетителей. Им показалось, в бар вошла лошадь.

А Сергей представил, сколько нервов этот человек потратил за последние два года, принимая самое непосредственное участие в разработке операции «Вепрь». Точнее касающейся его части. На эту операцию были брошены чудовищные силы ФБР, лучшие аналитики, задействованы рычаги в Конгрессе, банковских и военных кругах. Но никто до конца не знал ВСЕЙ операции. Каждый делал свою работу, обеспечивая общий успех, пусть даже и совершенно неожиданный, узнай он об этом. Всего не знал никто… Никто, кроме одного человека… Но даже Сергей не был уверен, что держит все нити… А ведь он был посвященным…

Американец не скрывал своего облегчения. Несколько нервного, но от этого не менее желанного. Для него работа была закончена. Через месяц заканчивается срок его аккредитации, организованной с одной целью — обеспечение операции «Вепрь», проводимой Министерство юстиции США. Дома его ждет отдых от напряженной работы, повышение по службе, премиальные…

Сергей потеребил ус и бросил взгляд вокруг себя. Соседние столики отстояли от них на приличном расстоянии. Сидевшие за ними люди были увлечены самим собой.

— Я располагаю полномочиями поблагодарить и Вас лично, Крис! — прогнусавил с южным акцентом Сергей.

Он извлек из внутреннего кармана пиджака перевязанную пачку денег. Верхняя купюра похвасталась своим достоинством — «100». Сергей прикрыл пачку салфеткой и пододвинул через столик Крису.

— Дома пересчитаете. — предотвратил он ожидаемый порыв американца. — И смею Вас заверить, будете приятно удивлены!

Тот расплылся в улыбке, кивнул и моментально спрятал пачку в карман.

— Ну, все, счастливо, Крис! — Сергей встал из-за стола, усы раздвинулись в улыбке, протянул руку.

Оставаясь сидеть, американец протянул в ответ свою. Сергей крепко сжал ее, наклонился, словно говорил что-то на ухо, и прикрываясь, таким образом, своим телом, вонзил левой рукой в сердце Криса выкидной длинный нож. Смерть наступила мгновенно. Американец даже не успел ничего понять, просто уронил голову на грудь. Сергей надавил большим пальцем на рычажок в рукоятке ножа, отчего та отсоединилась от лезвия, оставив его в ране. Крови не было…

Сергей распрямился, уже держа кейс американца в руке и не спеша направился к выходу из ресторана…

* * *

«Змею.

Старец».

Поздравляю с успешным завершением операции „Вепрь“. Считаем, поставленные цели достигнуты полностью. Напоминаем о необходимости скорейшего завершения последнего этапа операции „Клубок змеи“. Удачи.