1. Тайный агент на службе нации
Вагон покачивается, электричка, подпрыгивая, громыхает по рельсам. Рональду знаком каждый стык, каждая шпала еще с той поры, когда он дважды на день совершал этот путь — в школу и обратно. Вот и сейчас он ловит себя на том, что повторяет шепотом, как заклинание, названия станций, — может, это его подбодрит, а то он совсем приуныл.
«Эрлсфилд, Уимблдон, Рейнс–Парк, Нью–Молден, дайте мне силы в минуту опасности!»
Из статейки, напечатанной в одном скандальном еженедельнике, Рональд узнал, что его дом в Сент–Маргаретс оказался «гнездом порока». В доме после смерти матери хозяйничал мерзавец–отчим, но Рональд боялся, что отвечать придется ему.
Промозглый ноябрьский вечер, мокрый снег, лохматые тучи. Рональд кутается поплотнее в макинтош, и перед ним снова проходят события последних четырех дней, неудачное начало его деятельности в роли специального тайного агента, подчиненного непосредственно главе службы внутренней безопасности…
Четыре дня! А ведь кажется, будто со вторника, когда он проснулся в тяжелом похмелье после визита к Бакстеру Лавлейсу, прошел целый год. Проснувшись, он не мог вспомнить, как добрался до дому, но самое страшное — он напрочь забыл, в чем состоит его секретное задание.
— «Девять муз»! — в ужасе бормотал он, бреясь дрожащей рукой. — Ключ от квартиры! Фамилия связной!
По счастью, ключ и визитная карточка нашлись у него в кармане, и он кое–как добрался до Сохо. Разыскивая дом, указанный в адресе, он изводил себя упреками.
«Первый случай отличиться, и ты его проморгал. Господи, такая возможность никогда больше не подвернется! Дом 3–а, наверное, на другом конце улицы. Поторапливайся!..»
Но вот и дверь квартиры, которая якобы перешла в его собственность. Он принялся было отпирать хитрый замок, как вдруг вспомнил: «Болван! Сперва нужно проверить, как зовут связную. Где эта чертова визитная карточка?..» «Жаклин д'Инди. Оформление интерьеров (благоухающая жасмином роскошная восточная красавица, в сумочке — револьвер системы Бирет–та, убивает наповал).
— Ш–ш–ш–ш!..
Рональд замер на пороге. Оказывается, она уже здесь, в маленькой душной квартирке, стоит на коленях под столом и водит по деревянным панелям каким–то непонятным прибором. Рональд удивленно разинул рот. Аппаратик тонко гудел, вспыхивали красные и зеленые лампочки. Наконец все смолкло.
— Диктофонов пока что нет, вас не подслушивают. — Из–под стола показалась голова.
На Рональда сквозь толстые стекла очков грустно и ласково глядели близорукие серые глаза. Мисс д'Инди выползла и поднялась на ноги. В ней оказалось больше шести футов росту! Великанша с печальной улыбкой протянула Рональду большую вялую руку.
— Меня зовут Джеки, — представилась она. Мисс д'Инди все утро отхаживала Рональда черным кофе и аспирином и согревала теплом женского участия. А незадачливый контрразведчик мучился, сознавая, что он здесь вообще не по праву. И окончательно скис, когда связная предложила, наконец, перейти к делу.
— Вот вам на расходы. Здесь сто фунтов. Время от времени будете пускать окружающим пыль в глаза — ведь вы выиграли огромную сумму.
Рональд взял деньги, чувствуя себя при этом Иудой Искариотом, а вовсе не тайным агентом.
— Здесь фотокопии всех документов, относящихся к операции «Девять муз», — продолжала Жаклин, поднимая с пола, как пушинку, два толстенных альбома с образцами обоев. — Они заложены между образцами. Вам, наверное, не терпится взглянуть на них, так что лучше я оставлю вас одного.
Пока она надевала огромное пальто, Рональд в ужасе листал покрытые неразборчивыми письменами шифрованные страницы. Его переполняло чувство глубокой вины, и он решил во всем признаться доброй великанше. Однако, когда он обернулся, ее уже и след простыл. Рональд хотел броситься вдогонку, но тут раздался долгий и грозный звонок в дверь.
Звонок заливался, не умолкая, и Рональду пришлось отпереть. Его тут же отбросило в сто–рону–в крошечную переднюю ворвалась, с силой хлопнув дверью, какая–то неизвестная приземистая личность. Рональд тупо разглядывал посетителя. Молодой, толстый, как бочонок, коротышка, черноволосый, с бородкой. Бородка ему не шла, кричащее пальто сидело, словно на корове седло, а черная кожаная шляпа без полей окончательно уродовала и без того мерзкую физиономию. Он протянул Рональду засаленное удостоверение ЦСБ.
— Смит. Районный уполномоченный МИ–пять, — с развязностью коммивояжера назвался он. Рональд взял удостоверение, но не смог разобрать ни единой буквы. Он ошарашенно последовал за своим визитером в тесную гостиную.
— Да, квартирку тебе подсунули не ахти…
— Послушайте, я не знаю, к чему вы клоните, но я бросил контрразведку. Мне только что досталась крупная сумма, большой выигрыш…
— Не морочь мне голову. Нам все известно: вы с Лавлейсом что–то затеваете. «Наши таинственные друзья» приказали мне не спускать с тебя глаз.
— Но послушайте, мистер Смит… — опять завел было Рональд, однако Смит снова перебил его:
— Зови меня Содовый, как все. Это из–за желудка. Ни к черту не годится, только и спасаюсь питьевой содой.
Тут Рональд понял — ему казалось, что на улице работают пневматической дрелью, на самом же деле это грохотало в животе у контрразведчика из МИ–5.
— Да, — продолжал Смит, — наши ребята говорят, что я не гожусь для слежки: меня слышно за версту. — Он закатился визгливым смехом. — Кстати, тебе, наверное, дали кучу денег. Одолжи до пятницы десять монет. Моя птичка желает нынче вечером повеселиться, просится на ярмарку в Баттерси.
Рональду пришлось выложить две пятифунтовые бумажки. И лишь много часов спустя он вспомнил, что эта ярмарка закрылась на зиму…
— Смею вас уверить, — начал Рональд высокопарно, — вы не туда попали… Не хватайте эти книги, там секретные документы! — Он негодующе захлопнул альбом.
— Ах, секретные? «Безликие» знают все ваши секреты. Давай–ка, Бейтс, уговоримся — зачем мне тратить время, мотаться за тобой? В этих краях есть дичь поаппетитнее! Я тебе предлагаю: если ты двинешь куда–нибудь, дай мне знать, куда и зачем. Нам обоим так спокойнее. Решено?
Предложение, конечно, шло вразрез с законами служебной этики, но Рональд его принял. Иначе от мерзкого мистера Смита было не отвязаться.
В то утро, во вторник, Рональд, долго не мог заставить себя приняться за работу. Наконец его загрызла совесть, он раскрыл один из альбомов; и ему сразу попался на глаза документ, который он без особого труда прочитал. Там излагались обстоятельства гибели семи «муз ». Жуткие, словно из комиксов взятые подробности. Сами курьеры, сотрудники службы безопасности и случайные люди, не имеющие отношения к делу, попадали в кровавую западню и становились жертвами злодейских убийств. Рональд осознал, с каким беспощадным врагом он выходит один на один, и ему ледяными тисками сжало сердце. Теперь и он, Рональд Бейтс, попал в число тех, за кем охотится эта неразборчивая в средствах шайка.
Когда Рональд справился с первым приступом панического страха, он впал в отупелое состояние (сработал защитный рефлекс), которое и поддерживал в себе до конца недели, — он составил строжайший режим дня и неукоснительно ему следовал.
Ровно в девять утра Рональд садился за стол и раскладывал перед собой все свои секретные бумаги. Затем он брался за один из списков, которые был в состоянии разобрать, а именно за список агентов, тех, кто мог хоть что–нибудь знать о «Девяти музах». К списку прилагались фотографии, особые приметы, описания черт характера, привычек, слабостей. Рональд тщательно изучил все это; ему даже казалось, что он знает агентов лично.
В четверть одиннадцатого, когда являлась Жаклин, Рональд сидел, зарывшись в бумаги.
— Все работаете, Ронни? Только не переутомитесь, — грустно говорила она и шла на кухню варить кофе.
Сразу после ее ухода Рональд складывал бумаги аккуратной стопкой, считал до 250 (за это время Жаклин удалялась на нужное расстояние от дома), а затем украдкой пробирался в соседнее кино. Там целый день крутили один и тот же шпионский детектив, и Рональд семь раз его посмотрел.
Ему не хотелось думать, принимать решения… Будь что будет!
И все же он ни на минуту не забывал о нависшей над ним смертельной угрозе. У себя в квартире, запершись на все замки, он был спокоен, но вне дома старался держаться поближе к самым людным местам. Однако поездка в полупустой пригородной электричке в Сент–Маргаретс была делом небезопасным. И Рональд, предательски нарушив джентльменское соглашение, вынудил Содового Смита сопровождать его. Рональд решил: если ему суждено погибнуть смертью героя, то пусть эта гибель (хоть и совершенно бессмысленная) произойдет в присутствии свидетеля, который сообщит Бакстеру Лавлейсу прискорбную весть…
Недолгая и невеселая жизнь Рональда в роли специального агента проходила еще более одиноко, чем прежде. До четверга он вообще видел только одну Жаклин, да Содовый Смит несколько раз приходил клянчить деньги. Но четверг оказался днем встреч со старыми друзьями. По дороге из кино после двух сеансов шпионского детектива он вдруг услышал оклик: «Рон!» — перед ним стоял Джок Мак–Ниш.
— Выпьем по такому случаю, Рон, — предложил Маш–Ниш, и они спустились в какую–то грязную пивную в полутемном подвале.
— Что поделываешь, Рон? — поинтересовался Джок за стаканом виски. Рональд начал уныло плести свою легенду, отлично сознавая, насколько неправдоподобно она звучит. Однако наивный шотландец принял все за чистую монету.
— Тебе повезло. — Он придвинулся ближе. — Слушай, ты не одолжишь мне двадцатку? Сижу без гроша.
Пришлось Рональду расстаться еще с двадцатью фунтами из своей быстро тающей казны.
— Рон, ты настоящий друг. Если тебе что понадобится — приходи. Ты меня всегда найдешь здесь И я в этих краях не последний человек.
Когда Рональд вышел из пивной, на улицах уже почти не было народа, но крепкое виски, выпитое с Джоком, придало Рональду бодрости, и он быстро шагал вперед, позабыв на время, что обречен. Вдруг рядом с тротуаром у входа в ночной клуб остановилось такси, и оттуда вышли полный элегантный мужчина и высокая блондинка.
— Мистер Бейтс! — воскликнула блондинка радостно. — Я вас узнала по макинтошу.
Это была Скромница. А мужчина был командор Солт.
— Привет, Скром… то есть Джина. Рональд, запинаясь, в первый раз назвал ее по имени.
— Киска, — строго поправил командор.
— Командор — поклонник Джеймса Бонда, — объяснила девушка. — Помните, там у него была Киска?
Командор Солт по–хозяйски обнял Киску–Скромницу–Джину за плечи. Рональд содрогнулся от ревности.
— Что поделываете, Бейтс?
— Мне, знаете ли, повезло. Я принял участие в одной викторине… Легенда звучала как заезженная пластинка, но, к счастью, тут вмешался шофер такси:
— Может, все–таки расплатимся, приятель? Или прикажешь торчать здесь всю ночь? Нахмурясь, командор принялся выговаривать таксисту за грубость, а Киска (или Скромница, или Джина) торопливо зашептала Рональду в ухо;
— Мистер Бейтс, он знает, что вы в чем–то замешаны. Он послал за вами «хвоста» в прошлый понедельник после скандала у нас в отделе. Вы весь день гоняли по городу и увернулись, и он догадался — что–то здесь кроется. Он прямо кипит…
Ей не удалось ничего больше сказать — командор закончил с шофером и позвал:
— Пойдем, крошка, а то мы опоздаем на первое отделение. Спокойной ночи, Бейтс, желаю удачи.
И они исчезли в дверях. Беспомощная, еле заметная улыбка, губы сложились, словно для поцелуя, — вот и все, чем наградила Рональда на прощание его любовь.
У него навернулись слезы на глаза при мысли о том, что он никогда больше не увидит Джину. Поезд замедлил ход; вот и Сент–Маргаретс. Здесь ему молча всадят под ребра безжалостный нож или столкнут на рельсы под колеса поезда.
Рональд вспомнил станцию метро Эрлс–Корт и то, что там случилось…
Его там снял уличный фотограф, и Рональд, плохо соображая от холода и с похмелья, не увидел в этом ничего особенного. И лишь много позже он с неприятным чувством стал искать в карманах карточку, которую фотограф ему всучил. Он нашел ее. На ней не было ни адреса, ни фамилии, только рдели красные буквы единственного слова: «СМЕРТЬ…»
Поезд дернулся и остановился. Рональд кинулся из вагона на перрон. Свисток, поезд отправился дальше. Тишина… На перроне никого, лишь какой–то толстый коротышка.
Удивленный и даже несколько разочарованный Рональд быстро пошел к выходу.
— Эй, Бейтс! Какого черта?! Вытворяешь невесть что! Содовый догнал его, когда Рональд уже вышел на улицу.
— Видишь, не очень–то легко от меня отделаться. Ты мне скажешь, куда идешь, или нет?
Рональд колебался, не зная, что делать. Он сам вовлек агента МИ–5 в эту идиотскую поездку, а тревога оказалась ложной, и теперь ему было неловко. Но все равно, опасность миновала, и теперь общество Смита могло ему только помешать.
— Послушай, но у меня действительно личное дело. Ну зачем тебе идти со мной? Мне недалеко.
И вдруг произошло то, чего он страшился. Две ослепительные вспышки! Два резких громких хлопка!
Рональд в мгновение ока схватил Содового за плечи, и они растянулись на мокром тротуаре.
— Берегись!..
Снова выстрел. Пуля просвистела у Рональда над самой головой, задев волосы. Единственным укрытием была стоявшая неподалеку машина. Он пополз к ней, таща Смита за собой.
— Ты что вытворяешь? Пусти, тебе говорят, тянешь в самую грязь!
— Пригни голову, дурак!
— Да ты взбесился! Это же фейерверк. Сегодня день Гая Фокса, дубина!
Содовый в гневе поднялся, стряхивая с плаща комья грязи, а потрясенный Рональд еще некоторое время лежал ничком.
2. События в пригороде
«Пятое ноября», — думал, злясь на себя, Рональд. Запах мокрой земли и пороха живо напомнил ему детство. Он брел по знакомым улицам (Содовый Смит не отставал ни на шаг), а вокруг шипели в кострах головешки, огненные колеса фейерверка угасали, едва взорвавшись, плакали в огорчении дети.
Рональд со Смитом шли дальше, и вдруг они увидели нечто странное и неожиданное — из–за угла, из переулка выбежал долговязый человек в одной рубашке, без брюк, а за ним мчался второй, низенький, размахивая мясным секачом и выкрикивая угрозы.
— Остановите его! Ради бога, задержите! — завопил долговязый, поравнявшись с Рональдом и Смитом.
— Давай его выручим? — предложил Рональд.
— Еще чего! Видел топор? И они двинулись дальше. Вдруг Содовый остановился.
— Я знаю этого типа.
— Какого? С топором?
— Нет, другого, без штанов. По–моему, он из особого управления. Они подошли к калитке дома № 29. У подъезда стояли двое юнцов.
— Сюда нельзя, — сказал юнец повыше. Ему было лет шестнадцать.
— Между прочим, я владелец этого дома, — сообщил Рональд не без важности.
— Ну и что? Здесь молодежный клуб . Старше двадцати одного вход воспрещен. Рональд заколебался, но дело решил Содовый Смит. Он схватил молодых людей за воротники и как следует тряхнул обоих.
— С дороги, или я вам головы поотрываю!
Юнцы отлетели в сторону. Рональд даже проникся к своему коллеге некоторым уважением. Они вошли в дом. Их ослепил свет мощной лампы без абажура, которая висела высоко под потолком. Дом ритмично содрогался от невыносимо громкой музыки. Пахло горьким, дурманным дымом. Рональд был человек неискушенный, но Содовый сразу узнал запах каннабиса. И музыка и дым доносились из гостиной — там, сидя на полу, несколько человек пили кока–колу и курили тонюсенькие сигареты, а посредине комнаты две девицы самозабвенно извивались в танце.
Поднявшись по лестнице, Рональд прошел в родительскую спальню и там нашел отчима — грозу своего детства.
— Привет, Рон, — пробормотал старик, словно они только вчера расстались, а ведь они не виделись одиннадцать лет.
— Что здесь происходит? — строго спросил Рональд.
— Я хотел воспитывать из молодежи верных слуг отечества. Я старый солдат. Хотел прививать им воинскую дисциплину, делать из них людей… — Вдруг он разрыдался. — Забери меня отсюда, Рон. Забери! Я знаю, ты всегда меня не любил. Из–за твоей мамы и вообще, но, пожалуйста, забери меня. Прошу тебя, прошу. Я думал, бойскауты, клубы и все такое… А они все у меня отняли, Рон. Я ничего не могу с ними поделать…
— Не волнуйся, я тебя выручу. Сейчас мне надо идти, но я тобой займусь. Внизу хохот Содового Смита перекрывал рев музыки, и Рональд оставил уполномоченного
МИ–5 развлекаться в молодежном клубе.
Дождь прошел, и фейерверк теперь весело вспыхивал в небе. Рональд решил вернуться домой на автобусе. На остановке было темно. Он прислонился к дереву — и вдруг его разобрал смех. Сколько раз в юные годы он рисовал себе картины мести ненавистному отчиму, представляя, как тот униженно, валяясь у него в ногах, просит пощады. Сегодня мечты его воплотились в жизнь, а ему все равно. Над деревом разорвалась ракета и на миг осветила остановку, и в яркой вспышке перед Рональдом возникло знакомое лицо. Густые усы, длинные черные бакенбарды, нависшие брови над мрачными глазами. Самое заметное лицо из списка агентов, который он ежедневно изучал:
Лейнионшард К–Дж. (кодовое имя «Одежная щетка»). Агент–двойник. Кличка «Косматый»… Секунда — и Рональд бросается вперед. Однако Лейнионшард успел сесть в уходящий автобус.
Рональд кинулся к пареньку с велосипедом.
— Следуй за этим автобусом!
— Что?
— Гони за этим автобусом! Речь идет об интересах нации! Паренек невозмутимо разглядывает Рональда.
— А ты что, фараон, что ли? — спрашивает он.
— Я контр… Неважно, кто я. Ты заметил на остановке такого черного, заросшего, лохматого?
— Видел. Он здесь постоянно болтается.
— Живет где–нибудь поблизости?
— Ага. Точно где не знаю, но недалеко.
Рональд не смел верить своей удаче. Его охватило сильнейшее нервное возбуждение. Наконец–то он напал на нужный след! Он засек Лейнионшарда, а это настоящий шпион…
Через несколько домов от той же автобусной остановки Бойкотт в своем временном штабе, коттедже напротив дома Кромески, шагает взад и вперед по комнате. В отсутствие Кислятины, Крэбба он один осуществляет руководство Особым управлением. Он сделает все, чтобы мир не забыл его кратковременного пребывания на этом посту. Перед ним встают газетные заголовки: «Раскрыта огромная шпионская сеть». И Бойкотт вспоминает, что не видел сегодняшних газет. Он берет «Ивнинг ньюс», и ему бросается в глаза совсем другой заголовок: «Приветствуем высокого гостя». Но Бойкотта привлекает иное сообщение — несколько строк в конце полосы: «Демонстрация африканских студентов». И фотография — группа африканцев мокнет под дождем, в руках у них знамена и лозунги.
Бойкотт берется за телефонную трубку.
— Задание первоочередной важности, — пролаял он, когда его соединили со Скотланд–Ярдом. — Собрать и обработать в ЭВМ следующие данные: первое — число обучающихся у нас студентов–африканцев; второе — число серьезных инцидентов во время государственных визитов за последние пятьдесят лет; третье… Подождите минуту, — прервал он себя. — Ко мне пришли. Заходите.
Это был старший инспектор, который номинально руководил операцией (на самом деле Бойкотт вмешивался во все, ставя его в нелепое положение), и с видимым удовольствием сообщил неприятную новость:
— Гендерсон накрылся.
— Что значит «накрылся»? — Бойкотт не одобрял, когда его сотрудники отходили от принятой терминологии.
— Он был за забором — на Балморал–Касл–Драйв — забавлялся с миссис Кромески…
— Забавлялся?! Посещения Кромески входят в его служебные обязанности.
— В общем, исполняя свои служебные обязанности, он сегодня влип. Мистер Кромески вернулся домой раньше обычного.
— И что случилось?
— Вот у меня доклад из местной каталажки, то есть, я хочу сказать, из полицейского участка. Кромески погнался за Гендерсоном, их обоих сцапали, то есть, я хочу сказать, арестовали, попался какой–то остолоп–фараон, — инспектор взглянул на доклад, который держал в руках, — сержант Уорт. Его только что назначили в эту дыру, то есть, я хочу сказать, в этот район. Он пришил Гендерсону непристойное поведение, Кромески — покушение на убийство и обоим вместе — нарушение общественного порядка и еще пятьдесят обвинений.
Бойкотт возмутился до глубины души. Вспомнив о телефонной трубке, он сказал:
— Я позвоню попозже. У нас неприятности. Мне придется зайти в полицейский участок.
3. В поисках «Косматого»
— Бригадир Радкинс в восторге от вашего плана, Ронни, — говорила Жаклин. — Я только что звонила ему. Он ждет вас в понедельник утром. Он доволен вами. По–видимому, «Косматый» самый опасный агент из всего списка; наверно, поэтому вы и остановились на нем — не хотели тратить время на прочую мелюзгу.
Рональд испуганно кивнул — видно, в докладе о своей встрече он из хвастовства несколько исказил истину (работа под началом у Хаббард–Джонса явно не прошла для него бесследно).
— Лейнионшард не просто агент–двойник — он трижды двойник. Он без конца перебегает от одних к другим и всем уже опостылел. В прошлом году он связался с албанцами. Это, конечно, небезынтересно. «Бамбуковый занавес»! Бригадир считает, что курьеров убивают подосланные из–за «бамбукового занавеса».
«Клуб спортсменов и артистов» помещался в огромном старинном особняке на Мейфер. Это был штаб «радкименов». Рональд явился туда с утра пораньше для встречи с бригадиром.
— Мистер Бейтс? Я Дженнифер, секретарь бригадира Радкинса. Он просил извинения, вам придется немного подождать, он делает сейчас зарядку. А я пока, если разрешите, покажу вам клуб.
Она повела его по тирам, гимнастическим залам, электронным мастерским. Несмотря на ранний час, тренировки по борьбе каратэ и дзю–до шли полным ходом, а несколько бизнесменов, прежде чем отправиться на службу в Сити, усердно вникали в хитроумные тонкости шифровального мастерства. Клуб отлично служил целям бригадира Радкинса и его контрразведчиков–любителей. Само название клуба обеспечивало доступ туда широкому кругу, его исключительное положение позволяло принимать в клуб только избранных — энтузиастов, преданных своему увлекательному делу.
Наконец Дженнифер подвела Рональда к высокой двустворчатой двери с надписью — «Посторонним вход воспрещен». Постучала, вошла, объявила: «Мистер Бейтс» — и вышла, оставив Рональда на пороге огромного бального зала. На другом конце Рональд увидел бригадира, одетого в белую рубашку с открытым воротом и мешковатые синие шорты. Рональд подошел поближе. Старик возился с узкопленочным проекционным аппаратом. Рональд понял, что сейчас ему покажут какой–то фильм, скорее всего о «Косматом», — ленту, снятую скрытой камерой где–нибудь за «железным (или «бамбуковым») занавесом».
Бригадир, однако, запустил старый, изорванный мультфильм о похождениях «Лягушонка Флипа». Через незанавешенное окно свет бил на служившую экраном облупленную стену, и разобрать, что показывалось в картине, было невозможно, однако бригадир все время прыскал и похохатывал.
— Мое правило — с утра посмеяться от души, — заметил бригадир, когда фильм кончился. — И еще зарядка. Вы делаете зарядку по утрам, Бейтс?
— Да, сэр, — соврал Рональд.
— Молодец! Мне понравился ваш план, Бейтс. Значит, я посылаю ребят в Сент–Маргаретс, и они под видом агентов, рекламирующих крем для бритья, прочесывают всю округу и собирают информацию о «Косматом». Отличный план. Дженнифер! — завопил он вдруг. — Сколько нам нужно времени, чтобы приступить к осуществлению плана вот этого парня, Бейтса?
— Приступаем сегодня же во второй половине дня. Полковник Поттинджер…
— Служит у одного промышленного воротилы, — пояснил бригадир. —… и мистер Блэр–Блэр…
— А этот занимается социальными контактами. —… начали разработку. У них уже подготовлена кампания подобного рода, и они готовы
провести ее в жизнь. Они хотели бы сейчас обсудить кое–что с вами.
— Пусть войдут , — приказал бригадир. — А теперь, Бейтс, ответьте мне: что сейчас, по–вашему, самое главное для британской контрразведки?
Рональд не мог сразу же дать ответа. У него перед глазами понеслись, сменяя друг друга, словно напечатанные яркими буквами, изречения:
Сейчас для нашей контрразведки самое главное —
Сэр Генри Спрингбек: «Не превратиться в посмешище для ЦРУ».
Юстас Хаббард–Джонс: «Обскакать все другие отделы».
Командор Б. Солт: «Умение лавировать».
Эдвард Бойкотт: «Помнить, что в эпоху электроники в любом деле можно обойтись без человека».
Дама Б. Спротт: «Держать подальше от контрразведки мужчин».
Пока Рональд ломал голову над правильным ответом, бригадир ответил себе сам:
— Сейчас для нашей разведки самое главное… Его прервала Дженнифер, войдя в сопровождении двух ходячих карикатур — полковника
Поттинджера и мистера Блэр–Блэра. Тем не менее бригадир закончил свою мысль: —… это ловить шпионов. И все.
— Вас только за смертью посылать! — накинулся Бойкотт на шофера, который привез пакет из Скотланд–Ярда.
— Весь центр забит машинами, сэр. Государственный визит. Встречают, — пояснил шофер.
Бойкотт вскрыл пакет. Он нетерпеливо листал страницы: детали, детали, и наконец заключение. ЭВМ никогда не лжет, а сейчас она благословляет его предприятие. Вероятность того, что какой–либо неприятный инцидент серьезно повлияет на ход данного государственного визита, составила 0,8753421066 к тысяче. Ничтожная цифра!
В дверь постучали, и вошел старший инспектор.
— Прошу извинения, мистер Бойкотт, с вами хочет поговорить наша сотрудница констебль Харти.
Констебль Харти, женщина в летах, не раз принимала участие в операциях Особого управления. Это была чопорная старая дева, сейчас она выступала в роли хозяйки коттеджа, из которого велось наблюдение за домом Кромески. Среди соседей распустили слух, что она принадлежит к таинственной и фанатичной религиозной секте «Братья пламени и серы». Соседи, отпугнутые миссионерским пылом хозяйки, предпочитали держаться от нее подальше.
Бойкотту Харти не нравилась. Она не вязалась с эпохой электроники, скорее она была в духе Кислятины Крэбба с его пристрастием к мистификации.
— В чем дело? Харти мученически вздохнула и положила на стол две пятифунтовые бумажки.
— Что это за деньги?
— Видите ли, сэр, днем пришли рекламные агенты, их называют «белые кролики».
— Какие еще «белые кролики»?
— Они уже много лет рекламируют стиральный порошок «Зизз». У меня случайно была пачка этого порошка. Они попросили ее показать и задали мне вопрос: «Какой стиральный порошок самый лучший?» Я, случайно, знаю ответ, который нужно давать «белым кроликам» на их вопрос: «Зизз» — самый лучший, самый пенистый и мягкий, замочите белье, и вы убедитесь в этом». За такой ответ полагается приз — пять фунтов. Вот он.
— Ах так!
— Да, а примерно через час в дверь звонят снова — на этот раз рекламные агенты «Розового лепестка» — это крем для бритья. А я случайно заметила, что им пользуется констебль Хэммонд. Он бреется после ночных дежурств и в ванной оставляет тюбик. Я им показываю тюбик…
Бойкотт выбежал из комнаты и ринулся по лестнице наверх. Харти взяла свои денежные призы и помчалась за Бойкоттом, не прерывая рассказа:
— А они спрашивают: «Кому из мужчин, проживающих поблизости, нужнее всего прекрасный крем для бритья?» Я ответила, что такой мужчина живет неподалеку, на Лалуорт–Крезент, у него страшно густая растительность на лице. Так я выиграла еще один приз, снова пять фунтов.
Она вошла за Бойкоттом в спальню. Бойкотт разносил подчиненных за неосмотрительность.
— Почему мне не сообщили об этих визитерах? Этих щедрых благотворителях?
— Сэр, но это обычные рекламные агенты.
— Идиоты! Сколько их тут побывало? — рявкнул Бойкотт, задрожав от ярости. С каким блеском, с какой хладнокровной наглостью действовал враг! Бойкотт был потрясен. Дежурный полистал журнал текущих событий и сообщил:
— Значит, так: пятнадцать «белых кроликов» и двенадцать в пластмассовых костюмах, вроде тюбиков.
Вдали от ЭВМ Бойкотт вынужден был сам заняться устным счетом. 15+12=27X6=162, удвоим на всякий случай = 324, возьмем для верности 350 наших агентов.
— Немедленно снять всех сотрудников с государственного визита и перебросить сюда! — приказал он старшему инспектору.
— Но, сэр…
— Делайте, что вам сказано! Подчиненный, бледный как полотно, взял телефонную трубку. Бойкотт обернулся к Харти — та потихоньку всхлипывала от обиды — и скомандовал: — Вызовите мою машину! Я еду в город к ЭВМ.
Гарри Мерч, служащий крупного агентства, глава рекламной группы «белых кроликов», горделиво поглядывал на своих агентов, которые резво скакали по Балморал–Касл–Драйв во славу стирального порошка «Зизз». Как вдруг…
Из–за угла в костюмах–тюбиках появились «радкимены». Они веселились от души. В отличие от Гарри они не принимали своего дела всерьез, и их радостные вопли смущали покой домашних хозяек. У них уже имелась полная информация о «Косматом», которую было давно пора доложить на базу. Однако они решили продлить небывалое удовольствие и с шумом и криками носились по Балморал–Касл–Драйв, неподалеку от дома, где любила и грешила миссис Кромески. Так они вторглись на территорию и в сферу деятельности «белых кроликов».
Для Гарри Мерча это был удар ниже пояса. На его глазах подрывались устои профессионального этикета. Он подбежал к веселящейся группке.
— Эй вы! Я руководитель рекламной группы «Белые кролики»! Вон с моего участка!
— А разве здесь частное владение? — с изысканной вежливостью ответил контрразведчик–любитель мистер Блэр–Блэр.
И это окончательно взбесило Гарри.
— Вон отсюда! Катитесь к черту!
— Убирайтесь сами! Тут Гарри не стерпел и ударил мистера Блэр–Блэра по голове, тот не остался в долгу, и
«тюбики» и «кролики» принялись дубасить друг друга.
Местные жители и сотрудники Особого управления, из штаба Бойкотта, столпились вокруг и с интересом наблюдали за сценой, которой суждено было получить известность под названием «Битва на Балморал–Касл–Драйв».
4. Голоса из прошлого
Рональд поднимался на эскалаторе, поглядывая из–за раскрытой газеты на «Косматого», который стоял пятью ступеньками выше.
Он теперь решил работать в одиночку. Этому было две причины: во–первых, привитая Хаббард–Джонсом жажда славы, а главное — он больше не доверял весельчакам–любителям бригадира Радкинса. Они обошли Рональда, не взяв его с собой на операцию «Розовый лепесток»; причем Рональд отлично понимал — они боялись, что он испортит им все удовольствие от столь занимательного мероприятия. Рональд, не находя себе места от беспокойства, ждал их до десяти часов вечера, когда они возвратились сильно навеселе, распевая во весь голос. Рональд пришел к выводу, что с профессиональной точки зрения у этой любительской организации есть весьма серьезные недостатки.
Наконец после того, как Рональд по настоянию «радкименов» осушил, стоя на столе, большую кружку пива, они дали ему прочесть свой доклад. К–Дж. Лейнионшард (кодовое имя «Одежная щетка») действительно снимает квартиру в пригородном районе Сент–Маргаретс и живет там между многочисленными поездками за границу. Кроме того, каждый вторник по утрам он ездит в Лондон.
Сегодня как раз был вторник. Рональд некоторое время покрутился у вокзала Ватерлоо и действительно засек Лейнионшарда, когда тот в толпе пассажиров шел с перрона. Рональд последовал за ним и оказался на Оксфорд–Серкус.
Лейнионшард уверенно шагал вперед и привел Рональда к зданию в стиле «модерн» 30–х годов. Рональду дом показался смутно знакомым. «Косматый» вошел в здание, а Рональд притаился за колонной церкви Поминовения усопших. Сзади раздался знакомый голос:
— Интересно, зачем ему понадобилось в Дом радиовещания?' Это был бригадир Радкинс. Рональд обозлился: когда наконец старый идиот оставит его в покое? Не доверяет он ему, что ли? И в то же время устыдился своей небрежности. Идя по следу, он сам привел за собой «хвоста».
— Вперед! — приказал бригадир. — А то провороним мерзавца. Они торопливо прошли в огромный людный вестибюль. Лейнионшард уже садился в лифт.
Следопыты бросились за ним…
— Прошу прощения, джентльмены. — Перед ними возник дежурный — пожилой человек, в черной, словно у гестаповца, форме. — Разрешите узнать, по какому вы делу?
— Прочь с дороги, болван! — взревел бригадир, но в эту минуту двери лифта сомкнулись, и «Косматый» исчез из глаз.
Делать было нечего, пришлось объяснять дежурному, что им нужно повидать одного человека.
— Тогда вам помогут вот эти дамы, — сказал дежурный, незаметно, но решительно оттесняя Рональда и бригадира к столу справок.
Две безупречно одетые женщины с бесстрастными лицами подняли на них глаза.
— Если вы назовете фамилию нужного вам лица, — сказала одна из них, — мы его разыщем.
— У нас секретное дело. Черт побери, вы что, не знакомы с «Положением о государственных тайнах»?
— Каким положением?
— Ш–ш–ш–ш!.. — зашипел бригадир, словно вестибюль был битком набит шпионами.
— Но поймите, — женщина тоже невольно перешла на шепот, — мы не знаем, кто вам нужен, как же мы можем вам сказать, где его найти?
— Идиотки! Кто здесь представляет службу безопасности? Мне надо с ним поговорить.
— Одну минутку. Дамы зашушукались, укрывшись за батареей телефонов. Рональд видел, что вокруг него и бригадира смыкается кольцо стражей в гестаповской форме. Если бы только старый дурак позволил ему вести переговоры…
Наконец одна из дам позвонила куда–то. Она говорила еле слышно, но Рональд все же сумел разобрать:
— Бути? Слава богу, вы на месте… Да, двое. И, по–моему, из самых опасных.
Кавендиш Бутхорн положил трубку и вышел из своего кабинета, потом вернулся и сказал секретарше:
— Я скоро приду, Кей, внизу двое каких–то чудаков. Нужно их срочно утихомирить. Несмотря на срочное дело, прошло минут двадцать, пока он добрался до вестибюля. Он был популярной личностью, и ему приходилось по дороге останавливаться с каждым встречным.
Кавендиш Бутхорн, по прозвищу Бути, происходил из семьи землевладельцев, которая в иное время определила бы своего слабоумного младшего отпрыска на церковное поприще. Теперь его пришлось устроить в Би–Би–Си. Он был человек покладистый и совершенно неспособный ни к какому делу. За сорок лет чем только ему не пришлось заниматься — он вел детские передачи, комментировал скачки, переходил из отдела в отдел, а теперь ведал приемом посетителей.
Должность эта была не такой легкой, как может показаться. Дом радиовещания постоянно осаждали всевозможные чудаки. Более солидное учреждение не постеснялось бы вышвырнуть их за дверь. В Би–Би–Си, однако, памятуя о своем долге перед обществом, таких визитеров уговаривали покинуть здание по своей собственной воле. Эти мирные уговоры как раз и составляли обязанность Бути.
Он разработал определенную систему. Будь то восьмилетний ребенок, явившийся жаловаться, что его просьбу не включили в концерт по заявкам малышей, или же религиозный маньяк, считавший радио дьявольским порождением и замысливший убить генерального директора, — Бути всех принимал одинаково: беглый осмотр здания и нехитрое угощение в буфете. После столь радушного приема даже самые ярые противники корпорации должны были, по мнению Бути, смягчиться.
Так и Рональд с бригадиром очутились в буфете. Они сидели и попивали слабый кофеек, которым их угостил Бути. Бригадир сменил гнев на милость и благодушествовал к вящей тревоге Рональда — тот с досады не находил себе места и уже предпринял несколько попыток сбежать и самостоятельно взяться за поиски Лейнионшарда, но поднаторевшие в своем деле чернорубашечники–дежурные (они не отставали от следопытов ни на шаг) были все время начеку. Рональд в отчаянии оглядел унылый буфет и поднялся.
— Прошу прощения, мне нужно выйти.
— Первая дверь налево, — любезно откликнулся Бути. — На ней надпись «Джентльмены». В то же время он сделал дежурным знак, чтобы они следовали за Рональдом. Как видно, не такой уж он был все–таки дурак.
В прохладной кабине Рональд, приникнув лбом к белому кафелю (дежурные тактично остались в дверях), думал про себя: «Какое идиотство! Какая получается ерунда!»
— Послушайте, — спросил из соседней кабины приятный низкий голос. — Почему вы за мной следите?
Рональд поднял глаза и увидел над переборкой мрачное лицо К–Дж. Лейнионшарда.
— Не очень–то у вас ловко получается, — продолжал трижды двойник. — Я мог запросто оторваться от вас, только мне было любопытно, что вам от меня понадобилось.
У Рональда словно отнялся язык. Не получив ответа, Лейнионшард направился к умывальнику, а Рональд, зачарованный, поплелся за ним, так и не вымолвив ни слова. «Косматый» с любопытством рассматривал своего преследователя, его все это явно забавляло. Наконец Рональд вновь обрел дар речи и помимо своей воли выпалил (как это уже случалось):
— «Девять муз».
Что он наделал! Что натворил!.. Как теперь быть? Но Лейнионшард и бровью не повел.
— А, вот в чем дело! — сказал он. — Вам это обойдется недешево. Придется выложить, дайте подумать, пятьсот монет. Найдете меня в комнате 4020а.
Он вытер руки и вышел.
Рональд вернулся в буфет вне себя от возбуждения. Бригадир с аппетитом уплетал булочки. Бути, отвернувшись, переговаривался с другими столиками, и Рональд незаметно для него сообщил бригадиру новость.
— Только вот как бы нам отсюда выбраться, сэр?
— Положитесь на меня, — ответил бригадир. Он снова настроился на серьезный лад и шарил под столом в огромной сумке, которая была у него с собой.
Бути, снова обернувшись к своим гостям, разглагольствовал о том, как изменились люди на радио.
— Нашел, — объявил вдруг бригадир.
Он вытащил руку из–под стола и показал Рональду черный блестящий шарик. Широко размахнувшись, бригадир швырнул шарик на пол. Тот покатился между столиками, стукнулся о барьер кассы и, полыхнув ярким огнем, взорвался.
— Пожа–а–а–р! Горим!.. — завопила кассирша. По буфету поплыли густые клубы едкого черного дыма.
— За мной! — крикнул Рональду бригадир, кидаясь к выходу, над которым была надпись «Для обслуживающего персонала».
Пока Бути сообразил позвонить дежурному офицеру безопасности и сообщить, что в здании находятся два буйных сумасшедших, прошло немало времени. Была организована погоня, но Рональд с бригадиром успели скрыться в лаборатории звукозаписи, заперев за собой дверь, на которой записка гласила: «Будем через десять минут».
— Значит, пятьсот фунтов? — переспросил бригадир, снова роясь в сумке. — Секрет нашего ремесла в том, Бейтс, что нужно иметь под рукой абсолютно всё.
Он вытащил три банки мясных консервов, старый пистолет, компас, перочинный нож, популярное издание книги «Маленькие женщины» («Непременно прочтите, Бейтс. Отличная вещь») и, наконец…
— Нашел! — Ворох засаленных старых фунтовых и десятишиллинговых ассигнаций. — Помогите сосчитать.
Считать пришлось долго. Получилась толстенная пачка. Ее втиснули в конверт с грифом «Би–Би–Си», а конверт тщательно заклеили.
Между тем кто–то уже давно изо всех сил барабанил в дверь. Теперь можно было открывать, что бригадир и сделал. На пороге толпилась группка прыщавых и очкастых молодых людей.
— Проверяем вентиляционную систему, — объяснил бригадир.
— Давно пора. Здесь настоящее пекло. А дверь почему заперли?
— Помощник у меня стеснительный. Не терпит посторонних взглядов, когда работает. Как нам быстрее попасть в комнату 4020а?
Погоня, видно, уже отказалась от поимки двух сумасшедших, и Рональд со своим компаньоном без особых приключений отыскали нужную комнату. Там сидела чопорная дама лет тридцати.
— Нам нужен К. Дж. Лейнионшард, — обратился к ней Рональд.
— Мистер Лейнионшард — наш внештатный корреспондент. Он был здесь сегодня. Ждать он не мог, но оставил статью для «Нью нэйшенс» — видимо, это для вас? Он, помнится, упомянул о гонораре. Что–то вроде пятисот фунтов, — добавила она с гримасой отвращения.
— Правильно. Вот, пересчитайте, если хотите, — предложил бригадир, вручая ей конверт.
— И не подумаю! — фыркнула дама, протягивая бригадиру толстую рукопись.
Рональд с жадностью глядел на рукопись. На обложке было написано карандашом несколько слов по–гречески, но в греческом и латыни Рональд был не силен и надписи прочитать не смог.
— А теперь нам лучше разойтись в разные стороны. — Бригадир засунул рукопись к себе в сумку. — Я пойду первым. Постарайтесь пробраться через заднюю дверь.
— Но, послушайте–е, — протянул Рональд, как обиженный ребенок, у которого отняли новую игрушку. — Когда же я вас теперь увижу? Ведь это ключ к разгадке…
— А вы зайдите ко мне часа в четыре, — ответил бригадир, не глядя Рональду в глаза, и исчез.
5. Держите путь на восток, юноша
Рональд Бейтс понимал, что тайна «Девяти муз» уплывает у него из рук , что ее разгадают счастливчики из привилегированного общества, чье образование включает знание греческого языка. С этой мыслью он шел по Брукстрйт к штабу бригадира Радкинса. Впереди него шагал рабочий, сгибаясь под тяжестью длинного цилиндра, завернутого в бумагу. Обогнав рабочего, Рональд вдруг услышал знакомые звуки, словно журчание воды, набегающей на гальку, и, обернувшись, увидел, что это Содовый Смит, переодетый в рабочую спецовку. Агент МИ–5 со вздохом облегчения опустил свою тяжелую ношу на мостовую.
— Смотри, Бейтс, твои «хвосты» тянутся за тобой всем снопом. Рональд с тяжелым чувством вспомнил: ведь Киска–Скромница–Джина предупреждала его, что командир Солт установил за ним слежку. Треволнения последних дней многое выбили у него из головы.
— Как это всем скопом?
— Господи, ну и дубина ты, Бейтси! За тобой таскается половина всех отделов вашего управления.
Содовый широким жестом обвел улицу. В подъездах торчали, уткнувшись в газеты, какие–то бездельники. С противоположного тротуара на Рональда пялили глаза–бусинки две женщины — транспортные контролерши. Настоящие или же из отдела Берты Спротт?
— Ну хоть ты оставил меня в покое, — сказал Рональд наконец, так и не разобрав, шутит Содовый или же говорит серьезно.
— Да, «Наши таинственные друзья» потеряли к тебе интерес — ты ведь едешь за границу.
— Содовый притворился, будто не заметил, как Рональда огорошило это сообщение. — А я теперь на новом задании. Слава богу, а то бегать за тобой по кино — со скуки можно было помереть. Однако мне пора двигать дальше. Будь другом, пособи. Эта чертова штуковина весит не меньше тонны.
Рональд взялся за один конец цилиндра. Что–то в этом свертке напомнило Рональду о днях его солдатской службы.
— Что у тебя там? Ни дать ни взять — базука. Рональд пошутил, но Содовый не откликнулся на эту шутку. Он в сердцах вырвал у Рональда тяжелый сверток и пошел прочь.
— Не суй нос, куда не надо! — прокричал он, исчезая в подъезде дома напротив отеля «Кларидж».
Рональд уже битых два часа ждал в библиотеке «Клуба спортсменов и артистов». С каждой минутой ему становилось все тоскливее. Ведь если бригадир, такая заметная фигура, ходил за ним сегодня все утро, а он об этом и не подозревал, значит, Содовый прав — целая вереница самых разнообразных преследователей может висеть у Рональда на «хвосте». Поэтому Радкинс и сбежал с ключом к разгадке тайны. Поэтому его и заставляют ждать — ему больше не доверяют.
Он стал обдумывать, не подать ли ему в отставку, пока не выгнали, но тут появилась Дженнифер и провела его в бальный зал.
— Извините, мистер Бейтс, что вам пришлось ждать так долго, мы все сегодня просто сбились с ног.
В огромной комнате, казалось, никого не было, но вдруг послышался знакомый голос:
— Входите, Рональд, и закройте дверь. На раскладушке в изящной позе сидел Бакстер Лавлейс.
— Урания погибла. Ее сегодня злодейски убили,— сказал он просто. — Остается одна…
— Полигимния, — вставил Рональд: уж если он не умеет читать и писать по–гречески, то имена муз он, во всяком случае, знает.
— Как я вам уже говорил, эта муза — девятая — ключ ко всем предыдущим восьми донесениям. Без нее им нечего делать. И предотвратить ее гибель — задача жизненной важности.
— Да, конечно, — согласился Рональд. Он не помнил, говорил ли ему Лавлейс что–нибудь подобное, но счел за лучшее согласиться.
— Пока что у вас все идет очень хорошо. Очень хорошо! Но нам нельзя медлить. Последнее донесение прибудет в ближайшие несколько дней. Вы помните, конечно (я говорил вам), предатель, через которого происходит утечка информации, несомненно, должен занимать высокий пост в системе безопасности.
— Помню, — снова соврал Рональд.
— Кто бы это ни был, он умнее, чем я думал. Мы расставили ему всевозможные ловушки, но он умудряется их обходить и по–прежнему передает информацию. Нам придется действовать не только с молниеносной быстротой, но и с крайней осторожностью.
Осторожность! Рональда охватил ужас и виноватое смятение.
— Я хочу сказать вам, — начал он, решив хоть в чем–то придерживаться правды, — что МИ–5 сразу же приставили ко мне агента. Наверно, они установили у вас в квартире диктофоны.
— Разумеется, — нетерпеливо ответил Лавлейс. — Они подслушивают всех. Вообще–то, МИ–5 никому не делают зла, если их не задевать, как этот кретин Бойкотт. Никакого зла… Впрочем, и добра от них не жди, — заключил он.
Наступило молчание. Рональд было наорался мужества и хотел честно сказать Лавлейсу, что не помнит, в чем состоит его задание, но Лавлейс заговорил сам:
— Вы отыскали «Косматого». Это ваша заслуга, и это доказывает, что мы имеем дело с «бамбуковым занавесом». А то я уже подумывал, не замешано ли здесь ЦРУ.
Рональд обомлел. Прошло немало времени, покуда он разобрался в сложной системе межведомственного соперничества в британской службе безопасности. Но чтобы страны–союзницы могли шпионить друг за другом — такое не укладывалось у него в голове.
— Янки создали сильнейшую организацию, они не останавливаются ни перед чем, и эти убийства вполне могли бы быть делом их рук, — пояснил Лавлейс, заметив ужас и недоумение Рональда. — Однако вернемся к делу. Информация, полученная от Лейнионшарда, — это несколько строк по–гречески. Вы, наверное, видели.
Лавлейс подвинул к Рональду толстую рукопись.
— Кассаглис, четырнадцать, улица Леопосси. Афины, — перевел Лавлейс. — Очевидно, Кассаглис — кодовое имя агента, работающего там на китайцев. Нам дали адрес — значит, с нами хотят вступить в переговоры. Такую возможность упускать нельзя, и вам, к сожалению, придется завтра вылететь в Грецию.
Рональда зашатало от восторга.
—… Как правило, мы агентов за границу не посылаем, это делает Форейн оффис. Но подобного рода миссию им доверять не следует. А выбор пал на вас, Рональд.
— О сэр, я готов… я счастлив… — пробормотал Рональд в волнении.
— Великолепно! Правда, мы вынуждены информировать этого старого дурака «Q», так требует протокол. Вы встретитесь с ним сегодня. Они с бригадиром сочинили для вас какую–то легенду. Кстати, мерзкий тип из МИ–5 — Смит, что–ли? — он все еще ведет за вами слежку?
— Уже нет. Собственно говоря, я его сегодня видел. Его перевели на новое задание.
— Превосходно. — Лавлейс улыбнулся своей кошачьей улыбкой.
Помощник комиссара полиции города Лондона, ведающий кадрами, выключил у себя в кабинете радио и зевнул. Он всегда по вторникам работал допоздна, но не потому, что так повелевал служебный долг, просто в этот вечер его жена не ходила на курсы.
— Что у нас осталось еще? — спросил он молодого инспектора с мрачным лицом. Тому вовсе не улыбалось сидеть в Скотланд–Ярде весь вечер.
— Опять этот чертов сержант Уорт из Твикенема никому не дает покоя. — Он протянул начальнику длинное заявление.
— Уорт? Фамилия знакомая. Это не он ли постоянно впутывается в какие–то истории с ребятами из ведомства «плаща и кинжала»?
— Он самый. Но сейчас он жалуется, что они его преследуют. И грозит написать министру внутренних дел, если мы не примем меры.
— Гм… Трудное дело. — Помощник комиссара в раздумье запыхтел трубкой. Он гордился тем, что всегда умело решал вопросы, связанные с «трудными» полицейскими, вроде Уорта. И сейчас он вдруг довольно усмехнулся.
— Есть! В Особом управлении скоро откроется вакансия. Прекрасно! Если Уорт не может с ними управиться, пусть переходит к ним работать.
И он наложил на заявление соответствующую резолюцию.