Жили-были старик со старухой. Была у них белая корова – все их хозяйство, все их богатство.

Пошла как-то ранним утром старуха корову доить и старика зовет:

– Иди скорей. На желтых рогах нашей коровы перепел ночевал. И сейчас еще сидит.

Старик схватил кол, хотел перепела прогнать, да промахнулся.

На другое утро собралась старуха корову доить, опять старику кричит:

– Снова на рогах нашей коровы перепел ночевал!

Старик кол в руки – и на двор. Метил в перепела – промахнулся.

И на третье утро старуха его позвала:

– Иди сюда, старый, прогони перепела!

Кол под рукой был. Хватил им старик корову по лбу и убил, а перепел улетел. Увидел старик, что он натворил, – единственную кормилицу погубил, не знает, что делать от горя. А что делать? Снял шкуру с коровы. Старуха пошла к речке брюшину мыть. Вернулась к юрте, а старик запер изнутри дверь и не отзывается.

Рассердилась она и говорит:

– Пусть голова моя идет туда, куда ноги поведут.

Сказала так и пошла, а брюшину в руках несет. Шла-шла, сорока ей навстречу летит.

– Сорока, сорока, укажи мне дорогу.

– Дай кусок брюшины, покажу.

Бросила старуха кусок брюшины. Подхватила его сорока и улетела.

Дальше бредет старуха, не зная куда. Ворон ей навстречу летит.

– Ворон, ворон, укажи мне дорогу.

– Дай кусок брюшины, покажу.

И ему бросила. Склевал ворон брюшину и улетел.

Опять ковыляет старуха. Повстречалась с волком, его просит:

– Волк, волк, укажи мне дорогу.

– Дай кусок брюшины, покажу.

Кинула старуха волку все, что у нее осталось. Волк, не жуя, заглотил.

– Пойдешь сейчас, – ей говорит, – будет дорога на три стороны расходиться. Ты средней держись. Увидишь юрту, там тебе будет все, что надо.

Недалеко совсем оказалось. Как раз по средней дороге. Заглянула в юрту – чего там только нет! И мясо, и масло. Вот где хорошо-то! Наелась досыта и сидит, отдыхает.

Вдруг на улице зашумело что-то, деревья затрещали. Старуха в уголок спряталась. Отворилась дверь в юрте, и голова вкатилась. Остановиться еще не успела, а уже командует:

– Треножник мой, поставься!

Треножник сам собой на очаг стал.

– Котел мой, поставься!

И котел поставился.

– Вода моя, налейся!

Откуда-то вода в котле появилась.

– Мясо мое, спустись!

Мясо само в котел шлепнулось.

– Теперь варись! – велит голова.

Сварилось мясо, опростала голова весь котел и говорит:

– Войти ли мне в деревянную ступку или в бурдюк из конской кожи? Лечь ли мне у дверей или в переднем углу? Если лягу у дверей – рабом будут меня считать. В переднем углу лягу – будут считать начальником.

Вошла голова в бурдюк из конской кожи, закатилась в передний угол и уснула.

Выбралась старуха из угла юрты, где пряталась, взяла палку и давай по бурдюку лупить да приговаривать:

– Отдай мне слово, какое тебе служит!

Голова из бурдюка отвечает:

– Над очагом высохшая селезенка коровы висит. Возьми ее, она тебе все даст.

Нашла старуха селезенку.

– Голова, убейся! – сказала.

Тут же бурдюк сжался весь, голова в нем и задохнулась.

Отправилась старуха домой. Подошла к юрте своей.

– Дверь, откройся!

Отворилась дверь.

Заходит она, а старик ни жив ни мертв сидит. Ничего не видит, ничего не слышит.

– Старик, оживи!

Он и заговорил.

Все, значит, правильно. Старуха тогда велит:

– Треножник и котел, становитесь на огонь! Варись, мясо!

Наелись старик со старухой досыта, спать легли.

Утром она опять тем же манером приказывает, а ни треножник, ни котел не появляются. Что такое? Старик из юрты вышел, а там их белая корова стоит, ждет, когда ее доить будут.

Стали старик со старухой жить по-прежнему. Корову доили, молоко пили, сырчик кушали.