Падение…

Всё как всегда. Точки, превращающиеся в линии, затем бежевый круг. И тебя выталкивает из чуждого измерения в мир, где ты ещё не был и не знаешь, каков он.

Здесь шёл дождь. Крупные тёплые капли падали на кожу, стекали за воротник. Пирамида стояла на возвышенности на краю тропического леса, а перед людьми, до самого горизонта, темнел океан. Вэн посмотрел на небо, закрыл глаза. Было тихо и тепло, только капли ударяли по закрытым векам.

− Нам повезло, − раздался радостный голос Стеймора. − Тут хорошо, хотя сыро… − он покосился на статуи, покрытые тонкой порослью зелёного мха.

Вэн нехотя открыл глаза, снял ранец.

− Если климат мягкий и тёплый, значит, по классификации он очень опасен, − возразил он.

Лая присела на серый валун и, положив руки на колени, опустила плечи.

− Ну да… Двенадцатый уровень, а тепло. Нужно быть настороже. Может, тут водятся динозавры или драконы.

− Надо привал устроить, − предложил Вэн. Он смотрел на океан, представляя, как волны лижут усталые ноги.

− Стеймор, куда пойдём? — спросил Вэн, а тот замер, глядя, как Лая снимает куртку, подставляя плечи дождю. Она глубоко вдохнула влажный воздух, полный пряных запахов.

− Давай, Лая, искупайся под дождиком, − Стеймор лукаво улыбнулся. — В океане опасно, голову даю на отсечение.

− Глаза сотрёшь, − резко отозвалась Лая.

− Да ты что! — у Стеймора не было слов, он лишь развёл руками.

Вэн приглядел два больших листа, которые создавали внушительный навес. И казалось, что росли они прямо из земли, словно ждали, чтобы приютить путников.

− А вот и шалаш, − он поднялся, подцепил ранец, устало поплёлся в укрытие. Одежда уже промокла насквозь. Под листами почти сухо, можно уютно устроиться и переждать дождь. Вен достал из ранца пакет с протеиновым питанием, начал жевать сладковатую тягучую пластинку.

Тело быстро нагрелось, кожа покрылась испариной. Становилось жарковато и душно.

Подошла Лая, небрежно бросила ранец рядом. Сверху положила автомат. Куртка на ней расстёгнута, мужской взгляд магнитил упругий живот. Вэн постоянно на неё заглядывался, давно отметив про себя, что редко встречал на Горане таких красивых женщин.

Он отломил половину протеиновой пластины, протянул девушке.

− Спасибо, а то у меня в желудке урчит, − Лая улеглась животом на траву и вонзила ровные зубы в сладкую плитку.

− А Стеймор где? — Вэн пошарил взглядом по сторонам.

− Пошёл осмотреться, определиться с маршрутом.

Вэн пристроил под голову ранец, уставился в гладкий тёмно-зелёный лист, служивший крышей.

− Знаешь, мне кажется, что это всё не с нами происходит, − задумчиво сказала Лая. — Столько видов жизни… и все разные. Столько миров…

− Чувство реальности и вправду теряется, − ответил Вэн. — Но я мнемоник и помню весь договор с корпорацией наизусть.

− Здесь даже времени нет, сутки в мирах раз…

− Лая, мы с тобой встретимся, когда вернёмся на Горану? — перебил Вэн, пристально глядя в её голубые бездонные глаза. Понимал, что она флиртовала с Хайтом, не лез в их отношения. Но сейчас почему-то ляпнул, не подумав.

− Я бы хотела с тобой дружить, когда вернёмся, − она замялась. — Давай пока не будем…

− Да, да. Я понимаю, − Вэн закрыл глаза, говорить больше не хотелось.

Усталость брала своё, наваливалась дремота. Сон подкрался незаметно, как будто выключили свет.

− Вэн! — как удар гонга прогремел в ушах испуганный женский голос и сразу крепкий толчок в плечо.

Он вскочил, вертя головой. Так будят при опасности — он лихорадочно схватил автомат. Лая стояла на коленях, глядя испуганными глазами. Губы дрожали, а руки… руки вяло пытались что-то оторвать от живота.

− Смотри, − тихо сказала она дрожащим голосом и указала взглядом на свой оголённый живот.

Справа от пупка сидело зеленоватое существо, чем-то похожее на маленькую черепашку. Только у этого местного животного вообще не видно головы. Лишь выпуклый хитиновый панцирь и четыре втянутых лапки. Величиной с увесистый кулак, оно плотно вцепилось в кожу.

− Сбей его, − спросонья Вэн не понял, что спутнице грозит опасность.

− Больно. Очень, − прошептала Лая.

Только сейчас Вэн увидел, что её глаза открыты необычайно широко. И Лая не моргала!… лишь подрагивали веки. Он изучал в синеврате все известные формы жизни и знал, что это, скорее всего ядовитый паразит-кровосос. Он так цепляется за кожу брюхом, что не разорвать. И через присоску эта сволочь пьёт кровь и пускает отраву, если потревожить во время обеда.

− Сейчас будет плохо ему, − Вэн выхватил нож и попытался выковырять маленькому вампиру лапу из панциря. Если ему сделать очень больно, возможно, эта тварь и отстанет. Лихорадочно Вэн стал резать-пилить лезвием по округлому хитину, не зная, правильно ли он делает. Но острие ножа скользило по прочному хитину бестолку, не причиняя паразиту вреда.

Если ему сделать очень больно, то он сразу отстанет! — бормотал он усердно.

− Не трогай! Он яд пускает! — веки Лаи часто заморгали и тело обмякло. Она потеряла сознание.

Растерянный Вэн уложил беспомощную Лаю на спину. Надо было срочно её спасать, иначе девушка может умереть. Он рукой оттянул кровососа, насколько позволяла упругость живота. Быстрым и точным движением отсёк ножом паразита вместе с кожей. В отличие от зубодробильных фильмов, кровища не забрызгала лицо и всё вокруг на расстоянии трёх метров. Только тёмно-красная струйка медленно поползла вниз по животу. Вэн, бросив паразита на землю, рукояткой ножа со всей силы врезал по панцирю. Но раздался только глухой звук, не причинивший странному местному обитателю вреда. Но Вэн не отступал. И через несколько секунд зелёный кровосос закончил свою жизнь, приплюснутый между двух камней.

Пока достал аптечку, по боку Лаи пролегла тёмная широкая полоса крови, медленно сползающей вниз.

− Ты что? Её зарезал? — раздался удивлённый голос Стеймора.

Вэн обернулся и увидел воронёный ствол магиса перед глазами.

− Паразита снял… ядовитого, − он не рискнул показывать рукой, повёл глазами в сторону лежащего кровососа с куском кожи.

− Хорошо развлекаетесь, − облегчённо вымолвил Стеймор, убирая оружие. — Я уж стрелять думал.

− Знаешь что! Не мешай!

Вэн обработал рану антисептиком. В таком влажном и тёплом климате микробов в рану попало уже много − иммунитет с ними сам не справится.

Вэн дрожащими пальцами долго рылся в ранце, на самом дне нашёл баллончик с имитатором кожи. Равномерно обрызгал им рану. Вступив в реакцию с воздухом, полупрозрачная плёнка за несколько секунд стала прочной, но эластичной.

− Надо ей срочно вколоть нейтрализатор, − Стеймор участливо наблюдал.

Достав из аптечки инъектор, Вен вколол в бесчувственную руку два разных укола, меняя капсулы. В них такой набор нейтрализаторов и гормонов, которые поднимут на ноги почти мёртвого.

− Может, ещё ей чего вколоть? — Вэн всё хотел помочь.

− Да ты что, сдурел? Хватит!

Вэн только заметил, что дождь закончился. Он уставился на Стеймора.

— А где твой ранец?

− Я вдоль реки прошёлся. В скале тайник нашел, туда спрятал.

− Ах! — выдохнула Лая и резко села. — Что?

− Всё в порядке, твой враг убит, − Вэн улыбнулся, радуясь, что с девушкой всё в порядке.

Лая встала, растерянно огляделась. Она потихоньку приходила в себя: внимательно осмотрела живот.

— Тебе повезло, что этот вампир на голову не сел, а то Вэн бы тебе скальп снял! — захихикал Стеймор.

− Спасибо, − Лая благодарно взглянула на Вэна, затем огляделась вокруг. — Куда пойдём?

− Во… тебя тормошит! − Стеймор рассмеялся.

Лая через пять секунд уже была на ногах: с ранцем на плечах и с автоматом в руках.

− Стеймор, ты определился с маршрутом? − спросила она.

Вэн потёр лоб, озадаченно посмотрел на девушку. Да, выглядела спутница забавно.

− От второй капсулы одного только тестостерона идёт десятикратная выработка, − тихо произнёс он.

− Я не могу! — Стеймор не унимался. − Она нас потешит сегодня. Ей эстрогена бы столько, автомат бы пеленала!

− Лая! За мной! — Стеймор пошёл вдоль деревьев. — Ранец в тайник! Будем косить чёрных блестящих аборигенов!

Лая догнала его, шла чётко вслед.

− Блестящих? — удивился Вэн, спешно собираясь. — Подождите!

* * *

Они тихо шли гуськом за Стеймором, пробираясь сквозь свисающие длинные листья. Осторожные шаги, чтобы не хрустнула под ногой ветка, хотя всё, что здесь лежало на почве, было трухлявым из-за влажности.

Много деревьев было поваленных, наклонившихся. На их стволах, покрытых изумрудным мхом, росли растения-паразиты, похожие на земные папоротники. Повсюду свисали петли лиан, будто диковинные тёмно-зелёные змеи. Через лежащие деревья часто приходилось перелезать — такими большими были поваленные стволы.

Лес казался безопасным, страшного зверья не наблюдалось. Только иногда слышались далёкие гортанные выкрики, да щёлканье птиц. Лая всё время вздрагивала, испуганно направляя автомат на толстые лианы, ей везде мерещились удавы и прочая ползучая нечисть.

Ранцы харви оставили в маленькой пещерке, найденной Стеймором у небольшого водопада. Пришлось пройти километр вдоль вымоины в известняке, затем пять метров взбираться вверх, хватаясь за лианы, по отвесной стене. Зато багаж там никто не найдёт.

Стеймор поднял руку. Лая с Вэном подкрались, и сквозь листву открылась взорам маленькая деревня. Она казалась брошенной, вокруг стояла тишина. Десяток примитивных хижин, плетённых из веток и покрытых тростником. Посреди этой деревеньки было что-то интересное − большая голова зубастой змеи, вырезанная из дерева, разинула пасть к небу. Изо рта вертикально торчал острый язык, больше похожий на жало. Возле головы, держа копья остриём вверх, стояло два стражника. Чёрные, покрытые короткой блестящей шерстью, они не двигались, походили на истуканов. А их морды напоминали медвежьи.

− Ну и что? — шепнул Вэн. — Обыкновенный тотем.

Стеймор хищно улыбнулся, лицо его стало алчным:

− Лая, просканируй определителем.

Девушка достала плоский прибор, направила на тотем.

− Алмазы на месте зубов, природные, шестнадцать штук. Размер — двадцать сантиметров.

− Таких больших алмазов не бывает, − Вэн чуть не повысил голос. − И как мы их стащим?

− Да выкосим этих чертенят, делов то… − Стеймор усмехнулся.

− Я со Стеймором, мне алмазы нужны, − уверенно сказала Лая. — А этих чертенят я, пожалуй, назову… назову… Что-то ничего на ум не идёт.

— А что, прикольное название ты придумала, — Стеймор тихо захихикал. — Будем выкашивать аборигенов.

− Лая… ты то — понятно, под коматозом пойдёшь куда угодно, − подытожил Вэн. — Ну, а ты, Стеймор. Ведь они разумны, это убийство.

− Давай, нравам тут меня учи. Иди поспи, Лая за двоих постреляет. Да, девчушка?

− Ага, − Лая улыбнулась как идиотка.

Вэн посмотрел на замерших чёрных стражников:

− Я вам сегодня не попутчик. Вспомнилось мне, как один ведьмак рассказывал. Говорит, есть такое место, куда можно попасть в астрале, проведя нужный ритуал. Так вот, там дерево, у ствола которого стоят два безоружных человека. И не пускают к этому дереву. А я, говорит, вышел, а там десять человек и все суки с копьями.

− И к чему ты это рассказал? Я не ведьмак, − глаза Стеймора сузились.

− Просто не хочу, когда умру, встретить у дерева людей с копьями, − Вэн развернулся, двинулся обратно к тайнику.

− А ты скоро умрёшь, поверь. Через час, − сказал Стеймор вдогонку.

− Ага, помечтай, − Вэн даже не обернулся.

Злость пробирала его. Отойдя подальше от деревни, Вэн шёл, не таясь. Пинал на ходу попадавшиеся лианы, листья. Сейчас его друзья перебьют аборигенов. А он? Правильно ли поступил? Но, по крайней мере, он в этом не участвует.

До тайника Вэн добрался быстро, взобрался по корням в пещеру. Ранцы были на месте. Он набросил свой на плечи, поправил лямки. И тут Вэн осознал, что кто-то стоит за спиной. Рой мыслей пронёсся в сознании за мгновение. Ни Лай, ни Стеймор так бы тихо не появились. Элитар! Нашли!

Вэн резко развернулся к выходу — остолбенел. Там стоял полный лысоватый мужичок. Лет сорока на вид, в таком же полевом комбинезоне, как у всех харви. Спокойный и уверенный в себе. Откуда он мог взяться?

− Ты это… из вещей Стеймора и Лаи выбери, что полегче да поценней. Забери, − сказал незнакомец.

− Почему я должен их забрать? Откуда ты знаешь? Ты кто?

− Они умрут, скоро. Откуда знаю? Я создатель этих миров, всех.

− Как создатель? Ты бог, что ли?

− Ну, можешь и так считать, − незнакомец изобразил улыбку чеширского кота.

− А почему мои друзья умрут? — выкрикнул Вэн.

− Я дал им искушение. Соблазнились… − незнакомец сказал это настолько спокойно, что Вэн разозлился.

− Эти чёрные аборигены их убьют?

− Ага, они заманивают таких бродяг, как вы и нанизывают на жало тотема, − толстячок улыбнулся. — У них свой бог, ему надо жертвы приносить.

Вэн медленно поднял автомат, его пальцы сжимались до боли. Стиснув зубы, он бросился вперёд, выставив автомат, чтобы вытолкнуть из пещеры этого наглеца. Пусть летит на камни, вниз головой!

Но столкновения не было − автомат и руки провалились сквозь тело ухмыляющегося призрака. Вен сам вываливался из пещеры. Пришлось резко выбросить автомат, чтобы ухватиться за свисающие толстые корни, хорошо, хоть они в избытке расползлись сверху вдоль отвесной стены. Пальцы словно проскребли по наждачной бумаге. Но Вэн держался цепко, ведь с пятиметровой высоты можно и разбиться. А призрак присел, его глаза щурились в усмешке.

− Тяжело, с ранцем-то?

− Останови их, или я сам пойду деревню, − Вэн осторожно спускался, груз на спине стягивал вниз.

− Да иди, мне то что? — толстяк засмеялся, медленно исчезая.− Только глупостей не делай, а то вместо того чтобы выбросить меня из пещеры ударом кейтан, ты как ребёнок, толкаешься автоматом.

Голос призрака тоже таял, как и он сам. Но откуда этот ехида знает, что в бойцовском клубе, где тренировался Вэн, прямой удар ноги называют кейтан?

Внизу Вэн решительно сбросил ранец, нащупал в кармашке тепловую гранату. Он закрепил её у нагрудного кармана, а нож вставил в крепление на предплечье куртки.

«Ты иллюзия, иллюзия», − говорил Вэн сам себе, чтобы привести в порядок сознание. Ведь встретить в настоящей жизни призрака− это настоящее испытание для психики.

− Конечно, и сердце твоё стучит гулко, усталость, жара — всё мираж, − раздался сзади насмешливый голос.

Вен подобрал автомат, валявшийся в стороне.

− Ты злой, − сказал он через плечо толстяку, затем побежал, лавируя между округлых валунов, доверху поросших мхом.

− А ты глупый, − донёсся сзади насмешливый голос.

Вен не ответил, он бежал к деревне, чтобы спасти Лаю. Ведь отчасти он виноват, что вколол ей активатор гормонов. Хотя, кто знает, какое бы она приняла решение. Но всё равно, Вен торопился спасти дорогую его сердцу девушку. Когда известняковая стена, вдоль которой Вэн бежал, сошла на нет, он вступил в лес. Здесь не побежишь, осклизлые поваленные стволы деревьев попадались часто, лианы перегораживали путь на каждом шагу. Да ещё попадаются упавшие стволы в три-пять обхватов, через которые приходится перелезать, вцепляясь пальцами в осклизлую мёртвую кору. Ковер из низкорослой травы такой густой, что казалось, идёшь по разложенным подушкам. Мох был везде, даже живые стволы пористые и зелёные до самого верха.

Пот застилал глаза, а тяжелый, наполненный влагой, тёплый воздух обжигал лёгкие.

И тут со стороны деревни донесся монотонный звук десятков голосов, похожий на песнопение.

«Улла, улла», − он постепенно, но неотвратимо усиливался.

Вэн остановился.

Пульсировало в висках, пот слепил глаза. Нарвать бы сочных листьев! Натереть лицо и шею, чтобы не выдавал жирный блеск кожи. Будет хоть какая-то маскировка, а комбинезон сам сольётся с фоном леса.

Срывая на ходу листья, Вэн разминал их пальцами и натирал соком лицо и шею. И это стало ошибкой…

Из-за ствола выступил чёрный абориген. Произошло это так быстро, что Вэн не сразу сообразил, что пора уже стрелять.

Этот блестящий полумедведь был почти на две головы выше, держал занесённую палицу над своей головой.

У него вертикальные зрачки и по-медвежьи заострённые уши. Почему-то вспомнился соседский кот, хоть эта чёрная рожа больше похожа на медвежью.

Руки от лица метнулись к автомату, но дубина, на которой чернели изогнутые шипы, уже опускалась на макушку. Инстинктивно Вэн вскинул руку вверх, закрываясь от смертоносной булавы, метнулся вправо. Рука не остановила грозное оружие, но удар смягчила. Шипы в полёте распороли кожу на щеке и вонзились в плечо. Вскрик боли, три автоматных щелчка, быстрых и негромких. Аборигена встряхнуло, он пытался поднять палицу снова, но ноги подкосились, и грузное тело завалилось набок.

В морде аборигена зияла дырка от пули, его нижняя губа отвисла и подрагивала. Обнажились нижние клыки на чёрных дёснах, но они уже не опасны.

Было нестерпимо больно, рука висела плетью, сломанная в предплечье. Плечо жгло ещё больше.

Вэн внимательно огляделся, никто больше не показывался. А от деревни шел всё тот же монотонный звук.

Вэн достал упаковку анестетика. Вкинул в рот три таблетки, разжевал. Почти безвкусные, сладковатые. И тут Вэн вздрогнул, увидев у правой ноги человеческое ухо. Чёрт! Это же его! Кривой шип на палице срезал ухо начисто. При таком ударе могло порвать и яремную вену на шее. Но тогда бы уже всё вокруг залило кровью, а Вэн валялся бы рядом с неподвижным аборигеном этой роковой планеты.

Уже пострадал, ещё не дойдя до деревни. Всё это ради Лаи, ради неё одной.

− Стоит твоя жизнь моих потерь, − обращаясь мысленно к Лае, громко сказал Вэн.

− «Ну, детки бездны, держитесь», − он высыпал в рот все таблетки, добавил, разжёвывая: −«Прячься, трава, косарь идёт».

Вэн надел ремень автомата на шею. Здоровой рукой осторожно пристроил болтающуюся плетью больную — на ствол оружия, под ремень. Решительно зашагал, цепляясь иногда ногами за лежащие лианы, малозаметные, скрытые слоем мха. Когда открылся вид на деревню, Вэн стиснул зубы. Не от боли, нет. Тело стало словно деревянным, он не чувствовал почвы под ногами, не ощущал, что слишком сильно сжимает автомат. Вэн содрогнулся от того, что увидел: Стеймор и Лая лежали в пасти тотема, сквозь рёбра нанизанные на язык-жало! Их повисшие руки и головы говорили лишь об одном — его друзей в живых уже нет. И тёмные, почти чёрные капли крови, капающие с затылка Лаи… А вокруг на коленях стояли аборигены и возносили к тотему руки. Человеко-медведей было около десятка.

«Улла, улла» − Вэн только сейчас понял, что этот звук шёл уже как фон, на который со временем не обращаешь внимания. Это действовали таблетки: нервная система становилась бесчувственной.

При виде этой картины стало понятно, что он тоже обречён. С такими травмами одному не добраться до родного дома, который за тысячи километров, не преодолеть столько опасностей по чужим мирам. Злоба за Лаю и чувство безысходности смешались в коктейль отчаяния. Вэн шагнул из укрытия, палец с силой сжался на спусковой скобе.

Аборигены среагировали моментально, им были уже знакомы тихие звуки автоматов. Чёрные туши бросились врассыпную. Кого настигали пули, тот неуклюже замедлялся, дергаясь от прошивающих кусочков смерти. Его неожиданное появление дало возможность уложить пятерых недалеко от тотема, остальные успели разбежаться, раствориться за хижинами и в кустах. Вэн всё стрелял. Листва облетала с кустов, окруживших деревню плотным кольцом, с треском разлетались щепки, когда пули попадали в плетённые из веток стены хижин.

Вэн опомнился, когда заметил, что узкий экран оружия горит красным цветом. Одиннадцать пуль осталось в магазине. Надо было кидать гранату, когда аборигены сидели у тотема, но после драки…

Он подошёл к тотему, опустился на колени. Глаза Лаи неподвижно уставились в небо, изо рта протянулась тёмная струйка крови.

− Прости меня, − он провёл ладонью по щеке девушки.

Всё…

Назад ничего вернуть нельзя. Необратимый процесс не остановить − организм, совсем недавно полный жизни и энергии, мёртв. Хоть волком вой — ничего назад не вернёшь.

Вэн словно очнулся, ведь он находится в опасном месте, нет времени предаваться забвению. Он оглядел деревню. Вокруг ни души. В стороне от хижин чернело большое затухшее кострище. И тут подсознание начало нашёптывать, что с правой стороны что-то не так, нереально. Взгляд скользнул по лицу Лаи. Один её глаз смотрел на Вэна, а второй вертикально вверх, сверлил облака. Вэн с силой закрыл глаза, а когда вновь поднял веки, всё было в порядке − взгляд девушки упирался в небо.

«Вот только с ума сходить я не буду!» − громко крикнул он. Голос гулко раскатился по всей деревне.

Вэн встал с колен, перевёл автомат на одиночный режим стрельбы. Надо в первую очередь найти оружие друзей, чтобы не нуждаться в боеприпасах. Затем зачищать тут всё, выбить эту клыкастую черноту.

Он пошёл к ближайшей хижине. Ни полога, ни дверей. Шагнул в проём. В жилище ничего нет, только плетёная перегородка из таких же прутьев, как и стены. Пол устелен какой-то мягкой пахучей травой.

Рассчитав максимальную площадь поражения, Вэн пустил две пули в перегородку. Послышался сдавленный стон, больше похожий на хрюканье.

− Ага! Попал! — злорадно воскликнул Вэн и шагнул за перегородку.

В углу сидела самка с топором в руках. Оружие примитивное, ручка кривая. Но лезвие широкое и хорошо заточено. Грудь у самки свисала почти до живота. И по ней ползла широкая дорожка алой крови, которая с бульбами воздуха выходила из дырки в горле.

− Что? Не нравится? — зло спросил Вэн. — Я вас всех…

− Болтай меньше! — рявкнула самка.

Она сказала это так быстро и без диалекта, что Вэн только открыл рот от изумления.

Самка бросилась вперёд, широко замахнувшись топором. Она сражалась за жизнь, а Вэн за месть — он уже себя похоронил.

Выстрелы не остановили врага. Всё происходило слишком быстро. Щелчки, безумные кошачьи глаза на медвежьей морде, и летящее вниз блестящее топорище, которое не остановить. Удар нацелен в ноги.

Раздался хруст, затем самка впечатала плечом Вэна в стену. Та оказалась хлипкой, угловые крепления лопнули. Стена упала, на неё спиной Вэн, а сверху его придавила тяжёлая туша самки. Благо, что она уже была мертва.

Пыхтя и чертыхаясь, Вэн выбрался из-под давящей туши, которая обильно измазала его руки и грудь кровью. В левой ноге пульсировала какая-то щекочущая боль. Взглянув на неё, Вэн сжал зубы. Почти отрублена в колене, она держалась на шкуре и сухожилиях. Да, всё, что было до этого, показалось сейчас невинной шуткой. Вэн никогда не думал, что увидеть свой окровавленный сустав — это так жутко. Но сдаваться он не собирался! Быстро снял с автомата ремень, завязал на бедре. Всё это трудно было делать одной рукой.

Кровь из раны хлестала ручьём. Он выломал сухой толстый прут из лежащей стены, вставил под ремень. И тут увидел вдалеке аборигена, который медленно шёл к нему, протянув вперёд руки.

Только бы не потерять сознание! Вэн стал быстро закручивать палкой ремень, чтобы остановить кровотечение. Затем, уперев палку в землю, чтобы не раскрутилась, одной рукой взял автомат. Абориген шёл не спеша, ещё пять-шесть шагов и он сможет достать Вэна когтями.

Первый выстрел пришёлся в блестящую грудь, абориген дёрнулся, но не остановился. Вторая пуля угодила в вытянутую морду, чёрные руки взлетели вверх, и враг опрокинулся на спину.

«Пик!» − этот звук Вэн не перепутает ни с чем — сигнал о том, что пуль больше нет.

Вэн достал нож, перерезал себе сухожилия и шкуру, отделив болтающуюся ногу. Оглядевшись, он горько усмехнулся: со всех сторон к нему приближались аборигены с протянутыми руками. В их глазах не было ни ненависти, ни злости.

Вэн сидел, готовясь подороже продать свою жизнь. Он знал, что на одной ноге ему не отбиться без автомата.

Когда первый человеко-медведь подошёл и медленно встал на колени, Вэн ударил его ножом, целя в блестящую грудь. Абориген ловко перехватил руку и, вывернув её, забрал нож. Когда ещё четверо приблизились, они тихо, затем громче, начали своё «улла, улла».

Вэн отчаянно сопротивлялся, но был легко поднят на руки.

«Улла, улла» и облака на небе. Сквозь них пробивается жёлтое солнце, точно такое, как на Горане. А внизу ждёт жало тотема.

Если бы не анестетик, давно бы пришла смерть от болевого шока. Вэн достал из нагрудного кармана тепловую гранату. Сжал зубами чеку и повернул гранату, чтобы фиксаторы вышли из гнёзд.

− А вот вам, − злорадно сказал Вэн и отпустил рычаг гранаты.

Адская волна огня обволокла тела через пять секунд. Когда человек теряет сознание, тело падает медленно. Но если сквозь мозг проходит пуля, тело резко проседает, словно падающий мешок. Так упали и аборигены, вмиг выронив уже обугленное тело Вэна.

Он это видел со стороны, вернее не со стороны, а видел всё вокруг! Вэн попробовал закрыть глаза, но не получилось.

Когда-то ему рассказывала одна девушка, как однажды почти умерла:

«Из моего тела как будто вылетел жёлтый лимон и стал подниматься вверх. Когда летишь, ощущаешь кайф — ни с каким человеческим не сравнить, но сильно тянут вниз грехи, горькое ощущение досады. Меня вернули. Почему − не скажу. Когда подлетела назад к телу — «лимон» стал больше и тёмно-красным».

Не верилось её словам, но глаза девушки тогда не врали, не врали. У Вэна же было всё по-другому.

Он смотрел сверху на обгорелые тела, не видя никакого лимона и не поднимаясь выше. И тут он вспомнил о толстяке.

Деревня сразу исчезла, и Вэн оказался на берегу океана, а спиной к нему, на песке сидел толстячок.

− Садись, − сказал мужчина не оборачиваясь, показал рукой на место рядом с собой.

Вэн хотел спросить, как садиться, или толстяк просто издевается. Но вместо этого он произнёс:

− Как? − он это сказал, выдохнул воздух. Не поверил сам себе! Снова находился в своём теле, и оно было в порядке: нога на месте, даже комбинезон цел. Глубокий вдох влажного морского воздуха отбросил все сомнения!

− Задницей, − толстяк обернулся, его глаза улыбались в прищуре.

Вэн присел на песок, волны немного не доставали до сапог. В гребнях волн показалось чудовище, похожее на огромного крокодила. Оно медленно подплывало к людям.

− Я должен его бояться? — Вэн спросил просто так, страха не было.

− Нет.

Монстр подплыл, вытянул морду из воды, почти коснувшись нижней челюстью ноги Вэна. Круглые немигающие глаза внимательно смотрели на людей. Затем зубастый рот открылся, а на широком языке блестел алмаз, манил взгляд. Камень был очень большим.

− Возьми его, − сказал толстяк, показывая пальцем на драгоценность.

− У тебя имя есть? — спросил Вэн, взяв алмаз в руку. Чудовище медленно погрузилось в воду и исчезло.

− Таркей я, если что. Ты вот мне тоже на вопрос ответь, что стоит для тебя этот алмаз, если ты мёртв?

− Да ничто он, камень, − Вен зашвырнул алмаз в воду. — А почему тебя звать, как обычного человека? У нас на Горане много Таркеев.

− Да какая разница. Скажи, ты понял?

− Что я должен понять?

− Видишь ли, люди, видя, как вокруг них умирают, в душе своей считают, что с ними этого не случится. Поэтому часто делают глупости, а когда кишки наружу вывалятся, в глазах удивление, ведь с ними не должно такое произойти.

− Да мы, вроде не глупили, − ответил Вэн, набрал горсть песка, с силой сжал. Крупинки давили в ладонь. — Я вот думаю, живой я или нет? Песок чувствую.

− Да какая разница, что ты думаешь. Я тоже был молод и горяч, записался на войну, когда была заварушка с тертурианами. Благо, родители узнали, да не пустили. А звездолёт, где я должен был находиться, взорвали на орбите Тертура. Запомни: законы работают, и за всё надо платить.

− За что платить? — недоуменно спросил Вэн.

− Думай. Сартана.

− Что Сартана?

Вдруг стало темно, только тихое жужжание стояло в ушах.

«Гипноблок снят, идет размыкание блокирующих нейрорецептов», − раздался приятный женский голос.

Вэн с трудом раскрыл глаза. Перед лицом отъезжала дверь виртуального погружателя. В глазах двоилось, он с трудом встал из полулежащего положения. Помогая телу руками, выбрался из капсулы погружателя, которая была в углу каюты.

Вэн огляделся. Вокруг тёмно-серые стены каюты звездолёта, сбоку стол и в углу умывальник. На столе приготовленная заранее бутылка с водой. Хоть гипноблок уже не действовал, разум ещё находился там, на той тропической планете, переживая всё заново в ускоренном режиме.

Вэн схватил бутылку и, пальцем откинув крышку, жадными глотками выпил тёплую воду до дна. Затем сорвал с головы мозентер, похожий на широкий обруч. Импы — мифологические злобные существа. Учёные не совсем понимали, как они работают. И вот благодаря этим импам и возможно соединение мозентера и мозга.

Конечно, «реальности» бы создателям не добиться, если бы не гипноблок: зрительное и голосовое погружение. В конце кодовое слово выбрасывает из виржи человека, пробуждает.

«Всё в порядке, — прошептал Вен, всё оглядывая каюту. — Я лечу на Шарк».