Ход казался норой, прогрызенной в граните чьими-то ужасными зубами. Ответвлений и залов больше не встречалось. Не было здесь даже паутины и плесени, а воздух стал почти что твердым, отчего факелы постоянно гасли, и даже магия начала даваться с большим трудом. Витавшие в воздухе гнев и страдания стали почти осязаемы. Неожиданно коридор расширился, и все увидели, что его стены сложены из обработанного камня. Более того, на них появились барельефы, а вдоль коридора — статуи. Даже в полутьме все поняли, что они изображают кошмарных демонических чудовищ и сцены самых изощренных пыток и мучений. Еще через несколько минут из-за поворота замерцал багровый свет факелов и послышался хор голосов, поющих куплеты какого-то жуткого заклинания.

Предводители колонны обошли статую многорукого крылатого великана, стоящего на груде человеческих черепов, и попали в последний участок коридора. Он заканчивался тупиком, но в его левой стене была арка, перегороженная усыпанной шипами решеткой, сквозь которую лился зловещий неровный свет и слышался жуткий хор.

Последовал переданный знаками приказ: выстроиться по одному вдоль стены и осторожно продвигаться вперед. Когда Флоритэйл поравнялся с каменным драконом, охранявшим вход, все остановились. Несколько секунд маги и воины стояли недвижно, собираясь с духом, после чего Таламанд, Флоритэйл и пробравшийся вперед Маглинус осторожно заглянули через решетку.

Глазам рыцаря предстал грандиозный подземный зал со множеством колонн, поддерживающих сводчатый потолок. В его дальнем конце было ступенчатое возвышение, на котором покоился огромный камень, напоминающий алтарь. Зал освещался множеством факелов, гигантских каменных чаш с огнем и светильников, сделанных из человеческих черепов. В зловещем багровом мерцании виднелись силуэты сотен людей.

Кого там только не было! Воины в доспехах с изображением быка — гербом графа Лоретинга фон Зюйденкоста, южане-наемники и варвары. Были маги, очень похожие на местных, а также черные колдуны, будто сошедшие с древних гравюр, и даже свирепые орки-шаманы. Большинство присутствующих не были ничем заняты и явно чего-то ждали, и лишь в дальнем конце зала шли какие-то приготовления, время от времени мелькали вспышки заклинаний, а под алтарем хор из нескольких десятков певцов в черных балахонах с капюшонами и исполнял какой-то страшный гимн. На стенах плясали бесчисленные тени, а под потолком летали какие-то странные белесые пятна. Еще Маглинус заметил в зале громадные водяные часы. Но вместо воды из одного сосуда в другой медленно переливалась кровь.

— Никогда не видел такого грандиозного темного ритуала, — прошептал Таламанд. — Светлого, кстати, тоже.

— Я хочу найти Лоретинга, — сказал Флоритэйл, доставая подзорную трубу. — Да вон он, сбоку от алтаря. И Эльдимена с ним. Какая бледная! А вон там, чуть правее, я вижу Эйнфаруса. Возится с какими-то сосудами… Похоже, эта компания тут вся в сборе.

— Они, наверное, хотят устроить жертвоприношение! — прошептал Маглинус.

— Нет, сэр рыцарь, свадьбу! Посмотрите, если не верите, — Флоритэйл передал трубу Маглинусу.

Последний глянул в хрустальный глазок и вскоре обнаружил графа, стоявшего на возвышении и отдававшего приказы. Рядом с ним на ступеньках сидела заплаканная Эльдимена. На ней было белое платье, а в волосах — венок из белых роз, все, как и положено невесте.

— Я давно догадывался, что это брак не по любви, а по какому-то пока непонятному мне расчету, — задумчиво произнес Флоритэйл.

— Говорила ли тебе леди Эльдимена, — обратился Таламанд к Маглинусу, — что граф называет ее «наследницей проклятого рода»?

— Да, что-то вроде. Но она не знает, откуда он это взял.

— И вы мне ничего не сказали? — поразился Флоритэйл.

— Он еще говорил, что она не родная дочь герцогу, — уточнил Маглинус.

— Разберемся потом, — прервал его Таламанд. — А сейчас нужно занять позиции для атаки.

Тут Маглинус увидел, что кто-то из магов подбежал к Лоретингу и что-то ему сказал. Леди Эльдимена подняла голову, а граф начал направо и налево раздавать какие-то приказы. Та часть его армии, что находилась близко к воротам отступила вглубь зала.

— Поздно обдумывать тактику, — обратился к друзьям Таламанд. — Они нас заметили. Все в бой!

Решетчатые створки со скрипом распахнулись, и находившиеся рядом воины (а их было совсем немного) ринулись в проход. Враги словно только этого и ждали — разом грянул целый хор заклинаний, одно из которых задело Флоритэйла. Канцлер упал. Лучники выпустили стрелы, из ближних ко входу рядов градом посыпались дротики, ножи, топоры и метательные звездочки. Но не успели Посланники и другие бойцы преодолеть какие-то полсотни шагов, отделявшие их от рукопашной, как стены сотряслись от жуткого грохота. Стоявший невдалеке от алтаря колдун хлопнул в ладоши, и все почувствовали как пол под ногами поехал назад. Между армиями Таламанда и Лоретинга в камнях появилась щель.

Друзья на секунду замешкались, но увидев, что провал оказался меньше пяти футов в ширину, снова кинулись вперед. Маглинус уже хотел было прыгнуть, но Вангерт с Эстальдом, сами не зная почему, схватили рыцаря за руки. В тот же миг из трещины взметнулась огненная стена вышиной в три человеческих роста. Сквозь нее продолжали лететь заклятья и стрелы, вспыхивавшие прямо на лету. Посланники Чародея и союзники отвечали, как могли, но их было мало — собранные Флоритэйлом воины по два-три человека протискивались в узкие двери и гибли, даже не успевая понять, что здесь происходит.

Тут оказалось, что черепа с огнем внутри предназначены не только для освещения — по сигналу главного колдуна противника они сначала воспарили к потолку, а потом со свистом полетели в Посланников, оставляя за собой шлейфы искр. Ударяясь о землю, черепа взрывались с диким грохотом, раскидывая бойцов и поджигая на них одежду.

Еще одно страшное заклятье сотрясло стены подземелья, и Вангерт обратил внимание на парившие над местом сражения серебристо-белые пятна. Они вдруг обрели очертания людей. Это были мужчины, женщины и подростки, старики и младенцы, воины и маги, богачи и бедняки. Их объединяло только одно — чувство мучительной боли, запечатленное в глазах. В следующее мгновение призраки вдруг резко потеряли человеческий облик — вместо лиц появились зубастые черепа, за спинами выросли полупрозрачные перепончатые крылья, на пальцах появились когти. Издав слитный протяжный вой, чудовища обрушились на Посланников и воинов Меланрота. В тот же миг из ворот в зал хлынул сплошной белый поток таких же кошмарных призраков.

Первые твари достигли своих жертв и… вошли в них. Призраки буквально влетели в тела сразу множества людей, заставив последних взорваться чудовищными криками — бестелесные твари терзали не плоть, но сами души. Маги вмиг обратили свои чары против нового, куда более ужасного врага, но заклятья легко пролетали сквозь эти туманные создания, нисколько не задевая их, а лишь выбивали из стен и потолка тучи каменной крошки. Попытки как-то помочь вопящим от боли товарищам, которых становилось все больше, ни к чему не приводили, в лучшем случае призрак покидал одно тело и бросался на поиски новой жертвы. Люди в ужасе убегали от неуязвимых противников, некоторые падали в огненный ров, где все живое мгновенно рассыпалось в пепел.

Таламанд был одним из немногих, не поддавшихся панике. Волшебник использовал заклятье, рассеивающее призраков. Он появлялся то на одном то на другом месте боя, посылая в противника подобные солнечному свету лучи, от которых бестелесные враги бесследно испарялись. Другие маги пытались следовать примеру Таламанда, но чародеев, способных полностью развоплотить призрачную тварь здесь было меньше, чем пальцев на руке. За полчаса битвы было уничтожено несколько десятков оживших теней, но казалось, что зал был до потолка заполнен духами людей, замученных здесь Остристринором. К тому же, враги из плоти и крови, стоя под защитой пламени, продолжали испытывать на незваных гостях весь свой арсенал боевых заклятий и метательного оружия. Потери Лоретинга были просто ничтожны, а по другую сторону огненной стены уже стало скользко от крови, на каждом шагу высились груды изуродованных тел.

— Надо уничтожить колдуна, управляющего призраками! — воскликнул Эстальд, закрываясь магическим щитом от целой стаи молочно-белых противников.

— Всем отойти ото рва! — скомандовал Таламанд.

Маг очень рисковал, но другого выхода не было — он направил мощное разрушительное заклятье в потолок. Взрыв потряс все подземелье, по камню побежали трещины, и здоровенные глыбы с оглушительным грохотом посыпались вниз, в нескольких местах завалив ров. В огненной стене появились бреши.

— На прорыв! — приказал Таламанд.

— Почему подкрепление больше не подходит? — спросил Флиппарус. — Нас же было так много!

— Сэр! — ответил ближайший к предводителю рыцарей воин, — Большая часть армии полегла в туннелях под натиском призраков, даже не дойдя сюда!

— У нас все равно нет выбора! Вперед!

И два воинства, наконец, сошлись в ближнем бою. В первых рядах своих братьев по оружию Вангерт сшибся с плотным строем армии Лоретинга. Сражение закипело с необыкновенной яростью. Вангерт прорывался сквозь тучу из стрел и каменных осколков, прикрываясь щитом, выбитым у кого-то из варваров. Он рубил и колол, отбивал вражеские выпады, увертывался от заклятий и пикирующих сверху призраков. Многие противники были закованы в такие прочные латы, что меч отскакивал от них, а ведь сам Вангерт был без доспехов. Метательным топором ему задело правую руку, рубаха мгновенно окрасилась кровью. Спустя несколько мгновений огненный шар пролетел так близко от щита, что последний загорелся как соломенный, и Вангерту пришлось его отбросить.

Эстальду в гуще схватки приходилось непросто. Как правило, маги сражаются в дальнем бою, но сейчас и они были вынуждены ринуться в самую гущу борющихся тел, потому что огонь начал пробиваться сквозь засыпавшие ров камни, грозя разделить войско Таламанда на две части. Вскоре пламя позади вновь встало сплошной стеной, отгородив путь к единственному выходу. Эстальд видел, кто управляет призраками. Это был высокий колдун в черной мантии и рогатой короне, стоявший на возвышении в дальнем углу зала. Движениями своего посоха с набалдашником из черепа он заставлял бестелесное воинство атаковать там, где сопротивление людей Таламанда и Флоритейла было наиболее сильным. Эстальд пытался посылать во врага ледяные и огненные молнии или хотя бы обездвиживающие заклинания, но слишком много других волшебников стояли на пути к их вожаку, и направленные на него атаки все время кто-то останавливал. К тому же Эстальд не мог сосредотачиваться на стоявшем вдалеке чародее, поскольку сам он постоянно рисковал попасть под удар меча, копья или метательного ножа.

Маглинус бился яростнее всех остальных. После каждого удара его меча на одного врага становилось меньше. Рыцарь, не обращая внимания на раны рвался вперед, презирая опасность, да и саму смерть. Но, к сожалению, храбрость не способна отражать заклятья, а лучший меч даже в самой достойной руке не может ранить бесплотного призрака. Невольно приходилось отскакивать и увертываться чтобы не обратиться в пепел и не стать вместилищем для разрушительного духа. Рыцарь посылал страшные проклятья в адрес графа Лоретинга, прятавшегося за алтарем и оттуда выкрикивавшего приказы своим бойцам. Несчастная Эльдимена находилась совсем рядом, и Маглинус ощущал надежду, с которой она смотрела на армию Таламанда. Похоже, девушка была готова броситься навстречу своим спасителям, но между ними были закованные в сталь шеренги черного воинства и белые, как снег, но еще более ужасные призраки.

Войско Таламанда и Флоритэйла таяло. Собственно, его уже нельзя было назвать войском — от множества бойцов и магов, которые час назад до отказа заполняли главную площадь Меланрота, остался маленький отряд, вынужденный уйти в глухую оборону. Воины выставили щиты и копья, кто-то отстреливался из добытых в пылу битвы луков и арбалетов. Призраки обрушивались не только сверху, но и снизу — способные проходить сквозь любые препятствия, они «ныряли» в камень и выскакивали из пола прямо под ногами. Люди были почти прижаты к огненной стене. Настоящий ливень из обжигающих искр обрушивался им на головы. Вдруг над ними со свистом пролетел клубок молний. Даже сквозь стену пламени Эстальд разглядел, что это раненый в самом начале сражения Флоритэйл очнулся и привел в чувство несколько десятков волшебников и воинов, без сознания лежавших по ту сторону огня. Чародеи тут же обрушили на врага лучшие боевые заклятья.

Это неожиданное подкрепление отвлекло на себя значительную часть бойцов Лоретинга, вражеский напор ослаб, и Таламанд вновь повел свой отряд вперед, подбадривая своих и обрушивая на черное воинство целые тучи серебристых магических стрел.

— А ну-ка, дружище, передай-ка нашим эти снаряды, — попросил Эстальда неизвестно откуда появившийся рядом с ним маг в низко надвинутом на глаза капюшоне. — Очень хороши против призраков, сам приготовил.

Голос мага показался Эстальду подозрительно знакомым, но он машинально принял протянутый ему ящик с прозрачными шарами, наполненными какой-то зеленоватой жидкостью, а окружавшие его бойцы мгновенно расхватали добрый десяток этих снарядов, намереваясь одновременно запуститить ими в противника.

— Эйнфарус?! — вдруг заорал Эстальд, пораженный своей догадкой настолько, что не смог удержать зеленый шар приготовленный к броску. Это его и спасло, потому что в тот самый момент все остальные снаряды разорвались прямо в руках у его товарищей. Все погибли на месте. Эйнфарус попытался удрать, но Эстальд успел схватить его рукой за горло и повалить на пол.

— Так это ты приготовил? — спросил Эстальд, нащупывая свободной рукой в ящике еще один шар.

— Да, я-я-я! — захрипел негодяй.

— Тогда сам и попробуй, — продолжил Эстальд, запихивая шар Эйнфарусу прямо в открытый рот. Предатель вскочил, подбежал к магам окружавшим Лоретинга, и беззвучно моля о помощи, вцепился в одного из них. Через мгновение обоих разнесло на мелкие кусочки. В рядах заговорщиков, напуганных ужасной гибелью одного из своих предводителей, возникло замешательство. А Эстальд уже догадался, как добиться еще большего.

— Шары реагируют на человеческое тепло, значит главное — не прикасаться к ним руками. Попробую-ка я одно заклятие, которое использовал в детстве для игры в мяч.

И он, не трогая оставшиеся в ящике снаряды, запустил их веером прямо в гущу врагов… В образовавшуюся в их рядах брешь устремились все трое друзей. Эстальд расчищал дорогу заклятьями, Вангерт с Маглинусом работали мечами. Вскоре они оказались около больших часов, устроенных как песочные, но наполненных кровью. Неизвестно, до какого события они отмеряли время, но, судя по количеству крови в верхней колбе, случиться оно должно было совсем скоро. Впрочем, спустя миг шальное заклятье разнесло часы вдребезги, и алый поток хлынул на отряд лучников, подчиненных Лоретингу. Кровь залила их с головы до пят и на какое-то время совершенно ослепила. Многие побросали оружие и завыли от ужаса, воображая, что сами истекают кровью. Друзья воспользовались этим, и строй лучников был смят и разгромлен в считанные мгновения. До черного колдуна управлявшего призраками, остались всего несколько ступеней, но тот заметил угрозу и одним пальцем направил полсотни подчинявшихся ему бесплотных бойцов на отчаянную троицу.

Эстальд начертил в воздухе щит, но вот заклятье развоплощения удалось магу не полностью — многие призраки потеряли отдельные части своих бесплотных тел, но не утратили своей агрессивности. Войско Лоретинга уже успело прийти в себя после неожиданного нападения Флоритэйла и потери Эйнфаруса. Враги сохранили численное превосходство и вновь принялись теснить нападавших, а часть воинов, оторвавшихся от основного отряда, где были и трое друзей, окружили. Вангерт с Маглинусом без остановки работали мечами, а Эстальд тем временем поддерживал чары, защищавшие всю троицу от призраков, которые налетали на нее сотнями. Но на живых противников силы у волшебника не оставалось, и Вангерт с Маглинусом уже еле держались на ногах, с трудом отбивая сыплющиеся со всех сторон удары.

И тут из тьмы под потолком возник дракон. Покрытый красной с золотом чешуей, с пылающими яростью глазами, кровавой пастью, из которой вырывалось пламя, и острыми, как мечи, клыками. Издавая дикий рев, размахивая могучим хвостом и лапами, он ринулся на врага. Люди Лоретинга в ужасе бросились врассыпную, кто-то безуспешно пытался стрелять и колдовать. Не знающие страха призраки погнались за новым врагом, но против драконов такие твари всегда были бессильны.

Ни секунды не думая о том, откуда у них взялся столь необыкновенный и могучий союзник, друзья метнулись по вырубленной в камне лестнице на площадку, где стоял никем больше не защищенный колдун… Но на самый верх смог добежать только Эстальд. Дело в том, что противники, насмерть перепугавшиеся в первые мгновения, быстро поняли что чудовище ревет, машет лапами и хвостом и выплевывает огонь, но не наносит никому никакого ущерба. Сделав несколько кругов над головами воинов Лоретинга, дракон вдруг замер на мгновение, рассыпался на тысячи огоньков и исчез. Он был всего лишь иллюзией, посланной Таламандом на помощь друзьям.

Маглинус и Вангерт помчались следом за Эстальдом, но именно в этот момент враги осознали, что дракон им больше не угрожает и издали такой радостный вопль, будто они только что сами сразили чудище. Навстречу наступавшим полетели огненные шары. Один из них обжег и оглушил Вангерта, он свалился с лестницы и лежал без чувств, как мертвый, что, по-видимому, и спасло ему жизнь, поскольку враги перестали обращать на него внимание. А Маглинус успел проскочить на верхнюю площадку, но там оказался в самой гуще противников, живых и бестелесных.

Эстальд, растолкав заклятьями толпу призраков, прорвался прямо к главному магу, решив сразиться с ним один на один. Впрочем, он уже знал, что этот черный колдун практически неуязвим, иначе многочисленные атаки таких могущественных магов как Таламанд и Флоритэйл, бивших буквально в упор, давно бы возымели свое действие. Осталось последнее средство, о котором Эстальд прочел перед самым походом в одной старой книге. Нужно было схватить колдуна за левую руку произнести несколько простых заклятий и… испепелить себя вместе с ним. Впервые со времени своего освобождения Эстальд был совершенно спокоен и даже счастлив. Там, на берегу реки, когда все Посланники ликовали, он думал только о том, какую огромную цену пришлось заплатить за его спасение. И вот сейчас он решил вернуть свой долг.

— Маглинус! — отчаянный женский крик зазвенел под высокими сводами зала. Рыцарь встрепенулся, с нечеловеческой силой разметал окружавших его воинов. Через мгновение он был уже за алтарем и удушающей хваткой вцепился в горло Лоретингу. Тот завизжал, как свинья на бойне:

— Я не виноват! Это он, он меня заставил!!! — вопил он показывая на черного колдуна.

— Ну и жених у тебя, красавица. Прости, но я ухожу со свадьбы, — рассмеялся колдун и одним движением сорвал с себя скальп и черную бороду. Его омерзительное лицо оказалось маской, которая упала и покатилась по помосту. А под ней не было ничего… Мешком свалилась на пол одежда, и к сонму бестелесных существ, летавших под потолком, присоединилось еще одно: предводитель призраков сам оказался из их числа.

Все они неожиданно замерли и вновь стали похожими на людей, а не на жутких крылатых страшилищ. Воздух сотряс усиленный волшебством голос Таламанда:

— Духи погибших от рук Остристринора! Отныне вы свободны! Сразитесь ли вы на нашей стороне?

— Нет! Нет! Нет! — этот ответ одинаково сильно звучал во всех уголках исполинского каземата, словно говорил сам воздух. — Мы больше никому не станем причинять зла!

— Тогда вы можете покинуть это ненавистное вам подземелье. Идите с миром. Вас ждет покой, — ответил маг.

— Благодарим вас, смертные, — и тысячи молочно-белых фигур, паривших над головами сражающихся, тут же исчезли без следа.

Произошедшее так поразило всех, кто был в зале, что они еще несколько секунд стояли без движения, разинув рты. Ослабил свою хватку и Маглинус. Лоретинг, воспользовавшись моментом, схватил за руку Эльдимену и бросился к стене, в которой открылась потайная дверца. Белое платье пленницы мелькнуло в узком темном коридоре, еще миг — и граф затащил ее в деревянную клеть и нажал какой-то рычаг. Заскрежетали механизмы, и подъемник поехал вверх.

В зале Эстальд, Таламанд и очнувшийся с его помощью Вангерт вместе с оставшимися в живых Посланниками Чародея и дружиной Флоритэйла, получившей большое подкрепление из города, расправлялись с остатками недавно еще грозного воинства Лоретинга. Сам граф фон Зюйденкост стоял в грохочущей клети подъемника, и мерзко хохоча, держал кинжал у горла пленницы. А Маглинус, уцепившись за ввинченное в дно кольцо, висел снизу.

Шахта под ногами сделалась уже бездонной, и ее глубина увеличивалась с каждой секундой. Тут что-то громыхнуло и подъем прекратился так резко, что Маглинус чуть не сорвался. Он услышал удаляющиеся шаги врага и его жертвы.

Между клетью и стеной оказался широкий просвет, и после нескольких безуспешных попыток рыцарь все-таки сумел выбраться наверх. Он очутился в тесном, кое-как прорубленном в камне тоннеле, уходящем в черноту. Судя по высоте, на которую он только что поднялся, Маглинус предположил что выход на поверхность должен быть совсем близко. Недолго думая, он устремился вперед. Лоретинга не было ни видно ни слышно, но поскольку никаких ответвлений по дороге не попадалось, Маглинус понимал, что он на верном пути.

Позади остались несколько поворотов. Рыцарь уже не мог бежать — сказывались раны и усталость. В какой-то момент он даже готов был рухнуть без сил, но тут неподалеку вновь послышался грохот и скрежет, как от работающих механизмов, а еще спустя миг в коридор хлынула вода.

— Все! — подумал Маглинус. — Я попался! Этот негодяй выбрался наружу и теперь при помощи какой-то дьявольской штуковины затапливает тоннель.

Но, как ни странно, вода быстро закончилась, и Маглинус продолжил погоню. За очередным поворотом коридор уперся в тупик. На стене рыцарь заметил рычаг. Нажатие — и одна стена отодвинулась, открыв дверь, и над ним заблестели мокрые стены круглого колодца с камнями, выступающими из них, подобно ступеням, а над самой головой — маленький кружочек неба!

В свой подземный поход войско отправилось на закате, а сейчас в безоблачном небе Меланрота во всю горели звезды, медленно всходила полная луна, а над Динхарскими горами мерцало рвавшееся все выше пламя на Башне Остристринора.

Колодец, из которого вылез Маглинус, находился во дворе «Доброй ведьмы». Стоявшие там слуги с ведрами вопили ужаса, и их можно было понять — сначала из колодца мгновенно уходит вся вода, потом оттуда вылезает некто, держащий в охапке насмерть перепуганную девушку в свадебном платье и вот теперь — весь вымазанный кровью и грязью воин.

Маглинус пересек двор. У входа в гостиницу в кольце вооруженных до зубов воинов с уже знакомым гербом в виде головы быка стоял граф фон Зюйденкост, по-прежнему не отпускавший от себя Эльдимену. Выходит, что немалое число приспешников графа проникло в город. Скорей всего стража сама впустила их, ведь весть о предательстве Лоретинга не могла дойти до всех так быстро. Самым благоразумным сейчас было бы дождаться подкрепления или самому отправиться за ним. Но в руках врага была Эльдимена, и Маглинус, разом отбросив все сомнения, пошел вперед. Разумеется, его тут же заметили.

— Господа, разрешите представить вам нашего дорогого гостя! — издевательским тоном объявил граф. Отважный рыцарь и большой поклонник моей прекрасной невесты, сэр Маглинус Кандлант!

Воины хрипло расхохотались, человек тридцать обнажили мечи и вскинули арбалеты, окружая Маглинуса со всех сторон. Рыцарь послал прощальный взгляд пленнице. Она вскрикнула и бросилась перед Лоретингом на колени:

— Я прошу вас, граф, не убивайте его! Если вы его отпустите — я стану вашей женой.

— Немедленно встаньте, Эльдимена, я все равно никуда не уйду без вас, — рванулся к девушке Маглинус, но не смог сделать и шага — все мечи уперлись ему в грудь.

— Напрасно волнуешься, дорогая, — успокаивающим тоном заговорил Лоретинг, — я вовсе не собираюсь его убивать. И знаешь, почему? Он мне не опасен — он трус. Он и вся его жалкая шайка из Кронемуса, именующая себя рыцарями, отказались завершить празничный турнир в твою честь. Но ничего, мы устроим ристалище прямо сейчас и докажем, что среди моих бойцов есть настоящие рыцари. Эй, Бешеный Бык, не хочешь ли размяться?

Бородатый верзила в рыцарском облачении вышел в круг, который образовали воины Лоретинга, продолжавшие держать наготове свои мечи. Бешеный Бык сразу бросился на Маглинуса, но граф жестом остановил его.

— Прежде чем повеселиться, надо завершить кое-какие дела. Пусть маги хорошими взрывами засыплют этот колодец, а потом и подземный коридор под Гильдией. Этот старый дурак Флоритэйл, кажется, увел туда все свое войско. Позаботьтесь, чтобы они нам не испортили праздник.

Маги побежали исполнять приказание. В этот момент из гостиницы вынесли два высоких кресла и поставили на крыльце. В одно силой усадили дрожащую от ужаса леди Эльдимену, в другом развалился Лоретинг и сразу хлопнул в ладоши. Бешеный Бык в своих блестящих доспехах, но с непокрытой головой, пошел на ничем не защищенного Маглинуса и, изловчившись, ткнул его мечом в правое плечо. Потекла кровь. Эльдимена закрыла глаза. Маглинус зажал левой рукой рану, а правой сделал выпад. Ухо Бешеного Быка отделилось от головы и, описав в воздухе дугу, шлепнулось графу на колени.

— Неряха! — заорал граф на своего рыцаря. — Разбрасываться ушами! Что за манеры, здесь же дама!

Бешеный Бык завыл и нанес сверху страшный удар, пытаясь разрубить Маглинуса пополам, но тот увернулся и ответил своим смертельным ударом. И в следующее мгновение одноухая бородатая голова — хорошо, что лежавшая в обмороке Эльдимена этого не видела, покатилась к ногам Зюйденкоста. Граф потерял дар речи, а голова, подкатившись, уставилась на графа немигающим взглядом. Тот мгновенно потерял сознание и, вывалившись из кресла, скатился по ступенькам гостиницы в придорожную грязь.

Половина воинов Лоретинга сразу бросились бежать, но оставшиеся сомкнули кольцо вокруг Маглинуса, не решаясь сделать хотя бы шаг в его сторону, скованные ужасом от того, что случилось с самым сильным из них. Маглинус чувствовал, что он сейчас упадет от потери крови и усталости, и его немедленно изрубят на мелкие кусочки…

Но тут ночное небо озарили яркие вспышки, и стало слышно, как могучие крылья рассекают воздух. Сразу несколько молний ударили сверху, испепелив большую часть воинов, окружавших Маглинуса, и теряя сознание, он услышал знакомый голос:

— Эй, Кандлант, что с твоим плечом? Помощь не требуется?

— Бальдус, это ты? Значит я уже на том свете? — пробормотал Маглинус, ожидая увидеть бестелесное существо, подобное тем, с которыми он совсем недавно сражался. Но его «погибший» товарищ был таким, каким он его знал уже много лет, краснощеким, упитанным, и так комфортно восседал на приземлившемся грифоне, что рыцарь мгновенно очнулся и сделал неуверенный шаг навстречу «призраку»:

— Мы же видели, как ты сгорел…

— Вечно мне приписывают какие-нибудь глупости: то я напился не вовремя, то не вовремя сгорел, — притворно заворчал Бальдус. — Нас и взаправду немного поджарили вместе с моим Дракончиком, причем его больше, чем меня. Но ты, наверно, не знаешь, что лечение от ожогов — моя магическая специальность. Вот вернемся в Кронемус, и Таламанду придется произвести меня в магистры. Он еще пожалеет, что недооценивал мои научные способности.

Тем временем атакованные с неба остатки войска Лоретинга в панике разбегались. Грифоны, оседланные метавшими молнии магами и воинами с дальнобойными арбалетами, носились над городом, добивая последних обладателей черных плащей с головой быка на груди. Дело в том, что Бальдус прилетел не один, а вместе с крылатым воинством Элиокаста, которое, конечно, не могло помочь в подземельях, но на улицах Меланрота оказалось очень кстати. И самое главное — всадникам на грифонах удалось перехватить и обезвредить магов, посланных Лоретингом, чтобы завалить выход из подземелья. Флоритэйл, Таламанд и Вангерт с Эстальдом уже стояли во дворе Гильдии и смотрели на вспышки молний над городом.

Потом прилетел Элиокаст, чтобы поприветствовать вернувшихся из подземного мира бойцов и рассказать, что Меланрот уже почти полностью очищен от заговорщиков. Таламанд первым пожал ему руку и с благодарностью вспомнил, как некоторое время назад Элиокаст со своей небесной кавалерией спас Посланников в Грозовых горах.

* * *

Вангерт с Эстальдом, первыми добравшиеся до «Доброй ведьмы», не знали, чему удивлятся больше в представшей им картине: Вестхир сидел верхом на Лоретинге и опутывал графа веревками для белья, в глубине зала стояли леди Эльдимена и сэр Маглинус Кандлант и, держась за руки, молча, не отрываясь, смотрели друг на друга, а за ближайшим от входа столом восседал «призрак» погибшего в бою с «зелеными» Бальдуса Финдерина и допивал седьмую кружку темного эля. Друзья бросились бурно приветствовать воскресшего героя, а он, показывая на Маглинуса с Эльдименой, приложил палец к губам: мол не будем мешать влюбленным, которые на самом деле никого и ничего не замечали. Вестхир, закончивший упаковывать графа, принес еще эля и тарелку с жареной дичью. Вангерт и Эстальд не столько ели, сколько, разинув рты, слушали Бальдуса, и сами наперебой рассказывали ему о событиях последних дней.

Вскоре все, кто вышел из подземелья, расселись вокруг, пили за победу и вспоминали погибших. Слишком много столов в «Доброй ведьме» остались в этот вечер пустыми… Первым закончил ужин Таламанд.

— Пора поговорить с его сиятельством, — сказал канцлер Вестхиру.

— Я его запер в погребе, сейчас приведу.

Через пару минут он вернулся, притащив под мышкой, как куль с мукой, опутанного веревками Лоретинга.

— Развяжите и дайте ему стул, разговор предстоит длинный, — приказал Таламанд.

Враг с яростью посмотрел на канцлера.

— Я ничего вам не скажу, — яростно прошипел он. — Вы наглые чужеземцы, не смеете допрашивать меня, настоящего хозяина Меланрота и будущего хозяина мира.

— Так я и знал! Вот где собака зарыта, — пробормотал только что подошедший Флоритэйл. И подмигнув Таламанду, сразу же перешел в атаку.

— Почему вы называете себя «Хозяином», если всю эту кашу заварил покойный Деллион Эйнфарус, — Флоритэйл, чтобы заставить графа говорить, решил сыграть на его непомерном честолюбии и не ошибся.

— Чепуха, — гордо ответил Лоретинг. — Это я придумал план, который Эйнфарус и несколько других молодых магов Академии начали по моему указанию осуществлять еще в Кронемусе. Сначала они похитили карту, на которой был отмечен маршрут отряда Таламанда и сообщили мне об этом по Астралу, захватив для этого Астральную башню. Потом, чтобы отвлечь от себя подозрения и подставить Сэлоринда, поссорив его с местными магами, устроили взрыв в лаборатории. После всего случившегося они принялись изображать из себя людей, сочувствующих Таламанду, при том, что прочие маги Академии стали бояться и ненавидеть его.

— Остроумный план, — подбодрил Флоритэйл рассказчика. — А что вы сделали дальше?

— Ссора Академии с Кронемусом — это было, конечно же, хорошо, но мало для нас, — вновь заговорил пленник. — Мы хотели, чтобы остальные гильдии сочли, что маги Кронемуса — враги, изменившие законам Ордена Вармонгера и отказавшиеся от честного соревнования гильдий ради своих тайных интриг. Мы также хотели, чтобы такая гильдия была не одна. В сообщники им мы выбрали Хазмоланд. Согласитесь, эти два обьединения магов больше всего подходят на роль противников Ордена. Кронемус — город с одной из лучших, но вот уже больше пятисот лет остающейся без награды гильдией. А Хазмоланд многие по-прежнему недолюбливают из-за того, что он когда-то давно был оплотом черных колдунов.

Для исполнения наших планов мы еще в прошлом году завербовали несколько тысяч самых отчаянных вояк, готовых убивать кого угодно, лишь бы им хорошо платили. Множеством небольших отрядов они добрались до Меланрота, где присоединились к моей армии. Затем мы устроили пожар на ферме грифонов и во время переполоха похитили добрую сотню этих зверей.

Мы организовали несколько нападений на послов Хазмоланда, для чего от основного войска отделился отряд в пятьсот человек. К сожалению, мы недооценили волшебника Орнвальда и его людей — отряд из ста четырнадцати магов и рыцарей потерял лишь десятерых убитыми и полсотни раненными.

Об умении Михрамуса Таламанда находить выход из самых невероятных переделок нам было давно известно, поэтому к борьбе с ним мы готовились тщательно. К счастью, он проглотил нашу первую наживку, изменил маршрут, тем самым направившись прямо в расставленные ловушки. Мы следили за его отрядом с момента, когда он покинул городок Ханденбург. Нашим помощником стал давний недруг Кронемуса, маг Тенекрыл, до этого долго скрывавшийся на севере. Возможность навредить Таламанду, вкупе с внушительным вознаграждением сразу сделали из него верного и полезного союзника.

Для выполнения своей миссии Тенекрыл лично отобрал лучших воинов, магов и шпионов из нашей армии, устроил им лагерь невдалеке от границы Торинианда и разослал дозоры по окрестным лесам. Вся стража города Ульфенгард, а так же хозяин тамошней гостиницы были заранее подкуплены, и каждому из них была поручена своя задача. Ничего не скажешь, Тенекрыл был мастером своего дела. Он вспомнил старинный трюк с тарелочкой и ловко использовал его для одного ротозея, отставшего от отряда Таламанда.

При этих словах Лоретинга Вангерт немного покраснел, но этого никто не заметил — все были очень увлечены рассказом графа.

— Правда, этот юнец оказался не таким уж тупицей и в последний момент обо всем догадался. И тут, — Лоретинга передернуло, — все пошло не так, как мы задумывали. Таламанду и его людям удалось вырваться сначала из гостиницы, а потом и из города. Помните ту битву, Таламанд? Вашим людям пришлось несладко! — граф ехидно засмеялся.

— Вашим тоже, — ответил маг.

— Тенекрыла мы все же переоценили. Кто мог подумать, что маг, всегда делавший свое дело чисто и без лишнего шума, пойдет на такое ребячество? Вместо того, чтобы изящным волшебством заставить всех вас отправиться на тот свет, не просыпаясь, или хотя бы аккуратно перерезать каждому глотку, он решил затеять весь этот цирк! Видимо, Тенекрылу надоела его обычная работа, и вместо нее старик попросту устроил дурацкий фейерверк! Те, кому положено двигаться и убивать тише тени, умудрились перебудить все население Ульфенгарда! Слухи о произошедшем уже через неделю облетели весь Торинианд и даже сопредельные страны! Местное население решило, что их втягивают в совершенно ненужную им войну. И ладно бы Тенекрыл после этого просто ушел вместе со своими людьми, так он еще и в драку с разъяренными горожанами успел влезть! Да, его собаки положили не одну сотню человек, но и сами понесли огромные потери. Тенекрыл появился перед нами в самом жалком виде. Он разочаровал нас. У него было в пять раз больше бойцов, чем у вас, но он все равно позволил уйти большей части вашего отряда! А предназначавшаяся Таламанду стрела, покрытая могущественным Ядом Сущности, не достигла цели.

Но Тенекрыл придумал, как искупить свою неудачу в Торинианде. Его маги, скрываясь под видом обычных путников, которым нужно перебраться на другую сторону Грозового хребта, испортили волшебный портал, и отряду из Кронемуса пришлось идти в обход на юг, где их должны были атаковать наши лучшие маги на грифонах. К сожалению, нас опередил этот паршивый конюший Элиокаст, благодаря которому вы все-таки добрались до Меланрота, пусть и в сильно потрепанном виде.

И тут меня осенило: может, это и к лучшему? На эту банду из Кронемуса, раз уж она здесь оказалась, надо натравить местное население и гостей из других городов, и тем самым развязать кампанию по поиску врагов и предателей и превратить соревнование магов и рыцарей во взаимную бойню. Для этого Тенекрыл вместе с помощниками сварил Душепожирающее зелье и напоил им вашего лучшего рыцаря, этого Маглинуса. Почему я выбрал именно его? Он мне сразу не понравился, еще в первый день турнира, когда так нагло переглядывался с моей невестой…. Да, это был прекрасный замысел. Напившись зелья, сэр рыцарь должен был по нашему приказу сначала уничтожить своих главарей, а потом добраться и до вас, Флоритэйл, — Лоретинг хрипло засмеялся. — Вот тогда бы началась настоящая заварушка. — Но у Таламанда оказались очень способные маги, которые сварили противоядие прямо на кухне у этого дурака Вестхира. Жалко, что они служат не мне: мы с ними занялись бы настоящими делами.

Эта затея с Душепожирающим зельем, хоть и не была доведена до конца, но и не осталась без неприятных для вас последствий. В тот вечер многие горожане испытали не самые лучшие чувства к гостям из Кронемуса. И это помогло нам с успехом осуществить наш следующий трюк.

Мой гонец, привезший Вестхиру деньги на восстановление гостиницы, нашел у входа обрывок мантии с гербом Кронемуса. Ночью мы открыли все клетки волшебного зверинца и подбросили туда эту тряпку — тем самым добившись ареста одного из ваших людей и изгнания всех остальных. Мы могли запросто уничтожить вас тогда, в лесу, но это пока не входило в наши планы. Я хотел убедить Орден, что вы не единственные предатели, и что «побег» заключенного устроили маги из Хазмоланда, а также колдуны из грязного городишки под названием Данерин, жалкие фокусники, которых и в приличный дом-то нельзя пускать, не то что в древний Орден Вармонгера.

— В самом жалком состоянии сейчас находитесь вы, «хозяин», и загнали вас в него именно эти, как вы выражаетесь, «фокусники», — ответил Таламанд.

— Мое состояние временно. Я еще стану Хозяином, а вот вы скоро потеряете даже ту призрачную власть, которой сегодня располагаете.

— И как же это случится?

— Вы придаете слишком много значения таким устаревшим вещам как верность, честь, товарищество. Раньше с их помощью можно было достичь успеха. Но сейчас начинается другая эпоха, и этот залежалый товар ей будет не нужен. Наоборот — самой большой ценностью будет способность вовремя предать. Предать, чтобы сохранить верность Ему, только Ему, потому что пришло Его время! А от вас ничего не останется и от ваших идеалов тоже.

— А где же будете вы? — поинтересовался волшебник.

— Конечно, у самого трона. И более того, от меня пойдет новая династия, которая будет править миром от имени Смаргелла. Для этого я и женюсь на наследнице Остристринора.

— Леди Эльдимена — наследница Остристринора? Откуда вы это взяли?

— Пару лет назад, — ответил граф, — мой придворный прорицатель рассказал мне о знамении, случившемся 26 июля 14511 года. Все вы знаете, что в ту ночь языки пламени на Башне Остристринора, до этого едва тлевшие, взметнулись до самых небес. «Тогда, — объяснил он мне, — и родилась та, кому суждено заставить подвинуться земные пределы и расколоть небо, та, которая является последней и единственной наследницей проклятого рода Остристринора. Я вижу ее — это прекраснейшая из женщин, рано потерявшая обоих родителей. Если ты найдешь ее и сочтешься с ней узами брака, мир падет к твоим ногам».

Долгие поиски не оставили сомнений — стоящая сейчас в этом зале прекраснейшая герцогиня Эльдимена де Мелвингрей родилась в тот самый летний день девятнадцать лет назад, ее отец и мать очень рано умерли, и она их не помнит…

— Ты лжешь негодяй, я жив! — прокричал в ответ старый герцог.

— Бросьте запираться, Озмунд! Для вашего же блага лучше прямо сейчас признать, что вы ее тайно удочерили. Об этом в Меланроте каждая собака знает.

— Неправда! Я самый настоящий ее отец, — герцог протиснулся из задних рядов и тихим прерывающимся голосом начал объяснять. — Эта легенда возникла потому, что я привез крошку Эльдимену из дальнего похода. С моим отрядом мы около двух лет защищали в Восточных землях Аригандии крепость моего давнего друга герцога Свальстарда, и я женился на его дочери. Но она, бедняжка, умерла во время родов, а мы с Эльдименой вернулись в наш замок. Вот и взбрело в голову городским сплетникам, что она приемная, а не родная дочь. А этот мерзавец поверил им и мучает своими россказнями бедняжку Эльдимену. Но я сейчас заткну ему глотку.

— Если вы не хотите, — обратился Лоретинг к Флоритейлу и Таламанду, — я не скажу больше ни слова.

— Продолжайте, — кивнул Флоритейл.

— И вот, узнав кто она, я решил во что бы то ни стало добиться ее руки и преуспел в этом. («Мерзавец!», — Вангерт отчетливо слышал как герцог Озмунд прошептал это слово). Правда, едва я попытался раскрыть ей ее истинное происхождение и предназначение, как она испугалась и сбежала, да еще в ту ночь, когда по округе бродили монстры. И как донесли потом мне мои шпионы, у нее была тайная встреча с этим вашим Маглинусом. Глупая девчонка! Вместо того, чтобы править миром, хочет сидеть у окна и ждать, когда ее исколотый, как решето, рыцарь вернется из похода… Судите сами, какое воспитание она получила у своего приемного папаши!

— Ну, ничего, — продолжил Лоретинг. — Скоро леди образумится и вернется ко мне с распростертыми объятьями.

На этот раз волшебникам пришлось удерживать Маглинуса, который хотел наброситься на пленника с кулаками.

— Все эти женские капризы — ерунда, но меня подвел Тенекрыл. В день, когда мы праздновали победу — изгнание Посланников Чародея из Меланрота, он сказал мне, что мы, оказывается, «идем по неверному пути»! Колдун твердил, что я ошибся с выбором невесты и вообще неверно истолковал пророчество, требовал сменить планы и говорил, что боиться провала. Но я-то прекрасно понимал, чего добивается старик — он всего лишь хотел запутать меня, после чего присвоить себе главную роль в нашем великом деле. Такой ненадежный союзник был мне не нужен. К тому же, как мне стало известно, он послал нескольких магов на похищенной им самодвижущей повозке на поиски настоящей «наследницы». Нетрудно догадаться, что они никого не нашли. После этого участь Тенекрыла была решена. Мне пришлось вздернуть его на башне в своем замке.

Да, Тенекрыл оказался плохим союзником, зато не подкачал молодой Эйнфарус. Используя пленника, он сумел заманить отряд Таламанда в ловушку. Вам опять удалось выкрутиться, уважаемый канцлер, но это в последний раз. Хотите дам вам хороший совет? Переходите на мою сторону. Я сделаю вас главным магом при нашем с Эльдименой престоле.

— О моей будущей должности поговорим потом, — усмехнулся Таламанд. Расскажите лучше, почему вы устроили свадьбу в подземелье. И зачем тогда вы требовали продолжения турнира?

— Я уже говорил, что при моем дворе был предсказатель. По его совету я и выбрал время и место для свадебной церемонии, которые подтвердили бы наше с Эльдименой право на всемирный престол. Этот же колдун сумел отыскать ключевое заклятье от потайного хода, ведущего из леса в казематы Остристринора, и подчинить себе живущих там призраков. То, что он сам был призраком, я не знал до последнего момента.

И вот, я приехал в замок герцога, но леди, как вы знаете, закапризничала и поэтому пришлось увезти ее силой. Мы спустились в подземелье и начали готовиться к свадьбе. Церемония должна была завершиться в тот момент, когда последняя капля крови упадет в нижний сосуд часов. И вдруг появились незваные гости, разбили часы, помешали нам завершить наш праздник. Но это не надолго. Поверьте, часы уже снова стоят на своем месте и ждут, когда их снова запустят. Несмотря на неприятности, которые вы доставили мне и моей невесте, хочу вас всех пригласить на это торжество. Поймите, это очень большая честь. Но только не устраивайте такого шума, как в прошлый раз. Надо быть скромнее.

— У меня к вам еще один вопрос, — обратился Таламанд к пленнику. — Зачем вам понадобился герб Северной Лиги?

— Чтобы вы, милейший, думали, что она вся воюет с вами.

— То есть, — Таламанд на миг задумался, — вы хотели развязать войну между гильдиями ныне уже не существующей Лиги и всеми остальными?

— Именно.

— Тогда понятно, почему вы избрали для своих козней такое время как соревнования чародеев, — продолжил волшебник. — Вы хотели обезглавить сразу множество городов и гильдий, истребить их лучших магов и рыцарей, а после того, как оставшиеся перегрызутся между собой, отправиться захватывать новые земли, вместе с той, которую вы считали наследницей проклятого рода. Легко догадаться, почему вы так настаивали на проведении последнего турнира — хотели окончательно измотать рыцарство, чтобы потом легче было расправиться со всеми нами!

— Теперь нам ясно практически все, — подытожил Флоритэйл. — Одного я не пойму: как вы собирались превратить всю эту вашу интригу в войну Последних Времен. Даже если бы ваш заговор удался, вы бы не смогли сражаться против всего Нолдерхейма!

— Есть силы, способные сломить всю мощь армий Нолдерхейма, — ответил граф. — И вы очень скоро о них узнаете. Может быть уже сегодня…

— Сегодня мы и так узнали слишком много, а теперь всем пора отдохнуть, — прервал пленнника Флоритэйл. — Вангерт, у меня к вам будет просьба. Все наши командиры патрулируют город. Возьмите двух конвоиров и отведите графа в тюрьму. Завтра мы его будем судить.

— Ну что ж, до скорого свидания, — усмехнулся граф. — Эльдимена, дорогая! — девушка вздрогнула и схватила за руку, стоявшего рядом Маглинуса. — Не скучай, милая, я там надолго не задержусь. — И сопровождаемый Вангертом Лоретинг вышел из «Доброй ведьмы».

* * *

— Пойду проверю посты, — сказал Флоритэйл. — А вы отдыхайте. Завтра, в пятницу 13 августа, будет большой день, который завершится церемонией избрания лучшей гильдии на этом, несомненно, самом тяжелом соревновании за всю историю Ордена Вармонгера.

Эстальд заметил, что Эльдимена и Маглинус стоят рядом, и рыцарь что-то говорит ей. Вперед вышел герцог Озмунд де Мелвингрей.

— Теперь, когда зло побеждено, я думаю, что уже не стоит спрашивать, искренни ли ваши чувства — они были проверены многими опасностями и выдержали все испытания. Да засвидетельствуют все присутствующие, я благословляю вас, дочь моя и сэр Маглинус Кандлант, истинный победитель Меланротского турнира!

За этим последовал долгий поцелуй, и ни у кого не нашлось слов. Впрочем, они были бы излишни.

* * *

Вангерт вел графа в тюрьму. Если бы не маги-конвоиры, шедшие позади, можно было подумать, что это два приятеля, мирно беседуя, прогуливаются по ночному Меланроту. Впрочем, говорил один Лоретинг:

— Я рад, что мы познакомились. Ты оказался очень сообразительным, ловко выпутался из этой истории с тарелочкой. Такие молодцы мне нужны. Хватит бегать за Таламандом, как собачонка. Хочешь, я назначу тебя своим наместником в Кронемусе? Когда ты на белом коне въедешь в свой родной город со свитой в золотых нарядах, она обязательно к тебе вернется.

— Не пойму, о чем вы говорите.

— Не удивляйся, мои шпионы все мне доложили. Знаешь, почему она тебя бросила? Потому что ты был всего лишь бедный столяр. Измени свою жизнь сейчас — это последняя возможность! Молчишь? Я знаю, о чем ты думаешь. Конечно, о своих друзьях. Ты по-прежнему хочешь красиво умереть, спасая их, а заодно и весь мир? Ну что ж, такая возможность у тебя тоже будет!

Когда Вангерт вернулся в гостиницу, Эстальд еще не спал. Он первым делом рассказал о помолвке Маглинуса и Эльдимены.

— Она его любит, он ее тоже, что может быть лучше? — констатировал Вангерт с непонятной для своего друга грустью. Но мысли Эстальда тоже сейчас были где-то далеко.

— Знаешь, Вангерт, я об одном жалею — что так и не познакомился с настоящей наследницей. Мне кажется, что она и не подозревает о том, что ей предназначено. И может попасть в какую-нибудь темную историю, если ей вовремя не помочь.

— Все может быть, — отозвался Вангерт. — Но я не стал бы во всем верить этому подлецу Лоретингу и его пророку тоже. И вообще, вполне возможно, что у проклятого рода давно уже не осталось ни наследниц, ни наследников.

* * *

Над Орадейном разразилась страшная гроза. Флиаманта укрылась в доме старшего из сыновей ее дяди, Зинтельнора, где он еще недавно жил с женой и детьми. Тут крыша была цела, хотя с потолка все равно текло.

Было поздно, но девушка боролась со сном — кошмар, постоянно снившийся ей до возвращения в Орадейн, вновь к ней вернулся. Начиная с первого дня на свободе, она снова видела его каждую ночь.

Флиаманта еще раз перечитала недавно написанное. Тут сверкнула ослепительно яркая молния, высветив чей-то силуэт в дверном проеме. Грянул гром.

— Я ждал тебя, Флиаманта, — послышался спокойный голос. — Час расплаты пробил!

* * *

На деревянной скамье в одиночной камере спит Лоретинг. Единственное зарешеченное окно выходит прямо на север. Ярко оранжевые блики от языков пламени на башне Остристринора прыгают по камере и по лицу графа. А он, не открывая глаз и не просыпаясь, шепчет:

— Я здесь, я здесь…

Огромный всадник скачет в Меланрот со стороны гор. Подлетает к воротам тюрьмы, спешивается и проходит за ограду. Часовые его не видят. Отсветы пламени продолжают свой танец по камере. Спящий пленник шепчет:

— Я здесь, я здесь…

Посланец подходит к окошку и слышит голос издалека:

— Репетиция окончена. Актер нам больше не нужен.

В его руках появляется лук. Стрела влетает в камеру, не разбив стекла. Граф падает замертво без единого повреждения.