Уныло моросил дождь. Одежда намокла и потяжелела. А вокруг, насколько хватает глаз, не было никаких признаков близости человеческого жилья. В последние дни Флиаманта Гладсхейм не следила за дорогой, а предоставляла это своему коню. После не особенно удачной попытки примирить две деревни, девушка мечтала о настоящих подвигах. Она уже успела выиграть несколько опасных схваток с гоблинами, и, конечно, можно было счесть, что этого достаточно и поискать кратчайшую дорогу в Орадейн, но воительница чувствовала, что способна на нечто большее, и что ей пока рано возвращаться домой с гордо поднятой головой.

Дождь прекратился, но явно ненадолго. Несмотря на усталость Флиамана решила найти какое-нибудь другое место для ночлега и не задерживаться в той сырой низине, где сейчас она находилась. Проскакав немного на запад, девушка увидела поднимающийся из-за холма дымок. «Наверняка, еще один стан гоблинов. Кто еще может жить на самом краю болот и жечь костры? Уже надоело рубить, как капусту этих трусливых тварей, но делать-то больше все равно нечего», — подумала воительница.

Однако, объехав холм стороной, Флиаманта, к своему удивлению, увидела деревню. Решив, что спросит разрешения переночевать, но своей помощи крестьянам предлагать не будет, если они сами не попросят, она въехала на единственную улицу. Около самого большого и богатого на вид дома стояло несколько человек. Первым Флиаманту заметил мужчина средних лет, могучего сложения, судя по всему бывший тут главным:

— Приветствую вас! Кто вы? — спросил он дружелюбно, но с легкой ноткой недоверия.

— Я Флиаманта Гладсхейм из Орадейна. Странствую по свету в поисках приключений. Вы позволите мне переночевать у вас?

— О, конечно! Хотя у нас нет таких уютных спален как в городских домах. Многие из нас дальше соседнего села нигде не бывали. Может быть, вы расскажете, каково это — жить в великом Орадейне? — попросил крестьянин.

Флиаманта спешилась. Пока они ходили по деревне подыскивая место для ночлега, девушка немного рассказала своему новому знакомому о жизни в городе. Он слушал с неподдельным интересом, то и дело задавая всевозможные вопросы.

— Ну а у вас тут как живется? — спросила она, не собираясь в случае чего предлагать свою помощь, просто ей было интересно узнать о жизни людей на границе Топей.

— Замечательно, — с жаром ответил крестьянин. — Нас уже не первый год оберегает Священная Химера, а я, Дейнар, ее — жрец.

— Что!? — не поняла Флиаманта. — Признаюсь честно, в своей жизни химер еще не встречала, но слышала, что эти твари особой святостью не отличаются.

— Зря вы так думаете, — возмутился Дейнар. — Это могущественное создание отводит от нашей деревни всяческие беды.

— Ну, если вы сумели ее приручить, то вы большие молодцы. Значит, это только слухи, что химеры едят людей?

— Нет, юная госпожа, не слухи. Два раза в месяц по определенным дням мы привязываем по одному человеку посреди деревни. На рассвете приходит Священная Химера и забирает наш дар. А я совершаю благодарственный ритуал. Ближайший как раз завтра. Приглашаю вас посмотреть.

— Вы шутите! — оторопела Флиаманта. — За какие же услуги вы платите человеческими жизнями?

— Хорошая погода, защита от болезней и гоблинских пакостей, — гордо произнес жрец.

— Вы безумец! — прошептала Флиаманта. — Скажу вам точно: если вы все вместе соберетесь и убьете эту тварь, то избавите деревню от куда большего числа напастей. Несколько лет, по два человека каждый месяц… Целая сотня людей, которые могли бы жить, а вы поклоняетесь чудищу, которое их слопало!

Реакция Дейнара была мгновенной:

— Народ! — завопил он во всю глотку. — Передо мной стоит чужестранка, оскорбившая Священную Химеру и всех нас!

Из домов в один миг высыпала толпа, окружившая Флиаманту со всех сторон.

— Это она! Она! — истерически вопил жрец, отойдя от воительницы подальше и указывая на нее пальцем.

— Позор! Позор! Позор! — взорвались все, как один, крестьяне.

— Для тебя нет ничего святого! — крикнул какой-то парень, по виду одного возраста с Флиамантой, или чуть младше.

— Это уж точно, — ответила воительница, уклоняясь от брошенного кома грязи.

Просто для устрашения она обнажила меч. И в тот же самый момент из задних рядов в нее кто-то с силой бросил крупное яблоко. Прямо на лету Флиаманта разрубила его мечом на две равные половинки, а свободной рукой поймала одну из них и отправила в рот.

— Спасибо! Давно не пробовала фруктов, — заметила она, запуская огрызком в человека, бросившего в нее яблоко.

«Снаряд» попал крестьянину прямо в глаз. Он схватился за лицо обеими руками и разразился грубой бранью.

Тут девушка почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Она обернулась и увидела двоих крестьян — мужчину и женщину.

— Прошу вас, уйдемте отсюда, — прошептала женщина, — переночуйте у нас.

Под угрожающий ропот толпы Флиаманта направилась вслед за хозяевами в ближайшую хижину.

— Это ужасно… — тихо сказала крестьянка, закрыв дверь. — Завтра в жертву чудовищу принесут нашего единственного сына. Ему только семь, если бы вы могли хоть что-то сделать…

— Я готова вам помочь, — решительно произнесла Флиаманта. — Я не боюсь ни этой твари, ни спятившего жреца. И я их обоих могу отправить на тот свет!

При последних словах крестьянка вздрогнула.

— Жрец — мой отец, — тихо сказала она.

— Так или иначе, обещаю не дать в обиду вашего сына. Где он сейчас?

— Он спит. Надеюсь, что в последнюю ночь его сны светлы и безмятежны.

— Это не его последняя ночь, а крылатой твари! — возразила девушка.

— Спасибо, вы так храбры… Не желаете ли поужинать?

— Благодарю.

Крестьянка вышла на улицу. За окном промелькнул жрец. Когда крестьянка возвращалась, он остановил ее. В этот момент порыв ветра захлопнул ставень, и девушка не увидела, что происходило дальше.

— Будьте осторожнее, он человек опасный, — сказал муж крестьянки, до этого молчавший.

Тут хозяйка вернулась.

— Вот и еда, — сказала она, кладя на стол хлеб и наливая три кружки воды.

Скудный ужин прошел в угрюмом молчании.

— Спасибо, — сказала Флиаманта, доев свою порцию.

— Пожа… Ой, что-то мне нехорошо, — пробормотала хозяйка.

Тут Флиаманта тоже почувствовала ужасную слабость.

— И мне тоже, — призналась она.

— И мне, — добавил муж крестьянки.

Воительница сняла кольчугу и меч. Вдруг она кое-что вспомнила:

— У меня был конь. Куда он…

И в мгновенье ока Флиаманта заснула.

* * *

Девушка проснулась, почему-то думая, что находится в Орадейне. Когда она поняла, что это не так, то стала искать глазами свое снаряжение. Но его нигде не было. «Меня напоили сонным зельем и обокрали», — от этой мысли сделалось не по себе. Воительница резко вскочила. Было ясно, что злодей Дейнар усыпил ее, а также свою дочь и ее мужа, чтобы украсть оружие и доспехи, без которых биться с чудищем будет, мягко говоря, непросто. «А вдруг их сына уже принесли в жертву?» — ужаснулась Флиаманта. Она ворвалась в соседнюю комнату и принялась будить хозяев. Это удалось не сразу.

— Да вставайте же! И где ваш сын? Его еще…?

— Нет, нет — сказал крестьянин, продирая глаза. — Нас бы позвали…

В центре площади был вбит столб, а за ним располагалось некое подобие полукруглого алтаря, сложенное из камней. К столбу был привязан мальчик лет семи, совершенно не понимавший, что происходит, и поэтому скорее удивленный, чем напуганный. Вокруг собралась уже почти вся деревня. Жрец, одетый в балахон зеленого цвета, держал в руках длинный резной посох. Он сразу же заметил Флиаманту.

— Ну? — спросил он торжествующим тоном. — Теперь, я надеюсь, ты сама упадешь на колени перед Священной Химерой? Хочешь или нет, а это придется сделать!

Воительница огляделась. Ребенок, привязанный к столбу, начал плакать, видно было, что веревки до крови натерли ему руки. Толпа ожидала, почти у всех на лицах было какое-то гнусное возбуждение, жрец надулся от важности. Флиаманта почувствовала, как на нее накатывает волна холодной ярости и желание в клочья разнести весь этот маленький подлый мирок. К несчастью, она была безоружна… «Но на колени я еще ни перед кем не становилась и никогда не встану, — подумала воительница. — А с Дейнаром справлюсь и без меча».

— Честно говоря, парнишку жалко, — сказал какой-то старик Флиаманте на ухо. — Но и сопротивляться страшно.

— А как можно жить на свете, будучи такими трусами? — подумала воительница, с презрением оглядев собравшихся.

Решительным шагом направилась она к алтарю и развязала веревки. Ноги пленника подкосились, и он повалился на землю. Флиаманта подняла ребенка и на руках отнесла его отцу, который незадолго до этого вышел на порог.

— Вы спасли ему жизнь… Я склоняюсь перед вами… А вы не покинете нас сейчас? — срывающимся голосом проговорил он.

— Я еще не познакомилась с вашей химерой, — ответила девушка.

— Эй, чужестранка! Только что ты совершила преступление, за которое будешь наказана! Тебя принесут в жертву вместо него! — громко крикнул Дейнар, стоявший посреди площади.

— Как вы все любите строить трудновыполнимые планы! — усмехнулась Флиаманта.

— Хватит болтать, иначе я применю силу! — жрец шагнул навстречу воительнице.

— Не торопитесь, — небрежно бросила она в ответ. — У меня к вам есть еще пара вопросов. Химера вас от всего защищает?

— Да! — прорычал в ярости Дейнар. — В том числе, и от таких, как ты!

С этими словами он попытался ткнуть девушку посохом. Она увернулась и ударила жреца кулаком в лицо, разбив ему нос. Уклонившись от еще одного взмаха посохом, воительница ногой выбила оружие из рук противника. Она подхватила посох на лету и сломала его о колено.

— Пока химера не очень-то вас защищает, — заметила Флиаманта, отбрасывая обломки в сторону.

— Пап, та, которая отвязала меня, зачем она бьет моего дедушку? — спросил спасенный мальчуган у отца.

Вместо ответа тот поскорее увел сына в дом, и очень кстати — следующим ударом Флиаманта сбила врага с ног, падая, он ударился о край алтаря и завыл от боли. После этого девушка подошла к алтарю и, несколько раз пнув его, превратила сооружение в кучу камней.

— Если вы чтите культ, — простонал жрец, не поднимаясь с земли, — уберите ее отсюда, живой или мертвой!!!

Несколько здоровенных мужиков немедленно бросились на Флиаманту. Завязалась драка. Воительница подпрыгнула, ударив первого нападавшего обеими ногами. Тот рухнул на землю как бревно. Оставшиеся противники окружили ее, но она совершила невероятное сальто, свалив при этом еще одного врага и вырвавшись из кольца в образовшуюся брешь. Один из здоровяков все же сумел задеть своим кулачищем ее плечо, да так, что она едва устояла на ногах. И тут ей в спину вцепился тот самый юнец, который вчера заявил, что у нее нет ничего святого. В этот момент Флиаманте показалось, что она уже не может сопротивляться. Сонное зелье еще продолжало действовать, и девушка чувствовала себя слабой и опустошенной…

И тогда где-то на самом дне ее души, словно крохотная, но быстро раздуваемая неведомым ветром искра, возникла та ослепляющая ярость, которой боялась даже она сама. Ощутив невероятный прилив сил, она одной рукой, легко, как прилипший репейник, содрала у себя со спины фанатичного юнца и шмякнула его о землю, другой рукой ударила между глаз набегавшего на нее верзилу.

— Кто еще хочет попробовать!? — спросила Флиаманта, окинув всех воинственным взглядом.

Желающих не оказалось, некоторые, самые решительные, бросились на помощь товарищам.

— Ты убила его! — в ужасе прошептала женщина, склонившаяся над телом верзилы.

— И его! — прошептал человек, пытавшийся помочь юноше.

— Люди, — простонал жрец, все еще лежавший на земле. — Я слышу приближение Священной Химеры!

Воительница тоже услыхала шум крыльев, приближавшийся со стороны болот. Спустя несколько секунд в небе появилось крылатое создание с телом вроде лошадиного, но раза в три больше, и покрытым чешуей. Голова монстра была похожа на драконью, как и крылья с размахом футов тридцать. Химера опускалась все ниже и ниже. Коснувшись земли в сотне шагов от деревни, она перешла на галоп, и вскоре оказалась на площади. Все, кроме Флиаманты, тут же пали ниц. Злобная тварь этого преклонения не оценила и принялась топтать всех, кто попадался ей под копыта, и крушить стоящие вокруг дома.

Приступ ярости, охвативший воительницу во время драки с крестьянами, перерос в ощущение такой внутренней силы, что Флиаманту уже не смущало отсутствие оружия. Ей казалось, что появись здесь сейчас не одна, а целое стадо химер, она разорвет всех голыми руками.

Между тем, чудовищу, видимо, очень понравилось давить народ своими гигантскими копытами, и оно продолжало скакать по площади, преследуя не успевших спрятаться крестьян. На бегу химера зацепила крылом угол дома жреца, и в образовавшихся развалинах Флиаманта увидела свои доспехи. Она взяла только меч и направилась к химере, которая только что снесла еще один дом.

Вдруг кто-то попытался ухватить Флиаманту за рукав. Она оглянулась и увидела Дейнара. Его глаза горели безумным огнем.

— Не позволю! — прошипел он.

Похоже, он не понимал, что совершил свою последнюю в жизни ошибку, буквально повиснув у нее на руке. Она отбросила его сторону, а потом ударила ногой, как бешеную собаку. Он взвизгнул и затих, видимо навсегда.

В этот момент химера, наконец, обратила внимание на воительницу. Их глаза встретились. Говорят, что химеры тупые существа. Это не совсем так. Они действительно не блещут интеллектом, но зато хорошо чувствуют тех, кто сильнее их. В эту минуту Флиаманта была сильнее, и химера пала ниц, почти также, как это недавно сделали обожествлявшие это чудовище крестьяне. Девушка приблизилась вплотную и, не испытывая ни капли страха, вонзила меч в горло по самую рукоять. Фонтан черной крови забрызгал ей лицо и одежду.

Подобрав на развалинах остатки своего снаряжения, воительница стерла кровь с меча и вложила его в ножны.

— Ты убила ее! Ты поплатишься за это! — выкрикнул кто-то.

— И кто же меня накажет? Все, желающие попробовать сделать это, подходите! Ну же! Я жду! — громко произнесла Флиаманта.

— Зачем вы убили моего отца? — сквозь слезы прошептала женщина, приютившая Флиаманту.

С презрением оглядев собравшихся воительница последовала к выходу с площади. Девушка видела, что людей, дравшихся с ней, до сих пор не могут привести в чувство.

— Паршивый скот! — думала воительница. — Не знаю точно, сколько я их убила и покалечила, но в этом ни капли не раскаиваюсь. Как я хотела бы сражаться плечом к плечу со своими товарищами из Орадейна, завоевывать соседние государства, добывая славу своему королевству, королю, да и себе самой! А эти трусы, жалкие люди… Я их, собственно, и за людей-то не считаю. Уверена, что у меня вполне хватит духу перебить их всех. А почему бы и нет? Подлое племя, они это заслужили…

Некоторое время она стояла на краю деревни, не зная как ей поступить. Как вдруг увидела нечто такое, от чего все ее сомнения испарились в один миг. Едва придя в себя после всего случившегося, немалая часть крестьян разбрелась по руинам уничтоженных химерой домов и принялась растаскивать по своим дворам, все что там было.

Флиаманта вернулась на площадь. В нескольких шагах от нее два мародера катались по земле, готовые перегрызть друг другу глотки из-за старого деревянного корыта. Еще один, державший под мышкой окровавленную рубаху, явно снятую с мертвеца, удирал от нескольких преследователей и чуть не врезался во Флиаманту.

— Ну-ка постой! — девушка схватила негодяя за горло. Увидев воительницу, тот завопил громче химеры, черная туша которой высилась шагах в двадцати. Голос его был так отвратителен, что Флиаманта невольно потянулась за мечом. В этот момент она подумала: «Если убью этого, меня уже не остановить»…

— Флиаманта! — кто-то положил ей руку на плечо.

Не назови этот кто-то ее имени, воительница бы наверняка ударила не глядя, но сейчас она обернулась и увидела Мельдерика Гладсхейма, своего двоюродного брата. Ослепленная яростью она и не заметила, как он подьехал — невдалеке к дереву были привязаны две лошади, в одной из них Флиаманта узнала своего Громобоя. Девушка разжала руку — отпущенный крестьянин шлепнулся на землю и тихо уполз.

* * *

Не считая Флиаманты, у Мерлагонда было девять детей — четверо сыновей старше Флиаманты, двое — младше и еще три дочери, все младше ее. Мельдерик был третьим сыном Мерлангонда, ему уже исполнился двадцать один год. В семье его считали наиболее похожим на отца, и внешне и по характеру. Такое же неизменное спокойствие в любых ситуациях, та же немногословность и то же упрямство. Еще мальчишкой Мельдерик заявил, что будет странствовать так же долго, как и его отец. В свое время юный Мерлагонд за пять лет путешествия совершил множество славных подвигов. Мельдерик уехал из Орадейна почти три года назад.

— Прошу тебя, уйдем отсюда! — очень тихо сказал он Флиаманте.

— Мельдерик… Рада тебя видеть… — так же тихо ответила Флиаманта.

— И я тебя тоже! За время нашей разлуки ты стала еще прекраснее. А что здесь произошло? Сначала я заметил убегающего коня, поймал его и поехал сюда на какой-то страшный шум. Это все химера натворила?

— Не только она. Кое-кому здесь и от меня досталось.

И девушка рассказала Мельдерику обо всем, случившемся в деревне.

— Нисколько ни в чем не раскаиваюсь, — закончила воительница. — Уверена, у меня бы хватило духу уничтожить их всех. Так что считай, что совершил еще один подвиг — спас целую деревню… от своей сестры.

— М-да, история непростая, — пробормотал Мельдерик.

— Ты, наверное, считаешь меня чудовищем похуже той химеры? — сокрушенно спросила Флиаманта.

— Нет, не считаю. Но ты… К сожалению, Флиаманта, боюсь, что ты способна на подобное. Пойми меня, — тут он сел на валун, девушка последовала его примеру. — Ты прекрасная, доблестная, сильная, да и… в чем-то, пожалуй, и мудрая. Но ты должна понять — не все люди такие, даже скажу, что таких меньшинство. Очень многим суждено всю жизнь копаться в земле или таскать камни — без этого ведь тоже нельзя. Эти крестьяне и впрямь жалкие людишки, но ты не вправе решать, жить им на этом свете или нет. Таким как ты суждено менять этот мир. Но надо быть очень осторожной. Ведь так легко сделать его еще хуже.

— Может быть, ты и прав, — ответила Флиаманта. — Но если бояться крови и разрушений, то миром всегда будут править подлость и страх. И если надо будет что-нибудь разрушить, я не остановлюсь перед этим.

— Эх, Флиаманта, — задумчиво начал брат. — Иногда ты говоришь такие вещи, что я начинаю сомневаться, способна ли ты сделать правильный Выбор.

— О каком выборе ты говоришь?

— О том главном Выборе, который тебе предстоит совершить.

— Перестань говорить загадками! — рассердилась воительница. — Мерлагонд тоже хотел сказать мне что-то такое перед уходом, но так и не решился.

— Я пока ничего тебе не могу обьяснить. Просто смотри вокруг внимательно и пытайся понять и себя и этот мир.

С небольшого холма, где они сейчас стояли было хорошо видно поле недавней битвы. Десятка два домов были разрушены. На площади продолжали валяться убитые, среди которых ярко-зеленым одеянием выделялся мертвый Дейнар. Неподвижное чудовище распростерлось в целом море своей черной крови.

— Интересно, как же мне удалось так легко управиться с таким монстром? — неожиданно для самой себя поразилась Флиаманта. — А те люди? Я ведь била не в полную силу, и сразу насмерть…

Вдруг воительница ощутила невероятную слабость, как в детстве после тяжелой болезни. Она смотрела и не понимала, как она смогла совершить все это. На глаза нежданно навернулись слезы.

— Ну, будет же, — проговорил брат, обнимая Флиаманту. — Я совсем не хотел заставить тебя плакать. Давай лучше уйдем подальше отсюда и поговорим о чем-нибудь другом.

— Ладно, — с трудом проговорила девушка, смахивая слезы и все еще чувствуя себя совершенно беспомощной. — Ты не виноват, я просто… Но, может быть, ты расскажешь о себе?

— Что ж, хорошо, — ответил брат, явно обрадовавшись возможности сменить тему разговора. — Несколько месяцев я странствовал по Краданским Степям, бился там с всякими чудищами, участвовал в нескольких походах против варваров. Потом направился на север, дошел до Края Сумеречных Снегов. Там я помогал гномам Зиндорианда ловить вражеских лазутчиков. Гномы готовят великий поход на Даркхейвен. Я слышал, что ближе к зиме Орадейн вышлет им подкрепление, и я хочу присоединиться к нему. Можно было дожидаться своих там, на Севере, — тут он усмехнулся. — Да уж больно холода надоели. Покинув Железные горы, я вновь пошел на юг. Тамошние мелкие княжества с каждым днем становятся все наглее. Новые отряды отборных головорезов и темных магов все чаще прорываются на восток. Думаю, нашим соседям за рекой Айронт угрожает большая опасность. Кстати, Флиаманта, ты помнишь Ольфиуса?

— Как не помнить, — сказала девушка. — Он говорил, что когда я уеду из Орадейна, в городе станет темнее.

— Так вот, его убили вражеские наемники.

— Подлые твари! Хотела бы я встретиться с ними в бою!

— Это вполне вероятно. Мне кажется, что в мире назревают великие и ужасные события. Путешествуя, я то и дело слышал о гибели кого-то из наших воинов. Раньше такого не было. Да и то, что жители мирных земель вдруг становятся подлыми и жестокими, начинают поклоняться чудовищным порождениям тьмы — тоже неспроста… Все больше возникает разных мелких конфликтов, но когда-нибудь они сольются в один большой… Прежде чем это произойдет, я хотел бы побывать дома. Собирался податься к морю, но больше не в силах переносить разлуку с родными… Как они там?

— К счастью, все живы и здоровы. Твой брат Гонтерос не стал следовать твоему примеру и странствовал всего полгода. Отбил у орков купеческий караван и вернулся. Кстати, у тебя появился еще один племянник, второй сын Гилронда.

— Это прекрасно, а жив ли еще Эльмерус, наш славный правитель?

— Жив, но, боюсь, что ему уже недолго осталось… Кейнард, наследник престола, недавно возвратился во главе победоносной армии из похода на юг. Говорят, что они дошли до берегов Великого Океана. Жаль, меня не взяли. Но в Даркхейвенский поход-то меня пустят?

— Вижу, тебе не терпится брать города, — вновь усмехнулся Мельдерик. — Пустят, конечно. Но до выступления еще несколько месяцев.

— Куда же мне идти сейчас? Пожалуй, отправлюсь к морю вместо тебя.

— Я бы не советовал, — по лицу Мельдерика пробежала тень. — Море… Понимаешь, я бы не хотел, чтобы ты… Хотя, я не могу тебе приказать…

— Опять ты говоришь загадками. Я уже взрослая и хочу знать правду.

— Подожди немного — всему свое время. Лучше расскажи про свое путешествие. — Три с лишним месяца в пути — конечно, не три года, но я что-то не верю, что с тобой ничего интересного не приключилось.

Флиаманта заговорила. Мельдерик слушал очень внимательно, время от времени задавая вопросы. Когда девушка упомянула про отвоеванный у гоблинов кубок, брат вдруг подскочил.

— Когда это было? Как давно? — спросил он чрезвычайно взволнованно.

— Недели три — четыре тому назад. А что? — ответила она.

— Я тоже проходил через то место. Так вот, обе деревни сожжены дотла. Крестьяне либо перебиты, либо разбежались. Я нашел только древнюю старуху с маленькой девчонкой. Они рассказывали что-то бессвязное про кубок и про нашествие огненных призраков, которые его отобрали. И еще, — добавил он после паузы, — они говорили про тебя.

— Ты ведь не считаешь, что это совершила я? — переполошилась воительница. — Хотя… Ты знаешь, этот кубок… Когда я смотрела в рубиновые глаза золотого дракона, мне показалось, что я не первый раз держу его в руках.

— Конечно, я ни в чем не подозреваю тебя. Но, — тут он взял ее за руки и понизил голос почти до шепота. На его лице была сильнейшая тревога. — Флиаманта, я не буду пытаться убедить тебя немедленно возвратится в Орадейн, но тем не менее! Не следуй моему примеру! Знаю, ты не ведаешь страха и умеешь за себя постоять, но… Не ищи себе погибели! Это событие — не первое в цепи зловещих предзнаменований. Помни — грядут очень тяжелые времена. Думаю, что Мерлагонд и другие думающие люди тоже что-то подозревают. И, — добавил он тепло, — я уверен, что родители и все наши братья и сестры очень скучают по тебе. Возвращайся поскорее, Флиаманта.

— Обещаю, — сказала она, улыбнувшись.

— Слушай, — Мельдерик вновь перешел на заговорщический тон. — Знаю, что это запрещено, но никто ведь не узнает? Хочешь, я пойду с тобой?

— Я, конечно, была бы очень рада, — ответила воительница, — но не хочу продлевать твою и без того долгую разлуку с семьей.

— Ну что ж, тогда — вот твой конь и твое копье. Я еду на юг. До встречи в Орадейне, — сказал он, крепко обнимая девушку и садясь в седло.

— Увидимся, брат, — ответила Флиаманта.

И они разъехались. Воительница долго смотрела вслед удаляющемуся белому всаднику на фоне тревожного свинцового неба.