- Если вы думаете, что эта война идет из-за земель и городов, - спокойно заговорил Астергон, – вы ошибаетесь. Цена победы в ней намного выше. Однако, в ваших силах прекратить все это.

- Каким образом? – поразилась девушка.

- Если вы будете с нами, мы изменим мир. В вас дремлет огромная сила, и мы поможем пробудить ее. Власть над судьбой, не только собственной, но и всего мира, свобода выбора, отсутствие каких-либо преград, безграничная мощь и могущество – вот что вас ждет. Вы сможете вернуть всех тех, кого любили – ваших родителей, Мерлагонда и его семью. Жизнь не позволила провести вам много времени вместе с ними – так потребуйте его назад! Также в вашей власти будет покарать всех, кто пытался поставить вас на колени. Сколько раз вы рисковали жизнью, защищая этот город! Ведь именно вы спасли Кронемус от нашествия живых мертвецов. А в ответ вас подвергли позорному аресту, лишили имени и памяти, обвинили в преступлениях, которых вы не совершали. Заставьте же эти жалкие душонки жалеть и молить о пощаде! 

- Но у меня здесь не только враги! – горячо произнесла Флиаманта. – Друзья тоже есть!

- Вы так думаете? – усомнился Астергон. – Тогда буду вынужден вам кое-что показать. Но, предупреждаю, это будет неприятно.

- Только не подумай наслать на меня какой-нибудь морок.

- Не беспокойтесь – я всего лишь сделаю вас невидимой и ненадолго отправлю в одно хорошо знакомое вам место. Там вы увидите истинный облик тех, кого считаете друзьями, - и толстяк поднял обе руки вверх и сделал несколько быстрых пассов.

* * *

Сказать, что участники суда были поражены до глубины души сообщением посыльного – значит, ничего не сказать. Сначала все замерли в гробовом молчании, потом начали перебрасываться отдельными фразами, выражавшими целую гамму чувств от удивления до злорадства, а еще спустя пару минут поднялся такой гвалт, что уже никто не слышал друг друга. Каждый считал своим долгом выплеснуть наружу весь свой гнев и возмущение.

- Тихо! – наконец прогремел Флиппарус. – В таких обстоятельствах, я считаю возможным проголосовать еще раз. Каждый, кто хочет изменить свое решение, сейчас может это сделать.

Халкерик, Дейнгард, Октиус и все, кто положил свои каменные шары на левую чашу, остались на местах, а вот все остальные, шумно переговариваясь, устремились к весам.

- Раз враг так печется об ее жизни и готов ради нее на такие уступки, значит, она и впрямь с ним связана. И очень для него важна, - сказал Кромфальд, перекладывая свой шарик; весы сразу склонились влево.

- Боюсь, что вы правы, - вздохнул Флиппарус. – Я бы тоже многое отдал за такого шпиона! 

Один за другим собравшиеся перекладывали шарики на сторону, перевес которой означал виновность воительницы. Действительно, после такого трудно было сомневаться в ее предательстве. Никто из присутствующих: ни рыцари, ни даже самые чуткие маги, не заметили, как на балконе, опоясывающем зал, появилась тень. Девушка не была здесь с того самого дня, когда она клялась в верности Кронемусу, и Таламанд вручал ей посох волшебницы. Вот он подошел к весам, постоял, подумал секунду и, также как все, перенес свой шарик справа налево. Флиаманта посмотрела на Эстальда.

- Почему? Зачем она это сделала? - Словно по раскаленным углям волшебник на негнущихся ногах шел к весам. На поднявшейся высоко вверх правой чаше оставался лишь один камень. Его.

Это было похоже на проклятье. Самая лучшая на всем свете. И вдруг предательница. 

- Я ненавижу тебя, Смаргелл, - в отчаянии подумал Эстальд. – Из-за тебя я узнал о том, кто Флиаманта есть на самом деле. Лучше было оставаться в неведении, - и дрожащей рукой он переложил шар с одной чаши на другую. Сделав это, маг, словно в кошмарном сне, вернулся на место и тяжело опустился на скамью.

- Итак, все «за» виновность и ни одного голоса «против», - объявил Флиппарус, ударяя деревянным судейским молотком. – Но теперь нам предстоит решить – оставлять ли ее здесь, чтобы она могла понести наказание по законам Кронемуса, или выдать Джиаданту? 

* * *

Флиаманта вновь оказалась на городской улице. Девушка тяжело дышала, словно только что вынырнула из-под воды.

- И это – друзья? – произнес Астергон. – Те, кто обвинили вас во множестве преступлений, хотя вы не совершали ни одного из них, а теперь собираются выбирать – котел с кипящим маслом или грязные лапы подручных Замогильного?

Воительница даже ничего не могла ответить. Ее душили слезы. Эстальд предал ее, оставил одну. Как такое вообще возможно? Да, теперь вокруг нее были одни лишь враги. Боль и отчаяние постепенно переходили во всесокрушающую ненависть, заставляющую сжимать руку на эфесе меча.

- Они предали вас, но в обиду им я вас не отдам, - Астергон положил Флиаманте руку на плечо. – Мой Повелитель не позволит вам попасть к Джиаданту. Одно ваше слово – и я перенесу вас далеко-далеко отсюда, прочь из этого проклятого места. Там вы встретитесь с Ним, и с его помощью сможете исполнить свое великое предназначение. Там вам воздастся за все перенесенные страдания, и вы сможете добиться справедливости - для всех в соответствии с их делами.

* * *

- Отдадим ее – такую не жалко! – произнес Халкерик. – Да, город уже не спасти, но сколько тысяч жизней будут тогда сохранены! Старики, женщины, дети… Они не заслужили того, чтобы быть заживо сожженными в собственных домах или замученными в рабстве.

- Не торопитесь, - возразил Кромфальд. – Мы ведь точно не знаем, для чего именно она понадобилась врагу. Может быть, ее выдача даст ему преимущества, по сравнению с которыми подобные уступки ничего не стоят? 

- А что мы получим, если не выдадим ее? Еще больше крови, когда Кронемус падет? После того, как Флиаманта освободила душу Джиаданта, наш город потерял даже призрачную надежду на спасение. Если сейчас речь идет только о том, как умереть более достойно, давайте сделаем это, как и подобает воинам – не утаскивая за собой невинных и бепомощных, - возразил Флиппарус.

- Именно поэтому ее надо выдать, не раздумывая, и пусть мерзавцы делают со своей подружкой, что захотят, – подхватил Октиус.

- С падением Кронемуса борьба не закончится, в мире еще остались те, кто способен поднять мечи против Смаргелла, - Дейнгард вышел на середину зала, чтобы его было лучше видно и слышно. – А вы собираетесь дать ему новое мощное оружие. Торговаться в Инферосе умеют, поверьте, будь Флиаманта просто сильным воином, магом или шпионом, они бы предложили выпустить человек десять, не больше. А тут – всех! Уверен, что она значит для демона куда больше, чем мы можем даже предположить.

- А вы уверены, что все это не обман? – спросил Флиппарус. – Джиадант и получит Флиаманту, и поголовно вырежет всех мирных жителей, стоит им только высунуться из города. Кстати, что это у тебя за свиток? – обратился он к гонцу, принесшему весть о предложении противника.

- Тут подробно описаны условия сделки, - ответил тот, передавая пергамент волшебнику.

- Ага, здесь сказано, что они заберут девушку только после того, как все покидающие Кронемус выйдут за кольцо осады и пошлют в город астральное послание с подтверждением, что все в порядке. Коридор будет шириной в милю (то есть караван пройдет на недосягаемом для стрел расстоянии) и будет открыт ими еще до того, как жители выйдут за ворота, а закроется только после того, как они его минуют. «Ни один боец не приблизится к вашим людям ближе, чем на полмили» - сказано тут. 

Однако, чтобы враги начали выполнять свою часть договора, мы должны вывести Флиаманту на стену около восточных ворот, так чтобы они смогли ее увидеть, и это должно произойти не позже чем через сутки после получения этого послания. Также противник обещает не атаковать город, пока весь договор не будет выполнен. Вот и все… Итак, нам нужно срочно решить – выдавать её или нет? Кто хочет высказаться?

Послышались предложения вновь прибегнуть к голосованию, однако Флиппарус отверг эту идею.

- Вопрос, стоящий перед нами слишком важен, - сказал он. – Этим самым голосованием мы едва не оправдали страшную преступницу. Не будем спешить! Прежде нам необходимо как следует допросить Флиаманту. Возможно, девушка сама скажет нам, зачем она так необходима врагу? Ну, разумеется, прежде с нее нужно будет снять ошейник. 

Двое стражников были посланы в кузницу с указанием немедленно привести в зал Флиаманту, а вернее, помощницу кузнеца Гунхильду Орност, ведь, пока она находилась под действием ошейника Шаадора, ее звали именно так.

А тем временем в суде был объявлен перерыв, однако никто и не думал покидать трибуны или прекращать споры – напротив, с каждым мгновением они делались все более ожесточенными, казалось, еще немного – и собравшиеся набросятся друг на друга. Единственным, кто не принимал участия во всем этом, был Эстальд. 

- Выдадут или казнят, выдадут или казнят - какой ужасный выбор, и я в нем должен участвовать? Нет, она не может быть предательницей – это все навет и клевета! Сейчас она придет и всё объяснит. И все поймут, что она невиновна, - погруженный в тяжкие мысли, он угрюмо сидел на дубовой скамье, не обращая внимания на происходящее вокруг. Казалось, что прошла целая вечность, хотя стражники отсутствовали меньше получаса. Назад они вернулись без пленницы.

- Ее нигде нет! – хором объявили оба.

Собравшиеся разом начали кричать что-то нечленораздельное и тут же бросились к выходу. Обгоняя друг друга, толкаясь и неумолчно переговариваясь, они добрались до площади и толпой ввалились в кузницу, вызвав немалое удивление мастеров и подмастерьев. Девушки тут не было, и никто не видел, когда и как она исчезла. 

Забыв о своих высоких должностях, все рассыпались по округе, словно поисковый отряд. Но Флиаманты и след простыл. «Люди, идите скорее сюда!» - вскоре передал участникам совета астральное послание Немладан Октиус. Все бросились к магу, находившемуся на перекрестке Улицы Магистров и Извилистого переулка. Кромфальд предположил, что начальник волшебной стражи, как и тогда, после тайного совета, первым нашел и арестовал Флиаманту, однако, придя на место, собравшиеся увидели, что чародей здесь один. Подождав, пока товарищи соберутся, Октиус молча поднял над головой два обломка ошейника Шаадора.

* * *

Весть о том, что мирные жители могут покинуть Кронемус, но что на сборы осталось меньше суток, мгновенно распространилась по всему городу. Хотя дело было уже глубокой ночью, про сон разом забыли все. На улицах и площадях стало трудно протолкнуться, а из-за поднявшегося шума можно было оглохнуть. Воины и маги, назначенные Флиппарусом, пытались навести хоть какой-то порядок: распределяли скудные запасы воды и пищи, проверяли исправность повозок, изучали карты, силясь предугадать, что ждет несчастных беженцев за пределами вражеского кольца. Однако многие вопросы, кажется, просто не поддавались решению: для раненых и неспособных идти не хватало телег и вьючных животных. Необходимо было дать уходящим достаточно лекарей и целебных снадобий, но ведь и остающимся они были нужны ничуть не меньше. Беготня и суета повсюду усиливались с каждой минутой, постоянно слышались самые разные команды: «все, у кого есть ручные тачки, везите их сюда!», «не перегораживайте улицу!», «позовите волшебников, скорее!», «чей ребенок потерялся?», «повозки только для раненых и для самого необходимого, все остальное сбрасывайте с них к черту!»

Крики, плач, стоны, брань, ржание лошадей, грохот телег на узких мощёных улицах, чувство неизвестности у тех, кто собирался уезжать, и абсолютно ясное сознание скорого и неминуемого конца у тех, кто оставался – таким был Кронемус всю ночь и следующий день.

Естественно, никто не сообщал мирным жителям, что им удастся покинуть Кронемус только при условии выдачи противнику неожиданно исчезнувшей Флиаманты – ведь это вызвало бы страшную панику. Однако, от людских глаз не скрылось то, что большие отряды воинов и магов обшаривают каждый закоулок и спрашивают у всех, не видели ли они высокую стройную девушку с золотыми волосами и серыми глазами? В районе полудня стало ясно, что либо проболтался кто-то из городского совета, либо среди горожан нашлись умные люди, сами догадавшиеся обо всем, но об условиях предложенной врагом сделки стало известно всему Кронемусу. Началось то, чего командиры больше всего боялись. Доведенные до отчаяния горожане решили, что их лишают последней надежды на спасение. Буквально за час они схватили и притащили в ратушу с полсотни девушек, многие из которых даже отдаленно не подходили под описание воительницы. Всех пленниц сразу отпустили, однако паника усиливалась с каждой секундой, постоянно вспыхивали ссоры и драки – еще чаще и бессмысленней, чем когда воздух города отравляла спрятанная в Трехглавой башне душа Джиаданта. По распоряжению Таламанда был пущен слух, что Флиаманта Изенорт все же поймана, однако никто этому не поверил.

За два часа до окончания суток, данных врагом на размышления, беженцы кое-как выстроились в колонну, голова которой находилась у восточных ворот, дальше вереница людей, лошадей и повозок протянулась по главной улице до центральной площади, где и скопилась основная масса тех, кому предстояло (или не предстояло?) покинуть Кронемус. Сотни воинов окружили караван, пытаясь поддерживать порядок.

Еще через некоторое время маги и рыцари начали собираться на восточной стене. Пришел и Эстальд, который всю ночь до полного изнеможения в одиночку искал Флиаманту, хотя не мог придумать, что он ей скажет. Может быть, просто попросит прощения? 

Флиппарус, Таламанд и Халкерик были уже на месте. Хотя то, что им предстояло сделать, не предполагало присутствия большого количества зрителей, командиры, похоже махнули рукой на то, что посмотреть на предстоящую выдачу собралась громадная толпа – теперь о ней и так знал весь город.

Сливавшиеся в одно огненное море вражеские факелы мерцали, как обычно, на расстоянии нескольких полетов стрелы от укреплений. Пока противник держал данное им слово – за минувшие сутки ни один воин и ни одна горгулья даже не приблизились к стенам Кронемуса.

- Не нашли, - вздохнул Кромфальд, поднимаясь на стену. – Несколько отрядов еще продолжают обшаривать город, но, - устало махнув рукой, он даже не закончил фразу; собравшимся и так все было понятно.

Эстальд увидел в толпе Маглинуса и подошел к нему. Неожиданно среди собравшихся мелькнул и Вангерт. Маглинус бросился за ним, но тот куда-то пропал, будто и не появлялся вовсе. Рыцарь спросил у Эстальда: «Ты видел?» - но волшебник только покачал головой, и Маглинус понял, что его друг настолько погружен в себя, что вообще ничего не замечает. 

В этот момент со стены послышались крики, и стоявшие там люди, как один, подняли руки, указывая в сторону противника. Группа всадников, во главе которой ехал воин с большим белым флагом, направлялась к городу, прямо к месту, где их ждали.

- Все, - Таламанд бессильно прислонился к крепостному зубцу. – Едут проверять, выполняем ли мы договор… А Флиаманты нет.

Тем временем отряд был уже под самой стеной. Командир открыл забрало шлема и громогласно потребовал показать пленницу. Несмотря на белые флаги, держался он нагло, словно уже ощущал себя хозяином Кронемуса.

- Да-да, ее сейчас приведут, - ответил Таламанд, пытаясь выиграть хотя бы мгновение; ему потребовались нечеловеческие усилия, чтобы придать голосу уверенность; все ясно видели, в каком состоянии маг на самом деле – он словно еще больше постарел.

- Что же делать? Что делать? - этот вопрос волной прокатился по толпе. А Эстальд тем временем ощутил некое подобие радости. Он был уверен – его возлюбленная спаслась, избежав и позорной казни на главной площади и еще более позорной выдачи осаждающим. Да, ее исчезновение означало более быструю и страшную гибель для Кронемуса, однако Эстальда мучило другое – он ощущал, что после того, что он сделал на суде, его совесть не может быть чиста. 

- Я же всегда знал, что ты невиновна, что тебя оговорили, а настоящие злодеи все еще на свободе, - думал маг. - Почему же я смалодушничал, поддался влиянию других, и, как все, изменил свое решение? Да, мой голос, оставшийся на правой чаше весов, ничего бы не изменил, но поступи я так, я бы смог посмотреть тебе в глаза там, в каком-то другом мире, и сказать, что не предал тебя. Надеюсь, что ты спасешься и никогда не узнаешь о моем предательстве. Скоро мой последний бой и, умирая, мне бы хотелось верить в это.

- Где же она? – вновь воскликнул гонец. – Да, опаздывать – привилегия всех дам, но, может быть, красотка вовсе не у вас?

- Ошибаетесь, я здесь! – неожиданно возникнув из толпы, девушка легко взобралась на высокий зубец стены.

Толпа встретила ее оглушительными криками. Те, кто еще недавно обвинял воительницу во множестве грехов, приветствовали ее, словно героиню – салютуя клинками, подбрасывая в воздух шляпы, а маги – стреляя искрами. Но Флиаманта лишь обвела собравшихся ледяным взглядом своих серых, как сталь, глаз. На Эстальда она вовсе не обратила внимания, хотя он находился совсем рядом, и она не могла его не заметить.

Девушка видела, что радостное возбуждение охватило далеко не всех. Так, Флиппарус, Таламанд, Кромфальд и еще довольно много людей стояли, опустив глаза, словно боясь посмотреть воительнице в лицо. Другие пожимали плечами, перешептывались, показывали на нее пальцем. Третьи откровенно злорадствовали. Заметив это, она отвернулась.

Один из членов вражеского посольства отцепил от седла громадный рог и трижды протрубил какой-то сигнал, легко перекрыв людской шум. В начале как будто бы ничего не произошло, но потом началось какое-то движение в стане врага. Обозначился и стал стремительно расширяться черный провал в сплошной линии вражеских факелов. Разлетелись в две стороны парившие над ней крылатые чудовища. Сотня троллей вмиг разобрала внушительный кусок лагерного частокола. Джиадант Замогильный сдерживал свое обещание. По крайней мере, пока.

- Да кто же она такая? – прошептал пораженный Дольмерус Кромфальд, глядя на открывшийся для мирных жителей путь к спасению.

Городские ворота распахнулись, и в ответ раздался оглушительный стон, потом женский и детский плач. Те, кто уходил, и те, кто оставался, что-то принялись что-то кричать друг другу. Последние обьятия и поцелуи. Все понимали, что расстаются навсегда. 

Когда колонна тронулась, неожиданно наступила гробовая тишина – молчали защитники и все, кто был на стене, молчало вражеское войско, молчали и сами беженцы. Тишину нарушал лишь скрип повозок и ручных тачек и фырканье лошадей. Караван, подобно бесконечной извивающейся змее, пополз через выжженную равнину ко входу в коридор.

Для Эстальда это ожидание было особенно мучительным. Стоять здесь, рядом с Флиамантой, которую он сам, как ему казалось, обрек на эту страшную участь, было невыносимо. Он не решался не то что заговорить, а даже взглянуть на нее, и поэтому смотрел на караван. 

- Как же долго, скорей бы уже… Стоп, «скорей бы уже» что, выдача? – он мысленно трижды проклял себя за эту мысль. – Нет, похоже, это только начало моего наказания. Его концом будет смерть и, надеюсь, что очень скорая. Зачем же ты все-таки пришла, Флиаманта? Неужели для того, чтобы показать, что я не достоин тебя? Лучше бы ты действительно оказалась предательницей. Лучше бы вовсе не появлялась…

Нескончаемый поток идущих пешком людей и медленно ползущих повозок с припасами, снаряжением и теми, кто не мог передвигаться самостоятельно, приближался к проходу в кольце осады. И без того тонкая цепочка отступающих в этом коридоре еще сузилась, стремясь во что бы то ни стало пройти точно посередине, не приближаясь ни к одной из сторон. Впрочем, армия демона по-прежнему не предпринимала никаких попыток задержать людей. Тем временем, пространство между полуразрушенными домами на главной улице вдруг опустело. Еще немного, и хвост колонны оказался за пределами города. Все проводили его взглядом. Ворота закрылись. Ряды врага начали смыкаться только после того, как последняя телега скрылась за горизонтом. Противник выполнил свою часть договора.

Предводитель терпеливо ждавшего под стеной отряда вопросительно посмотрел наверх.

- Мы ждем астральное послание, - ответил Таламанд.

Эстальд так и не успел понять, чего он больше хочет – прекратить мучительное ожидание или хотя бы немного продлить эти последние мгновения рядом с Флиамантой, которая, явно не желала его видеть. Наверное, обо всем узнала. Но как? А вдруг она и вправду… Нет, нет и еще раз нет! Эстальд чувствовал, что, допуская подобные мысли, он будто снова предает ее. Все это пронеслось в его мозгу в один миг и было прервано сверканием лучей.

- Это Хеллсанг Кирригон, командир, - раздался глуховатый голос из астрального окна. – Все в порядке, мы прошли коридор, враг закрыл проход, но нас он не преследует. А как у вас…

- Сейчас это не главное, - прервал его Флиппарус. – А арьергард проверили? Точно за вами никто не увязался? А с других сторон нет ничего подозрительного?

- Я сейчас как раз в арьергарде и нахожусь. Специально шел в хвосте, чтобы в случае чего обнаружить погоню. Мы сейчас на возвышении, отсюда все видно. Никто даже не пытается к нам приблизиться.

- Хорошо, удачи вам!

- И вам тоже. Все, Эйдани, спасибо, можно заканчивать, - последние его слова были обращены уже к девочке-волшебнице, поддерживавшей астральную связь (все взрослые маги, включая женщин, остались в осажденном городе).

Флиппарус и Таламанд вздохнули с облегчением. Кирригон был старейшим сенатором городского совета, а в прошлом – известным на весь Фератонд рыцарем. Пусть он уже давно не мог сражаться, те познания, которые он имел в военном деле, могли очень пригодиться беженцам в походе.

Новый сигнал рога – и все, кто был на стене, едва устояли под внезапным порывом ветра. Собравшиеся подняли глаза вверх. Да – Джиадант решил обставить все очень красиво – с неба опускался алый дракон с закрепленной на спине башенкой, окруженный свитой горгулий и химер с всадниками. Монстр завис на уровне оборонительной галереи. Несколько бойцов, находившихся на драконе, опустили перекидной мостик, так, что его конец оказался прямо у ног Флиаманты.

Она последний раз оглянулась. Всех слов и наречий мира не хватило бы для того, чтобы описать чувства, которые были в этом взгляде. Потом она повернулась и решительно шагнула на мостик. Всего несколько шагов, и черта между ней и людьми на стене стала непреодолимой. Гвардеец, сидевший на спине дракона, потянул сделанные из цепей поводья, тянувшиеся к страшной морде. Крылатые монстры свиты один за другим начали набирать высоту.

Если бы девушка вздумала оглянуться еще раз, она бы видела, что эта изменчивая толпа теперь едва сдерживает слезы, многие сняли шляпы или обнажили оружие, словно отдавали последние почести ушедшему герою. Но тут все величие этой картины разрушил издевательский крик Немладана Октиуса:

- Да что вы все расплакались, стоило девице посмотреть на вас томным взглядом? Разве не ясно, что ей нужно было только одно - поскорее смотаться к своим рогатым и хвостатым дружкам?

- Да как ты смеешь?! – взревев, словно дикий зверь, Эстальд бросился на начальника волшебной стражи. – Негодяй, гнусный клеветник!

Оттолкнув попытавшегося ему помешать воина, он оказался прямо перед своим обидчиком и, не долго думая, метнул в него огненную сферу, хотя с такого близкого расстояния рисковал сгореть и сам. Однако, кто-то из магов (не сам Октиус, тот даже рук поднять не успел) отклонил атаку, так что сгусток пламени унесся в небо, а в следующий миг два обездвиживающих заклятья угодили волшебнику в спину.

- Флиаманта, я люблю тебя!!! – в отчаянии завопил он, будучи не в силах пошевельнутся. – Что же мы наделали…

Но воительница успела взлететь уже очень высоко, и она не видела и не слышала ничего, что происходило на стене.

- Эй, ты в порядке? – к Эстальду подошел Маглинус. Заклятья уже прекращали свое действие, чувствительность возвращалась частями – сначала Эстальд смог пошевелить пальцами рук, потом от паралича освободилась шея, начали сгибаться ноги …

- Бывало и лучше, - с трудом выговорил охрипший от крика волшебник.

Тем временем, стоявшие на стене проводили глазами красного дракона, который пролетел над вражескими шеренгами и исчез в тучах. Рог протрубил в третий раз, и ему ответили сотни еще более громких собратьев. Джидант двинул свои полчища на город.

Сразу стало понятно - подкрепление, подготовку к прибытию которого маги-разведчики видели во вражеском лагере, пришло – к стенам приближалось войско из множества доселе невиданных созданий. Тут были изрыгавшие огонь гигантские трехголовые псы, кошмарные наги - полулюди-полузмеи, огромные, как дома, панцирные броненосцы, покрытые острыми шипами… Ныряли в землю и снова вырывались из нее двухсотфутовые черви, шагали гигантские пауки, раскаляя воздух, вихрем неслись огненные джинны - ифриты, галопом мчались оседланные гоблинами двуногие ящеры, сверкая кровавыми глазами, бежали страшные вервольфы, которых не брало никакое оружие, исчезали и вновь появлялись окутанные молниями астральные демоны, подобные той твари, что Посланники Чародея уничтожили в Меланроте…

Несколько мгновений все стояли в оцепенении, и лишь привычный приказ «приготовить катапульты!», на этот раз отданный самим Флиппарусом, вырвал бойцов из забытья.

Залп, куда менее грозный, чем во время первых штурмов. Враг, кажется, не обращает внимания на подожженные осадные башни, убитых и раненых чудовищ. Прорехи, оставляемые в этой жуткой живой массе выстрелами метательных машин, лучников и магов, закрываются в одно мгновение.

- Все, кто может летать - в воздух! – приказывает Таламанд по астралу. Последние грифоны, ковры-самолеты и механические драконы поднимаются в небо, окончательно заполнившееся чудовищными крыльями, когтями, хвостами и лапами.

Эстальд и Маглинус бегут к юго-восточной башне, на которую уже накатила ужасная живая волна. Мерзкое зверьё, цепляясь шипами, клыками и липкими присосками без всяких осадных приспособлений ползет вверх по стене. Воздух над головой вспарывают заклятья и снаряды вражеских катапульт. Огонь, изрыгаемый чудовищами, плавит камни. Верхний ярус башни с его остроконечным шпилем начинает проседать и валится прямо на головы зашитников. С неба тем временем сыпятся жуткие многорукие скелеты. И это не те тупые твари, которых легко обмануть и превратить в костную муку, а хорошо обученные солдаты. Одни умело теснят защитников, отвлекая их на себя, другие уже спускаются с обратной стороны стены и рвутся к городским воротам, чтобы открыть их для своих. Гигантские черви роют подкоп под стеной, а черно-зеленый строй юрких гоблинов замер в ожидании момента, когда можно будет проползти в город. Кипяток и смола, льющиеся на головы врагов, кажется, только подзадоривают их. Впрочем, всего этого у защитников почти не осталось. Котлы уже пусты, их приходится сбросить вниз.

- Эй, ребята, посмотрите направо! – кричит сверху Бальдус Финдерин, отбиваюшийся на своем Дракончике от целой стаи горгулий.

Эстальд с Маглинусом оборачиваются и видят, что к городским воротам, которые уже некому стало оборонять, движется сам Джиадант.

Тяжелые шаги, сотрясающие землю. Развевающийся призрачный плащ. Гигантский светящийся клинок. Сейчас демон кажется во много раз более могущественным, чем тогда, в штабе. Ледяной страх сковывает всех вокруг, буквально пригибает к земле. Джиадант движется спокойно и расслабленно, как на прогулке, не прикрываясь щитом, по-видимому, совершенно уверенный, что никто не посмеет поднять против него оружия.

- Каков же Смаргелл, если этот ходит у него в прислужниках! – удивляется Маглинус, закрывая глаза от нестерпимого сияния.

Ослепленные защитники ворот бросаются в разные стороны, чтобы найти хоть какое-то укрытие, где их не достанет этот ужасный взгляд. Две надвратные башни и соединявшая их боевая галерея вмиг пустеют. Джиадант разражается громовым хохотом, звучащим как раскаты грома, но с удивлением замечает, что один-единственный боец все-таки остается на башне. 

Эсельсиор Флиппарус стоит, даже не пытаясь спрятаться за зубцом стены, и бесстрашно смотрит прямо в глаза исполина. Рыцарь поднимает тяжелое копье, взвешивает его на руке и, кажется, что-то шепчет своему оружию. В этот момент в потрясенной всеми предшествующими событиями душе Эстальда рождается безумная надежда. А что если Флиппарус, этот великий воин, сейчас разделается с Джиадантом, а вся мерзкая армия демона, увидев гибель своего непобедимого вождя, дрогнет, побежит, оставив все, в том числе и плененную Флиаманту. Кронемус будет спасен. И тогда Эстальд исправит свою роковую ошибку – докажет всем, что воительница невиновна…

Могучий бросок – и наконечник ударяется прямо в грудь демона. Тонкая струйка черной крови вытекает из раны, а может, это только кажется издали. Раздается страшный рев Замогильного. Он останавливается, будто споткнувшись, мертвенный свет, идущий из его глаз, тускнеет. И вся его свита вверху и внизу замирает. Наступает тишина, нарушаемая только глухими ударами о землю – это падают не умеющие, не махая крыльями, парить в воздухе, тяжелые горгульи. Так продолжается всего несколько мгновений. Демон снова ревет, делает шаг вперед, и новая яростная атака обрушивается на город. Синее пламя испепеляет копье и ударяет в землю рядом с воротами. В одно мгновение образуется гигантская трещина, в которую проваливается большая часть стены вместе с башнями, вместе с Флиппарусом и десятками воинов, которые, стыдясь недавней слабости, уже вернулись и успели встать рядом со своим командиром. И тут же из провала начинает лезть бледная масса живых мертвецов, волной накатывая на город, заполняя все пустое пространство, а с неба на Кронемус обрушивается огненный смерч, поглощающий все, что встречается на его пути. Мертвяки тысячами лопаются от огня, как воздушные пузыри, но их бесчисленные собратья, ползущие из земли, мгновенно занимают их место.

Уже пылает ратуша, все двадцать ремесленных цехов города и мастерская механических драконов.

Несколько еще недостроенных машин пытаются подняться в воздух. Некоторые еще не обшиты чешуей, у других отсутствуют хвосты и лапы, у одного из драконов - только правое крыло. Тем не менее, они еще успевают взлететь, но тут же обращаются в пепел. Деревянная платформа, на которой, отстреливаются от врага Хантус Дейнгард и еще несколько мастеров с грохотом рушится в жадное пламя.

Эстальд, потеряв из виду Маглинуса, долго бредет в дыму, думая о струйке черной крови, которая вытекла из раны Джиаданта.

- Значит, и ты уязвим, князь мертвяков! Я найду тебя и завершу то, что начал бесстрашный Флиппапрус!

Он бредет, не замечая, ни страшных разрушений вокруг, ни глубокой раны у себя в боку, и сам не зная как, оказывается на мосту над главной площадью и неожиданно вспоминает, как в самом начале осады он стоял здесь вместе с Вангертом, Маглинусом и Флиамантой. Теперь его возлюбленная выдана врагам и, как считают многие, является их сторонницей. Маглинус и Вангерт, наверное, погибли, причем последний подозревается в нечаянном предательстве, на которое его толкнула проклятая книга… 

- Неужели лучшие из нас поддались злу? В таком случае, неудивительно, что оно побеждает…

Последний механический дракон взрывается невдалеке, разметав строй живых мертвецов, но они тут же снова смыкают свои ряды и накатывают волной на стены гильдии. Сходящий с неба огонь пожирает изящные шпили, купола, мосты и галереи Магических Палат. Пока еще стоит Великая Башня, но и она уже вся в дыму.

Вдруг Эстальд видит, что со стороны гильдии к площади несутся ковры-самолеты и грифоны – явно последние из уцелевших. На многих крылатых зверях по два-три всадника, на коврах люди даже висят, держась за края. На глазах у волшебника они подбирают последних выживших защитников города, снимая их с остатков стен и крыш зданий, с балкона ратуши…

- Я за тобой, друг! – раздается сверху голос Бальдуса Финдерин. – За время осады я сильно похудел, и Дракончик сможет вынести нас двоих! Улетим отсюда, соберемся с силами и зададим чёсу этим мерзавцам, как уже много раз делали раньше!

- Не надо, Бальдус, - Эстальд безуспешно пытается остановить обильно текущую из раны кровь. – Вы летите, а я лучше тут… Мне надо найти этого… Замогильного. 

- Ну, если ты так хочешь… - подозрительно легко соглашается волшебник, одновременно делая кому-то знак рукой; Эстальд не успевает и глазом моргнуть, как его подхватывают могучие когти другого грифона, которого оседлал Саламер Халкерик.

- Зачем? – только и успевает сказать Эстальд, теряя сознание. Он не видит, как мелькают внизу дымящиеся руины Кронемуса и почти стертая линия городских стен, как пытаются догнать грифонов крылатые монстры, не слышит, как свистят совсем рядом вражеские стрелы. Уже остается позади территория вражеского лагеря, и в этот момент всадники на горгульях берут их в кольцо. Три грифона убиты, горит один из ковров-самолетов. А Эстальд, истекающий кровью, болтается в когтях крылатого зверя ничем не может помочь друзьям.

Халкерику в спину попадает молния. Бывший городской голова с огромной высоты беззвучно летит вниз. Здоровенный вражеский маг целит прямо в Эстальда, но промахивается и ранит грифона. Благородный зверь с жалобным криком начинает быстро снижаться. Из его правого бока и крыла льется вниз настоящий кровавый дождь, а Эстальда мотает из стороны в сторону. Бальдус пытается подхватить товарища, но вместе с Дракончиком попадает в колдовской вихрь, который мгновенно втягивает их в себя, как сухие осенние листья.

Грифон снижается все стремительнее, бой остается где-то наверху. Тяжело раненные, зверь и человек обрушиваются на покрытый лесом холм где-то в районе Проклятых Руин. Густые кроны задерживают их падение, жестоко исцарапав обоих. Грифон кое-как поднимается на лапы и с душераздирающими криками бредет прочь и вскоре скрывается в чаще.

Оставшись в одиночестве, маг с трудом открывает глаза и, зажимая кровоточащий бок, умудряется проползти до края обрыва. Раздвинув ветки, Эстальд смотрит на то место, где еще недавно стоял великий город, и видит, как над пылающими развалинами начинает проступать кровавый знак Смаргелла. И тут же из вражеского лагеря долетает торжествующий клич. Демон победил. Кронемус пал.