- Словом, у нас целый лазарет для островитян, - смеялся Кар на следующий день, стоя со своими помощниками на капитанском мостике. - Ну, как здоровье этого Карсена?

- Дней через пять будет вполне здоров, - ответил Запара. - Ничего опасного. Получил хороший тумак. Полушубок его спас.

- Отто Рудольфович, вчера, когда норвежец тонул, стоим мы все, растерявшись, а наш метеоролог и спрашивает: «А здесь глубоко?» Я думал, что нырять хочет, - рассказывал Торба.

- Эх, Дмитрий Павлович, - покачал головой капитан,- вам ли об этом спрашивать? Забыли, что эта ваша специальность знать, какие где глубины. Потому-то вас гидрологом никто и не называет, а все метеоролог да метеоролог.

- Хорошо, что не ветродуй, - пошутил Лейтэ.

- И в самом деле… - ответил Запара.

Все засмеялись.

- Нет, я не о том, - весело продолжал Запара, - я про гидрологию. Ведь можно произвести исследование в полынье, взять так называемую гидрологическую станцию.

Увлекшись этой идеей, Запара сразу же принялся осуществлять ее. Он позвал своего помощника Степу, обратился за помощью к Лейтэ, Вершемету и прочим товарищам.

К полынье надо было перетянуть ручную лебедку-вьюшку и закрепить ее на льду. Кроме того, перевезти различные гидрологические инструменты. Некоторых инструментов у Запары не было, и Торба с Зориным, по указаниям гидролога, изготовили их в машинном отделении кустарным способом.

Запара хотел провести наблюдения в течение суток. Работы предвиделось немало.

С помощью товарищей он вынес к полынье все инструменты.

Весь экипаж помогал гидрологу. В число помощников включился и Эльгар.

Карсен еще лежал. А Ландрупп накануне возвратился на остров.

Как раз па том место, где был убит морж, теперь стояла прочно укрепленная лебедка и лежали инструменты гидролога.

Прежде всего измерили глубину. Лот показал семнадцать шестифутовых английских саженей.

- Тридцать один метр, - перевел Степа сажени в метры.

- Почти, - кивнул головой Запара.

Больше всего времени ушло на измерение температуры на разных глубинах и добывание оттуда проб воды. Эта работа дала Запаре очень интересный материал. Батометры работали исправно- спускались на глубину, брали там воду, автоматически закрывались, и их поднимали наверх. Показания глубоководных термометров удивили гидролога.

- Ничего не понимаю, - сказал Запара и в знак удивления поднял одно плечо, - почему такое быстрое повышение температуры?

Конечно, никто гидрологу не мог этого объяснить.

Затем пришла очередь проверить, нет ли тут какого-нибудь течения.

Хотя вода па поверхности была в полном покое и льдинки, брошенные в воду, лежали неподвижно, но это еще не означало, что вода так же спокойна до самого дна. Вертушка Экмана-Мерца должна была это выяснить.

- Дмитрий Петрович, - обратился юнга к гидрологу, - если не ошибаюсь, в инструкции, которую вы давали мне почитать, написано, что вертушкой можно пользоваться лишь на глубинах более чем двадцать пять метров. А тут только на шесть метров глубже.

- Это потому, что тот, кто составлял инструкцию, считал, что вертушкой можно пользоваться лишь с борта парохода. Конечно, если измерения производить с парохода, то на малой глубине на магнитную стрелку компаса вертушки влияет железо, из которого сделан пароход. Мы же здесь на значительном расстоянии от парохода и можем не бояться аномалии.

После этого Степа спокойно прикрепил к тросу вертушку, а снизу под нее привязал тяжелую железную гирю, чтобы вертушку не сносило, когда она попадет на течение.

Вертушку медленно спустили в воду на требуемую глубину. Запара пустил «почтаря», то есть маленькую гирьку, которая, скользя по тросу, толкает вертушку и освобождает заторможенный пропеллер. Ощутив по тросу, как почтарь двинул вертушку, гидролог нажал кнопку секундомера.

Глубинное движение воды определили на тех же глубинах, на которых измеряли температуру и брали пробы воды. Через каждые десять минут вертушку вытягивали и смотрели на показатели. На глубине от 15 до 20 метров обнаружили течение.

Это течение шло со скоростью 10 метров в 9 секунд по направлению к острову. Па глубине же от 20 метров и до дна в противоположном направлении шло течение со скоростью 9 метров в 10 секунд

- Открытие мирового значения! - закричал Запара и объяснил своим товарищам, что от острова в море идет теплое течение, а из моря к острову - холодное. - Вы понимаете?- продолжал он. - Сверху холодная вода, а снизу теплая. Это потому, что при температуре 4° вода имеет наибольший вес, и, если ее дальше охлаждать, она становится более легкой. Парадокс! Единственное вещество в мире с таким свойством! Но два таких противоположных течения на такой небольшой глубине, в Полярном море, - это тоже парадокс!

Оставалось проверить, изменяются ли движение и температура воды в этих течениях на протяжении суток. Для этого необходимо было закончить наблюдения суточной гидрологической станции, па что обычно требуется около 25 часов. Все наблюдения производятся каждый час, добывание же воды - через каждые три часа.

Лишь в конце следующего дня Запара окончил свои наблюдения. Очень утомленный и взволнованный, он возвратился в свою каюту. Не меньше был утомлен и Степа, который также не отходил от полыньи целые сутки. В результате наблюдений было установлено, что течение, открытое ими на станции, непостоянно. Его наблюдали три раза в сутки и каждый раз не более двух часов.

Чтобы разгадать тайну течения, гидролог решил, выспавшись как следует, повторить наблюдения. Степе также хотелось выяснить причины этого глубоководного явления. Юнга думал о том, как бы практически использовать движение воды. Ему казалось, что если такое движение существует, то его, безусловно, можно использовать. Но как? Тут он ничего придумать не мог. Да к тому же очень хотелось спать. После работы на морозе в течение суток от усталости звенело в висках.