«Начальнику порта Архангельск.

Рейсовый отчет капитала шхуны «Белуха» Кривцова Д. П. 12 октября сего года шхуна «Белуха» под моим командованием, шиш пл борт самолет № 6 с пилотом Барилем, вышла из Архангельска, имея назначение в западную часть Карского моря. Нашей задачей было: пройти к острову Уединения, если позволит лед и погода, обследовать этот малоизвестный острой с целью разыскать «Лахтак» или его обломки, а также экипаж парохода. Если бы нам не удалось ничего найти или неблагоприятные обстоятельства не позволили бы подойти к острову Уединения, то мы должны были бы взять курс на мыс Желания, оттуда пройти на юг, вдоль восточного берега Новой Земли, и продолжать поиски парохода и его экипажа.

В трюмы «Белухи» взят был трехмесячный запас горючего, полуторамесячный запас воды и десятимесячный запас продуктов для экипажа, на случай, если бы мы были затерты льдами.

16 октября, преодолевая шторм в Баренцовом море, мы подошли к Новой Земле против пролива Маточкин Шар. Пройдя бухту Самойловича, мы чуть не наскочили на камни близ мыса Бараньего. С большими трудностями удалось сквозь туман разглядеть знак Пахтусова и войти в пролив, где мы укрылись от штормового ветра.

В проливе, в бухте Белушьсй, шхуна отстаивалась два дня. Когда ветер упал до пяти баллов, я поднял якорь и вышел в Карское море. Надо было спешить воспользоваться последними короткими днями. Перед выходом в Карское море я отдал якорь против радиостанции Маточкнн Шар. На шхуну прибыл начальник геофизической обсерватории и сообщил, что никаких сведений о «Лахтаке» они не имеют. Из бухты Приметка, где «Лахтак» высаживал зверобоев, недавно приезжал охотник. От пего узнали, что «Лахтак» покинул Приметку еще 7 сентября и больше не возвращался.

Выйдя в Карское море, я взял курс на ост, к острову Уединения. 19 октября утром встретили первый лед Погода стояла хорошая. Облаков и ветра совсем не было. В час дня пилот Бариль с борт-механиком Зеленцом вылетели на разведку льда. Так как на самолете не было радиоустановки, я предложил им не удаляться от шхуны за круг видимости. Однако они, очевидно, не обратили внимания на мое предупреждение и исчезли с глаз. Тем временем с норд-остовой стороны поднялся туман и в десять - пятнадцать минут покрыл все вокруг.

Не позже как через два часа совсем стемнело В течение долгой осенней ночи каждые десять минут мы пускали со шхуны ракеты Утро следующего дня было таким же туманным. Сквозь нависший густой туман нельзя было разглядеть с капитанского мостика, что делалось на носу или на корме. Обледенение моря доходило до 6-7 баллов. Я решил простоять на месте целую ночь, чтобы 21-го идти на поиски нашего самолета. Но ночью начался шторм силой около 9 баллов, погнавший шхуну, окруженную льдом, на север. Опасаясь попасть в ледовой зажим, я взял курс на вест к берегу Новой Земли. 23 октября шторм начал спадать, но ненадолго. На следующий день он снова разбушевался, доходя до десяти баллов. К шторму присоединился мороз, и шхуна от волн и брызг начала обмерзать. В течение шести дней весь экипаж был на ногах. Как только могли, оббивали и обрубали лед на бортах, фальшбортах, палубах и мачтах. Палубная и машинная команды работали с большой отвагой, несмотря на то, что каждую минуту при тридцатипятиградусном размахе качки можно было поскользнуться и упасть в море. Привязывали себя к мачтам, бортовым перилам, кнехтам, паровой лебедке. Особенно отличились матросы Сосновый и Клаб, они по нескольку раз взбирались на мачты во время большого размаха качки и оббивали лед на реях и мачтах. Машинист Рачок пять суток не отходил от машины и на шестые упал в обморок. Пришлось положить его в судовой лазарет. Антенна обрывалась несколько раз, и часто мы не имели возможности сообщить что-либо о себе. 30 октября шторм утих. Льдом нас прижало к Новой Земле. Воспользовавшись относительно тихой погодой, я прошел по разводьям к бухте Приметка, где и бросил якорь 1 ноября. Там нашел отряд охотников и метеорологическую станцию. От них узнал, что на «Лахтаке» было двое пассажиров: научный работник гидролог Запара и охотник Юрий Вершемет. По моему совету, 2 ноября охотники бухты Приметка отправили две санные партии на розыски обломков «Лахтака» или его экипажа, а также самолета № 6. Одна партия пошла по берегу на север, другая - на юг. Такие же партии, как я услышал по радио, вышли навстречу им с Маточкина Шара и мыса Желания. 3 ноября, несмотря на полярную темноту, я снопа попытался пройти на восток - в Карское море. Приблизительно и восемнадцати милях от берега попал в торосистый лед, повредил винт, сломав лопасть. Получив от Вас распоряжение возвратиться, с большими трудностями выбрался из льдов и прошел к проливу Маточкин Шар. Там простоял до 23 ноября, пока не возвратилась разведывательная партия, ходившая оттуда навстречу партии из бухты Приметка. Но они ничего не нашли.

28 ноября снялся с якоря и 5 декабря пришел в Архангельск. Считаю, что надо немедленно послать шхуну в Мурманск на ремонт, чтобы она успела принять участие в весенней зверобойной кампании.

Считаю необходимым возбудить ходатайство о награждении за самоотверженную работу матросов Соснового, Клаба и машиниста Рачка, а также о назначении пенсии семьям погибших летчика Бариля и борт-механика Зеленца.

Хочу еще обратить Ваше внимание на сообщение с Северной Земли, перехваченное моим радистом. В сентябре во время шторма с островов видно было далеко в море какое-то судно. Возможно, это был «Лахтак», но скорее всего какой-то норвежец, забравшийся так далеко на охоту.

5 декабря. Капитан Кривцов».