Сюзанна с сыном вернулись в Вашингтон в восемь часов вечера. Она отвезла его домой к бывшему мужу, потом заехала в Министерство юстиции, поднялась в свой кабинет и при свете настольной лампы просмотрела записи, сделанные ею во время полета. Подумав, что нужно переговорить с Теллером, набрала его домашний номер. Ответа не было. Она попробовала позвонить в штаб-квартиру ОУП. Дежурный офицер сказал, что, как ему кажется, следователь Теллер еще не уходил. И действительно, через несколько минут Сюзанна услышала голос Теллера.

— Мартин, я вернулась. Мне надо тебя повидать. Ты свободен?

— Приезжай ко мне, я буду у себя в кабинете.

Она добралась до полицейского управления около одиннадцати. Теллер встретил ее в дверях, проводил к себе и опустился в кресло, приготовившись слушать. Она пристроилась на краешке стола.

— Ну, выкладывай, что там у тебя.

Она начала рассказывать, сначала опуская факты, которые могли бы связать ее встречи с Брейжером и убийство Сазерленда.

— Брейжер кажется мне слегка сумасшедшим. А какое отношение все это имеет к делу?

— А вот послушай. Прежде всего, Морган Чайлдс не совсем тот, за кого он себя выдает. Правда, это ничуть не вредит ему в моих глазах, по крайней мере если принять версию Брейжера о том, что́ за этим скрывается. Важно лишь, что Чайлдс оказался в двусмысленном положении, поскольку милейший Кларенс Сазерленд знал о его подлинном корейском прошлом. Дэн Брейжер яркими красками расписал его в своих рассказах, когда они вернулись домой, и Чайлдс на это согласился. Я думаю, его уговорил Брейжер, который считал, что стране нужен герой войны, и Чайлдс был для этого идеальной фигурой. Он, очевидно, действительно спас жизнь Брейжеру, но подробностей я не знаю. Тем не менее, случись этой истории всплыть наружу, как Чайлдс станет находкой для журналистов, независимо от того, поддался ли он на уговоры Брейжера или пошел на это добровольно. Его могут выставить жуликом, ему может угрожать импичмент со стороны конгресса… Чертовски убедительный повод для убийства, что и делает его подозреваемым. Даже вполне достойные парни начинают паниковать, когда видят, что их жизнь вот-вот рухнет. Согласен?

Теллер медленно кивнул:

— Каким образом Кларенс получил информацию?

— Из досье своего отца. Брейжер был его пациентом, пока находился в Вашингтоне.

— Так. Дальше?

— Подруга Брейжера, Шерил Фиггс, рассказала мне, что он работал над книгой, разоблачающей эксперименты ЦРУ в области контроля над сознанием людей. Судя по всему, Брейжер был на лечении в клинике Сазерленда в местечке под названием Санкен-Спрингс, штат Делавэр. Я сейчас не могу это доказать, Мартин, но знаю, что…

— Что доктор Сазерленд был замешан в экспериментах ЦРУ?

— Да… Откуда тебе это известно?

— Мы поработали над доктором Сазерлендом, пока тебя не было, ну и выяснили кое-какие подробности.

— Неужели вы установили связь Сазерленда с ЦРУ?

— Да… Более того. Верховный судья Поулсон, по всей видимости, был в том же дурдоме в Санкен-Спрингсе. Поначалу это название мне ничего не говорило. По официальной версии, Поулсон провел там какое-то время, работая над книгой. Ну, мы стали проверять. Выяснилось, что помимо аптеки, мясного рынка, торгового центра и кинотеатра, открытого по субботам и воскресеньям, в Санкен-Спрингсе есть некое таинственное и неприступное заведение, где самые богатые и известные граждане могут навести порядок в мозгах, если они начинают барахлить. И ходят слухи, что ЦРУ использует это место как приют для шпионов, вернувшихся с задания и нуждающихся в отдыхе, не говоря уж о том, что это их экспериментальная клиника. Я буквально пару часов назад получил эти данные. Если им верить…

— Ты точно знаешь, что Поулсон был там пациентом?

— Это вполне вероятное допущение, как ты считаешь?

— Тогда наш деловой Кларенс мог использовать и эти данные вместо дамоклова меча. Если бы на свет выплыло, что Поулсон был в психиатричке, его никогда бы не утвердили в Верховном суде. Или быстро убрали бы оттуда, выплыви это позднее. В Белом доме знали это?

Теллер пожал плечами:

— Уж я бы о том позаботился, будь я автором этого сценария… Кларенсу Сазерленду предложили работу в аппарате президента Джоргенса.

— Сазерленду предложили работу? Ну и ну!

Теллер подошел к схеме на стене, отколол скрывавшую ее коричневую бумагу и отступил назад.

— Что это? — спросила Сюзанна.

— Моя схема. Стоит целого состояния. В своем роде успокоительное для меня: я кажусь себе менее сбитым с толку, чем на самом деле. Ну а теперь задавай вопрос, почему это Кларенсу предлагали работу в Белом доме…

— Не хочу умничать, инспектор, но признаюсь, что теперь мне все ясно. Кларенс использовал свои знания о психическом заболевании Поулсона для давления на президента и его окружение, чтобы получить эту работу. Поулсон был и остается ставленником Джоргенса.

— Верно, но, может быть, за этим кроется еще кое-что. Если у Кларенса был компромат — прости мне это выражение — на Чайлдса, он мог его использовать для оказания давления на суд в интересах президента. Я имею в виду давление на Чайлдса.

Она кивнула.

— Ну и мразь этот Сазерленд, — брезгливо проговорил Теллер.

— Даже хуже… Что ты еще узнал, пока меня не было?

— Да, собственно, и все.

— Уверен?

— Уверен. Теперь давай-ка займемся схемой. — Сюзанна встала рядом с ним. — Вот они, — сказал Теллер, — все подозреваемые перед нами. Уберем лишних.

— Кого именно?

Он скрестил руки на груди и прищурился.

— Посмотрим. Лори Роулс. Есть ли еще какая-нибудь причина ее подозревать, помимо злости на Кларенса за постоянные измены?

— По-моему, это вполне убедительная причина, чтобы сохранить ее в списке.

— Может и так, но я все же думаю, нам нужно сузить фокус. Слишком уж много игроков с сомнительными мотивами. Я голосую за то, чтобы вывести ее из игры.

— Хорошо.

Он снял намагниченную пластинку с ее именем.

— Кто еще?

— Доктор Сазерленд.

— Почему?

— Он отец Кларенса. Разве может отец хладнокровно убить сына? Я еще понимаю — в приступе ярости или страсти, но данное убийство готовилось заранее.

Теллер кивнул.

— Если только сын не шантажировал собственного отца, поскольку тот был замешан в экспериментах ЦРУ с наркотиками, проводившихся на людях, которые не знали, как их используют. Некоторые в результате эксперимента просто погибли. Мы прошлись по досье, раскрытым ЦРУ, досье МКАЛТРА. Люди этой профессии сочиняют совершенно сумасшедшие названия для своих проектиков… Артишок. Синяя борода… Взрослые люди, а разыгрывают комедию «плаща и шпаги»… Впрочем, я все же не верю, чтобы папаша-психиатр был способен на это. С сыном типа Кларенса он скорее мог покончить с собой из чувства вины за содеянное… Голосую за то, чтобы удалить его с поля.

— Ну что ж. Это твое поле.

— Не ехидничай. — Теллер сказал это с улыбкой и снял имя Сазерленда. — Следующий?

— Судья Коновер.

— Ты слышала?

— Об инсульте? Да. Как он?

— По последним сведениям, все еще в коме.

— Бедняга.

— Да. Я снова общался с Сесили Коновер. «Бедняга» — это еще слабо сказано.

— Если бы жертвой была Сесили, я бы поставила его во главе списка.

— Так как, убираем его с поля?

— А ты что думаешь?

— Убираем… — Коновер присоединился к Сазерленду и Лори Роулс.

— Теперь Сесили Коновер.

— Как бы мне ни хотелось видеть в ней подозреваемую numero uno, я все же так не думаю. Эта леди — в отношении Сесили Коновер я использую данный термин весьма условно — хорошо заметает свои следы. Она нашла бы кого-нибудь другого на эту работу.

Сюзанна протянула руку, убрала со схемы имена миссис Сазерленд и сестры Кларенса.

— Нет возражений? — спросила она. — Я бы сказала, можно только посочувствовать, что Кларенс приходится им родственником. Особенно миссис Сазерленд.

— Согласен.

— А как насчет категории «друзья»? — поинтересовалась Сюзанна.

— Долой.

Сюзанна потянулась было к имени Веры Джонс.

— Подожди, — остановил ее Теллер.

— Почему? Судя по тому, что́ мы о ней знаем, она вне подозрений. — Теллер не ответил, и она продолжила: — Ты что-то скрываешь, Мартин?

— Знаешь, что мне, помимо всего прочего, нравится в тебе, Сюзанна?

— Что?

— То, что ты называешь меня Мартин. Для большинства я просто Марти. Как тот бедняга из пьесы Пэдди Чаевски. Ты и моя мать… Только она меня так называла, когда сердилась.

Сюзанна рассмеялась и объявила Теллеру, что, если он не перестанет быть столь обворожительным, ей придется прервать все дела и отвезти его к себе домой.

— Прости, — произнес он. — А обворожительным меня вообще никто никогда не называл.

Он рассказал о том, как видел Веру Джонс в клубе «Джулио», и о том, что ему поведал бармен.

— Но это лишь ставит ее на одну доску с Лори Роулс: еще одна отвергнутая женщина. Разве этого достаточно?

Он покачал головой.

— Нет, Сюзанна, на нее играет гораздо большее. Она давно работает с Сазерлендом, должна быть в курсе многого, в том числе его интриг с ЦРУ. Я бы хотел оставить ее в списке… И думаю, что нам придется его пополнить.

— А я-то думала, что мы его сокращаем.

— Сокращаем, но нельзя же игнорировать очевидное.

— Кого ты хочешь добавить?

Теллер пробормотал что-то себе под нос.

— Что? — переспросила Сюзанна.

— К какой бы категории ты отнесла Белый дом и ЦРУ?

— Белый дом?

— Если Джоргенс назначил Поулсона верховным судьей, зная, что тот был в психиатрической лечебнице, это говорит само за себя. Но если Джоргенс оказывал давление на решения Верховного суда, шантажируя, по сути дела, с помощью Кларенса, имевшего доступ к досье своего папаши, членов суда, то это уже другое дело. Президент Соединенных Штатов становится соучастником шантажа, не говоря уж о нарушении принципа разделения власти…

— Я не уверена, что могу с этим справиться…

— Придется… То же самое относится к ЦРУ. Если Кларенс знал об экспериментальных программах и болтал о них направо-налево, то, я думаю, наши добрые друзья из ЦРУ не стали бы возражать против… э-э… его ликвидации. Они могут называть это нейтрализацией или удалением, но смысл остается один — смерть. — Он сел за стол, достал две полоски бумаги и открыл ручку: — Как ты думаешь, поместим их вместе под заголовком «Правительство» или сделаем отдельные таблички для ЦРУ и БД? Не хочу раскрывать на схеме, что это Белый дом. Если кто-нибудь заглянет ненароком под коричневую бумагу, то может получить шок.

— Давай разделим: ЦРУ и БД.

Теллер надписал две таблички и поместил их на стене:

— Ну и как это выглядит?

Они немного отошли назад и, прежде чем завесить схему, еще раз внимательно ее оглядели. Теперь она выглядела так:

ПОУЛСОН — шантаж.

ЧАЙЛДС — шантаж.

ВЕРА ДЖОНС — личные мотивы и доступ к той же информации, что и у погибшего.

ЦРУ — раскрытие секрета.

БД — шантаж.

Теллер проводил Сюзанну до машины.

— Не хочешь заглянуть ко мне? — спросила она.

— Я бы хотел, но этого не сделаю.

— Почему? — Сюзанна ласково коснулась его щеки.

— Устал, голова забита проблемами. Моя младшая дочь беременна. Она бросила колледж.

— О, мне очень жаль, Мартин.

— Да, как говорится, жизнь — это то, что происходит, пока ты строишь планы. Можно как-нибудь в другой раз?

— Можно. Спокойной ночи, — она легонько поцеловала его в губы. Теллер привлек ее к себе и крепко обнял. Его ответный поцелуй был страстным. Когда они наконец расстались и Сюзанна уже взялась за дверцу машины, он спросил:

— Как насчет того, чтобы завтра повидать доктора Сазерленда и Веру Джонс?

— Хорошая мысль. Перейдем в наступление. Это хорошо сработало в случае с Дэном Брейжером. Когда?

— Я позвоню им утром. — Он усмехнулся: — Хотя уже утро.

— Дай мне знать, Мартин. И постарайся хоть немного поспать.