Жил когда-то очень давно Гиппократ. Он лечил людей. Якобы он придумал клятву. С тех пор клятва Гиппократа стала проклятием медиков. Узнай Гиппократ, до чего извратили его слова, он бы сильно удивился. Те принципы, за которые он стоял горой, ныне изменились кардинальным образом. Изменился сам подход, основная суть не изменилась. Здоровье человека — тонкий инструмент, при грамотном подходе позволяющий наладить успешный приток денег.

Возьмём для примера фармацевтические компании. Они готовы живьём съесть, но никогда не упустят прибыли. На пятьдесят лет заблокируют любые исследования в области, где им посчастливилось совершить открытие. Пока не будет выжата последняя монета — до той поры компания будет сопротивляться. При наличии реальной возможности облагодетельствовать человечество — этого не происходит. Они верны настоящей клятве Гиппократа. Они ли одни… так себя ведёт абсолютное большинство людей, потирающих руки о блага патентного права.

Интеллектуальная собственность должна хорошо оплачиваться. Человек редко что-то делает для чужого блага. Таких альтруистов слишком мало, а денег много не бывает. Всё упирается именно в деньги. Они — проклятие человечества, и они же единственный способ оказывать влияние. Они не стоят ничего, но служат гарантом опосредованного бартерного обмена. Никто не хочет получать зарплату продуктами своего производства. Куда эти продукты потом девать — как обменивать? Безусловно, деньги нужны.

Почему такие грустные мысли возникли в моей голове? Личный доктор богатого пациента получит плату за свой труд. Он тоже верен клятве Гиппократа. Ведь Гиппократ запрещал оказывать любую помощь бесплатно, он в случае необходимости мог умертвить пациента, если тому не хватало денег на что-то иное, кроме как быстро облегчить страдания. Гиппократ был против того, чтобы сообщать пациенту хоть что-нибудь о его заболевании. Пациентам нельзя было знать вообще о каких-либо заболеваниях, такие сведения могли распространяться в узком кругу среди коллег и учеников — больше никто не мог знать о том, как всё-таки оказывать помощь людям.

В наши дни существует клятва врача, основанная на клятве Гиппократа в вариации Всемирной организации здравоохранения при Организации объединённых наций. Она подразумевает гуманное отношение к людям и даётся выпускниками высших учебных учреждений. Я всегда удивляюсь, когда меня начинают обвинять в незнании клятвы Гиппократа… ведь я же клялся. Минутку! Фельдшера и медсёстры никаких клятв никогда не давали. Поэтому следует опасаться средний медицинский персонал — он пациенту ничем не обязан.

Сантехник не станет чинить кран — он перекроет воду. Электрик не станет чинить проводку — он обесточит электричество. Медик же почему-то должен думать о чужом здоровье, иначе ему грозит наказание за халатность… Когда мне говорят: «Тоже мне скорая, ничем помочь не может!», — я бы с удовольствием послушал рассказ этих людей о том, как они кому-то помогают безвозмездно, заранее осознавая запущенность положения и невозможность хоть как-то повлиять на ситуацию. Станет ли сантехник омолаживать прохудившийся трубопровод, а электрик пришедшие в негодность провода? Здоровье на новое не поменяешь, есть ситуации, когда можно смело развести руками, однако в душе неприятный осадок всё равно остаётся.

Гуманное отношение — признак цивилизованного общества, но также и источник многих проблем со стороны тех, кто этой гуманностью пользуется, не предлагая ничего взамен.

С неба падает снег, горькая печаль сидит глубоко внутри. Нет аппетита. Трактор наворачивает круги, тщательно вычищая территорию посёлка. На дорогу выехать не получается, машины идут сплошным потоком. Куда они все всегда стремятся? Безусловно, в этот день можно было поставить личный автомобиль на стоянку, а самому воспользоваться услугами общественного транспорта. Может быть, это таксисты, но их слишком много для такси. Не бывает такого количества клиентов. Люди в нашей стране привыкли экономить деньги — в этом плане мы уступаем немцам, но широтой души пользуемся не каждый день и не каждый месяц, предпочитая отдавать кровно заработанные деньги только на действительно важные нужды.

Нет больше такой страны как наша. Пожалуй, нигде нет таких различий по уровню жизни, когда при одинаковой стоимости всего кто-то считается иным. Другой уровень жизни — такая формулировка для жителей столицы. Но почему-то им заработной платы хватит снять квартиру, оплатить коммунальные платежи, да ещё как минимум столько же на жизнь останется. А вот где-нибудь чуть поодаль, там бюджетнику уже не так легко — денег хватит на аренду квартиры и, может быть, на квартплату. И больше нет денег. На поесть, на проезд — нет. Спасает положение супруга. Её денег хватает на поесть и на проезд. Ну, а если будут дети? Что тогда, куда деваться? Стоять стеной за страну, которая обрекает свой народ не на достойную жизнь, а на выживание. Безусловно, денег хватает. Голодной смертью трудно умереть, если ты человек порядочный и трудолюбивый. Всё в наших руках — надеяться нужно только на себя.

Когда говоришь о людях с высокой зарплатой, то не говори о них, а действуй. Пусть в столице не жалуются на понаехавших, если не желают делиться со страной, пусть принимают в ряды своих жителей.

Появилась брешь в потоке автомобилей. Наша машина с небольшими затруднениями перескакивает из одной колеи в другую, пока не добирается до нужного ряда. Диспетчер отреагировал моментально, предлагая записать следующий вызов. Ехать близко, но для этого придётся разворачиваться, что довольно проблематично. Водитель тоже не высказывает особого удовольствия. Однако делать всё равно нечего, надо искать место для разворота.

Я не теряю времени и чищу апельсин. Предлагаю водителю — он отказывается. Настаивать не буду. С другой стороны, правильно — руки липкие, пятна на одежде, желудок захочет более основательной пиши. К малым порциям нужно быть заранее подготовленным. С апельсином повезло, он оказался сладким. Люблю, когда у них корка красная — одни из самых вкусных. Правда, у этого и мякоть красноватая, что не является лучшим из лучших на вкус. Но я не буду жаловаться. Главное, самому аккуратно есть. Три четверти апельсина вместе с кожурой отправились в пакете обратно в карман, ожидая своей очереди на поглощение.

Водитель развернулся, постепенно меняя одну колею на другую, нагло вылезая на встречную полосу боком. Зима хороша тем, что не видно дорожную разметку. Если бы не колея, то езди в своё удовольствие, поворачивай куда угодно, подъезжай к светофору вплотную, только не забывай дистанцию держать — коварный лёд всегда залегает там, где чаще всего тормозят и выстраиваются паровозиком, провоцируя последующие дорожно-транспортные происшествия.

Едем мы в многоэтажный дом. Но тоже не простые люди там живут. Хотя как знать. Место считается экологически чистым. Только вот выход канализации всё портит, одаряя округу запахом фекалий. Как такое может быть — непонятно. Однако самые дорогие апартаменты в городе располагаются именно в этой местности. Престиж определяет всё, а некий душок роли не играет. Главное — быть среди своих.

Поиск дома не составляет труда, охранник, открывая шлагбаум, верно указывает направление. Летом там не проехать, но зимой дорога есть везде. Её могло не быть, но местные жители хорошо укатали. Нашей машине не составит труда проделать путь и вне всякой дороги. Проблема в другом — архитектор хитро придумал систему подъездов. Со стороны двора может зайти только человек с ключом от домофона, остальные же должны обходить дом и искать дверь с самим домофоном.

Резко и неожиданно заболела голова. Радуюсь, что спина пока себя хорошо чувствует. Протаптывая дорогу, обхожу дом по кругу. Открывать мне не торопятся, поэтому танцую верхний брейкданс около двери, чтобы не замёрзнуть. Стараюсь вспомнить элементы тектоника не только верхнего, но и нижнего — он здорово разгоняет кровь по телу. Думаю, до акробатического рок-н-рола дело не дойдёт — можно поскользнуться и разбить себе голову. Поэтично описав круг на одной ноге вокруг себя, наконец-то слышу сигнал открывшейся двери. Волной взрывного дабстепа врываюсь в тёплое помещение. Вспоминаю про ящик с медикаментами, сиротливо оставшийся на морозе. Заношу его тоже.

Квартира на первом этаже сразу настраивает на позитивный лад. Обычно дверь открыта. На этот раз нет. Ждут персонального звонка. Я постучался. Не сразу — опять пришлось подождать — открыли. Бледного вида парень, одной рукой опирающийся на стену, а другой рукой держащийся за живот, сразу пошёл по коридору вглубь квартиры. Не поздоровался, значит, что-то его серьёзно беспокоит. По внешнему виду я бы склонился к язве желудка. Пол не покрыт коврами, поэтому я смело иду за парнем следом, прикрыв за собой дверь. Парень не произносит слов, но беспрерывно мычит, делая круглые глаза. Видимо, ему очень больно.

Кое-как удаётся собрать всю нужную мне информацию, включая историю болезни. У парня действительно язва желудка. Последнее время она часто обостряется, а вчера была принята ударная доза алкоголя, после которой утром стало совсем невмоготу. Обезболивание помогало, но к обеду боль уже не уходила. От предложенных спазмолитиков он не отказался, но я сразу предупредил, что облегчение будет только на десять минут, и надо срочно ехать в больницу. Он не против.

Поражает обилие испускаемой парнем слюны. Он то и дело переходит на рыдания, отчего количество соплей превышает все мыслимые пределы. За отсутствием платка он вымазал себе все руки и всю постель, на которой лежал. Подняться с кровати он не смог, резко хватаясь за живот, показывая, что укол ему никак не помог. Состояние его стабильное, почему не хочет вставать на ноги — непонятно. Был бы я с помощником, мы бы его смогли вынести на носилках вдвоём, а сейчас кто мне поможет? Нужно искать соседей, иначе никак.

Первый встречный на площадке огрызнулся, а я уже подумал о негаданном счастье в виде помощника. Понимаю, человек замёрз и хочет поскорее в тепло. Больше всего поразила формулировка отказа: «Это ваша работа, вам за неё платят!» Честное слово, дар речи от людского сочувствия у меня иной раз напрочь пропадает. Там, где не надо, готовы на кусочки искромсать, а там, где помощь действительно нужна, убегут в ближайшие кусты и спрячутся. Нет, так нельзя поступать. Либо будьте последовательными до конца, либо не устраивайте акт пустой гуманности.

Главное — иметь хорошие отношения с соседями. Они, если нужно, всегда придут на помощь. Соседи парня не сразу согласились помочь. Наверное, натянутые отношения. Но я убедил, что потом будет ещё хуже. На это соседи согласились. Пока я уносил ящик с медикаментами и возвращался с мягкими носилками, они придержали мне двери. Странный механизм выпускает во двор, не пускает обратно со двора, а обходить снова не хочется.

Парень лежал на одеяле — это облегчило процесс. Взявшись с соседом с разных сторон, аккуратно перенесли моего пациента на носилки, подоткнув со всех сторон одеяло. Я брался со стороны головы — взял на себя самую тяжёлую часть. Как бы грыжа с такой работой не вылезла, а вылезти может как со стороны спины, так и со стороны живота — мучайся потом да испытывай вечный дискомфорт, претерпевай огорчающие высказывания работодателя за такое неправильно отношение к своему здоровью. Летом нельзя ходить в сланцах, зимой скользить по льду, ночью спотыкаться в тёмном подъезде и ни в коем случае не дерзить собакам. При наличии вагона с тележкой требований нет никаких подвижек в сторону облегчения труда собственных сотрудников.

Донести до машины было нетрудно, только сосед немного хилый оказался, пришлось несколько раз останавливаться и укладывать парня на холодный пол. В эти промежутки отдыха лично закрыл дверь пациента, обнаружив ключи в замке с внутренней стороны. Потом положил ключи хозяину квартиры в руку. Водитель всё уже подготовил со своей стороны — выгрузил носилки из машины, на которые мы и положили парня с совсем уж побледневшим лицом. Слюна и сопли стали красиво замерзать, образуя твёрдую корку. В машине немного оттает, хоть и не настолько там тепло для этого. Выбирать ему всё равно не приходится.

Остаюсь с пациентом в салоне, что-то он мне совсем не нравится. Всю дорогу он мычал. Я беседовал с ним на разные темы, пытаясь отвлечь от боли. Спрашивал о вечере, ругал за злоупотребление алкоголем, да совсем неожиданно парень вспомнил, как его били по животу. Захотелось повыразительней посмотреть ему поглубже в глаза, но они у парня были крепко закрыты. Осталось с сожалением посмотреть на потолок и причитать про себя, укоряя судьбу за такую смену, где загадка вытекает из загадки, а человеческий парадокс вновь подтверждает себя раз за разом. Впрочем, тактика от этого не меняется. Никто не исключает обострение язвы и наличие тупой травмы живота одновременно — всё равно с этим разбираться хирургам, только им предстоит решать две проблемы вместо одной. Для внутреннего спокойствия перемерил давление — нормальное.

Выгрузить парня из салона мне помог водитель, он же помог перегрузить на больничные носилки. Радует, когда приёмный покой оборудован нормальным пандусом либо не имеет никаких лестниц и перепадов высот. До сих пор существуют больницы, встречающие скорую помощь крутой лестницей, заставляя испытывать постоянный дискомфорт. Хорошо, когда администрация больницы не жалеет денег для улучшения всех аспектов работы. Плохо, когда кладёт деньги в карман, а на людей просто кладёт. Наличие грамотного администратора сразу замечаешь, когда в больнице начинает что-то меняться, значит, предыдущего уволили — иначе не бывает. Хоть и говорят, что перемены никому не нравятся, но это касается только тех случаев, когда существующее положение меняется в сторону самодурства отдельных мыслительных элементов каждой новой метлы, а не когда кто-то начинает демонстрировать действительно продуктивный подход к делу. Труд нужно облегчать, а не ставить на его пути новые препоны. Человек должен ходить на работу с радостью, но в большинстве своём люди работают только из-за необходимости кормить семью, осознавая беспросветность и череду грабель.

Сдал пациента доктору приёмного покоя без проблем и лишних вопросов с его стороны. Доктор хитро посмотрел на парня и заставил того встать. В приёмниках особо не церемонятся с больными людьми, и те не могут им перечить — всё-таки не скорая помощь, которая бесконечно испытывает ярость тигров, превращающихся в кротких овечек только в приёмном покое больницы, откуда их могут попросить идти домой, если что-то не нравится. К моему удивлению, парень встал не поморщившись, выражение лица из страдальческого перешло в обыкновенное, глаза широко открылись и мычание исчезло в один момент. Я засомневался в том, что у него вообще что-то болит, да и болело ли вообще.

Не надо ходить в цирк с такой работой.