Сон сковал тело, мозг позволил себе отключиться. Продолжалось это недолго. Раздался телефонный звонок, оповещающий о вызове. Вот таким образом нас поднимают на вызов ночью. Громкая связь может потревожить тех, кто с таким трудом смог забыться.

Мозг не сразу приходит в себя. Сложно осознавать окружающую действительность. Телефон где-то внутри головы, будто во сне. В сознание приходишь, только ощутив прохладу слюны на щеке. Не храпеть, но спать с открытым ртом — нормальное явление. За несколько мгновений отдыха мозг расслабил весь организм, готовый в любой момент обрести прежний тонус.

Рука потянулась к аппарату, трезвонящему подобно размеренным ударам кувалды по голове. Не стал подносить трубку к уху, чтобы что-то сказать. Приподнял и тут же положил на место. Провёл рукой по волосам. Принял вертикальное сидячее положение и нащупал ногами свою обувь. Склониться и обуть её нормально нет возможности, остаётся просунуть ноги внутрь и сгибать ногу уже в колене, ставя ступню на стул — на другое сил уже не хватает.

Снова зазвонил телефон. Так же поднимаю и опускаю трубку. Я ещё не полностью пришёл в себя. Помотал головой из стороны в сторону, потянулся.

Подстанция пуста. Никого нет. Только труп лежит у диспетчера за стеной. Он лежит в темноте за закрытой дверью, и его как будто нет. Моё внимание привлекает девушка в коридоре около входной двери — оказывается, подстанция не такая уж и пустая. Может, родственница трупа или следователь в штатском — мало ли, это может быть кто угодно. Так бы и прошёл я мимо, если бы диспетчер не вручил мне карту вызова и не ткнул пальцем в девушку — это к ней. Бедная! Как же её мне смотреть, не в проходе же. От девушки разит алкоголем, и она невнятно говорит, что медицинская помощь нужна не ей, а её подруге, которая живёт недалеко от подстанции, но сама дойти не может.

Пытаюсь собрать мысли воедино, что-то они скачут слишком беспорядочно. Внимательно вглядываюсь в карту, смотрю на адрес вызова. Действительно, надо ехать. Девушка же будет нашим проводником. Она сама не в курсе всей ситуации, ей позвонила подруга и попросила приехать, так как той крайне плохо, не может встать с кровати. В душе надеюсь на адекватного пациента, учитывая тяжесть нестояния на ногах сопровождающего. Если не сказать, что девушка присела мне на уши, значит, обойти вниманием звуки, нарушающие опротивевший гул мотора в кабине.

Надо разбудить водителя. Они отдыхают отдельно от бригад в своей комнате. Бужу по принципу чесания пяток. Не хочется трясти за плечо. Доволен он или нет — разницы особой нет. Отказаться ехать на вызов он не сможет. Гаражную дверь беру приступом — кажется, она слегка примёрзла — после этого плечо будет немного болеть. Девушка уже сидит в салоне автомобиля.

Ехать до вызова десять минут. Всё это время наш Сусанин о чём-то говорил. Я не слушал, провалился внутрь себя, чтобы выйти наружу, когда будем подъезжать. Организм — удивительный механизм. При полном отключении мозга он всё равно продолжает функционировать и готов к любой ситуации. Глаза знают, когда им нужно открыться, а мозг — когда ему начать осмысливать ситуацию, либо, не осмысливая, стереть поступившую информацию.

Приехали. Девушка пошла уверенным петляющим шагом к дому. Я не пошёл. Просто посмотрел на неё в недоумении. Окна угнетают мрачными тёмными занавесками, свет не горит, и нас там, похоже, никто не ждёт. Быть принятым за грабителя поздней ночью у меня нет желания. Вторгаться в чужое жилое помещение я тоже не стану. Встретит собака — ещё ладно. Может встретить хозяин с пистолетом, да не станет сильно разбираться в ситуации, а разрешит все свои сомнения одним нажатием указательного пальца, причём не куда-нибудь, а в меня.

— Я не пойду!

— Но человеку же плохо, пойдёмте быстрее!

— Включите свет в доме сперва, тогда я ещё подумаю.

Девушка дёргает за ручку входной двери — заперто. Тогда она, придерживаясь стены, шагает через сугробы, а где-то глупо падает и ползёт дальше, пока не исчезает за углом дома. Я было попытался обменяться недоумёнными взглядами с водителем, но тот бессовестно спал, склонившись головой на руль. Так и стоял я около пяти минут между машиной и калиткой, ожидая увидеть свет. И свет всё-таки загорелся на втором этаже. Послышался зовущий крик из-за дома. Делать нечего — придётся идти на свой страх и риск.

К моему удивлению, сзади двери не было. Вместо неё узкий проём в стене. Я всё больше чувствую себя взломщиком. Вся ситуация мне очень не нравится. Я бы с удовольствием ушёл обратно в машину и уехал отсюда куда подальше, но иного выбора нет, нужно идти вперёд. Узкий проход разветвляется на сеть коридоров, похоже, первый этаж не отапливается вообще, может, не отапливается и второй этаж. Девушка кричит откуда-то сверху, слева замечаю такую же узкую лестницу с практически вертикальным подъёмом. Нет, надо отказываться от этого безумия, думаю я, пока аккуратно переставляю ноги и протаскиваю ящик с медикаментами, обдумывая возможность быстрого отступления — тут, похоже, переломаешь все кости, если решишь быстро уходить.

Мало было вскарабкаться на лестницу… мне стоило сразу закрыть глаза. Из-за следующего угла показалась задняя часть крупной собаки и длинный хвост, скорее всего немецкая овчарка. Гасить фонарик поздно, поднимать сердце из пяток тоже — теперь остаётся принять неизбежное. На мой нервный жест и прямой взгляд в сторону собаки девушка глупо улыбается и со всей силы пинает ногой крупное животное. Животное с неестественной лёгкостью отлетает куда-то вглубь комнаты. Собака оказалась довольно натуральным муляжом. Отчего же не крокодила поставили в охранники? Наверное, в крокодила никто бы не поверил.

В бедно обставленной комнате на широкой двуспальной кровати лежит женщина бальзаковского возраста. Она весьма пьяная, её язык заплетается точно так же, как и у пригласившей нас сюда девушки. Они не могут внятно объяснить суть проблемы. Когда говорит одна, её тут же подхватывает другая. В итоге получается набор бессмысленных звуков, от которых мой непроснувшийся мозг впадает в крайнее непонимание, всё более отдаляясь от меня куда-то в свои глубины. Любые попытки достучаться до женщин заканчиваются провалом. Они не понимают просьб дать документы, не стараются меня вообще слушать, продолжая наперебой рассказывать о своих проблемах. Причём совершенно непонятно, чьи конкретно проблемы до меня пытаются донести.

С большим трудом удаётся понять основную жалобу — отказали ноги. Понятна тогда суть такого особого внимания к остро возникшей проблеме. Только при дальнейшей работе фильтра по отсеиванию невнятных звуков выясняются дополнительные подробности: это случилось не сейчас и не вчера, а относительно недавно. Давность установить так и не получилось. Зато мне точно сказали, что употребление алкоголя затянулось до нескольких месяцев, в течение которых каждый день руки приносили изрядную долю алкоголя ко рту, отправляя эту отравляющую смесь бродить по организму, порождая нарушения функций тела.

Зависимость от алкоголя надо лечить у наркологов и психиатров, стараясь избавить человека от влияния этой вредной привычки, которую также давно пора перестать считать привычкой. Зависимость! И никак иначе. Такой же зависимостью, но немного безобидней, является курение. Только обе эти распространённые зависимости, на которые в обществе смотрят спокойно, лишь с небольшим укором, с возрастом всё сильнее сказываются на здоровье, ставя перед человеком неразрешимые вопросы на темы о повороте патологических изменений назад. Обращаются в поликлинику, вызывают скорую помощь, требуют дать им «живую воду». Но поезд уехал, а уровень медицины ещё не достиг тех высот, когда можно будет запускать переустановку организма с запущенного на будто вчера родился.

После объяснения женщине отрицательного влияния на её организм алкоголя и необходимости перестать не просто злоупотреблять, а полностью от него отказаться, я удостоился грубого послания, которое заставило мои руки опуститься. Я не специалист по борьбе с зависимостями — могу вести санпросветработу, которую все воспринимают с усмешкой и нелепыми доводами, разбивающими любые попытки что-либо донести. Нынешнее состояние лежащей передо мной женщины — прямое следствие длительного употребления вещества, что в малых дозах считается лекарством, но в больших — является ядом.

Всё, чего я добился, стал отказ от дальнейшего осмотра. Мне так и не дали документы, фамилию называть тоже отказались, коли не могу оказать помощь, то могу идти на все четыре стороны. Спрашивается, зачем тогда приглашали и какую помощь надеялись получить?

К этому моменту вся моя сонливость уже прошла. Видя глухую стену непонимания, окончательно поняв отказ от осмотра и категорический отказ от росписи в поле для такого отказа, я лишь взял ящик с медикаментами с пола, зажав его крепко в руке, развернулся и пошёл к выходу. Меня никто не стал останавливать, и в спину оскорблений я тоже не услышал. Аккуратно взглянул на игрушечную собаку, грубо откинутую в сторону холодильника. С опаской стал спускаться по лестнице, извернувшись неестественным способом, переставляя ноги и подтягивая следом за собой чемодан. По своим следам обошёл дом и вернулся к автомобилю.

За что любишь ночные вызовы вне города, так это за красивое звёздное небо над головой. Честное слово, при ярких источниках вокруг отчего-то небо над городом не манит с той же силой, что и небо деревенское. Мириады звёзд — можно вспомнить школьные годы да поискать большой ковш, а при особом везении крохотную красную точку, которая является одной из соседних планет. Нет нужды обладать какими-то особыми познаниями в астрономии — достаточно небольших знаний, а можно обойтись и вовсе без них. Поднять лицо к небу и смотреть, смотреть, смотреть. Звёзды — это неподвижные облака ночи, приклеенные к кромке неба. Пока учёные рассматривают их в телескоп и посылают исследовательские станции к ближайшим планетам, простой человек ещё долгое время будет смотреть на всё это со стороны, не придавая звёздам абсолютно никакого значения, кроме осознания факта их пленительной красоты.

Хотел поделиться с водителем красотой небесной картины, но он, похоже, не просто спит, а иногда звонко подхрапывает. Пусть немного поспит ещё, я осторожно включу общий свет и доведу карту вызова до совершенства. Писать там практически ничего не надо, всё-таки она, как у нас говорят, закрывается на ноль. Подбить время, написать обоснование отказа пациента от осмотра. Иные медики включают фантазию, выплёскивая на бумагу едкие ехидные замечания, отражающие реальное положение дел; другие предпочитают вообще никак не обосновывать отказ, а я пишу, что отказались от осмотра в грубой нецензурной форме. И я никого не обманываю — так было на самом деле.

Сидеть на морозе нет никакого желания. Тем более что меня снова потянуло в сон. Бужу водителя. Он вяло открывает глаза и очень широко зевает, потирая глаза и обхватывая шею двумя руками, очень медленно опуская их затем на руль. Так же медленно он тронулся.

Отчего водители не засыпают ночью во время движения — это величайшая загадка. Какие они придумывают для этого ухищрения, вот бы знать. Ведь глаза помимо твоей воли слипаются, мозг на долю секунды утрачивает связь с реальностью, отключаясь, чтобы в моментальном обязательном порядке заработать вновь. Такое вынужденное отключение может привести к печальным последствиям. Иногда, кстати, непоправимое случается, но чаще всего водитель всеми силами старается держаться бодрым. Ведь его режим работы от моего практически ничем не отличается. Он вынужден спать во время моего нахождения на адресе, иначе ему никак с собой совладать не получится. А мне приходится спать во время движения автомобиля, иначе я рухну на очередном вызове, вызывая удивление людей. Не раз бывало такое, когда под самое утро, в одну из бессонных ночей, примостившись на вызове в мягком кресле, начинаешь задавать пациенту странные вопросы, а сам изредка отключаешься, из-за чего пациент на тебя смотрит с прищуром, да может, думает о моём возможном алкогольном опьянении.

Некоторые водители практикуют очень странный способ, которым сейчас воспользовался мой сосед по кабине, поехавший якобы кратким путём, минуя в меру накатанную дорогу, предпочтя ей разухабистую тропу, которую обычные водители предпочитают объезжать. Надо как-то бороться со сном, а нет ничего лучше, нежели плохая дорога. Он обязательно поедет там, где больше поворотов и огромное количество ям. При этом он постарается попасть колесом в каждую яму. Понятно, водитель от такой тряски становится только бодрее, а вот мой организм лихорадочно просыпается каждый раз, когда тело стремится оторваться от кресла, дабы уберечь голову от удара об лобовое стекло или жёсткую крышу. Просить ехать аккуратно или по более ровной дороге бессмысленно. Стоит мне закрыть глаза и отключиться, как моя просьба моментально забывается. И кочка-кочка-кочка…

Доехать до подстанции не удалось. На самом подъезде нас по рации стал звать голос диспетчера. Так не хотелось отвечать, а он с задержкой в несколько секунд продолжал называть номер нашей бригады, отчего осталось попросить водителя остановиться. Я включил свет, достал чистую карту для нового вызова, приготовился записывать, уведомляя об этом диспетчера. Но тот не дождался, надиктовывая вызов другой бригаде, что ответила на его призывы раньше нас. Но вот и наш черед, пришлось снова говорить диспетчеру о готовности.