К длинной очереди у пивного ларька подошли трое военных с автоматами и повязками на руках. Устало, недобро оглядели толпу.

Один из военных, постарше и понебритее, спросил:

– Коммунисты есть?

Очередь замерла, сжалась, сделалась небольшой и жалкой, как в развитых странах.

– Началось, – пролетело от головы к хвосту очереди.

– Отлавливают.

– Погуляли, хватит.

– Иван, ты что не выходишь?

– Кто Иван?!. Обознались вы.

Никто не вышел, не шевельнулся.

– Жаль, – сказал тот же военный, – жаль.

Другой военный, помоложе и помладше званием, пояснил:

– Нашли обложку от партбилета, в ней семьсот рублей.

Не успел он договорить, алкаши захлопали себя по пустым брюкам и пиджакам в поисках партбилета. Зазвенели голоса:

– Народ и партия – все едино!

– Где что-нибудь, там и они.

– Ум, честь и все такое.

– Иван, ты-то куда?

– Дура, не Иван, а Иван Петрович. Распустили дармоедов!

Очередь дрогнула раз, другой, третий, заколебалась, целиком оторвалась от пивного ларька и двинулась навстречу автоматам.

– Все коммунисты?! – удивился плоховыбритый.

– Все! – хором сказали алкаши.

– Жаль, – бросил военный, – жаль.

Другой военный, помоложе и помладше званием, пояснил:

– Семьсот рублей… все фальшивые. Чьи вот они, откуда?

Толпа немного помолчала, потом помялась, потом попятилась. Заговорили все разом:

– Болеет партия.

– А что ж ты хочешь? То она тебе в авангарде, то черт ее знает где.

– Заболеешь – на словах одно, на деле другое.

– Запутались, заврались. Так, что ли, Иван?

– А кто тут Иван? Тут Иванов нет.

Военные постояли еще немного и ушли.

Последние отблески солнца осветили чистое, голубое небо. Народ принялся пить пиво.