Вижу во сне: из нашего подъезда выносят гроб, в гробу я – ужас!!
Я заплакал, потом взял себя в руки – интересно, как похоронят: все-таки я заметный человек был. Даже посмотрел – нет ли где Ельцина. Не было его что-то. Наверное, болел… или отдыхал… а может, и работал!.. с документами.
Вдруг слышу в толпе разговор:
– Кого хоронят?
– Жулика одного. Ворюга, взяточник. Редкая была сволочь.
Мне так стыдно стало!.. Хотя все правда. Никогда раньше не было стыдно, а тут горю весь от стыда. И тут же мороз по коже – значит, совесть живет после смерти! Она замучает!
Заместитель мой вынырнул с бумажкой возле гроба, говорит:
– От нас ушел неподкупный человек.
Выпивши, что ли, он? Меня стыдом, как кипятком, с головы до ног – жжет все внутри. А он, гнида, не знает, что совесть жива, говорит:
– Смерть слепа – первыми уходят лучшие!
И по ошпаренной совести еще раз кипятком!.. А простые люди шарахнулись в сторону – если лучшие ушли, значит, остались худшие, то есть простым пришла хана.
Хорошо, тут оркестр заиграл, тронулись на кладбище. Еще я обратил внимание – жене так траур идет!.. такая она вся!.. Так я пожалел, что умер.
Ну, тащимся по Москве – ничего особенного. Вдруг вижу – сворачиваем к Мавзолею. Мне неловко опять сделалось! И жжет, жжет внутри! Но, слава богу, оказывается, не в сам Мавзолей, а за ним.
Подъехали ближе – в нашу могилку норовят какого-то хмыря опустить, перекупил кто-то
Стали разбираться – мат поднялся столбом, стрельба, мордобой, и все уже почему-то пьяные.
Мне стыдно так стало! За всех нас, за нашу жизнь, за эти рыночные отношения между людьми.
Вдруг оркестр заиграл вальс, все бросили драку, стали танцевать.
Меня огнем обдало – и все внутри выжгло навсегда – такое падение нравов, танцы на главном кладбище страны.
Я сам не святой, но все-таки. Сам при жизни и пьянки любил, и бани были, и девки; взятки каждый день, продал всех, кого мог, но всетаки.
И тут еще около жены какой-то тип объявился, говорит:
– Меня Рудик зовут. Что вы сегодня вечером делаете?
Моя на гроб косится:
– Я не знаю еще.
И платок роняет.
Тут я не выдержал и восстаю из гроба!!! Все попадали на колени, крестятся, плачут.
Я говорю:
– Так жить нельзя! Опомнитесь! Что вы делаете, падлы?!
И многие опомнились. Но тут Рудик ногой по катафалку – бэмс, я из гроба – бздэмс и башкой об землю.
Глаза открыл – в спальне… с кровати навернулся. Жена свешивается, спрашивает:
– Чего ты там?
Я говорю:
– Мы не так живем! У меня совесть горит внутри. Я сейчас весь сгорю!
Она говорит:
– Это ты вчера на банкете осетрины обожрался, а она несвежая, у тебя изжога внутри.
У меня гора с плеч – это не совесть, это изжога.
Я начал засыпать. Последнее, что помню, – жена гладит меня по голове, говорит:
– Сны не сбываются, дурачок. Успокойся, спи… Рудик.