Вечером гуляю себе и гуляю… ага, на улице прямо. Просто так гуляю себе… без задней мысли… и без передней, просто для здоровья. Еще не хотел выходить-то, потом вышел чего-то. Гуляю и гуляю себе… Хожу просто мимо помойки, и все… Я всегда там гуляю – привык, что ли? Просто хожу смотрю по сторонам. Смотрю и смотрю себе… смотрю – торчит что-то.
Внутренний голос говорит:
– Не бери!
Ага, несколько раз:
– Не бери!
И еще я не хотел брать-то, потом взял чего-то… Сверток. Там сто тысяч долларов. Ну понятно – потерял кто-нибудь.
Внутренний голос говорит:
– Пошли домой!
Ага, несколько раз так:
– Пошли домой!
Еще я хотел пойти домой-то! А пошел чего-то в милицию. Пришел, говорю:
– Не надо никаких благодарностей, просто оформите все, заберите деньги.
Деньги они сразу оприху… не, оху… не, оприходовали. Капитан говорит:
– О! Молодец вы какой! Нашли сто тысяч долларов и сразу к нам. Очень хорошо… В полнолуние нормально себя чувствуете?
– Нормально.
– О!
Смотрел, смотрел на меня, спрашивает:
– А пятью пять сколько будет?
Я говорю:
– Двадцать пять.
И, видимо, он не ожидал правильного ответа – растерялся.
Потом кладет перед собой револьвер, говорит:
– О! Что мы все вокруг да около? Давайте поговорим чисто по-человечески. Вы – нормальный человек. Нормальный деньги не принесет. Вы принесли. Значит, что-то здесь не так. У нас тоже не все слава богу с раскрываемостью преступлений. Что, если я никому про сто тысяч, а вы возьмете на себя два убийства, одно изнасилование и угон машины?
Я говорю:
– Давайте! Только машину я не умею водить, изнасиловать у меня рука не поднимется, а в то, что я могу убить, вообще никто никогда не поверит.
Он встал, китель одернул, говорит:
– О! Я уже вам верю!
И вызывает кого-то. Тут же с бумагой, ручкой входит писец… не, писун… не, правильно, писец.
Внутренний голос говорит:
– Отрицай все.
Несколько раз громко так:
– Отрицай все!
Главное, я решил: буду отрицать все. А сам чего-то говорю:
– Убийства, что были за последние десять лет, – мои. Изнасилования, хранение и скупка краденого, чеканка фальшивых монет, подкуп, поджоги, наводнения – это все мое.
Кроме того записали на меня все, что у них накопилось: запугивание ОМОНа… запукивание… не, правильно сказал – запугивание ОМОНа, охаивание отечественной порнографии, осквернение пивной и два самосожжения.
Они сбегали кофе сварили, печенье достали – вообще как-то мы подружились.
– А знаете, – говорю, – кто Кеннеди убил?
– Кто?
– Я.
Капитан достал из сейфа бутылку водки, колбасу, выпили все на брудершафт.
– А знаете, – говорю, – кто организовал татаро-монгольское иго?
– Кто?
– Я.
Они встали. Капитан чувствует, что скоро майором станет, спрашивает:
– Ваша настоящая фамилия?
Я говорю:
– Аль Капоне.
Капитан посерел маленько… не, посерил маленько… не, посерел маленько. Короче, нехорошо получилось. Говорю:
– Я пошутил… На самом деле я из налоговой инспекции. Откуда у вас сто тысяч долларов?
Капитан:
– Вы же принесли.
Я говорю:
– Когда?!
– Да только что. Мы еще на брудершафт пили.
Я говорю:
– С кем?! Что вы несете?! Я – непьющий.
Капитан чувствует, скоро лейтенантом станет, говорит:
– Надо же, чтобы человек человеку верил.
Я сказал:
– О!
И пошел домой.