– Что вас привело ко мне, матушка Россия?

– Да что же, батюшка, я уж измучилась. Не знаю, кого и слушать. Энтот клялся: к двухтысячному выздоровишь... усё у тебя будет. Энтот божился: за пятьсот дней на ноги поставлю. Потом заладили: шоком надо. Немолода я уж, шоком-то.

– Ну, какие ваши годы! Материально вы как– за чертой бедности, на черте бедности?

– Правильно, батюшка, говоришь: на черта она, бедность-то! Да куды денешься от нее?

– С питанием что? Аппетит когда к вам приходит?

– А глаза откроешь, батюшка, уж он тут – пришел.

– Стул частый?

– Как, милостивец?

– По большому часто ходите?

– Где ж мне часто? Цены на нефть поднимутся, деньги получу, так и схожу.

– Спите крепко?

– Нет. При царизме спала... в темноте-то. А щас всё перед глазами светлое будущее, ну и пялишься на него всю ночь.

– Сны снятся?

– Токо два сна, батюшка, и снятся. Один – быдто ноги вытянула, руки сложила и лежу при дороге где-то. То ли к церкви шла, то ли к рынку переходила.

– А второй сон?

– А второй сон радостный: быдто те, кто мне должен, всё через Французский клуб возвращают да с прибавками, с процентами! А кому я должна, все мне прощают. Говорят: «Свои пусть передохнут, а с вас ни копейки не возьмем». Так радостно сделатся, уж так радостно! Проснусь вся в слезах, мокрая по пояс... Только почему-то чаще снится, что ноги вытянула.

– Анализы регулярно сдаете?

– Нет, батюшка, как их сдашь?

– Что же мешает?

– Воруют.

– Анализы?!

– Так всё. Отвернешься на секунду – ни анализов, ни горшков... Что анализы, батюшка, стыдно сказать – газ, и тот воруют.

– Перемены погоды чувствуете?

– Когда как. Весной, если наводнение, сидишь на чердаке, чувствуешь – погода меняется... А зимой отопление отключат – сидишь, уже ничего не чувствуешь.

– Вон оно что. От такой жизни, матушка Россия, нет ли у вас галлюцинаций? Не мерещится ли что?

– Мерещится. Как не мерещится? Раз померещилось, что держу в руке деньги, а мне говорят: «Что ты!.. путана, вцепилася, это не деньги».

– А что же?

– Стыдно сказать, батюшка, слово нехорошее.

– Из скольких букв?

– В два раза хуже, чем из трех... Таку гадость держу в руке!.. Из шести букв, батюшка, «дефолт» прозывается... А то еще така гальцюнация – быдто сидит он возле уха: «Выпей да выпей».

– Кто?

– Кто-то вот, стало быть, есть батюшка... «Выпей да выпей». Иногда-то говорит так.

– И хорошо слышно его?

– Явственно так слышно. И как-то он в оба уха сразу: «Выпей да выпей». Иногда-то.

– Раз в месяц?

– Раз в день.

– Понятно. Ну что же, матушка, я могу сказать вам?.. Ресурсы еще есть у организма. Зрение нормальное. Вы не туда смотрите, матушка, я справа от вас. Что бы я вам посоветовал. Больше положительных эмоций. Нервы берегите. Пищу разнообразьте. День – молочная, день – овощи, фрукты, день – рыба, день – мясо, день – разгрузочный, голодаете.

– Кто бы, батюшка, мне раньше-то сказал! Яведь как заладила разгрузочный да разгрузочный. А надо, видишь, чередовать: день разгрузочный, день голодать.

– Теперь вот что. Самое главное – это очень важно, – почаще бывайте на свежем воздухе.

– Почаще-то я задохнусь, батюшка.

– Почему?

– Так ведь всё кругом засрали. Я извиняюсь, батюшка, видно, не так сказала-то. Да мне велели: врачу говори всё как есть.

– Всё, матушка, больше ничем не могу вам помочь.

– Идтить мне?

– Идите.

– И значит, вот как ты велел: чаще дышать – и всё пройдет?

– Да.

– Ты, батюшка, запиши мне на бумажке, что дышать надо, а то я позабуду – мозги все утекли куда-то. Век за тебя Бога молить стану– тако легкое лечение прописал: дыши, и всё. Прощай, батюшка. Спаси тя Христос... Нешто, сходить еще к йогам?.. У их, сказывали, и дышать не надо.

* * *