Сон с нас как рукой сняло. И тут я предлагаю: слушай, а давай ее подпалить попробуем, а?

Мы на цыпочках прошли на кухню, зажгли газовую конфорку и стали "Стиноролл" на медленном огне поджаривать. Но, сколько мы ни старались, жвачка только коптилась, но не размягчалась, не пузырилась и даже не дымилась!

Толька изумляется:

— Слушай, это точно не жвачка! Любая жвачка, даже старая, давно бы уже оплавилась!

Поскольку спалить этот "Стиноролл" у нас не получилось, мы решили попробовать его реакцию на воду. Но, памятуя о печальной судьбе той жвачки, которой мы засорили канализационную трубу, вначале мы налили воду в трехлитровую банку, а потом кинули туда закопченный прямоугольничек "Стиноролла". "Жвачка" булькнула, ушла под воду, но тут же, как пробка, выскочила и стала покачиваться на поверхности, легонько ударяя о горлышко банки.

Тут мы в натуре обалдели. Кому это, интересно, понадобилось такую "жвачку" расфасовывать в упаковки "Стиноролла"? И что это?

Целый час, наверное, мы сидели у себя в комнате и проводили опыты. Даже алмазным стеклорезом пытались эту "жвачку" распилить. Но алмаз не оставил на ней даже царапины!

— Фантастика какая-то, — пробурчал Толька, — не может этого быть.

Тут у мамани в комнате щелкнул тумблер телевизора, и нам пришлось в спешном порядке гасить свет, бросаться в постель и изображать глубокоспящих людей с чистой совестью.

Только я успел шепнуть: "Завтра надо бы эту "жвачку" Мензурке показать", как дверь нашей комнаты отворилась и в нее вошла наша маманя. Она поправила на нас с Толькой одеяла, поцеловала и, глубоко вздохнув, ушла.

Все-таки хорошая она у нас, маманя.