Мысли о доме не отпускали Соню. За несколько дней случилось столько, сколько ни произошло за всю предыдущую жизнь. Что с родными? В городе, наверное, все ее ищут. Девочка не находила себе места, думая о маме и бабушке. Картины одна другой страшнее мучили и терзали ее.

Отвлечь Соню мог только Горыныч. Поэтому, когда дракон опять захотел полетать, несмотря не вчерашнюю неудачу, она тут же согласилась. Лучше уж небо, чем ужастики в голове. Тем более девочка сама не заметила, когда перестала страшиться полетов. Как на сноуборде, который девочка любила до самозабвения: чем больше катаешься, тем увереннее себя чувствуешь. А когда еще представится возможность полетать на драконе?

Залезать в седло сбоку — одно сплошное мучение: высоко и неудобно. Подняться по жесткому чешуйчатому крылу тоже нельзя: ухватиться не за что, и скользко, как на обледенелой горке. Несколько раз испробовав этот способ, скатившись с крыла на землю, Соня поняла, как вскарабкаться Горынычу на спину. Придерживаясь за гребень, она ступила на драконий хвост и осторожно взобралась по спине живого транспортного средства, которое, на удивление, стояло смирно, осознавая всю серьезность момента.

В результате девочка не спеша добралась до седла, удобно устроилась и пристукнула пятками, давая понять, что готова. Почувствовав уверенность всадницы, Горыныч облегченно вздохнул и рывками пошел на взлет. И тут Соня неожиданно осознала, раскачка дракона не вызывает прежней тошноты, и лететь легко. Как же быстро она приспособилась! Мысленно вручив себе поощрительную шоколадку, Соня гордо улыбнулась. Да из нее еще о-го-го какая наездница выйдет!

В этот раз они поднялись выше обычного. Горыныч почувствовал свободу и распластал крылья, пытаясь поймать поток. Но парение давалось пока с трудом, узкие крылья плохо справлялись с задачей. Дракон раз за разом повторял свой маневр, и тут всадница догадалась: Горыныч осознает свое неумение плавно парить и, главное, хочет учиться. Значит, он умеет чувствовать, только не может об этом сказать. Соню очень вдохновила эта мысль. Им обязательно надо учиться. И ему, и ей.

Горыныч заслужил похвалу, и девочка похлопала его по жесткой шее:

— Молодец, ты всё правильно делаешь. Давай вверх. Там ветер сильнее.

Дракон воодушевился. Он набрал высоту, но последующий спуск снова оказался неровным. Впрочем, Соню это не беспокоило. Она могла без эйфории подниматься и безболезненно спускаться, не боясь резких срывов вниз и вертикальной посадки. Настоящая удача для дракона с узкими крыльями и девочки из другого мира. Вместе они неожиданно составили идеальную пару.

Весь день Соня и Горыныч провели в небе. А под вечер, когда дракон устал и расслабился, произошло чудо. Крылья Горыныча понесли его свободно и непринужденно. Всадница и дракон одновременно ощутили необычайную легкость полета, как будто кто-то нежно и ласково нес их на своих руках. Небо уже темнело, и лучи заходящего солнца освещали верхушки деревьев — Соня никогда не видела такой красоты.

— Горыныч, ты гений! — крикнула девочка.

В тот же миг гений свалился в крутое, почти вертикальное пике. Восторг сменился смятением. Дракон не совладал с чувствами. Посадка оказалась такой жесткой, что Соня с трудом удержалась в седле. Но это не испортило ей настроения. Теперь она знала: всё только начинается.

Утром следующего дня уже Соня подгоняла Горыныча. Ей не терпелось продолжить эксперимент. Дракон, в отличие от девочки, был странно вял и скован. Он поднялся в воздух, с трудом взмахивая крыльями. Соня видела, как он старается, поднимается выше, пытается парить, но вчерашнее скольжение не удавалось. Девочка раз за разом повторяла попытки, успокаивала Горыныча, ободряюще похлопывала его по спине, но выходило только хуже. Похоже, дракон никак не мог забыть о вчерашнем фиаско.

Ничего не получалось. Соня устала, качка и дерганые спуски утомили ее. Она приказала дракону возвращаться. Горыныч виновато повернул к дому. Когда они плюхнулись на поляну, девочка, соскочив с седла, решила поговорить с драконом. При этом растерянный Горыныч упорно клонил голову и отводил глаза.

— Однажды у доски я решала задачу. Задача была сложная, — начала Соня, — и у меня ничего не получалось. Я так разнервничалась, что вообще ничего не могла решить. Тогда учительница сказала мне… — девочка заметила, что Горыныч навострил уши, и заговорила с еще большим воодушевлением: — Учительница сказала: «Дело не в задаче, а в тебе. Ты думаешь о себе, а не о задаче». Это правда, я думала о том, как глупо выгляжу перед классом и как у меня вспотели подмышки. Только учти, это секрет. Ты понимаешь, о чем я?

Горыныч насупился и отвернулся. Он понимал. Или не понимал? Ничего не оставалось делать, как только грустно взглянуть на измученного друга и уйти в домик. Не успела Соня закрыть дверь избушки, как раздался шум крыльев. Девочка выскочила на крыльцо. Горыныч улетел без нее. Жаль, конечно, но иногда надо побыть в одиночестве.

День не задался. Беспокойство терзало Соню. Она без конца выходила на лужайку перед домом, подолгу стояла, вглядываясь в небо до рези в глазах, прислушивалась к звукам. Горыныч не возвращался.

Соня беспокоилась всё сильнее и сильнее. Тревога, страх и беспомощность накатывали волнами. Эрвин говорил, что драконы, выведенные в неволе, преданы хозяину. Неужели Горыныч улетел навсегда? Как он мог оставить ее одну?

Когда дракон спал на поляне перед домом, ей было спокойнее. А теперь темные тени от деревьев, исполосовавшие поляну, показались такими зловещими, что она поспешила вернуться в избушку и закрыть за собой дверь на засов. В эту минуту Соня ощутила себя такой несчастной. Как же ей не хватает родного дома, мамы, бабушки! Девочка свернулась клубочком на плоском топчане, слезы тонкими дорожками потекли по лицу.

Кто-то осторожно поскреб в дверь. От этого звука Соню подбросило на кровати так, что она чуть не свалилась на пол. Тихое постукивание продолжалось. Пересилив страх, девочка бесшумно встала и подкралась к окну. Она всмотрелась в ночной сумрак и различила знакомые контуры: у крыльца топтался Горыныч.

Соня кинулась к двери, распахнула ее, выскочила на крыльцо. Дракон судорожно вздохнул и положил морду на плечо девочки. Она провела рукой по его бугристой чешуйчатой шее, костяному гребню.

— Где ты был? Как добрался? Ты же плохо видишь в темноте!

Что он мог ответить? Только поджать лапы и улечься у порога.

— Это самое лучшее место. Спокойной ночи, — нежно сказала Соня.

Но Горыныч ничего не услышал, он уже спал.

Следующее утро выдалось пасмурным. Небо затянули тучи, моросил мелкий дождик. Соня решила, что погода ей на руку: не будет никаких полетов и экспериментов, можно спокойно посидеть в избушке. Но оказалось, что у Горыныча другие планы. Всем своим видом он давал понять, что пора в небо. Дракон расправлял крылья, разминаясь, крутил головой, топтался по поляне, не находя себе места.

— Может, не полетим? — спросила Соня.

Но Горыныч утвердительно махнул башкой, он услышал только «полетим».

Вот как можно перечить деловому энергичному дракону, уверенному в своей силе? В одежном шкафу девочка нашла плотные брюки, плащ-накидку, красные сапожки с загнутыми носами и шляпу на завязках с широкими полями. Одежда пришлась впору, только брюки чуть длинноваты. Соня закатала брючины ровно до середины голенища сапог и притопнула ногой. Э — ха! В таком виде можно пуститься в путь. Горыныч остался доволен нарядом Сони, для него дождь не помеха. Он, похоже, вчера разведал новые места и сейчас хотел похвастаться перед хозяйкой.

В полете Горыныча появилась плавность, высоту он набрал быстрее обычного. Удивительно и одновременно неудивительно, ведь Соне показалось, что она уловила суть. Горыныч стремился к совершенству и делал это осознанно. Умница! Девочка одобрительно похлопала дракона по шее, отчего тот счастливо хмыкнул.

Полет намечался великолепный, но тут путешественники попали в густой утренний туман. Серая дымка поглотила всё вокруг, накрыла небо и землю плотной мглой. Горыныч растерялся, судорожно замахал крыльями, закрутился на месте. Его испуг мгновенно передался Соне. Драконы, как ей говорил Эрвин, не могут летать в темноте. Туман хоть и серый, но его непроницаемость оспаривала первенство у безлунной ночи.

«Может, надо приземлиться? А если там деревья? Горыныч не сможет затормозить, он садится очень резко», — пронеслось в голове всадницы.

— Всё хорошо. Лети вперед, не торопись… успокойся, — голос у девочки задрожал, она не знала, что придумать. Туман забирался за шиворот, просачивался внутрь, туманная пелена делала их слепыми.

От слова «успокойся» Горыныч совсем потерял голову. Его бросало из стороны в сторону, вниз и вверх, рывками и жутко. Соня с трудом держалась в седле. Дракон стал неуправляем. Существовало только одно средство.

— Горыныч, спать! — крикнула Соня.

Она знала, как действует на него это слово, но поможет ли оно сейчас?

— Спать, — повторила девочка.

Дракон взмахивал крыльями всё реже и реже. Кажется, он отключился. Соня панически озиралась по сторонам. Надо что-то срочно придумать. Горыныч терял высоту. Но то, что под ними, скрывал плотный туман.

Соня склонилась к уху дракона и сказала как можно спокойнее:

— Лететь. Спать и лететь.

Сонина команда дала результаты. Горыныч подчинился. Взмахи крыльев стали неторопливыми и равномерными. Дракон летел, если так можно выразиться, в «спящем режиме» и чувствовал себя хорошо.

Вскоре клубы тумана сделались прозрачнее, светлее, потом разошлись клочками по сторонам, рассеялись под лучами солнца, пробивавшего дорогу сквозь тучи. Туман поредел. Стало видно, что внизу. Горыныч набрал довольно приличную высоту. Кажется, они никогда раньше так высоко не летали.

Совсем недалеко высились знакомые горы и ущелья, они сейчас рядом с Ледяным озером. Вот тут Соня испугалась второй раз. Как же они летели? Ведь могли запросто врезаться в склон! Как им удалось миновать в сплошном мареве опасные места?

По ощущениям, прошло достаточно времени, и всадница решила, что Горыныча пора будить. Она дернула уздечку и четко произнесла:

— Подъем.

Дракон встрепенулся, открыл глаза и мгновенно струсил. Он действительно никогда не взлетал так высоко.

Отчаянно работая крыльями, Горыныч сорвался в крутое пике и вмиг набрал скорость. Соня увидела, что дракон не может толком взмахнуть крылом. В момент взмаха оно теряло устойчивость. Горыныч потерял управление и теперь несся вниз с бешеной скоростью.

Соня не успела испугаться, всё произошло слишком быстро. Она крикнула:

— Я держусь!

Горыныч не расслышал и еще больше запаниковал. Сопротивляясь потоку, он попытался еще раз взмахнуть крыльями, но его закрутило штопором. Столкновение с землей неизбежно. Соню не пугала скорость, но, когда их закрутило винтом, она что есть силы вцепилась в уздечку, пригнувшись к дракону настолько, насколько позволял его костяной гребень. Хорошо, высота была достаточная, и дракон, вильнув хвостом, который чуть слушался, направился в воду. Путешественники рухнули в озеро.

Посадка на воду оказалась сверхжесткой для обоих. Из Горыныча выбило дух. Соню отбросило в сторону, и она потеряла сознание. Горыныч, очухавшись, вылез на поверхность и понял, Сони нигде нет. Он зарычал, втянул носом воздух и нырнул.

Девочка погружалась на самое дно мрачного безмолвного озера. Бешено заколотив лапами, дракон настиг ее, зацепился зубами за одежду и вынырнул. Выпучив от ужаса огромные глаза, Горыныч изо всех сил погреб к берегу, таща за собой бесчувственное тело. Беспамятство Сони так испугало его, что челюсти, которыми он держал свою ценную ношу, в этот момент не разомкнул бы никто.

Пологий берег уже совсем близко. Горыныч зачерпнул лапами камни со дна и ринулся к спасительной земле. Соня очнулась, когда дракон тащил ее из воды. Осознать, что происходит, не вышло: в памяти осталось только падение. Перевернувшись на бок, девочка захрипела и попыталась судорожно вдохнуть хотя бы глоток воздуха. От первой же попытки легкие опалило огнем.

Как они остались живы? Испуганный Горыныч распластался рядом. Его бока ходили ходуном, в груди свистело, из пасти тянулась слюна, а тело сотрясала крупная дрожь. Соня мучительно кашляла, ощущая боль во всем теле. Мокрая одежда ледяным коконом сковала ее. Желая хоть как-то согреться, девочка скинула плащ-накидку, стащила с ног сапожки, которые, на удивление, не свалились в воде, подползла к Горынычу и сжалась в комочек у него под боком.

Почти час Соня стучала зубами, дрожала и кашляла. Наконец, согрелась и перестала трястись. Увидев, что хозяйка успокоилась, Горыныч принялся жалостливо вздыхать, клонить голову и шнырять глазами по сторонам. На беднягу накатило жгучее чувство вины, страдать ему было невмоготу. Горынычу срочно требовалось лекарство, и чем быстрее, тем лучше.

Глянув на озеро, дракон замер и не мигая уставился вдаль. Соня, сколько ни вглядывалась, ничего не увидела. Горыныч суетливо вскочил на толстые лапы, взмахнул крыльями и, неуклюже летя над гладью воды, ринулся на середину озера. Ухватив в пасть заинтересовавший его предмет, повернул назад. В его зубах победно трепыхалась шляпа Асанны с широкими изломанными полями.

Горыныч плюхнулся рядом с хозяйкой, бросил шляпу к ее ногам. И таким искренним счастьем светились его глаза, что Соня чуть не расплакалась. Если бы дракон мог читать мысли, он бы понял, Соня ни секунды не винила крылатого друга, в ее сердце были лишь благодарность и любовь. Обожаемый дракон сейчас нуждался в утешении и поддержке.

Похлопав дракона по шее, Соня решила произнести ободряющую речь:

— Знаешь, Горыныч, Эрвин говорит, для плавного полета нужны более развитые крылья, ну, чем у тебя. Но я не согласна. Ведь когда ты летел во сне, всё было отлично. Может, дело не в крыльях? Вот если ты трусишь, тогда дело худо. Я думаю, узкие крылья лучше, чем широкие. А почему нет? Ты не знаешь наверняка. Ты же не подозревал, что можешь летать во сне? Тебе надо понять, чем они лучше. Как ими маневрировать, управлять. Ты же летающее существо. Ты должен это знать.

Соня сама не заметила, как в ней проснулся оратор. Она говорила и говорила, вспоминала, доказывала, уговаривала. Хотела укрепить в Горыныче веру в собственные силы. Девочка считала, что дракон способен на многое и надо только, чтобы он сам поверил в это. И еще от него зависела ее безопасность.

Горыныч притих, слушая хозяйку. Может, он ничего и не понял, но взбодрился гораздо быстрее, чем ожидала наездница. Виноватость у него сняло как рукой. Глаза превратились в узкие щелки, и дракон подставил спину.

Вопрос о доверии решился положительно, пора было возвращаться домой. У Сони всё болело, но она без единого вздоха забралась в седло. Горыныч расправил крылья, оттолкнулся, поджал лапы и круто взял вверх.