Пещер требовалось хотя бы две, одна была природная, довольно большая, другую, узкую, пришлось рыть самим.

Когда разведчики нашли большую, то сперва обрадовались – там оказалось немало всякого загадочного добра, которое могло бы пригодиться. Они увидели остатки кузницы, молоты и щипцы, две наковальни, бруски металла. Потом оказалось – все это безнадежно заржавело. Но из пещеры вели вверх забитые всякой дрянью норы, если их вычистить – то снаружи поступал бы воздух, а наружу выходил дым.

– Ты знаешь, что такое лопата? – спросил командира своей десятки Руррир. – Старухи говорили, это приспособа, чтобы копать. Может быть, вот это – лопата?

– Врут старухи, – ответил командир Баррар-второй, но поднял с земли и разглядел со всех сторон плоский ржавый кусок железа. – Скажи, как этим можно копать? Как это держать? Очень неудобная штука.

– Может, сюда что-то вставляют? – предположил Руррир. Он был совсем еще юн, и в голову ему лезла всякая чушь.

– Сказал бы я тебе, что вставляют…

Альвриги, которые пришли в пещеру вслед за разведчиками, одобрили ее.

Наверху были два поселка людей в долине, а на холме – усадьба, откуда утром выгоняли скот, а вечером пригоняли обратно. Если выследить, где пастбища, можно добывать там овец и телят. Поселки окружены огородами и полями, там тоже можно найти еду. И еще есть река, в которой люди ловят рыбу.

Цверги пришли всем племенем и начали обустраиваться в пещере.

Их широкие, почти беспалые ладони довольно легко входили в почву, и ниша, где сперва трудились двое, сейчас вмещала четверых.

Те, кто не рыл пещеру, расчищали две норы вверх, чтобы было чем дышать, и делали ниши для сна.

Женщины, которым полагалось бы сидеть в особой пещере, забились в самый дальний угол и там кормили детей, все прочие сидели голодные, даже альвриги.

Альвригам устроили достойное место – с этого начали жизнь в пещере. И вот они сидели у стены в ряд, как полагается – в середине старший, справа от него – средний, слева – младший. Чтобы они возвышались над цвергами, им сделали сиденья из всего, что несли с собой, для старшего притащили наковальню, сверху положили три обтянутых шкурами боевых щита.

Напротив сели два командира десяток, Стеммар и Баррар-второй. За ними лежали в ожидании, когда позовут копать, рядовые бойцы. И лишь за бойцами сидела, поджав колени, королева Эльда.

Бывшая королева. Бывшая Эльда Громерта. Ее лишили подземного имени, но не отправили наверх, где она сразу бы погибла, а вели с собой.

Милосердие альвригам не свойственно, тут скорее был расчет – ведь другой королевы нет, а эта, глядишь, еще на что-то сгодится. Когда уходишь от беды, когда неведомо – а вдруг впереди беда еще почище, нельзя разбрасываться королевами, тем более что эта – рослая и телом крепкая, может много на себе нести.

Эльда распустила волосы и старательно расчесывала их дорогим гребнем – костяным, оправленным в золото. Гребень ей дали, когда старые няньки решили – королеве пора отращивать длинные волосы. А было ей тогда лет шесть или семь, считать года она умела лишь приблизительно. Волосы были золотистые, вились мелкими кольцами, за это качество альвриги выбирали королеву, и длилось это много десятилетий.

Когда королева распускала их поверх мантии из темно-рыжего меха, даже вольфкопы замирали в восхищении, а уж их-то в любви к прекрасному никто не мог обвинить, звери и звери, разве что ходят на двух ногах, как люди и цверги, дерутся голыми руками, лишь некоторые – дубинками. И могут, разозлившись, загрызть лошадь.

Мантии больше не было. И носилок, на которых королева стоя ехала на битву, тоже не было. И вольфкопов больше не было. Что-то с ними случилось, они набрались наглости, стали спорить с альвригами, даже правильно употребляли слова. Какое-то время их удавалось держать в покорности заклинаниями власти, но власть слабела – и вот однажды вольфкопы не откликнулись на зов. И разведчики нигде их не нашли.

Остался один гребень.

Эльда Громерта (сама себя она только так называла) не застала былого величия. И королевы-предшественницы не застала. Но старухи, которые растили ее, много ей рассказывали. И ей казалось, будто в ее памяти хранится то, что было с ней самой, а не то, что было с теми давними королевами.

Расчесывая золотистые волосы, Эльда Громерта прислушивалась к речам альвригов и цвергов. Они продолжали давний спор, и речь в споре шла о спасении артейских цвергов, а клаштейнские и прочие пусть сами о себе заботятся.

Альвриги держались давними заслугами – долгие годы, когда цверги, поднявшись наверх и призвав вольфкопов, шли в бой, они заклинаниями власти удерживали и направляли вольфкопов, да и цвергов тоже, когда требовалось, и честь победы принадлежала им. Но побед уже давно не было, а было бегство, и теперь командиры цвергов отваживались перечить высокомерным альвригам.

Вскоре спор перескочил с того, кто сейчас больше делает для спасения рода, на дела совсем уж давние.

– Мы должны найти тех, кто нас проклял, – сказал Стеммар. – Мы должны приползти к ним на коленях с камнями во рту, чтобы они сняли проклятие.

– Поздно, – пробормотал альвриг Тейри. – Поздно.

Проклятие прозвучало много поколений назад – тогда цверги и ростом были выше, и не носили с раннего детства на спинах горбов. Даже лица были светлее и больше – по крайней мере, так утверждали женщины, которые передавали от бабки к внучке странные и порой нелепые предания.

Узнали о проклятии случайно. Странствуя под землей, разведчики цвергов набрели на жилище темных альвов и были захвачены в плен. Нельзя сказать, что темные альвы знали о проклятии досконально, но в их роду передавалась из уст в уста причудливая история о том, как от браков между темными и белыми альвами родились хитрые и высокомерные дети с серебряными лицами, носители особых способностей, а потом эти дети сумели увести немало ребятишек темных альвов, за что и были прокляты. Но кем и как – никто не знал.

Цвергам-разведчикам удалось сбежать, и они, вернувшись, рассказали, как по-чудно́му живут под землей темные альвы: ищут драгоценные камни, плавят металл, торгуют с людьми, едят дважды в день.

– Вы тоже хотите ради миски горячей каши целыми днями возиться в шахтах, складывать и топить плавильные печи? – спросили их альвриги. – Нет? Ну так и перестаньте городить чушь. Вы – цверги! Вы пришли, чтобы брать.

Вскоре оказалось, что брать наверху все труднее и труднее. Не было бойцов-вольфкопов, а против цвергов люди нашли оружие – огонь. Они плели сети, пропитывали их какой-то горючей гадостью, поджигали и сверху накидывали на вышедших из-под земли цвергов.

И с каждым годом выживать становилось все труднее.

Цверги надеялись, что альвриги найдут выход из положения. Но альвриги были в растерянности. Они чувствовали, что теряют уверенность. Давние заклятия власти ослабели, влить в них новую силу было невозможно – они упустили время.

Язычки пламени на их черных губах вспыхивали все реже – и они это прекрасно знали.

– А все потому, что у нас нет настоящей королевы! – рычал Баррар-второй. – Надо послать наверх женщин, чтобы они выкрали для нас новую королеву. А эту вывести наверх – пусть будет жертвой за наш род!

Эльда съежилась.

– Поздно. У нас нет времени, чтобы растить новую королеву, – ответил Тейри.

Эльда Громерта понимала, что ее время завершено. Кому нужна королева, чья сила иссякла? Нужно уступить свое место новой королеве. Умирать Эльда не хотела, а вернуться к людям – не могла.

– Ты прикажи, альвриг, чтобы мы или женщины принесли девочку. А мы выйдем наверх, чтобы она увидела бой, – предложил Баррар-второй. – Главное – продержаться до ее девичьей зрелости. Если принести ребенка, который уже пережил пять зим, то останется семь или восемь – и мы спасены!

Эльда Громерта тихо вздохнула. Теперь она все делала тихо – после своего глупого побега из пещер и всех неприятностей.

Она все еще была королевой – но ее сила иссякла. А что такое войско без силы своей прекрасной королевы?

Память сохранила почти все, хотя подлинные воспоминания перепутались с наведенными.

Замковый сад, где маленькая Эльда играла с подружками – но подружки были в холщовых платьицах, а Эльда в шелковом. Громкий хохот отца – няньки в ужасе рассказали ему, что трехлетняя девочка едва не убила садовника, метнув ему в голову довольно тяжелый камень. И отцовский голос:

– Так это же прекрасно! Растет настоящая хозяйка замка, дуры. Не сметь ей ничего запрещать!

И маленькая незаметная горбунья в серой меховой накидке и в покрывале, скрывшем лицо, которая ночью бесшумно вошла в комнату и склонилась над детской колыбелькой. Эльда, проснувшись от прикосновения жестких рук, испугалась ее черного лица и желтых клыков, но не закричала, а вцепилась ноготками в дряблые щеки. И сразу наступил мрак.

Мрак был долгий и страшный. Эльду кормили из рук, ухаживали за ней, но она сперва ничего не видела. Зрение вернулось, когда ей стали промывать глаза жгучим соком травы, за которой посылали наверх слуг. Сперва Эльда билась в крепких руках своих новых нянек, но уже начала различать очертания фигур, потом вместо жгучего сока ей стали мазать глаза чем-то густым, не причинявшим боли. И она прозрела. Темнота подземных пещер стала ей так же привычна, как раньше тень раскидистых деревьев в замковом саду.

Ей позволялось все! Она могла вцепиться в волосы няньке, расцарапать лицо слуге-цвергу, она визжала и дралась ногами. За это ей давали принесенные сверху лакомства.

Но у нее был наставник, альвриг Тейри. Он рассказывал о власти, которая станет ее уделом и счастьем. Иногда ей хотелось ударить Тейри, но он угадывал намерение и смирял Эльду заклинаниями. Приходилось замирать, каменеть и ждать, когда Тейри соблаговолит отпустить ее тело на свободу.

Альвриг учил: сила нужна, чтобы управлять индергами. А сила есть порождение ничем не стесняемой воли. И настал день, когда он и еще два альврига, объединив усилия, выманили из земли индерга. Он появился, сверкая безупречной белизной шкуры, он встал, принюхиваясь, и вскоре забеспокоился – индерги боятся пустого пространства, им необходимо ощущать и преодолевать сопротивление земной плоти.

Эльда тогда уже получила второе имя, подземное, – Громерта. До девичьей зрелости оставалось совсем немного. И рассказали же ей, что за зверь индерг! Но увидела белую сияющую глыбу на коротких толстых ногах, увидела безглазую морду с костяным мечом на носу – и растерялась. Тейри предупреждал ее о размерах – но до сих пор самым большим существом, какое она видела, был старый вожак вольфкопов. Когда его племя вышло из-под власти альвригов, он был детенышем – и его вместе с тремя такими же малышами альвриги сумели удержать. Его хорошо кормили, его берегли – для настоящего боя. Ему было уже много десятилетий, и жизнь в нем поддерживали заклинаниями силы. Если на плечи Тейри поставить альврига Ури – и то до макушки старого матерого вольфкопа не хватит целой ладони, а то и полутора ладоней.

– Ты должна прогнать его, – сказал тогда Тейри. – Он тебе отвратителен. Он – белый, это мерзость! Кричи, беснуйся, топай ногами. Нужен выплеск воли! И затем – выплеск силы.

И Эльда закричала.

Она бы кинулась бить чудище кулаками, но ее удержали. Альвриги меж тем начали негромко читать заклинания власти. Огонь родился в черных ртах и выскочил на губы и на щеки.

Индерг, повинуясь, быстро перешел пещеру и уперся рогом в стену. Огромное тело задрожало, голова вдавилась в плотную и пронизанную корнями землю, лапы напряглись. Индерг, повинуясь воле, пошел вперед, оставляя за собой округлый лаз, по которому могли идти в ряд двое читающих заклинания альвригов. Стены лаза были крепки и нерушимы – но держались недолго, и когда индерг проходил на своих толстых ногах три-четыре десятка шагов, смыкались за его огромным задом.

– Отлично, королева, – сказал тогда Тейри.

Она еще не была королевой. Ее растили, чтобы она вскоре сменила Аэлизу Бреруру. И растили в самых дальних пещерах, имеющих свои выходы наверх. Королева цвергов Аэлиза Брерура знала о сопернице и пробовала подсылать своих альвригов, чтобы они особо подобранными заклинаниями прощупали землю и нашли тайные пещеры. Была также ночная драка наверху – чтобы не пропустить вниз к свите будущей королевы запасы продовольствия. После этого Тейри увел Эльду так далеко, как только мог.

Альвриг Тейри был еще очень молод, когда сделал выбор – служить не Аэлизе Бреруре, а будущей королеве. Среди альвригов он считался не самым сильным – трое сильных собрались вокруг Бреруры, были, как полагается, Старшими и сопровождали ее в военных походах. Но его огонь с каждой зимой все более креп. Тейри рассчитал – к тому времени, когда сила королевы начнет иссякать, он все так же будет младшим из альвригов, идущим в бой позади всех прочих – Старшие его и близко не подпустят к носилкам, на которых стоит Аэлиза Брерура в мантии из золотого меха. Но кто-то из них, Старших, уже будет втайне растить будущую королеву…

И он справился, он сумел найти Эльду особым чутьем альврига, сумел заполучить это сокровище. Цверги не очень любили драться, обычно они посылали вперед вольфкопов, и даже у старого умелого альврига не было четверти той чистой неуправляемой ярости, которая требовалась, чтобы повелевать индергами и вольфкопами.

Тогда у артейских цвергов еще было несколько вольфкопов…

Тейри все это рассказал Эльде Громерте после ее первого похода. Тогда цверги, выйдя наверх через дюжину нор, взяли две небольшие деревни, Семмдорф и Зерендорф, сами пошли в атаку, разорили их подчистую и перебили всех, кто не успел убежать в лес.

– Ты счастлива, королева? – спросил он тогда.

– Счастлива! – ответила она. Ее несли в бой, она выплескивала свою волю, цверги с рычанием разили беззащитных крестьян и с ревом добивали раненых. Потом они собирали добычу, добыча была прекрасная. А уж потом Эльда Громерта отпустила вольфкопов, и они убежали в лес, а цверги потащили добычу вниз.

– Если бы ты осталась жить наверху, в твоей жизни не было бы такого счастья, – сказал тогда Тейри. И впервые стал отвечать на ее вопросы. Кое-чего, впрочем, даже альвриг не знал. Он не сказал, почему королевой цвергов непременно должна стать красивая девушка из людского благородного рода. Так повелось испокон веков.

– Скорее всего, дело не только в воле и силе, но и в красоте. Мы уносим сверху самых красивых и злых девочек. Люди, когда идут в бой, впереди посылают человека со знаменем…

– С чем?

– Это такой большой кусок ткани, на котором вышиты гербы. Вести в бой должно что-то красивое. Наши женщины – ну да ты сама смеялась над своими кривозубыми няньками… Наши женщины нужны для продолжения рода и воспитания потомства, хотя иные, пока молоды, могут быть приятными для взора.

Эльда Громерта рассмеялась. Две няньки, которых она оставила при себе для услуг, рассказали ей, что у Тейри в дальних пещерах есть подруга, которая рожает ему детей.

И с того дня Эльда Громерта считала себя королевой. Оставалось дождаться, пока альвриги Аэлизы Бреруры поймут, что ее воля и сила ослабели.

Это станет ясно при вылазке наверх. Если вольфкопы окончательно выйдут из-под власти и не станут исполнять приказания, а люди проявят злобу и будут сражаться не на жизнь, а на смерть, то цверги просто отступят и воротятся вниз, а королеву оставят наверху – чтобы ее прирезали люди.

Тейри все рассчитал верно.

Артейские цверги признали Эльду Громерту своей новой королевой. И она много раз поднималась наверх, водила отряды в бой, вольфкопы были ей покорны, цверги собирали для нее все самое лучшее – накидки, меха, лакомства.

Потом случилась беда. Вольфкопы окончательно отказались повиноваться. Кто-то наверху догадался, как снять с их племени древнее заклятие повиновения, но это было еще не все – они оставались полуживотными, безжалостными в драке, равнодушными к смерти врагов и даже своих родственников. И альвригам удавалось добиться их повиновения.

Сперва на волю вырвались вольфкопы Бервальда. Тейри видел это собственными глазами. Небольшой отряд вольфкопов, отправленный в погоню, попал под какой-то диковинный листопад. Тейри и еще один альвриг, Норни, шли следом, чтобы поддерживать боевой порыв заклинаниями власти.

Листья падали на жесткие черные шкуры вольфкопов, шкуры, с которыми щит в бою не нужен, падали на их волчьи морды, и шерсть светлела, морды преображались, делались похожими на человеческие лица. Потом случилось и вовсе неожиданное – вольфкопы заговорили.

Справиться с ними Тейри и Норни не сумели – заклинания власти утратили силу. И вольфкопы повернули назад, забрали своих раненых, ушли в горные леса Бервальда. Выманить их оттуда альвриги не сумели.

– Это работа белых альвов, – сказал тогда Норни. – Они долго за нами следили, я знаю. Теперь они сами – хозяева вольфкопов.

Тейри не был в этом уверен.

Потом цверги потерпели поражение в жестокой схватке с людьми. Люди научились выслеживать их подземные переходы, хуже того – людей кто-то надоумил ставить ловушки на индергов. А погубить индерга может разве что солнечный свет, ожогов его шкура не переносит. Водопой у них был в заводях подземной реки Регинне, а у людей были умельцы находить при помощи раздвоенной ветки водяные жилы. Как люди догадались, где водопой, как сумели подкопать землю, чтобы огромные пласты рухнули в Регинне, а двое индергов остались беззащитны и тут же погибли, Тейри не знал.

Цвергам пришлось отступать, а кормиться под землей нечем. Каждая вылазка наверх губила не меньше десятка бойцов, принесенной пищи хватало ненадолго. И что делать – альвриги не знали.

Эльда Громерта все яснее понимала – нужно бежать. Она не знала человечьей речи, ее глотка привыкла к иным звукам, но люди, возможно, приняли бы ее, а под землей ей грозила голодная смерть. Но там, наверху, была пища – хотя и опасностей хватало.

Однажды Эльда тайно поднялась наверх и там попала в беду.

Она сделала это из любопытства. И оказалась возле лагеря наемников, осаждавших замок мятежного графа. Ей было около двадцати лет, она всегда заботилась о своей красоте и особенно – о длинных золотистых волосах. И ей казалось, что она может отпугнуть любого врага громким визгом и топотом обутых в меховые сапожки ног. Когда четверка вольфкопов несла ее в бой, ее крики были сильнейшим средством выплеснуть волю, и даже опытные альвриги, умевшие выставлять защиту, ощущали желание взяться за меч.

Наемники только посмеялись, а потом пустили красивую девицу по кругу. И Эльда вернулась вниз совершенно растерзанная, потерявшая себя. Она не сразу призналась Тейри в своей беде, а когда он понял, то жестко сказал:

– Ты больше не королева, Эльда.

Тем самым он лишил ее подземного имени Громерта.

Королева была подземным жителям необходима. Эльда в королевы больше не годилась. Из-за этого в конце концов начался опасный спор.

– У наших братьев, что под Клаштейном, королева есть, совсем юная и достаточно сильная, – сказал тогда Норни. – Мы должны с ними соединиться.

– И пойти под их руку? – спросил командир Баррар-второй. – Альвриг, ты на старости лет умом повредился. Как это мы, артейские цверги, подчинимся клаштейнским?

– Если это случится, они уничтожат наших детей, – добавил Деррерт, старый цверг, помнивший еще побоище при Бремлине. – Под землей и так мало пищи, две детские пещеры никому не нужны, хорошо, если можно хоть одну прокормить.

Детей цверги спасали и, отступая к югу, несли их с собой, даже если приходилось бросать другой груз – связки шкур, сумки с золотой и серебряной посудой.

Эльду на совет не приглашали – но и не гнали, ей просто позволяли сидеть в дальнем углу.

Спор разгорелся нешуточный, кое-кто обнажил оружие. Наконец случилось самое страшное – смысл чего Эльда поняла не сразу. Артейские цверги разделились – часть решила идти на поиски клаштейнских цвергов, часть – отступать на юг самостоятельно.

Детей и припасы они делили с большим шумом. Советов Эльды никто не спрашивал. Она ждала – и дождалась: уходящие не взяли ее с собой.

Остались альвриги Тейри, Урни и Грери, командиры Стеммар и Баррар-второй со своими десятками, четыре женщины, старые няньки Эльды и дюжина малышей с двумя няньками.

Они шли, и шли, и шли, изредка выбираясь наверх, иногда им везло – как-то они поднялись на опушку, где паслось стадо коз и овец, убили пастухов и унесли все, что имело хоть какую-то ценность. Свежее мясо вселило в них надежду.

Эльду не гнали, но если бы она собралась уходить – удерживать бы не стали.

И все чаще Баррар-второй заговаривал о новой королеве.

Стеммар же пытался понять, кто наложил на цвергов проклятье.

– Это было очень давно, – говорил старый Грери. – Я долго молчал. Но мне скоро пора в землю, хоть тебе скажу… Мне рассказал альвриг Ирни, который, скорее всего, был моим дедом, а ему – альвриг Имари, от которого Ирни получил заклятия, что когда-то цверги были рудокопами, добывали в горах Клаштейна золото и изумруды, умели ковать оружие. Только не говори никому. Тебя поднимут на смех. Цверг рожден, чтобы брать.

– Значит, правы были темные альвы? – спросил Стеммар.

– Боюсь, что правы. Тогда мы и ростом были повыше. Ты ведь заметил – каждое новое поколение меньше старого, так что через полсотни поколений мы будем – как сейчас наши дети.

– Но кто это был? Кто-то из белых альвов? Человек, которого они обучили? Где его искать? – не унимался Стеммар.

Белые альвы были врагами, это Эльде внушили сразу. Она должна была знать, как вести себя, если в бою на стороне людей вдруг выступит белый альв. Воля на волю и сила на силу – так учили ее. Воля королевы, подкрепленная заклятиями трех альвригов, должна была сладить с белым альвом. Как именно – даже альвриги не знали. Ни один из них никогда не видел белого альва, только от наставника к ученику передавалось: высоки ростом, беловолосы, в бой идут без оружия, а у самых сильных левый глаз закрыт зеленой повязкой.

– Если это человек, то он давно умер. А с заклятиями такое дело – скажем, я заклял тебя на ослабление зрения, но Тейри без труда снимет это заклятие, оно несложное, – сказал Грери. – Нас не закляли, нас прокляли, и того, кто может снять проклятие, на свете нет – по крайней мере, если и есть, нам на помощь он не придет.

– Но вдруг он есть, жив и не откажется помочь?

– Ты отдал свой разум индергу, а взамен взял его разум? – спросил слушавший вполуха этот разговор Урни. – Ты подумай, что будет, если с нас спадет проклятие? Дети станут расти и больше не поместятся в наших ходах. На руках у них вырастут длинные пальцы, и они больше не смогут копать ладонями. А мы сами возьмем в руки лопаты и кирки. Ты этого хочешь? Нас прокляли – а может, благословили? Мы добываем свое пропитание и вещи оружием, это удел благородных. А бегать под землей с тачками и торговаться наверху из-за каждого фунта руды – удел черни!

– Вы меня совсем запутали, – сказал на это Стеммар. – Вы альвриги, вы все лучше знаете, а я уже ничего не понимаю. Мы ведь можем погибнуть! Я бы сам поднялся наверх и просил снять проклятие на коленях и с камнями во рту…

– Попробуй только. Во мне хватит силы, чтобы заклясть тебя и дать тебе мысли индерга, – пригрозил альвриг Урни. – Упрешься лбом в каменную стену и будешь так стоять, пока смерть не опрокинет тебя кверху пятками. Надо уходить дальше, на юг, где мы сможем набраться сил и вырастить детей! А если еще кто-то вздумает бросить оружие, плохо ему придется.

Эльда слушала и думала.

Она не была умна, однако иногда соображала довольно быстро. Стеммар – цверг, на цвергов-бойцов королева смотрит свысока, но он довольно строен для цверга, почти по плечо Эльде. Он силен и, кажется, неглуп. Он пытается спасти род, и для этого готов подняться наверх. Альвриги не обращают внимания на бывшую королеву – так, может, заключить союз со Стеммаром?

Эльда тоже считала, что труд и торговля – удел низких духом, а цверги имеют право взять все, что им приглянется. И она больше не желала голодать.

Когда альвриги устали от спора, они своей волей прекратили его. Отдохнувшие цверги сменили тех, кто рыл новую пещеру. Стеммар, хоть и командир, тоже решил копать наравне с прочими. Эльда взяла его за руку и молча повела в тот лаз, через который цверги попали в пещеру. Он удивился, но не сказал ни слова.

– Ты хочешь подняться наверх, Стеммар? – спросила Эльда.

– То, что я хочу найти, – наверху, королева. Другого способа спасти наш род нет. Но если меня увидят люди – сразу убьют. А без людей я не справлюсь, – ответил цверг.

– Я могу пойти с тобой.

– Но ни ты, ни я не знаем языка людей, королева.

– Мне будет легче, они примут меня за свою, буду объясняться знаками. А ты будешь прятаться. Потом, когда раздобуду пищу, мы соединимся. И понемногу поймем, где искать белых альвов.

– Ты не боишься белых альвов, королева?

– Почему я должна их бояться? Ведь не меня они прокляли.

Эльда понимала – Стеммару очень хочется узнать, зачем королеве подниматься наверх.

– Там, наверху, я сперва раздобуду еду для нашего рода, спущу ее вниз. Ведь мы не можем выходить, как прежде, с оружием, и брать. Нас слишком мало.

– Да, нас, артейских, осталось слишком мало. После того, как вольфкопы нас покинули, роды цвергов разбрелись кто куда. Если не снять проклятие, мы обречены, королева.

В голосе цверга была истинная горечь. Эльда подумала: когда цверги владели волей вольфкопов, о проклятии почему-то никто не вспоминал. И еще она подумала: если вдруг проклятие исчезнет, а цверги выпрямят спины и снова станут рудокопами, то королева им больше не понадобится. А Эльда хотела бы еще немного побыть королевой. Но сперва – поесть…

– Странно, что альвриги этого не понимают, – ответила она Стеммару.

– Что же тут странного? Ты – королева, и ты понимаешь, что значит потерять власть. А они как раз этого боятся. Я думаю, именно проклятье наделило наших альвригов способностями.

Эльда никогда об этом не задумывалась. Она знала, что Тейри, ее главный наставник, родился со способностями, а глубже в историю альвригов она не заглядывала. И сейчас для нее было важнее всего, что цверг называет ее королевой. Значит, она еще может ему приказывать.

Возвращаться вниз Эльда не собиралась. Альвриги сами сказали, что цверги обречены. Значит, нужно жить наверху, чего бы это ни стоило.

Может быть, Эльда не приняла бы решение так быстро, но в пещеру артейских цвергов пришли подземными тропами трое нермундских цвергов, и с ними – их альвриг.

– Нермундских больше нет, братья, – сказали они, – люди заманили нас в ловушку. Погибли жены, погибли дети. Пустите нас к себе.

– Самим есть нечего! – зарычали альвриги, но командиры десяток убедили их: каждая пара сильных рук на счету, нельзя прогонять тех, кто способен рыть землю и махать мечом.

Стеммар расспрашивал нермундских и узнал еще одну печальную новость: похоже, клаштейнских цвергов тоже не осталось.

– Чем скорее мы поднимемся наверх, тем больше надежды, что поможем нашему роду, – сказала Эльда. – Стеммар, нужно найти нору.

Но цверг стал вспоминать, как шли к пещере, и оказалось – подходящей норы не было.

– Придется пробиваться самим, – решил Стеммар. – Пока я еще не ослабел от голода.

И Эльда порадовалась своему выбору: сильный цверг с крепкими руками мог прекрасно вырыть нору, идущую вверх под углом, чтобы удобно было работать, стоя на четвереньках, а потом – быстро подниматься.

Им повезло – сперва их отсутствия не заметили, а потом они вылезли, когда наверху была ночь, и никто из людей не увидел цверга.

Местность, куда они попали, была хороша для спокойной жизни: долина узкой реки, на том берегу лес, на этом огороды, за огородами дома, за домами – холм, на холме – богатая усадьба.

– Эх, в прежнее время мы бы взяли эту усадьбу и унесли прекрасную добычу, – вздохнул Стеммар. – Пойдем, поищем хотя бы капусту на грядках.

Капусту они нашли и некоторое время таскали кочаны к норе, спуская их туда, чтобы катились сами.

– Глупо сделал Тейри, что лишил тебя подземного имени, – сказал Стеммар. – Теперь я вижу, что ты настоящая королева. Ты заботишься о нашем роде.

– Но ты не согласился с Тейри, – напомнила Эльда.

– Многие не согласились, помня, как ты водила нас в бой. Но с альвригами не поспоришь.

И Эльда подумала: если удастся раздобыть достаточно пищи, то вполне можно вернуться вниз. Цверги и их женщины все поймут – и тогда уж альвриги утратят немалую часть своей власти, и перейдет эта власть к той, что накормила род, – к королеве.

Что дальше делать с таким приобретением – она пока не решила. Совсем изгонять альвригов нельзя. Пожалуй, стоит оставить одного, но не Тейри! Лишивший Эльду подземного имени будет изгнан.

Власть над остатками когда-то сильного и гордого племени имела смысл, пока не снято проклятие – если его вообще возможно снять. И если оно существует. Цверги, чья суть изменится, вряд ли будут нуждаться в королеве. Эльда сама до этого додумалась, слушая шепотом передаваемый рассказ о подземной жизни темных альвов. Они, альвы, трудятся, в битву не ходят и ни в каких королевах не нуждаются, а единственное, что умела Эльда, – водить на битву.

– Пойдем к реке, – предложил Стеммар. – Я знаю, рыбаки на ночь закидывают сети. Заберем их и спустим вместе с рыбой вниз.

Но на берегу они увидели нечто странное. Оказалось, речку перегородила стена, к этой стене лепилось что-то вроде дома, и при доме было колесо с лопастями, которое медленно вращалось. Цверг и Эльда посовещались, но так и не поняли, что это такое. Рыбу они, однако, раздобыли и отправили ее в нору.

Близилось утро.

– Тебе нужно спрятаться, а я пойду к усадьбе, попытаюсь там поладить с людьми, – сказала Эльда. – Может быть, они приютят меня и будут учить своему языку.

– Хорошо, королева, – проворчал цверг.

Он знал о горестном приключении Эльды в лагере наемников и не доверял мужчинам из усадьбы: кто их знает, какие там у них нравы. И потому цверг не забрался в нору, а издали следовал за Эльдой, полагая, что до восхода найдет себе укрытие от солнечных лучей.

Эльда же бодро поднималась на холм. Немного запыхавшись, она села на придорожный валун и заново расчесала свои золотые кудри.

Насчет языка она немного солгала – кое-что помнила. Ее унесли вниз четырехлетней, и в памяти остались детские песенки-потешки. Если не давать себе послабления, то язык вернется.

Ей, в сущности, было все равно, как сложится судьба Стеммара. Он был бы хорошим и послушным спутником – но ведь он действительно мог найти загадочных белых альвов и узнать, как снимается проклятие. И что же тогда делать бывшей королеве?

Поиски неведомо кого, способного снять с цвергов проклятие, в ее замыслы не входили. Более того – если возвращаться вниз, то с уверенностью, что цверги больше не послушают альвригов и примут ее, свою королеву, как подобает. Для этого они должны быть прокляты. А Стеммар… Он прорыл нору, ведущую наверх, а она расплатилась с ним, таская к норе капусту и рыбу.

Слова «совесть», как и слова «жалость», цверги не знали. А если бы знали – Эльда могла сказать, что ее совесть чиста.

Она подумала: пожалуй, стоит узнать, как живется людям. Стеммар твердо решил узнать о злополучном проклятии, отговорить его невозможно, приказа он не послушает. Он просто уйдет один, ночью, то поверху, то подземными тропами. Если это случится – нужно уходить от цвергов, нужно уходить… и нужно заранее присмотреть себе убежище…

Куда идти – Эльда не знала, но оставаться поблизости от пещеры не желала. Когда Тейри обнаружит ее побег – может пустить цвергов по следу. А какое расстояние одолевает его волшебный нюх – Эльда не знала.

Она была готова перетерпеть то, что случилось в лагере наемников, лишь бы ее увезли как можно дальше.

Цверг следил за Эльдой издали. Он представлял себе эту вылазку несколько иначе, чем королева. Если бы она понравилась жителям усадьбы, то ее хотя бы попытались научить языку людей. И тогда она могла что-то разведать про белых альвов. Она бы даже могла вместе со Стеммаром дойти до тех мест, где можно встретить белого альва и спросить его о проклятии цвергов. А что с королевой будет потом – Стеммара мало беспокоило. Тем более что альвриги лишили ее подземного имени и воли, которая воплотилась бы в силе, у Эльды почти не осталось.

Стеммар понимал, что артейские цверги обречены, если только не случится чудо. И понимал он, что может, приложив огромные усилия, найти хоть захудалого белого альва и узнать правду, но вот только возвращаться будет некуда. Но он очень хотел спасти своих. Среди детей, которых увели в изгнание, был и его ребенок, хотя имя матери и ее лицо цверг забыл.

Хотя цвергу и не положено испытывать привязанность к слабому существу, но ребенок был ему дорог. И другие малыши, которых еще носили в корзинах, вызывали желание обнять их и защитить. Это было странно, однако старый цверг Браррир сказал как-то, что у цвергов порой просыпаются воспоминания, которых быть не должно, и тогда руки сами делают нечто неожиданное – находят цветные камни в горной породе или как-то угадывают, какой камень больше подходит, чтобы точить мечи и ножи.

И Браррир тайно, чтобы не заметили альвриги, показал Стеммару два розовых камушка, которые сам добыл и прятал в ножнах короткого меча.

Снять проклятие – означало взять в отвыкшие от труда руки мотыгу и лопату. Но означало также торговлю и мир с теми, кто наверху. Если этого не будет – род, уходя все дальше и дальше, будет терять бойцов и детей, пока не погибнет.

Цверги раньше заботились о потомстве, но умеренно, они снабжали пищей и одеждой женщин, которые выхаживали малышей, не более того. Они даже не разбирались, где чей сын или дочь, полагая, что это – забота альвригов. Сейчас же они осознали, насколько для них важно сохранить потомство, и Стеммар из вылазок старался принести хоть что-то своему ребенку.

Ребенок был еще в том возрасте, когда лицо гладкое и горб не начал расти. Стеммар думал: если бы удалось снять проклятие, ребенок рос бы, как дети темных альвов, стройным и красивым. И он понимал: время поджимает…

Чудо случилось.

Эльда нашла калитку, ведущую в сад, и преспокойно вошла туда. Солнце уже встало, усадьба просыпалась. Цверг, хоронясь под разлапистыми кустами, подкрался к калитке. Хотя цверги не очень любопытны, но ему хотелось знать, как люди примут Эльду.

Часть сада занимал цветник. Эльда прошла мимо цветов, смысла которых она не понимала. А Стеммар заметил за розовыми кустами движение.

Он вгляделся – там были двое. Он напряг зрение, ночное зрение цверга, и увидел пожилую женщину с девочкой лет шести. Они принесли жестяные лейки и поливали цветы.

Пожилая была обыкновенная, в полосатой юбке, в коричневой кофте и чепце, поверх юбки – огромный белый фартук. А девочка – в дорогом платье из заморского шелка и в кружевной шапочке, из-под которой вдоль щек вились золотые кудряшки.

Стеммар понял – вот она, королева, которая спасет артейских цвергов! Вот оно, чудо! Он уже не помышлял о проклятии, более того – ему вдруг показалась нелепой сама мысль избавиться от проклятья. Зачем? Чтобы до дня, когда придет пора слиться с землей, махать киркой и лопатой? Чтобы его дитя наживало себе мозоли на ладонях от лопаты, а не от меча? Новая королева сулила цвергам новую жизнь и новые военные походы! Продержаться несколько лет, научить ее выплескивать волю, снова подчинить себе индергов! А может, и вольфкопов – как знать, вдруг не все они обрели свободу, вдруг кто-то еще прячется в лесах и ждет зова хозяев?

Цверг в несколько прыжков, проломив розовые кусты, оказался возле девочки, схватил ее и понесся к калитке. Он почти не боялся солнца – если выскочить, то вниз по холму можно нестись с огромной скоростью и добежать до норы, не получив опасных ожогов.

Девочка закричала, закричала и пожилая женщина. Она впервые в жизни видела черное, низкорослое, горбатое существо с торчащими жесткими волосами, с морщинистым лицом и с желтыми кривыми клыками. Ей даже показалось, что существо голое, хотя на Стеммаре была черная туника, перепоясанная кожаным поясом, за который был заткнут кривой нож.

Эльда обернулась, увидела бегущего цверга с ребенком под мышкой и все поняла. Цверг нашел новую королеву! Он больше не пойдет искать колдуна, способного снять проклятье! И теперь, если жизнь наверху окажется совсем плохой, возвращаться будет некуда.

Кинувшись наперерез цвергу, Эльда повисла у него на плечах, пытаясь придушить давнего боевого товарища.

Цверг выпустил девочку, извернулся и, рыча, всадил Эльде в горло нож. Она больше не была его королевой, его королева – вот! И в ней – будущее всего артейского рода!

Теперь оставалось подхватить орущего ребенка. Крик этот радовал сердце цверга – девчонка могла стать истинной королевой!

Но по саду уже бежали мужчины, мимо уха цверга просвистела стрела, и Стеммар пустился наутек. Добычу пришлось бросить.

За ним по следу пустили собак, и собаки привели к норе.

– Выходит, к нам пожаловали цверги, – сказал хозяин усадьбы, старый вояка, гораздый на военные хитрости. – Клаус, Фрейц, Никке, бегите в деревню, гоните всех сюда, пусть принесут мотыги и лопаты, у кого что есть. Всех! Не хнычь, Соннекен, чудовище больше не вернется.

Зная повадки цвергов, хозяин послал охотников с собаками искать другие норы. Нашлись две. К ним определили семейку здоровенных лесорубов с топорами – по трое к норе. Велено было бить каждого, кто попытается вылезть наружу.

Хозяин сам расставил своих поселян между водяной мельницей и норой, приказав рыть канаву так споро, будто это главное дело всей жизни.

– Давно я собирался спустить мельничный пруд, чтобы этот бездельник Станне не жаловался на сломанное колесо, а сам за три дня починил его. Копайте, копайте! – прикрикнул на своих людей хозяин. – У нас мало времени! Они могут уйти, чтобы вернуться!

Когда узкая и мелкая канава была готова, в нее стали понемногу спускать воду из запруды. Запруда была довольно велика, и бездельник Станне внимательно следил, чтобы вода не хлынула через край. Ручеек уходил в нору, сверху кричали, что уже показались из воды корни старых ив. Фрейц, хозяйский любимец, молодой охотник, лег наземь и прислушивался – что там, в глубине.

– Воют! – радостно доложил он. – А у нас еще и половина воды к ним не ушла.

– Вот когда замолчат, будем радоваться. Весь пруд спустим туда, – решил хозяин.

– Хозяин, мы двоих пришибли! – раздался издали басовитый голос. – Больше не лезут!

– Вот и замечательно, – ответил хозяин. – Теперь на всякий случай забейте в каждую нору по толстому бревну. От этой нечисти нужно избавляться сразу. Цверги только убивать и грабить умеют. Хорошо бы их всех навеки истребить.

– А как быть с девицей? – спросил Никке. – Никто из нас ее не знает, откуда взялась – непонятно. И воняет, как скотомогильник.

– Глупые вопросы задаешь. Похоронить в овраге – и вся недолга. А калитку замуровать. Мало ли кто еще полезет.

Эльда Громерта могла благодарить судьбу за скорую смерть без мучений. Она больше не была королевой – все ее подданные погибли. И жить ей, в сущности, было уже незачем.