…Капитану Добрушу не удалось поспать перед вылетом, как он рассчитывал. Вернее, он не захотел ложиться, хотя и мог бы это сделать. Его неудержимо потянуло к Анне.

Она была в землянке одна. Увидев капитана, она поднялась.

— Я знала, что вы придёте, — сказала она. Он и не подозревал, что с ней будет так хорошо и просто. Они не говорили ни о прошлом, ни о будущем, им было достаточно того, что они вместе и им хорошо. Когда он уходил, она сказала:

— Пожалуйста, возвращайся… Ему во что бы то ни стало нужно вернуться к ней.

Правый мотор начинает давать перебои. До пилота то и дело доносится зловещее чихание задыхающихся цилиндров. Ну что ж… пора. И пилот и мотор выработали все свои ресурсы. И если пилот ещё действует, одержимый стремлением сохранить связь с ускользающим он него миром, то у мотора нет никаких целей, ради которых ему стоило бы доводить себя до саморазрушения.

— Штурман… какая высота? — спрашивает пилот.

— Восемь триста.

— Сколько мы можем терять, чтобы всё же хватило горючего?

— Метров пятьсот… не больше. На семи тысячах ветер на двадцать километров слабее.

— Ладно. Правый мотор начинает давать перебои, придётся уменьшить тягу. Последите за курсом.

— Хорошо… командир.

Голос штурмана едва заметно вздрагивает. Он отлично понимает, что это значит — перебои. Перебои обычно стремительно развиваются в полный отказ мотора. А ему очень не хочется, чтобы это случилось сейчас, где-то в центре оккупированной Белоруссии, после всего, что они выдержали, когда пилот почувствовал себя бодрее и когда выяснилось, что стрелок не сможет оставить машину. И когда он, штурман, сделал то, о чём в нормальных условиях не посмел бы даже и подумать, — произвёл расчёт на посадку самолёта слепым пилотом.

Конечно, это невероятно сложно. Малейший промах — и самолёт превратится в груду обломков.

Но, с другой стороны, бомб у них нет. Он, штурман, рассчитает подход к полосе так, что в баках останется горючего только на пробег, тогда взрыв или пожар им не грозит. Покалечатся, если самолёт скапотирует… ну что ж, к этому не привыкать. А может, им удастся посадить машину. Он, штурман, рассчитает подход к полосе предельно точно. Он станет глазами пилота. Почему бы не случиться чуду? Почему бы им не сесть? Они заслужили это.

Но отказ мотора разом перечеркнёт все расчёты. Пилот уменьшает обороты мотора, и машина начинает разворачиваться вправо.

— Дайте левой ноги, командир. Снимите нагрузку триммером…

Пилот компенсирует уменьшение тяги рулём поворота. Скорость снижается. Машина начинает терять высоту…