Кто-то тихо звал меня по имени. Я прикрыла глаза от яркого утреннего солнца и повернулась, чтобы посмотреть, кто решил разбудить меня сегодня. Саншайн? Люк? Нили? Я потянулась и поняла, что со мной в кровати никого нет. Ривер…

Я села и потёрла глаза. Затем мой разум затопили воспоминания о вчерашней ночи, и это разбудило меня быстрее, чем ведро ледяной воды. Ривер уезжал. У него проблемы, он не владеет собой. Сияние. Письма…

— Вайолет?

Это был Джек. Он стоял в луче солнца и выглядел как обычно серьёзным.

— Привет, Джек. А я заснула. Сама. — «Сосредоточься, Вайолет!» — Что случилось?

— Утром я вышел на прогулку. Хотел найти идеальное дерево и нарисовать его. Но нашёл… нечто другое. В канаве у дороги.

Я уставилась на него непонимающим взглядом.

— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Прямо сейчас.

Я кивнула.

— Хорошо.

Расчесав волосы и почистив зубы, я надела зелёную юбку и мягкую рубашку на пуговицах, в которой мама любила рисовать. Джек ждал меня снаружи. Я никого не предупредила, что ухожу: ни Люка, ни Нили, ни… Ривера. Я сказала, что не хочу видеть его до отъезда, но теперь сомневалась в серьёзности своих слов.

Чёрт бы его побрал!

Я последовала за Джеком по дороге в Эхо, мимо туннеля и кладбища. Солнце ярко светило в небе. Из-за росы на траве мои ноги скользили в шлепанцах.

Вдалеке прозвучал свисток поезда, и хрупкие плечики Джека напряглись. Мы прошли городской центр и брели по пустому полю неподалёку от улицы Гленшипов, но мальчик так и не произнёс ни слова. Это меня нервировало.

— Ради Бога, Джек, что ты увидел?!

Но тот только покачал головой. Прошло ещё несколько минут в пути. Я уже слышала шум воды вдалеке — это была река, огибавшая весь город и выходившая в море. Смахнула с себя комара и скривилась при виде кровавого пятна, которое он оставил на руке.

Подняв взгляд, я обнаружила, что Джек остановился и указывал на железнодорожные пути.

В Эхо всё ещё ходили поезда. Дорога рядом с Ситизеном давно исчезла, но за городом пролегала рабочая дорога, по которой ездили в Канаду грузовые поезда и изредка пассажиры. Джек показывал на участок, поросший деревьями.

Мальчик взял меня за руку и вместе мы ступили на рельсы. Я прислушалась к звуку поезда, но ничего не услышала, кроме тихо и меланхолично воркующих голубей. Джек потянул меня за руку, и мы сбежали вниз по рву с другой стороны дороги.

Дойдя до низа, я недоумённо покосилась на Джека. Его рыжеватые волосы блестели в утреннем свете. Лицо у мальчика было бледным.

И тут я увидела.

Его.

Чёрные спутанные волосы, слипшиеся от засохшей крови. Они первыми бросились мне в глаза. Тело мальчика было спрятано в тенях, откидываемых деревьями. Но на его лицо падали лучи солнца. Я отшатнулась и чуть не наступила на руку мёртвого ребёнка.

С моих уст сорвался кричащий, визгливый звук, от которого я сама вздрогнула.

— Думаю, его сбил поезд, — сказал Джек. — Проводник его, наверное, даже не услышал. Тело откинуло в сторону, и он… скатился сюда.

Я не ответила. Мой взгляд был прикован к глазам мальчика. Глаза, которые стреляли молниями на кладбище, пока Ривер сжимал его шею, теперь были широко распахнуты и смотрели в пустоту. Мёртвые. Мёртвые, мёртвые, мёртвые. Это зрелище нельзя было сравнить с тем, как Даниэль Лип перерезал себе глотку на городской площади. Тело передо мной принадлежало ребёнку. Всего лишь маленькому мальчику. Его голова была вывернута под жутким, неестественным углом, а кожа местами посинела и посерела. Его чёрные волосы были грязными от крови, земли и листьев. Чёрт, я так близко находилась к трупу, что могла прикоснуться к нему…

— Вайолет, это сделал Ривер? Он заставил его прыгнуть под поезд? Я никому ничего не рассказывал. Не хочу, чтобы у Ривера были неприятности. Сначала я собирался рассказать полиции, но затем подумал, а что, если это дело рук Ривера?

Я отпустила его руку и отошла в бок. Меня стошнило. И даже когда рвать уже было нечем, тошнота не прекращалась, сотрясая моё тело. Меня трусило, как листья на деревьях, которые прятали тело мальчика от солнца.

В конце концов я выпрямилась. Подошла к ручью, опустилась на его грязный берег и умыла лицо холодной водой. Прополоскала рот. А затем вернулась к Джеку и трупу.

— Ривер потерял контроль, Джек. Это он был на чердаке, я уверена. Он опасен. Для меня, для тебя, для всех. Потому… вот, что мы сделаем. Ты пойдёшь в кафе или библиотеку и останешься там, пока я не приду за тобой. Не хочу, чтобы ты оказался замешан в наших разборках. Я пойду к Саншайн. Воспользуюсь её телефоном и позвоню в полицейский участок Портленда. — Я провела тыльной стороной ладони по лбу. Лицо было холодным, но от воды из ручья или от тошноты — я не знала.

— Возвращайся в город, — сказала я, когда Джек не сдвинулся с места.

— А ты? — спросил он милым, серьёзным и обеспокоенным голосом.

Я покачала головой.

— Я пережду пару минут. Не хочу, чтобы кто-то увидел, как мы вместе возвращаемся в город. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты имел отношение… к этому.

Джек посмотрел на меня, затем кивнул и убежал.

Голуби снова заворковали. С верхушки дерева закаркала ворона. Тени вокруг меня заплясали от облаков, закрывших солнце. Теперь всё тело мальчика окунулось во тьму. Мне хотелось помочь ему. Подвинуть его, чтобы он не лежал так неестественно. Я хотела…

— Привет.

На одну безумную секунду я подумала, что со мной поздоровался мёртвый мальчик. Что он ожил. Я испугалась, что сошла с ума. Приложила руку к сердцу, наклонилась и уставилась на рот и глаза трупа, ожидая, когда они шевельнутся.

И тут у меня начало покалывать в затылке.

Я обернулась.

Мальчик. Не мёртвый. Он стоял в десяти шагах от меня в гуще деревьев. Ему было около четырнадцати, но он уже перерос меня. Вид у него был отдалённо знакомый. Где мы могли видеться? Он был тощим и угловатым. А его волосы… длинные волосы до плеч. Красные, как море на заре, моряки, готовьтесь к беде. Огненно-красные. Кроваво-красные.

На нём были чёрные ковбойские сапоги, узкие, дорогие на вид чёрные штаны и обычная белая футболка. Он смотрел на меня зелёными, круглыми, удивлёнными глазами. Затем кивнул на тело.

— Да уж, мэм. То ещё зр… то ещё зрелище, — сказал он надломленным голосом. У него был слабый южный акцент. Как у Макмертри. Скорее всего, он из Техаса. — Я наткнулся на него случайно, пока наблюдал за поездами. Так я сюда и приехал. На поезде. Мне нравится смотреть на них. И иногда кататься.

Я уставилась на него и попыталась скрыть дрожь. Главное не паниковать.

— Как давно ты здесь?

«Пожалуйста, пусть он не слышал о Ривере, господи, пожалуйста!» — взмолилась я, несмотря на то, что и так собиралась рассказать обо всём полиции, и это уже не имело значения.

— Всего пять секунд, мэм. Я живу в Эхо. Собрался было идти в город за помощью, но тут увидел вас и того мальчика, и спрятался за деревьями, чтобы понять ваши намерения, — он протянул руку. — Меня зовут Броди.

— Я — Вайолет, — мы пожали руки. Несмотря на худобу, рукопожатие у него было крепким. Его пальцы впились мне в кожу… и отпустили. — Значит, ты Броди? Не припоминаю… мы раньше не встречались? Ты недавно переехал?

Он быстро кивнул. Копна его рыжих волос взметнулась от движения, и показались кончики ушей. Они немного торчали, из-за чего он выглядел ещё моложе.

— Пару дней назад, — мальчик нагнулся и поднял что-то земли. Чёрную ковбойскую шляпу. Затем надел её на голову, и рыжие волосы исчезли из виду, как лампочка, которая со вспышкой погасла. — Я из Техаса.

Я уже видела эту шляпу. Паренёк, сидевший на качелях, когда Даниэль Лип совершил самоубийство… на нём была такая же шляпа.

Облака проплыли дальше, и на небе снова показалось солнце, осиявшее лицо мёртвого мальчика. Я вдруг осознала, что только что познакомилась с ребёнком из Техаса, стоя в шаге от трупа.

— Да, Техас, точно… — пробубнила я, снова думая о Ривере, как сдам его, что с ним сделают, и что это сделает со мной. — Мне нужно срочно позвонить, так что… я не могу сейчас разговаривать. Мне нужно вернуться домой и сделать важный звонок…

— Вы не будете против, если я пойду с вами, мэм? — Броди снова снял шляпу. — Вы собираетесь звонить в полицию, верно? Я мог бы подождать с вами и рассказать им, что видел. Мне хотелось бы помочь. Вы выглядите немного измождённой, если честно. Мне уже доводилось видеть мёртвых мальчиков. В Техасе много трупов. Потому мне всё равно.

Но мой разум находился в миллионе миль оттуда, и я не отвечала. Когда я молча начала идти в город, Броди просто последовал за мной. Какая-то частичка меня всё же продолжала отмечать, что творится вокруг, так что это я заметила. Но что толку? Он выглядел как вполне милый, вежливый ребёнок. Ну и что, если он ко мне присоединится и расскажет полиции свою версию истории?

Дойдя до города, мы пошли незаметными тропками, чтобы избежать главной площади. Я не хотела никому объяснять, почему мои ноги по колено в грязи, почему с волос капает речная вода, почему у меня болезненный вид и почему я шагала с каким-то пареньком по имени Броди. Я была уверена, что, если хоть один человек осмелится меня остановить и спросить, что случилось, я сразу во всём признаюсь. Расскажу о сиянии, Ривере, Дьяволе, мёртвом мальчике. Обо всём.

По пути домой Броди вроде бы спросил, куда именно мы идём, и я вроде бы ответила ему, но точно не помнила.

В Ситизене царила тишина. Я пошла в сарай, но Люк сегодня не рисовал. В гостевом доме было тихо. Прижалась ухом к двери и прислушалась: вдруг услышу, как кто-то готовит завтрак, варит кофе, жарит яичницу, или Нили с Ривером дерутся — но ничего не услышала.

Когда я вышла на задний двор, меня пронзила дрожь. В атмосфере чувствовалось что-то плохое, как перед началом бури. Вот только небо было ясным. Ярко светило солнце, воздух был тёплым. Но что-то вызывало у меня мурашки по коже. Что-то вызывало во мне ощущение, что за мной наблюдают.

Я осмотрелась. Никого. Нигде никого не было.

— Понятия не имею, где все. Это… странно.

Броди просто улыбнулся и пожал плечами.

Я начала колебаться. Подошла к ступенькам в Ситизен и подумала о том, чтобы прилечь в кровать. Забыть о том, что я видела. Забыть о мёртвом мальчике с запёкшейся кровью на волосах. Забыть о Даниэле Липе, перерезавшем себе глотку. Забыть обо всём.

Но затем я посмотрела на Броди с его рыжими волосами, ковбойской шляпой, его «мэм» и милым техасским акцентом.

Он тоже видел тело.

Его не забыть. И дело это никак не замять.

— Просто подожди здесь, — сказала я, наплевав на вежливость. — Я схожу к соседям и воспользуюсь телефоном. Будет легче, если ты останешься тут. Ладно?

Броди приподнял шляпу и указал на землю у своих ног, как бы говоря, что он никуда не денется.

Я сделала глубокий вдох и пошла по дороге к дому Саншайн.

Девушки не оказалось на крыльце. Наверное, она тоже ещё спала. Интересно, который вообще час? Саншайн и Люк были ранними пташками, а я не особо знала, чем можно заниматься в такую рань: когда они встают, когда завтракают, как проводят каждое утро? Я никогда не была жаворонком, не считая тех случаев, когда меня будили серьёзные мальчики в 7 утра, чтобы показать мёртвое тело на железнодорожных путях.

Дверь в дом Саншайн была открыта. Я постучалась, но не стала дожидаться приглашения.

Первыми мне бросились в глаза родители Саншайн. Сэм и Касси стояли в гостиной — первый, как обычно, выглядел потерянным и весь в вельвете, а Касси сверкала чёрными волосами и очками. Оба смотрели на что-то на полу.

Что-то на полу оказалось Саншайн. Она лежала на животе и истекала кровью. Кровь шла из раны на виске, стекала по лицу и собиралась в лужицу на полу.

Саншайн заметила меня. Её рот открылся в безмолвном крике. Она пыталась что-то сказать, но с её уст слетали только слюна и ещё больше крови. Девушка закашлялась, и кровь засочилась сквозь стиснутые зубы.

— Может, ударь ещё раз? — предложила Касси. — Смотри, оно пытается пошевелиться.

В руке Сэма была зажата бита, которую я заметила не сразу. Почему я её не заметила? С каких пор у родителей Саншайн, ярых книжных червей, есть бейсбольная бита? Подруга коснулась рукой пальцев моих ног. Я хотела помочь ей, хотела, но не могла пошевелиться. Меня парализовало от шока. Я пыталась закричать, но не издавала ни звука. Саншайн перестала двигаться. На бите были кровь и волосы. Почему я этого не заметила, когда зашла? Саншайн, кровь, бита, меня трясло, я кричала, но молчала…

И тут Касси наконец меня заметила. Женщина улыбнулась. В её глазах застыл странный пустой взгляд, как у мёртвого мальчика на железнодорожных путях.

— Здравствуй, Вайолет. Хочешь чая? То ещё выдалось утречко. В дом пробралась крыса, но Сэм убил её битой. Вон она, у твоих ног. До чего отвратительно создание! У неё наверняка бешенство. Сэм собирается вынести её на двор и сжечь. Вайолет, ты выглядишь расстроенной. Что-то случилось?

Тут Сэм поднял взгляд. Глянув в мою сторону, мужчина поднял биту в воздух.

— Я же говорил, что их больше, Касси! Крысы ходят стаями. Отойди подальше, я и эту убью…

Он замахнулся, и я пригнулась. Дерево задело мой висок, и я попятилась к выходу. Я не упала, но мужчина снова замахнулся и, боже, я не хотела бросать Саншайн, но услышала, как бита рассекает воздух и…

Убежала. Выбежала за дверь, споткнулась, сбежала по ступенькам, снова споткнулась, пробежала мимо леса, мимо океана, завернула во двор и заскочила прямиком в Ситизен.

У фонтана стоял Броди. Он увидел, как я бегу, но ничуть не удивился. Мальчик поглаживал грязную фигуру голой девушки и улыбался.

— Как там Саншайн? — спросил он елейным голоском, когда я остановилась. Пот стекал с меня ручьём, во рту был неприятный привкус желчи, и я умирала от страха. — Шлюшка ещё не подохла?

А затем он посмотрел прямо на меня и подмигнул.