— Сумеешь, Енни?

— Хорошая девочка, большие надежды могла бы подавать… Дар, правда, узконаправленный, зато мощности неплохой… Запущенный, конечно, и полное отсутствие тренинга и школы… Что характерно, имевшее место досадное происшествие ничуть не стёрло его, даже не пригасило. Скорее, пожалуй, придало дополнительную фокусировку… Ты уверена, что не собираешься заводить ученицу?

— Енни, ты же меня не первый день знаешь…

— Знаю, к великому своему сожалению. Если я возьмусь за стабилизацию без параллельного развития — от этого великолепия не останется практически ничего. Ты издеваешься, да? Своими руками уничтожить подобное чудо…

— Зато будет обыкновенной. Ничего не знающей. Ни к чему не причастной. Простой и счастливой. Если повезёт…

— Из неё вышел бы прекрасный школлер. Может быть — даже самшит…

— Только попробуй.

— Ха! Она ещё мне угрожает?! Нос не дорос! Мелочь пузатая! У вас когда там совершеннолетие наступает, а? Вот то-то же! Угрожает ещё! И — кому?.. Ты кому угрожаешь, а?!..

— Ты уходишь от ответа, Енни.

— Тоже мне… Угрожальщица!

— Енни, пожалуйста, не делай вид, что обиделся. Ты всегда так поступаешь, когда хочешь уйти от ответа. Да или нет? Берёшься — или мне самой попробовать?

— Самой!.. Это уже шантаж, знаешь ли! Тебе только доверь бедную девочку… Радуйся! Ты вовремя успела. Прогрессирующий синдром куколки, недели через две она бы уже окончательно ушла в себя, и никакая твоя шоковая терапия… Волей-неволей пришлось бы брать в ученицы… Хотя бы на фильтровку.

— Теперь моя очередь говорить «Ха». Прости, Енни, но ты дурак. Ты же ничего не знаешь о фильтрах, а туда же.

— Ох, извините, затронул ненароком профессиональную гордость, больше не повторится.

— Не язви. Да или нет?

— Да! Конечно же, да! К стенке припёрла, да ещё спрашивает. Ты же не случайно сюда притащилась, не ближний же свет… Стала бы ты сюда тащиться, если бы не была стопроцентно уверена…

— Задаёшься. На Талерлане лучшие медцентры и лучшие специалисты во всей галактике. Это известно всем.

— Ха! Три раза. Ты же не пошла в первый попавшийся центр к первым попавшимся специалистам. Не-ет. Ты ко мне пошла.

— Спасибо. Отработать или?..

— Никаких или. На ловца, как говорится… Если бы ты вчера не пришла, я бы сам не сегодня-завтра тебя искать начал.

— О, Великий Оракул, ты только погляди, что творится?! Никому в этом славном мире больше не нужны реалы! Зато всем вдруг страшно понадобились услуги… Кстати, вот тоже вопрос — чьи именно услуги понадобились тебе? Фильтровать у тебя вроде бы нечего, хотя — кто его знает, конечно… Координировать ты ещё и покруче меня умеешь, в Колледже нам тебя вечно в пример приводили… Охранника? Смешно… Школлера? Ещё смешнее… Убить кого-то, что ли, внезапно понадобилось? Да нет, пожалуй, ты же мастер, сам бы справился… Значит — анализ или информация. Всего лишь. А я было уже подумала, что будет что-то интересное.

— Информация. Можно сказать и так. У меня есть сын.

— О! Поздравляю. И что?

— Мы не поддерживаем отношений. Можешь считать проблемой отцов и детей, не имеет значения… Хотя — вру. Имеет. Он странный. И дело с ним иметь трудно… Впрочем, это-то как раз не важно… Информацию я тебе сбросил, пакет найдёшь в своём планетарном адресе…

— А на словах?

— А на словах… Скажем так — у меня есть некоторые основания полагать, что у него не всё в порядке. Короче — он может влипнуть в очень скверную передрягу. Если уже не влип.

— Известно, где он обретается?

— Известно, где он был. Или должен был быть.

— Найти, вытащить за уши из дерьма и нашлёпать по попке?

— Если понадобится. Хотя, может, всё это и блажь, и нет там ничего…

— Если не секрет — откуда у тебя эта… информация?

— Не секрет… Только не смейся. Кубик. Выпадало трижды подряд…

— Я давно уже не смеюсь над способом добывания информации. Какая, в сущности, разница. Ладно, сделаю. Пока. И ещё раз — спасибо.

Она всегда перемещалась быстро. Если, конечно, была в подходящей шкуре — а сейчас она вырядилась в полное парадное эриданское. Да и прощания никогда не затягивала.

И потому была уже у самой двери, когда Нгу Енн, имевший когда-то весьма красноречивую кличку Ки Кю, а ныне всеми уважаемый ведущий нейрохирург и психоструктор разряда «Альфа», вздохнул, шевельнулся массивным телом в не менее массивном кресле и сказал неуверенно:

— Только ты… это… ну, поосторожней там. Понимаешь, он всё-таки Рыцарь…

Ки — это в переводе с киндского нечто полное и абсолютное.

Как вселенная.

Кю же, в смысле, если по буквам, кай-аш-у-умляут, — это ругательство такое.

Нецензурное и единственное на древнечатланском. Так сказать — сосредоточие всей мерзости, какую только можно себе вообразить. Сильная это штука — старинные диалекты…

Главное, точная.

А клички за просто так в «К.К.К.» не раздавали, их заслужить ещё надо было…

Нет, ну это кем же надо быть, чтобы так мило и естественно, почти небрежно, сообщить такое под занавес. Словно речь идёт о незначительном пустячке, о котором и знать-то необязательно, но ладно уж, цени мою доброту, расскажу и о нём на всякий случай.

Это полным КЮ надо быть, и никак не иначе.

И как на подобное прикажете отвечать?..

Вообще-то, вариантов много было. От простого и недвусмысленного жеста до пространной возмущённой тирады о совести, славных годах совместной учёбы и явно назревшей у некоторых личностей проблемы с рассудком.

Отношения Эридани с Орденом и так-то на добрососедские походили не очень, скорее напоминая вооруженный нейтралитет, усугублённый повышенным до почти болезненного взаимным интересом. А как, простите, ещё могут сосуществовать в тесных условиях одной галактики пироманы и те5, кто сам себя полагает единственной пожарной бригадой человечества?

Но сталкивать лбами с молодым и явно очень честолюбивым в силу юного возраста рыцарем именно её, бывшего школлера, фильтра и самурая шитакана, выпускницу «Королевского Колледжа Координаторов» — и, заметьте, выпускницу не из худших, а это значит, что координация, повсеместная и ежесекундная, стала уже второй сутью, на подсознательный уровень перешла, и не пригасить её теперь, как ни пытайся — попытайся, например, сознательно и активно не думать о белой черепахе, то же самое…

«Вот тебе, детка, красная шапочка и ведёрко, сходила бы ты за водой. Только, знаешь, ты это… поосторожнее там. Не расплескай. Да и колодец всё-таки принадлежит волку-людоеду… Который на ужин предпочитает малолеток в красных шапочках… Я знаю, что у тебя есть пулемёт, но ты с волком поосторожнее там, мне он сильно дорог, не порань ненароком».

Что ответить на это?..

Аликс ограничилась тем, что иронически отдала честь. Хотя ухо кольнуло так, что даже в глазах потемнело — Чип был не согласен с её сдержанностью и всеми доступными ему силами намекал на то, что если ему дадут право голоса, уж он-то выскажет этому типу…

* * *

Аликс шла по коридору, улыбаясь насмешливо и легкомысленно. Шедший навстречу санитар принял эту улыбку на свой счёт, приосанился, хотя и с некоторой опаской, улыбнулся в ответ. Она скользнула по нему взглядом заинтересованно. Даже, кажется, подмигнула, чем довела до состояния, близкого к восторженной панике.

Она не заметила его. Она вообще сейчас ничего не видела, шла и на окружающих реагировала на автопилоте.

Она думала, делая это так, как умеют только эриданцы.

Десятки, сотни, тысячи вроде бы никак не связанных между собой событий мелькали калейдоскопом, выстраивались цепочками, тут же рвались, разлетались брызгами и снова выстраивались — уже в другой последовательности. Миллионы абсолютно разрозненных мелочей. Ни на что, вроде бы, не влияющих. Незаметных.

Неважных…

Чип, конечно, умница, но он слишком молод и прямолинеен. Чересчур быстро выносит суждения и принимает решения. Эриданцы же не торопятся никогда. Во всяком случае — не торопятся в их понимании этого слова.

Чип не понимает одной существенной детали — Енни, конечно, кю. Причём не просто кю, а именно что ки кю. Но — не дурак. И пусть он не знает о её самурайстве, — хотя это тоже спорный вопрос, а точно не знает ли?! — но про фильтров он знает отлично, в колледже координаторов это его тема была…

Неспроста он. Мог бы ведь и сам, с лёгкостью мог, координатору его уровня призвать к порядку зарвавшееся чадо, пусть даже и рыцарством балующееся — да как два файла переслать.

Не стал.

Что — не смог? Вряд ли. Скорее, не захотел. И тут возникает вопрос — почему?

Сложные проблемы из разряда взаимоотношений отцов и детей — или же ему необходимо, чтобы именно она?.. Стоп. Енни, хрыч старый, не хотелось бы думать, что это просто твоя очередная попытка из уже изрядно поднадоевшей серии поползновений на тему матримониальную… Не удалось самому — так хоть через сына, так, что ли?.. Да нет, вряд ли он всерьёз может рассчитывать, что она попадётся в столь примитивнейшую ловушку.

Тогда — что?

А на бастардов, между прочим, опять подняли цену…

И, если Ки Кю не врёт и не ошибается — у нас имеется не просто Рыцарь, а Рыцарь, вышедший на Большую Охоту.

Давненько не было у нас этой самой Большой Охоты, подзабывать уже стали, расслабились…

Значит — опять будут костры. Если Большая Охота завершится удачно для Ордена — кубик не бросать, будут. Хотя, нет, костры они уже пару веков как не используют, они же теперь гуманные стали, просто смертельная инъекция, а кремация уже потом.

Бастарды, мать вашу! И папочек тоже, заодно. Наплодили, понимаешь, а воспитывать некому, бегай теперь…

Потому что за кем, кроме очередного бастарда, очень не вовремя осознавшего и тут же попытавшегося использовать налево и направо основную свою силу, может начать Большую Охоту молодой и очень честолюбивый рыцарёныш?

Впрочем — это всё потом. Пока имеется куда более насущная проблема. Главное — близкая. И почти неожиданная. Вот она, рядышком, на площадке первого этажа…

На площадке первого этажа стояла Джесси.

Аликс спасла быстрота реакции.

А так — место Джесси выбрала идеальное, немного слева от лифтов, с того края площадки как раз просматривались обе лестницы и дорожка, ведущая к чёрному ходу, а парадный вообще был как на ладони. Выучка у девочки неплохая, ничего не скажешь.

Джесси была одета в голубые форменные брюки какого-то санитара, имевшего несчастье и глупость с ней повстречаться, а у больничного халатика отрезала рукава и подол, превратив его во вполне приличную рубашонку. Рюкзачок на левом плече дополнял картину. Она стояла почти неподвижно, двигалась только рыжая голова на напряжённо вытянутой шее, обшаривая глазами входящих-выходящих.

Она явно ждала, и Аликс даже догадывалась — кого.

Чёрт.

Вот тоже — проблема…

А может быть, старый перечник прав, и пришло время завести ученицу?

Она отпрыгнула назад и вверх. На восемь ступенек. Был бы кто на лестнице — удивился бы. Возможно. Хотя — от эриданцев и не такого ожидать можно, они же непредсказуемы.

Вышла на второй этаж. Тронула пальцем клипсу.

— Чип, соедини меня с доком… Енни, где моя девочка?

— Спит. Я её успокаивающими под завязку накачал, пусть расслабится. А что — передумала?

— Енни, если ты спустишься в холл первого этажа, то очень удивишься. И не могу гарантировать, что приятно. Поэтому спускайся не один. А в следующий раз повнимательнее, пожалуйста, отнесись к выполнению МОИХ заказов…

Она не стала слушать, что он ответит. Не стала и ждать в коридоре второго этажа. Окна этого коридора были бесполезны, поскольку выходили во двор. Аликс прошла мимо столика дежурной, читавшей толстый журнал и не обратившей на неё ни малейшего внимания, завернула за угол. Открыла дверь общей палаты.

Жажда деятельности — вот как этот рефлекс называется. Очень трудно устоять на месте, если не уверен, что поступаешь правильно…

Она практически ничем не рисковала — было время обеда, все ходячие сидят в столовой, а если уже и поели, то наверняка гуляют по дворику, напоминающему тюремный, но всё-таки дворику, там есть трава на газонах, деревья, скамейки и даже фонтан, а двери туда открывают лишь на пару часов как раз после обеда, так что все, способные передвигаться…

Таких в палате было, если судить по пустующим койкам, девятнадцать человек. Похоже, её угораздило завернуть в муниципальное отделение, они всегда на перегородках экономят.

Девятнадцать пустых коек.

И одна — занятая.

Впрочем, вряд ли этот один представлял собою хоть какую-то опасность. Он и на месте-то находился сейчас лишь из-за полной неспособности передвигаться самостоятельно не то что по коридору, но даже и в прикроватных окрестностях. Больше всего он напоминал распятую мумию, весь, с ног до головы, запакованный в пластиковый заменитель кожи и растянутый на распорках специализированной кровати. От него за версту разило смертью и разложением, хотя изобретатели пластиката клялись, что он не пропускает запахи.

Помешать он не мог.

Окон в палате было три. Но наиболее удобным оказалось крайнее справа, рядом с ним как раз проходил какой-то толстый кабель, а от особо любопытных глаз сбоку прикрывал небольшой эркер, а сверху — козырёк веранды третьего этажа. Огромная рама открывалась вовнутрь, и поэтому Аликс пришлось слегка подвинуть спецкровать с распятым на ней обрубком человека.

Сделала она это очень осторожно.

Просто по привычке, а не потому, что боялась причинить ему боль — пластикатовый кожезаменитель первым делом напрочь замораживает нервы, так что носящий его человек не чувствует вообще ничего, хотя и выглядит при этом премерзко, поскольку медики меньше всего заботились о косметическом эффекте и оставили пластикат абсолютно прозрачным. Им-то, допустим, так даже удобнее, а вот остальным случайным наблюдателям не всегда бывает приятно видеть шевелящиеся кишки или, как вот сейчас, запёкшееся синевато-бордовое мясо с редкими желтоватыми прожилками.

Но он всё равно проснулся, о чём свидетельствовала изменившаяся тональность хрипа, заменявшего ему дыхание. И резко усилившийся запах. Хотя это, скорее, чисто психологические выкрутасы, не может от живого человека так пахнуть. Впрочем, это уже не имело значения.

Аликс вскочила на подоконник.

— Эриданец… Эриданец, постой…

Хрип почти не изменился. Да и звучало это совсем не так, поскольку согласные он не выговаривал почти что все, она скорее догадалась, чем услышала, но вот обертона…

Радость. Облегчение. Болезненная надежда. И всё это — в тугом клубке с мстительной яростью и наконец-то подвернувшейся возможностью свершить возмездие.

Опасность! Опасность! Опасность!..

Она села на подоконнике. Опустила длинные ноги в палату.

Это становилось интересным.

— Эриданец… Это судьба… У меня есть товар… Высшей пробы…

Радость. Злоба. Удовлетворение.

Опасность!

Докторская степень, несколько неудачных экспериментов на грани законного. Изгнание. Ого! Здесь, на Талерлане, исчезающе малое количество медицинских экспериментов имеют честь стыдливо именоваться не совсем законными, да и тогда суды смотрят сквозь пальцы…

— Эриданец… Ты покупаешь информацию?..

Вот оно что.

Ты ведь, дядя, по трупам шёл, как по бульвару. Пожалуй, даже не военные, что-то из секретных правительственных… Вот откуда этот запах, действительно — чистой воды психосоматика, подсознание сработало. И товар у тебя наверняка такой, что потом вовек не отмоешься…

— Не глядя — нет. Да и от цены зависит.

— Понимаю… Информация о дилонгерах… Живых, вполне здоровых… И, главное — активно практикующих… Цена — новое тело… Не всё, конечно… Кожа, кости, лицо… зубы… пальцы… пальцы — очень важно… И — услуги хирурга-реаниматора… Стоит этого такая информация?..

Он не врал.

Опасность!

Он действительно знал. А, значит, вполне могли знать и другие…

Аликс закрыла раму. Это становилось не просто интересным — интересным смертельно.

— А поточнее?

— Целая планета дилонгеров… Как тебе такое, а, эриданец?.. Их там несколько сотен тысяч… никто не считал… Стоит целая планета дилонгёров одного нового тела, эриданец?..

Ей захотелось рассмеяться. Дело из разряда смертельно опасных перешло в разряд просто любопытных, не более. Но менее интересным от этого не стало. То, что знает он и кто-либо там ещё, не имеет ни малейшего отношения к Эридани. Да и глупо было даже на секунду предположить, нет ведь никаких предпосылок.

Странно вот только, что не исчезает ощущение опасности…

— Да, такое, пожалуй, стоит нового тела.