Надоело…
Наверное, если бы Стась потребовалось сейчас выразить своеё внутреннее состояние одним словом, она прибегла бы к помощи именно этого. Или не прибегла бы. Потому что ей действительно надоело…
В конце концов, сколько можно?
И почему это все всегда так уверены, что они гораздо лучше знают, что именно для тебя лучше? И почему все всегда так уверены, что, раз не любишь ты ругаться и активно возражать, то они обязательно должны взять на себя ответственность за твоё существование и организовать существование это в полном соответствии со своим пониманием правильного мироустройства?
Все и вегда.
«Сейчас в тебе говорят гормоны. Успокоишься и придёшь в норму — сама мне спасибо скажешь. Нет никакого смысла рушить столь понравившийся публике образ из-за какой-то там…»… «Ай, брось, все это делают, ты что, хуже других?..»… «Чем тебе не нравится Стенд? Ну и что, что наркотики, тебя же насильно никто не заставляет, а для авансистки там очень даже…»… «Не спорь, милочка, танцы — это несерьёзно, а в корпусе тебя ожидает неплохое…»… «Какая из тебя кошка!?.. Ты же такая ма-а-аленькая!!! Тебе же самой будет лучше…»…
На-до-е-ло…
Стась лежала на откидной койке в пустой каюте и улыбалась, кусая губы и глядя в близкий потолок.
Она была закрыта в запертой каюте на запертом корабле, да вдобавок ещё и прикована к койке специальными полицейскими наручниками. Но никогда в жизни ещё не ощущала она себя настолько СВОБОДНОЙ.
Свободной от чувства вины…
То, что собирался сделать с ней Бэт, словно бы освободило её от всякой ответственности за то, что собиралась сейчас сделать она сама. И это чувство полной свободы было восхитительно новым ощущением. Или новым восхитительным ощущением, не важно. Важно — что восхитительным…
И больше не надо оглядываться в испуге, выискивая, а не обидела ли кого случайно, больше не надо думать, не огорчит ли кого-то её отказ. Просто есть вещи, соглашаться на которые нельзя.
Нельзя — и всё.
Этого не объяснить тем, кто не понимает. Просто нельзя — и всё тут. Ты это сам понимаешь — и достаточно. Или момент такой наступает… Ещё вчера, может быть, было бы можно. Может быть…
А сегодня — всё.
Хватит.
Надоело…