Забавно…
Стась глядела на восторженного маленького человечка — и никак не могла понять причины своей к нему неприязни.
По идее, это не ему надо сейчас ручками от радости всплёскивать, а ей самой скакать козлом мартовским, время от времени стукаясь об потолок пустой башкой. Ведь на блюдечке с голубой каемочкой — кушайте, не обляпайтесь! — причём не только что на халяву, так ещё и заплатят! Сами!!
За то, что тебе совсем не нужно. За то, чего ты никогда не хотела, что выбросила бы и сама, не задумываясь. Если бы денег сумела достать.
За то, о чём ни в коем случае не стоит думать иначе, как о чём-то, совершенно не имеющем ценности и значения. Просто недоразумение. Можно даже сказать — мусор. Нет, не мусор — хуже, мусор не мешает, не тянет на дно, словно залитые цементом ботинки, не стоит поперёк судьбы жирным сиреневым крестом…
И вот — эту дрянь у тебя не просто предлагают забрать — покупают.
А ты морщишь свой отнюдь не аристократический нос и презрительно принюхиваешься — а чем это от вашего предложения пованивает?
Если здесь от кого и пованивает — так это от тебя. Портовый сортир — это всё-таки портовый сортир, а не персональная сауна с бассейном и душем шарко, специфический аромат дезинфекции остаётся.
Стась лениво потягивала золотистый сок, смотрела на возбужденно жестикулирующего крысолицего и размышляла о странности собственных реакций. Его попытки заказать ленч она пресекла на корню вовсе не из излишней принципиальности — о чём вы? Какие такие принципы после двух недель на самом дне Базовой?!
Просто сегодня был уже пятый день, как она воровала исключительно соки, намереваясь завтра-послезавтра войти на недельку-другую в абсолютную голодовку и очищая организм перед этим достойным всяческих похвал делом.
И она ещё не была уверена, что изменит свои планы. Что бы там не говорил этот остроморденький.
Забавно.
Она ведь даже не очень-то и верующая, если на то пошло. Во всяком случае — не настолько. И деньги, подлец, в световых предлагает — валюта твёрдая. Так что же ещё надо для полного счастья?
Какого, простите, рожна?!..
А вот нет их, ну хоть тресни.
Нету.
Ни дебильного восторга, ни даже простой человеческой радости.
Лишь глухая досада и что-то смутное, неосознанное, от чего горечью сводит горло. Согласитесь — на радость похоже мало.
Может, всё дело просто в том, что она со спецотряда не очень-то любила крыс?..
«Ну, а тебе-то как? Нравится этот типчик?» — ехидно поинтересовалась она у того, кого типчик деликатно именовал «объектом» и о ком до сегодняшнего дня сама она старалась не думать вообще. Объект вел себя очень смирно, словно понимал, что излишняя активность сейчас чревата. А, может, был просто шокирован неожиданным соседством не с привычным уже Эй-Джи-Комплект, а с натуральным, берёзовым, без консервантов и сахара. Ответил уклончиво, слабой пульсацией — а чего, мол, нам? Мы — люди маленькие…
Стась усмехнулась и несколько изменила вопрос: «А в целом?»
И чуть не раздавила хрупкий бокал, покрываясь холодным потом от тупой тошнотворной боли, завязавшей в тугой узел мышцы живота, и теперь неторопливо ввинчивающей в этот узел крупный штопор.
Предложения крысолицего блондинчика нравились объекту ещё меньше тесного соседства с берёзовым соком.
Оно и понятно…
Хотя, возможно, опять сработала миротворческая блокировка, реагируя на вполне осознанную и чётко сформулированную мысль.
И, кстати, понятно теперь, откуда здесь взялась «Чайка». Да и не она одна, «Лист» тоже пригнали, та встреча в грязном переулке вовсе не была плодом ушибленного воображения.
Ищут.
Странно только, что не узнали тогда, на узкой припортовой улочке, когда остановились, на форму среагировав. Да, ночь, да, грязь и последствия драки, и стояла она на четвереньках… но искали-то они, похоже, именно её.
И — не узнали.
Неужели она так изменилась?
Искали…
Кстати, выход.
Добровольная явка всегда неплохо выглядит.
Нет, конечно, извиняться они не станут, и санкции штрафные отменять — это тоже навряд ли. Но в правах, может быть, и восстановят. А что? Вполне может быть… Всё-таки — сенсация. Первый случай в истории контакта. Масса интересных возможностей… Хотя — нет, интересные возможности — это по части белобрысого и его коллег. Любопытно, под чьим крылом их институт? Независимый — это вряд ли, не бывают институты, имеющие хорошее материальное обеспечение, ещё и независимыми, И не работают в независимых институтах такие вот… личности…
Личность эта, очкастая и белобрысая, не просто не нравилась Стась. Она вызывала физическое отвращение. Почему-то сразу вспоминалась всякая мерзость — копошащиеся в гнилом мясе опарыши, пещерные цеюты, бледные подкаменные мокрёшки и прочее, прочее, прочее. Ему бы преподавать «Мобилизацию резерва» честиткам — отстающих бы точно не было!
Соглашаться с предложением такого человека — это просто себя не уважать.
Чего бы он там не предлагал.
Нет, это вовсе не означает, — осадила она радостно трепыхнувшийся было объект, — что подобные предложения будут отвергнуты сходу по мере дальнейшего их поступления от более приятных личностей. Живи пока. А там посмотрим…
Кожу потянуло мурашками смутная боль. Ах, ты так, значит? А это, братцы мои, уже шантаж. За это и схлопотать можно. Ты смотри, доугрожаешься! Антипатия-антипатией, но ведь можно и наступить на горло собственной песне. Да-да, именно! И вообще — тебя пока что в природе не существует, так что права голоса тебе тоже никто не давал. Вот и заткнись!
Она глубоко задышала, как учили когда-то. Тошнота прошла. Стало просто противно.
Большая, да?!
Справилась, да?..
Она качнула головой, вставая.
— Вы не понимаете!.. — он бежал рядом, заглядывая ей в лицо, растерянный и несчастный, — Господи, я никогда не умел разговаривать с женщинами!.. Если вас не устраивают условия — диктуйте свои… Вы не понимаете!.. Вы же сейчас в таком положении… О, я вовсе не то хотел сказать… У вас на руках все козыри, понимаете?! Я не должен был вам этого говорить, но наше руководство пойдёт на любые издержки!.. Не может быть, чтобы вы сохраняли верность корпорации, которая с вами так поступила… У нас лучшие адвокаты, ваш иск будет не только принят к рассмотрению — мы добьёмся возмещения ущерба в размере один к сорока, может быть, даже — к семидесяти, если сумеем доказать, что вы находились на задании… У нас грандиозные возможности! Никто не даст вам большего при стопроцентных гарантиях!..
Стась ускорила шаг — его истеричные выкрики и размахивания руками привлекали внимание окружающих, чего именно сейчас ей нужно было менее всего, особенно, ежели кто-то из этих окружающих окажется в форме.
Быть пойманной — вовсе не то же самое, что добровольная явка, а она ещё и по поводу оной-то не вполне уверена…
— Господи, но почему же вы не хотите понять?! — он почти плакал, задыхаясь и делая слабую попытку вцепиться в замшевый рукав куртки, — Поймите, вам никто не предложит больше! ТиВиэрщики? Ха! Вы же им не нужны, поймите! Ну — на час, на месяц, но потом… Другая сенсация… Им же наплевать… Первый случай!.. Феномен! А ваше начальство? Идиотки! Да они же на руках должны были вас… Пылинки сдувать!.. А теперь… Вы в розыске, понимаете?!.. Вас всё равно обнаружат, и тогда… Вы им не нужны, вы им даже опасны, неужели вы не понимаете… Они же всё равно не оставят вас в покое!
Она отцепила его пальцы от своего рукава и быстро пошла вдоль ярко освещённой витрины. Она не оглядывалась и очень спешила, почти бежала. И завернула в первый же боковой проход.
Но всё-таки успела услышать его отчаянное:
— Неужели вы не понимаете, вас просто убьют?!..