Шел вечер восьмого дня Сашиной болезни. Девушка так и не пришла в себя. Оборский сидел в кресле у ее постели и, не отрываясь, смотрел на бледное лицо своей пары. Само это слово — пара, звучало для него странно. Столько лет, столько усилий, столько бесплодных попыток… Когда подошел его столетний рубеж, Глеб понял, что надежда на семейное счастье становится эфемерной. Он объездил все страны, побывал с визитами в разных кланах, но, увы… Единственной не было нигде.

Последние пять лет Оборский не прекращал поисков. Его последним упованием был уединенный клан канадских оборотней. Старый друг отца, Родерик Клейтон, глава Белой стаи, с радостью встретил Глеба, предлагая свое гостеприимство. И именно он, в конце концов, посоветовал мужчине прекратить поиски.

— Если судьбе будет угодно, она сама сведет тебя с твоей парой, — убеждал его Род.

— А если нет?

— А если нет… Найдешь себе подходящую волчицу, женишься по закону луны и будешь жить дальше.

— Родерик, а дети?

— Не всем выпадает счастье подержать на руках своих отпрысков, не всем дано наблюдать за их взрослением и первым оборотом. Это наша беда, и это же благо для людей. Судьба любит равновесие. Сила и долголетие оборотней оборачиваются их же проклятием…

Много подобных разговоров звучало в уединенном лесном клане. Полгода прожил у радушных белых волков Оборский. А когда вернулся домой…

…Саша застонала и стала метаться по постели.

— Тихо, все хорошо, — шептал мужчина, пытаясь удержать Александру. Та обмякла в его руках, задышала ровнее, сжатые кулаки расслабились, и она прерывисто вздохнула. Глеб, поправляя ее сбившуюся сорочку, неожиданно пораженно замер. Не веря себе, положил руку на Сашин живот и несколько минут напряженно вслушивался во что-то. А потом, на его лице появилась несмелая, недоверчивая улыбка.

«Не может быть!» — у мужчины сбилось дыхание. Он с благоговением смотрел на девушку и неверяще прикасался к легкой ткани сорочки. Тонкий импульс зародившейся жизни слабо вибрировал в теле Александры… Дети. Двое.

По щекам Оборского потекли первые в его долгой жизни слезы.

Саша с трудом выходила из забытья. Она пыталась открыть глаза, но что-то мешало. Веки казались тяжелыми, неподъемными, чужими. Полежав еще немного, девушка все же смогла взглянуть прямо перед собой. И тут же поспешила отвернуться, наткнувшись на взгляд сидящего напротив мужчины. А потом ее накрыло волной паники — «Глеб! Снова он!». Саша попыталась вскочить, но у нее ничего не вышло: тело не слушалось ее, в руке резко кольнуло, и девушка почувствовала, как по коже потекла какая-то жидкость.

— Тише, Саша, тебе нельзя вставать, — снова этот ненавистный голос и сильные руки, пытающиеся ее удержать. Александра в ужасе вскрикнула и стала отползать от своего мучителя. Правая нога не подчинялась хозяйке, руку саднило, а в теле разливалась тупая боль.

— Все, не надо, успокойся, — тихо шептал мужчина, — я не причиню тебе вреда.

И тут Саша не выдержала. Она открыла глаза, посмотрев своему страху прямо в лицо и еле слышно просипела:

— Ненавижу! Отпустите меня… вы… чудовище! — она закашлялась, и попыталась сдвинуться дальше, к краю постели, но капельница, стоящая рядом с кроватью, накренилась и стала падать на испуганную девушку.

Оборский, громко позвав Бориса, старался успокоить Александру, но та дрожала и непроизвольно пыталась сжаться в комок, закрываясь исхудавшими руками.

— Саша, перестань, я не буду к тебе прикасаться, — растеряно проговорил мужчина. Он не знал что делать. Вид испуганно шарахающейся от него девушки приводил его в отчаяние.

— Выйди. Немедленно! — приказал вошедший в комнату Нелидов.

Глеб неохотно подчинился. Его самого колотила крупная дрожь. Все, что испытывала сейчас Саша, обрушилось на мужчину шквалом эмоций, преобладающими среди которых были страх и ненависть. Их связь транслировала Оборскому столько боли, что сильного оборотня сгинало пополам, корежило и ломало, окуная в пучину отчаяния.

Она не простит. Никогда. Глеб четко понял это, едва Александра пришла в себя. Вся лавина ее ужаса накрыла Оборского, стоило только коснуться открывшейся связи. Раздавленный и уничтоженный он опустился на пол. Тошка, который день дежурящий у заветной двери, подполз к мужчине и положил морду ему на колени.

— Что, друг, и тебе хреново? — через силу, выговорил Глеб.

Тоха тоскливо завыл.

— Ничего, она скоро поправится, и все будет хорошо, — непонятно кого, утешая — себя или волка — тихо выговорил Оборский..

А в комнате, Борис пытался успокоить Александру.

— Саша, я — ваш лечащий врач, Борис Анатольевич Нелидов, — первым делом, представился он.

Девушка настороженно смотрела на пожилого мужчину. Коротко стриженные седые волосы, уютные морщинки в уголках глаз, добрый, немного усталый взгляд…

— Что со мной? — тихо спросила Саша.

— Вы очень долго пролежали в снегу, и теперь мы боремся с последствиями переохлаждения, — спокойно ответил врач, — у вас пневмония. А также, вывих правой лодыжки и общее истощение. Чудо, что обошлось без обморожений, — Нелидов немного помолчал, видимо, дожидаясь, чтобы пациентка усвоила информацию и продолжил: — Теперь, когда вы пришли в себя, я очень надеюсь на вашу помощь. Чтобы победить болезнь, нам нужно будет побороться. Вы должны хорошо кушать, принимать лекарства и не волноваться. Договорились?

Александра недоверчиво смотрела на врача.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся Борис Анатольевич.

— Доктор, а где мой волк?

— А, ваш защитник? Сидит под дверью. Уж сколько дней никуда не отходит. Пришлось миску для еды переставлять поближе к вашей комнате.

— С ним… Он нормально себя чувствует?

— А что ему сделается? Тоскует, правда, сильно. Все к вам просится.

— Доктор, можно?.. — Саша умоляюще посмотрела на Бориса Анатольевича.

Тот молча пошел к двери и, открыв ее, запустил Тоху в комнату.

Серый ураган влетел в спальню и понесся к Саше. Прыгнув девушке на грудь, волк принялся вылизывать ее лицо, счастливо поскуливая и подпрыгивая от избытка чувств. Александра, вцепившись в густую шерсть волка, обняла его и беззвучно заплакала.

— Тошенька, родной, — шептала она, зарываясь в мягкую шкуру.

Волк не знал, как выразить свою радость. Он прыгал, стараясь лизнуть хозяйку, и взвизгивал, как щенок.

Нелидов с улыбкой наблюдал за этой сценой.

Оборский с завистью смотрел в приоткрытую дверь. Он видел, как Саша обнимает лохматого любимца, и его зверь тоскливо выл внутри, стремясь к своей половине, желая получить такую же ласку, зарыться в ее колени, почувствовать тепло желанного тела…

— Саша, я позову медсестру, она поможет вам переодеться, — негромко произнес Борис Анатольевич и покинул спальню, оставив девушку наедине с волком. Старый врач понимал, что им нужно побыть вдвоем.

Спустя некоторое время, в комнату неслышно вошла приятная женщина средних лет. Строгие черты лица смягчала добрая улыбка, собранные в пучок темно-русые волосы непослушными завитками выбивались из-под шпилек, простое серое платье отлично сидело на ее подтянутой фигуре.

— Здравствуйте, Александра Павловна, — поздоровалась медсестра, — Меня зовут Татьяна, и я здесь для того, чтобы помогать вам.

Женщина положила на кровать свежую сорочку и халатик.

— Давайте-ка, мы вас переоденем, — предложила она и спокойно посмотрела на Сашу.

Девушка ответила настороженным взглядом.

— А хотите, я пока схожу за едой, а вы сами переоденетесь? — правильно оценила ее недоверие Татьяна.

Александра кивнула, мечтая остаться в одиночестве.

— Ну, и замечательно, — улыбнулась медсестра, — я вернусь минут через пятнадцать. И не одна, а с куриным бульончиком.

Она вышла из спальни, а девушка быстро огляделась вокруг. В ее комнате многое изменилось. Возле кровати появилось новое кресло, окна прикрывали плотные жалюзи, постельное белье было из дорогого сатина с вышивкой, а на тумбочке стояли многочисленные склянки с лекарствами. Это не считая высящейся возле постели капельницы.

Интересно, сколько прошло времени со дня ее побега? Саша дотянулась до телефона. Разумеется, он давно сел без подзарядки.

— Тош, сколько же я тут провалялась? — посмотрела она на волка.

Тоха преданно заглядывал хозяйке в глаза и скулил.

Кое-как, преодолевая слабость, Александра переоделась и, со вздохом облегчения, откинулась на подушки. Ее хватило лишь на это простое действие. Татьяна, принесшая бульон, увидела, что подопечная заснула, и грустно улыбнулась.

— Спи, девочка, набирайся сил, — еле слышно прошептала женщина, — они тебе еще пригодятся.

Все в усадьбе уже знали, что Саша — пара Оборского, и что она понесла от него.

— Игорь, не сходи с ума, — уговаривал друга Денис, — Кто ты и кто Оборский! Тебе против него не устоять и секунды!

— Я не могу, Дэн! Как ты не понимаешь? Я люблю Сашу, Глеб причинил ей боль, а мы трусливо молчим. Ты осознаешь, насколько это подло? Если бы мы вступились за нее той ночью…

— Как мы могли?

— Ненавижу его, ненавижу себя за трусость, ненавижу всех вас…

— Ну, и что ты можешь сделать?

— Он должен ответить за содеянное.

— Ты ненормальный! У тебя нет ни одного шанса против альфы!

— А мне все равно!

— Я ж говорю — сумасшедший! — в сердцах, сплюнул Денис…

Вечером того же дня, на опушке леса состоялся бой — Игорь вызвал своего вожака на поединок. Оборский спокойно принял вызов, понимая, какие чувства испытывает охранник, правда, внутри противно зудела мысль, что на его женщину претендует кто-то еще, но Глеб постарался заглушить ее. Что говорить, он был, отчасти, даже рад возможности подраться. И намеревался не применять силу альфы, чтобы бой продлился подольше.

После захода солнца, на лесной опушке собрались все обитатели усадьбы. Большая поляна была словно специально создана для подобных сборищ, и сейчас, молчаливые мужчины с напряжением ждали схватки. Они понимали, что у Игоря нет шансов, но, в глубине души, уважали за смелость и были на его стороне.

Противники, перекинувшись, медленно обходили поляну по кругу. Рыжевато-бурый волк хищно скалился и выжидал удобный для нападения момент, а его противник, огромный черный зверь, спокойно смотрел на глупого смельчака блестящими янтарными глазами. Он не торопился вступать в бой, давая сопернику время одуматься.

Наконец, не выдержав ожидания, бурый кинулся на своего альфу.

Удар мощной лапы — и нападавший, скуля, покатился по земле.

Черный волк невозмутимо стоял на прежнем месте.

Еще одна попытка — и снова бурый отлетел в сторону.

А потом, все смешалось. Разъяренный рыжий сумел извернуться и ухватить вожака за бок, вырвав кусок шерсти вместе с кожей, и сцепившиеся противники покатились по земле.

В клубке тел невозможно было отделить одного от другого. Летящие во все стороны клоки шерсти, рычание и взвизги наполнили поляну; крики и свист стоящих вокруг мужчин, лишь подзадоривали драчунов, а разносящийся в воздухе запах крови, кружил головы, манил, заставлял хищно раздуваться ноздри собравшихся на поляне оборотней.

Через несколько минут все было кончено. Черный волк, отряхнувшись, гордо распрямился и потрусил прочь, а его соперник остался лежать на примятом снегу. Многочисленные раны зияли на его теле, а из прокушенной шеи толчками вытекала кровь.

— Бор, помоги ему, — спустя минуту, распорядился перекинувшийся Оборский, — я не хочу, чтобы этот идиот умер.

Альфа выглядел не лучшим образом. Раны и ссадины покрывали его обнаженное тело, правый глаз заплыл, лицо было покрыто кровью, текущей из рассеченной брови. Да, Игорь знатно отделал своего вожака!

Оборотни молча расступились перед Оборским, и тот, не оглядываясь, направился к дому.

Дни тянулись за днями. Саша медленно шла на поправку. Глеб несколько раз пытался поговорить с ней, но девушка испуганно сжималась и с ненавистью смотрела на мужчину. Видя, как ухудшается ее состояние после визитов Оборского, Борис категорически запретил ему приближаться к Александре. За прошедшее время, Глеб осунулся, похудел, взгляд его янтарных глаз потускнел и погас. Мужчина переселился в комнату напротив Сашиной, и с напряжением следил за всем, что происходило около ее спальни. Он хорошо выучил распорядок дня своей пары, знал, когда ей приносят еду, когда Нелидов осматривает ее и когда Татьяна делает так ненавидимые Сашей уколы… Отныне, все это составляло смысл его жизни. Быть рядом, чувствовать ее эмоции и, хотя бы иногда, тайно, смотреть на нее, любоваться и мечтать о прощении. Глеб с жадностью вглядывался в лицо Александры, пробираясь глубокой ночью в ее комнату. Такая бледненькая, хрупкая, измученная. Синяки под глазами и худоба Саши выворачивали ему душу. Глухой кашель часто сотрясал тело девушки, заставляя Глеба испуганно замирать на месте — он боялся, что Саша проснется и увидит его. Хриплое дыхание Александры вызывало у мужчины панику — почему ей никак не становится лучше? — а незаживающая метка на шее приводила в ужас. Оборский спрашивал Нелидова, но Борис терялся в догадках и не мог объяснить, отчего след от укуса так и не зажил, оставаясь воспаленным и кровоточащим.

— Но, ведь, у нее давно должна была улучшиться регенерация, — недоумевал Оборский, — почему же Саша не поправляется? Почему не проходит это чертово воспаление? И нога без изменений, все так же болит…

Он отчаянно смотрел на своего пожилого родственника, а тот задумчиво разглядывал незнакомого Глеба. Таким Нелидов племянника никогда еще не видел. Черная тоска, снедающая Оборского, отражалась в его глазах, неуверенность, появившаяся в непобедимом альфе, настораживала и внушала опасения, а нежелание покидать свой пост у Сашиной комнаты, могло привести к проблемам. Дела клана были заброшены, все встречи отменялись, Метельский зашивался, решая все в одиночку, а Глеб ни на что не обращал внимания. Казалось, весь смысл его жизни заключался теперь лишь в том, чтобы знать, как спала, что ела и насколько лучше чувствует себя Александра.

В клане потихоньку зрело недовольство. Не должен вожак так надолго бросать дела и устраняться от решения внутриклановых споров. Брожение и разногласия среди членов стаи начинали беспокоить Алекса.

— Глеб, пообщайся с людьми, — уговаривал он своего альфу.

Безразличный взгляд желтых глаз равнодушно остановился на Метельском.

— Твою мать, Оборский, ты совсем свихнулся?! — не выдержал Алексей. — Сколько можно? Поговори ты с Александрой, попроси прощения, объясни ей все, в конце концов.

— Что объяснить? — задумчиво спросил Глеб. — Почему я ее изнасиловал? Или, может быть, рассказать кто мы? Или сказать, что она беременна?.. Что ты предлагаешь мне объяснить ей? А, Алекс?

— Да, хоть что-то! — взорвался невозмутимый, обычно, Метельский. — Все лучше, чем так, как сейчас!

— Да? Так, может, ты и поговоришь с ней? — издевательски поинтересовался Оборский. — Расскажешь, что мы за существа такие… И объяснишь, что отныне она связана со мной. Чудовищем и монстром, как она считает… Давай, попробуй… Или смелости не хватит?

— А, вот, пойду и поговорю! — не выдержал Алекс. — Всяко лучше, чем наблюдать, как ты с ума сходишь.

— Давай-давай… Посмотрим, что у тебя получится… — устало отвернулся от него альфа. Уж он-то лучше других понимал, что ничего бета не добьется. Волна ненависти и страха, которую Глеб ощущал в Сашиной душе, не стала меньше. Наоборот. Он улавливал решимость девушки не сдаваться и попытаться вырваться из окружающего ада. И Оборский не мог ее за это винить. Мужчина прикрыл глаза, не обращая внимания на Метельского. Пусть друг попробует… Все равно не поможет…

Вечером того же дня, Алекс зашел к Саше.

Девушка сидела в кресле, равнодушно глядя прямо перед собой. В ногах у нее устроился Тошка. Он лениво приподнял морду на звук скрипнувшей двери и настороженно принюхался. Увидев входящего Метельского, волк тоскливо посмотрел на него и перевел взгляд на хозяйку.

Александра не обратила на Алексея никакого внимания. В последнее время, это было ее привычным состоянием — ни с кем не разговаривать и ни чем не интересоваться. Лишь изредка, она отвечала на вопросы Нелидова, да, перекидывалась парой слов с Татьяной. Метельский присел на стул у окна.

— Саша, нам нужно поговорить, — начал он.

Девушка молчала.

— О будущем, — многозначительно продолжил мужчина.

Александра повернулась к нему, и Алекса поразили ее безжизненные глаза.

— Кто вы? — спокойно спросила она. Метельский испуганно замер.

— Саш, ты что? — потрясенно выговорил он. — Я — Алекс, вернее, Алексей Николаевич. Ты помнишь?

— Я спрашиваю о другом, — бесстрастно ответила девушка, — что вы за существа? Вы, Оборский, охранники… ну, и, вероятно, врач с медсестрой…

— Об этом я и хотел поговорить, — вздохнул мужчина, кинув на Сашу непонятный взгляд. Немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом, принялся рассказывать…

Много нового узнала Александра об окружающем ее мире. Никогда в жизни, она и представить себе не могла, что древние сказки оживут и окажутся реальностью. Страшной, пугающей реальностью. Мир оборотней оказался не выдумкой, не мифом, а хорошо завуалированной правдой. На протяжении столетий, волки скрывали свою суть, маскируясь под обычных людей. Век за веком, жили они бок о бок с человеческой расой, умело прячась, и не обнаруживая свою вторую сущность.

В мире сейчас существовало около шестидесяти кланов оборотней. Один из самых многочисленных обосновался в Америке. Несколько крупных кланов делили территорию нынешней России, немногочисленные европейские — распространялись по территории Франции, Германии и Румынии, остальные были раскиданы по странам Азии и в Канаде.

Алекс рассказывал, а Саша представляла этих оборотней, умело притворяющихся людьми, живущих среди простых обывателей, использующих свои способности в бизнесе и политике…

Ее привычный мир уже давно обрушился, а сейчас, он, наконец-то, обретал хоть какое-то подобие равновесия. Девушка радовалась, что она не сумасшедшая, что все, привидевшееся ей той ночью, имеет свое объяснение. Она внимательно слушала мужчину, делая свои выводы и пытаясь понять, чем грозит ей открывшаяся правда.

Когда Метельский перешел к описанию традиций и обычаев, Саша насторожилась. Ей очень не понравилось то, что она слышала. По словам Алекса, выходило, что волки могут построить настоящую семью с одной единственной, предназначенной им в пару. И, если по достижении столетнего возраста, оборотень так и остается одиноким, то шансы на то, что он обретет свою половину, стремительно уменьшаются и, по истечении последующих десяти лет, ему разрешается вступить в брак с любой понравившейся волчицей. Правда, потомства у такой пары не будет. Именно поэтому, оборотни так стремятся найти свою единственную, пересекая страны и континенты, посещая чужие кланы и отдельные стаи. Каждый хочет верить в то, что с ним случится чудо, и он обретет свою пару. Очень осторожно Метельский подбирался к сути своего рассказа. И когда он прямо сказал девушке, что она — пара Оборского, Александра была готова это услышать. Она почти сразу поняла, к чему клонит мужчина. Правда, ее спокойная реакция ничего не меняла. Для себя она все решила — ей было все равно, чем оправдывается поведение Глеба, главное, что он опустился до насилия. Любые россказни про единственную и «неповторимую» не могли поколебать Сашин настрой. Она не собиралась оставаться в этом доме. Или, правильнее сказать — логове?

— Саш, ты пойми, — убеждал ее Алексей, — Глеб никогда не причинит тебе боль. Он просто не сможет этого сделать. Ты для него теперь — самое главное, что есть в его жизни. Да, мы отличаемся от людей, да, такая пара, как у вас — большая редкость, но попробуй поверить Оборскому. Дай ему шанс, и ты узнаешь, что такое счастье. Он будет обожать тебя всю жизнь. А уж детей!

— Каких детей, Алексей Николаевич? Вы с ума сошли? Я не собираюсь рожать отпрысков этому чудовищу. Нет, уж… — девушка возмущенно посмотрела на Метельского.

— А, вот, тут ты ошибаешься, — улыбнулся Алекс, — тебе, все же, придется это сделать.

— Что, он каждый раз будет добиваться близости силой? — с презрением протянула Александра.

— Ему хватило и одного раза, — невозмутимо ответил мужчина, — ты уже беременна.

— Ха-ха, очень смешно, — горько усмехнулась девушка, — придумайте что-нибудь поубедительнее.

— Не веришь? — спокойно отреагировал Метельский. — Спроси у Нелидова. Он подтвердит.

В глазах Саши неверие сменилось потрясением и ужасом.

«Нет, такого просто не может быть! Ну, почему? Почему еще и это?! Я не хочу… Не хочу!»

Девушка застыла, не в силах поверить в то, что все сказанное — правда. Она беременна от монстра… Зашибись… Только этого и не хватало…

А Алекс продолжал уговаривать ее принять случившееся и постараться жить дальше.

— Саша, ты пойми, то, что произошло, это какое-то несчастливое стечение обстоятельств. Глеб очень долго искал свою пару. Все сроки давно вышли, и он отчаялся, а, приехав сюда, не понял, почему его так тянет к тебе. Он — оборотень, ты — человек, между вами никак не могло быть ничего общего, — Метельский ненадолго замолчал, взъерошив волосы, и продолжил: — в легендах есть упоминание о подобных парах, но, вживую, никто с таким не сталкивался. Оборский пытался бороться с собой, не обращать на тебя внимания, не понимая, почему ты так привлекаешь его. А потом, что-то произошло. Мы не знаем, что именно спровоцировало… то, что случилось… но, поверь, он ужасно раскаивается. Дай ему шанс все исправить.

Алекс пристально посмотрел на Сашу и накрыл ее руку своей, стараясь успокоить.

— Не трогайте меня, — дернулась девушка. Ее дыхание сбилось, и Александра согнулась, пытаясь отдышаться.

— Все, хорошо, я уже убираю руку. Вот, видишь? — осторожно отодвинулся от нее мужчина.

Саша испуганно дрожала и судорожно глотала воздух. Паника накрыла девушку, стоило только Метельскому дотронуться до нее. Алексей, сам испугавшись такого эффекта, отстранился подальше. Да, пожалуй, переоценил он свои способности миротворца. Если она от него так шарахается, что уж говорить про альфу! Ему, и вовсе, ничего хорошего не светит…

— Саша, поверь, все не так уж страшно, — попытался успокоить ее мужчина.

— Куда уж страшнее — я беременна от монстра, — криво улыбнулась девушка.

— Ну, зачем ты так? Это же дети, они ни в чем не виноваты, — укоризненно посмотрел на нее Метельский.

— Сколько их? — напряженно спросила Александра.

— Двое, — мягко улыбнулся мужчина, — и они будут тебя любить, помни об этом.

Следующие две недели Саша пыталась осмыслить сказанное Метельским и поверить в свою беременность.

Ее здоровье, наконец-то улучшилось, она уже спокойно наступала на больную ногу, но покинуть комнату так и не решалась. Страх встречи с Оборским преследовал девушку и заставлял сидеть взаперти. Кресло, переставленное к окну, стало ее прибежищем. Мягко падающий снег за окном навевал умиротворение, но Александра не могла успокоиться и почувствовать себя в безопасности. Старые страхи преследовали ее, переплетаясь с новыми кошмарами, и ей было сложно выбраться из мешанины болезненных воспоминаний.

В худенькой, бледной девочке, сидящей у окна, с трудом можно было узнать прежнюю неутомимую Сашу. Измученный взгляд синих глаз настороженно следил за всеми, кто входил в комнату.

* * *

— Саша, поешь. Смотри, какая клубника!

— Я не хочу…

* * *

— Может быть, тебе чего-нибудь хочется? Ты только скажи…

— Нет, спасибо, мне ничего не нужно…

* * *

— Я принес папайю, попробуй, очень вкусно.

— Мне не хочется…

* * *

Подобные диалоги происходили регулярно. Девушка испытывала апатию и почти ничего не ела. Метельский полностью взвалил на себя общение с парой Оборского. Алекс выбивался из сил, пытаясь хоть чем-то заинтересовать Сашу, заставить ее прийти в себя, начать нормально питаться. То, что девушка мало ела, сильно беспокоило Алексея. Дети нуждались в полноценном питании, а Саша, словно нарочно, проявляла полное равнодушие к своей беременности.

Метельский ощущал себя, по меньшей мере, странно. Он, взрослый, матерый оборотень, изворачивался, как мог, чтобы заставить капризную человеческую девушку съесть хоть кусочек.

Специально выискивал деликатесы, приносил ей всевозможные лакомства и… уговаривал-уговаривал-уговаривал… Легче было проводить переговоры с главами соседних кланов, чем общаться с Александрой. Алексей проклинал Оборского, заварившего всю эту кашу, но не мог подвести своего альфу.

А сам виновник всего произошедшего тихо сходил с ума. Он часто перекидывался и пропадал в лесу, и раздающийся, вслед за этим, тоскливый вой раздирал душу всем обитателям усадьбы. Сутками оборотень не появлялся в особняке, предпочитая оставаться в зверином обличье.

Глеб больше не пытался поговорить с Сашей. Девушка боялась его, вся съеживаясь в присутствии мужчины. Она инстинктивно прикрывалась руками, пытаясь отгородиться от оборотня, и не поднимала на него глаз. Ее ненависть не утихла. Ее желание исчезнуть из этого дома никуда не делось.