За окном машины мелькали города и села, дорога неслась вперед, а Саша, глядя на спящих детей, вспоминала события последних часов.
После ухода Алины, девушка быстро собрала необходимые вещи, одела малышей и, позвонив Игорю, попросила его зайти.
— Александра Павловна, мы уже подъезжаем к дому, буду через несколько минут, — ответил охранник.
Саша отложила телефон и принялась в нетерпении расхаживать по комнате. Вроде бы, ничего не забыла. Деньги, документы, вещи… Все, что поместились в небольшую сумку… Ладно, остальное можно купить на месте… Главное, убраться отсюда побыстрее.
— Мне нужно в клинику, — поставила она перед фактом вошедшего мужчину, — отвезешь? И Тошку хочу показать ветеринару, что-то он не ест ничего последнее время, — легко солгала она, скрестив пальцы и посмотрев на вернувшегося недавно из леса волка.
Игорь внимательно взглянул на Александру и молча кивнул. Потом, так же молча, взял у нее сумку и открыл дверь. Он не задавал вопросов, не пытался выяснить, зачем ей нужно в больницу, просто принял это, как факт, и стал действовать. Саша, прихватив двойняшек и позвав за собой Тоху, быстро прошла в придерживаемую охранником дверь.
— Александра Павловна, вы куда? — попыталась остановить ее вернувшаяся из города, вместе с Игорем, Татьяна.
— В клинику. Вечером буду дома, — коротко ответила девушка.
— А Глеб Александрович знает?
— Глеб Александрович сам велел мне обращаться к Нелидову по любым вопросам.
— Но…
— Все, Таня, мне некогда. Игорь, ты идешь? — Саша посмотрела на охранника и пошла на выход. Она высоко держала голову, не давая себе шанса остановиться и задуматься. Потом. Все потом. Когда сумеет выбраться из этого дома.
Мужчина быстро обогнал ее и открыл дверь.
В клинике Саша пробыла недолго. Борис Анатольевич задерживался на операции, и она, сказав медсестре, что подождет его во дворе, вышла из здания через черный ход и быстро направилась к незаметной калиточке в глубине сада. За время своей беременности, Саша хорошо изучила территорию больницы и сейчас это очень пригодилось. Только бы все получилось! Александра с волнением подошла к неприметной темной дверце и поднесла руку к замку. «Ну! Давай же! — набирая подсмотренные когда-то заветные цифры кода, молилась она. — Есть!» Раздавшийся щелчок показался музыкой!
Оглянувшись и глубоко вздохнув, девушка беспрепятственно вышла за пределы клиники.
А вот там ее ждал облом. Большой и черный. В виде огромного джипа.
— Далеко собралась? — сумрачно спросил Игорь, захлопывая дверцу машины и направляясь к Александре.
«Нет! — пронеслось внутри. — Господи, ну пожалуйста!»
Девушка невольно отступила назад. Ее взгляд заметался по сторонам, в поисках спасения, но все было напрасно — мужчина перекрывал ей единственный выход из глухого переулка.
— Игорь, пожалуйста, отпусти… — умоляюще глядя на охранника, попросила Саша.
— И куда ты пойдешь? Тебя ведь найдут в течение суток, — глухо выговорил мужчина.
— Не найдут. Я смогу уехать, — с надеждой посмотрела на него Саша, — пожалуйста. Я больше не могу так жить, — взмолилась она.
Охранник напряженно смотрел на нее и задумчиво крутил на пальце ключи от машины. Резкий, металлический звук бил по оголенным нервам Саши, отдаваясь набатом в ее душе. «Ну, же…»
— Куда тебе надо? — наконец, решился оборотень.
— Отвези меня домой, а дальше я сама разберусь, — ответила девушка.
— Садись в машину, — бросил Игорь и взял у нее из рук сумку.
Саша поправила переноску с детьми и пошла за ним следом. Выбора у нее не было. Оставалось довериться мужчине. Опять.
А вот дальше, все пошло не так, как она планировала. По приезду домой, Игорь наотрез отказался оставлять ее одну. Они спорили до хрипоты, под конец, оборотень уже просто орал на девушку, доказывая, что ее моментально найдут и привезут к Оборскому.
— Ты хоть понимаешь, с кем связалась? — кричал Игорь. — Ты знаешь, какие у Глеба Александровича возможности?
— Я не вернусь к нему, — тихо, но твердо ответила Саша, — я больше не могу так жить. И детей не отдам.
— Дура, — как-то обреченно махнул рукой охранник, и устало опустился в кресло, — как ты собираешься жить без денег и документов?
— Это не твоя забота, — воинственно отозвалась Саша.
— Значит, так, — размеренно произнес Игорь, — или ты посвящаешь меня в свои планы, и я везу тебя туда, куда тебе нужно, или мы садимся в машину и возвращаемся назад, в усадьбу. Выбирай.
Вот так и оказалась Саша на заднем сиденье джипа, на трассе М4-Дон с мрачным водителем впереди и спящими детьми на руках. Новенький форд так и остался стоять неподалеку от ее дома, ключи от квартиры были отданы соседке, а все следы поспешного отъезда уничтожены Игорем.
Единственный звонок помог Саше изменить планы и принять неизбежное — от охранника ей не избавиться. По крайней мере, в ближайшее время. И сейчас, она смотрела на напряженного мужчину, уверенно ведущего тяжелую машину, и думала о будущем. У нее обязательно все получится. Не может не получиться.
Ростов встретил их дождем. Темные, залитые водой улицы, огни вывесок и светящиеся биллборды, тишина ночного города… Старые, давно забытые воспоминания нахлынули внезапно, грозясь поглотить Сашу. Лишь огромным усилием воли, ей удалось блокировать ненужные эмоции. Не сейчас. Еще будет время обо всем подумать.
Она поправила сбившийся с Кати чепчик и напряженно уставилась в окно. Мимо пролетали светофоры, указатели, повороты… Игорь легко вел машину по пустынным улицам, а Александра с волнением узнавала знакомые районы. Джип миновал мост, мелькали привычные с детства дороги, перекрестки… Поворот, проехать еще немного, свернуть налево, и вот он — ее старый дом. Высокий забор, свет фонаря, кованые ворота… Машина подъехала к ним вплотную, и черные створки бесшумно открылись, приглашая внутрь. Игорь, оглянувшись на Сашу, решительно заехал во двор. Кажется, добрались…
Девушка невольно напряглась, готовясь к нелегкой встрече и постаралась успокоиться — «Все хорошо. Она справится!»
Крупный седой мужчина подошел к остановившемуся джипу и распахнул дверцу со стороны Саши. Пару секунд он безмолвно смотрел на Александру, охватывая ее всю внимательным взглядом жестких серых глаз, а затем, заглянув внутрь салона, дернулся и замер, разглядывая спящих в переноске детей.
— Здравствуй, отец, — нарушила тишину Саша.
Мужчина ничего не ответил, только тяжело сглотнул и кивнул девушке.
Игорь, обойдя машину, помог Александре выйти и вынес спящих малышей. Он быстро огляделся вокруг, подмечая и ухоженный двор, и дорогую автоматику ворот, и высящийся впереди двухэтажный особняк. А небедный у девушки родитель! Интересно, что она в прислугах у Оборского забыла?!
— Идемте в дом, — наконец, подал голос Сашин отец и, не оглядываясь, пошел вперед. Гостям ничего не оставалось, как только воспользоваться этим не слишком радушным приглашением.
Дверь особняка бесшумно захлопнулась за ними, отрезая шум дождя, и приезжие оказались в просторном холле. Светло-серые стены, темная плитка на полу, полукруглая арка, ведущая в гостиную…
Когда все расположились в комнате, хозяин дома посмотрел на Сашу и кратко приказал: — Рассказывай.
— Это Игорь, он помог мне уехать из дома Оборского, — первым делом, представила девушка своего спутника, — Игорь, это Павел Владимирович, мой отец.
Саша выпрямилась, немного помолчала и принялась рассказывать о произошедшем с ней. Она говорила четко, сухо, без ненужных эмоций и подробностей. Словно, на докладе у начальства. Игорь с удивлением наблюдал за встретившимися после разлуки родственниками. Жесткий, проницательный взгляд Станкевича заставлял его напрягаться. Серьезный человек… Такие глаза бывают у тех, кто привык отдавать приказы и… убивать. Сашин отец внимательно слушал свою дочь, и по его лицу невозможно было догадаться, что он думает обо всем, что с ней случилось. Игорь отстраненно заметил, что девушка скрыла факт насилия, сказав лишь, что у нее были серьезные разногласия с Глебом, и то, что дети от него — тоже не обозначила. А отец не спросил. По рассказу Саши выходило, что Оборский — всего лишь ее работодатель, а сбежала она от его невыносимой тирании и невыполненного контракта. А еще, вскользь упомянула о личном интересе хозяина, заставив Станкевича-старшего кинуть на дочь пристальный взгляд.
Наконец, девушка замолчала, и в комнате повисла тишина.
— Я навел справки о твоем… об Оборском, — нарушил молчание Павел Владимирович, — жаль, что ты связалась именно с ним. Слишком уж значимая фигура. Против него я ничего не смогу сделать. Такие, как он, просто так не отступятся. Единственный выход — тебе нужно уехать из страны. Я договорился насчет документов. Ну, это мы потом обсудим. А теперь, вы, молодой человек — повернулся он к Игорю, — спасибо, что довезли мою дочь, но дальше мы разберемся сами. Советую вам залечь на дно и не высовываться, а еще лучше, вообще исчезнуть, — Станкевич говорил резко, отрывисто, не нуждаясь в ответе.
— Я хотел бы остаться с Сашей, — спокойно сказал Игорь, — деньги у меня есть, а ей нужна будет помощь. Так что, одну я ее не отпущу.
— Александра? — взглянул на девушку отец.
Саша смотрела на Игоря и размышляла. Если Оборский доберется до нее, охранника он не пощадит. Нельзя рисковать чужой жизнью. Хотя, Игорь уже и так влез во всю эту историю и, по-любому, не сможет выйти из нее без потерь. Возможно, с помощью отца, все же удастся замести следы. А там, можно будет и расстаться.
— Я согласна, — ответила она, и тут раздалось жалобное хныканье — Тема проснулся. А следом за ним заворочалась и Катюша. Саша мгновенно оказалась рядом с детьми и принялась доставать их из переноски.
— Игорь, подержи, — девушка сунула хнычущего Артема оборотню и взяла на руки дочку. Станкевич напряженно наблюдал за развернувшейся суматохой. Дети раскричались на два голоса, Игорь неумело пытался успокоить Тему, а Саша, одной рукой укачивая Катю, второй — доставала бутылочки с молоком.
— Дай сюда, — не выдержал Павел Владимирович и забрал у Игоря плачущего малыша, — нужно отнести их в твою комнату, там тепло, — буркнул он дочери и понес внука из гостиной. Тема, уставившись на деда янтарными глазами, удивленно икнул и замолчал. Станкевич хмыкнул и прижал его крепче.
Спустя полчаса, сытые дети крепко спали на Сашиной кровати, а взрослые решали, что делать в первую очередь.
Итогом совещания стали недолгие сборы и, через час, старый крузак, стоявший до этого в гараже дома, направился к выезду из города. Джип остался сиротливо стоять во дворе.
— Не переживай, ребята отгонят его в надежное место, не пропадет, — успокоил охранника Станкевич. Оборотень кивнул и молча переложил вещи в новый транспорт.
Перед отъездом, отец отвел дочь в сторону и о чем-то долго расспрашивал ее. Игорь видел, как покраснела Саша, как заходили желваки на лице Станкевича, как девушка попыталась в чем-то убедить отца, но тот непреклонно покачал головой, а потом, словно нехотя, согласился, кинув на дочь нечитаемый взгляд… Игорь с напряжением прислушивался, пытаясь уловить, о чем идет речь, но так и не разобрал ни слова.
Сейчас, когда Александра дремала на заднем сиденье, оборотень сосредоточенно вел машину, раздумывая над недавними событиями. Да, непрост оказался Сашин отец. И контора серьезная, и осведомленность немаленькая… Если кто-то и сможет им помочь, то только он.
В середине дня машина въехала в небольшой горный поселок. Несколько десятков подворий, гравийная дорога, ленивая тишина и тихий звук работающей вдалеке бензопилы.
Дом, в котором им предстояло провести чуть больше недели, стоял на отшибе. Большой, массивный особняк, облицованный камнем, встретил их прохладой и тишиной. Александра показала Игорю его комнату и прошла в свою спальню. Только сейчас девушка почувствовала, как отпускает сковавшее ее напряжение.
Неужели, получилось? Неужели, есть время для передышки?
Саша присела на кровать и расплакалась. Вместе со слезами, из нее уходили страх, обида, боль, отчаяние… — все, что держало ее в тисках, не позволяя ни на минуту расслабиться. Она достала детей из переноски, переодела их и уложила на широкой кровати, огородив со всех сторон подушками. Хорошо, что малыши крепко спали всю дорогу и не хныкали. Как будто чувствовали, что маме сейчас не до их капризов. Тошка улегся рядом с кроватью, охраняя детей. Лохматая нянька…
Устало вздохнув, Александра отправилась в душ.
Вечером, сидя на просторной кухне, Саша задумчиво мешала ложкой чай. Дети спали, Игорь вышел во двор осмотреться, как он сказал, а девушка, в сотый раз, обдумывала детали дальнейшего побега. Отец предложил два варианта — Израиль и Америка. И там, и там, у него были связи и возможность устроить дочь с комфортом. Когда Саша попробовала сказать, что ей не много нужно, всего лишь помочь с работой, Павел Владимирович зыркнул на нее и отрезал:
— Я не ради тебя стараюсь. Не хочу, чтоб внуки в нищете росли.
А потом, отвернувшись, буркнул: — Они же не виноваты, что мамаша у них дурная.
Саша поежилась, вспоминая эти обидные слова. Ну, да чего уж там. Ради детей, она готова и не такое выслушать, только бы их вытащить, только бы они остались с ней…
Глеб с облегчением вышел из здания аэропорта. Как же надоела эта толчея, обилие раздражающих запахов, неприятные скопления людей… И тревога. Постоянная, изматывающая тревога. Вся поездка в Лондон прошла под это заунывное, сосущее чувство. Что-то случилось. Он чувствовал. Последние два дня зверь метался внутри, требуя выпустить его, и, лишь огромным усилием воли, Оборский сдерживал взбесившегося волка. Постаравшись побыстрее завершить поездку, они с Алексеем вернулись в Москву.
— Ты в усадьбу? — спросил Метельский, останавливаясь около своего Бугатти.
— Да, — коротко ответил Глеб.
— Я вечером заеду, — пообещал Алексей, захлопывая дверцу автомобиля.
Оборский задумчиво посмотрел вслед отъезжающей машине. Друг, как всегда, «взял с места в карьер», и Глеб покачал головой — Алекса невозможно исправить — скорость — его единственная страсть и в человеческом, и волчьем обличье.
Неторопливо достав ключи и отключив сигнализацию своего Хаммера, мужчина сел за руль и выехал с парковки. Тревога, преследующая его всю поездку, никуда не делась, наоборот, стала сильнее, захлестывая и заставляя увеличить скорость. Стрелка спидометра неуклонно ползла к своему пределу.
Усадьба встретила хозяина какой-то неживой тишиной. Резко втянув воздух, Глеб пораженно замер. Не может быть. Он взбежал по ступеням дома, и, оттолкнув кинувшуюся к нему заплаканную Татьяну, влетел в комнату Саши. Пусто. Нет ни ее, ни детей. Лишь новые вещи, которые он купил своей паре, висят в шкафу безжизненными тряпками. Ничего не взяла.
— Где она? — прорычал Оборский, поворачиваясь к медсестре.
Та склонилась перед силой альфы и испуганно сжалась.
— Таня, где Александра? — повторил свой вопрос Глеб.
— Уехала, — заплакала женщина.
— Когда? — на мужчину страшно было смотреть — клыки удлинились, зрачки вытянулись, сквозь кожу ощутимо пробивался зверь.
— Три дня назад, — всхлипнула Татьяна.
— Почему мне не сообщили?
— Так никто не знал, что делать. И Игорь пропал. Как повез ее в клинику, так больше и не появлялся. И она не вернулась.
— А Тошка где?
— Так нету, — плакала женщина, — Саша его с собой забрала. А Анфиска третий день от еды отказывается. Тоскует…
«Проклятье! Значит, все-таки, ушла…»
Оборский не удержался — костюм от Бриони разлетелся в клочья, и на месте красавца-плейбоя замер огромный черный волк. Он зло сверкнул ярко-желтыми глазами и выскочил из комнаты. Татьяна без сил опустилась на пол. Для нее все это было слишком. Пропажа Александры, растерянность, царящая в доме неразбериха и суета… Все понимали, что им грозит, когда альфа узнает, что его пара сбежала. Оборотни до последнего надеялись, что все обойдется, что Саша с Игорем просто где-то задержались. Но, когда наступила ночь, а они так и не появились, и дозвониться до них не смогли, тут-то и началась паника. Под утро приехал Нелидов. Он выслушал сбивчивый рассказ охранников и молча ушел в свою комнату. А через час, позвал к себе Николая, оставшегося за старшего в отсутствие Игоря, допросил его и приказал успокоить всех и ничего не предпринимать. Дескать, приедет Оборский, он и решит, что делать. Все волновались, страшась гнева альфы, и лишь один человек удовлетворенно наблюдал за происходящим, скрывая блеск темно-карих глаз.
* * *
Шум ветра в ушах, теплая, влажная земля пружинит под лапами, острые запахи леса окружают со всех сторон… Волк, не разбирая дороги, бежит на юг. Туда, куда влечет его ставшее одиноким сердце. Ушла. Бросила. Забрала детей. Каждое слово отдается внутри осколками боли — ее ненависть и обида не иссякли, заставили решиться на безумие. Девочка, глупая, маленькая девочка…Что же ты натворила?
Лишь спустя несколько часов, Оборский смог подчинить своего зверя и вернуться обратно.
В кабинете особняка раздался властный и холодный голос:
— Алекс, мне нужны все данные на Сашу. Делай что хочешь, но, через час, я должен знать о ней все — с самого рождения и до сего дня, а не те обрывки, что собраны в досье. И опроси всех, кто был в усадьбе о том, что происходило до ее отъезда. Поминутно. И записи с камер проверь.
— Сделаю, — отозвался Метельский, не рискуя задавать ненужные вопросы.
Merde! Глеб отложил в сторону ненужный мобильный и плотно уселся в кресло. Ждать. Больше ему ничего не оставалось.
* * *
— Вот, — перед Оборским на стол легла папка. Алекс пристально смотрел на своего альфу, и ему очень не нравилось то, что он видел. Заострившиеся, хищные черты лица, холодные глаза, застывший оскал. Метельский поежился. Он знал, что ничего хорошего подобные метаморфозы не предвещают.
Глеб открыл досье и погрузился в чтение. По мере того, как он читал, на лице оборотня проступало удивление.
— Ты знал об этом раньше? — спросил он, захлопывая папку.
— В общих чертах — да, но многие подробности Саша утаила, а я не проверил, — ответил Алексей, — и узнал их совсем недавно, да, и то, случайно.
— Почему не доложил? Почему не сказал, что есть что-то еще, помимо тех данных, которые я видел раньше?
— Ты не спрашивал.
— Enfant de pute! Ты, что, сам не мог догадаться?! Это же все меняет!
— Да, а я думал, что бедная прислуга не может заинтересовать великого альфу! — язвительно ответил Метельский. — Ты вспомни свое отношение к ней — безродная, нищебродка, пришла работать — пусть работает… Что я должен был тебе сказать?
— Правду, — устало ответил Оборский, — Ладно. Собирай ребят, выезжаем через полчаса. Есть еще какие-нибудь зацепки? Камеры проверил?
— Все чисто. Она спокойно собрала детей и ушла. Игорь помогал ей вынести сумку и усадил в машину, — Метельский замолчал, собираясь уходить, но не удержался и добавил:
— Глеб, я прошу тебя, когда мы ее найдем… будь помягче с Александрой.
— Не учи меня. Это моя женщина, и я сам решу, что с ней делать.
Спустя полчаса кортеж из четырех машин двигался в сторону аэропорта. Все время полета от Москвы до Ростова, Оборский размышлял над подробностями Сашиной биографии. Дочь полковника ФСБ, внучка академика, девушка из хорошей семьи… Что забыла она в доме Глеба в качестве прислуги? Почему скрыла свое прошлое? Почему оказалась в затруднительном положении? Судя по всему, ее отец и сейчас не бедствует. Что помешало дочери обратиться к нему за помощью, когда она потеряла работу? Вопросы, вопросы… Почему Саша в семнадцать лет уехала из дома и больше не общалась со своим родителем? Что произошло семь лет назад? И почему он поверил скупым строкам биографии, не докопавшись до истины?.. Надо же, сирота… Не побоялась отречься от своих корней… Солгала…
Глеб устало прикрыл глаза. Ноющая боль в сердце не проходила. Без Саши и детей все казалось пустым и ненужным. А когда он представлял, что рядом с ней Игорь… Обжигающая злоба и ревность поднимались из неведомых глубин души, затапливая сознание, заставляя растерзать соперника и вернуть свою женщину домой. Саша его. Только его. Он никому не позволит прикоснуться к ней. Глупо было думать, что сумеет ее отпустить… Глупо…
Юг встретил приезжих сыростью. В аэропорту было безлюдно и тихо. Провинция. Здесь нет той суеты, что царит в столице. Выйдя из здания аэровокзала, четверо оборотней огляделись. На парковке их уже ждали.
— Глеб Александрович — к ним приблизился высокий темноволосый мужчина, — я от Арама Тиграновича.
Оборский кивнул и направился вслед за провожатым. Два черных Мерседеса и один белый Порше дожидались своих пассажиров. Оборотни расселись по машинам, и небольшой кортеж выехал с парковки аэропорта.
В доме Станкевича было тихо. За высоким забором раздавался басовитый лай, тяжелая цепь звенела от движений пса, но на звонок никто не откликался. Темные окна двухэтажного дома сумрачно поблескивали в свете фонарей.
— Подождем, — спокойно распорядился Глеб.
Полковник подъехал к своему дому ближе к полуночи.
— Павел Владимирович? — подошли к нему двое крупных мужчин.
— Что нужно? — не дрогнув, поинтересовался Станкевич.
— С вами хотят поговорить, — приглашающе указав на одну из машин, произнес светловолосый незнакомец.
Полковник спокойно прошел к припаркованному неподалеку Порше и сел на заднее сиденье.
— Здравствуйте, Павел Владимирович, — услышал Станкевич и обратил внимание на холеного темноволосого мужчину, сидящего рядом, — надеюсь, вы простите наш бесцеремонный визит, но у меня есть пара вопросов, на которые я хотел бы услышать ответ.
— Может, для начала представитесь? — иронично поинтересовался полковник.
— Павел Владимирович, вы же умный человек, — покачал головой брюнет, — и прекрасно знаете, кто я. Давайте не будем тратить время понапрасну. Где ваша дочь?
— А разве она не у вас в доме должна быть? — остро взглянул на собеседника Станкевич.
— Нет, и вам об этом хорошо известно. Итак, я спрошу еще раз — где Саша?
— Не ожидал, что всесильный Глеб Александрович Оборский чего-то не знает, — насмешливо произнес полковник.
— Не хотите говорить, — осуждающе посмотрел на него брюнет, — а зря. Вы понимаете, на что я готов пойти, чтобы узнать ее местонахождение?
— Подозреваю, — усмехнулся Станкевич.
— Так, давайте не будем доводить до этого. Вы скажете, где Саша, а я обещаю вам, что с ней все будет в полном порядке.
— Когда все в полном порядке, то люди не убегают из дома, вы уж мне поверьте, — иронично улыбнулся полковник, — и надо еще разобраться, что вы умудрились натворить, если она ушла. А на вопрос я отвечу. Я не видел свою дочь почти семь лет. Да, я следил за ее жизнью, но ни разу за это время мы не встречались. И боюсь, я последний человек, к которому она обратится в трудной ситуации. Так что, здесь я вам не помощник. Был рад познакомиться, Глеб Александрович, — мужчина коротко кивнул и вышел из машины.
Оборский знаком остановил Алекса, дернувшегося, чтобы задержать полковника.
— Он не скажет. Но Саша здесь была, я это чувствую. И звонила она именно отцу… Нужно отработать все схемы. Поехали.
Машины сорвались с места и понеслись по улицам южной столицы.
Глеб погрузился в свои беспокойные мысли. Станкевич оправдал его ожидания. Крепкий мужик. Такой не свернет с пути — если уж задумал что-то — обязательно доведет до конца. А сейчас он решил спрятать от Оборского Сашу. И сделает для этого все.
Ну, ничего. Не ему тягаться с оборотнями.
Через несколько дней, следы беглецов были найдены. Маленький горный поселок на черноморском побережье Краснодарского края. Люди Арама проверили — Саша там. До этого, они обыскали еще несколько возможных объектов, надо отдать должное Станкевичу — он умело заметал следы, — и лишь в десятом, по счету, обнаружили Александру. Оборский, когда узнал, только хмыкнул. Полковник не разочаровал. Спрятал дочурку в подходящем местечке. Простое и изящное решение — у Станкевича есть небольшая дачка, о которой никто не знает. Домик оформлен на какую-то дальнюю родственницу, но, столь хитро, что в случае смерти Станкевича, перейдет к его дочери. Какая-то мутная схема, прячущая все концы в воду — вроде, и есть у Павла Владимировича собственность, а вроде, и нет! Ну, да, ничего, спецы Оборского и не такие махинации распутывали. Машины поднимались по серпантину, и Глеб чувствовал, как в предвкушении громко бьется сердце. Еще немного, и он увидит Сашу. И малышей. Кто бы знал, как он соскучился и истосковался по ним…
Александра прислонилась к стене и прикрыла глаза. Дети спят, Игорь что-то мастерит в гараже, в доме тишина и порядок. Эх, если бы такой порядок был и в ее душе… Прошла неделя со времени побега. Неделя, наполненная раздумьями, попытками забыться и постоянным страхом. Саша понимала, что Глеб будет их искать. Оборский ни перед чем не остановится, ведь она забрала его детей. Господи, если он ее найдет, то точно убьет! С каждым днем Александра понимала это все отчетливее. Отец позвонил вчера и сказал, что через два дня документы будут готовы. С израильскими друзьями он тоже уже договорился. Ее ждет новое имя, новое гражданство и новая жизнь. В аэропорту Тель-Авива Сашу должен встретить дядя Веня, старый друг отца, а дальше, они все решат уже на месте. Да, надо не забыть приучить Тошку к боксу для перевозки. Скорее бы уехать…
Девушка устала бороться с собой. Та тоска, что разъедала ее изнутри, не давала сосредоточиться на главном, заставляя вспоминать Глеба, его голос, нежные поцелуи, теплые касания… «Дура, — ругала она себя, — он счастлив со своей Алиной, а ты раскисла — поцелуйчики, обнимашечки…»
Осторожное прикосновение вызвало мгновенное отторжение. «Нет!» — резко вздрогнув, Саша открыла глаза.
Игорь, убрав руки, укоризненно смотрел на нее.
— Саш, ты чего? Ты меня боишься? — удивленно и немного обиженно спросил он.
— Прости, — удрученно ответила девушка, — я не специально, просто, плохо переношу чужие прикосновения.
— Ладно, проехали. Только меня тебе бояться не стоит. Вреда не причиню, — он пристально посмотрел на нее и отвел взгляд. — Вообще-то, я зашел сказать, что до обеда уйду в лес, нужно кое-что проверить.
Игорь не захотел пугать Александру и не сказал, что заметил следы чужаков. Нет уж, не стоит Саше знать, и так, вон, от каждого шороха шарахается.
Мужчина вышел из комнаты, а Александра расстроенно вздохнула. Опять вернулись прежние страхи.
Пока она была с Глебом, былые проблемы отошли в сторону, а сейчас… все стало, как и раньше… Боязнь темноты, мужчин и прикосновений… Кто бы знал, как тяжело постоянно сдерживаться и никому не показывать свою слабость!
Саша подошла к столу и принялась бездумно перекладывать детские вещички. Что-то нужно погладить, что-то убрать в шкаф… Бросив взгляд на окно, девушка испуганно застыла. Не может быть!
Во дворе стояли Оборский, Метельский и еще четверо незнакомых ей мужчин. Александра прижала руки к захолонувшему сердцу и попыталась отдышаться. Глеб приехал за детьми! Он заберет их! Отчаяние, злость, страх… — все смешалось внутри.
«Не отдам!» — раненой волчицей кричала душа.
«Не отдам!» — вторило ей испуганное сердце.
Незнакомцы рассредоточились по периметру двора, а Оборский пошел к дому. Глубоко вздохнув, Саша сделала шаг к двери…
Они столкнулись в холле. Мужчина и его женщина.
Глеб смотрел на Александру, пытаясь охватить ее всю, вобрать в себя родной и привычный запах, прикоснуться, почувствовать тонкий цветочный аромат… Как же он соскучился по Саше! Волк рвался наружу, царапал внутренности, стремясь оказаться как можно ближе к своей паре. Огромным усилием воли Оборский удерживал скулящего от нетерпения зверя. Мужчина не спускал глаз с Александры, подмечая и болезненную бледность, и темные круги под глазами, и старую дешевую одежду, и… А это еще что такое? Глухое рычание раздалось в просторном холле.
— Кто это сделал? — прохрипел он, глядя на фиолетовый синяк на ее плече. Александра попыталась подтянуть сарафан повыше, но было уже поздно — скрыть след от удара Алины не удалось.
Лицо Оборского менялось на глазах. Глаза наливались нечеловеческой желтизной, скулы заострились, хищный оскал прорезал идеальные черты, заставляя Сашу испуганно вздрогнуть.
— Кто посмел? — рычал Глеб.
— Вас это совершенно не касается, Глеб Александрович, — твердо ответила девушка, — и не кричите на меня, пожалуйста.
Ей было страшно. Страшно оттого, что Глеб так смотрит на нее, рычит, прожигает взглядом янтарных глаз… А в спальне спят дети и где-то в лесу бродит Игорь… Игорь… Господи, Оборский же убьет его!
Огромным усилием воли Глеб удержался от оборота. Увидев фиолетовые следы на теле своей женщины, он едва не обезумел. Слишком свежи были в памяти багровые синяки на белоснежной коже, слишком хорошо он помнил, как они возникли.
— Где Игорь? — тяжело дыша, спросил он.
— В лесу, — коротко ответила Саша.
— Это он?…
— Нет, я упала еще дома, — быстро ответила Александра, — в смысле, у вас в усадьбе, — тут же поправилась она.
Оборский, прищурившись, недоверчиво разглядывал ее. Саша, затаив дыхание, молчала.
— Дети здесь? — спросил, наконец, Глеб.
— Да.
— Собирай их. Мы уезжаем, — коротко распорядился мужчина.
— Нет, — помертвевшими губами прошептала девушка. «Нет!» — кричала ее душа.
— Я не отдам. Вы не посмеете забрать их у меня, — громко выговорила она, смело посмотрев в такие знакомые глаза. Их янтарная глубина затягивала, заставляя подчиниться. Саша вздернула подбородок. «Не получится» — ответил ее взгляд стоящему напротив мужчине.
Тот молчал, тяжело дыша и пытаясь справиться с собой. Вид перепуганной пары, скрывающей свой ужас и храбро пытающейся кричать на него, подействовал на Глеба, как удар хлыста. Неужели настолько ненавидит? Он еще раз медленно оглядел ее с головы до ног, подмечая, как меняется выражение лица Александры, как медленно проступает на нем понимание того, что она проиграла.
А Саша видела стоящего перед собой мужчину, в памяти всплывали слова Алины и ее угрозы, и осознание того, что у нее отберут детей, выворачивало душу, заставив забыть о гордости и попытках отстоять свои права.
Девушка умоляюще посмотрела на Оборского, не в силах вымолвить ни слова. Это конец! Если он заберет детей, она не переживет… Сделав неуверенный шаг вперед, Саша подошла к оборотню и тихо попросила:
— Глеб Александрович, пожалуйста… не забирайте их у меня. Я согласна на все — быть для них кормилицей, няней, да, кем угодно, только позвольте находиться рядом с малышами и видеть, как они растут.
— Что? — недоуменно переспросил мужчина, опешив от неожиданности.
— Я прошу вас, позвольте мне остаться с ними. Умоляю, не лишайте меня возможности видеть детей.
Оборский смотрел на взволнованную Сашу, на слезы, застывшие в ее глазах и не мог сообразить, что происходит, и о чем она говорит. Мужчине едва удавалось удерживать зверя, и он с трудом понимал, о чем просит Александра.
— Ты можешь толком объяснить, что случилось? — медленно произнес Глеб.
Внутри все рванулось обнять девушку и вытереть ее слезы, но тут, некстати, вспомнились обидные слова, обвиняющий взгляд, истерика… Волк завыл, толкая его вперед, но Оборский удержался, боясь увидеть неприятие и ненависть в любимых глазах.
— Пожалуйста… — уже навзрыд плакала Саша, и мужчина окончательно растерялся.
— Так, ладно, все это мы решим потом. Пошли, — Глеб крепко взял девушку под руку, — Алекс, собери вещи и найдите Игоря, — крикнул он, направляясь к комнате, где спали Тема и Катя. Подойдя к кровати, на которой уютно сопели малыши, он сгреб их в охапку и, не отпуская Сашиной руки, быстро пошел к выходу. Тошка, приветственно боднув Оборского головой, потрусил следом за хозяином. Он ни капли не сомневался и прекрасно себя чувствовал, в отличие от Александры, которая торопливо шагала рядом с мужчиной, обеспокоенно поглядывая на своих детей. Те спали, как ни в чем ни бывало, даже не почувствовав, что их куда-то несут.
Подтолкнув девушку к машине, Оборский протянул ей Тему, а сам, сев рядом, удобно расположил на руках Катерину.
Спустя пару минут, из леса вышел Метельский, конвоируя впереди себя насупленного Игоря, все расселись по машинам, и, вскоре, кортеж из трех машин уже двигался в направлении Геленджика. А еще через час, Саша сидела в салоне самолета и смотрела в иллюминатор на оставшиеся далеко внизу горы.
Так закончился ее неудавшийся побег.