— Ты уверен? Все проверили?

— Да, Глеб, ошибки быть не может, это Ник.

— Не ожидал… Кто-кто, но только не он… Столько времени водил нас за нос… И чего ему не хватало?

Этот разговор состоялся между Оборским и его бетой ранним утром следующего дня. Сведения, полученные Алексом от Нелидова, подтверждали предположения, сделанные раньше — среди них есть предатель. Только кто-то из своих мог в течение длительного времени незаметно добавлять в еду альфы яд на основе аконита. Негласное расследование, тянувшееся со времен побега Александры, наконец-то, подошло к своему завершению, сведя воедино все разрозненные события. Ошибки быть не могло — один из охранников замешан в покушении на жизнь Оборского.

Взяли Николая быстро и без шума. Увидев взгляд хозяина, Ник не стал сопротивляться и рассказал все, как было. И то, что Константин давно уже завербовал недовольного жизнью в Черном клане охранника, и то, что тот согласился доносить альфе Серых на своего вожака. И Алине, в свое время, он же позвонил, доложив, что Оборский уехал, оставив Александру одну, и в усадьбу волчицу пропустил, воспользовавшись отсутствием Игоря и большей части охраны, а остальных вырубив на время… Да, это он, день за днем наблюдая за отношениями альфы и его пары, узнал слабые места Александры и подсказал Алине, что нужно сделать, чтобы глупая девчонка сама сбежала из усадьбы, вынудив Оборского наказать ее и отобрать детей… А уж то, что альфа озвереет от поступка любимой не вызывало сомнений — действие аконита на волка вызывало безумие, заставляя совершать немыслимые вещи. По всему, альфа должен был сам растерзать свою Сашеньку… А уж отраву-то Глебу Александровичу в любимую фляжечку Ник добавлял регулярно… Незаметно, по капельке… Жаль, что Оборский таким крепким оказался, сумел преодолеть действие яда.

Глядя хозяину в глаза, Николай понимал, что пощады ему не будет.

— Почему? — на короткий вопрос альфы оборотень усмехнулся и цинично ответил:

— Новые времена приходят, Глеб Александрович. Никто больше не хочет жить по вашим старым правилам. Иерархия, честь, пары, дистанция с людьми… Все это уходит в прошлое. Слишком долго вы держались за остатки ушедшей эпохи… Пришло время молодых, тех, кто создаст новые правила, без оглядки на былое и на все эти гребаные традиции… Наше время — наша власть…

Резкий рывок — и обезглавленное тело свалилось под ноги альфы. Предательства волки не прощали…

Ветер долго разносил по лесной поляне серый пепел, и еще долго остывала выжженная огромным костром земля.

Павел Владимирович устало закрыл глаза. За окном давно уже царила глухая ночь, а он все никак не мог уснуть. Одиночество… Что может быть страшнее? В огромном пустом доме стояла мертвая тишина. Да, и кому было нарушать ее? Даже Бора, старая любимица Саши, сдохла недавно от старости и тоски. Станкевич подозревал, что больше, все же, от второго. Тот краткий приезд Александры несколько месяцев назад, стал последней каплей для психики собаки. Еще одной разлуки она не выдержала. А вот полковник держался… Да, и что ему оставалось? Сам выгнал дочь, сам не смог защитить ее от оборотней… Тяжело перевернувшись на другой бок, Павел Владимирович смял подушку.

Эх, если бы можно было повернуть время вспять…

Когда молодой старлей Станкевич впервые увидел Катеньку Арцишевскую на одном из танцевальных вечеров, он сразу понял, что эта девушка должна быть его. Веселая, заводная хохотушка долго не соглашалась пойти на свидание с серьезным взрослым парнем, но Павел был настойчив. Он окружил девушку вниманием и заботой, стал ее молчаливой тенью, отгонял от нее всех ухажеров и, однажды, его старания были вознаграждены — Катенька согласилась пойти с ним в кино. Мало-помалу, Станкевич из просто знакомого стал другом, а там, и женихом. Семья Катерины, поначалу с осторожностью отнесшаяся к взрослому кавалеру дочери, быстро изменила свое мнение, познакомившись с Павлом поближе.

Взрослый, рассудительный, серьезный, крепко стоящий на ногах. Именно такой и нужен их Катеньке, решили Арцишевские. Только дед Катерины неодобрительно скривился, увидев будущего родственника и мрачно предрек: — «Намучаешься ты с ним, Катюша», да, только, кто же его слушал?

Молодые поженились теплым весенним днем, свадьбу праздновали шумно, всей веселой молодежной компанией. Станкевич был счастлив. И первые несколько лет его счастье ничто не омрачало. Только одно тревожило молодых супругов — отсутствие детей. Но, на пятом году брака, Катя поделилась с мужем долгожданной новостью — она беременна, у них будет ребенок!

Павел не мог надышаться на жену. Беспокоился, сам ходил за покупками, убирал квартиру, всячески баловал свою Катюшу и исполнял любой ее каприз. Со стороны это выглядело очень трогательно — огромный, серьезный мужчина заглядывал хрупкой маленькой жене в глаза и выполнял любой ее каприз.

А потом… Потом, вся налаженная жизнь четы Станкевичей в одночасье рухнула. Катерина встретила Сергея Сташевского. Интересный, харизматичный парень, приехавший в их институт из Новосибирска, с первого взгляда выделил Катю Станкевич из толпы сотрудников. И Катерина, впервые, почувствовала, как встрепенулось и зашлось в суматошном ритме сердце, как заалели щеки, как остро захотелось жить.

Вспыхнувшая между едва знакомыми людьми страсть поглотила их, заставив забыть и об оставшемся где-то за стенами института муже, и о беременности, и обо всех остальных, таких малозначимых, как казалось, на тот момент, вещах…

Счастье и безумие длились недолго. Первая же совместная ночь, случившаяся во время командировки Станкевича, оказалась полна сюрпризов. Катерине пришлось узнать о существовании оборотней. Да-да, оборотней. Ее изумлению не было предела. А то, что она оказалась парой одного из них…

Сергей коротко рассказал возлюбленной о таинственной расе людей-волков, поведал историю существования оборотней и объяснил, что отныне — они женаты по закону стаи и это навсегда. А метка, украсившая шею Кати, подтверждает ее статус пары оборотня. Как ни странно, девушка спокойно отнеслась к невероятной истории, рассказанной возлюбленным. А он спокойно воспринял ее известие о беременности от мужа, уверив Катю, что для волков потомство — это самое лучшее, что может подарить женщина, и без разницы, чей это ребенок.

— Не бойся, воспитаю, как своего, — убеждал мужчина, — да, и стая нам поможет.

Влюбленные планировали совместную жизнь. Решали, как лучше рассказать обо все Павлу, когда уехать в Сибирь… но судьба распорядилась по-своему.

Павел Владимирович, почувствовав неладное, стал следить за женой и узнал все подробности ее измены. А потом, с помощью прослушки, выяснил и тайну Сташевского. Все-таки, работа в комитете госбезопасности — не пустой звук…

Решение Станкевич принял молниеносно — отдавать жену какому-то зверю он не собирался. Напрасно молодая женщина ждала своего возлюбленного у него на квартире — Сергей исчез. Ни в институте, ни по адресу прописки Сташевский больше не появился, и Катя вынуждена была вернуться в семью.

С тех пор молодая женщина сильно изменилась. Исчезла прежняя задорная хохотушка. Муж, ни разу не упрекнувший ее за измену, пытался расшевелить жену, но все его усилия оказались напрасны. Бледная тень прежней Кати ходила по дому. Потухший взгляд, сгорбившаяся спина, замедленные движения, полная апатия и безнадежность… Мир для Екатерины потух.

Лишь спустя долгое время, Катя выяснила, что Сергея больше нет в живых. Узнала она об этом случайно, услышав разговор сотрудников о найденном в одном из скверов теле Сташевского.

Жизнь для нее закончилась. И даже рождение чудесной маленькой девочки не смогло вернуть прежнюю Катерину.

А муж был рядом. Терпел, ухаживал, уговаривал… И люто ненавидел оборотня, разрушившего его счастье… Станкевичу приходилось напоминать жене, что нужно есть, кормить ребенка, выходить из дома… Катя почти не реагировала на его слова, ее словно не стало, как будто, со смертью Сергея, из нее душу вынули. Павел страдал, но молчал. А потом, по прошествии времени, ввел дома жесткую дисциплину, заставив и жену, и подрастающую дочь жить по строгому распорядку, надеясь хоть так удержать существование семьи в нормальных рамках…

Станкевич тяжело вздохнул… Видимо, это судьба… Жену не уберег, а теперь, и дочь потерял…

А все они, оборотни… Мужчина сжал кулаки. Лютая ненависть прожигала душу, заставляя корчиться от боли. Не сумел… Не уберег… Кто ж знал, что упрямая девчонка пошла характером в него? Не собирался он ее выгонять, просто, не смог видеть эти фотографии, этот позор, так остро напомнивший об измене жены… Вот, и сорвался. А его гордячка собрала вещи и ушла… Ну, так и он… столько лет обиды лелеял, не мог переступить через себя… Нет, следил, конечно, помогал, как мог. И с поступлением в институт, и с работой, и с квартирой… Ленку тогда припугнуть пришлось, чтобы деньги для Саши брала… Та еще баба, упрямая, как мул оказалась. Ну, да, ничего, полковника никто переспорить не мог… Ради дочери на многое пойдешь… Помогал, а как же? Все связи задействовал, следил, ждал… Еще и изворачивался, чтобы Александра не узнала о его помощи…

Решительно поднявшись с постели, полковник закурил и уставился в темное окно. «Сашка вся в него… Никогда не пойдет на примирение первой… Хотя, пошла же. Когда дело детей коснулось — сразу про гордость забыла… Дети… Его внуки… Наполовину оборотни, — полковник поперхнулся. Вспомнился внимательный взгляд желтых глаз Артема, ямочки на щеках Кати… — ишь, как бабку назвали…»

Теплое, щемящее чувство затопило все внутри, требовательно просясь наружу, скручиваясь тугой, гибкой пружиной… Станкевич яростно потер зачесавшиеся глаза и удивленно уставился на мокрую руку — слезы. Первые в его жизни. Даже, когда жену хоронил, не плакал, а теперь вот…

Мужчина задумчиво постоял у окна и медленно направился в кабинет.

— Валентин Николаевич, Станкевич беспокоит, — поднял он трубку радиотелефона, — ты, уж, дай мне недельку… Да, в счет отпуска…

— Катя, отпусти Тошку, — Саша подхватила весело смеющуюся дочь и усадила ее в манеж. Девочка сморщилась, готовясь заплакать, но появление рядом брата заставило ее успокоиться и переключиться на новое развлечение — Тема протягивал сестре мягкого плюшевого зайца, делясь своей игрушкой. Тоха, выпутавшись из объятий маленькой любимицы, лениво растянулся рядом с манежем. Любовь к своей хозяйке он перенес и на ее дочь, отличая Катерину особым расположением. Только ей он позволял делать все, что угодно и со своим хвостом, и с густой шерстью, в которую малышка любила вцепиться крохотными пальчиками.

Саша с улыбкой наблюдала за увлекшимися детьми. Поразительно… Им нет еще и полугода, а они уже уверенно ходят. Да, и выглядят гораздо старше своих сверстников. Маленький манеж очень скоро перестал быть для двойняшек преградой, и Глебу пришлось заказывать новый — большой, высокий и просторный. Дети росли спокойными и понимали все, что им говорили. Правда, не всегда маленькие сорванцы соглашались с требованиями родителей и няни, показывая характер, но, в большинстве случаев, с ними удавалось договориться. Временами, Саше казалось, что еще немного, и малыши заговорят чисто и без ошибок. Уж больно разумным был взгляд одинаковых янтарных глаз двойняшек.

— Саш, ты идешь? — в детскую заглянул Оборский.

— Сейчас, — откликнулась девушка. Она не могла оторваться от детей, наблюдая, как те без слов понимают друг друга, ведя разговор на каком-то понятном только им языке.

— Ы… — теплые медовые глаза Артема уставились на сестру.

— Ака тя… — ответный взгляд похожих глаз, и беззубая улыбка тянется во всю мордаху Катерины.

— Гуга… Агысь… — серьезный Тема хмурится и тычет сестре в грудь мягкой лапой большого медведя.

— Лясь… — встряхивает головой Катя, хватая зайца и запуская его в брата.

Засмотревшись на детей, Саша не заметила, как муж подошел к ней, очнувшись только тогда, когда две крупные ладони легли на ее талию.

— Саш, — теплое дыхание коснулось чувствительного ушка, — за ними можно наблюдать бесконечно, но мы опаздываем.

— Идем, — вздохнула Александра, не трогаясь с места.

— Са-а-аш, — провокационный шепот и поцелуй в чувствительное местечко на шее заставили девушку прерывисто вздохнуть. Секунда — и Саша уже поворачивается в объятиях мужа, приникая к его губам.

Поцелуй вышел долгим, глубоким, заставляющим терять голову от страсти…

— Мы же опаздываем, — спустя несколько минут, опомнилась Александра.

— Ну, полчаса у нас еще есть, — искушающе протянул Глеб, глядя в глаза жены.

Огромный банкетный зал отеля «Костас» был полон людей — юбилей основателя фирмы «Линкос» собрал большое количество гостей. Глеб с Сашей немного опоздали к началу торжества и сейчас пробирались, сквозь толпу приглашенных, к юбиляру.

— Глеб Александрович, Александра Павловна, очень рад, — поприветствовал их высокий плотный мужчина в темно-синем костюме, — спасибо, что нашли время…

— Петр Аркадьевич, поздравляем, — крепко пожал ему руку Оборский, — от души.

Саша с интересом рассматривала стоящего напротив мужчину. Темноволосый, статный, с проницательным взглядом карих глаз… Виновник торжества чем-то напоминал Глеба. Та же властность и сила, то же исходящее от него едва уловимое чувство опасности.

За время, проведенное среди оборотней, Саша поняла, что они очень сильно отличаются от людей. У волков свои законы и своя мораль, свое понятие о чести и достоинстве. Вся их жизнь подчинена простым и строгим правилам. Есть сильные и слабые. Первые — всегда лидеры, вторые — служат вожаку беспрекословно. Но, при этом, получают защиту и гарантии безбедной жизни. Оборотни, в большинстве своем, предпочитают жить в клане, лишь немногие из волков отваживаются на одиночество. А еще, в их среде не любят слабость. Особенно, слабость духа.

— Александра Павловна, как дети? Подросли? — обратился к ней юбиляр.

— Да, спасибо, — откликнулась Саша, — уже пытаются бегать.

— Шустрые, — улыбнулся Петр Аркадьевич, — как-нибудь на днях заеду, полюбуюсь на ваших ребятишек.

Александра кивнула, а Глеб заговорил с именинником о каких-то общих знакомых, уводя разговор от своей семьи.

Девушка отвлеклась от их беседы, рассеянно оглядывая зал. Люди, оборотни, снующие повсюду официанты… Внезапно, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Алина. Молодая волчица смотрела на нее с неприкрытой ненавистью, даже не пытаясь изобразить равнодушие. Ярко-желтые глаза горели яростным холодным огнем. А сколько презрения читалось на холеном красивом лице блондинки! Александра не стала отводить взгляд. Пусть себе бесится! Этой красотке ничего не светит.

Разобравшись в законах оборотней, Саша знала теперь, что с появлением в жизни волка пары, все остальные особи женского пола перестают для него существовать.

Девушка еле заметно кивнула бывшей сопернице и позволила себе легкую улыбку. Саше показалось, что она явственно расслышала скрип зубов Алины. Равнодушно отвернувшись от неприятной ей блондинки, Александра взглянула на мужа. Да, по закону волков Глеб был ее мужем. Человеческие формальности мало заботили оборотней, и те уделяли им внимание только постольку, поскольку это было необходимо.

— Я отойду ненадолго, — шепнула она Оборскому.

— Саш, ты куда?

— Мне нужно.

— Пойдем, я тебя провожу.

— Да, зачем? Я сама…

— Подожди. Сейчас найду Алекса…

— Глеб, не сходи с ума, я скоро вернусь, — она улыбнулась мужу и пошла по направлению к холлу.

Оборский оглянулся в поисках своего зама и, наткнувшись на взгляд Метельского, кивком указал ему на уходящую Александру. Друг понятливо сверкнул глазами и направился следом за девушкой. Он незаметно пристроился в трех шагах от нее, провожая жену своего альфы и быстро окидывая окружающих цепким взглядом серых глаз.

Саша, не замечая ненавязчивого сопровождения, спокойно прошла холл и завернула в небольшой коридорчик к дамской комнате. Алекс, не желая выдавать свое присутствие, остался в холле.

Спустя несколько минут, девушка вернулась, и Метельский незаметно пристроился чуть поодаль от нее, идя следом за парой своего альфы.

— Глеб Александрович, вы не знакомы с Георгием Николаевичем Дербеневым? — вопрос юбиляра заставил Оборского отвлечься от неприятного ощущения, царапающего внутренности. Зверь беспокойно ворочался, заставляя оборотня напряженно прислушиваться к происходящему вокруг.

— Нет, не имел чести, — отозвался Глеб. Он пожал руку подошедшему мужчине, коротко кивнул ему и уже собирался продолжить разговор, как вдруг… Хорошо знакомый звук ударил по взвинченным нервам набатом. Не-е-ет!.. Господи, только не она!

…Саша неторопливо возвращалась к мужу. Она видела, как к нему подошел какой-то незнакомый человек, как Оборский скупо улыбнулся ему и пожал протянутую руку, а, в следующий момент, одновременно случились три вещи — Александру сбило с ног, раздался приглушенный неясный звук и рядом рухнул Глеб, накрывая ее собой. Саша оглушенно смотрела на красное пятно, расползающееся на сером пиджаке мужа, и давилась безмолвным криком.

— Нет! — изо всех сил оттолкнув попытавшегося поднять ее Алекса, закричала она и подползла к откатившемуся в сторону Глебу. Тот тяжело дышал сквозь стиснутые зубы и пытался зажать рукой быстро намокающую ткань на груди. — Глеб, Глебушка…

— Алекс, уведи ее, — еле слышно прошептал Оборский.

Вокруг суетились люди, оборотни быстро освободили пространство вокруг альфы Черного клана, где-то раздавались крики и шум, но Саша ничего этого не воспринимала. Она видела истекающего кровью мужа, его затухающий взгляд, направленный на нее и дикий, парализующий страх сковывал ее сердце.

— Нет, Глеб, не смей! — сипло прошептала она. — Не смей умирать, слышишь? Даже не вздумай, проклятый оборотень! Я же тебя с того света достану! Ты обещал мне, что все у нас будет хорошо! Обещал! — уже кричала она, не обращая внимания на поднимающих Оборского охранников, на Метельского, пытающегося оторвать ее от мужа, на оборотней, быстро оцепивших место происшествия, на взятую в кольцо Алину, на выпавший из ее рук пистолет… — Нет, Глеб, пожалуйста… Ты не можешь… Ты не бросишь меня… Я ведь люблю тебя… Люблю…

Последние слова девушка почти провыла, с лютой тоской наблюдая, как синеют губы мужа, как мертвенная бледность покрывает его лицо, как стекленеет взгляд теплых янтарных глаз…

— Нет, пожалуйста… Пожалуйста…