Следующий день ознаменовался приездом госпожи Аделины Пенрак, обещанной графом компаньонки. Корпулентная дама, с весьма выдающимися формами, с первого взгляда, внушала почтительный страх всем окружающим.

— Извольте проводить меня в отведенные мне покои, любезный, — обратилась она к дворецкому, едва успев выйти из кареты, и старик Эринарх угодливо засеменил впереди дородной матроны, указывая ей дорогу. Он был наслышан от графа, что госпожа Пенрак — знающая свое дело особа и обладает отменными рекомендациями. Лорд отдельно подчеркнул, что дворецкий должен неукоснительно выполнять все ее просьбы, и старый слуга старался не подвести своего господина. Слуги, несшие следом за госпожой Аделиной огромные сундуки, торопливо поспешали за новой обитательницей замка, опасаясь ее недовольства. Остальные счастливчики, не задействованные в ритуале встречи, предусмотрительно исчезли с пути следования госпожи Пенрак, обостренным чутьем понимая, что с этой дамой лучше лишний раз не сталкиваться.

— Прошу, госпожа Аделина, — дворецкий распахнул двери соседних с графиней покоев. Женщина отодвинула его мощным плечом и величественно водрузила маленькую плетеную корзинку на столик в гостиной.

— Ну, вот мы и дома, Трини, — пророкотала она, вытаскивая из корзины маленькую пушистую собачку, с бантом на шее.

Мелкое недоразумение тявкнуло в ответ и село на задние лапы.

— Как тебе наше новое гнездышко? — ласковым басом спросила у своей питомицы госпожа Пенрак, — нравится?

Трини залилась громким пронзительным лаем.

— Простите, госпожа Аделина, но милорд граф ничего не сказали о том, что вы привезете с собой питомца, и… — дворецкий не успел договорить.

— А с какой это стати милорд должен отчитываться перед своим дворецким? Не забывайся, любезнейший, иначе мне придется заняться твоими манерами, — госпожа Пенрак сурово посмотрела на мажордома, и несчастный Эринарх принялся извиняться за свой промах.

— Кликни горничную, и вели приготовить мне ванну. А после, я собираюсь познакомиться со своей подопечной, — распорядилась госпожа Аделина, и дворецкий кинулся исполнять ее указания.

А Касссандра, тем временем, даже не подозревала, какие тучи сгущаются над ее белокурой головой. Она беззаботно бродила по саду, срывая спелые ягоды кислицы и лакомясь большими, темно — красными плодами. Девушка, не торопясь, гуляла по садовым тропинкам, втайне мечтая, чтобы лорд Тремел тоже встречал это дивное утро в своем саду, и они бы совершенно случайно столкнулись, и… Кэсси вздохнула — пора унимать свое богатое воображение. Кто она и кто граф? Девушка смешливо фыркнула и беззаботно рассмеялась над собственной глупостью. Однако в глубине души все же осталась робкая надежда. А вдруг? Нет, она ни на что не надеется и не претендует, ей просто хочется снова увидеть обращенную к ней улыбку и окунуться в серую глубину теплых глаз… Кэсси встряхнула головой. Глупости все это. Девушка повернула обратно к замку.

В холле она застала непривычную суету. Горничные бегали взад — вперед, дворецкий покрикивал на слуг, которые поднимали на второй этаж тяжелые сундуки, экономка, всплескивая руками, подгоняла служанок, а те хаотично носились из кладовой на кухню и обратно.

Кэсси в недоумении остановилась.

— Что происходит? — спросила она у дворецкого.

— Миледи, вы‑то мне и нужны, — обрадовался Эринарх, — приехала госпожа Аделина Пенрак, ваша компаньонка, она ждет вас в гостиной.

— А почему вокруг такая суета? — спросила Кэсси.

— Ох, миледи, вы идите, знакомьтесь, потом сами все поймете, — вздохнул мажордом.

— А милорд уже завтракал?

— Да, миледи, они завтракают рано. Вот, и сегодня, чуть свет, проснулись, откушали и уехали по арендаторам. Теперь, поздно вечером вернутся, а может, и в дальней деревне заночуют. Это уж как дела пойдут.

Кассандра вздохнула и отправилась знакомиться со своей компаньонкой. Ирг бы побрал все эти правила!

Зрелище, открывшееся ее взору в гостиной, впечатляло. На изящном золоченом диване расположилась дородная пожилая матрона. Высокую прическу дамы украшала композиция из перьев, темно — синее платье было застегнуто на все пуговички, а крупные, затянутые в перчатки руки поглаживали утонувшую под их тяжестью маленькую собачонку с розовым бантом на шее. Кэсси, как зачарованная, уставилась на монументальную фигуру в синем.

— Какая невоспитанность! — раздался глубокий бас с дивана. — Милочка, я к вам обращаюсь — невежливо столь пристально рассматривать незнакомого человека, тем более, даму. Хотя, чего я ожидала? Ратанки всегда отличались плохими манерами.

Кассандра вспыхнула. Она никому не позволит плохо отзываться о своей родине. Но девушка не успела ничего сказать — женщина поднялась с дивана и направилась к ней, и Кэсси испуганно сжалась: от взгляда компаньонки хотелось съежиться и забиться куда‑нибудь подальше, да, вот, хоть под тот же диван! Теперь ей стала понятна поднявшаяся среди слуг суета и паника — такая дама и армию неприятеля одолеет голыми руками. Ах, нет, простите, не голыми — это же крайне неприлично, — разумеется, затянутыми в перчатки!

— Итак, что мы имеем? — компаньонка нависла над Кэс и принялась разглядывать ее в лорнет.

— Внешность — подходящая, платье совершенно не годится, — куда только Его сиятельство смотрит? Манеры — отвратительные, лоска нет, взгляд запуганный, образование, похоже, тоже хромает… Что ж, работы предстоит много, но Аделина Пенрак никогда не боялась трудностей. Я еще сделаю из вас конфетку! — покровительственно пробасила она, и Кэсси поняла, что от ее собственного желания ничего не зависит — эта женщина добьется своего. О, Всесветлый! За что?!

До вечера Кассандра узнала о себе много нового: и двигается она не так, и в реверансе приседает неправильно, и знание этикета у нее хромает, и… Таких «и» было еще много. А горящие глаза компаньонки повергали девушку в ужас — госпожа Аделина намеревалась сделать из своей подопечной истинную леди, и ничто не могло ей помешать.

Ужин прошел в гнетущей тишине. Кэсси с трудом заставляла себя есть под пристальным взглядом компаньонки, а та бдительно следила, как графиня держит в руках приборы и сколько она ест. Перед ужином, Кассандру уже поставили в известность, что истинная леди ест как птичка, а обжорство — самый страшный грех для незамужней девицы. И, вот, теперь, Кэсси с тоской следит за исчезающими с тарелки госпожи Пенрак вкуснейшими перепелками, а сама вяло ковыряет листья салата и перекатывает круглые горошины саворны. Стукнувшая дверь столовой нарушила тишину тягостной трапезы, и девушка радостно вскинула глаза на вошедшего в комнату графа. Лорд Тремел стремительно прошел к своему месту во главе стола и извинился за опоздание:

— Дамы, надеюсь, вы простите мою неучтивость, но, сами понимаете — дела…

— Ну, что вы, милорд, не стоит извиняться — раздался сладкий низкий голос, и Кэсси с изумлением посмотрела на госпожу Аделину — уж больно разительно отличалась сидящая сейчас за столом женщина от того монстра, который третировал ее еще полчаса назад, — у вас ведь так много работы. И все на благо королевства! Я не устаю повторять, что вы великий человек, милорд!

— Полно, госпожа Пенрак, моя работа не стоит того, чтобы обсуждать ее за ужином, давайте лучше о вас поговорим. Как добрались, как устроились? Надеюсь, вы всем довольны?

— Ах, милорд, ваша доброта не имеет границ! Я замечательно доехала, и очень довольна своими покоями.

— Кассандра, а ты что скажешь — сможешь ужиться с госпожой Аделиной?

— Да, милорд, — пришлось выдавить из себя девушке, хотя все внутри кричало — «нет, милорд, нет!»

— Ну, вот и славно! — граф принялся разделывать перепелок, а Кэсси грустными глазами следила за исчезающей с блюда птицей. Ей никогда не доводилось пробовать перепелов, наверное, это очень вкусно… В Сториндолле таких деликатесов не готовили.

— Кассандра, а ты почему ничего не ешь? — обратил на нее внимание лорд Тремэл.

— Простите, милорд, я уже сыта, — выдала очередную ложь графиня, провожая голодными глазами поглощаемую лордом перепелку.

— Эринарх, вели подавать десерт, — распорядился граф, — не заставляй наших дам ждать.

— О, Ваше Сиятельство, право, мы никуда не торопимся, а леди Кассандра и вовсе не любит сладкое, так, ведь, моя дорогая? — госпожа Аделина внушительно посмотрела на подопечную и та покорно согласилась: — Да, я не очень люблю десерты.

Кассандра не могла понять, как ей следует себя вести. С одной стороны, быть послушной марионеткой в руках суровой компаньонки ей не хотелось, но, с другой… Если граф приставил к ней госпожу Пенрак, значит, полностью одобряет ее методы, и от нее, Кассандры, потребует неукоснительного исполнения всех рекомендаций компаньонки. Видимо, лорд Тремэл хочет быть уверен, что его подопечная — истинная леди, а госпожа Аделина призвана помочь в воспитании недостающих Кассандре качеств. Девушка грустно вздохнула. После злополучного бала все пошло не так. До этого события Кэсси жила бедно, но относительно свободно. Горстка старых слуг любила свою молодую госпожу, компаньонка, метресса Алиона, не обращала на девушку никакого внимания, и Кэсси жила предоставленная сама себе. Она любила гулять по окрестностям Сториндолла и никто не делал ей замечаний, что молодой леди не пристало бродить в одиночестве, часто купалась в реке, забредала в самую чащу сторинского леса, собирая орехи и грибы, а потом Бесси готовила вкуснейшее грибное рагу и ореховые пироги… А библиотека? Кэсси часами просиживала в старом отцовском кресле, забравшись в него — о, ужас! — с ногами, и запоем читала увлекательные книги, переносясь вместе с их героями в дальние страны, пересекая Великую пустыню, сражаясь с драконами и влюбляясь в прекрасных принцев…

— Леди Кассандра, вам не кажется, что за столом неприлично витать в облаках? — голос госпожи Пенрак вырвал девушку из воспоминаний.

— Простите, я, действительно, задумалась, — Кэсси виновато подняла глаза и наткнулась на внимательный взгляд графа. Лорд слегка улыбнулся, и у девушки потеплело на душе.

— Молодости свойственно мечтать, госпожа Аделина, нам ли этого не знать? — примирительно обратился к строгой даме лорд Тремэл, и та поспешила согласиться:

— Конечно, милорд. Но даже молодым мечтательным девушкам нужно соблюдать правила приличия. Надеюсь, леди Кассандра нас не разочарует, — госпожа Пенрак строго посмотрела на Кэс, и той оставалось лишь кивнуть в ответ.

— Вот, и славно. Дамы, благодарю за приятно проведенное время, — граф поднялся из‑за стола и добавил, — к сожалению, завтра я должен уехать, но, надеюсь, мое отсутствие не продлится больше месяца — двух.

— Милорд, а праздник сбора урожая? Вы приедете в Тэнтри? — осмелилась спросить Кассандра.

— Увы, но служба отнимает много времени и тратить его на праздники у меня нет возможности, — граф улыбнулся краешками губ, и у Кэс что‑то дрогнуло в груди.

— Но, ведь, крестьяне ждут своего лорда! Кто же вместо вас преломит первый каравай? А чин благословения полей и нив? А благодарственная молитва Всесветлому? Неужели ваши люди останутся без хозяина в самый главный праздник года? — продолжала настойчиво спрашивать девушка, не обращая внимания на недовольную ее своеволием госпожу Аделину.

— Крестьяне привыкли не тревожить меня по пустякам и уже много лет обходятся своими силами во время праздников, — слегка нахмурился лорд, — впрочем, если хотите, можете заменить меня на молитве. Прошу прощения, дамы, но я вынужден вас покинуть.

Граф поклонился и, не торопясь, вышел из столовой.

— Это было возмутительно! — негодование компаньонки, наконец‑то, нашло выход. — Так разговаривать с Его сиятельством! Вы переходите все границы, миледи. От благородной девушки требуется быть молчаливой и во всем соглашаться с мужчиной, а вы… Как вы только осмелились устроить графу этот допрос?!

— Я не спросила ничего неприличного, — попыталась оправдаться Кассандра, — и потом, разве я не могу поинтересоваться планами милорда на будущие праздники?

— Нет, нет, и еще раз нет! — воинственно заявила компаньонка, — Истинная леди никогда не позволит себе такого недостойного поведения. В разговоре с мужчиной вы должны быть скромной и отвечать лишь — «да, милорд» и «нет, милорд» — на его вопросы, но, упаси Всесветлый, самой о чем‑либо спрашивать мужчину или не соглашаться с ним. Запомните, миледи, наша задача — удачно выдать вас замуж. А учитывая отсутствие приданого, — хотя, милорд объяснил мне, что небольшое приданое он за вами, все‑таки, даст — эта задача сильно усложняется. Поэтому, милочка, вам придется постараться и избавиться от вашей строптивости и дурных манер. Вы не можете вечно висеть на шее у Его сиятельства, а потому, чем быстрее вы освободите его от этого груза, тем лучше.

С каждым словом компаньонки, Кэсси опускала голову все ниже. То, что она всего лишь обуза для графа, стало для девушки неприятным открытием. Со стремительными переменами в жизни, Кассандра не задумывалась о том, кем является для лорда Тремэла, а теперь, после слов госпожи Аделины, графине стало ясно, что компаньонка права, и ей не стоит забывать свое место. Госпожа Пенрак осталась довольна результатами своей воспитательной беседы, видя, как покраснели щеки Кассандры, и милостиво разрешила той отправляться в свои покои.

«Вот, так вот, леди Кассандра Вэридж, пора бы понять свое место в этом мире. Была бы ты богатой невестой, могла бы делать и говорить все, что вздумается, а так — изволь слушаться и исполнять волю своих наставников и благодетелей!» — горько размышляла Кэс, направляясь в свои покои. От этих мыслей хотелось забраться в отцовское кресло и расплакаться, но Сториндолла больше никогда не будет в ее жизни, а плакать в чужом доме… Кассандра вытерла предательские слезинки и постаралась взять себя в руки. По прежнему опыту, девушка знала, что ей ни в коем случае нельзя себя жалеть, иначе можно потонуть в унынии и печали. Плакать хорошо, когда есть кому тебя утешить, а когда ты одна… Ей придется быть сильной и попытаться сделать все, от нее зависящее, чтобы граф не пожалел о своей помощи нищей сироте.

С этого судьбоносного вечера, Кассандра начала свое преображение. Она неукоснительно выполняла все указания госпожи Пенрак. Приехавший в замок учитель танцев, спустя несколько недель занятий, был весьма доволен успехами своей ученицы, а компаньонка нещадно вдалбливала в девушку правила актанийского этикета и прививала манеры, подходящие молодой, хорошо воспитанной леди. Кэсси старалась соответствовать всем требованиям госпожи Пенрак, но, о, Всесветлый, как же тяжело это давалось юной графине!