А в Мсыре в тот век, могуч и велик, Престол занимал царь Мысрамелик. Услыхав, что Мгер ныне взят землей, На горный Сасун он пошел войной. Стал Оган-Горлан от страха чуть жив, Он встречал врага, главу обнажив, Стал молить его, припадал к ногам: «Ты будь, — говорил, — владыкою нам! Доколь под тобой суждено нам жить, Будем дань платить и верой служить, — Лишь ты пощади, не громи наш край, Лишь сладким на нас ты оком взирай», «Нет, — молвил Мелик, — пусть весь ваш народ Под мечом моим, как один, пройдет, Что я ни твори, что с вами ни будь — Сасунец не смей мечом шевельнуть». И пошел Оган, весь Сасун призвал, Всем скопом его под мечом прогнал. Лишь один Давид никак, нипочем Не хочет пройти под вражьим мечом. Насильно тащить Давида пришлось, Он людей разнес, раскидал всех врозь. Мизинцем Давид коснулся кремня — Из кремня взвились вдруг искры огня! «Я дурня убью, разделаюсь с ним!» — Говорит Мелик вельможам своим. «Всемогущ ты, царь, — те в ответ ему, — Покорен Сасун мечу твоему, Угроза тебе ль в ребенке таком. Хоть он превратись в огонь целиком?» «Ну, пусть — говорит Мелик, — но когда Нагрянет на нас отсюда беда, Клянусь этим днем — Будет зло все — в нем!»