Но холод и мрак этой ночью глубок. Товарищей нет, и Сако — одинок. Безмолвно склонившись на край камелька, Задумался он… Вдруг, — из разных сторон, Откуда — куда, про былые века Старой бабушки сказки возникли, как сон… И невольно Сако вспоминать стал о них, О духах, видениях, призраках злых, — Как они, кривоногие, ночью встают, Хороводы ведут, веселятся, поют… И, как в образе ведьм и колдуний поток К тем приходит в ночи, кто, как он одинок. Как из мрака пещер для полночных затей Возникают в горах тени темных чертей. Если поздно идешь по ущелью меж гор, Слышишь зов и знакомый обманчивый хор… Как люди, они затевают пиры Средь зурн и лихой барабанной игры… И бабушки речи из призрачной дали Пугливо, прозрачно в ночи зазвучали. — Сако, скорей на пир иди, На нашу свадьбу погляди! Мы пляшем среди игр лихих И дев — красавиц молодых… Дам вкусных яств, иди, дружок! Иди ко мне — дам пирожок! Племянник мой! Мой сын! Мой брат! Родной! Тебя я видеть рад! Сако! Сако! Ты к нам иди! На эту деву погляди! Веселой пляски жизнь полна… Тара-ни-на… Тара на-на… И тени, уродливо-гадки и дики, Толпой несуразной, — кошмарные лики, — Надвинулись тяжко, стоят перед ним, И темен их облик и неумолим… Привиделись призраком страшным ему — И двинулись медленно в черную тьму…