Само собой разумеется, прибытие такого количества народу не могло пройти бесследно, и на ранчо воцарилась атмосфера праздничной беззаботности. Кэрол понимала, что с этим ничего нельзя поделать. С помощью Хосе она прилагала все усилия к тому, чтобы не запускать работу. От постоянных работников еще можно было добиться выполнения хотя бы самых необходимых вещей, но с временными справиться не представлялось возможным.

Она даже подумывала уволить некоторых из них: в самом деле, со стороны взрослых мужчин и женщин не очень-то порядочно прекращать работу оттого, что их, видите ли, захватило такое восхитительное зрелище, как съемки фильма.

Но оно действительно было восхитительным. Несмотря на то что Кэрол всячески старалась не замечать присутствия посторонних, она ощущала его каждую минуту. Особенно после того, как на второй день съемок неподалеку от гасиенды приземлился вертолет. С тех пор с полным набором кинокамер он целыми днями кружил в воздухе.

На пятый день Кэрол с утра пораньше оседлала Сомбриту, убедив себя, что ей нужно проверить ирригационную систему, снабжающую водой лимонную рощу неподалеку от гасиенды.

Со дня приезда съемочной группы Кэрол изменила своей привычке нацеплять на себя то, что первым подвернется под руку. Она выбрала брюки для верховой езды из красно-коричневой переливчатой ткани, которые Тэда купила ей несколько лет назад. Они выглядели совсем как новые, потому что Кэрол их почти не носила. Но сидели они великолепно, и Кэрол даже удивилась, почему так долго оставляла подарок Тэды без внимания.

Утро выдалось прохладное, и поэтому Кэрол надела кожаную жилетку того же цвета, что и брюки, поверх белой рубашки с открытым воротом. Ее ботинки, прочные и удобные, были изготовлены вручную здесь же, на ранчо. Вряд ли в скором времени ей понадобится новая пара.

Несмотря на то что нужно было торопиться, Кэрол все же нашла время накрасить губы. Ей очень не хотелось предстать перед кем-то из съемочной группы в таком непрезентабельном виде, как в первый раз. Конечно же, она не собирается соперничать с Марлой Турлоу — это ей явно не под силу. Что же до Джералда, она не надеется встретить его снова. И не хочет этого, твердо сказала она себе.

Хосе, слегка прихрамывая, подошел к ней, когда она вывела Сомбриту из конюшни.

— Ты едешь рано, — заметил он.

— Хочу проверить оросительную систему в лимонной роще, — объяснила Кэрол.

— Ты там была две недели назад.

— Думаю, нужно взглянуть на нее снова, — сказала Кэрол с неприятным ощущением, что ей приходится оправдываться.

Хосе пожал плечами. Он был ровесником ее отца, и они были очень дружны. После того как пятнадцать лет назад Хосе оправился после автомобильной катастрофы, он приехал на ранчо и решил остаться здесь в качестве работника. Он помогал отцу Кэрол управлять большим хозяйством и теперь делал то же самое для нее. Она привыкла относиться к Хосе, как к доброму дядюшке, которого у нее никогда не было.

Махнув ему на прощание рукой, Кэрол пустила Сомбриту рысью. Через некоторое время она обернулась и, разглядев насмешливую ухмылку Хосе, пожалела, что она это сделала. Без сомнения, он догадался, что ей нужен только предлог, чтобы проехать мимо гасиенды.

Но так ли это на самом деле? С оросительной системой все было в порядке две недели назад, как и сказал Хосе. Но, с другой стороны, она нарочно выехала пораньше, чтобы избежать возможных встреч со съемочной группой. И к тому же в любом случае нужно периодически осматривать всю территорию ранчо. Почему бы и не лимонную рощу?

Так что подозрения Хосе совершенно беспочвенны.

Кэрол ехала по дороге, ведущей к гасиенде, глядя на оливковые деревья, растущие по обеим сторонам. Пожалуй, стоит подрезать ветки. Но Кэрол очень не хотелось это делать, ибо ей ужасно нравилось смотреть на серебрящуюся под солнцем серо-зеленую листву олив.

Она знала, что родина этих деревьев — теплые страны Средиземноморья: Италия, Греция и Святая Земля. Интересно, есть ли они в Австралии? Недавно она заглянула в атлас мира и обнаружила, что пустыня Танами находится в центре австралийского континента. Что может там расти? Какой-нибудь колючий кустарник? Или странные растения, столь же экзотичные, как аборигены этой страны?

Кэрол тряхнула головой. Она не собирается ехать в Австралию, так какое ей дело до ее растительного мира?

Резко дернув поводья, она заставила Сомбриту свернуть в сторону от дороги. Не доезжая гасиенды, она проехала между двух олив и обогнула сбоку лимонную рощу. Кого она пытается обмануть? Ей хочется снова увидеть Джералда. Все остальное действительно только предлог, как и подозревал Хосе.

Она решила изменить свои планы и навестить хижину Соа, выпить с ней кофе, а затем поехать на юг и осмотреть лошадиные пастбища возле самых границ «Харт-вей». Тогда она действительно удалится от гасиенды на максимально возможное расстояние.

Кэрол глубоко вдохнула прохладный утренний воздух. День был ясный, розовато-лиловые и бледно-голубые горные пики Сьерры четко вырисовывались на глубокой синеве неба. Почти рядом с ней в воздухе промелькнул пересмешник и немного погодя уселся на ветку с пронзительным криком, напоминающим голос голубой сойки.

Пустив Сомбриту галопом, Кэрол миновала апельсиновую рощу и оказалась на том самом перекрестке, где недавно попала под дождь. Она взглянула вниз, в долину, и замерла от изумления.

Великолепный серый в яблоках конь мчался галопом, пересекая долину. Его белые грива и хвост развевались по ветру. Человек, сидящий на нем, одетый во все черное, казалось, составлял с ним единое целое. Солнце отбрасывало слепящие блики от серебряных украшений на седле и сбруе коня. Куртка и брюки наездника тоже были оторочены серебряными галунами.

Справа им наперерез из небольшой дубовой рощицы выбежала чалая лошадь; на сей раз наездницей была женщина. Ее светлые волосы, словно шлейф, трепетали у нее за плечами. Следом за ней из дубовой рощи выехали трое всадников, очевидно они преследовали ее. Всадник в черном пришпорил коня, собираясь преградить им путь, и туг Кэрол узнала в нем Джералда Тэлфорда. Судя по всему, снимался один из эпизодов фильма о легендарном Хоакине Мурьете.

В следующее мгновение из рощи выехала машина с закрепленной на крыше кинокамерой и двинулась вслед за Джералдом через долину.

Светловолосая женщина наверняка была Марла. Затаив дыхание, Кэрол наблюдала за тем, как развиваются события: лошадь Марлы споткнулась, и актриса, перелетев через ее голову, отработанным акробатическим прыжком упала на землю. Почти тотчас же она вскочила, в отчаянии глядя, как ее лошадь продолжает свой путь без нее. Трое преследователей были уже совсем близко.

Но Джералд успел подъехать раньше. Склонившись в седле, он подхватил ее и посадил на лошадь рядом с собой. Кэрол даже приоткрыла рот от восхищения. Это была самая блестящая демонстрация мастерской верховой езды, которую она когда-либо видела.

Ее сердце забилось сильнее, когда она представила себя на месте Марлы: Джералд подхватывает ее, крепко сжимает в объятиях, их лица почти соприкасаются…

Перестань! — резко сказала она себе. Оставь эти бредни. Как будто в кино их недостаточно!

Она видела, как Джералд оставил трех всадников далеко позади. Его серый в яблоках достиг зарослей сикомора, растущего вдоль ручья, и скрылся из виду. Следом за ним исчезли его преследователи и автомобиль с закрепленной сверху камерой. Долина опустела.

Неудивительно, что работники ранчо не в силах противиться такому соблазну, подумала Кэрол, усилием воли заставив себя вернуться к реальности. Решив, что сегодня актеры больше не появятся, она спустилась с холма и направилась к хижине Соа, что стояла на краю дубовой рощи.

Кэрол почти достигла цели, когда услышала позади лошадиное фырканье. Обернувшись, она увидела совсем близко уже знакомого ей серого в яблоках. Всадник окликнул ее, назвав по имени, и она остановила Сомбриту.

— Я видел вас на холме, — сказал Джералд.

Она улыбнулась, слегка недоумевая, как он мог заметить ее, и испытывая тайную радость оттого, что он поехал следом за ней.

— Вы изумительный наездник, — сказала она и потом все же добавила: — И Марла тоже. — В конце концов, настоящее мастерство всегда заслуживает восхищения.

— Марла? Вы говорите о той женщине на лошади? Это была не она. Айна Джекобсон дублирует Марлу в этом эпизоде. Айна ездит верхом не хуже любой джиллару на севере Австралии.

Кэрол уже разобралась с пустыней Танами, но это слово слышала впервые.

— Что такое «джиллару»? — спросила она.

— Что-то вроде женщины-ковбоя. Хотя официально ковбои у вас теперь называются обслуживающим персоналом на ранчо, так ведь? Джиллару — это девушка, которая занимается лошадьми, присматривает за ними.

— А вы живете на севере Австралии?

Неожиданно Джералд нахмурился.

— Уже нет.

Серебряные галуны на его традиционном калифорнийском наряде так сверкали, что было больно смотреть. Что ж, попыталась утешить себя Кэрол, ты ослеплена костюмом, а не его владельцем. Одетый в черное, он действительно очень походил на своенравного испанца, благородного разбойника Хоакина Мурьету.

— Я вырос на скотоводческой ферме на севере Австралии, — сказал он. — К тому же я там работал, так что тоже могу считать себя ковбоем.

— Этот трюк, когда вы подхватили женщину, не сходя с лошади, просто великолепен.

— Спасибо. Эрвин Холден, наш режиссер, сомневался, можно ли доверить мне этот трюк, но согласился, когда Айна заявила, что хочет попробовать сделать эту сцену со мной.

Ничего удивительного, подумала Кэрол. Он сидит на коне с таким видом, словно завоевал весь мир.

Джералд потрепал своего коня по холке.

— Без этих специально обученных лошадей ни я, ни Айна не выглядели бы так эффектно. Просто невероятно, насколько они сообразительны.

Но все равно ему требовались немалые отвага и мастерство для выполнения тех трюков, которые она видела. Кэрол была приятно удивлена его скромностью.

— Эрвина очень занимает ваша семейная история о бандитском золоте, — сказал Джералд. — Он просил меня узнать об этом подробнее.

Так он поэтому расспрашивал Соа?

— Легенда. — Кэрол сделала неопределенный жест рукой.

— Это вымысел?

Она рассмеялась.

— Ну, что до меня, я никогда не находила здесь никакого золота. Упоминание о нем откуда-то появилось в старых семейных записях, но нет ни единого указания на то, что оно действительно существует.

— Эрвину это понравится, будьте уверены. Он даже наверняка вставит упоминание о нем в сценарий. По-моему, он верит в эту легенду.

— Ради Бога. Легенды прилагаются бесплатно. Вы говорите совсем не так, как Пол Хоган, — продолжала она, меняя тему разговора. — Я имею в виду, что во всех фильмах, где Хоган снимается, он говорит с очень характерным австралийским акцентом.

— Я закончил колледж актерского мастерства в Англии, — объяснил Джералд. — Хотя мой акцент иногда дает о себе знать, особенно когда я волнуюсь, но те роли, которые я играл в прошлом, требовали чистейшего английского произношения, так что со временем это стало второй натурой.

— А сейчас вы хотите быть калифорнийцем.

Он пожал плечами.

— Просто нужно переключиться. Любой акцент нетрудно перенять, после того как научишься избавляться от своего собственного. К счастью, мне удается калифорнийское произношение, так что я не кажусь англичанином, который зачем-то пытается говорить с испанским акцентом.

Почти обезоруженная его легким дружелюбным тоном, Кэрол внезапно предложила:

— Если у вас нет других планов, вы можете приехать поужинать с нами сегодня вечером.

— Буду очень рад. Или, как мне пришлось бы сказать в фильме, благодарствую. — Он улыбнулся ей.

Кэрол никак не могла привыкнуть к этой улыбке и снова почувствовала, что ее сердце скачет в груди, словно необъезженная лошадь.

— Так, значит, в семь часов, — сказала она и, слегка ударив каблуками бока Сомбриты, помчалась прочь, подальше от Джералда.

Почему его присутствие так сильно действует на нее? Она надеялась только, что он не заметил ее волнения. Чем реже встречаться с ним, тем лучше. Но тогда зачем, во имя всего святого, ей понадобилось приглашать его на ужин? Все равно это ни к чему не приведет. Перед ним открыт блестящий актерский путь, перед ней же — всего лишь обычная сельская проезжая дорога. Рич Эрскин более подходящий попутчик для нее. Пусть он и не вызывает у нее такого чувственного трепета, но Рич, как и она, управляет своим ранчо и у них очень много общего.

Кэрол поморщилась, вспомнив, как он в последний раз приглашал ее ужинать. Это было в июне. Стоял восхитительный летний вечер, в небе светила полная луна, благоухали цветущие апельсиновые деревья, а Рич говорил ей о нематодах, рубящих апельсиновые деревья. Да, Рич Эрскин явно не романтик.

Что ж, она приложит все усилия, чтобы не поддаться обаянию Джералда сегодня вечером. Она будет спокойна, холодна и уверена в себе. Будет говорить небрежным тоном. Тэда наверняка обрадуется, когда увидит Джералда, так что она с радостью предоставит бабушке право занимать гостя беседой, а сама останется в тени.

Бревенчатая хижина Соа стояла на краю дубовой рощи. Хотя эта земля была собственностью Харта, дедушка Лайл предоставил Соа и ее мужу право на пожизненное владение домом и участком земли, на котором он был построен. При появлении Кэрол ручной ворон Соа взлетел на крышу и закаркал.

— Блэки гораздо лучше сторожевой собаки и доставляет намного меньше хлопот, — сказала как-то Соа. — И обходится дешевле. Он сам добывает себе еду. Никогда еще ни на кого не набрасывался, разве что любит доставлять неприятности людям, которые ему не нравятся.

Когда Кэрол привязала Сомбриту к дереву, Соа вышла и остановилась на пороге хижины.

— Мне снилось, что ты приехала, — сказала она. — В моем сне ты хотела поговорить со мной о спрятанном золоте.

У Кэрол перехватило дыхание от неожиданности.

— Мне кажется, это был вещий сон, — сказала Соа, посторонившись, чтобы Кэрол могла войти.

— Я слышала, как Джералд Тэлфорд расспрашивал тебя о золотой монете, — сказала Кэрол оправдывающимся тоном. — Это заставило меня вспомнить, что я никогда не говорила с тобой об этой старой легенде.

— Да, в самом деле, — согласилась Соа, жестом указывая на один из деревянных стульев, стоящих в кухне. — Все люди из кино хотят знать об этом. Я стараюсь не попадаться им на глаза.

— Вижу, теперь ты носишь монету под рубашкой, чтобы она не бросалась в глаза.

Соа кивнула.

— Я обещала мужу, что буду носить его подарок до самой смерти, но сейчас мне пришлось спрятать его. Совсем как золото из той легенды. Духам не нравится, когда начинают расспрашивать об их золоте.

— Значит, ты веришь в эту историю?

— Смотря о чем ты говоришь. Хоакин Мурьета и его люди не имеют отношения к тем деньгам.

— Кто же тогда? — спросила Кэрол, распаленная любопытством.

— Я не хочу говорить о духах, — сказала Соа. — Ты ведь знаешь про змей. Нельзя рассказывать истории о них иначе как в зимнее время, потому что они могут услышать и приползти, чтобы укусить нас. Зимой, когда змеи спят, можно говорить о них без боязни. Но духи никогда не спят.

— Духи вашего племени? — уточнила Кэрол, заинтригованная таким объяснением Соа.

Та покачала головой.

— Нет, другие, но не менее враждебные. Духи всегда хотят причинить вред.

— Но если все это золото состоит из испанских монет, вроде той, что ты носишь, — высказала свою догадку Кэрол, — значит, это испанские духи.

Соа дотронулась до своей груди, нащупывая монету.

— Я никогда не говорила никому, как она попала к моему мужу. Ты будешь первой и единственной. Он не сам нашел ее. Однажды он был застигнут смерчем, который подхватил его и увлек за собой, так что он не мог почти ничего разобрать в кружащейся темноте. Это было плохое место. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но вокруг не оказалось ничего подходящего. Наконец смерч отступил, и он остался лежать на земле вот с этой монетой, зажатой в руке. Он не знал, как она туда попала и откуда взялась. Никто из нас двоих и не пытался этого узнать.

— А он говорил, в каком именно месте его застиг смерч?

Соа отвернулась, не произнеся ни слова. Затем сказала, словно не услышав вопроса:

— Я сварю кофе. Потом мы договорим о корзинах.

Вернувшись домой, Кэрол еще раз обдумала все сказанное Соа и пришла к заключению: рассказ ее наверняка правдив, но вряд ли старая индианка поведала ей все, что знает. Действительно ли клад зарыт где-то здесь? Но где? «Харт-вей» занимает огромное пространство, и многие искали спрятанные сокровища, но ничего не находили.

Поразмыслив, Кэрол решила, что если муж Соа в самом деле попал в жестокий смерч, то монету могло принести ветром откуда угодно, даже из каких-то мест в сотне миль от ранчо. Крайне глупо с ее стороны возлагать надежды на то, что ей удастся поправить дела с помощью бандитских сокровищ.

Кэрол начала одеваться к ужину с пяти вечера, но к семи еще не была готова. В конце концов она остановилась на шелковом платье бледно-абрикосового цвета с треугольным вырезом, простого, но изящного покроя. Платье украшал поясок из темно-коричневого шелка; на ногах были босоножки того же цвета, что и поясок. Все это подарила ей Тэда несколько лет назад, и она наверняка ужаснется, увидев, что Кэрол решила надеть это сегодня. Тэда строго следит за модой, и платье Кэрол, хотя очень ей идет, по фасону, вероятно, отличается от большинства современных моделей.

Кэрол вынула из обтянутой атласом шкатулки старинный золотой медальон на тяжелой золотой цепи и надела его. Этот медальон принадлежал ее прапрабабушке, и в него был вделан портрет молодого человека. Ее прапрадеда.

Больше всего она намучилась с косметикой. Внимательно изучив результаты в зеркале, она вспомнила Марлу с ее прекрасной гладкой кожей ровного светлого оттенка, напоминающего слоновую кость. Посмотрев на свой загар, Кэрол нахмурилась. Она потянулась за флаконом туалетной воды, которой обычно пользовалась, но затем, покачав головой, взяла крошечный флакончик французских духов, который до этого ни разу не открывала, и слегка коснулась пробочкой запястий.

Когда она вошла в гостиную, Джералд уже был там и разговаривал с Тэдой. Завидев ее, он встал. Она бросила быстрый взгляд на его темно-синие брюки и голубой пуловер, оставляющий открытым шею, но тут же остановилась, пораженная. Ей показалось, что в его глазах мелькнула вспышка враждебности. Кэрол в растерянности отступила назад, но Джералд улыбнулся и, как всегда дружелюбно, приветствовал ее. Кэрол решила, что ошиблась.

Тэда, не позволявшая разговору за обеденным столом увянуть ни на минуту, была веселой и оживленной. Лицо ее сияло, особенно когда она начинала говорить о фильме. Кэрол должна была признать, что ее бабушка выглядит гораздо моложе своих лет.

— Мы с Кэрол сошлись во мнении, что вы идеально подходите на роль Хоакина Мурьеты, — сказала Тэда, обращаясь к Джералду. — Эрвин оказался достаточно проницательным, чтобы это заметить. Конечно же, он замечательный режиссер. По-моему, его «Бледная луна» заслуживает «Оскара».

— Да, я всегда восхищался работой Эрвина, — согласился Джералд.

— Может быть, моя роль тетушки Беллы не очень большая, но она мне понравилась, — продолжала Тэда. — Можно сказать, это стержневой персонаж фильма. Под ее влиянием меняются все остальные, а она в то же время даже не осознает степень своего влияния на других.

Джералд кивнул.

Должно быть, он не хочет спорить с ней из вежливости, подумала Кэрол. Она очень удивилась бы, если бы бабушка не стала подчеркивать значение своей роли в картине. Она только боялась, как бы Тэда не начала переигрывать и ее участие не стало бы разочарованием для всех.

Может быть, им придется даже вырезать эпизоды с ней из готовой картины. Если такое и в самом деле произойдет, это явится жесточайшим ударом для Тэды. И, ничуть не меньше она будет оскорблена, если режиссер, которым она так восхищается, унизит Тэду перед всей съемочной группой, начав высказывать критические замечания по поводу ее игры.

Кэрол прикрыла глаза, стараясь представить себе стройную подвижную Тэду с ее взбитыми белокурыми волосами в роли удалившейся на покой старой испанки. Нет, это невозможно. Но она знала, что Тэду никакими силами не отговорить от этой роли. У Кэрол ни за что не хватит мужества сказать бабушке, что та вряд ли добьется успеха в этом фильме.

— Ах, я совсем заболталась сегодня вечером! — воскликнула Тэда, когда Лоли, ее горничная, принесла бутылку красного вина. — Кэрол, дорогая, это ведь ты пригласила Джералда поужинать с нами, и до сих пор я не дала тебе сказать ни слова! Это так невежливо с моей стороны!

— Я просто вспомнила, что ты еще раньше хотела его пригласить, — поспешно ответила Кэрол.

Тэда улыбнулась.

— Вино на ночь в моем возрасте! Пожалуй, это слишком. Мне лучше подняться к себе, чтобы еще раз просмотреть сценарий. Я собираюсь выучить роль как можно лучше.

Оставшись наедине с Джералдом, Кэрол почувствовала внезапное смущение. Она повертела в руках ножку бокала, рассматривая на свет темно-рубиновую жидкость.

— Вы так быстро уехали сегодня утром, — сказал Джералд, — что я даже не успел сказать вам, насколько хорошо вы ездите верхом. Вы словно родились в седле. Ваша лошадь изумительна. Должно быть, арабских кровей?

— Да. Ее мать получила главный приз на выставке в Калифорнии. Отец купил мне Сомбриту незадолго до своей смерти.

— Наверняка он хорошо разбирался в лошадях. Мой отец в свое время тоже был знатоком лошадей.

Кэрол посмотрела на него, недоумевая.

— Он ведь не потерял свой талант? — осторожно спросила она.

— Теперь у него другие интересы, — ответил Джералд, явно не собираясь больше возвращаться к этой теме.

— Всему, что знаю о лошадях, я научилась от отца, — сказала Кэрол, помолчав. — Так же как и об апельсиновых рощах и ведении хозяйства на ранчо. Мы вместе с ним объезжали верхом округу, и он рассказывал мне обо всем, что знал сам. — Глаза ее наполнились слезами, и она смахнула их. Как ей не хватает отца!

— «Харт-вей» — прекрасное место, — сказал Джералд тихо.

— Я делаю все, что в моих силах, чтобы сохранять его таким. Не только для себя и для бабушки, но еще и потому, что я принадлежу к роду Хартов и этой землей мы владели из поколения в поколение.

Увидев Лоли, которая появилась на пороге в ожидании, что ее позовут убирать со стола, Кэрол поднялась. Она собиралась перейти в гостиную, но потом остановилась.

— Если вы интересуетесь лошадьми, мы можем пойти в кораль, — предложила она. — Там есть гнедая лошадь, которую я хотела бы показать вам.

Джералд согласился, и они направились в сторону кораля по узкой тропинке, вдоль высоких пиний, посаженных первым из рода Хартов, обосновавшимся здесь. За пиниями блестящая водная поверхность ручья Эльдорадо отражала бледный лунный свет.

— Совсем маленький ручей, — сказал Джералд.

— Мы будем рады, если вода в нем сохранится хотя бы до конца сентября.

— Совсем как в Австралии, но там реки иногда годами остаются сухими. Австралийский климат непостижим и часто суров, но один Бог знает, как мне недостает пересохших рек и всего остального.

Эти слова позволили Кэрол увидеть его совсем в другом свете, и она почувствовала себя гораздо ближе к нему. Сейчас он казался ей почти старым другом. Может быть, у них тоже есть что-то общее? Как с тем же Ричем Эрскином!

— Вы что-нибудь слышали о нематодах? — спросила она.

— Нет, ничего. Какая-нибудь новая рок-группа?

Кэрол рассмеялась.

— Нет. Нематоды — это такие тонкие черви, которые живут в земле среди корней апельсиновых деревьев и наносят им вред, так что те начинают засыхать. Это одна из наиболее серьезных опасностей для цитрусовых растений.

Джералд взял ее за руку и осторожно сжал.

— Слишком красивая ночь, чтобы тратить ее на разговоры о нематодах.

Его рука была теплой, голос — глубоким и низким. Когда он другой рукой обнял ее за плечи, Кэрол почувствовала, что все ее тело трепещет так же сильно, как и рука. Джералд уже не казался ей старым другом; сейчас это был незнакомец, черный рыцарь на белом «ягуаре», которого она одновременно желала и боялась.

Она вдыхала смешанный запах хвои и влажной земли — аромат, который знала с детства, знала так же хорошо, как свое имя. Все вокруг было привычным — все, кроме этого мужчины, который держал ее за руку и заставлял испытывать желание, прежде незнакомое ей. Мужчины, который уедет меньше чем через десять недель. Уедет от нее.

Джералд склонился к ее лицу, его темные глаза выглядели черными. Если бы у нее осталось хоть немного здравого смысла, она вырвала бы свою руку и убежала прочь.

От него пахло чистотой и свежестью. Запахом травы и апельсиновых деревьев после дождя. Он осторожно коснулся кончиками пальцев ее щеки и, проведя ими вниз, слегка тронул уголок рта. Ее губы задрожали, колени подогнулись. Она едва могла дышать.

Затем он привлек ее к себе и почти грубо прижал к своему телу. Его губы коснулись ее губ. В этом поцелуе не было нежности — он не спрашивал, он приказывал подчиниться.

Кэрол внезапно поняла, что отвечает ему. Ее мысли смешались. Губы Джералда раздвинулись, и кончик языка скользнул между ее губами. Она почувствовала легкий вкус вина и какую-то темную власть, исходившую от него и опьяняющую сильнее, чем вино. Кэрол знала, что не может считать себя совсем неопытной, но его поцелуи разбудили в ней страсть, которую она никогда не испытывала раньше.

Когда он обхватил ее бедра, теснее прижимая их к своим, она потеряла всякое ощущение места и времени. Во всем мире остались только она и Джералд. Ничто не существовало по ту сторону их объятий.

Из зарослей пиний донесся резкий совиный крик, и это развеяло ее грезы, напомнив, что Джералд только мечта, реальная в той же степени, что и киногерой из снимающегося фильма. Если она останется в его объятиях хотя бы еще на минуту, то потеряется навсегда и никогда не найдет дорогу обратно в реальный мир.

Но сил у нее оказалось явно недостаточно, чтобы освободиться; она лишь слегка вскрикнула, когда губы Джералда скользнули вниз к треугольному вырезу ее платья.

Внезапно он резким движением отстранил ее. Это было настолько неожиданно, что она едва устояла на ногах.

— Даже духи! Те же самые чертовы духи! — воскликнул он, отступая на шаг. — Мне не следовало этого делать.

Растерянная и оскорбленная, Кэрол не могла понять, что с ним происходит.

— Вам знакома эта дорога, так что, надеюсь, вы сможете вернуться домой одна, — холодно произнес он. — Спокойной ночи. — Он повернулся и пошел прочь.

Прижав руки к пылающим щекам, Кэрол смотрела, как он растворился в ночной темноте. Духи? Те самые французские духи, которые она попробовала в первый раз сегодня вечером? При чем здесь они? Может быть, ему не понравилось, что она с такой пылкостью отвечает на его поцелуи?

Никогда в жизни она не испытывала такого унижения!