Так как Джонни не выходил на связь целых три дня, нам следует многое наверстать. Надо перенести запланированное на среду интервью; из-за второй отмены визита к врачу, назначенного на четверг, надо записать Джонни на другой день недели; и еще пройтись по длинному списку насущных вопросов, первым пунктом которого значится организация фотосессии для обложки нового альбома, а последним — выбор гостиничного номера, в котором хотел бы остановиться Джонни во время предстоящей поездки в Биг-Сур.
К тому же я никак не могу решить, стоит ли показывать Джонни тот комментарий на Майспейсе от азиаточки Ники.
К сожалению, постепенно становится ясно, что босс обладает терпением мухи, и я вынуждена то возвращаться, то опять уходить, когда его что-нибудь отвлекает. Сегодня его отвлекает Серенгети, и после того, как я в третий раз прерываю их солнечные ванны, чтобы согласовать с Джонни кандидатуру фотографа для предстоящих съемок, она устало глядит на меня и картинно вздыхает:
— Неужели этим нужно заниматься сейчас?
— Крошка, — предостерегающе говорит Джонни.
— Я серьезно, — не унимается «крошка». — Мы полторы недели не виделись, разве нельзя оставить нас ненадолго вдвоем?
Не подходящий ли сейчас момент, чтобы упомянуть о Нике?
Ох, дайте подумать.
Нет. Вряд ли.
— Почему бы тебе не дать ей выходной? — предлагает Серенгети.
Вот уж не знала, что обладаю Великой силой, но эти двое явно не могут разглядеть, как я маячу у них перед глазами.
— Отпусти ее, пусть посмотрит достопримечательности, — добавляет Серенгети. — Она уже ходила по магазинам?
— Хочешь взять выходной, Мег? — спрашивает Джонни.
— Э-э, конечно...
— Тогда вперед, — говорит Серенгети. — Обязательно побывай на Родео-драйв. Поезжай, взгляни на знак Голливуда, сходи в кино и все в таком духе.
— Хорошо, — соглашаюсь я. Господи, она действительно хочет выставить меня из дома. — Но я правда могу уйти? — Смотрю на Джонни.
— Конечно, Мег. Отдохни как следует.
— Ладно, спасибо.
— Возьми «порше», если хочешь.
— «911»? — расплываюсь в улыбке.
— Да, — ухмыляется Джонни.
— Идет! — Поворачиваюсь и направляюсь в дом. Переступая порог, слышу шипение Серенгети:
— Джонни, ты не можешь дать ей «порше»!
— Почему? — интересуется Джонни.
Потом я покидаю пределы слышимости, однако не спешу собираться на тот случай, если Джонни вдруг передумает. Не хочу отвечать за одну из его ненаглядных тачек, если он все же не горит желанием одалживать мне автомобиль. Но Джонни не сдает позиций. Что ж, похоже, этот раунд остался за ним.
Решаю позвонить Китти в надежде на то, что она свободна.
— Я всегда занята по пятницам, а сегодня, веришь ли, свободна! — радостно восклицает она. — Род уехал на отдых в Австралию, будто мест других нет, и полночи гонял меня с поручениями. У нас с ними разница во времени часов девятнадцать или что-то вроде того. Рехнуться можно.
— Ох, боже мой! — сочувствую я подруге.
— Да уж. Вымоталась будь здоров. Но свежий воздух и прогулка пошли бы мне на пользу. Сегодня я уже наработалась досыта. А у тебя почему выходной? — удивляется она. — Где Джонни?
— Здесь. Просто Серенгети хочет убрать меня с глаз долой.
— Значит, они все еще вместе?
— Да.
— Облом.
Смеюсь.
— Мне заехать за тобой? — спрашивает Китти.
— Нет, я сегодня на машине. Так что сама за тобой заеду.
***
— Поверить не могу, что он разрешил тебе взять свой «порше»! — кричит Китти, сидя рядом со мной на пассажирском сиденье.
— Здорово, да? — Вообще-то, я порядком нервничаю, тем более что здесь правостороннее движение. Стараюсь не показывать вида, к тому же машина на удивление проста в управлении.
У нас врублено радио и опущены стекла. На улице пекло, и голубое небо простирается насколько хватает взгляда. Останавливаюсь на светофорах, и запах влажной травы, растущей вдоль дороги, наполняет машину. Чувствую себя необычайно счастливой.
Китти устраивает мне тур по Лос-Анджелесу, и первый пункт нашей программы — знак Голливуда.
— Здесь направо, — командует подруга. — Поедем окольными путями. Этот маршрут намного лучше, чем туристический.
Движемся по узким частным дорогам. «Порше» сказочно вписывается в повороты. И вот перед нами появляется та самая всем известная надпись, белеющая на вершине холма.
— Можем подъехать ближе, — говорит Китти. — Рули дальше.
— Ух ты! — вздыхаю я несколько минут спустя. — Как думаешь, здесь можно остановиться? Хочу сфотографироваться.
Китти оглядывается.
— Не знаю. Давай, только быстро.
Торопливо отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины. Китти делает то же самое.
— Держи. — Протягиваю ей фотоаппарат. — Не могла бы ты и «порше» в кадр захватить?
Как только Китти наводит на меня камеру, замечаю полицейский автомобиль, поднимающийся по холму.
— Вот засада! — нервничаю я.
Китти бросает на меня встревоженный взгляд, а полицейский автомобиль замедляет движение и останавливается возле нас. Два дюжих стража порядка, лет под пятьдесят каждому, выбираются из машины и направляются к нам.
— Простите, мы лишь хотели сфотографироваться, — объясняю я, сияя невинной улыбкой.
— Я так и понял, мадам.
— Эй, разве этот регистрационный номер не принадлежит Джонни Джефферсону? — вступает в беседу второй коп.
— Он мой босс, — быстро рапортую я.
— Так, так, так...
Что это значит? Этот коп хороший или плохой?
— Моя дочь — его самая большая поклонница.
Хороший! Ура!
— Могу достать вам автограф. Хотите? — чирикаю я.
Другой коп хихикает:
— Это компенсирует ей забытый день рождения.
— Помалкивай. — Хороший коп поворачивается ко мне. — Да, мадам. Вы окажете мне большую любезность. — Он открывает блокнот, царапает в нем свой адрес и имя дочери (Шарлин), передает листок мне, а затем говорит: — А теперь к делу. Хотите, чтобы я сфотографировал вас вдвоем или как?
Неудивительно, что это место называют Городом Ангелов.
После этого отправляемся в путешествие по Родео-драйв — окна закрыты, кондиционер включен, из динамиков несется Эшли Симпсон. Еду как можно медленнее, чтобы разглядеть достопримечательности. Эта улица выглядит так безупречно, словно является частью тематического парка. Толпа папарацци томится в ожидании у бутика «Гуччи».
— Интересно, кто там внутри? — гадает Китти.
— Может, Виктория Бекхэм? — предполагаю я.
Внезапно один из них смотрит по сторонам и светлеет лицом при виде нас. Он тут же начинает щелкать фотоаппаратом, остальные, рассыпавшись по кругу, следуют его примеру.
— Какого черта? — возмущаюсь я, глядя в зеркало заднего вида на то, как некоторые репортеры рассаживаются по своим транспортным средствам и быстро отъезжают от тротуара.
— Они думают, что ты Джонни, — возбужденно говорит Китти.
— И что мне делать? — спрашиваю я.
— Ничего, — хихикает она. — Рано или поздно все выяснится.
Стекла «порше» затонированы, так что нас никто не может увидеть. Еду дальше.
— Куда теперь?
— По магазинам?
— Разве они не на Родео-драйв?
— Господи, сколько ты получаешь у Джонни? — смеется Китти. — Я про нормальные магазины. С нормальными ценами. Поехали на Мелроуз-авеню.
— Звучит заманчиво.
— Так ты расскажешь мне о своем воскресном романтическом ужине с Джонни?
— Что? А, в «Плюще». Это был не романтический ужин, — усмехаюсь я. — Серенгети не было в городе, а ему просто захотелось пиццы...
— Ну да, я читала пресс-релиз, — закатывает глаза Китти. — А как все было на самом деле?
— В каком смысле? — Гляжу на подругу, надеясь, что вид у меня озадаченный.
— О чем вы говорили, что он ел, он на самом деле влюблен в Серенгети, запала ты на него или нет...
Услышав окончание фразы, бросаю встревоженный взгляд на Китти и твердо отвечаю:
— Нет.
Начинаю немного уставать от этого вопроса, которым меня донимает Бесс при каждой нашей беседе.
— «Нет», не скажешь, что он ел, или «нет», ты на него не запала? — Китти пытается говорить беззаботно, но в ее голосе сквозит нетерпение.
— Он ел какую-то пиццу с курицей, и нет, я на него не запала. Прости, не могу сосредоточиться из-за этих ребят у нас на хвосте. — Съезжаю на обочину и отстегиваю ремень безопасности. Папарацци появляются рядом с нашей машиной еще до того, как я успеваю открыть дверцу. Ну и скорость!
Когда они понимают, что я не Джонни, их лица приобретают комичное выражение. Один из преследователей раздраженно вскидывает руки и восклицает: «Боже! Я только что потерял три штуки баксов!». Остальные, заметно приуныв, возвращаются к своим тачкам и отчаливают. Снова сажусь в машину.
— Так-то лучше. На чем мы остановились?
— На Джонни?
— Ах да. — Кошусь на подругу. — Извини. Сегодня у меня выходной. Нельзя ли поговорить о чем-то другом, помимо моего босса?
Китти разочарована, но соглашается.
Тут меня осеняет.
— Ты знала Паолу? — интересуюсь я.
— Хм?
— Прежнюю ассистентку Джонни? Паолу? Ты ее знала?
— Немного. — Китти ерзает на сиденье.
— Какая она была?
— Милая, — отвечает Китти, не вдаваясь в подробности.
— Как она выглядела? Хорошенькая?
— Высокая. Выше тебя. Длинные темно-каштановые волосы. И да, хорошенькая, — пожимает плечами Китти. — Хотя она продержалась всего восемь месяцев. Это было немного странно.
— Действительно, странно, — соглашаюсь я. — Не знаешь почему?
— Нет. Слухи, конечно, ходили.
— Что Джонни спал с ней? — Вспоминаю слова Чарли в «Скайбаре».
— Да. Хотя я в это не верю. Джонни не настолько глуп.
— О чем ты? Не настолько глуп, чтобы спать с личной помощницей?
— Ну да.
Приподнимаю бровь, но Китти не замечает.
— Здесь налево, — указывает она.
Спустив двухнедельную зарплату в бутиках винтажной одежды на Мелроуз-авеню, решаю, что пора возвращаться домой. Хотелось бы отложить немного денег, пока я работаю здесь. Мне хорошо платят — возможно, не так хорошо, как можно было бы подумать, учитывая босса-мультимиллионера — но с бесплатными жильем и едой моя копилка в скором времени, надеюсь, начнет ломиться от доходов.
Джонни и Серенгети сидят, развалившись, перед телевизором, и я чувствую себя неловко. Поднимаюсь в комнату, готовлю тост с печеными бобами на своей кухоньке и ложусь спать пораньше.
***
На следующий день Серенгети все еще здесь. И хотя сегодня у меня официальный выходной, прохлаждаться у бассейна как-то не тянет. Читаю книгу в своей спальне, когда раздается стук в дверь.
— Войдите, — говорю я и очень удивляюсь, увидев Серенгети.
— Мне надо, чтобы ты кое-что сделала для меня, — начинает она, крепко сжимая Футси в руках.
— Да?
— Я сама не могу, потому что если меня засекут репортеры… Знаю, у тебя выходной, — пренебрежительно добавляет она, — но ты уже вчера отдыхала, так что...
— Хорошо. — Я не работаю на эту кралю и могла бы дать ей от ворот поворот. У нее, что, своего ассистента нет?
— У тебя нет личного помощника? — уточняю я.
— Нет, — отвечает Серенгети, вызывающе вздернув подбородок. — Пока нет.
Футси извивается в руках хозяйки, и она ставит его на пол. Песик бросается ко мне, тявкая и виляя хвостом. Серенгети выглядит немного растерянной. Ладно, мне становится любопытно.
— Что нужно? — спрашиваю я.
Подружка Джонни делает глубокий вдох:
— Тест на беременность.
Практически чувствую, как кровь приливает к моему лицу.
— Только не говори никому, — умоляюще просит она.
— Конечно, не скажу, — горячо отзываюсь я и встаю.
— Особенно Джонни.
— Ладно, — нерешительно соглашаюсь я. — А где он?
— В студии, так что у меня мало времени.
— Я сейчас же поеду и куплю тест.
Вызывать Дейви, вероятно, не стоит, поэтому решаю снова одолжить «порше». Звоню охране и прошу подготовить машину.
Полтора часа спустя возвращаюсь домой с тремя разными тестами. Из студии доносится приглушенная музыка. Нахожу Серенгети в комнате Джонни. Она сидит на кровати и смотрит в пространство. Меня охватывает жалость к ней, когда она встает и с бледным лицом забирает у меня тесты. Не промолвив ни слова, она направляется в ванную и захлопывает дверь у меня перед носом.
— Мне подождать? — громко спрашиваю я.
Серенгети не отвечает, и я не знаю, что делать. Минут десять околачиваюсь перед ванной Джонни, пока не теряю терпение. Результат уже должен быть готов. Разве на тест уходит не одна-две минуты?
Стучу в дверь.
— Серенгети, все в порядке?
Слышу звук спускаемой воды. Через мгновенье дверь распахивается. Удивившись, отступаю назад. Серенгети швыряет мне в руки бумажный пакет из аптеки и велит:
— Выброси это. Только не в здешние мусорные баки.
— И куда же мне это выкинуть? — недоумеваю я.
Серенгети раздраженно глядит на меня.
— Ты ведь знаешь, что журналисты роются в мусоре звезд?
— Э-э, да. З-знаю, — говорю я с запинкой.
— Тогда выброси это в другом месте, может быть, в общественные баки или еще куда-нибудь. Только не попадайся никому на глаза.
Разворачиваюсь, готовясь выйти из комнаты.
— Твою же мать! — взрывается Серенгети. — Дай сюда.
Снова разворачиваюсь. Теперь я окончательно теряюсь.
— Что?
— Ты ведь не можешь выкинуть эту дрянь? Папарацци уже засекли, как ты мило ужинала в «Плюще» с моим раздолбаем-бойфрендом, и теперь чертовы писаки решат, что это твои тесты на беременность. К тому же я сомневаюсь, что тебя никто не заметит.
На мгновенье впадаю в ступор. Решаю не упоминать о том, что не кто иной, как я уже побывал в аптеке и купил ей эти самые тесты. Едва ли меня кто-нибудь видел.
— Дай сюда! — нетерпеливо рявкает Серенгети, резко вырывает у меня пакет и цедит сквозь зубы: — Тупица.
Лишаюсь дара речи. Я даже не в силах сказать, чтобы она не разговаривала со мной таким тоном.
— Теперь иди, — командует Серенгети.
Смотрю на нее в смятении, потом поворачиваюсь и ухожу.
— И убери за Футси. Он нагадил у постирочной! — несется мне вслед.
Неохотно убираю за Футси, а у самой мысли прыгают с пятого на десятое. Из студии Джонни по-прежнему доносится музыка, но потом она затихает. Подозреваю, что тут не обошлось без Серенгети.
Прислушиваюсь, стоя у подножия лестницы, но в доме царит тишина. Отправляюсь на кухню, чтобы заварить себе чай, и тут раздается набирающий силу голос Серенгети, вскоре переходящий в настоящий крик.
Не могу разобрать, о чем они говорят, но Джонни тоже повышает голос. Пытаюсь удержаться от подслушивания, когда наверху внезапно хлопает дверь, и взбешенный донельзя Джонни топает вниз по лестнице. Перехватываю жесткий взгляд его глаз, секунды три мы глядим друг на друга, затем Джонни поворачивает направо и выходит из дома через парадную дверь. Я стою, не зная, что предпринять, потом тоже иду к парадной двери и немного погодя вижу, как его мотоцикл с ревом выносится из центральных ворот.
Возвращаюсь в дом.
Дверь студии закрыта, но глядя на Футси, сидящего под нею, делаю вывод, что Серенгети все еще там. С колотящимся сердцем иду обратно на кухню.
Серенгети так и не спускается вниз, поэтому я кормлю Футси и устраиваюсь в гостиной перед плазменным телевизором, держа ушки на макушке. Не вижу смысла оставлять Футси в одиночестве и смотреть телевизор в своей спальне. Не знаю, собирается ли Серенгети показываться в ближайшее время.
Джонни звонит мне в восемь часов.
— Привет! — говорю я.
— Она еще там? — интересуется он.
— Да.
— Сможешь зарезервировать для меня столик в «Лаунже»?
— Что, сейчас?
— Да, сейчас.
— Конечно.
— Скажи, что я буду в десять, а со мной еще пятеро гостей.
— Сделаю, — обещаю я. Джонни разъединяется.
— Это был Джонни? — зовет Серенгети с верхней площадки. — Что он хотел?
Иду к подножию лестницы, чтобы ответить.
— Хотел, чтобы я зарезервировала столик в «Лаунже».
— При «Стэндарде»?
— Да, на бульваре Сансет.
— Я знаю, где находится «Лаунж», Мег, — снисходительно замечает она, затем идет в комнату Джонни и захлопывает за собой дверь.
Джонни звонит мне снова в начале двенадцатого и просит внести его в список гостей бара «Мармон».
— Джонни, ты в порядке?
— В полном, Мегера.
— Ты ведь не собираешься садиться за руль мотоцикла, да?
— Мег, я же сказал, что в порядке. Она все еще там?
— Да.
Серенгети снова выходит из комнаты Джонни, чтобы разведать обстановку, и опять скрывается за дверью.
Следующий звонок от Джонни раздается в два часа ночи и на этот раз застает меня в кровати.
— «Вайпер Рум», Мег. Столик на... Сколько нас? — спрашивает он у кого-то. Девица на заднем фоне начинает считать и заходится в смехе, дойдя до восьми. — Пусть будет на десятерых! — вопит в трубку Джонни. Судя по голосу, он порядком набрался.
— Где ты сейчас?
— Где мы сейчас? — кричит он, адресуясь к своей компании.
— Возле бара «Мармон», — раздается новый женский голос.
Ладно, он все еще в том же баре.
— Джонни, я попрошу Дейви подъехать и отвезти тебя. Оставайся там, где ты есть. Не садись за руль байка!
— Ты умница, Мегера, — невнятно бормочет он, и в трубке воцаряется тишина.
Приходится будить бедного Дейви среди ночи, но парень держится молодцом и заверяет меня, что будет на месте через двадцать минут. Пытаюсь связаться с Джонни и наказать ему не исчезать из бара, но он не отвечает. В конце концов снова звоню Дейви.
— Не волнуйся, я его нашел, — успокаивает меня он.
Облегченно вздыхаю и возвращаюсь в свою смятую постель.
Джонни звонит мне снова почти в половине пятого утра.
— Она все еще там? — мямлит он.
— Наверное, — отвечаю я сонным голосом.
Он отключается.
Сорок пять минут спустя слышу, как он входит в дом. Явился — не запылился! Вскакиваю с кровати, быстро надеваю халат, направляюсь к двери спальни — и тут по дому разносится женский смех. Причем смеется не Серенгети.
Тихо открываю дверь и выглядываю из комнаты. Джонни стоит на середине лестницы вместе с миниатюрной платиновой блондинкой, одетой в мини-юбку и короткую майку. Блондинка хихикает, а он обхватывает ее лицо руками и начинает целовать. Наблюдаю за ними, чувствуя рвотный позыв, когда он смещает правую руку на грудь своей спутницы и резко притягивает ее к себе левой рукой. Девица стонет, а он прижимается к ней всем телом.
О боже! Серенгети всего в двух шагах!
Наконец Джонни отрывается от подружки, и они продолжают взбираться по лестнице — девица заливается смехом, он тоже тихонько гогочет. Наверху мой босс чуть не падает и хватается за блондинку, чтобы устоять на ногах, а потом припирает ее к стене и, навалившись сверху, снова целует. Затем Джонни задирает ей майку и грубо высвобождает грудь из бюстгальтера. Мне становится дурно от этой картины, но я не могу оторваться. Губы Джонни скользят к правому соску девицы, и та со вздохом откидывает голову. Через пару секунд он резко задирает ей юбку и расстегивает молнию на своих джинсах. Нет, только не это! Пожалуйста, не занимайся сексом с другой возле двери спальни, за которой находится твоя девушка! Хочу закричать и предупредить его о Серенгети. Не дать ему совершить то, что он готов совершить. Но что я могу?
Меня это вообще не касается.
Дверь спальни открывается, и оттуда появляется Серенгети — бледная и полностью одетая.
— Упс, — хихикает блондинка, пытаясь опустить юбку.
Но Джонни стоит на месте. Он и не думает отстраняться от новой подружки или убирать руку с ее правой груди. Я вижу, как они с Серенгети быстро обмениваются взглядами, когда она устремляется мимо него вниз по лестнице. Через пару мгновений Джонни берет свою спутницу за руку, ведет в спальню и захлопывает за собой дверь.
Бедная Серенгети! Выхожу из своей комнаты и несусь вслед за ней. Она роется в шкафу, пытаясь отыскать свое пальто.
— Серенгети! — зову я. — Мне так жаль.
Не глядя на меня, она берет пальто, а у самой слезы льются из глаз.
— Пожалуйста, — умоляющим тоном говорю я. — Я могу чем-то помочь?
— Мне надо... надо избавиться от этого, — бормочет сквозь слезы Серенгети, сжимая в правой руке злосчастный пакет из аптеки.
— Меня никто не увидит, — обещаю я. Она протягивает пакет, и в это мгновение я от всей души ей сочувствую. Серенгети направляется к выходу.
— Подожди! Я вызову Дейви, — предлагаю я. — Он, наверно, еще где-то поблизости.
Серенгети застывает на пороге и кивает, стоя ко мне спиной. Бегу в кабинет и звоню Дейви. Он только-только успел отъехать.
— Мне так жаль, — обращаюсь я к Серенгети, по-прежнему стоя в открытых дверях. — Если я смогу чем-то помочь, пожалуйста, звони. — Мой голос срывается.
Лучи фар пронзают тусклый свет раннего утра. Серенгети направляется к автомобилю. Дейви быстро выходит и открывает перед ней дверцу, приветствуя меня поднятой рукой. Потом снова садится на место водителя и захлопывает свою дверь.
Черт! Футси!
В панике устремляюсь к машине и стучу в окно. Дейви останавливается и опускает свое стекло.
— Футси! — пыхчу я. Дейви выглядит озадаченным. — Подождите! — машу я рукой, бегу обратно в дом за маленьким белым песиком и обнаруживаю его под кухонным столом. Он спит и не ведает о беде, постигшей его хозяйку.
— Иди сюда, Футси! — зову я. Он поднимается и на нетвердых лапках бредет ко мне. Хватаю его на руки, такого мягкого и пушистого, и снова бегу на улицу. Дверца со стороны Серенгети открыта.
— Мой малыш! — причитает она. Я протягиваю ей песика, и тут она начинает рыдать в полный голос. Осторожно закрываю дверь и, стоя на месте, провожаю глазами машину Дейви.
Потом поднимаюсь наверх и, повернув направо, чтобы вернуться в кровать, слышу, что девица в спальне Джонни, судя по всему, заходится в оргазме. С трудом сдерживаю новый рвотный позыв и удаляюсь в свою комнату.