На следующий день таблоиды строят предположения, что Джонни потерял связь с реальностью, и вспоминают, как семь лет назад такое с ним уже случалось. Каждую публикацию украшают многочисленные фотографии, одни несколько лучшего качества, чем другие. Судя по всему, очевидцы продавали свои аморальные отпускные снимки всем и каждому.

Кристиан звонит мне в одиннадцать утра.

— Что за хрень? — кричит он в трубку.

— Знаю. Катастрофа, — поддерживаю я.

— Я на Сент-Панкрас. Уже в пути.

— Ты едешь в Париж?

— Угу, прибуду в три по вашему времени.

— Я пришлю за тобой машину. Расскажу все, когда доберешься.

Мои родители тоже звонят. Они обеспокоены, увидев доказательства того, что Джонни слетел с катушек.

— Твой отец волнуется за тебя, — сообщает мама. — И я тоже.

— Не волнуйтесь. Все нормально.

— Просто мы не предполагали, что тебе приходится сталкиваться с подобными вещами. Ты бы лучше вернулась на прежнее место работы к той милой леди-архитектору.

— Мам! — рявкаю я. — Не смеши!

— Это нехорошо! — кудахчет она.

— Я и не говорю, что это хорошо, мама, но я не собираюсь уходить и бросать его в беде! Я нужна ему!

Они хотят прийти в отель повидать меня, но я ссылаюсь на высокую занятость. Последнее, что мне нужно — давление со стороны родителей, чтобы я ушла со своей так называемой гламурной работы.

Я все утро проверяла Джонни. Он по-прежнему валялся в отрубе. Не могу поверить, что Билл так и не отменил сегодняшний концерт. Я все утро отбивалась от названивающих журналистов, гадая, чем все закончится. Придется и дальше их дурачить.

Когда приезжает Кристиан, я провожаю его в комнату Джонни. Билл встает в дверях, не пуская нас внутрь.

— Он как раз просыпается, — заявляет Билл.

— Мы можем войти? — интересуюсь я.

— Дайте ему немного времени. — Он пытается закрыть дверь перед нашим носом.

— Билл, мы можем его увидеть?

— Немного больше времени, — говорит он и закрывает дверь.

— Подождем минут пятнадцать, — предлагает Кристиан. — А потом вернемся сюда. — Мы пережидаем в моей комнате и неловко молчим.

— Я вроде просил оставить его в покое? — четверть часа спустя грубит с порога Билл.

— Билл, все хорошо, приятель, впусти их, — доносится голос Джонни. Билл злобно смотрит на нас и распахивает дверь, отходя в сторону.

— Здорово, мужик. — Джонни поднимается и энергично обнимает Кристиана. Затем поворачивается ко мне. — А во-о-о-о-о-о-о-от и Джонни!

Я испуганно отступаю.

Он смеется.

— Да шучу я, Мег.

Должно быть, я выгляжу ошарашенной, потому что он продолжает:

— Расслабься, невелика беда! — Он садится на кушетку и берет в руки гитару, наигрывая несколько быстрых аккордов. Потом опускает гитару и хватает со стола сигареты.

Настороженно рассматриваю его.

— Ты готов сегодня играть?

Билл фыркает у меня за спиной.

— Ну да, конечно. — Джонни ухмыляется и закуривает. — Ты что думаешь, я нежная фиалка? — Тарабанит пальцами по столу.

— Иисусе, чувак, ты меня до чертиков напугал. — Кристиан облегченно выдыхает и усаживается на кушетку рядом с другом. Джонни посмеивается и чешет нос.

Недоверчиво смотрю на Билла.

— Так, все. Теперь уходите, — говорит Билл, подталкивая меня в сторону двери. — Ему надо отдохнуть.

— Подождите! — восклицаю я.

— Что? — Джонни распахивает глаза с напускной серьезностью и смеется. — Ты только взгляни на это личико. — Пихает Кристиана и кивает на меня. — Ну разве она не милая, когда волнуется?

Кристиан не отвечает, но, сытая по горло снисходительным обращением со стороны Билла и Джонни, я поворачиваюсь на каблуках и оставляю их.

Концерт начинается вечером, и Джонни еще энергичнее, чем обычно. Смотрю со стороны, как он хохмит на тему своего предполагаемого кризиса. Публике это нравится.

— Ты идешь и зависаешь с бездомными парнями, а все считают, будто ты сбрендил! — вопит он в микрофон.

Кристиан стоит вместе со мной за кулисами.

— Что думаешь? — спрашиваю его. — В последний раз он вел себя так же?

— Не знаю. — Кристиан пожимает плечами. — Мы же вроде как пару лет не общались, поэтому я не был рядом и ничего не видел.

— Точно! — Группа начинает следующую песню, и мне приходится перекрикивать музыку. — Я забыла!

— О чем? — Он быстро поворачивается и смотрит на меня.

— О твоей девушке! — ору я.

Он кивает и снова обращает все внимание на сцену.

На мгновение ощущаю неловкость, но затем убеждаю себя, что он прервал разговор из-за громкой музыки. Хотя понимаю, что следовало промолчать.

Бесс звонит мне на следующий день. Я не общалась с ней несколько недель, и это какое-то безумие.

— Привет! Так приятно слышать твой голос! Как поживаешь?

— Хорошо, спасибо. Как сама? — У нее немного прохладный тон.

— Очень даже неплохо. Дел по горло. С тех пор как прилетели в Европу, трудимся в безостановочном режиме.

— Не сомневаюсь, — отвечает она.

Возникает неловкая пауза, пока я гадаю, зачем она позвонила.

— Так ты будешь в Лондоне? — спрашивает она.

— Ой! Да! Мы приедем через неделю.

— Тебе нужно где-то остановиться? — продолжает она явно отрешенно.

— Хм, нет, мы остановимся в гостинице. Все равно спасибо, — добавляю я.

— Ладно.

Еще одна неловкая пауза.

— Дерьмо! — Вдруг вспоминаю. — Нужно достать тебе пару билетов на концерт в Уэмбли.

— Ты сможешь их выкроить? — уточняет она.

— Конечно! А еще проведу тебя за кулисы.

— Правда? — Теперь она повеселела. — Как здорово!

Я усмехаюсь.

— Передам билеты, когда будем в Лондоне.

— Ох. — Она кажется разочарованной. — Конечно. То есть ты наверняка будешь очень занята, да?

— Да, — признаю с сожалением. — Что ж, если ты не против, можешь сама прийти в гостиницу и забрать их.

— Ой, нет, все нормально, — говорит она. — У меня тоже много дел. Но мы ведь увидимся в Уэмбли?

— Непременно! — восторгаюсь я. — Не могу дождаться. Слушай, Бесс, мне пора. Тут кто-то пытается дозвониться. Нет отбоя от журналистов с тех пор, как пару дней назад Джонни выкинул фортель.

— Серена просила меня узнать у тебя об этом. Что там вообще произошло?

— Расскажу при встрече, — солгала я. — Мне правда надо ответить на другой звонок.

Мне грустно, что я не могу открыться ей, как раньше. Когда у меня выдавался неудачный день и приходилось сражаться с противным клиентом во времена работы на Мари, я могла поделиться подробностями с подругой. Теперь же все кардинально изменилось.

Решаю разбудить Джонни. Он уже должен был хорошенько выспаться. Вчера после концерта он пошел тусить с группой, так что, наверное, все еще никакой.

Джонни не отвечает на стук, поэтому мне приходится воспользоваться электронным ключом.

— Джонни! — кричу я с порога люкса. — Твой будильник пришел!

Ответа нет. Вхожу, почти ожидая снова застать в его постели двух фанаток, но под смятым покрывалом вырисовывается лишь одна фигура и видна только одна копна волос.

Оглядываюсь по сторонам. В комнате бардак. Повсюду бутылки и пепел от сигарет. С кровати доносится ворчание.

— Эй, — зову я, подходя ближе. — Джонни? Ты проснулся? Как твоя голова? — Отбрасываю одеяло и в смятении отскакиваю. На меня сонно глазеет лохматая блондинка с размазанной тушью под глазами. Внезапно ее взгляд фокусируется, и она потрясенно смотрит на меня. Быстро садится и прикрывает покрывалом голую грудь.

— Какого черта ты тут делаешь? — сердито спрашивает она на французском.

— Où est Johnny? — интересуюсь я, стараясь держать эмоции под контролем.

Она пожимает плечами и выглядит очень подозрительно.

— Мне нужно знать, где он.

— Я понятия не имею, — отвечает она на английском. Затем зевает и расслабляется. — Вчера ночью был здесь. — Многозначительно смотрит на меня.

На всякий случай заглядываю в ванную.

— В каком он был состоянии? Наркотики принимал? Ты можешь мне сказать, — добавляю я, выходя из ванной и глядя на нее. — Проблем у тебя не будет.

— Думаю, да, — говорит она. И по взгляду на ее лицо ясно: она знает это точно. — А что?

— Ты должна уйти, — сообщаю я, возвышаясь над девушкой у края кровати.

Она какое-то время раздраженно смотрит на меня, затем лениво поднимает одеяло и шарит вокруг, вскоре выуживая кружевные черные стринги. Чувствую себя все более отвратительно, пока она неспешно переворачивает их на нужную сторону и, извиваясь под одеялом, надевает. Блондинка поднимается с постели в одних трусах и откапывает красное платьице микроскопических размеров. Только она успевает натянуть его на голову, как с другой стороны комнаты до нас доносится чей-то стон. Мы быстро переглядываемся и мчимся туда, откуда слышался шум. Позади кушетки лежит Джонни со спущенными штанами, измазанный в собственной блевотине.

— Mon Dieu! — восклицает девушка.

Приседаю рядом, пытаясь не замечать вялый член, торчащий между ног босса. Может я и мечтала увидеть Джонни обнаженным, но валяющимся в его собственной рвоте? Увольте.

Похлопываю его по лицу.

— Джонни. Джонни!

— С ним все в порядке? — спрашивает девушка. Оттесняю ее назад и, взяв с кушетки кожаную куртку Джонни, накрываю его причиндалы.

Он опять стонет.

— Джонни!

Он открывает глаза и рассеянно смотрит на меня. Затем опять их закрывает.

— Джонни, очнись! — требую я, снова похлопывая его по лицу. Дрогнувшие веки поднимаются, и он хватается рукой за голову.

— О-ох… — стонет несчастный.

Нужно выпроводить девушку и как можно скорее. Не хватало еще, чтобы она продала свою историю таблоидам, и я не хочу, чтобы она видела больше того, чему уже стала свидетелем. Поднимаюсь и хватаю оставленную в дверях сумку. Быстро возвращаюсь к кушетке и достаю из кошелька двести евро.

— Вот, — говорю, протягивая купюры. — На такси. А теперь уходи.

— Не нужны мне твои деньги, — огрызается блондинка.

— Тебе нужно уйти, — повторяю на французском, помахивая еще одной банкнотой в пятьдесят евро.

Надувшись, блондинка встает.

— Не нужны они мне! — твердит она, глядя уже на четыре банкноты в моей руке.

Беру предположительно ее пальто и подаю девушке. Она принимает его, затем достает из-под кофейного столика черные туфли и обувается. Джонни снова стонет и пытается сесть.

Девушка смотрит на него.

— Надеюсь, он в порядке.

— С ним все будет хорошо, — быстро заверяю я ее и выпроваживаю из комнаты.

К тому времени, когда я возвращаюсь за кушетку к Джонни, он снова лежит на спине в отключке.