— А вы в курсе, что у гигантской каракатицы зеленая кровь, три сердца и щупальца, а еще она умеет менять цвет и форму? — на следующий день интересуюсь я у Молли и Сэма, пока мы едим свежие креветки на террасе. Все вспоминаю крупицы информации о часах, проведенных в «Оушнворлде» в компании Нейтана.
— Не имел ни малейшего понятия, — изумленно отвечает Сэм.
Аквариум произвел на меня потрясающее впечатление. Представьте, что вас окружает огромный водный резервуар, словно вы находитесь в пузыре, а гигантские скаты проносятся над головой, как космические корабли. Даже не знала, что они бывают такими большими.
Только однажды я почувствовала себя несколько неуютно: когда Нейтан нашел что-то вроде барабана для игры в «Поле чудес» и крутанул его, чтобы посмотреть, каковы шансы погибнуть при нападении акулы по сравнению с другими случаями внезапной смерти. Колесо остановилось на метке «кораблекрушение», едва успев проскочить самый большой участок, отведенный под авиакатастрофу. К счастью, находившийся поблизости садок с речными раками напомнил мне один анекдот, и я тут же поделилась им с Нейтаном, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей.
— Слушай-ка, сейчас я тебе такую шутку расскажу!
— Очень вовремя. Спорю, она ни в какое сравнение не пойдет с моими приколами про слонов.
— Заткнись и внимай, всезнайка. Краб Кевин и принцесса лобстеров Лотти безумно влюбились друг в друга. И вот в один прекрасный день заплаканная Лотти пришла к Кевину и, всхлипывая, сказала: «Мы не можем больше встречаться». «Почему нет?» — от удивления потерял дар речи Кевин. «Папа говорит, что крабы слишком просты, — причитала Лотти. — Мол, вы принадлежите к самому низкому классу ракообразных, и его дочь не выйдет замуж за того, кто передвигается только боком». Глубоко униженный, Кевин осторожно бочком заскользил во тьму, чтобы там напиться до полного забвения. В ту ночь проходил большой Бал лобстеров. Гости прибыли отовсюду, но принцесса отказалась присоединиться к веселью и, устроившись рядом с отцом, пребывала в безутешном горе. Вдруг дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвался краб Кевин. Гости перестали танцевать, у принцессы перехватило дыхание, а король лобстеров поднялся с трона. Медленно и с большим усердием краб Кевин двинулся через бальную залу… и все увидели, что он идет ПРЯМО, одна клешня за другой! Шаг за шагом он приблизился к трону и посмотрел королю в глаза. Повисла мертвая тишина. И наконец краб заговорил: «Блин, ну надо ж так нажраться!».
Нейтан так расхохотался, что в порыве веселья принялся стучать по стеклу аквариума, из-за чего нарвался на замечание от служащего. Продолжая хихикать, мы вскоре удалились.
— Осталось всего три дня, — напоминаю я, вновь возвращаясь к друзьям. — И что вы оба чувствуете?
— Волнуюсь, — признается Молли.
— Тут не о чем волноваться, — треплет ее по плечу жених.
— Ага, не тебе придется целый день присматривать за моей сестрой.
— А мне и Нейтана более чем достаточно.
— Да ладно, с ним все в порядке, — отмахивается Молли.
— Он слегка переживает по поводу своей речи, — продолжает Сэм: брат назначен его шафером. — Кстати о Нейтане. Нужно позвать его сюда, чтобы он посмотрел водосточный желоб.
Я прослеживаю взгляд Сэма, направленный на крышу.
— А какое отношение имеет Нейтан к желобу?
— Ну, он у нас вроде как по таким делам мастак, — поясняет Сэм. — И все ремонты здесь — его рук дело.
— Серьезно?
«Да, этот парень полон сюрпризов».
— Ага. О, конечно, мы его поддразниваем насчет строительства собственного дома и тому подобное, но ему это правда под силу. Если когда-нибудь соберется.
— И кто сможет сказать, когда это произойдет? — сухо добавляет Молли. — Зная Нейтана, он скорее опять рванет на побережье. Что-то даже не могу представить его остепенившимся.
— Даже с Эми? — не в силах сдержать любопытства я.
— Поживем — увидим. С его стороны будет глупо ее упустить. С помощью ее родителей можно построить дом мечты.
И зачем я задаю эти вопросы, ведь ответы на них мне совсем не нравятся. Но не могу не спросить:
— А они состоятельны?
Помню, в ночь девичника Эми собиралась под родительский кров в респектабельном районе неподалеку от Серкьюлар-Ки.
— Очень. В курсе, кто ее отец?
— Нет.
— Билл Бентон.
Я растерянно смотрю на Молли.
— Весьма известный бизнесмен, — поясняет подруга.
— Владеет сетью отелей «Слиптаун», — добавляет Сэм.
— Вот как… Хм. А по ней и не скажешь, что она из богатой семьи…
— Точно-точно! — восклицает Молли. — Это одно из качеств, за которые мы любим Эми. Она ведет себя как обычная подружка серфера.
— Говорю тебе, Нейтан — чокнутый. — Умный братец, помотав головой, ставит пиво на стол перед собой. Меня тянет взять бутылку и разбить ее о макушку Сэма, но я лишь меняю тему разговора.
***
В пятницу мы сидим в саду родителей Молли в Мосмэне, что в десяти минутах езды от Мэнли через Спит-Бридж. Пьем вино и наслаждаемся покоем, пока Энди в спальне наверху отрывает конечности куклам Барби — мне так кажется. Мама Молли, Шейла, в кухне готовит на ужин жаркое из ягненка. День теплый, и, честно говоря, никому из нас не хочется есть что-то столь сытное, но Шейла очень настойчива.
Она выглядит как более взрослая, укороченная и пополневшая версия Молли. У них даже прически одинаковые. Отец Молли, Брюс — правда-правда — преподает в университете, в то время как Шейла учительствует в общеобразовательной школе Мэнли-Виллидж, где Сэм, Молли и я как раз и познакомились в возрасте пяти лет.
— Давно разговаривала с Джеймсом? — спрашивает меня Молли. В лучах заходящего солнца на ее руке поблескивает бриллиантовый браслет. Сэм подарил его ей, улучив момент прямо перед нашим отъездом. Неудивительно, что будущая новобрачная в восторге.
— Он звонил вчера ночью.
Джеймс застал меня читающей в постели и пожелал удачно справиться с ролью подружки невесты: он знал, что, скорее всего, в доме родителей Молли мы пообщаться не сможем. Сам он только вышел из метро по дороге на работу и набрал меня с мобильного, но связь все время прерывалась, так что поболтали мы недолго. Он в шутку попросил меня не наступать на шлейф платья Молли и передал наилучшие пожелания жениху и невесте. Я послушно пересказываю все это Молли.
— Ах, как мило с его стороны, — улыбается она. — У вас все в порядке?
Я пожимаю плечами и вздыхаю.
— Не волнуйся, все будет отлично.
Не уверена я, что мне этого хочется. Молли понимает мое выражение лица неправильно.
— Может, все дело в разнице во времени, — предполагает она. — Наверное, ужасно неловко общаться, когда у него впереди еще целый день, а мы с тобой уже выпили по бокалу вина. Вы просто находитесь на разных волнах.
— Ну да, не исключено.
— Вы больше не обсуждали то дурацкое сообщение?
— Нет, как-то не получилось. Вопрос слишком сложный. Мы так далеко друг от друга. Честно говоря, я решила отложить этот разговор и разобраться со всем по возвращении.
— Что ж, не такая уж и плохая идея.
Смотрю на подругу и чувствую прилив нежности. Почему не сказать ей правду? Я не лгу насчет Джеймса — мне на самом деле придется разбираться с ним по возвращении домой. Но я не могу признаться Молли в том, что происходит между мной и Нейтаном. Я все-таки думаю, что она этого не одобрит. Или засмеется. В любом случае, мне кажется, подруга не воспримет мои слова всерьез.
И если быть честной, не уверена, что кто-то воспримет их иначе. Все мои друзья в Англии без ума от Джеймса. Он общительный, веселый, привлекательный, у него классная работа… Когда все это излагается на бумаге, никто в здравом рассудке не поймет, что я нашла в безработном серфере, который вдобавок на два года младше. Это безумие. И все же я ничего не могу поделать со своими чувствами. И не знаю, с кем можно их обсудить.
Может быть, стоит сказать Молли. А вдруг она поймет.
Нет. Не могу. Не поймет.
— Молли! Люси! Ужин готов!
Мы берем бокалы и топаем в дом.
Позже тем же вечером, успешно отвертевшись от второй порции жаркого из ягненка и при этом умудрившись не обидеть Шейлу — просто подвиг, правда, — мы оставляем чету Томас смотреть телевизор, а сами поднимаемся наверх, чтобы лечь спать пораньше. Молли ночует в своей старой спальне, а для меня отвели гостевую комнату дальше по коридору, но после того как мы почистили зубы и переоделись, я спешу к подруге и устраиваюсь рядышком на узкой односпальной кроватке.
— Не могу поверить, что завтра ты выходишь замуж.
— И я не могу.
— За Сэма!
Молли смотрит на меня и улыбается.
— Очуметь, да? После стольких лет вместе.
— Забавно. — С самого девичника меня беспокоит, что, возможно, она все еще полагает, будто я до сих пор влюблена в Сэма, но тогда я сочла, что для подобного разговора не время. Сейчас я решилась: — Ты же понимаешь, у меня не осталось к нему никаких чувств, кроме дружеских.
— Знаю. — Ясно, что именно это она и имеет в виду. — Смешно, — добавляет Молли, — я всегда думала, что в конце концов вы с Сэмом будете вместе.
— Да ладно!
— Правда, — с улыбкой кивает подруга.
— Да ты с ума сошла.
— Ничего подобного. Мне всегда казалось, что ты ему подходишь гораздо больше, чем я.
— Ну, знаешь ли, противоположности притягиваются!
Она смеется.
— Похоже, так оно и есть.
И снова размышляю, а не сказать ли ей о Нейтане, но что-то меня удерживает. Какой смысл? В воскресенье я уеду, и все закончится.
Секунду Молли молчит, а потом вдруг спрашивает:
— Ты помнишь последнюю ночь в Сиднее?
— Какую, девять лет назад, что ли?
— Да.
Как я могла ее забыть? Это был День Австралии, 26 января 1998 года. Предыдущий год был отмечен гибелью принцессы Дианы и Майкла Хатченса, и фейерверки на Харбор-Бридж запускались в память о них. Красные, белые, синие, золотые, розовые, фиолетовые и зеленые искры брызгами разлетались над мостом и озаряли гавань. Красивее этого я отродясь ничего не видела. Мы с Сэмом и Молли вместе со всем Сиднеем отправились на Серкьюлар-Ки и нашли свободный уголок на крохотном клочке тротуара на Флит Степс, как раз рядом с воротами в Ботанический сад, напротив гавани. «А ведь это почти то же самое место, где завтра будет располагаться шатер», — с удивлением понимаю я.
Мы стояли рядом, Сэм — посередине, между мной и Молли, и смотрели на салют, испытывая эмоциональный подъем при звуках мелодий «Английской розы» — переделанной версии песни Элтона Джона «Свеча на ветру» — и «Нас никогда не разлучить» группы INXS, льющихся из многочисленных радиоприемников горожан. Той ночью мы с мамой ночевали в отеле в районе Рокс, а Молли и Сэм возвращались в Мэнли на пароме. Мы обнимались так, как будто видели друг друга в последний раз в жизни, и все трое плакали. Потом я, замерев в одиночестве на причале, наблюдала, как друзья садились на паром и махали мне с нижней палубы, пока работающие лопасти двигателя взбалтывали воды гавани.
Молли замолкает на мгновение, словно размышляя, стоит ли сказать мне то, что собиралась.
— Почему ты спрашиваешь? — уточняю я.
Она продолжает молчать. Я терпеливо жду, пока она заговорит. Наконец она смотрит на меня.
— Думаю, Сэм был в тебя влюблен.
— Что? — Я чуть не падаю с кровати.
— Мне кажется, он понял это после твоего отъезда. — Она выглядит расстроенной, и я не знаю, что ответить.
— Но в этом нет смысла — он никогда не испытывал ко мне никаких чувств!
— Думаю, все изменилось, когда он понял, что потерял тебя.
Не могу в это поверить. После всех лет выворачивающей меня наизнанку безответной любви Сэм испытывал ко мне то же самое после моего отъезда?
— Он… — никак не могу спросить я.
— Нет, я так не считаю. — На лице подруги явно читается облегчение.
— Уф, — облегченно выдыхаю я. И понимаю, что совершенно искренне.
Молли придвигается поближе и обнимает меня за шею, а я благодарю счастливые звезды за то, что все сложилось именно так. Если бы я осталась, мы могли бы легко потерять нашу дружбу.
— Я на самом деле очень рада, что ты приехала. Даже не знаю, кого еще хотела бы завтра видеть рядом, — сдавленно признается Молли.
— Надеюсь, когда я буду выходить замуж, ты сделаешь то же самое для меня, — с трудом вымучиваю я слова, так как из-за объятий подруги едва удается дышать.
Если я вообще когда-нибудь выйду замуж.
***
А утром разверзся ад.
— Я хочу покататься на поезде! Я хочу покататься на поезде! — визжит Энди.
— Мы поедем на нем через пару часов, — в отчаянии убеждает ее Молли.
— Я хочу СЕЙЧАС!
— Энди, тебе стоит сегодня вести себя прилично, чтобы не портить Молли праздник, — жестко говорит дочери Шейла. Энди вырывает из рук матери расческу, швыряет через всю комнату, и та летит, чуть не задев вазу с цветами.
— Знаешь что? Я не разрешу тебе быть подружкой невесты, если ты не станешь вести себя как следует! — кричит Молли. — И у меня будет только Люси. Мне вполне хватит одной подружки. У Сэма же только один шафер — его брат.
— Но я твоя сестра! — Нижняя губка Энди начинает подрагивать.
— Ну и веди себя тогда как сестра! — рявкает Молли.
— Тише, тише, — успокаивает обеих Шейла, отходя, чтобы подобрать улетевшую щетку.
— Хочешь, сделаю тебе прическу? — ласково спрашиваю я у Энди. — Заплести тебе косу?
— Нет. Я хочу, чтобы меня причесывала мама! — Энди тычет пальчиком в Шейлу. Мы с Молли печально переглядываемся. И тут трезвонит дверной звонок, сообщая о приходе визажиста.
Спустя сорок пять минут, отпустив мастера, Молли встает перед зеркалом и внимательно себя рассматривает.
— Я похожа на КЛОУНА! — восклицает она.
— Молли, ничего подобного! — возражает Шейла.
— Похожа! Мне нужно умыться! — Она устремляется наверх, и Шейла умоляюще глядит на меня. Спешу за Молли. Она в ванной, чуть не плачет. Точно, визажист перешел все границы. Основа слишком темная, румяна чересчур яркие. Даже подводка на глазах Молли смотрится некрасиво.
Я по очень веской причине настояла на том, чтобы накраситься самостоятельно. Меня всегда интересовало, откуда человек, видящий тебя впервые, может знать, что будет для тебя лучше в один из важнейших дней в жизни?
— Давай помогу, — предлагаю я. — Смоем это все и сделаем по-другому, хорошо?
Молли смиренно кивает.
— Ну что ж. Где твой обычный тональный крем?
Через полчаса, после применения содержимого обеих наших косметичек, Молли просто прелестна — лишь слегка разрумянившаяся невеста. Для век мы выбрали нежные сливочно-кремовые тени, для ресниц — темно-коричневую тушь. Образ дополняют легкие абрикосовые румяна и блеск для губ розового оттенка. Никаких ярких клоунских красок.
К счастью, парикмахер справился со своей работой гораздо лучше визажиста. Молли весьма впечатлилась тем, насколько умело ему удалось укротить ее гриву. В длинном белом платье, сшитом ею собственноручно, невеста выглядит сногсшибательно. Я помогаю подруге спуститься с парадного крыльца родительского дома, при этом крохотные стразы, рассыпанные по корсажу, вспыхивают искорками в солнечном свете.
Даже Энди смотрится обворожительно в своем серебристом платьице — уменьшенной копии моего наряда, — после того как наконец позволила парикмахеру уложить ее обычно прямые, как пакля, волосы легкими волнами. Мои каштановые локоны собраны в высокую прическу с несколькими выпущенными прядями. Мне кажется, волосы слишком прилизаны, но парикмахер обещал, что, слегка растрепавшись, укладка приобретет другой вид.
Из-за царившей утром суматохи нам не удалось даже выглянуть на улицу, но погода стоит чудесная. Легкий летний бриз, и облаков на небе совсем немного. Можно подумать, что там, наверху, кто-то за нами присматривает.
Утром Нейтан позвонил Молли, чтобы пожелать ей удачи и передать сообщение для меня: «Что один слон сказал другому? — Ничего, слоны не умеют говорить». Молли не нашла в этом ничего смешного, у меня же шутка вызвала улыбку.
Молли с отцом едут на машине первыми, а ее мать, сестра и я следуем за ними. Все притихли, даже Энди. Наконец мы проезжаем Харбор-Бридж и поворачиваем к Королевскому ботаническому саду. Добравшись до места, я выхожу из автомобиля и иду вперед, чтобы помочь Молли.
— У тебя все хорошо? — тихо спрашиваю я.
— Ага, — шепчет она. — Все так странно, да?
Я согласно киваю.
Красный безрельсовый поезд ждет нас у входа. Я помогаю невесте взобраться в первый вагончик, приподняв ее платье, чтобы не волочилось по земле. Брюс садится рядом с дочерью. За ними места занимают Энди и мама Молли, а я вхожу в последний вагончик.
Вот интересно, что было бы, приедь Джеймс сюда со мной. Разрешили бы ему прибыть на свадьбу вместе с нами? Сидел бы он сейчас рядом со мной, проезжая мимо вековых фиговых деревьев и слушая прохожих, выкрикивающих нам вслед добрые пожелания?
Наконец впереди мы видим встречающую нас группу человек в шестьдесят. Молли выглядит спокойной — непоколебимо спокойной, — зато я отчаянно нервничаю. Невеста выходит из красного вагончика, берет родителей под руки и с ними обоими идет вперед. Энди и я держимся позади, стискивая букеты, составленные сплошь из австралийских цветов: идея Сэма. Толпа расступается — стульев нет, — и вот под старым эвкалиптом стоит Сэм. Рядом Нейтан. Я, не в силах сдержаться, начинаю плакать.
Церемония проходит в эмоциональном тумане. Сэм и Молли написали собственные клятвы и зачитали их друг другу, торжественно держась за руки. Я замечаю, что не могу перестать реветь, а у меня и носового платка нет. Даже Сэм выглядит взволнованным, но Молли спокойна. Мне приходится тайком смахивать слезы с глаз каждые десять-двадцать секунд, но тут начинается чтение Библии, и внимание присутствующих переключается с нас пятерых и регистратора. Нейтан оказывается рядом со мной и протягивает мне салфетку. Он не побрился к свадьбе — а я все гадала, побреется или нет, — но выглядит великолепно в хорошо сидящем темно-сером костюме с серебристым галстуком. С благодарностью принимаю платок, впечатленная тем, насколько хорошо подготовлен шафер Сэма, а он одаряет меня подбадривающей улыбкой. От этого слезы текут еще быстрее, и я, смутившись, начинаю потихоньку всхлипывать. Нейтан кладет ладонь мне на плечо, и я почти оказываюсь в его объятиях. Интересно, знает ли он обо мне, Сэме и нашей истории? А что, если он считает, будто я плачу из-за этого? Внезапная мысль буквально меня отрезвляет.
Чтение закончено, регистратор завершает церемонию. Приходит очередь свидетелей подписывать документы, я ставлю свою закорючку под неразборчивыми каракулями Нейтана, и вот двух моих самых близких друзей объявляют мужем и женой. Они целуются, а все вокруг хлопают. Потом Энди поднимает полную эвкалиптовых листьев корзину и предлагает гостям использовать их как конфетти. Мы бросаем их, в то время как благословенно счастливые Сэм и Молли позируют фотографам.
Когда мы устраиваемся за столом, я замечаю Эми через два столика от нас. Она выглядит хорошенькой в бело-розовом шифоновом платье. Ловлю ее взгляд и улыбаюсь. Она отвечает едва заметно и отворачивается.
Официанты разносят первое блюдо — легкий салат из лангустов — и наполняют наши бокалы шампанским. Все оживленно переговариваются. Молли и Сэм справа от меня продолжают смеяться и целоваться, Нейтан, сидящий рядом с Сэмом, поглощен беседой со своей тетушкой Кэтрин. Я познакомилась с ней чуть раньше, и она показалась мне весьма дружелюбной. Ее длинные седеющие волосы собраны в растрепанный пучок на макушке. Она работает в художественной галерее в городе, а ее спутник, Саймон, по виду лет на пятнадцать ее моложе. По крайней мере она ничего не имеет против отношений людей с разницей в возрасте не в пользу женщины.
В этот момент я чувствую себя одиноко. Снова представляю, что было бы, окажись здесь Джеймс. Насколько другим для меня стал бы праздник? Отнеслась бы я к Нейтану так же, будь рядом мой парень? В какое-то мгновение вдруг сознаю, что скучаю по нему.
Приходит время произносить тосты. Сначала встает Брюс и смешит всех историями о детских годах Молли и о том, что он, как ее отец, предпочитал, чтобы дочь дружила со мной, а не с кипящим гормонами подростком-Сэмом. Но сейчас он более чем доволен ее выбором. Сэм продолжает в том же духе, легко и весело. Наконец настает очередь Нейтана. Он выглядит взволнованным.
— На самом деле я не слишком умелый оратор, так что, боюсь, вам придется немножко потерпеть. Прежде всего, я хочу поблагодарить подружек невесты, Люси и Энди. Ради свадьбы Люси приехала из самой Англии и оказывала Молли огромную поддержку на протяжении последних двух недель, да и… как давно вы знакомы, ребята? — Он на мгновение замолкает, не отводя глаз от Молли и Сэма.
— Двадцать чертовски длинных лет! — выкрикивает Сэм. Все вокруг смеются.
— Когда Сэм попросил меня быть шафером, и я осознал, что мне придется встать и произнести речь, то почувствовал себя так, словно мне предстоит нырнуть с вон той стены в воды залива. Честно говоря, с того момента ощущения не изменились. Но брат посоветовал мне сделать речь покороче, так что я собираюсь воспользоваться его разрешением. — Я замечаю, что никакими бумажками Нейтан не пользуется. — Хочу рассказать вам кое-что о Сэме. В детстве он всегда за мной присматривал. После смерти родителей почти забросил учебу, делая все, чтобы мы смогли остаться в Сиднее и жить вместе. Мне пришлось смыться путешествовать, чтобы убедить его поступить в университет. Но в этом весь Сэм. Он лучший брат, какого только можно пожелать. Самый близкий мне человек. И я думаю, мама и папа очень им бы гордились. Я лишь жалею о том, что их нет сейчас с нами, и они не могут увидеть, как Сэм и Молли связывают свои жизни. Родители всегда любили ее, словно она была частью нашей семьи, и теперь это и в самом деле так.
К моменту окончания Нейтаном речи слез сдержать не может никто, включая Сэма, Молли и меня. Я наблюдаю, как оратор садится за стол. Он кажется слегка смущенным всеобщим вниманием, и мое сердце рвется к нему. Нейтан смотрит на меня, и какое-то мгновение мы улыбаемся друг другу, прежде чем я возвращаюсь к своему десерту.
Двадцатью минутами позже наши тарелки пустеют, и персонал начинает сдвигать столы, чтобы освободить место для танцев. Я оглядываюсь по сторонам, но Нейтана не вижу. Потом замечаю его рядом с Эми. Он облокотился на спинку ее стула, а она развернулась так, чтобы было удобней разговаривать. Чувствую, как меня пронзает острая вспышка ревности. Хочется закричать: «Отойди от нее!», но я понимаю, насколько нелепым это будет казаться. К этому парню я не имею ни малейшего отношения. Меньше чем через двадцать четыре часа я улечу домой. К своему бойфренду, боже мой!
Продолжаю пялиться на Эми, и тут она оборачивается и смотрит прямо на меня. Я быстро отвожу глаза.
Мне нужно выйти. Нужно прояснить мысли. Получив заверение Молли, что моя помощь ей в ближайшее время не понадобится, встаю и выхожу из шатра, а потом через ворота в сад. Уже спускаются сумерки, начинает подниматься ветер. Слегка придерживая подол серебристого платья, бреду мимо старого эвкалипта и скульптур и наконец оказываюсь перед зарослями бамбука, возвышающимися надо мной метров на пятнадцать. Какое-то время просто стою и смотрю на верхушки растений, слушая, как они щелкают, потрескивают и стонут на ветру. Прямо на желто-зеленых стволах посетители не преминули выцарапать свои имена:
Робин + Хелен
Сэл любит Дина
Есть даже надписи на японском и китайском, которые я не могу разобрать. Смотрю на информационную табличку:
«Bambusa Vulgaris — Бамбук обыкновенный».
— Как называется овца без ног?
Резко оборачиваюсь. Нейтан здесь, позади меня, в его пальцах — незажженная сигарета. Он снял пиджак, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук.
— Продолжай, — улыбаюсь я.
— Облако.
— Смешно!
— Ага, я забыл об этой шутке, — говорит он, прикуривая сигарету. Вместо зажигалки у него спички, поэтому приходится ладонями прикрываться от задувающего огонек ветра.
— Как Эми?
— Не лучшим образом. — Кончиком туфли Нейтан пинает камушек на дорожке.
— А в чем дело?
— Она хочет знать, что происходит. Хочет знать, что я чувствую.
— А что ты чувствуешь?
Он делает длинную затяжку, прежде чем ответить:
— Не думаю, что она та, которая мне нужна. — Внезапно он устремляет на меня пристальный взор, потом отводит его в сторону.
— Тебе нужно ей об этом сказать.
— Конечно.
Неужели ему нужна такая девушка, как я? Мы настолько разные. Чем больше я узнаю Нейтана, тем больше понимаю, как мало между нами общего. Не слишком ли я для него стара? Я закончила университет, а он едва дотянул до окончания школы. У меня есть работа, и я ее люблю. «Правда, люблю», — с горячностью думаю я. У меня лучшая работа в мире! Что я буду делать, если перееду сюда? Хорошее место на дороге не валяется.
Я не делюсь с Нейтаном этими сумбурными мыслями. Ведь я даже не знаю, как он ко мне относится.
— Уже ждешь не дождешься завтрашнего отъезда в Англию? — наконец спрашивает он.
— Не совсем, — отвечаю я.
— И что ты думаешь по поводу предстоящей встречи с бойфрендом? — Нейтан смотрит на меня неподвижным взглядом серо-голубых глаз.
— Ничего хорошего. Просто не знаю. — Я отвожу глаза, поскольку его взор слишком пристален. Потом внезапно поворачиваюсь к нему. — Как ты умудряешься не работать?
— Ну, вообще-то, полдома ведь принадлежит мне.
По какой-то причине я считала, что единоличными владельцами дома являются Молли и Сэм, но, конечно же, половину должен был унаследовать Нейтан.
— Они выкупили у тебя долю?
— Нет, — с ходу отрицает он. — Мне все эти деньги ни к чему, да и им такие расходы не по карману. Они платят мне ренту и делятся частью доходов от сдачи комнат. Посмотрим, когда-нибудь мы, может, и соберемся продать дом, но не сейчас.
— Ты просто не хочешь работать? — давлю я. Меня беспокоит, что он безработный.
— На самом деле я не знаю, за что взяться.
— Но разве делать хоть что-нибудь не лучше, чем ничего?
— Ты шутишь, что ли?
— Ну… Я имею в виду… Ты не думал, что твои родители хотели бы, чтобы ты чем-нибудь занялся? Нашел работу? — Его глаза темнеют. Я слишком далеко зашла. — Прости, это было грубо.
Но его ответ меня удивляет.
— Нет, ты права. Они были бы разочарованы.
— Я не имела в виду, что они были бы разочарованы! — в ужасе восклицаю я.
— Нет, были бы, — бесцветно говорит он. — Хотя Сэмом они бы гордились. Поступил в университет, получил специальность, а потом и работу удачно нашел. А я в прошедшие несколько лет только занимался серфингом, шатался без дела и проживал деньги, которые получал от Сэма за дом. Не думаю, что родители этим бы гордились. — Нейтан делает долгую затяжку, роняет окурок и вдавливает в асфальт носком слегка припорошенной пылью туфли.
Мне тут же отчаянно хочется его защитить.
— Они гордились бы. Ты замечательный. Ты талантливый музыкант и потрясающий серфер, а еще ты самый добрый и красивый парень из тех, кого я встречала. — Хватаю его за руки. — Не имеет значения, что ты еще не нашел свою дорогу в жизни. Это обязательно произойдет. У тебя еще полно времени.
Мгновение Нейтан глядит на меня. Потом освобождает руку и касается моего лица. Ощущаю жесткость его большого пальца, когда он смахивает одинокую слезинку, медленно катящуюся по моей щеке. Я хочу его поцеловать. Я так хочу его поцеловать. Отрываю взгляд от его глаз и перевожу на губы. Он обхватывает мое лицо обеими ладонями, стирая слезы, которые безостановочно текут по щекам. «Просто поцелуй меня! И я отменю полет, брошу Джеймса и останусь здесь, с тобой!»
Я хочу почувствовать его теплые губы на своих. Смотрю в его глаза не в силах оторваться. Мы так близко, что стоит мне чуть-чуть потянуться — и наши лица соприкоснутся.
Но Нейтан не двигается. Не шевелюсь и я. Несколькими мгновениями позже понимаю, что слезы перестали капать, и у него больше нет причины держать мое лицо в ладонях, смахивая соленую влагу. Мы печально улыбаемся друг другу, он в последний раз дотрагивается пальцами до моих щек, прежде чем отпустить. Мне кажется, что я лишаюсь чувств, без его прикосновений ощущая лишь холод и сырость.
— Вот вы где! — кричит Эми, ковыляя к нам по дорожке на своих слишком высоких каблуках. — Скоро будут запирать ворота, так что вам пора возвращаться.
С удивлением осознаю, что Ботанический сад уже скоро закроется. Эми протягивает руку Нейтану. Он не берет ее, а просто подходит к подруге и идет рядом. Я следую за ними, размышляя над тем, насколько сильно Эми напоминает мне девчушку лет девяти, примерившую мамины туфли. Войдя в шатер, замечаю, что танцы в самом разгаре.
— А я уже беспокоиться начала, куда вы пропали! — восклицает Молли, завидев нас. — Сейчас буду бросать букет. Хватит где-то там разгуливать, идите сюда, я собираю всех незамужних девушек.
Эми, пошатываясь на каблуках, отходит, а Молли, схватив мою руку, серьезно смотрит мне в глаза. Сердце на мгновение останавливается при мысли о том, а не догадывается ли она, что происходит.
— Пойди и встань впереди справа — я брошу букет туда, — торопливо говорит она.
— Ладно. — Я двигаюсь в указанном направлении, но Молли тащит меня обратно. Ну что еще?
— Я имею в виду, справа от меня.
— Ладно! — смеюсь я и делаю, как мне сказали. Серьезное это дело — бросание букета…
Конечно, он пролетел мимо меня, другого я и не ожидала. Эми подпрыгнула, чтобы дотянуться, и чуть не упала, приземлившись на свои каблучищи, но поймать приз ей все же не удалось. А букет влетел в руки одной из юных кузин Сэма и Нейтана из западной части Австралии.
Солнце опускается за шатер, гости выходят на улицу и, столпившись у перил, любуются закатом.
— Где Люси? — слышу я глубокий голос новоиспеченного мужа. Они с Молли стоят рядом, бок о бок, и, заметив меня, улыбаются. — Люси, иди сюда! — кричит Сэм, протягивая мне руку. Он обнимает меня за плечи, и мы замираем, наблюдая, как гавань окутывается персиковым сиянием, а огни городских офисных небоскребов загораются ярче.
Все это напоминает мне мой последний вечер здесь девять лет назад. Только тогда все мои мысли занимал совсем другой брат. Чувствую, что вот-вот опять расплачусь, и мне приходится снова и снова сердито проглатывать наворачивающиеся слезы. Потом кто-то кричит: «Смотрите!», и мы видим, как взлетают летучие мыши, тысячи летучих мышей — гигантское черное облако, бесшумно скользящее от садов по направлению к городу. Очень эффектное зрелище.
Молли и Сэм поворачиваются друг к другу, и я отступаю назад. Остальные гости рассыпаются и направляются обратно в шатер. Оглянувшись в поисках Нейтана, я нахожу его дальше у стены, смотрящим на гавань. Эми стоит рядом с ним.
Это очень смущает. На протяжении следующих пары часов я постоянно слежу за Нейтаном. Оказавшись на каком-то месте, уже через минуту обнаруживаю, что ищу глазами, где он, и сама себе кажусь одержимой. Как раз сейчас они с Эми беседуют с группой молодых парней и девушек — думаю, это их друзья, с которыми она сидела за столом. Эми смеется, а Нейтан смотрит с легкой усмешкой. Прежде чем я успеваю отвернуться, он ловит мой взгляд и жестом зовет меня к себе. Не уверена, что буду чувствовать себя комфортно среди его друзей, — особенно если они одновременно и друзья Эми, — но не подойти было бы странно. Оставляю Дженни, Аманду и других девчонок на танцполе, осторожно иду на высоких каблуках, чтобы не поскользнуться. Нейтан отступает в сторону, освобождая для меня место, и я оказываюсь в тесном дружеском кружке.
— Ребята, это Люси.
— Привет, Люси, — пьяно приветствуют они. — Приятно познакомиться.
— Мне тоже.
— Придешь завтра? — спрашивает меня высокий симпатичный парень со светло-коричневой кожей, выдающей в нем африканские корни.
— Не-а, она улетает к себе в Англию, — вмешивается Нейтан.
— А, паршиво, — расстраивается симпатяга.
Я вопросительно смотрю на Нейтана.
— Завтра день рождения Барри, — объясняет он, кивая на приятеля. — У нас будет пляжная вечеринка.
— А, понятно. — Пауза. — А ты идешь?
— Конечно.
— Эге, парень, ты же не собираешься упустить случай потусоваться с друзьями, а? — говорит Барри, обхватывая шею Нейтана. — И Эми там будет, — добавляет он, другой рукой прижимая к себе сияющую Эми.
В своих мечтах я представляла, что завтра утром Нейтан меня проводит. Сэм и Молли уезжают на медовый месяц на Бали, и я останусь одна. Осознание этого заставило меня почувствовать себя невыносимо несчастной.
— ЛЮСИ! — громко зовет с другого края танцпола Молли.
— Приятно было с вами познакомиться… — упиваясь болью разочарования, извиняюсь перед ребятами и иду к хозяйке торжества.
— Мы скоро в отель, — пьяненько сообщает мне подруга. — Сейчас скажем всем «пока-пока». Но ты никуда не уходи.
Пользуюсь подвернувшейся возможностью попрощаться с родителями Молли и Энди, которая почти дремлет, прижимаясь к маме.
— Мы вот-вот уезжаем, дорогая. Так мило, что ты смогла приехать. Выглядишь потрясающе! — изливает чувства Шейла. — Правда же, Брюс?
— Великолепно! — от всего сердца соглашается тот.
— Спасибо, — смущенно благодарю их я и наклоняюсь к Энди. — Пока, Энди.
— Пока, — сонно улыбается она.
— Надеюсь, скоро мы снова увидимся.
Она не отвечает.
— Ах, устала, бедная крошка, — говорит Шейла.
— До свидания. Рада была снова встретиться.
— Мы тоже. Удачи тебе во всем.
Попрощавшись с родителями Молли, я замираю в нерешительности, не зная, что делать дальше. Возвращаться к знакомым Нейтана и Эми кажется не лучшей идеей, поэтому отхожу к стене, выходящей на гавань, и смотрю на городские огни до тех пор, пока пятнадцатью минутами позже ко мне снова не подходят молодожены.
— Я люблю тебя, — шепчет подруга, крепко меня обнимая.
Едва она разжимает кольцо объятий, как меня прижимает к себе Сэм. Через мгновение я освобождаюсь из его рук, и трижды обнимаюсь с Молли.
— Не уезжай больше так надолго, ладно? — Я едва разбираю слова из-за того, что она прячет лицо в моих волосах.
— Не буду. Я вернусь так быстро, что ты и не заметишь.
Мы отпускаем друг друга и наблюдаем, как с другой стороны шатра подъезжает маленький красный поезд, на вечер позаимствованный у Ботанического сада. Новобрачные забираются в вагончик, и столпившиеся рядом гости начинают хлопать и выкрикивать поздравления. Под эти звуки машинист трогается с места. К последнему вагончику кто-то привязал жестянки, и при движении они громко тарахтят.
Но когда затихает смех гостей, и поезд исчезает за углом, увозя моих самых близких во всем мире друзей, меня охватывает ошеломляющая тоска. Я чувствую себя потерянной. Совершенно потерянной.
— Ты в порядке, Люси? — Это дядя Молли, Кен. — Готова отправиться в отель? Сейчас у выхода поймаем такси.
Я решила переночевать в отеле, чтобы утром спокойно заказать такси до аэропорта. Не такое, как у Сэма и Молли, — это слишком дорого, — но добраться можно с комфортом.
— Не беспокойся, Кен, мы ее подбросим. — Рядом со мной появляется Нейтан, за которым по пятам следует Эми, и на душе тут же становится легче.
— Уверена? — спрашивает меня Кен.
— Да, — коротко киваю я.
— Ну ладно, твой чемодан уже там, дорогая, тебе остается только зарегистрироваться.
— Спасибо! — Было очень мило с его стороны пораньше доставить мой багаж в отель.
— Все нормально? — спрашивает Нейтан, взглянув на меня. Вот бы еще Эми куда-нибудь испарилась, но я рада уже и тому, что нам не нужно прощаться прямо сейчас.
— Если мы с Нейтаном собираемся успеть на последний паром, лучше поторопиться, — просвещает меня Эми. Почему-то она кажется сейчас более уверенной, и мне непонятно, с чего вдруг такая перемена.
Нейтан подзывает такси и придерживает дверь, пока мы с Эми забираемся внутрь. Она устраивается посередине, очевидно ожидая, что он обойдет такси и сядет с другой стороны, но Нейтан наклоняется и просит ее саму подвинуться, так что третья лишняя перемещается к окну. Двигаюсь за ней и оказываюсь в середине.
— Отель «Харбор Рокс», пожалуйста, — говорю водителю. За всю дорогу никто из нас не произносит ни слова. Нога Нейтана тепло прижимается к моей, и еще я чувствую, как его грудь приподнимается и опадает при дыхании. Внутри меня все дрожит. Я так хочу взять его за руку. Он не смотрит на меня, уставившись в окно. Я следую за его взглядом к городу, возвышающемуся впереди.
Нейтан настаивает на том, что сам расплатится с таксистом, и подходит к моей двери, чтобы помочь мне выйти, хотя я уже шагнула на тротуар. Его прикосновение к обнаженной руке обжигает. Интересно, будет ли так же при нашей следующей встрече? А с кем-нибудь еще в моей жизни?
Втроем мы приближаемся к стойке администратора, и мои спутники ждут, пока я зарегистрируюсь. Эми нетерпеливо переминается с ноги на ногу на высоченных каблуках, а Нейтан стоит рядом со мной.
— Можешь позавтракать в кафе «Эвкалипт» за углом. Папа частенько водил меня туда.
— Ладно. — Улыбаюсь Нейтану.
— Нам уже пора, — поторапливает его Эми. — Опоздаем на последний паром.
Он поворачивается ко мне.
— Ты завтра точно справишься сама?
— Ага. Просто поймаю такси на улице.
Я машу рукой в сторону дверей.
— Что ж, тогда ладно.
Наступает неловкий момент. Нам обняться? Поцеловаться? Вместо этого я обращаюсь к Эми.
— Пока, Эми.
Она легко стискивает меня.
Высвободившись из ее объятий, поворачиваюсь к Нейтану.
— Пока, — говорю я. Он склоняется ко мне, а я тянусь к нему, и мы быстро обнимаемся, едва-едва, учитывая, что его подруга стоит рядом. Они поворачиваются к выходу, Эми поднимает глаза на спутника. Нейтан уходит, не оглядываясь, а я наблюдаю, как они исчезают за стеклянными дверями.
Потом вдруг он разворачивается и возвращается ко мне, и мое сердце взмывает ввысь.
— Чуть не забыл кое-что тебе отдать.
Что-то вкладывает в мою ладонь. Опускаю глаза. Это кассета из его машины.
— Нейтан… — Кладу ладонь ему на грудь. Я могу попросить его остаться. Могу пригласить его подняться со мной в комнату.
— Пока, Люс. — Нейтан наклоняется и целует меня в уголок губ.
И уходит.
Я смотрю на кассету, подбираю подол серебристой юбки, поднимаюсь по лестнице и иду по коридору к номеру, где уже ждет меня чемодан.
Присаживаюсь было на кровать, потом встаю и скидываю туфли. На автомате расстегиваю молнию, снимаю платье и укладываю его на стуле. Открываю чемодан и достаю косметичку. Медленно, неспешно смываю макияж, все время глядя на себя в зеркало. Вынимаю заколки из волос, позволяя локонам свободно упасть на плечи, потом поднимаю руки и вынимаю бриллианты из ушей. Положив их в шкатулку, подхожу к кровати и сажусь. Одна. Прячу лицо в ладони и начинаю всхлипывать, так тихо, что это причиняет мне почти физическую боль.