Пролог

— Ах ты… Figlio di puttana! — Придурок на желтой «феррари» меня подрезал! — Да-да, ты все правильно понял, ты, testa di cazzo! — кричу я ему, пока он заезжает на заправку напротив меня. Окно машины медленно открывается.

— Что ты там несешь, пигалица?

Да как он смеет? Едва не размазал меня вместе со скутером по асфальту своей модной тачкой!

— Ты чуть меня не переехал, coglione!

Он с сердитым видом выходит из машины.

— Коль… что?

— Coglione! Козел! — ору я через улицу.

— Почему ты ругаешься не по-английски?  — кричит он в ответ.

— Потому что мы в Бразилии, cretino!

— Я бразилец! Но этого языка не знаю! — Он, сдаваясь, поднимает руки.

Ну, если уж придираться, то это итальянский. Я всегда на нем ругаюсь. Что к делу не относится.

О нет, чувак идет сюда.

— Ты чуть меня не переехал, придурок! — вновь завожусь я.

— Так-то лучше, — усмехается он. — По крайней мере теперь я понимаю, что ты говоришь.

Тут я замечаю, что он весьма симпатичный. Оливковая кожа, черные волосы, темно-карие глаза. «Не отвлекайся, Дейзи. Помни, в каком ты настроении. В чертовски раздраженном!»

— Ты едва меня не убил!

— Неправда, — фыркает он. — К тому же ты не включила поворотник. И как предлагаешь мне догадаться, что ты хотела туда свернуть? — Он взмахивает рукой в сторону заправки.

— Все я включила! Va fanculo!

— Что?

— Va fanculo!

— Ты только что послала меня в задницу? — недоверчиво переспрашивает этот тип.

— Ага, значит, ты говоришь по-итальянски?

— Нет, но такое выражение слышал. Va se lixar!

— Что?

— Отвали, — сердито переводит он и начинает переходить дорогу, возвращаясь к своей машине.

— Отвали? И это все?

Он оглядывается на меня через плечо, будто на идиотку, и открывает дверь «феррари».

— Эй, ты! — ору я. — Я не закончила!

— А я да! — кричит он.

— Немедленно иди сюда и извинись!

— Извиниться? — смеется он. — Это тебе следует попросить прощения. Ты чуть не поцарапала мою машину. — Он садится в «феррари», захлопывает дверь и орет в по-прежнему открытое окно: — Обезьяна с гранатой!

— Да как ты смеешь! Ты, ты… STRONSO! — Перевожу: ублюдок. — Надеюсь, у тебя кончится бензин и твою тачку угонят! — воплю ему вслед, понимая, что он так и не заправился. Но мерзавец меня уже не слышит, потому что «феррари» и след простыл.

Вот же люди, а? Как он посмел намекнуть, что я не умею водить? Все еще злюсь, но не настолько, чтобы отказаться от хот-дога. Выезжаю из кармана и пересекаю дорогу к заправке, не обращая внимания на недоуменные взгляды людей, ставших свидетелями нашей перепалки.

Дурацкий пятизвездочный отель… Там не кормят фастфудом, поэтому я позаимствовала один из скутеров команды и тайком смылась.

По идее, можно было и не тайком, но я работаю в фирме по выездному обслуживанию команды «Формулы-1», и мы тоже не готовим фастфуд. Я вроде как должна подавать пример, но, господи, я же американка, а мы без гамбургеров и хот-догов жить не можем.

Вернее, я отчасти американка. Родилась-то я в Англии. А по крови так вообще вспыльчивая итальянка. Вы же сами только что были свидетелями.

Пятнадцать минут спустя подъезжаю к отелю и обнаруживаю, что моя подруга и коллега Холли ждет меня на крыльце. Она шипит, чтобы я поторапливалась.

— Прости! — шепчу я в ответ. — Выполняла срочное поручение!

— Неважно! — Она подманивает меня к себе.

И тут я замечаю что-то желтое на стоянке. Желтую «феррари». О нет.

— Живо! — подгоняет меня Холли, а мое сердце тем временем уходит в пятки.

То-то лицо обидчика показалось мне знакомым. Он гонщик. Пилот «Формулы-1».

— Должно быть, слухи оказались правдой, — радостно начинает Холли, подталкивая меня в сторону вестибюля.

В ту же секунду перед моим взором предстает придурок на «феррари», идущий к отельному бару в сопровождении владельца команды.

— Луиш Кастро теперь с нами! — взвизгивает Холли, а я тем временем быстро прячусь за пальмой в горшке.

Черт, дерьмо, пипец.

Тут уж даже итальянских ругательств маловато.

 

Глава 1 

— Не смей, — предупреждает Холли, замечая, что я подавляю нестерпимое желание спрятаться под ближайшим столом.

Мы в Мельбурне, готовимся к открытию сезона, и в гостевую зону только что вошел Луиш Кастро. Отчаянно надеюсь, что за последние пять месяцев он успел забыть о злосчастном инциденте, потому что до начала ноября, когда мы вернемся в Бразилию на гонки в его родном городе, нам придется часто видеться.

Это неизбежно, рано или поздно мы столкнемся лицом к лицу, но только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас.

— Дейзи! — рявкает Фредерик. — Мне надо отправить тебя с поручением.

Начальник! Избавитель! Спасибо, спасибо, спасибо!

— Ничего себе, какой у тебя облегченный вид, — усмехается Холли, пока я лечу в сторону кухни.

— Куда ты? — удивленно спрашивает шеф, когда я подныриваю под его руку, упертую в дверной косяк.

— Вот сюда! — сияя, отвечаю я, обводя руками кухню, которая как раз вне поля зрения Луиша.

Фредерик одаривает меня недоуменным взглядом, но продолжает:

— Каталина хочет попкорна, а у меня нет никакого чертового попкорна. Сгоняй на улицу, купи пакетик. — Он вручает мне деньги.

— Да, сэр! — улыбаюсь я.

Он озадаченно смотрит мне вслед, пока я выбегаю из кухни и с опущенной головой миную гостевую зону.

Каталина — это жена Саймона. Саймон Эндрюс — большой босс, владелец команды. Но Фредерик — Фредерик Фогель — мой непосредственный начальник, шеф-повар.

Кстати, Фредерик немец. А Каталина испанка. Саймон англичанин, а Холли, если уж зашел такой разговор, шотландка. Какая же у нас многонациональная компания.

Гран-при Австралии проходит на трассе Альберт-Парк, и вчера я видела лоток с попкорном на другой стороне бирюзового озера. Хватаю один из скутеров команды и завожу мотор.

Сегодня пятница, до гонок еще два дня, но на трассе уже толпятся зрители, желающие посмотреть тренировочные заезды. Осторожно лавирую между людьми, вдыхая свежий теплый воздух. Сейчас начало марта, и в отличие от Европы и Америки, которые в это время года готовятся к весне, в Австралии начинается осень. Нам говорили, что в выходные ожидается дождь, но сейчас на небе ни облачка. Вдалеке высятся небоскребы Мельбурна, а где-то позади остался прохладный синий океан.

Я учуяла запах попкорна до того, как увидела лоток: ветерок принес ароматы соли и масла. М-м-м, вредная еда… Интересно, получится ли втиснуть в багажник скутера еще одну порцию для себя? Всерьез над этим размышляю, пока продавец насыпает пушистые белые зерна в пакет, но в итоге прихожу к выводу, что не получится.

Плачу за покупку, сую сдачу для Фредерика в карман и открываю багажник под сидением. Да уж, попкорн точно высыплется, пакет-то полон до краев, а мне нужно как следует его закрыть. Наверное, стоит попросить у лоточника еще один, чтобы накрыть попкорн… Или… Можно ведь немного отъесть! Да, единственное логичное решение.

Прислоняюсь к скутеру и принимаюсь за дело. Парень за лотком с улыбкой за мной наблюдает. На что ты, черт возьми, вылупился, чувак? В ответ на мой сердитый взгляд он отводит глаза, но продолжает улыбаться. Засовываю в рот еще горсть. Попкорн такой теплый, и зерна так здорово раскрылись. Наверное, хватит. Может, еще чуть-чуть. Вот, теперь точно все. Стоп! Сейчас же! С сожалением закрываю пакет, сую его в багажник и завожу скутер.

«Если сегодня тут такая толпа, то сколько же народу придет посмотреть на гонки?», — думаю я, объезжая группу прогуливающихся пешеходов. Внезапно впереди вижу двоих мужчин в форме нашей команды, а когда заворачиваю за угол, огибая трибуну, понимаю, что они пилоты, и один из них Луиш.

На повороте заднее колесо наезжает на камень, и скутер выскальзывает из-под меня. Внезапно он ускоряется, и я слышу, как наполовину заполненная трибуна хором ахает, когда я проношусь по щебню мимо.

— Эй! — Уилл Траст, еще один пилот, отпрыгивает с дороги, но Луиш не двигается с места, замерев в такой позе, словно собирался меня поймать.

— Иисусе Христе! — выкрикивает какая-то австралийка, когда скутер останавливается прямо перед смельчаком. — Она чуть не сбила Льюиса Кастро!

Она именует его Льюисом на английский манер, а не Луишем, как его вообще-то зовут. Пусть этот козел мне и не нравится, но все равно бесит, когда люди неправильно произносят его имя.

— Что ж, на этот раз не он врезался в меня, — ворчу я, вставая.

И тут же понимаю свою ошибку. Отвлеклась на искаженное имя и по-идиотски сама же напомнила о нашей стычке. Может, он ничего не услышал. Отряхиваюсь, чувствуя, что он на меня смотрит.

— Ты, — говорит Луиш.

Черт.

— Ты, девушка на скутере.

— Мм, больше нет, — язвлю я, показывая на упавший мопед. Наклоняюсь, чтобы его поднять.

— Погоди, давай я. — Уилл Траст подходит и сам берется за дело. — Все нормально? — спрашивает он, взирая на меня ясными голубыми глазами.

Я едва не отпрыгиваю.

— Да-да, все хорошо. — Заливаюсь краской. Вообще-то ничего не хорошо. Правую руку, которой я проехалась по щебенке, ужасно саднит, а с колена под черными брюками нашей черно-бело-золотой формы, похоже, ободралась кожа.

— Дай-ка взглянуть. — Уилл берет мою руку и большим пальцем разжимает кулак, чтобы посмотреть на ладонь. Наклоняется и изучает ссадину, а у меня при взгляде на него дрожат  коленки. Светлая челка отросла чуть ниже бровей. Меня так и тянет отвести ее со лба…

— Это ты, — снова говорит Луиш.

Он еще здесь? Вот черт.

Оглядываюсь и вижу, что на мой позор собралась поглазеть довольно внушительная толпа. Что ж, их больше интересуют пилоты, а не я. Кстати о них…

— Девушка в Бразилии. На заправке, — продолжает Луиш.

Уилл отпускает мою ладонь и вопросительно смотрит на нас.

— Вы знакомы?

Я трясу рукой, все еще чувствуя тепло от прикосновения его пальцев.

— Ага, в прошлом году в Сан-Паулу она едва не впаялась в мою «феррари».

— Я едва не впаялась в твою «феррари»? — возмущенно парирую я. — Да ты меня чуть не убил!

— Ха! — смеется Кастро. — Ты нелепа. И водить не умеешь. Я тебя тогда назвал обезьяной с гранатой, и ты только что доказала, что я был прав.

— Ты, ты, ты… — сверлю его свирепым взглядом, не в силах подобрать нужное слово.

— Ты ведь не собираешься снова обозвать меня coglione?

— Нет, всего лишь testa di cazzo, — бурчу я. Это примерно то же самое. В буквальном смысле «головка члена». Усмехаюсь.

— Что ты сказала? — требует ответа Луиш, а когда его не получает, обращается к напарнику: — Что она сказала?

Уилл пожимает плечами и наклоняется, чтобы смахнуть со скутера пыль. Внезапно я вспоминаю, что случилось.

— Я ведь его не поцарапала? — Присаживаюсь рядом и осматриваю скутер.

— Не сильно, — успокаивает меня Уилл.

— Надеюсь, Саймон меня не уволит…

— Он даже не заметит. Саймону есть чем заняться.

— Саймон все замечает, — услужливо подсказывает Луиш.

Уилл закатывает глаза, и мое сердце тут же начинает радостно биться, несмотря на страх остаться без работы.

— Уилл, ты идешь или как? — окликает Луиш.

— Да, конечно. С тобой все будет хорошо, э-э... — Он смотрит на имя, вышитое золотой нитью на груди белой форменной рубашки.

— Дейзи, — опережаю я его. — Да, не волнуйся, все нормально.

— Я тебя видел. Ты ведь работаешь в гостевой зоне, да? — предполагает он. — И помогаешь на кухне?

— Иисусе, только этого не хватало, — ворчит Луиш.

Мы с Уиллом недоуменно поднимаем на него глаза.

— Она может меня отравить, — просвещает нас он.

— Не льсти себе, — срывается у меня с языка. — Было бы чего ради.

Замечаю, что к нам спешит загорелый почти до черноты маршал.

— С вами все в порядке, мисс? — с австралийским акцентом спрашивает он меня.

— На этом мы тебя оставим, — говорит Уилл и подмигивает на прощание. Чувствую, что щеки снова краснеют, и быстро переключаюсь на маршала.

Тот в конце концов заключает, что я не представляю опасности для себя и окружающих, и отпускает меня с миром. Аккуратно еду обратно, стараясь не давить на газ. Меня уже, наверное, обыскались.

Ставлю скутер, достаю из багажника не совсем полный пакет попкорна и иду внутрь, намереваясь найти Каталину. Оглядываю гостевую зону. Народу пока еще мало, на календаре только пятница. За столиками сидят гости: спонсоры, жены, подружки, друзья или родственники членов команды. Некоторые команды поизвестнее частенько приглашают знаменитостей, но Саймон, похоже, ни с кем из звезд не знаком.

Ага, вот и Каталина.

Она сидит за столиком со стройной загорелой брюнеткой с вьющимися волосами средней длины. Они похожи, и, приближаясь, я слышу испанскую речь. Интересно, не сестры ли они? Холли бы точно знала наверняка. Холли в курсе всего.

— Привет, Каталина, Фредерик сказал, вы просили это принести? — Протягиваю ей пакет.

— Что это? — Ее тон так же презрителен, как и взгляд. — А, попкорн, — догадывается она, изучая помятый пакет. — А почему не полный?

— Э-э, он не помещался в…

— Ты его что, ела?

— Он не помещался…

— Положи сюда, — нетерпеливо перебивает она, указывая на стол перед собой.

Здесь отличное питание, и я не понимаю, зачем ей вообще понадобился попкорн. Вернее, понимаю. Лучше попкорна ничего не придумаешь. Но в отличие от нее, если слухи правдивы, я не побегу в туалет блевать после пакетика кукурузы.

Наконец я возвращаюсь на кухню.

— Где тебя носило? — кричит Фредерик.

— Попала в аварию.

— Пахнет, как будто ты ела… — Он наклоняется ко мне и с шумом вдыхает своими огромными ноздрями. — Попкорн!

Фредерик похож на мультяшного злодея. Большой нос, сальные черные волосы. А еще он очень высокий и худой. Поднимаю глаза и вижу, что он сверлит меня подозрительным взглядом.

— Э-э, правда? — невинно спрашиваю я. У моего босса потрясающий нюх. Наверное, для шеф-повара это очень полезно, но в таких ситуациях…

— Что за авария? — рявкает он.

С тревогой веду его на улицу к скутеру.

— Могло быть и хуже, — ворчит он, осмотрев повреждения.

— Что стряслось? — Холли выходит из-за угла и обеспокоенно взирает на нас, пока мы стоим на коленях и изучаем царапины.

Ввожу ее в курс дела, а когда признаюсь, в кого чуть не въехала, она вытаращивается на меня.

— Ладно, хватит, — перебивает меня Фредерик. — За работу. Дейзи, тебе еще надо почистить три мешка картошки.

Замечаю, что Холли он поручает украсить десерт. Вечно мне достается черная работа. Позже, когда наш шеф-повар на минутку выходит из кухни, подружка окликает меня. Последние десять минут я рассеянно наблюдала, как она разрезает бисквит на квадратные куски и поливает шоколадной глазурью.

— Ребята зовут сегодня погулять, хочешь?

— Конечно, куда?

— В Сент-Килду, — отвечает Холли, окуная облитый шоколадом куб в кокосовую стружку.

— Что ты делаешь? — киваю я на теперь пушистый кусок торта.

— Это австралийские пирожные.

Мы всегда стараемся готовить блюда той страны, в которой находимся, и иногда меню получается «интересным».

— Короче, возвращаясь к теме… — Подруга прислоняется к кухонному столу и стряхивает с пальцев прилипшую кокосовую стружку.

— Сент-Килда — это где? — спрашиваю я.

— Это классный пригород за трассой.

— А мы сможем вовремя уйти?

— Да, вполне. Мы отработали первую смену, а большая часть команды все равно пойдет на спонсорское мероприятие, поэтому после половины девятого мы вроде как свободны. Жуть как хочется выпить. — Холли поднимает руки и потуже затягивает светлые волосы в высокий хвост.

— И мне бы не помешало. Особенно после сегодняшнего…

— Я все еще жажду подробностей, — улыбается Холли и тут же добавляет: — Но не сейчас.

Вовремя, потому что входит Фредерик, и мы опускаем головы и тихо хихикаем.

               * * * * *

— Ты опять обозвала его головкой члена? Прямо при Уилле? — Холли в картинном потрясении зажимает рот рукой, но почти сразу сквозь пальцы пробивается смех.

На улице жарко и влажно. Мы сидим на летней веранде паба в Сент-Килде — пришли сюда прямо с трассы, миновав Фицрой-стрит с ее десятками кафе, ресторанов и баров, полных задиристых кутил.

— Он заслужил, — небрежно говорю я.

— Кто что заслужил? — Пит, один из механиков, усаживается на недавно освободившийся стул рядом с нами. Несколько «ребят», как любит называть их Холли, составляют нам компанию. Сейчас десять вечера, и они только явились с трассы, хотя божатся к полуночи уже вернуться в отель. В последний раз я это слышала в Шанхае под конец сезона, и тогда ребята в итоге загуляли до трех ночи. Саймон очень рассердился.

— Она сегодня попала в аварию на скутере команды, едва не вписавшись в Уилла и Луиша, — поясняет Холли.

— Холли! — возмущенно шиплю я. С пивом явно перебор.

— Они все равно рано или поздно узнали бы, — беспечно откликается подруга и улыбается Питу.

— О, я уже в курсе, — заявляет тот.

— В курсе? — униженно переспрашиваю я.

— Да-да, Луиш всем рассказал. Ты вроде как ноги ему могла переломать.

— Переломать ноги? — взрываюсь я: унижение быстро перерастает в раздражение. — Figlio di puttana!

— Сукин сын, — буднично переводит для Пита Холли. Она знает столько же итальянских ругательств, сколько я. Один из очевидных плюсов совместной работы.

— На самом деле буквально это переводится как «шлюхин сын», — педантично поправляю я, но никак не могу успокоиться. — Поверить не могу!

Пит лишь смеется и приподнимает брови, отхлебывая пива из бутылки.

— Не переживай, — успокаивает меня Холли. — Завтра все уже об этом забудут.

— И-и-и-и-и… Бум! — Еще один механик имитирует звук столкновения, присоединяясь к нашей компании. — Отлично, Дейзи! — хохочет он.

— Спасибо, Дэн. Ценю твою поддержку, — мрачно тяну я.

По сравнению с почти двухметровым Питом Дэн довольно невысок, но оба широкоплечие и мускулистые — в отличие от Луиша и Уилла, которые ростом примерно сто восемьдесят и худощавые. Иначе в болид не поместишься.

Двое механиков проходят мимо стола, имитируя скрежет шин.

— Эй, ребята, вам больше заняться нечем? — окликаю их я.

Откидываюсь на спинку стула и смотрю, как около нас фланирует стайка девочек-подростков. Чувствую себя старухой, а ведь мне всего двадцать шесть. Знаю, я выгляжу старше. Люди говорят, что дело в том, как я себя подаю, а мне кажется, что это из-за каблуков. Я ростом сто семьдесят, но никогда не выхожу из дома без как минимум семисантиметровых шпилек. Вернее, в Америке не выходила. Устроившись на эту работу, я начала носить балетки, поскольку постоянно на ногах, а к мазохизму склонности не питаю. Вдобавок Холли со своими ста пятьюдесятью пятью совсем кроха, и я даже без каблуков рядом с ней кажусь великаншей.

— Клево! — вторгается в мои мысли радостный возглас Дэна. Механик смотрит на свой мобильный. — Луиш едет сюда. Только что ушел с мероприятия.

Вот черт. Я приятно проводила время, а теперь придется искать другой бар, хотя все они в округе переполнены.

— Значит, держит форму, — комментирует Холли.

Она имеет в виду, что у Кастро сложилась репутация гуляки и бабника. Это его первый год в «Формуле-1», а до этого он гонял в Америке в Гоночной лиге Индианаполиса и три раза подряд выиграл скандальную гонку «500 миль Индианаполиса». Именно поэтому он показался мне смутно знакомым, но не то чтобы раньше я интересовалась гонками. В любом случае все обсуждали, что если он подпишет контракт с Серьезным Саймоном, Луишу придется успокоиться, но пока что он явно класть на это хотел.

— Я думала, вы собирались вернуться в отель пораньше? — поддеваю я.

— Он ведь пилот, — пожимает плечами Дэн. — Я не мог ему отказать. Еще по кружечке?

— Э-э… — Я собираюсь попрощаться и переместиться в другой бар, но Холли меня опережает.

— Конечно! — Она приподнимает почти опустевшую кружку. — Повторите!

— Ну зачем ты попросила? — жалуюсь я, как только Дэн и Пит встают и уходят к стойке. — Если этот идет сюда, я не желаю тут оставаться.

— Да ладно, перестань, Дейзи, мы же веселимся. Может, тебе пойдет на пользу познакомиться с Луишем поближе.

— Не хочу я с ним знакомиться. Он придурок. Я хочу уйти.

— Ну давай всего по бокальчику? Интересно, он один придет или с Уиллом?

Это имя заставляет меня покрыться мурашками.

— Сомневаюсь, — отвечаю я, но неуверенно. — Уилл слишком правильный, чтобы надраться накануне квалификации.

— Ну а вдруг он ради разнообразия решил оттянуться? Пара пива с парнями, знаешь ли, способствует командному духу…

Во мне зажигается крохотный огонек надежды. Дэн приносит нам напитки и отходит на тротуар поболтать с Питом и другими механиками.

Оба наших прежних пилота в конце прошлого года одновременно завершили карьеру, что необычно для гоночной команды, и поэтому нынешний сезон мы начинаем с новичками. В отличие от Луиша Уилл в «Формуле-1» уже пару лет. Британцы от него в полном восторге, потому что он молод, красив и талантлив, так что Саймону пришлось немало попотеть, чтобы его заполучить. В прошлом я пару раз видела его на трассе, но до вчерашнего дня ни разу не находилась от него в непосредственной близости.

— Ты с ним вообще встречалась в штабе команды? — спрашиваю я у Холли.

— С кем? — не понимает она.

— С Уиллом.

— О. Да, иногда бывало. Он пару раз заходил погонять на симуляторе.

— Симуляторе?

— Ну это такая вроде как компьютерная игра, только машина в натуральную величину. Они отрабатывают на симуляторе разные приемы. На самом деле, очень классная вещь. Пару недель назад Пит разрешил мне прокатиться.

— А-а, понятно.

— А почему ты спрашиваешь об Уилле? — внезапно вспоминает она мой изначальный вопрос.

— Э-э, да просто так…

— Ты на него что, запала? — Она хлопает ладонью по столу.

— Нет! — открещиваюсь я.

— Запала-запала! Ишь как раскраснелась!

— Да нет же!

— Да да же! Я думала, ты объявила мужикам бойкот.

— Все верно, — киваю я.

— Когда-нибудь расскажешь, почему?

Качаю головой и отпиваю вина.

— Ну почему? — спрашивает Холли в миллиард первый раз. По крайней мере мне так кажется.

— Не могу.

— Почему? Боишься, что бывший тебя выследит и надерет задницу?

Не отвечаю.

Холли потрясенно смотрит на меня.

— Дело не в этом, правда же? Боже, Дейзи, мне так жаль, если это так. Я бы ни за что не стала шутить над…

— Я не жертва домашнего насилия, — устало заверяю я. — Просто не хочу это обсуждать.

— Хм. Ну ладно. — Она обиженно надувает губы и спустя пару секунд добавляет: — Ну, у Уилла все равно есть девушка, поэтому он вне игры.

— Да? — пытаюсь говорить беззаботно, но внутри нарастает разочарование.

— Ну конечно. Ты разве не знала? Они в таблоидах вечно вместе.

— Я не читаю газет.

— Но все равно, как ты могла такое пропустить?

— А в чем дело? Что за история?

— Они встречаются с детства.

Сердце сжимается.

Холли продолжает, не замечая моих страданий:

— Выросли в одной деревне. Английская пресса обожает Уилла за то, что он был со своей возлюбленной и в радости, и в горе, и ни разу не соблазнился цыпочками, которые всегда вьются вокруг пилотов.

Еще хуже.

— Она работает в детском благотворительном фонде.

— Ты это что, на ходу выдумываешь? — недоверчиво спрашиваю я.

Подруга смеется:

— Нет, все правда. Прости.

— Ну, как ты говоришь, я объявила мужикам бойкот.

И да, это так. В Америке мне разбили сердце, поэтому я уехала из чертовой страны. Никуда не могла пойти, чтобы не наткнуться на ублюдка.

Повторяю: мне и самой неплохо. Мне и самой неплохо. Мне и самой неплохо.

И я совершенно точно не стану бегать за парнем, у которого есть девушка. Не в моих правилах.

Замечаю, что Холли стирает блеск для губ с кромки кружки и наносит его на губы.

— Так забавно на это смотреть, — хихикаю я.

— Ты слишком язвительна для американки, — укоряет меня Холли.

Пит плюхается на свое место.

— Я родилась в Англии, — напоминаю я.

Моя мама итальянка, а папа англичанин, но когда мне было шесть, наша семья перебралась в Америку. Я прожила там почти двадцать лет, а потом переехала в Англию и устроилась на работу официанткой в лондонскую компанию по выездному обслуживанию, принадлежавшую Фредерику и его жене Ингрид. В прошлом октябре Фредерик спросил, не желаю ли я подработать администратором на трех финальных заездах. В мои обязанности вошла бы работа в гостевой зоне и обеспечение комфорта команды и ее гостей, но также я помогала бы на кухне, когда требовалось. Такие возможности — повидать мир и получить за это деньги — на дороге не валяются, поэтому я, конечно, тут же ухватилась за предложение.

Мы с Холли сразу подружились. Когда гонок нет, она работает в столовой штаба команды в английском Беркшире. Пусть я и говорю «столовая», но на самом деле она больше похожа на мишленовский ресторан. Впервые мы с Холли встретились в прошлом году в Японии, где однажды вечером выпили в баре отеля несколько кувшинчиков саке. Кувшинчики были маленькими, но национальный японский напиток оказался жутко крепким. К десяти вечера мы обе были уже в хлам, и вам даже не захочется слушать, что мы пили неделю спустя в Китае.

После Бразилии Фредерик попросил меня остаться еще на год, на полный сезон. Не знаю, что на него нашло, но я была в полном восторге.

Холли долго роется в сумке и наконец достает розовый блеск для губ. Чуть-чуть подкрашивается и лукаво косится на меня.

Честно говоря, мне немного блеска тоже не помешает. На всякий случай, если Уилл все же решит к нам присоединиться. И о чем я только думаю? Нет, нет, НЕТ!

А, к черту.

— Дай-ка сюда. — Нет у меня силы воли. Наношу блеск на губы, заправляю свои длинные темные волосы за уши и жду.

Несколько минут спустя у паба останавливается такси, из которого грациозно выходит женщина в туфлях на шпильке. Я ее узнаю. Это с ней Каталина сидела за столиком… Ее сестра?

Следом за ней из машины выходит Луиш. Вытягиваю шею, но Уилла не вижу. На меня тут же накатывает волна разочарования, но я твердо говорю себе, что все только к лучшему.

— Оле-оле-оле! — кричат парни. Луиш им улыбается.

— С кем это он? — спрашиваю я у Холли.

— Это Альберта. Кузина Каталины.

Сестра… Кузина… Я почти угадала.

— Пытается подружиться с семьей начальника? — насмешливо предполагаю я, глядя, как Луиш кладет руку на поясницу Альберты и уверенно ведет спутницу через толпу.

— Явно, — кивает Холли.

Луиш подходит к нам, и механики радостно его приветствуют с тротуара позади нашего стола. Мы с Холли остаемся сидеть, а Пит встает и перегибается через нас, чтобы похлопать Луиша по спине. Холли улыбается и вскидывает руку, чтобы махнуть новоприбывшим, но я не в силах поднять на него глаза, поэтому притворяюсь, что вылавливаю муху из бокала с вином.

— Привет! — Кастро явно обращается ко мне.

— О, привет! — здороваюсь я, как будто только его заметила.

— Списала еще какой-нибудь скутер с нашей последней встречи?

Парни хохочут, а кто-то имитирует звук столкновения.

— Ха-ха, — ехидно говорю я и вновь переключаюсь на воображаемое насекомое в бокале.

Один из ребят поднимает стул над головами людей за соседним столиком и ставит рядом со мной, радушным жестом приглашая Альберту сесть. Пит сразу предлагает Луишу занять его место.

— Нет, все в порядке, — отказывается Луиш, — я постою.

— Да все пучком, я иду в бар, — успокаивает Пит. — Что будете пить?

Луиш вынимает из кармана пачку купюр:

— Моя очередь.

— Это слишком, приятель! — машет руками Пит.

— Нет-нет, бери! — настаивает Луиш. — Положи в… как вы там это называете? Общак?

Пит скептически смотрит на деньги.

— Бери! — Луиш вталкивает купюры в его руку.

— Хочешь бутылку шампанского? — спрашивает Пит.

— Нет, я пивка.

— Побережем шампанское до дня гонок… — хрипловатым голосом комментирует Альберта.

Луиш смеется и интересуется:

— А ты бы хотела сейчас?

— Не отказалась бы, — сексуально тянет она.

— Тогда давай, Пит, возьми бутылочку. Добавить? — Он лезет в карман за кошельком.

— Нет-нет, дружище! — едва не кричит Пит, поднимая руку с деньгами. — Мне тут на дом хватит! Девушки? Вам повторить?

— Нет, спа…

— Мы тоже выпьем шампанского! — заглушает меня Холли. — Дейзи, перестань уже портить удовольствие, — шепчет она мне, когда Пит уходит.

— Значит, Фредерик разрешил тебе выйти погулять? — Луиш смотрит прямо на меня.

— Ага, — киваю я.

Чувствую, что Альберта не сводит с меня своих шоколадно-карих глаз, но ее взгляд холоден как лед. Совсем как у сестры. То есть, кузины. Да какая разница. Они родственницы, вот и все, что мне нужно знать.

— Слышал, он садист… — продолжает Луиш.

Не отвечаю.

— Я Холли! — торопится разрядить обстановку подруга и протягивает руку сначала Альберте, потом Луишу.

— Вы вместе работаете? — спрашивает у нее тот, кивая на меня.

— Да, мы обе администраторы. — Она ласково улыбается, предвосхищая язвительный комментарий, который Луиш, уверена, уже готовился отпустить. — Как прошел спонсорский ужин? — Подруга само дружелюбие. Не знаю, как у нее получается постоянно излучать позитив.

— Скукота, — тянет пилот.

— О, большое тебе спасибо, — надувает губы Альберта.

— За исключением приятной компании, конечно же.

Хочется сунуть два пальцы в рот и изобразить рвотные позывы, но тут я вижу, что испанка кладет руку на ногу Луиша, и теряю дар речи.

Пит возвращается с подносом, заставленным пивными кружками для парней, фужерами и бутылкой шампанского в ведерке со льдом. Мы с Холли помогаем ему составить все на стол, и он уносит поднос обратно в бар.

Слышу, как выскакивает пробка. Луиш разливает шампанское и вручает присутствующим девушкам.

— Нет, спасибо, — отказываюсь я, трогая ножку своего бокала с вином. У меня еще осталось несколько глотков шираза.

— Не трать его впустую, — уговаривает Луиш.

— Я выпью твою долю, Дейзи, — предлагает Холли, и я пододвигаю фужер к ней.

— Тут на всех хватит. — Кастро упрямо пододвигает шампанское обратно ко мне и поворачивается к спутнице.

Я смотрю на него с такой неприязнью, что он, должно быть, чувствует, как мой взгляд прожигает дыру в его затылке, а потом опускаю глаза и вижу, что рука Альберты скользит в направлении гульфика Луиша. Ничего себе! Я потрясенно смотрю на Холли. Секунду спустя слышу, как кто-то двигает стул по асфальту, поворачиваюсь — это Луиш встает.

— Ты куда? — спрашивает Альберта, раздраженно хмуря брови.

— В туалет.

— Я бы тоже не отказалась, — эротично шепчет она, отчего я кажусь себе такой же невидимой, как муха в моем бокале.

— Мне надо пописать, — твердо говорит Луиш, ставя точку в фантазиях наглой девицы по поводу совместного похода в уборную. Испанка садится и смотрит ему вслед.

— Вы уже бывали на Гран-при? — тактично меняет тему Холли.

— Конечно, — фыркает Альберта.

— Вам нравятся гонки?

— Я здесь не ради них.

— О. А ради чего?

— Веселья! Глянца! — Она картинно всплескивает руками.

Глянца? Решаю не привлекать ее внимание к перепившему юнцу, увлеченно блюющему на обочину.

Альберта делает большой глоток шампанского и тянется к бутылке.

— Позвольте мне, — профессионально предлагает Холли. Альберта берет бокал, не удосужившись поблагодарить, откидывается на спинку стула и скрещивает ноги так, что подол короткого платья еще больше задирается.

Я отвожу взгляд, устав играть в эту игру, и вижу выходящего из дверей паба Луиша. Альберта выпрямляется, но когда Луиш останавливается поболтать с ребятами, вновь обмякает. Знаю, каково ей. Отдала бы все что угодно, чтобы спокойно посплетничать с Холли, а не подбирать слова из-за этой эталонной стервы.

— Вы с Каталиной давно кузины? — невинно спрашивает Холли.

Смотрю на нее и разражаюсь хохотом. Подруга понимает, что выдала, и тоже начинает смеяться.

— Я слишком много выпила! — взвизгивает она, поднимая в одной руке фужер с шампанским, а в другой — пивную кружку.

Альберта сердито смотрит на нас, встает, выдергивает изо льда бутылку и идет к Луишу.

— Холли, пожалуйста, давай куда-нибудь уйдем.

— Хорошо, — соглашается она. Залпом допивает сначала пиво, потом шампанское и встает.

Мы пробираемся на улицу, протискиваясь мимо посетителей, уже желающих занять наши освободившиеся места.

— Мы погнали! До встречи, ребята! — прощается Холли с механиками.

— Слабачки! — кричит в ответ Пит.

— Мы не в отель, а веселиться, пусики! — не остается в долгу подруга, и я, смеясь, тащу ее за собой, пытаясь не обращать внимания на хмурый взгляд Луиша нам вслед.

 

Глава 2 

— Такое ощущение, будто по моим векам прокатился дикобраз, — стонет Холли.

— Такое ощущение, будто дикобраз поднял мне веко и вонзил в глаз колючку, — говорю я.

— Такое ощущение, будто дикобраз поднял мне веко и вонзил в глаз пять колючек. Как бишь они называются?..

— Барышни! — одергивает нас Фредерик.

Мы сразу замолкаем. Мучения стоят того — вечером накануне мы отлично повеселились. Встретили двух девчонок из другой команды, и они уговорили нас прокатиться на хлипких американских горках в прибрежном парке аттракционов Сент-Килды. Страшно до жути, я думала, мы слетим с рельсов, но, блин, было реально весело. Потом им приспичило искупаться, однако мы с Холли отказались от похода на пляж, решив расползтись по кроватям. На сон оставалось всего три часа.

Умереть не встать. Сейчас пять утра, а мы уже на рабочих местах, готовим блюда сегодняшнего меню. Холли смешивает мюсли с фруктами и орехами, а я срезаю жир с бекона. Я уже говорила, что мне всегда достается самая паршивая работенка?

— Интересно, как там дела у Луиша, — размышляю я, когда Фредерик на несколько минут оставляет нас одних, чтобы вынести мозг еще паре сотрудников, супружеской чете из Германии Клаусу и Гертруде. Они оба чертовски странные, когда говоришь с ними на отвлеченные темы, но в работе — настоящие профи.

— Теперь переживаешь о нем, так? — удивляется Холли, приподняв одну бровь.

— Нет, — раздраженно бурчу я.

— Мне кажется, он блаженствует после бурной ночки, — заявляет она.

— Думаешь, они сделали свое грязное дело? — Я стараюсь говорить беззаботно.

— Знаю, что они сделали свое грязное дело, — произносит Холли зловещим голосом.  — Альберта вышла из номера Луиша в три утра, довольная, как кошка, которая добралась до сметаны.

— И откуда тебе всегда все известно? — восхищаюсь я.

Холли лишь загадочно улыбается.

— Никогда не сдаю свои источники. В любом случае Саймон устроит Луишу веселую жизнь, если тот запорет сегодняшнюю квалификацию.

— Вы закончили? — рычит Фредерик, приближаясь.

— Да, шеф! — хором рапортуем мы.

— Тогда марш за сервировочный стол!

Десять минут спустя — я как раз пытаюсь не дать запаху жареного бекона поднять бунт в моем желудке — в двери входит Луиш: небритый, в темных очках. А всем прекрасно известно, насколько Саймон не любит, когда его пилоты имеют помятый вид.

Луиш направляется сразу к нам.

— Что тебе предложить? — как всегда оживленно чирикает Холли.

— Только кофе. Покрепче, — добавляет он.

— Удачная ночка выдалась? — Я холодно смотрю на него.

— У тебя не язык, а помело, — отвечает Луиш. И он не шутит.

Вообще-то, мне надо вести себя осмотрительно. Нельзя разговаривать подобным тоном с «уважаемым» пилотом. Но когда дело касается Луиша, я просто не могу с собой совладать.

— К твоему сведению, ты тоже не цветешь, — заявляет он, все еще разглядывая меня.

— Благодарю вас, сэр! Вы определенно знаете, как порадовать даму.

— Ночью мне так и сказали.

Таращусь на него, открыв рот. А Луиш берет свой кофе и как ни в чем не бывало уходит.

— Нет, ты это слышала? — едва ли не визжу я.

— Да, да, слышала. Но ты сама напросилась. — Холли закатывает глаза.

— Да сразу понятно, что Альберта из этих, как их... ТП, — горячусь я.

ТП или «трахни пилота» у нас называют девиц, которые бегают за пилотами, а не то, о чем вы подумали. Или скажем так: которые трахаются с пилотами. Мило, да?

— А тебе-то что? — спрашивает Холли. — Ты ведь терпеть его не можешь.

— Он придурок, — соглашаюсь я, просто на всякий пожарный, чтобы железно подтвердить свое к нему отношение.

— Хотя и ужасный красавчик, — не унимается подруга.

— Красавчик? — хмыкаю я. — Да как у тебя язык повернулся?

Холли только смеется в ответ.

— Ой, гляди, очаровательный принц пожаловал. — Она кивает на дверь, я поднимаю голову и вижу Уилла.

Он направляется к нашему столу, и мне кажется, в его внешности произошла перемена. Могла бы поклясться, что он немного осунулся.

— Привет!

Холли незаметно толкает меня, поскольку я стою и молчу.

— Привет! — оживаю я и нараспев интересуюсь: — Что тебе предложить?

— Выглядит аппетитно, — оценивает Уилл бекон. – Но я лучше возьму вон то. — Он указывает на мюсли Холли.

Я удрученно наблюдаю, как она обслуживает Уилла.

— Тусовались вчера с парнями? — спрашивает он, устремив взгляд прямо на меня.

— Откуда ты знаешь?.. А, вид у меня немного помятый, да?

— Нет. Просто слышал от ребят, что вы ходили в город. Хорошо провели время?

— Отлично, — отвечаю я, трепеща от макушки до кончиков ногтей на ногах, покрытых розовым лаком. Уилл говорил обо мне!

— Где были?

— В Сент-Килде. Это по другую сторону от...

— Знаю.

— Обезжиренное, полужирное или жирное? — прерывает нас Холли, указывая на серебристые молочники.

— Полужирное.

Она наливает молоко в миску и вручает ее Уиллу.

— Хочешь кофе или еще что-нибудь? — Это уже я.

— Апельсиновый сок, пожалуйста.

Я передаю ему стакан слегка дрожащей рукой.

Уилл усмехается, глядя на это зрелище.

— Последствия инцидента на скутере или похмелье?

«Нет, просто, когда ты рядом, меня бьет нервная дрожь». Но я лгу, что виной всему, вероятно, алкоголь.

— Тебе  тоже надо как-нибудь пойти с нами, — воодушевляется Холли.

— Не-е, — тянет Уилл.

— Ты слишком правильный. — Я ласково улыбаюсь ему, вижу краем глаза свою напарницу и знаю, что она вот-вот прыснет со смеху.

Уилл удивленно вскидывает брови и пятится, держа миску с мюсли и стакан сока.

— Ладно, надо впихнуть все это в себя. Увидимся.

— Непременно. — Я лучезарно улыбаюсь ему.

— Перегибаешь палку, Дейзи! — восклицает Холли, когда он скрывается из поля зрения.

— Вовсе нет, — ворчу я.

Гостевая зона находится непосредственно за командными гаражами, иными словами, за боксами, и какое-то время спустя, когда квалификация идет полным ходом, Фредерик разрешает нам взглянуть на заезды.

В гараже кипит жизнь. Механики в черно-бело-золотом облепили машину Луиша. Кажется, над передним крылом склонился Дэн, хотя не могу поручиться. Все механики с ног до головы упакованы в защитные комбинезоны, так что трудно сказать наверняка, кто из них кто. Однако Дэн замечает, что я смотрю на него, машет мне рукой и деловито возвращается к работе.

Уилл в данный момент на трассе, а мы стоим на задах его бокса и смотрим на шесть мониторов, транслирующих все события.

— Эй!

Поднимаю голову и вижу, что на меня сверху глядит здоровенный механик. Он в шлеме, и присмотревшись внимательнее, я понимаю, что это Пит. Он возглавляет бригаду, обслуживающую болид Уилла.

— Как у наших дела? — Я стараюсь перекрыть рев машин, несущихся по прямому участку трассы за пит-уоллом.

— Отличная работа! — не уступает мне в громкости Пит. — Класс!

Ему вторят другие механики. Экран свидетельствует, что Уилл занял первое место или поул, как у нас говорят.

— Круто! — кричу я.

— Небольшой задел на будущее! — отвечает Пит, затем обращается к напарникам: — Он подъехал!

И они всей гурьбой устремляются на пит-лейн. Как только Уилл останавливается, из соседнего бокса срывается Луиш. Камера на его болиде транслирует заезд, и мы следим, как Луиш проходит повороты, подскакивая на поребриках, и перестраивается на оптимальную траекторию.

Обычно пилоты остаются в машинах в течение всей квалификации и наблюдают за тем, что происходит на трассе на экранах, но сегодня Пит просит Уилла покинуть болид, чтобы механики смогли внести некоторые коррективы. Я тут же отвлекаюсь от Луиша и переключаюсь на Уилла. Он снимает серебристо-синий шлем, затем стягивает огнестойкий подшлемник. Светлые волосы Уилла намокли от пота, и когда он откидывает их с лица, я сразу представляю его в своей постели.

Невольно трясу головой и заставляю себя перевести взгляд на мониторы. У Луиша ярко-зеленый шлем, довольно броский, надо признать, хотя и безвкусный.

Чувствую чье-то присутствие, оборачиваюсь и вижу рядом с собой Уилла. Он излучает тепло, касаясь моего локтя рукавом комбинезона. Замираю и краем глаза наблюдаю за тем, как Уилл следит за телеэкранами. Он сжимает челюсти, но потом вроде бы расслабляется. Отвожу взгляд и замечаю, что в итоговой таблице Луиш сейчас пятый. Но результаты постоянно меняются, и вот уже другой пилот занимает поул.

— Пора возвращаться, — говорит Холли.

Уилл косится на нас, кивает в знак приветствия и вновь обращает внимание к экранам, которые показывают, что он неожиданно переместился на третье стартовое место в завтрашней гонке.

— Уилл! — кричит один из механиков.

— Дейзи, — понукает меня Холли, пока я рассеянно гляжу, как Уилл возвращается к  автомобилю, надевает шлем и забирается в болид. — Фредерик не отпустит нас смотреть гонку, если будем слишком вольничать.

— Ладно, ладно, иду. — Ужасно хочется остаться и понаблюдать, не отыграет ли Уилл поул, когда снова выйдет на трек, но, видимо, нам придется ждать новостей после окончания соревнований.

               * * * * *

Фредерика еще даже нет на кухне, когда мы возвращаемся, и я невольно грустнею. Забавно, но в прошлом сезоне я не слишком-то следила за гонками, а теперь, когда Уилл присоединился к команде, проявляю к ним недюжинный интерес. Не обращая внимания на мое угрюмое настроение, Холли начинает выкладывать канапе на серебряный поднос.

— Идешь? — спрашивает она, приподнимая идеально выщипанную бровь. — Ты ведь знаешь, что можешь смотреть заезды и во время работы?

Я совсем забыла о большом экране в гостевой зоне! Торопливо загружаю на свой поднос шашлычки из кенгурятины и мини-бургеры.

Мы приближаемся к взволнованным гостям и понимаем, что Луиш только что занял поул, а Уилл сейчас на трассе, завершает последний круг. Поднос так и кренится в моих руках, да и к тому же в данный момент никому нет дела до угощений, поэтому я отхожу в сторону и смотрю, как Уилл выезжает из последнего поворота на финишную прямую. Неужели у него получилось?

ДА!

Все бурно радуются тому, что он увел поул у напарника, и теперь у нас есть первая и вторая стартовые позиции. Для двух новичков-пилотов и команды, которая обычно занимает четвертое-пятое место в чемпионате, это выдающийся результат. 

С нетерпением жду возвращения пилотов и членов команды в гостевую зону. Фредерик поручил нам следить за тем, чтобы на протяжении всего дня и вечера не было недостатка в шампанском, и я надеюсь, что Уилл присоединится к нашему празднованию. Вскоре замечаю его снаружи: он общается с прессой вместе с Луишем и Саймоном. Но потом я отвлекаюсь на работу и когда вновь смотрю в их сторону, обнаруживаю, что все трое исчезли.

— Наверное, пошли обсуждать итоги квалификации, — говорит Холли, читая мои мысли.

Наклеиваю дежурную улыбку и продолжаю трудиться, ожидая их возвращения. Когда появляется Луиш, у меня екает сердце, но Уилла нигде не видно. Несколько часов спустя мы наконец закрываемся на ночь, и я в странно подавленном настроении иду спать.

 

Глава 3

— Это же Кайли Миноуг! — Холли взволнованно указывает на площадку перед боксами.

— Идем, поглядим на нее!

Сегодня день гонки, и вокруг стоит электризующий гул. Все наши главные спонсоры в гаражах, и Фредерик разрешил некоторым из своих подчиненных посмотреть на старт. Подготовка к заездам столь же захватывающее действо, как и сама гонка, потому что повсюду толпится невероятное количество знаменитостей и съемочных групп. Нам с Холли не терпится узнать, кого еще удастся засечь помимо Кайли, так что мы пробираемся через толпу к пит-уолл. Гонщики на болидах уже заняли свои позиции на стартовой решетке, а до этого приняли участие в параде пилотов, проехав по трассе на большой платформе, и нам было слышно, как по мере их продвижения тысячи зрителей на трибунах аплодировали, дудели в вувузелы и свистели.

Высматриваю Уилла, но вижу лишь отблеск его болида в самом начале пелетона. В поле зрения возникает ярко-зеленый шлем, и я понимаю, что Луиш фотографируется с обступившими его грид-герлз. Ну и идиот! Грид-герлз или королевы автогонок — это девушки модельной внешности, которые стоят на стартовой решетке и держат зонтики, защищая пилотов от солнца. Иногда они просто демонстрируют таблички со стартовыми номерами. Меня не удивляет, что Луиш упивается всем тем вниманием, которое женский пол оказывает его персоне. Большинство гонщиков страдает этой болезнью. Вон как раз Эмилио Риццо, итальянский пилот, разменявший четвертый десяток, делает вид, что хочет пощупать грудь одной из девиц.  

— Вот жена-то обрадуется, — говорит Холли, замечая, куда направлен мой взгляд. — Этот тип обожает вертеть хвостом.

У большинства гонщиков есть жены или подруги. И я немало повидала их за время работы здесь. Некоторые из них умопомрачительные красавицы, а Бенни Фишер из Германии даже встречается с довольно известной актрисой, но в массе своей это обычные милые девчонки. Почти все они посещают гонки, чтобы поддержать своих парней.

Интересно, скучает ли Уилл по своей подружке...

— Если она так его любит, могла бы и приехать сюда, верно?

— Кто кого любит? — не врубается Холли.

— Девушка Уилла.

Подруга бьет меня по руке.

— Прекрати. В любом случае, думаю, что Лора сейчас в Лондоне, занимается организацией благотворительного бала, который должен состояться в выходные.

Лора. Так вот как ее зовут.

— Ты видела их вместе? Ну, знаешь, лично?

— Мм, да. Она приезжала в прошлом году на Гран-при Великобритании. А еще там были его родители. Очень холодные и надменные люди. Отец важная шишка в банковской сфере или что-то вроде того, а мать светская львица.

— Ясно. А как насчет Лоры? Она тоже надменная?

Холли внимательно смотрит на меня.

— Нет, она показалась мне приятной. Блондинка. Милая. И к тому же очень хорошенькая.

— Ладно, ладно! Хватит!

Подруга усмехается и отводит взгляд.

Сейчас пасмурно. С утра шел дождь, но предполагается, что за время гонки погода не изменится. Не было особой нужды в креме с высоким солнцезащитным фактором, который я нанесла утром. Да, да, знаю, ультрафиолет проникает и через тучи, тем более здесь, где озоновый слой очень тонкий, но я благодарна Саймону за то, что он не настаивает на панамах.

Сегодня мы надели юбки, а не брюки. У всех команд есть форма, созданная лучшими модными дизайнерами, и для разных дней предусмотрена разная экипировка. Во время переездов мы должны носить черно-золотые брючные костюмы, по пятницам, в тренировочные дни, ходим в черных брюках и белых футболках, а по субботам и воскресеньям надеваем черные юбки с белой отделкой и золотые шелковые рубашки. На деле все это выглядит лучше, чем на словах. И если посеешь что-нибудь из одежды или продашь вещь на онлайн-аукционе, ты крупно влип. На самом деле, одну девчонку в прошлом году за такую провинность турнули с работы.

А еще ни в коем случае нельзя терять свое гоночное удостоверение личности — своеобразный абонемент, который висит на шее. Его надо провести через считывающее устройство, чтобы пройти в паддок. Паддок — это место, где расположены гостевые апартаменты и гаражи, зона, куда не пускают широкую публику. Но мы имеем право ходить куда угодно. Наши пропуска как золотоносный песок — каждой команде выделяют ограниченное число таких удостоверений, так что я понимаю, как мне повезло.

До старта остается всего ничего, и решетка постепенно пустеет. Бросаю последний взгляд на машину Уилла и умудряюсь различить его серебристо-синий шлем в кокпите. Сам пилот уже пристегнут ремнями. Мы с Холли спешим обратно в боксы вместе с покидающими стартовое поле коллегами по команде и встаем перед телеэкранами. Звук моторов оглушает, когда двадцать с лишним болидов устремляются на прогревочный круг, виляя из стороны в сторону на прямых, чтобы прогреть резину. Наконец они выполняют последний поворот и занимают свои места на решетке. Атмосфера накаляется по мере того, как над стартовой чертой по очереди выключаются красные пары светофоров: пять, четыре, три, два, один, затем загораются два зеленых — и вперед!

Уилл хорошо стартовал и без каких-либо осложнений прошел первый поворот, но четвертый по счету гонщик — канадец Кит Брайсон — проскочил по внутренней траектории и увел второе место из-под носа у Луиша, сместив его на третью позицию. С каждым кругом Уилл постепенно отрывается от соперников, но тут позади него происходит авария, и в качестве превентивной меры на трассу выезжает машина безопасности. Этот автомобиль заставляет гонщиков притормозить, пока не уберут обломки, и следовательно разрыв между Уиллом и Китом Брайсоном сокращается по мере уплотнения пелетона. Когда появляется зеленый флаг, гонка вновь ускоряется. Трасту удается сохранить лидерство, но через несколько кругов возникает проблема. Задняя часть его болида начинает дымить. Несколько наших механиков в сердцах чертыхаются и спешат на пит-лейн. Но бедолага даже не успевает добраться до него — на последнем повороте двигатель окончательно глохнет. Уилл вылетает на гравийную ловушку, разработанную для гашения скорости сошедших с трассы болидов, и мы наблюдаем на мониторах, как он покидает машину, которую окружают маршалы.

Саймон сидит за пультом управления на пит-уолле, и одна из телекамер крупным планом фиксирует его каменное лицо. Другие экраны демонстрируют нашего пилота, идущего в боксы.

Холли тянет меня за рукав.

— Нам пора возвращаться, — говорит она, как всегда мисс Профессиональность.

Неохотно плетусь за ней, жалея, что меня не будет здесь, когда Уилл вернется.

Двадцать минут мы с Холли курсируем по гостевой зоне, предлагая присутствующим напитки и канапе, и попутно смотрим трансляцию гонки на больших экранах. Луишу не удалось обогнать Кита, хотя он пару раз предпринимал неплохие попытки. Я стою и слежу за ходом соревнований, когда входит Уилл. Собравшиеся аплодируют ему, и Уилл благодарно машет в ответ, а затем направляется к себе.

Он совсем один. Нет ни девушки, ни даже родителей, чтобы его поддержать.

А вдруг ему что-нибудь нужно?

Ноги сами несут меня к его комнате, прежде чем я успеваю остановиться и пораскинуть мозгами. Даже когда начинаю сомневаться, они просто продолжают идти. В итоге я оказываюсь перед дверью Уилла и поднимаю руку, чтобы постучать...

Что я делаю?

Дверь открывается, и за ней стоит Уилл — верх комбинезона спущен до пояса, голая грудь блестит от пота.

— Э-э, привет. — Он настороженно разглядывает меня.

— Прости, что беспокою, — быстро произношу я, запинаясь на каждом слове. — Просто хотела узнать, не принести ли тебе что-нибудь. Попить, перекусить, может, сменную одежду...

— Честно говоря, никак не найду свою форменную рубашку. А ведь где-то была целая стопка. Где-то здесь. — Он осматривает комнату.

— Можно я попробую? — спрашиваю я.

Посторонившись, он жестом приглашает меня войти. На любой из мировых трасс гонщикам отводят не слишком просторные помещения, но и в этих условиях можно вполне комфортно отдохнуть и побыть в тишине и покое.

Дрожащими пальцами выдвигаю ящики небольшого шкафа и ищу рубашки Уилла. На нижней полке обнаруживаю маленький черный дорожный кофр с логотипом команды, такой же, как у меня.

— Может быть, они тут?

Уилл пожимает плечами. Достаю кофр и расстегиваю молнию. Он битком набит форменной одеждой.

— Ага! Так далеко я еще не забрался.

— Мальчишки! — ворчу я, распаковываю рубашку, которую следует надеть сегодня, и вручаю ее Уиллу. — Что насчет ниже пояса?

Он цепляет резинку боксеров, выглядывающих из-под комбинезона.

— Да вроде все прикрыто?

Немедленно начинаю заливаться румянцем.

— Я имела в виду брюки! Просто неправильно выразилась...

Уилл довольно усмехается.

— Да я знаю. Просто шучу. Не волнуйся, сам найду.

— Ладно, хорошо. — Пячусь к двери, стараясь взять себя в руки. — Есть еще какие-нибудь пожелания? Что-нибудь из напитков? Или еды? — Да, молодец, Дейзи! Держи профессиональную марку!

Уилл вновь становится серьезным.

— Нет. Наверное, надо выйти и показаться спонсорам. — Он тычет пальцем в сторону гостевой зоны.

— Тогда ладно. — Поворачиваюсь и линяю.

— Спасибо! — летит мне вдогонку.

— Где ты была? — интересуется Холли, когда я возвращаюсь. — Ходила к Уиллу? — Она окидывает меня недоверчивым взглядом.

— Э-э, да.

— И чем вы занимались?

— Не волнуйся. Я лишь помогала ему искать рубашку. — Подруга возводит глаза к потолку, и я спешу внести ясность. — Ты же знаешь, что после увольнения Дженнифер у пилотов нет под рукой специального человека, который бы им помогал.

Дженнифер была той девчонкой, которую наняли, чтобы опекать Сандро и Маркуса — предшественников Уилла и Луиша.  И той cretina, которая продала свою форму на онлайн-аукционе.

— Хм, — тянет Холли, подозрительно щурясь. — Неплохо.

— Пойду-ка за новой партией. — Устремляюсь на кухню и снова набираю на поднос канапе.

Гости аплодируют, когда я приближаюсь, глазея на экраны. На секунду прихожу в замешательство. Неужели они так проголодались? Но тут понимаю, что за моей спиной выходит из комнаты Уилл. Это был бы большой конфуз, ведь я едва не сделала книксен. Отхожу в сторону, чтобы пилот мог пожать руки спонсорам. Вокруг раздаются сочувственные возгласы. Пышущий оптимизмом американец поворачивается ко мне и кричит: «Угостите же его чем-нибудь, ради всего святого!», и сам же смеется. Уилл улыбается мне и берет с подноса креветку на шпажке.

Идет обратный отсчет кругов до финиша, а Луиш стабильно держится на втором месте, хотя Киту удалось слегка увеличить отрыв. Происходит пит-стоп, но у Луиша не получается сократить отставание, и похоже, что он, а с ним и вся наша команда, увезет из Австралии восемь очков. За победу мы набрали бы десять. Уилл же, само собой, не набрал ничего.

Останавливаюсь и смотрю, как машины пролетают заключительные круги. Должно быть, Уиллу тяжело находиться здесь и наблюдать отсюда за партнером по команде, которому перепадет вся слава. Луиш только первый год в «Формуле-1», и с таким результатом вокруг него точно возникнет шумиха.

Сидящий передо мной Уилл встает, и большинство зрителей поворачиваются и глядят на него.

— Мне, наверное, лучше вернуться к команде, — сообщает он.

Главные спонсоры уже в гаражах, так что почти все гости остаются на своих местах, провожая сочувственными взглядами более именитого пилота команды. Уилл разворачивается и оказывается нос к носу со мной.

— Дейзи, ты со мной в боксы? — Я слышу голос Холли, гляжу через плечо и вижу, что она выходит из кухни. Из этого следует, что Фредерик дал нам добро.

— Э-э, да, конечно! — откликаюсь я и неловко подвигаюсь, чтобы уступить дорогу Уиллу. Однако он спокойно дает понять, что пропускает меня вперед, и я, вся на нервах, направляюсь к выходу из гостевой зоны. Пока мы втроем идем по траве и асфальту к боксам, отчаянно пытаюсь придумать, что бы такого сказать. Гаражи совсем близко, и мне хочется дать себе пинка, потому что ничего не приходит в голову.

У него. Есть. Девушка.

Да, да, помимо этого факта. Слишком поздно — мы уже прибыли.

Механики зовут Уилла к экранам. Мы с Холли тоже подходим, чтобы посмотреть последние круги гонки. Наконец, появляется черно-белый клетчатый флаг, знаменующий финиш, и все, кто находится в гараже на половине Луиша, обнимаются и поздравляют друг друга со вторым местом. Другая же половина ведет себя более сдержанно, хотя и вежливо хлопает.

Мы выбегаем на улицу — увидеть круг почета и прибытие Луиша. Он выпрыгивает из болида и ждет традиционного коллективного объятия с механиками. Я нахожусь в самом центре толпы, увлекающей меня за собой, и это очень легко — поддаться сиюминутному настроению. Внезапно думаю о том, что если бы Кастро не провалил старт, то мог бы прийти первым. Быть может, ему следует пораньше ложиться спать и отказаться от вечеринок... Интересно, не задается ли сейчас Саймон подобными вопросами?

Взволнованной гурьбой мы движемся к подиуму, чтобы стать свидетелями вручения призов, и мы с Холли дружно визжим, когда гонщики устраивают душ из шампанского, поливая нас и тех, кто стоит за нами. Наконец победители гуськом отправляются на пресс-конференцию. Кручу головой, но не вижу Уилла, потом замечаю, что он дает интервью перед камерой. Он кажется серьезным. Настоящим профи. И тут Уилл глядит в мою сторону, наши глаза встречаются, и он как будто на долю секунды теряет нить разговора. Затем быстро приходит в себя и продолжает отвечать на вопросы, но когда мы с Холли возвращаемся в боксы смотреть пресс-конференцию, я погружаюсь в свои мысли и не могу сосредоточиться.

               * * * * *

Через несколько часов, когда все мы заняты уборкой, Саймон приглашает меня в свой кабинет. Холли и Фредерик с тревогой смотрят на меня, пока я семеню за ним, с ужасом думая о том, что сейчас меня выгонят с работы за тот поврежденный скутер. Уже в кабинете Саймон жестом предлагает мне сесть на диван, а сам располагается напротив.

— Как поживаешь? — спрашивает он, пронзая меня взглядом серо-голубых глаз. Довольно привлекательный мужчина. Ему где-то сорок пять, у него загорелое обветренное лицо и золотисто-русые волосы.

— Отлично, отлично, — заикаюсь я.

— Не планируешь в ближайшее время слинять с корабля?

— Нет, нет. Конечно же нет.

— Хорошо, — отрывисто говорит он. — Дейзи, тебе известно, что в прошлом году ребят опекала Джен. — Он имеет в виду Дженнифер, ту девчонку, о которой я упоминала ранее. Киваю, заинтригованная и вместе с тем обрадованная. Слава богу, скутер тут ни при чем! — В этом году я ратовал за более практичный подход к подбору персонала.

— Да?

— Но один из ребят спросил, не можем ли мы вернуться к прошлогодней системе.

Один из ребят?..

— Так…

— Вот я и хотел узнать, не возьмешься ли ты за это дело?

Теряю дар речи от удивления. Неужели Уилл замолвил за меня словечко? Уж конечно, не Луиш!

— Работа сродни той, что ты выполняешь сейчас, — продолжает Саймон. — Помогаешь Фредерику и присматриваешь за остальными членами команды, как обычно, а кроме того, напрямую контактируешь с Уиллом и Луишем, а также со мной, если мне что-то понадобится. Устраивает такой вариант?

Отказа он не приемлет.

— Да! Очень заманчивое предложение!

— Хорошо. — Саймон встает, ясно давая понять, что аудиенция закончена.

Иду обратно на кухню. Коллеги сразу смекают, что меня не уволили.

— Ну что там? — улыбается Холли.

— Я получила место Дженнифер, — сообщаю я, все еще пребывая в некой прострации.

— Место Джен? — недоверчиво переспрашивает она.

— Да. Буду помогать Уиллу, Луишу и Саймону.

— А! — Холли кажется удивленной. — Что ж, рада за тебя, — говорит она и продолжает драить столы.

Я ожидала, что подруга воспримет эту новость с большим энтузиазмом. Возможно, причиной тому был стоявший поблизости Фредерик.

Кстати, о нем.

— Это не избавляет тебя от мытья посуды, — угрюмо бурчит он, указывая на раковину.

Но так как я всецело поглощена мыслями о повышении, даже горе тарелок высотой с Эйфелеву башню не под силу испортить мне настроение.

 

Глава 4

Не могу вспомнить, как выглядит Уилл. Прежде я уже влюблялась по уши, и так было всегда, с самого подросткового возраста.

Сосредоточиваюсь и пытаюсь вызвать его лицо из глубин памяти. Эти голубые глаза… Да! Вот он! И так же внезапно образ стирается.

Включаю бра и выбираюсь из постели. На столе лежит стопка журналов, и я копаюсь в них, пока не нахожу номер месячной давности. С обложки на меня смотрит Уилл, но что-то с ней не так. Чего-то не хватает.

— Дейзи, выключи этот долбаный свет!

Быстро откладываю журнал, забираюсь в постель и щелкаю выключателем.

— Прости! — шепчу я.

Подруга стонет на соседней кровати и сбрасывает с себя простыню.

Здесь так жарко и влажно. Мы в Куала-Лумпуре, и я не видела Уилла уже четыре дня. Мы с Холли прилетели в понедельник днем, а после гонок возьмем недельный отпуск на острове Лангкави. Белые песчаные пляжи, прозрачная вода и пальмовые рощи… Когда приезжаешь в такое красивое место, глупо не отдохнуть на полную катушку.

Пару дней назад мы встретились с Фредериком, чтобы помочь наладить контакт с местными поставщиками и обустроить гостевую зону на трассе. Механики прилетели вчера, а сегодня прибыли пилоты. Я никак не усну, снедаемая ожиданием встречи с Уиллом. Всего полчетвертого утра, а на трек мы должны прибыть к пяти. Выглядеть буду плохо, но ничего не могу с собой поделать.

Последние несколько дней Уилл с личным тренером провели в Куала-Лумпуре, чтобы спортсмен акклиматизировался. Я ходила как на иголках, боясь с ним столкнуться, но в таком большом городе вероятность случайной встречи крайне мала. Он остановился в другом отеле вместе с Саймоном и директорами. И, конечно, Луишем.

Холли в конце концов включает свет.

— Не спится?

— Благодаря тебе, нет, — ворчит она.

— Здесь так жарко, — вздыхаю я, желая объяснить свою бессонницу чем-то другим, а не вполне конкретным пилотом.

— А зачем ты посреди ночи выключила хренов кондиционер?

— Замерзла, — невинно отвечаю я.

Подруга фыркает, встает и шлепает в душ.

Час спустя мы приезжаем на трассу, и я едва не подскакиваю от переполняющего меня адреналина.

— Ты что, кофе перепила? — удивляется Холли, когда я дергаюсь при виде парня из команды, входящего в наш белый шатер.

Иду назад в кухню. Подруга не отстает. Собираюсь спросить Фредерика, что нужно сделать, когда кто-то меня окликает. Мы с Холли одновременно поворачиваемся и видим в дверях владельца команды. Он подзывает меня к себе.

— Здравствуйте, Саймон, чем могу помочь?

— Нет-нет, я ничего не хочу, но, Дейзи, нехорошо, что ты остановилась в другом отеле. К следующей гонке надо это изменить.

— Ладно…

— Обсуди вопрос с Элли, — бросает он через плечо, уже удаляясь.

Элли — личный секретарь Саймона в Англии. Помимо всего прочего она также ведет переговоры с турагентами.

— Что он хотел? — немедленно подскакивает ко мне Холли.

Быстро ввожу ее в курс дела.

— О. Значит, мы больше не сможем жить в одной комнате.

— Только в Бахрейне. В Европе мы и так все останавливаемся в одних и тех же отелях.

— Наверное.

— Все будет хорошо.

— По крайней мере ты будешь счастлива. — Холли слегка улыбается.

— Честно говоря, я бы предпочла остаться с тобой.

— Ну конечно! — восклицает она. — Ты будешь жить совсем рядом с очаровательным принцем!

— Тс-с, — шиплю я. — Я же не сталкерша какая-нибудь.

— Видела я журнал, на который ты смотрела среди ночи…

— Не среди ночи, а утром. Может, хватит меня дразнить?

— Прости, — извиняется она и шепотом добавляет: — Считай, что тебе повезло. Мне, наверное, придется делить комнату с Клаусом и Гертрудой. — Она бросает взгляд на немецкую чету, кропотливо трудящуюся за одним из столов. Клаус отрезает креветкам головы и протягивает тушки Гертруде, которая очищает их от панцирей. Супруги работают как на конвейере.

Приподняв брови, задаю Холли немой вопрос, не странные ли они, и вслух добавляю:

— Тройничок?

Она изображает тошноту и бьет меня по руке мокрым полотенцем.

— Ай! — взвизгиваю я.

— Дейзи! — рявкает Фредерик, и улыбка тут же сходит с моего лица.

Иду к сервировочному столику как раз вовремя: в кухню входит темноволосый парень с оливковой кожей.

— Привет, Луиш, что желаешь? — Мой тон деланно скучен.

— Черный кофе.

Бросаю взгляд на Фредерика, который собирается начать встречу с Таркином, личным тренером и диетологом Уилла. Луиш оглядывается через плечо, замечает их и с улыбкой переключается на меня.

— И яичницу с беконом.

— А тебе разве не нужен диетолог? — спрашиваю я, накладывая жирную калорийную еду на тарелку.

— Не-а, — качает головой Луиш. Берет кофе и дует на него, не сводя с меня глаз.

Я неодобрительно приподнимаю брови и протягиваю ему блюдо.

— Итак, — говорит он, не принимая его, — слышал, ты теперь наша собственная плюшка?

— Кто? — вытаращиваюсь на него я.

— Плюшка. Ты разве никогда этого слова не слышала? В «Формуле» мы так называем девчонок вроде вас.

— Вы зовете нас «плюшками»? — Я в ужасе.

— Ну да. — Луиш пожимает плечами и спокойно добавляет: — Не убивай гонца.

— Привет, Луиш! — Холли выходит из кухни. — Эй, ты, должно быть, голоден. — Она смотрит на тарелку в моих руках. — Не могу поверить, что ты предпочел моим прекрасным хлопьям эту гадость.

Луиш бросает взгляд на яичницу.

— М-м-м. Наверное, все-таки возьму хлопья.

— То есть, это тебе уже не нужно? — перебиваю я, кивая на тарелку.

— Нет, спасибо. — Ему хватило наглости мне подмигнуть!

Я раздраженно разворачиваюсь и счищаю бекон и яйца в мусорное ведро за сервировочным столиком. Когда заканчиваю, Холли насыпает хлопья в миску.

— Еще орехов? — спрашивает она.

Луиш с удовольствием кивает.

— Слышала, как он только что назвал меня? Нас? — я едва не срываюсь на крик.

— Нет, и как же? — Холли виновато улыбается пилоту.

— Плюшками! — взрываюсь я.

— Это наше прозвище, Дейзи, — смеется она.

— Что, твое и мое? — Весьма неприятный сюрприз.

— Нет! — Она успокаивающе машет рукой. — Всех нас. Всех администраторов. Во всех командах так. Это любя.

— Ну, об этом я не знал, — бормочет Луиш.

Холли вручает ему полную миску хлопьев.

— Хочешь белковый коктейль?

Луиш смотрит на свой кофе и склоняет голову набок.

— А давай.

Я стою и сверлю его взглядом.

— Что? — невинно спрашивает он.

В эту секунду в шатер входит Уилл, и выражение моего лица, должно быть, сразу меняется, потому что Луиш резко поворачивается посмотреть, кто привлек мое внимание. Быстро притворяюсь, что навожу порядок на сервировочном столике, и замечаю, что Уилл подсаживается к Таркину и Фредерику. Перевожу взгляд на Луиша и вижу искорки в его глазах.

Позже днем упорно работаю и тут слышу, что кто-то меня зовет.

— Привет, Дейзи!

В дверях стоит Пит.

— Чего тебе? — кричу я в ответ.

— Вечером гулять пойдем?

— А какие планы?

Он оглядывается, словно удостоверяясь, что никто не подслушивает.

— Собираемся надраться в городе.

— Опять? Разве ты не должен подавать пример? — шучу я. — Ты же главный механик!

— Ну да, а ты главная плюшка. — Он усмехается, и я замечаю, что двое поварят тоже обмениваются улыбками.

— Да что такое с этим словом? — возмущаюсь я. — Я его только сегодня утром услышала, а теперь оно у всех с уст не сходит!

Пит хохочет.

— Ага, Луиш нам рассказал, какая ты с утра была сердитая.

Снова этот тип.

— Он ведь к нам не присоединится?

— Не-а, идет на какой-то спонсорский ужин.

— Опять?

— Ага. Постоянно. Он их ненавидит.

— Хреново для него. Тогда я с вами, — надменно говорю я. — Если он не пойдет.

— Не гарантирую, что он не появится позже…

Мы остановились в отеле в городе, и механики живут там же, поэтому мы договариваемся встретиться вечером в отельном баре. Мы с Холли снова работаем в раннюю смену, и Фредерик отпускает нас сразу после ужина. К счастью, Клаус и Гертруда не любители тусоваться, так что для нас все складывается как надо.

Мы идем в бар с прекрасным видом на 88-этажные башни-близнецы Петронас, светящиеся в ночи. Даже спустя час мне сложно оторвать взгляд от странных небоскребов в исламском стиле и соединяющего их моста, но когда Дэну приходит сообщение от Луиша с вопросом, где мы, я тут же переключаюсь на товарища.

— Прошу, не говори ему!

Дэн смеется, набивая ответ.

— Почему он тебе не нравится?

— Не знаю, кому вообще он может нравиться!

— Что он тебе сделал? — настаивает Дэн.

— Чуть меня не переехал, потом назвал обезьяной с гранатой, и это только начало.

— Да он просто тебя поддразнивает…

— Да нет же! — завожусь я.

— Ладно, ладно, — сдается Дэн.

Позже, когда появляется Луиш, я все еще сердита. Не вижу, кто идет следом за ним, пока они не подходят к нашему столу.

— Уилл! — кричит Пит.

У меня от восторга кружится голова. Пока парни вскакивают, чтобы пожать пилотам руки, я бросаю взгляд на Холли. Она в ответ закатывает глаза.

— Подвинься, а?

Поднимаю взор и вижу стоящего рядом Луиша. Должно быть, я затормозила, потому что он толкает меня в плечо и указывает на соседний стул. Я неохотно пересаживаюсь.

— Как дела, плюшка? — устроившись, спрашивает Луиш.

Сердито смотрю на него.

— Ты правда ждешь ответа?

Он откидывается на спинку стула и улыбается. Белые зубы сверкают в приглушенном свете.

— Я тебе не нравлюсь, да?

— С чего ты взял? — язвлю я, бросая взгляд на окруженного механиками Уилла.

Луиш это замечает, наклоняется ближе и заговорщически шепчет:

— А он нравится, не так ли? — И смеется, заметив мой испуг. — Не волнуйся, я нем как рыба.

— Fottiti! — шиплю я.

— А это еще что такое? — Улыбка не сходит с его лица, и мне хочется отвесить ему пощечину.

— Это значит «отвали», если культурно.

— Nossa Senhora… — Луиш с потрясенным видом вновь откидывается на спинку стула.

Я не говорю по-португальски, но эти слова понимаю — Богородица, Дева Мария.

— А ты та еще штучка, — добавляет Луиш.

Тут же жалею, что была с ним так резка. По выражению его лица ясно, что он действительно только шутил, а я повела себя как последняя стерва, но я все равно упрямо скрещиваю руки на груди.

Луиш барабанит пальцами по столику и, не улыбаясь, смотрит через стол на Холли.

— Она опять тебе гадости говорит? — спрашивает та, пытаясь разрядить обстановку.

— Ах если бы, — кричит в ответ Луиш.

Следовало бы извиниться, но слова не идут. Через минуту Луиш встает.

— Надо выпить, — вздыхает он и идет к группке парней у бара.

Холли устремляет на меня неодобрительный взор.

— Знаю, знаю, — киваю я.

Она никак это не комментирует, но радостное головокружение сменяется неприятной тошнотой.

Бросаю взгляд на Уилла, он это замечает и присоединяется к нам.

— Как вы тут?

— Привет! — воспаряю я.

— Купить вам выпить? — Он переводит взгляд с Холли на меня.

— М-м-м… — Подруга обдумывает вопрос.

— Нет-нет, у нас все есть! — встреваю я. Прости, дорогая, но мне не хочется его отпускать. — Садись! — Показываю на стул, на котором недавно сидел его товарищ по команде.

— Обычно тебя на тусовках не видно, — замечает Холли, когда Уилл усаживается.

— Ну, Таркину это бы не понравилось, — усмехается он. — Луиш меня затащил. Обещал, что только на час… — Он смотрит на часы, потом на бразильца и парней у бара.

— Что ты пьешь? — из чистого любопытства спрашиваю я.

— Воду. — Он поднимает свой стакан. — В такую жару нужно поддерживать баланс жидкости в организме.

— Влажность сегодня, наверное, процентов семьдесят? — Я кривлюсь.

— Вроде того.

— Ты вообще употребляешь алкоголь? — вмешивается Холли.

Уилл усмехается.

— Иногда.

— Только шампанское на пьедестале? — предполагаю я и тут же осекаюсь, вспомнив, что на прошлой неделе Альберта сказала Луишу что-то вроде того.

— Наверное, я схожу к стойке, — говорит Холли, отвлекая собеседника от моего смущенного лица.

— Лучше я. — Уилл тоже встает, но подружка так просто не сдается.

— Нет! Я феминистка и не люблю, когда мужчины за меня платят.

Это полный бред, но уловка сработала.

Уилл снова усаживается. Повисает неловкая пауза, поскольку я не могу выдавить ни слова, но наконец он говорит:

— Ты ведь не в нашем отеле живешь?

— Нет, но в Бахрейне буду.

— Здорово.

«Почему здорово? Я тебе там нужна? Зачем?

Девушка, Дейзи, помни, у него есть девушка!»

— А твоя… Лора приедет на выходные? — Ее имя нехотя срывается с языка.

— Нет, она идет на какой-то вечер в Лондоне.

— Благотворительный?

— Именно.

— Скучаешь по ней?

— Конечно. — Он внимательно на меня смотрит. — Но мы так много лет живем, поэтому привыкли.

Я смущенно отвожу взгляд.

— А у тебя есть бойфренд? — внезапно спрашивает он.

— Э-э, нет.

— Правда? — Он удивлен.

— А что? — Неужели я защищаюсь?

— Нет, если ты не хочешь заводить отношения, то все нормально.

— Я к тому, что я могла бы, если бы хотела…

— Уверен, что так, — улыбается он.

— Но я не хочу. — «Дейзи, заткнись!»

— Вполне понятно. — Он снова проверяет, который час. Cazzo, я все испортила.

— А твои родители часто приезжают на гонки? — быстро меняю я тему. Не хочу болтать о ерунде. Времени мало.

— Нет, очень редко.

— Почему? — Мне так хочется узнать его получше…

Он ставит ногу на подножку и обхватывает рукой колено. Не дождавшись ответа сразу, начинаю жалеть о вопросе, но тут он говорит, вытирая конденсат со стакана:

— Мы не сильно близки.

— И так было всегда? — Поворачиваюсь, чтобы смотреть прямо на него, и молюсь, чтобы он тоже поднял глаза.

— В основном да, — признается Уилл, бросая на меня взгляд. — С самого детства, когда они отослали меня в закрытую школу. Да, были моменты… — Он замолкает.

— Например? — подбадриваю я.

— Вспоминал, как одна из наших лошадей вырвалась из стойла и едва меня не растоптала, когда я был совсем маленьким. Мама тогда очень переживала. — Я задерживаю дыхание: невероятно, что он мне все это рассказывает. Тут его голос становится жестче: — Но в целом, думаю, она держала меня на расстоянии. А отец так вообще всегда. — Он отпивает глоток воды.

— Печально, — бормочу я, не сводя с собеседника глаз.

— Да нормально, — небрежно бросает он и снова ставит ногу на пол. — Со временем привыкаешь.

— Нет, — твердо возражаю я. — К такому привыкнуть невозможно.

Он долго смотрит мне в глаза. Его боль проникает в меня, но я не отвожу взгляда.

— Наверное, сейчас они тобой гордятся, — тараторю я, желая все исправить.

Уилл смущается, качает головой и коротко усмехается.

— Не знаю, зачем я тебе все это выложил.

Я замолкаю. Он снова косится на стойку и поднимается:

— Надо бы выловить Луиша.

— Он, наверное, подцепил себе ТП, — без обиняков говорю я.

— Я ему передам, что ты это сказала, — фыркает Уилл.

— Нет, не надо! — пугаюсь я. — Он и так терпеть меня не может.

Уилл улыбается, явно думая, что это шутка.

— Идешь? — Он кивает в сторону стойки. — Не хочу оставлять тебя тут одну.

Оглядываюсь и вижу, что Холли с Питом пьют шоты.

— Конечно. — Подруга оставила на стуле сумку, поэтому беру ее, и мы идем к команде.

— Дейзи! — кричит Дэн. — Давай сюда, бахнем по маленькой!

— Мне вставать через пару часов! — смеясь, отвечаю я. — Как и тебе, кстати!

— А где Уилл? — спрашивает Холли.

И правда, а где он?

Я лихорадочно озираюсь, но его нигде не видно. Тут же чувствую себя не в своей тарелке, не на одной волне со всеми. Если Уилла здесь нет, мне тут тоже не место. Где же он? Неужели…

— Он ушел, — вторгается в мои мысли голос Луиша, словно выстрел в голову.

Я отказываюсь на него смотреть.

— Да все нормально, плюшка, завтра увидитесь.

— Прекрати меня так называть! — ору я. Все поворачиваются и смотрят на меня.

— Дейзи! — удивленно подскакивает Холли.

— Ну все, я сваливаю! — И со взглядом, способным испепелить любого, кто встанет на моем пути, выбегаю из бара.

 

Глава 5

На завтрак Луиш является первым. Отказываюсь поднимать на него глаза, поэтому Холли перехватывает инициативу и радушно спрашивает:

— Что желаешь?

— Мюсли. И парочку картофельных оладьев.

«Прекрасный здоровый выбор, Луиш», — думаю я, но вслух ничего не произношу.

— Кофе? Сок? Молочный коктейль? — продолжает Холли.

— Сок. Спасибо.

И все. Он уходит. Я смущенно смотрю ему в спину.

— Что? — шепчет Холли.

— Он мне ничего не сказал.

— И после вчерашнего ты еще удивляешься?

Хм, ну да. Иду в кухню, чтобы принести еще тостов и быстро прибраться, а когда возвращаюсь, Уилл уже уходит от раздачи. Разочарованно провожаю его взглядом. Холли, к счастью, не акцентирует на этом внимание.

В следующий раз вижу его, пробившись через невозможную влажность к боксам. С собой у меня перекус для пилотов и механиков, которые слишком заняты для полноценного перерыва. В гаражах на трассе «Сепанг» в Куала-Лумпуре есть комната отдыха для гонщиков, и когда я собираюсь уже возвращаться в гостевую зону, из нее выходит Уилл в полной экипировке.

— Хорошо вчера погуляли?

— Отлично! — «До того, как ты ушел по-английски». — Готов к квалификации? — задаю я глупый вопрос.

— Так точно. — Он похлопывает по зажатому под мышкой шлему.

— Хорошо. — Что бы еще сказать, что бы еще сказать?

Тут из комнаты следом за Уиллом появляется Луиш. Бросает взгляд на нас, но быстро отводит его и идет к своему болиду на другой конец гаража. Рассеянно провожаю его глазами.

— Увидимся позже, — доносится до меня голос Уилла.

Тут же переключаюсь на него.

— Конечно. Удачи!

Он не отвечает, и я, набрав в грудь воздуха, быстро миную жаркое открытое пространство и ныряю в прохладную кондиционированную гостевую зону. Сердце бьется немного быстрее, чем раньше.

В Мельбурне наши пилоты прошли квалификацию, заняв первые места на стартовой решетке, и их результаты удивили всех заинтересованных лиц. Поэтому сегодня команду ожидает пристальное внимание. Получится ли у Траста вновь занять поул? Или Кастро его опередит?

Луиш в итоге сражается за право занять поул, но проигрывает другому пилоту, Нильсу Бредену из Швеции, и приходит вторым, третьим за ним — Кит Брайсон, а Уиллу досталось лишь четвертое место. Хороший результат, но для Уилла, похоже, недостаточный. Субботним днем он рано покидает трассу, тогда как напарник продолжает радостно болтать со спонсорами в гостевой зоне.

Вечером мы с Холли никуда не идем. Ее все еще мучает похмелье, поэтому она уговаривает меня остаться в отеле и посмотреть фильм. Честно говоря, уломать меня было несложно, поскольку я знала, что Уилл сегодня тоже не планирует развлекаться, а слушать шутки механиков или видеть Луиша не было настроения.

Гран-при Малайзии на следующий день проходит почти без инцидентов. Уилл хорошо стартовал и умудрился обойти Кита Брайсона, заняв третье место, а Луиш сохранил за собой второе. Так как оба пилота уезжали с трофеями, наша команда снова очутилась в центре внимания. Но теперь говорили больше всего о Кастро. Он стал лидером чемпионата — впечатляющее достижение для первого сезона в «Формуле-1». Уилл, с другой стороны, участвует в этих гонках уже два года и еще ни разу не выигрывал состязание.

Интересно, как он себя чувствует, видя, как Саймон хлопает его соперника по спине после пресс-конференции? Даже мне, как ни странно, хочется поздравить Луиша, но он постоянно окружен людьми, и я опасаюсь быть прилюдно посланной после пятничных событий.

Ранним вечером, когда мы вовсю заняты уборкой, выхожу из кухни и вижу, что владелец команды болтает с техническим и финансовым директорами. Пилоты разговаривают чуть поодаль, и Уилл жестикулирует, словно показывает маневр, выполненный во время гонки.

Саймон поворачивается и замечает меня.

— А, Дейзи. Мы улетаем, прямо сейчас.

Полагаю, он имеет в виду в Бахрейн. До следующих соревнований еще две недели, но, наверное, спортсменам нужно акклиматизироваться к жаре.

— Ты поговорила с Элли?

Это он о своей помощнице.

— Да, конечно. Она сумела поменять мне отель. — Нервничаю, понимая, что Уилл с Луишем замолчали и теперь прислушиваются к нашему разговору.

— И когда ты прибудешь?

— Э-э, в среду на неделе перед гонками. Так подойдет?

— Мм, не совсем. Думаю, ты понадобишься раньше. Или у тебя другие планы?

Вообще-то да. Мы с Холли собирались на Лангкави.

— А когда нужно, чтобы я прилетела? — Мое сердце сжимается, когда мечты о коктейлях на белом песчаном пляже развеиваются как дым.

— Лучше всего к концу этой недели.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом отвечаю я. По крайней мере пару дней понежиться с подругой у моря удастся. — Поговорю с Элли еще раз.

— Отлично.

Да уж, Холли явно расстроится. Но когда Уилл мне улыбается, мысли о подруге внезапно отходят на второй план.

 

Глава 6

Ну вот, умираю от скуки. Не поймите неправильно, здесь очень красиво. Теплые солнечные деньки… Пятизвездочный отель с видом на искрящиеся воды Манамской бухты… Собственный частный пляж и роскошный бассейн, окруженный пальмами… Знаю, грех жаловаться, но черт возьми! Так скучаю по Холли!

Я вылетела в Бахрейн прямо из Куала-Лумпура, и вместо обычного хихиканья с Холли в бизнес-классе была вынуждена сидеть рядом с Фредериком. Обычно в полетах мы с подружкой сплетничаем и пьем бесплатный алкоголь, но начальник большую часть пути спал, и его храп пробивался даже через наушники. Фильмы на борту не производят должного впечатления, когда фоном идет шум бензопилы.

Оказалось немного неожиданным, что Фредерик тоже летит со мной, но все эти дни я проводила с ним, готовя пилотам и остальным членам команды еду в пентхаусе нашего дорогущего отеля, а потом уходила в свой номер парой этажей ниже. Уилл и Луиш большую часть времени занимались с личными тренерами, Тарквином и Жоау — по настоянию Саймона Луиш выписал последнего из Бразилии.

С Уиллом я почти не виделась. Луиш вел себя мило, но в основном изображал, будто меня не существует, и я до чертиков устала от Каталины. Можно подумать, я ее рабыня. «Принеси то! Подай это! Воды! Немедленно!»

Тьфу.

Жду не дождусь приезда Холли через пару дней, чтобы побродить по базарам в Манаме. Мне не с кем было отправиться смотреть достопримечательности, а очень хочется увидеть огромную соборную мечеть Аль-Фатиха и, если получится, знаменитое дерево, которое несколько столетий растет посреди пустыни, потому что у его корней есть подземный источник! Его называют Древом Жизни, Шаджарат-аль-Хайят, или как-то так.

Да, у меня было предостаточно времени ознакомиться со всеми туристическими брошюрами в номере, можете себе представить?

Но на пятый день решаю, что с меня хватит, и ради смены обстановки спускаюсь в бар отеля. В отличие от соседней Саудовской Аравии алкоголь в Бахрейне разрешен, но пить мне тут не с кем. Уилл практически трезвенник, а Луиш… это Луиш. Но после четырех одиноких вечеров у бассейна и валяния перед теликом в номере у меня созревает мысль, что если так уж получается, напьюсь одна. Хотите — зовите меня алкоголичкой.

Из бара открывается вид на бассейн, за которым простирается голубой океан. Стою и пару минут любуюсь пейзажем, попивая коктейль через соломинку. А потом обнаруживаю за столиком у окна темноволосого мужчину. Луиша.

Волна облегчения заставляет меня зарыть топор войны и направиться к нему. Уже совсем рядом до меня доходит, что у него, возможно, свидание, но отступать уже поздно. Луиш меня заметил.

— Привет, плюшка, — здоровается он.

Сажусь, слишком соскучившаяся по обществу, чтобы огрызаться.

— Привет, testa di cazzo, — с улыбкой отвечаю я.

— Головка члена?

— Ты быстро учишься.

— А то. Выпьем! — Он наклоняется вперед и чокается со мной.

— Что пьешь?

— Водку с тоником.

— А знает ли об этом твой личный тренер? — приподнимаю бровь я.

— Нет, если ты не собираешься с ним поделиться.

— Посмотрим на твое поведение.

Он улыбается, и я усаживаюсь поудобнее.

— Ну что, как тебе здесь? — спрашивает он, покачивая своим стаканом.

— Скучно.

— Не с кем поиграть?

— Нет. Скучаю по Холли.

— Можешь поиграть со мной.

— Думаю, у тебя и без меня женщин хватает.

— Но не сегодня, плюшка.

— Отвали. Или как ты тогда сказал? Va se lixar?

— Ты даже запомнила. Говоришь по-португальски?

— Боюсь, нет. Только по-итальянски.

— Почему именно этот язык?

— Моя мама итальянка, — объясняю я. — Хотя я большую часть жизни прожила в Америке.

— Значит, тебя воспитывали двуязычной?

— Забавно, но нет. Мама никогда не говорила со мной по-итальянски. Я выучила язык уже в подростковом возрасте.

— Типа возвращение к корням?

— Верно. — М-м-м. Весьма проницательно. Для идиота. — Бабушка и дедушка с материнской стороны жили в Италии, и в одиннадцать лет я поехала к ним на летние каникулы. Они плохо говорят по-английски, поэтому я начала учить итальянский по книжкам. Вернувшись в Штаты, взяла курс итальянского в школе. Прости, тебе, наверное, скучно.

— Вовсе нет, — отрицает Луиш. — А что насчет твоего имени? Дейзи Роджерс звучит не очень по-итальянски.

— Нет, это со стороны отца. А мои второе и третье имена вполне подходят: Паола Джузеппе. Паолой меня назвали в честь бабушки, а Джузеппе — мамина девичья фамилия.

— Паола. Слышится тут что-то дерзкое. Думаю, подходит тебе больше, чем Дейзи.

Не впервой мне такое слышать, и при воспоминании о предыдущем разе меня передергивает.

— А ругаться по-итальянски кто тебя научил?

— Один мальчик, с которым я встречалась, — смеюсь я.

— Ага! Понятно.

— Папе это очень не понравилось, — добавляю я.

Луиш с интересом наклоняется вперед.

— Лицемерно звучит, если учесть то, что он женился на твоей маме.

— Я и без тебя знаю, что мой папаша лицемер.

Стоп, с чего я ему все это рассказываю? Надо сменить тему.

— А что насчет тебя? Ты в хороших отношениях с семьей?

— Нас очень много, но в целом да.

— Много?

— Мама, папа, три сестры и четверо братьев.

— Ничего себе!

— Тринадцать двоюродных братьев и сестер, пятеро дядьев и четыре тетушки.

— А бабушки и дедушки?

— Все живы и здоровы.

Вздыхаю.

— Ух ты. Завидую белой завистью.

Он снова откидывается на спинку стула. Делаю то же самое и ставлю мыски серебристо-серых балеток на подножку.

— Еще один? — Луиш показывает на мой коктейль и щелкает пальцами, подзывая официанта.

— Конечно.

Подходит официант и принимает заказ. Через несколько минут возвращается с нашими напитками.

— Итак, — говорит Луиш, закидывая ногу на ногу таким образом, что лодыжка правой ноги ложится на колено левой. На нем красная футболка и темно-синие джинсы. — Что у вас с Уиллом?

— В смысле? Ничего у нас нет! — Чувствую, что краснею.

— Можешь со мной поделиться, я никому не скажу.

— Ну конечно, — язвительно парирую я. — Совсем как никому не рассказал, что я тебе чуть ноги не переломала.

Луиш хохочет и едва не проливает коктейль.

— Я просто шутил, — машет он рукой.

— Если бы Саймон это услышал, меня бы уволили, — педантично замечаю я.

— Вообще-то он слышал.

— ЧТО?

— Да не писай в трусики, плюшка, я же не знал, что он стоит прямо за мной.

— Писай в трусики? Ты такая шовинистическая свинья!

— Спасибо за комплимент. — Он улыбается, сверкая белыми зубами.

— И что он?..

— Просто спросил, все ли со мной в порядке, не сильно ли было больно, а я рассмеялся и заверил, что, конечно, нет, ты не шибко старалась.

— Прошу, скажи, что ты шутишь… Господи, поверить не могу, что он меня не уволил.

— Куда там. Ты получила повышение.

— Но не благодаря же тебе! — рявкаю я.

— Вообще-то…

— Что ты имеешь в виду?

— А ты думала, Уилл замолвил за тебя словечко? — ухмыляется он.

Разочарование наваливается тяжелым грузом. Утыкаюсь взглядом в стол.

— Боже, какая же ты смешная. Видела его подружку?

— Нет, а ты? — Теперь мне любопытно.

— Ага, на вечеринке в Лондоне перед началом сезона. Симпатичная.

Я молча изучаю свой коктейль.

— Но до тебя ей далеко, — добавляет Луиш. Смотрю на него и замечаю в глазах знакомые искорки.

— Заткнись, — на автомате выдаю я, но улыбаюсь. — А как насчет тебя? У тебя есть девушка?

— Нет. Было бы жестоко ограничиваться всего одной, когда вокруг столько желающих.

С притворным отвращением качаю головой.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать шесть. А что?

— Прямо как мне! — не удерживаюсь от восклицания я, хотя собиралась сказать, что он еще не дорос, но теперь крыть нечем.

— И Уиллу, — присовокупил Луиш.

— Да ладно? Ничего себе совпадение!

— И не говори, — с легким сарказмом соглашается он. Допивает коктейль и поднимает пустой стакан. — Повторить? — Я киваю, и его рука взлетает вверх.

— Бутылку шампанского, пожалуйста, — просит он подошедшего официанта.

— Минутку, сэр, — кланяется тот.

Начинаю возражать, но Луиш меня перебивает:

— Как можно скорее.

— Я думала, ты не пьешь шампанское? — Ничего не понимая, провожаю взглядом торопливо удаляющегося официанта.

— Не пью, но хочу пошутить над Уиллом.

— Уиллом?

— Не смотри! — шипит Луиш, но я уже выпрямляю спину, будто заяц в свете фар. — Ты вся как на ладони, — укоряет меня собеседник, прикрывая лицо рукой.

— Где он? — требую ответа я.

— Тс-с!

— Где? — Невыносимо думать, что он вернется в номер, так меня и не увидев.

Официант выходит из-за барной стойки с бутылкой шампанского, а Луиш встает и окликает товарища:

— Уилл!

Я его по-прежнему не вижу, но с моего места стойка регистратора не просматривается.

— Идет сюда, — улыбается мне Луиш, вновь усаживаясь.

— Ты надо мной что, прикалываешься? — спрашиваю я, когда официант выдергивает пробку и наливает игристое вино в высокие бокалы. Теперь он полностью загораживает мне обзор.

— Спасибо, хватит, — говорит официанту Луиш. Перегибается через стол и вручает мне шампанское.

— Привет! — Внезапно возле нас появляется Уилл, и мое сердце сжимается. — О, и тебе привет! — удивленно добавляет он, заметив меня. Переводит взгляд с меня на Луиша и обратно, и меня охватывает жуткое предчувствие, что он неправильно истолковал происходящее.

— Привет! — сердечно здороваюсь я, пытаясь исправить ситуацию. — Садись, садись! Можно нам еще один бокал? — кричу я вслед уходящему официанту, едва не срываясь на визг.

— Нет-нет, — отказывается Уилл.

— О, да, точно, ты же не пьешь. — Хихикаю. Это нервы — да и после нескольких дней воздержания алкоголь быстро ударил мне в голову.

— Я как раз собирался на боковую.

— Нет! Останься с нами! — Я встаю и пытаюсь подтащить один из на поверку тяжеленных стульев к нашему столу.

— Не хочу вам мешать, — отнекивается Уилл.

— Вовсе ты нам не мешаешь! — настаиваю я. — Правда, Луиш? Он ведь не помешает?

— М-м-м? — Этот гад вальяжно откидывается на спинку стула и отпивает из бокала.

— Скажи ему, пусть садится! — Так, мой голос уже звучит пугающе.

— Конечно, садись.

Уилл присаживается, и я тут же разворачиваюсь к нему.

— Где ты был?

— Тренировался.

— Допоздна трудишься. — Впечатляет.

— Угу, устал как собака.

— Ну давай по бокальчику с нами, — уговариваю я. — Я тут от скуки помирала.

Официант приносит еще один бокал.

— Мне минеральной воды, пожалуйста, — просит Уилл. На нем бейсболка с логотипом одного из спонсоров команды, и когда он ее снимает, становится видно, что его светлые волосы слегка примялись. — Так почему ты скучала? Мы разве недостаточно тебя нагружаем?

— Нет. — Мотаю головой.

— Надо бы это исправить, — ухмыляется Луиш.

— Похоже, ты уже начал, — говорит ему Уилл. Мне показалось или в его голосе действительно прозвучали ледяные нотки?

— Делаю, что могу, — пожимает плечами напарник.

— Сегодня тренировался?

— Так лениво было.

Уилл приподнимает брови. Но ведь Луиш выходил! Я видела, что он куда-то ходил с тренером.

— Ты… — начинаю я, но Луиш меня перебивает.

— Выпьем? — Его темные глаза словно о чем-то меня предупреждают. Закрываю рот и послушно поднимаю бокал.

— Спасибо, — благодарит Уилл официанта, который как раз принес ему воду.

Слова не идут на ум. Сейчас Луиш знает обо мне больше, чем Уилл. Как странно, что люди, на которых по большому счету наплевать, подчас знают тебя лучше всех. В их компании расслабляешься, потому что какая разница, что они о тебе подумают. Если недостатки их отпугнут, ну и что?

Но мне не хочется лишаться этой возможности получше познакомиться с Уиллом. Мне просто неудобно говорить с ним в присутствии Кастро. Нужна безопасная тема. Вот!

Смотрю на Луиша и прищуриваю глаза.

— И где же в эти выходные Альберта?

— Без понятия, — пожимает он плечами.

— Что, ты ей не позвонил? — прикидываюсь я невинной овечкой. — Не написал? Не отправил смс? Бойфренды так себя не ведут.

— Бойфренды! — Он отшатывается в притворном ужасе.

— Не могу поверить, что ты так пренебрежительно отнесся к сестрице жены босса.

— Она получила то, что хотела, — подмигивает Луиш.

— Сомневаюсь, — хмурюсь я, смеряя его взглядом.

Он добродушно усмехается.

— Поматросила меня и бросила. Сбежала к муженьку в Испанию.

— Она замужем? — ахаю я, потрясенно уставясь на Луиша.

Тот смеется.

— Шучу. Никогда не ворую чужих девушек. — Он косится на меня, и в его глазах ясно читается: «В отличие от некоторых».

— Как и я! — не удерживаюсь я от реплики.

— Разве она Каталине не двоюродная сестра? — уточняет Уилл, явно не заметив этот обмен намеками.

— О да, — кивает Луиш.

— Да кому какое дело? — поднимаю брови я.

Луиш смеется. Уилл откидывается на спинку стула и вытягивает ноги под столом. Проводит руками по волосам и зевает.

— Мы тебя задерживаем? — спрашивает Луиш.

— Наверное, пойду в номер, — говорит Уилл и выпрямляется.

Нет!

— Выпей с нами еще, — прошу я.

— Спасибо, мне уже пора, — отказывается он, поднимаясь.

— Должен бежать, звонить своей подружке, — подтрунивает над ним Луиш.

Уилл подмигивает ему и улыбается мне.

— Увидимся утром.

Я вновь откидываюсь на мягкую кожаную спинку и удрученно провожаю его глазами.

Луиш тихо присвистывает. Прослеживаю за его взглядом и вижу, что к стойке подсаживаются две длинноногие блондинки. Смотрю на Луиша, но он по-прежнему пялится на них. Внезапно замечаю что-то на стуле Уилла.

— Эй, Уилл забыл кепку. — Беру ее с сидения. Можно отнести ее наверх, пока он еще не лег.

— М-м-м? — отвлеченно мычит Луиш.

— Я спать. — Встаю.

Он наконец удосуживается обратить на меня внимание.

— Спать?

— Да. — Прячу кепку за спину.

— Ладно. А я, пожалуй, пойду к бару. — Он лениво поднимается со стула, и я закатываю глаза. — После вас.

— Нет, после вас, — отказываюсь я. Не хочу, чтобы он обнаружил мою добычу. Он пожимает плечами и больше не настаивает. — Спокойной ночи! — прощаюсь я, быстро меняя положение рук и разворачиваясь к дверям.

— Пока! — говорит Луиш, даже не глядя в мою сторону, пока я иду к лифтам и нажимаю на кнопку вызова. Уже в кабине смотрю, как меняются красные цифры на табло на каждом этаже. Наконец лифт плавно останавливается. Двери открываются, и я вижу на площадке Уилла.

— Привет! — удивляется он.

— Привет! — так же удивленно отвечаю я. Выхожу из кабины. — Принесла твою кепку.

— О, спасибо. — Он забирает у меня бейсболку и вертит ее в руках. — А я как раз думал, спуститься за ней или нет.

— Ну, я избавила тебя от необходимости возвращаться. А почему ты сомневался? Слишком устал, чтобы отправляться в такой долгий путь? — шучу я.

Он надевает кепку и, скрестив руки на груди, прислоняется к стене.

— Э-э, вообще-то я не знал, стоит ли вновь мешать вам с Луишем.

— Ха! Ты, верно, шутишь. Там нечему мешать.

На его лицо падает тень от козырька, но видно, что он улыбается.

— Серьезно, — торопливо объясняю я. — Я помирала от скуки, и только поэтому согласилась выпить с этим придурком.

Уилл смеется.

— Какое облегчение.

— Да? Почему?

— Я думал, что стоит предупредить тебя с ним не связываться, в духе старшего брата.

Не обращаю внимания на последнюю оговорку.

— И вовсе необязательно. Я прекрасно знаю, что Луиш за фрукт. Кстати, он, наверное, сейчас как раз склеил в баре двух ТП.

Уилл усмехается.

— Ну, когда в следующий раз станет скучно, приходи ко мне смотреть кино.

— Правда? — Сердце начинает биться быстрее.

— Конечно.

Так и тянет спросить, когда можно прийти, но боюсь показаться озабоченной. Сейчас? Пожалуйста, Боже, пусть он позовет меня сейчас.

— Завтра, если захочешь, — предлагает он, отталкиваясь от стены и выпрямляясь.

Прекрасно! Сегодня я все равно слегка поддатая.

— Свидание! — восторженно говорю я. — То есть, не совсем свидание… ну, ты меня понял.

Он смеется.

— Что будем смотреть? — меняю я тему. — Пожалуйста, только не про войну.

— Ничего не обещаю, — заявляет он, направляясь к своему номеру. — Но все будет хорошо, если ты не начнешь заставлять меня смотреть какую-нибудь девчачью ерунду.

— Хорошо! — кричу я ему вслед.

— Спасибо за кепку! — откликается он, вставляя ключ-карту в разъем и открывая номер.

— Не за что! — Но за ним уже закрылась дверь.

 

Глава 7

Вечером следующего дня, ровно в восемь, нервно стучу в дверь номера Уилла. Он кажется немного запыхавшимся, когда открывает.

— Заходи, — приглашает он меня внутрь.

— Я не вовремя? — осторожно спрашиваю я.

— Нет, все нормально. — Он закрывает за мной дверь. Лишь тогда я замечаю, что на нем по-прежнему футболка от формы, причем явно потная.

— Ты что, только вернулся с тренировки?

— Ага, Тарквин меня сегодня задержал.

— О, прости. Надо было позволить тебе принять душ, перекусить и все такое. — Я неловко топчусь в прихожей.

— Нет-нет, не волнуйся. Ну… — Он смотрит на свою футболку. — От душа я бы не отказался.

— Тогда я погуляю и вернусь?

— Может, просто посидишь перед теликом? Я быстро.

— Это твой конек! — вворачиваю я, и тут же прикусываю язык. Уилл выглядит так, словно не понял сомнительную шутку с намеком на его профессию. Я не собираюсь ее объяснять, поэтому показываю туда, где предположительно находится гостиная.

— Ага, иди. — Он, в свою очередь, направляется в ванную.

Его люкс огромен и обставлен современной мебелью. Перед здоровенным телевизором с плоским экраном стоят два диванчика, обтянутых серой замшей, а в спальне я замечаю гигантскую кровать. Мило.

Сажусь на диванчик и кладу ноги на кофейный столик, потом ставлю их на пол, скрещиваю, а руки складываю на груди. В ванной включается душ. Вздыхаю…

Наклоняюсь и беру пульт с кучей кнопок. На что тут нажимать? Направляю его на телевизор и жму красную кнопку. Экран оживает.

О господи, Уилл смотрел порноканал! Быстро! Быстро! Переключить, пока он не вышел! Лихорадочно жму на кнопки, слыша, как вода перестает течь, но на экране только высвечиваются цифры, которые я нажимаю, а канал не меняется. Cazzo! Что же делать? В панике изучаю пульт и жму на кнопку ввода. Пытаюсь снова набрать пару цифр, затем «Ввод». Канал переключается одновременно с тем, как дверь ванной открывается и в облаке пара выходит Уилл.

— Да, меня зовут Игги-Пигги…

Из колонок звучит песенка. Бросив взгляд на экран, вижу, что «смотрю» детский канал. Вернувшись к Уиллу, замечаю, что под белым полотенцем явно ничего нет. Ух!

— Забыл взять чистую одежду, — извиняется он за свой наряд — или его отсутствие — проходя мимо диванов в спальню. Поворачивается, чтобы закрыть огромную дверь на полозьях, разделяющую комнаты, но получается не до конца. Изгибаюсь, чтобы быстренько подсмотреть за ним, и у меня едва не случается сердечный приступ при виде его голой задницы. Слегка потрясенная, вновь пытаюсь сосредоточиться на танцующем на экране странном синем существе. Можно попробовать снова переключить канал, но это рискованно. Спустя несколько секунд Уилл присоединяется ко мне.

— «Волшебный сад»? — усмехается он, кивая на изображение.

— Вот как это называется?

— Ага. Моя племянница большая поклонница.

— Сколько ей лет?

— Три. — Он плюхается на соседний диванчик.

— Дочка брата или сестры? — спрашиваю я, и тут же задаюсь вопросом, а вдруг он говорит о ребенке кого-то из родственников Лоры. Так ли они близки, чтобы Уилл считался их детям дядей?

— Сестры. — Между делом Уилл кладет ноги на кофейный столик.

— Твоей сестры?

— Да, — осторожно отвечает он, словно говоря с умственно отсталой.

— Я имела в виду, возможно, речь не о твоей сестре, а о Лориной, — поясняю я и тут же испытываю желание пнуть себя в живот за то, что напомнила ему о девушке.

— А, теперь понятно, — кивает он. — О своей. Лора единственный ребенок.

— А-а, сочувствую. Я тоже.

— Правда?

— Угу. Всегда хотела братика. Или сестричку. Или хотя бы кошку. Черт, меня устроила бы даже золотая рыбка!

Уилл смеется и откидывает мокрые волосы со лба, а потом небрежно кладет мускулистую руку на спинку диванчика.

— Так ты страдала от одиночества?

— Немного. А Лора?

— Не-а. У нее был я. — Он усмехается.

М-м-м.

— Так вы росли вместе?

— Ага, ее родителям принадлежала ферма по соседству.

— И вы там постоянно безобразничали на сеновале? — Господи, да что я такое несу?

Похоже, ему смешно.

— Я был хорошим мальчиком.

«Ага, так вот почему ты смотришь порноканал?»

— Что такое? — спрашивает Уилл, видя ехидное выражение моего лица.

— Готова поспорить, ты не такой хороший, каким стараешься себя показать, — выпаливаю я, не успев подумать.

— Правда? — удивляется он и скрещивает руки. — С чего ты взяла?

Ну вот, приехали.

— Да просто так.

— Нет уж, дамочка, сказала А, говори и Б. — Он приподнимает бровь. Я бы подумала, что он флиртует, но ведь у него есть девушка.

— Будем смотреть этот фильм? — пытаюсь сменить я тему.

— Вряд ли.

— Не знаю, как обращаться с этой штукой, — признаюсь я, поднимая пульт.

— Дай сюда. — Уилл убирает ноги со столика и наклоняется ко мне. Протягиваю ему пульт, выдыхая с облегчением, что удалось выпутаться из скользкой ситуации. И тут он выключает телевизор. Ну и ну.

— Что ты делаешь? — с невинным видом интересуюсь я.

Он снова закидывает ноги на столик.

— А Лора назвала бы тебя хорошим мальчиком? — продолжаю я. Голова слегка кружится.

Он снова приподнимает бровь.

— Это ее надо спрашивать.

— Я бы спросила, но она никогда не приезжает на гонки.

Уилл задумчиво выпячивает губы. Потом поднимает пульт и вновь включает телик. Слышу стоны и вздохи, прежде чем на экране появляется картинка.

— Иисусе, чертов телик! — бормочет Уилл, быстро переключая канал.

Я хохочу.

— Что? — не понимает он, и тут до него доходит. — Ты на него попала? — Он покачивает пультом и улыбается: — Поэтому ты считаешь меня плохим мальчиком?

Не в силах говорить, я киваю.

Он тоже смеется.

— Значит, если я смотрю порно, то я негодяй?

— Ну… — Обдумываю его вопрос.

— А вдруг мне одиноко? — перебивает он. — Ты же сама видишь, что моя девушка не приезжает на гонки…

— Да делай, как тебе нравится, Уилл, — беспечно говорю я, а он не сводит с меня красивых голубых глаз. — Что? — спрашиваю я, когда пауза затягивается. От его пристального взгляда у меня начинает колотиться сердце.

— Ничего. — Он нажимает несколько кнопок на пульте, и на экране появляется каталог кино. — Так что выбираем?

— «Дебби покоряет Даллас»? «Глубокую глотку?» — Меня снова разбирает смех.

— И вот откуда такая хорошая девочка, как ты, знает названия порнофильмов?

Я тут же парирую:

— А откуда такой хороший мальчик, как ты, знает, что я говорю о порнофильмах?

Он косится на меня.

— Готов поспорить, что ты плохая девочка.

Хочешь удостовериться сам? Нет! Лора! Лора! Лора!

— А Лора хорошая девочка?

Он переводит взгляд на экран.

— Конечно. — У меня перехватывает дух. — Ладно, — продолжает Уилл, — так что? «Мост через реку Квай»?

— Шутишь? Это же о войне!

— «Большой побег»?

Опять! Притворно сердито смотрю на него, и он наклоняется и бросает пульт на мой диванчик.

— Выбирай ты.

Сорок пять минут спустя просмотр «Когда Гарри встретил Салли» прерывается мерным дыханием Уилла. Поворачиваюсь и вижу, что он уснул. Минуту не свожу с него глаз: грудь вздымается и опускается, словно гипнотизируя, а лицо такое умиротворенное. Наконец неохотно отрываю взгляд, выключаю телевизор и тихо покидаю номер. Все равно я уже тысячу раз видела этот фильм, а если не уйду сейчас, сделаю какую-нибудь глупость, например, лягу к Уиллу под бочок.

 

Глава 8

— Я вчера вечером ждал тебя в баре, плюшка. Где тебя носило?

— Доброе утро, Луиш. Как поживаешь в этот прекрасный солнечный день?

— Что, уже снова солнечно? Не заметил.

— В таком случае, может, стоит снять темные очки. Перебрал с выпивкой?

— Пришлось в одиночестве топить свои печали.

— Ну да, конечно. Печали? Какие еще печали? Спорю, что в итоге ты все-таки подцепил себе девушку.

Мы стоим в холле гостиницы с несколькими членами команды, готовые ехать на трассу — впервые с тех пор, как сюда прибыли. Я с радостью предвкушаю встречу с Холли.

— Эй...

Слышу шаги позади себя, оборачиваюсь и вижу Уилла, который по сравнению с Луишем свеж, как майская роза.

— Привет! — щебечу я.

Он подходит к нам и легонько хлопает меня по руке.

— Сначала заставляешь меня смотреть эту муру, а потом встаешь и уходишь, не дождавшись конца! Ай-ай-ай, плохая девчонка.

Меня разбирает смех.

— Ты заснул!

— Что за муру? — встревает Луиш.

— «Когда Гарри встретил Салли». Мы смотрели в номере Уилла, — рассеянно отвечаю я.

Из лифта выходит главный босс, и Уилл шагает к нему. Каталины нет – наверное, решила поваляться подольше. Значит, на этом фронте ничего нового.

— Ты меня продинамила ради «Когда Гарри встретил Салли»?

Игнорирую вопрос и машу рукой Саймону и Фредерику, который тоже только что появился.

— Пора за дело! — Владелец команды хлопает в ладоши, и наша компания следует за ним к выходу, где у ступеней ждут два черных микроавтобуса.

— Я бы никогда не заснул в твоей компании, плюшка, — слышу я чей-то голос над ухом, когда забираюсь в одну из машин. Резко обернувшись, вижу подмигивающего мне Луиша, который садится в соседнюю.

Холли уже на трассе, когда мы прибываем, и я подбегаю к ней поздороваться.

— Привет! Как ты? — Она с трудом переводит дыхание после моего крепкого объятия.

— Мне тебя не хватало! — жалуюсь я.

Она тепло улыбается в ответ:

— Я тоже по тебе скучала. После твоего отъезда пришлось знакомиться с туристами, чтобы хоть с кем-то общаться.

— Симпатичные попадались?

Она воротит нос.

— К сожалению, нет. И меня чуть не укусила обезьяна!

— Да ты что?

На мангровых болотах Лангкави живет множество обезьян. Мы видели нескольких в те два дня, что я провела там, но они не приближались к людям.

— Да. Скотина такая, — сквозь зубы говорит Холли.

— Ты ее что, дразнила?

— Я всего лишь хотела сфотографироваться... — Подруга грустно вздыхает, но тут же вновь включается в работу. — Идем. — Она хватает меня за руку и тащит к кухне. — Что у тебя нового? Выкладывай все-все-все!

— Ну, без тебя было просто ужа-а-асно скучно. Я не знала, чем себя занять, вплоть до двух последних вечеров.

— Двух последних вечеров? Объясни.

— Вчера вечером мы с Уиллом смотрели кино у него в номере...

— Не может быть!

Я быстро ввожу ее в курс дела.

— А за день до этого я напилась с Луишем.

— С Луишем? — восклицает Холли. — Я думала, ты его терпеть не можешь!

— Уилл тоже там был. Недолго.

— Он же не пьет, так?

— Нет.

— А ты напилась?

— Да.

— С Луишем?

— Да.

— Парнем, которого ненавидишь?

— Он не так уж и плох.

— АГА! — тычет она в меня пальцем. — Я же тебе говорила!

— Да, да.

На улице тридцать два градуса, и над трассой курится пыльная дымка. Автодром Бахрейна «Сахир» находится в пустыне, в отличие от нашей гостиницы, расположенной прямо у моря.

Все здесь современное и новое: специально построенные высотные здания из стекла и металла с балконами на фасаде и наружными лестницами. За столиками на солнце сидят несколько гостей. Все это сильно отличается от нынешней английской погоды. Если за выходные там ничего не изменится, в понедельник мы прилетим в заснеженную страну. Надеюсь, наш рейс не задержат.

— Дейзи! — зовет Фредерик. — Подойди сюда, пожалуйста!

— Конечно. — Я выразительно смотрю на Холли и выхожу из кухни навстречу боссу.

— Я хочу, чтобы ты присутствовала на моей встрече с Тарквином и Жоау.

— Хорошо, — отвечаю я, приятно удивленная тем, что меня привлекают к вопросу питания гонщиков.

Остаток выходных провожу с двумя диетологами за обсуждением меню пилотов, и именно на меня возложили подачу нужных блюд в нужное время. Луиш слегка меня путает, беря фалафель вместо вареного цыпленка с овощами, но в целом ведет себя прилично и придерживается разработанного для него режима. Уилл, как и следовало ожидать, безупречен.

В воскресенье прямо перед гонкой иду проведать подопечных в их личных номерах.

Вчерашняя квалификация выдалась интересной. Луиш смог занять лишь пятую позицию, в то время как Уилл показал более солидный третий результат. На этот раз после сессии бразилец пропал из поля зрения, пока коллега расслаблялся под солнцем на балконе, болтая со спонсорами.

— Луиш, ты в порядке? Тебе ничего не нужно? — спрашиваю я, нерешительно постучавшись к нему.

— Плюшка, это очень мило с твоей стороны. После секса я езжу намного быстрее.

Недовольно прищурившись в его смеющееся лицо, закрываю дверь, прежде чем постучать к соседу. Он приглашает меня войти.

— Ты в порядке?

— В полном. — Уилл сидит в кресле, уперевшись локтями в колени. — Смотрю, кое-кто приободрился. — Он подмигивает и кивает в сторону номера Луиша. — По какому поводу он там потешается?

Я закатываю глаза:

— Отпустил очередную сальную шуточку на мой счет.

— Хочешь, я ему ноги за тебя переломаю?

— Вероятно, это нам обоим пошло бы на пользу...— смеюсь я.

Он улыбается и встает.

— Не-а, я сумею обойти его в чемпионате, не прибегая к таким методам. — Он уже одет в гоночный комбинезон, только шлем лежит на столике. Я беру его и вручаю хозяину.

— Спасибо. — Уилл подходит к двери и открывает ее, пропуская меня вперед. — Придешь посмотреть гонку?

— Обязательно, если Фредерик отпустит, — бросаю я через плечо, пока он следует за мной в гостевую зону.

— Тогда до встречи, — говорит Уилл, удаляясь в сторону боксов.

— Пока! Удачи!

Я отвечаю за организацию питания в гаражах, но Холли вовремя приходит на помощь, чтобы мы вместе успели посмотреть заезд. Вчерашняя пыльная дымка развеялась, и погодные условия намного безопаснее, хотя мы по-прежнему не ожидаем сегодня больших свершений для команды.

Однако все меняется, когда обоим нашим пилотам удается отыграть по одной позиции на старте. Чуть позже Луиш поднимается еще на позицию вверх: механик идущего третьим Эмилио Риццо на пит-стопе замешкался с заправочным шлангом. К тому времени, как мы с Холли нехотя возвращаемся в гостевую зону, Уилл и Луиш идут вторым и третьим. Команда и гости едва не подпрыгивают от возбуждения, и мы с Холли то и дело останавливаемся, чтобы посмотреть на происходящее на большом экране. В какой-то момент бразилец вплотную приближается к сопернику – по словам комментаторов, их разделяет всего секунда.

— Ух ты! — внезапно говорит один из комментаторов, когда Луиш предпринимает попытку обгона. На секунду вернувшись в хвост Уиллу, он вновь пытается его обогнать. И на этот раз обходит в повороте и увозит с собой второе место. Все хором испускают вздох.

— И ему удалось! — слышу я, как кричит один из комментаторов. — Очень эффектно, правда?

— Да. Не припомню, чтобы кто-нибудь еще пытался обгонять в этом повороте, не говоря уж о том, чтобы преуспеть, — подхватывает второй.

— Трасту это вряд ли пришлось по вкусу. — Опять первый об Уилле.

— Ему совершенно точно не понравилось. Луиш Кастро превращается в выдающего пилота, как думаешь?

— Вне всяких сомнений. Если он... О боже, он еще раз идет на обгон!

Луиш прямо за лидирующим Китом Брайсоном, и я смотрю, как он выскакивает из-за него и снова обходит болид соперника на повороте.

— Невероятно! — кричит один из комментаторов, а зрители в гостевой зоне взрываются аплодисментами. Некоторые в изумлении даже вскакивают со своих мест. В этой суматохе я пытаюсь сосредоточиться на словах комментаторов.

— Совершено верно! Как я собирался сказать, если Кастро сумеет удержаться на втором месте, он с большим отрывом будет лидировать в чемпионате.

— Такими темпами, он, кажется, одержит свою первую победу. Этот его маневр был вполне в стиле Айртона Сенны, правда?

— Давайте не будем забегать вперед...

До своей гибели во время гонки Айртон Сенна был одним из величайших гонщиков своего времени. Он разбился в 1994 году, лидируя в Гран-при Сан-Марино, и я хорошо это помню, потому что гостила тогда у бабушки с дедушкой. Меня гонки не интересовали, но дедушка был их большим поклонником, и новости о смерти Сенны шли по всем каналам. Он был бразильцем, как и Луиш, и я уже не впервые слышала, как их сравнивают.

Стоя там и видя выражение восхищения на лицах людей, помимо своей воли проникаюсь странным чувством уважения к Луишу. Не знаю почему, но мне от этого странным образом не по себе. Возможно, потому, что я разочарована из-за Уилла, но думать об этом некогда: пора возвращаться к работе. Напоследок еще раз оглядываюсь на экран телевизора, чтобы увидеть, как камера следит за Луишем, уносящимся в пустыню Сахир.

 

Глава 9

Звонит мой телефон, и я сразу хватаю трубку.

— Ваше такси прибыло.

Cazzo! Уже?

— Хорошо. Спущусь через пару минут, — говорю диспетчеру.

Я дома, в крошечной арендованной квартире, расположенной на Кэмден-роуд в северной части Лондона. Две недели назад я вернулась в Англию и все это время помогала Фредерику и Ингрид в их фирме по выездному обслуживанию, так что ни разу не виделась с Холли. Она живет в Беркшире, неподалеку от штаб-квартиры команды. Холли обожает сельскую жизнь, я же горожанка до мозга костей. Но в настоящий момент я еще не закончила гладить форму, а такси уже подано и готово везти меня в аэропорт. Быстро вожу утюгом, выдергиваю шнур из розетки, затем надеваю брюки и пиджак.

Бросаю последние вещи в дорожный кофр с логотипом команды, застегиваю его и волоку вниз по лестнице на улицу, где высматриваю на дороге такси. Потом до меня доходит, что оно ждет на парковке за домом. Еще недавно шел снег, а теперь льет нескончаемый дождь, и я поднимаю кофр над головой, чтобы не намочить волосы, пока ковыляю к машине.

В Хитроу как всегда многолюдно, но я достаточно быстро нахожу коллег, потому что все мы одеты одинаково: в черные брючные костюмы и золотистые рубашки. Это наша походная униформа, и, как я уже говорила, Саймон любит, чтобы его персонал все время был при параде.

Мы направляемся в Барселону на первый европейский этап Гран-при, и мне не терпится увидеть новую гостевую зону. Раньше мне доводилось бывать лишь на вылетах — то есть на гонках, проводимых в Австралии, Малайзии или, скажем, Японии, куда команда вынуждена добираться по воздуху. В этих странах мы пользуемся тем, что предоставляет принимающая сторона, однако на европейские гонки и на те, куда наши сотрудники могут доехать на грузовиках, везем с собой собственное оборудование.

По сравнению с предыдущими перелет длится совсем недолго, но мы с Холли успеваем схрумкать две упаковки чипсов «Принглс» и обменяться новостями. Мы не выпиваем, потому что сразу из аэропорта едем на трассу, а кроме того, нас ждет пятизвездочный отель в центре Барселоны и активная ночная жизнь.

Прибываем на автодром «Каталунья» и видим, что водители грузовиков, приехавшие сюда в воскресенье, уже развернули моторхоумы. Говорю «моторхоумы», но это, право, смешно. Просто термин прижился с тех времен, когда команды пользовались большими комфортабельными автобусами. Сейчас моторхоумы представляют собой сборно-разборные высокотехнологичные конструкции. Благоговейно любуюсь на наше сверкающее черно-золотое сооружение высотой в два этажа. Беглый осмотр показывает, что наверху есть апартаменты директора и две комнаты для Уилла и Луиша, а внизу располагаются полностью оборудованная кухня и обширная гостевая зона. Помещения кондиционируются, а у директора имеется даже балкон.

Минует два дня, и именно там я и оказываюсь. Каталина, более властная, чем обычно, призывает меня на залитый солнцем балкон, чтобы продиктовать список необходимых ей вещей, в который входят даже тампоны, и я понятия не имею, куда за всем этим бежать. Жена босса в своей стихии. Это ее домашняя гонка, и Каталина уверена, что теперь она вообще королева и вправе творить что угодно. Ее семья собирается заявиться сюда на выходные в полном составе, и мне заранее страшно. В мои обязанности не входит быть на побегушках у жены Саймона, но от меня тут мало что зависит.

— Справишься? — холодно спрашивает она, пока я бешено строчу в блокноте.

— Думаю, да.

— Думаешь или уверена? — Я знаю, что она испепеляет меня взглядом из-под солнцезащитных очков. Она загорает, расположившись на шезлонге, пока я стою перед ней, как послушная собачонка.

— Да. Справлюсь.

— Хорошо. — Каталина откидывает голову на подушку, и я ухожу.

— Ненавижу эту стерву! — взрываюсь я, вернувшись на кухню.

— Даже не представляю, как ты ее терпишь, — сочувствует мне Холли.

— Сама не знаю. Она обращается со мной как с какой-то букашкой, которую можно раздавить. Похоже, она думает, что я всю жизнь собираюсь работать официанткой. Но у меня есть и другие планы. Не хочу торчать здесь до скончания дней!

Холли удивленно глазеет на меня:

— Чем же ты хочешь заниматься?

— Может быть, создам собственную компанию по выездному обслуживанию. Не знаю.

Ладно, я правда не знаю. У меня действительно нет никаких планов. В данный момент я просто плыву по течению, но Холли, к счастью, не допытывается.

Во второй половине дня Каталина опять начинает меня донимать. Сначала слышу цокот каблуков, потом поворачиваюсь и вижу, что она стоит в дверном проеме и щелкает пальцами.

— Ты. Поди сюда.

Обращаю несчастный взгляд на Фредерика, который выглядит немного встревоженным появлением жены босса на своей кухне.

— Ты, — снова зовет Каталина. — Делия.

— Дейзи, — поправляю я.

— Неважно, — отвечает она. — Ты мне нужна.

— Дейзи не может уйти прямо сейчас, — вклинивается Фредерик. — Она готовит обед для Уилла и Луиша.

Да! Съела? Прячу взгляд, чтобы эта мымра не увидела моего ликования. Зная ее, это может еще как аукнуться.

— Тогда ты! — цедит она. Кручу головой и вижу, что она указывает на Холли, которая в свою очередь гневно смотрит на Фредерика. Он беспомощно пожимает плечами, потому что Холли уже выполнила свою работу и сейчас отдыхает, привалившись к стойке.

— Идем! — рявкает Каталина, и Холли нехотя плетется за ней из кухни.

Позже она возвращается в самом скверном расположении духа.

— Чтобы я еще когда-нибудь! Да никогда! — возмущается она.

— Что она от тебя хотела? — спрашиваю я.

— Ей, видите ли, приспичило, чтобы я соорудила в апартаментах Саймона тортильи для нее и ее компании. Но дело не в этом, это легко. Дело в том, что ее не устраивает прекрасная еда из нашего меню и даже сегодняшняя паэлья! Говорю вам, с меня довольно. В следующий раз откажусь — и точка!

— И как ты себе это представляешь? — тревожусь я. — Она ведь жена босса.

— Поэтому надо поговорить с боссом, — вступает в дискуссию Фредерик.

— Поговорить с Саймоном? — усмехаюсь я.

— Да, — кивает он.

— А знаете что? Именно так я и сделаю, — сообщает все еще сердитая Холли и устремляется к двери.

— Холли! — взволнованно кричу я, но она будто не слышит.  — Шеф! А вдруг Саймон ее уволит?

— Не уволит, — обрывает мои стенания Фредерик. — Саймону нравятся люди, которые могут за себя постоять. Тебе давно следовало так поступить.

Минуты тянутся, а Холли все нет и нет. Наконец она появляется, и вид у нее торжествующий.

— Поговорила с ним? — громко шепчу я.

— Я все слышу, — устало произносит Фредерик. — Выкладывай, что там и как. — Он делает знак Клаусу и Гертруде, а также остальным сотрудникам, пристально следившим за заварушкой.

— Да, поговорила, — отвечает Холли. — И больше такого не повторится.

— Не может быть!

— Очень даже может!

— Что ты имеешь в виду? Что ты ему сказала? — не унимаюсь я.

— Что мы не домашние животные Каталины, и у нас есть свои обязанности, а если ей нужен личный помощник, то почему бы ему не нанять для нее отдельного человека. Денег у него предостаточно.

— О нет, ты ведь не сказала ему про деньги! — ужасаюсь я.

— Еще как сказала!

— И как он это воспринял?

— Нормально.

— Нормально?

— Да, именно. Больше она не будет к нам приставать.

Раньше я никогда не видела Холли с такой стороны, и теперь она слегка меня пугает.

— Так, дай-ка я уточню: Саймон собирается нанять для своей жены личного помощника, потому что ты его надоумила?

— Уж не знаю, собирается или нет. Может, он просто велит этой глупой корове самой разбираться со своими тортильями.

Фредерик смеется. Смотрю на него и глазам не верю. Он никогда не смеется. Во всяком случае на кухне.

— Молодец! — громко хвалит он Холли.

— Спасибо! — Она расплывается в улыбке.

— Итак, Дейзи, — рявкает начальник, вновь становясь самим собой. — Ты закончила с бобами? Мы не можем возиться с ними весь день.

— Да, шеф! — Вместе со всеми обитателями кухни в последний раз восхищенно смотрю на Холли и возвращаюсь к своим делам.

               * * * * *

Позже, когда мы драим столешницы, на кухне появляются Пит и Дэн.

— Это правда? — Дэн горит желанием все разузнать. — Что ты послала Каталину на три веселых буквы?

— Черт, новости разносятся со скоростью света, — смеется Холли. — С чего ты взял? Откуда такие сведения?

— Они с Саймоном крупно повздорили. Кертис все слышал.

Кертис — это один из инженеров. Низенький лысый толстячок, который любит сплетничать даже больше, чем вкусно покушать.

— Правда? — спрашиваю я. — А почему?

— Ну, Луиш сказал...

— Луиш? А он-то тут при чем? — вклиниваюсь я.

— Кертис рассказал Луишу, а Луиш передал нам.

— Господи, испорченный телефон какой-то, — ворчу я, начиная чувствовать отвращение ко всей этой истории.

— Заткнись, Дейзи. Дай человеку договорить. — Подруга шлепает меня по руке.

— Саймон просто твердил, что вы не ее прислуга и...

— Правда? — вопим мы с Холли, опять перебивая Дэна.

— И чтобы она не дергала вас, потому что у вас есть своя работа.

— Серьезно? — восклицаю я.

— Да, полный дурдом. Ух она и орала!

— Поделом ей, — строго заявляет виновница торжества.

— Теперь мы будем у нее не в чести, — сокрушаюсь я.

— Как будто раньше были, — парирует Холли, вскидывая подбородок.

— Хм...

— Дейзи! Хватит ныть! Это же здорово. Старая глупая коврижка больше не будет нас донимать!

— Девчонки, идете куда-нибудь вечером? — меняет тему Пит.

— Не поздновато ли? — спрашиваю я и получаю в ответ недоуменные взгляды. — Да шучу я, шучу! А вы куда собрались?

— Хотели прошвырнуться по барам на Рамбла, — отвечает Пит.

— Звучит заманчиво!

               * * * * *

Наступает день гонки, а накануне во мне было столько сангрии, что я удивляюсь, как не превратилась в винный кувшин. Стоя на кухне, рассеянно мну в руках пачку риса, когда меня окликает Фредерик.

— Ты почему не подаешь завтрак?

— Простите, шеф. — Осторожно кладу рис на стол.

— Займись этим! Ты опять с похмелья?

— Нет, нет, что вы! — вру я, желая побыстрее убраться из кухни. Однако ноги сами останавливаются, когда я замечаю, кто стоит перед сервировочным столом.

— Вот ты где, — говорит Уилл.

— Прости! — Заставляю себя сдвинуться с места и спешу к столу. — Давно ждешь?

— Всего минуту.

— Что тебе предложить? — Поднимаю на собеседника взгляд, вижу его голубые глаза и стараюсь сдержать дрожь. Стоит в них заглянуть, и они неизменно меня удивляют.

— Ходили куда-нибудь вечером? — интересуется Уилл.

— Да, в бар в Старом городе.

— Понравилось?

— Очень. Тебе тоже надо было пойти. — Знаю-знаю, я это уже говорила, но не могу удержаться. — Луиш забегал ненадолго. Кстати, а вот и он.

Уилл оборачивается как раз в тот момент, когда второй пилот присоединяется к нашей компании.

— В порядке? — бросает Уилл.

— В полном, — бурчит Луиш, глядя на меня. — Доброе утро, Дейзи.

Роняю челюсть.

— Что? — спрашивает он.

— Ты только что назвал меня Дейзи.

— А тебя разве не так зовут? — настораживается Луиш.

— Да, но... Ладно, забудь. — Трясу головой. — Что желаешь?

Готовлю его заказ и вдруг замечаю, что Уилл нетерпеливо постукивает ногой.

— Ой, прости, Уилл, — извиняюсь я, когда до меня доходит, что его надо было обслужить первым.

— Он может и подождать. Он привык быть вторым, — подмигивает мне Луиш, но, взглянув на его напарника, я вижу, что тому не смешно. Вчера бразилец квалифицировался на поуле. Уилл же проехал блестяще, хотя явно недостаточно блестяще для своего потенциала, и квалифицировался вторым.

— Извини за эту сцену, — говорю я Уиллу, когда Луиш отходит и плюхается за столик к одному из наших инженеров. — Что тебе предложить?

Он мрачно глядит на меня, потом отвечает:

— То же самое.

Только теперь понимаю, что Луиш в кои-то веки выбрал на завтрак здоровую пищу и даже прихватил излюбленный протеиновый коктейль Уилла.

Расстроенная, торопливо собираю заказ.

— Фьють! — свистит Луиш проходящему мимо его столика напарнику, но тот не реагирует и направляется к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

Устало вздыхаю и начинаю прибирать сервировочный стол.

— Не дашь мне яичницу с беконом, плюшка? — Поднимаю голову и вижу Луиша с миской недоеденных мюсли. — И это тоже забери. — Он протягивает свой стакан. — Не представляю, как Уилл пьет эту гадость.

— «Эта гадость» не вредит его результатам, — огрызаюсь я.

— Но и не помогает, — парирует Луиш, затем добавляет, указывая на кофейник: — Черный кофе. — Наполняю чашку и вручаю ее этому несносному типу. — М-м-м, совсем другое дело, — тянет он, делая глоток. И тут в дверях появляется его личный тренер. — Merda! — Что, полагаю, значит «дерьмо». — Давай сюда коктейль! Живо! — Луиш машет мне, указывая на стакан, который я как раз собиралась вылить.

— Ой, прости! — невинно говорю я, спуская коктейль в раковину. Сдерживаю смех, когда Жоау замечает на тарелке подопечного бекон и начинает тарахтеть по-португальски.

Через полчаса устраиваю себе перерыв, иду наверх и стучу в комнату Уилла.

— Да? — отвечает он.

— Привет! — Просовываю голову в дверь и спрашиваю, указывая на тарелки на столе: — Можно забрать?

— Конечно. — Уилл встает и передает мне посуду.

— Извини за сегодняшнее, — смущенно бормочу я, когда он снова опускается в кресло.

— Что? А, ты о Луише. Не бери в голову.

— Он просто пытается давить на тебя накануне старта.

— Знаю. Настоящая заноза в заднице.

Я смеюсь, и Уилл тоже расплывается в улыбке.

— Не хочешь присесть на минутку? — Он указывает на соседнее кресло. Замираю, потом ставлю тарелки обратно на стол.

На Уилле форменная рубашка с короткими рукавами, и я уже не в первый раз замечаю, какие загорелые у него руки. Видимо, сказались последние тренировки под открытым небом в трех жарких странах.

— Вы остаетесь здесь на ночь? — интересуется Уилл.

— Да. Летим завтра в полдень. А ты?

— Предполагалось, что улечу сразу после гонки.

— Предполагалось?

— М-м-м.

— Звучит не очень уверенно. — Впрочем, пилот и выглядит так же. Он вздыхает. — Такое ощущение, что ты сыт по горло, Уилл.

Он сползает ниже, откидывает голову на спинку кресла и смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Есть немного, — признается он.

— Почему?

— Выходной мне бы не помешал.

Выпрямляюсь в своем кресле.

— Так почему бы тебе не поменять билет? Остался бы на ночь, прогулялся с нами после гонки?

Уилл не отвечает, а просто продолжает спокойно смотреть на меня. Отвожу взгляд.

— Можно. — Он наклоняется и опирается локтями на колени.

Стараюсь сосредоточиться.

— Что думаешь насчет сегодняшнего старта? Машину хорошо подготовили?

Уилл удивленно приподнимает бровь, но я напускаю на себя умный вид и получаю подробный ответ.

— На утренней тренировке были небольшие проблемы с недостаточной проворачиваемостью. Но надеюсь, что нам удалось их решить.

— Хм-м, — глубокомысленно мычу я.

— Ты ведь совсем не врубилась в то, что я сейчас сказал? — смеется Уилл.

— Нет, — решительно трясу я головой.

— Так я и подумал.

— Но мне правда интересно, — улыбаюсь я в ответ. — Боюсь, я совсем не разбираюсь в машинах.

— Умеешь водить?

— Да как сказать.

— Не слышу уверенности в голосе.

— Нет, не умею, — смеюсь я. — Хотя могу управлять скутером.

— О да! — Уилл закатывает глаза. — Я видел.

— Ой, теперь ты бухтишь как Луиш!

— О нет, только не это!

— Только не это!

Какое-то время мы улыбаемся друг другу, потом Уилл отводит взгляд и встает.

— Что ж, пора готовиться.

— Конечно. — Вскакиваю и снова собираю тарелки. — Так ты поменяешь билет?

— Не знаю, — рассеянно отвечает Уилл.

— Хорошо, ладно, удачной гонки! — желаю я, остановившись у двери.

— Спасибо. — Он наклоняется и начинает рыться в своем кофре.

— Помочь тебе найти что-нибудь? — спрашиваю нерешительно.

— Нет, я сам. Спасибо, Дейзи, — резко говорит он и даже не смотрит на меня, когда я выхожу за дверь.

               * * * * *

Красный, красный, красный, красный, красный, поехали! Болиды с ревом срываются со стартовой решетки. Уилл почти обходит Луиша на вираже, но тому удается отстоять поул, и теперь Уилл преследует его по пятам. Ну и ну! Ужасно волнуюсь! Быстро окинув взглядом гараж, понимаю, что остальные зрители тоже сидят как на иголках. Снова прилипаю к экранам. Траст по-прежнему висит на хвосте у Кастро. Неужели обгонит? Давай же, Уилл!

Надо было видеть его лицо перед стартом. Мы с Холли решили пройтись по пит-лейн, и я даже не предполагала, что пилот может выглядеть таким сосредоточенным и решительным. Стоя у стены под зонтом, Уилл коротко кивнул нам, но отказался от общения с прессой. Луиш же вел себя с точностью до наоборот: если не трещал перед камерами, то болтал с полуобнаженными королевами автогонок.

— Господи, надеюсь, он не вытеснит Луиша с трассы, — говорит Холли позади меня.

Уилл только что предпринял очередную атаку. Он так и вьется вокруг лидера.

— Босс наверняка велит ему сбавить темп, — прогнозирует подруга.

У руководителя команды есть радиосвязь с гонщиками.

— Почему это? — вскидываюсь я. — Если Уилл готов к обгону, пусть Саймон велит Луишу посторониться. Очевидно же, что Уилл быстрее.

Возможно, так и происходит, не знаю, но через секунду второй номер обгоняет Луиша на повороте, и я едва сдерживаюсь, чтобы не издать торжествующий вопль. Теперь Траст лидирует, но мое напряжение не спадает, даже когда он начинает увеличивать отрыв. Более того, по ходу гонки я чувствую, как все сильнее и сильнее сдавливает горло и сводит желудок. Не хочу покидать бокс Уилла, но, вообще-то, даже немного рада, когда Холли тянет меня прочь и другие заботы оттесняют гонку на второй план.

Возвращаемся в гаражи за несколько кругов до финиша. Кажется, что клетчатый флаг не появится никогда. Но вот Уилл пересекает черту, мы видим, как он радостно потрясает кулаком в воздухе, и все мои страхи улетучиваются. Это первая победа Уилла в гонках «Формулы-1», и я знаю, что она навсегда останется в его памяти. Через несколько минут он выбирается из болида и бросается к своим галдящим механикам, ожидающим за забором. Мы с Холли тоже стоим среди них, и пусть Уилл лишь вскользь меня обнял, пусть он весь потный и, скорее всего, даже не узнал меня, я испытываю такое чувство — весьма странное, надо сказать, — словно это один из счастливейших моментов в моей жизни.

Вскоре подъезжает и Луиш, и вид у него отнюдь не сияющий, однако товарищи по команде оказывают ему не менее восторженный прием. Третий гонщик — испанец Антонио Аранда — тоже удостаивается бурных аплодисментов от своих соотечественников, хозяев трассы.

Позже все возвращаются в гостевую зону, и мы с Холли сбиваемся с ног, разливая шампанское. Я на взводе, потому что Уилла нигде не видно. Знаю, что он должен давать интервью, но Луиш вернулся десять минут назад, и я ужасно расстроюсь, если Уилл улетит в Англию, не попрощавшись. Следующая гонка состоится в Стамбуле через две недели, которые уже кажутся мне вечностью.

Когда победитель наконец появляется под громкие аплодисменты, не могу сдержать улыбку или перестать пританцовывать. Сердце порхает, а потом я и вовсе теряюсь, потому что в какую бы сторону ни пошла, везде отчетливо ощущаю присутствие Уилла, затерявшегося в толпе коллег по команде и спонсоров. Пытаюсь маневрировать в его направлении, но всегда возникает пустой бокал, который надо наполнить, а Уилл между тем уходит.

В какой-то момент оказываюсь рядом с Каталиной и ее испанской свитой. Жена босса протягивает бокал за добавкой, но в упор не видит меня и не благодарит. Все выходные она почти не выходила из апартаментов Саймона. Замечаю рядом с ней Альберту и заодно подливаю и ей. Не знала, что она здесь. Шампанское на исходе, и я спешу на кухню, а потом обратно в гостевую зону с новой бутылкой.

— Заправь-ка полный бак, плюшка.

Чуть не врезаюсь в стоящего под дверью кухни Луиша. Он сменил гоночный комбинезон на джинсы и футболку.

— Вижу, твоя дама сердца пришла, — криво усмехаюсь я, наливая ему шипучки.

— Она все выходные меня игнорировала, — сообщает Луиш, приподняв бровь.

— Бедненький. Не везет сегодня, да? Проиграл Уиллу и все такое... Как это вообще получилось?

— Ты что, проспала всю гонку?

— Нет, видела большую ее часть.

— Ну, просто сегодня у него лучше машина, вот и все.

— А с твоей что не так?

— Перебор с избыточной проворачиваемостью.

— С избыточной проворачиваемостью? А избыточная проворачиваемость — это то же самое, что недостаточная?

— Гм, нет, совсем наоборот.

— Неужели она опять говорит о машинах? — раздается голос Уилла, и у меня начинает кружиться голова, когда я вижу его улыбку и сияющие голубые глаза.

— Не возражаешь, если я тебе помогу? — Он кивает на бутылку, с которой я, похоже, срослась.

— Хочешь шипучки? — уточняю я.

— Да, пожалуй. — Он протягивает бокал. Наклоняю бутылку, сдерживаю дрожь в руках и наливаю шампанское. Оно шипит и пенится, грозя перелиться через край, но потом оседает, и я подливаю Уиллу еще немного.

— Я собираюсь переключиться на пиво, — объявляет Луиш и проходит мимо меня, слегка толкая локтем. Снова перевожу взгляд на Уилла. Он тоже сейчас уйдет, я знаю. Просто знаю и все.

И он уходит. Отчаливает, не сказав ни слова. Проклятье!

Стойте-стойте! Он идет обратно. С фужером.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это называется фужер. Их довольно часто используют в сфере общественного питания.

Тихонько бью шутника по руке и улыбаюсь.

— Я знаю, что это такое, болван. Зачем он тебе?

Уилл протягивает мне свой почти полный бокал, командует: «Подержи-ка», и я повинуюсь. Потом забирает у меня бутылку, наливает шампанское в фужер и передает его мне в обмен на свою выпивку.

— Ура! — провозглашает Уилл и, пригубив шампанское, опирается на стол.

— Ура, — неуверенно мямлю я, а потом добавляю: — Вообще-то, я не могу стоять здесь и пить.

— Почему?

— Я как бы на работе.

— Да вас тут тьма тьмущая, — фыркает Уилл, оглядывая помещение. — Господи, это место похоже на улей.

Окидываю взглядом зал и вижу, что все официанты и даже парочка поваров усердно трудятся. Гостям ни шагу ступить нельзя, чтобы не наткнуться на бутылку шампанского или поднос с канапе.

— Кстати, ты молодец, поздравляю, — говорю я.

— Спасибо.

— Все-таки вам удалось разобраться с этой недостаточной проворачиваемостью.

Уилл усмехается.

— Так куда мы пойдем вечером?

— Вечером? — Округляю глаза. — Неужели ты поменял билет?

Он кивает.

— Здорово! — Боже мой, я так счастлива, что готова задушить его в объятиях! Спокойно, Дейзи, держи себя в руках, иначе он подаст на тебя в суд за домогательства. — Ну, наверное, снова отправимся на Рамбла, — отвечаю я, стараясь сохранять серьезную мину.

— Классно! Во сколько?

— Нам надо будет еще навести здесь порядок, так что, может быть, в восемь? А ты собираешься обратно в отель?

— Да, где-то через полчаса.

— Тогда я зайду за тобой, если ты не против.

— Хорошо. — Он отпивает шампанского и смотрит по сторонам.

— Мне надо работать, — говорю я, беру бутылку и ставлю свой недопитый бокал на стол.

— До встречи.

— Пока...

               * * * * *

Через два часа гостевая зона наконец-то пустеет, и мы принимаемся драить кухню. Проверяю время. Почти полвосьмого.

— На сколько вы договорились? — спрашивает Холли.

— На восемь. — Озабоченно гляжу на нее.

— Раньше девяти не управимся, — констатирует она.

— Знаю. — Я как-то не подумала, обговаривая время с Уиллом, и теперь кусала локти.

За дверями кухни раздаются мужские голоса.

— Это Пит и Дэн, — произносит Холли. — Поезжай с ними!

— Что? В отель?

— Да! — подгоняет она. — Домчат с ветерком! Увидимся позже в тапас-баре.

— Я не могу уйти, — отнекиваюсь я, обводя взглядом кухню. Все дружно вкалывают.

— Иди! — не унимается она. — Шеф!

— Что? — оборачивается Фредерик.

— Холли! — шепчу я.

— Вы не отпустите Дейзи? — как ни в чем не бывало продолжает подруга. — Ей нужно помочь Уиллу.

— А сама Дейзи не в состоянии отпроситься? Язык отсох? — раздражается Фредерик.

Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу.

— Ладно, иди, — бурчит начальник и отворачивается.  Пока он не передумал, я быстро снимаю фартук и хватаю свою сумку. Холли лучезарно улыбается мне. Парни как раз выходят на улицу к одному из наших минивэнов.

— Пит! Дэн! — запыхавшись, кричу я. — Подбросите до отеля?

Оба выглядят удивленными, но пропускают меня вперед.

— Конечно.

— Куда двинем сегодня? — спрашивает Пит, когда мы пристегиваемся.

— Мы с Холли встречаемся в том баре, где зависали в пятницу.

— Что, в том самом, где полно ярких ламп? — морщит нос Дэн.

— Да. И сексуальных барменов, — смеюсь я.

— К черту! — восклицает Пит, пихая локтем коллегу. — Мы пойдем в другой бар, да, приятель? В тот, что на другой стороне улицы.

— Это который для туристов? — хмурюсь я.

— Они все для туристов, — назидательным тоном говорит Дэн.

— Ладно, — вздыхаю я. — Наберу Холли, когда приедем в отель.

Но когда я звоню, мобильник подруги сразу переключается на голосовую почту. Должно быть, села батарейка. Но я не оставляю попыток.

Десять минут девятого, а я все еще торчу в своем номере, мучительно выбирая, в чем пойти. Я брала с собой сменную одежду на трассу, потому что мы с Холли обычно переодеваемся на вечер там, но сегодня с нами Уилл, и заранее заготовленный наряд не подходит. Разрываюсь между мини-юбкой и черными джинсами от «Рок энд Репаблик», которые надевала в пятницу, и в конечном счете останавливаюсь на них и футболке цвета вороненой стали. Прикид в духе рок-цыпочки, ну да ладно. На работе приходится сооружать на голове пучок, но теперь я вынимаю шпильки, и черные волнистые волосы падают на спину до лопаток. Иду в ванную и на скорую руку освежаю макияж: подвожу черным карандашом глаза, наношу на веки мерцающие серебристые тени, затем крашу ресницы черной тушью и провожу по губам кисточкой с блеском. Смотрю на часы. Двадцать пять минут девятого. Быстро опрыскиваюсь духами — и вот я готова.

Нервы опять сдают. Делаю глубокий вдох и стараюсь взять себя в руки. Это же просто смешно. Я ведь не на чертово свидание собралась, правда же? Морщась от собственной глупости, трясу головой, хватаю сумочку и направляюсь к лифту.

Уилл живет на верхнем этаже. Стучу к нему, рассеянно изучая свой маникюр. Розово-бежевый лак на ногтях не сочетается с моим рокерским образом. Жаль, что я не выбрала кроваво-красный оттенок... Ой! Подпрыгиваю, когда дверь вдруг распахивается.

— Привет! — восклицаю я, борясь с желанием попятиться. Уилл стоит в дверном проеме, одетый в брюки защитного цвета и черную футболку. Чувствую запах его лосьона после бритья, но отсюда видно, что он не брился. На самом деле, на его лице уже заметна небольшая щетина, и теперь он выглядит еще сексуальнее. Понятия не имею, как буду со всем этим справляться.

— Все готово? — спрашивает он, выходя из номера и закрывая за собой дверь.

— Да. Прости, что опоздала.

— Ничего. — Уилл следует за мной по коридору к лифтам, и я нажимаю кнопку вызова. — Все уже собрались внизу? — интересуется он, когда двери лифта открываются и мы входим в кабину.

— Наверное. С Холли встретимся на месте. Ей пришлось задержаться на работе.

Уилл кивает, и вот мы уже в фойе. Пит, Дэн и остальные ребята — человек десять — свистят, пока мы приближаемся.

— Господи, ты только посмотри на себя! — восторгается Дэн, обнимая меня за шею. — Вышла на охоту, красавица?

— Отвали, — добродушно отталкиваю его от себя, заливаясь румянцем, хотя втайне радуюсь тому, что парни так суетятся вокруг меня на глазах у Уилла. Гляжу на него, но он болтает с одним из механиков.

— Ну что, пошли? — обращаюсь к Питу.

— А Луиш точно с нами не идет? — поворачивается он к Дэну.

— Нет. Сказал, голова болит.

— Как будто раньше это его останавливало! — хохочет Пит. — Мне кажется, он все еще злится на тебя за сегодняшний проигрыш. — Механик озорно глядит на Уилла, но тот лишь пожимает плечами.

До Рамбла рукой подать. Этот бульвар состоит из нескольких оживленных торговых улочек, битком набитых туристами, барами и кафе. А в гоночные выходные в Барселону съехалось еще больше народу, чем обычно. Обнаруживаю, что шагаю между Питом и Дэном, когда мы пытаемся обойти уличных музыкантов, расположившихся посреди шумного тротуара. Всю дорогу оглядываюсь и ищу глазами макушку Уилла, надеясь, что мне не придется весь вечер вот так вертеть головой. Я умру, если не удастся с ним поговорить.

Все сидячие места у бара заняты, и когда один стул освобождается, ребята настаивают, чтобы я его заняла. Я в компании единственная девушка, и мне очень приятна такая забота. Парни заказывают напитки, предпочитая пиво. Я же отказываюсь от сангрии в пользу водки с лимоном. Затем усаживаюсь на свой стул и болтаю с одним из механиков Луиша, но проходит двадцать минут, и я теряю нить разговора. Уилл только что рассмеялся над какой-то остротой Пита. Это сводит меня с ума. Мой собеседник извиняется и уходит в уборную, а на его место садится другой механик. Чувствую, что угодила в ловушку, но не хочу показаться грубой, так что улыбаюсь и пытаюсь придумать, что бы такого сказать. И тут вспоминаю о Холли.

— Извини, — говорю своему новому соседу Карлу, доставая из сумки сотовый. — Надо позвонить Холли. Мы договорились встретиться в другом месте.

В сотый раз набираю ее номер и опять попадаю на голосовую почту. Нетерпеливо захлопываю телефон.

— Не отвечает? — интересуется Карл.

— Не-а.

— Хочешь еще выпить? — Он указывает на мой почти опустевший стакан.

— Спасибо, не надо, — отказываюсь я и встаю. — Придется сгонять за Холли в другой бар. Обещаю, что приведу ее сюда.

— Класс, — произносит Карл, поворачивается и старается привлечь внимание бармена.

Протискиваюсь мимо ребят к Питу и Уиллу. Пит немного отходит в сторону, чтобы я могла вклиниться в их междусобойчик.

— Мне надо идти, — понуро говорю я.

— Куда это? — удивляется Пит.

— Мы должны встретиться с Холли в другом баре, а я не могу до нее дозвониться.

— Пит! — кричит Карл. Пит переводит взгляд на стойку бара.  — Еще по одной?

— Да! Потрясное пиво! — Пит поднимает свою бутылку.

— А где вы встречаетесь с Холли? — тем временем спрашивает Уилл.

— Да тут недалеко, через дорогу. Но у нее, похоже, сел телефон, так что я просто пойду и подожду ее там. Надеюсь, она скоро придет.

— Хочешь, составлю тебе компанию?

Смотрю на Уилла и чувствую себя на седьмом небе от счастья, но все же качаю головой.

— Нет, все в порядке, не надо. — Он ведь предложил это просто из вежливости.

— Уверена?

«Нет! Умоляю, пойдем со мной!»

Он видит, что я сомневаюсь.

— Идем. — Уилл кладет руку мне на спину и начинает двигаться к выходу, но затем поворачивает назад, окликает Пита и хлопает его по плечу. — Я схожу вместе с Дейзи за Холли.

— Конечно, приятель, — отзывается механик и тут же возвращается к парням.

Пробираюсь к двери, и сердце неистово колотится, когда мы выходим на запруженную людьми улицу.

 

Глава 10

— Это здесь, — говорю я. Заходим в бар, и я ищу глазами Холли. — Не вижу ее, — сообщаю Уиллу. — Наверное, скоро придет.

— Хорошо. Тогда давай выпьем.

Как раз замечаю, что у окна освобождается столик.

— Ты занимай место, а я пошел к бару, — командует Уилл. — Что тебе взять?

Решаю придерживаться водки. Вскоре Уилл приносит напитки, а я к тому времени успеваю придумать несколько тем для разговора.

— Спасибо, что пошел со мной, — благодарю его, как только он садится.

— Да ерунда, нет проблем. Не хотелось отпускать тебя одну. — Он отпивает пиво из бутылки.

Морщу нос.

— Как считаешь, у Луиша правда болит голова или он просто переживает из-за проигрыша?

— Вероятно, и то, и другое, — усмехается Уилл, а потом многозначительно добавляет: — По его мнению, сегодня на трассе я был несколько агрессивен.

— Серьезно? Ну а сам бы он не был? Ты выиграл, он проиграл.

— Верно. Оклемается к следующей гонке.

— У вас, пилотов, похоже, довольно короткая память. Я тут слышала, как один из механиков вчера толковал о том, как Эмилио Риццо в интервью поносил Антонио Аранду: дескать, на прошлой гонке тот чуть не вытеснил его с трассы. А сегодня, когда Аранда пришел третьим, я видела, как они хлопают друг друга по спине и ведут себя точно лучшие друзья.

— Да, — кивает Уилл. — Такова уж природа этого бизнеса. Нельзя копить обиды. Говорят, в гонках много зависти. Может быть, именно поэтому Риццо и наболтал журналистам чепухи. Аранда в «Формуле-1» всего год, а Риццо уже ветеран. Ходят слухи, что в скором времени он собирается уйти на покой.

— Понятно. — Вообще-то меня совсем не волнует этот старый итальянский хлыщ, поэтому я меняю тему: — Что привело тебя в автоспорт?

— Дед начал таскать меня на картинг с семилетнего возраста. Он был немного помешан на гонках.

— С семилетнего? Ничего себе!

— Ага. В общем, он умер, оставив мне кое-какие деньги в наследство...

— Сколько тебе было тогда?

— Двенадцать. После этого я мог сам себя обеспечивать. В конце концов стал гонять за одну команду второго эшелона, одержал несколько побед, ну и пошло-поехало. Дальше «Формула-1».

— Тебя послушать, так все получилось само собой.

— Так уж вышло.

Наклоняюсь вперед, заинтригованная его былыми свершениями. Хотя мне интересно все, что касается Уилла.

— Родители совсем тебя не поддерживали?

— Нет. — Он делает большой глоток пива и смотрит в окно.

— Им не нравятся гонки или дело в другом?

— Нет, их просто не волнует то, чем я занимаюсь. — Уилл глядит на меня несколько долгих секунд, и я опускаю глаза. А когда вновь их поднимаю, то вижу, что он отскребает от стола свечной воск.

— Ты был привязан к деду?

— Очень.

— И, наверное, тяжело перенес его утрату?

— Да. — Взглянув на меня, Уилл тихо фыркает. — Может, сменим тему?

Смущенно ерзаю на стуле. Я не собиралась лезть ему в душу, но если собеседник и замечает, как мне неловко, то не подает виду.

— О чем ты хочешь поговорить? — Стараюсь, чтобы голос не выдал моего напряжения.

— О тебе. — Уилл подается вперед, и мне невольно хочется отклониться. — Ты близка с родителями? С бабушкой и дедушкой?

— С бабушкой да. С родителями нет.

— Значит, в этом мы похожи. А почему?

— Мой отец тот еще гусь.

— А мать?

— Она его терпит. Но я обожаю бабушку, — сообщаю я. — У меня осталась только одна бабушка. Она живет в Италии, и мы редко видимся.

— А где именно в Италии?

— На севере Тосканы, в горах близ Лукки.

— Да ладно? А ты знаешь, что на следующей неделе мы снимаемся там в рекламе нефтяной компании?

— Правда?

— Да! И ты тоже должна поехать.

— Считаешь, это возможно? — Мой голос звенит от волнения. — Разве вопросы с отелями и всем остальным еще не улажены?

— Элли и тебя куда-нибудь втиснет.

— Хотя я могу пожить и у нонны, — размышляю я вслух.

— По-итальянски «нонна» означает бабушка? — уточняет Уилл.

— Да. Мне так хочется ее повидать...

— Вы давно не виделись?

— Очень. Я надеялась заехать к ней, когда мы отправимся на Гран-при Италии чуть позже в этом году, но даже не думала, что подвернется шанс повидаться раньше.

Интересно, Фредерик и Ингрид смогут снять с меня часть нагрузки?

— Спросить не повредит. — Уилл смотрит в окно, пока я сижу и обдумываю такую перспективу. Нельзя себя обнадеживать. Уилл вновь поворачивается ко мне. — Так что же произошло? Почему ты уехала из Штатов?

Я настолько погружена в мысли о грядущей поездке в Италию, что вопрос застает меня врасплох, и я не успеваю придумать достойный полуправдивый ответ. И сама удивляюсь, с глуповатой улыбкой выкладывая все как есть.

— А, мне разбили сердце.

— Неужели? Кто посмел?

— Ни один из тех, кого бы ты зна... — Замолкаю на последнем слове. — То есть, я хотела сказать... — Нелепо закатываю глаза и лишь потом понимаю, что выгляжу полной дурой.

— Я его знаю? — Уилл кажется заинтригованным.

— Нет! Нет, нет, нет, — спешу пресечь поток вопросов. — Нет, не знаешь.

— Он известная личность? — Уилл выпрямляется на стуле.

— О господи, хватит болтать, — отмахиваюсь я и тут же хочу пнуть себя. Как будто он теперь возьмет и закроет тему, дубина ты стоеросовая!

— Кто он? — настаивает Уилл.

— Да никто! Забудь! Как об этом вообще зашла речь? Давай лучше снова поговорим о тебе!

— Черта с два! — смеется Уилл. — Ну же, колись.

— Нет, не могу.

— Почему? Ты подписала договор о неразглашении или что?

Я начинаю колебаться.

— Так и есть, да? — Уилл хлопает рукой по столу. — Ничего себе! Теперь ты меня точно заинтриговала.

Смотрю на него и ужасаюсь. Поверить не могу, что все зашло так далеко. И это после всех упражнений во вранье!

Уилл не сводит с меня прищуренных глаз.

— Ты на него работала?

— Как, черт возьми… — начинаю я. Как он догадался?

— Работала! И кем?

Немного помедлив, даю правдивый ответ. Все равно хуже уже не будет.

— Личным помощником, но это мое последнее слово, — заявляю я и решительно опрокидываю в себя водку.

— Ну и ладно. — Уилл откидывается на спинку стула и налегает на свое пиво. — Я все выведаю у Холли.

Качаю головой и говорю с кривой усмешкой:

— Ей ничего не известно.

— Чушь собачья! — Он с грохотом ставит бутылку на стол.

— Я серьезно. На самом деле, ей неизвестно даже то, что я тебе сейчас рассказала. Так что не мог бы ты придержать рот на замке?

Уилл рассматривает меня, пытаясь понять, можно ли верить моим словам. В конце концов, видимо, решает, что можно.

— Я нем как могила.

— Спасибо, — вздыхаю я. — Господи, ну и встряска!

Уилл хохочет. Оборачиваюсь и выискиваю Холли у бара.

— Ее все еще нет? — спрашивает он, тоже переводя взгляд на стойку.

— Нет, нигде не видно.

— Спорим, ты сто раз пожалела, что взяла с собой провожатого?

— Нет. Я все равно рада, что ты здесь, — улыбаюсь я.

Уилл зачарованно смотрит на меня секунду-другую. Какие же красивые у него губы...

Внезапно он кашляет и упирает взгляд в свою бутылку. Потом кивает на мой стакан:

— Хочешь еще?

— Я схожу. — Начинаю вставать.

— Вот еще! — хмурится Уилл. — И не надо мне заливать, что ты феминистка. Повторить?

Смеюсь и снова опускаюсь на стул.

— Да, будь добр.

Смотрю, как он пробирается к бару. Некоторые посетители узнают его и оборачиваются. Сегодня город кишит поклонниками автогонок, и двое из них подходят к Уиллу за автографами. С весьма довольным видом он подписывает кепки и футболки, не обращая внимания на то, что я за ним наблюдаю.

Улыбаюсь сама себе. Ох уж мне эти знаменитости. Хотя Уилл совсем не похож на... ну, вы понимаете. Держу пари, он был бы куда лучшим бойфрендом. Вдруг отчетливо вспоминаю ту боль, которую причинил мне возлюбленный, увивавшийся за другой женщиной, не чураясь моего присутствия. На глаза наворачиваются горячие слезы, заставая меня врасплох. И что самое ужасное — Уилл выбирает именно этот момент, чтобы вернуться за столик.

— Что случилось? — испуганно спрашивает он.

— Ничего, ничего! — смущенно смеюсь я.

— Что такое? — допытывается он.

— Просто неприятные воспоминания о бывшем. — Быстро провожу пальцами под глазами, промокая слезы, пока не стала похожа на гота.

— Прости.

— Ты не виноват, — говорю я, незаметно вытирая о джинсы испачканные тушью руки.

Немного помешкав, Уилл заявляет:

— Похоже, он тот еще мудозвон, кем бы он ни был.

Радостно хихикаю.

— Никогда больше не пойду на его фильмы. — Уилл пытливо глядит на меня.

— Хорошая попытка, приятель, — отшучиваюсь я.

— Не куплю его диски? — вздернув брови, продолжает Уилл.

Я лишь качаю головой и поджимаю губы. Уилл посмеивается и, не сводя с меня пристального взора, барабанит пальцами по столу.

— Я веду себя немного по-свински, наседая на тебя с расспросами, — сухо говорит он. — Сам-то терпеть не могу, когда лезут в мою личную жизнь.

— А кто в нее лезет?

— Журналисты вечно донимают. Лора постоянно под прицелом у папарацци.

Р-р-р! Опять она!

— Правда? А почему?

Уилл бросает на меня озадаченный взгляд.

— Прости, я не читаю бульварных газет. — Тон у меня примирительный. — Я правда не знаю, почему репортеры за ней гоняются.

— Ну, она вроде... — Уилл замолкает, и я спешу на подмогу.

— Хорошенькая? — подсказываю с каким-то болезненным чувством, которое усиливается, когда он отвечает.

— Да. — Он пожимает плечами. — Икона стиля и все такое.

Великолепно! Значит, шикарная светская львица.

— Это напоминает ситуацию Уэйна и Колин, — изрекаю я, стараясь говорить легко и непринужденно.

— Господи! — восклицает Уилл. — Надеюсь, ты не намекаешь на то, что я похож на Уэйна Руни?

— Нет, скорее на Леонардо Ди Каприо, — смеюсь я и быстро добавляю: — Только не нынешнего, а времен «Титаника», когда он был чертовски привлекателен. — «Заткнись, Дейзи! Теперь он подумает, что ты на него запала!» Непроизвольно прикладываю ладони к начинающим полыхать щекам, словно это спасет положение.

Уилл изумленно глазеет на меня. Торопливо смотрю на часы. Уже десять.

— Где же носит Холли? — громко вопрошаю я, радуясь тому, что можно сменить тему. Достаю из сумки мобильник. — Прости. Наберу ее еще разок.

На этот раз гудки идут, но Холли не берет трубку. В конце концов включается голосовая почта, и я делаю новый заход. Подруга отвечает на десятом гудке.

— Холли! Где ты?

— Все еще на треке. — Ее голос звучит приглушенно.

— Что? — воплю я. — Почему?

— Дел оказалось больше, чем я думала.

— О нет! На меня очень злятся за то, что я слиняла? — озабоченно спрашиваю я.

— Нет! Нисколько! Все уже ушли. Я просто немного тут помогала.

— Ладно. Ты скоро придешь?

— Э-э, — мнется она. — Точно не знаю. Не жди меня. Я позвоню, если что. Прости.

— Не переживай, все нормально.

Мы разъединяемся, и я смотрю на Уилла.

— Вряд ли она придет.

— Не придет? — Он выглядит удивленным.

— Мне очень жаль. — Чувствую себя ужасно неловко за то, что притащила его в этот бар.

— Все в порядке, — говорит он.

— Пойдем тогда к остальным? — спрашиваю я, вставая.

— Конечно, идем. — Уилл ставит на стол недопитую бутылку и следует за мной.

Оказавшись в первом баре, никак не могу успокоиться. Нет желания веселиться, да и узурпировать внимание Уилла больше нельзя, поэтому по прошествии часа говорю Питу, что иду обратно в гостиницу. Он набивается в провожатые, но я отказываюсь: мол, здесь недалеко, на улицах полно туристов, опасности никакой нет.

Вернувшись, обнаруживаю, что Фредерик и Клаус пропускают по стаканчику на ночь в гостиничном баре.

«Италия! Спроси об Италии!»

— А Холли не пришла? — интересуется Фредерик, как только я корчу умоляющую мину, всеми фибрами души взывая к нему с мысленной просьбой отпустить меня в Италию.

— Холли? — Я озадачена.

— Ну да. Это такая миниатюрная блондинка. Она еще гуляет и напивается в компании другой озорной девицы из моей команды.

— Ха-ха! Я прекрасно знаю Холли, только не в курсе, летит ли она в Италию.

Фредерик выглядит растерянным.

— Короче, — продолжаю я. — Можно мне тоже поехать?

— А ты не забыла о том, что подписалась помогать Ингрид в Лондоне?

Переминаюсь с ноги на ногу и лепечу:

— Как думаете, Ингрид справится без меня?

— Полагаю, Шарлотта сможет тебя заменить.

Шарлотта — моя коллега, с которой я иногда работаю. Она пишет диплом по изобразительному искусству, поэтому трудится на полставки.

— Значит, можно?

— Думаю, да. Поговори с Элли насчет гостиницы...

— В этом вся соль. — Расплываюсь в улыбке. — У меня есть возможность остановиться у бабушки в горной деревушке. Так что вам остается всего-то купить мне билет на самолет!

— Всего-то? — фыркает Фредерик. — В общем, лучше обсуди все с Элли.

— Ух ты! Спасибо, босс.

— Марш отсюда. Дай допить в тишине и покое.

Фредерик поднимает стакан и быстро его опрокидывает, а я торопливо ретируюсь, пока он не передумал.

Прихожу в номер и вижу, что Холли спит. Грубо ее тормошу.

— Совсем рехнулась? — сонно рычит она.

— Я еду в Италию! А ты?

Холли открывает один глаз.

— Что значит «едешь в Италию»?

— Вместе с тобой. Ты ведь едешь?

Открыв второй глаз, Холли приподнимается на кровати и громко зевает.

— Да.

— Как это вышло?

— Саймон попросил меня поехать.

— Когда? — спрашиваю я, немного опешив. Я-то считала, что это мне полагается быть у него на подхвате.

— Сегодня днем. Я уверена, он попросил бы тебя, просто ему известно, что тебя ждет работа в Лондоне, вот и все, — частит Холли.

— А, ну да. — Должно быть, в моем голосе звучит тревога, потому что подруга продолжает меня успокаивать.

— Не обижайся, — подбадривает она.

— Да я не обижаюсь, — отвечаю я. По-видимому, заявившись к Саймону с жалобами на Каталину, Холли поразила его гораздо сильнее, чем я предполагала. — Все равно, разве это не круто? — Пытаюсь снова придать голосу восторженные интонации и вдруг кое о чем вспоминаю. — Только мы не будем жить вместе. Я остановлюсь у бабушки в горах. Вероятно, мы и видеться толком не будем.

— Досадно, — снова зевает она.

— Все равно будет весело, правда?

— Ага. Как же ты едешь в Италию, если Саймон тебя не просил? — спохватившись, интересуется Холли.

— Уилл надоумил меня обратиться к Фредерику.

— Уилл? Эй, а как прошел вечер?

— Довольно мило, — небрежно бросаю я.

— О чем вы говорили?

— О, ну, знаешь, о том, о сем.

— Все еще мечтаешь о нем? — любопытствует она.

Плюхаюсь на кровать, зарываюсь лицом в подушку и глухо бурчу:

— Возможно.

— Что ты сказала? Дейзи? — упорствует Холли, не расслышав ответа.

Поворачиваюсь к ней и говорю, безуспешно пытаясь скрыть улыбку:

— Возможно.

— А как же его девушка?

Моя улыбка тут же гаснет.

— А что она? — пыхчу я, приподнимаясь на локте. — Ничего я не собираюсь с ней делать. У него есть девушка! Все, конец истории!

— А, ну ладно, — бормочет Холли.

— Мы это уже обсуждали, — продолжаю свою пламенную речь.

— Да помню я, помню, — небрежно бросает подруга. — Но вдруг что-нибудь изменилось.

— Разумеется, не изменилось, — отвечаю я все еще немного запальчиво. — Я не из таких. Он мне нравится просто как друг.

— Само собой. — Холли закатывает сонные глаза.

— Хотя, быть может, у них с Лорой не все так радужно...

— Я так и знала! — Она хлопает по одеялу.

— Что? Ох, va fanculo.

Холли смеется, а потом ее лицо принимает серьезное выражение.

— Значит, ты больше не зарекаешься иметь дело с мужчинами?

Вздыхаю, и на мгновение кажется, что на меня нахлынут все прежние горькие чувства, которые я испытала в Америке. Качаю головой, стараясь заглушить воспоминания. Второй раз за ночь.

— Дейзи? С тобой все в порядке? — беспокоится Холли.

— Да. Все нормально.

— Ты только будь осторожна.

— Буду. Осторожность — мое второе имя, — вру я. На самом деле я вечно витаю в облаках.

— Мне просто не хочется, чтобы тебе причинили боль, — добавляет Холли и вновь укрывается одеялом.

И на этом наш разговор заканчивается. Смываю макияж, пребывая в какой-то прострации, и стараюсь припомнить мельчайшие подробности нашей беседы с Уиллом. Забираюсь в кровать и представляю, как он смотрит на меня прекрасными голубыми глазами. Вспоминаю его легкую небритость и воображаю, как протягиваю руку и провожу пальцами по его щеке. Его губы. Они тоже приходят на память. Размышляю о том, хорошо ли Уилл целуется. Могла бы поспорить, что очень.

Представляю, как он провожает меня обратно в гостиницу по шумным ночным улицам, полным баров и запоздалых гуляк, как тянет в темную подворотню. В животе порхают бабочки, и я забываю о Лоре, Луише, Холли и обо всех, кого знаю. Воображение рисует, как Уилл страстно целует меня, будто мы оба охвачены сиюминутным порывом, который не в силах преодолеть. Но когда Уилл отстраняется, его лицо теряет отчетливые очертания. Глаза уже не такие яркие. Стараюсь снова вспомнить его рот и неожиданно ясно вижу его, но попытка совместить этот рот с лицом оборачивается неудачей. Видение уходит. Да что со мной такое? Прикладываю массу усилий, но не могу воссоздать в памяти образ Уилла. Это нехорошо. Плавали, знаем. Снова начинаю прокручивать в уме наш разговор, надеясь, что если не стану слишком на этом зацикливаться, то, может быть, сумею отчетливо вспомнить лицо Уилла до поездки в Италию.

 

Глава 11

— Бабушка!

— La mia stellina! Vieni qui amore, che ti vuole abbracciare la Nonna!

Перевожу: «Моя звездочка! Подойди, любовь моя, бабушка хочет тебя обнять!».

Бабушка плохо говорит по-английски, а я свободно владею итальянским, поэтому чаще всего мы общаемся на нем, но не волнуйтесь, начиная с этого места я буду переводить.

— Посмотри на себя! Красавица, но такая худющая! — Она с неодобрительным видом хватает меня за щеки, пытаясь оттянуть немного кожи.

— Ай, бабушка! — Вырываюсь и оказываюсь в крепких объятиях. Приходится нагибаться, ведь бабуля ростом всего метр пятьдесят, а я на двадцать сантиметров выше.

— Тебя следует откормить. Соус к пасте почти готов! — Она ведет меня в маленькую кухню, где на старомодной плите кипит кастрюлька.

— Так вот чем пахнет. Что это?

— Кролик.

Хм. Так и думала. Я не большая поклонница крольчатины.

— Здорово! — фальшиво восторгаюсь я. Не стоит бабушке знать правду.

— Как дела, дорогая? Как работа?

Пока мы сидим за столом и пьем кофе, я рассказываю о своей работе на «Формулу-1». Внутри, за толстыми каменными стенами, прохладно, но снаружи умеренно тепло, даже в горах.

Бабушка живет в старом каменном домике у подножия гор неподалеку от автомагистрали. Она выращивает на огороде овощи, а в небольшом загоне держит коз и цыплят, но главное достоинство этого места — вид: в ясную погоду обзор простирается на мили вокруг. Больше всего я люблю сидеть на бабушкиной каменной скамейке на террасе и смотреть на лесистые склоны гор, потягивая из стакана acqua alla menta — воду с мятой.

Но сегодня был трудный день, а завтра обещает быть еще труднее, поэтому после ужина бабушка провожает меня в отведенную мне спальню: крошечную комнатенку с узкой кроватью под окном и маленьким деревянным шкафом у противоположной стены. Быстро готовлюсь ко сну, так как уже холодно, и устраиваюсь под простынями, шерстяными пледами и ярким бабушкиным лоскутным одеялом ручной работы, которое помню еще с первого приезда сюда. У бабушки я чувствую себя как дома сильнее, чем где-либо еще в мире. И в тот момент, когда меня на мгновение одолевает печаль, я засыпаю, ощущая гармонию с миром и со всем вокруг.

На следующий день, когда я в павильоне расставляю утренний чай для съемочной группы, кто-то легонько толкает меня в спину. Оборачиваюсь и вижу Уилла.

— Привет! — здороваюсь я. — Как дела?

Он опять выглядит по-другому. Не лучше, не хуже, просто иначе.

— Отлично, — улыбается он.

На нем темные джинсы и желтая футболка, спереди украшенная изображением серфингиста.

— Уже что-нибудь отсняли? — интересуюсь я.

Они с Луишем сегодня снимаются в рекламе нефтяной компании. Им предстоит изображать гонку по серпантину на быстрых спортивных автомобилях.

— Пока нет, — отвечает Уилл. — Нас только причесали и наложили грим.

Он устремляет взгляд на небо, а я присматриваюсь к нему повнимательнее.

— Что? — спрашивает он.

— Они тебя тональником намазали?

— К сожалению, да. А что?

— Просто вижу небольшое пятнышко вот здесь, возле глаза.

Тянусь и стираю его.

— Спасибо.

Уилл неловко дотрагивается пальцем до того места, где только что был мой. Перевожу взор влево и вижу, как наблюдающий за нами Луиш удивленно приподнимает брови, идя к одному из вагончиков.  Вновь смотрю на Уилла и ловлю его мрачный взгляд вслед напарнику.

— Все хорошо? — прощупываю я почву.

— Отлично, — заверяет он.

— У вас с Луишем все нормально?

— Сегодня он что-то не в духе.

— Ну, нам не привыкать.

Он ухмыляется и кивает.

— Ага.

— Все еще злится, что ты выиграл последнюю гонку? Я думала, вы, парни, выше этого.

Уилл пожимает плечами, смахивает пушинку со своей обнаженной руки и, ухмыляясь, смотрит на меня.

— Ты простила меня за то, что пару дней назад совал нос не в свое дело?

— Да, но, справедливости ради, планирую тебе отомстить, — улыбаюсь я.

— Жду не дождусь.

Мы встречаемся взглядами: его голубые глаза против моих зеленых, и сердце начинает колотиться быстрее.

— Уилл, мы готовы! — зовет его не знакомый мне мужчина. У него на голове наушники, а в руке планшет.

— Увидимся.

— Конечно.

Машу ему на прощание, но проходит не меньше десяти минут, прежде чем мой пульс возвращается в норму.

Днем почти не вижу Уилла — только во время обеда, когда мы с Холли обслуживаем команду.

— А я и не представляла, что здесь придется так вкалывать, — в какой-то момент жалуется Холли.

— Аналогично, — соглашаюсь я. — Какие планы на вечер?

— Не знаю. Наверное, пропущу пару стаканчиков в гостинице с ребятами. Ты пойдешь?

— Нет, лучше вернусь к бабушке. Я и так ненадолго приехала.

Слышим жуткий рев и, выглянув из шатра, обнаруживаем два проносящихся мимо спортивных автомобиля: светло-голубой и ярко-зеленый.

— Парни возвращаются, — комментирует Холли.

— Как думаешь, они завтра закончат съемку? — спрашиваю я. — Планировалось, что работа займет дня два.

— Думаю, да.

— Что ж, по-моему, нам пора за уборку.

В течение дня мы разносили закуски. Съемки сегодня заканчиваются в шесть. Сейчас пять сорок пять, но такси, которое отвезет меня к бабушке, я заказала на семь, так что у нас есть чуть больше часа, чтобы все здесь убрать. Однако мы управляемся уже к половине седьмого.

Холли исчезла несколько минут назад, и когда я вышла из кухни, нашла ее болтающей с Саймоном снаружи.

— Готова? — обращается ко мне босс.

— Машина приедет через полчаса. Я остановилась у бабушки недалеко отсюда, — объясняю я.

Он согласно кивает. К нам присоединяются еще несколько ребят из команды. Минивэны, которые отвезут всех в гостиницу, прибыли пятнадцать минут назад. Саймон ненавидит ждать, поэтому предпочитает платить, чтобы ждали его.

Холли отходит от группы ко мне.

— Справишься сама? — обеспокоенно спрашивает она.

— Да, все в порядке. Мое такси скоро подъедет.

Замечаю, что из вагончика появляются Уилл и Луиш. Гримерша запирает за ними дверь.

— Тогда ладно, увидимся утром, — говорит Холли и направляется обратно к минивэнам.

Луиш останавливается переговорить с Саймоном, а Уилл идет прямо ко мне.

— Что будешь делать вечером? — интересуется он.

— Поеду к бабушке.

— Где она живет?

— В пятнадцати минутах езды.

— Подвезти?

— Нет-нет! — Не желаю навязываться.

— Мне не сложно. Все равно отгонять «астон мартин» обратно в гостиницу.

Тот самый голубенький автомобиль, на котором он сегодня носился по горным дорогам.

Колеблюсь. Я хочу, чтобы Уилл меня отвез!

— Такси подъедет через полчаса, — печально говорю я.

— Из Лукки?

— Думаю, да.

— Отмени, — предлагает он.

А ведь я могла бы.

— Давай, — настаивает он. — Вот, возьми мой мобильник.

Он протягивает мне модный айфон, но я вытаскиваю свой дешевенький сотовый.

— Не надо, у меня есть. Ты хорошо подумал?

— Ага.

Я набираю номер. Из-за нервного возбуждения меня слегка трясет, и я беспокоюсь, что Уилл поймет это по моему голосу.

— Готово? — уточняет он, как только я отключаюсь.

— Да. Ты точно уверен? — в очередной раз допытываюсь я. — Представители бренда не будут возражать, что ты пользуешься их машиной в личных целях?

— Нет. Я все равно подумываю купить одну из их малышек, так что пусть считают это расширенным тест-драйвом.

— Уилл, ты едешь? — зовет Саймон.

Все остальные уже расселись по автомобилям, и только Холли все еще стоит снаружи с печальным выражением лица, вероятно, из-за того, что мы разделяемся.

— Я собираюсь подбросить Дейзи, — кивает Уилл в мою сторону.

Холли озорно выпячивает губы. Мы слышим рев мотора спортивного авто, и спустя секунду из-за угла показывается Луиш на ярко-зеленом «ламборгини». Открывает окно, и Саймон идет перекинуться с ним парой слов.

— Поехали, — говорит Уилл.

Мы подходим к светло-голубому «астон мартину», Уилл открывает машину и распахивает передо мной пассажирскую дверь. Когда он ее захлопывает, ловлю на себе озадаченный взгляд Луиша. Он что-то говорит Саймону, и тот оборачивается в нашу сторону, прежде чем ответить. Уилл забирается на водительское место и захлопывает дверь, и тут Луиш с пробуксовкой срывается с места и мчится в направлении горной дороги, обдав нас облаком пыли.

— Как мило с его стороны, — язвит Уилл, когда пыль окутывает машину. — Кому-то придется с утра ее отполировать.

Он медленно выкатывается на дорогу, сигналя остальным на прощание. Холли со смехом качает головой, наблюдая за таким поворотом событий, а Уилл вроде ничего и не замечает, так что я успокаиваюсь. Спустя минуту он увеличивает скорость, и маневры быстроходного автомобиля по серпантину вынуждают меня вцепиться в подлокотник.

— Слишком быстро? — интересуется Уилл, когда я с шумом втягиваю воздух во время одного особенно крутого поворота.

— Нет, — вру я сквозь стиснутые зубы. Немного погодя привыкаю к скорости и потихоньку расслабляюсь.  — Хорошая машина?  

— Очень, — отвечает Уилл, с улыбкой косясь на меня.

— Следи за дорогой!

Он хмыкает.

— Какую машину ты водишь в Штатах?

— Вообще-то, никакую, — признаюсь я.

— Я думал, в Америке без руля никуда.

— Если бы могла, водила бы одну из таких. — Я подаюсь вперед и провожу пальцем по приборной панели.

— Нравится?

— Классный цвет.

— Типично девчачий ответ.

— Ну, еще у нее шикарный внешний вид, — быстро добавляю я. — И мотор звучит суперски.

Уилл хохочет и смотрит на меня.

— Дорога!

Я лихорадочно указываю вперед, и он вновь сосредотачивается на езде.

— Я бы дал тебе прокатиться, но боюсь, ты его разобьешь.

— Ну, спасибо на добром слове, — саркастически отвечаю я. — Здесь направо.

Наконец мы въезжаем на дорожку прямо перед бабушкиным домом. Уилл высовывается в окно.

— Мило, — комментирует он, оглядывая здание.

— Вид отсюда просто потрясающий, — сообщаю я.

Входная дверь открывается, и выходит бабушка.

— Хочешь зайти, выпить чего-нибудь? — предлагаю я.

Он отстегивает ремень.

— С удовольствием.

Уилл вылезает из машины, и я веду его навстречу широко улыбающейся бабушке.

— Бабушка, это Уилл, — говорю я по-английски.

Вчера вечером я рассказывала ей о нем, правда, умолчала о своих чувствах. И сейчас она приветствует его как старого друга и провожает нас на кухню. Дедушка с бабушкой жили в этом доме на протяжении многих десятилетий, а пять лет назад дедушка умер от сердечного приступа в возрасте восьмидесяти семи лет. Для них двоих дом был достаточно просторным, но в данный момент, когда нас в кухне трое, у меня начинается приступ клаустрофобии.

— Что будете пить? — спрашивает бабушка по-итальянски.

— Может, возьмем по стаканчику воды с мятой и выйдем на террасу? — предлагаю я и перевожу для Уилла. — Ты не замерзнешь?

— Я нет, а ты?

Он как бы мимоходом проводит по моей руке.

— Возможно, — соглашаюсь я, хотя мои мурашки не имеют никакого отношения к погоде. — Пожалуй, пойду переоденусь.

— Хорошо.

Оставляю его с бабушкой в надежде, что она не станет чересчур усердствовать с английским, и направляюсь в свою комнатушку. Вытаскиваю темно-зеленый джемпер из дорожной сумки, все еще втиснутой на нижнюю полку шкафа — у меня не было ни времени, ни желания разобрать вещи — и меняю черные форменные брюки на джинсы. Волосы весь день были стянуты в высокий пучок, и кожа на голове уже начала болеть, поэтому вынимаю шпильки и позволяю волнистым локонам рассыпаться по спине. В Америке я выпрямляла их утюжком, но теперь редко к нему прибегаю.

Возвращаюсь на кухню и обнаруживаю, что там никого нет. Бабушка с Уиллом уже вышли наружу. Нахожу их в огороде, где бабушка показывает гостю свой маленький загон с козами.

— Потом она заставит тебя их подоить.

Уилл вздрагивает  от звука моего голоса.

— Пойду приготовлю напитки, — говорит бабушка по-итальянски и спешно удаляется.

— Тебе помочь? — кричу я вслед.

— Нет-нет, — уверяет она.

Поворачиваюсь и натыкаюсь на пристальный взгляд Уилла. Он быстро отводит глаза и складывает руки на груди.

— Хочешь на террасу? — спрашиваю я.

— Конечно.

Он жестом предлагает мне показывать дорогу, и я иду, отчетливо ощущая его присутствие за спиной. Добравшись до террасы, вдыхаю кристально чистый воздух и всматриваюсь в горы.

— Разве здесь не красиво?

— М-м-м, — тихо мычит Уилл.

— Вот вы где, детки.

Оборачиваюсь и вижу бабушку, выходящую на террасу. Она пристраивает маленький поднос на массивную каменную ограду и дает нам по стаканчику воды с мятой. Мы садимся на каменную скамейку. Я оказываюсь в центре.

— Давно вы здесь живете? — Уилл наклоняется вперед, общаясь с бабушкой.

Я по привычке начинаю переводить, но она перебивает.

— Я понимаю, — медленно говорит она по-английски. — Пятьдесят два года.

— Пятьдесят два года! — восклицает Уилл. — В два раза больше, чем мне лет.

— И мне, — добавляю я.

— Тебе двадцать шесть? — с интересом спрашивает он.

— Ну да.

— Ха!

— Ты думал, я старше?

— Да нет, просто удивлен, что мы ровесники.

— Когда я узнала, тоже поразилась совпадению.

— Еще одна общая черта.

— Точно. — Мы улыбаемся друг другу. — Ой, извини, бабушка.

Откидываюсь назад, чтобы не загораживать ей обзор, но она вскакивает на ноги.

— Ягненок! — восклицает она по-итальянски и спрашивает: — Уилл останется на ужин?

Я нерешительно поглядываю в его сторону.

— Думаю, ему нужно возвращаться.

— Спроси его, — настаивает бабушка.

— Что такое? — волнуется Уилл.

— Нонна спрашивает, останешься ли ты на ужин? Я сказала, что тебе, вероятно, нужно ехать.

— Мне не нужно.

— Не нужно?

— Нет.

Я поворачиваюсь к бабушке.

— Он остается.

Она расплывается в улыбке и поспешно удаляется на кухню.

Уилл смотрит на меня.

— Если ты не против.

— Конечно нет.

Я вглядываюсь вдаль. Над горными вершинами сгущаются темные тучи.

— Зловеще как-то, — комментирую я.

Уилл согласно кивает, и мы замолкаем. Вскоре нас зовут за стол.

— Все было великолепно, — говорит Уилл после ужина, указывая на пустую тарелку. — Вы фантастическая повариха.

— Да пустяки, — скромно отвечает бабушка, но я-то знаю, как она гордится своим кулинарным мастерством.

Она встает, и я присоединяюсь к ней, помогая убрать со стола.

— Молодежь, идите в гостиную, через минуту я принесу кофе, — командует нонна. — Вперед! — настаивает она, когда я колеблюсь.

В маленькой гостиной только два сидячих места. Одно из них — это небольшой диван, а второе — кресло, так что я присоединяюсь к Уиллу на диване, чтобы оставить кресло хозяйке.

Спустя мгновение слышу его вздох.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Хотелось бы мне отдохнуть здесь несколько дней.

— Ты серьезно? — Я восторженно смотрю на него.

— Ага. Так устал скитаться по гостиницам. А здесь так… уютно.

— По–домашнему, правда?

— Очень.

— Знаю, он маленький, но кажется…

— Правильным, — заканчивает он за меня.

— Да. Точно.

— Как думаешь, мы могли бы убедить твою бабушку пожить в моей квартире в Челси, пока сами побыли бы тут?

Я рассмеялась.

— Было бы чудесно, но ты никогда не уговоришь ее оставить горы.

«И сомневаюсь, что это понравилось бы твоей девушке, — думаю я. — Но не будем о ней».

— Вот, пожалуйста. — Бабушка входит в комнату с маленьким подносом.

Внезапно от каменных стен резонирует ужасный громкий звук.

— Это что, гром? — потрясенно спрашивает Уилл.

— Да, — отвечает бабуля, прислушиваясь к буйству небес. — Сильная гроза. Они непредсказуемы, эти горы, — продолжает она на ломаном английском, ставя свою ношу на журнальный столик и передавая нам крошечные белые чашечки с эспрессо, прежде чем сесть.

— Надеюсь, до завтра все прекратится, — предполагает Уилл.

— Cazzo! Прости, бабушка, — извиняюсь я за свою лексику, видя ее осуждающий взгляд. — Уилл просто сказал, он надеется, что гроза до завтра пройдет, в противном случае они не смогут закончить съемку...

— О нет, только не это! — перебив меня, с тревогой восклицает хозяйка и вскакивает с кресла.

Мы обеспокоенно наблюдаем, как она уходит и возвращается с парой кастрюль.

— Ох уж эти стены, — причитает она.

Вода протекает сквозь трещину в дальней стене.

— И часто такое случается? — спрашивает Уилл, пока мы помогаем затыкать старыми тряпками щели в каменной кладке.

Бабушка отвечает по-итальянски, так что я перевожу.

— Каждый раз, когда она заделывает одну дыру, вода умудряется просочиться где–то в другом месте. Дом целиком нуждается в ремонте. Это дорого? — спрашиваю я у бабули.

— Очень. В моем возрасте овчинка выделки не стоит.

— Бабушка! — возмущаюсь я. — Конечно, стоит. Тебе нельзя жить в таких условиях.

— Все нормально, — настаивает она. — Это не проблема.

— Нет, проблема, в чем мы только что убедились. Я могла бы помочь. Я ведь скопила немного денег.

— Даже не думай, — огрызается она, свирепо глядя на меня. Для восьмидесяти двух лет эта брюзга еще очень даже боевая.

— О чем вы говорите? — вмешивается Уилл.

— Ни о чем, — отвечаю я, оценив бабушкино выражение лица. Она явно не хочет, чтобы Уилл ее жалел…

Мы вытираем оставшуюся воду и расставляем горшки и кастрюльки таким образом, чтобы капающая вода попадала прямиком в них.

Закончив, бабушка поворачивается к Уиллу.

— Ты не должен садиться за руль в такую погоду.

— Да все нормально, — отмахивается Уилл.

— Останешься здесь, ляжешь на диване.

— Нет, что вы, я поеду, — смеется он.

— Это не повод для шуток. — Бабушкин гнев стирает улыбку с лица Уилла. — Мой муж Карло разбился на этих дорогах.

Подождите, я думала, дедушка умер от сердечного приступа?

— О, мне так жаль, — опечаливается Уилл.

— Так что решено, ты остаешься. Поедешь утром, когда гроза утихнет.

Стены дрожат от очередного раската грома.

— Скажи ему ты, — непоколебимо велит мне бабушка.

— Ты же сам говорил, что мог бы провести здесь пару дней. — Я умоляюще смотрю на него.

— И правда. Полагаю, это можно устроить. Вас точно не затруднит? — спрашивает Уилл у бабушки.

— Конечно, нет.

— Тогда нужно позвонить Саймону, рассказать, что к чему. — Он вытаскивает мобильник.

— Боюсь, тут сеть не ловит. Можешь набрать со стационарного. Бабушка, Уилл позвонит?

— Разумеется.

— Хорошо. Не хочу, чтобы он волновался.

Показываю телефон в кухне и возвращаюсь в гостиную, где бабушка уже заканчивает застилать диван простынями и одеялами. Чуть погодя Уилл присоединяется к нам.

— Дозвонился? — интересуюсь я.

— Саймон не отвечает, так что я оставил сообщение на стойке администратора в отеле.

— Мне пора ложиться, — вмешивается бабушка, собирая кофейные чашки. — Собираюсь послушать свою радиопрограмму перед сном. Спокойной ночи, — говорит она Уиллу.

— Спокойной ночи. И еще раз спасибо.

— Пожалуйста.

Бабушка, прихрамывая, выходит из комнаты. Я поворачиваюсь к Уиллу.

— Если хочешь, могу позвонить Холли. На всякий случай, вдруг Саймон не получит сообщение.

— Да все и так будет нормально.

— Это совсем не сложно.

— Ладно. Просто на всякий случай.

Но телефон в комнате Холли тоже остался глух.

— Может, увлеклись выпивкой, — предполагает Уилл.

Я занимаю освободившееся бабушкино кресло, потому что не считаю правильным усаживаться рядом с Уиллом на его импровизированной постели. Мы молчим, слушая, как дождь барабанит в окна. Горы погружаются в темноту, и становится прохладно. Я ежусь.

— Замерзла? — спрашивает Уилл.

— Чуть-чуть.

— Хочешь одно из моих одеял?

— Нет, все нормально, — выпаливаю я. — Сейчас пойду, принесу свое.

По пути в комнату за лоскутным одеялом  вспоминаю о купленной в аэропорту бутылке красного вина. Подчиняясь минутному порыву, достаю ее из шкафа и просовываю голову в дверь гостиной.

— Может, выпьем? — предлагаю я, показывая Уиллу вино.

Он сидит, где сидел.

— Почему бы и нет.

Ставлю бутылку на стол, а одеяло кладу в кресло.

— Схожу за бокалами, — говорю я и возвращаюсь через минуту.

Уилл уже обнаружил наверху маленького бабушкиного бара штопор, лежащий там со времен, когда они с дедушкой пили аперитив.

Сворачиваюсь в кресле и поджимаю под себя ноги, пока Уилл наполняет бокалы и протягивает один мне.

— Спасибо.

— Как удобно. — Он забирается под одеяла.

— Точно.

Делаю глоток и поверх бокала наблюдаю, как он устраивается поудобнее.

— Тебе понравилось сегодня гонять среди гор? — интересуюсь я.

Он заметно оживляется.

— Не то слово. В такие минуты жалею, что живу в Лондоне.

— Ты мог бы купить себе домик поблизости.

Он задумывается.

— У тебя есть второй дом? – не отстаю я.

— Забавно, что ты спросила. Я как раз подумываю прикупить недвижимость в Монако. Знаю, это гоночное клише, — добавляет он с усмешкой, — но там убийственно красиво. Ты бывала в Монако?

— Нет еще. Если честно, не могу дождаться тамошней гонки. Холли постоянно о ней рассказывает.

— О да, — кивает Уилл. — Как и парни. Весь уик-энд одна сплошная вечеринка. Сама поймешь, если окажешься на яхте.

— Не представляю, как мне это удастся. Разве что буду разносить там еду.

— Я мог бы достать тебе приглашение куда-нибудь.

— Правда? — Мои глаза распахиваются от восторга. — Было бы клево.

Он улыбается, наблюдая за моим возбуждением.

— Ты когда-нибудь выигрывал в Монако?

— Нет, — качает он головой. — Пару лет назад был близок, но один идиот выбил меня с трассы.

— Ты попал в аварию?

— Ага. Но ничего ужасного, — добавляет он, увидев мое лицо.

— А серьезные аварии у тебя бывали? — с опаской интересуюсь я.

— Ну, несколько лет назад был действительно страшный случай.

— Расскажи.

Он откидывается назад и убирает волосы с лица.

— Я подъезжал к бетонному ограждению на скорости триста километров в час, когда управление заклинило и меня швырнуло прямо в отбойник.

— И что ты сделал? — с ужасом выдыхаю я.

— Ничего. Я абсолютно ничего не мог поделать.

— О чем ты думал?

— Жизнь не промелькнула перед глазами, если ты об этом. Но я не сомневался, что умру.

Ошеломленная, смотрю на него во все глаза, а он, как ни в чем не бывало, продолжает рассказ:

— Я приземлился на крышу, не имея возможности выбраться из болида, так эта хреновина еще и загорелась. Я только слышал маршалов гонки, приказывающих людям отойти назад, ведь машина могла в любой момент взорваться.

— Боже…

— Я только-только дозаправился, так что вероятность была высока, но, к счастью, пожарные подоспели вовремя, и им удалось меня вытащить.

Я качаю головой в полном замешательстве.

— Не понимаю, как вы это делаете.

— Что? Соревнуемся?

— Да. Как вы после такого снова садитесь за руль.

— Какое-то время я не садился. Сломал ногу, — добавляет он, расплываясь в улыбке.

— Как можно над этим прикалываться? — К горлу подкатывает тошнота. — Ты разве не боишься, что такое может повториться?

— Если волноваться, это отразится на езде. Но точно тебе говорю, если меня однажды парализует после аварии, лучше кому-нибудь меня прикончить, потому что ничем другим я заниматься не хочу. Моя девушка получила строгие указания.

— Сделать что? — Я даже не пытаюсь избежать упоминания о Лоре, настолько расстроена нашей мрачной беседой. — Пустить тебе пулю в лоб?

— Ну…  смертельная инъекция более подходящий вариант.

— Надеюсь, она послала тебя куда подальше, — раздраженно говорю я.

— Вообще-то, да, — смеется он.

Делаю глубокий вдох.

— Давай сменим тему.

— Ну, прости. — Он протягивает ногу и слегка толкает мою ступню. — Не думал, что это тебя расстроит.

— Что именно, мысль о твоей смерти? — возмущенно уточняю я.

Он смеется, не обращая внимания на мою реакцию.

— Ты прямо как моя девушка.

Не могу решить, комплимент это или нет.

Бросаю на него взгляд исподтишка и задаю вопрос, который уже какое–то время не дает мне покоя:

— Вы живете вместе?

— Нет. Ну, пятьдесят на пятьдесят. У нее в городе есть своя квартира.

— Давно встречаетесь?

— Знакомы большую часть жизни, а встречаемся лет с пятнадцати.

Живот сводит, как только я осознаю реальность. Я жила в иллюзорном мире влюбленности, а он любит Лору. Он не собирается ее бросать. Он никогда меня не полюбит. Я должна перестать по нему сохнуть.

— Вы поженитесь? — Не хочу задавать эти вопросы, но не могу остановиться. Затаиваю дыхание, так как он пожимает плечами, не замечая моих страданий.

— Не знаю. Наверное.

Наверное? Может у меня еще осталась надежда? Нет, нет, нет.

— Мстишь за мое любопытство в Барселоне? — Он вопросительно вздергивает бровь.

— Я же обещала.

Его улыбка перерастает в громкий зевок.

— Устал? — весело спрашиваю я.

— Разбит вдребезги.

— Тогда, наверное, мне следует дать тебе хоть немного поспать.

Поднимаюсь. Как ни печально, он не пытается меня остановить.

— Эй, не забудь отменить утреннее такси.

— Точно подмечено. Прямо сейчас им позвоню. Спасибо.

— Спокойной ночи.

— Приятных снов.

Перебрасываю одеяло через плечо и иду к двери. Оглянувшись, вижу Уилла, свернувшегося под покрывалами и примостившего голову на подлокотник. Не представляю, как усну, зная, что он лежит в соседней комнате.

 

Глава 12

Еще один день, еще один перелет. На сей раз я в Стамбуле, на Гран-при Турции. Прилетаю сюда прямиком из Италии, где задержалась на несколько дней, чтобы провести время с бабушкой, и, несмотря на забитую мыслями голову, чудесно отдохнула.

Нам с Уиллом не пришлось волноваться о погоде. Когда мы проснулись, небо было голубым, куда ни глянь, и лишь лужи на дорогах напоминали о вчерашнем дожде.

Последний день съемок прошел так стремительно, что мне едва удалось переброситься парой слов с Холли, не говоря уж об Уилле. Холли выглядела отстраненной и даже не спросила, как я провела прошлый вечер. Надо полагать, она не одобряет мое увлечение, поэтому я не хотела говорить о нем из опасения, что она испортит мне настроение. Даже сейчас, в Стамбуле, она больше помалкивает.

В пятницу утром перед заездом Уилл появляется в гостевой зоне, где я за одним из столов доделываю цветочную композицию. При виде него я вздрагиваю: ведь вбила себе в голову, что он похож на Леонардо Ди Каприо, а теперь осознала, как незначительно их сходство.

— Привет, — здоровается он, приближаясь. — Как отдохнула?

— Прекрасно, — широко улыбаюсь я. — Кстати, бабушка желает тебе удачи.

В этот момент мимо шествует Луиш.

— В эти выходные никакой девушки? — хитро спрашивает он.

— Нет, а что? — тяжело смотрит на него Уилл.

— Да так, любопытно.

Луиш бросает взгляд в мою сторону и проходит, не останавливаясь. Я чувствую, что щеки у меня пылают, так что быстренько возвращаюсь к цветам.

Уилл хмуро смотрит напарнику вслед.

— Чокнутый.

Хихикаю и поднимаюсь на ноги.

— Хочешь, принесу завтрак?

— Нет, продолжай. Гертруда принесет.

Я осматриваюсь и вижу Гертруду за столом раздачи. Уилл исчезает прежде, чем я успеваю еще что-нибудь сказать.

Вечером он появляется в вестибюле гостиницы, а я как раз жду, когда спустятся парни. Мы живем в историческом районе города, расположенном на побережье Босфора. Этот пролив отделяет европейскую часть Турции от азиатской. Механики хотят посмотреть танец живота в районе Бейоглу, и мы с Холли решили, что будет забавно упасть им на хвост.

— Идешь выпить? — с надеждой обращаюсь к Уиллу.

— Нет. Собираюсь на ужин на воде. Саймон и парочка спонсоров тащат нас с Луишем в какой-то шикарный ресторан.

— А, понятно.

— Эй, а твоего отца случайно не Стеллан зовут? — как бы между прочим спрашивает он.

Я потрясенно смотрю на него.

— Да, а что?

Он пожимает плечами, и в это самое время парни выходят из лифта.

— Машина подъехала! — зовет Холли из вращающихся дверей и опять едет по кругу. — Идемте! — кричит она, когда вновь проезжает мимо.

Я бы рассмеялась, но вопрос Уилла сбил меня с толку.

— Увидимся, — говорит он.

Прежде чем я успеваю открыть рот и крикнуть «Подожди!», Пит и Дэн берут меня в оборот.

Мне так и не удается расслабиться. Бар, в который нас заносит, очень шумный и яркий, но единственное мое желание — поговорить с Уиллом. В конце концов не выдерживаю.

— Пожалуй, я пойду, — сообщаю я Холли, которая не отрывается от мобильника.

— О чем ты? — рассеянно переспрашивает она. Наконец захлопывает телефон. — Мама. Хочет знать, когда я приеду к ней в Абердин.

— Понятно.

— Уходишь?

— Если ты не против.

Вообще-то, я удивлена, что она не уговаривает меня остаться.

— Конечно, все нормально, — отвечает подруга. — Я могу поболтать с Питом.

— Ну, удачи.

Киваю в сторону Пита и еще парочки парней, с вожделением уставившихся на извивающуюся на сцене танцовщицу. Холли лишь смеется в ответ.

— Увидимся позже, — кричит она, направляясь в их сторону.

Выхожу на улицу и забираюсь в один из поджидающих минивэнов. Западным девушкам здесь не рекомендуется ходить в одиночку, так что Саймон позаботился, чтобы транспорт всегда был у нас под рукой.

Сижу и смотрю из окна автомобиля, как лучи яркого куполообразного солнца, скрывающегося за горизонтом, подсвечивают оранжевым сиянием мечети Стамбула. Я отдаю себе отчет, какую красоту вижу, но  настолько озабочена своими мыслями, что не могу наслаждаться ею в полном объеме.

Вернувшись в гостиницу, понятия не имею, что делать. Забредаю в бар в надежде, что Уилл там, но его нет. Фредерик и Клаус чинно выпивают, так что быстро отступаю назад, пока они не заметили меня и не втянули в разговор. Вызываю лифт и, оказавшись внутри, нажимаю на кнопку своего этажа. Смотрю на цифру этажа Уилла и импульсивно нажимаю и ее. Достигнув своего этажа, переминаюсь с ноги на ногу, ожидая, когда двери опять закроются и лифт отправится выше. Доехав до этажа Уилла, мгновение колеблюсь. В тот момент, когда двери начинают закрываться, выскакиваю. И вот я уже возле его номера, пока не успела передумать. Стою снаружи и прислушиваюсь к каждому звуку. Телевизор работает? Нет, это в соседнем номере. Постучать? Если его нет, то не все ли равно.

Тук, тук, тук.

Я жду и жду. Потом стучу еще.

Что, черт возьми, я делаю? Уже собираюсь броситься наутек, как дверь открывается. На пороге стоит Уилл в футболке и боксерах. Волосы взъерошены, и совершенно очевидно, что я его разбудила. Cazzo, мне так стыдно.

— Дейзи? — сонно говорит он.

— Э, привет. Прости, сама не знаю, что делаю. Мы гуляли с Холли и…

— Входи, — перебивает он.

— Прости, не знала, что ты уже спишь. Который час?

— Без понятия.

— Извини, — повторяю я.

— Все нормально, — успокаивает он.

— Боже, у тебя же завтра квалификация, прости.

— Хватит извиняться, — смеется он. — Садись.

Уилл подталкивает меня в направлении одного из двух шикарных диванов.

Я неловко сажусь, жалея, что как идиотка завалилась сюда. Внезапно  замечаю время на плеере.

— Господи! Уже почти полночь. Дерьмо, Уилл, прости, я лучше пойду.

— Дейзи! Перестань! Погоди, сейчас джинсы натяну.

— Хорошая мысль.

Ненароком опускаю взгляд на его белые трусы от Кельвина Кляйна и тут же отвожу глаза.

Уилл скрывается в спальне, но быстро управляется.

— Выпьешь чего-нибудь?

— Спасибо, не хочется.

Он подходит к мини-бару, вытаскивает колу, возвращается и падает на другой диван. Открывает баночку и делает глоток.

— Точно не хочешь? — Протягивает мне.

— Нет, спасибо.

Повисает пауза.

— Так что случилось? — Он первым нарушает молчание.

— Твои слова… о моем отце… почему ты спросил?

— А…

До него наконец доходит.

— Как ты узнал?

Уилл делает очередной глоток колы, сползает чуть ниже и с интересом изучает меня поверх журнального столика.

— Я тебя погуглил, — просто отвечает он.

— Погуглил меня? — Я смотрю на него в смятении. — Зачем?

— Пытался узнать, на какую знаменитость ты работала.

— Но не смог.

Он выглядит сбитым с толку.

— Э-э, ну да. Что не так?

— Уилл, я считала, ты не будешь больше вынюхивать.

Он качает головой и подается вперед, отставляя колу на столик.

— Меня одолело любопытство.

Значит, он думал обо мне…

— Не понимаю, — говорит он. — Если твой отец — Стеллан Роджерс, какого черта ты здесь работаешь?

— Я люблю эту работу. — Мой голос тверд. — А отца — нет.

Обычно Уилл смотрит мне в глаза, но сейчас первым отводит взгляд. Потирает подбородок и вздыхает.

— Прости, не стоило этого делать.

— Ничего, но держи все в тайне.

— Хочешь сказать, даже Холли не знает? — недоверчиво уточняет он.

— Вообще-то, нет.

— Серьезно? — Он по-настоящему удивлен. — Дейзи, да что с тобой такое? Почему ты такая… загадочная?

Стараюсь не рассмеяться, услышав такую характеристику в свой адрес, но сдержаться не удается. Спустя секунду и Уилл расплывается в улыбке.

Делаю попытку встать.

— Я иду спать.

Он вздыхает и кладет голову на спинку дивана, пристально меня изучая.

— Тебе обязательно на работе ходить с собранными волосами?

В данный момент они распущены.

— Да, — удивленно отвечаю я.

Он продолжает меня рассматривать.

— А что? — Я чувствую, как внутри все сжимается.

— Просто.

— А что? — переспрашиваю я. — Тебе нравится, когда они завязаны?

Он наклоняется и берет колу со столика.

— Нет. — Снова откидывается на диван. — Предпочитаю распущенные.

— Правда? — смущаюсь я. Не ожидала, что он думает о моих волосах.

— Ага.

— Так, ладно. Лучше я пойду.

Поднимаюсь.

— Не представляю, как теперь усну, — жалуется он.

— Так тебе и надо, любопытный ты наш. Спокойной ночи, Уилл.

— Спокойной ночи, Дейзи Роджерс.

Когда иду к себе, голова кружится. Почти ожидаю увидеть Холли, но ее кровать пуста. Дремлю — то засыпая, то просыпаясь — около трех часов, пока подруга наконец не заявляется в четыре утра.

— Ты знаешь, который час? — хрипло спрашиваю я.

— Иисусе! — вскрикивает она. — Ты меня до смерти напугала!

— Я волновалась.

— С чего бы? Не стоило. К тому же я думала, ты уже спишь. — Кажется, ей не по себе.

— Не сплю.

— Слушай, я очень устала.

Она переодевается в пижаму и забирается в постель, не утруждая себя походом в ванную, чтобы смыть косметику и почистить зубы.

— И что вы вытворяли ночью? — спрашиваю я и, не получив ответа, выхожу из себя. — Холли!

— Мм… Устала, — сонно бормочет она. — Давай утром.

Но утром нам не до разговоров. После того как мы трижды переводили будильник, все, что нас волнует — как бы не опоздать на работу.

Сейчас десять утра: время подавать утренний чай. Я заторможенно выкладываю печенье на тарелку, когда Фредерик говорит:

— Отнеси эту партию в питы.

— Да, шеф, — рассеянно отвечаю я.

— Ну же, шевелись. — От звучного хлопка в ладоши я едва не выпрыгиваю из штанов. — Что с тобой, Дейзи, опять похмелье?

— Эй! А, ну да, — выкручиваюсь я.

— Перестань шататься с этой. — Он указывает на Холли.

— Со мной? — возмущается она. — Да я вчера почти не пила.

— Правда? — удивляюсь я.

Она ведь полночи с парнями зависала!

— Ну да. — Подруга отводит взгляд.

— Ну-ка, шевелись, — командует Фредерик.

— Уже, шеф.

Спешно выкладываю на тарелку оставшееся печенье и тороплюсь к боксам команды.

Интересно, где Уилл? В гостевой зоне он сегодня не показывался. Я так взвинчена, что едва не роняю тарелку, когда наконец его нахожу. Уилл уже в комбинезоне стоит возле машины и что-то обсуждает с одним из инженеров. Он смотрит в мою сторону, но тут же возвращается к разговору, не замечая меня. Пристраиваю тарелку на один из банкетных столов.

— Пирожные с кремом принесла?

Поворачиваюсь и вижу Луиша.

— Пирожные с кремом? В данных обстоятельствах это не самая полезная еда, Луиш, тебе ли не знать. Возьми лучше печенье.

— Ну его, это печенье. Принеси мне чертово пирожное.

— Va se lixar!

— Тс-с, — шепчет он, испуганно озираясь. — Мама рядом!

— Твоя мама?

Заглядываю ему за спину и вижу низенькую пухленькую бразильянку около низенького пухленького бразильца. И миниатюрную брюнетку лет шестнадцати.

— Отец и младшая сестренка, — опережает Луиш мой вопрос.

— О, — с восхищением улыбаюсь я. — Еще кто-то из братьев или сестер прилетел?

Я помню, он рассказывал, что их семеро.

— Нет, только Клара. Остальные либо боятся летать, либо завалены работой, либо недавно родили.

— Недавно родили?

— Да, одна из моих старших сестер родила на прошлых выходных дочку.

— Вот это да! Ты ее уже видел?

— Нет, и в ближайшее время вряд ли попаду домой. — Он расстроено качает головой.

Его мать посматривает в нашу сторону.

— Мама, иди сюда, — зовет он.

Вся троица направляется к нам. Луиш быстро поворачивается ко мне и шепчет:

— Маме тоже нравятся пирожные с кремом, может, ты что-нибудь придумаешь?

Он бросает на меня хитрый взгляд, и я едва сдерживаюсь, чтобы опять не послать его по-португальски.

— Это Дейзи, — представляет Луиш меня подошедшим. — Моя любимая маленькая плюшка, — добавляет он, обнимая меня за шею.

Я сбрасываю его руку и уже собираюсь шлепнуть по ней за то, что назвал меня плюшкой, как его мать произносит:

— А, так это и есть Дейзи?

Она дружески мне улыбается, и я обескуражено смотрю на Луиша. Его мать знает обо мне?

— Я рассказывал ей про твои шалости, — как бы между прочим говорит он мне.

В его глазах пляшут веселые искорки. Перевожу взгляд на его мать — аналогично.

— Привет, как вы? — Собираюсь с силами и пожимаю руки всем троим. Клара застенчиво мне кивает. — Наслаждаетесь поездкой?

— О да, все замечательно, — отвечает сеньора Кастро. — Уже столько достопримечательностей посмотрели.

— Серьезно? И что вы видели? — Адресую вопрос Кларе, чтобы она немного расслабилась.

— Луиш! — кричит один из механиков.

— Надо идти.

Он быстро целует маму в щеку и шагает к машине.

Я поворачиваюсь к Кларе.

— Вчера ходили на Большой базар, — рассказывает она.

— Делали покупки, — вставляет сеньора Кастро. — Это место вроде бы построили в пятнадцатом  веке.

— А в понедельник собираемся в мечеть Сулеймание, — встревает отец Луиша.

Они все свободно говорят по-английски.

— Значит, у вас в Стамбуле отпуск? — спрашиваю их.

— Да, еще одна неделя с Луишем, — отвечает сеньор Кастро. — Мы впервые в Турции и так редко видим сына.

— Надеюсь, вы замечательно проведете время.

Холли заходит в боксы, неся чайник с чаем.

— О, ты уже принесла чай. Отлично. Как раз собиралась за ним идти.

— Нет нужды, — беззаботно отвечает она.

— Нам следует вас отпустить, — вмешивается сеньора Кастро.

— Хорошо. Наслаждайтесь квалификацией. И угощайтесь чаем с печеньем.

Уходя, я оборачиваюсь и вижу на противоположном конце гаража Уилла, молча наблюдающего за нашей беседой. Прежде чем он отводит взгляд, мы долю секунды смотрим друг другу в глаза.

               * * * * *

Позже, когда я мою посуду, на кухню заходит Холли.

— Как идут дела? — спрашиваю я.

Она работала снаружи и смотрела квалификацию на большом экране.

— Нормально. На втором этапе Луиш пришел первым.

Всего этапов три, прежде чем определятся позиции на стартовой решетке.

— Блестяще!— прерываю я.

— Но Уилл опустился на девятое место.

— О, — разочарованно вздыхаю я.

— Ага, Саймон недоволен.

— Серьезно? — Мой живот сжимается.

— По-видимому, Уилл не выспался.

— А! — Мне нехорошо.

Если бы Саймон узнал, что это я не давала Уиллу спать, скорее всего, уволил бы меня.

Покидаю кухню, чтобы посмотреть третий этап на большом экране, и, хотя понимаю, что это не очень хороший результат, немного успокаиваюсь, когда Уиллу удается подняться на пятую позицию. Луиш завтра стартует вторым.

Вскоре после этого пилоты возвращаются, но в то время как Луиш садится с семьей за стол, Уилл идет прямо к себе в комнату. Мгновение гляжу ему вслед, а потом вспоминаю, что на запасной комбинезон нужно нашить эмблемы  двух новых спонсоров.  Предлог не хуже других.

— Заходите,— слышу я, когда стучу в дверь.

Вхожу.

— Привет.

— Здравствуй.

— У тебя комбинезон под рукой? Другой, — уточняю я, когда он опускает глаза на тот, в котором стоит.— Я должна пришить эмблемы.

— А, конечно, — говорит он и достает его из шкафа. Комбинезон все еще упакован в пластиковый пакет из химчистки со времени последней гонки.

— Ты как? — забирая пакет, прощупываю я почву.

— Прекрасно, — отмахивается он и указывает на стул.

Я сажусь на самый краешек.

— Слышала, ты не выспался. Прости.

Он отрицательно качает головой, сбрасывая ботинок.

— Дело не в этом. Просто машине не хватило прижимной силы.

— Тогда ладно. Я могу еще что-то сделать?

— Нет. Спущусь через минуту. — Он сбрасывает второй ботинок.

— Хорошо.

Я встаю, и тут мобильник Уилла взрывается трелью хита Рианны «Зонтик». Уилл хватает трубку. Я и раньше слышала, как звонит его телефон — стандартная мелодия, не специальный рингтон. И тут до меня доходит: эта песня выставлена на его девушку.

— Слушай, — говорит он в трубку. — Можешь повисеть немного?

Он прикрывает микрофон, а я дохожу до двери и открываю ее. Меня переполняет боль. О чем же песня? Быть вместе с любимым, невзирая на погоду? У меня точно нет шансов.

— Дейзи, — окликает Уилл.

Я останавливаюсь.

— Что?

— Вечером лучше держись подальше от моей комнаты, ладно? Если я хочу побить этого придурка, мне необходимо выспаться, — шепчет он.

Краснею и невольно бросаю взгляд на телефон, после чего натянуто улыбаюсь и выхожу из номера, аккуратно прикрыв дверь.

Возвращаюсь на кухню словно в трансе. Я идиотка. Полная идиотка. Ненавижу себя. Почему я не в силах перестать о нем думать? Я должна прекратить. Должна.

— Что с тобой? — спрашивает Холли, видя мое лицо.

— Пойдем в туалет.

Окидываю многозначительным взглядом Клауса, Гертруду и остальной персонал.

— О боже, Холли, — говорю я, как только за нами закрывается дверь туалетной комнаты. — Дай мне пинка или что-то в этом роде. Что угодно, лишь бы прекратить эту влюбленность.

— Как понимаю, речь о Уилле?

Я бросаю на нее взгляд искоса.

— Мне это не под силу. Ты уже попалась на крючок.

Я вздыхаю и облокачиваюсь на дверь.

— Знаешь, какой рингтон стоит у него на звонки девушки?

Холли оторопело смотрит на меня.

— «Зонтик» Рианны.

— О. — Уверена, она старается не рассмеяться.

— Это не смешно!

— Прости, прости, — раскаивается она.

— Серьезно, я должна это прекратить. Я неспроста отказалась от мужчин. Не хочу больше страдать. Да, да, ты предупреждала, что этим все кончится, — добавляю я, видя выражение ее лица. — Но что мне было делать? Что делать сейчас? Я не могу запереть свои чувства на замок!

— Может, тебе переспать с Луишем? Хоть отвлечешься.

— Холли! — восклицаю я. — Разве это выход? Ну уж нет.

— Почему нет? Я могла бы.

— Так что не переспала?

Она смеется и качает головой.

— Нашла что предложить, — разочарованно вздыхаю я.

— Не переживай. — Она похлопывает меня по руке. — Уверена, все наладится. Всегда налаживается.

Отлично. Она совсем не помогла.

               * * * * *

В день гонки мы с Холли работаем в первую смену, так что когда она предлагает лечь в субботу пораньше, я не возражаю. Я крепко сплю, когда какой-то звук меня будит. Дверь. Озираюсь по сторонам и вижу пустую кровать Холли. Встаю и заглядываю в ванную, но подруги и там нет. Светящийся красный дисплей на будильнике показывает половину двенадцатого ночи. Где, черт возьми, она ходит? Занимается сексом с Питом? Или, может, с Луишем? Что-то происходит, и завтра я перво-наперво все выясню.

Просыпаюсь на следующее утро и вижу ее в постели, крепко спящую.

— Где ты ночью шлялась? — громко спрашиваю я.

Она лишь стонет.

— Холли! Холли! — Я дотягиваюсь и толкаю ее.

— Что? — рявкает она. — Который час?

— Час все мне рассказать.

— Дейзи, ты о чем вообще?

— Где ты была ночью?

— Ночью?

— Да! Холли, ради бога, просто расскажи. Ты занималась сексом с Питом?

— Нет, — огрызается она.

— С Луишем?

— Нет.

— Давай колись.

— Нет, Дейзи, нет. Я не сплю ни с тем, ни с другим.

— Тогда где ты была?

— Не могла уснуть, вот и решила побродить по гостинице. А потом… — Она садится и ее глаза проясняются. — Потом пошла в пресс-центр и отправила пару электронных писем. Сто лет не болтала с друзьями на родине, так что решила наверстать упущенное.

Понимаю, что она врет, но обвинить ее в этом не могу, так как объяснение звучит вполне убедительно. Я просто знаю: что-то происходит, но если она не собирается рассказывать правду, возможно, и мне впредь не стоит слишком откровенничать о своих чувствах к Уиллу.

               * * * * *

В день гонки светит солнце, правда, когда мы в пять утра приходим на трек готовить завтрак, еще довольно прохладно. В машине я почти не разговариваю с Холли, все еще обиженная на нее за то, что она мне не доверилась. Без понятия, чувствует ли она мое настроение, но тоже предпочитает помалкивать.

В восемь появляется Луиш с семьей.

— Хотите позавтракать? — спрашиваю их.

— С удовольствием, — воодушевленно отвечает сеньора Кастро.

— Только не бери мюсли, — встревает Луиш. — Они ужасны. Дейзи жарит лучшую яичницу с беконом.

— Это твой способ извиниться? — иронизирую я и тут замечаю Уилла.

Мое сердце делает очередное сальто. Когда Уилл подходит поговорить с Саймоном, сидящим недалеко от меня, я всячески стараюсь сосредоточиться на семье Луиша. Саймон встает, и они вдвоем поднимаются вверх по лестнице. Проходя мимо, Уилл кивает мне.

— С добрым утром.

— Привет.

Смотрю ему вслед с улыбкой, а повернувшись, ловлю неодобрительный взгляд Луиша.

Наклоняюсь, чтобы он в очередной раз не увидел мои покрасневшие щеки.

— Мама, идите за стол, я сейчас подойду, — говорит Луиш. Когда они отходят, он опять поворачивается ко мне.  — Все еще мечтаешь о нем?

— Нет, — отрезаю я и швыряю кусок бекона на его протянутую тарелку. — Что-нибудь еще?

— Вообще-то, да. Ты понимаешь, что он никогда ее не бросит?

— Заткнись, Луиш. — Я гневно закатываю глаза.

— На прошлой неделе видел их вместе в штаб-квартире команды. Я не рассказывал?

— Нет.

Смотрю на него. Знакомая боль сжимает все мои внутренности.

— Она обедала с Уиллом и Саймоном.

— И как она?

Ненавижу себя за проявленное любопытство, особенно перед Луишем. Он пожимает плечами.

— По правде говоря, отлично. Кажется милой.

— Тебе уже хватит? — Кивком указываю на его тарелку.

— Да, вполне.

— Хорошо.

Вытираю руки и осторожно пробираюсь в сторону кухни, бросив Луиша одного у стола раздачи.

Мы с Холли идем  в боксы, чтобы посмотреть начало гонки, но я рассеяна. Стою в гараже Уилла, но сеньора Кастро зовет меня к  Луишу. Чтобы не показаться невежливой, хватаю Холли за руку, и мы вдвоем идем к семейству Кастро. Болиды уже на решетке, и мы наблюдаем, как они выезжают на прогревочный круг. Параллельно с тем, как они проходят последний поворот и занимают свои позиции на старте, мое горло сжимается, а тело напрягается. Красные огни гаснут, давая старт, и даже несмотря на то, что Уилл начинает гонку без проблем, я слышу, как бьется мое сердце.

— Ты в порядке? — спрашивает Холли через несколько кругов. — Белая как полотно.

Я не могу даже взглянуть на нее. Глаза прикованы к экрану телевизора в передней части боксов.

— Дейзи!

Я качаю головой. Не могу говорить. Уилл пытается совершить обгон,  у меня учащается сердцебиение, и я хватаюсь за грудь.

— Проклятье, Дейзи, что с тобой? — Подруга ловит мою руку.

Видя эту картину, подходит Пит.

— Она в порядке? — спрашивает он Холли.

Семья Луиша с беспокойством взирает на нас.

— Дейзи! — не отстает Холли.

Голова кружится. Даже понимая, что вот-вот хлопнусь в обморок, я не в силах отвести взгляд от экрана. Уилл перемещается на третью позицию. Внезапно взгляд застилает красная пелена, затем все чернеет.

Прихожу в себя, лежа на противоположном конце боксов. Холли обмахивает мне лицо, а Кастро по-прежнему смотрят с тревогой.

Пытаюсь сесть.

— Только не спеши, — советует сеньор Кастро.

— Что случилось? Как Уилл? — Паника опять нарастает.

Холли осторожно поглядывает на семью Луиша.

— Они оба в порядке. Уилл идет третьим, а Луиш по-прежнему на второй позиции. Идем, — говорит она, помогая мне подняться. — Думаю, нам лучше вернуться в гостевую зону.

— Что произошло? — спрашивает Фредерик, когда Холли сажает меня на стул со стаканом холодной воды.

— Упала в обморок, — поясняет она.

— Хм. Должно быть, перегрелась, — заключает он, хотя сегодня не самый жаркий день. — Посиди здесь немного.

— Тебе лучше? — беспокоится Холли.

— Почти в норме, — вяло уверяю я. — Встану через минуту.

— Даже не думай. Просто расслабься, посмотри гонку.

Но едва я вижу болиды на экране, все опять начинается. К горлу подкатывает тошнота. Наклоняюсь и обхватываю голову руками.

— Что с вами? — слышу вопрос какого-то американца.

Поднимаю глаза и вижу пристальный взгляд одного из спонсоров.

— Все хорошо, — быстро уверяю я и поднимаюсь на ноги, придерживаясь за ближайший стул. — Спасибо.

Стремительно иду на кухню.

— Что ты творишь? — возмущается Холли. — Я же велела тебе отдыхать.

— Лучше займусь делом, — говорю я, целенаправленно подхожу к рабочему столу и начинаю резать помидор.

Холли с сомнением наблюдает за мной, оценивая мое состояние. Через какое-то время она предлагает вернуться в боксы, но я отправляю с ней Гертруду, а сама еще час усердно работаю, стараясь не думать о гонке. Наконец слышу аплодисменты в гостевой зоне. До этого у меня шумел миксер, так что хлопки — первое, что я слышу за пределами кухни. Быстро выхожу за дверь и спрашиваю одного из гостей, что происходит.

— Луиш финишировал вторым!

Гонка уже закончилась?

— Превосходно! — радуюсь я. — А Уилл?

Он смотрит на меня как на чокнутую.

— Ты не видела аварию?

— Аварию? — У меня кружится голова.

— Он в норме, — поспешно уверяет меня мужчина. — Ничего серьезного.

— Когда? Что случилось?

— Такахаси развернуло, и он врезался Уиллу в крыло. С полчаса назад.

Наоки Такахаси — японский пилот одной из слабейших команд.

— Где сейчас Уилл? — пытаюсь выяснить я, но мужчина только пожимает плечами.

Быстро поднимаюсь по лестнице к номеру Уилла. На стук никто не отвечает, и я нерешительно открываю дверь. Пусто. Ни следа его вещей.

Сбегаю вниз и сталкиваюсь с Холли.

— Где Уилл? Ты его видела?

— Нет. — Она окидывает меня взглядом. — Думала, ты решила держаться от него подальше?

Я испускаю глубокий вздох, и она тут же чувствует себя виноватой.

— Не волнуйся. Сейчас все разузнаю. — Через десять минут она возвращается.  — Он улетел.

— Улетел? Куда?

— Назад в Англию. Саймон сказал ему поменять билет на пораньше, а не слоняться здесь, дожидаясь разбора полетов.

Я сломлена.

— Не переживай, увидитесь через пару недель.

Пара недель? Я этого не вынесу. Смотрю на свою сумку: где-то в ее недрах покоится телефон. Я могу послать смс, пока он еще в аэропорту или в самолете… Пока он еще не со своей девушкой. Хватаю сумку и спешу в дамскую комнату.

— Дейзи, ты куда? — кричит мне вслед Холли, но я не останавливаюсь.

Захожу в кабинку и достаю из сумки телефон. Что сказать? Задумываюсь на секунду, потом набираю:

НАДЕЮСЬ, ТЫ В ПОРЯДКЕ.

А если он не поймет что это от меня? Дописываю:

ДЕЙЗИ   Х

Или поцелуйчик уже перебор? Или отправить? Проклятье! Нажимаю «Отправить» и тут же об этом жалею.

Сижу на опущенной крышке унитаза, пялясь на телефон целых три минуты, пока до меня наконец не доходит, что Уилл не собирается отвечать. Но стоит только кинуть телефон обратно в сумку, как он пиликает. Быстро вынимаю.

Я НОРМАЛЬНО. СПАСИБО. ПРОСТИ, ЧТО УЕХАЛ НЕ ПОПРОЩАВШИСЬ.

Может, это просто короткое смс, но я чувствую себя окрыленной счастьем. Голова идет кругом, и я набираю еще одно сообщение:

МОГ БЫ ПОПРОЩАТЬСЯ

Нажимаю на отправку, и мгновенно приходит ответ.

НЕ МОГ ТЕБЯ НАЙТИ

Значит, он думал обо мне!

БЫЛА В КУХНЕ!

Он отвечает:

ИЗВИНИ. НЕ ПОДУМАЛ. УВИДИМСЯ В МОНАКО  Х

Он заканчивает поцелуйчиком! Радостно пишу:

ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ  Х

Опять поцелуйчик. Шалунишка Дейзи! Боже, я просто не смогла удержаться. Продолжаю сидеть  в прострации, пока не слышу, как какая-то американка возмущается:

— Понятия не имею, кто внутри, но она там уже целую вечность.

Пристыженно убираю телефон в сумку, спускаю воду и, низко опустив голову, протискиваюсь к двери, бормоча извинения выстроившимся в очередь женщинам. Позже до меня доходит, что я не вымыла руки. Непорядок для персонала, который подает еду. Надеюсь, никто не заметил мою рабочую форму.

 

Глава 13

Мы с Холли, визжа, бежим навстречу друг другу и, обнявшись, кружимся в импровизированном танце. Мы снова в Хитроу и вне себя от возбуждения. На этот раз путь лежит в Монте-Карло на самую гламурную и знаменитую гонку сезона. Там можно на других посмотреть и себя показать, и мы с Холли провели последнюю пару дней, обсуждая по телефону, какие наряды взять с собой. В результате мой чемодан набит под завязку.

— Думаю, вечерком нужно пойти в бар в гавани. — Холли берет меня за руку, когда мы идем к стойке регистрации.

— Звучит заманчиво.

Сегодня среда, а Уилл прилетит не раньше четырех вечера завтрашнего дня. Пока доберется до отеля, будет уже семь. Я это знаю, потому что выяснила у Элли его расписание. Разумеется, исключительно в рабочих целях. В любом случае это означает, что до новой встречи с ним мне предстоит убить целую ночь и день.

Последние полторы недели стали настоящей пыткой. В понедельник утром я проснулась в холодном поту, жестоко сожалея об отправленных сообщениях. Продолжаю убеждать себя в совершенной невинности нашего диалога и надеюсь, что Уилл именно так его и воспринимает. Я пришла бы в ужас, заподозри он, что нравится мне.

Все моторхоумы в Монако расположены в порту, примерно в пяти минутах ходьбы от боксов на другой стороне временного пешеходного моста через поворот «Раскасс». Отсюда видны яхты в блестящем на солнце море, а также открывается великолепный вид на холмы, утыканные многоквартирными комплексами и гостиницами, обращенными фасадами к гавани.

К утру пятницы я взвинчена настолько, что готова взорваться. В четверг вечером мы отправились в бар прямо с трассы, так что меня не было в гостинице, когда туда заселялся Уилл, и я лишь предполагаю, что он приехал.

— Займешься беконом, Дейзи? — вторгается в мои мысли Фредерик.

— Есть, шеф!

Р-р-р, меньше всего мне сейчас хочется это делать. Жарить бекон нужно в гостевой зоне, чтобы он был свежим перед подачей гостям, но я всегда потом оказываюсь насквозь пропахшей им, а от вони жира в сочетании с похмельем меня решительно подташнивает. Жир и тошнота. Очаровательное сочетание.

— Счастлива со своими славными мюсли? — злюсь я на Холли.

— Совершенно, спасибо, — ухмыляется она. Так и хочется бросить в нее куском бекона, но Фредерика это бы взбесило.

На часах только шесть утра, но уже начинают прибывать члены команды, и видок у каждого следующего хуже предыдущего. Затем в гостевую зону входит на первый взгляд полный бодрости и жизненных сил Саймон.

— Хотите чаю? Или кофе? — предлагаю я.

— Кофе, пожалуйста. С молоком, без сахара. — Но я, разумеется, это и так знаю. Он целых две секунды мнется на месте, прежде чем рявкнуть: — Вообще, Холли, не могла бы ты мне его принести?

— Конечно, — отвечает она.

Саймон уходит.

— Странно, — отмечает подруга.

Не то слово. Почему, черт возьми, он не попросил меня принести кофе, учитывая, что это я должна быть его девочкой на побегушках? Но я не высказываю свои мысли вслух.

— Ты так не думаешь? — косится на меня Холли.

— Да, есть немного, — мямлю я. Неужели Саймон на меня сердит? Выяснил, что это из-за меня Уилл не выспался перед квалификацией в Стамбуле?

Холли берет чашку и идет вверх по лестнице, а я возвращаюсь к обжарке бекона.

Когда в дверях показывается Уилл, все мои переживания по поводу Саймона мгновенно улетучиваются. Я с нетерпением наблюдаю за ним, желая, чтобы он поднял глаза и увидел меня. Но когда он вдруг это делает, что-то в его улыбке не так.

И тут я замечаю ее. Высокая худая блондинка в облегающих белых джинсах и скроенной по фигуре белой рубашке выглядит просто блестяще и словно бы светится от легкого загара — такого, добиться которого, похоже, удается только очень богатым.

Лора. Я сразу же это понимаю.

Я в шоке. Сознаю, что стою и пялюсь. Взор мой перескакивает обратно на Уилла, который останавливается, чтобы обменяться рукопожатиями с какими-то спонсорами. Он представляет им Лору, и она тоже пожимает им руки.

Мне хочется сбежать, убраться отсюда подальше. Но пока Холли наверху, я здесь единственная из персонала. И теперь они направляются сюда.

— Можно мне чашку чая, пожалуйста? — спрашивает Лора с шикарным английским акцентом.

Оглядываюсь в поисках чайника и понимаю, что Гертруда только что ушла в кухню, чтобы заварить новый. Не могу ждать, пока она вернется, так что наливаю кипяток в чашку прямо из самовара, стараясь, чтобы руки при этом не сильно тряслись. Внезапно понимаю: забыла положить чайный пакетик. Быстро исправляю свою ошибку, но это означает, что чай не заваривается как следует. Помешиваю его чайной ложкой, думая, что Лора теперь считает меня полной неумехой.

— Лора, это Дейзи, — представляет нас Уилл.

— Привет! — Она перегибается через стол и пожимает мне руку. Моя ладонь жирная от бекона, но Лора не вытирает руку о штаны, ничего такого. Бьюсь об заклад, у нее в сумочке, скорее всего, есть носовой платок.

— Доброе утро, — отвечаю я как никогда по-деловому. — Дайте знать, если вам что-то понадобится, пока вы здесь, хорошо? Я к вашим услугам! — Понятия не имею, откуда взялись эти слова, но выдавливаю из себя сияющую, хоть и неуверенную, улыбку.

— Что ж, большое спасибо, — тепло говорит она, протягивая обе руки за чашкой.

— Молока? — бубню я.

— Нет, спасибо. А ты что будешь, милый? — поворачивается она к Уиллу. — Один из этих ужасных молочных коктейлей?

Гляжу на него, пока он принимает решение.

— Нет, может, попозже. — Он кладет ладонь Лоре на талию и уводит ее прочь, не встречаясь со мной глазами. Они занимают место за одним из столиков, и, несмотря на все усилия сосредоточиться на беконе, мой взгляд то и дело снова перескакивает на них.

Лора не слишком сильно накрашена — губы легонько тронуты прозрачным блеском, немного туши и румян. Она слишком красива, чтобы прибегать к косметике. Я вижу ее длинные тонкие пальцы с идеальным маникюром, держащие ручку чайной чашки.

— Все в порядке? — Холли возвращается – на вид относительно веселая.

— Лора здесь, — бормочу я под нос.

Подруга обводит взглядом столики, сразу же замечает ее и приветственно машет. Смотрю на Лору и вижу, как она машет в ответ и улыбается. Точно, они ведь уже встречались.

— Прости, — шепчет мне Холли. — Она меня увидела. Я не могла ее проигнорировать.

Уилл неожиданно встает из-за стола, чем, кажется, удивляет Лору. Он что-то ей говорит, поворачивается и идет к лестнице, ведущей в его личную комнату отдыха. Лора быстро ставит чашку на блюдце и, покачивая бедрами, спешит за ним на своих высоченных каблуках.

Поворачиваюсь к Холли.

— Божечки! — вздыхает она.

Молчу, просто гляжу на шкворчащий бекон. Затем снова поднимаю на нее глаза:

— У меня волосы засалены?

— Нет, они отлично лежат, — врет подруга. — Роскошно. Ты выглядишь отпадно.

Благодарно ей улыбаюсь, хотя и знаю, что выгляжу ужасно. Почему, ну почему я вчера потащилась в бар? И бекон! Этот проклятый бекон! Я похожа на кикимору.

— Зачем ей понадобилось приезжать именно теперь? Из всех гонок в сезоне эту я ждала больше всего! — жалуюсь я.

— Не бери в голову, — говорит Холли, но она не понимает. Выходные уже испорчены.

Позже в тот же день подруга отводит меня в сторонку:

— Я знаю, почему она здесь.

— Кто? Лора?

Холли кивает.

— Почему?

— Она участвует в благотворительном приеме, на который они все идут вечером.

Под «всеми», понимаю я, она имеет в виду директоров и пилотов.

— Понятно. — Значит, нет никакого шанса, что Уилл сегодня присоединится к нам.

— Мы отлично проведем время, — говорит Холли, но не обольщается, что я ей верю.

               * * * * *

К половине одиннадцатого с меня довольно. Все остальные в прекрасном настроении, но у меня просто не выходит получать удовольствие. Тихонько сообщаю Холли, что собираюсь обратно в гостиницу. Она мгновенно хватает меня за руку и умоляет остаться, а потом спьяну начинает настаивать, что пойдет со мной. Я твердо говорю ей «нет». Она веселится с Питом и Дэном, и я знаю: ребята проследят, чтобы Холли благополучно добралась до гостиницы.

На улицах и в барах полно людей, и повсюду витает атмосфера настоящего праздника. Медленно бреду по тротуару, и меня переполняет грусть от того, что я позволяю Уиллу и Лоре испортить мне пребывание в Монако. Холли с восторгом рассказывала об этой гонке с первого дня, как в прошлом году я получила работу в команде. Едва не разворачиваюсь, чтобы вернуться в бар, но и так уже чувствую себя достаточно глупо и не желаю привлекать к себе еще больше внимания.

Немного погодя встречаю пару знакомых хостесс из другой команды. Нынче теплая майская ночь, и они сидят за столиком на тротуаре, где полно народу. Одна из них, Сара, кивает, заметив меня, так что подхожу поздороваться.

— Куда это ты? — спрашивает меня Сара.

— О, обратно в гостиницу, — с неохотой говорю я, предвидя ответ, который получу.

— Обратно в гостиницу?! — кричит она. — Шутишь, что ли?

Я пожимаю плечами.

— Садись, подруга. Вот, выпей. — Она наливает мне бокал шампанского из бутылки, которую они уже почти прикончили.

С минуту колеблюсь. Может, выпить бокальчик здесь, а потом решить, возвращаться ли к остальным? Хуже ведь не будет? Делаю, как велит Сара, и чувствую себя лучше, стоит шипучему напитку оказаться в желудке. Да пошло оно все, буду тусоваться!

Мы сидим и сплетничаем об интрижке, которую Сара крутит с механиком из другой команды, пока в конце концов не допиваем все шампанское.

— Еще одну? — спрашиваю я, поднимая пустую бутылку.

— Да! — хором отвечают девчонки.

— Схожу в бар, — говорю я, оглядываясь в поисках официанта и не видя его. Они тут сбились с ног.

Прокладываю себе путь к переполненной барной стойке и перегибаюсь через нее, пытаясь привлечь внимание бармена.

— Привет, Дейзи Паола Джузеппе Роджерс.

Обернувшись, вижу стоящего рядом Луиша. Странно, но я даже рада встрече.

— Привет, Луиш-я-не-знаю-твоего-полного-имени-Кастро.

— Я его тоже не знаю. У меня примерно шесть.

— Так много?

— Да.

— Ну и ладно, — улыбаюсь я. — Как же ты запомнил мое полное имя? — Вроде бы я назвала его в Бахрейне в тот вечер, когда мы выпивали.

— У меня хорошая память.

— Правда?

— Ага. — Он облокачивается на барную стойку и поворачивается ко мне лицом. — Что ты здесь делаешь?

— Мне следует задать тебе тот же вопрос. Разве ты не должен быть на чем там как-ее-звать занимается?

— Да. Ужасно скучно. Я ушел.

— Не слишком благотворительно с твоей стороны.

— Я вношу свою лепту, — говорит он, оглядываясь по сторонам. — А где остальные?

— В другом баре.

— Ты здесь одна? — Он, кажется, удивлен.

— Встретила пару плюшек из другой команды. — Я не скрываю иронии. — Они вон там. — Показываю на улицу, и мы оба видим стоящего у их столика официанта, принимающего заказ. — О. Не знаю, зачем сюда подошла.

— Оставайся, выпей со мной, — предлагает он. — Я тусовался с Риццо и Арандой, но эти зануды пошли спать.

Смеюсь и придвигаю только что освободившийся барный стул. Сара бросает взгляд в мою сторону, я указываю на Луиша и делаю вид, что опрокидываю стакан. Она поднимает вверх большой палец, понимая мой язык жестов.

Луиш подзывает бармена и заказывает пиво. Пить так пить: выбираю виски с колой.

— Вы — Луиш Кастро? — с сильным французским акцентом спрашивает бармен, грохая наши напитки на барную стойку.

— Да, — отвечает Луиш, вытаскивая бумажник.

— Это за счет заведения, — говорит бармен. — Удачи в гонке.

— Большое спасибо. Ваше здоровье! — Луиш салютует бутылкой сначала в сторону бармена, а потом в мою, и делает глоток. — Так ты, значит, топишь свои печали? — переходит он прямо к делу.

— Угу.

— Ты с ней разговаривала?

— Едва ли. Я приготовила ей чай. Получилось отстойно…

— Она устроила тебе разнос?

Усмехаюсь.

— Нет, и лучше пусть не пробует, потому что я за словом в карман не полезу.

Я слишком много выпила. Подобные речи совсем не в моем духе.

— Ее ты тоже пошлешь подальше, как меня в тот раз?

Громко смеюсь и говорю:

— Не думаю, что зайду так далеко.

— Научи меня еще каким-нибудь ругательствам, — просит Луиш, улыбаясь.

Поворачиваюсь на стуле лицом к нему, радуясь возможности отвлечься.

— Ну, слово cazzo ты знаешь, да?

— Член?

— Да, это если буквально. Но оно подходит практически для всего: черт, дерьмо, и так далее. Если хочешь выразить крайнее негодование, можно сказать «Cazzo, cazzo, cazzo!».

— Понятно.

— Давай!

— Cazzo, cazzo, cazzo! — восклицает он, театрально хлопая ладонью по барной стойке.

— Тихо! — Я начинаю хихикать. — Надеюсь, тут рядом нет фанатов Эмилио Риццо. Я хочу, чтобы ты научил меня португальским ругательствам! Умение сквернословить на иностранных языках всегда пригодится…

Луиш ухмыляется.

— Хорошо…

— Как сказать «пошло все нахрен?

— Fode-se. А «иди в задницу» будет «va se foder».

— А как насчет «мне насрать»?

— Estou me cagando.

Я повторяю:

— Estou me cagando на Уильяма Траста и его долбаную подружку!

Луиш фыркает.

— Прекрасно, — говорю я. — Здорово повышает настроение.

— Готов поспорить, что да.

— Жаль, что здесь нет Уилла.

Луиш, похоже, слегка расстраивается, пока до него не доходит, что я имею в виду:

— Чтобы ты могла обложить его матом?

— Именно. Хрен моржовый!

— Testa di cazzo!

— Почти угадал!

Он поднимает свою бутылку пива и громко чокается ею о почти пустой стакан с виски в моей руке.

— Еще один?

Я бросаю взгляд на Сару и ее подругу. Они не будут против, если я к ним не вернусь.

— Конечно.

Подходит бармен и принимает у нас заказ, звонко опуская на стойку мой стакан и бутылку пива для Луиша.

— За счет заведения, — говорит он.

— Спасибо! — радостно благодарим мы оба.

— Эй... — Я облокачиваюсь на стойку и знаком велю бармену сделать то же самое.

— Что такое?

— Как по-французски будет «козел»?

Он даже ухом не ведет.

— Enculé.

— Круто. Спасибо!

— А как насчет «иди в задницу»? — встревает Луиш.

— Va te faire foutre, — отвечает бармен, наклоняясь еще ближе, и заговорщическим тоном интересуется: — Придумываете, как разговаривать со своим товарищем по команде?

Я заливаюсь смехом.

— Нет! — отрицает Луиш, но бармен многозначительно улыбается.

— Я читал газеты. Вы действительно так друг друга не любите, как там пишут?

— Нет, — трясет головой Луиш.

Бармен подмигивает и оставляет нас в покое.

Я смотрю на Луиша, приподняв бровь.

— Так вот что пишут в колонках сплетен?

— Ты, разумеется, слышала о нашей так называемой вражде? — с недоверием спрашивает он.

— Не читаю таблоиды. — Я и обычных газет почти не читаю, но сообщать об этом Луишу не собираюсь.

— Правда?

— Правда. Никогда, вообще никогда. — Неуклюже хлопаю ладонью по барной стойке, чтобы акцентировать свои слова.

— Почему?

— У меня на то свои причины.

— И когда ты перестала их читать?

Морщусь. Не слишком увлекательная тема, правда?

— Спустя несколько месяцев после переезда в Великобританию.

— В них слишком много писали о Джонни Джефферсоне, да?

Я чуть не падаю со стула.

— Не волнуйся, я никому не скажу.

— Как ты узнал? — Чувствую, что задыхаюсь, и поднимаю ладонь к горлу.

— Погуглил тебя, — отвечает он. — Дейзи, все нормально. — Он касается моей руки. — Ты можешь мне доверять.

Я это уже слышала. Я никому не могу доверять.

— Зачем? — нахожу я в себе силы выдавить вопрос. Да что это такое и с ним, и с Уиллом? Вот только Уилл не нашел ничего о Джонни, только о моем отце.

— Прости, — извиняется Луиш. — Наверно, не стоило. Просто Уилл рассказал, что ты работала на какую-то знаменитость...

Едва успеваю огорчиться, что Уилл сплетничал обо мне после того, как я просила держать рот на замке.

— Я вспомнил твое полное имя и забил в поиск «Паола Джузеппе». Тут же выскочило имя Джонни Джефферсона.

По-прежнему потрясенная, не свожу с него глаз.

— Послушай, клянусь, я никому ничего не скажу. Даже Уиллу, чтобы его позлить. Клянусь. — Луиш напряженно смотрит на меня, пока я смериваю его настороженным взглядом. — Ты поэтому уехала из Америки?

Киваю и делаю глубокий вдох. Глаза Луиша наполнены сочувствием. И тут со мною что-то происходит. Груз, который последние два года лежал на моих плечах, медленно, но верно начинает легчать. Начав говорить, уже не могу остановиться...

Я выросла в Нью-Йорке, но почти три года назад переехала в Лос-Анджелес работать личным помощником одного из самых знаменитых рокеров в мире и тут же безумно в него влюбилась. Джонни Джефферсон был хрестоматийным плохим мальчиком. В таких парней никогда не следует влюбляться, но именно в них неизбежно втрескиваешься по уши. Меня же совершенно застало врасплох то, что он тоже в меня влюбился. По крайней мере я так думала. С Джонни никогда не знаешь наверняка. Он, мягко говоря, парень непростой. Вот тогда-то все и пошло наперекосяк. Его всегда окружали фанатки, поджидали за кулисами, и Джонни раз за разом увеличивал дозы алкоголя, наркотиков и, разумеется, секса с бесчисленными девицами, причем все это на моих глазах. В конце концов моя чаша терпения переполнилась. Невыносимо было видеть, как человек, которого я любила больше всего на свете, занимается самоуничтожением. Но даже когда все было кончено, когда я наконец в последний раз вышла за его порог, он по-прежнему не шел у меня из головы. Я встречала его на вечеринках, в барах и клубах, и даже несмотря на то, что вскоре устроилась секретарем к одному бизнесмену, круг друзей нового шефа был таким, что Джонни не выпадал из моего поля зрения. А потом Джонни завел себе новую помощницу, девушку из Англии, и ходили слухи, что с ней произошло то же самое. Это стало последней соломинкой: осознание того, что я была для него не «той самой единственной», а всего лишь очередной цифрой в списке. Но чувства никуда не девались, поэтому я уволилась и сбежала из страны, переехав в Англию. Могла бы уехать в Италию, и, по-хорошему, так и надо было поступить, но Джонни — британец, и полностью оборвать все связи с ним казалось невыносимым. В Лондоне всегда существовал риск вновь с ним столкнуться — я даже занималась обслуживанием вечеринки для его собственной звукозаписывающей компании — но до сих пор мы неосознанно умудрялись друг друга избегать.

— А что насчет твоего имени? — наконец спрашивает Луиш. — Почему Паола Джузеппе, а не Дейзи Роджерс?

— Так вышло не специально, — говорю я, хотя, если совсем начистоту, в то время я была счастлива оставить свое прежнее «я» в Нью-Йорке. — Джонни узнал мое второе имя и решил, что оно лучше мне подходит. Он не переставая звал меня Паолой Джузеппе, и вскоре оно прилипло.

— А что ты сделала, когда уволилась?

— Вернулась к настоящему имени. Не хотела, чтобы хоть что-нибудь напоминало мне о Джонни. — О жизни в Нью-Йорке тоже хотелось забыть, но даже она была предпочтительнее воспоминаний о Джонни.

Луиш кивает, и я, задумавшись, на минуту замолкаю.

— Я сказала, что не читаю таблоиды.

— Ага.

— Переехав в Англию, я читала их постоянно. Скупала все до единого и прочесывала страницы в поисках новостей о Джонни. Это занятие постепенно полностью меня захватило. Я осознала, что впала в зависимость, поэтому однажды резко ушла в завязку. С тех пор их не читаю. Конечно, до меня до сих пор доходят слухи обо всех его пребываниях в клиниках и так далее, но я как могу стараюсь избегать новостей о нем.

— Ты его до сих пор не забыла?  

С минуту размышляю над ответом.

— Знаешь, думаю, что забыла. Но проверять не имеет смысла. Мне все еще больно, и я не хочу ворошить прошлое. Мне кажется, на то, чтобы преодолеть такую боль, уйдут годы.

— Говорят, чтобы забыть кого-то, нужно в два раза больше времени, чем ты провел рядом с этим человеком.

Смотрю на Луиша и улыбаюсь.

— Ты это в каком-то женском журнале вычитал?

— Может, и так, — смущенно признается он.

— Если честно, у меня это уже заняло дольше. Я проработала с Джонни всего восемь месяцев, но он чересчур сильно на меня повлиял.

— Наверно, поэтому он так знаменит.

— Да, ты, возможно, прав. Есть в нем какая-то изюминка… А что с тобой? Почему ты читаешь женские журналы? Или это были журналы твоей подружки?

Луиш едва не давится пивом.

— Подружки? Нет!

— Чего ты так остро реагируешь?

— У меня нет подружки.

— Почему? Ты как будто считаешь их чем-то вроде болезни.

Он пожимает плечами.

— Это не в моем стиле.

— О боже, еще один Джонни. Миру только это и нужно.

Луиш задумчиво смотрит на свою бутылку пива.

— Не так уж я и плох.

— Нет?

— Может, меня тоже кто-то когда-то обидел.

— О господи, ты и вправду начитался женских журналов! — Начинаю смеяться, но замечаю выражение его лица и понимаю, что это не шутка. — Прости. Расскажи, что случилось?

— Рассказывать особо нечего, — отвечает он. — Влюбился в девушку, а она ушла к моему лучшему другу.

— О нет, какой ужас.

— Да, было слегка отстойно.

— Когда это произошло?

— Мне было примерно девятнадцать.

— Девятнадцать? — восклицаю я. — Луиш, да с тех пор прошла уже целая вечность!

Он ничего не отвечает.

— Сколько вы были вместе?

— Со школы.

— Еще одна парочка c детства влюбленных… — вздыхаю я, но тут же извиняюсь за то, что вновь перевела разговор на себя. — И что, для тебя эта теория оказалась верна? Чтобы забыть ее, понадобилось в два раза больше времени, чем то, которое вы были вместе?

— Ни черта подобного, намного дольше. Но уже проехали. На свадьбу к ней я, может, и не пошел, но забыть забыл.

— На свадьбу? За кого же она вышла замуж?

Он бросает на меня иронический взгляд.

— За твоего лучшего друга? — строю гримасу я.

— Ну, теперь я бы его так не назвал, — смеется он.

— Да, полагаю, что нет. — Делаю большой глоток виски из вновь наполненного барменом стакана.

— Твое здоровье! — снова говорит Луиш. — Вообще-то, мне не стоит столько пить перед квалификацией. Саймон и Жоау жутко разозлятся.

Бросаю взгляд на часы. Почти два.

— Как думаешь, не пора нам? — Оглядываюсь и вижу, что мои подруги уже ушли.

— Наверно, ты права, — отвечает Луиш, ставя бутылку пива на барную стойку.

Сползаю со стула и едва не падаю, совершенно забыв о ступеньке под ногами.

— Тихо, тихо! — Луиш хватает меня за руки, чтобы удержать. Я смотрю в его темно-карие глаза, и внезапно в животе у меня поднимается рой бабочек, застав меня совершенно врасплох. Чувствую, как краснеет лицо, и быстро отворачиваюсь.

Учитывая, насколько откровенны мы оба были ранее этим вечером, по дороге обратно в гостиницу нам почти нечего сказать друг другу.

 

Глава 14

— Ты уже послала его по-французски? — спрашивает Луиш на следующий день во время утреннего чая.

Смеюсь. Кажется, между нами все ровно. Ума не приложу, откуда взялись те бабочки, но списываю их на алкоголь.

Вернувшись вчера раньше Холли, я начала волноваться и попыталась ей дозвониться, но потом вспомнила, что она присылала смс, дескать, все тип-топ и вся компания отправляется в скандально известный гламурный клуб «Джиммиз».

Киваю Луишу.

— А ты неплохо выглядишь, учитывая, сколько вчера выпил.

Завтрак подавали Клаус и Гертруда, так что наша встреча — первая за сегодня.

— Хочешь сказать, я выгляжу как человек, который с пары бокалов уходит в штопор?

— Ну, ты немного щуплый.

Луиш смеется и бросает в меня салфетку.

— Ой! — восклицаю я и готовлюсь швырнуть ее обратно, но замечаю в дверях кухни Фредерика и грозно шиплю: — Я отомщу в самый неожиданный момент.

— Рискни здоровьем, плюшка.

Мы все еще хохочем, когда появляются Уилл и Лора.

— Доброе утро, — говорю я, не пытаясь изображать вчерашнюю радость. – Подойду к вам через минутку.

— Налегаешь на выпечку? — спрашивает Уилл Луиша.

— Надо же как-то бороться с похмельем, — небрежно бросает тот.

— Пьянствовал накануне квалификации?

— Скажи спасибо Дейзи, — отвечает Луиш, пока я протягиваю ему масло и джем для круассана.

— Дейзи? Этой Дейзи? — хмурится Уилл, тыча в меня пальцем.

Луиш кивает и берет нож, вальяжно привалившись к сервировочному столику.

— Ну да, оторвались немного.

— Было дело, — подтверждаю я.

— Тусовались вместе со всеми или как? – Уилл кивает на кухню, где трудится Холли.

— Нет, вдвоем. Только Дейзи и я, — сообщает Луиш, намазывая масло на круассан.

Уголки губ Уилла ползут вниз.

— Эй, а ты ведь рано ушел с благотворительного вечера? — вступает в беседу Лора.

— Боюсь, что так, — кривится Луиш. — Не моя стихия. Однако не беспокойтесь, кое-какой вклад я тем не менее внес. Ладно, надо впихнуть в себя все это, а потом на трассу. Увидимся.

Он подмигивает мне и уходит.

— Что вам предложить? — Заставляю себя улыбнуться Лоре.

— Только сок, пожалуйста.

— Апельсиновый? Яблочный? Грейпфрутовый? — Указываю на стеклянные кувшины по правую руку от себя.

— Даже не знаю, — тянет она приторным голоском. — Может быть... яблочный? У вас его мало осталось? — Лора изучает содержимое кувшина.

— Нет, есть еще на кухне, — отвечаю я, стараясь говорить спокойно. «Просто определяйся уже и проваливай».

— Хорошо, тогда яблочный, — решает она.

— Уилл?

— Ничего не надо, спасибо.

Обслужив Лору, наблюдаю, как они отходят к свободному столику.

— Что с тобой? — восклицает Холли, вынырнув из кухни с подносом лимонных тартинок. — Выглядишь так, словно хочешь кого-нибудь грохнуть... Ох, — осекается она, заметив Уилла и Лору.

Мне сразу становится неловко. Лора, в общем-то, ни в чем не виновата. Да и Уилл, коли на то пошло, тоже. Неужели у меня совсем поехала крыша?

— Думаю, тебе надо меня отдубасить, как мы и договаривались, — уныло бурчу я.

               * * * * *

Позже Фредерик поручает нам с Холли отнести закуски в гаражи. Тащимся через мост Раскасс, нагруженные термоконтейнерами.

Сердце ухает вниз, когда мы входим и видим Уилла — в полной экипировке он стоит возле своей машины, а рядом с ним Лора, болтающая о чем-то с Каталиной. Вскоре к ним присоединяется и Саймон, который ласково кладет руку на спину Лоры.

Стараюсь не смотреть на них, но меня гложет ревность. Белокурые локоны Лоры с на вид дорогущим мелированием свободно спадают на плечи. Мои же волосы, как обычно, забраны в пучок. Чувствую себя неполноценной уродиной.

— Прекрати пялиться, — шепчет Холли.

Быстро переключаюсь на приготовление сэндвичей, но краем глаза наблюдаю, как Уилл садится в болид. Лора и Каталина отходят в сторону, а механики всем гуртом выкатывают машину из бокса.

— Думаю, я лучше пойду обратно, — обращаюсь я к Холли.

— Нет, останься, — умоляющим тоном просит подруга. Вижу, что механики заводят болид, и Уилл отъезжает от гаражей. На полу его бокса размечено место для машины, и Лора стоит в самом центре этого белого прямоугольника.

Секунду-другую изучаю ее, пока она смотрит вверх на единственный экран и следит за заездом Уилла, который искусно маневрирует на трассе. Заметно, что она волнуется.

Больше никто не отважился ступить в этот прямоугольник. Как будто он принадлежит только Лоре. Как будто Уилл принадлежит только Лоре.

— Я ухожу, — говорю я, подхватывая пустые контейнеры.

— Нет... — Холли преграждает мне дорогу.

— Тогда давай хотя бы перейдем в бокс Луиша.

— Хорошо! — оживляется она.

Луиш уже сидит в машине и смотрит по телевизору, закрепленному над головой, круг Уилла. Встаем позади и тоже глядим на монитор. Через некоторое время механики заводят болид, и Луиш покидает гараж.

Ближе к концу квалификации к нам подходит Каталина.

— Не будет ли у вас сэндвичей с яйцом?

Собираюсь извиниться, но меня опережает Холли.

— Нет, — резко заявляет она.

— У тех двоих... у немцев вчера были, — сообщает Каталина. Речь о Клаусе и Гертруде, которые накануне обслуживали питы.

— А у нас сегодня нет, — ледяным тоном отрезает Холли. С тревогой наблюдаю за перепалкой. Не слишком ли далеко заходит подруга?

— Можете приготовить? — нетерпеливо спрашивает жена босса.

— Боюсь, мы очень заняты, — отвечает Холли и снова упирает взгляд в экран, пока я стою, как истукан.

— С виду не скажешь, что у вас работы невпроворот, — язвит Каталина, вздернув подбородок.

— У нас перерыв, — цедит Холли, подчеркивая слово «перерыв». Она смотрит прямо перед собой, и Каталина, немного помешкав, сдается и ретируется в бокс Уилла. Мы видим, как она направляется на командный мостик, где в наушниках сидит Саймон. Каталина что-то ему говорит, и он снимает один наушник, чтобы лучше ее слышать. Мы с Холли сосредоточенно наблюдаем за этой сценой, и у меня возникает предчувствие, что нас вот-вот уволят. Но Саймон пожимает плечами и снова надевает наушники. Перевожу взор на Холли: у нее на губах играет самодовольная ухмылка. Подруга бросает на меня торжествующий взгляд и снова смотрит на экран.

Мне не по себе. Я слежу за тем, как Каталина возвращается к столу с закусками и начинает складывать на тарелку различные сэндвичи. Она окидывает взглядом гараж Луиша, и я быстро отвожу глаза. Каталина та еще ведьма, но, как ни странно, я ей сочувствую, и это меня тревожит.

— Как-то неловко вышло, — говорю Холли.

— Ерунда, — бросает она и хмуро наблюдает за тем, как Каталина усаживается на стул перед шестью мониторами в задней части боксов.

Неожиданно слышим радостный гомон механиков. Снова глядим на экран и видим, что Луиш занял поул.

— Не может быть! — восторженно кричу я. — А где Уилл?

Уилл еще на последнем круге. Мы напряженно следим за тем, как он пересекает стартово-финишную черту.

Второй!

Все вокруг аплодируют, а я смотрю на Лору. Она стоит на прежнем месте и улыбается. Уиллу не понравится такой расклад. Я знаю, как он хочет победить в Монако. И Лора тоже знает. Поэтому ее улыбка кажется слегка натянутой.

Пилоты возвращаются, и все отходят, чтобы механики перетащили болиды на места.

Луиш выпрыгивает с водительского кресла, и все дружно хлопают его по спине. В боксе Уилла обстановка более сдержанная.

— Эй!

Поворачиваюсь и вижу, что Луиш стоит передо мной, зажав шлем в руке. Его черные волосы намокли от пота.

— Молодец! — Хлопаю победителя по руке и лучезарно улыбаюсь, от души радуясь его успеху.

— Спасибо! — благодарит он с широкой улыбкой. — Ты смотрела?

— Мы смотрели. — Скрещиваю руки на груди. Луиш косится в соседний бокс, где Лора что-то нашептывает на ушко жениху. И в эту секунду Уилл поднимает глаза и, нахмурившись, быстро переводит их с меня на Луиша. Затем возвращается к Лоре и раздраженно качает головой, словно не разобрал ее слова. Расстроенная Лора отодвигается, а потом снова наклоняется и повторяет.

Мы с Луишем опять поворачиваемся друг к другу.

— Пойду в душ, — сообщает он, наградив меня проницательным взглядом. — Увидимся, плюшка!

Он шлепает Холли по заду и удаляется под возмущенный визг моей подруги. Снова гляжу в соседний бокс, но Уилл стоит, повернувшись ко мне спиной.

— Надо идти, — говорю я Холли.

— Конечно. Давай только захватим контейнеры.

               * * * * *

Вечером приводим себя в порядок на автодроме. Вся наша компания собирается в портовый бар, и Холли рассчитывает получить от меня полный отчет о нашей вчерашней попойке с Луишем.

Кстати о нем: замечаю, как он сбегает по лестнице в гостевую зону.

— Есть планы на вечер? — спрашиваю я, когда он подходит.

— А куда вы собрались?

— В какой-то портовый бар. Барс, старс... как-то так называется.

— «Старс энд барс»?

— Точно.

— Да, круто. Я должен сгонять на одну яхту, пропустить там пару стаканчиков, но потом могу и к вам присоединиться.

С грустью вспоминаю о том, как Уилл говорил, что постарается достать для меня приглашение на такую вечеринку. Теперь об этом можно забыть.

Позже мы все тусуемся в «Старс энд барс» — американском спорт-баре с прекрасным видом на гавань. Людей здесь, что сельдей в бочке, но нам удалось завладеть целой секцией. То и дело непроизвольно поглядываю на часы. Где же Луиш и придет ли он вообще? В десять он наконец появляется в сопровождении охранника из нашей службы безопасности, и я не в силах сдержать улыбку.

— А ты, я смотрю, взбодрилась, — замечает он. — Уже промочила горло? — Он указывает на бокал вина в моей руке.

— Имею право, — отвечаю я. — Ты привел с собой друга? — Киваю на охранника, который стоит чуть поодаль, пытаясь слиться со стеной.

— Саймон настоял. Знаешь, поул, Монако... — закатывает глаза Луиш.

— Я и не думала, что это была твоя идея. Как все прошло на яхте?

— Хорошо.

— Видел кого-нибудь из знаменитостей?

— Нет, они слетятся завтра. Не упусти возможность прогуляться по стартовой решетке.

— Разве ты не должен быть в кровати, приятель? — вопит Пит.

— Да хрен с ней, с кроватью! — кричит ему Луиш.

— В таком случае будем! — Пит поднимает свое пиво, и они чокаются бутылками.

— А где остальные? — интересуюсь я.

— Уилл пошел в гостиницу. — Луиш отхлебывает пива и обводит взглядом бар.

— Вместе с Лорой? — зачем-то спрашиваю я, хотя и знаю ответ.

— Угу, — бросает Луиш.

— Enculé! — ору я.

Луиш смеется, и тут появляется вернувшаяся из дамской комнаты Холли.

— Луиш! — визжит она подвыпившим голосом и накидывается на него с объятиями. — Как сам?

— Отлично, спасибо! — отзывается он, хотя ему явно неловко от того, что Холли повисла у него на шее.

— Как там яхта? — вопит она, разжимая руки.

— Большая!

— Саймон был с Каталиной?

— Да, — отвечает Луиш, прищурившись.

Замечаю, что лицо Холли каменеет, когда она отводит взгляд. Но вдруг она оборачивается и расплывается в широкой фальшивой улыбке.

— Я к бару! — кричит она и проталкивается мимо нас.

Мне становится нехорошо, когда до меня внезапно доходит, в чем тут дело. Я ведь знала — что-то было! Знала! А теперь узнала и с кем.

Луиш наблюдает за мной с каким-то странным выражением лица.

— Ты в курсе, да? — спрашиваю его в лоб.

— О чем ты?

— О Саймоне!

— В смысле?

— Не строй из себя идиота. Я видела, как ты посмотрел на Холли, когда она спросила про Каталину.

— Погоди, пока мы не углубились в дискуссию, что тебе самой известно?

Он тянет меня в сторону, подальше от механиков, глядя прямо в глаза. Я тоже смериваю его взглядом, и хотя не уверена в своей интуиции, что-то подсказывает — Луишу можно доверять.

— У Холли роман с Саймоном. — Вот! Я это сказала!

Первое время Луиш молчит, но потом кивает и делает глоток пива.

— Так это правда? — снова говорю я, пока сердце несется вскачь. — Господи! — Как обухом по голове.

— Я думал, она с тобой поделилась, — смущенно бормочет Луиш.

Оцепенело таращусь на свои пальцы.

— Я догадывалась, но не была уверена. — Снова смотрю на Луиша. — Как ты узнал?

— Видел их вместе.

— Видел их вместе? — недоверчиво переспрашиваю я. — Когда?

— На съемках рекламы в Италии. Она вышла из его номера в пять утра. Она меня не заметила, но в тот же день я случайно услышал их разговор. Довольно интимный, надо сказать.

— А Каталина же не ездила в Италию?

— Нет. Как и на следующую гонку в Стамбул.

— Конечно. — Вспоминаю ночные исчезновения подруги. — Не удивительно, что Холли так грубила сегодня Каталине.

— Серьезно? — Луиш вздергивает бровь.

— Да. Даже слишком, говоря откровенно.

— Хм.

— Не одобряешь, да?

— А ты? — переводит стрелки Луиш.

Какое-то время обдумываю ответ, с ужасом сознавая, что не слишком бы отличалась от Холли, получи я возможность быть вместе с Уиллом, но держу эту правду при себе.

— Нет. Каталина, может, и стерва, но такого не заслуживает.

Вдвоем глазеем на Холли. Привалившись к плечу Пита, она истерично хохочет. Пит, тоже покатываясь со смеху, старается отобрать у нее бокал и поставить его на стойку, но Холли тут же тянется к своей выпивке. Разгорается шутливое сражение, и в итоге Пит выпивает ее бокал до дна, а Холли бьет его по руке. Расплываюсь в улыбке, но потом вспоминаю предмет нашего разговора с Луишем и сразу мрачнею.

— Ты ведь никому не рассказал? — спрашиваю я, внезапно встревожившись.

— Разумеется, нет, — раздраженно бросает Луиш.

Не могу оторвать взгляд от подруги. И не могу побороть разочарование. Когда через полчаса Луиш заявляет, что ему, пожалуй, пора вернуться в гостиницу, решаю присоединиться.

Сообщаю Холли, что ухожу, и хотя она этому не рада, но и не протестует, поскольку уже порядком набралась.

На улице довольно прохладно, и я мерзну. Обхватив себя руками, иду быстрым шагом, чтобы согреться.

За нами, чуть поодаль, шествует охранник. Сказать по правде, в нем нет особой нужды. Хотя Монте-Карло и наводнен поклонниками «Формулы-1», сомневаюсь, что кто-то из них рассчитывает наткнуться посреди города на лидера гонки. Собратья Луиша по стартовой решетке, должно быть, уже лежат в кроватках или накачиваются протеиновыми коктейлями.

— Возьмешь мой пиджак? — предлагает Луиш, заметив, что у меня зуб на зуб не попадает. Качаю головой. — Да ладно, бери. — Он снимает пиджак и вручает мне, так что я утепляюсь.

— Мне все еще не верится, — признаюсь я через некоторое время. Мы молчали всю дорогу.

— Ты о Холли и Саймоне? — уточняет Луиш.

Киваю.

— И теперь мне придется кривить душой.

Луиш не отвечает, и я еще больше расстраиваюсь.

Он следует за мной через автоматические двери в ярко освещенный гостиничный вестибюль. Мимоходом гляжу на стойку регистрации и замираю на месте, увидев возле нее Уилла, который разговаривает с одним из портье.

— Осторожно! — Луиш врезается в меня и цепляется за руки, чтобы удержать равновесие. Уилл поворачивается и едва ли не шарахается от нас.

— Привет! — говорит он.

— Здравствуй, — осторожно отзываюсь я. – Почему не спишь?

— Проверял, нет ли сообщений. — Он указывает на стойку регистрации. — А вы опять гуляли вместе?

— Вместе со всеми, да, — сообщаю я, чувствуя легкий мандраж.

Луиш шагает к лифту и нажимает кнопку. Уилл движется за мной в том же направлении. Двери лифта открываются, Луиш входит и поворачивается ко мне лицом. Тоже собираюсь войти.

— Эй... — Уилл хватает меня за локоть и тянет назад. Луиш нажимает на кнопку, чтобы удержать двери открытыми. Удивленно гляжу на Уилла. Он косится на Луиша, потом на меня. — Можно тебя на секундочку?

— Э-э, конечно, — соглашаюсь я, отходя от лифта.

— Она поднимется на следующем, — бросает Уилл Луишу.

Тот окидывает напарника мрачным взором и убирает палец с кнопки. Двери лифта закрываются.

Поворачиваюсь к Уиллу.

— Что случилось? — спрашиваю я, стараясь, чтобы это прозвучало равнодушно.

— Не выпьешь со мной? — Он указывает на гостиничный бар.

— Разве тебе не надо лечь пораньше перед завтрашней гонкой? — осторожно говорю я.

— Не спится.

— Ладно... — Озадаченно взглянув на Уилла, следую за ним к бару. – Не уверена, что мне хочется еще алкоголя, — отвечаю я, когда он уточняет, что мне заказать. — Я буду клюквенный сок.

— Мне то же самое, — обращается он к бармену. — Запишите на пятьсот шестнадцатый номер. Давай сядем там. — Он кивает на маленький столик у окна.

Опять иду за ним и понимаю, что на мне все еще пиджак Луиша. Снимаю его и перекидываю через спинку стула, на который сажусь.

— Вечер удался? — интересуется Уилл.

— Да. А как все прошло на яхте? — осведомляюсь с прохладцей, от которой просто не могу удержаться.

— Хорошо, да. — Он глядит сквозь меня и хмурится. — У тебя все в порядке?

— Да, а что? — Выпрямляюсь на стуле.

— Ты как будто немного по-другому общаешься со мной в эти выходные.

— Да мы ведь почти не виделись, — огрызаюсь я. — Ума не приложу, откуда такие мысли.

Уилл откидывается на спинку стула и вытягивает ноги под столом.

— А где сейчас Лора? — справляюсь я как будто между делом.

— В кровати.

— Она не будет волноваться, что тебя нет?

— Она уже спит, наверное, — пожимает плечами Уилл.

Заправляю волосы за уши. Интересно, ему по-прежнему нравится, когда я хожу с распущенными? Поднимаю глаза и обнаруживаю, что Уилл пристально на меня смотрит. Все внутри сжимается от ревности, когда я вспоминаю его слова, сказанные в Италии.

— Вы с Лорой присматривали дом?

— Здесь? В Монако?

— Да. Ты говорил, что подумываешь о недвижимости в этих краях.

— Ах да. — Уилл морщит нос и качает головой. — Только не сейчас.

— Почему?

— Времени маловато.

— Понятно. — Наклоняюсь, беру со стола свой стакан и, покрутив в нем кубики льда, отпиваю сок. Сегодня на мне короткая черная юбка. Возможно, мне померещилось, но неужели Уилл только что скользнул взглядом по моим ногам?

— Так... что происходит между тобой и Луишем? — спрашивает он, приподняв бровь.

Скривившись, собираюсь отнекиваться, но что-то меня останавливает.

— С чего ты взял, что между нами что-то происходит? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Второй вечер тусуетесь вместе, и на тебе его пиджак, — произносит Уилл, кивая на спинку моего стула. — И я видел, как ты болтала с его родственниками в Стамбуле.

— На самом деле они очень милые люди. А ты с ними разговаривал?

— Нет. Честно говоря, нет. Но ты мне не ответила.

— А какое тебе вообще дело?

— Да никакого, — отзывается Уилл, но тут же добавляет: — Понимаешь, мне просто не хочется, чтобы тебе причинили боль.

Издаю хриплый смешок и скрещиваю ноги.

— Не стоит беспокоиться, Уилл. Я больше не допущу, чтобы мне разбили сердце.

Конечно же, я лукавлю. Такое ощущение, что изо дня в день Уилл отрезает от моего сердца по кусочку. И это меня убивает. Но не буду изливать ему душу. И если ему не нравится то, что я могу встречаться с Луишем, тем лучше. Пусть помучается для разнообразия.

— А как дела у тебя? — меняю тему, пока слегка погрустневший Уилл откидывает волосы со лба. — Рад, что твоя девушка приехала на гонку?

— Ну да, — смущенно бормочет он. — Это хорошо.

— Просто хорошо и все? — Разглядываю его с интересом. — Мне казалось, ты будешь на седьмом небе от счастья.

Уилл отпивает сок и ставит стакан на стол.

— Это здорово, — говорит он, почесывая затылок. — Наверное, пора идти спать.

— Да. — Встаю и направляюсь к лифту. Заходим в кабину и поворачиваемся лицом к дверям.

Уилл замечает пиджак у меня в руках.

— Хочешь, занесу его Луишу?

— Нет, не надо. Я сама.

— Уверена? — уточняет он. — Мне нетрудно.

— Уилл... — Не могу сдержать смех. — Я не собираюсь идти к Луишу и запрыгивать к нему в постель.

Уилл тоже смеется, но как-то натянуто.

— Тогда ладно!

— Увидимся утром. — Выхожу на своем этаже. Все равно я не хотела возвращать пиджак сегодня, но Уиллу об этом сообщать необязательно.

               * * * * *

— Елки-палки, который час? — стонет Холли, когда утром я распахиваю шторы.

— Пора вставать, — отвечаю я. Почти час я лежала без сна, прокручивая в голове события предыдущего вечера. Теперь, зная о Холли и Саймоне, я повсюду видела знаки. Ведь сколько раз он звал не меня, а Холли. Интересно, когда это началось? Еще до Италии? До или после того как она посоветовала ему нанять Каталине помощника? И что тогда сказал Фредерик? «Саймону нравятся люди, которые умеют за себя постоять».

Что ж, Холли явно ему понравилась. Очень сильно понравилась. И я понимаю, чем он приглянулся подруге. Привлекательный мужчина, если возраст для нее не помеха, и, ясное дело, очень влиятельный. К тому же он при деньгах, хотя лично я на них никогда не клевала.

Но к чему приведет их роман? Саймон разведется с Каталиной и женится на Холли? Сомневаюсь. Я подумывала разбудить подругу и учинить ей допрос, но так и не осмелилась. А теперь, когда она проснулась, я и подавно не готова припирать ее к стенке.

И еще этот вчерашний странный разговор с Уиллом... Что происходит?

               * * * * *

Спустя несколько часов на трассе Холли меня поторапливает.

— Хорошо, хорошо. Дай только в туалет сбегаю.

— Такими темпами мы не успеем прогуляться по стартовой решетке!

Вытираю руки и несусь в туалет, чтобы поглядеться в зеркало. На эту гонку съехалась уйма знаменитостей и важных персон, и я хочу предстать в лучшем виде.

— Что ты там копаешься? — верещит Холли, просовывая голову в дверь.

— Секундочку.

— Помада, помада... — Она нетерпеливо хватает мою косметичку, быстро роется в ней, вытаскивает бордовую помаду и красит губы. Этот цвет подходит к моему оливковому тону кожи, но на бледной Холли выглядит грубовато. Выношу свой вердикт.

— Зараза! — восклицает подруга, тыльной стороны руки стирает помаду и тут же пытается оттереть отпечаток с помощью мыла.

— Попробуй-ка. — Передаю ей прозрачный блеск, и она наносит его на губы, а потом чмокает ими, ожидая моего одобрения.

— Так гораздо лучше, — решаю я.

Холли запихивает все добро обратно в косметичку и тащит меня прочь из туалета.

На мосту толпятся пешеходы, и мы торопливо лавируем к гаражам. Балконы с видом на трассу заполнены бизнесменами в дорогих костюмах и греющимися на солнышке светскими персонажами в больших темных очках. Монте-Карло чудесный город, и сегодня замечательный день — на небе ни облачка. Прекрасно понимаю, почему Уилл хочет тут поселиться. На мгновение представляю, что сижу рядом с ним на одном из этих балконов, но тут же себя одергиваю.

В гаражах почти никого нет. Машины уже на решетке, и большинство механиков тоже там. Мы с Холли идем к пит-уолл.

— Давай прогуляемся до стартовой черты, — предлагает она. — Посмотрим, кто там.

Следом за ней перебираюсь через ограждение и ныряю в толпу.

— Смотри, это принц Альберт! — говорит Холли, показывая на статного мужчину, окруженного важными людьми. — И я слышала, что здесь Брэд Питт! — Она пихает меня локтем.

— Правда? — С интересом смотрю на подругу. Я встречала его однажды на премьере фильма, на который ходила с...

— Джонни Джефферсон! — визжит Холли.

Такое чувство, что мир вокруг рушится. Сразу замечаю Джонни, независимо от того, что Холли тычет в него пальцем. На нем темные очки, и он окружен телекамерами, так что не могу разглядеть его пронзительных зеленых глаз, но грязные светлые патлы узнала бы за километр.

Холли практически подпрыгивает на месте.

— Давай пойдем за ним! — Она тянет меня за рубашку.

— Нет, нет, — упираюсь я, и подруга удивленно на меня таращится.

— Что с тобой? Опять нездоровится?

— Да, похоже.

— Дейзи! — Разочарованию Холли нет предела.

— Увидимся в боксах, — еле слышно говорю я и ухожу, не дожидаясь ответа. Но секунду спустя кто-то хватает меня за руку. Оборачиваюсь: Луиш. В его взгляде сквозит беспокойство, и я понимаю, что он тоже заметил Джонни.

— Луиш, не скажете пару слов? — прерывает нас журналист со съемочной группой.

— Одну минутку. — Луиш поднимает руку, чтобы его осадить.

— Нет, нет, иди, — неловко настаиваю я и под пристальным взором Луиша устремляюсь в относительно безопасные боксы. Привожу в порядок сервировочный стол, чтобы чем-то занять себя, и стараюсь сдержать слезы.

Однажды я встретила в Лондоне последнюю ассистентку Джонни. Она была в Сохо и шла с коляской по Олд-Комптон-стрит в компании темноволосого мужчины, которого я сразу узнала. Это был лучший друг Джонни — Кристиан. Он всегда относился ко мне по-доброму. Однако его спутницу я поначалу не вспомнила. Я раздумывала, поздороваться или нет с Кристианом, но когда до меня дошло, с кем именно он идет, я до того растерялась, что не нашла ничего лучшего, кроме как нырнуть обратно в темный дверной проем и позволить им пройти мимо. Казалось, они счастливы вместе, как настоящая пара, но когда я скользнула взглядом по малышу, он поднял голову и посмотрел на меня. Волосы светлые, как у матери, а вот глаза зеленые, как у Джонни.

Интересно, знает ли этот бабник, что стал отцом?

После этого случая я неустанно искала в газетах любые зацепки. Но нигде не упоминалось о том, что у Джонни появился сын. Именно тогда я велела себе завязать с таблоидами и с тех пор больше их не читала.

Теперь же меня обуревает желание зайти в Интернет и откопать там все, что можно прочитать о Джонни Джефферсоне. Но я сдерживаю этот порыв и прячу его глубоко в сердце. Не стану наступать дважды на те же грабли.

Стартовое поле пустеет, потому что гонка вот-вот начнется. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и иду к телевизорам. Камера приближает два первых черно-бело-золотых болида, и я отодвигаю мысли о бывшем на задний план и сосредоточиваюсь на Уилле и Луише.

— Ты еще здесь! — восклицает удивленная Холли.

Киваю и выдавливаю из себя скупую улыбку. Гонщики выезжают на прогревочный круг, огибают площадь Казино, ныряют в туннель, затем перед ними простирается сверкающий порт, заполненный яхтами. Болиды проходят последний поворот и занимают свои места на решетке, потом загораются пять красных огней и все вместе гаснут!

Уилл хорошо стартует и чуть не обходит Луиша на первом же повороте, но второй наш пилот не теряет самообладания. Телевизионные экраны транслируют картинку с камеры, установленной на болиде Уилла, и я внезапно думаю, каково было бы находиться рядом с ним в машине. Он пролетает виражи, уклоняясь на какие-то миллиметры от стальных и бетонных ограждений, расположенных по краям трассы. Здешний трек гораздо опаснее своих современных аналогов.

От этой мысли сердце начинает бешено колотиться, кружится голова, но Холли быстро просекает неладное.

— Ты беременна? — шипит она, усадив меня на стул в дальней части гаражей.

— Господи! Нет! Как, черт возьми, я могу быть беременной? У меня почти два года не было секса!

— Иди ты! Неудивительно, что ты так запала на Уилла. Тебе срочно надо завести хорошего мужика.

— Передай мне вон ту воду, пожалуйста, — прошу умирающим голосом. Осматриваюсь и вижу Лору, одиноко стоящую посреди белого прямоугольника в боксе Уилла. Она глядит на единственный телеэкран над головой.

— Ух ты!

Громкий возглас нескольких человек заставляет меня обернуться и снова приникнуть к телевизорам. Уилл преследует Луиша и сейчас пытается обогнать. Замечаю, как Лора прикрывает рот руками, это отвлекает меня на мгновение, и в ту же секунду гаражи оглашает новый коллективный вздох, когда оба наших гонщика вылетают из туннеля, и Уилл атакует Луиша в шикане. Но нет, там слишком тесно, маловато пространства для маневра. Внезапно оба болида разворачивает, и они один за другим врезаются в ограждение, осыпая трассу обломками.

Побелев от страха, смотрю, как камера берет крупным планом разбросанные детали. Но потом Луиш и Уилл выбираются из кокпитов и заходят за ограждение в целях безопасности. Они все еще в шлемах — лиц не видно, — но и ежу понятно, что оба в бешенстве.

Саймон покидает пульт управления на командном мостике, идет в гаражи и, сжав челюсти, открывает дверь в переговорную. Луиш первым появляется в боксах, а в метре за ним следует Уилл. Никто из них за всю дорогу не перемолвился словом ни с прессой, ни друг с другом. Оба сердито срывают шлемы и топают к боссу. Технический директор команды ныряет вдогонку за парнями в переговорную, и Саймон решительно захлопывает дверь. Лора протянула руку к Уиллу, но тот прошествовал мимо и даже не посмотрел на подругу.

Мы с Холли обмениваемся взглядами. Опять смотрим на экраны и видим, что разбитые болиды грузят и увозят с трека.

— Две новые машины... Господи! — бормочет Холли. — Это влетит команде в копеечку. Саймон будет рвать и метать.

«Уверена, ты сумеешь его утешить», — думаю я, а сама говорю:

— По крайней мере никто не пострадал.

— Наверное, им все равно придется пройти обследование, — замечает Холли.

Этим вечером никто ничего не празднует, царит подавленная атмосфера. Вижу, как Уилл возвращается в гостевую зону после того, как врачи дали ему и Луишу положительное заключение, но рядом с ним Лора, и я не могу — и не хочу — к нему приближаться. В конце концов Фредерик отправляет меня прибираться в боксах, и когда я возвращаюсь, моторхоумы уже почти разобраны, а Уилла и Луиша и след простыл.

 

Глава 15

Рабочие перелеты мне изрядно поднадоели. Я снова в Хитроу, и на этот раз мы отправляемся в Шанхай на Гран-при Китая. Раньше эта гонка проводилась в конце сезона, но календарь иногда перекраивают, а то и вовсе исключают из него некоторые соревнования. Недавно такая участь постигла Гран-при Франции и Гран-при Канады.

Я много размышляла после Монако, но так и не придумала, что сказать Холли. До сих пор обидно сознавать, что она так и не доверилась мне, не поведала о Саймоне, а обсуждать Уилла и подавно не хочется. Хорошо было предаваться мечтам о нем, когда Лора была просто именем, но теперь это имя воплотилось в реального человека, изменив весь расклад. Знаю, что должна с еще большим усердием преодолевать свои чувства к Уиллу. Благо перелет ночной, и я могу притвориться спящей, даже если это не так.

Когда пятничным утром перед гонкой Уилл появляется на шанхайской трассе, он опять кажется чужаком, но мое сердце все равно предательски екает. «Нет, Дейзи, — одергиваю себя. — Завязывай».

— Эй, — тепло приветствует меня Уилл, подходя к сервировочному столу. — Как дела?

— Спасибо, хорошо, — сурово откликаюсь я. — Что я могу тебе предложить?

— Э-э... — теряется он, явно удивленный таким приемом.

— Хотя подожди, — прерываю его и окликаю через плечо Гертруду. — Можешь обслужить Уилла?

— Конечно, — благосклонно отвечает она и подходит к столу.

Уилл бросает на меня странный взгляд, а я удаляюсь на кухню.

— Так ты слышала последние новости об их междоусобице? — спрашивает нарисовавшаяся рядом Холли.

— Чьей междоусобице? Уилла и Луиша?

Подруга нетерпеливо закатывает глаза. Последние пару дней она ходит мрачнее тучи, и я думаю, что виной тому Каталина, приехавшая на гонку.

— Да, Дейзи! Чьей же еще? Ты так и не читаешь прессу?

Качаю головой. После Монако меня тянуло проверить, нет ли в газетах фотографий Джонни, но одного этого хватило, чтобы я себя пересилила.

— А разве пилоты не должны быстро преодолевать разногласия?

— Только не наша парочка, — говорит Холли зловещим тоном. — Как-никак товарищи по команде. Полагаю, им слишком тесно вдвоем.

— Расскажи, что пишут, — прошу я.

— По-видимому, — шепчет подруга, удостоверившись, что нас никто не подслушивает, — Луиш обвиняет Уилла в том, что тот спровоцировал аварию в Монако. Дескать, выпендривался перед своей девушкой, которая в первый раз за год приехала на гонку.

Презрительно качаю головой.

— Не верю, что Луиш наплел такое.

— Но так пишут.

— И ты еще удивляешься, почему я не читаю газет?

— Ну, еще говорят, Уилла одолевает зависть, потому что он чувствует себя этаким отработанным материалом по сравнению с Луишем, который даже еще не достиг своего пика.

— Да, конечно, — язвительно усмехаюсь я.

— Я просто пересказываю то, что прочитала.

— Ладно, спасибо, — сухо благодарю я, хватаю миску со сваренными вкрутую яйцами и стучу одним из них по столу, чтобы снять скорлупу.

— Да что с тобой такое? — спрашивает присоединившаяся ко мне Холли. — Почему ты не веришь?

— Прежде всего потому, что Луиш не сплетник, — заявляю я, очистив одно яйцо и принявшись за следующее. – Он не из тех, кто побежит к журналистам и начнет молоть чушь.

— А ты по-другому запела.

— Насчет того, что Уилл «отработанный материал», так это просто смешно! — продолжаю я.

— Как скажешь, — неуверенно соглашается Холли.

— Господи, да им же обоим только по двадцать шесть. Вот если бы Уиллу было сорок, тогда я бы согласилась.

Холли молчит, и до меня доходит, что я сейчас брякнула. Саймон же разменял пятый десяток.

— Как думаешь, должны мы предложить Каталине сэндвич с яйцом? — Сама не знаю, зачем я это спросила, но мне хотелось поддеть Холли.

— Да пошла она! — рычит подруга.

Кладу третье очищенное яйцо и поворачиваюсь к ней лицом. Внезапно жажду услышать правду о ее отношениях с Саймоном.

— Что? — спрашивает Холли, грозно сверкая глазами. Она все еще злится из-за Каталины.

— Ничего. — Теряю запал и возвращаюсь к работе.

               * * * * *

В Шанхае потрясающая трасса, оснащенная по последнему слову техники. Мы оставили свои моторхоумы в Европе. Трек спроектирован в форме китайского иероглифа «шан», который означает «выше» или «высшая точка». Здания гостевых зон расположены как павильоны на озере: этакая параллель со старинным парком Юй Юань в Старом городе.

Сегодня комфортная сухая погода, и некоторые из гостей сидят за уличными столиками с видом на озеро. Загружаю на поднос напитки и несу их туда. Луиш делит столик с двумя механиками. Потом эти ребята встают и уходят, а он утыкается в газету.

— Ты что, отслеживаешь весь смехотворный бред, что они сочиняют о тебе и Уилле? — спрашиваю я, поставив поднос на его столик, чтобы руки чуть-чуть отдохнули.

— Ты читала эту писанину?— интересуется Луиш, откладывая газету.

— Нет, Холли рассказала.

— Понятно. А у тебя как дела? Я не видел тебя с той гонки в Монако.

— Как и я тебя. И это мне надо спрашивать тебя о делах.

— У меня все отлично, — заявляет он и выдвигает стул. — Передохнешь немного?

Чуть помешкав, сажусь.

— Так значит, ты не пострадал?

— Что? В той аварии?

Киваю.

— Нет, — качает он головой. — Нет, благодаря сама знаешь кому.

— Уиллу?

— Да, Дейзи, — чуть ли не по складам отвечает Луиш и меняет тему: — Джонни тебя видел?

Вздрагиваю при звуке этого имени, но беру себя в руки.

— Вряд ли. Вероятно, он был слишком занят собой, чтобы обратить на меня внимание.

— А он в курсе, что ты работаешь в команде «Формулы-1»?

— Нет, уверена, что не в курсе.

— Но он же разбирается в гонках? Разве он не скупает спортивные тачки?

— Да. А ты откуда знаешь?

— Так это все знают. Я не фанат, если что.

— Хорошо, — криво усмехаюсь я. — Потому что я больше не смогу достать автограф.

Луиш закатывает глаза.

— В любом случае, — добавляю я, — если на то пошло, в данный момент вы с Уиллом переплюнули Джонни по популярности, с этой вашей мнимой размолвкой.

Лицо Луиша каменеет, когда он смотрит мимо меня на озеро.

— Не верю, что эти сплетни пошли от тебя, но разве ты винишь Уилла? — осмеливаюсь спросить я.

— Да. Это он накосячил. — Луиш сердито глядит на меня и демонстративно скрещивает руки на груди.

— Так и было? — Я честно без понятия.

— Да! Он слишком агрессивно атаковал, не держал дистанцию и задел мое крыло. А что еще он ожидал от трассы в Монако? И ведь не то чтобы он не гонял по ней раньше — ему следовало знать! Теперь я потерял десять очков и придется попотеть, чтобы отвоевать их обратно!

— Ладно, ладно, — прерываю я его пламенную речь, озираясь по сторонам. — Надеюсь, здесь нет журналистов, греющих уши.

Луиш снова поднимает газету, и я уже не так уверена, что сплетни пошли не от него.

— Это ты наговорил весь этот бред насчет его девушки? — не могу удержаться от вопроса. — Насчет того, что он выпендривался?

— Конечно же нет, черт возьми! — Луиш в сердцах швыряет газету на стол.

— Нет-нет, я и не думала на тебя! — спешу его успокоить. – Кстати, тебе передали пиджак?

— Да.

Я оставила пиджак у портье.

— Хорошо, ладно. Мне пора.

Луиш кивает и снова заслоняется газетой.

Вот паршивец!

               * * * * *

Позже в тот же день, когда я мою посуду, Уилл просовывает голову в дверь кухни, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Он еще никогда так не делал.

— Можно тебя на секунду? — спрашивает он меня, а потом обращается к Фредерику: — Разрешите?

— Конечно. — Шеф машет рукой в сторону двери.

Выхожу к Уиллу в гостевую зону.

— Все в порядке?

— Да. — Он осматривается и замечает одну официантку, протирающую столик неподалеку. Снова переводит взгляд на меня. — Можем подняться наверх?

— Хорошо...

Нерешительно иду за ним к комнате гонщиков, расположенной прямо над гостевой зоной. На этом автодроме Уиллу приходится делить комнату отдыха с Луишем. Убедившись, что напарника нет, он пропускает меня внутрь.

— Так в чем дело? — напоминаю я, не отходя от двери, которую Уилл закрыл за собой.

— Э-э... Идете куда-нибудь вечером?

— Да, в клуб в районе Пудун. Можешь пойти с нами, если хочешь.

— Нет, спасибо.

Смотрю на него в недоумении.

— Я тут просто подумал... Не знаю, согласишься ли ты, но...

— Что? — Теперь я сгораю от любопытства.

— Просто я собирался посмотреть кино у себя в номере. — Уилл скрещивает руки на груди и тут же их распрямляет. — Если тебе нравится эта идея...

— Ох. — Я сражена наповал. Говоря откровенно, мне не очень-то хочется снова тащиться в город. Меня слегка утомили тусовки и попойки до глубокой ночи. Вероятно, старею.

— Только никаких мелодрам, — добавляет Уилл с натянутой улыбкой. Он нервничает, и это странно, потому что обычно Уилл очень сдержан.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Во сколько?

Он облегченно вздыхает.

— А ты во сколько заканчиваешь?

Гляжу на часы.

— Часа через два, не раньше. Ты уже собираешься в гостиницу?

— Да.

— Значит, я поднимусь к тебе в номер попозже?

— Хорошо.

Тянусь к дверной ручке, но Уилл опережает меня, открывает и придерживает дверь.

— До встречи, — говорю я и неловко подныриваю под его руку.

— Круто! Пока!

Он закрывает дверь у меня за спиной, а сам остается в комнате. Спускаюсь по лестнице в гостевую зону. В голове полная каша.

Холли не очень-то рада тому, что я не иду в клуб, но когда я все объясняю и говорю о случившемся, она внимательно слушает.

— Думаешь, он на тебя запал? — спрашивает она, широко распахнув глаза.

— Вряд ли, — качаю я головой. Хотя тоненький внутренний голос сеет сомнения.

— Что же тогда происходит?

— Не знаю. Но позже утолю твое любопытство. — Едва сдерживаюсь, чтобы не добавить: «Уж я-то не буду хранить от тебя секреты...».

Неужели я нравлюсь Уиллу? Он вел себя очень странно в Монако, когда пригласил меня выпить, и ему явно пришлись не по душе мои посиделки с Луишем. Может быть, он просто скучает и желает, чтобы кто-нибудь составил ему компанию?

Но вдруг все не так? Вдруг это нечто большее? Допустим, Уилл как-то проявит свою симпатию. А сумею ли я дать ему от ворот поворот? Ужасно нервничаю от этой мысли.

Не хочу выглядеть так, словно долго прихорашивалась, поэтому, вернувшись в гостиницу, просто натягиваю джинсы и зеленый джемпер. Но волосы все же распускаю. Нет, ну а что такого?

— Привет, — говорит Уилл, открывая дверь, и отступает в сторону, пропуская меня внутрь. — Я тут просто смотрю, какую еду доставляют в номера. — Замечаю меню у него в руках. — Ты голодна? — спрашивает он.

— Зависит от того, чем тут угощают.

— Проходи, проходи. — Он машет в сторону гостиной, закрывая за мной дверь.

— Ух ты! — Из громадных панорамных окон открывается сногсшибательный вид на Шанхай. Яркие огни сверкают в темноте, словно разноцветные звезды. Я живу на третьем этаже и не могу похвастаться такой панорамой, тогда как Уилл обитает на сорок третьем.

Мягкий свет многочисленных настольных ламп разливается по гостиной. Перед большим телевизором стоят двухместный диван, обтянутый мягкой кремовой кожей, и желтое пластиковое кресло. Выбираю диван, решив, что Уилл может разместиться в жестком кресле, если хочет. Однако он плюхается на диван справа от меня, и я невольно сдвигаюсь влево.

— Можно взглянуть? — Киваю на меню.

— Конечно. — Он держит карту передо мной, не выпуская из рук, и придвигается ближе. Сижу как на иголках, стараясь не отодвинуться снова.

— Ты что будешь? — кошусь на Уилла, а он глядит на меня прекрасными голубыми глазами, и мой желудок исполняет сальто.

— М-м-м... — Уилл снова изучает меню. — Бургер, — решает он и отдает мне карту. Затем смещается на свою часть дивана, и я с облегчением вздыхаю.

— Я буду то же самое. — Кладу меню на журнальный столик из темного дерева.

— Отлично. — Уилл берет телефон с соседнего приставного столика и звонит, чтобы сделать заказ.

Устраиваюсь в своем углу дивана, подсунув под себя ноги. Ощущая себя в большей безопасности, поворачиваюсь к Уиллу. Он закидывает ногу на колено и скользит по мне взглядом.

— Я потерял тебя после гонки в Монако.

— Знаю. Ты уже улетел, когда я вернулась из боксов после уборки.

— Надеялся, что ты снова напишешь.

Решительно качаю головой.

— Только не когда твоя девушка рядом. Вероятно, она сочла бы это немного странным.

— М-м-м, — недовольно мычит Уилл, вскинув брови.

— Что такое? — спрашиваю я, озадаченная подобным ответом.

— Да неважно, — отмахивается он.

— Расскажи.

— У нас с Лорой сейчас все немного сложно.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно интересуюсь я.

— Хочешь пить? — Уилл встает, подходит к мини-бару, открывает холодильник и изучает его содержимое, потом берет бутылку воды.

— А что там есть?

— Водка, виски, вино...

— Просто диетическую колу.

Он достает банку, открывает ее и наливает колу в стакан. Вручает его мне, затем снова плюхается на диван и пьет воду прямо из бутылки.

— Ты говорил о своей девушке, — напоминаю я, хватая одну из бледно-желтых диванных подушек и прижимая к груди.

Уилл ставит бутылку на столик.

— У вас небольшие сложности?

— Да. Знаешь, она редко бывает на гонках. — Он наклоняется и чешет коленку. – Поэтому мне было непривычно.

Ох! И это все?

Но потом Уилл вздыхает, откидывается на спинку дивана, проводит руками по волосам и глядит в потолок.

— Господи, Дейзи, я места себе не нахожу.

Он пристально смотрит на меня, а я — на него, и это длится, пока я не отвожу глаза.

— Из-за чего ты не находишь себе места? — с опаской спрашиваю я, снова гляжу на него и обнаруживаю, что он по-прежнему за мной наблюдает.

Уилл медлит с ответом, но я сохраняю самообладание.

— Из-за тебя.

Вот и все, что он произнес: «Из-за тебя».

— Ты не находишь себе места из-за меня? — Боже мой! Я не сплю?

Он кладет голову на спинку дивана и продолжает искоса смотреть на меня, а мое сердце начинает биться быстрее.

— Не понимаю, — говорю я, отчаянно нуждаясь в том, чтобы Уилл все объяснил и развеял любые сомнения.

Но он молчит. А потом наклоняется и прикасается к кончикам моих пальцев, пропуская по мне разряд тока. Затем отдергивает руку, встает и меряет шагами комнату.

— Черт, это действительно плохая идея. Сам не знаю, что делаю, — произносит он со страдальческим выражением лица.

— Хочешь, чтобы я ушла? — нерешительно предлагаю я. Сердце гулко бьется в груди, и даже не верится, что Уилл не слышит этого стука.

— Да, думаю, так будет лучше. — Его голос звучит твердо.

С трудом встаю и отхожу от дивана.

— Нет, стой! — Уилл приближается ко мне и почти тут же отступает. Он совсем запутался.

У меня срабатывает автопилот.

— Я пошла.

— Да, да, это хорошая мысль.

Подхожу к двери и тянусь к ручке, а у самой голова идет кругом. Вдруг Уилл меня остановит? Замираю в нерешительности, потом давлю на дверь и приоткрываю ее, впуская в комнату резкий флуоресцентный свет из коридора. Нет. Не останавливает.

Выхожу в коридор и вижу, что один из сотрудников гостиницы катит тележку к номеру. Неважно. Есть я все равно не смогу.

               * * * * *

Нужно ли говорить, что ночью я почти не смыкаю глаз? В жизни бы не поверила, что это случилось. Черт возьми, как Уилл собирается вести себя дальше? От одной мысли об этом болит голова. Не могу давать сердцу ложные надежды. Просто не могу. Невольно представляю, как он меня целует. Приходится помотать головой, чтобы прогнать назойливое видение.

Слышу, как возвращается Холли, и притворяюсь, что сплю, а когда встаю утром, спит уже она. Стараясь не шуметь, иду в ванную с каким-то сюрреалистическим впечатлением от прошлого вчера. Холли появляется, когда я чищу зубы.

— Как ты? — сонно бормочет она.

— Да не очень. — Вчерашний мандраж не идет ни в какое сравнение с сегодняшним.

— Почему? — зевает подруга. — Что случилось вчера?

— Уилл сказал, что я ему нравлюсь. — Сплевываю зубную пасту в раковину и полощу рот.

— Что?! — Сна у Холли ни в одном глазу.

— Ну, в той или иной степени.

— Вот дерьмо! А ты что?

— Ничего. — Прислоняюсь к раковине, скрестив на груди руки. — Потом он попросил меня уйти.

— Серьезно?

— Да. По-моему, он запутался.

— Господи! — Подруга глядит на меня, разинув рот. — Интересно, что теперь будет?

— Мне бы тоже хотелось знать.

Притулившись на краешке ванной, Холли взирает на меня снизу вверх.

— Думаешь, он уйдет от Лоры?

— Не знаю.

— Твою мать! Конец детской влюбленности. Капут!

С горечью смотрю сверху вниз на подругу.

— А ты сумеешь разобраться с прессой? — спрашивает она.

— О чем это ты? — Сажусь на сиденье унитаза. Мне не нравится возвышаться над ней во время этого разговора.

— Ну, ты же в курсе, что Уилл и Лора не сходят с газетных страниц. Их пара — одна из самых популярных в Британии. Таблоиды просто с ума сойдут, если они расстанутся.

Перевожу взгляд с Холли на дверь. Меня начинает мутить.

— Тем не менее... — Подруга пихает меня локтем, чтобы подбодрить. — Ты станешь новой знойной американской пассией Уильяма Траста. Ой, вы будете совсем как Дженнифер Энистон, Брэд Питт и Анджелина Джоли!

— Что?! И мне, значит, отводится роль Анджелины? Издеваешься? Все возненавидели ее, когда правда выплыла наружу! А Дженнифер, мать ее, Энистон возвели в ранг святой!

— Зато теперь все полюбили Анджелину, — оправдывается Холли.

— Да, но через сколько лет! Поверить не могу, что мы вообще обсуждаем подобную чушь. Смешно сравнивать меня с Анджелиной Джоли.

— Ну, у тебя длинные темные волосы. А Уилл смахивает на Брэда Питта.

— А вот и нет! По-моему, он больше похож на Леонардо Ди Каприо.

Холли сосредоточенно думает, потом изрекает:

— Да. Понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ладно! — сердито бросаю я. — Не знаю, как мы забрались в эти дебри, но, вообще-то, ты говорила, что если я разрушу счастливые отношения Лоры и Уилла, меня возненавидит вся Британия.

— Так ведь не навсегда, а годика на два.

— Зашибись.

               * * * * *

Этим утром отправляюсь на трек напряженная и беспокойная. Не знаю, что будет, когда я увижу Уилла, но, хвала небесам, ждать долго не приходится. Он появляется в дверях и сразу же спотыкается, перехватив мой взгляд. Затем идет в мою сторону, попутно приветствуя кого-то из спонсоров скупым взмахом руки.

— Привет, — говорит он, смотрит на меня секунду-другую и отводит глаза. По легкой щетине заметно, что сегодня он не побрился.

— Выглядишь усталым, — замечаю я, а саму так и тянет наклониться и коснуться его лица.

— Мм, спал совсем мало, — сообщает он, вперив взор в стол.

— Но теперь хотя бы не по моей вине, — пытаюсь разрядить атмосферу.

— Именно по твоей. — Уилл глядит на меня, и лицо у него такое несчастное, что сердце так и рвется.

— Что я могу тебе предложить? — меняю тему, надеясь развеять его уныние.

— Дейзи... — начинает Уилл, но тут из кухни выходит Гертруда с нагруженным подносом, и он добавляет: — Как обычно, пожалуйста.

Сложив руки на груди, он оглядывает зал за моей спиной, пока я собираю завтрак.

— Готово.

— Благодарю.

Уилл берет тарелку и идет за столик, а через пять минут опять встает и поднимается в комнату отдыха. Раздумываю, не пойти ли за ним, но действительно не знаю, что сказать. Столько недель я мечтала о нем, но такого поворота событий точно не ожидала. Не хочу быть человеком, который разобьет Лоре сердце. Не хочу, чтобы меня ненавидела вся Британия. Не хочу быть «другой женщиной». Очевидного выхода нет. А знаю я только то, что Уилл мне нравится. По-настоящему нравится. И какое-то решение должно существовать.

Намереваюсь держаться подальше от боксов во время квалификации, чтобы дать Уиллу сосредоточиться, но Холли думает иначе.

— Пойдем, — зовет она после завершения двух заездов. — Уилл самый быстрый, но Луиш отстает на какие-то доли секунды. Третий заход обещает быть очень захватывающим.

— Не хочу его отвлекать.

— Дейзи, мы говорим об одном и том же человеке? — усмехается Холли. — Уилл так сосредоточен, что фиг ты его отвлечешь! Он же самый быстрый сегодня, ради всего святого!

Теперь чувствую себя немного глупо.

— Ладно, идем.

Когда мы приходим в боксы, Уилл сидит в болиде и смотрит на телеэкран, размещенный поверх головы. Устремляю взгляд в соседний бокс и застаю Луиша за тем же занятием. Снова гляжу на Уилла и мысленно желаю ему удачи. Кастро первым выезжает на трассу, а немного погодя механики снаряжают в путь второго нашего пилота. Напряженно слежу за тем, как камера транслирует круг Уилла. Не имеет значения, что Траст был самым быстрым в предыдущей квалификационной сессии. Любой из девяти пилотов может запросто отыграть поул на последнем круге. И опять у меня начинает кружиться голова и темнеет в глазах. Думай о чем-то другом, думай о чем-то другом, думай о чем-то другом...

— Ура! — В гаражах раздаются аплодисменты.

— Кто? Что? — вопрошаю я, глядя на экраны.

— Луиш! — восторженно кричит Холли. — Он на поуле!

— А где Уилл? – с улыбкой уточняю я.

— Подожди-ка, — говорит подруга, впиваясь взглядом в экран. Следую ее примеру, и в этот самый момент Уилл заканчивает круг, побивая время Луиша.

— Поул! — вопим мы с Холли. Таким образом, Луиш сдвигается на второе место и завтра они снова звезды старта.

Болиды проносятся по пит-лейн и заезжают в гаражи. Меня переполняет счастье, когда я вижу, как Уилл выпрыгивает из машины и напарники по команде хлопают его по спине. Стянув с себя шлем, он с улыбкой откидывает влажные волосы со лба, глядит в мою сторону и лишь потом поворачивается к боссу.

— Саймон будет очень доволен, — произносит Холли, наблюдая, как руководитель команды похлопывает Уилла по руке. Потом она мрачно добавляет: — До тех пор, пока завтра эти двое опять не вышибут друг друга с трассы.

Смотрю в соседний бокс и вижу, что Луиш что-то горячо обсуждает со своим инженером. И тут сзади раздается голос Саймона.

— Тогда уж иди до конца и отрасти бороду, если тебе так этого хочется.

Саймон и Уилл стоят возле столика с закусками. Добродушно покачав головой, Уилл берет стакан свежевыжатого апельсинового сока.

— А, Холли, вот ты где! — говорит Саймон. — Тебе удалось выполнить мою просьбу?

— Э-э, да. — Вид у Холли немного сконфуженный, когда она следует за Саймоном к выходу.

Поворачиваюсь к Уиллу. Он стоит, вскинув брови и потирая рукой подбородок.

— Похоже, надо побриться перед завтрашней гонкой.

— Не надо, — шепчу я, убедившись, что нас никто не подслушивает. — По-моему, щетина тебе очень идет.

Тихонько посмеиваясь, Уилл опускает глаза на блюдо с бисквитами.

— А пирожных с кремом по-прежнему нет, плюшка!

Оглядываюсь и вижу Луиша.

— Моя мама была бы тобой недовольна. — Он втискивается между мной и Уиллом. — О чем вы тут шепчетесь?

— Ни о чем, — хором отвечаем мы.

— Что-то непохоже.

— Ну, если тебе так интересно, речь шла о том, что Уилл утром не побрился, — сообщаю я.

— Да? А что так? — Луиш рассматривает напарника.

— Просто некогда было, — пожимает плечами Уилл.

— Подружки здесь нет, и некому следить за тобой?

Сердито сверкнув глазами, Уилл покидает бокс.

Окидываю Луиша недовольным взглядом.

— Что это с ним? — простодушно спрашивает он.

— Да неважно. — Собираюсь уйти, но Луиш меня не пускает.

— Эй, куда это ты?

— Работать.

— Постой. Давай поболтаем.

— Хорошо. О чем хочешь поболтать?

— Что между вами происходит? — Луиш кивает на дверь, в которую вышел Уилл.

— Ничего, — буркаю я и меняю тему: — Я только что видела, как Саймон сцапал Холли.

— Что? В буквальном смысле?

— Нет-нет, он просто хотел переговорить с ней наедине.

— Спорим, ее бесит присутствие Каталины?

— Так и есть. — Гляжу на дверь. Интересно, смогу ли я догнать Уилла, пока он опять не слинял в свою комнату? — Мне надо идти, — говорю Луишу. Но когда выхожу на яркий солнечный свет, Уилла нигде не видно.

 

Глава 16

Мы с Холли ждем парней в вестибюле. Совсем не хочется развлекаться, но я слышала, что Уилл все равно пойдет на какой-то благотворительный вечер, и мне нужно как-то отвлечься от мыслей о нем.

Лифт писком возвещает о своем прибытии.

— А вот и они! — восклицает Холли. — Давайте скорее! Вы собирались дольше нас! — кричит она, когда парни выходят из дверей лифта — золотистых с причудливыми резными узорами. Я оживляюсь, заметив в компании Уилла, одетого в идеально подогнанный и на вид дорогой черный костюм с белой рубашкой.

— Что ты здесь делаешь? — удивляюсь я. — Разве тебе не надо сегодня куда-то идти?

— Ага, надо. Просто жду Саймона.

— О. — Маленькая искорка надежды только усиливает захлестнувшее меня безмерное разочарование.

— Красивое платье, — отмечает он.

— Спасибо, — рассеянно откликаюсь я. На мне красное платье почти до колен. Все перемещаются на улицу к ожидающим машинам. Не желая покидать Уилла, стою на месте.

— Эй, — тихонько произносит он, — нам все еще надо поговорить.

— М-м-м. — Смотрю на него, затем неловко поглядываю вслед остальным. — Уверен, что не можешь пойти с нами?

— Увы. — Он качает головой. — Хотя не думаю, что вернусь поздно. А ты?

— Э-э, не знаю. — Вижу, как Холли оборачивается и наблюдает за мной через огромные окна вестибюля, пока парни усаживаются в машины. Меня потряхивает.

— Хочешь, я напишу тебе, когда вернусь? Спрошу, где ты? — предлагает Уилл.

Гора сваливается с плеч.

— Отличная мысль! — соглашаюсь я со вздохом облегчения. — Мне пора.

— Ладно. — Он легонько проводит большим пальцем по моей обнаженной руке, и у меня мурашки бегут по коже. Нервно оглядываюсь, проверяя, видел ли кто, поспешно выхожу и присоединяюсь к остальным.

И затем начинается мучительное ожидание заветной смски.

— Может, просто вернешься в гостиницу? — наконец резко бросает Холли. Сегодня я ее не радую. Она знает, что меня занимает другое.

— Пожалуй, я так и сделаю.

— Ну тогда давай, иди. — Взмахом руки она отправляет меня прочь, и я выскальзываю из укромной ниши, в которой мы обосновались.

— Извини, — каюсь я, но подруга не отвечает.

Последние два часа я без конца проверяла телефон, но от Уилла ни слуху ни духу. Вполне возможно, он передумал и все-таки не желает разговаривать со мной, но я стараюсь гнать такие мысли. Я просто хочу его увидеть, выяснить, что у него на уме. Нам столько всего надо сказать друг другу.

Вернувшись в номер, расхаживаю туда-сюда по комнате, затем ложусь на кровать и включаю телевизор. Переодеваться лень. Щелкаю пультом, пока не натыкаюсь на «Пляж». Уж полуобнаженный Леонардо Ди Каприо точно должен меня отвлечь, так? Но нет, не отвлекает.

Через сорок пять минут слышу, как поворачивается ключ, и взволнованно усаживаюсь. Но это всего лишь вернулась Холли.

— Ты рано, — удивляюсь я.

— Ага. — Кажется, она не слишком-то счастлива. — Он тебе так и не написал?

— Еще нет. — Что, если вообще не напишет?

Она заходит и разувается. И тут кто-то стучит в дверь. Холли оборачивается, чтобы открыть.

— О, привет! — Кажется, подруга удивлена.

— Дейзи здесь? — слышу я голос Уилла и выпрямляюсь. Он пришел! — Я подумал, может, она знает, где мои рубашки?

— Рубашки, ага, — саркастично отвечает Холли и отступает, чтобы дать ему пройти.

Я встаю и кидаю на подругу раздраженный взгляд за то, что она заставила Уилла почувствовать себя неловко.

— Мне пойти поискать? — спрашиваю я.

— Да, если не сложно.

— Она знает, — сообщаю я Уиллу, когда мы едем в лифте.

— Она знает? — Он в ужасе смотрит на меня. — Ты ей рассказала?

— Ну да, — беспечно откликаюсь я. — Она никому не проболтается.

— Ты рассказала ей обо мне и все же скрываешь от нее даже на кого раньше работала?

Переминаюсь с ноги на ногу. На самом деле я чувствую себя довольно виноватой из-за того, что Луиш знает о Джонни, а Уилл нет.

Однако больше он ничего не говорит, и совсем скоро мы стоим перед входом в его комнату.

— Ты на самом деле потерял рубашки, или это просто предлог? — интересуюсь я.

— Второе, — без обиняков отвечает он, открывая дверь.

— Мы договорились, что ты мне напишешь.

— Забыл зарядить телефон.

В его комнате еще больший бардак, чем вчера вечером. Одежда разбросана по всей кровати и дивану.

— Решал, что надеть? — спрашиваю я, оглядываясь.

— Э, нет, просто не мог найти рубашку.

— Ты к тому же побрился.

— Подумал, не помешает.

Жаль. Накручиваю волосы на пальцы и жду, пока он хоть что-то скажет.

— Садись, садись, — наконец приглашает Уилл, сгребает вещи с дивана и охапками швыряет на кровать. — Вообще-то, надену-ка я сейчас что-нибудь не такое претенциозное. — Он идет в ванную, чуть погодя возвращается в джинсах и черной футболке и садится на диван как можно дальше от меня.

— Кажется, мы это уже проходили, — замечаю я.

Он приподнимает брови и улыбается.

— Хочешь бургер?

Я смеюсь.

— Нет, спасибо.

Он откидывается на подлокотник и кладет ноги на диван так, что они почти касаются моего бедра. Я сижу, скрестив ноги.

— Хорошо устроился?

— Да, неплохо.

Снимаю туфли и копирую его позу, и теперь мы оказываемся лицом к лицу, а мои колени находятся между его. Мы почти соприкасаемся, но не совсем.

— Как прошел прием? — Пока что мне комфортнее поболтать о пустяках. Уверена, что и Уиллу тоже.

— Нормально.

— Тебе ведь часто приходится ходить на что-то подобное в гоночные выходные?

— Достаточно. И когда гонок нет, тоже.

— Это потому, что многие из них организует твоя девушка? — Под ложечкой неприятно сосет.

— В том числе.

— Ты с ней все это обсуждал? — Вот тебе и болтовня о пустяках.

— Нет. — Он хмурится. — Еще нет.

— Еще нет?

— Я не собираюсь наставлять ей рога, если ты об этом. Не то чтобы я ожидаю, что между нами что-то произойдет, — поспешно добавляет он. — Я просто имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

Он вздыхает.

— Она — твоя первая девушка?

Уилл кивает.

— Да.

— Ты ни разу не был ни с кем другим?

— Ну… Ты посчитаешь, что я козел, но я ей изменил, один раз. Я все ей рассказал, — торопливо продолжает он. — И она меня простила. Ну, после того, как отомстила мне, переспав с другим.

Довольно решительно с ее стороны. Никогда бы не подумала, что она на такое способна.

— А с кем ты ей изменил? — осведомляюсь я.

— Просто девчонка, — отвечает он. Не слишком-то конкретно, да? — Такого больше не повторялось.

Внимательно его изучив, задаю жизненно важный вопрос:

— Ты собираешься порвать с Лорой?

Перед тем как ответить, он ловит мой взгляд:

— Думаю, это зависит от тебя.

— Меня?

Он качает головой.

— Я даже не знаю, как ты ко мне относишься.

Я жеманно откидываю голову.

— Не верю, что ты не в силах догадаться.

Наклоняю колени вбок так, что они ложатся на его правую ногу, а левую он кладет сверху. Так мы и замираем. Я натянута, как струна. Уилл берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Это такое блаженство, словно я еще раз проживаю свое первое школьное увлечение.

Какое-то время мы лежим молча, просто глядя друг на друга. Перед моим мысленным взором всплывает образ Лоры, и я ощущаю укол вины, прежде чем выкидываю девушку Уилла из головы.

В конце концов я сажусь, и он следует моему примеру. Снова подтягиваю ноги и пододвигаюсь к нему поближе, так что мое колено касается его левого бедра. Уилл непринужденно закидывает ногу на ногу, опять берет мою руку и косится на меня. Так я и сижу, позволяя ему поглаживать свою ладонь.

— Помнишь, как я упала с мопеда? — с улыбкой спрашиваю я.

— Мм, — лукаво бормочет он.

— Ты держал меня за руку прямо как сейчас.

— Правда?

— Да. Тогда-то я в тебя и влюбилась.

— Серьезно? — Он удивленно вскидывает брови.

— Да. В мгновение ока.

— А.

— А ты? — допытываюсь я.

Он на миг задумывается.

— Пожалуй, это случилось у твоей бабушки. Ты вышла из дома в этом своем зеленом джемпере. Он подходил к твоим глазам, и ты распустила волосы…

Я не отрываясь смотрю на него, но он, изменившись в лице, отворачивается. Его хватка на моей руке становится вялой.

Я убираю руку и немного отодвигаюсь. Мы больше не касаемся друг друга.

— Хочешь, чтобы я ушла? — Прямо дежавю какое-то.

— Нет, — отвечает он, с сожалением глядя на меня. — Но, думаю, ты должна. Знаешь, пока я все не улажу с… — Его голос обрывается, и я рада, что Уилл не произнес ее имя.

— Конечно. Я понимаю. — Встаю и иду к выходу. — Удачи на завтрашней гонке, — желаю я, пока он поднимается и направляется к двери.

— Мы еще увидимся утром. — Он печально улыбается.

— Ну что ж, ладно, спокойной ночи. — Тянусь к ручке, но Уилл, прислонившись к двери, складывает руки на груди и впивается в меня взглядом.

— Что? — осведомляюсь я.

— Может, поцелуемся на ночь…

Я ничего не говорю, просто смотрю на него, и, кажется, мое молчание — это все поощрение, которое ему требуется, чтобы шагнуть вперед и взять мое лицо в ладони.

Он целует меня медленно, томно, его язык касается моего так легко, что все мое тело начинает покалывать от возбуждения. Уилл зарывается пальцами мне в волосы, проводит по спине, затем тянет меня обратно на диван и усаживает на себя сверху. Поцелуй становится все глубже, все жарче, и Уилл задирает мое платье. Ткань скользит по обнаженным ногам. Не в силах больше ждать, я расстегиваю ему джинсы. Хочу, чтобы на нем не было футболки. Прямо сейчас. Он стягивает ее через голову и снова меня целует, а я вожу руками по его гладкой загорелой груди.

— Сними трусики, — шепчет он мне на ушко. И, пока я встаю и делаю, как он сказал, избавляется от джинсов. Снова усевшись верхом на него, ощущаю, как он ко мне прижимается, и нас разделяет только тонкая ткань его боксеров.

Я так его хочу…

— Пойдем в спальню, — предлагает он, но стоит мне вскочить, чтобы последовать за ним, и, немного отстав, расправить платье, как меня начинают терзать жестокие сомнения. Пытаюсь не обращать на них внимания, но не получается, и они не дают мне покоя. Может, нам стоит подождать. Может, нам стоит подождать, пока отношения с Лорой не останутся в прошлом.

Мы заходим в спальню, Уилл оборачивается и видит мои колебания.

— Что не так? — спрашивает он.

— Не знаю.

Он сникает, и внезапно мне очень хочется заполучить назад свое белье. Разворачиваюсь и спешу из спальни к дивану, чтобы его вернуть. Протягиваю Уиллу одежду, не в силах смотреть ему в глаза. С беспокойством жду, пока он выворачивает футболку и натягивает ее через голову. Надевает джинсы и застегивает их.

Я подхожу к двери, сердце трепещет от разочарования, хотя это и мое решение. Машинально берусь за ручку и толкаю дверь, затем оборачиваюсь и обнаруживаю Уилла прямо за спиной. Он прислоняется к двери и нежно гладит меня по спине, глядя в глаза.

— Просто не верится, что я тебя отпускаю.

— Мне тоже не верится, — отвечаю я. — Но это правильно.

Он отталкивается от двери и отступает, а я выхожу, чувствуя, как, словно яд, по жилам струится сожаление.

 

Глава 17

На следующий день Уилл выиграл гонку, но и Луиш не сдался без борьбы. Уже потом Холли мне рассказывала, что Саймону пришлось приказать ему отступить, чтобы не допустить повторения ситуации в Монако. Она также сообщила, что после гонок Луиш просто взбесился и разругался с боссом в пух и прах. Вместо того чтобы вернуться в Великобританию и тренироваться, он полетел обратно в Бразилию. Команда аредовала автодром, чтобы протестировать кое-какие недавно установленные запчасти. Время от времени так поступает любая команда — проверить, что все надежно и в рабочем состоянии. Предполагалось, что Луиш сам сделает несколько кругов, но в конечном счете все взвалили на командного тест-пилота, француза по имени Пьер.

Я уже даже и не спрашиваю Холли, где она все это услышала. В любом случае Луишу, наверное, будет полезно немного расслабиться и впервые увидеть маленькую племянницу, хотя для гонщика поссориться с владельцем команды — последнее дело, особенно если его контракт истекает в конце сезона.

Что до меня, я опять в Англии, чему очень рада, ведь теперь целый месяц до самого Гран-при Германии в июле мне не придется садиться на самолет. Следующая гонка по расписанию — Гран-при Великобритании, а пока что Фредерик с Ингрид не дают мне скучать, завалив обслуживанием мероприятий. Эта работа совершенно не похожа на ту, что я делаю для «Формулы-1». Мои услуги требуются на самых разных событиях, начиная от обеда для десяти леди и заканчивая роскошным торжественным ужином на тысячу персон. Однако я лишь прислуживаю клиентам — готовить не надо — и поэтому особого удовольствия не получаю.

От Уилла ничего не слышно, и это меня просто убивает. Тяжелее всего было пережить вторую неделю после возвращения из Китая. После заездов он отвел меня в сторонку и сказал, что у него не получится поговорить с Лорой немедленно, но он позвонит, как только сможет. Мне казалось, что недели вполне хватит, но вот прошло уже две, и я начинаю сомневаться. Не передумал ли он вообще насчет меня?

И еще одна ужасная новость: меня выкидывают на улицу. Арендодатель выставил мою квартиру на продажу, и, поскольку я не в состоянии ее купить, нужно срочно подыскивать жилье. Я в отчаянии. Да, это всего лишь крошечная студия, но зато теплая и солнечная, и мне она по душе. Я уже осмотрела несколько квартир, но все они либо сырые и обшарпанные, либо по таким заоблачным ценам, что я даже близко не могу их себе позволить, так что приходится продолжать поиски. К счастью, Холли пообещала, что в крайнем случае я поживу у нее. Возможно, если все будет продолжаться в том же духе, придется воспользоваться ее предложением.

В воскресенье, за неделю до Гран-при Великобритании, отправляюсь в Кэмден. Сегодня проведу вечер дома, что со мной случается нечасто, и нужно кое-что прикупить для ужина. Проходя мимо газетного киоска, замечаю взирающее из журнала лицо Уилла и невольно останавливаюсь. Издание положили на полку неправильно, и статья о Трасте красуется поверх всех остальных спортивных страниц. Знаю, что не следует этого делать, но не могу себя остановить: беру журнал с полки и изучаю фотографию Уилла. Он опять на себя не похож. Удивительно, но почему-то снимки просто не в состоянии передать, как он выглядит в жизни.

— Покупать собираетесь? — выкрикивает мужчина из-за прилавка.

Раздраженно подхожу к кассе, достаю из сумочки деньги и, с головой погрузившись в чтение, покидаю магазин.

Это абсолютно безобидная статья, полностью посвященная Уиллу и тому, как вся страна за него болеет. Насколько я понимаю, британцы не больно-то жалуют Луиша: они спят и видят, чтобы за следующую пару гонок Уилл вытеснил его с вершины турнирной таблицы. На следующий год Гран-при Великобритании перенесут из Сильверстоуна на какую-нибудь другую трассу, и организаторы просто мечтают, чтобы победил британец. Бла-бла-бла, и тут в конце статьи я замечаю мелкую надпись курсивом: «Советы от сногсшибательной подруги Уилла, Лоры: как выглядеть стильно даже в самый жаркий день. Найди свой образ на странице 23».

Дерьмо. Открываю двадцать третью страницу, и вот она — Лора: красивая стройная блондинка щеголяет в шести нарядах разных стилей. Проходя мимо урны, я, чувствуя отвращение к себе, импульсивно засовываю в нее журнал. Звонит мобильный. Останавливаюсь посреди улицы, роюсь в сумочке и достаю его. Это Холли.

— Нашла жилье?

— Нет, — горестно отвечаю я. Мимо со свистом проносится автобус, я недостаточно быстро задерживаю дыхание, и в нос ударяет запах выхлопных газов.

— И сколько осталось до того, как тебя выселят?

— Десять дней.

— Черт. Времени в обрез.

— А то я не знаю.

— По крайней мере перед поездкой в Хоккенхайм у нас перерыв на несколько недель.

— И то верно, — соглашаюсь я. — Предложение, что в случае чего мне можно нагрянуть к тебе, еще в силе?

— Э-э, да, я не против.

О нет. Кажется, она не очень-то рада.

— Точно? — переспрашиваю еще раз.

— Да, все нормально. — И опять не слишком убедительно. Если пожить у нее не получится, меня ждут большие неприятности. Интересно, не связана ли неожиданная сдержанность Холли с тем, что они с Саймоном встречаются в ее квартире? Cazzo! Мне бы очень хотелось, чтобы она просто выложила все как есть.

— Ты еще там? — прерывает поток моих мыслей Холли.

— Да. Не беспокойся, вечером у меня встреча с очередным риелтором.

— Круто.

— Мне пора. Я тут недалеко от супермаркета: нужно прихватить равиоли на ужин.

— Ладно. Созвонимся.

— Пока.

Заходя в магазин, я печально отсоединяюсь и сую телефон в сумку. Он опять трезвонит. Рассеяно открываю его, даже не глядя, кто звонит.

— Алло?

— Дейзи?

Я резко останавливаюсь.

— Уилл?

— Привет. Удобно разговаривать?

— Э-э… — Я осматриваюсь и быстро выхожу на улицу. — Да, конечно.

— Ты где?

— Да так, зашла в супермаркет, прикупить макарон к ужину.

— Звучит здорово. Хотел бы я к тебе присоединиться.

— Правда? — У меня трепещет сердце. Прислоняюсь к стене. Она вся в копоти, но кого это сейчас волнует?

— Прости, что раньше не позвонил. Столько всего навалилось.

— Понимаю. — Ну, стараюсь. — Ты уже поговорил с…

— Ага. — Мое сердце взлетает. — Ну, в некотором роде. — И снова падает.

— В некотором роде?

— Это было… Трудно. — Что бы это значило? Я молчу. — Дейзи? Ты тут?

— Да. Я здесь.

— А где ты конкретно? У тебя там очень шумно.

— На улице в Кэмдене. Тут машины мимо проезжают.

— Скоро вернешься домой?

Неподалеку останавливается двадцать девятый автобус. К черту равиоли.

— Через десять минут.

— Я перезвоню.

— Хорошо. — Отсоединяюсь и бегу на автобус.

Он не звонит мне через десять минут. И через пятнадцать. Через двадцать я уже почти лезу на стену. Наконец звонок.

— Алло?

— Привет. Ты дома?

«Я дома уже целую вечность, идиот!»

— Только пришла, — вру я.

— Отлично.

— Что происходит? — Сажусь на диван и левой рукой обнимаю колени.

Слышу, как он вздыхает.

— Кажется, мы так долго не виделись.

Сердце поет от счастья. Я так волновалась, что он ко мне остыл.

— Уже недолго осталось, — отвечаю я. — Когда приедешь в Сильверстоун?

— В четверг утром.

— Правда? Замечательно!

— Да, надо дать интервью и еще кое-что сделать. И здорово будет снова встретиться.

Расплываюсь в улыбке и нетерпеливо постукиваю пальцами по ноге. Слишком много пустой болтовни, а ведь нам нужно поведать друг другу столько важного.

— Что еще? — Я медлю. — Расскажешь, что произошло?

— С Лорой?

Я до сих пор вздрагиваю, когда он произносит ее имя.

— Да.

— Ну, ты знаешь, что в Монако у нас были довольно натянутые отношения.

— Не знала, но продолжай.

— После этого она хотела со мной поговорить, но до самого Шанхая не было ни одной свободной минутки. Нам наконец удалось пересечься после моего возвращения из Китая. После всего, что у меня с тобой было, она почувствовала, что у нас трудности.

У нас трудности…

— Ага, — поторопила я.

— Я сказал, что, думаю, у нас все кончено. — Я задержала дыхание. — Она довольно сильно расстроилась. — По его тону понятно, что это преуменьшение. — Это ее немного ранило.

Теперь я чувствую себя отвратительно. Не хочу причинять ей боль. Но ради всего святого! Он порвал с ней или нет?

Уилл продолжил:

— Она просила еще один шанс. Я сказал, мол, не думаю, что это возможно, ведь уже какое-то время мы отдаляемся друг от друга. Она умоляла меня обдумать вариант перерыва в отношениях.

Голова кружится.

— Перерыв? То есть, чтобы потом снова начать встречаться?

— Она на это надеется, но ничего подобного не случится.

Дыши глубже, Дейзи. Успокойся.

— А ей ты об этом сообщил?

— Ну, — вздыхает он. — Есть и другие сложности.

Я этого не вынесу!

— Да?

— В Сильверстоуне она устраивает благотворительный вечер.

— И?.. — Ну вот, пошло-поехало.

— Многие люди придут ради… меня. Знаю, звучит чванливо, но…

— Нет, я понимаю, — неохотно соглашаюсь я. — Это правда.

— И если мы с ней больше не встречаемся…— Он опять замолкает. Я уже вижу, к чему он клонит.

— Понимаю, — бубню я, а в это время свет в конце туннеля тускнеет, меркнет, и наконец окончательно потухает. — Вы должны притворяться.

— Дейзи, мне жаль.

— Все нормально.

— Нет, я знаю, тебе придется нелегко. Особенно после всего, что произошло в Китае.

— Или не произошло, — с усмешкой прерываю я.

На другом конце провода тишина, а затем:

— Обещаю, после Гран-при Великобритании все будет по-другому.

— Хорошо. — Это все, что я могу сказать.

— Увидимся в четверг? — с надеждой спрашивает он.

— Конечно. — Стараюсь, чтобы он не услышал разочарования в моем голосе.

               * * * * *

Итак, в среду вечером на трассу я прихожу с определенной долей тревоги. Рассказываю Холли о разговоре с Уиллом: скрывать там все равно особо нечего.

— Будет не слишком приятно, — говорит она. — Смотреть, как в эти выходные все внимание достается Лоре.

— Надеюсь, будет не слишком ужасно.

— Дейзи, ты живешь в мире иллюзий. Не уверена, что ты полностью осознаешь всю глубину проблемы, когда дело касается Уилла, Лоры и британской прессы.

— Да, да, они как члены королевской семьи и все такое.

— Ну, если хочешь спуститься с небес на землю и понять, во что ввязываешься, думаю, это неплохой способ, — замечает Холли.

— Я не хочу спускаться с небес на землю, благодарю покорно. Я просто хочу Уилла. Потом я закопаю голову в песок, и мне не придется иметь со всем этим дело.

— Как скажешь, подружка, как скажешь. Я только надеюсь, что он того стоит.

Меня пробивает дрожь при воспоминании о нашем поцелуе и ощущении его тела, прижимающегося ко мне.

— Стоит, — твердо заявляю я.

В четверг утром убираю кофейные чашки в номере шефа наверху, и вдруг кто-то хватает меня сзади за талию.

— Ай! Уилл! — Я отскакиваю от неожиданности. — Ты меня до смерти напугал!

Он лишь весело меня рассматривает.

— Извини, я услышал, что ты здесь на этаже. — Он садится на стол, на который я складывала посуду. — Ты как?

— Нормально, спасибо. — Внезапно застеснявшись, отвожу глаза. — А ты?

— Ничего, да. Помочь тебе стащить их вниз? — Он кивает на чашки.

— Не надо, я справлюсь. Когда ты приехал?

— Да только что. Мне с минуты на минуту пора на интервью в БКГ. — БКГ — это Британский клуб гонщиков.

— А… Лора уже тут?

— Нет. Она прилетает завтра.

Опускаю глаза.

— Какие планы на вечер? — интересуется он.

— Не думала еще, а что?

— Хочешь, поужинаем вместе?

— Если нас заметят, не окажемся ли мы в слегка щекотливой ситуации?

— Я знаю небольшой паб где-то в сорока минутах езды отсюда. Очень маленький, все посетители — местные. Сомневаюсь, что там на нас обратят внимание.

— Тогда с огромным удовольствием. — Не могу сдержать улыбку.

— Ты остановилась в гостинице? — спрашивает он и спрыгивает со стола.

— Да, а ты?

— У меня там номер, ага. Зайду за тобой около восьми?

— Конечно. К этому времени уже освобожусь. Номер двадцать три.

— Отлично.

Я не знаю этот паб, но догадываюсь, что он довольно простецкий, поэтому выбираю черные джинсы «Рок энд Репаблик» и изумрудно-зеленый топ от «Рейсс». Я помню, что Уилл говорил про зеленый цвет и мои глаза, а в эту теплую июльскую ночь мне ни к чему длинные рукава.

Мой номер на первом этаже, и автостоянка находится прямо за ним. Уилл подводит меня к черному «порше», направляет на него ключ, и дверь с писком открывается.

— Милая машинка, — забираясь внутрь, замечаю я.

Он заводит мотор и, дерзко ухмыляясь, поглядывает на меня:

— Понравился цвет?

— Иди ты.

Усмехаясь, Уилл выезжает со стоянки. Еще светло, и я глазею на мелькающие за окном сельские пейзажи. Мы едем по деревням, мимо ферм и полей, и вот наконец останавливаемся у маленького каменного паба. Хотя сейчас и середина лета, из трубы валит дым. Я следую за Уиллом внутрь, и он подводит меня к спрятанному в уголке столику с видом на холмы.

Подходит официантка, чтобы принять наш заказ.

— Извините, мы еще не успели изучить меню, — говорит Уилл.

— Вернусь через минуту, — отвечает та. Уходя, она оборачивается и мельком смотрит на нас. Уилл бросает на меня неуверенный взгляд.

— Думаешь, она тебя узнала? — спрашиваю я.

— Похоже на то. Может, мне надеть кепку?

— Нет, этим ты никого не проведешь.

Мы изучаем меню, но я вижу, как он напряжен. Сегодня мне не светит подержаться с ним за ручку через стол, это точно.

Мы делаем заказ, и я гляжу в окно. Солнце только-только начало закатываться за далекий горизонт.

— Чем занималась с тех пор, как вернулась из Китая? — интересуется Уилл.

— Искала квартиру. — Рассказываю свою печальную эпопею.

— Почему Холли против, чтобы ты пожила у нее?

О, cazzo. Он же не знает про Холли и Саймона.

— Думаю, просто не хочет никого пускать на свою территорию. — Неприятно ему врать, но не могу же я предать подругу.

— А если остановиться ненадолго в гостинице?

— Откровенно говоря, мне это не по карману, — отвечаю я.

Он смотрит на меня как-то странно.

— Ну, я помогу, если так будет проще.

— Нет! — Я инстинктивно отказываюсь, хотя и тронута.

— Почему? На жизнь мне, слава богу, вполне хватает. Приезжай и живи неподалеку, чтобы мы могли видеться.

Ну, это было бы прекрасно…

— Я бы предложил тебе пожить у меня, но, наверное, немного рановато.

— О да, — смеюсь я, — еще слишком рано, однозначно.

Он хохочет и окидывает взором барную стойку. Проследив за его взглядом, я вижу, как наша официантка и бармен беседуют, периодически посматривая в нашу сторону.

— Вот черт, — бормочет Уилл. — Я думал, здесь мы будем в безопасности.

— Со стороны выглядит не слишком красиво, да? Знаю. — Достаю из сумочки записную книжку.

— Что ты делаешь? — удивляется Уилл.

— Давай притворимся, что у нас деловая встреча.

— Хорошо придумала.

Но после этого у нас уже не получается расслабиться, и мы уходим сразу, как только поели.

— В любом случае мне не помешает лечь пораньше, — замечает он, пока мы заезжаем на гостиничную парковку.

— Похоже, ты ляжешь намного раньше.

— Думаю, может, мне вернуться обратно в Лондон, — говорит он.

— Ты серьезно? — удивляюсь я.

— Ага, завтра раньше десяти мне так и так на трассе делать нечего, и приятно хоть иногда побыть дома, просто для разнообразия.

— Поедешь прямо сейчас? — Он не выключил зажигание.

— Почему бы и нет. Из номера мне все равно ничего не нужно.

— Ну, тогда ладно. — Открыв дверь, немного медлю в надежде, что он меня поцелует. Когда он этого не делает, вылезаю. — Увидимся завтра.

— Доброй ночи.

Закрываю дверь и, пока иду обратно в гостиницу, слышу тихий шум отъезжающего «порше» за спиной. Да уж, вряд ли этот вечер можно назвать незабываемым, особенно после всего ожидания…

               * * * * *

На следующее утро Луиш приезжает раньше Уилла.

— Нигде не видела мой запасной шлем? — спрашивает он.

— Нет. Разве он не наверху?

— Нет. Не думаю, что мог забыть его в Китае…

— Сомневаюсь, что ты на такое способен, — соглашаюсь я. — А что не так с другим?

— Некоторые стикеры отходят. Это немного неряшливо.

— Хочешь, я взгляну?

Он пожимает плечами.

— Если не сложно.

Я оборачиваюсь к Холли, которая все слышала. Та кивает. Вслед за Луишем поднимаюсь по лестнице в его комнату.

— Где он?

— Вот. — Он протягивает мне шлем.

— Выглядит нормально, — замечаю я.

— Нет, посмотри. — Он выхватывает шлем и прижимает уголок одной из спонсорских наклеек, которая чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть отстает.

— Дай сюда. — Беру шлем, усаживаюсь на стул и хорошенько этот уголок приглаживаю. — Итак, чего новенького случилось после Китая? Слышала, ты разругался с Саймоном?

— От кого слышала? — Луиш явно раздражен.

— Холли, — отвечаю я, и он закатывает глаза.

— Ага, ну, он уменьшает мои шансы стать чемпионом.

— Все ведь не совсем так, правда?

— Тогда все выглядело именно так.

— Но ты же вернулся в Бразилию? Хорошо провел время? Увидел племяшку?

— Да. Красивенькая малышка. Такая легкая!

— Легкая?

— В смысле, не тяжелая. Крошечная! Да, было здорово ненадолго заехать домой.

— Как родители?

— Прекрасно. Мама задала мне взбучку за то, что задалбывал тебя на тему пирожных.

— Правда? — смеюсь я. — Итак, как себя чувствуешь на территории Уилла? Нервничаешь?

— Ха! Это он должен нервничать.

Я усмехаюсь и возвращаюсь к работе.

— Думаю, придется его заменить. — Я имею в виду стикер, не шлем.

— Это я бы тебе и сам сказал.

Поднимаюсь.

— Я все сделаю. — Луиш также встает.

— Спасибо, — подсказываю я, бросая на него многозначительный взгляд.

— Спасибо, — равнодушно отвечает он.

Следом за мной он выходит из комнаты, спускается по лестнице и возвращается в гостевую зону. Первая, кого я там вижу — Лора, радостно щебечущая с группой спонсоров.

— Осторожней! — врезавшись в меня, восклицает Луиш.

— Извини, — бормочу я, отводя глаза. Кажется, все спонсоры знакомы с Лорой и, судя по глуповатым ухмылкам, обожают ее.

— О, — произносит он, заметив причину нашей небольшой аварии.

— С этим я разберусь, — приподнимая шлем, говорю я и спешу прочь. И удивляюсь, когда, вопреки моим ожиданиям, Луиш идет за мной. Затащив в коридор, ведущий к уборным, он поворачивает меня к себе лицом.

— Знаешь, он ведь никогда ее не бросит.

Я с вызовом смотрю на него

— Уже.

— Что? — рявкает он.

— Он уже ее бросил.

— Тогда что, cazzo, она здесь делает?

Я невольно улыбаюсь от его итальянского.

— Они держат это в тайне до окончания Сильверстоуна. У нее какое-то благотворительное мероприятие. — Луиш насмешливо фыркает. — Это правда! Спроси его сам, если мне не веришь. Но больше никому не говори. Ей пока неизвестно обо мне, — добавляю я, и в ответ Луиш бросает на меня ироничный взгляд. — А что? Еще не время рассказать ей обо всем.

Он кивает.

— То есть, в эти выходные тебе просто придется побыть этакой плюшкой, а тем временем она, горя не зная, будет вести себя, как принцесса? Вот весело будет, — резюмирует он, сочась сарказмом.

— Ну, я и не говорю, что это будет весело, Луиш, но какой у меня выбор?

Женщина выходит из дамской комнаты, и, чтобы дать ей пройти, Луиш отодвигает меня в сторонку.

— Она живет с ним в одном номере? — неожиданно спрашивает он.

— Нет! — Я возмущена. — Конечно нет! — По крайней мере я так не думаю…

Луиш приподнимает брови.

— И что, скажи пожалуйста, означает этот взгляд? — требую я ответа. — Ты сам-то знаешь, остановилась она в гостинице или нет? — У меня ком стоит в горле.

Он качает головой и кривит губы.

— Нет…

— Тогда к чему этот вопрос? — Теперь я злюсь. Когда он не отвечает, я поворачиваюсь, чтобы уйти, и именно в этот момент Лора выходит из-за угла, и мы чуть не сталкиваемся.

— Извините! — восклицает она и, стараясь восстановить наше равновесие, хватает меня за руки.

— Простите, — бормочу я. Проскользнув мимо нее, сбегаю и спасаюсь на кухне.

Время от времени выглядываю за дверь посмотреть, не появился ли Уилл, и когда наконец это происходит, пытаюсь ускользнуть.

— И куда это ты собралась? — требовательно интересуется Фредерик.

— Мне просто надо перекинуться парой словечек с Уиллом, — запинаясь, мямлю я.

— Эти тарелки сами не вымоются, — рявкает он.

— Нет, извините, я ненадолго. — Встревоженно смотрю на шефа, но он отворачивается. Очевидно, обратил внимание, что в последнее время я частенько куда-то пропадаю.

Выхожу как раз вовремя, чтобы заметить, как Уилл поднимается по лестнице. Догоняя его, оглядываюсь вокруг и вижу, что Лора сидит за столом с Каталиной. Надеюсь, она не следит за бойфрендом. Стучу в дверь и, не дожидаясь приглашения, открываю ее.

— Она живет в твоем номере? В гостинице? — Едва успев закрыть дверь, я начинаю допрос.

— Привет! — Он выглядит испуганным.

— Просто ответь, Уилл. Она живет в твоем номере?

Ему явно неловко.

— Она остановилась в гостинице, да.

— В твоем номере?

— Да. Но мы не спим вместе, — после небольшой заминки говорит он.

— О боже. — Я вне себя. Хочется плакать. Отворачиваюсь, чтобы уйти.

— Дейзи, подожди! — Он поднимается и перегораживает дверь руками, не давая мне выйти. — Все не так, как кажется.

— Знаю, Уилл, вы просто притворяетесь. Да пошло все к черту! Извини, но это слишком тяжело! — Пытаюсь повернуть ручку, но он опять мешает.

— Пожалуйста. Только на эту гонку. Больше она не приедет.

— Мне нужно идти, — бубню я. — Работать.

— Подожди минутку, — умоляет он и дотрагивается до моей руки. Я не в силах смотреть на него.

— Нет. Фредерик уже мной недоволен.

— Правда?

— Да.

— Ладно. — Он отпускает мою руку, и я выхожу, чувствуя себя еще хуже, чем когда заходила.

               * * * * *

Вечером отказываюсь куда-либо идти и вместо этого сижу в номере, изводя себя тяжелыми думами. Сегодня тот самый благотворительный вечер, который устраивает Лора, и туда собирается каждый, кто хоть что-то из себя представляет. Холли в ярости, ведь Саймон пошел с Каталиной. Впрочем, мне она ничего такого не говорила. Ушла топить печали с Питом и другими парнями. На следующее утро, прибыв на трассу, мы обе в ужасном настроении. Суббота, день квалификации, и в честь британца Траста ожидается огромная толпа народу.

Когда Уилл с Лорой появляются вместе, я стою на улице за сервировочным столиком. Понимаю, что он довез ее из отеля на трассу. Он бросает на меня смущенный взгляд и останавливается за соседним столиком перекинуться словечком с владельцем команды. Чуть позже оборачивается побеседовать с мужчиной и женщиной, которые вошли вслед за ним. Что-то им говорит, указывает в мою сторону и выдвигает стул за столиком Саймона. Лора подводит пару ко мне, и только когда они почти на месте, до меня доходит, что это, возможно, родители Уилла.

На вид им где-то под шестьдесят, и они оба одеты в элегантные твидовые костюмы с белоснежными рубашками. На женщине подходящая к наряду твидовая шляпка.

— Доброе утро, — в надежде произвести хорошее впечатление жизнерадостно говорю я.

Ни один из них не отвечает, а женщина презрительно оглядывает меня с головы до ног.

— Здравствуйте, — приветствует меня Лора. — Дейзи, верно?

— Да. — Этого я не ожидала. Не хочу, чтобы она оказалась достаточно приятным человеком, чтобы запомнить, как меня зовут.

Она оборачивается к даме.

— Что бы вы хотели?

— Я выпью чаю, — откликается та с ярко выраженным британским акцентом.

— Мистер Траст? — спрашивает Лора. Она хоть когда-нибудь обращается к ним по именам?

— Да, подойдет, — отрывисто бросает он.

— Три чая, пожалуйста, — просит Лора с вымученной улыбкой. Кажется, ей так же неуютно, как и мне. Если учесть, что она знакома с родителями Уилла почти всю жизнь, я не слишком обольщаюсь насчет своих шансов.

Я беру заварник и уже начинаю разливать чай, когда вдруг вспоминаю, что не спросила: может, они хотят с молоком.

— Давайте все заново, — настаивает мать Уилла, просверливая взглядом стоящие перед ней наполовину полные чашки.

— Извините, — бормочу я, чувствуя, как вспыхивает мое лицо, когда Лора теребит золотой браслет прямо у меня под носом. Интересно, а вдруг это подарок Уилла? Стараясь про это не думать, забираю чашки и в этот раз добавляю немного молока перед тем, как наливать чай. Протягиваю чашки, сознавая, что руки у меня дрожат.

Мать Уилла с легкой улыбкой смотрит на Лору. Только я готовлюсь с облегчением вздохнуть, как она произносит:

— Не следует ждать, что американка сможет заварить приличную чашку чая, верно?

Лора неловко улыбается и уводит их прочь, бросив на меня сочувственный взгляд через плечо.

— Они выглядят так, будто — как у вас говорят? — аршин проглотили. — Луиш появляется словно из ниоткуда.

Наши глаза встречаются, и у меня начинает щипать в носу. О боже, пожалуйста, только не это. Когда до Луиша доходит, что я сейчас расплачусь, он потрясенно смотрит на меня, но я быстро сбегаю в туалет. «Нет, нет, нет», — говорю я себе, закрыв дверь и усевшись. Я не заплачу. Это просто смешно. Я еще не плакала из-за него и могу с этим справиться. Конец уже близок, Дейзи, конец уже близок! Машу руками перед лицом и стараюсь не устраивать мелодраму. О хорошем. Думай о чем-нибудь хорошем. Щенки, котята… Я всегда хотела зверюшку, но отец не позволял. Нет! Это не хорошая мысль. Бабушка… Милая бабушка. Я по ней скучаю. Мы почти не видимся. Нет! Еще одна ужасная мысль. Холли… Холли смеется, улыбается… И врет мне о своих отношениях с женатым мужчиной. Тьфу! Мы с Луишем выпытываем новые ругательства у французского бармена в Монако. Я начинаю ухмыляться и немного погодя уже готова выйти наружу. Луиш ушел, но Холли беспокойно на меня смотрит.

— Только не надо меня жалеть, — предупреждаю я. Она понимает, что это лишь снова меня расстроит, и дальше мы работаем молча.

Мистер и миссис Траст сидят с Лорой за столиком. Уилла с ними нет. Немного погодя он, облаченный в гоночный костюм, спускается вниз и идет прямо к ним.

— Мне нужно в боксы для квалификации. Не хотите пойти?

— Хорошо, — соглашается его мать, допивая чай, и оборачивается к Лоре. — Ты с нами?

— Да. Спасибо. — Лора улыбается, и все трое встают. Пока они идут за ним по гостевой зоне, Уилл не глядит в мою сторону.

— Пойдешь смотреть квалификацию? — спрашивает Холли, как только они скрываются из виду.

— Нет, — резко отвечаю я. Абсолютно точно не пойду.

Как я узнаю позже, когда члены команды начинают заваливаться обратно в гостевую зону, этап выдался захватывающим. Уилл отдал поул Луишу, отстав от него меньше, чем на десятую долю секунды, так что завтра он будет вторым на стартовой решетке. Я не чувствую себя такой счастливой, как должна бы. Неприятная встреча с родителями Уилла оставила горький осадок. Также меня беспокоят мои чувства по отношению к Лоре. Она кажется такой милой, и если мне самой так паршиво разбивать ей сердце, как мой поступок воспримут все остальные?

Уилл энергичной походкой возвращается из боксов, не имея понятия о том, что меня мучит. Улыбаясь, подходит ко мне.

— Ты видела?

— Нет, была здесь. Отлично сработано, — без улыбки добавляю я.

Он вопросительно на меня смотрит, но ничего не говорит, ведь нас могут услышать.

— Поможешь мне с формой? — наконец подталкивает он меня.

— Сейчас?

— Да, пожалуйста.

Я выхожу из-за сервировочного столика и шагаю к лестнице.

— Что с тобой? — интересуется он, как только мы оказываемся в его личной комнате.

— Встретилась с твоими родителями, — мрачно поясняю я.

— Они к тебе нормально отнеслись?

— Не совсем, Уилл. Мне показалось, они не слишком-то жалуют американцев.

— Ну… — Он отводит взгляд. — Я же предупреждал, какие они.

— Я не думала, что все так плохо. И они возненавидят меня еще сильнее, когда узнают…— Чувствую приближение легкой истерики.

— Все образуется, — врет он. — В любом случае меня не волнует мнение моих родителей. Если отец вычеркнет меня из завещания, то и черт с ним!

— Вычеркнет тебя из завещания? — ужаснувшись, переспрашиваю я. — Неужели до этого дойдет? Из-за наших отношений?

— Успокойся, — настойчиво уговаривает он, положив ладони мне на руки. Я их стряхиваю.

— Сил моих больше нет все это выносить. — Я отворачиваюсь, чтобы уйти. — Это слишком, Уилл.

— Дейзи, пожалуйста… — Он пытается схватить меня за руку, но я не даюсь. Стоит мне приоткрыть дверь, как он ее захлопывает.

— Ты мне чуть палец не оттяпал! — взвизгиваю я.

— Прости, — кается он. — Просто подожди минутку, ладно? — Теперь он в смятении. Я свирепо смотрю на него. — Может, прокатимся сегодня ночью? Только вдвоем?

— О да, просто потрясное свидание, — язвительно отвечаю я. Он хмурится, и я саркастично добавляю:— Хорошо спалось?

— Нет. Я спал на диване, — педантично отчитывается он.

— Правда? — На сердце немного легчает.

— Да, конечно. — Он берет меня за руки и, заглядывая в глаза, притягивает к себе. Мое первое побуждение — отвести взгляд, но я себя останавливаю. — Дейзи… — Уилл обхватывает мой подбородок ладонью и проводит по щеке большим пальцем. У меня в животе начинают вихрем кружиться бабочки. — Мне жаль, что тебе из-за этого не по себе.

— Все в порядке, — бормочу я, глядя на его губы.

— Я просто хочу быть с тобой, — произносит он тихо, и я пристально смотрю на него в ответ. Кажется, я тону. — Я зайду за тобой позже.

Он за мной не заходит, но вместо этого я получаю сообщение с просьбой встретиться на стоянке.

— Мы прямо как в шпионском романе, — отмечаю я, когда мы выезжаем на дорогу и начинаем спускаться к проселочным улочкам. Он молчит. — Куда едем?

— Просто прокатиться, — отвечает он.

— А куда, по мнению Лоры, ты отправился?

— Ей я сказал то же самое.

Мы на время замолкаем. Уилл включает радио. Из колонок несется музыка «The Verve».

— Э-э… — немного погодя произносит Уилл. Я поворачиваюсь к нему. — Я тут подумал… — Жду продолжения. Он косится на меня. — Может, поедем ко мне?

— Что, в Челси?

— Ага.

— Это ведь довольно далеко?

— Всего лишь около часа езды.

— Ну, тогда ладно. — Выпрямляюсь на сиденье, чувствуя себя намного счастливее от этого плана. Мне до смерти хочется увидеть его дом.

Но мы приезжаем только в половине десятого, и я начинаю задаваться вопросом, такая уж ли это была хорошая идея. Перед завтрашними гонками Уиллу нужно выспаться, а с такими темпами, возможно, нам лучше развернуться и поехать прямиком назад.

— Что не так? — спрашивает он, когда мы заходим в прихожую. Я выкладываю, что у меня на уме, и он, разуваясь, пожимает плечами.

— Со мной все будет в порядке. Луиш же обходится почти совсем без сна?

Я тоже снимаю туфли и оставляю их около двери.

— Да, но Луиш — это Луиш.

— И что бы это могло значить? — Кажется, он раздражен.

— Ничего. Вы просто немного разные, вот и все. Ух ты, а здесь здорово! — Он живет в белом четырехэтажном викторианском доме, и мы проходим на первый — надцокольный — этаж. Уилл ведет меня прямиком в гостиную. Это настоящая мужская берлога, вся в черных, белых и серебристых тонах, с громадным плоским телевизором на дальней стене. Подхожу к одному из трех очень высоких окон и выглядываю на улицу, но там темно.

— А сад у тебя есть? — интересуюсь я.

— Да, небольшой. В такую погоду там очень красиво.

— Не сомневаюсь.

— Хочешь чего-нибудь выпить? А ты, случаем, не голодная? Мы почти ничего не ели, — замечает он.

— Я могу что-нибудь сварганить…

— В холодильнике у меня не густо.

— Где кухня? — спрашиваю я. — Пойдем, посмотрим, что там есть.

Спагетти, лук, чеснок, консервированные помидоры, сушеная зелень и оливковое масло первого отжима. Сойдет. Я готовлю ужин, а Уилл сидит за столом из нержавейки и смотрит на меня. Теплый пол не дает замерзнуть моим голым ногам.

— А для Фредерика ты часто готовишь? — начинает разговор хозяин, пока я раскладываю еду по тарелкам.

— Нет. Мне бы хотелось побольше.

— А почему нет?

— Фредерик всегда старается выставить меня на обозрение.

— Это потому, что ты так ослепительна.

Я смеюсь:

— Ты лестью чего хочешь добьешься.

— Правда? — игриво спрашивает он.

— Ешь давай.

— М-м-м, как вкусно, — с набитым ртом замечает Уилл.

Я смотрю на него через стол, и тут меня озаряет. Он почти мой. И я даже не особо напрягалась, чтобы его заполучить. Просто не верится.

— Когда поедем? — осведомляюсь я немного погодя.

Он ковыряется вилкой в спагетти.

— Можно остаться здесь…

— Здесь? Как это? И вернуться утром?

— Ну да, выдвинемся пораньше. Не бойся, можешь поспать в гостевой комнате, — заметив мои колебания, предлагает он.

— Нет, не в этом дело, — отвечаю я.

— Разве? — Он приподнимает бровь.

— Прекрати. — Я закатываю глаза. — Хочу начать с чистого листа.

— Да, согласен. — Он отводит взгляд. — Я не буду распускать руки.

После ужина пишу Холли о своих планах и начинаю мыть тарелки. Уилл выходит, чтобы послать сообщение Лоре.

— Она тебе ответила? — интересуюсь я, когда он возвращается на кухню.

— Нет, пока нет. Да и в такое позднее время вряд ли ответит. Слишком уж будет зла.

Никак не комментирую, просто продолжаю тереть тарелки.

— Эй, что это ты делаешь? — вдруг спрашивает он. — У меня же есть посудомойка.

— Да, видела, но, думаю, не стоит оставлять здесь никаких признаков нашего совместного пребывания. Ну, знаешь, на случай, если кто-нибудь заглянет сюда после гонки…

Он встает рядом со мной у раковины, берет полотенце и вытирает тарелки, которые я ему протягиваю.

Когда все поверхности протерты, все расставлено по своим местам, я вслед за Уиллом выхожу из кухни. Он отходит выключить свет и ведет меня вверх по лестнице.

— Первый этаж ты уже видела… — Там огромная гостиная. — Весь второй этаж занимают гостевые спальни. — Мы быстро осматриваем три из них. Две с собственной ванной, и есть еще одна отдельная большая ванная комната.

— В которой из них мне спать? — уточняю я.

— На твой выбор. — Он продолжает подниматься. — А я живу здесь. — Он толкает дверь в хозяйские апартаменты. Они громадные, занимают целый этаж, с соответствующей ванной справа. Гигантская кровать застелена бронзовым покрывалом, а мебель сделана из темного красного дерева. Все очень по-мужски.

— Мило. Мне нравится.

— Лора считает, что тут все слишком по-пацански.

Я молчу.

— Прости, — извиняется он, увидев мое лицо. — Мне надо перестать вплетать ее в любой разговор.

Я сажусь на кровать.

— Должно быть, это сложно. Ты знаешь ее столько лет.

Уилл плюхается рядом и мрачно смотрит вперед.

— Это немного грустно, — признает он. — Но такое случается. Мы так долго были вместе и… даже не знаю, оба изменились.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

— Ты бы расстался с ней, если бы не встретил меня?

Он мельком смотрит на меня и снова отводит глаза.

— Не знаю.

— Я чувствую себя ужасно, — внезапно вырывается у меня. — Кажется, она по-настоящему хорошая девушка.

— Она хорошая. — Он поворачивается и кладет руку мне на колено. — Но и ты тоже.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь еще отнесется к этому так же. Холли считает, что британская пресса меня возненавидит.

Уилл хмурится.

— Не слишком-то приятное замечание.

— Зато правдивое.

Он ухмыляется.

— Давай тогда переедем в Монако.

— Давай, — смеюсь я.

Он падает назад, на кровать и, ерзая, устраивает голову на подушке. Затем хлопает рядом, и я ложусь. Он берет меня за руку, и мы усердно пялимся в потолок.

— Ты когда-нибудь подумывала перебраться обратно в Америку? — интересуется он.

— Рано или поздно я так и сделаю. Но еще не скоро.

— Скучаешь?

— Нет, — резко обрываю я.

Вспоминаю, как несколько лет назад гуляла по Центральному парку в морозное январское утро. Я болтала с мамой по телефону, и она говорила, мол, отец желает, чтобы я в тот день пришла ужинать. Как обычно, я ответила, что занята. Сейчас припоминаю, что в ее голосе звучало разочарование.

Я знаю, что должна ей позвонить.

И также знаю, что не позвоню.

Встряхиваю головой, пытаясь развеяться.

— О чем задумалась? — спрашивает Уилл.

— О родителях.

— Когда вы в последний раз виделись?

— Года три назад.

— Ого. Кстати, ты подумала над предложением пожить в отеле неподалеку?

— Да, и я не смогу, — отвечаю я.

— Почему? — Он подвигается так, что мы оказываемся лицом к лицу.

— Я просто не могу, Уилл.

— Знаешь, как я поступлю? — Он приподнимает бровь, поддразнивая.

— И как же?

— Забронирую тебе номер в «Найтсбридже» на месяц и заплачу вперед. Тогда у тебя не останется выбора, кроме как остановиться там.

— Лучше не надо, — предупреждаю я.

— Так я и сделаю.

— Я не буду там жить.

— Нет, будешь. — Он обнимает меня и притягивает к себе. Кладу голову ему на грудь и, улыбаясь, слушаю, как бьется его сердце. Мне так уютно в его объятиях. — Или просто живи тут, со мной.

— Хотелось бы. Но это будет нечестно по отношению к Лоре.

Он недолго молчит, затем произносит:

— Придется рассказать ей о тебе пораньше.

Я приподнимаюсь и смотрю на него.

— Зачем?

— Если я этого не сделаю, она не смирится с тем, что наши отношения закончились. — Он притягивает меня обратно.

— О боже, все будут считать меня Злой Ведьмой Запада.

— Северо-востока, — поправляет он. — Ой! — Я шлепаю его по животу, и Уилл невольно напрягается.

— Это не смешно.

— Монако, — шутит он и прижимает меня покрепче.

Улыбнувшись, я расслабляюсь.

Мы довольно долго лежим молча, пока его дыхание не замедляется. Приподнимаюсь и вижу, что его глаза закрыты. Пытаюсь выскользнуть.

— Ты куда? — мямлит он.

— В кровать, — отвечаю я. — Тебе нужно поспать.

— Нет, останься. — Он тянет меня обратно к себе и, немного погодя, пытается выдернуть из-под нас покрывала и ерзает до тех пор, пока я не встаю и не помогаю ему их стянуть. Мы, все еще полностью одетые, залезаем под простыни и опять обнимаемся. Вскоре его дыхание вновь замедляется, но я еще долго-долго лежу без сна.

Просыпаюсь рано утром, птицы за окном только начали петь. Уилл спит на боку ко мне лицом. Очень хочется погладить его по щеке, но я сдерживаюсь. Затем он шевелится и открывает глаза. С минуту мы так и лежим в темноте, уставившись друг на друга. А затем он привлекает меня к себе, и мы молча целуемся. Поцелуй становится все глубже, все горячее, и меня начинает бить дрожь. И вот уже он расстегивает мои джинсы, а я — его, мы срываем футболки, и он опускается на меня.

Это так ярко, так пронзительно, но слишком рано заканчивается. Уилл находится во мне еще какое-то время, пока мы восстанавливаем дыхание, а затем скатывается с меня и притягивает назад в свои теплые объятия.

Вскоре он снова погружается в глубокий сон, но я то проваливаюсь в дремоту, то опять просыпаюсь. Так и лежу, пока заря наконец не становится ярче, и под жалюзи не проникает свет. Будильник Уилла трезвонит, он просыпается и потягивается, упираясь руками в спинку кровати. Смотрит на меня и сонно улыбается.

— Нам пора.

Кивнув, тянусь за своей одеждой, которая валяется рядом с кроватью. Если бы не обнаженность, я бы решила, что все произошедшее между нами было сном.

— Подбросить тебя до гостиницы? — спрашивает Уилл через полтора часа, в половине седьмого.

— Да, было бы здорово. Сегодня у нас вторая смена. — Вторая — то бишь та, что в восемь. С похмелья не лучше, чем первая.

Уилл заезжает на стоянку.

— Тебе лучше выйти первой, — предлагает он.

Я дотрагиваюсь до ручки, но он тянет меня назад.

— Если сегодня у нас не получится нормально поговорить, завтра позвоню.

— Хорошо. — Я отворачиваюсь, чтобы выйти.

— Дейзи…

— Да?

Положив руки мне на плечи, он привлекает меня к себе и целует.

— Увидимся.

— Пока.

 

Глава 18

— Ну что тебе, лишнего маффина жалко? Я тут с голоду помираю! — Толстый американец передо мной разражается смехом, пока я, подавив зевок, пополняю коллекцию кондитерских изделий на его тарелке шоколадным кексом. Позади него в гостевую зону входят родители Уилла, и я непроизвольно деревенею, вручая гостю блюдо.

— Спасибо, плюшка! — И, прежде чем уйти, толстяк снова заходится в хохоте. Рассеянно наблюдаю, как Трасты останавливаются поговорить с Лорой.

Утром Уилл и Лора прибыли на трассу вместе, и он не встречался со мной глазами. Лора выглядела безупречно в синем сарафане с белой каймой и белых туфлях на каблуках, и я уверена, что все здесь сочли их с Уиллом идеальной парой. При виде нее на меня накатывает волна ревности, за которой тут же следуют угрызения совести при мысли о том, что произошло накануне ночью.

Но вскоре ревность одерживает верх. Лора не похожа на женщину, переживающую, что вот-вот утратит любовь всей своей жизни, и ее уверенность меня беспокоит. Если она не волнуется, должна ли волноваться я?

Обдумываю, смогу ли выдержать просмотр гонки из гаражей в присутствии Лоры и родителей Уилла, когда Фредерик принимает решение за меня:

— Девочки, вы нужны в боксах. Соберите все необходимое на кухне, хорошо?

К тому времени, как мы добираемся до гаражей, Лора и Трасты уже расположились на половине Уилла. Раздражение и ревность переполняют меня, пока я разворачиваю мобильную кухню, они же втроем увлеченно болтают, не обращая на меня никакого внимания.

— Пойдем, посмотрим, нет ли в толпе знаменитостей, — предлагает Холли, зная о моих страданиях. Я с радостью следую за ней.

Когда мы перелезаем через стену, отделяющую боксы от стартовой решетки, меня вдруг посещает мысль о том, что где-то на трассе может быть Джонни Джефферсон, ведь это его домашний Гран-при, но, к счастью, бывшего нигде не видно. «Это было бы последней соломинкой», — размышляю я, хотя имей я выбор между присутствием здесь Джонни или Лоры, без колебаний предпочла бы Джонни. Считаю это доказательством того, что окончательно им переболела.

Мы с Холли бредем к началу стартовой прямой, где находим Уилла, дающего интервью телевизионщикам. Он бросает взгляд в мою сторону, но, ничуть не дрогнув, продолжает беседу. С минуту соображаю, прежде чем решить, что да, я хочу дождаться, пока он закончит, и пожелать ему удачи в гонке. Холли подчиняется, и мы прислоняемся к ближайшей стене. Луиша развлекают беседой несколько девиц с зонтиками. Сногсшибательные красотки в коротких облегающих шортах и обтягивающих футболках с эмблемами спонсоров… Луиш в своей стихии.

— А где сегодня красавица Лора? — слышу я вопрос журналиста, адресованный Уиллу, и немедленно переключаю внимание на него.

— Думаю, в гаражах. — Кажется, Уиллу неловко, но я не уверена, что журналист это уловит.

— Мы скоро услышим звон свадебных колоколов?

Что?

— М-м-м, думаю, пока мне лучше сосредоточиться на гонке. — Уилл ослепительно улыбается журналисту.

Мы с Холли ждем, когда телевизионщик закончит свою речь на камеру. Уилл смотрит на нас и вопросительно приподнимает брови. Наконец журналисты убираются восвояси, и мы начинаем двигаться по направлению к Уиллу. Но вдруг я краем глаза замечаю ее – блондинку в синем платье. Придерживаю Холли, пока улыбающаяся Лора подходит к Уиллу и нежно гладит его по предплечью. Подруга дергает меня за руку.

— Ты пялишься, — тихо предупреждает она.

Быстро отвожу взгляд, который останавливается на Луише. Он встречается со мной глазами, не обращая внимания на хорошенькую королеву автогонок, которая изо всех сил пытается привлечь его внимание.

— Идем, — сквозь зубы говорю я Холли и, в последний раз бросив взгляд на Уилла, преодолеваю стену. Оказавшись на другой стороне, оборачиваюсь и вижу, как уходит Лора, а Уилл с сожалением смотрит мне вслед. Внезапно к нему приближается Луиш с перекошенным от злости лицом. Успеваю рассмотреть лишь удивленное выражение лица Уилла, прежде чем сосредоточиться на том, чтобы пересечь пит-лейн, не столкнувшись с толпой, покидающей стартовую решетку. Что такое говорит ему Луиш?

Родители Уилла стоят в белом прямоугольнике, нарисованном на полу в его гараже. Спустя несколько минут к ним присоединяется Лора. Внезапно меня обуревает злость. Это неправильно. Совершенно неправильно.

— Давай пройдем здесь, — призывает Холли, но меня словно пригвоздили к месту. — Дейзи!

Неохотно следую за ней. К тому времени, как мы доходим до половины Луиша, машины уже ушли на прогревочный круг. Камеры показывают трибуны: сотни болельщиков пронзительно свистят, размахивая флагами в поддержку Уилла. Мой пульс учащается, когда камера захватывает его машину.

Мне не хочется здесь находиться.

Но я не уйду, если она не уйдет.

Болиды проходят последний поворот и занимают места на стартовой решетке. Огни светофора гаснут, и пилоты дают по газам.

Меня тошнит. Кружится голова. После первого поворота Уилл удерживает свою позицию, однако Луиш плотно висит у него на хвосте.

Сосредоточься, Дейзи! Если ты уйдешь, они победят! Все они победят! Его родители презирают тебя, Лора едва помнит о твоем существовании, но у тебя есть право быть здесь. Это ты должна сейчас стоять в этом прямоугольнике, а не они!

Отворачиваюсь от машин на экране и смотрю в затылок одетой в шлем головы Пита, пытаясь отвлечься от накатившей тошноты.

Всеобщий вздох приводит меня в чувство. Вновь поднимаю глаза на экран и вижу одну из машин, волчком переворачивающуюся в воздухе. Запчасти и обломки кузова разлетаются по трассе, когда болид врезается в стену из покрышек и приземляется на гравийную полосу безопасности вверх колесами. Кровь отливает от моего лица, когда я понимаю, что это Уилл. Из-под машины вырываются языки пламени, и маршалы гонки спешно перелезают через ограждение трассы, чтобы добраться до пилота.

Смутно чувствую ладонь Холли на своей руке и слышу крик матери Уилла в соседнем гараже.

Все остальные хранят странное молчание, продолжая смотреть на картинку на экранах. Маршалы гонки затушили пожар, подъехала машина «скорой». Спустя несколько минут врачи растягивают белую простыню, чтобы скрыть Уилла от глаз зрителей.

— Что происходит? Почему они его накрыли? — В голосе Лоры звучат истеричные нотки.

В то время как я пугающе спокойна.

— С ним все будет в порядке, — произносит Холли. — Не волнуйся.

Мне кажется, что она очень-очень маленькая и говорит тоненьким голоском. Я едва осознаю ее слова. Дрожь пронизывает меня, когда я вспоминаю про Уилла и самоубийство, если он когда-нибудь окажется парализованным.

Внезапно родителей Уилла и Лору быстро выводят из гаражей, и я в панике смотрю им вслед.

— Куда их ведут? — слышу я собственный голос, задающий вопрос Холли.

— К «скорой».

— Я тоже должна пойти. — Начинаю движение, но она кладет ладонь мне на руку и удерживает меня на месте.

— Дейзи, тебя не пустят, — твердо заявляет она. — Только семья.

Мое сердце бешено колотится. Дадут ли мне навестить его в больнице?

— Вернемся назад на кухню, — предлагает Холли. Я мешкаю, на глаза внезапно наворачиваются слезы. — Идем. Нельзя, чтобы тебя видели в таком состоянии. — Она помогает мне встать и ведет через площадку за гаражами в гостевую зону.

— Я хочу пойти в комнату Уилла, — негромко произношу я, когда мы заходим через двери в гостевой комплекс. — Скажи Фредерику, что мне нехорошо.

Она кивает и отпускает мою руку, а я устремляюсь к лестнице. Оказавшись в комнате Уилла, захлопываю дверь, прислоняюсь к ней спиной и глубоко дышу, закрыв глаза. Открыв их, замечаю, что содержимое его чемодана рассыпано по полу. Мне нужно чем-то себя занять, так что опускаюсь на колени и начинаю складывать одежду в стопку на кофейном столике. Нахожу черную футболку, которая была на нем вечером четверга, и, уткнувшись в нее носом, делаю вдох. Она до сих пор хранит его запах.

В оцепенении сворачиваю футболку, убираю ее вместе с остальной одеждой в чемодан, застегиваю его и сажусь на диван. Не знаю, сколько проходит времени, но в конце концов приходит Холли. Смотрю на нее полными надежды глазами, но она отводит взгляд. Почему она не смотрит мне в глаза?

— Есть новости? — оживаю я и повторяю этот вопрос, когда она встает на колени перед диваном и кладет руки мне на колени. — Холли? — Мой голос чужой, пронзительный.

Она наконец встречается со мной взглядом. Ее собственные глаза полны слез.

— Нет… — начинаю я. Она пытается меня обнять, но я ее отталкиваю. — Нет, нет, нет…

— Дейзи, мне так жаль.

— Нет, нет, нет…

— Дейзи, пожалуйста…

— Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, Нет! Нет!! Нет!!! — Я кричу в голос.

— Дейзи! Дейзи! — Она лихорадочно тянет меня к себе, когда я встаю.

— Нет! Нет! — Царапаю лицо руками, не чувствуя боли. Вся моя боль внутри меня. Она в моем сердце. Оно умирает. — Нет!

Он не мог… Не мог…

— Мне очень жаль! — плачет Холли, вновь пробуя меня утешить. Хватает меня за руки и отводит их от расцарапанного лица, но я сопротивляюсь, не в состоянии успокоиться, не в состоянии принять то, что она пытается мне сказать.

Он не… Он не… Он не…

Весь мой мир рушится на глазах, но я не могу думать ни о чем другом, кроме его лица в темноте сегодня утром. Его тела, тесно прижатого к моему. Я хочу его вернуть. Я не верю!

Поворачиваюсь к Холли:

— Это ведь неправда, да? Скажи, что с ним все будет в порядке.

Она качает головой.

— Скажи, что с ним все будет в порядке! — кричу я.

— Дейзи! Тебя услышат!

Слова Холли звучат словно пощечина. Я потрясенно взираю на подругу. Она подходит и берет меня за руки. Позволяю ей усадить меня на диван. Мы обе молчим, пока я смотрю в пустоту.

Наконец нарушаю молчание.

— Где он сейчас?

— Тело в больнице.

— Тело? О господи, о господи, о господи…

Она успокаивающе кладет ладонь мне на руку.

— А где Луиш?

Холли, кажется, удивлена вопросом.

— Думаю, с Саймоном. Он выиграл гонку, — добавляет она и немедленно меняется в лице, когда я непонимающе на нее смотрю. И вот тогда я начинаю плакать. Сворачиваюсь калачиком на диване и прижимаюсь лицом к подушке, чтобы заглушить рыдания. Мысли и воспоминания таким стремительным калейдоскопом проносятся в голове, что меня подташнивает. Уилл в Мельбурне помогает мне поднять скутер, с которого я упала... Уилл в Бахрейне на площадке лифта, когда я отдаю ему бейсболку... Уилл в Барселоне смотрит на меня через стол, пока мы ждем Холли... Уилл на каменной террасе с видом на горы в доме моей бабушки... Уилл прошлой ночью... Уилл прошлой ночью... Уилл прошлой ночью...

Краем сознания отмечаю, что в дверь стучат, но я слишком поглощена мыслями, чтобы волноваться о том, кто там. Остаюсь на диване и слышу, как Холли говорит с мужчиной – судя по голосу, одним из механиков, – потом раздается какой-то шорох. Мужчина уходит, а Холли спустя какое-то время кладет ладонь мне на руку.

— Может, пойдем вниз, на кухню?

— Нет. — Качаю головой и смотрю на нее. — Где его чемодан? — Паника охватывает меня, когда я вижу пустую комнату. — Где его чемодан? — снова спрашиваю я, когда Холли медлит с ответом.

— Карл забрал его, чтобы отдать родным.

— Но его футболка! Я хочу его футболку! — Мне нужна его футболка. Она должна быть у меня. Это моя футболка! Это все, что у меня от него осталось!

— Мне очень жаль! — всхлипывает Холли.

— Хватит повторять, что тебе жаль! — ору я на нее так, что она отстраняется. — Мне нужна его гребаная футболка!

— Дейзи, прошу тебя! Ее нет! Его чемодан унесли!

— Она мне очень нужна!

— Что здесь происходит? — внезапно врывается Фредерик. — Прекратите! Мы все расстроены! Иди домой, Дейзи. — Он поворачивается к Холли. — Отвези ее домой.

— Но...

— Убери ее отсюда! — кричит он.

Не помню, что происходит потом. В голове полная каша. Смутно помню, как Холли разговаривает с врачом. Смутно помню, что пью таблетки, которые она велит мне выпить. Как сижу в машине, пока мы бампер в бампер выползаем со стоянки, а потом смотрю на проносящуюся за окном зелень. Как лежу в собственной кровати в своей квартире на Кэмден-роуд в окружении чемоданов, готовых к предстоящему переезду. Как Холли приходит проведать меня среди ночи и дает выпить еще одну таблетку с утра.

Когда я наконец выхожу из вызванного лекарствами забытья, уже вторник, и Холли спит на моем диване.

В квартире тепло, и яркий солнечный свет струится из выходящих на юг окон. Холли вчера не закрыла шторы, и с минуту я нежусь на солнышке, совершенно забыв о том, что случилось всего два дня назад. Однако затем на меня наваливается реальность, и я чувствую, как горло сжимается от боли.

— Холли! — сквозь слезы пытаюсь разбудить ее я. — Холли!

— Чего? — бормочет она, пока и сама не включается, после чего резко садится на своем ложе.

— Когда похороны? — требую ответа я. — Когда его хоронят?

— Сегодня после обеда, — отвечает она, протирая глаза.

— Где? В Кембридже? — Это его родной город.

Холли спросонья кивает. Выбираюсь из кровати.

— Что ты делаешь? — встревоженно спрашивает она.

— Собираюсь к нему на похороны! Блин, как, черт возьми, нам туда добраться? Можешь позвонить на вокзал и узнать насчет билетов? Или лучше на автобусе?

— Нет, Дейзи, подожди.

— Ну же! — кричу я. — Нам надо спешить!

— Дейзи, подожди! — Она слезает с дивана.

— Ну что? — Теперь я раздражена.

На лице у нее написано огорчение.

— Ты не можешь пойти на похороны.

Я оторопело смотрю на нее.

— Они только для родственников и близких друзей.

— Что ты такое говоришь? — плачу я. — Я – его близкий друг! Я почти что его девушка!

— Я знаю, но... — Она кладет ладони мне на руки. — О тебе никто не в курсе. Для всех его девушкой осталась Лора.

Его девушкой осталась Лора…

Слишком потрясенная, чтобы заплакать, падаю на диван. Я не могу пойти на похороны Уилла? Не могу с ним попрощаться?

— Кто еще идет? — спрашиваю я. — Саймон идет?

Холли выглядит подозрительно.

— Да, думаю, что да.

Перевожу: она точно это знает.

— А Луиш? — Мой тон резок.

— По-моему, он идет вместе с Саймоном.

Я сердито смотрю на нее. Не знаю почему. Она не виновата. Но сейчас мне ужасно хочется убить гонца, принесшего плохую весть. Холли не встречается со мной глазами, с грустью глядя на чемоданы на полу.

О господи! Я собиралась переехать поближе к Уиллу.

Падаю с дивана на колени, чтобы разреветься. Рыдания сотрясают мое тело, когда я кладу ладони на одну из сумок.

— Дейзи, ничего страшного, — говорит Холли. — Ты можешь перебраться ко мне.

А потом мое затуманенное слезами зрение различает торчащий из сумки подруги уголок газеты.

Спешу вытащить ее, несмотря на протесты Холли.

«УТРАЧЕННАЯ ЛЮБОВЬ», — кричит заголовок на первой странице, а под ним фотография исполненной страдания Лоры в слезах.

Пробегаю глазами статью. Она целиком посвящена Уиллу с Лорой, тому, как они вместе росли, как полюбили друг друга, как самой судьбой им было уготовано пожениться. Журналист вспоминает реакцию Уилла на вопрос о свадьбе перед стартом и то, как Уилл озорно улыбнулся, намекая, что церемония не заставит себя долго ждать. Только я знала, что он пытался увильнуть от ответа из-за меня.

Вдруг довольно отчетливо вижу, как он с сожалением смотрел на меня, когда я перебиралась через ограждение перед гонкой. Я даже не пожелала ему удачи! А затем его лицо расплывается.

Нет! Только не это! Только не сейчас! Где он? Торопливо перелистываю газетные страницы, пока не дохожу до продолжения истории. Там фотографии аварии – останки разбитой машины Уилла – и вот! На снимке они с Лорой, разодетые в пух и прах, по дороге на очередной прием. Подношу разворот ближе к глазам и изучаю его, изо всех сил стараясь не обращать внимание на Лору рядом с Уиллом. Он как будто выглядит знакомым, но нет! Фотография не передает, какой он на самом деле.

— Дейзи? — прерывает поток моих мыслей Холли. Поднимаю на нее глаза. По моему лицу текут слезы. А потом вспоминаю еще кое-что. Луиш. Луиш, сердито подходящий к Уиллу перед началом гонки.

Что он ему сказал? Мне нужно это знать. А затем в голову приходит другая мысль.

— Луиш меня отвезет. — Вскакиваю и вытаскиваю из сумки мобильный.

— Дейзи, что значит — Луиш тебя отвезет?

— Луиш меня отвезет. Может притвориться, что я его подружка, мне плевать! Но я поеду на эти похороны!

Телефон звонит и звонит, пока Луиш наконец не отвечает.

— Луиш, это Дейзи.

— Привет! — Судя по голосу, он не ожидал меня услышать.

— Когда ты выезжаешь на похороны Уилла?

— Э-э-э… Начало в два, так что, думаю, мы выедем через час. А что?

— Мне нужно, чтобы ты взял меня с собой.

— Но я… Мы… В машине Саймона не хватит места.

— У тебя же есть машина, так?

— Да…

— Так поезжай на ней.

— Дейзи, — рассудительно начинает он, — ты хорошо подумала? — Холли рядом со мной предельно напряжена. — Лора… Родители Уилла… По-твоему, это уместно?..

— Луиш, — перебиваю я его с металлом в голосе, — если ты не отвезешь меня к нему на похороны, я больше никогда в жизни не захочу тебя видеть.

С минуту помолчав, он просит:

— Диктуй адрес.

Холли пытается отговорить меня до самого звонка Луиша в дверь. Не обращая на нее внимания, надеваю черное платье и расчесываю волосы, оставляя их распущенными – так, как любил Уилл. Косметикой не утруждаюсь.

Выдавливаю из себя короткое «спасибо», когда открываю Луишу дверь, но не могу заставить себя встретиться с ним глазами, надеясь, что такого проявления благодарности пока будет достаточно. Мы едва разговариваем в машине по пути в Кембридж. Знаю, нам многое нужно обсудить – у меня есть незаданные вопросы – но это может подождать. Сейчас мне просто нужно сосредоточиться на похоронах.

Они проходят в одной из больших университетских церквей, и судя то тому, что я вижу, у Уилла было множество так называемых близких друзей и родственников.

Замечаю Саймона, Каталину, технического и финансового директоров команды вместе с женами, а также пару крупных спонсоров. Они стоят все вместе на дорожке рядом со входом, но Луиш держится на расстоянии и ждет, пока церковь не заполнится, прежде чем провести меня к скамье на задних рядах. Я не возражаю. Не собираюсь устраивать сцен.

Ощущения совершенно нереальные. Я словно нахожусь в теле другого человека, испытываю чужие эмоции. Совершенно не обращаю внимания не происходящее вокруг. Возле алтаря стоит гроб, усыпанный белыми цветами. Там внутри тело Уилла.

Там внутри тело Уилла! О господи, Уилл мертв! Горло сжимается, и я кладу руку на грудь, чтобы успокоиться. Луиш встревоженно смотрит на меня, а священник начинает службу. Я пытаюсь слушать, что он говорит, но слышу только то, что в церкви раздаются сдавленные всхлипы. Странно, но от звуков чужого горя я успокаиваюсь и, пожалуй, если не задумываться о том, почему все вокруг плачут, сумею все это выдержать.

Блондин слегка за тридцать встает, чтобы сказать последние слова. Он выглядит смутно знакомым.

— Это брат Уилла? — спрашиваю я Луиша. Он кивает. Понимаю, что священник, должно быть, представил его, но не могу сосредоточиться. Слова брата Уилла до меня не доходят. Вместо этого, вытянув шею, я изучаю первые ряды. Во втором ряду сидит девочка. Это и есть племянница Уилла? Ты самая, что любит смотреть «Волшебный сад»?

— Почему брат и сестра Уилла не приезжали ни на одну гонку? — снова обращаюсь я к Луишу.

Он пожимает плечами.

— Ведь твоя семья приезжала. А Уилла нет, почему? — Мне плевать на взгляды, которые бросают на меня другие скорбящие, внимательно слушающие брата Уилла. — Я не понимаю.

— Может, из-за работы? — шепчет Луиш. — Разве его брат не крупный банкир или кто-то вроде того? — Женщина перед нами ерзает на скамье и цокает языком.

— А сестра?

— Успешный адвокат?

— Не могли бы вы помолчать? — обернувшись, шипит женщина перед нами и снова отворачивается. В недоумении смотрю ей в затылок. Я снова в чьем-то чужом теле. Она не в силах меня обидеть. Никто не в силах.

Снова молитвы, очередная надгробная речь... Чем мне сегодня поужинать? Такое чувство, что я не ела несколько дней. Да ведь я действительно уже несколько дней не ела! Женщина занимает кафедру у алтаря. «А это кто?» — с безразличием спрашиваю себя я. Но она поворачивается, и, несмотря на то, что ее лицо полузакрыто черной вуалью, я сразу же понимаю, что это Лора.

— Я знаю… простите, знала Уильяма почти всю его жизнь…

Она звала его Уильямом?

— …и он был самым добрым, нежным и преданным мужчиной на свете…

Впиваюсь ногтями в ладони. Интересно, смогу ли я расцарапать их до крови?

— Я ненавидела гонки. Всегда ненавидела. И Уильям это знал. Вот почему он прощал мне отсутствие на большинстве Гран-при. Но сам он их любил. Он любил гонки всем сердцем и душой, а я любила его. И все еще люблю. И всегда буду любить. — Ее голос дрожит, и Лора опускает голову, вся сотрясаясь от безмолвных рыданий. — Простите, — нетвердым голосом извиняется она. — Он погиб, занимаясь любимым делом… — Лора не может закончить предложение. Она вновь заходится в рыданиях, и брат Уилла подходит к алтарю, чтобы ее увести. В церкви эхом раздаются многочисленные всхлипывания.

Что я здесь делаю? Мне здесь не место. Я не могу здесь находиться. Внезапно вскакиваю на ноги и выбегаю на улицу, не заботясь о том, что за мной громко захлопнутся двери. Я бегу, бегу, бегу по засыпанной гравием дорожке к воротам.

— Дейзи!

Луиш хватает меня за руку, чтобы остановить, и разворачивает лицом к себе.

— Нет, нет, нет! — кричу я. — Нет! — Колени подгибаются, и я оседаю вниз, а Луиш пытается меня удержать. — Что ты ему сказал? — ору я. — Что ты ему сказал перед гонкой?

— Дейзи, сейчас не…

— Скажи мне! — Вцепляюсь в его руки, пытаясь оторвать Луиша от себя. — Скажи немедленно!

Он заметно нервничает.

— Я не виноват! Я не хотел его расстраивать!

Смотрю на Луиша и делаю один глубокий вдох за другим. Когда наконец заговариваю, мой голос убийственно спокоен:

— Что. Ты. Ему. Сказал.

— Я злился на него. Из-за того, как он с тобой обращался.

— Продолжай.

— Злился, потому что он не рассказал о тебе Лоре.

— Почему? — перебиваю его я. — Я была не против!

— Правда? — пристально смотрит на меня Луиш.

— Что еще ты сказал? Что именно ты сказал?

— Я сказал ему… что считаю его… козлом.

— Как ты мог? — У меня как будто что-то проносится в голове. Каждая клеточка тела внезапно наполняется слепой яростью. — Ты убил его! — вырывается у меня вопль. — Ты! Это ты виноват! — Мне кажется, что я наблюдаю за собой со стороны, когда принимаюсь изо всех сил лупить его по груди и рукам.

— Прекрати! — кричит Луиш, пытаясь меня успокоить.

— Отстань от меня! — Я отскакиваю назад. — Я больше никогда не хочу тебя видеть!

Поворачиваюсь и бегу. Не знаю, куда бежать, но не могу остановиться. Витрины магазинчиков проносятся мимо, когда я несусь по узким улочкам, застроенным домами из бежевого камня. Пересекаю мост, краем глаза замечая лодочников на реке внизу, и покидаю центр города, оказавшись на зеленом лугу напротив живописного здания одного из колледжей. Выбившись из сил, останавливаюсь перед огромным дубом и опускаюсь на землю между его корнями. А потом плачу. Плачу, пока слез во мне больше не остается.

— С вами все в порядке, мисс?

Поднимаю голову и вижу проходящего мимо мужчину за сорок с коричнево-белым спрингер-спаниелем.

— Я потеряла своего парня, — нахожу в себе силы сказать ему я.

— Не волнуйтесь, — отвечает он. — Он непременно найдется.

Киваю и улыбаюсь, мужчина продолжает свой путь, а я оцепенело смотрю перед собой.

Я не знаю, который час. Похороны уже должны были закончиться. Наверное, стоит поискать автобусную остановку. Но я не хочу возвращаться в свою квартиру. И не хочу ехать к Холли. Я не хочу быть здесь. Вообще нигде не хочу быть.

У меня никого нет. Никого. Никого.

Звонит мой телефон. Мелодия кажется бесконечно далекой. В трансе достаю мобильный из сумки и нажимаю зеленую кнопку. Ничего не говорю, просто подношу телефон к уху и слушаю, тяжело дыша.

— La mia stellina!

«Моя звездочка». Бабушка.

И слезы вдруг возвращаются.

— Моя дорогая девочка, я знаю, знаю… Я ждала, что ты позвонишь. — Пока бабушка ласково утешает меня, продолжаю рыдать в трубку, не в силах перевести дыхание.

— Откуда у тебя мой номер? — в конце концов спрашиваю я. Я не давала его никому, кроме коллег.

— Узнала у твоего шефа в штаб-квартире команды, — объясняет она. — Ты еще в Англии?

— Да, — отвечаю я, пытаясь перевести дыхание.

— Ты говорила с родителями?

— Нет. — В отчаянии подпираю голову одной рукой и прижимаю телефон к уху плечом; корни у основания дерева впиваются мне в спину.

— Мне звонила твоя мать, — говорит бабушка.

— Правда?

— Она никак не могла с тобой связаться.

Именно этого я и добивалась, когда никому не дала свой номер.

— Ты ей давно звонила? — выпытывает бабушка.

Не отвечаю.

— Думаю, тебе следует ее набрать, — продолжает она. — Она хочет с тобой поговорить.

Постепенно слезы высыхают.

— Что теперь будешь делать?

Смотрю на зеленый луг и речку, и внезапно все становится предельно ясно.

— Думаю, пора возвращаться домой.

 

Глава 19

Желтое такси останавливается у высотного здания на Пятой авеню. Расплачиваюсь с водителем и говорю, что помогать с багажом не нужно. У меня всего один чемодан, остальные вещи я оставила у Холли, которая пообещала позже мне их переслать. Только открываю багажник, как швейцар, дежурящий у дверей под золотистым навесом, спешит мне на помощь. Достает чемодан, поворачивается ко мне и тут же потрясенно отшатывается.

— Мисс Роджерс! Я вас не ждал!

— Не волнуйся, Барни, не ты один, — заверяю его я, проходя в мраморный вестибюль. Швейцар идет за мной. — Просто занеси его в кабину. Спасибо, — распоряжаюсь я, подходя к лифту. Барни возражает, говоря, что должен меня сопроводить, но я упорно стою на своем: спасибо, не нужно. Захожу в кабину, сую ключ-карту в единственную щель на панели, и двери закрываются. Лифт быстро едет вверх, пока не достигает последнего этажа. Пентхауса. Слышу жужжание домофона, когда передо мной открывается дверь, и понимаю, что Барни поспешил сообщить моим родителям о приезде блудной дочери. Переступаю порог, и выражение лица мамы, встречающей меня в коридоре моего бывшего дома, — то еще зрелище.

— Привет, мама, — здороваюсь я, ставя чемодан на пушистый бежевый ковер.

Мама роняет трубку домофона так, что та повисает на проводе, и прислоняется к стене.

— Дейзи! — Она явно удивлена.

Моя мама — хорошо одетая женщина под пятьдесят. Одежду ей шьют на заказ лучшие дизайнеры мира, а ее темные волосы с красивым мелированием стильно уложены. Внешностью я пошла в маму и ее родственников, хотя по ней и не скажешь, что она итальянка. Когда-то оливковая кожа посветлела из-за того, что мама годами избегала нахождения на солнце и обильно пудрилась. Она ни капельки не постарела за три года, что мы не виделись. Наверное, дело в ботоксе.

— Ты лучше повесь ее, — киваю я на трубку. — Барни, должно быть, еще на проводе.

Мама делает, как я прошу, и поворачивается ко мне, сомневаясь, как поступить дальше: обнять меня, поцеловать или, не дай бог, пожать руку. Избавляю ее от необходимости выбирать: подхожу и чмокаю в щеку.

— Ты вернулась, — шепчет она и тут же спрашивает, не уверенная в том, что происходит: — Насовсем?

— Там видно будет, — отвечаю я.

— Входи же, входи. — Оставляю чемодан на полу, и мама ведет меня в гостиную с панорамными окнами, выходящими на по-летнему зеленый Центральный парк. Делаю глубокий вдох. Я и забыла, какой отсюда потрясающий вид. Да и, честно говоря, не думаю, что раньше им наслаждалась.

— Мы и не знали, что ты приедешь. Ты звонила? Мартине придется сейчас прибрать твою спальню. Мартина! — зовет мама.

— Не беспокойся, все нормально, — спешу заверить ее я. — Не суетись. Я могу пока пожить в гостевой.

— Нет, не можешь, — отрезает мама. — У тебя есть своя комната. Мартина!

— Да, мэм? — В гостиную торопливо входит незнакомая мне горничная в светло-сером платье с белым передником.

— Дейзи вернулась! — Мамин голос звучит слегка истерично, но такова уж ее манера. — Немедленно подготовь для нее комнату!

Виновато смотрю на Мартину, но горничная кивает и уходит.

Мама поворачивается ко мне.

— Чаю? Хочешь чаю?

— Конечно, — соглашаюсь я и иду на кухню.

Мама удивляется:

— Ты куда?

— На кухню. Заварить чай.

Она смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Кандида все сделает.

— Это кухарка? — спрашиваю я. Последнюю на моей памяти звали Гитой.

— Да. Она потрясающая, — отвечает мама. Итальянского акцента в ее речи теперь почти не слышно. Не знаю, как она от него избавилась и намеренно ли, но нынче мама говорит как настоящая американка.

Плюхаюсь в мягкое кресло, а мама тем временем выходит. Снова набираю в грудь воздуха и наслаждаюсь видом из окна, пока она громко отдает распоряжения кухарке.

Память ненадолго уводит меня из настоящего: приходят воспоминания о днях, когда я работала с Розой, пухленькой мексиканской кухаркой Джонни Джефферсона. Как я ее обожала! Это она научила меня готовить и вдохновила пойти трудиться в сферу обслуживания обедов. Я все еще мечтаю в один прекрасный день организовать собственную кейтеринговую службу. В последнее время я о многом мечтала, но большинству этих желаний не суждено осуществиться…

Трясу головой, чтобы прогнать воспоминания. Не могу сейчас думать об Уилле.

— Чай будет через минуту. — Мама становится передо мной.

— Может, присядешь? — предлагаю я, и она садится на краешек дивана, нервно теребя руки.

Пару минут мы молчим, и я радуюсь тишине. Удивляюсь, когда мама заговаривает первой:

— Давно не общались, Дейзи.

— Знаю.

— Я говорила с твоей бабушкой. Она рассказала, что случилось с гонщиком. — Гонщиком… — Почему ты не позвонила? — с болью шепчет мама.

— Прости, — каюсь я, но получается как-то ненатурально. — Не думала, что вы по мне скучаете.

— Конечно, я скучала!

— Ну разве что ты.

Мама молчит. Ей больше нечего сказать.

Кандида приносит чай и уходит.

— Где отец? — внезапно спрашиваю я. Хочу назвать его по имени, Стелланом. «Отец» звучит неправильно, а «папа» — почти смешно.

— На работе, — роняет мама.

Киваю. Ну конечно. Сегодня воскресенье. Где ж еще ему быть? Дома, с семьей, что ли?

Мой отец миллиардер. Свои деньги он заработал, снискав репутацию безжалостного ублюдка: покупал разорившиеся компании и распродавал их по частям. Помните, чем занимался герой Ричарда Гира в фильме «Красотка»? Коллега моего отца.  Только в отличие от героини Джулии Робертс маме не удалось привить мужу хорошие качества.

Не знаю, были ли родители когда-нибудь счастливы, но мама оставалась с ним в богатстве и в бедности. Ой, что это я говорю? В богатстве, богатстве и еще большем богатстве.

По мнению большинства, я росла, ни в чем не нуждаясь. Вот только на самом деле мне не хватало главного: заботливой любящей семьи. Наша была какой угодно, но только не такой, и поэтому каждую ночь я укладывалась в постель и мерзла, несмотря на дорогие пуховые одеяла и пол с подогревом. Отец был богат, но редко возил нас с мамой на отдых, и мы никогда не ездили в Италию к бабушке и дедушке. Я виделась с ними раз в несколько лет, когда они приезжали в Англию или Штаты, но в основном мы поддерживали связь по переписке и изредка созванивались. Потом, когда мне было одиннадцать, я поехала на каникулы в Италию и там впервые в жизни поняла, каково это: жить в счастливой любящей семье.

Вернувшись тогда домой, я еще больше возненавидела родителей. Но как ни пыталась, сбежать не могла. Всегда чувствовала, что отец меня презирал, поэтому не понимала, почему он не позволяет мне выбрать колледж подальше от дома — на Западном побережье или вообще за границей. Он принудил меня изучать право в Нью-Йорке, и, поскольку я не имела собственных денег, пришлось подчиниться. Конечно, у меня был выбор, но, думаю, в глубине души я просто хотела порадовать родителя и услышать хоть пару добрых слов.

Я получила диплом с отличием, и в качестве награды отец открыл на мое имя банковский счет на десять миллионов долларов. Почему-то именно это и стало катализатором моего отъезда из дома. Я собрала чемоданы и отправилась в Лос-Анджелес. Возможно, мне помогло имя отца или диплом, но я получила работу в агентстве и в итоге устроилась к Джонни Джефферсону. Остальное вы уже знаете.

Что касается отцовских денег, я ни цента из них не потратила.

Говорю маме, что хочу отдохнуть, и прохожу по коридору, бросая взгляд на прихожую: а вдруг мой багаж еще там. Конечно, его уже нет. Дойдя до своей комнаты, я вижу, что содержимое чемодана аккуратно разложено по шкафам и полочкам.

Раньше мне нравилось, когда слуги распаковывали багаж, но теперь это кажется невыносимым. Я успела привыкнуть к самостоятельной жизни, и мне больше не по душе мысль о том, что кто-то — неважно, бесплатно или за деньги, — роется в моих вещах. Но здесь с этим ничего не поделаешь. Тут так заведено. Такова сейчас моя жизнь. Я вернулась в отчий дом, поэтому придется смириться.

Иду к огромной двуспальной кровати с кучей подушек, ложусь на бок, сворачиваюсь калачиком и смотрю в окно на небоскребы Нью-Йорка.

Должно быть, я уснула, потому что когда открываю глаза, город переливается огнями. Застонав, тру лоб. Дико болит голова. Плетусь в ванную и ищу в шкафчике ибупрофен. Глотаю две таблетки и запиваю водой прямо из-под крана. Только потом вспоминаю, что на серебряном подносе рядом с раковиной стоят хрустальные стаканы. Ой, да черт с ними. Смотрю в зеркало. Да-а, видок еще тот: лицо осунувшееся, усталое, под глазами мешки размером с чемодан. Выключаю свет в ванной и выхожу из комнаты.

Галогеновые лампы в коридоре ослепляют. Издалека доносится стук ножей и вилок по тарелкам. Смотрю на часы. Девять вечера. Отец, наверное, только сейчас ужинает.

Дохожу до столовой и открываю дверь. Родители едят, как обычно, молча, сидя напротив друг друга на разных концах обеденного стола на восемнадцать персон. Вы, наверное, сто раз видели подобное в кино, но кто в здравом уме поверит, что такое может быть на самом деле?

Отец поднимает на меня глаза и тут же пристально смотрит на маму, которая нервно вскидывает голову.

— Дейзи. Иди сюда, садись, —  говорит отец.

Мама встает.

— Сядь, Кристин. — На самом деле маму зовут Кристина — я узнала об этом в одиннадцать лет, но отец всегда предпочитал английский вариант.

— Я только хотела попросить Кандиду приготовить что-нибудь для Дейзи.

— Я не го… — начинаю я, но отец кричит:

— Кандида! — Тут же прибегает кухарка. — Принеси ужин для Дейзи.

— Да, сэр. — Она убегает.

Выдвигаю стул. Нельзя сесть прямо посередине, поэтому устраиваюсь в трех стульях от отца и в четырех от матери. Не знаю, почему выбрала сесть поближе к отцу, но, наверное, потому что до сих пор хочу заслужить его одобрение.

— Тебе надо подстричься, — заявляет он.

Я не собрала волосы в пучок, и они свободно струятся до середины спины. Не отвечаю.

Моему отцу сильно за пятьдесят. Он уже седой, с серыми глазами. Его редко можно увидеть не в костюме.

— И пройтись по магазинам не помешает, — добавляет он, глядя на мой любимый зеленый джемпер, тот самый, который был на мне в тот день, когда Уилл в меня влюбился. «Нет, нет, нет, не думай о нем…»

Собираюсь с мыслями.

— У меня достаточно одежды, спасибо, — сухо отказываюсь я.

— Неправда, — парирует он, отрезая кусочек моркови и накалывая его на вилку.

— Откуда ты знаешь, сколько у меня одежды? — Опять во мне просыпается бунтующий подросток.

— Слуги доложили. — Отец кладет морковь в рот и жует, холодно глядя мне в глаза.

Отвожу взгляд. Ну конечно.

Кандида приносит тарелку с едой.

— Большое спасибо, — сердечно благодарю я, когда кухарка ставит прибор передо мной.

Она спешит уйти, не отвечая на мою благодарность. Отважно смотрю на отца и упрямо говорю:

— У меня здесь полный шкаф одежды.

— В ней ходить уже нельзя.

— Почему? Ей всего три года.

— Вот именно. Что подумают люди?

Подавляю вздох. Спорить бесполезно. Отец всегда уверен в своей правоте, и любые пререкания с ним — напрасная трата времени. Честно говоря, единственный раз я поступила вопреки его воле, переехав в Лос-Анджелес. Должно быть, для него это было потрясением…

— У тебя еще остались деньги на счету?

Наверное, он о тех десяти миллионах. Наверное, думает, что я вернулась попросить у него денег, поскольку поиздержалась. Молча киваю вместо ответа.

— Пусть там и будут. Поговори с Мартином, он поможет.

Мартин — это адвокат и личный помощник отца, почти член семьи. Вот только я его не выношу с тех самых пор, как мне исполнилось тринадцать, и он начал строить мне глазки. Жирный, лысый, отвратительный. Вздрагиваю, вспомнив: именно он первым заметил, что у меня появилась грудь.

«Надо попросить твоего папочку дать тебе денег на лифчик и маленькие трусики…»

Нож и вилка отца звякают о тарелку, и я выныриваю из воспоминаний о прошлом. Он поднимается из-за стола.

— Ты не хочешь десерт? — встревоженно спрашивает мама.

— Нет, — коротко отвечает отец и смотрит на меня. Перестаю жевать мясо. — Завтра рано вставать.

— Хорошо, — бубню я с полным ртом.

— Спокойной ночи. — Он выходит из столовой.

Никаких вопросов о том, чем я занималась, какие планы на будущее, как у меня дела… Но, наверное, ему уже все это известно. С него сталось бы отрядить своих лакеев следить за мной с самого отъезда из Нью-Йорка.

Мы с мамой молча доедаем, а потом я говорю, что пойду на прогулку. Мама тут же хочет отрядить со мной телохранителя, но я ускользаю, прежде чем она успевает его найти. Конечно, больше всего ее беспокоит то, что скажет отец, если узнает, что она отпустила меня одну.

Беру легкий бежевый пиджак от «Френч Коннекшн» и не дизайнерскую сумку, захожу в лифт, вставляю ключ-карту от пентхауса в щель, и лифт без остановок спускается в вестибюль, даже если на этажах его ждут другие люди. Барни спешит открыть дверь, оглядываясь в поисках моего телохранителя и не находя его.

— Я иду одна, спасибо, Барни, — говорю я и, не дожидаясь ответа, быстро выхожу на Пятую авеню и иду в сторону центра.

Вечер воскресенья, но Нью-Йорк никогда не спит, и то тут, то там раздается гудение клаксонов. Без особой цели шагаю в сторону Таймс-сквер, желая оказаться в гуще света и звуков, чтобы избавиться от мучительных воспоминаний. Магазины здесь еще работают, а на тротуарах масса пешеходов. Крепко прижимаю к себе сумку и вливаюсь в толпу туристов, наслаждаясь анонимностью. Уже одиннадцать, но я ничуть не хочу спать из-за того, что вздремнула вечером, и теперь не знаю, куда податься. Бесцельно брожу по паре магазинов и наконец ухожу с шумной площади с яркими экранами, свернув на более тихую улицу. Вижу один из любимых клубов студенческих лет и, к своему изумлению, чувствую прилив ностальгии при виде очереди на вход. Раньше я бы подошла прямо к ее началу, и охрана тут же пропустила бы меня и моих хорошо одетых подруг. Интересно, чем девчонки сейчас занимаются? Последние три года я с ними не общалась, придя к выводу, что они просто пустышки с богатыми родителями, но во времена нашей дружбы об этом не думала.

Наконец, притомившись, отправляюсь обратно. Уже час ночи, и я с удивлением вижу свет в гостиной. Заглядываю туда и вижу, что на диване сидит мама. При виде меня она вскакивает.

— Еще не спишь? — задаю я глупый вопрос. Очевидно же, что нет.

— Да. Хотела…

Я киваю, желая, чтобы она продолжила.

— Ты благополучно вернулась, — наконец вымучивает она.

— Ага. Иду спать, — говорю я и, не дожидаясь ответа, иду по коридору к своей комнате.

Когда-то я любила маму. Уверена, так и было. В далеком детстве, до того, как перестала ее уважать за то, что она не ушла от отца. Сейчас она превратилась в покорную мышку, которая заикается и волнуется. Не знаю, почему он от нее не ушел, если на то пошло.

Когда в семь утра я просыпаюсь, отец уже уехал на работу. Я почти не спала, хотя легла в два с лишним. Немного почитала книгу, а потом все ворочалась, пытаясь ни о чем не думать.

Позже утром приходит Мартин. Я сижу на подоконнике в гостиной и любуюсь парком. Люди бегают…

— Смотрите-ка кто здесь…

От его вкрадчивого голоса по спине тут же проходит холодок. Поворачиваюсь лицом к адвокату.

— Здравствуйте, — холодно приветствую я его, оставаясь на месте.

— Ничего себе, как ты выросла. — Он смеривает меня сальным взглядом. Когда я не отвечаю, продолжает: — Твой отец сказал, что тебе нужны деньги на покупки. Хочешь что-то особенное?

— Нет, как обычно.

— Хорошо.

Он подходит и вручает мне дорогой красный клатч от «Эрмес». Что случилось с обычными конвертами? Заглядываю внутрь: пачка стодолларовых купюр и кредитка.

— А помельче денег нет? — спрашиваю я, вытягивая одну сотенную.

Мартин настороженно смотрит на меня и лукаво улыбается:

— А, это шутка такая.

— Вообще-то, нет.

Он снова смеется и отворачивается.

— Что ж, веселись. Может, потом устроишь для меня маленький показ мод.

Прикусываю язык и еле сдерживаюсь, чтобы не пнуть отцовского подхалима промеж ног, пока он, похихикивая, идет к двери.

Смотрю на клатч и чувствую себя опустошенной. Но больше заняться нечем. С тем же успехом можно отвлечься на поход по магазинам.

«Прада», «Шанель», «Дольче энд Габбана», «Донна Каран»… Раньше мне нравилось ходить по этим бутикам с подружками и тратить отцовские денежки.

Арнольд, один из семейных телохранителей, ждет на улице, пока я перебираю вешалки, с ужасом замечая, что продавцы, как ястребы, следят за каждым моим движением. Выбираю несколько вещей и даже не утруждаюсь примеркой — кто-нибудь из слуг вернет их в магазин, если не подойдут.

Ловлю себя на этой мысли и на секунду останавливаюсь. Накатывает грусть. Не могу поверить, как быстро я возвращаюсь к прежней жизни, которую презираю. Но она помогает забыться. При воспоминании о смешной, доброй, милой Холли на глаза наворачиваются слезы. «Она ведь солгала мне про Саймона», — думаю я, и сердце каменеет. Продолжаю перебирать шмотки.

               * * * * *

Новости здесь распространяются быстро, и вскоре начинают звонить старые друзья и знакомые. Получаю кучу приглашений на разные вечеринки и открытия баров и решаю принять их все. Желания куда-либо ходить нет — это последнее, чего мне сейчас хочется, — но понимаю, что если снова погружусь в водоворот гламурной жизни, боль сможет утихнуть. Я не думаю об Уилле. Почти не думаю. И не в последнюю очередь потому, что не помню, как он выглядит.

Поэтому принимаю приглашения, и через десять дней после приезда наряжаюсь в новые дизайнерские вещи и спускаюсь вниз, где уже пунктуально ждет лимузин с водителем. Внутри машина новая, сверкающая и пахнет кожей. Кто-то приготовил для меня бутылку шампанского в ведерке со льдом, и секунду я колеблюсь, прежде чем ее открыть. Выпью один бокальчик, а остальное пусть выльют, мне не жалко.

— Дейзи! — тут же кричит кто-то, едва моя нога в туфельке от Джимми Чу ступает на тротуар. Поворачиваюсь и вижу на тротуаре Донну, мою старую подругу, которая только что вышла из своего лимузина. Еще две девчонки из компании замечают нас обеих и тоже кричат.

Я знакома с Донной, Лизой и Синди почти всю жизнь. Их отцы работают банкиром, адвокатом и банкиром соответственно, и много лет знают моего отца. Матери не делают ничего, только ходят по магазинам, едят и занимаются спортом — совсем как моя мама. Мы с девочками вместе учились в школе, проводили каникулы в Хэмптонсе, а став постарше, ходили на вечеринки. На празднование восемнадцатилетия Синди ее отец израсходовал полтора миллиона долларов, и это казалось крутым до тех пор, пока папочка Донны не закатил для дочери вечеринку на два. Мой отец потратил еще больше — любит соревноваться, сукин сын.

Внезапно вижу бабушку с ее ведрами и тазиками, в которые она собирает воду с текущих потолка и стен. Почему мои родители не помогут ей с ремонтом? Сколько на это нужно денег? Для них любая сумма — капля в море.

— Дейзи! Я так рада тебя видеть!

Переключаюсь на подруг.

— Привет!

— Ух ты, что это на тебе? И последняя сумочка от Дольче? — Не дожидаясь ответа, девчонки продолжают сыпать вопросами: — Где ты была? Идем же, идем внутрь!

Очередь на вход уже огибает здание, но мы идем к ее началу. Охрана отстегивает красную веревку и пропускает нас внутрь. Синди, Донна и Лиза молча проходят, но я улыбаюсь и благодарю охранников и тут же об этом жалею, потому что в ответ получаю хмурые взгляды.

Когда мы доходим до лестницы, устланной красной дорожкой, официанты в смокингах предлагают нам коктейли с серебряных подносов. Новый модный бар простирается перед нами. Все здесь в белых и серебристых тонах. Столы в виде зеркальных кубов, блестящие белые стулья, натертый пол цвета стали и белые бархатные драпировки на стенках. Я будто стою внутри сосульки и непроизвольно ежусь, хотя на улице разгар лета.

Донна умудряется уговорить двоих мужчин за сорок уступить нам серебристую нишу с кожаными диванчиками, и мы вчетвером располагаемся за столиком. Всем уютно, кроме меня. Все не так, как раньше. Все изменилось. Но моя боль утихает. Беру коктейль, делаю большой глоток и машу официанту, прося повторить. Девчонки смеются.

— Вот она, наша Дейзи! — взвизгивает Лиза.

Я молча делаю еще один глоток и под действием алкоголя начинаю расслабляться.

— Рассказывай, где тебя носило? — спрашивает Синди.

— Хочу послушать про Джонни Джефферсона! — перебивает Лиза.

— Он правда такой сексуальный, каким кажется? — чирикает Донна.

Не хочу говорить о Джонни, но лучше уж о нем, чем об… ну, вы поняли.  Поэтому травлю байки, о которых и в журналах можно прочесть, но ничего более интимного не рассказываю. Кажется, им хватает.

— А здесь что новенького? — спрашиваю я.

— Божечки, ты слышала про Портию Левистон? — Донна вытаращивает глаза, уже предвкушая, как расскажет мне сплетню о нашей бывшей однокласснице.

— Нет, а что с ней?

— Божечки-божечки, — повторяет она и смотрит на Лизу и Синди.

— Ну выкладывай же, — тороплю я, хотя мне откровенно плевать на Портию и что там у нее случилось.

— Ты в курсе, что она вышла замуж за банкира?

— Нет, но…

— Фу! Он омерзительный. Жирный, старый, но очень богатый. А отец Портии потерял все деньги из-за биржевого кризиса, ты знала?

— Неужели?

— Да! Дейзи, ты как будто три года на необитаемом острове просидела!

Вообще-то, нет, просто не интересовалась всей этой фигней…

— Короче, — продолжает Донна, — отец Портии познакомил ее с этим дядькой, а он правда старый, ему лет сорок, и они поженились!

— Ну совет им да любовь.

— Да! Но соль не в этом. Она беременна! А они женаты всего пару месяцев.

Лиза морщит нос:

— Не могу поверить, что она с ним спит!

Все трое хором тянут: «Фу-у-у!».

Господи, им как будто по-прежнему шестнадцать.

— А может, ребенок не от него? — предполагает Синди.

— Божечки, может, и так! — визжит Донна. — На девичнике она так заигрывала с барменом!

«Вот так и рождаются слухи», — равнодушно думаю я. И тут внезапно приходит новая мысль: а что если я беременна?

— Расскажи мне про Фифи, — просит Лизу Синди. — Ты нашла ту одежку с бриллиантами на ее размер?

Потрясенно смотрю перед собой. Мы с Уиллом не предохранялись…

— О нет, не нашла, — печально качает головой Лиза. — Сошьют на заказ.

Инстинктивно прижимаю руку к животу.

— Фифи — это новая чихуахуа Лизы, — объясняет мне Донна, но я уже встаю. — Куда ты? — удивленно спрашивает подруга.

— Что-то мне нехорошо. Пожалуй, поеду домой.

— О, — мрачнеют девчонки. Быстро прощаюсь и тороплюсь к выходу.

Иду по улице, решив прогуляться, а не звонить водителю.

Беременна? Беременна? И что мне делать? Конечно, я оставлю ребенка. Что, если родится мальчик? Похожий на Уилла?

В горле растет ком, а слезы жгут глаза, пока я на семисантиметровых шпильках бегу по улице. Я отвыкла от такой обуви, и ноги уже ноют, но и хорошо. Физическая боль отвлечет от душевных терзаний.

Скажу ли я Лоре? Захочет ли она знать, что у Уилла есть сын? А его родители? Примут ли они меня? Им придется. Я буду матерью их единственного внука…

А может, родится девочка. Малышка, похожая на меня. Но с отцовскими глазами…

По щекам текут слезы, и я их быстро смахиваю. Подошвы горят огнем. Надо было все же вызвать лимузин. Он, наверное, ждал за углом.

Поговорить бы с Холли, но нет. Я еще не готова.

Господи, я хочу быть беременной. Пожалуйста, пусть я буду беременна. Когда там месячные в последний раз были? Давным-давно. Рыдаю, хромая по тротуару. Прохожие с опаской смотрят на меня, но никто не спрашивает, все ли в порядке, и слава богу. Впереди вижу припаркованный лимузин. Это мой? Подхожу к нему и с облегчением понимаю, что да. Стучу в окно, и потрясенный водитель тут же выскакивает из машины.

— Отвезите меня домой, — всхлипываю я.

— Мисс Роджерс? Вы мне звонили? Простите!

Трясу головой и забираюсь внутрь салона. Водитель понимает, что вопросов мне сейчас лучше не задавать.

В ведерке охлаждается новая бутылка шампанского. Не могу поверить, что сегодня столько выпила! А если я навредила ребенку?

Пожалуйста, Господи, пусть я буду беременна!

«О тебе никто не в курсе… Для всех его девушкой осталась Лора…»

Мне казалось, что эти слова Холли будут вечно меня преследовать, но теперь все обо мне узнают, если я стану матерью единственного ребенка Уилла. Мне не придется скрывать свое горе…

Я так хочу от него ребенка!

Можно заехать в аптеку… Купить тест…

Нет. Нет. Не хочу.

А что если я не беременна?

«Не думай об этом, не думай, не думай».

Вытираю слезы, когда мы подъезжаем к дому. Барни открывает дверь машины, я выхожу и спокойно его благодарю. Он обеспокоенно смотрит в мои красные и, без сомнения, припухшие глаза, но я с высоко поднятой головой прохожу мимо.

Свет в пентхаусе почти нигде не горит, поэтому иду прямиком в свою спальню. В ванной задираю топ и изучаю свой живот. Плоский как блин. Но пока еще рано. Завтра надо будет поесть чего-нибудь полезного. Компенсировать весь выпитый сегодня алкоголь.

Буду ли я рожать здесь? Или вернусь в Англию? Можно поехать в Италию! Бабушка присмотрит за нами обоими!

Италия… Он сказал, что именно там в меня влюбился…

Вновь всхлипываю, глядя в зеркало. Мне так не хватает Уилла. Прошло больше двух недель, но я хочу его вернуть. Он не мог вот так взять и…

Он пытался помешать Луишу его обогнать, и болид занесло. Автомобиль врезался в стену, перевернулся и приземлился на крышу. Сказали, что Уилл сломал шею. Быстрая и безболезненная смерть. Но он, должно быть, знал, что попадет в аварию.

Интересно, знал ли он, что погибнет…

Нет, нет, нет! Он был моим! Но его отняли у меня в тот же день. Мы могли бы провести вместе всю жизнь. Я была почти счастлива, впервые на моей памяти. И как теперь унять эту боль от потери, как?

Я люблю его!

Как она смеет тоже его любить? Как она смеет!

Бросаюсь на кровать и горько рыдаю в подушки. На ее месте должна была быть я. В церкви, на первых страницах газет в Хитроу. Я должна была читать о себе, когда стояла на коленях у газетного киоска в аэропорту, и мои пальцы чернели от типографской краски.

Но там была она. И все писали о ней.

Италия. Италия. Вот куда я поеду. Бабушка, я и малыш. Ему понравится жить в горах. Я воспитаю его двуязычным…

               * * * * *

Два дня спустя начались месячные. Сижу на унитазе не в силах ни плакать, ни делать вообще ничего, кроме как сидеть и тупо пялиться в пространство перед собой. Мои мечты и надежды испарились. Чувствую себя потерянной и одинокой. У меня ничего нет.

 

Глава 20

Что я здесь делаю?

Забываю… Забываю… Забываю…

Прошло уже две недели с моего возвращения в Нью-Йорк. Снова сижу на подоконнике в гостиной, наблюдая за бегунами. Так и подмывает спуститься в Центральный парк и присоединиться к ним, но нет, нельзя устраивать себе такую встряску.

Вчера за ужином состоялся «интересный» разговор с отцом. Мы уже наполовину справились с основным блюдом, когда он внезапно задал вопрос, который явно уже давно его беспокоил.

— И чем ты теперь будешь заниматься?

— Ты серьезно меня спрашиваешь?

Он тяжело посмотрел на меня, но промолчал, поэтому я отвела взгляд, прежде чем ответить:

— Думала пойти на кулинарные курсы со специализацией по выездному обслуживанию.

Он рассмеялся.

— Я столько денег истратил на твое юридическое образование, а ты хочешь стать всего-навсего поварихой?

— Это сложная работа! Требует вдумчивого подхода.

— Исключено. Я говорил с Мартином. В его юридической фирме есть вакансия, и я сказал, что ты будешь на нее претендовать.

— Нет, — твердо и решительно отметаю предложение я.

Нож и вилка застыли в воздухе, когда отец поднял на меня серые глаза.

— Что ты сказала?

— Я сказала «нет», — но тут голос предательски дрогнул.

— У тебя все лето впереди, — холодно ответил он, ничуть не обратив внимания на мой отказ. — Веселись, ходи на вечеринки, встречайся с друзьями, но осенью будь готова угомониться и приступить к работе.

Я прикусила язык. Сейчас середина июля. Кто знает, куда меня занесет к сентябрю? В настоящее время я не могу загадывать дальше ближайших выходных.

— И подстригись, — продолжил отец. — Стейси запишет тебя к парикмахеру на утро.

Стейси — одна из его многочисленных помощниц.

Я закрыла глаза, принимая поражение. Несколько лет назад я бы заспорила. Несколько недель назад рассмеялась бы. А теперь просто позволила его словам повиснуть в воздухе, желая хотя бы ненадолго погрузиться в оцепенение.

Какое-то время спустя я снова открыла глаза и продолжила трапезу.

               * * * * *

Я так и не прослушала голосовые сообщения на мобильном. Знаю, они там есть, потому что видела уведомления на экране перед тем, как батарея окончательно села. С тех пор бесполезный телефон валяется на прикроватной тумбочке, и я замечаю его каждый раз, когда ложусь спать или просыпаюсь. Причем не только по утрам и вечерам, иногда я отправляюсь в кровать и днем. Что угодно, лишь бы убить время.

Может, отец и прав. Может, стоит устроиться на работу. Но не к Мартину. Я не настолько отчаялась. Как насчет кофейни?

При этой мысли на губах появляется непрошеная улыбка, и я качаю головой. Этого отец мне точно не позволит.

— Кх-кх, — покашливает с порога гостиной мама. — О, чудно выглядит.

— Что чудно выглядит? — спрашиваю я.

— Твоя прическа.

Этим утром я, как и было договорено, пошла к парикмахеру. Мне слегка подстригли кончики и завязали волосы в высокий хвост, с которым, вероятно, я и прохожу до конца лета. Отец не заметит разницы.

— Ах да. Спасибо, — великодушно благодарю я.

— Вчера хорошо повеселилась?

— Да, вполне.

После ужина я отправилась с Лизой в кино. Пусть старые подруги теперь не особенно мне нравятся, но мне очень хотелось отвлечься, поэтому я притупила жгучее желание послать их куда подальше.

Как же я скучаю по Холли…

Да, вот оно. Пора ей позвонить. Последние пару недель я то и дело думала о подруге, но до настоящего момента не могла набраться сил, чтобы с ней поговорить.

Я так резко спрыгиваю с подоконника, что мама отшатывается.

— Куда это ты?

— В спальню.

— Опять спать?

— А что? — рявкаю я. — Тебе-то какое дело?

Она не отвечает, поэтому я вылетаю из гостиной и даже хлопаю дверью своей комнаты, как непослушный ребенок. Мне двадцать шесть, но сейчас я точно не чувствую себя на свой возраст.

Хватаю с тумбочки телефон и ищу зарядное устройство. Куда же горничные его сунули? Наконец нахожу его в верхнем ящике гардероба, аккуратно сложенным и связанным проволочкой. Отгибаю ее, нахожу американскую вилку, вставляю в розетку, включаю телефон и жду, пока экран не загорается. Так… Голосовая почта.

«У вас девять новых сообщений».

Жму на кнопку воспроизведения.

«Привет, Дейзи, это я, Холли. Хотела узнать, как ты добралась домой. Перезвони…»

«Привет, Дейзи, это я, Холли. Как ты там? Перезвони…»

«Привет, Дейзи, это я, Холли. Ты, наверное, очень занята, обустраиваясь в Нью-Йорке, но мне очень хочется с тобой поболтать, узнать, как у тебя дела. Я соскучилась. Перезвони…»

«И снова привет, Дейзи, это я, Холли. Ты в порядке? Надеюсь, я не ошибаюсь номером. Нет, это совершенно точно твой номер, потому что я тебе на него звонила, когда ты была здесь. Вот черт, опять я разболталась. Просто перезвони, когда сможешь».

«Дейзи? Это Холли. Ты вообще проверяешь телефон? Пожалуйста, перезвони».

«Привет, это опять я, беспокоюсь, как ты там и чем занимаешься…»

И так далее. Слыша ее голос, чувствую себя виноватой. Следовало позвонить ей уже давно. Но сейчас я все исправлю. Cazzo, который сейчас час в Англии? Десять вечера. Не поздно ли? Нет…

Гудки, один за одним…

Черт, наверное, все-таки поздно.

Гудки…

Дать отбой?

Еще гудки…

Я все равно уже ее разбудила. Если сейчас сброшу звонок, Холли рассердится.

Еще один гудок…

У нее что, голосовой почты нет?

— Алло? — Черт. Голос звучит сонно.

— Холли? Прости, я разбудила?

— Дейзи? Дейзи! — тут же просыпается она. — Ты позвонила! Наконец-то! Получила мои сообщения?

— Боюсь, только что.

— Я тебе раз двадцать звонила!

— Сообщений было девять.

— Это не считая тех звонков, когда я просто вешала трубку.

— О, прости.

— Чем занималась? Как дела вообще?

— Ты знаешь… Все нормально.

— Не знаю я ничего. Давай рассказывай. Что делала? Как себя чувствуешь?

— Э-э, да просто стараюсь чем-то себя занять, встречаюсь со старыми друзьями и все такое. И хожу по магазинам. Кучу всего накупила.

— Круто! О-о-о, у вас же там «Банана Репаблик» на каждом углу, да? Я так тебе завидую!

— М-м-м, ну да. — Хотя я туда не ходила. Все больше по дизайнерским бутикам, но об этом я благоразумно умалчиваю. — А у тебя как дела? Что нового?

— Все хорошо…

«Все еще мутишь с Саймоном?» Нет, этот вопрос я не задаю.

— Эй, как мне быть с твоими сумками? — спрашивает она. — Ты не оставила адрес, но может, мне их тебе переправить?

— Честно говоря, Холли, не подержишь их еще немного у себя? Я тебя не стесняю?

— Конечно, они мне ни капельки не мешают.

— Вообще-то, разрешаю все отдать на благотворительность.

— Не смеши! — фыркает она. — Не могу я вот так взять и отдать твои вещи!

Молчу о том, что здесь у меня вещей больше, чем достаточно.

— Так что нового? — перевожу я разговор.

— Ну, в эти выходные едем в Германию, и Пьер, пилот-испытатель, займет место Уилла…

— Не хочу об этом слушать, — обрываю я. Голова начинает кружиться.

— О.

— Просто, я просто… не могу.

— Хорошо, — сочувственно говорит она.

— Как там Пит и Дэн?

— Они, ну, в порядке, — бормочет она. — А Луиш…

— Про Луиша я тоже слушать не хочу, — снова перебиваю я.

— О, хорошо. Конечно.

Молчание.

— Я тебя разбудила? — вновь меняю я тему.

— Э-э… Нет, я просто дремала.

— Ты там не одна, что ли?

— Что? — испуганно переспрашивает Холли. — Нет-нет, одна-одинешенька.

Я угадала. Значит, Саймон все-таки у нее.

— Ладно, тогда я, пожалуй, пойду.

— Хорошо. Была рада услышаться. Я так соскучилась!

Внутри теплеет.

— И я по тебе.

Но едва я вешаю трубку, сердце вновь остывает.

               * * * * *

Июль сменяется августом, и в Нью-Йорке стоит удушающая жара. Большую часть времени сижу в квартире под кондиционером, но когда совсем изнываю от скуки, выхожу в кино или пройтись по магазинам. Вчера полдня провела в музее Гуггенхайма просто сидя перед полотнами и пытаясь раствориться в абстрактных завихрениях мазков.

Холли звонила еще несколько раз. Обычно я пропускаю ее звонки и редко перезваниваю, но скоро мы поговорим. Я все еще расстроена тем, что она не доверилась мне так, как доверилась ей я.

Ну, я не все ей рассказала. Она по-прежнему ничего не знает о моей жизни в Америке и о Джонни, но это к делу не относится. Или относится? Нет, однозначно не относится. Да какая разница.

               * * * * *

Однажды в первых числах августа переключаю телеканалы и едва не падаю с дивана, когда на одном из них натыкаюсь на интервью с Луишем. Канал иностранный, поэтому я мало что понимаю, но выглядит Луиш удрученным. Тут же пытаюсь списать все на проигранную гонку, но сердцем понимаю, что причина вовсе не в этом. Несколько часов теряюсь в догадках и наконец звоню Холли.

— Привет! — радостно щебечет она. — Как дела?

— Нормально, — отвечаю я. — Только что видела Луиша по телику.

— Правда?

— Ага. Видок у него расстроенный. Все в порядке?

— Мне казалось, ты не хочешь слышать о Луише? — Молчу, и она продолжает: — Честно говоря, он не в лучшей форме.

— Что, не выигрывает гонки? — язвлю я.

— Не в этом дело, — спешно разубеждает меня Холли. — Дейзи, он сошел с дистанции на последней гонке.

— Сошел с дистанции? Что ты имеешь в виду? — Ничего не понимаю. — В Венгрии? — Гран-при Венгрии проходит следующей за немецкой.

— Да, — отвечает она.

— Что случилось?

— Ну, он произнес речь о том, что выиграет эту гонку ради Уилла.

— Ну конечно, — перебиваю я.

— Но просто не смог собраться, — продолжает Холли. — Он проиграл, Дейзи. Он жутко подавлен после смерти Уилла и винит в его гибели себя.

— А кого же еще? — взрываюсь я. — Он-то и виноват!

— Дейзи, это не так, — пытается вразумить меня Холли. — ФИА провела расследование.

— А знают ли они, что Луиш назвал Уилла козлом прямо перед началом гонки? Нет! — Я даже не даю Холли шанса ответить. — Ни черта они не знают! Что произошло в Германии?

— Все было так же плохо, — объясняет Холли. — В квалификации он пришел шестым…

— Не сказала бы, что это настолько плохо, — вновь перебиваю я.

— Но в основном заезде плохо стартовал, и его постоянно обгоняли. В итоге финишировал он тринадцатым.

— Ой-ой-ой. Готова поспорить, Саймон не обрадовался.

— Саймон все понимает, — отвечает Холли.

— И Луиш все еще возглавляет чемпионскую таблицу?

— Нет, опустился на третье место.

— Не везет так не везет.

— Дейзи, не будь к нему так жестока…

— Почему это? Он убил Уилла! Убил! — Чувствую себя так, будто голова вот-вот взорвется, и против воли начинаю всхлипывать.

— Дейзи, Дейзи, прости… — Холли пытается меня успокоить, но мне ничем не помочь. Мне просто нужно выплакаться.

Господи, как же я хочу, чтобы он вернулся. Я бы все отдала, лишь бы он вернулся в этот мир.

— Ну почему он умер? — рыдаю я. — Я скучаю по нему Холли, так скучаю.

— О Дейзи…

Немного погодя успокаиваюсь и делаю несколько глубоких вдохов. Все это время мы обе молчим.

— Все хорошо? — спрашивает Холли.

Вновь прерывисто вздыхаю и говорю, что да. А потом вспоминаю интервью по телевизору.

— Что вообще Луиш забыл на телевидении? Ты что-то сказала про его речь?

— Ну да. Уверена, что хочешь сейчас об этом слушать? — осторожно уточняет Холли.

— Да, рассказывай. Обещаю, больше не разревусь.

— Ну, после… похорон пресса начала охотиться за Луишем. Ему было чертовски сложно выиграть гонку после того, как его товарищ по команде трагически погиб на трассе. Саймону кажется, кто-то из команды слил журналистам тот факт, что Луиш винит себя в смерти Уилла, потому что газеты вцепились в эту историю и долго перемывали ему кости. Вместо того чтобы посочувствовать Луишу, они возжаждали крови. Умудрились взять интервью у отца Уилла, и тот раскритиковал Луиша за победу в Сильверстоуне.

— А Лора общалась с прессой? — перебиваю я.

— Нет.

— О. И что дальше? — Даже не могу на нее злиться.

— Короче, Луиш плохо выступил в Германии, отказался давать интервью, и шумиха вроде бы пошла на спад. А потом, прямо перед гонкой в Венгрии, журналист, должно быть, подловил Луиша в неподходящий момент, и он сорвался прямо перед стартом.

— В смысле, сорвался?

— Расплакался, — поясняет Холли. — Начал плакать, садясь в болид.

Ничего себе. Не могу представить Луиша в слезах.

— Он сказал репортеру, что выиграет эту гонку ради Уилла, — продолжает Холли.

— Но не выиграл.

— Нет, сошел с дистанции после десяти кругов.

— Что-то случилось с болидом? Или Луиш не справился? — Ничего не понимаю.

— Нет. Наоборот, он стартовал очень хорошо. На старте стоял одиннадцатым, но сразу же обогнал четверых, постепенно пробивался вперед, и тут внезапно притормозил. Пропустил семерых соперников, заехал в бокс и вышел из машины. Саймон чуть с ума не сошел.

Я внимательно слушаю ее рассказ.

— Короче, интервью, что ты видела, похоже, то самое, что он дал после гонки, потому что просто не мог держать себя в руках. С тех пор он не появлялся в штаб-квартире команды, и видимо, ему сейчас очень плохо. Не знаю, что решит Саймон.

— По поводу?

— Насчет Луиша. Саймон не может оставить его в команде, видя, что Луиш так сильно потрясен смертью Уилла.

— Не может оставить в команде? Что, Саймон его уволит?

— Вряд ли у него есть выбор.

— Конечно есть! Луиш возглавлял турнирную таблицу. С чего бы Саймону его увольнять? Из-за пары неудачных гонок? Его товарищ по команде погиб! — Чувствую, что в горле снова образуется комок.

— Эй, эй, — успокаивает меня Холли. — Я думала, ты обрадуешься этой новости.

— Нет, не обрадуюсь, — говорю я. На самом деле я даже волнуюсь за Луиша.

Он этого не заслуживает. Неужели я правда виню его в смерти Уилла? Честно?

— И когда следующая гонка? — спрашиваю я.

— Через пару недель. Гран-при Европы.

— Что ж, пожелай Луишу от меня удачи.

— Серьезно?

— Да.

— Дейзи… — неуверенно начинает Холли. — Ты собираешься остаться в Америке?

— Не знаю, — отвечаю я.

— Почему бы тебе не вернуться? Место тебя по-прежнему ждет. Мы все по тебе скучаем.

Несколько секунд молчу.

— Я тоже по вам скучаю.

— Успеешь приехать как раз к следующей гонке. Поживешь у меня. Тебе даже необязательно искать квартиру.

Представляю себя на работе, за сервировочным столиком. Раскладываю по тарелкам жирный бекон, но тут Уилл просит отойти на минутку, чтобы перемолвиться с ним словечком, и ком в горле вырастает до таких размеров, что приходится жадно хватать воздух ртом. Начинаю плакать. Холли потрясена:

— Дейзи, пожалуйста, не плачь!

— Не могу… Не могу… — выдавливаю я.

— Знаю, знаю, — утешает меня подруга. — Еще слишком рано.

— Это невыносимо! — Я обещала ей, что больше не буду реветь, но во мне будто прорвало плотину. — Не могу поверить, что он умер! — И все, слезы хлынули, и Холли еще долго слышала только мои всхлипы.

Наконец я успокаиваюсь и угрюмо бормочу:

— Мне пора.

— Мне так жаль, Дейзи. — Ее голос звучит хрипло, будто она тоже плакала.

— Все нормально, — шепчу я и нажимаю на клавишу отбоя.

Тут же в дверь кто-то стучит. Не отвечаю, поэтому дверь медленно открывается, и, подняв глаза, я вижу на пороге маму.

— Дейзи? Все хорошо?

— Нет, нет, ничего не хорошо. — Мотаю головой и в отчаянии смотрю на ковер.

— Что не так? — тихо спрашивает она.

— Просто оставь меня в покое, — прошу я и падаю ничком на кровать. — Уйди! — кричу, когда понимаю, что она не трогается с места. Спустя мгновение слышу, что дверь за ней закрывается, и я снова остаюсь одна.

 

Глава 21

— Он всерьез об этом думает.

Говорю по телефону с Холли. Прошла неделя после Гран-при Европы, и подруга только что сказала, что Саймон планирует заменить Луиша другим пилотом. На квалификации он показал плохой результат, а на гонке врезался в болид Наоки Такахаси, допустив дурацкую ошибку на старте.

— Поверить не могу, что он так обойдется с Луишем, — потрясена я.

— Он бизнесмен, Дейзи, и должен делать то, что правильно для команды, — логично поясняет подруга.

— Да, но что для нее правильно? Неужели команда хочет остаться без Луиша?

— Ну… — Холли колеблется. — Мне кажется, нет.

— Вот именно! Они все любят Луиша! И не вынесут потери еще одного пилота! — На глаза наворачиваются слезы, но я быстро их смаргиваю.

После нашего последнего разговора я проверяла в Интернете, муссировал ли кто-то еще из гоночной среды слухи о намерениях Саймона насчет Луиша, и в ходе поисков наткнулась на коллективную фотографию пилотов перед гонкой в Германии. Они обнимали друг друга за плечи во время минуты молчания в память об Уилле. Некоторые из них — Кит Брайсон, Нильс Брёден, Антонио Аранда — выглядели так, будто сейчас расплачутся, но Луиш единственный стоял с понурой головой, не в силах смотреть в камеру.

Не знаю, как он вообще может садиться в болид… Вот что самое сложное в этом, да и в любом другом спорте: продолжать им заниматься после гибели товарища.

— Ты ему передала то, о чем я просила? — спрашиваю я у Холли.

— Кому? Луишу?

— Ну да.

— А что ты просила? — виновато уточняет она.

— Значит, не передала.

— Прости, забыла.

— Ладно, проехали. Но, пожалуйста, передай ему от меня привет и наилучшие пожелания.

— Конечно, передам, — с теплотой в голосе обещает она.

Несколько дней спустя я снова ей звоню.

— Ну что, говорила с Луишем?

— О твоих наилучших пожеланиях?

— Ага, — улыбаюсь я.

— Нет, еще не было случая.

О.

— Он не показывается в штаб-квартире команды, — объясняет Холли. — Почему бы тебе ему не позвонить?

— О нет, это исключено, — отметаю я.

— Почему нет?

— Нет. Просто не могу.

— Что ж, я ему передам, что ты о нем думаешь.

— Значит, он все еще в команде?

— Да. Пока что да, — зловеще произносит Холли.

— Следующая гонка в Бельгии?

— Ага. Через неделю. — Пауза. — Ты не думала вернуться?

— Нет.

— Я очень скучаю, — снова говорит она.

— Я тоже.

— Фредерик позавчера о тебе спрашивал. Сказал, что место тебя ждет, если ты пожелаешь к нам присоединиться. Саймон его поддержал.

— Правда? Вместо меня никого не наняли?

— Нам помогает персонал из лондонской службы Фредерика и Ингрид, но на постоянную должность никого не взяли. После твоего отъезда я опекаю Саймона и пилотов, но с радостью уступлю тебе эту почетную обязанность.

— Это вряд ли.

— Почему?

— Нет желания тесно работать с пилотами, если… — обрываю я фразу. Не хочу озвучивать: «Если среди них нет Уилла».

— Понимаю, — шепчет Холли и в отчаянии добавляет: — Пожалуйста, Дейзи, возвращайся.

На секунду закрываю глаза, держа у уха телефон и вслушиваясь в голос подруги. Я так по ней соскучилась! Здесь все совсем по-другому. Я и раньше никогда не была счастлива в Нью-Йорке, а теперь, познав настоящее счастье, чувствую себя так, будто больше никогда не буду счастливой. Имеет ли это смысл или нет, но таковы единственно возможные слова, подходящие для описания моего нынешнего состояния.

— Думаю, прошло еще мало времени, — говорю я. На этот раз разум взял верх над чувствами.

— Точно? — проверяет она.

— Да.

               * * * * *

Вечером отец присоединяется к нам за ужином — с самого моего приезда такое редко случалось. На самом деле в основном я ем не дома или вообще не ем, потому что сидеть с мамой за столом и молчать невыносимо. Отец вновь заводит речь о работе в фирме Мартина.

— Он предлагает тебе выйти девятого сентября, — сообщает отец. Через неделю с небольшим.

— Я уже говорила, мне это неинтересно, — угрюмо отвечаю я.

Он приподнимает бровь и сверлит меня взглядом. Отвожу глаза. Никогда не могла долго играть с ним в гляделки.

— Просто из любопытства, что ты намереваешься делать дальше? Ты ведь не можешь постоянно прятаться в комнате.

— Если не хочешь меня здесь видеть, я уеду.

Некоторое время он молчит, но когда вновь открывает рот, слова звучат язвительно.

— И куда же ты уедешь?

— Не знаю! В Англию. В Италию.

— Италию? — смеется отец. — Италию?

— Да! Поживу у бабушки! — Тут же ухватываюсь за эту идею.

— Ха! В ее лачуге? Ты там и дня не выдержишь.

— Откуда тебе знать, что я выдержу, а что нет? — огрызаюсь я. — Могу тебе сказать, что последние несколько лет я не слишком-то шикарно жила.

— Ну конечно, — кривится он.

— Это правда! И я очень хочу пожить у бабушки! Ты вообще бывал у нее дома? Там чудесно!

— Чудесно? Не смеши. Это убогая хибара. Один бог знает, почему она там живет. Да и вообще до сих пор жива, если уж на то пошло.

— Стеллан!

Я резко разворачиваюсь и вижу мамино потрясенное лицо. Она редко ему перечит. Ножки стула с визгом едут по паркету, и я вновь переключаюсь на отца.

— С меня довольно. — Он швыряет салфетку на тарелку, и я смотрю, как белое полотно пропитывается соусом. — Ты! — указывает он на меня. — Девятого сентября ты выйдешь на работу к Мартину, а иначе ни цента от меня не получишь! Никогда! — И покидает столовую.

Сижу, крепко сжимая кулаки. Сердце колотится. Только отец может меня до такого довести. Ненавижу его. Ненавижу.

Встаю, скребя стулом по полу.

— Дейзи, сядь, — приказывает мама. Никогда не слышала, чтобы она говорила так твердо, и поэтому застываю на месте.

— Я пойду в комнату, — неуверенно отвечаю я.

— Доедай свой ужин. — Мама берет нож и вилку.

Но меня внезапно охватывает ярость, и вряд ли мама способна сказать или сделать что-то, способное меня тут удержать.

— Нет! — кричу я и выбегаю из столовой.

Я не пойду работать к Мартину! Можно вернуться в Англию и пожить у Холли… Эта идея кажется все более привлекательной. Или же остановиться у бабушки. Составить ей компанию. Как он посмел назвать ее дом хибарой? И почему она живет в таком ветхом доме, когда у ее зятя столько денег?

Останавливаюсь, разворачиваюсь и возвращаюсь в столовую. Мама как раз встает из-за стола.

— Почему, черт возьми, бабушка живет в горах в этом доме? — требую я ответа. — Когда идет дождь, там протекают крыша и стены, но у нее нет денег на ремонт! Это отвратительно! Ты же ее дочь! Как ты могла?

Мама спокойно смотрит на меня и садится.

— Отвечай! — настаиваю я.

Она отвечает по-итальянски. Удивительно — она никогда не разговаривала со мной на этом языке, но на этот раз начала, и приходится сосредоточиться, чтобы не дать непривычному языку общения сбить меня с толку.

— Она не согласна брать у меня деньги, — объясняет мама.

Секунду молчу и возражаю, тоже по-итальянски:

— У меня она их тоже не берет, но ты ведь ее дочь! Она должна знать, что ты купаешься в деньгах!

— Но ведь они не мои, Дейзи.

— Как же, не твои. Ну, то есть, да, это он ходит на работу, но ты ведь обеспечиваешь ему тыл. Ты тоже их заработала!

— Да, но мама так не считает.

— Даже если так, какая разница? Почему она не позволяет тебе помочь? Или это папа не разрешает тебе ей помогать? — закипаю я. — Это он, да?

Я злая до чертиков, но мама помогает мне остыть.

— Не в этом дело, — спокойно говорит она, поднимая руку. — Твоя бабушка не хочет иметь никакого отношения к твоему отцу — моему мужу. Она лучше будет жить в нищете, чем примет его помощь.

— Но это безумие. Еще пара лет — и стены обрушатся, погребя ее под собой!

Мама испуганно смотрит на меня.

— Не знала, что все настолько плохо.

— А стоило бы! Почему ты не знаешь? Почему, черт возьми, ты не съездишь ее проведать? — И почему раньше эти вопросы не приходили мне в голову. — Ты вообще летала на похороны дедушки?

— Конечно, летала! — рявкает она.

— Правда? Когда? Что-то я не помню.

— Ты была с друзьями в Хэмптонсе.

— Но я не знала, что ты полетела! Почему ты не позвала меня с собой? Ты ведь знала, что я не откажу!

— Да, я…

— Что? Почему?

У нее бегают глаза, и она с трудом подбирает слова.

— Мне… нужно было поехать туда… одной.

— Но почему? Не понимаю!

— О Дейзи… — вздыхает мама.

В замешательстве смотрю на нее.

— Расскажи!

Она смотрит на меня, и в ее глазах я вижу боль. Потом отводит взгляд и твердо отвечает:

— Просто хотела провести время с мамой, побыть рядом с ней, не беспокоясь о тебе. Ясно?

Качаю головой.

— Нет. Дело не в этом. Есть что-то еще. О чем ты умалчиваешь?

— На сегодня хватит. — Она встает и выходит из столовой.

— Нет, не хватит! — Иду за ней в кухню. — Выкладывай, что происходит?

Кандида моет посуду. Настороженно смотрит на нас и торопливо исчезает. Наверное, она испугалась, услышав, что мы говорим на другом языке. Вероятно, и не подозревала, что в нас есть итальянская кровь.

Мама отворачивается от меня к дальней стене.

— Эй! — кричу я. Подхожу к ней и разворачиваю лицом к себе. В ее глазах слезы и… что-то еще. Страх? — В чем дело? Ты должна мне рассказать. Обязательно.

— Ладно, — говорит она.

— Ладно? — Я удивленно отступаю на шаг назад.

— Ладно. Пойдем прогуляемся.

— Прогуляемся? Одни?

— Да, одни.

— В такое время? — Уже девять вечера. — Без охраны?

— Да.

Невероятно — так непривычно с ее стороны, — но я соглашаюсь.

В лифте, едущем вниз, мы молчим и так же молча идем по улице. Только завернув за угол, откуда не виден наш высотный дом, мама начинает говорить.

— Однажды я ушла от твоего отца.

Я удивленно поворачиваюсь к ней. Она смотрит вдаль, словно затерявшись в своих мыслях.

— Когда? — спрашиваю я.

— Еще до твоего рождения.

— Когда вы жили в Англии?

— Да. Хотя я поехала обратно в Италию.

— К бабушке?

— И дедушке, да. Они были рады моему возвращению. С самого начала были против нашей свадьбы. Утверждали, что у него дурная кровь.

Я знаю, что они имели в виду.

— Почему же ты за него вышла?

— Думала, что люблю, — вздыхает она. — Наверное, я влюбилась в придуманный образ. Тогда я училась в Англии в университете, была стипендиаткой.

— Я и не знала, что у тебя есть высшее образование. — Внезапно в голову приходит мысль, что я вообще много чего не знаю о маме. — Что изучала?

— Английский. — Она слегка нетерпеливо взмахивает рукой. Я отклоняюсь от темы. — Была у меня одна подруга, добрая девушка из богатой семьи, которая пожалела бедняжку с гор. Однажды она вытащила меня на вечеринку в частный клуб ее отца. Мы разоделись в пух и прах — она одолжила мне наряд. Сидели на барных стульях и пили мартини. — Кошусь на маму и вижу, как она ностальгически улыбается. — И тут пришел твой отец. Он был так красив и хорошо одет. Он… положил на меня глаз, как сказала бы ты. Хотел пригласить на свидание. Я была польщена и согласилась.

— И что потом? — не терпится мне. Очень интригующая история.

— Мы слегка… увлеклись, — с трудом произносит она.

— В каком смысле?

Она набирает в грудь воздуха.

— Вы занялись сексом? — предполагаю я. Мама тут же укоризненно на меня смотрит. Мы никогда не обсуждаем интимные дела. Не такие у нас отношения. — На первом свидании? — Она не отвечает, но внезапно мне все становится ясно. — И ты забеременела мной, — хмуро заканчиваю я. Значит, это я виновата, что она была вынуждена выйти замуж. Но ее следующие слова ввергают меня в шок.

— Не тобой.

Я резко останавливаюсь и гляжу на нее, не в силах идти дальше.

— Тогда кем? — задыхаясь, спрашиваю я.

— Наверное, тут не место об этом говорить. — Она обводит рукой улицу: тротуар, навес дешевого итальянского ресторанчика.

— Ну вот еще, — возмущаюсь я. Меня подташнивает. — Рассказывай.

— На двадцать второй неделе случился выкидыш. Пять с половиной месяцев, — добавляет мама, видя, что я пытаюсь сосчитать в уме, и печально довершает: — Это был мальчик.

— То есть, у меня почти был брат?

Она кивает.

— И вы тогда уже поженились?

— Да. Всего за месяц до выкидыша. Живота еще не было видно. Твой отец был раздавлен. Он всегда хотел сына. — Она виновато глядит на меня, и я тут же вспоминаю, что отец сказал, когда мне было всего лет пять или шесть: «Жаль, что ты не мальчик».

— И после меня вы не пытались больше завести детей?

Мама смотрит вдаль.

— Пытались. Все беременности закончились выкидышами.

— Все беременности? — в ужасе не свожу я с нее глаз.

— Их было шесть, но все выкидыши случились в первом триместре. Пол других детей мы так и не узнали.

— А что насчет меня? Почему меня удалось доносить? — Дурацкий вопрос, и я не ожидаю, что ответ ей известен, поэтому вздрагиваю, когда мама внезапно кажется взвинченной. — Мама?

— Идем дальше. — Спешу за ней по тротуару, желая услышать, что было дальше. Наконец она продолжает: — Мне казалось, будто он меня ненавидит.

Растерянно смотрю на нее, и она поясняет:

— Я не родила ему сына.

— Но это же не твоя вина!

— Он так не считал. Хотел попытаться снова. Прямо сразу. Но случился еще один выкидыш. Потом я какое-то время не беременела, и он просто стал желчным и затаил обиду.

— Но как ты с этим жила? Тебе ведь и самой пришлось несладко.

— Еще бы, — просто отвечает она. — «Несладко» — это совсем не то слово. А жить с его ненавистью… Это было слишком.

— И ты ушла?

— Да.

— И, говоришь, это было до моего рождения? — От быстрой ходьбы дыхание сбилось.

— Примерно за десять месяцев до него.

— Ух ты. Значит, тебя ненадолго хватило?

Она качает головой, и ее лицо искажает гримаса боли.

— Что такое?

В свете уличных фонарей я вижу слезы на ее глазах. Останавливаюсь: меня внезапно осеняет. Она тоже останавливается и поворачивается ко мне.

— Он мне не отец, да?

Мама не говорит, не кивает, не качает головой. Просто смотрит мне в глаза, и время как будто замирает.

— Не знаю, — наконец выдыхает она.

— Не знаешь? — дрогнувшим голосом переспрашиваю я.

— Не знаю, — подтверждает она.

— Как так? — Чувствую, что вот-вот разрыдаюсь, и желчно выплевываю: — Кем он был? С кем ты трахалась?

— Он был моей детской любовью.

— Фу! — кричу я, задетая знакомым выражением.

Мама настороженно глядит на меня, но мой гнев не так силен, как желание докопаться до правды. Тяжело дыша, жду, когда она продолжит.

— Мы встречались и расстались перед моим отъездом в Англию. Он рассердился, когда ему стало известно про мой отъезд, и сказал, что не станет меня ждать. Между нами осталось много неразрешенных вопросов.

— Поэтому ты поехала домой и переспала с ним, будучи замужем за моим отцом?

Она не отвечает.

— Ну же, — подталкиваю я. — Что случилось потом? Ты поспешила в Англию?

Она качает головой.

— Он приехал за мной.

— Кто? Мой отец?

— Да. Хотел помириться. Хотел меня вернуть.

— А что насчет бедного Как-его-там?

Мама пожимает плечами.

— Я была замужем и чувствовала, что обязана вернуться с мужем в Англию.

— Да к черту обязанности! — ору я. — Почему ты не поступила так, как подсказывало сердце?

Я так растеряна: порой я на ее стороне, порой против. Не знаю, что и думать.

— Мое сердце разрывалось, Дейзи. А потом, поняв, что снова беременна, я почти ожидала выкидыша. Но его не случилось.

— Нет, родилась я. И, готова поспорить, «папочка» был безумно рад своей малышке, — язвительно цежу сквозь зубы я.

— Он был счастлив, — говорит мама.

— Но все еще хотел сына.

— Да.

— А ты его так и не родила.

— Нет, не родила.

— Известно ли ему о другом мужчине? — горько интересуюсь я.

— Его звали Андреа.

Со свистом втягиваю воздух, услышав имя человека, который мог бы быть моим отцом.

— Нет, — отвечает мама на вопрос. — Я так ему и не рассказала.

— А… Андреа знает обо мне?

Мама снова качает головой.

— Не думаю. Но не уверена.

— Может, мне стоит сделать тест на отцовство? Выяснить, кто мой настоящий отец? Возможно, получится с ним познакомиться?

— Он умер.

От этих слов меня пробирает дрожь.

— Умер?

— Да. Я об этом услышала, когда полетела на похороны твоего дедушки.

Меня как будто придавили каменной глыбой. Я не в силах идти дальше.

— Я на него похожа? — тихо спрашиваю я.

Мама внимательно на меня смотрит и наконец качает головой.

— Нет, ты похожа на меня.

Мы глядим друг на друга, и у обеих по щекам струятся слезы.

— Не понимаю, почему ты не ушла от отца, ведь он всегда относился к тебе с таким пренебрежением…

— Я думала, что поступаю правильно. Ради тебя.

— Нет, неправильно, — мотаю я головой.

— Но ведь у нас ничего бы не было! — печально вздыхает она.

— У меня и сейчас ничего нет, — внезапно злюсь я. — Деньги мне не нужны и никогда не были. Мне просто хотелось расти в счастливой семье, которая бы меня любила.

— Мы тебя любим.

— Не смеши. Не надо лгать, чтобы меня защитить. Ручаюсь, за эти годы ты не раз меня обманывала, но я это не ценила и не уважала.

Она молчит.

— Почему бы тебе не уйти от него сейчас? — наконец спрашиваю я. — Ты можешь найти новую любовь, счастье…

Мама уверенно качает головой.

— Нет. Теперь моя жизнь здесь. И мне все нравится. У меня есть все, о чем я мечтала.

— Что именно? Последняя сумка от Гуччи и модные туфли от Прада? — усмехаюсь я.

— Они делают меня счастливой, Дейзи.

Смотрю на нее, пропитываясь разочарованием, и внезапно понимаю. Она любит деньги. Любит богатство. Она привыкла к такой жизни.

— Я привыкла к такой жизни. — Она говорит теми же словами, что только что пронеслись в моей голове. — Я не могла вернуться. Ни в Италию, ни в горы. Мне нравится в Нью-Йорке.

Она попала в капкан богатства. Теперь я ясно это вижу. Но не позволю тому же самому случиться со мной. Никогда.

По возвращении в квартиру иду в спальню и звоню Холли.

— Разрешишь мне пожить у тебя?

— Да! — визжит она. — Тысячу раз да! Когда возвращаешься?

— Дай мне несколько дней на сборы.

— Ты же знаешь, что в эти выходные мы в Бельгии?

— Да, конечно. Возвращаетесь в воскресенье?

— Ага.

— Тогда я могу прилететь в тот же день… — думаю я вслух.

— Если прилетишь в Хитроу примерно в это же время, можем взять один кэб на двоих. Посмотрю время на билетах и напишу тебе смс.

— Круто. — Пауза. — Мои вещи все еще у тебя?

— Конечно. Стоят в лофте. Поставлю сумки в твою спальню.

— То есть, ты не отдала их на благотворительность? — с улыбкой уточняю я.

— Черт, нет. Кем ты меня считаешь, Лорой? Ой, прости, неудачная шутка.

Молчу.

— Дейзи? — нерешительно спрашивает она. — С тобой все будет хорошо?

— Не знаю, Холли. Но я попробую.

 

Глава 22

Билет на самолет забронирован, чемоданы собраны, и да, я паковала их сама. Я беру с собой только то, с чем приехала — дизайнерские платья отправила с курьером Синди, Лизе и Донне. Пусть они богаты, но кто из нас не любит халявы, да и к тому же девчонкам эти наряды пригодятся больше, чем мне. Осталось только сказать обо всем родителям, а отец опять задерживается на работе. Самолет улетает через несколько часов, поэтому времени мало. Отчасти я надеюсь, что он не вернется до моего отъезда, но три года назад я ушла по-английски, а теперь намерена быть сильнее.

Нахожу маму в гостиной. Она делает то, чем обычно занимаюсь я: сидит на подоконнике и смотрит на бегунов в Центральном парке. Минуту тихо стою и наблюдаю за ней, чувствуя, что люблю ее. Это меня удивляет. Возможно, когда-нибудь я пойму, через что она прошла и почему ее выбор был именно таким, но пока что с этим сложно. Возможно, разлука поможет мне простить ее за то, какая она.

— Уезжаешь? — тихо спрашивает она, медленно поворачивая ко мне голову.

— Да, — киваю я.

— Когда?

— Сегодня.

— И чем займешься?

— Вернусь на работу в команду «Формулы-1». — Поворачиваюсь лицом к двери, теребя руки.

— Он не обрадуется, — предупреждает мама.

— Знаю.

— Дейзи…

— Да?

Она вновь переходит на итальянский.

— Прости.

— За что? — на том же языке отвечаю я.

— За все. Прости, что твое детство не было счастливым. И не только детство… Жаль, что ты уезжаешь.

— Мне тоже, — говорю я, — потому что остаться я не могу.

— Знаю. И буду по тебе скучать. Пожалуйста, на этот раз не покидай нас так надолго.

— Хорошо. — Колеблюсь, стоя в дверях, но потом подхожу к дивану и сажусь. Мама ко мне присоединяется. — Каким он был? Андреа?

Вопрос ее не удивляет.

— Горячим, страстным, но мы были очень молоды. Не знаю, каким он стал, когда вырос.

— Он женился? Есть ли у него дети?

— Женился, но детей не было.

— То есть, сводных братьев и сестер у меня нет. — Не вопрос, скорее утверждение.

— Я не знаю, правда ли он твой отец. И насколько для тебя важно это узнать. Но точно знаю, что Стеллана это убьет.

— То есть, убьет его репутацию.

— Это одно и то же.

Смотрю на маму и думаю, нужна ли мне эта правда. И что я с ней сделаю? Как ею распоряжусь? Есть ли в этом смысл, если Андреа умер? Скорее всего, нет. Не уверена, чего захочу в последующие годы, но, наверное, сейчас решать не обязательно.

— Думаю, пока что не стану ворошить прошлое, — заверяю я.

Мама печально улыбается и берет меня за руку.

— Я буду по тебе скучать, звездочка моя.

— Так меня называет бабушка! — удивляюсь я.

— Она так же звала и меня, когда я росла.

Услышав голос отца, мы обе вздрагиваем.

— О чем вы там шушукаетесь? Почему говорите на этом языке? — Он стоит в дверях и сердито на нас смотрит. Замечаю, что за ним в коридоре стоит кто-то еще, и понимаю, что это Мартин.

Мама тут же тушуется, но я чувствую прилив смелости.

— Мы говорим по-итальянски. Это наш родной язык. — Показываю сначала на маму, потом на себя.

— Это не твой язык, — выплевывает он. — Я тебя так не воспитывал.

Пытаюсь сохранить спокойствие. Знаю, что он нас не понимает, и поэтому чувствует себя под угрозой.

— Здравствуйте, Мартин, — меняю я тему.

— Привет! — Он обходит отца и переступает порог гостиной. — Осталось два дня. У меня пока нет для тебя кабинета, но решил, что можно пристроить тебя в уголок в моем. Составишь мне компанию.

— Спасибо за предложение. — Сдерживаю сарказм, но получается все равно сквозь зубы. — Но, как я уже сказала отцу, мне придется вежливо отказаться.

— Дейзи, — перебивает отец. — Даже не думай.

— А она дерзкая! — радостно потирает руки Мартин. — Но мне нравится.

— Довольно! — повышаю я голос, вскакивая с дивана. — Я не стану на вас работать, потому что возвращаюсь в Англию!

— Ничего подобного ты не сделаешь! — рассерженно кричит отец.

— А ты попробуй ее останови, — внезапно вмешивается мама, и при звуке ее убийственно спокойного голоса мы все поворачиваемся к ней. — Мартин, не могли бы вы, пожалуйста, подождать в кабинете?

— С чего бы? — требует ответа отец.

— Спасибо. — Мама пристально смотрит на Мартина, и он исчезает.

— Как ты смеешь так меня позорить? — взрывается отец.

Не обращая на него внимания, мама поворачивается ко мне и спрашивает по-итальянски:

— Во сколько за тобой приедет машина?

— Я думала просто поймать такси.

— Но надо было вызвать водителя! — восклицает она.

— Что вы говорите? Что это значит? — Отец гневно переводит взор с меня на маму. Выглядит почти комично.

— Доеду на такси, — убеждаю я маму. — Я уезжаю, — перехожу я на английский, обращаясь к отцу. — У меня сегодня самолет.

— Только попробуй, — предупреждает он. — Ты от меня ни цента не получишь. Не смей!

— Не нужны мне твои деньги, — заявляю я, и голос ничуть не дрожит. — Я сама заработаю.

— Чем? — рявкает он. — Мытьем посуды? Чисткой картошки?

— Если понадобится, то да.

— Ты позорище!

— Пока, мама, — поворачиваюсь я к ней.

— Я тебя провожу, — предлагает она.

— А ну-ка сюда! — орет отец, когда мы выходим из гостиной. — Немедленно!

— Он это не всерьез, — шепчет мама в лифте.

— Еще как всерьез. Но это неважно, потому что я тоже всерьез.

— Знаю, — кивает она. — В этом отношении ты вся в бабушку.

«По крайней мере она точно мне родная», — с грустью думаю я и спрашиваю:

— Что будешь делать? Он будет очень зол, когда ты вернешься.

— Не сомневаюсь. Но он успокоится. А Кандида приготовила чудную баранью ногу. Это поднимет ему настроение.

Какая нелепая мысль.

Когда я прохожу на посадку, идет дождь, и когда самолет несется по полосе и взмывает в небо, я успеваю только пару секунд посмотреть сверху на Нью-Йорк, пока его не заволакивают тучи. Я солгала маме. Пройдет очень и очень много времени, прежде чем я сюда вернусь.

 

Глава 23

— Будешь? — Холли поднимает бутылку красного вина.

— А то.

Она улыбается.

— Только он тебе не понадобится. — Я показываю на штопор, который она вытащила из ящика стола, и подруга в замешательстве на меня смотрит. — Там крышка с резьбой.

— А-а-а... И ты это оттуда разглядела?

Я сижу за кухонным столом, а она стоит возле барной стойки в нескольких шагах от меня.

— Конечно. В том, что касается открытия бутылок с выпивкой, я профессионал.

— Боже, как мне тебя не хватало. — Холли откупоривает бутылку, наполняет два очень больших бокала и приносит их к столу.

— Спасибо, что приютила, — говорю я.

— Не за что. Оставайся, сколько пожелаешь. Понимаю, ты захочешь снова найти собственное жилье, но торопиться некуда.

Ладно, хватит.

— Холли, я знаю про Саймона. — Смотрю ей прямо в глаза.

— Ты… что? — тихо переспрашивает она.

— Я знаю, что у тебя с ним роман.

Холли бледнеет.

— Откуда? — шепчет она, падая на стул. — Об этом что, всем известно?

Мне немедленно становится ее жаль.

— Нет, нет, нет. Только мне. И Луишу.

— Луишу? — Похоже, она потрясена.

— Он никому не скажет.

— Откуда ты знаешь? Почему? Как он узнал? Как у вас вообще зашла об этом речь? — С каждым вопросом голос Холли звучит все громче.

— Послушай, все нормально, — сочувственно говорю я. — Я догадалась по тому, как ты вела себя с Каталиной. Вдобавок твои вечные исчезновения, когда мы жили в одном номере.

— Это было настолько очевидно? — тревожится она.

— Только для меня.

— А как же Луиш?

— Он видел, как ты рано утром выходила из номера Саймона, когда мы были в Италии на съемках рекламы.

Я объясняю, как мы с Луишем поняли, что оба в курсе.

— Он никому не расскажет, гарантирую.

— Ты чертовски в этом уверена, — отмечает Холли голосом, полным одновременно опасения и надежды.

— Абсолютно, — киваю я. — Я ему доверяю.

— Ладно.

— Значит, у вас все продолжается? — уточняю я.

Она виновато кивает.

— Я знаю, что ты, должно быть, обо мне думаешь, особенно после того, как я вначале наезжала на тебя из-за Лоры.

Я не отвечаю.

— Но Саймон и правда очень мне нравится, — продолжает Холли. — Да, он гораздо старше меня, но настолько опытнее, чем парни, с которыми я встречалась раньше, а под напускной серьезностью скрывается по-настоящему нежный и добрый мужчина.

Такой добрый, что изменяет жене…

— Я чувствую вину перед Каталиной, — добавляет подруга.

Я делаю глоток вина.

— Правда! — настаивает Холли. — Но она такая стерва, и они не ладят.

— Тогда почему не разведутся? — спрашиваю я.

Холли смотрит в стол.

— Саймон говорит, что развод слишком дорого бы ему обошелся. У них нет брачного контракта, — объясняет она.

Я киваю. Не то чтобы я понимала, но что тут поделаешь?

— Тебе наверняка кажется, что это все сплошные отмазки, но…. Ох, не знаю.

— И чем, по-твоему, это закончится? — Вопрос мучил меня уже давно.

— Без понятия. — Холли удрученно сутулит плечи. — Я стараюсь не слишком… привязываться к нему. На всякий случай.

— А как насчет твоей работы? Тебе же нравится работать на команду.

— Он меня не уволит! — хмурится она.

— Я и не говорю, что уволит, но если между вами все кончится, ты сможешь продолжать с ним сотрудничать?

— Может, и нет, — признает она. — Но, думаю, проблемы надо решать по мере поступления.

— А ты не переживаешь, что Каталине все станет известно?

— Каждый день. Она чуть не поймала нас в Хоккенхайме.

— Правда?

— Саймон забронировал мне номер рядом со своим, потому что она сначала не собиралась приезжать на гонку, но потом все-таки нагрянула, и это стало для меня полнейшим сюрпризом.

— Вы были у него в спальне?

— О нет, он предупредил меня за день, но, по правде говоря, я немного разозлилась. Ему пришлось заглаживать свою вину передо мной в директорском люксе…

Холли довольно улыбается, а меня слегка подташнивает.

— Ну в общем, — продолжает она, — Каталина появилась, когда мы уже закруглялись… — Простите, но фу! — К счастью, она решила, что я заглянула погладить... В чем дело? Чего у тебя такой вид?

Должно быть, лицо у меня перекошено, поскольку Холли замолкла на полуслове.

— Мне просто это кажется немного странным, — говорю я.

— Что? Что кажется странным? — Она в недоумении.

— Ты и Саймон. — Ничего не могу с собой поделать и продолжаю морщить нос.

— Почему?

— Ну, он просто уже... пожилой.

— Вовсе он не пожилой! — горячо возражает Холли. — То есть, — уступает она, — да, но по нему не скажешь.

— Я просто… Прости. — Машу рукой и отворачиваюсь.

— Нет, скажи, — требует она. — Что такое?

Я наклоняюсь и смотрю на нее.

— Он тебе действительно нравится?

— Конечно!

— То есть, дело не в деньгах?

— Нет! — Холли, похоже, в ужасе и немного раздражена. Не слишком ли далеко я захожу? — Дело в нем. Есть в нем что-то такое, притягательное. Мне жаль, если ты этого не видишь, — обиженно говорит она.

— Ясно, что Каталина тоже это видит, — замечаю я.

— А вот она как раз с ним из-за денег, — отрезает Холли.

— Которых у нее будет целая куча, если он когда-нибудь с ней разведется.

— Если, — грустно подчеркивает она.

Мне слегка любопытно, как Холли и Саймон сумели сойтись, но мысль о том, как он заигрывает с ней, как засовывает язык ей в рот… Бог знает, как я отреагирую, если увижу его здесь, входящим в уборную в одних трусах. Передергиваю плечами и меняю тему.

— Так во сколько мы в среду вылетаем в Италию?

Следующая гонка проходит в итальянской Монце, а сегодня вечер воскресенья, так что у меня остается лишь пара дней, чтобы устроиться и отойти от смены часовых поясов, прежде чем мы вновь отправимся в дорогу. Холли работает в столовой в штаб-квартире команды, и днем в понедельник и вторник ее нет дома, так что я провожу время за просмотром всякой ерунды, что показывают по телевизору, сидя на диване в пижаме и поедая начос миску за миской. Мне до смерти скучно; не знаю, как я продержалась два месяца в Нью-Йорке примерно в том же режиме. К утру среды уже умираю от желания вернуться на работу.

Мы летим первым утренним рейсом, и, как обычно, обслуживающий персонал отправляется на трассу на день раньше, чем приезжают все остальные, так что у меня есть время подготовиться ко встрече с парнями. Однако я не учла новую встречу с Фредериком, и в аэропорту во время ожидания регистрации на рейс мне на ум приходят его слова, сказанные, когда мы виделись в последний раз.

«Дейзи, мы ВСЕ расстроены!»

Он не знал обо мне и Уилле. И я даже не сообщила ему, что увольняюсь. Просто ушла. Повезло, что он берет меня обратно. Я так нервничаю, что вся дрожу, думая о том, как он себя со мной поведет. Долго гадать не приходится. Фредерик появляется вместе с Клаусом и Гертрудой, которая тепло меня обнимает.

— Дейзи, ты вернулась!

Гертруда стискивает меня так крепко, что, освободившись, я делаю глубокий вдох, и тут Клаус радостно хлопает меня по спине. Я начинаю кашлять, а Холли сдерживает смех, но как бы комично мы не выглядели со стороны, я безусловно счастлива снова их видеть. Поворачиваюсь к Фредерику. Он кивает.

— Добро пожаловать обратно.

— Спасибо. Спасибо, что берете меня назад. — Как я ни стараюсь, ответ звучит сухо.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Мне гораздо лучше.

— Хорошо. Потому что никто не превзошел тебя в жарке бекона. Идем. — Он указывает в направлении очереди на регистрацию, и пока на этом все.

Я нервничаю в машине по дороге на трассу — переживаю, что снова окажусь в моторхоуме. Когда мы высаживаемся из наших обычных черных микроавтобусов, все остальные устремляются внутрь, а я на минуту останавливаюсь посмотреть на компактный представительский павильон. Холли оборачивается и видит меня.

— Ты в порядке? — беспокоится она.

Киваю и нерешительно следую за ней.

Гостевая зона всегда безлюдна за два дня до первой практики, но сегодня отсутствие посетителей вгоняет меня в ужас. Холли вместе с остальными уходит в кухню, пока я медленно привыкаю к обстановке. Стараюсь не смотреть влево, где находится лестница — та самая лестница, что раньше вела в комнату Уилла, — но ничего не могу с собой поделать. К горлу подступает комок, но я быстро сглатываю, заставляя его отступить. Нужно отвлечь себя работой.

К пятнице более-менее осваиваюсь. Странно было вчера встретить Пита, Дэна и остальных парней. Они приехали на трассу, чтобы начать готовить машины, и, кажется, не знали, что я вернулась на работу. Они определенно обрадовались, увидев меня, однако атмосфера показалась мне иной. Более напряженной, что ли. Может, в день гонки будет по-другому. Трудно сказать.

               * * * * *

Утром в пятницу стою на раздаче завтраков, когда в дверях показывается темноволосый парень. Сначала я его не узнаю — начать с того, что у него борода, — но он вдруг снимает темные очки, и я прирастаю к полу. Это Луиш. Он проходит ползала, прежде чем замечает меня и нерешительно останавливается. От него осталась лишь тень, а вид сейчас такой, словно ему явился призрак.

— Дейзи? — подойдя к столу, негромко говорит Луиш, словно не веря, что это я там стою.

— Привет, — тихо отвечаю я.

— Не знал, что ты вернулась. — Он держится неуверенно, и это так не похоже на Луиша двухмесячной давности. Его обычно оливковая кожа кажется бледнее, и даже борода не может скрыть тот факт, что он здорово похудел.

— Решила, что пора, — киваю я.

Он ничего не отвечает, лишь надолго встречается со мной глазами.

— Как ты? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами, созерцая пол.

— Хочешь бекона? — улыбаюсь я, пытаясь его развеселить, но он качает головой.

— Нет, спасибо. Я не голоден.

У меня кровь стынет в жилах.

— Я собираюсь пойти наверх. — Сделав шаг назад от стола раздачи, он разворачивается и уходит, опустив голову. Я с беспокойством смотрю ему вслед.

— Это был Луиш? — спрашивает пришедшая из кухни Холли.

— Я не знала, что с ним все настолько плохо.

Она кивает.

— Я же тебе говорила.

— Но, Холли, он же ужасно выглядит, — бормочу я. — Он вообще ест?

— Ест, — уверяет она. — Просто немного. Не отступает от предписанной диеты, и его больше не застанешь в городе с парнями за кружкой пива.

— Может, мне стоит пойти проверить, как он там. — Бросаю взор на лестницу. Эта мысль приводит меня в ужас. Я не приближалась к бывшей комнате Уилла за все то время, что провела здесь, и раздумывала, как бы прожить остаток сезона, совершенно ее избегая.

— Я бы не стала, — говорит Холли.

Удивленно смотрю на нее. Не ожидала услышать несогласие.

— Возможно, лучше ненадолго оставить его в покое, — объясняет она. — Ему нужно прийти в себя перед завтрашней тренировкой.

Слегка обидевшись, отвожу глаза. Последнее, чего бы мне хотелось — это расстроить Луиша еще больше, и мне грустно, что Холли считает, будто я на это способна.

К субботе становится совершенно ясно, что Луиш меня избегает. Он, похоже, предпочитает есть в уединении собственной комнаты наверху, и поскольку теперь Холли является помощницей пилотов — а я определенно не желаю возвращать себе эту должность, — именно ей приходится с ним общаться.

Я еще не была в гаражах, однако утром в день квалификации Фредерик отправляет нас с Холли туда для обслуживания.

Стараюсь дышать ровно, шагая по асфальту в боксы, но сердце сжимается, когда, войдя в дверь, я вижу Пьера, пилота-испытателя, занявшего место Уилла в команде и его гараж.

— Дейзи, ты не займешься чашками для кофе? — твердо просит Холли. Знаю, она пытается меня отвлечь, и, исполненная благодарности, принимаюсь за работу.

Луиш приходит перед самым началом квалификации.

— Поторапливайся, приятель, — взывает к нему Дэн, и даже с другой стороны гаража я вижу, как он расстроен поздним прибытием гонщика.

Луиш бросает взгляд в мою сторону и, быстро отведя глаза, неторопливо подходит к болиду. Забирается внутрь, и Дэн помогает ему устроиться. Атмосфера в гараже напряженная, однако это не то напряжение, к которому я привыкла. Нет предвкушения и возбуждения, только нагрузка и стресс. Впервые задаюсь вопросом, не было ли мое возвращение ошибкой.

Первый этап квалификации проходит неважно. Луиш с трудом пробивается в число пятнадцати первых гонщиков, и это означает, что у него будет еще один шанс улучшить свою стартовую позицию во второй сессии. Он выбирается из машины.

— Она плохо управляется, — в сердцах бросает он, срывая с себя шлем.

— Что не так? — спрашивает Дэн.

— Что-то не так! — Луиш стягивает перчатки.

— Дружище, мы не сможем тебе помочь, если ты не скажешь нам, что именно не так.

— Да не знаю! — кричит Луиш, и Дэн уводит его в переговорную.

— Он всю дорогу такой? — обращаюсь я к Холли.

Она кивает. Не думаю, что смогу снова смотреть на гонки.

В итоге Луиш оказывается на двенадцатом месте и даже не попадает в третью квалификационную сессию. Пьер выступает лучше и завтра будет стартовать с шестого места, но это едва ли дает хоть малейший повод для радости.

Вечером в субботу Холли нерешительно заводит разговор о планах на вечер. Мы живем в гостинице в центре Милана, откуда рукой подать до Пьяцца-дель-Дуомо, где полным-полно классных баров и клубов.

— Я никуда не пойду, — отрезаю я.

— Понимаю. — Подруга присаживается на край моей кровати. Я лежу, подложив под голову три подушки, и тянусь за пультом от телевизора.

— А ты иди, — настаиваю я. — Ты не обязана снова составлять мне компанию. — Прошлый вечер мы провели в гостинице за просмотром романтического фильма, заказав еду в номер.

— Ну... — Холли слегка нервничает. — Я могу попозже заскочить повидать Саймона. Но только если ты не против, — быстро добавляет она.

Каталина на эту гонку не приехала, а вчера Саймону пришлось ужинать со спонсорами.

— Конечно, — соглашаюсь я. После всего ожидания, что Холли мне откроется, теперь очень странно слышать, как она о нем говорит.

Холли отправляется в ванную переодеваться, а я переключаю каналы, стараясь не думать о том, что она, вероятно, специально для Саймона надевает кружевное белье. Когда подруга наконец с застенчивым видом уходит, я вздыхаю и выключаю телевизор. Не почитать ли книгу? Но нет, три страницы и полчаса спустя понимаю, что не восприняла ни одного слова.

Что-то заставляет меня вспомнить Бахрейн и то, как Луиш мчался по проложенной в пустыне трассе. Комментаторы сравнивали его с Айртоном Сенной, одним из величайших гонщиков современности. Теперь о подобных сравнениях и речи не шло. Интересно, прекратила ли свои нападки английская пресса?

Можно пойти повидать его... Если Холли права, Луиш не отправился с парнями в город. Интересно, впустит ли он меня или просто захлопнет передо мной дверь? Есть только один способ выяснить. Исполненная решимости, спрыгиваю с кровати и хватаю ключ от номера, даже не потрудившись сменить рабочую одежду или посмотреть в зеркало.

Номер Луиша тремя этажами выше моего. Взбегаю вверх по лестнице вместо того, чтобы подняться на лифте, и прибываю туда слегка запыхавшаяся.

Он открывает дверь спустя двадцать секунд и смотрит на меня, хмурясь в замешательстве.

— Привет, — говорит он.

— Луиш, привет. — Я пытаюсь перевести дыхание и смотрю на него исполненным надежды взглядом. — Можно войти?

Без единого слова он делает шаг назад, пропуская меня внутрь.

В номере царит бардак. По полу и всей гостиной раскидана одежда. Бросив взгляд в ванную, вижу сваленные на пол грязные полотенца. Громко орет телевизор.

Хозяин и не думает извиняться за свалку, подводя меня к дивану. Поднимаю его шлем и комбинезон, кладу их на журнальный столик, а затем присаживаюсь на краешек кресла и жду, пока Луиш шарит в углу дивана. Наконец он извлекает оттуда пульт от телевизора. Целясь в экран, уменьшает громкость, прежде чем откинуться на спинку дивана и положить ноги на столик. На меня он не смотрит.

— Как ты? — спрашиваю я.

— Что ты здесь делаешь? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Хотела проверить, как ты, — растерянно признаюсь я.

— А тебе не все равно? — Темные глаза Луиша встречаются с моими, и я поражаюсь пристальности его взгляда.

На мгновение перевожу взор на беззвучно сменяющие друг друга картинки на экране, прежде чем снова посмотреть ему в лицо.

— Нет, не все равно.

Луиш почесывает бороду.

— Я думал, ты ушла навсегда.

— Прости, что разочаровала.

Он откидывает голову на спинку дивана и глубоко вздыхает.

— Ты неважно выглядишь, Луиш, — в конце концов начинаю я.

Он пожимает плечами.

— Что собираешься с этим делать? — настаиваю я.

Он снова пожимает плечами:

— Ничего.

— Нельзя дальше себя истязать, — говорю я. — Ты должен простить себя.

— А ты меня простила? — огрызается он.

— Да! — восклицаю я. — Да мне и нечего было тебе прощать. Ты был не виноват!

Лицо Луиша перекашивается, и я в шоке смотрю на него, понимая, что он вот-вот расплачется.

— О боже, Луиш, прости меня. — Я встаю с кресла и усаживаюсь рядом с ним на диване.

— Нет, нет. — Он протягивает руку, пытаясь сказать, чтобы я ушла, но я хватаю ее и крепко сжимаю. — Пожалуйста, — отворачиваясь, умоляюще просит он.

— Ты был не виноват, — тихо, с сочувствием повторяю я.

— Не надо! — Его душат слезы, и я притягиваю Луиша к себе, обнимая за шею. Он утыкается в меня лицом и начинает всхлипывать. Мое горло сжимается, а к глазам подступают слезы, потому что я разделяю его боль. Я не могу позволить себе думать об Уилле, иначе сама окажусь в состоянии еще хуже, чем Луиш, а мне сейчас нужно оставаться сильной ради него.

Наконец он отстраняется.

— Хочешь салфетку? — с запозданием спрашиваю я, роясь в кармане в поисках бумажных платков. В последнее время я без них никуда не выхожу.

— Спасибо, — хрипло благодарит он, берет ее и шумно сморкается. Я слегка отодвигаюсь, чтобы дать нам обоим немного места.

— Nossa Senhora, — вздыхает он, откидываясь на спинку дивана и глядя в потолок. — Ты не пошла сегодня гулять? — Луиш поворачивается ко мне. Глаза у него красные и все еще блестящие от слез.

— Нет, — качаю головой я.

— А Холли?

— Она с Саймоном.

Он кивает и снова смотрит на потолок.

— Так странно вернуться, — говорю я.

Он отвечает не сразу.

— Где ты была?

— В Нью-Йорке. У родителей.

— И как? — Он бросает на меня взгляд.

— Ужасно. — Пауза. — А как твоя семья?

— Хорошо. Ну, то есть… — Он нерешительно замолкает.

— Что такое?

— Да ничего, — отмахивается он.

— Расскажи. Как твоя мама?

— Ну… Все это… — Луиш машет рукой, обводя комнату. — Понимаешь, она из-за этого волнуется, — с трудом заканчивает он.

— То есть? Она волнуется из-за гонок?

— Вообще из-за всего. По любому поводу.

Я в недоумении.

— Она читала о тебе в газетах?

— Угу. — Луиш садится прямее. Заметно, что его трясет.

— Луиш, нельзя верить всему, что пишут. Может, ей лучше совсем не читать желтой прессы, как это делаю я.

Он кивает, явно нервничая.

Я вздыхаю. Ужасно видеть его в таком состоянии. Надо попробовать все исправить.

— Прости, что убежала от тебя на похоронах.

— Ничего страшного.

— Я была сама не своя, понимаешь?

— Понимаю.

— Луиш, пожалуйста! — Я просто хочу, чтобы он снова стал нормальным. — Это невыносимо!

— Что? Что? Все в порядке, — рассеянно добавляет он. Даже его голос звучит странно.

— Тебе нужно отпустить Уилла, — умоляюще прошу я. — Ты должен перестать о нем думать. — Мои глаза опять наполняются слезами, когда Луиш поворачивается.

— А ты перестала?

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем я качаю головой. Луиш отворачивается.

— Нет. Я так и знал.

— Пресса по-прежнему тебя достает? — спустя минуту спрашиваю я.

— Уже не так сильно.

— Хорошо. Скоро они окончательно отстанут.

— Я не хотел выигрывать гонку, — вдруг отрешенно говорит он.

— Какую гонку? Ту… в Сильверстоуне?

Он кивает.

— Я не знал, что авария была такой серьезной.

— Знаю. Голову даю на отсечение, все это понимают.

— Нет, не понимают. — Он медленно качает головой. — Не уверен, смогу ли продолжать.

Вновь хватаю его за руку и крепко ее сжимаю.

— Сможешь! Ты прекрасный гонщик. Тебя сравнивали с самим Айртоном Сенной, черт подери!

— Больше не сравнивают.

— Опять начнут. Тебе просто надо снова встать на ноги, сесть обратно за руль. Ты говорил, что хочешь выиграть гонку ради Уилла, ну так давай!

Луиш удивленно на меня смотрит:

— Ты об этом слышала?

Я киваю:

— Видела тебя по телику в Америке.

— Ха. — Он снова отворачивается. — Не очень-то у меня получилось.

— Ну и что, не переживай, — неубедительно выдавливаю я, прежде чем снова изо всех сил сжать его руку. — Ты можешь сделать это теперь. Завтра!

— С двенадцатого места? — Он с насмешкой глядит на меня, и впервые на мгновение передо мной вновь мелькает прежний Луиш.

— Ну, или не выиграть, но знаешь, хотя бы финишировать. Или еще чего. Я не знаю! Но перестань строить из себя неудачника и займись делом. Я буду тобой гордиться.

Он улыбается и крепко сжимает мою ладонь, но почти сразу же отдергивает руку, закрывает лицо и снова плачет.

— Ох, Луиш… — Я в полном ужасе глажу его по спине. — Прости меня, прости. — Кладу голову ему на плечо и застываю, дожидаясь, пока он успокоится. Наконец он садится прямо, смахивает слезы и затихает.

— Тебе лучше уйти, — угрюмо произносит Луиш. — Мне пора спать.

Я неуклюже встаю. Не знаю, не стало ли только хуже от моего прихода. Луиш провожает меня до двери и открывает ее. Выхожу в коридор и оборачиваюсь.

— Прости меня, — говорю я. — Прости меня за все. Не знаю… — Я делаю паузу. — Может, мне не стоило возвращаться.

— Нет, — пылко отвечает он, встречаясь со мной взглядом. — Это неправда. Я рад, что ты вернулась. — Затем его лицо вновь искажается, и он быстро закрывает передо мной дверь.

 

Глава 24

Не говорю Холли о том, что ходила к Луишу. Все равно она ночевала в номере Саймона, так что я  вижу ее только утром, надевая форму. Ночью мне снились кошмары: меня преследовал то ли мужчина, то ли чудище. Я просыпалась в холодном поту, убеждала себя, что это просто сон, но потом снова в него проваливалась. Стоит ли упоминать, что сегодня у меня отвратительное настроение?

Луиш появляется в десять и сразу поднимается к себе в комнату. Выглядываю из кухни, но он меня не видит и быстро проходит мимо с опущенной головой. Думаю, ему неловко от того, что расчувствовался при мне…

К черту! Подхожу к сервировочному столику, хватаю тарелку и накладываю на нее яичницу с беконом.

— Что ты делаешь? — нахмурившись, спрашивает Холли.

— Не пытайся меня остановить, — отвечаю я, обхожу стол и иду к лестнице.

— Дейзи! — в ужасе вскрикивает Холли, но я не оборачиваюсь.

На верхней ступеньке бросаю взгляд направо и вижу, что дверь в бывшую комнату Уилла открыта. Останавливаюсь как вкопанная и заглядываю внутрь. На столе стоит черная сумка команды, такая же, как у Уилла — такая же, как у всех нас. Чувствую, как у меня в буквальном смысле кровь отливает от лица. Дверь в комнату Луиша открывается, и он выходит с опущенной головой. А потом поднимает глаза и видит меня.

— Дейзи? У тебя все в порядке?

Я быстро киваю, и у меня начинает щипать в носу. Луиш заводит меня к себе. У меня трясутся руки, и я со стуком ставлю на стол тарелку с едой.

— Это для меня? — спрашивает Луиш.

Я молча киваю, не в силах посмотреть ему в глаза.

— Я не голоден.

— Ты должен поесть! — восклицаю я, вдруг рассердившись.

— Не хочу, — равнодушно отвечает Луиш.

— Ну, тем хуже для тебя! Потому что придется!

Луиш удивленно поднимает бровь, и его глаза весело поблескивают.

— И как именно ты это устроишь?

— Накормлю тебя насильно, если сам не съешь, — предупреждаю я.

Луиш вздыхает и опускается на диван.

— Дай мне кусочек бекона.

Беру тарелку, сажусь рядом с ним и выбираю самый хрустящий кусочек. Луиш неохотно берет его, кусает по краю и только потом полностью засовывает в рот.

— Если бы Жоау увидел меня сейчас… — замечает Луиш.

— Жоау просто почувствовал бы облегчение, что ты хоть что-то ешь, — запальчиво заявляю я.

Луиш протягивает руку за следующим кусочком и после недолгой паузы спрашивает:

— Придешь сегодня посмотреть на заезд?

— Не знаю. Думаю, нет.

— Почему?

— Луиш, ты знаешь почему. Понимаешь, я просто пытаюсь постепенно свыкнуться.

Луиш бросает кусочек бекона обратно на тарелку и обмякает.

— Fode-se, — бормочет он.

— Что это значит? — интересуюсь я, но Луиш молчит. — Пошло оно все? Луиш, ты только что сказал: «Пошло оно все»?

Он не отвечает.

— Что ж, пошел ты, — говорю я ему.

— Fottiti? — Луиш смотрит на меня с надеждой, и я широко улыбаюсь.

— Ты такой testa di cazzo. Когда сбреешь бороду?

Луиш пожимает плечами.

— Кого это волнует?

— Меня. Ты странно смотришься с бородой.

— Головач-бородач?

— Да! — Я смеюсь.

— Побреюсь, если ты придешь и посмотришь гонку.

В смятении гляжу на него.

— Не знаю, смогу ли.

— Конечно сможешь.

Луиш небрежно хлопает меня по колену, потом встает и потягивается. Футболка задирается, и я вижу его слишком тощий торс.

— Съешь еще кусочек бекона. Нет, еще два кусочка — и по рукам, — предлагаю я, поднимаясь и подавая ему тарелку. Луиш косится на меня, но хватает два кусочка и засовывает их в рот одновременно.

— Безобразие! — На моем лице появляется гримаса отвращения. Луиш улыбается, отчего становится еще хуже.  — Ой, перестань! — требую я.

Он проглатывает и прекращает мои мучения.

— Где мой кофе? — неожиданно спрашивает Луиш, глядя на стол.

— Я не принесла.

— Боже! А предполагалось, что ты плюшка.

— Эй! — Хочу ударить паршивца по руке, но он не дает. — Не знаю, почему я переживала за тебя, Луиш Кастро.

Качаю головой и шагаю к двери. Он идет за мной.

— Увидимся в боксе через пару часов.

— Я приду, — обещаю я, и меня охватывает озноб.

               * * * * *

Красный, красный, красный, красный, красный... Поехали! Я едва различаю болид Луиша, но, похоже, он обгоняет несколько автомобилей на старте. Через некоторое время позиции в гонке высвечиваются на телевизионных экранах над нашими головами, и мои мысли подтверждаются: Луиш нагнал четыре места и теперь восьмой. Неплохо. Хотя бы попадает в десятку. Пьер, в другом автомобиле, все еще на шестом месте.

Луиш теперь догоняет Бенни Фишера из Германии, который идет седьмым.

— Вот это да! — выкрикивают несколько человек в гаражах, когда Луиш выскакивает из-за Бенни и смещает его в угол. Седьмой!

— Черт возьми! — восклицает Холли рядом со мной. — Что на него нашло?

Не отвечаю, лишь в предвкушении слежу за экранами. Мы стоим в гараже Луиша. Прилагаю все усилия, чтобы не смотреть на гараж Пьера.

Утром шел дождь, но когда началась гонка, было сухо. Неожиданно небеса снова разверзаются, и механики резко активизируются, когда Луиш влетает в бокс, чтобы поменять колеса. Автомобили на шинах для сухой трассы разворачиваются на треке, и страх снова закрадывается мне в сердце.

Через некоторое время после установки колес для мокрой трассы Луиш поднимается еще на два места в сетке. Теперь он пятый, а Пьер четвертый. Неожиданно камера переключается на болид Нильса Брёдена, разбитый и дымящийся на гравийной ловушке. Телевизионные экраны показывают повтор аварии, из-за которой он туда попал. Сжимаю кулаки, напряженно глядя, как машина Брёдена врезается в отбойник и разлетается по трассе.

А потом внутренним взором ясно вижу Уилла. Его автомобиль лежит перевернутым на гравии, и бригада скорой помощи вытаскивает белую простыню. У меня начинает кружиться голова. Слышу голос Холли: она спрашивает, все ли в порядке. Холли берет меня за руки, чтобы не дать мне упасть, и говорит, что с Брёденом все хорошо, он выбрался из болида, перелез через стену и идет к боксам, но я в другом месте и в другом времени. Все, что я вижу, — это автомобиль Уилла с полностью снесенным капотом. А потом вижу Уилла, который глядит на меня в темноте, когда мы лежим лицом друг к другу в постели.

Я начинаю безудержно рыдать.

— Дейзи… Дейзи… — Холли пытается меня успокоить, но мне уже ничто не поможет. Падаю на колени и смутно осознаю, что люди в гараже поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.

— Дейзи, пожалуйста, — умоляет подруга. — Давай вернемся в гостевую зону

— Я не могу… Я не могу…

— Все в порядке.

Холли приседает и кладет руки мне на плечи, а несколько механиков встревоженно поворачиваются в нашу сторону. Знаю, им будет трудно сосредоточиться, пока я тут бьюсь в истерике.

Клаус и Фредерик заходят в гараж. Должно быть, Клаус сбегал за шефом.

— Пойдем со мной, — решительно произносит Фредерик. Ставит меня на ноги, и я, спотыкаясь, выхожу с ним из гаража. Холли идет за нами.

— Прости! — кричу я. — Я не могу!

— Нет, Дейзи, пожалуйста, не уезжай опять! — умоляет Холли, хватая меня за руку. — Шеф, не позволяйте ей уволиться!

— Хватит! — цыкает на нее Фредерик. — Возьми пару отгулов, — предлагает он мне, когда мои рыдания затихают. — Поезжай к бабушке. Попроси Элли заказать машину.

Я молча киваю, и Холли ослабляет хватку на моей руке.

— Но я хочу, чтобы ты вернулась к работе на следующей неделе, — добавляет Фредерик. — После этого мы летим в Сингапур, так что не подведи меня.

Мы возвращаемся на кухню, где Холли помогает мне собрать вещи, а потом отводит меня к одному из микроавтобусов команды.

— Не могли бы вы отвезти меня в гостиницу? — прошу я водителя, который, прислонившись к капоту, слушает переносное радио.

— Конечно, — отвечает он.

— Я позвоню Элли из номера, — говорю я Холли. — И увидимся в Великобритании.

— Ты же вернешься, да?

На ее лице написано беспокойство.

— Да, — обещаю я, хотя сейчас совсем не уверена. 

 

Глава 25

Трасса в Монце расположена на северо-восточной окраине города, но мне нужно забрать сумку из гостиницы и договориться о машине, прежде чем отправиться в путь. Бабушка живет почти в трех часах езды на юго-запад от Милана, так что у меня много времени для размышлений, и я смотрю в окно. Справа изредка вижу море, а слева мелькают холмы и леса, но дорога в основном скучная — длинные участки автострады, пока мы наконец не добираемся до горного серпантина на севере от Лукки.

Вспоминаю, как Уилл привозил меня сюда на «астон-мартине», который собирался купить. Уилл так много всего хотел сделать. Иногда я осознаю, как внезапно оборвалась его жизнь, и приходится делать судорожный вдох, прежде чем выкинуть эту мысль из головы.

Бабушка появляется на пороге, когда такси останавливается на подъездной дорожке у дома. Я позвонила ей из гостиницы, и она меня ждала.

Как только она меня обнимает, становится намного лучше.

— La mia stellina… — шепчет мне в волосы бабушка, потом отстраняется и изучает мое лицо. — Ты еще больше похудела. — Она с тревогой качает головой.

Я осматриваю горы, укутавшиеся в темные облака. Надвигается гроза.

Бабушка заводит меня в теплую кухню и сразу подает тосканский овощной суп ribollita, приготовленный из остатков минестроне. Он восхитителен, но я не голодна, поэтому вожу ложкой по кругу и время от времени подношу ее ко рту, а бабушка смотрит на меня с сочувствием.

— У тебя все в порядке, милая? — наконец спрашивает она.

Качаю головой.

— Не совсем, нет.

— Хочешь поговорить?

— Может, завтра… Я очень устала.

Молния озаряет небо за окном. Бабушка поднимается, достает из буфета тазики и кастрюли и выходит из кухни.

Со вздохом встаю, убираю тарелку в раковину и иду за бабушкой в гостиную. Старые тряпки все еще забиты в щели в стенах, как и в прошлый мой визит. Я вздыхаю, слишком напряженная, чтобы что-то сказать.

— Присядь, — говорит бабушка, показывая на диван. Колеблюсь, вспоминая, как Уилл заснул на нем, но бабушка берет меня за руку и заставляет сесть рядом с ней. Сворачиваюсь калачиком и кладу голову ей на колени, а она ласково гладит меня по голове.

Просыпаюсь от визга тормозов автомобиля рядом с домом и сонными глазами смотрю на бабушку.

Мы одновременно вскакиваем на ноги и испуганно выглядываем из окна. Из машины, держа куртку над головой, чтобы защититься от ливня, выходит мужчина и бежит к двери.

— Кто это? — размышляю я.

— Не знаю, — отвечает бабушка.

Мы быстро идем на кухню, когда неизвестный начинает стучать в дверь.

— Открыть? — уточняет у меня бабушка, явно не привыкшая ждать гостей, особенно так поздно воскресным вечером.

— Я открою, — настаиваю я, подходя к двери.

— Дейзи, это я! — слышу я голос.

«Луиш?»

С удивлением открываю дверь, а Луиш пристально смотрит на меня из-под промокшей насквозь куртки.

— Можно войти? — быстро говорит он.

Я потрясенно отступаю.

— Что ты здесь делаешь?

— Добрый вечер.

Луиш кивает бабушке, которая с некоторым интересом наблюдает за нашим общением. Она берет его куртку и развешивает ее для просушки над старой плитой.

— Спасибо, — странно зажатым тоном произносит Луиш.

— Кто это? — спрашивает меня бабушка на итальянском.

— Луиш Кастро. Второй пилот команды.

— Не очень-то похож на гонщика, — бормочет бабушка.

— Он обычно не носит бороду. Он просто, знаешь, сам не свой после… аварии.

Луиш, не понимая ни слова, смотрит на нас в замешательстве, но лицо бабушки смягчается после моего последнего замечания.

— Проходите, проходите, — просит его бабушка на английском. — Присаживайтесь.

— Э-э, спасибо, — несмело благодарит Луиш, отодвигает стул и садится за кухонный стол.

— Вы ужинали? — продолжает бабушка на итальянском. Я перевожу.

— Нет, но я не голоден, спасибо, — отвечает Луиш.

— Нельзя отказываться от стряпни моей бабушки, — возражаю я.

Луиш бросает на меня взгляд, словно проверяя, добиваюсь ли я обманом, чтобы он поел.

— В таком случае да, пожалуйста. — Он на удивление вежлив. Я бы хихикнула, если бы не была так сбита с толку.

— Как ты меня нашел? — интересуюсь я, пока бабушка поварешкой наливает в тарелку суп из кастрюли, все еще стоящей на плите.

— Я спросил Холли, куда ты поехала, потом попросил Элли узнать адрес.

— Но я не понимаю… Зачем ты вообще приехал?

Бабушка ставит перед ним тарелку. Луиш благодарит и берет ложку.

— Не волнуйся, — говорю я, взглянув на бабушку. — Можешь рассказать мне позже.

Луиш приступает к еде, пока мы с бабушкой сидим и наблюдаем за ним. Внезапно понимаю, что мы пялимся.

— Как прошла гонка? — спрашиваю я, опомнившись.

— Я финишировал третьим, — сообщает Луиш, съев очередную ложку супа.

— Луиш, это великолепно!

— Что? — вмешивается бабушка. Я вкратце рассказываю ей о том, что по результатам квалификации ее гость был двенадцатым, а на гонке занял призовое место. Поворачиваюсь к Луишу, чувствуя себя совершенно счастливой.

— Должно быть, Саймон в восторге!

Луиш пожимает плечами.

— Понятия не имею.

— В смысле?

— Я поехал сразу сюда.

— Как? После пресс-конференции?

— Не-а. Я в ней не участвовал.

— Но она же сразу после церемонии вручения наград. Как ты вообще узнал, что я уехала?

— Тебя не было в толпе. Я крикнул Холли, и она сказала, что ты поехала к бабушке.

Я слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать.

Луиш откладывает ложку.

— Простите, аппетит у меня не тот, что прежде.

Бабушка машет рукой, выливает остатки супа в раковину и предлагает:

— Почему бы вам не пойти в гостиную? А я принесу кофе.

Я показываю дорогу.

— Наверное, я не совсем соображал, явившись вот так. — Луиш оглядывает комнату. — Не очень хороший тон предстать на чьем-то пороге без приглашения. Надеюсь, твоя бабушка не сердится.

— Не переживай, не сердится. — Мы сидим рядом на диване. — Ты все еще не сказал мне, почему ты здесь, — напоминаю я.

Кажется, ему неловко.

— Просто сорвался. Не хотел, чтобы ты снова исчезла.

— Я просто взяла отпуск на несколько дней.

— Уверенности в этом не было. Я не мог так рисковать.

— Приятно удивлена, что ты так сильно беспокоишься.

Луиш вдруг поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— Ты нужна мне больше, чем ты думаешь.

Сердце на миг замирает, и в это мгновение меня озаряет, что, может быть, и он мне нужен. Знаю, мне необходимо, чтобы Луиш пришел в себя, и если он считает, что я в силах помочь, то на какое-то время буду считать помощь ему служебной необходимостью.

Бабушка входит в комнату.

— А вот и кофе. — Она вручает нам по чашке.

— Ну так что, когда ты побреешься? — поддеваю Луиша я.

Он пожимает плечами.

— Когда-нибудь перед следующей гонкой. Мне вполне нравится, как я выгляжу с бородой.

— Сдается мне, Саймон ее ненавидит.

— Сейчас Саймон все равно не самый преданный мой фанат.

— Слышала.

Луиш отпивает кофе.

— О чем вы? — спрашивает бабушка. Я рассказываю ей об обещании Луиша сбрить бороду. Она поднимается и решительно выходит из комнаты.

Мы с Луишем с любопытством провожаем ее глазами. Спустя минуту бабушка возвращается с небольшой сумкой и вручает ее Луишу. Он открывает ее и вынимает опасную бритву и помазок.

— Принадлежали Карло, — сообщает мне бабушка и добавляет для Луиша: — Принадлежали мужу.

— Ну, спасибо, — отвечает Луиш, рассматривая лезвие. — Не уверен, что знаю, как этим пользоваться. Обычно я бреюсь электрической бритвой, — объясняет он бабушке. Я перевожу.

— Дай мне, — настаивает она, и Луиш подчиняется. — Я тебя побрею.

— Как? Сейчас? — растерянно уточняет Луиш.

— Да, сейчас, — кивает бабушка, поднимаясь и показывая на ванную. — Самое время, чтобы начать новую жизнь. Ты жди здесь. — Это она мне. — Там тесно. Идемте. — Она протягивает руку Луишу, который неохотно берет ее и идет за бабушкой, бросив на меня через плечо обеспокоенный взгляд. Я сдерживаю смех. Десять минут спустя бабушка выводит из ванной гладко выбритого Луиша.

— Ух ты! — восклицаю я, а он в шутку трет лицо. — Нет порезов?

— Ни одного. — Луиш ухмыляется и садится обратно на диван. — Спасибо, — говорит он бабушке.

— Пожалуйста, — отвечает она на английском с насмешливой улыбкой.

Луиш вздыхает.

— Думаю, мне пора.

— Пора? Куда он собирается? — спрашивает меня бабушка на итальянском.

— Я должен вернуться в Милан, — объясняет Луиш, а я перевожу.

— Нельзя ехать за рулем в такую погоду. Нет. Вы переночуете на диване, — заявляет бабушка, а у меня возникает ощущение дежавю.

— Нет, честно, со мной все будет хорошо, — заверяет ее Луиш, сделав попытку встать.

— Ни в коем случае! — настаивает бабушка. — Гроза слишком сильная! — Гулкий раскат грома услужливо подтверждает ее слова.

— Я гонщик, — усмехается Луиш. — Я привык водить автомобиль в тяжелых дорожных условиях.

— Скажи ему, чтобы стер эту ухмылку с лица. — В голосе бабушки появляются стальные нотки. Она не сводит глаз с Луиша. — Мой муж погиб на этих дорогах!

Я смотрю на бабушку, прищурившись, а Луиш выглядит пристыженным.

— Извините.

— Принесу постельное. — Она поспешно уходит.

— Прости, — говорю я Луишу. — Но ты можешь переночевать здесь и выехать утром.

— Вернешься в Милан со мной? — с надеждой спрашивает Луиш.

— Нет, — качаю головой я. — Я бы хотела провести пару дней с бабушкой. Но я обязательно вернусь. Обещаю.

Луиш с облегчением откидывается на спинку дивана, когда бабушка снова входит в комнату с постельным бельем и одеялом.

— Просто оставь их здесь, бабуля, я постелю, — предлагаю я.

— Отлично. Пойду послушаю передачу по радио, — отвечает она. — Спокойной ночи!

— Я тоже пойду спать, — сообщаю я, с грустью вспоминая проведенный здесь вечер с Уиллом.

— Ладно, — откликается Луиш. Он помогает мне расстелить белье на диване и забирается под одеяло.

— Поздравляю с призовым местом, — спохватываюсь я уже на пороге.

— Спасибо, плюшка.

               * * * * *

Луиш уезжает рано утром, но не раньше, чем бабушка убеждает его позавтракать. Гроза закончилась, хотя все еще пасмурно. Мы машем, стоя у двери, пока Луиш на взятом напрокат автомобиле выезжает из переулка на основную горную дорогу, подав сигнал на прощание.

Иду в дом за бабушкой, все еще ошеломленная тем, что Луиш проделал весь этот путь ради меня. Мы сидим за столом на кухне, и я пью кофе маленькими глотками.

— Мне нравится этот, — немного погодя говорит бабушка.

— Луиш?

— Да.

— Больше, чем Уилл? — не могу не спросить я.

— Не больше. Они очень разные. Ты ему нравишься.

— Я нравилась Уиллу?

— Нет, этому. Луишу. Ты ему нравишься.

Я усмехаюсь.

— Нет, не нравлюсь.

Бабушка проницательно смотрит на меня над ободком кофейной чашки.

— Да, нравишься.

Я молчу, а потом меня посещает мысль.

— Бабушка…

— Да?

— Я думала, дедушка умер от сердечного приступа?

Она пожимает плечами.

— Так и было.

— Но ты сказала и Уиллу, и Луишу, что он погиб на горной дороге.

— Иначе они не остались бы ночевать.

— Но, бабушка, это же низко! — восклицаю я.

— Девушка делает то, что должна, — небрежно отвечает она.

Не могу поверить, что бабушка может так говорить. В ее-то возрасте! Ей восемьдесят два года!

— Зачем ты вообще хотела, чтобы они остались? — недоумеваю я.

— Чтобы дать им провести больше времени с тобой, разумеется.

— Но почему?

— Тебе нужен мужчина! — взрывается бабушка.

— Что? Бабушка, о чем ты? Мы живем не в Средневековье!

— Не стоит меня поучать, юная леди. Я знаю, что для тебя хорошо.

— Ведь у Уилла была девушка, — педантично напоминаю я.

— О! Я знаю, — отмахивается бабушка.

— Откуда? — в замешательстве спрашиваю я. Я никогда ей не говорила.

— Это было очевидно. Но нельзя позволять кому бы то ни было стоять у тебя на пути.

— Бабушка! — Я возмущена. — Я бы никогда не позволила себе быть другой женщиной. — Но когда я произношу эти слова, в душе шевелится червячок сомнения. Смотрю на свои ногти.

— Ты знала, что, когда мы познакомились, твой дедушка намеревался обручиться с другой?

— Да ладно? — Выпрямляюсь на своем месте.

— Правда-правда. Но они не любили друг друга. Я чуяла. Они собирались пожениться по расчету. Чтобы угодить родителям. Когда мы с Карло увидели друг друга… — Она погружается в воспоминания и умолкает. Потом поворачивается ко мне. — Так было предопределено, чтобы я и твой дедушка были вместе. Но нельзя во всем полагаться на судьбу, нужно самому быть кузнецом своего счастья.

— И ты им стала? — интересуюсь я.

— Да, — твердо отвечает бабушка.

Мне не очень по душе мысль, что моя бабушка увела мужчину у другой женщины, но, кажется, она совсем не раскаивается. И, думаю, если бы она так не поступила, меня бы здесь не было.

— Ну, это все теперь в прошлом, — грустно говорю я, с мыслями об Уилле.

— Нет, — резко произносит бабушка.— Есть еще Луиш.

— Бабушка, Луиш явно не герой моего романа!

— Почему нет? Он больше подходит тебе, чем тот, другой.

— Нет! И я все равно еще люблю Уилла, поэтому не могу ни о ком думать.

— Время лечит, — мудро изрекает бабушка.

Закатываю глаза, но не спорю.

Бабушка поднимается, выходит из кухни и приносит из гостиной полную воды кастрюлю. Выливает воду в раковину.

— Почему бы тебе не позволить маме помочь тебе сделать ремонт? — Иду за ней в гостиную и помогаю принести оставшиеся кастрюли и тазы.

— Нет, — говорит она резко, возвращаясь к кухонной раковине и выливая в нее воду из очередного тазика.

— Ну почему ты такая упрямая? — вздыхаю я, а бабушка бросает на меня свирепый взгляд через плечо и снова садится.

Я тоже сажусь за стол.

— В Нью-Йорке мама кое-что мне рассказала, — начинаю я. — О моем отце. — Пока оставлю в покое тему о ремонте дома.

— Да?

— Насчет Андреа…

— Андреа? — рявкает бабушка.

— Ну, я не знаю, он мой настоящий отец или нет… — Бабушкины глаза округляются. — И мама тоже не знает. — В ее взгляде мелькает понимание. — Она тебе не говорила? Ты никогда ничего не подозревала?

Бабушка медлит, прежде чем ответить.

— Она не говорила мне, но я действительно подозревала это, да. Она проводила много времени с Андреа, когда ушла от твоего отца и вернулась домой. И довольно быстро забеременела после возвращения к твоему отцу. Мне показалось, слишком быстро.

— Ты когда-нибудь о чем-либо спрашивала?

— Что я могла сказать? Я предлагала ей не возвращаться к твоему отцу, остаться со мной и твоим дедушкой, но она отказалась.

— А как насчет Андреа? Он знал, что мама была беременна?

Бабушка опускает взгляд на стол.

— Да.

— И он не хотел поехать за ней? Выяснить, от него ли этот ребенок, я?

— Думаю, нет.

Я разочарована в своем отце, кем бы он ни был.

— Он был слишком горд, чтобы за ней бегать, — наконец продолжает бабушка. — И Стеллан выглядел очень устрашающим.

— Что случилось с Андреа?

— Он женился на местной девушке и жил простой жизнью здесь в горах.

— Как он умер?

— От рака. Долго болел, прежде чем ушел в мир иной.

— И у них не было детей? — Да-да, мама сказала, что не было, но я хочу удостовериться.

— Нет. Детей не было. — Пауза. — Знаешь, твоя мама не смогла бы с этим справиться.

— С чем?

— С уходом за ним. Она не из таких. Всегда искала чего-то лучшего, лучшей жизни для себя. Ее сводило с ума то, что все эти годы я и твой дедушка жили здесь. Когда Карло умер, она хотела, чтобы я переехала в Нью-Йорк.

— Неужели? — Не могу представить бабушку в Нью-Йорке.

— Да. Конечно, я отказалась. Хотя меня подмывало согласиться, просто чтобы позлить твоего отца.

Я отвожу взгляд.

— Прости, — извиняется бабушка. — Я не должна плохо о нем говорить. Он ведь твой отец.

— А так ли это?

Бабушка внимательно меня разглядывает.

— Мне кажется, да. Ты совсем не похожа на Андреа. Думаю, у тебя нос как у Стеллана.

Не могу не фыркнуть от такого банального сходства.

               * * * * *

Возвращаюсь в Англию четыре дня спустя.

— Ты читала газеты? — спрашивает Холли, как только мы усаживаемся на диване, наполнив бокалы хорошим вином.

— Нет? А что?

— Боже, они все о Луише, Луише, Луише.

Я с досадой вздыхаю.

— Почему бы им просто не оставить его в покое?

— Нет-нет, — взволнованно говорит Холли. — Они все теперь им интересуются. После того результата на последней гонке, когда он сбежал после церемонии вручения наград и на следующий день появился в аэропорту с гладко выбритым лицом. Такое ощущение, что он заново родился. Журналисты только о нем и пишут!

— Серьезно?

— Ага. Ух, все остальные гонщики опять будут завидовать.

— Завидовать? Почему?

— Дейзи, ты совсем оторвана от реальной жизни! Он был таким популярным, когда только начал участвовать в «Формуле-1». Все остальные пилоты ощущали серьезную угрозу!

— Ах да! Э-э… Кто-нибудь знает, куда он сбежал после гонки? — нерешительно спрашиваю я.

Холли ухмыляется.

— Он поехал навестить тебя, да?

Я смущенно киваю.

— Элли рассказала Саймону о том, что Луиш просил узнать твой адрес, поэтому он не волновался.

— Кто-нибудь еще в курсе?

— Нет. Только я, Саймон и Элли. И все же, черт возьми, Дейзи. Что ты ему сказала, что он так ожил? Саймон вне себя от счастья! Он уже думал, что Монца — последний шанс Луиша!

— Серьезно?

— Да! И как бы там ни было, ты спасла ему задницу. Надеюсь, он понимает.

— Думаю, да, — тихо отвечаю я. — Давай, рассказывай, какие еще новости? — Я действительно не желаю больше обсуждать Луиша.

               * * * * *

На следующей неделе одна из коллег Холли в столовой звонит и сообщает, что заболела и не выйдет на работу. Холли спрашивает, не могу ли я ее подменить. Я никогда раньше не бывала в штаб-квартире команды и очень хочу ее увидеть, так что сразу соглашаюсь.

Такое ощущение, словно я в фильме о Джеймсе Бонде: все такое черное, белое, золотое и блестящее. Приходится миновать несколько пропускных пунктов, прежде чем наконец я добираюсь до священной двери. Штаб-квартира команды огромная, и гоночные автомобили прошлых сезонов стоят в ряд на блестящем бетонном полу. Быстро прохожу мимо, не желая знать, есть ли здесь одна из старых машин Уилла.

Так называемая столовая похожа на мишленовский ресторан, поэтому здесь нет завернутых в бумагу бутербродов с сыром и маринованными огурцами. К счастью, в фирме Фредерика и Ингрид я прошла обучение по английскому методу обслуживания (это когда официант раскладывает еду на блюда прямо у столика клиента), ведь сегодня на встречу за обедом придут несколько самых важных спонсоров, а Холли попросила, чтобы я подавала еду вместе с ней. Мы выкладываем свежевыпеченные булочки в зале заседаний, где они обедают, когда дверь открывается настежь и входит Луиш.

С удивлением поднимаю глаза. За столом есть свободное место, но я и не подозревала, что оно для него.

— Простите за опоздание, — извиняется Луиш перед спонсорами. — Ужасные пробки.

— Ничего страшного, — заверяет Саймон, показывая на стул Луиша. Тот садится, потом видит меня и вздрагивает.

— О, привет! Не знал, что ты здесь работаешь.

— Просто помогаю, — смущенно отвечаю я, потому что теперь все смотрят на меня, а до этого я была лишь безликой официанткой. — Черный, белый или с отрубями? — предлагаю я, поднимая корзинку с хлебом.

— Нет, спасибо.

Одаряю его строгим взглядом.

— А, тогда ладно. Вон тот, там. — Луиш показывает на хлеб с отрубями. Краем глаза вижу, что Саймон усмехается.

— Как Италия? — спрашивает меня Луиш. Все слушают.

— Отлично, отлично, — быстро заверяю я и вслед за Холли выхожу из зала. Мы возвращаемся через несколько минут с закусками из копченого лосося.

— Спасибо. — Луиш глядит на меня и ухмыляется. В его темно-карих глазах снова появились знакомые огоньки. Стараюсь сохранять невозмутимый вид, пока подаю закуску соседу Луиша. Норм Геллтрон — управляющий директор и человек, вкладывающий в нашу команду основную часть денег.

— Луиш, мне нравится твой новый помолодевший вид, — говорит Норм с сильным американским акцентом.

— Это все она. — Луиш показывает на меня пальцем.

— Правда? — с интересом уточняет Норм.

— Ага. Ну, на самом деле, это ее бабушка сбрила мне бороду.

Все дружно ахают.

— Твоя бабушка, да? Тогда вы двое хорошо знаете друг друга? – подмигивает мне Норм.

Двенадцать пар глаз теперь направлены на меня. Прежде я была невидимкой, теперь оказалась в центре внимания.

— Гм… — начинаю я.

— Мы друзья, — перебивает Луиш. — Да, Дейзи? — Он поднимает одну бровь и кладет в рот кусочек лосося.

— М-м-м, да, — бормочу я, покраснев от смущения, но втайне польщенная.

Холли улыбается, когда я спешу выйти из комнаты.

— Друзья? — повторяет она, как только мы оказываемся за дверью. — Подумать только, было время, когда ты его ненавидела.

— Ничего подобного, — отрицаю я.

— Ну конечно, — язвит Холли.

Десять минут спустя мы возвращаемся, чтобы забрать тарелки. Луиш отдает пустую.

— Смотри! — Луиш доволен собой, как восьмилетний ребенок.

— Молодец, — улыбаясь, бормочу я.

— Дейзи старается заставить меня нормально питаться, — говорит Луиш всем.

— В самом деле? — рокочет Норм. — Черт возьми, Дейзи, кажется, ты замечательная женщина.

Я тут же краснею.

— Ты замечательная женщина, да, плюшка? — Луиш хлопает меня по пятой точке.

— Ой! — Я бью его по руке.

— Еще и темпераментная, — смеется Луиш.

К тому времени, как появляется десерт, я краснела столько раз, что удивительно, как лицо не осталось румяным насовсем. Холли считает все это весьма забавным.

— Это унизительно! — восклицаю я.

— Нет, — усмехается она. — Саймону это понравится.

— Правда? — с надеждой спрашиваю я.

— Безусловно. Он терпеть не может, когда спонсоры ведут себя так, словно нас не существует.

— Да? Не думала, что его это волнует.

— Ну, ты много чего не знаешь о Саймоне. Вот если бы ты увидела его так, как вижу я…

— Фу! — Ой! Я не хотела произносить это вслух. — Прости, я просто представила его без штанов! — Я хихикаю, и после первоначального возмущения Холли вскоре присоединяется ко мне.

— Почему ты все время спешишь уйти? — жалуется Луиш, когда я убираю его десертную тарелку.

— Я работаю! — тихо указываю я. И снова все за столом к нам прислушиваются.

— Побудь тут и поговори со мной, — просит Луиш, когда я иду дальше и забираю следующую тарелку.

— Не могу. — Я бросаю на него предостерегающий взгляд.

— Что делаешь после обеда? — спрашивает Луиш. К этому времени я обошла полстола.

— Все еще работаю.

— Хочешь отпроситься на вечер и прокатиться со мной?

— Не могу. — Так неловко!

— Да ладно! Нельзя отказываться от такого предложения, — рокочет Норм. — Один из самых талантливых гонщиков в мире предлагает тебе прокатиться! Ты же отпустишь ее с работы? — Норм поворачивается к Саймону.

— Конечно, — небрежно отвечает босс.

— Ну вот! — Луиш причмокивает. Я со стопкой тарелок в руках стою в конце стола и смотрю на него, поджав губы. — Будешь готова в пять?

— Сперва мне нужно подать кофе.

— Мне не очень хочется кофе. Не возражаете, если я пойду? — спрашивает Луиш у людей за столом.

Я хмурю брови.

— Сейчас у меня уйти не получится.

Холли улыбается мне.

— Я справлюсь с кофе.

— Тогда марш отсюда! — гулко произносит Норм.

Я бросаю взгляд на Луиша, а он мне подмигивает. Потом выхожу из комнаты, а Луиш кричит, что будет ждать меня на этаже. Холли взрывается от смеха в ту же секунду, когда дверь за нами закрывается.

— Было так уморительно! — визжит она между приступами хохота.

— Не могу поверить, что он только что вот так со мной поступил, — отвечаю я, быстро проходя по коридору по направлению к кухне.

— Так смешно…

Решаю помочь Холли подать кофе, но, когда мы возвращаемся, Луиш стоит, прислонившись к стене у двери.

— Идем же, — говорит он, шутливо глядя на часы. — У меня не весь день свободен.

— Дай мне его поставить, — киваю на кофейник у себя в руках.

— Я сделаю. — Луиш забирает его у меня и идет за Холли в комнату. Спустя пару секунд дверь снова открывается, и раздаются одобрительные аплодисменты. — Если с гонками не получится, я всегда смогу устроиться на работу плюшкой, — заявляет Луиш.

Я закатываю глаза.

— Никаких шансов.

На стоянке Луиш направляет ключ на серо-белый «бугатти вейрон». Я знаю, что это за автомобиль, потому что у Джонни был такой, а еще мне известно, что это один из самых быстрых и самых дорогих автомобилей в мире. Стараюсь не выглядеть слишком впечатленной, но получается плохо.

— Он не мой, — признается Луиш, видя мое лицо. — Его мне одолжил директор одной фирмы. Пытается убедить меня принять участие в рекламной кампании.

— И что предлагают рекламировать?

— Часы. Элитные, — добавляет Луиш, забираясь в автомобиль.

— Часто поступают такие предложения? — спрашиваю я, пристегнувшись.

— Достаточно. И в следующем году, если я выиграю чемпионат, их будет еще больше.

— Думаешь, у тебя все еще есть шанс?

Луиш награждает меня шаловливой улыбкой.

— Милая, у меня всегда есть шанс.

— Ты дурачок. — Качаю головой и про себя хихикаю, когда он медленно едет задним ходом к первым воротам. — Куда поедем?

— Просто прокатимся, — отвечает Луиш. — А потом, может быть, доедем до Марлоу и покормим лебедей.

Я прыскаю от смеха.

— Что такое?

— Не думала, что ты из тех, кто кормит лебедей.

Луиш косится на меня и игриво тянет:

— Ты много чего обо мне не знаешь, Дейзи Роджерс.

— Правда, Луиш Кастро?

Мы выезжаем из последних ворот, и Луиш ускоряется.

Мне в голову приходит мысль, и я ее озвучиваю:

— Тебя раздражает, когда твое имя произносят не «Луиш», а «Льюис»?

— Есть немного, — кивает он. — Но главное, что обо мне вообще говорят.

— Даже когда говорят плохое?

Луиш строит гримасу.

— Мм. Наверное, нет.

— Холли сказала, что статьи в газетах теперь намного лучше.

— Посмотрим, как долго это продлится. Я думал, что мне придется вернуться в Бразилию, если так будет продолжаться.

— Где ты живешь? — вдруг спрашиваю я. Даже не знаю, есть ли у него дом в Великобритании.

— В Хэмпстеде, — отвечает Луиш. — В северной части Лондона.

— Я знаю, где Хэмпстед. — Теперь я нахожусь под сильным впечатлением. — Там красиво. Как выглядит твой дом?

— Приезжай как-нибудь и сама посмотришь.

— Ну, не знаю…

— Почему нет? Мы же друзья.

— Да?

— Конечно. Ты кое-что знаешь обо мне, и я знаю кое-что о тебе, чего больше никто не знает. И я тебе доверяю. Надеюсь, ты мне тоже.

Некоторое время раздумываю и наконец отвечаю:

— Да. Доверяю с давних пор.

Неужели бабушка права? У Луиша есть ко мне какие-то чувства? Или я просто тот человек, с кем он может поговорить? Если не забывать всех ТП, с которыми он тусуется, то как поверить, что он хотел бы от меня чего-то большего, чем просто дружба? И это хорошо, потому что я к нему ни за какие коврижки не притронусь.

Неожиданно возвращаюсь в ночь в Монако, когда при взгляде на него в животе порхали бабочки. От этого мне неловко. А потом приходят мысли об Уилле. Вижу его довольно четко, голубые глаза смотрят на меня, а потом его лицо снова расплывается.

— О чем думаешь? — спрашивает Луиш.

— М-м-м?

— Я спросил, о чем ты думаешь?

— Честно говоря, я думала об Уилле.

Луиш умолкает, выезжая с кольцевой развязки. Дорога идет в гору. Мы ехали по магистралям, а теперь свернули на проселок, и Луиш набирает скорость. Вцепляюсь в подлокотник, и у меня внутри все сжимается.

— Ты была у Уилла дома? — вдруг говорит Луиш.

Я колеблюсь, прежде чем честно ответить.

— Да. За день до… Сильверстоуна. — Я хотела сказать «за день до его смерти», но эти слова все еще даются мне с трудом.

— Правда? — Луиш косится на меня.

Я не отвечаю, и, клянусь, он давит на газ.

— Луиш! Помедленнее!

— Зачем?

— Потому что ты едешь слишком быстро!

— Тебе со мной страшно? — сухо спрашивает Луиш.

— Вообще-то, да.

Странно, но это срабатывает. Луиш сразу сбавляет скорость. И даже едет так медленно, что, кажется, хочет остановиться. О! Он тормозит.

— Что, ты думала, случилось бы? — Луиш сердито смотрит на меня.

Я бросаю на него подозрительный взгляд.

— Не знаю, о чем ты.

— Об Уилле. Ты правда веришь, что он собирался порвать с Лорой?

— Луиш, серьезно, закрой рот. — Внутри меня закипает гнев. — Какая разница? Почему это все еще имеет значение?

— Это на самом деле важно!

— Почему?

— Просто важно!

Мы злобно смотрим друг на друга, потом я все-таки успокаиваюсь и могу говорить.

— Мы поедем куда-то или мне выйти и пойти пешком?

— Мы поедем кормить долбаных лебедей! — рявкает Луиш.

— Ну, тогда давай поедем кормить долбаных лебедей!

— Хорошо! Поехали кормить долбаных лебедей!

Я начинаю смеяться. Через несколько секунд Луиш тоже хохочет.

— Ты сводишь меня с ума, — признается он, выезжая с обочины. — Боже, думаю, Уилл легко отделался.

У меня сразу вытягивается лицо. Такое ощущение, будто кто-то ломает мое сердце на мелкие кусочки.

— Совсем не смешно, — выдавливаю я.

— Я не это имел в виду, — с обеспокоенным видом быстро заверяет Луиш.

Но неожиданно Уилл везде. Им заполнена вся моя голова, и я не могу его вытеснить. Он ведет меня вверх по лестнице в свою спальню, он целует меня у двери гостиничного номера в Китае, он убирает волосы с лица в Бахрейне, он гладит мою руку на бабушкиной террасе, и у меня бегут мурашки… К горлу подступает комок, и я чувствую, что сейчас расплачусь. Я этого не хочу. Я уже достаточно наплакалась. Пытаюсь проглотить комок, но он не поддается.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Луиш.

Я быстро качаю головой.

— Я просто пошутил, — повторяет он.

Но я не могу говорить. Луиш на мгновение умолкает.

— Помнишь, в Бахрейне я сказал тебе, что это я попросил Саймона сделать тебя нашей помощницей? — робко начинает он.

Морщу лоб и киваю, не понимая, почему Луиш поднимает этот вопрос.

— Я солгал.

Вскидываю голову и смотрю на него.

— Ты солгал?

— Я просто хотел тебя позлить. Это Уилл попросил, — объясняет Луиш.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас? — горько спрашиваю я, и глаза наполняются слезами.

— Я думал, от этого тебе станет лучше, — растерянно признается Луиш.

— Нет, — парирую я, чувствуя, что во мне бурлит гнев.

— Скоро будем на месте, — бубнит Луиш, не замечая, что я в ярости.

— Я не хочу ехать, — отвечаю я сквозь зубы. — Я хочу, чтобы ты отвез меня обратно к Холли.

— Дейзи…

— Прямо сейчас! — перебиваю я.

— Да ладно, мы хорошо проведем вре…

— Немедленно отвези меня обратно к моей подруге, — угрожающе предупреждаю я.

И Луиш подчиняется, а я ерзаю на своем месте и отворачиваюсь от него на все время поездки, чувствуя, что тону в тумане утраты и сожалений.

 

Глава 26

— Это чертовски неправильно! Как он мог такое ляпнуть?

— Ну очевидно же, что он не имел это в виду. Честно, Дейзи, ты слишком загоняешься.

Всю последнюю неделю Холли постоянно отчитывала меня за поведение с Луишем. Мы летим в Сингапур на единственную в сезоне ночную гонку. В прошлом году я была на первом Гран-при Сингапура в истории. Тогда, вечером четверга до начала заездов, мы отправились гулять по городу, напились сингапурского слинга и слопали по полной тарелке куриного и говяжьего сатая с лотка, а потом на рикше вернулись в отель. Мы чуть не свалились с повозки, потому что хохотали без умолку. В этот раз мне почему-то кажется, что не стоит ждать такого веселья.

Поскольку сингапурская гонка проходит ночью, первый квалификационный заезд не начнется до вечера пятницы, а второй закончится не раньше одиннадцати часов ночи, поэтому мы с Холли должны явиться на трассу только днем. Стою на раздаче, готовя блюда на вечер, когда меня окликает Норм Геллтрон, главный спонсор команды.

— Эй, Дейзи!

Он помнит, как меня зовут? Ничего себе.

— Здравствуйте, сэр, — щебечу я. — Что я могу вам предложить?

— Спасибо, я просто хотел узнать, как прокатились  на той неделе?

— Э-э, быстро. Очень быстро.

— Не сомневаюсь. И у тебя получилось не дать Кастро вновь отрастить бороду?

Собираюсь заявить, что и сама не знаю, но в этот момент в находящуюся прямо перед Нормом дверь входит гладко выбритый Луиш.

— Сами судите. — Уф, легко отделалась.

— Луиш! — кричит Норм. — Вижу, Дейзи опять хорошо поработала над твоим внешним видом!

Все находящиеся в гостевой зоне уставились на нас. Остается только надеяться, что я не сильно покраснею, но румянец не остановить.

Луиш смотрит сначала на Норма, потом на меня, и снова переводит взгляд, догадавшись, о чем речь. Трет подбородок.

— О да. Она хорошо умеет бичом щелкать.

Норм хохочет и удаляется, оставляя нас вдвоем. Неловко гляжу на Луиша. Не зная, как с ним заговорить, решаю задать свой обычный вопрос:

— Что я могу тебе предложить?

— Это все, что ты собиралась мне сказать? «Что я могу тебе предложить?»

— Прости, но я что-то подрастеряла весь словарный запас после нашей последней стычки. — С вызовом смотрю на него, но Луиш непрошибаем.

— Как насчет «Как дела, Луиш? Как твои успехи? Прости, что из-за меня лебеди на той неделе остались без ужина»?

— Что? В этом как раз ты был виноват! — предупреждающе замечаю я. — Если бы ты не сморозил такую глупость…

Луиш глядит прямо на меня. Мне тяжело отвечать ему тем же, но я слишком упрямая, чтобы отвести взгляд. На меня накатывает странная паника, и тут Луиш неожиданно обходит сервировочный стол и хватает меня за руку.

— Пойдем со мной.

— Эй, что ты творишь?

— Мне надо с тобой поговорить.

Я оборачиваюсь и вижу, что за нами наблюдают гости.

— Все смотрят! —  шиплю я, пока он тащит меня вверх по лестнице.

— Кого это волнует?

— Меня! Они все подумают, что между нами что-то есть. Или еще что-нибудь.

— Еще что-нибудь? — Он усмехается через плечо и заводит меня в свою комнату. Высвобождаю руку.

— Что это на тебя нашло? — потребовала я ответа.

— Дейзи, послушай, мне жаль, что я сказал то, что сказал. Я не то имел в виду, и ты это понимаешь. Так давай просто сотрем из памяти этот инцидент?

Я несколько тронута тем, что он хочет помириться, но вот так вот все забыть не в силах.

— Мне бы тоже хотелось, но меня все равно расстраивает, что ты считаешь, будто Уилл не ушел бы от Лоры. Откуда тебе знать, как бы он поступил?

— Я и не знаю.

— Вот именно! — Ничего не могу с собой поделать и немного злюсь. — Ты понятия не имеешь, насколько мы были близки.

Луиш со страдальческим видом поднимает руки вверх:

— Просто… Можем ли мы просто…

— Что? — раздраженно перебиваю я.

— Можем ли мы просто оставить эту тему?

— Тогда сам обещай не затрагивать ее вновь.

— Обещаю. Какие планы на завтра?

— Хм, даже не знаю. — Меня сбивает с толку столь быстрая смена темы разговора. — А что?

— Пообедаешь со мной?

— Ну, я… Ладно, думаю, я смогу…

— Отлично. Приеду за тобой в половине двенадцатого. — Балансируя на одной ноге, он стягивает с другой кроссовок. Я стою в замешательстве, пока он перепрыгивает на другую ногу, снимает второй кроссовок и берется за язычок молнии комбинезона. — Ну что, ты идешь?

— А?

— Мне нужно переодеться. И если ты не жаждешь увидеть меня без комбинезона, тебе лучше уйти.

— А, да, конечно. — Торопливо выхожу из комнаты.

               * * * * *

На этих выходных Каталина с нами, хоть изначально не собиралась приезжать. Саймон  рассказал об этом Холли только в четверг, в их единственную ночь до прибытия жены, так что мы еще не выбирались в город. Прошлогодняя веселая поездка на рикше кажется далеким воспоминанием, и, честно говоря, я рада сбежать из отеля на несколько часов, пускай даже с Луишем.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, когда Луиш, опоздав на двадцать минут, заходит за мной субботним утром. Холли ушла еще раньше, чтобы перехватить чуток времени с Саймоном, пока Каталина гуляет по магазинам, и вернуться еще не успела.

— «Раффлз», — отвечает Луиш.

— Просто мечта, — поддразниваю я.

— Там встретимся с Саймоном и кое с кем из спонсоров.

— Ой. — Я чуть смущена. — А ты не сообразил, что стоило меня предупредить?

— Я не думал, что ты станешь возражать.

— Ну, я просто надела бы что-то другое. — Показываю на свой сарафан защитного цвета.

— Ты прекрасно выглядишь.

— А могла бы надеть что-то не то.

— Я бы попросил тебя переодеться.

Он уже вынес мне мозг. И зачем я только согласилась на этот обед?

В Сингапуре влажность наваливается на тебя словно кирпичная стена. Порой даже тяжело дышать. Мы остановились в пятизвездочном отеле на Орчард-роуд — местной Пятой авеню. Консьерж ловит нам такси, в которое мы садимся. До «Раффлз» ехать всего десять минут.

Прежде я никогда не бывала в этом известном отеле, построенном в колониальном стиле, но была о нем наслышана. Мы обедаем в мясном ресторане, и, когда прибываем, за столом уже сидят несколько человек.  Пять мужчин и одна женщина.

Cazzo, это Каталина.

— Привет, Луиш, — здоровается Саймон, приподнимаясь пожать руку Луишу. Замечаю сидящего рядом с Каталиной Пьера, бывшего пилота-испытателя, который теперь занял место сами-знаете-кого. Пьер — француз с взъерошенными светло-каштановыми волосами. Он сантиметров на пять ниже меня.

— Дейзи, привет! — Саймон слегка подпрыгивает, потянувшись пожать мне руку. Он явно удивлен видеть меня тут, из-за чего я еще больше чувствую себя не в своей тарелке. Опускаю взгляд на Каталину и замечаю, что у той отвисла челюсть от осознания: перед ней сотрудница гостевой зоны. Ее взгляд скользит от Луиша ко мне и обратно, и на ее лице появляется мерзкое выражение. Похоже, она решила, будто я одна из его ТП, что, само собой, меня совсем не устраивает. 

— Садитесь, садитесь, — твердит Саймон, указывая на два последних свободных стула за столом. Луиш выдвигает один для меня, и я оказываюсь рядом с Нормом Геллтроном.

— Опять ты! — рокочет тот, когда официантка подходит принять заказ на напитки.

— Закажем сразу и еду? — предлагает Саймон ко всеобщему одобрению.

— Простите, — извиняюсь я перед Нормом, и мы с Луишем быстро просматриваем меню. Да, мы опоздали, и все уже успели проголодаться. Хм, тут явно не расслабишься. Останавливаюсь на морепродуктах на гриле, в качестве напитка выбираю негазированную воду, бутылка которой уже стоит на столе.

— Не ожидала увидеть здесь тебя, — заводит Каталина, задирая нос. — Да, налей-ка мне водички. — Она кивает на бутылку с водой, которую я взяла. Приходится встать и, перегнувшись через стол, наполнить ее бокал. — Так-то лучше, — говорит жена босса со злорадной улыбкой. Я непонимающе на нее смотрю. — Вот в роли официантки ты узнаваема.

Не соображу, как на это реагировать, да и еще несколько человек за столом неловко ерзают на стульях. Злюсь, но сдерживаюсь. Не хватало еще тут сцену закатить.

— А ты на днях общался с моей кузиной? — переключается Каталина на моего спутника.

— Нет, — в ответ отрезает он.

— Чуть раньше в этом сезоне Луиш очень близко сошелся с моей красавицей кузиной Альбертой, — сообщает она сидящим за столом спонсорам.

— Ката… — предупреждающе начинает явно смущенный Саймон.

— Что, дорогой? — наигранно изображает невинность Каталина.

— Ах, а вот и закуски, — облегченно выдыхает босс.

Я киплю от злости. Вот же стерва! Да как она смеет пытаться унизить меня перед всеми? В тот момент я полностью уверена, что она заслуживает всего, что ей выпадает. Не терпится вернуться в отель и все пересказать Холли.

За закусками все болтают.

— Поделишься креветкой? — спрашивает Каталина мужа, изучая его тарелку.

— Конечно, — кивает он, придвигая к ней блюдо.

— О нет! На самом деле я не могу, — неожиданно говорит она, обводя окружающих взглядом, пока передвигает тарелку обратно. Несколько человек удивленно поднимают брови, но, к ее огорчению, молчат, хотя она явно жаждет внимания.

— Луиш, готов к завтрашней гонке? — осведомляется один из спонсоров.

— Конечно.

Вчера на тренировке он оказался самым быстрым.

— Должно быть, это как-то связано с бородой. Дейзи, что скажешь? — рокочет Норм, когда официантка подходит убрать со стола.

— С бородой? О чем это вы? — интересуется Каталина.

— Бабушка Дейзи сбрила бороду Луиша. С тех пор у него будто пламя из-под колес вырывается.

— Как странно, — хмыкает Каталина, поворачиваясь к Саймону. — Разве ты не говорил, что Уилл лучше водил, если не брился?

Я напрягаюсь, когда Саймон кивает.

— Для Луиша, похоже, все наоборот, — с усмешкой продолжает она. — Ох, какая же трагическая смерть…

И в ответ раздается множество согласных с ней вздохов…У Пьера хватает ума выглядеть смущенным.

— Бедная его девушка… Ах, какая же она милая. Уилл прекрасно разбирался в женщинах. — Каталина смотрит на меня, будто говоря: «Не то, что Луиш». Хочется встать и выплеснуть стакан воды ей в лицо, но тут чувствую на своем бедре руку Луиша, пытающегося меня успокоить. Официанты приносят наши основные блюда, и все принимаются за еду. Но я так зла, что едва в силах что-то проглотить.

— Ну, а что насчет вас? — Норм смотрит на нас с Луишем. — Вы теперь вместе?

— Черт, нет! — выдыхаю я.

— Какая странная реакция, — хмурится он и своим ножом для стейка показывает на Луиша. — Я-то думал, что такой парень стал бы отличным уловом для девушки вроде тебя.

— Что вы имеете в виду, говоря про девушку вроде меня? — Все, с меня хватит. Если я потеряю работу, так тому и быть.

— Эй, эй, не кипятись ты так! — Он покровительственно поднимает руки и возвращается к своему стейку.

— Вы, должно быть, знаете отца Дейзи, — жестко произносит Луиш.

— Неужели? — рассеянно уточняет Норм.

— Стеллан Роджерс. Полагаю, он основной акционер вашей компании?

Никогда не видела, чтобы кто-то так быстро менялся в лице.

— Мистер Роджерс! Стеллан Роджерс! Он твой отец?

— Правда? — перебивает его потрясенный Саймон. Каталина растерянно смотрит по сторонам.

— Ну да, — киваю я. На самом деле мне не хотелось, чтобы босс и его жена проведали про мою семью, но если уж откровенно — пошло все к черту!

— Что ж, я… я никогда… я никогда… — заикается Норм. — Будь так любезна, передай ему мое почтение при встрече, хорошо? Это ж надо…

Краем глаза замечаю самодовольную улыбку Луиша и сама с трудом сохраняю невозмутимый вид.

— А кто такой Стеллан Роджерс? — вклинивается в разговор Каталина.

— Отец Дейзи, как оказалось, — откликается Саймон, которому явно очень неловко.

В моей сумочке звонит телефон.

— Простите, — бормочу я, роясь в сумке, чтобы сбросить вызов. Чуть позже мобильник снова звонит.

— Не обращай на нас внимания, — советует Норм. — Возьми трубку. Похоже, это что-то срочное. Это ведь может быть твой папа!

— Прошу прощения. — Встаю из-за стола и отвечаю на звонок. — Пожалуйста, подождите немного. — Быстро выхожу из ресторана, прежде чем снова поднести трубку к уху. — Да?

— Дейзи, это я!

Холли.

— Привет! Что случилось?

— Где ты?

— Я в «Раффлз», развлекаюсь, — язвительно сообщаю я.

— Ты там надолго?

— Не знаю, а что?

Она лишь шмыгает носом,

— У тебя все хорошо? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Нет! — рыдает в трубку она. — Ты можешь приехать?

— Гм, ладно, я скоро буду. — Не очень хорошо вот так уходить, но мое терпение уже на грани.

— Спасибо, — приглушенно всхлипнув, она отключается.

Я озадаченно смотрю на телефон.

— Что случилось?

Обернувшись, вижу Луиша.

— Это Холли. Мне надо обратно в отель.

— Почему?

— Она там слезами заливается. Почему — не знаю. Вероятно, из-за Саймона.

— Ой.

— Думаю, мне следует вернуться и попрощаться, — киваю я  в сторону ресторана.

— Не надо, все хорошо. Не хочу больше подвергать тебя этой пытке. Я скажу, что у тебя семейные проблемы или еще что-нибудь, как-нибудь их заткну.

Вздыхаю с облегчением.

— Спасибо.

— Пойдем, провожу тебя.

— Как ты выяснил, что мой отец — его основной акционер? — спрашиваю я, когда мы спускаемся. — Опять меня гуглил? — Подозрительно смотрю на Луиша, но он лишь пренебрежительно качает головой.

— Нет, я обнаружил это в тот первый и единственный раз, когда тебя гуглил. Геллтрон — наш основной спонсор, поэтому я и обратил внимание на название его фирмы.

— Я и не знала. — Я вообще ничего не знаю о делах отца. Но, похоже, пора бы в них вникнуть…

— А какое у Норма было выражение лица… — усмехается Луиш.

— Очень забавное, правда? — улыбаюсь я в ответ.

— Ага. Но если серьезно, он это заслужил. О чем он вообще думал, говоря что-то подобное?

— М-м-м…

— Он завтра будет вовсю к тебе подлизываться, попомни мои слова.

— Я бы предпочла, чтобы он держался от меня подальше, если честно. Cazzo! — На секунду останавливаюсь и шагаю дальше.

— Что случилось?

— Как думаешь, Саймон и остальные расскажут об этом еще кому-нибудь еще? Я бы не хотела, чтобы все вокруг обо мне знали. Я ведь даже Холли не говорила.

— Правда? А почему? — Мы подходим к двери, и Луиш ее толкает.

— Просто не желала об этом распространяться.

— Холли не знает о твоей семье, а ты еще расстраивалась, что она не доверилась тебе по поводу Саймона? — Уголки его губ опускаются вниз, когда он кивком просит консьержа поймать такси.

— Это не одно и то же, — защищаюсь я.

Он не отвечает и этим только меня злит.

— Ты считаешь, я зря так? — спрашиваю я. — Не сказала Холли про свою семью и откуда я родом?

— Думаю, есть немного, — честно отвечает Луиш. — Это бы что-то изменило?

— Не знаю. Может, я всегда немного волнуюсь, что люди будут ко мне по-другому относиться или думать обо мне иначе.

— Но не Холли. Она бы не стала.

Молчу, понимая, что он прав.

— Да и я тоже, если на то пошло, — добавляет он, когда подъезжает такси.

— Это точно. — Смотрю на него и улыбаюсь. — Даже будь я настоящей принцессой, ты бы так же мотал мне нервы.

— Наверное, еще больше, — говорит Луиш, и я смеюсь, когда он открывает мне дверь. Забираюсь в машину, а Луиш тем временем объясняет таксисту, куда меня отвезти, и отдает ему деньги за поездку.

— Не надо было это делать! — кричу я из окна.

— Va se lixar! — орет Луиш с усмешкой.

Водитель закрывает окно и отъезжает.

               * * * * *

В отеле Холли встречает меня с красным и опухшим лицом. Кажется, она все свое сердце выплакала в подушку, и в подтверждение этого рядом с ней лежит гора сопливых платочков.

— Что случилось? — с тревогой спрашиваю я, поспешно устраиваясь рядом с ней. Она приподнимается, с силой обхватывает меня и ревет, уткнувшись в мои волосы. Дав ей немного так посидеть, осторожно высвобождаюсь. — Скажи мне, что случилось?

— Он говорил, что они больше не спят вместе…

— Кто? Саймон?

— И…  эта стервозная ведьма!

Догадываюсь, что она про Каталину.

— А они спят? — нерешительно уточняю я.

— Она беременна! — захлебывается слезами Холли.

— Вот черт! — бормочу я, хотя не сильно удивлена. Крепко обнимаю Холли, то ли чтобы утешить ее, то ли чтобы приглушить звук рыданий. Может, это и дорогущий отель, но стенки тут такие тонкие, что недавно я слышала, как соседи чихают.

— Клянусь, она это нарочно. Должно быть, что-то заподозрила! —  восклицает подруга. — Она старается удержать его рядом с собой. Уверена!

— А он вообще детей-то хочет? — пытаюсь прояснить ситуацию я.

— Не знаю! Мы никогда про это не говорили. Мне казалось, он уже прошел эту стадию, хотя я не сомневаюсь, что смогла бы убедить его, если мне бы самой захотелось родить.

Меня затапливает сочувствие. Тот факт, что Холли даже думала о том, чтобы родить от Саймона детей… Что ж, значит, она обманывалась еще сильнее, чем мне казалось, и я не имею в виду ничего дурного.

— И что собираешься теперь делать? Он с тобой порвал?

— Нет, — качает она головой.

— А ты с ним?

— Нет.

— Но ты ведь скажешь ему, что все кончено, так ведь? — хмурюсь я.

— Не знаю! Дейзи, ну не смотри на меня так! Ну не знаю я, что буду делать!

Я тут же отстраняюсь. Уже плохо, что он женат, но теперь, когда его жена беременна…

Хотя мы же говорим о его сволочной ведьме-жене. Нет, я все равно не могу этого одобрить. Но Холли моя подруга, и ей нужна моя поддержка.

— Так вот почему Каталина не стала брать креветку с блюда Саймона. Беременным ведь нельзя есть морепродукты.

— Ты сейчас о чем? — удивленно таращится на меня Холли.

— О… — Я и забыла, что она не в курсе моего обеда с ними. Поясняю: — Луиш пригласил меня на обед со спонсорами, и там была Каталина. Какая же она сучка!

— Правда? — оживляется Холли.

— Ага. — Выкладываю подруге все, что Каталина высказала мне, и немного запинаюсь, вспомнив слова Луиша про мою недостаточную откровенность. — На самом деле, Холли, есть кое-что, о чем я тебе не рассказывала.

— Да ладно? — Она выглядит заинтригованной.

— Это касается моей семьи.

— И?

Вздыхаю и признаюсь подруге во всем. Спустя несколько возгласов вроде «О боже мой!» и «Вот черт!» доходит и до правды о том, что мой отец — акционер компании Норма. В начале Холли просто прижимает ладошку ко рту, но под конец визжит со смеху. Похоже, вопрос времени, когда люди из соседнего номера начнут на нас жаловаться.

— Но как Луиш узнал про твою семью? — спрашивает Холли, наконец успокоившись.

Хватит ли у меня сил на это откровение? Нет, но какого черта?.. Набрав в грудь воздуха, рассказываю про Джонни. Ничего из того, что могло бы нарушить пункты подписанного мной договора о неразглашении — лишь то, что я на него работала и влюбилась. Холли сохранит мою тайну.

К концу моего рассказа она совершенно потрясена и с каким-то благоговением качает головой:

— Боже, ну ты действительно полна сюрпризов. Как ты могла все это держать в себе?

— Это было непросто.

Она кривится.

— И Луиш все знает?

Я кивнула.

— И никому ничего не рассказал?

— Нет. Я же говорила, что он не сплетник. Я ему доверяю.

— Ты это и раньше утверждала. Ну и почему тогда ты не хочешь залезть к нему в штаны?

— Холли! — удивляюсь я. — Просто не хочу!

Холли косится на меня.

— Черт, да когда же все прекратят советовать, что мне нужно сойтись с Луишем!

— А кто еще такого же мнения?

— Бабушка. Она считает, что Луиш подходит мне больше, чем Уилл.

Сердце сжимается. Забавно, что иногда я легко могу произнести его имя, даже не думая о нем, хотя временами действительность накатывает на меня и пробуждает боль. Прошло почти три месяца, и хотя горе чуть притупилось, порой мне так плохо, будто Уилл погиб только вчера.

— Ты в порядке? — Холли пристально всматривается в мое лицо.

— Просто устала. Не представляю, как буду сегодня ночью еще и работать.

— Черт! Который час?

Бросаю взгляд на часы:

— Машина приедет через двадцать минут.

— Хреново!

Холли вскакивает с кровати и бежит в ванную. Слышу, как она включает воду: наверное, умывается холодной, чтобы чуть снять красноту.

Переодеваюсь в рабочую униформу. Вскоре Холли выходит.

—  Готова?

— Как всегда!

               * * * * *

Кажется невероятно странным прийти на работу так поздно, как сегодня. Во время квалификационных заездов почти никого не вижу из тех, кто присутствовал на обеде. Не знаю, то ли они меня избегают, то ли это просто совпадение, но все равно чувствую облегчение. Из бокса мы с Холли наблюдаем, как Луиш занимает поул, но Кит Брайсон, который сейчас возглавляет турнирную таблицу, с трудом отвоевывает первое место. Вся команда все равно воодушевлена, потому что Луиш остается на первом ряду стартовой решетки.

               * * * * *

Сегодня гоночный день или, вернее, гоночная ночь, и я снова в боксах перед стартом. Вся трасса ярко освещена, чтобы максимально воссоздать дневные условия и сделать ее не столь опасной для гонщиков. Обстановка царит напряженная, и ее дополняет ошеломляющая панорама города с видом на сингапурское колесо обозрения,  сияющее голубыми, фиолетовыми и желтыми огнями.

Когда мы с Холли пришли, Луиш сидел за столом в задней части бокса. Его болид уже стоял на стартовой решетке, но похоже, сам пилот туда не торопился. Я хотела было к нему подойти и поболтать, но он сидел со столь серьезным и сосредоточенным видом, что я побоялась его отвлечь. Потом Луиш встал, вытащил из ушей белые наушники и вышел из бокса к пит-уолл. Я и не знала, что он слушал музыку. Интересно, может, он так делает перед каждой гонкой, чтобы настроиться? Раньше я была столь поглощена Уиллом, что никогда не обращала внимания на действия его товарища по команде.

Луиш стартует просто потрясающе, еще до первого поворота обогнав Кита Брайсона и тут же создав некоторый отрыв от остальных болидов. Но на третьем круге гонки, когда он останавливается на пит-стоп, что-то случается с топливным шлангом. Тот не отсоединяется от болида, и Луиш жмет на газ, таща за собой несчастного Дэна. Мгновением позже пилот тормозит в пол, поняв, что что-то идет не так, и, к счастью, Дэн не пострадал — механики в подобных ситуациях часто ломают руки. Вскоре становится понятно, что из-за произошедшего Луиш оказался на четвертом месте. А дальше следует самая напряженная и потрясающая гонка из всех, что мне доводилось наблюдать. Честно говоря, я словно примерзла к месту, иначе была бы даже рада посмотреть гонку на большом экране в гостевой зоне и послушать комментаторов. Одного за другим Луиш обгоняет Антонио Аранду и Нильса Брёдена. Следующий пит-стоп проходит идеально, и вскоре Луиш оказывается сразу за Китом Брайсоном.

— Фредерик нас убьет! — вопит Холли, стараясь перекричать рев моторов. — Мы должны были вернуться полчаса назад!

— Мне пофиг! — ору я в ответ, и она хихикает.

— Мне тоже!

Все зависит от последнего круга — между Китом и Луишом менее полсекунды разницы.

Ошибется ли Кит? А вдруг Саймон попросит Луиша не рисковать и сохранить дистанцию, чтобы не допустить еще одной аварии? Если он так и поступает, то Луиш игнорирует его совет, потому как вдруг идет на обгон, и, когда заходит на поворот, все в боксе задерживают дыхание. Болиды мчатся так близко, что чуть не касаются друг друга… Но нет! Боже, у Луиша получилось! Клетчатый флаг взлетает вверх, когда Кит, поравнявшись с Луишем, пытается его обогнать, но у него не выходит. Луиш оказался быстрее! Я кричу от радости, когда его болид пересекает финишную черту. Все вокруг взрываются аплодисментами. Холли поворачивается ко мне и крепко меня обнимает. В голове проносится образ Уилла, но я быстро его отгоняю. Не могу думать о нем сейчас. Да и не хочу.

Мы выбегаем наружу, чтобы увидеть, как Луиш, Кит и Нильс остановятся. Луиш выскакивает из машины и победно вскидывает руку. Он бежит прямо к механикам, и я жажду, чтобы он заметил меня здесь, ликующую и смеющуюся вместе с остальными, но он не смотрит в мою сторону, и все внутри меня обрывается, когда Луиш трусцой удаляется на взвешивание перед церемонией на подиуме. Через несколько минут он появляется над нами, машет и аплодирует толпе. Все теряется в свисте и улюлюканье. Невероятный шум и гам, такое ощущение, будто все зрители выиграли эту невероятную гонку вместе с Луишем.

Играют национальные гимны, и все смолкают, а следом уже начинают вручать награды. Луиш целует свой трофей и поднимает его вверх, нас снова захлестывает ликование, и тут наступает время шампанского... Луиш, Кит и Нильс сначала обливают друг друга, а потом уже обдают шампанским стоящую перед ними толпу. Никогда не видела Луиша таким счастливым, и когда он нагибается, чтобы отдать пустую бутылку Питу, то перехватывает мой взгляд. Улыбаюсь ему, и Луиш подмигивает в ответ своими сияющими карими глазами. Чуть позже гонщики отправляются на пресс-конференцию.

Неужели он действительно сбежал тогда после гонки в Монце, чтобы меня отыскать? Не могу сойти с места, потому как только сейчас до меня доходит. Может, бабушка права? Неужели он действительно ко мне неровно дышит? В животе порхают бабочки, и впервые я задаюсь вопросом: а вдруг и он для меня тоже не просто друг? 

 

Глава 27

Фредерик и Ингрид позвали меня поработать на дневном мероприятии в Хэмпстеде, и я все думала, а не написать ли сообщение Луишу — вдруг после работы получится забежать к нему в гости пропустить стаканчик?

Скорее всего, его сейчас нет дома. Но сегодня среда, время едва за полдень… Может, он в штаб-квартире команды. Стоит ли писать? Да какая разница!

ПРИВЕТ! ЭТО ДЕЙЗИ. ТЫ ДОМА? РАБОТАЮ В ХЭМПСТЕДЕ, МОГУ ЗАСКОЧИТЬ?

Отправлено.

Нервничаю. Почему? Черт побери, это же всего-навсего Луиш!

Но с прошлых выходных я только о нем и думаю. Меня к нему тянет, и я толком еще не поняла, как к этому отношусь.

О, а вот и ответ!

КОНЕЧНО! ТЕБЕ СЮДА:

И дальше его адрес.

Коротко и ясно. Не слишком ли коротко и ясно? А он вообще хочет меня видеть? Дейзи, прекрати! Хватит накручивать себя! Вот только сказать-то проще, чем сделать…

Отработав, сменяю рабочую униформу на джинсы и свитер. Дважды уточняю у одного из коллег, что дом Луиша действительно там, где я думаю, и шагаю по Хай-стрит. Как же сложно удержаться и не зайти по пути в модные бутики!

Поворачиваю налево на Дауншир-хилл и иду в сторону парка. Слева от меня возвышаются прекрасные белоснежные особняки эпохи Регентства, уютно стоящие в пронизанной солнечными лучами тени под деревьями в стороне от тротуара. Неужели Луиш правда здесь живет? Считаю номера на зданиях, мимо которых прохожу, пока наконец не добираюсь до нужного. Широко распахнув кованую калитку, оказываюсь на мощеной дорожке. Сейчас только ранний вечер, но дом уже сияет огнями в наступающих сумерках. Кажется, будто я попала в сказку. Опять начинаю волноваться.

Положив руки мне на плечи, он привлекает меня к себе и целует: «Увидимся».

Нет, ну зачем я сейчас вспомнила про Уилла? Угрызения совести накатывают океанской волной, и я пытаюсь их приглушить. У меня нет причины считать себя в чем-то виноватой. Я лишь собираюсь пропустить стаканчик с другом.

Да! С другом.

Я стучу и жду. Спустя несколько мгновений слышу шаги за тяжелой деревянной дверью, выкрашенной в баклажанный цвет, и Луиш открывает, держа в руках кипу писем.

— Заходи, — говорит он, швыряя их на антикварный деревянный приставной столик. Там уже и так лежит целая груда.

— Ты что, совсем почту не разбираешь? — спрашиваю я, нахмурившись.

— Только когда мне становится совсем скучно. Ты что, пришла читать нотации?

— Нет.

Он ухмыляется:

— Давай, заходи!

— Мне нравится твой дом, — говорю я, следуя за ним по широкому коридору. Мои ботинки стучат по дубовым полам.

Луиш ведет меня в светлую просторную кухню. Огромные двойные двери выходят в сад. Направляюсь прямо к ним, чтобы выглянуть наружу. Пока я росла, у меня никогда не было сада. Моим садом был Центральный парк, поэтому я всегда активно интересовалась чужими.

Сад Луиша оказывается достаточно большим. В глубине прячется темно-зеленая беседка, а в центре раскинулось дерево магнолии, которое, бьюсь об заклад, изумительно цветет по весне.

— Спасибо, — благодарит Луиш. — Кофе будешь? Или бокал вина?

— А который час? — Смотрю на часы: пять.— Вино было бы кстати. Я что-то выдохлась после работы.

— Красное или белое?

— На твой вкус.

— Тогда давай белое. — Он идет к холодильнику и вытаскивает бутылку, потом роется в ящике стола в поисках штопора. — Как работа?

— Нормально. —  Устраиваюсь на стуле у барной стойки и наблюдаю, как он разливает вино в пузатые бокалы. — Какая-то светская львица проводила у себя роскошный обед для тридцати ближайших подружек. Удивительно, почему вечеринки вроде этой требуют больше сил, чем обслуживание трех сотен человек?

— Не представляю, как ты только этим занимаешься.

Я не отвечаю.

— Тебе нравится такая работа? — Он садится за барную стойку напротив меня.

— Мне больше по душе готовить на кухне.

— Правда?

— Ага.

— Не знал.

— Вообще-то, я не всегда хотела быть плюшкой, — щурюсь я, а Луиш улыбается в ответ.

— Тогда почему не работаешь на кухне команды?

— Фредерик не пускает. Хочет, чтобы я крутилась в гостевой зоне, — вздыхаю я. — Полагаю, это потому, что я никогда на самом деле и не училась готовить, так что все логично.

— Тогда почему ты не пойдешь учиться? — пытливо глядит на меня Луиш.

— Хм… Трудно сказать. Никогда всерьез об этом не думала.

Он делает глоток вина, пока я задумчиво смотрю вдаль. Почему я не поступила в кулинарный колледж? Помню, в Нью-Йорке грозилась ведь отцу, что пойду учиться на повара, но так ничего и не сделала...

— Ладно, ну а ты чем тут занимаешься? — решаю я сменить тему разговора.

— Да особо ничем. Болтаюсь то тут, то там.

— Когда ты купил этот дом? Он потрясающий.

— В начале года, когда подписал контракт с командой.

— Должно быть, стоит целое состояние, — рассуждаю я вслух.

— Мне еще предстоит выплатить огромную ипотеку. Иначе пришлось бы откатать несколько лет, прежде чем я смог бы себе позволить сразу приобрести такой дом.

— Прости, это было невежливо с моей стороны.

— Не переживай, — отмахивается Луиш. — В любом случае тебя уж точно не шибко волнуют деньги, так ведь?

— Достали тебя этим, да? Женщины клеятся к тебе, потому что ты богат?

Луиш прыскает со смеху.

— Думаю, они клеятся ко мне, потому что я невероятно хорош собой.

— Ага, а еще очень скромен.

— Тебе тоже в этом смысле сложно приходилось? — спрашивает он.

— В каком смысле? Что мужчины клеились ко мне, потому что я невероятно хороша собой?

— И это тоже, — подмигивает мне Луиш. — Но нет, из-за богатства твоего отца?

— Ну, мальчишки, с которыми я зависала, пока росла, сами не бедствовали. Потом был Джонни Джефферсон, а он, ты же знаешь, в деньгах недостатка не испытывал.

— Но при этом ты живешь в студии в Кэмдене…

— Жила, — поправляю я, мимолетно вспомнив, как он забирал меня оттуда на похороны. — Я все еще скучаю по той квартирке.

— Почему?

— Потому что она была моя. Ну, она мне не принадлежала, но была первым и пока единственным местом, где я жила самостоятельно.

Луиш кивает:

— Что ж, я вырос в крошечном домике, делил комнату с четырьмя братьями и не мог дождаться, когда же свалю оттуда.

— Я думала, вы с семьей близки?

— О да, близки. Но впятером в одной комнате — это перебор.

Смеюсь:

— И теперь ты живешь в этом большом доме совсем один.

— Давай-давай, сыпь соль на рану.

— Да шучу я! Ну разве тебе не нравится такая жизнь? Наверняка ведь нравится!

— Что ж, он довольно большой. Но нет, на самом деле одиночество мне не по душе.

— Уверена, ты не раз приводил сюда женщин. — Искоса смотрю на него, и он лишь закатывает глаза.

— Чтоб ты знала, я никогда никого сюда не приводил.

— Серьезно? — удивляюсь я.

— Серьезно. — Луиш пожимает плечами и отводит взгляд.

Есть что-то невероятно милое в том, что никакая другая женщина не запятнала дом своим присутствием... Не то, что Лора в доме Уилла.

Ох, ну опять. Пора прекратить их сравнивать.

«Бросил бы он Лору?

Или завел бы со мной короткую интрижку, а потом вернулся к ней?»

Хватит! Хватит мучить саму себя!

Луиш подливает мне вина, потом встает и направляется к буфету. Смотрю, как он вытаскивает пакет с обжаренными в меду орешками кешью и высыпает их в миску. Осмелюсь ли я сказать вслух, что сегодня он выглядит очень сексуально? На нем серая толстовка с закатанными до локтей рукавами, открывающими смуглые руки. Черные волосы длиннее, чем когда мы впервые встретились, и теперь падают чуть ниже бровей. Не свожу с него глаз, когда он пододвигает ко мне орешки.

— Что думаешь насчет следующей гонки? — спрашиваю я.

— Все пройдет хорошо. Машина в Сингапуре управлялась как мечта, так что…

— Скрестим пальцы за Японию. Ну а потом будет Бразилия.

— Угу…

— Твоя домашняя гонка. Семья собирается прийти?

Луиш хмыкает в ответ:

— Ну, если только им места хватит.

— Эй, — вдруг вспоминаю я. — Ты всегда слушаешь музыку перед гонками, чтобы настроиться?

— Ну да, — неохотно подтверждает он.

— Я видела тебя в наушниках, — поясняю я. — А что ты слушал?

— Думаю, тогда это были «Кемикал бразерс».

— Музыка сработала. Ты выиграл!

— Дело не только в музыке, Дейзи. — Он смотрит на меня в упор в течение пяти долгих секунд, прежде чем отвести взгляд и сделать глоток. — Как Холли? Ты мне так и не рассказала, что ее так расстроило в Сингапуре.

— Нет, — мямлю я в ответ. — Да и сейчас, наверное, мне не стоит…

— Большой секрет?

Я колеблюсь. Знаю, он все сохранит в тайне, но вдруг Холли была бы против? Не думаю…

— Ладно, я тебе доверяю.

Он кладет руки перед собой на барную стойку.

— Каталина беременна.

— Правда? — вытаращивается на меня Луиш, и я ввожу его в курс дела.

— У меня тоже есть большой секрет, — заявляет он после того, как мы исчерпали эту тему.

Я с любопытством смотрю на него:

— И какой же?

— Мне предложили погонять за другую команду.

— Да ладно? — У меня обрывается сердце. — За какую?

Луиш рассказывает, что речь о той команде, на которую сейчас работает Кит Брайсон. Контракт его напарника, Эмилио Риццо, закончился, но так как Риццо неудачно выступал весь сезон, о продлении не может быть и речи. Прессе же скажут, что он сам принял решение уйти на заслуженный отдых. Как-никак, ему уже тридцать пять.

— Но та команда, похоже, получше нашей будет?

Луиш серьезно кивает. Они выигрывали чемпионат последние три года. Наша же команда обычно занимает четвертое или пятое места.

— И ты собираешься принять их предложение?

— Ну, денег там будет гораздо больше, — небрежно замечает он, умудряясь при этом не выглядеть хвастуном. — Но я пока не знаю. Отчасти я предан Саймону, но он ведь собирался уволить меня, если бы я плохо откатал в Италии, так что…

— Не думаю, что мне будет так же нравиться там работать, если ты уйдешь, — бормочу я, наморщив нос.

Луиш фыркает и похлопывает меня по руке:

— Ну а ты, плюшка, должна поступить в школу поваров. Тогда скучать по мне не придется.

Я смеюсь в ответ:

— Но тогда я буду скучать, потому что совсем не буду с тобой видеться!

После вина я слегка опьянела и чувствую себя такой любвеобильной.

— Ой, — ухмыляется он. — Только подумать, как ты чуть было не поцарапала мою «феррари»…

— Да ты тогда чуть меня не переехал, придурок! — шутливо восклицаю я. — А еще обозвал пигалицей!

— Не было такого! — Луиш хватается за голову.

— Было, было!

— Неужели?

— Ага!

— Ужас! Прости, — добавляет он.

— М-м-м… Когда-нибудь я, быть может, и прощу тебя…

Мы так сидим и болтаем еще полчаса, а потом он вдруг спрашивает, не голодна ли я.

— Есть немного.

— Хочешь, заскочим в китайский ресторанчик внизу по улице?

— Отличная идея!

— Хорошо, я только накину что-нибудь.

Жду в прихожей, пока он рыщет в шкафу под лестницей и вытаскивает оттуда черную косуху. Вытянув голову, окидываю беглым взглядом его гостиную. Там огромное эркерное окно, выходящее в палисадник. На улице сейчас темно, но на долю секунды я представляю, как сижу с чашечкой кофе на белом дизайнерском кресле в солнечный день. Трясу головой — должно быть, я уже совсем пьяна.

— Готова? — справляется Луиш. — Мне надо включить сигнализацию.

Я иду к парадной двери, Луиш сразу же открывает ее и выпроваживает меня под писк охранной системы. Мы двигаемся по тропинке к дороге.

— Поверить не могу, что Хэмпстед всего в нескольких минутах езды на метро от центра, — задумчиво говорю я. — Здесь все так пасторально.

— Именно поэтому мне здесь и нравится, — отвечает Луиш. — Лучшее от обоих миров. Хэмпстед-Хит в той стороне, — указывает он назад. — Сколько же там голодных лебедей и уток!

Я прыскаю от смеха, а Луиш одной рукой обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. Чувствую, как краснею в темноте, но не думаю, что он это замечает.

Ужин проходит на ура. Мы болтаем обо всем и ни о чем, и я понимаю, что давненько так не отдыхала. Но вот приходит время десерта. Луиш настаивает, чтобы мы заказали яблоки в карамели и бананы с мороженым, и я действительно не хочу, чтобы вечер заканчивался.

Мы выходим на бодрящий ночной воздух, и я бросаю взгляд на часы — десять вечера.

— Мне пора домой.

— Не желаешь зайти на чашечку кофе?

— Нет, — качаю я головой, — нужно добраться до Холли, и не думаю, что позже мне хватит сил.

— Ты всегда можешь переночевать у меня, если что.

— Нет, нет, я не могу. — А не могу ли я?

— Почему нет? Места у меня полно.

— Нет, лучше мне вернуться домой.

— Но ты же уговорила меня тогда переночевать у твоей бабушки, — подкалывает Луиш, но я продолжаю нерешительно мяться, и он отстраняется. — Ладно, дело твое. Вызвать тебе такси?

— Не надо, я прокачусь на метро. — Чуть помедлив, я добавляю: — Спасибо за чудесный вечер!

— Всегда пожалуйста. Спасибо, что заскочила.

Мы какое-то время стоим и улыбаемся друг другу. Я хочу чмокнуть его в щеку — хотя бы в щеку, — но раньше нам не были свойственны такие проявления чувств. Поэтому я просто делаю шаг назад.

— Ну, тогда пока.

— Пока! — Луиш отворачивается и бросает через плечо: — Увидимся на следующей неделе.

— Непременно, — кричу я, ощущая какую-то странную пустоту в душе, пока взбираюсь по крутому склону к станции метро.

Я думаю о Луише всю дорогу до дома. Когда открываю дверь, в спальне Холли горит свет, и я стучусь, отчаянно желая рассказать про мой вечер.

— Входи, — слышу в ответ.

— Привет! — Толкаю дверь и тут вижу лицо подруги. Она снова плакала. — Что случилось?

Лицо Холли меркнет.

— Он не собирается ее бросать! — И тут она начинает всхлипывать.

— И что ты будешь делать? — задаю я вопрос после того, как несколько минут глажу ее по спине.

— Не знаю. Я не думаю, что в состоянии наблюдать, как она становится все больше и больше, и что он собирается стать отцом этого… этого… этого маленького демона!

При этих словах я морщу нос, но, разумеется, ее не осаждаю.

— Так что, ты уволишься?

— Нет. Ну не знаю я! Что за гребаный кошмар! Может, она потеряет ребенка? — Ее глаза загораются надеждой.

— Холли! — предостерегаю я, и она снова начинает реветь.

Думаю, не стоит и упоминать, что разговор о Луише приходится отложить на потом.

 

Глава 28

— Ты пойдешь со мной?

— А кто-нибудь из спонсоров там будет?

— Наверное, все. И Саймон с Каталиной. Но серьезно, кого это волнует?

— Меня!

— Нам не обязательно с ними разговаривать. Будет весело. Пойдем.

Сегодня суббота, и Луиш позвал меня с собой на благотворительный бал. Мы в Японии на предпоследней гонке сезона. Холли в печали. Она даже подумывала вообще не ехать, но в конце концов откуда-то набралась сил.

— Как считаешь, мне стоит идти? — спрашиваю я у нее позже.

— Непременно, — ни секунды не колеблясь, отвечает подруга. — Это будет приятным разнообразием после простых клубов и баров, где мы обычно зависаем.

— А ты чем займешься?

— Может, погуляю с ребятами, напьюсь до чертиков и завалюсь в койку с Питом, чтобы отвлечься.

— Холли! — Меня разбирает смех.

— Я не шучу, — говорит она. — Саймона это разозлит.

— Эй, — упрекаю ее я, — не подставляй Пита. Он хороший парень, и его, скорее всего, уволят, если ты устроишь что-нибудь в этом духе.

Она делает глубокий вдох и закусывает ноготь.

— Хорошо, мамочка. Что ты наденешь?

— Понятия не имею. Явно нужно вечернее платье.

— Загляни в магазин на первом этаже гостиницы. Я там видела несколько красивых платьев, когда вчера тебя ждала.

      К моменту возвращения в отель в половине седьмого я испытываю странную нервозность. Прежде чем подняться наверх, захожу в магазин, о котором говорила Холли. Там действительно висят несколько красивых платьев, но беглый взгляд на ценник приглянувшегося дает понять: придется залезть в отцовские десять миллионов, чтобы позволить себе хоть одну пайетку. Поднимаюсь в номер и лихорадочно пытаюсь придумать, что же надеть, пока наношу макияж и занимаюсь волосами. Когда уже начинаю размышлять, а не отказаться ли идти, раздается стук в дверь. Я открываю и вижу на площадке портье.

— Добрый вечер, мэм. Вам посылка.

Он вручает мне коробку, и я в растерянности благодарю, беру ее, закрываю дверь, кладу посылку на кровать и открываю.

Вынув содержимое, ахаю при виде струящегося платья до пола, расшитого переливающимся золотом бисером. В коробке записка:

На случай, если ты не знаешь, что надеть. Луиш

Луиш купил мне платье? Прямо как в кино. Не будь я в таком шоке, точно рассмеялась бы.

Я не могу его принять. Судя по всему, оно стоит целое состояние. Нет. Это неприлично. О чем он вообще думал?

Но... Оно такое красивое. Я его только примерю…

Платье сидит как влитое, облегая фигуру, а вырез достаточно низок, чтобы подчеркнуть мою грудь. Встав напротив зеркала у двери, смотрю на свое отражение. Боже, оно ослепительно. Кажется, у меня никогда не было ничего настолько красивого, даже когда я жила в пентхаусе моего отца-миллиардера.

Снова раздается стук в дверь. Я рассеянно открываю.

— Вот это да! — говорит Луиш, вытаращиваясь на меня. На нем смокинг, галстук от которого небрежно болтается вокруг шеи. Черт возьми, он просто ходячий секс. — Ни за что бы не подумал, что ты его наденешь.

— Я и… не собиралась, — запинаясь, я делаю шаг назад, давая ему войти.  — Я его только примерила.

— Ты выглядишь… — Он качает головой, не в состоянии подобрать слова.

— Спасибо. — Я краснею и подношу руки к лицу. — Я еще не готова.

— А мне кажется, что готова.

— Я ничего не сделала с волосами. — Они по-прежнему распущены и струятся у меня по спине.

— Оставь так.

Я прихожу в себя.

— Прости, Луиш, но я не могу принять это платье.

— Не говори глупостей, — отрезает он.

— Нет, не могу. Прости. Лучше иди подожди в коридоре, пока я его сниму.

— Если я куда и пойду, то только вместе с тобой. И прямо сейчас!

— Не дави на меня, — огрызаюсь я. — Мне нужно переодеться.

— Не нужно. Если хочешь знать, платье все равно не удастся вернуть. Мне сказали, что возвраты не принимаются. Так что ты идешь со мной на благотворительный бал. И идешь в этом платье.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— ДА! — Он хватает меня за руку и тянет к двери. Я с неохотой подчиняюсь. Что ж, если вернуть наряд нельзя...

— Подожди! Я возьму сумку.

Луиш вздыхает, когда я вырываюсь и бегу обратно в номер.

— Ладно. Я готова.

— Слава богу, — бормочет он, выводя меня на площадку лифта.

— Кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что ни за что бы не подумал, что я его надену? — спрашиваю я, когда Луиш нажимает кнопку вызова. — А как же насчет того, что возвраты не принимаются? Не слишком ли рискованно?

Двери открываются, мы заходим в кабину, и только потом Луиш отвечает:

— Мне нравится рисковать.

Благотворительное мероприятие проходит в пятизвездочной гостинице неподалеку. Сотни свечей мерцают в темноте, подсвечивая деревья-бонсай и декоративные японские сады, когда мы подъезжаем. Мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях поднимаются перед нами по лестнице в ярко освещенный холл гостиницы. Прежде мне доводилось бывать на множестве подобных мероприятий, однако не в последние несколько лет и уж конечно ни разу с тех пор, как я стала работать в команде.

Луиш ведет меня в зал. Над головами у нас сверкают люстры, а каждый стол украшает подсвечник. Я чувствую обращенные на нас взгляды десятков пар глаз, когда толпа расступается, позволяя нам пройти.

— У тебя тут много поклонников, — тихо замечаю я.

— Они смотрят не на меня.

Я ему улыбаюсь, однако его взгляд устремлен вперед.

Мы подходим к бару, где на серебряных подносах выставлены высокие бокалы с шампанским. Луиш берет один и передает мне, а затем берет еще один для себя.

С минуту мы стоим и оглядываем комнату.

— Вон Саймон и Каталина. — Луиш кивает в их направлении.

— Почти не видела босса в эти выходные, — задумчиво размышляю я.

Саймон поднимает глаза и ловит мой взгляд. Он что-то говорит Каталине, чье лицо немедленно приобретает кислое выражение, а затем идет по направлению к нам. Жена с неохотой следует за ним.

— Дейзи, привет! —  Саймон наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку. Я пытаюсь не показать своего удивления. — Луиш. — Они пожимают руки. — Дейзи, ты помнишь мою жену, Каталину?

— Привет. — Я киваю и выдавливаю из себя улыбку, зная, что она делает то же самое.

— Опять вместе? — недовольно кривясь, отмечает Каталина. — И отрицаете, что вы пара? — Она переводит взгляд с Луиша на меня.

— Рад видеть тебя здесь, Дейзи, — перебивает Саймон. — Как тебе сейчас работается в команде?

— Все прекрасно, спасибо, — осторожно отвечаю я.

— Хорошо. Хорошо, — решительно говорит он. — Прошу прощения, что прерываю, Луиш. — Он берет меня за руку и отводит в сторону, оставляя Луиша болтать с Каталиной. — Ты довольна тем, чем приходится заниматься? Не хочешь поменяться с Холли и снова работать с пилотами?

— Нет, нет! — категорично отказываюсь я. — Мне хорошо там, где я сейчас, спасибо.

— Ну, если передумаешь, просто скажи. Ладно?

— Ладно…

— Хорошо. — Он возвращается к жене. — Дорогая, думаю, нам следует пойти пообщаться с гостями.

— Конечно. — Она отворачивается, не удостоив меня взглядом.

— Странно, — отмечаю я.

— Что он сказал?

Передаю Луишу разговор с Саймоном.

— Как считаешь, это из-за моего отца? — с тревогой спрашиваю я.

— Не знаю…

Я вздыхаю.

— Вот этого мне и не хотелось – чтобы люди относились ко мне по-другому.

Он небрежно сжимает мою руку и отводит взгляд.

— Прости.

— Не переживай. Ты не виноват.

— А по-моему, как раз виноват.

— Нет, честно, лучше уж так, чем позволять этому болвану безнаказанно отпускать подобные комментарии.

— Кстати о нем…

Проследив за взглядом Луиша, я вижу надвигающегося на нас Норма.

— Дейзи! Луиш! Рад видеть вас обоих! — Он наклоняется, чтобы поцеловать мою руку, а затем поворачивается к Луишу для рукопожатия. Подавляю желание вытереть его слюни о платье. —  Ну и ну! Ты просто ослепительна! — грохочет он, и я за полметра физически ощущаю горячее дыхание Норма на своем лице.

— Спасибо, —  отвечаю я, стараясь не морщиться.

— Вот теперь ты совсем не похожа на плюшку. — Он трясется от смеха, прежде чем добавить: — Я несколько дней назад разговаривал с твоим папой.

У меня кровь стынет в жилах.

— Правда?

— Да. Он велел передать тебе привет.

— Очень мило, — лгу я, зная, что мой отец не имел в виду ничего хорошего.

— Вы нас извините? — встревает Луиш. — Я только что увидел своего напарника по команде и должен обсудить с ним тактику.

— Разумеется! — Норм машет рукой.

— О боже, — еле слышно выдыхаю я.

— Это нехорошо, да? — спрашивает Луиш.

— Да. Не думаю, что мой отец знал, где я работаю.

— Это может стать проблемой?

— О да, — с полной уверенностью предрекаю я. — Это почти наверняка станет огромной проблемой.

— Что, по-твоему, он сделает?

— Скоро узнаем.

      Здесь сегодня довольно много гонщиков. Пьер болтает с Антонио Арандой и Китом Брайсоном, так что мы останавливаемся поздороваться. Антонио, кажется, рад видеть Луиша, однако Кит извиняется и уходит. Неужели Холли была права, когда говорила, что некоторые гонщики завидуют Луишу?

Мне требуется еще два часа и несколько бокалов шампанского, чтобы снова расслабиться. Аукцион уже закончен. Публика в благотворительных целях делала ставки на предметы, ранее принадлежавшие знаменитостям. Луиш ни на что не ставил, а вот Наоки Такахаси выиграл ковер, который раньше лежал в гостиной Мадонны.

— Хочешь, поедем к ребятам? — спрашивает меня Луиш. — Дэн недавно прислал мне сообщение. Они в каком-то караоке.

— Давай сделаем это! — визжу я чуть громче, чем следует.

— Этим мы займемся попозже, если тебе повезет, а пока поехали попоем в караоке.

Я шлепаю его по руке, пока он встает и протягивает мне ладонь. Голова у меня кружится от выпитого шампанского.

Холли перехватывает меня, едва мы входим в тускло освещенное помещение.

— Идем со мной, — тянет она меня в направлении женского туалета. — Он там был? — Не нужно гадать, что это она о Саймоне.

— Да.

— А она?

— Да.

— Ты с ней говорила?

— Едва ли. Он, правда, вел себя как-то необычно. — Я рассказываю о поведении Саймона.

— Странно. — Холли хмурит брови. — Думаешь, он пытается от меня избавиться?

— Нет! Конечно нет! — отвечаю я, хотя вообще-то даже не рассматривала подобную возможность.

— Что там еще было? —  угрюмо спрашивает она, а затем вдруг замечает мой вид и немедленно оживляется: — О боже! Какое изумительное платье!

Я улыбаюсь и кружусь перед ней.

— Купила в магазине в гостинице?

— Э-э, нет. — Я в смущении морщу нос. — Луиш мне его купил.

— Не может быть!

— Правда-правда.

— Офигеть! Прямо как в «Непристойном предложении»!

— Едва ли меня можно принять за Деми Мур, да и он тоже не Роберт Редфорд. И вообще! Я не собираюсь с ним спать!

— Звучит почти как запоздалое соображение, — подмигивает она.

— Хватит меня дразнить.

— Мне нужно в туалет. Подожди меня.

Она заходит в кабинку, а я поворачиваюсь и смотрю на свое отражение. Я и забыла, что на мне это платье, это красивое платье. При мысли о Луише я слегка дрожу.

— Вы только посмотрите, любуется на себя в зеркало, — вернувшись, шутит Холли.

Я поворачиваюсь к ней и облокачиваюсь на раковину.

— По-твоему, странно, что он купил мне платье?

— Нет. Он хочет затащить тебя в постель, это очевидно.

— Холли!

— Именно так! Даже идиоту это ясно.

Я ничего не отвечаю.

— Он тебе нравится, да? — Она слегка подталкивает меня локтем. — Я так и знала!

— Холли, прекрати, не говори так, — умоляюще прошу я.

— Почему нет? Это правда. Так переспи с ним и забудь. Двигайся дальше.

— Что значит забудь?

— Ну, он едва ли из тех, кто женится, так? — Она закатывает глаза и хихикает.

Я пытаюсь рассмеяться.

— Нет, полагаю, что нет.

— Однако он предположительно великолепен в постели, так что на твоем месте я бы получила удовольствие и покончила с этим.

У меня щемит внутри от сознания ее правоты. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы в эту самую минуту в баре Луиш попытался кого-нибудь закадрить. Впрочем, надо признать, что я не видела его за этим занятием с самого Сильверстоуна. Теперь он кажется другим. Более ответственным. Может, он изменился…

— В чем дело? —  нахмурясь, спрашивает Холли.

— Ни в чем.

— О боже, — с тревогой говорит она. — Он что, действительно тебе нравится?

— Нет!

— Я серьезно, Дейзи, это плохая идея.

— Знаю! — огрызаюсь я. — Не нужно мне напоминать, я и так это знаю!

— Хорошо. — Она с опаской смотрит на меня. — Потому что я не хочу, чтобы тебе было больно.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Уж кто бы говорил!».

Следую за Холли обратно в бар. Луиш втиснулся в полукруглую кабинку вместе с Дэном, Питом и еще несколькими ребятами. Он хлопает ладонью по месту сбоку от себя. После того, что сказала Холли, мне не слишком хочется садиться с ним рядом, но подруга плюхается с другой стороны стола, и мест больше нет, так что выбора не остается. Луиш немедленно обнимает меня за талию и нежно притягивает к себе. Я вся напрягаюсь, но, по-моему, он этого не замечает.

— Эй! Это песня Дэна! — кричит Пит, когда на большом экране напротив нас возникают слова «Живя молитвами» группы «Бон Джови».

— Супер! — вопит Дэн и с энтузиазмом полностью отдается песне. Когда начинается припев, он забирается на стол и начинает играть на воображаемой гитаре. Мы с Холли визжим от смеха под крики одобрения ребят, а Луиш убирает ладонь с моей талии, чтобы похлопать. Спустя несколько секунд к нам подходит маленькая японка с забранными в пучок волосами и очень вежливо просит Дэна снова сесть.

Моей талии становится холодно…

«Он такой же, как Джонни! Держись от него подальше!»

Но Луиш возвращает руку на место, и тепло растекается по моему телу. Я велю противному писклявому голоску в своей голове замолчать.

— Дейзи, это наша! — кричит Холли.

— Что? — с тревогой спрашиваю я, когда она передает мне микрофон. — Я не умею петь!

— В этом весь смысл, — ухмыляясь, говорит Луиш.

— Хорошо, тогда тебе лучше будет спеть следующую. — Я шлепаю его по груди и беру микрофон. Мы с Холли поем «Рай на земле» Белинды Карлайл.

Спустя еще час и пару стаканов виски с колой все мы вдоволь подурачились, включая Луиша, исполнившего ужасно смешную версию «Ледяной детки» Ваниллы Айса.

Никогда в жизни я так много не смеялась. Все мы в отличном настроении, и даже Холли веселится на полную катушку, что просто здорово после всей ее хандры.

Пит запевает «Разбуди меня, прежде чем уйти» группы «Вэм!», но мои мысли заняты другим, потому что Луиш только что принялся поглаживать большим пальцем изгиб моей талии. Я в изрядном подпитии, и это становится опасно. Я прижимаюсь к нему, а сидящая напротив Холли улыбается. Ее глаза перескакивают с меня на Луиша и обратно. Понимаю, что она поощряет меня на грязное дело, и не уверена, что сейчас смогу сопротивляться желанию.

— Мне нужно вернуться в гостиницу, чтобы немного поспать перед завтрашней гонкой, — говорит мне Луиш. Внутри у меня все обрывается, пока он не шепчет на ухо: — Хочешь со мной?

Я смотрю на него — темные глаза подтверждают, что он имеет в виду именно то, о чем я думаю, — и киваю.

Мы встаем, и Луиш извиняется перед остальными за наш ранний уход. Не знаю, подозревают ли ребята, что между нами что-то есть, но в данный момент мне на это наплевать.

Мы молчим во время короткой поездки на такси до гостиницы. Надоедливый писклявый голосок раздается вновь, вопрошая, хорошая ли это идея. «ДА! Это отличная идея!» — беззвучно кричу я в ответ. Сегодня вечером он мне безумно нравится!

«Но как он будет относиться к тебе завтра?»

Заткнись, заткнись, заткнись!

Мы вместе заходим в лифт, и я изучаю кнопки. Луиш нажимает на свой этаж, прислоняется к позолоченному поручню и глядит на меня.

«Он такой же, как Джонни…»

В ответ на эту мысль я нажимаю на кнопку своего этажа и вызывающе смотрю на Луиша. Спустя мгновение я в его объятиях, и он страстно целует меня, а в голове у меня звенит от предвкушения. Лифт подъезжает к моему этажу, останавливается, и мы отрываемся друг от друга, чтобы взглянуть на пустую площадку. Потом Луиш снова целует меня, двери закрываются, и мы едем выше.

В номере Луиш не может от меня оторваться. Я вижу дверь его спальни, но не уверена, что мы сумеем до нее добраться, потому что оба уже сбросили обувь, он снял пиджак, я расстегиваю пуговицы его рубашки, а он — молнию моего платья. Я делаю шаг из упавшего на пол расшитого золотым бисером наряда, и Луиш берет меня за руку и ведет в спальню. Я не чувствую своей наготы, потому что он смотрит прямо мне в глаза, когда мы забираемся на кровать и встаем на колени лицом друг к другу. Я стягиваю рубашку с его плеч и провожу рукой по твердой груди, а Луиш прижимается губами к моей шее.

Он не торопится и делает все медленно, чувственно, эротично. Я так сильно хочу его, что едва сдерживаюсь, но когда он наконец сливается со мной, ожидание оказывается не напрасным.

Потом я долго не могу перевести дыхание, когда мы, потные и разгоряченные, запутавшись в простынях, отдыхаем в объятиях друг друга. Луиш поворачивается ко мне и прослеживает пальцем линию моего подбородка. Я не знаю, что сказать, так что просто лежу молча, глядя в его темные глаза.

— Мне, наверное, стоит немного поспать, — наконец говорит он.

— Который час? — Я поворачиваюсь и смотрю на красные цифры на будильнике рядом с кроватью. — Уже почти два часа ночи!

Луиш улыбается.

— Я знаю.

— Ты нормально завтра проедешь гонку, если так мало поспишь? — с тревогой спрашиваю я.

— Со мной все будет в порядке, не волнуйся.

— Ты уверен?

— Да. После секса я езжу намного быстрее. — Он подмигивает, и я вспоминаю, что уже слышала от него эту шутку. Достаю из-под головы подушку и обрушиваю на него.

— Эй! — предупреждает он, пытаясь сдержать смех. — Ты же не хочешь вступать со мной в бой подушками?

Вообще-то, хочу, но сейчас, вероятно, для этого не самый подходящий момент.

— В таком случае я тебя оставляю, — сообщаю я, выбираясь из кровати.

— Тебе не обязательно уходить, — уверяет меня Луиш, когда я направляюсь к двери.

— Нет, ты не выспишься как следует, если я останусь. — Я прохожу в гостиную, поднимаю свое платье, вновь надеваю и застегиваю его.

— Подойди сюда, — зовет Луиш из спальни.

Возвращаюсь к нему и встаю у кровати. Луиш приподнимается на локте и глядит на меня. Пытаюсь выказать ему то же уважение, что он проявил по отношению ко мне, и смотреть в глаза, а не на грудь, однако это сложнее, чем кажется.

Он берет меня за руку, притягивает к себе и медленно целует.

— Спокойной ночи, — говорю я, высвобождаясь. — Спасибо за платье.

— Без него ты выглядишь лучше, чем в нем, а я и представить не мог, что такое возможно.

Он нахально улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, прежде чем повернуться и выйти из номера.

 

Глава 29

Я — ТП.

С этой мыслью  просыпаюсь на следующее утро, страдая от жесточайшего похмелья.

И о чем только я думала, отправляясь в постель с Луишем? Надо же было из всех возможных кандидатов выбрать именно его! Вспоминаю, как в Мельбурне он явился в бар под ручку с Альбертой, и чувствую рвотный позыв. Слава богу, Луиш воспользовался презервативом. Хотя бы не придется опять переживать о беременности...

Ох, Уилл, Уилл! Как я могла? Мимолетную долю секунды отчетливо вижу его лицо, а потом он превращается в Леонардо Ди Каприо. Готова стукнуть себя по голове, чтобы вернуть образ Уилла обратно, но она и без того раскалывается.

— Хорошо провела ночь? — ухмыляется Холли.

— Нет, — стону я.

— Серьезно? — Подруга удивленно садится в кровати.

— Не надо было этого делать, Холли.

— Почему? — кривится она.

— Мы с ним не пара.

— Тоже мне новость, — отмахивается Холли. — Но он ведь хорош в постели?

Молчу.

— Хорош, да? — Она бросает на меня озорной взгляд.

В памяти возникают кое-какие подробности, и по всему телу проходит дрожь.

— Ты покраснела! — визжит Холли. — Расскажи все-все!

— Вот еще! Никогда не обсуждаю своих ухажеров, — отрезаю я.

Встаю и отправляюсь в ванную, игнорируя протесты подруги. Беру зубную щетку, выдавливаю пасту и начинаю чистить зубы.

«Господи, как же Луиш целуется...»

Опять дрожу.

«Ох, а его тело...»

Замираю и просто предаюсь воспоминаниям. Потом сплевываю пасту, полощу рот и порывисто плещу в лицо холодной водой, чтобы как-то себя остудить.

               * * * * *

Никогда так не волновалась, как этим утром на трассе в ожидании Луиша. Не представляю, как он выдержит гонку, потому что я подыхаю от головной боли.

Но вот он появляется в дверях гостевой зоны японского автодрома «Судзука», и мое сердце начинает стучать как отбойный молоток. Вожусь с беконом, пока не соображаю, что Луиш может сразу пройти в свою комнату, но нет. В следующий раз, когда я поднимаю голову, он стоит у сервировочного стола и смотрит прямо на меня.

— Доброе утро, — говорит он, вскинув бровь.

— Доброе. — Перевожу взгляд вниз, потом снова вверх и опять вниз на бекон. Хочу спросить Луиша, что ему предложить, но сомневаюсь в уместности такого вопроса.

— Как себя чувствуешь? — Судя по выражению лица, Луишу весело.

— Нормально. Если не считать похмелья. Я вчера здорово перебрала.

— Правда? — хмурится он. — Никогда бы не подумал.

— Уверяю тебя. А сам как?

— Как огурчик.

— Серьезно? Мне-то казалось, что ты был в хлам. Ты разве не пил виски с колой с такой скоростью, будто завтра этот коктейль выйдет из моды?

— Только колу, без виски.

— Ой.

Оба замолкаем.

— Могу я что-нибудь тебе предложить? — неохотно спрашиваю я. Извините, конечно, но ничего другого просто на ум не приходит.

— Разумеется. Как обычно.

— «Обычно» как раньше или «обычно» в соответствии с твоим новым здоровым образом жизни?

— Просто дай мне яичницу с беконом, плюшка.

Улыбаемся друг другу. Облегченно вздыхаю, кладу еду на тарелку и вручаю ее Луишу. Он подмигивает мне и отходит, а я с трепетом смотрю ему вслед.

Ладно, Луиш мне все-таки нравится. Так и что такого?

— Сегодня обязательно пойду на американские горки. Составишь компанию? — прерывает мои размышления Холли.

Автодром «Судзука» расположен в парке развлечений, и местное колесо обозрения возвышается чуть ли не до небес.

— Шутишь, что ли? Меня ведь может и вырвать.

— Эй, это был Луиш? — ни с того ни с сего опоминается подруга. — Что он сказал?

— Ничего, — небрежно бросаю я.

— Ничего?  Что, в упор тебя не замечал?

— Нет! Я имела в виду — ничего интересного.

— Какая жалость, что ты не обсуждаешь своих ухажеров, — разочарованно тянет Холли.

— Да, не обсуждаю, так что смирись.

               * * * * *

Больше не общаемся с Луишем до старта. Когда я гляжу на него, он не поднимает глаза. Внушаю себе, что он просто собирается с мыслями и пытается сконцентрироваться, но капризный внутренний голосок подсказывает самое худшее. Мне не очень-то хотелось смотреть гонку в боксах, но Холли убедила меня пойти, и сейчас мы стоим в гараже Луиша, а у меня на душе кошки скребут. Такое чувство, что все механики меня осуждают. Неужели они все считают меня ТП? Господи, ненавижу теперь эту кличку...

Луиш приходит первым, но я не разделяю всеобщего восторга. Мне не дают покоя терзающие душу сомнения. Выхожу посмотреть церемонию награждения — во избежание пересудов, но потом спешу обратно на кухню и приступаю к уборке. 

Через пару часов меня находит Луиш.

— Где ты была? — интересуется он, стоя в дверях.

— Здесь, убирала.

Он как-то загадочно глядит на меня.

— Что ж, я сейчас уезжаю.

— Хорошо. Тогда, наверное, до встречи в Бразилии. — Не подхожу к нему.

— У тебя все нормально? — тихо спрашивает он, убедившись, что нас не подслушивают.

— Все отлично, — отвечаю я и кивком предупреждаю о том, что у него за спиной топчется Фредерик.

— Ну тогда ладно. — Луиш отходит от двери с таким видом, словно его отшили, и Фредерик протискивается мимо него в кухню.

— Пока. — Опускаю голову и тут же сознаю, что даже не поздравила Луиша с победой. Может, надо его догнать? Нет, не могу.

               * * * * *

Вернувшись в Англию, погружаюсь с головой в работу, чтобы не думать о той ночи с Луишем. Одна из коллег Холли в столовой штаб-квартиры команды ушла в декретный отпуск, так что я выполняю ее обязанности в свободное от основной работы в Лондоне время. Я так загружена, что даже не занимаюсь поисками жилья, но Холли меня не торопит.

— Не то чтобы кто-то еще горит желанием здесь поселиться, — вздыхает она как-то вечером, когда мы смотрим телевизор. — Каталина сегодня опять заходила в штаб. Уже третий раз за неделю. Клянусь, она за мной наблюдает.

— Думаешь, она что-то подозревает?

— Не знаю. Мы с Саймоном ни разу не спали вместе после Сингапура. Так что нечего тут подозревать.

— Он больше не говорил с тобой на эту тему?

— Насчет так называемого расставания?

— Да.

— Нет. Полагаю, он держит меня про запас, на случай если эта история окажется липовой.

— Липовой? По-твоему, она не беременна?

— Ну, по ней ведь не видно, да?

— Да. Но какой у нее срок?

— Месяца два.

— Тогда еще рано о чем-либо судить.

Холли делает большой глоток вина и ставит бокал на журнальный столик.

— Все равно с меня хватит.

— В самом деле?

— Ага. Скажу ему, что все кончено. Больше никаких перепихонов по-быстрому.

Бросаю на Холли полный сочувствия взгляд, однако не говорю, молодец, мол, правильно делаешь.

— Когда?

— Когда сумею ненадолго остаться с ним наедине без этой чертовой мымры, повсюду сующей свой нос.

— Желаю удачи, — смеюсь я.

— А ты сама как? Есть новости от Луиша?

Прошла уже неделя после Японии.

— Нет, — коротко отвечаю я.

— Почему бы тебе не отправить ему сообщение? Ты как-то очень резко отбрила его в «Судзуке».

— Теперь ты, значит, так запела? Послушай, если бы он хотел узнать, как я поживаю, мог бы сам выйти на связь.

— Да он, наверное, совсем оробел. Еще бы! Заявила, что переспала с ним спьяну, а после его победы в гонке устроила парню полный игнор.

— Холли! Я не для того делилась с тобой, чтобы ты потом меня же и попрекала!

— Я и не попрекаю. Ай, да ладно. Поступай, как знаешь!

Холли хватает пульт и начинает переключать каналы, а меня разбирает злость.

— Что будешь смотреть? — интересуется подруга

— Без разницы, — кипячусь я.

— Я тебя обидела? — удивляется Холли.

— Да, немного.

— Чем?

— Поверить не могу, что сначала ты агитировала меня переспать с ним и забыть, а когда я так и поступила — и нет, мне этого не особо хотелось, — призываешь снова подбивать к нему клинья.

— Чего тебе не хотелось? Переспать с ним или забывать?

— Забывать! — рявкаю я.

— Так и знала, что ты к нему прикипела... — усмехается Холли.

— А вот и нет, черт возьми!

— А вот и да! — язвит она, теперь уже улыбаясь во весь рот.

— Что ж, тем хуже для меня, потому что Луиш, похоже, считает меня очередной разбитной девицей, которую он затащил в кровать.

Лицо подруги становится серьезным.

— А до меня дошли другие слухи.

— О чем это ты?

— Пит мне кое-что рассказал.

— Что именно?

— Луиш был вчера в штабе и спрашивал о тебе. Он заметно приуныл, когда Пит сообщил, что ты работаешь в Лондоне.

— Правда? — На душе становится легче.

— Просто напиши ему, — просит Холли.

— Нет.

— Вы оба такие упрямые!

— Не ты ли говорила, что он причинит мне боль?

— Теперь я уже сомневаюсь.

— Ладно, мы все равно через пару дней увидимся, и до той поры я не буду ничего предпринимать.

               * * * * *

Следующая гонка проходит в Бразилии, и я рада, что она завершает сезон. Бесконечное мировое турне — это, конечно, забавно, но я почти перестала отличать одну страну от другой. Все эти аэропорты, самолеты, жизнь на чемоданах, постоянные пьянки-гулянки, круговорот машин и болидов... Кажется, я сыта по горло. И очень кстати, потому что по приезде в Сан-Паулу меня вызывает Саймон.

— Привет, — говорю я и сажусь на стул в его кабинете.

— Боюсь, что мы столкнулись с небольшой проблемой, — произносит босс с обеспокоенным видом.

— Да?

— Твой отец пригрозил лишить нас спонсорства, если я и дальше буду держать тебя на работе, — берет он быка за рога.

— Что? — опешив, восклицаю я. — Но он же всего лишь акционер. Неужели он может провернуть такой номер?

— Видимо, да. Он главный пайщик и имеет весомый голос в компании.

— Но чего же он добивается? Я не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, если таков его замысел.

— Полагаю, тебе лучше обсудить это с ним.

— Да пошло оно все! — рявкаю я и тут же прошу прощения. Саймон все еще мой начальник, пусть даже ненадолго. — И что теперь? Я уволена?

— Я напишу тебе отличную рекомендацию.

— Мне уже сейчас паковать вещи?

— Пожалуйста, останься до конца уик-энда.

«Вероятно, им некем меня заменить», — зудит циничный внутренний голос.

— Если согласишься, тебя будет ждать хороший бонус, — продолжает агитировать Саймон.

При таком раскладе бонус придется весьма кстати.

— В следующем году без вас, девчонок, все будет совсем по-другому, — печально качает головой босс.

— Без нас, девчонок? Вы что, и Холли тоже уволили?

— Она утром подала заявление по собственному желанию. Разве Холли тебе не сказала? — спрашивает озадаченный Саймон.

— Нет…

Выхожу из его кабинета и упираюсь прямиком в Луиша.

— Привет! — радостно здоровается он, глядит на меня и тут же мрачнеет. — Что случилось?

— Тебе-то какое дело? — огрызаюсь я.

— Эй, да ладно тебе, — хмурится он и указывает на свою комнату. — Можно тебя на секундочку?

— Так обычно говорил Уилл. И нет, нельзя.

С тем же успехом я могла бы влепить Луишу пощечину.

— Как пожелаешь, Дейзи, — произносит он с каменным выражением лица и отворачивается.

Ворвавшись на кухню, тут же бросаюсь к Холли.

— Ты увольняешься?

Подруга явно смущена.

— И когда ты собиралась об этом сказать?

— Давай лучше выйдем в туалет, — говорит она, посмотрев по сторонам.

Иду за Холли, и она объясняет:

— Это вышло спонтанно.

— Но как? Почему?

— Говори потише, пожалуйста. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал.

— Продолжай, — понукаю я подругу, стараясь выполнить просьбу.

— Он попытался развести меня на секс. Я сказала, что больше не собираюсь спать с ним, пока он не разведется. А он рассмеялся мне в лицо.

— Серьезно?

— Да. Громко рассмеялся. Заявил, что это просто смешно. Что он не намерен разводиться со своей стервозной женушкой, беременна она или нет. Однако он, мол, не понимает, почему бы нам не продолжать в том же духе, потому что — нет, ты только подумай! — ей будет вообще не до секса, когда она обзаведется ребенком. Можешь представить, что он мне так и заявил?

Издаю сочувственный вздох.

— В общем, я ответила, что ухожу. Отработаю этот уик-энд и найду себе другое место.

— И чем ты собираешься заниматься?

— Без понятия. Может быть, Фредерик и Ингрид согласятся меня нанять?

— Возможно. — Какое-то время молчу. — А ты знаешь, что меня уволили?

— Что?!

Ввожу Холли в курс дела.

— Господи, Дейзи! Мне так жаль.

— Все в порядке. Я не удивлена.

— Не предполагала, что твой отец настолько жесток.

— Ох, и даже хуже. Но я должна была убедиться в этом на собственном опыте.

— А ты чем собираешься заниматься?

— Пока в раздумьях.

               * * * * *

Норм почти не глядит в мою сторону. Другие спонсоры тоже, по-видимому, ощущают себя неуютно в моем присутствии. Двое из них все же удостаивают меня скупой улыбкой и легким кивком головы, но еще никогда у меня не было таких тихих спокойных смен, потому что стоит мне встать за сервировочный стол, как очень многие, похоже, обходят его стороной.

— Нельзя ли мне поработать на кухне? — спрашиваю Фредерика, растеряв остатки терпения.

Он с сочувствием глядит на меня, и это так необычно, что на глаза наворачиваются слезы.

— Разделай рыбу на филе, — отвечает шеф, указывая ножом в другой конец кухни.

Иду за стол и принимаюсь за работу — спокойно и тщательно снимаю кожицу с морского окуня и отделяю мясо от костей.

Голова идет кругом. Я как будто сплю и вижу сон. Такое чувство, что я — не я, а кто-то, в чье тело я вселилась. Неужели этот отрезок жизни подходит к концу?

Остаток дня провожу на кухне и даже не иду смотреть свободные заезды. Наступает вечер, и я слышу, как две официантки перешептываются, забирая из кухни свои вещи.

— Ну и орал же он!

Навостряю уши.

— А что говорил-то?

— Что у него кишка тонка! — громко шепчет одна девчонка.

— О чем это вы? — вмешиваюсь я, не в силах удержаться.

— Ох, ни о чем, прости. Я думала, тут никого нет. — Оробевшие девчонки хватают свои сумки и линяют из кухни.

— Ты не знаешь, что за спор сегодня разгорелся? — позже пытаюсь выяснить я у Холли.

— Саймон и Луиш, — тут же отвечает она. — Луиш согласился перейти в другую команду.

Грохаю ножом о стол.

— Правда?

— Господи боже ты мой! Пойди и поговори с ним, — рявкает подруга. — С тебя что, убудет?

Вытираю руки о полотенце и решительно выхожу из кухни, игнорируя довольную улыбку Холли. Взбегаю по лестнице, стучу в дверь Луиша, надавливаю на нее и открываю, не дав ему даже шанса возразить. Он сидит на стуле, обхватив голову руками, и смотрит на мое шумное вторжение.

— Значит, ты согласился?

— С чем?

— Гонять за другую команду.

— А, да, — мямлит он.

— Слышала, вы с Саймоном крупно повздорили.

Вздернув брови, Луиш отводит глаза.

— Мы поссорились по другому поводу.

Разглядываю его с интересом.

— По какому же?

— Поверить не могу, что он тебя выгнал.

— Ах, это! — бросаю я. — Ничего удивительного. Я же говорила тебе, каков мой отец.

— Саймон поступил по-свински, не отстояв тебя.

— Не бери в голову. С меня все равно хватит всего этого. — Обвожу рукой комнату.

— Да? — хмурится Луиш. — А я думал, ты могла бы перейти вместе со мной в другую команду.

— Нет. Не хочу больше быть плюшкой. — Сажусь на соседний стул.

— Ты на удивление спокойна.

— Так и есть. Жаль только, что сама не собралась с силами и не уволилась до того, как у отца появилась возможность сунуть нос в мою жизнь. В любом случае я не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, чего он, скорее всего, добивается.

— Что же ты собираешься делать?

— Хочу поступить в кулинарный колледж.

Луиш встает и подходит к дорожному кофру. С интересом наблюдаю за тем, как он достает и протягивает мне зеленую папку.

— Что это?

— Я пытался передать тебе эти бумаги еще в штабе, но тебя не было.

Открываю папку и вижу бланки анкет для поступления в лондонские кулинарные школы. Гляжу на них, опешив от изумления. Поверить не могу, что ради меня Луиш так потрудился.

— Спасибо. — Смотрю на него, и в глазах встают слезы.

— Эй, не куксись. — Он садится рядом и кладет руку мне на спину. Возвращаюсь к анкетам, а внутри меня порхают бабочки.

— Какие планы на вечер? — небрежно говорит Луиш.

— Не знаю.

— Не хочешь поужинать у меня дома?

— В доме твоих родителей? — переспрашиваю я.

— Нет, в моем собственном, но туда съедется вся семья. Мама готовит для всех нас ужин, — объясняет Луиш. — Уверен, она будет рада новой встрече с тобой.

— Разве она меня помнит? — Я приятно удивлена.

— О да. Предупредила меня, чтобы я не морочил тебе голову.

— Так и сказала? — усмехаюсь я.

— Да.

— Но как она вообще узнала...

— Что я положил на тебя глаз? Да ладно! По-моему, это было очевидно.

Вряд ли тот, кто считает меня ТП, способен сказать такие слова. Даже я это понимаю.

— Буду рада прийти, — соглашаюсь я.

— Круто, — улыбается Луиш, и мои бабочки порхают с удвоенной силой, однако он ничего не предпринимает. Забавно, но порой второй поцелуй дается намного сложнее, чем первый.

               * * * * *

Луиш заезжает за мной на своей желтой «феррари».

— Шутишь! — восклицаю я. — Ты и впрямь готов подпустить меня к этой тачке?

— Можешь сесть за руль, если хочешь.

— Сесть за руль? — хохочу я. — С ума сошел?

— А что такого? Разве у тебя нет водительских прав?

— Вряд ли. Я разъезжала в лимузине, когда жила в Нью-Йорке.

Луиш закатывает глаза и широко улыбается.

— Тогда запрыгивай.

— Так и знала, что ты передумаешь.

— Нет. Прокатишься на ней позже, если будет желание.

— А вдруг я ее поцарапаю?

— Сядь уже и захлопни дверь, — шутливо рявкает он.

Выезжаем из города, держа путь на север, пока не достигаем небольшого аэродрома.

— Что мы здесь делаем? — озадаченно спрашиваю я.

— Ты ведь не боишься летать?

— К счастью, нет. Иначе мне не очень бы нравилась эта работа.

— Хорошо.

Двадцать минут спустя, надев наушники и пристегнувшись ремнями, сижу в частном вертолете Луиша. Сам Луиш рядом со мной, в кресле пилота.

— Поверить не могу, что позволила тебе заманить меня в эту штуковину, — говорю в микрофон.

— Просто расслабься и наслаждайся полетом.

Луиш запускает винты, и через несколько мгновений мы отрываемся от земли и вскоре парим над городами и зданиями. Сначала я хотела завизжать, но теперь просто любуюсь видами. До сих пор не могу прийти в себя от того, что Луиш так же мастерски умеет летать, как и водить автомобиль. Что я еще о нем не знаю?

Дом Луиша — громадный особняк, окруженный акрами частных угодий. Уже стемнело, но горящие вокруг дома огни радуют глаз. Луиш сажает вертолет, глушит мотор и помогает мне выбраться из кабины.

— Это был безумный поступок! — восклицаю я.

— Безумно хороший или безумно плохой? — уточняет Луиш.

— Безумно удивительный. Какие еще сюрпризы ты приготовил?

— Никаких, кроме своей родни.

— Тогда пошли.

Когда Луиш сказал, что у него большая семья, я и не предполагала насколько. В доме собралось, наверное, больше тридцати человек: братья и сестры, кузены и кузины, тети и дяди, и, конечно, родители Луиша. Выяснилось, что они и его сестра Клара постоянно живут в этом доме, поскольку самому владельцу, бывающему здесь лишь наездами, некогда следить за хозяйством. Остальные братья и сестры обитают поблизости, и не надо быть гением, чтобы понять: Луиш хорошо заботится о семье.

Его мама крепко обнимает меня, как только мы переступаем порог дома.

— А как же я? — ворчит Луиш.

— Сначала Дейзи, — шутливо заявляет она и, повернувшись к сыну, душит его в объятиях.

Клара стоит за спиной отца и застенчиво мне улыбается.

— Привет, — говорю я, побывав в объятиях сеньора Кастро. Клара подходит и целует меня в щеку, но я импульсивно обнимаю и ее за компанию. И дальше все продолжается в том же духе.

Никогда так много не обнималась. Огромная комната согрета таким теплом, что я невольно сравниваю наши с Луишем семьи. Как бы мне хотелось расти в похожей обстановке. Не в особняке, конечно же, а в окружении любящих людей. И все они так гордятся Луишем. Сеньора Кастро увлекает меня за собой, знакомя с остальными родственниками, но я то и дело оглядываюсь и краем глаза слежу за смеющимся и болтающим Луишем.

Интересно, как он справляется в Англии, когда вся его семья здесь? Надо думать, ужасно скучает. Внезапно чувствую угрызения совести. Зря я тогда сказала Луишу, что он живет припеваючи один в своих хэмпстедских хоромах. Должно быть, ему там одиноко.

— А это моя внучка Роза, — сообщает сеньора Кастро, сначала представив мне Фатиму, еще одну сестру Луиша, а затем ее маленькую дочку.

— Какая хорошенькая! — восхищаюсь я, пока малышка гулит на руках у матери.

— Хочешь ее подержать?

— А она не расплачется? — колеблюсь я.

— Нет, нет! Это не ребенок, а золото.

Фатима передает мне Розу, и вскоре я успокаиваюсь, поняв, что девочка не собирается плакать.

— Сколько ей? — спрашиваю у Фатимы.

— Почти шесть месяцев.

— Мне кажется, у нее глаза как у Луиша, — замечаю я, вглядываясь в карие глаза малышки.

— Дейзи считает, что у Розы твои глаза! — кричит Фатима брату, и тот смотрит на меня с удивлением.

— Я знала одну Розу, — говорю я Фатиме, возвращая ей дочку. — Она превосходно готовила.

Думаю о Розе, поваре Джонни Джефферсона, и о том, как она меня вдохновила. Вот бы рассказать ей, что я собираюсь поступать в колледж. Уверена, она бы гордилась.   

— Раз уж речь зашла о еде, пора за стол! — провозглашает сеньора Кастро.

— Могу я вам чем-то помочь? — предлагаю я.

— Разумеется, нет! Ты наша дорогая гостья. Пожалуйста, проходи в столовую.

Она указывает на большие двойные двери в дальнем конце зала, затем поворачивается и кричит что-то по-португальски многочисленным членам семейства. Все начинают потихоньку перемещаться в другую комнату.

— Ты в порядке? — спрашивает подоспевший Луиш.

— В полном, — улыбаюсь я. — У тебя замечательная семья.

— Они тоже высокого мнения о тебе.

Мы идем в столовую, и я чувствую себя как-то странно. Что я здесь делаю? Луиш привез меня сюда, чтобы познакомить со своими чудесными родственниками. Но ведь такое сближение, как бы это сказать... необычно? Почему Луиш открывается мне с такой стороны? Теперь я вижу его в совершенно ином свете и немного страшусь того, насколько меня впечатляет увиденное.

Два часа спустя Луиш говорит всем, что нам пора. Его мама протестует, предлагая остаться на ночь, но Луиш решительно отказывается, вызывая во мне противоречивые чувства. Разве он не хочет провести со мной ночь? С другой стороны, представляю утренний завтрак с его родителями... Нет, это как-то чересчур и слишком быстро.

Так что после множества «пока» и «до свидания» мы спешим к вертолету. Кажется, обратный полет проходит гораздо быстрее. Не успеваю понять, что к чему, а Луиш уже паркует «феррари» в гостиничном гараже.

Меня немного потряхивает. И что теперь? Я почти не пила, а все больше болтала, а Луиш вообще трезв как стеклышко. Поэтому в случае чего списать все на алкоголь не выйдет.

Поднимаемся по лестнице в фойе, и Луиш бросает на меня быстрый взгляд.

— Заглянешь ко мне?

— На кофе? — интересуюсь я, приподняв одну бровь.

— Вообще-то я рассчитывал на секс.

Прыскаю со смеху.

— Но можем начать с кофе, если тебе так хочется, — добавляет Луиш с озорным огоньком в глазах.

Уже в номере он усаживает меня на диван, а сам начинает готовить кофе.

—  Спасибо за прекрасный вечер, — благодарю я, когда он приносит две дымящихся чашки. — Не могу поверить, что ты умеешь управлять вертолетом.

— И самолетом тоже. Полетим на нем в следующий раз, — заявляет Луиш и садится рядом со мной.

— Я очень многого о тебе не знаю.— Удивленно качаю головой. — А сам еще когда-то говорил, что это я загадочная.

— Когда это я такое говорил? — спрашивает Луиш, аккуратно опуская чашки на журнальный столик.

— Ой, прости, — осекаюсь я, восстанавливая в памяти истинную картину. Заливаюсь румянцем.

— Ты ведь имела в виду Уилла? — тихо произносит Луиш, повернувшись ко мне лицом.

— Прости, — извиняюсь повторно, но он отводит глаза.

Меня немного мутит от напряжения.

— У тебя еще остались к нему чувства?

Некоторое время молчу, потом честно отвечаю:

— Не знаю.

— Это плохо, Дейзи.

— Да, я в курсе, что это плохо, Луиш, — огрызаюсь я. — Но что прикажешь делать?

Луиш не смотрит на меня, качает головой и спрашивает настолько тихо, что я едва различаю слова:

— Ты действительно была влюблена в него?

Была ли я влюблена в Уилла? Не хочу бередить рану, но не могу удержаться. Меня захлестывают воспоминания о нем. Вот он сидит почти на таком же диване и говорит, что ему нравится, когда я хожу с распущенными волосами. Вот заявляет, что места себе не находит, а потом признается в своих чувствах ко мне. Вот глаза его наполняются грустью, когда Лора первая подходит к нему на стартовой решетке, а я так и не успеваю пожелать ему удачи.

А потом я вижу аварию, ту ужасную аварию...  Вижу белую простыню, врачей скорой помощи, Лору и родителей Уилла, выбегающих из боксов, себя, собирающую чемодан Уилла в его комнате, а затем потерю его черной футболки, которая еще хранила его запах... В горле встает ком, на глаза наворачиваются слезы, и отчаянно хочется разрыдаться, но я не могу, не здесь, не при Луише.

— Думаю, тебе лучше уйти, — угрюмо бормочет он. — Мне надо немного поспать перед завтрашней квалификацией.

Киваю, встаю и опять извиняюсь:

— Прости.

Луиш не отвечает, так что я шагаю к двери и оставляю его одиноко сидеть на диване.

               * * * * *

На следующий день Луиш квалифицируется третьим, и я невольно чувствую себя виноватой, потому что на вчерашней практике он был быстрее всех. Хочу поделиться с ним переживаниями, но его родители здесь, и мне неловко смотреть им в глаза после всего, что произошло — или не произошло — между мной и Луишем ночью. В общем, прячусь на кухне, поскольку Фредерик все еще разрешает мне помогать поварам.

— Очень хорошо, — говорит он, когда я демонстрирую блюдо свежих морепродуктов, которые только что приготовила. Меня так и распирает от гордости, потому что шеф не очень-то щедр на похвалу. — Надо было почаще привлекать тебя к стряпне.

— Мне было бы очень приятно, — признаюсь я.

— Теперь все равно уже поздно, — заключает он, а потом раздраженно рычит: — Форменное безобразие!

— Не расстраивайтесь, — улыбаюсь я.

Фредерик сердито качает головой, и я тронута такой заботой о своей персоне.

— А ведь я поступаю в кулинарный колледж, — сообщаю я.

— Да? — изумляется шеф, глядя на меня с любопытством. — Дай знать, если понадобится рекомендация.

— А вы правда ее напишете?

— Разумеется. Только не создавай мне конкуренцию в «Формуле-1».

— Ну, это вряд ли, — смеюсь я. — С удовольствием работала бы в лондонском ресторане.

— И, несомненно, с известным шеф-поваром, — усмехается Фредерик.

Улыбаюсь и передаю блюдо Гертруде, чтобы та отнесла его на раздачу.

               * * * * *

Позже Пит, Дэн и остальные ребята затаскивают нас с Холли на прощальную вечеринку.

— Не верится, что вы обе уходите, — печалится Пит.

Мы сидим в баре «Террако Италия», играет пианист, а из окна открывается потрясающий вид на Сан-Паулу. Сколько раз я наблюдала, как светятся огнями разные города, но все равно дух захватывает от подобной картины. Такой опыт дорогого стоит, и мне сказочно повезло. Надеюсь, я не слишком часто принимала поездки по миру как должное.

— Нам тоже, — отвечаю я.

Пить не хочется, но ребята дружно настаивают на кайпиринье. Это популярный и очень крепкий коктейль на основе бразильского рома, так что я ограничиваюсь одной порцией.

— Никогда бы не догадался, что ты богатая фифа, — поворачивается ко мне Пит и тут же добавляет, опасаясь расправы: — Это комплимент, между прочим.

— К сожалению, да, — горько усмехаюсь я. — Но даже если бы отец не вмешался, все равно пришла пора что-то менять в жизни.

— А как насчет тебя, Хол? — обращается Дэн к Холли. — Чем собираешься заниматься?

Мои мысли утекают в другую сторону, поскольку мы уже обсуждали этот вопрос.

Я скучаю по Луишу. Без него вечеринка — не вечеринка. Но он ужинает с родными, которые остались в городе, чтобы посмотреть завтрашнюю гонку. Как бы мне хотелось быть сейчас рядом с ним!

Остались ли у меня чувства к Уиллу? Минуло четыре месяца со дня его гибели, и даже при его жизни я провела с ним совсем мало времени. Поначалу, после аварии, ощущения были иными, но теперь я оглядываюсь назад, и наш с Уиллом роман кажется чем-то иллюзорным.

Ухожу в отель пораньше, тогда как остальные ребята отправляются в бар в районе Итайм. Утром снова прячусь на кухне, откуда время от времени выглядываю, чтобы не прозевать Луиша. Не знаю, что скажу ему, но надеюсь на озарение. Когда же он наконец появляется, мое сердце делает сальто, а настроение улучшается. Быстро мою руки и выхожу из укрытия, но затем понимаю, что Луиша сопровождают десять членов клана Кастро, и мои ноги прирастают к полу. Разворачиваюсь, спешу обратно на кухню и вновь берусь за работу. Надеюсь, что позже удастся застать его одного.

Но ничего не выходит. Минуты плавно перетекают в часы, близится гонка, и я боюсь, что так и не сумею пожелать ему удачи. Каждый раз, когда я вижу Луиша, рядом с ним кто-то да околачивается. Холли заглядывает на кухню, чтобы спросить, пойду ли я смотреть гонку.

— Шутишь? Ни за что не пропущу такое событие.

— В последний раз, девушки, — говорит Фредерик с оттенком печали в голосе. — Захватите с собой в боксы чай, кофе и печенье.

— Да, шеф! — хором отвечаем мы, и он улыбается.

— Ох, а мне немного грустно, вообще-то, — признается Холли, когда мы переходим дорогу, направляясь в гаражи.

— И мне.

— Это конец целой эпохи. Я буду скучать по тебе и нашей общей работе. — Холли глядит на меня со слезами на глазах.

— Ой, прекрати, иначе я тоже сейчас разревусь, — предупреждаю я.

— Ладно, ладно, долой эмоции, — шутит подруга. — По крайней мере ты все еще живешь у меня.

— Это ненадолго, обещаю.

— Живи, сколько хочешь. Хотя мне, наверное, придется переехать в город, если я буду работать на Фредерика и Ингрид. Не очень-то хочется ездить за тридевять земель.

— Да, давай! Это будет здорово! — поддерживаю начинание подруги.

— Посмотрим.

Луиш глядит в мою сторону, когда мы заходим в боксы, но тут же отводит глаза, и у меня сжимается сердце.

— Дейзи!

Оглядываюсь и вижу, что мне машет сеньора Кастро. Ставлю блюдо на сервировочный стол и направляюсь к ней, чувствуя себя ужасно неловко и зажато. Я не общалась с ее сыном с самой пятницы, но вряд ли он сообщил об этом матери.

— Здравствуй! — Она крепко обнимает меня, и я остро ощущаю близкое присутствие Луиша, который о чем-то болтает с Дэном.

Луиш даже не пытается заговорить со мной, и я, обменявшись любезностями с остальными его родственниками, говорю, что мне надо вернуться к работе. Вновь иду за сервировочный стол и помогаю Холли разливать кофе.

— Осторожно! — восклицает она, когда я едва не роняю чашку.

— Прости, — бормочу я и смотрю, не заметил ли Луиш моей оплошности. Он стоит ко мне спиной. Cazzo. Сейчас взорвусь. Неужели все? Вдруг я упустила свой шанс? Вдруг так и не сумею сказать Луишу, что он мне небезразличен? Вдруг все закончится вместе с этой гонкой?  Нет, я должна поговорить с ним с глазу на глаз. Если потребуется, припру его к стенке на стартовой решетке.

Ох! Господи! Луиш высказал все Уиллу именно на решетке, а тот потом разбился и погиб.

Упираюсь руками в стол и делаю несколько глубоких вдохов.

— Ты в порядке? — спрашивает Холли, вдруг понимая, что я веду себя подозрительно.

Киваю с вымученной улыбкой. Наверное, все же не стоит лезть к Луишу с разговорами перед стартом.

Чувствую руку на спине, оборачиваюсь и вижу Луиша собственной персоной. Холли быстро испаряется.

— Привет! — улыбаюсь я, чувствуя невероятное облегчение.

Он наклоняется и тычет в блюдо с пирожными.

— А с кремом опять нет?

— Ох, черт! Прости! — Закрываю рот ладонями. — Я хотела их приготовить для тебя да вот забыла.

Луиш качает головой и с невозмутимым видом заявляет:

— Как можно забыть самое важное?

— Угощу тебя такими, когда вернемся в Великобританию, обещаю.

Он складывает руки на груди и напряженно глядит на меня.

— То есть - мы с тобой будем видеться, когда вернемся в Великобританию?

— Я приду и расположусь с палаткой у тебя на крыльце, если не выйдешь на связь, — поддразниваю его я.

— Луиш! — Оборачиваемся и видим, что его зовет Дэн.

— Мне пора, — говорит Луиш.

— Эй, удачной тебе гонки!

— Увидимся, — улыбается он и отворачивается.

— Пока, — прощаюсь я, обуреваемая дежавю.

Именно этими словами мы обменялись с Уиллом в то последнее утро перед его гибелью. Меня бьет дрожь и как будто знобит, несмотря на влажность.

Вновь появляется Холли.

— Что он сказал? — встревоженно спрашивает она, взглянув на меня.

— Ничего.

— У тебя такое лицо, словно ты увидела привидение.

— Да просто сказал кое-что, напомнившее мне об Уилле.

— А, понятно, — кивает подруга и сочувственно хлопает меня по руке. — Хочешь, пойдем на стартовое поле? Вдруг ты немного развеешься.

— Нет, я лучше останусь здесь.

Все повторяется. Все то же самое происходило в тот день, когда я смотрела гонку Уилла. Гаснут красные огни, Луиш срывается со стартовой решетки, и у меня почти сразу начинает кружиться голова. Я боюсь потерять его так же, как потеряла Уилла.

Холли быстро все просекает и отводит меня в дальнюю часть гаражей, пока никто ничего не заметил. Семья Луиша увлеченно следит за гонкой. Он обставил Бенни Фишера в первом же круге и сейчас идет вторым. Первый — Кит Брайсон, но если Луиш его обгонит, то завоюет чемпионский титул, так что напряжение нарастает.

— Может, тебе лучше вернуться в гостевую зону? — предлагает Холли.

— Нет. Я должна досмотреть эту гонку.

— Ты уверена? — уточняет она с обеспокоенным видом.

— Да, уверена. Я просто побуду здесь еще немного.

— Ладно. — Холли пододвигает стул, садится рядом со мной, и мы с ней глядим на телеэкраны.

Все внутри сводит от страха, когда Луиш пытается обойти Кита на повороте. Камера показывает размахивающих бразильскими флагами болельщиков на трибунах, расположенных на всем протяжении трассы. Здесь активно поддерживают Луиша. А вдруг с ним что-нибудь случится на домашнем треке? Снова начинает темнеть в глазах.

Так вот что чувствовала Лора? Вот почему она так редко бывала на гонках? Она знала, что Уилл — почти вся ее жизнь, и теперь он ушел навсегда. Кто-нибудь, помогите! Мне как будто нечем дышать.

Ох, Уилл, нет, нет, нет. На меня обрушивается вся прежняя боль, испытанная в момент его гибели. Я любила его и потеряла. Мне не под силу вновь пройти через этот ад. Я должна убраться как можно дальше отсюда.

К изумлению Холли, пулей вылетаю из боксов. Замечаю стоящий возле одного из наших грузовиков скутер, сажусь на него, завожу и несусь прочь из питов и паддока, стараясь прогнать назойливые воспоминания.

На глаза наворачиваются слезы и текут по щекам. А потом небеса наконец-то разверзаются, и начинает идти ожидавшийся все выходные дождь. Стараюсь вытереть слезы, потому что почти ничего не вижу, но тут колесо скутера попадает в выбоину, и вот я уже лечу и приземляюсь на дорогу. Кричу от боли, сильно ударившись ногой об асфальт. И вдруг появляются огни. На меня надвигается огромный грузовик, я пытаюсь подняться, а в голове проносится мысль: «Так вот что чувствуешь перед смертью».

Резко отклоняюсь назад, и грузовик проезжает всего в нескольких дюймах от меня. Никогда не забуду, что ощутила, когда меня окатило волной горячего воздуха и грязной водой, летящей в лицо из-под колес. Встаю, спотыкаясь, ухожу с дороги и валюсь на растущую неподалеку траву. А потом реву в три ручья, и никого нет рядом, чтобы утешить меня, поднять скутер, проверить мои порезы и царапины. Я совершенно одна.

Вспоминаю Луиша, его семью и его согретый теплом дом. Я больше не хочу быть одна. Я хочу быть вместе с ним.

Большой экран, транслирующий гонку, виден издалека. Камера ведет Луиша. Он преследует Кита Брайсона, и они вместе обходят отстающих на круг гонщиков.

Встаю и смотрю на экран. Давай же, Луиш. Ты можешь. Выиграй чемпионат. Сделай это ради Уилла.

Луиш прорывается из-за Кита и обгоняет его на повороте. Кричу от радости, а потом уже от ужаса, когда отстающий гонщик теряет управление на влажном покрытии и врезается в ограждение, а затем снова вылетает на трассу, где сталкивается с Луишем, и тот разбивает болид, впечатавшись в противоположное ограждение. Кит проскакивает через обломки без повреждений.

В отчаянии пытаюсь рассмотреть сквозь туман и пелену дождя, что происходит на экране, но не вижу, подает ли Луиш признаки жизни в кокпите. О Господи, прошу, нет, прошу, нет.  А затем я бегу, бегу со всех ног, считываю пропуск и, проскочив через рамку, несусь обратно к питам, вся мокрая, грязная и перепачканная кровью. Но мне все равно. Прошу, не забирай его у меня. Умоляю. Прошу, нет. Он мой. Он мой. Мне нельзя его потерять.

Я бегу всю дорогу до паддока и врываюсь в гаражи.

— Где он? — кричу я, и все разом оборачиваются, а потом слышу голос Холли, она говорит, что с ним все хорошо. В панике поднимаю взгляд на экраны, которые показывают, как Луиш идет к пит-лейн, и тогда я проталкиваюсь сквозь толпу в боксах и устремляюсь к нему.

Его окружают съемочные бригады и журналисты, пытающиеся взять интервью у парня, чуть не ставшего чемпионом в свой дебютный сезон. Впереди у него еще много гонок, в которых предстоит победить, много чемпионских титулов, которые предстоит завоевать, и я хочу находиться здесь ради Луиша, рядом с ним, хочу поддерживать его, чтобы ему никогда не было одиноко. Можно в одночасье уйти из жизни, но если ты не позволяешь себе любить, пусть даже рискуя все потерять, то и жить не стоит. 

Я неуклюже протискиваюсь сквозь телевизионщиков, не обращая внимания на протесты. Мне просто необходимо снова обнять Луиша, проверить, не пострадал ли он, убедиться, что он действительно существует.

Наконец добравшись до Луиша, бросаюсь ему на шею. Он крепко прижимает меня к себе, и я утыкаюсь лицом в его гоночный комбинезон, а по моим мокрым грязным щекам текут слезы.

— Эй! — громко возмущается кто-то. — Мы тут пытаемся взять интервью!

— Все в порядке, — говорит Луиш репортерам. — Это моя девушка. Моя девушка.

 

Эпилог

Я сижу в белом дизайнерском кресле Луиша у панорамного окна его хэмпстедского дома. Или правильнее будет — нашего хэмпстедского дома? Потягиваю эспрессо и читаю воскресные газеты, которые больше меня не пугают, хотя я порой и попадаю на их страницы за компанию с Луишем.

Сейчас март, и новый гоночный сезон пока не стартовал, но совсем скоро мы летим в Мельбурн. Надеюсь, недавние сеансы терапии помогут мне преодолеть свои страхи, хотя поживем — увидим. Само собой, я больше и близко не подойду к скутеру. Во всяком случае, я дала такое обещание Луишу. К счастью, Саймон не стал требовать с меня деньги за тот, что я разбила. Видимо, все еще испытывал угрызения совести.

В колледже учли мои «исключительные обстоятельства» и согласились отпускать на гонки в этом году. Будет нелегко совмещать учебу и поездки по миру вслед за любимым, но трудности меня не пугают. Луиш как-то сказал, что мы откроем свой ресторан, но всему свое время.  Сначала мне надо набраться опыта, а уж потом делать следующий шаг.

Холли продала свой лофт в Беркшире и поселилась в Чизвике на западе Лондона. Мы достаточно часто видимся после ухода из «Формулы-1», хотя мне хотелось бы встречаться чаще, но все дело в том, что Холли теперь пропадает в постели с новым возлюбленным, и это не кто иной, как младший брат Пита. Вообще-то, я надеялась, что подруга приберет к рукам самого Пита, но этого не случилось, а Адам, безусловно, милашка.

Каталина ждет тройню, так что у них с Саймоном впереди трудные времена. Надеюсь, они справятся. Возможно, дети сплотят их семью, хотя, хм, не знаю...

Мы с Луишем провели Рождество в горах у моей бабушки и собственными силами подлатали стены. Луиш оказался мастером на все руки, и хотя ему ничего не стоило нанять кого-нибудь для этой работы, мы знали, что бабуля никогда не одобрит такую затею.

Она отошла в мир иной сразу после Нового года, и мы вдвоем с мамой ездили на ее похороны. Мама пообещала, что вернется вместе со мной в Италию и поможет разобрать вещи. Бабуля завещала мне свой дом. До сих пор я не могу вспоминать о ней без слез, так что не буду развивать эту тему.

Вчера я случайно встретила Лору. Я собралась было опустить голову и прошмыгнуть мимо, но все же решила остановиться и завязать разговор. Лора сказала, что поживает неплохо, только вот все еще тоскует по Уиллу. Мне невольно захотелось поведать ей о том, что она не единственная, кого он оставил, но я никогда бы так не поступила. Еще Лора сообщила, что с согласия родителей Уилла организовала благотворительный фонд его имени, помогающий обездоленным детям по всему миру. В тот же день я анонимно перевела на счет фонда десять миллионов долларов, а также проценты, набежавшие за несколько лет. Думаю, Уилл гордился бы мной.

Сейчас я вижу его очень отчетливо и знаю, что это хорошо. Значит, он остался в прошлом. Любовь к нему всегда будет занимать уголок моей души, но теперь мое сердце принадлежит Луишу.

Кое-кто может сказать, что мы с Луишем чересчур быстро съехались, но, на мой взгляд, жизнь слишком коротка, чтобы долго примеряться и раздумывать. Луиш признался, что запал на меня в тот самый момент, когда я наорала на него посреди улицы, едва не угодив на своем скутере под колеса его «феррари».  Я же призналась, что оценила его далеко не сразу. Луиш не обижается. Теперь я люблю его, и это все, что имеет значение.

__________________________________________________

Перевод осуществлен на сайте

Куратор перевода LuSt

Переводчики: LuSt, ЛаЛуна, Immigrantka, Annett, Annabelle, Linara, Мел Эванс

Редакторы: LuSt, Reine deNeige

Консультант Arven

Принять участие в работе Лиги переводчиков:

Внимание!

Электронная версия книги не предназначена для коммерческого использования. Скачивая книгу, Вы соглашаетесь использовать ее исключительно в целях ознакомления и никоим образом не нарушать прав автора и издателя. Электронный текст представлен без целей коммерческого использования. Права в отношении книги принадлежат их законным правообладателям. Любое распространение и/или коммерческое использование без разрешения законных правообладателей запрещено.