— Ну что тебе, лишнего маффина жалко? Я тут с голоду помираю! — Толстый американец передо мной разражается смехом, пока я, подавив зевок, пополняю коллекцию кондитерских изделий на его тарелке шоколадным кексом. Позади него в гостевую зону входят родители Уилла, и я непроизвольно деревенею, вручая гостю блюдо.
— Спасибо, плюшка! — И, прежде чем уйти, толстяк снова заходится в хохоте. Рассеянно наблюдаю, как Трасты останавливаются поговорить с Лорой.
Утром Уилл и Лора прибыли на трассу вместе, и он не встречался со мной глазами. Лора выглядела безупречно в синем сарафане с белой каймой и белых туфлях на каблуках, и я уверена, что все здесь сочли их с Уиллом идеальной парой. При виде нее на меня накатывает волна ревности, за которой тут же следуют угрызения совести при мысли о том, что произошло накануне ночью.
Но вскоре ревность одерживает верх. Лора не похожа на женщину, переживающую, что вот-вот утратит любовь всей своей жизни, и ее уверенность меня беспокоит. Если она не волнуется, должна ли волноваться я?
Обдумываю, смогу ли выдержать просмотр гонки из гаражей в присутствии Лоры и родителей Уилла, когда Фредерик принимает решение за меня:
— Девочки, вы нужны в боксах. Соберите все необходимое на кухне, хорошо?
К тому времени, как мы добираемся до гаражей, Лора и Трасты уже расположились на половине Уилла. Раздражение и ревность переполняют меня, пока я разворачиваю мобильную кухню, они же втроем увлеченно болтают, не обращая на меня никакого внимания.
— Пойдем, посмотрим, нет ли в толпе знаменитостей, — предлагает Холли, зная о моих страданиях. Я с радостью следую за ней.
Когда мы перелезаем через стену, отделяющую боксы от стартовой решетки, меня вдруг посещает мысль о том, что где-то на трассе может быть Джонни Джефферсон, ведь это его домашний Гран-при, но, к счастью, бывшего нигде не видно. «Это было бы последней соломинкой», — размышляю я, хотя имей я выбор между присутствием здесь Джонни или Лоры, без колебаний предпочла бы Джонни. Считаю это доказательством того, что окончательно им переболела.
Мы с Холли бредем к началу стартовой прямой, где находим Уилла, дающего интервью телевизионщикам. Он бросает взгляд в мою сторону, но, ничуть не дрогнув, продолжает беседу. С минуту соображаю, прежде чем решить, что да, я хочу дождаться, пока он закончит, и пожелать ему удачи в гонке. Холли подчиняется, и мы прислоняемся к ближайшей стене. Луиша развлекают беседой несколько девиц с зонтиками. Сногсшибательные красотки в коротких облегающих шортах и обтягивающих футболках с эмблемами спонсоров… Луиш в своей стихии.
— А где сегодня красавица Лора? — слышу я вопрос журналиста, адресованный Уиллу, и немедленно переключаю внимание на него.
— Думаю, в гаражах. — Кажется, Уиллу неловко, но я не уверена, что журналист это уловит.
— Мы скоро услышим звон свадебных колоколов?
Что?
— М-м-м, думаю, пока мне лучше сосредоточиться на гонке. — Уилл ослепительно улыбается журналисту.
Мы с Холли ждем, когда телевизионщик закончит свою речь на камеру. Уилл смотрит на нас и вопросительно приподнимает брови. Наконец журналисты убираются восвояси, и мы начинаем двигаться по направлению к Уиллу. Но вдруг я краем глаза замечаю ее – блондинку в синем платье. Придерживаю Холли, пока улыбающаяся Лора подходит к Уиллу и нежно гладит его по предплечью. Подруга дергает меня за руку.
— Ты пялишься, — тихо предупреждает она.
Быстро отвожу взгляд, который останавливается на Луише. Он встречается со мной глазами, не обращая внимания на хорошенькую королеву автогонок, которая изо всех сил пытается привлечь его внимание.
— Идем, — сквозь зубы говорю я Холли и, в последний раз бросив взгляд на Уилла, преодолеваю стену. Оказавшись на другой стороне, оборачиваюсь и вижу, как уходит Лора, а Уилл с сожалением смотрит мне вслед. Внезапно к нему приближается Луиш с перекошенным от злости лицом. Успеваю рассмотреть лишь удивленное выражение лица Уилла, прежде чем сосредоточиться на том, чтобы пересечь пит-лейн, не столкнувшись с толпой, покидающей стартовую решетку. Что такое говорит ему Луиш?
Родители Уилла стоят в белом прямоугольнике, нарисованном на полу в его гараже. Спустя несколько минут к ним присоединяется Лора. Внезапно меня обуревает злость. Это неправильно. Совершенно неправильно.
— Давай пройдем здесь, — призывает Холли, но меня словно пригвоздили к месту. — Дейзи!
Неохотно следую за ней. К тому времени, как мы доходим до половины Луиша, машины уже ушли на прогревочный круг. Камеры показывают трибуны: сотни болельщиков пронзительно свистят, размахивая флагами в поддержку Уилла. Мой пульс учащается, когда камера захватывает его машину.
Мне не хочется здесь находиться.
Но я не уйду, если она не уйдет.
Болиды проходят последний поворот и занимают места на стартовой решетке. Огни светофора гаснут, и пилоты дают по газам.
Меня тошнит. Кружится голова. После первого поворота Уилл удерживает свою позицию, однако Луиш плотно висит у него на хвосте.
Сосредоточься, Дейзи! Если ты уйдешь, они победят! Все они победят! Его родители презирают тебя, Лора едва помнит о твоем существовании, но у тебя есть право быть здесь. Это ты должна сейчас стоять в этом прямоугольнике, а не они!
Отворачиваюсь от машин на экране и смотрю в затылок одетой в шлем головы Пита, пытаясь отвлечься от накатившей тошноты.
Всеобщий вздох приводит меня в чувство. Вновь поднимаю глаза на экран и вижу одну из машин, волчком переворачивающуюся в воздухе. Запчасти и обломки кузова разлетаются по трассе, когда болид врезается в стену из покрышек и приземляется на гравийную полосу безопасности вверх колесами. Кровь отливает от моего лица, когда я понимаю, что это Уилл. Из-под машины вырываются языки пламени, и маршалы гонки спешно перелезают через ограждение трассы, чтобы добраться до пилота.
Смутно чувствую ладонь Холли на своей руке и слышу крик матери Уилла в соседнем гараже.
Все остальные хранят странное молчание, продолжая смотреть на картинку на экранах. Маршалы гонки затушили пожар, подъехала машина «скорой». Спустя несколько минут врачи растягивают белую простыню, чтобы скрыть Уилла от глаз зрителей.
— Что происходит? Почему они его накрыли? — В голосе Лоры звучат истеричные нотки.
В то время как я пугающе спокойна.
— С ним все будет в порядке, — произносит Холли. — Не волнуйся.
Мне кажется, что она очень-очень маленькая и говорит тоненьким голоском. Я едва осознаю ее слова. Дрожь пронизывает меня, когда я вспоминаю про Уилла и самоубийство, если он когда-нибудь окажется парализованным.
Внезапно родителей Уилла и Лору быстро выводят из гаражей, и я в панике смотрю им вслед.
— Куда их ведут? — слышу я собственный голос, задающий вопрос Холли.
— К «скорой».
— Я тоже должна пойти. — Начинаю движение, но она кладет ладонь мне на руку и удерживает меня на месте.
— Дейзи, тебя не пустят, — твердо заявляет она. — Только семья.
Мое сердце бешено колотится. Дадут ли мне навестить его в больнице?
— Вернемся назад на кухню, — предлагает Холли. Я мешкаю, на глаза внезапно наворачиваются слезы. — Идем. Нельзя, чтобы тебя видели в таком состоянии. — Она помогает мне встать и ведет через площадку за гаражами в гостевую зону.
— Я хочу пойти в комнату Уилла, — негромко произношу я, когда мы заходим через двери в гостевой комплекс. — Скажи Фредерику, что мне нехорошо.
Она кивает и отпускает мою руку, а я устремляюсь к лестнице. Оказавшись в комнате Уилла, захлопываю дверь, прислоняюсь к ней спиной и глубоко дышу, закрыв глаза. Открыв их, замечаю, что содержимое его чемодана рассыпано по полу. Мне нужно чем-то себя занять, так что опускаюсь на колени и начинаю складывать одежду в стопку на кофейном столике. Нахожу черную футболку, которая была на нем вечером четверга, и, уткнувшись в нее носом, делаю вдох. Она до сих пор хранит его запах.
В оцепенении сворачиваю футболку, убираю ее вместе с остальной одеждой в чемодан, застегиваю его и сажусь на диван. Не знаю, сколько проходит времени, но в конце концов приходит Холли. Смотрю на нее полными надежды глазами, но она отводит взгляд. Почему она не смотрит мне в глаза?
— Есть новости? — оживаю я и повторяю этот вопрос, когда она встает на колени перед диваном и кладет руки мне на колени. — Холли? — Мой голос чужой, пронзительный.
Она наконец встречается со мной взглядом. Ее собственные глаза полны слез.
— Нет… — начинаю я. Она пытается меня обнять, но я ее отталкиваю. — Нет, нет, нет…
— Дейзи, мне так жаль.
— Нет, нет, нет…
— Дейзи, пожалуйста…
— Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, Нет! Нет!! Нет!!! — Я кричу в голос.
— Дейзи! Дейзи! — Она лихорадочно тянет меня к себе, когда я встаю.
— Нет! Нет! — Царапаю лицо руками, не чувствуя боли. Вся моя боль внутри меня. Она в моем сердце. Оно умирает. — Нет!
Он не мог… Не мог…
— Мне очень жаль! — плачет Холли, вновь пробуя меня утешить. Хватает меня за руки и отводит их от расцарапанного лица, но я сопротивляюсь, не в состоянии успокоиться, не в состоянии принять то, что она пытается мне сказать.
Он не… Он не… Он не…
Весь мой мир рушится на глазах, но я не могу думать ни о чем другом, кроме его лица в темноте сегодня утром. Его тела, тесно прижатого к моему. Я хочу его вернуть. Я не верю!
Поворачиваюсь к Холли:
— Это ведь неправда, да? Скажи, что с ним все будет в порядке.
Она качает головой.
— Скажи, что с ним все будет в порядке! — кричу я.
— Дейзи! Тебя услышат!
Слова Холли звучат словно пощечина. Я потрясенно взираю на подругу. Она подходит и берет меня за руки. Позволяю ей усадить меня на диван. Мы обе молчим, пока я смотрю в пустоту.
Наконец нарушаю молчание.
— Где он сейчас?
— Тело в больнице.
— Тело? О господи, о господи, о господи…
Она успокаивающе кладет ладонь мне на руку.
— А где Луиш?
Холли, кажется, удивлена вопросом.
— Думаю, с Саймоном. Он выиграл гонку, — добавляет она и немедленно меняется в лице, когда я непонимающе на нее смотрю. И вот тогда я начинаю плакать. Сворачиваюсь калачиком на диване и прижимаюсь лицом к подушке, чтобы заглушить рыдания. Мысли и воспоминания таким стремительным калейдоскопом проносятся в голове, что меня подташнивает. Уилл в Мельбурне помогает мне поднять скутер, с которого я упала... Уилл в Бахрейне на площадке лифта, когда я отдаю ему бейсболку... Уилл в Барселоне смотрит на меня через стол, пока мы ждем Холли... Уилл на каменной террасе с видом на горы в доме моей бабушки... Уилл прошлой ночью... Уилл прошлой ночью... Уилл прошлой ночью...
Краем сознания отмечаю, что в дверь стучат, но я слишком поглощена мыслями, чтобы волноваться о том, кто там. Остаюсь на диване и слышу, как Холли говорит с мужчиной – судя по голосу, одним из механиков, – потом раздается какой-то шорох. Мужчина уходит, а Холли спустя какое-то время кладет ладонь мне на руку.
— Может, пойдем вниз, на кухню?
— Нет. — Качаю головой и смотрю на нее. — Где его чемодан? — Паника охватывает меня, когда я вижу пустую комнату. — Где его чемодан? — снова спрашиваю я, когда Холли медлит с ответом.
— Карл забрал его, чтобы отдать родным.
— Но его футболка! Я хочу его футболку! — Мне нужна его футболка. Она должна быть у меня. Это моя футболка! Это все, что у меня от него осталось!
— Мне очень жаль! — всхлипывает Холли.
— Хватит повторять, что тебе жаль! — ору я на нее так, что она отстраняется. — Мне нужна его гребаная футболка!
— Дейзи, прошу тебя! Ее нет! Его чемодан унесли!
— Она мне очень нужна!
— Что здесь происходит? — внезапно врывается Фредерик. — Прекратите! Мы все расстроены! Иди домой, Дейзи. — Он поворачивается к Холли. — Отвези ее домой.
— Но...
— Убери ее отсюда! — кричит он.
Не помню, что происходит потом. В голове полная каша. Смутно помню, как Холли разговаривает с врачом. Смутно помню, что пью таблетки, которые она велит мне выпить. Как сижу в машине, пока мы бампер в бампер выползаем со стоянки, а потом смотрю на проносящуюся за окном зелень. Как лежу в собственной кровати в своей квартире на Кэмден-роуд в окружении чемоданов, готовых к предстоящему переезду. Как Холли приходит проведать меня среди ночи и дает выпить еще одну таблетку с утра.
Когда я наконец выхожу из вызванного лекарствами забытья, уже вторник, и Холли спит на моем диване.
В квартире тепло, и яркий солнечный свет струится из выходящих на юг окон. Холли вчера не закрыла шторы, и с минуту я нежусь на солнышке, совершенно забыв о том, что случилось всего два дня назад. Однако затем на меня наваливается реальность, и я чувствую, как горло сжимается от боли.
— Холли! — сквозь слезы пытаюсь разбудить ее я. — Холли!
— Чего? — бормочет она, пока и сама не включается, после чего резко садится на своем ложе.
— Когда похороны? — требую ответа я. — Когда его хоронят?
— Сегодня после обеда, — отвечает она, протирая глаза.
— Где? В Кембридже? — Это его родной город.
Холли спросонья кивает. Выбираюсь из кровати.
— Что ты делаешь? — встревоженно спрашивает она.
— Собираюсь к нему на похороны! Блин, как, черт возьми, нам туда добраться? Можешь позвонить на вокзал и узнать насчет билетов? Или лучше на автобусе?
— Нет, Дейзи, подожди.
— Ну же! — кричу я. — Нам надо спешить!
— Дейзи, подожди! — Она слезает с дивана.
— Ну что? — Теперь я раздражена.
На лице у нее написано огорчение.
— Ты не можешь пойти на похороны.
Я оторопело смотрю на нее.
— Они только для родственников и близких друзей.
— Что ты такое говоришь? — плачу я. — Я – его близкий друг! Я почти что его девушка!
— Я знаю, но... — Она кладет ладони мне на руки. — О тебе никто не в курсе. Для всех его девушкой осталась Лора.
Его девушкой осталась Лора…
Слишком потрясенная, чтобы заплакать, падаю на диван. Я не могу пойти на похороны Уилла? Не могу с ним попрощаться?
— Кто еще идет? — спрашиваю я. — Саймон идет?
Холли выглядит подозрительно.
— Да, думаю, что да.
Перевожу: она точно это знает.
— А Луиш? — Мой тон резок.
— По-моему, он идет вместе с Саймоном.
Я сердито смотрю на нее. Не знаю почему. Она не виновата. Но сейчас мне ужасно хочется убить гонца, принесшего плохую весть. Холли не встречается со мной глазами, с грустью глядя на чемоданы на полу.
О господи! Я собиралась переехать поближе к Уиллу.
Падаю с дивана на колени, чтобы разреветься. Рыдания сотрясают мое тело, когда я кладу ладони на одну из сумок.
— Дейзи, ничего страшного, — говорит Холли. — Ты можешь перебраться ко мне.
А потом мое затуманенное слезами зрение различает торчащий из сумки подруги уголок газеты.
Спешу вытащить ее, несмотря на протесты Холли.
«УТРАЧЕННАЯ ЛЮБОВЬ», — кричит заголовок на первой странице, а под ним фотография исполненной страдания Лоры в слезах.
Пробегаю глазами статью. Она целиком посвящена Уиллу с Лорой, тому, как они вместе росли, как полюбили друг друга, как самой судьбой им было уготовано пожениться. Журналист вспоминает реакцию Уилла на вопрос о свадьбе перед стартом и то, как Уилл озорно улыбнулся, намекая, что церемония не заставит себя долго ждать. Только я знала, что он пытался увильнуть от ответа из-за меня.
Вдруг довольно отчетливо вижу, как он с сожалением смотрел на меня, когда я перебиралась через ограждение перед гонкой. Я даже не пожелала ему удачи! А затем его лицо расплывается.
Нет! Только не это! Только не сейчас! Где он? Торопливо перелистываю газетные страницы, пока не дохожу до продолжения истории. Там фотографии аварии – останки разбитой машины Уилла – и вот! На снимке они с Лорой, разодетые в пух и прах, по дороге на очередной прием. Подношу разворот ближе к глазам и изучаю его, изо всех сил стараясь не обращать внимание на Лору рядом с Уиллом. Он как будто выглядит знакомым, но нет! Фотография не передает, какой он на самом деле.
— Дейзи? — прерывает поток моих мыслей Холли. Поднимаю на нее глаза. По моему лицу текут слезы. А потом вспоминаю еще кое-что. Луиш. Луиш, сердито подходящий к Уиллу перед началом гонки.
Что он ему сказал? Мне нужно это знать. А затем в голову приходит другая мысль.
— Луиш меня отвезет. — Вскакиваю и вытаскиваю из сумки мобильный.
— Дейзи, что значит — Луиш тебя отвезет?
— Луиш меня отвезет. Может притвориться, что я его подружка, мне плевать! Но я поеду на эти похороны!
Телефон звонит и звонит, пока Луиш наконец не отвечает.
— Луиш, это Дейзи.
— Привет! — Судя по голосу, он не ожидал меня услышать.
— Когда ты выезжаешь на похороны Уилла?
— Э-э-э… Начало в два, так что, думаю, мы выедем через час. А что?
— Мне нужно, чтобы ты взял меня с собой.
— Но я… Мы… В машине Саймона не хватит места.
— У тебя же есть машина, так?
— Да…
— Так поезжай на ней.
— Дейзи, — рассудительно начинает он, — ты хорошо подумала? — Холли рядом со мной предельно напряжена. — Лора… Родители Уилла… По-твоему, это уместно?..
— Луиш, — перебиваю я его с металлом в голосе, — если ты не отвезешь меня к нему на похороны, я больше никогда в жизни не захочу тебя видеть.
С минуту помолчав, он просит:
— Диктуй адрес.
Холли пытается отговорить меня до самого звонка Луиша в дверь. Не обращая на нее внимания, надеваю черное платье и расчесываю волосы, оставляя их распущенными – так, как любил Уилл. Косметикой не утруждаюсь.
Выдавливаю из себя короткое «спасибо», когда открываю Луишу дверь, но не могу заставить себя встретиться с ним глазами, надеясь, что такого проявления благодарности пока будет достаточно. Мы едва разговариваем в машине по пути в Кембридж. Знаю, нам многое нужно обсудить – у меня есть незаданные вопросы – но это может подождать. Сейчас мне просто нужно сосредоточиться на похоронах.
Они проходят в одной из больших университетских церквей, и судя то тому, что я вижу, у Уилла было множество так называемых близких друзей и родственников.
Замечаю Саймона, Каталину, технического и финансового директоров команды вместе с женами, а также пару крупных спонсоров. Они стоят все вместе на дорожке рядом со входом, но Луиш держится на расстоянии и ждет, пока церковь не заполнится, прежде чем провести меня к скамье на задних рядах. Я не возражаю. Не собираюсь устраивать сцен.
Ощущения совершенно нереальные. Я словно нахожусь в теле другого человека, испытываю чужие эмоции. Совершенно не обращаю внимания не происходящее вокруг. Возле алтаря стоит гроб, усыпанный белыми цветами. Там внутри тело Уилла.
Там внутри тело Уилла! О господи, Уилл мертв! Горло сжимается, и я кладу руку на грудь, чтобы успокоиться. Луиш встревоженно смотрит на меня, а священник начинает службу. Я пытаюсь слушать, что он говорит, но слышу только то, что в церкви раздаются сдавленные всхлипы. Странно, но от звуков чужого горя я успокаиваюсь и, пожалуй, если не задумываться о том, почему все вокруг плачут, сумею все это выдержать.
Блондин слегка за тридцать встает, чтобы сказать последние слова. Он выглядит смутно знакомым.
— Это брат Уилла? — спрашиваю я Луиша. Он кивает. Понимаю, что священник, должно быть, представил его, но не могу сосредоточиться. Слова брата Уилла до меня не доходят. Вместо этого, вытянув шею, я изучаю первые ряды. Во втором ряду сидит девочка. Это и есть племянница Уилла? Ты самая, что любит смотреть «Волшебный сад»?
— Почему брат и сестра Уилла не приезжали ни на одну гонку? — снова обращаюсь я к Луишу.
Он пожимает плечами.
— Ведь твоя семья приезжала. А Уилла нет, почему? — Мне плевать на взгляды, которые бросают на меня другие скорбящие, внимательно слушающие брата Уилла. — Я не понимаю.
— Может, из-за работы? — шепчет Луиш. — Разве его брат не крупный банкир или кто-то вроде того? — Женщина перед нами ерзает на скамье и цокает языком.
— А сестра?
— Успешный адвокат?
— Не могли бы вы помолчать? — обернувшись, шипит женщина перед нами и снова отворачивается. В недоумении смотрю ей в затылок. Я снова в чьем-то чужом теле. Она не в силах меня обидеть. Никто не в силах.
Снова молитвы, очередная надгробная речь... Чем мне сегодня поужинать? Такое чувство, что я не ела несколько дней. Да ведь я действительно уже несколько дней не ела! Женщина занимает кафедру у алтаря. «А это кто?» — с безразличием спрашиваю себя я. Но она поворачивается, и, несмотря на то, что ее лицо полузакрыто черной вуалью, я сразу же понимаю, что это Лора.
— Я знаю… простите, знала Уильяма почти всю его жизнь…
Она звала его Уильямом?
— …и он был самым добрым, нежным и преданным мужчиной на свете…
Впиваюсь ногтями в ладони. Интересно, смогу ли я расцарапать их до крови?
— Я ненавидела гонки. Всегда ненавидела. И Уильям это знал. Вот почему он прощал мне отсутствие на большинстве Гран-при. Но сам он их любил. Он любил гонки всем сердцем и душой, а я любила его. И все еще люблю. И всегда буду любить. — Ее голос дрожит, и Лора опускает голову, вся сотрясаясь от безмолвных рыданий. — Простите, — нетвердым голосом извиняется она. — Он погиб, занимаясь любимым делом… — Лора не может закончить предложение. Она вновь заходится в рыданиях, и брат Уилла подходит к алтарю, чтобы ее увести. В церкви эхом раздаются многочисленные всхлипывания.
Что я здесь делаю? Мне здесь не место. Я не могу здесь находиться. Внезапно вскакиваю на ноги и выбегаю на улицу, не заботясь о том, что за мной громко захлопнутся двери. Я бегу, бегу, бегу по засыпанной гравием дорожке к воротам.
— Дейзи!
Луиш хватает меня за руку, чтобы остановить, и разворачивает лицом к себе.
— Нет, нет, нет! — кричу я. — Нет! — Колени подгибаются, и я оседаю вниз, а Луиш пытается меня удержать. — Что ты ему сказал? — ору я. — Что ты ему сказал перед гонкой?
— Дейзи, сейчас не…
— Скажи мне! — Вцепляюсь в его руки, пытаясь оторвать Луиша от себя. — Скажи немедленно!
Он заметно нервничает.
— Я не виноват! Я не хотел его расстраивать!
Смотрю на Луиша и делаю один глубокий вдох за другим. Когда наконец заговариваю, мой голос убийственно спокоен:
— Что. Ты. Ему. Сказал.
— Я злился на него. Из-за того, как он с тобой обращался.
— Продолжай.
— Злился, потому что он не рассказал о тебе Лоре.
— Почему? — перебиваю его я. — Я была не против!
— Правда? — пристально смотрит на меня Луиш.
— Что еще ты сказал? Что именно ты сказал?
— Я сказал ему… что считаю его… козлом.
— Как ты мог? — У меня как будто что-то проносится в голове. Каждая клеточка тела внезапно наполняется слепой яростью. — Ты убил его! — вырывается у меня вопль. — Ты! Это ты виноват! — Мне кажется, что я наблюдаю за собой со стороны, когда принимаюсь изо всех сил лупить его по груди и рукам.
— Прекрати! — кричит Луиш, пытаясь меня успокоить.
— Отстань от меня! — Я отскакиваю назад. — Я больше никогда не хочу тебя видеть!
Поворачиваюсь и бегу. Не знаю, куда бежать, но не могу остановиться. Витрины магазинчиков проносятся мимо, когда я несусь по узким улочкам, застроенным домами из бежевого камня. Пересекаю мост, краем глаза замечая лодочников на реке внизу, и покидаю центр города, оказавшись на зеленом лугу напротив живописного здания одного из колледжей. Выбившись из сил, останавливаюсь перед огромным дубом и опускаюсь на землю между его корнями. А потом плачу. Плачу, пока слез во мне больше не остается.
— С вами все в порядке, мисс?
Поднимаю голову и вижу проходящего мимо мужчину за сорок с коричнево-белым спрингер-спаниелем.
— Я потеряла своего парня, — нахожу в себе силы сказать ему я.
— Не волнуйтесь, — отвечает он. — Он непременно найдется.
Киваю и улыбаюсь, мужчина продолжает свой путь, а я оцепенело смотрю перед собой.
Я не знаю, который час. Похороны уже должны были закончиться. Наверное, стоит поискать автобусную остановку. Но я не хочу возвращаться в свою квартиру. И не хочу ехать к Холли. Я не хочу быть здесь. Вообще нигде не хочу быть.
У меня никого нет. Никого. Никого.
Звонит мой телефон. Мелодия кажется бесконечно далекой. В трансе достаю мобильный из сумки и нажимаю зеленую кнопку. Ничего не говорю, просто подношу телефон к уху и слушаю, тяжело дыша.
— La mia stellina!
«Моя звездочка». Бабушка.
И слезы вдруг возвращаются.
— Моя дорогая девочка, я знаю, знаю… Я ждала, что ты позвонишь. — Пока бабушка ласково утешает меня, продолжаю рыдать в трубку, не в силах перевести дыхание.
— Откуда у тебя мой номер? — в конце концов спрашиваю я. Я не давала его никому, кроме коллег.
— Узнала у твоего шефа в штаб-квартире команды, — объясняет она. — Ты еще в Англии?
— Да, — отвечаю я, пытаясь перевести дыхание.
— Ты говорила с родителями?
— Нет. — В отчаянии подпираю голову одной рукой и прижимаю телефон к уху плечом; корни у основания дерева впиваются мне в спину.
— Мне звонила твоя мать, — говорит бабушка.
— Правда?
— Она никак не могла с тобой связаться.
Именно этого я и добивалась, когда никому не дала свой номер.
— Ты ей давно звонила? — выпытывает бабушка.
Не отвечаю.
— Думаю, тебе следует ее набрать, — продолжает она. — Она хочет с тобой поговорить.
Постепенно слезы высыхают.
— Что теперь будешь делать?
Смотрю на зеленый луг и речку, и внезапно все становится предельно ясно.
— Думаю, пора возвращаться домой.