Трасса в Монце расположена на северо-восточной окраине города, но мне нужно забрать сумку из гостиницы и договориться о машине, прежде чем отправиться в путь. Бабушка живет почти в трех часах езды на юго-запад от Милана, так что у меня много времени для размышлений, и я смотрю в окно. Справа изредка вижу море, а слева мелькают холмы и леса, но дорога в основном скучная — длинные участки автострады, пока мы наконец не добираемся до горного серпантина на севере от Лукки.

Вспоминаю, как Уилл привозил меня сюда на «астон-мартине», который собирался купить. Уилл так много всего хотел сделать. Иногда я осознаю, как внезапно оборвалась его жизнь, и приходится делать судорожный вдох, прежде чем выкинуть эту мысль из головы.

Бабушка появляется на пороге, когда такси останавливается на подъездной дорожке у дома. Я позвонила ей из гостиницы, и она меня ждала.

Как только она меня обнимает, становится намного лучше.

— La mia stellina… — шепчет мне в волосы бабушка, потом отстраняется и изучает мое лицо. — Ты еще больше похудела. — Она с тревогой качает головой.

Я осматриваю горы, укутавшиеся в темные облака. Надвигается гроза.

Бабушка заводит меня в теплую кухню и сразу подает тосканский овощной суп ribollita, приготовленный из остатков минестроне. Он восхитителен, но я не голодна, поэтому вожу ложкой по кругу и время от времени подношу ее ко рту, а бабушка смотрит на меня с сочувствием.

— У тебя все в порядке, милая? — наконец спрашивает она.

Качаю головой.

— Не совсем, нет.

— Хочешь поговорить?

— Может, завтра… Я очень устала.

Молния озаряет небо за окном. Бабушка поднимается, достает из буфета тазики и кастрюли и выходит из кухни.

Со вздохом встаю, убираю тарелку в раковину и иду за бабушкой в гостиную. Старые тряпки все еще забиты в щели в стенах, как и в прошлый мой визит. Я вздыхаю, слишком напряженная, чтобы что-то сказать.

— Присядь, — говорит бабушка, показывая на диван. Колеблюсь, вспоминая, как Уилл заснул на нем, но бабушка берет меня за руку и заставляет сесть рядом с ней. Сворачиваюсь калачиком и кладу голову ей на колени, а она ласково гладит меня по голове.

Просыпаюсь от визга тормозов автомобиля рядом с домом и сонными глазами смотрю на бабушку.

Мы одновременно вскакиваем на ноги и испуганно выглядываем из окна. Из машины, держа куртку над головой, чтобы защититься от ливня, выходит мужчина и бежит к двери.

— Кто это? — размышляю я.

— Не знаю, — отвечает бабушка.

Мы быстро идем на кухню, когда неизвестный начинает стучать в дверь.

— Открыть? — уточняет у меня бабушка, явно не привыкшая ждать гостей, особенно так поздно воскресным вечером.

— Я открою, — настаиваю я, подходя к двери.

— Дейзи, это я! — слышу я голос.

«Луиш?»

С удивлением открываю дверь, а Луиш пристально смотрит на меня из-под промокшей насквозь куртки.

— Можно войти? — быстро говорит он.

Я потрясенно отступаю.

— Что ты здесь делаешь?

— Добрый вечер.

Луиш кивает бабушке, которая с некоторым интересом наблюдает за нашим общением. Она берет его куртку и развешивает ее для просушки над старой плитой.

— Спасибо, — странно зажатым тоном произносит Луиш.

— Кто это? — спрашивает меня бабушка на итальянском.

— Луиш Кастро. Второй пилот команды.

— Не очень-то похож на гонщика, — бормочет бабушка.

— Он обычно не носит бороду. Он просто, знаешь, сам не свой после… аварии.

Луиш, не понимая ни слова, смотрит на нас в замешательстве, но лицо бабушки смягчается после моего последнего замечания.

— Проходите, проходите, — просит его бабушка на английском. — Присаживайтесь.

— Э-э, спасибо, — несмело благодарит Луиш, отодвигает стул и садится за кухонный стол.

— Вы ужинали? — продолжает бабушка на итальянском. Я перевожу.

— Нет, но я не голоден, спасибо, — отвечает Луиш.

— Нельзя отказываться от стряпни моей бабушки, — возражаю я.

Луиш бросает на меня взгляд, словно проверяя, добиваюсь ли я обманом, чтобы он поел.

— В таком случае да, пожалуйста. — Он на удивление вежлив. Я бы хихикнула, если бы не была так сбита с толку.

— Как ты меня нашел? — интересуюсь я, пока бабушка поварешкой наливает в тарелку суп из кастрюли, все еще стоящей на плите.

— Я спросил Холли, куда ты поехала, потом попросил Элли узнать адрес.

— Но я не понимаю… Зачем ты вообще приехал?

Бабушка ставит перед ним тарелку. Луиш благодарит и берет ложку.

— Не волнуйся, — говорю я, взглянув на бабушку. — Можешь рассказать мне позже.

Луиш приступает к еде, пока мы с бабушкой сидим и наблюдаем за ним. Внезапно понимаю, что мы пялимся.

— Как прошла гонка? — спрашиваю я, опомнившись.

— Я финишировал третьим, — сообщает Луиш, съев очередную ложку супа.

— Луиш, это великолепно!

— Что? — вмешивается бабушка. Я вкратце рассказываю ей о том, что по результатам квалификации ее гость был двенадцатым, а на гонке занял призовое место. Поворачиваюсь к Луишу, чувствуя себя совершенно счастливой.

— Должно быть, Саймон в восторге!

Луиш пожимает плечами.

— Понятия не имею.

— В смысле?

— Я поехал сразу сюда.

— Как? После пресс-конференции?

— Не-а. Я в ней не участвовал.

— Но она же сразу после церемонии вручения наград. Как ты вообще узнал, что я уехала?

— Тебя не было в толпе. Я крикнул Холли, и она сказала, что ты поехала к бабушке.

Я слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать.

Луиш откладывает ложку.

— Простите, аппетит у меня не тот, что прежде.

Бабушка машет рукой, выливает остатки супа в раковину и предлагает:

— Почему бы вам не пойти в гостиную? А я принесу кофе.

Я показываю дорогу.

— Наверное, я не совсем соображал, явившись вот так. — Луиш оглядывает комнату. — Не очень хороший тон предстать на чьем-то пороге без приглашения. Надеюсь, твоя бабушка не сердится.

— Не переживай, не сердится. — Мы сидим рядом на диване. — Ты все еще не сказал мне, почему ты здесь, — напоминаю я.

Кажется, ему неловко.

— Просто сорвался. Не хотел, чтобы ты снова исчезла.

— Я просто взяла отпуск на несколько дней.

— Уверенности в этом не было. Я не мог так рисковать.

— Приятно удивлена, что ты так сильно беспокоишься.

Луиш вдруг поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— Ты нужна мне больше, чем ты думаешь.

Сердце на миг замирает, и в это мгновение меня озаряет, что, может быть, и он мне нужен. Знаю, мне необходимо, чтобы Луиш пришел в себя, и если он считает, что я в силах помочь, то на какое-то время буду считать помощь ему служебной необходимостью.

Бабушка входит в комнату.

— А вот и кофе. — Она вручает нам по чашке.

— Ну так что, когда ты побреешься? — поддеваю Луиша я.

Он пожимает плечами.

— Когда-нибудь перед следующей гонкой. Мне вполне нравится, как я выгляжу с бородой.

— Сдается мне, Саймон ее ненавидит.

— Сейчас Саймон все равно не самый преданный мой фанат.

— Слышала.

Луиш отпивает кофе.

— О чем вы? — спрашивает бабушка. Я рассказываю ей об обещании Луиша сбрить бороду. Она поднимается и решительно выходит из комнаты.

Мы с Луишем с любопытством провожаем ее глазами. Спустя минуту бабушка возвращается с небольшой сумкой и вручает ее Луишу. Он открывает ее и вынимает опасную бритву и помазок.

— Принадлежали Карло, — сообщает мне бабушка и добавляет для Луиша: — Принадлежали мужу.

— Ну, спасибо, — отвечает Луиш, рассматривая лезвие. — Не уверен, что знаю, как этим пользоваться. Обычно я бреюсь электрической бритвой, — объясняет он бабушке. Я перевожу.

— Дай мне, — настаивает она, и Луиш подчиняется. — Я тебя побрею.

— Как? Сейчас? — растерянно уточняет Луиш.

— Да, сейчас, — кивает бабушка, поднимаясь и показывая на ванную. — Самое время, чтобы начать новую жизнь. Ты жди здесь. — Это она мне. — Там тесно. Идемте. — Она протягивает руку Луишу, который неохотно берет ее и идет за бабушкой, бросив на меня через плечо обеспокоенный взгляд. Я сдерживаю смех. Десять минут спустя бабушка выводит из ванной гладко выбритого Луиша.

— Ух ты! — восклицаю я, а он в шутку трет лицо. — Нет порезов?

— Ни одного. — Луиш ухмыляется и садится обратно на диван. — Спасибо, — говорит он бабушке.

— Пожалуйста, — отвечает она на английском с насмешливой улыбкой.

Луиш вздыхает.

— Думаю, мне пора.

— Пора? Куда он собирается? — спрашивает меня бабушка на итальянском.

— Я должен вернуться в Милан, — объясняет Луиш, а я перевожу.

— Нельзя ехать за рулем в такую погоду. Нет. Вы переночуете на диване, — заявляет бабушка, а у меня возникает ощущение дежавю.

— Нет, честно, со мной все будет хорошо, — заверяет ее Луиш, сделав попытку встать.

— Ни в коем случае! — настаивает бабушка. — Гроза слишком сильная! — Гулкий раскат грома услужливо подтверждает ее слова.

— Я гонщик, — усмехается Луиш. — Я привык водить автомобиль в тяжелых дорожных условиях.

— Скажи ему, чтобы стер эту ухмылку с лица. — В голосе бабушки появляются стальные нотки. Она не сводит глаз с Луиша. — Мой муж погиб на этих дорогах!

Я смотрю на бабушку, прищурившись, а Луиш выглядит пристыженным.

— Извините.

— Принесу постельное. — Она поспешно уходит.

— Прости, — говорю я Луишу. — Но ты можешь переночевать здесь и выехать утром.

— Вернешься в Милан со мной? — с надеждой спрашивает Луиш.

— Нет, — качаю головой я. — Я бы хотела провести пару дней с бабушкой. Но я обязательно вернусь. Обещаю.

Луиш с облегчением откидывается на спинку дивана, когда бабушка снова входит в комнату с постельным бельем и одеялом.

— Просто оставь их здесь, бабуля, я постелю, — предлагаю я.

— Отлично. Пойду послушаю передачу по радио, — отвечает она. — Спокойной ночи!

— Я тоже пойду спать, — сообщаю я, с грустью вспоминая проведенный здесь вечер с Уиллом.

— Ладно, — откликается Луиш. Он помогает мне расстелить белье на диване и забирается под одеяло.

— Поздравляю с призовым местом, — спохватываюсь я уже на пороге.

— Спасибо, плюшка.

               * * * * *

Луиш уезжает рано утром, но не раньше, чем бабушка убеждает его позавтракать. Гроза закончилась, хотя все еще пасмурно. Мы машем, стоя у двери, пока Луиш на взятом напрокат автомобиле выезжает из переулка на основную горную дорогу, подав сигнал на прощание.

Иду в дом за бабушкой, все еще ошеломленная тем, что Луиш проделал весь этот путь ради меня. Мы сидим за столом на кухне, и я пью кофе маленькими глотками.

— Мне нравится этот, — немного погодя говорит бабушка.

— Луиш?

— Да.

— Больше, чем Уилл? — не могу не спросить я.

— Не больше. Они очень разные. Ты ему нравишься.

— Я нравилась Уиллу?

— Нет, этому. Луишу. Ты ему нравишься.

Я усмехаюсь.

— Нет, не нравлюсь.

Бабушка проницательно смотрит на меня над ободком кофейной чашки.

— Да, нравишься.

Я молчу, а потом меня посещает мысль.

— Бабушка…

— Да?

— Я думала, дедушка умер от сердечного приступа?

Она пожимает плечами.

— Так и было.

— Но ты сказала и Уиллу, и Луишу, что он погиб на горной дороге.

— Иначе они не остались бы ночевать.

— Но, бабушка, это же низко! — восклицаю я.

— Девушка делает то, что должна, — небрежно отвечает она.

Не могу поверить, что бабушка может так говорить. В ее-то возрасте! Ей восемьдесят два года!

— Зачем ты вообще хотела, чтобы они остались? — недоумеваю я.

— Чтобы дать им провести больше времени с тобой, разумеется.

— Но почему?

— Тебе нужен мужчина! — взрывается бабушка.

— Что? Бабушка, о чем ты? Мы живем не в Средневековье!

— Не стоит меня поучать, юная леди. Я знаю, что для тебя хорошо.

— Ведь у Уилла была девушка, — педантично напоминаю я.

— О! Я знаю, — отмахивается бабушка.

— Откуда? — в замешательстве спрашиваю я. Я никогда ей не говорила.

— Это было очевидно. Но нельзя позволять кому бы то ни было стоять у тебя на пути.

— Бабушка! — Я возмущена. — Я бы никогда не позволила себе быть другой женщиной. — Но когда я произношу эти слова, в душе шевелится червячок сомнения. Смотрю на свои ногти.

— Ты знала, что, когда мы познакомились, твой дедушка намеревался обручиться с другой?

— Да ладно? — Выпрямляюсь на своем месте.

— Правда-правда. Но они не любили друг друга. Я чуяла. Они собирались пожениться по расчету. Чтобы угодить родителям. Когда мы с Карло увидели друг друга… — Она погружается в воспоминания и умолкает. Потом поворачивается ко мне. — Так было предопределено, чтобы я и твой дедушка были вместе. Но нельзя во всем полагаться на судьбу, нужно самому быть кузнецом своего счастья.

— И ты им стала? — интересуюсь я.

— Да, — твердо отвечает бабушка.

Мне не очень по душе мысль, что моя бабушка увела мужчину у другой женщины, но, кажется, она совсем не раскаивается. И, думаю, если бы она так не поступила, меня бы здесь не было.

— Ну, это все теперь в прошлом, — грустно говорю я, с мыслями об Уилле.

— Нет, — резко произносит бабушка.— Есть еще Луиш.

— Бабушка, Луиш явно не герой моего романа!

— Почему нет? Он больше подходит тебе, чем тот, другой.

— Нет! И я все равно еще люблю Уилла, поэтому не могу ни о ком думать.

— Время лечит, — мудро изрекает бабушка.

Закатываю глаза, но не спорю.

Бабушка поднимается, выходит из кухни и приносит из гостиной полную воды кастрюлю. Выливает воду в раковину.

— Почему бы тебе не позволить маме помочь тебе сделать ремонт? — Иду за ней в гостиную и помогаю принести оставшиеся кастрюли и тазы.

— Нет, — говорит она резко, возвращаясь к кухонной раковине и выливая в нее воду из очередного тазика.

— Ну почему ты такая упрямая? — вздыхаю я, а бабушка бросает на меня свирепый взгляд через плечо и снова садится.

Я тоже сажусь за стол.

— В Нью-Йорке мама кое-что мне рассказала, — начинаю я. — О моем отце. — Пока оставлю в покое тему о ремонте дома.

— Да?

— Насчет Андреа…

— Андреа? — рявкает бабушка.

— Ну, я не знаю, он мой настоящий отец или нет… — Бабушкины глаза округляются. — И мама тоже не знает. — В ее взгляде мелькает понимание. — Она тебе не говорила? Ты никогда ничего не подозревала?

Бабушка медлит, прежде чем ответить.

— Она не говорила мне, но я действительно подозревала это, да. Она проводила много времени с Андреа, когда ушла от твоего отца и вернулась домой. И довольно быстро забеременела после возвращения к твоему отцу. Мне показалось, слишком быстро.

— Ты когда-нибудь о чем-либо спрашивала?

— Что я могла сказать? Я предлагала ей не возвращаться к твоему отцу, остаться со мной и твоим дедушкой, но она отказалась.

— А как насчет Андреа? Он знал, что мама была беременна?

Бабушка опускает взгляд на стол.

— Да.

— И он не хотел поехать за ней? Выяснить, от него ли этот ребенок, я?

— Думаю, нет.

Я разочарована в своем отце, кем бы он ни был.

— Он был слишком горд, чтобы за ней бегать, — наконец продолжает бабушка. — И Стеллан выглядел очень устрашающим.

— Что случилось с Андреа?

— Он женился на местной девушке и жил простой жизнью здесь в горах.

— Как он умер?

— От рака. Долго болел, прежде чем ушел в мир иной.

— И у них не было детей? — Да-да, мама сказала, что не было, но я хочу удостовериться.

— Нет. Детей не было. — Пауза. — Знаешь, твоя мама не смогла бы с этим справиться.

— С чем?

— С уходом за ним. Она не из таких. Всегда искала чего-то лучшего, лучшей жизни для себя. Ее сводило с ума то, что все эти годы я и твой дедушка жили здесь. Когда Карло умер, она хотела, чтобы я переехала в Нью-Йорк.

— Неужели? — Не могу представить бабушку в Нью-Йорке.

— Да. Конечно, я отказалась. Хотя меня подмывало согласиться, просто чтобы позлить твоего отца.

Я отвожу взгляд.

— Прости, — извиняется бабушка. — Я не должна плохо о нем говорить. Он ведь твой отец.

— А так ли это?

Бабушка внимательно меня разглядывает.

— Мне кажется, да. Ты совсем не похожа на Андреа. Думаю, у тебя нос как у Стеллана.

Не могу не фыркнуть от такого банального сходства.

               * * * * *

Возвращаюсь в Англию четыре дня спустя.

— Ты читала газеты? — спрашивает Холли, как только мы усаживаемся на диване, наполнив бокалы хорошим вином.

— Нет? А что?

— Боже, они все о Луише, Луише, Луише.

Я с досадой вздыхаю.

— Почему бы им просто не оставить его в покое?

— Нет-нет, — взволнованно говорит Холли. — Они все теперь им интересуются. После того результата на последней гонке, когда он сбежал после церемонии вручения наград и на следующий день появился в аэропорту с гладко выбритым лицом. Такое ощущение, что он заново родился. Журналисты только о нем и пишут!

— Серьезно?

— Ага. Ух, все остальные гонщики опять будут завидовать.

— Завидовать? Почему?

— Дейзи, ты совсем оторвана от реальной жизни! Он был таким популярным, когда только начал участвовать в «Формуле-1». Все остальные пилоты ощущали серьезную угрозу!

— Ах да! Э-э… Кто-нибудь знает, куда он сбежал после гонки? — нерешительно спрашиваю я.

Холли ухмыляется.

— Он поехал навестить тебя, да?

Я смущенно киваю.

— Элли рассказала Саймону о том, что Луиш просил узнать твой адрес, поэтому он не волновался.

— Кто-нибудь еще в курсе?

— Нет. Только я, Саймон и Элли. И все же, черт возьми, Дейзи. Что ты ему сказала, что он так ожил? Саймон вне себя от счастья! Он уже думал, что Монца — последний шанс Луиша!

— Серьезно?

— Да! И как бы там ни было, ты спасла ему задницу. Надеюсь, он понимает.

— Думаю, да, — тихо отвечаю я. — Давай, рассказывай, какие еще новости? — Я действительно не желаю больше обсуждать Луиша.

               * * * * *

На следующей неделе одна из коллег Холли в столовой звонит и сообщает, что заболела и не выйдет на работу. Холли спрашивает, не могу ли я ее подменить. Я никогда раньше не бывала в штаб-квартире команды и очень хочу ее увидеть, так что сразу соглашаюсь.

Такое ощущение, словно я в фильме о Джеймсе Бонде: все такое черное, белое, золотое и блестящее. Приходится миновать несколько пропускных пунктов, прежде чем наконец я добираюсь до священной двери. Штаб-квартира команды огромная, и гоночные автомобили прошлых сезонов стоят в ряд на блестящем бетонном полу. Быстро прохожу мимо, не желая знать, есть ли здесь одна из старых машин Уилла.

Так называемая столовая похожа на мишленовский ресторан, поэтому здесь нет завернутых в бумагу бутербродов с сыром и маринованными огурцами. К счастью, в фирме Фредерика и Ингрид я прошла обучение по английскому методу обслуживания (это когда официант раскладывает еду на блюда прямо у столика клиента), ведь сегодня на встречу за обедом придут несколько самых важных спонсоров, а Холли попросила, чтобы я подавала еду вместе с ней. Мы выкладываем свежевыпеченные булочки в зале заседаний, где они обедают, когда дверь открывается настежь и входит Луиш.

С удивлением поднимаю глаза. За столом есть свободное место, но я и не подозревала, что оно для него.

— Простите за опоздание, — извиняется Луиш перед спонсорами. — Ужасные пробки.

— Ничего страшного, — заверяет Саймон, показывая на стул Луиша. Тот садится, потом видит меня и вздрагивает.

— О, привет! Не знал, что ты здесь работаешь.

— Просто помогаю, — смущенно отвечаю я, потому что теперь все смотрят на меня, а до этого я была лишь безликой официанткой. — Черный, белый или с отрубями? — предлагаю я, поднимая корзинку с хлебом.

— Нет, спасибо.

Одаряю его строгим взглядом.

— А, тогда ладно. Вон тот, там. — Луиш показывает на хлеб с отрубями. Краем глаза вижу, что Саймон усмехается.

— Как Италия? — спрашивает меня Луиш. Все слушают.

— Отлично, отлично, — быстро заверяю я и вслед за Холли выхожу из зала. Мы возвращаемся через несколько минут с закусками из копченого лосося.

— Спасибо. — Луиш глядит на меня и ухмыляется. В его темно-карих глазах снова появились знакомые огоньки. Стараюсь сохранять невозмутимый вид, пока подаю закуску соседу Луиша. Норм Геллтрон — управляющий директор и человек, вкладывающий в нашу команду основную часть денег.

— Луиш, мне нравится твой новый помолодевший вид, — говорит Норм с сильным американским акцентом.

— Это все она. — Луиш показывает на меня пальцем.

— Правда? — с интересом уточняет Норм.

— Ага. Ну, на самом деле, это ее бабушка сбрила мне бороду.

Все дружно ахают.

— Твоя бабушка, да? Тогда вы двое хорошо знаете друг друга? – подмигивает мне Норм.

Двенадцать пар глаз теперь направлены на меня. Прежде я была невидимкой, теперь оказалась в центре внимания.

— Гм… — начинаю я.

— Мы друзья, — перебивает Луиш. — Да, Дейзи? — Он поднимает одну бровь и кладет в рот кусочек лосося.

— М-м-м, да, — бормочу я, покраснев от смущения, но втайне польщенная.

Холли улыбается, когда я спешу выйти из комнаты.

— Друзья? — повторяет она, как только мы оказываемся за дверью. — Подумать только, было время, когда ты его ненавидела.

— Ничего подобного, — отрицаю я.

— Ну конечно, — язвит Холли.

Десять минут спустя мы возвращаемся, чтобы забрать тарелки. Луиш отдает пустую.

— Смотри! — Луиш доволен собой, как восьмилетний ребенок.

— Молодец, — улыбаясь, бормочу я.

— Дейзи старается заставить меня нормально питаться, — говорит Луиш всем.

— В самом деле? — рокочет Норм. — Черт возьми, Дейзи, кажется, ты замечательная женщина.

Я тут же краснею.

— Ты замечательная женщина, да, плюшка? — Луиш хлопает меня по пятой точке.

— Ой! — Я бью его по руке.

— Еще и темпераментная, — смеется Луиш.

К тому времени, как появляется десерт, я краснела столько раз, что удивительно, как лицо не осталось румяным насовсем. Холли считает все это весьма забавным.

— Это унизительно! — восклицаю я.

— Нет, — усмехается она. — Саймону это понравится.

— Правда? — с надеждой спрашиваю я.

— Безусловно. Он терпеть не может, когда спонсоры ведут себя так, словно нас не существует.

— Да? Не думала, что его это волнует.

— Ну, ты много чего не знаешь о Саймоне. Вот если бы ты увидела его так, как вижу я…

— Фу! — Ой! Я не хотела произносить это вслух. — Прости, я просто представила его без штанов! — Я хихикаю, и после первоначального возмущения Холли вскоре присоединяется ко мне.

— Почему ты все время спешишь уйти? — жалуется Луиш, когда я убираю его десертную тарелку.

— Я работаю! — тихо указываю я. И снова все за столом к нам прислушиваются.

— Побудь тут и поговори со мной, — просит Луиш, когда я иду дальше и забираю следующую тарелку.

— Не могу. — Я бросаю на него предостерегающий взгляд.

— Что делаешь после обеда? — спрашивает Луиш. К этому времени я обошла полстола.

— Все еще работаю.

— Хочешь отпроситься на вечер и прокатиться со мной?

— Не могу. — Так неловко!

— Да ладно! Нельзя отказываться от такого предложения, — рокочет Норм. — Один из самых талантливых гонщиков в мире предлагает тебе прокатиться! Ты же отпустишь ее с работы? — Норм поворачивается к Саймону.

— Конечно, — небрежно отвечает босс.

— Ну вот! — Луиш причмокивает. Я со стопкой тарелок в руках стою в конце стола и смотрю на него, поджав губы. — Будешь готова в пять?

— Сперва мне нужно подать кофе.

— Мне не очень хочется кофе. Не возражаете, если я пойду? — спрашивает Луиш у людей за столом.

Я хмурю брови.

— Сейчас у меня уйти не получится.

Холли улыбается мне.

— Я справлюсь с кофе.

— Тогда марш отсюда! — гулко произносит Норм.

Я бросаю взгляд на Луиша, а он мне подмигивает. Потом выхожу из комнаты, а Луиш кричит, что будет ждать меня на этаже. Холли взрывается от смеха в ту же секунду, когда дверь за нами закрывается.

— Было так уморительно! — визжит она между приступами хохота.

— Не могу поверить, что он только что вот так со мной поступил, — отвечаю я, быстро проходя по коридору по направлению к кухне.

— Так смешно…

Решаю помочь Холли подать кофе, но, когда мы возвращаемся, Луиш стоит, прислонившись к стене у двери.

— Идем же, — говорит он, шутливо глядя на часы. — У меня не весь день свободен.

— Дай мне его поставить, — киваю на кофейник у себя в руках.

— Я сделаю. — Луиш забирает его у меня и идет за Холли в комнату. Спустя пару секунд дверь снова открывается, и раздаются одобрительные аплодисменты. — Если с гонками не получится, я всегда смогу устроиться на работу плюшкой, — заявляет Луиш.

Я закатываю глаза.

— Никаких шансов.

На стоянке Луиш направляет ключ на серо-белый «бугатти вейрон». Я знаю, что это за автомобиль, потому что у Джонни был такой, а еще мне известно, что это один из самых быстрых и самых дорогих автомобилей в мире. Стараюсь не выглядеть слишком впечатленной, но получается плохо.

— Он не мой, — признается Луиш, видя мое лицо. — Его мне одолжил директор одной фирмы. Пытается убедить меня принять участие в рекламной кампании.

— И что предлагают рекламировать?

— Часы. Элитные, — добавляет Луиш, забираясь в автомобиль.

— Часто поступают такие предложения? — спрашиваю я, пристегнувшись.

— Достаточно. И в следующем году, если я выиграю чемпионат, их будет еще больше.

— Думаешь, у тебя все еще есть шанс?

Луиш награждает меня шаловливой улыбкой.

— Милая, у меня всегда есть шанс.

— Ты дурачок. — Качаю головой и про себя хихикаю, когда он медленно едет задним ходом к первым воротам. — Куда поедем?

— Просто прокатимся, — отвечает Луиш. — А потом, может быть, доедем до Марлоу и покормим лебедей.

Я прыскаю от смеха.

— Что такое?

— Не думала, что ты из тех, кто кормит лебедей.

Луиш косится на меня и игриво тянет:

— Ты много чего обо мне не знаешь, Дейзи Роджерс.

— Правда, Луиш Кастро?

Мы выезжаем из последних ворот, и Луиш ускоряется.

Мне в голову приходит мысль, и я ее озвучиваю:

— Тебя раздражает, когда твое имя произносят не «Луиш», а «Льюис»?

— Есть немного, — кивает он. — Но главное, что обо мне вообще говорят.

— Даже когда говорят плохое?

Луиш строит гримасу.

— Мм. Наверное, нет.

— Холли сказала, что статьи в газетах теперь намного лучше.

— Посмотрим, как долго это продлится. Я думал, что мне придется вернуться в Бразилию, если так будет продолжаться.

— Где ты живешь? — вдруг спрашиваю я. Даже не знаю, есть ли у него дом в Великобритании.

— В Хэмпстеде, — отвечает Луиш. — В северной части Лондона.

— Я знаю, где Хэмпстед. — Теперь я нахожусь под сильным впечатлением. — Там красиво. Как выглядит твой дом?

— Приезжай как-нибудь и сама посмотришь.

— Ну, не знаю…

— Почему нет? Мы же друзья.

— Да?

— Конечно. Ты кое-что знаешь обо мне, и я знаю кое-что о тебе, чего больше никто не знает. И я тебе доверяю. Надеюсь, ты мне тоже.

Некоторое время раздумываю и наконец отвечаю:

— Да. Доверяю с давних пор.

Неужели бабушка права? У Луиша есть ко мне какие-то чувства? Или я просто тот человек, с кем он может поговорить? Если не забывать всех ТП, с которыми он тусуется, то как поверить, что он хотел бы от меня чего-то большего, чем просто дружба? И это хорошо, потому что я к нему ни за какие коврижки не притронусь.

Неожиданно возвращаюсь в ночь в Монако, когда при взгляде на него в животе порхали бабочки. От этого мне неловко. А потом приходят мысли об Уилле. Вижу его довольно четко, голубые глаза смотрят на меня, а потом его лицо снова расплывается.

— О чем думаешь? — спрашивает Луиш.

— М-м-м?

— Я спросил, о чем ты думаешь?

— Честно говоря, я думала об Уилле.

Луиш умолкает, выезжая с кольцевой развязки. Дорога идет в гору. Мы ехали по магистралям, а теперь свернули на проселок, и Луиш набирает скорость. Вцепляюсь в подлокотник, и у меня внутри все сжимается.

— Ты была у Уилла дома? — вдруг говорит Луиш.

Я колеблюсь, прежде чем честно ответить.

— Да. За день до… Сильверстоуна. — Я хотела сказать «за день до его смерти», но эти слова все еще даются мне с трудом.

— Правда? — Луиш косится на меня.

Я не отвечаю, и, клянусь, он давит на газ.

— Луиш! Помедленнее!

— Зачем?

— Потому что ты едешь слишком быстро!

— Тебе со мной страшно? — сухо спрашивает Луиш.

— Вообще-то, да.

Странно, но это срабатывает. Луиш сразу сбавляет скорость. И даже едет так медленно, что, кажется, хочет остановиться. О! Он тормозит.

— Что, ты думала, случилось бы? — Луиш сердито смотрит на меня.

Я бросаю на него подозрительный взгляд.

— Не знаю, о чем ты.

— Об Уилле. Ты правда веришь, что он собирался порвать с Лорой?

— Луиш, серьезно, закрой рот. — Внутри меня закипает гнев. — Какая разница? Почему это все еще имеет значение?

— Это на самом деле важно!

— Почему?

— Просто важно!

Мы злобно смотрим друг на друга, потом я все-таки успокаиваюсь и могу говорить.

— Мы поедем куда-то или мне выйти и пойти пешком?

— Мы поедем кормить долбаных лебедей! — рявкает Луиш.

— Ну, тогда давай поедем кормить долбаных лебедей!

— Хорошо! Поехали кормить долбаных лебедей!

Я начинаю смеяться. Через несколько секунд Луиш тоже хохочет.

— Ты сводишь меня с ума, — признается он, выезжая с обочины. — Боже, думаю, Уилл легко отделался.

У меня сразу вытягивается лицо. Такое ощущение, будто кто-то ломает мое сердце на мелкие кусочки.

— Совсем не смешно, — выдавливаю я.

— Я не это имел в виду, — с обеспокоенным видом быстро заверяет Луиш.

Но неожиданно Уилл везде. Им заполнена вся моя голова, и я не могу его вытеснить. Он ведет меня вверх по лестнице в свою спальню, он целует меня у двери гостиничного номера в Китае, он убирает волосы с лица в Бахрейне, он гладит мою руку на бабушкиной террасе, и у меня бегут мурашки… К горлу подступает комок, и я чувствую, что сейчас расплачусь. Я этого не хочу. Я уже достаточно наплакалась. Пытаюсь проглотить комок, но он не поддается.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Луиш.

Я быстро качаю головой.

— Я просто пошутил, — повторяет он.

Но я не могу говорить. Луиш на мгновение умолкает.

— Помнишь, в Бахрейне я сказал тебе, что это я попросил Саймона сделать тебя нашей помощницей? — робко начинает он.

Морщу лоб и киваю, не понимая, почему Луиш поднимает этот вопрос.

— Я солгал.

Вскидываю голову и смотрю на него.

— Ты солгал?

— Я просто хотел тебя позлить. Это Уилл попросил, — объясняет Луиш.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас? — горько спрашиваю я, и глаза наполняются слезами.

— Я думал, от этого тебе станет лучше, — растерянно признается Луиш.

— Нет, — парирую я, чувствуя, что во мне бурлит гнев.

— Скоро будем на месте, — бубнит Луиш, не замечая, что я в ярости.

— Я не хочу ехать, — отвечаю я сквозь зубы. — Я хочу, чтобы ты отвез меня обратно к Холли.

— Дейзи…

— Прямо сейчас! — перебиваю я.

— Да ладно, мы хорошо проведем вре…

— Немедленно отвези меня обратно к моей подруге, — угрожающе предупреждаю я.

И Луиш подчиняется, а я ерзаю на своем месте и отворачиваюсь от него на все время поездки, чувствуя, что тону в тумане утраты и сожалений.